— Да что б вас, Настя! — ругнулся Роман Андреевич.

Кофе в чашке было немного, пара глотков всего, но и этого оказалось достаточно, чтобы на груди Исаева мигом расцвело пятно неприличного цвета.

А еще он был горячий.

Кофе.

Хотя Роман Андреевич в футболке и простых джинсах тоже выглядел неплохо. Взгляд, которым Исаев наградил меня, был красноречивее тысячи слов, которые, вероятно, вертелись у него на языке. Это мигом остудило мой пыл.

Заче-е-е-ет, противным голосом Бабы-Яги провыло подсознание, напоминая мне о том, что мне от него нужен только зачет, а не его кубики!

Одной рукой Исаев пытался оттянуть ткань футболки, которая облепила его торс, а вторую — пострадавшую и в ортезе, — выставил передо мной. Мол, стой, где стоишь и не подходи ближе. Я послушно замерла в полушаге. Какие мы нервные. Неужели сам справится одной рукой? Я ведь помочь хотела.

Оказалось, я его недооценивала.

Роман Андреевич, подцепив целой рукой край футболки, без лишних слов стянул ее с себя через голову, каким-то совершенно неуловимым движением. Какая-то особая мужская магия, — хоба! — и он снова наполовину раздет. И теперь стоит передо мной в одних джинсах, которые сидят так низко, что я опять вижу эти проклятые косые мышцы внизу его живота, которые как стрелки указывают ниже…

О черт, чуть не застонала я, когда он повернулся ко мне спиной… А вот и его идеальная задница! И снова здравствуй. В джинсах ты выглядишь также неплохо, как и в плавках.

Заче-е-е-ет…

Ой, да заткнитесь уже, старая карга.

— Простите, — выдавила я. — Я не хотела.

Хотела, хотела, подсказало подсознание. Еще как хотела снова увидеть его голым.

— Так и будете стоять посреди моего кабинета? — раздалось откуда-то со стороны. — Зачем явились?

Оказывается, пока я боролась с соблазнами, Роман Андреевич куда-то исчез, а теперь снова вернулся в кабинет, ногой захлопнув какую-то потайную дверь в стене, которая выглядела и не дверью вовсе, а всего лишь частью декора.

Собралась с мыслями, вспомнила, как произносить слова, а не только вздыхать междометиями.

— Я вам документы… Из деканата. Принесла. На подпись.

Господи, он точно решит, что я умалишенная.

Почему я вообще так веду себя рядом с ним? Может, не зря он влепил этот недопуск?

Исаев посмотрел на меня и кивнул.

— А, да. Феликс предупреждал. Только я не знал, что он вас отправит, Тихомирова.

Одежды на нем прибавилось — на плечи он накинул белую рубашку с длинными рукавами.

С левым рукавом профессор справился, пока я заново вспоминала русский язык, а вот с правым — нет.

— Настя, пожалуйста, выйдите из ступора и помогите. Закатайте правый рукав и помогите вдеть в него руку. Или хотите, чтобы я оставался голым?

Я покивала, но тут же яростно затрясла головой. Исаев только закатил глаза.

Вроде ж адекватная была, пока он не начал рядом со мной постоянно сверкать своими кубиками. И бицепсами. И этими линиями внизу живота. И задницей в плавках.

Куда ни ткни, везде горячо. Человек-батарея да и только.

Ладно. Мне надо подойти ближе к нему. Нельзя помочь человеку с одеждой на расстоянии.

Преодолела последний метр между нами, встала с правой стороны. Пробежалась пальцами по ткани. На ощупь она была непередаваемо прекрасной — прохладной, нежной, стопроцентно дорогой.

Сделала глубокий вдох и тут же прикусила губу. Рядом с ним было не спрятаться от аромата пряных духов, и после глубокого вдоха они совершенно вскружили мне голову.

— С рукой аккуратнее. Не заденьте, — предупредил меня Исаев.

Я кивнула, пытаясь сосредочиться на рукаве, но, пока я стояла рядом, мой взгляд то и дело норовил сползти ниже и левее. По рельефному торсу Романа Андреевича, мимо темных плоских мужских сосков. По втянутому животу ниже, мимо едва заметной дорожки темных волос, которая исчезала под поясом джинсов.

Я облизала губы.

Нет, я точно ненормальная. Как можно в такой момент сильнее жалеть о том, что плотная ткань джинсов скрывает остальные его достоинства, чем о несправедливо влепленном недопуске? Мне бы добиваться сейчас справедливости, а не витать в облаках.

Исаев дышал часто и рвано, наверное, от злости. На меня он не смотрел, поджав свои ровные четко очерченные губы. И правильно, я причиняла ему одни неприятности. Чудо вообще, что не обматерил с головы до ног и не выставил сразу за дверь. К тем силиконовым куклам.

Но чем дольше я молчала, стоя рядом с ним, тем сильнее вздымались мои волоски на руках, как будто вокруг нас, как во время грозы, скапливалось статичное электричество. И это было плохо.

Я не могла бы адекватно объяснить почему, но я точно знала, что все происходящее — очень-очень плохо. И ни к чему хорошему нас явно не приведет.

Срочно нужно было прервать это затянувшееся молчание. Разрубить этот затягивающийся узел тишины, которая толкала на необдуманное.

— Там у вас в коридоре прямо выставка достижений пластической хирургии, — ляпнула я первое, что пришло в голову.

Взгляд Исаева предсказуемо и очень быстро метнулся ниже. На мою грудь. Которая, разумеется, проигрывала буферам клонированных Семенович из коридора.

Я мигом вспыхнула.

Исаев заиграл желваками.

— Мне нужна помощница, — процедил он, снова отворачиваясь от меня. — Марина уволилась.

— Как она могла? У вас же такой золотой характер, — не сдержалась я.

Взглядом Исаева можно было убивать.

— И нечего так на меня смотреть, — отрезала я.

С рукавом я закончила и теперь держала его так, чтобы он мог наконец-то одеться. Исаев очень аккуратно вдел пострадавшую руку в рукав. Сморщился.

— Болит? — участливо спросила я.

— Вам тоже нечего так на меня смотреть! — вернул мою же фразу несносный профессор. — Настя, вы ничего не забыли?

Документы, кивнула я, глядя по сторонам. Я куда-то кинула папку, когда вошла, а потом искра, безумие, голый торс и вот…

— Настя, посмотрите на меня.

Или он не про документы? Я с опаской остановила свой взгляд на Романе Андреевиче.

Расстегнутая рубашка с закатанными рукавами, джинсы и прическа «Как после секса». Потрясающе. Да он издевается, что ли, когда просит на него посмотреть? Чертов нарцисс.

— Пуговицы, — процедил Исаев. — Настя, вы забыли о пуговицах. Думаете, почему я был сегодня в футболке? Я никогда не позволял себе одеваться в офис, как какой-то старшекурсник, но у меня нет выбора. Я не могу застегнуть рубашку одной рукой!

Ах, точно. Пуговицы.

Я замешкалась, не зная, за какие пуговицы взяться сначала. Могла начать снизу, от пупка, двигаясь выше. Или начать сверху, от острых ключиц по животу, двигаясь к дорожке темных волос, скрывающихся под джинсами.

Сейчас мне почему-то казалось это очень важным вопросом, который я никак не могла решить. И мой взгляд так и метался по торсу Исаева. Я снова и снова облизывала губы, справляясь с пуговицами не особенно ловко.

— Роман Андреевич, ну можно уже? — томно пропела уточка, заглядывая в кабинет.

Я взглянула на Исаева. В его глазах было что-то темно-зловещее, но потом он моргнул, перевел взгляд с меня на претендентку, и теперь я точно видела в его синих глаз усталость. Одну безграничную усталость.

Даже стало немого его жалко. Рука, Марина-слабачка, а теперь еще эти бесцеремонные куры. Конечно, он утомился орать на них.

Я решила спасти профессора, обернулась к куре-силиконо-гриль и гаркнула своим лучшим командным голосом:

— Вас разве вызывали? Не видите, Роман Андреевич занят! Закройте дверь!

— Ой, — пискнула незадачливая мисс «Наглость-2019» и скрылась за дверью.

Мне тут же стало неудобно за свою инициативу, но заинтересованно восхищенный взгляд Романа Андреевича почему-то уничтожил зачатки стыда и заставил меня покраснеть от его красноречиво оценивающего рассматривания.

— Неплохо, — похвалил он. — Весьма убедительно.

Он опустился в кресло, махнул здоровой рукой:

— Давайте ведомости. Не знаю, что я тут наподписываю левой рукой, но раз срочно…

Я тут же подсунула ему листы из папки, и Роман Андреевич начал медленно и старательно выводить автографы внизу страницы. Он вроде бы не смотрел на сами ведомости, и я малодушно решила, что он сейчас подпишет и мою за компанию.

Не тут то было.

Он поставил пером «Паркера» точку, моментально отнял руку и обжег меня яростным взглядом.

— Это очень некрасивый фокус, Тихомирова, — процедил он сквозь зубы. — Я юрист, если вы забыли. Думаете, я хоть раз в своей жизни подписал что-то, не глядя?

— Да? Вы, наверное, даже пользовательское соглашение на «Фэйсбуке» регулярно перечитываете?

Роман Андреевич не улыбнулся.

— У меня нет «Фэйсбука», — сурово ответил он.

Да человек ли он вообще? Как это нет «фэйсбука»?

— Предвосхищая ваши вопросы, Настя, и в других соцсетях меня тоже нет, — отрезал он.

— Роман Андреевич, ну подпишите, — тихо сказала я. — Ну почему у меня нет допуска?

— Допуска нет, потому что вы не посещали занятия и не отработали их. Все, тема закрыта!

Я тут же зажмурилась и сжала губы изо всех сил, чтобы не разреветься. Умолять его? Настаивать? Один взгляд на Исаева, и я поняла, что это бесполезно.

Боже, но я ведь ничего не пропускала.

Или пропускала?..

Воспоминание, которое я так усердно блокировала, обожгло разум. Но мне тут же пришлось снова все забыть, потому что Исаев заговорил сам.

— Хотя, — протянул он, привлекая мое внимание. — У меня к вам предложение.

— Правда? — сглотнула я и едко поинтересовалась: — Есть что-то еще, с чем вы не справляетесь одной рукой?

Глаза Исаева потемнели.

— У вас прямо-таки суперспособность выводить меня из себя. А еще приносить неприятности. И вы прямо-таки ходячая катастрофа… — он перевел дух, успокаиваясь. — Настя, все эти девушки за дверью, конечно, обладают прекрасными внешними данными…

Я шумно втянула в себя воздух. Ну спасибо!

— Подождите возмущаться, — остановил меня Исаев. — Их внешность гроша ломанного не стоит, учитывая то, как они пасуют перед сложностями! Знаете, о чем я спрашивал их на собеседовании сегодня? Как бы они проникли в закрытый фитнесс-клуб, если у них нет пригласительного, членской карты и знакомых в этом самом клубе? Все они так ничего дельного и не предложили, и только одна сказала, что могла бы отсосать охраннику.

— И вы ее не взяли? Большое упущение с вашей стороны.

Роман Андреевич вскинул одну бровь.

— Поверьте, Настя, гораздо сложнее найти тех, кто будет работать головой, а не только ртом. А вы сделали почти невозможное. Проникли в клуб, договорились с врачом и вообще все мастерски организовали. Если бы не вы, у меня был бы сейчас килограмм гипса на руке! Вы самая пробивная девушка, которую я когда-либо встречал. Вы не теряетесь перед сложностями, не пасуете перед закрытыми дверьми. Вы то, что я так давно ищу.

Я смотрела на него, он смотрел на меня.

— Роман Андреевич? — вдруг просунулась вторая уточка в дверной проем. — Нам вообще стоит ждать?

— А ну вон отсюда! Роман Андреевич позовет, когда надо будет!

Дверь мигом захлопнулась. А до меня только дошло, что это я орала. В кабинете Исаева. Как будто имею на это право.

— О чем я и говорил, — произнес довольный жизнью Роман Андреевич.

— Ну а чего она лезет? — проворчала я. — Когда вы меня тут это… Хвалите.

— Я вот вас хвалю, а сам, между прочим, так и сижу в расстегнутой рубашке, — указал Исаев на свой торс со странным выражением лица. — Может, зря я вас нахваливаю?

Нагнувшись перед ним, я потянулась к пуговицам, чтобы застегнуть оставшиеся, и поскорее убрать с глаз долой этот обнаженный соблазн.

— Значит, вы согласны? — хрипло спросил он, когда я застегнула первую прямо у него под горлом.

— А вы настоящий тиран, Роман Андреевич, знаете? — также глухо отозвалась я. — Неудивительно, что у вас никто долго не задерживается. Заманчивое, конечно, предложение, но я хотела этим летом стажироваться по профессии, а не подрабатывать у вас сиделкой. Пуговицы вам застегивать, рукава закатывать… А дальше что? Джинсы расстегнуть-застегнуть? Руками вместо вас поработать?

Никогда не умела вовремя останавливаться.

Исаев вдруг обхватил мои запястья, отрывая обе руки от его рубашки. Даже одной рукой ему легко удалось обхватить оба.

— Очнитесь, Настя. Вы и будете работать у меня по профессии, разве я предлагал что-то иное?

Я медленно скользнула взглядом по линии челюсти, на которой впервые в жизни заметила легкую небритость. Остановилась на его губах, всем телом ощущая, что он также внимательно смотрит на мой рот. Ждет ответа, наверное.

— Руками поработать, вы сказали? — повторил мою реплику Исаев. — Да, придется руками. Текст набирать вам за меня придется, Настя! Письма, прошения, заявления. Я пробовал надиктовывать, такая ерунда выходит. Пробовал одной рукой — эдак я до нового года не управлюсь. Я не могу без помощницы и дня проработать. А уж трахать я найду кого!

Его горячая кожа обжигала, и все мое тело вибрировало и плавилось рядом с ним. Взгляд неминуемо скользил ниже, туда, где джинсы явно топорщились сверх меры. Это что же? Это на меня такая реакция?

Я вздрогнула, когда Роман Андреевич отпустил мои руки, и взял за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

Прозрачная синева в его глазах теперь напоминала цветом штормовое море.

— Настя, мои глаза выше, — сказал он.

Но как только мои руки оказались на свободе, я не продержалась и секунды. Не прерывая зрительного контакта, положила ладонь на бедра Исаева. Самыми кончиками провела по твердому бугру, выпирающему сквозь джинсы, и выдохнула:

— Да?

— А ты сомневалась? — прошептал он.

Притянул мое лицо ближе.

И наши губы соприкоснулись.