Крис скучала по грохоту приземляющегося посадочного модуля, по стуку хлещущего по автобусу дождя. Она не сводила глаз с конца взлетно-посадочной полосы: рано или поздно им придется выбраться из тумана, бурлящего под порывами ветра. Метеорологи обещали на сегодня дождь и тепло. Как обычно, дождь шел, а вот тепла не было. Крис натянула на себя свитер и брюки цвета хаки.

Несмотря на приказ коммандера на Вардхейвене, который и отправил Крис на эту операцию, она прихватила с собой два комплекта формы хаки и один комплект белой парадной формы. Не успела она вернуться на базу с речной экспедиции, полковник Хэнкок приказал ей немедленно надеть один комплект и не снимать его до конца пребывания на Олимпии. «Может, тогда у тебя будет меньше проблем, если не будешь одета соответственно». Так-то вот. Может даже, он прав. Последние часов тридцать она не сделала ничего такого, что не понравилось бы полковнику.

Конечно, полковник тоже не покидал базы, поэтому действия Крис были ограничены. Ну, не ограничены, а, скорее, сужены. Когда родители наказывали Крис, это не было оправданием пропуска футбольных тренировок или балетных репетиций или чего-нибудь в этом роде, только личные дела. Так же и с Хэнкоком. Она может руководить складом. На самом деле ей нужно привести там все в порядок для передачи Горцам. Томми продолжил управлять делами в гараже. И тоже подбирал дела для передачи. Просто ни один из них не должен делать лишнего шага из склада, базы и прямой между ними. И полковник захаживал временами, убеждаясь, что так оно и есть. По пять-шесть раз за день.

Как будто доверял Крис не больше, чем она матери или отцу в шестнадцать. Если так, тогда у полковника есть все основания для недоверия. Первым выходом за пределы участка «короткого поводка» стало сопровождение колонны арендованных автобусов и фургонов. Крис поинтересовалась у Томми, не желает ли он отправиться на встречу батальона Горцев, и тот с удовольствием ухватился за эту возможность выбраться из гаража. Крис поинтересовалась и у полковника, есть ли у него такое желание.

— Кто едет на переднем сиденье? — спросил полковник, не отрываясь от отчетов, раскиданных на столе.

— Пара наемных стрелков, охраняющих столовые, — сегодня снова почти весь личный состав базы уехал доставлять продукты фермерам.

— Ты намереваешься начать войну или что-то еще, что увеличит количество бумаг на моем столе?

— Нет, сэр. Определенно нет, сэр. Слово энсина, сэр. Нет, слово энсина Лонгкнайф, сэр, — улыбнувшись, поправилась она.

— Потеряйся, — проворчал полковник и, подумав, добавил: — Но оставляй за собой хлебные крошки. Я хочу, чтобы к ужину ты вернулась.

— Да, сэр, — отсалютовала она. Ответный салют и вовсе можно было классифицировать как военную честь.

Оба корабля появились из-за туч почти одновременно. Крис только головой покачала. Шли бок о бок, сложно с ними придется. По коллекции выбоин взлетно-посадочная полоса Олимпии даст любой другой приличную фору, так что садиться в таком режиме форменное самоубийство.

Судя по всему, пилот одного из спускающихся аппаратов, единожды взглянув на полосу, пришел к такому же выводу. Он прибавил тяги и ушел в облака. Пилот другого аппарата рискнул, сел, и проехал, огибая самые большие выбоины, так что посадка прошла более-менее плавно. Он уже подруливал к парковочному месту за номером один, когда приземлился второй аппарат. Не желая промокать, Крис ждала в автобусе, наблюдая, что будет происходить дальше. Как только второй аппарат занял второе парковочное место и замер, оба одновременно опустили кормовые люки, превращая их в трап.

Двое мужчин в клетчатых килтах и высоких пушистых шляпах бодро вышли на трап и прошествовали к краям люка. Потом донеслись весьма интересные звуки.

— Что эти женщины делают с бедными кошками? — донесся по связи голос Томми.

— Будь осторожен с теми, кого ты назвал женщинами, — отозвался полковник, по ходу дела, отслеживая разговоры по радио.

— И эти бедные кошки, которых ты пожалел, называются волынками, — добавила Крис.

— Я думал, вы, санта-марианцы, вышли из кельтов, — сказал Хэнкок. — Только не говори мне, что не знаешь, что такое волынка.

— А она разве пережила голодные годы, когда мы еле выживали? — сказал Томми самым грубым тоном, такого раньше Крис от него не слышала. — И разве мы каждый день не благодарим Иисуса, Марию и Иосифа за эту маленькую благодать?

— Я думал, что отправляю тебя с Олимпика, потому что ты слишком тесно связан с одной персоной из семейки Лонгкнайф. Энсин Лиен, ты не переживешь этой ночи.

— Я должен бояться мужчин в юбках?

— Дам из ада, — Крис помнила кое-что из истории. — Сейчас, Томми, мальчик мой, тебе стоит убраться на базу... — тут и без того сильный дождь выбрал именно этот момент, чтобы стать еще сильнее, — или можешь на двух автобусах подъехать ко второму посадочному модулю, — Крис посмотрела на водителя рядом с собой и та тронула автобус. — Я свои три автобуса подведу к первому. Не волнуйтесь, полковник, мы справимся со всем деликатно.

— И почему это я начинаю сомневаться в определении слова «деликатно», когда оно звучит от Лонгкнайф? — вздохнул полковник. — Хэнкок, конец связи.

Крис не обратила внимания на последний вопрос полковника. Водитель вывела автобус на посадочную площадку и остановилась у подножия трапа первого посадочного аппарата.

Солдаты с винтовками на плечах гуськом выходили из обоих посадочных модулей. Под звук волынок их шаг на трапе замедлился и, под бдительным взором сержантов, они быстро построились в несколько рядов. Килты солдат были в основном красными с небольшим количеством зеленого, черного и белого. На головах шляпы из шотландки и коричневые куртки, которые под дождем быстро превратились в темно-коричневые. Но для солдатам и сержантам такая погода была все равно, что теплый летний день. Головы подняты высоко, уверенные шаги. Они на параде, и черт с ними, этими ветром и дождем.

Элегантно одетые офицеры сошлись у трапа первого посадочного модуля, так же не обращая внимания на дождь. Крис сбросила накидку и открыла дверь автобуса. Порыв ветра тут же намочил форму хаки, но она быстро зашагала к сформировавшейся офицерской группе. Навстречу вышла темнокожая женщина в килте. Как только между ними осталось два шага, Крис остановилась и козырнула:

— Энсин Лонгкнайф, встречающий базы в Порт-Афинах.

— Майор Массинго, адъютант батальона, — ответила на приветствие женщина и представила ее командиру батальона полковнику Халверсону. Крис уже проверила: Халверсон на полгода моложе Хэнкока, а потому проблем между ними возникнуть не должно. Халверсон казался веселым и был счастлив находиться здесь. Крис подозревала, что он никогда не был там, где стал бы несчастным.

— Майор, предлагаю запустить войска в автобусы, что наша добрая энсин предоставила нам. Несколько недель назад, получив приказ, я боялся, что нам придется идти в город пешком. Под ружьем, не меньше.

Пока майор передавала приказ полковому старшине, а тот выкрикивал приказы ротным сержантам, Крис ввела полковника в курс дел. Было приятно наблюдать за работой командной цепочки, образовавшейся, наверное, еще во времена когда Прекрасный принц Чарльз учился ходить в обход и отступать на настоящих шотландских высокогорьях.

— Я так понимаю, вам понадобится офицерская столовая, сказала Крис, когда солдаты гуськом отправились рассаживаться по автобусам. Хэнкок успел проинструктировать Крис, что неформальный подход к еде, практикующийся на их базе, вряд ли будет соответствовать стандартам горцев.

— Совершенно верно, энсин, — кивнул полковник. — Не стоит смешивать офицеров и всех остальных в одном месте.

— У меня есть подходящий объект в двух кварталах от базы, — заверила его Крис.

— Хорошо. У нас как раз приближается юбилей одного из наших величайших битв — взятие Черной Горы в Саванне, когда полковник Лонгкнайф послал нас присматривать за этой недвижимостью.

— Имею честь быть правнучкой полковника Лонгкнайф, — сказала Крис.

— Для нас будет честью принять вас в качестве гостя в нашей столовой, энсин.

Крис кивнула в ответ на приглашение, и сбросила весь груз ответственности не сходя с места.

— Генерал Тордон тоже мой прадед, — добавила она.

— Господи, мэм! Троубл и Рэй в вашем генеалогическом дереве.

— Это большая честь, — заверила она полковника.

— Если не проклятье, — усмехнулся тот, оставив Крис в задумчивости, когда успели сговориться ли эти два полковника.

Как только Крис довезла войска до базы и отвела Халверсона в кабинет Хэнкока, те заговорили о старых временах, боях и оружии, чем быстро дали понять, что их разговор не для деликатных ушей энсина, так что Крис отправилась в свой кабинет на складе.

У ворот ее встретил Джеб вместе с Сэмом Андерсоном.

— Лонгкнайф, не возражаешь добавить в штат еще пару мастеров? Для меня ночи становятся, чем дальше, тем длиннее.

— Сэм, ты хочешь на меня работать?

— На затонувшем ранчо сложно пасти коров. Люди нашли мне и моим людям место, где можно отдохнуть, но нам нужна работа, даже если просто за еду.

— Оплата не так уж и велика, — заметила Крис. — Вардхейвенский доллар в месяц.

— Лучше, чем ничего. После вашего чуда мы думаем, что должны вам.

— Это было не мое чудо, — Крис покачала головой. — Вы, парни, работали так же усердно, чтобы поднятья на ту скалу.

— Я имею в виду другое, мэм. Уже чудо то, что вы узнали о наших неприятностях. Услышали нашу передачу по радио. Оно хорошо для разговоров вдоль каньона, но из-за скал и прочих возвышенностей мы больше ни с кем не разговаривали. Пятнадцать-двадцать миль от нас уже все. На вершине каньона когда-то стоял ретранслятор, а понизу проложили провод. И то, и другое смыло шесть, а то и все семь месяцев назад.

— Спутники? — спросила Крис. Премьер-министр всегда говорит, что чудеса — объяснение совершенно понятных событий, используемое ленивыми людьми... как только применяешь к этим самым событиям логику.

— Летают очень низко над горизонтом. Пока у нас был ретранслятор, никаких проблем не было. Но как только он исчез, связь тоже исчезла. Не могу даже сказать, как мы были удивлены, когда поняли, что вы услышали наш крик о помощи.

Не настолько удивлены, как Крис. Она наняла Сэма и еще одного человека с его фермы для работы с Джебом, присматривающего за складом. Сюда же определили еще нескольких. Остальных приставили к дорожно-строительной команде, которая должна сотрудничать с инженерным взводом горцев и привести в порядок взлетно-посадочную полосу, ставить мосты для автоколонн с продуктами и вообще начинать приводить инфраструктуру планеты в порядок. Эстер с Джебом увидели, на что на самом деле способен Фонд фермеров-переселенцев Рут Эдрис. Перед отбытием с Олимпии Крис предстояло оформить фонд официально.

Еще о многом предстояло подумать, когда Крис уселась за новый стол в новом кабинете на другой стороне того же здания, где взорвали ее старый кабинет. Спенс снова работал, проверяя счета и следя за правильностью заполнения документов. О многом еще предстояло побеспокоиться.

Так почему же мысли продолжает грызть вопрос радиосигнала, которому, чтобы добраться до базы, нужно несколько раз отразиться и усилиться? Без сомнения, атмосферные условия этой планеты больше чем странные. Никому еще не удалось передать сообщение куда-либо напрямую. Наверное, никто и никогда еще не был настолько отчаян, настолько безжалостен в своих усилиях. Точно. Чудо, получившееся из тяжелой работы умелых рук и перемешивания вулканических выбросов с радиоволнами. Вот и все объяснение.

— Нелли, когда корабль Петервальда вышел на орбиту? — исключим сразу же первый вопрос, который задала бы тетушка Тру.

— Яхта «Барбаросса» вышла на орбиту в четверг, в одиннадцать тридцать семь утра по местному времени.

— Когда ты перехватила сообщение с ранчо Андерсона?

— Четверг, девять сорок два по местному времени.

Ладно, пусть тетушка Тру задаст еще один вопрос.

— Во сколько я первый раз активировала лодку из жидкого металла?

— Четверг, десять двенадцать утра по местному времени.

Крис закусила нижнюю губу. Тетушка хотела задать еще один вопрос.

— Нелли, у «Барбароссы» была возможность видеть каньон?

— Яхта «Барбаросса» находилась на необычно эллиптической орбите, что дает ей стопроцентную вероятность прямой видимости дна Малого Вилли-Каньона в три оборота по орбите и чуть больше пятидесяти процентов еще в четыре орбитальных оборота.

Нет смысла ходить вокруг да около со своим же компьютером.

— Нелли, когда мы перехватили сообщение Андерсона, «Барбаросса» находилась над каньоном?

— Да.

Вот тебе и все. «Чудом» мог быть кто угодно на корабле Петервальда, может даже сам Хэнк, отправивший ее вверх по смертельно опасной реке на лодке с огромной замаскированной дырой. Но то, что Хэнк мог ее убить не означает, что он хочет ее убить. Она не могла быть настолько плохой на первом свидании. Крис попыталась рассмеяться своей же шутке и не смогла. В этом не было смысла. Почему Хэнк Петервальд, его отец или дедушка хотят, чтобы Крис Лонгкнайф умерла?

Ясно одно: ни мама, ни папа этот вопрос даже рассматривать не хотят.

— Нелли, поищи аналогичные случаи, когда жидкометаллические лодки разрушались, как наша.

— Я уже провела поиск. Из пятидесяти трех тысяч четырехсот двенадцати лодок, произведенных на сегодняшний день, не было ни одного сбоя. Так же не было сообщений о подобных сбоях с космическими кораблями ни во время производства, ни во время эксплуатации.

— Спасибо, Нелли, и спасибо, что думаешь наперед меня, — сказала Крис. Похоже, тетушка Тру в последнюю встречу внесла в компьютер несколько по настоящему интересных обновлений.

— Не за что. Постараюсь и в будущем проводить подобные поиски.

Крис откинулась на спинку стула и уставилась на потолок. Один раз — случайность. Два раза — совпадение... наверное. На третий уже можно признавать враждебное действие. Вопрос только в том, кто враг? Крис не хотелось думать, что у такого симпатичного молодого парня, как Хэнк, уже целый список врагов. Крис считала себя симпатичной молодой девушкой и точно оказалась в чьем-то списке врагов.

— Крис, — осторожно сказала Нелли.

— Да.

— Тебе известно, что Вардхейвен пожертвовал пятьсот тысяч долларов в фонд Эдрис?

— Нет, Нелли, оставляю управление финансами на тебя. Кто сделал пожертвование?

— Пожертвование анонимное, но с момента, как оно пришло, я постаралась отследить денежный перевод. Большая вероятность, что пожертвование сделал Хэнк Петервальд.

— До или после того, как корабль встал на орбиту?

— Не уверена, но средства зачислились после.

Крис задумалась. Хэнк вряд ли будет вкладывать деньги на банковский счет фонда, созданный мертвой девочкой. Скорее всего, нет. Сама планета является потенциально главным связующим звеном для торговли. Согласно отчету Нелли, Вардхейвен профинансировал половину стартовых вложений Олимпии, в остальные вкладывались другие планеты всего мира. Как обстоят дела сейчас, когда некто крадет удостоверения личности и продает недвижимость за пределы планеты, Крис проверит позже. Но если бы Хэнк знал что-нибудь о том, что задумал его отец, вряд ли он да бы Крис денег, чтобы что-то здесь улучшить.

Крис даже удивилась, насколько лучше себя почувствовала, решив, что Хэнк не хочет ее убивать. Но если Папа Петервальд хочет получить прыжковые точки Олимпии, как далеко он может зайти? Что ей самой нужно сделать здесь прежде, чем покинет планету?

Дождь стучал в окно ее нового кабинета.

На внешнем отливе виднелась грязь, размазанная стекающей водой. Да, в дожде есть вулканический пепел. Что еще?

— Нелли, кто-нибудь исследовал взорвавшийся вулкан, вызвавший такой беспорядок?

— Нет.

Естественно, зачем идти к вулкану, когда он сам пришел к вам.

— Кто-нибудь делал анализ пепла?

— В публичных отчетах такого исследования нет.

Рядом с кофеваркой Крис заметила пустую банку. Наверное, она сходит с ума, но, может, пришло время побыть немного параноиком. С банкой в руках она вышла на улицу и присмотрелась к потокам воды. За зданием нашлась канава. Ржавые трубы работали на полную, не давая скопиться достаточному количеству воды, чтобы не рухнула крыша. К уставившейся на грязную воду Крис подошел Джеб.

— Могу чем-нибудь помочь, мэм?

— Сколько вулканического пепла было в воде, когда начался дождь?

— Немного.

— Как думаете, часть того пепла могла остаться в канаве?

— Не удивлюсь, если так. Хотите прихватить сувенир?

— Нужно что-нибудь прихватить. Может, превращу его в вазу или керамическую безделушку. Вы меня понимаете.

Некоторое время Джеб изучал ее, потом подозвал к себе паренька лет двенадцати.

— Леди желает немного пепла нашего вулкана. Не возражаешь немного испачкаться?

Пацан выглядел так, словно его спросили, не хочет ли он попасть в космос. Подхватив банку, он спустился в канаву, провел ей по дну.

— Вы хотели это получить, мэм? — спросил он, передав банку Крис с гордым видом жениха, вручающего невесте кольцо с бриллиантом.

— Именно, — сказала Крис, закрыв банку крышкой, потом вытащила из кармана долларовую монету. — Это тебе. Спасибо.

— Мама не разрешает мне брать деньги, — пацан покачал головой, так и не коснувшись монеты. — Ты нас кормишь. Она меня прихлопнет, если я ее возьму.

— Это для твоей мамы, — Крис вытащила вторую монету, — за то, что воспитала такого хорошего мальчика. Теперь бери обе монеты и беги домой.

Вид у пацана остался недоверчивым, но кивок Джеба сделал свое дело. Схватив обе монеты, он помчался к воротам, не обращая внимания на капающую с одежды воду.

— Самое меньшее, что я могу сделать, чтобы привести его одежду в порядок, — усмехнулась Крис.

— И за то, что потакал женщине, сошедшей с ума, как и все остальные на этой планете, — сказал Джеб.

Крис посмотрела на банку в руке, вытерла с нее грязь и развернулась, чтобы пойти обратно в кабинет.

— Посмотрим, кто тут у нас сумасшедший, — пробормотала она.

* * *

Два вечера спустя Крис вместе с полковником Хэнкоком отправилась в офицерскую столовую Четвертого горного батальона планетарной гвардии ЛорнаДо. Приглашение было связано с тем, что Крис с Томми сделали для батальона за последние двое суток и с тем, кем была Крис сама по себе. С помощью друзей Крис среди местных мастеров, заброшенный, обветшалый ресторан превратился в офицерскую столовую и клуб офицеров в полном и традиционном значении этого слова. По залу группами расставлены кресла, каждая группа отличается от остальных. На стенах висят фотографии бывших командиров батальонов и групп офицеров, а также чемпионских футбольных команд батальона. На одном из десантных кораблей прибыли тщательно упакованные картины маслом, изображавшие батальные сцены из почетного списка батальона. Зал хорошо отапливался, полы покрыты коврами, пахло свежей краской, так что Крис с трудом верила, что совсем недавно здесь была просто-напросто помойка, от которой бригаде мастеров и пришлось избавляться. Или что такое место может вообще существовать среди плесени и болот, в которые превратилась Олимпия. Книги, которые Крис читала в детстве, рассказывали, как часть Англии однажды перенесли в Индию. Стало даже интересно, как это могло быть. Вардхейвен не был Землей и гордился этим. Сейчас она видела, как... и зачем... батальон может перевезти ЛорнаДо, а то и вовсе Англию, на Олимпию.

Стена, пронзенная двойными французскими дверями, отделяла клуб и бар от столовой. Несмотря на непринужденнцю обстановку, за плечом полковника Халверсона зависал молодой рядовой в голубой форме и килте на случай, есликомандиру вздумается отдать какой-нибудь приказ.

Коммандер Овинг, заместитель Хэнкока, уже сидел в уголке, в глубоком мягком кресле со скотчем в руках, погруженный в беседу с офицерами медицинской и снабженческой частей батальона, рассуждая о лучшем солоде в освоенном человеком космическом пространстве. Лейтенант Пирсон отвергла предложение появиться на вечеринке. Крис слышала, как она кричала в дежурке недалеко от кабинета полковника о пьяных развратниках. У полковника, похоже, плохо со слухом оказалось, потому что, хоть он и стоял рядом с Крис, казалось, не слышал ни слова. Двое других энсинов оставили Крис, Томми и полковника отдуваться за всех них, предоставив возможность напиться и развлечься в компании шотландского батальона втроем.

Полковник с двумя энсинами Космофлота, похоже, прибыли последними. На приеме в Вархейвене в честь признания заслуг Крис, белая брючная униформа оказалась весьма модным заявлением против бюстье и юбок, здесь же одной из немногих, кто не выставлял на показ голые коленки. Но полковник Халверсон позаботился о том, чтобы полковник Космофлота в сине-красном мундире и энсины в парадной белой форме чувствовали себя как дома.

— Что будете пить? — поинтересовался полковник, радостно поприветствовав гостей, после чего повернулся к рядовому. — Передай официантам: сегодня деньги этих людей не котируются. Прадедушка этой молодой женщины поднялся на Черную гору вместе с нашим батальоном. Хоть он и был космопехом, но для того, кто стыдится за свои коленки, был чертовски хорошим бойцом.

— Да, сэр, — сказал парень, глядя на Крис так, словно она только что сошла с горы Олимп.

— Будет жаль, если их стаканы останутся сухими.

— Да сэр. Что будете пить, мэм?

Последние десять лет Крис комфортно себя чувствовала, заказывая только безалкогольные напитки, но тут стало ясно — газировка перед этими мужчинами и женщинами поставит ее в невыгодное положение. Скотч из бутылки полковника не смог утянуть ее в запой. Может, дедушка Троубл и прав. Может, она не настолько алкоголик. Сглотнула, улыбнулась и сказала:

— Сельтерскую с лаймом, пожалуйста.

Томми заказал ирландский виски без ничего. Полковник Хэнкок заказал то же, что пьет полковник Халверсон, после чего парень отправился выполнять заказ. Новый полковник посмотрел на старого.

— Ты говорил, что в бою она очень смелая. Теперь вижу, она может быть стойкой и на вечеринках, — полковник горцев снова посмотрел на Крис. — Кстати, сударыня, вы будете не единственной, кто сегодня хочет придерживаться этого принципа. Есть у нас парочка знакомых с этой бестией. А сейчас полковник, я хочу показать тебе несколько интересных штучек.

С этим оба старших офицера оставили Крис и Томми в одиночестве посреди зала.

В одиночестве они простояли не больше двух секунд, прежде чем рядом с Крис остановилась молодая женщина в килте.

— Я капитан Резерфорд. Я так понимаю, нам сегодня повезло.

— Энсин Лонгкнайф. В чем именно повезло? — Крис очень не хотелось провести вечер споря, какая программа вывода себя из запоя лучше, из семи или двенадцати шагов.

— Наши прадедушки ушли с Черной горы с целыми яйцами, — усмехнулась женщина. — Иначе нас бы здесь не было. Я Эмма, — сказала она и протянула руку.

— Крис, — отозвалась Крис, ответив на рукопожатие. — Это Томми. Он с Санта-Марии, но не стоит на него держать зла.

— Ах, тогда вам должны понравиться наши волынки.

— Люблю их, это ведь маленький кусочек дома так далеко от старой земли, — откликнулся Томми.

Крис глотнула только что принесенный напиток и чуть было не задохнулась.

— Он не может быть настолько крепким, — сказала Эмма.

— Я так заказала, — кивнула Крис новой знакомой и молодому солдату, принесшему заказ и разглядывающему Томми, как невесть как сюда проникшую крысу.

— У нас всегда есть выбор, — напомнил ей Томми.

— Подлый трус, — прошептала Крис.

— Политически проницательный. Я думал, что ты, будучи дочерью политика, поймешь меня быстрее.

— Я влипла в самый центр чего-то? — поинтересовалась Эмма.

— Всего лишь в давний спор, начавшийся еще в учебке, когда он остановился посреди полосы препятствий, чтобы завязать шнурки на ботинке, — сказала Крис, ткнув Томми под ребра.

Эмма изучала их обоих еще секунду, потом пожала плечами, насколько позволял тяжелый шерстяной камзол, и улыбнулась.

— Позволь представить наших младших батальонных офицеров.

Крис обнаружила, что пытается вспомнить кучу имен, которым, по полковому обычаю еще и прозвища давали. Так, Бледным оказался второй лейтенант Сазерленд с копной непослушных седых волос, а Малюткой, естественно, оказался детина более двух метров роста. В целом, младшая часть офицерского состава казалась довольной занимаемым местом и была рада знакомству с Крис.

Когда Эмма передала Крис майору Массинго, чтобы та познакомила ее со старшими офицерами, все усложнилось. К этому времени в углу, где засел коммандер Овинг, собралось еще несколько офицеров. Крис точно не сказала бы, но похоже, официанты в тот кружок забегали часто, наполняя опустевшие бокалы. К моменту, когда объявили ужин, доктор выглядел так, что вряд ли смог бы самостоятельно передвигаться на своих двоих. После обязательного круга представления, Крис была готова откланяться и возвратиться к младшим офицерам, когда вдруг офицер снабжения, майор, выпалил:

— А что Лонгкнайф думает о сепарации? Вы ведь не собираетесь оставаться с Землей?

Чуть удивившись, Крис поняла, что на этот вопрос может легко ответить.

— Я офицер, сэр. Я выполняю приказы своего командира и стараюсь сохранить своих солдат.

— То есть просто будешь делать все, что тебе скажут, — промямлил доктор, наклонившись вперед и чуть было не выпав из кресла. Кто-то из приятелей помог ему удержаться.

— Я во всем этом новичок, всего лишь энсин, — Крис улыбнулась и шагнула назад, — но понимаю, что мы должны исполнять приказы.

Однако шага назад оказалось недостаточно, чтобы высвободиться из этого круга общения.

— Но что, если речь идет о большом благе? — поинтересовался майор со скрещенными мушкетами на камзоле. — Если какой-нибудь идиот прикажет мне атаковать хорошо защищенный бункер, считается, что я могу использовать дымовую завесу и подкрасться с фланга, — некоторые из товарищей майора закивали. — Так в чем же наш долг перед великим благом? Президент Урм был убит Лонгнайфом. Разве он исполнял приказ?

— Нет, — согласилась Крис.

— Так что, получается, когда свирепствует зло, ради великого блага солдату, возможно, нужно действоват самостоятельно?

— В книгах, которые я читала, сказано, что президент Урм был довольно отвратительным правителем, — заметила Крис. — Я не вижу никого вокруг, кто был бы настолько плох. А вы? — Крис очень хотелось прекратить беседу на эту тему. Не похоже, чтобы кто-то делал запись разговора, но никогда нельзя сказать точно, может у кого-то есть в наличии работающий и записывающий разговор персональный компьютер.

— Нелли, — мысленно обратилась к своему компьютеру Крис, — Начни запись, — по крайней мере, у нее останется запись этого разговора, если он вдруг попадет в СМИ Вардхейвена.

— Да, зло, столь же неприкрытое, как Урм, облегчает понимание долга любого солдата. Но что, если это зло без вкуса, холодное зло, постепенно истощающее душу и психику человека? Зло, стремящееся превратить добродетель в порок и выдать порок за добродетель? Сегодня чуть-чуть, завтра уже немного больше.

Этот вопрос не требовал от Крис ответа. Она уже давно научилась держать рот на замке. Ни один возможный репортер не получил сейчас от нее ни звука.

— Да, — наконец, мертвую тишину разорвал другой офицер. — Кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы гражданский говорил что-нибудь хорошее о долге? Я даже не думаю, что слово «честь» есть в их лексиконе. Моя дочь учится в колледже, я как-то раз подарил ей набор письменных принадлежностей. Она спросила у проклятого компьютера, как правильно пишется слово «честь», так вот у того в базе данных такого слова не нашлось.

Все вокруг недовольно зафыркали. Крис не поверила рассказу, но история вышла замечательной.

— Странно, так случилось и со мной, — сказала Крис прежде, чем поняла, что это она сказала. Черт, Джудит говорила, что ей нужно как можно больше следить за собой для своей же пользы. И после стольких сеансов терапии несдержанность еще осталась в ней.

— Твой отец занимает довольно высокий пост в правительстве. Твой дед управляет «Нуу Энтерпрайз». Кто-то может увидеть в тебе... — офицер неуверенно махнул рукой, подыскивая слова.

— Часть зла, — подсказала Крис.

— Больше похоже на союз с обидчивостью, — возразил майор. — Послушай, мы ведь солдаты и знаем счет. Правила игра меняют на ходу те, кто сверху. Когда простым людям такое перестает нравится, вызывают нас, чтобы они продолжали делать ставки. Посмотри на полковника Хэнкока. Некоторым фермерам не понравилось, как выпали карты, и тогда туда послали его вместе с батальоном. Тупые фермеры не догадались, что пора завязывать, поэтому многие из них погибли. Хэнкок сделал ровно то, что ему приказали сделать, и посмотрели на то, что получилось. Он получил власть на том грязном шарике. Когда ему приказали предстать перед военным трибуналом, ему стоило направить свой батальон к этой кучке толстяков, выдававших себя за парламент Даркандера и отправить их всех по своим крысиным норам. Тогда бы газетенки сделали бы его кровавым мессией фермеров, а не их убийцей.

Крис не сказала бы, что слишком удивилась. Как будто вернулась в Скрипториум, всегда правый, всегда готовый к войне.

— Что нужно людям, так это огонь и служба, чтобы очистить их от денег и дешевых, легких путей.

Ветераны Вардхейвена говорили то же самое. Только почему, услышав те же слова от действующего офицера, по позвоночнику прокатился неприятный холодок?

Потому что эти парни должны стоять между цивилизацией и войной, а не быть теми, кто ее несет. По хорошему Крис было интересно, этот парень говорил серьезно или это всего лишь последствия чрезмерного употребления виски. Взбесился ли он оттого, что его батальон застрял на грязной планетке, чтобы исполнять свой служебный долг, или на самом деле решил пройтись по улицам города и захватить правительство Олимпии? Крис подавила улыбку. Ему придется сложно, отыскивая хоть какое-то правительство, чтобы свергнуть его и самому вступить во владение планетой. Выставочный ангар, который каждые три года законодательный орган делил с еженедельным аукционом крупного рогатого скота, несколько месяцев назад как рухнул.

Если этот парень говорит серьезно, в любом случае, это уже не проблема энсина Лонгкнайф. Сразиться с ним предстоит полковнику Хэнкоку. А если весь этот разговор всего лишь треп, по пьяни или из-за гнева, тем более не проблема Крис. Она уже сталкивалась с вооруженными похитителями и бродячими, вооруженными до зубов бандами голодных людей. Она показала, что в настоящем бою кишка у нее не тонка. Этот же вид клубного трепа показался ей слишком скучным.

— Извините. Природа зовет, — сказала она и, наконец, вырвалась из группы офицеров и отправилась в дамскую комнату. Посмотрев в зеркало, она пришла к выводу, что белая, сильно накрахмаленная форма стала похожа на кожух аккордеона и попыталась вспомнить, есть ли на Вардхейвене какие-нибудь горские отряды. Перевод в их ряды мог стать неплохой идеей, если бы, отправляясь в бой, они не прихватывали с собой только заряженные ружья, тогда как Космофлот предоставлял так же нормальную койку и хороший завтрак. Сполоснув лицо, Крис велела Нелли прекратить запись и вышла из дамской комнаты обратно к публике. Там ее уже поджидали майор Массинго и капитан Резерфорд.

— Этот парень — неудачник, — заверила Крис майор. — Ты хорошо сделала, что не позволила ему насесть на себя.

Крис фыркнула.

— Мне было интересно, велась ли запись разговора. Я давно уже научилась быть осторожна с тем, что говорю.

— Должно быть, нелегко расти дочерью политика, — сказала Эмма.

— Немногие понимают, насколько это больно, — кивнула Крис. — Получится игнорировать Блоуарда до конца ночи?

— Проблем не должно возникнуть, — заверила ее майор.

— У нас есть команда гонщиков на яликах, одна из лучших на ЛорнаДо. Тренер и пилоты хотят с тобой побеседовать, — сказала Эмма.

— Давайте поговорим о гонках!

И этого оказалось достаточно, чтобы убить время до объявления ужина, причем объявление прошло самым необычным образом. Один из официантов остановился рядом с майором Массинго, что-то прошептал ей на ухо. Та поднялась, поправила китель и повернулась к выходу.

— Волынщик, сигнал к ужину.

Сержант в полной форме со всеми регалиями, проделал один из тех странных двойных прыжков, которые горцы делают, когда заканчивают маршировать.

— Мэм, — крикнул он. После самой продолжительной паузы, он продолжил: — Волынка и барабан, пар-р-радный уж-ж-жин.

С этими словами сержант двинулся вперед, вслед за ним последовали два волынщика и барабанщик. По всему космопорту разнесся звук волынок. В офицерской столовой он грозил раздавить черепа. Крис почти заставила Нелли проверить структурную целостность здания, но наблюдать за Томми оказалось намного веселее.

Его открытый рот, глаза больше тарелок, торчащие не хуже локаторов уши.

— Так тебе, обманщик, — сказала она ему. Могла и крикнуть, никто бы не услышал. Но Крис шоком Томми может наслаждаться долго.

Задвигались офицеры, некоторые не слишком уверенно, устраивая парадное шествие вслед за музыкантами. Майор Массинго пошла первой, как начальник клуба и столовой, вслед за ней двинулись полковники. Следующими пошли лейтенант-коммандер Овинг и майоры, потом командиры рот, капитаны шли последними. Крис поняла, что им с Томми предстоит плестись самыми последними, но тут Эмма осторожно подхватила Крис за локоть и провела к командирам рот и старшим лейтенантам. Томми затерялся среди взводных командиров.

И вот они вошли в столовую, сверкающую белоснежными скатертями и хрусталем, фарфором и серебром. Запах жареной говядины чуть не сбил Крис с ног, но крещендо волынок унес его прочь. Стены увешаны боевыми флагами. Флаг Сообщества занимал почетное место на стене во главе стола рядом с флагом ЛорнаДо. Вдоль стены висели и другие флаги, свои, батальонные, и трофейные. Тут находились красно-черные флаги Единства, несколько флагов планет, захваченных в дикие дни девяносто лет назад, прежде, чем Единство принесло в Кольцо жесткий порядок, а потом потерпело поражение от массированной силой Человеческого Сообщества. Означает ли деволюция возврат в те дни, когда каждая планета самостоятельно боролась с соседями за торговлю, ресурсы, репарации, что было больше похоже на вымогательство со стороны сильного у слабых? Боевые флаги батальона визуально напоминали историю человечества среди звезд, и не лучшую ее часть. Жаль, что подобное не висит на стенах Скрипториума. Сейчас бы эти флаги стали бы настоящим образованием для студентов.

Крис заняла место, рядом с Эммой. Капеллан произнес короткую молитву, состоящую наполовину из благодарностей, наполовину гордому перечислению побед. Вслед за молитвой начальник клуба произнесла тост «За тех, кого с нами нет», больше похожий на такую же молитву, как и у капеллана. После того, как волынщики покинули помещение, подали суп.

— Я так понимаю, вы здесь прекрасно проводите время, — обратился к Крис один из капитанов.

Вместо ответа Крис предоставила слушателям краткий обзор того, что она сделала и узнала о местной ситуации.

— Можно сказать, сражение почти закончено, — подвел итог важному пункту в работе Крис еще один капитан.

— На некоторых фермах беженцам до сих пор даже воду из отстойников не дают. Такие фермы легко вычислить, сараев там больше, чем людей, выстроившихся в очередь. На других наоборот — длинные очереди, так что не всегда понятно, как там люди еще и спать умудряются.

— Как думаешь, что будет, когда все это закончится? — поинтересовался еще один капитан.

— Ваше предположение будет настолько же верным, как и мое. Я просто рада, что теперь это не часть моей миссии. Если не возражаете против совета от меня, я бы посоветовала не допускать, чтобы эти мысли появлялись и у вас. Есть некоторые неприятные вещи, которые не стоит решать с помощью винтовок.

Капитан кивнул.

— Не удивительно, — добавила Эмма, — учитывая стратегическую ценность этой системы. Знаете ведь, что отсюда можно добраться почти до пятидесяти систем. Большая часть освоенного человеком пространства находится меньше, чем в трех прыжках.

— Я наткнулась на этот факт только когда летела сюда и изучала данные о системе. У нее большой торговый потенциал.

— Или военная ценность, — добавил капитан.

— Военная ценность дело хорошее, но окупается она только когда идет война, — заметила Крис.

— Вы тут новостям не много времени уделяете, не так ли? — спросил капитан.

— Когда по уши в грязи со змеями, свободного времени почти не остается, — ответила Крис.

— Может, тебе захочется послушать новости на обратном пути, — сказала Эмма.

— Что происходит?

— В Сообществе становится все больше недовольных, — сказа капитан.

— И они становятся все больше недовольнее, — добавил еще один офицер.

— Помнишь ведь ту девочку, которую спасла? — спросила Эмма и Крис кивнула. — Не проходит и дня, чтобы ее или тех преступников, что держали ее в заложниках, не показывали в новостях.

— Я думала, эту новость не так долго крутить будут.

— Такое не забывается, — заверила Эмма.

— Или не позволяют забывать, — сказала Крис, на что собеседники только плечами пожали.

Вернулись волынщики, сопровождая рыбные блюда. Когда все стихло, и над столами снова стал разноситься только глухой рокот разговоров, Эмма продолжила:

— Правительства нескольких планет уже установили ограничения передвижения. Любой, кто родился на Земле или Семи Сестрах, должен запросить визу, чтобы попасть на их планету. Без визы нет въезда. Земные дельцы возмущаются, что это просто способ исключить их из бизнеса и ограничить торговлю.

— Дайте угадаю, — вмешалась Крис. — Любой, кто к бизнесу относится серьезно, выправляет визу заранее. А те, кого больше интересует внимание СМИ, типа «Одна плоть, одна галактика», этого не делают.

— Угадала, — усмехнулся капитан. — Всегда говорил, что у Лонгкнайфов тоже есть мозги, что Бог обещал козленку.

Крис сверкнула зубастой улыбкой.

— Некоторые планеты уже вернули корабли, — сказала Эмма, — нарисовали на их бортах свои флаги и объявили, что их флот больше не подчиняется приказам Сообщества. Земля же требует вернуть корабли или оплатить их стоимость.

— Многие корабли построены на средства планет, которые ими и управляли, — заметила Крис. — У Вардхейвена есть несколько эскадронов, создание которых мы же и оплачивали. Мы уже вывели их из-под земного командования?

— Пока нет. Твой отец до сих пор уклоняется от этой проблемы. Планеты, вернувшие корабли, утверждают, что никому ничего не должны. Мол, они построили их потому, что Земля не может обеспечить даже патрулирования Кольца. Земля утверждает, что корабли были подарком вместо повышения налогов и требуют денег.

Так что все возвращается к налоговой проблеме, что не так давно скинула Крис на берег, а «Тайфун» — в режим ожидания. В колледже Крис с удивлением обнаружила, что налоговое бремя Земли примерно такое же как и на Вардхейвене, в среднем тридцать процентов. Но большая часть налоговых денег на Земле уходит на социальные услуги. Вардхейвен же тратит налоговые сборы больше на исследования и дополнительные военные корабли, которые, в основном, используются для патрулирования новых миров, куда уходила значительная часть частного инвестиционного капитала Вардхейвена.

Земля и Кольцо, даже по прошествии восьмидесяти лет, по-прежнему имеют разные взгляды и представления о том, что важно. Вопрос в том, смогут ли прадедушки найти общие интересы, чтобы справиться с переменами без того, чтобы все развалилось с большим бумом. У офицеров за столом по этому поводу были разные мнения. Крис держала свое при себе.

В разгар дискуссии волынщики затянули очередную мелодию. Несколько младших офицеров сняли со стен клейморы и начали танец с мечами. Томми аж приподнялся со стула, пристально наблюдая за одной из танцующих. Раздались подбадривающие крики, призывающие Томми присоединиться. Крис подозрительно прищурилась, похоже, младший лейтенант имеет к Томми какое-то отношение. У нее становился легче шаг и особенно широкая улыбка, когда, оборачиваясь, она видела Томми.

— Кажется, твой энсин нашел себе подружку, — крикнула в ухо Крис Эмма.

Крис пожала плечами.

— У многих моих друзей есть друзья, — сказала она. История моей жизни.

Танец прервался, когда объявили о подаче блюда из телятины. Это животное удостоилось больших почестей. Сержант, волынщики и барабанщик шли впереди, вслед за ними два официанта тащили на шесте зажаренную тушу. Все присутствующие в столовой аплодировали, когда от туши был отрезан первый кусок и предложен начальнику столовой. Та предложила его полковнику горцев, который, в свою очередь, передал его высокому гостю из Космофлота. Хэнкок принял кусок, отрезал от него большую часть и, проткнув вилкой в левой руке, сделал первый укус. Только после того, как он объявил, что мясо прожарено идеально, официанты принялись отрезать куски и раздавать всем присутствующим.

— У вас интересный способ делать простые с виду дела, — сказала Крис Эмме, когда снова заиграли волынки.

— Таковы наши традиции.

— Когда покончим с этой прекрасной телятиной, у меня будет к тебе вопрос про ваши традиции, — сказала Крис, когда перед ней поставили тарелку с толстой плитой ростбифа. Она обнаружила, что йоркширский пудинг больше похож на рулет, а английская традиция тушить овощи вовсе даже не сохранилась. Это был тот самый маленький кусочек веселой старой Англии, по которой Крис плакать вовсе не хотелось. После того, как с гораздо меньшей помпой принесли сыр и фрукты, Крис обратилась к Эмме.

— Именно эти традиции привели вас на Черную Гору? — все, кто слышал вопрос, закивали. — Мой полковник предложил послушать историю о Черной Горе от старшины Резерфорда, как он рассказывал ее вам до и после того, как вы надели форму. Полковник Хэнкок хотел, чтобы он рассказал ее во время обеда.

— Ну, нет, — Эмма покачала головой. — Старшина никогда не войдет в офицерскую столовую. Тем более, во время обеда.

Крис начала подозревать, что по жизни есть правильный путь, неправильный путь, путь Космофлота и Путь Горцев. Неудивительно, что у Человеческого Сообщества оказалось так много проблем, чтобы удержать их всех вместе.

— Почему бы тебе не рассказать ей эту историю, — обратился к Эмме один из капитанов. — Я слышал, ты любишь просвещать новых лейтенантов. Дело было не только в самородках, что заворожились бардаком той ночи.

Потребовалось немного уговоров, и, в конце концов, Эмма, отодвинула в сторону тарелки с сырами и фруктами. Вытерев безупречно белой льняной салфеткой губы, она положила ее обратно на стол и заговорила.

— Если вы хорошо изучали курс гражданского дела, должны знать, что ситуация в Саванне была отвратительной. Старое правительство использовало армию, чтобы заставить гражданских ей подчиняться. Солдаты тратили больше времени на изнасилования и убийства, чем на тренировки. Они больше времени бродили по улицам с ножами и дубинками в руках, чем проводили на стрельбищах.

— Потом, во многом благодаря дорогим и славным предкам Крис, на Саванне прошли первые свободные выборы. Крупные игроки быстро сбежали, переведя свои финансы на банковские счета Хельветики. В результате остались только исполнители, те, кто непосредственно насиловал и убивал, а не те, кто все это заказывал. Армия, или то, что он нее осталось, отступила к казармам в холмах над столицей. Большинство людей были рады избавиться от них. Пусть они там и подохнут, таково было настроение на улицах города. К несчастью, командир знал, что там находилась плотина и контролировал ее Первый Корпус. Стоит открыть шлюзовые ворота и столицу со всеми жителями смоет напрочь. Они назначил генералом Рэя Лонгкнайфа, но под его командованием оказалось слишком мало военных. Но те, кто был, оказались профессионалами. И среди них были Четвертый Горный батальон ЛорнаДо.

— Слышим! Слышим! — пронеслось по обе стороны стола, и Крис вдруг обнаружила, что в столовой стало тихо. В тосте поднялись бокалы. Смутившись, что приходится делить таинство сельтерской водой, Крис решила последовать их примеру, подозвала официанта.

— Виски, пожалуйста.

К следующему разу она будет готова.

— В современной войне много приборов, штуковин, заставляющих человека думать, что он солдат, хотя на самом деле это не так. У Первого Корпуса все это было, а если люди и не понимали, как что работает, всегда можно приставить ствол к голове техника, который знает. И тогда, любой, кто попробует вторгнуться в их лагерь, получит от всей души.

— Никогда не доверяй врагу, не думай, что он будет играть честно, и никогда не доверяй Лонгкнайф, — сказала Эсса, улыбнувшись Крис. — Раз не получилось взять их обычным способом, он решил расправиться с ублюдками старомодным способом, пусть и трудным. Поэтому он обратился к Дамам из Ада и космопехам, что держали оборону вместе с нами. Он предложил нам поработать ночью, темной, как сердце самого дьявола, полную дождя, грома и молний. Потом запустил свое адское устройство, электромагнитный импульс, отключивший все устройства у каждого солдата на пятьдесят миль вокруг. Радар, радио, очки ночного видения, все стало мертвым грузом для бедных солдатиков. Усилием воли горцы и космопехи сняли со своих винтовок компьютеры и лазерные прицелы. В ночи остались только голые винтовки да ножи. Так что две сотни храбрых горцев и пятьдесят тупых космопехов отправились на прогулку по сатанинскому саду камней.

— Слышим! Слышим! — снова разнеслось за столом.

Прибыло виски для Крис. Подняли бокалы.

— И впрямь тупые, — полковник Хэнкок, в гордом сине-красном мундире, высоко поднял бокал. — Тупые как столбы в заборе. Ни один умный не взялся бы за такое дело.

Прежде, чем бокалы опустились, поднялся полковник Халверсон.

— За кровавых космических пехотинцев. Единственных, кому хватает мужества пригласить Дам из Ада на танец.

Ничуть не обидевшись, Крис подняла свой бокал. У дедушки Троубла во взводе было много женщин.

— В зубах бури мы поднялись на Черную Гору. Первая линия обороны едва поняла, что произошло, им даже не пришлось выбирать: сражаться и умереть или сдаться и рискнуть убедить присяжных в своей правоте. Вторая линия была предупреждена вспышками нашего оружия. Плевались пулеметы, минометы. Заговорила артиллерия... но вслепую. Люди оставались в живых и гибли как демон кости бросит. Взводами и отделениями отряд двигался по земле смерти. Они прятались в расщелинах и канавах. Люди сражались, люди умирали, в то время как злодеи пели свою зловещую джигу, пока вторая линия, наконец, не стала нашей.

— Слышим! Слышим! — снова ответили тостом. Крис выпила, но тепло, растекшееся по телу, не смогло рассеять озноб, заставивший ее вздрогнуть. Рассказ Эммы перенес ее туда, в тот хаос. Она была там, в темноте, пронизанной молниями, под дождем. В ту далекую темную ночь солдаты уже не были людьми, они были богами.

— Наши артиллеристы, до этого с готовностью прочесавшие вторую траншею, а потом принялись за третью. Никто, держащий в руках винтовку и нож, не мог им помочь, но благословлял тех, кто заставил трусов бежать, плакать и сдаваться лишь только увидев нож и килт.

— Но, когда мы приблизились к конечной цели, артиллеристы продолжали бить по той же площади. Полковник выпустил ракету условленного цвета, но враг ждал этого, и потопил ее в ливне лживых огней. Артиллеристы отчаянно пытались понять намерения штурмового отряда. Послали гонцов, но их ноги не смогли обогнать пули. Побежали трое с вестью от полковника. Все трое погибли.

— Затем вызвался чернокожий сержант МакФерсон. Его двадцать лет только что истекли, бумаги об увольнении лежали в кармане у сердца. «Я передам сообщение, полковник. Если такая лиса, как я, не сможет пересечь эту землю, ни один ангел на небесах божьих этого не сможет».

— Призраком черный сержант выскользнул из траншеи. Как туман на болоте, он пролетал от одной воронки до другой. Когда молнии превращали бурную ночь в раздираемый бурей день, он застывал, как скала. Снаряды летели в него, пули тянулись к нему, враг пытался схватить его — и промахивался. Ни один приспешник ада не смог коснуться этого божьего посланника.

— Но над удачей не смеются, а дьявол все равно берет свою плату. В двух шагах от траншеи первой линии один из снарядов поймал храброго сержанта. Поднял его и швырнул в траншею. Последним вздохом он передал послание полковника рядовому Халверсону. Теперь факел принадлежал ему. Рядовой, без оглядки, помчался дальше. Бесстрашной ланью он пересек полное воронок поле, направляясь туда, где артиллеристы занимались своим делом.

— По слову рядового орудия замолчали. По слову рядового Черная Гора замолчала. И с радостными возгласами мы поднялись, каждый мужчина и каждая женщина, способные бежать по грязи. Засевшие в третьем окопе, кто не догадался сбежать, умирали на месте, или сдавались, поднимая руки к облакам. Мы, горцы ЛорнаДо с горсткой братьев космических пехотинцев, в ту штормовую ночь уничтожили целую дивизию.

В очередной раз дружно разнеслось по столам: «Слушаем! Слушаем!», высоко поднялись бокалы. Эмма выглядела измотанной, словно сама взбиралась на Черную Гору. Когда она снова заговорила, она была подавлена.

— Утром те, кто хвастался, что возглавляет Корпус, увидели наш флаг на Черной Горе и отчаялись. Пошли слухи, что из одного конца лагеря на другой можно было пройти, не касаясь земли, настолько плотно валялись на земле сброшенные мундиры. И те из вас, кто помнит, как человечество сражалось с длинными щупальцами Итич и знает, каково это, спросите себя, могли ли мы продержаться до этого последнего сражения, если бы не оружие, выкованное в кузницах Саванны? Поэтому, собираясь выпить, поднимите бокал с мыслью о тех прекрасных Дамах из Ада, что в ту ночь танцевали на Черной Горе.

Рюмки были подняты и опустошены. Крис тут же пожалела, что в столовой не оказалось камина, чтобы о него разбить рюмку, которая с этого момента стала слишком священна, чтобы из нее можно было просто пить. Но, как и во многих других делах, батальон выживет.

Полковник Хэнкок откашлялся, разорвав тишину.

— Когда вы впервые услышали эту историю, капитан?

— Сидя на коленках у дедушки, — улыбнулась та. — Я тогда была ниже его щегольской трости. Он служил старшиной, так же, как вслед за ним мой отец.

— Вы же взяли комиссионные.

— Да, сэр. И папа, и дедушка согласись, что старшин в семье хватает. На этот раз им был нужен офицер.

Это вызвало смех за столом, только не на том конце, где расположились командиры взводов. Крис подозревала, они нашли в шутке идею, что не отрабатывают в полной мере свое жалование. Когда смех затих, полковник Хэнкок продолжил:

— Подозреваю, в тот день, когда вы нацепили лычки лейтенанта, у вашего отца для вас нашелся некий совет. К несчастью, не нашлось никого, кто бы мог исполнить подобный священный долг для энсина Лонгкнайф. Не могли бы вы поделиться с ней тем, что подарили вам ваши отец и дедушка?

— Сэр, это было бы неплохо, но старшина не тот тип, кому стоит переходить дорогу. Он вряд ли простит меня.

Взгляды, которым обменялись офицеры за столом, сказали, что и впрямь полковой старшина один из тех немногих офицеров, которому не стоит переходить дорогу.

— Думаю, — поднялся полковник Халверсон, — что смогу организовать должное отпущение грехов от полкового старшины.

Столовая взорвалась смехом, но быстро все затихло, когда поняли, что полковник к веселью не собирается присоединяться, наоборот, весь его вид был серьезнее некуда.

— Если у энсина, носящего такую весомую фамилию, как Лонгкнайф, не было ни благословения, ни предостережения, соответствующих призванию, я не могу придумать ничего лучше, чем слова, которыми поделился с вами полковой старшина.

Эмма кивнула. Она встала, повернулась к Крис с такой торжественностью, что Крис затрепетала, а в глазах появились слезы, которых она не чувствовала ни на выпускном курсе колледжа, ни на выпускной речи школы офицеров, ни даже находясь под огнем противника. Крис почувствовала, как у нее загорелась кожа от такого интенсивного внимания. Но не это заставило ее задрожать. Смотреть в глаза Эмме сейчас все равно что встретиться лицом к лицу с богиней, и не было в мире больше ничего пугающего, чем лицо абсолютной истины.

— Это слова полкового старшины, — тихо начала Эмма. — Истории правдивы, я ни слова не солгала. Тебе придется командовать людьми, мужчинами и женщинами, такими же напуганными, страдающими, уставшими и растерянными, как те, что слышала в историях. Разница между напуганным и уставшим солдатом в том, что отныне лидер — ты. Отныне твоя обязанность помочь им найти глубоко внутри себя мужество и волю сделать то, что, как ты считаешь, должно быть сделано.

— Никогда не злоупотребляй этой властью. Потратить ее впустую значит потратить впустую не только этот единственный момент, но и жизнь, и все то, что эта жизнь могла бы дать какому-нибудь солдату.

— Когда-нибудь наступит момент, когда они будут тренироваться и жить ради тебя, ты будешь обладать силой жизни и смерти своих людей. Чтобы заслужить это, тебе нужно стать их слугой. Сухие ли у них ноги? Хорошая ли еда и кровать? Тебе придется отвечать на эти вопросы за них прежде, чем они сами позаботься о себе. Тебе дана власть над ними. Ты ее потеряешь, если начнешь использовать для чего-то другого, а не для подготовки солдат и самой себя к важному дню, когда смерть начнет смотреть в твою сторону.

— Ты и твои солдаты будете жить, если готовы умереть. Несмотря на всю осторожность, что прилагаешь на тренировках, случайность может внести свои коррективы в мелодию, но это не оправдание оставлять на волю случая больше, чем требуют законы вселенной.

— Несмотря на все, что ты слышала во всех этих историях, героям нет места. Ты не станешь героем. Если погонишься за славой, потратишь время своей жизни зря. Слава найдет тебя сама. Если решишь выделить время размышлениям о будущей славе, молись, чтобы ты и твои близкие были готовы к тяжелому бремени, когда она обрушится на тебя в пылу битвы.

— И, наконец, помни, мы рассказываем истории не для того, чтобы греться в лучах чужой славы. Мы рассказываем их, потому что должны рассказывать. Мы рассказываем их, чтобы сохранить веру, несмотря на то, что преследует нас в ночи и омрачает наши дни. Они бросили все, что, возможно, когда-то имели — любовь, детей, закаты, — не для славы, а потому что верили. Не для планеты, а ради товарищей. Не потому, что им приказали, а потому что сами так решили.

— Раз ты выбрала эту форму, значит, принимаешь эту веру, жизнь и смерть тех, кто был перед тобой. Разбей веру, и, хоть будешь продолжать дышать, в тебе не будет жизни.

Закончив, Эмма откинулась на спинку стула, словно ее покинул дух. Крис осталась сидеть в тишине более священной, чем когда-либо раньше. Где-то далеко полковник вызвал волынщиков. Они вошли, но их присутствие вовсе не нарушило тишину в сердце Крис. Она окончила колледж, все еще разгневанная разговором с родителями о том, что сделала выбор в пользу Космофлота. Она прошла экзамены Школы Кандидатов в офицеры, сходя с ума от того, что родители не удосужились найти в своих графиках времени для нее. Ее мысли в те моменты были не о том, что она делает, а откуда она вышла. В те моменты она оставалась одной из тех самых Лонгкнайф.

Но здесь, рядом с ней, находятся эти незнакомцы со своими традициями, сохранив то, что приблизило ее к тому, что на самом деле значит быть Лонгкнайф, чем когда-либо раньше. И, вместо того, чтобы почувствовать себя ничтожной, она, наоборот, поняла, что превращается в нечто гораздо большее. Что-то внутри нее выросло, что-то, чего она не смогла понять. Понимание придет со временем. Времени теперь у нее много.

Больше не голодная, Крис сидела, сложив руки на коленях. Народ в столовой продолжал праздник. Играли волынки. В какой-то момент Томми решил попробовать свои силы, вернее, ноги, в танце с мечами и у него получилось, пусть не грациозно, но, по крайней мере, достаточно грамотно, чтобы не вызвать осуждения присутствующих. Соседи Крис оставили ее в безмолвном пузыре, как ребенка, плавающего в утробе матери. И, словно этот самый ребенок, все звуки, чувства, движения воздействовали на нее и воспринимались не столько глазами, ушами и пальцами, сколько как единое целое.

Когда танец закончился, волынщики снова покинули столовую, а вокруг воцарилась атмосфера коньяка и сигар, Крис наклонилась ближе к Эмме.

— Спасибо, что поделилась тем, что все это время хранила в своем сердце.

— Я храню эти слова, пока не придет время передать их дочери или сыну.

— Надеюсь, они не будут возражать, поделившись ими со мной.

— В них есть что-то волшебное. Поделившись ими, становишься только сильнее.