УТЕШЕНИЕ

Автор: Коринн Майклс

Рейтинг: 18+

Серия: Утешение для двоих #1 (про одних героев)

Главы: Пролог+37 глав

Переводчик: Даша Ж.

Редактор: Настя С.

Вычитка и оформление: Ольга З., Таня П.

Обложка: Таня П.

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N

()

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

 

Пролог

Натали

— О, Хлоя, если тебе хочется уже родиться, пожалуйста, подожди, пока твой папочка вернется, — требую я, поддерживая живот во время очередного приступа ложных схваток. Я хватаюсь за комод и пытаюсь «передышать» их. Кажется, они участились.

Как только они проходят, я пытаюсь сделать то, ради чего вообще пришла сюда. Аарон уехал, но я хочу закончить детскую, чтобы, как только он вернется, мы смогли насладиться еще несколькими неделями. Я хожу по тому месту, которое вскоре будет ее комнатой, складывая еще несколько милых розовых платьев в комод. Мы с Аароном сражались из-за различных розовых вещей, которые сейчас разбросаны по всему дому. Он ненавидит их. Я люблю их.

Он настаивал на том, чтобы покрасить ее комнату в маскировочный цвет. Коричневый, зеленый и черный цвет для девочки? Нет. Я чуть было не родила во время этого спора. Вернувшись домой, я увидела, что он и Марк красят стены в эти цвета. Я забросала Марка всевозможными домашними предметами, пока выгоняла его вон из дома. Мой муж ощутил, как сильно он может пострадать от моей руки. Я, может, и не служила в военно-морском флоте, но со мной лучше не связываться. В конце концов, победила я, фиолетовые стены и отвесное плетение вокруг ее белой кроватки.

— Папочке понравится эта комната, Хлоя. Не могу дождаться, чтобы увидеть его лицо, когда он заметит этих прекрасных бабочек.

Нуждаясь в очередном перерыве, я сажусь в свое кресло-качалку и поглаживаю живот. Меня умиротворяет мысль о том, что она там. Я могу защитить ее — это моя работа. Мне нравится быть беременной, и это чудо, что мы смогли зачать ее. Я однажды уже говорила Аарону, что хочу попробовать зачать еще одного, как только она родится. Я закрываю глаза и погружаюсь в свои мысли, позволяя миру вокруг меня исчезнуть.

Я представляю, как держу ее в своих руках, сидя здесь, в этом кресле, успокаивая и целуя ее. Я воображаю, как она спит у Аарона на груди, слушая его сердцебиение. Она завладеет его миром и закрутит вокруг своего пальчика.

Тук, тук, тук.

Я слышу стук в дверь, но мне необходимо несколько секунд, чтобы встать с кресла.

ТУК, ТУК, ТУК.

В этот раз стук гораздо сильнее.

— Иду! — кричу я в сторону двери. Боже, дайте же мне секунду.

С тех пор, как я стала размером с кита, поход вразвалочку до двери занимает у меня минуту. Я открываю дверь, и вижу Марка Диксона — босса Аарона и его близкого друга. Он работает в «Коул Секьюрити» вместе с Аароном и служил с ним много лет. Его голова низко опущена, и когда он поднимает на меня глаза, его взгляд полон сожаления.

— Что случилось?

— Ли… — у него перехватывает дыхание при звуке моего имени. Того, которое использует Аарон. Что-то определенно не так.

— Что произошло? — спрашиваю я снова, в то время как меня начинает трясти.

Его глаза наполняются слезами, и я понимаю. Я понимаю, что моя жизнь больше никогда не будет прежней. Я знаю, то, чего я больше всего боялась в жизни, вот-вот случится, потому что Марк чуть не плачет. Марк не стоял бы у моей двери, если бы не случилось что-то действительно плохое.

— Это Аарон.

Мое сердце замирает и мир, в котором я живу, прекращает свое существование.

— Не надо, — я умоляю со слезами на глазах, застилающими зрение, и учащенным дыханием.

Это не может происходить на самом деле.

— Пожалуйста, не надо, Марк. Пожалуйста! — я умоляю его снова, потому что, как только он скажет это… но все же я понимаю, что это неизбежно. Это не имеет значения, потому что он не может остановить происходящее. Это уже случилось.

— Натали, мне жаль.

Те самые ужасные слова, которые боится услышать жена каждого военного. Однако, предполагалось, что я не должна буду об этом больше беспокоиться. Мы покончили с этим. Мы вырвались. Я не должна была больше бояться.

Пожалуйста, Господи, не забирай его у меня! Пожалуйста!

— Но я б-беременна, у меня будет ребенок, — я заикаюсь, как будто это каким-то образом сделает все происходящее нереальным. — Он сказал, что вернется. Аарон сказал, что он… — я замолкаю, потому что становится трудно дышать, и прикрываю рот рукой, чтобы задушить крик, который вот-вот вырвется. Все вокруг становится бесцветным.

— Это было самодельное взрывное устройство. Мне жаль, — говорит Марк, и его глаза наполняются невыплаканными слезами.

Я чувствую, что падаю.

Но Марк подхватывает меня и заключает в свои объятия.

— Мне так чертовски жаль!

— Нет, нет, нет, — Марк держит меня, когда я всхлипываю, сжимая свой живот. — Ты врешь! — шипя, говорю я, вырываясь из его объятий.

— Я бы хотел, чтобы так и было... — говорит он, пока я безуспешно пытаюсь отстраниться.

— Это какая-то ошибка. У нас будет ребенок. Он говорил, что это простая операция! — я кричу и бью Марка по груди. — Ты врешь! — кричу я, даже зная, что это не ложь.

— Мне жаль.

— Прекрати говорить, что тебе жаль!

Мое горе превращается в ненависть. Я ненавижу его. В этот момент я ненавижу всех. Ненавижу Аарона и каждого, кто был там. Я ненавижу этот дом и все в нем. Ненавижу воздух, которым он больше не дышит. Ненависть поглощает меня. Ненависть душит меня.

— Убирайся вон! — кричу я и толкаю его в грудь. — Убирайся к чертовой матери из моего дома! Аарон вернется через несколько дней, и тогда мы будем готовиться к рождению нашей дочери.

— Пожалуйста... — Марк умоляет, но я отказываюсь смотреть на него.

Это не может быть правдой, потому что Аарон жив.

Он не мертв. Как смеет Марк врать мне?

— Он вернется. Он не оставил бы меня. Он обещал!

Аарон не соврал бы мне. Он никогда не врет. Когда он уходил на задания, он всегда прощался так, будто в последний раз. Но в этот раз он поцеловал кончик моего носа и сказал: «Не рожай этого ребенка, пока я не вернусь».

— Могу я позвонить кому-нибудь? Твоей матери?

— Нет! Ты не можешь никому позвонить, потому что он не мертв. Иди и приведи его, Марк! Иди, найди моего мужа и приведи его домой! — я отступаю назад, тыча в него пальцем. — Вы все обещали. Он обещал, — когда появляется резкая боль, я обхватываю свой живот, но она не идет ни в какое сравнение с той агонией, которая поселилась в моей душе. Слезы текут, не прекращаясь, пока я борюсь с хваткой Марка. — Он обещал.

— Я знаю, — говорит Марк, прижимая мою голову к своей груди.

— Он солгал.

Моя жизнь окончена.

Мое сердце мертво.

Я двадцатисемилетняя вдова.

 

Глава 1

3 месяца спустя

— Аарон Гилчер был мужчиной, который слишком рано покинул этот мир. Он был любящим мужем, отцом своего не рожденного ребенка и другом, — мягко говорит священник. — Мы все собрались сегодня здесь, чтобы сказать «до свидания», но не «прощай». Он будет жить в наших сердцах, пока мы будет его помнить.

Из моего горла вырывается всхлип. Я не могу его сдержать. Мой желудок сжимается от понимания, что его больше нет. Его действительно нет, и происходящее подтверждает это. Это последний кусочек пазла, который я так отчаянно не хотела складывать.

Я чувствую, как чьи-то руки хватают меня за плечи и сжимают их. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, кто это. Джексон и Марк стоят с обеих сторон за моей спиной. Защищают меня, когда мой муж больше не может. Мама сжимает мою руку, пока отец держит Арабеллу. После того, как она родилась, я хотела почтить память ее отца. Я не могла определиться между именем, которое мы выбрали вместе, и чем-то особенным. В конце концов, когда я ее увидела, то поняла: мне хочется, чтобы до конца жизни у нее была частичка ее отца.

— Господь, пожалуйста, воодушеви наши сердца и даруй им покой в это время. Помоги нам хранить Аарона в памяти и подари нам спокойствие от понимания, что он в твоих руках, — священник заканчивает молитву, и вот-вот начнется та часть, которую я боялась больше всего.

— Ли, я здесь, — шепчет Марк позади меня.

Я киваю. Потому что если позволю себе заговорить, то знаю, что уже буду не способна контролировать эмоции, рвущиеся наружу. Будь сильной, это скоро закончится. Я смотрю вниз на свое черное платье и пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь, кроме происходящего. Я заправляю за ухо длинный белый локон, что падает мне на лицо. Меня начинает трясти, и Марк крепче сжимает мое плечо.

Почетный караул, стоявший до этого на расстоянии, выстраивается передо мной. Я знаю четырех из них. Они были его друзьями, его братьями, и сейчас они должны отдать мне то, что любая жена хочет держать в своих руках в последнюю очередь.

Их эмоции спрятаны глубоко внутри, но по глазам лучшего друга Аарона я могу видеть, через какую боль он проходит. Лиам прилетел из Калифорнии, чтобы быть здесь. На протяжении последних восьми лет он был самым близким другом Аарона. Они вместе окончили курсы подготовки военно-морского флота. Связь, появившаяся из-за постоянного риска, который присутствует в их жизнях, была неразрушима. Новость о смерти Аарона потрясла его, и он поклялся, что будет здесь.

Лиам и Джеф натягивают флаг, пока я стараюсь не закрывать глаза. Но я не могу. Я слышу, как шелестит и хлопает натянутая ткань. Я вдыхаю и сосредотачиваюсь на выдохе. Боль в моей груди просто невыносима, меня разрывает на кусочки прямо изнутри.

Я чувствую, как моя мама сжимает мою руку. Открываю глаза и вижу, как бывший босс Аарона преклонил передо мной колено.

— Натали, от лица президента Соединенных Штатов Америки и главы Военно-Морских Операций прими этот флаг, как символ нашего почтения твоему мужу за его служение стране и военно-морскому флоту.

Слезы неконтролируемо льются из моих глаз, а сердце колотится в груди. Он протягивает руку, и я понимаю, что мне нужно принять то, что он хочет мне дать. Я должна… но я не могу пошевелить рукой. Я поднимаю одну руку, она сильно трясется, и я киваю. Когда он вкладывает флаг мне в руку, я снова всхлипываю. Это не может происходить на самом деле. Я имею в виду, что на протяжении трех месяцев знала, что Аарон умер, но это … этот флаг. Это финал. Я не хочу, чтобы он наступал. Он доказывает, что это все не ложь.

Я опускаю руку и смотрю в его глаза, пока очередная слеза скользит по щеке.

— Мне жаль, Натали. Аарон был прекрасным человеком.

— Спасибо, — кое-как умудряюсь сказать я.

Я закрываю глаза и опускаю голову.

Как это может быть моей жизнью? Почему это произошло? Как мне теперь продолжать жить? Все эти вопросы проникают в меня и кипят, учащая мое сердцебиение.

Я слышу звуки плача вокруг, но ничто из этого меня не волнует. Никто не может познать ту невероятную агонию, в которой я нахожусь в этот самый момент. Потеря любви всей моей жизни, отца моего ребенка, съедает меня живьем. Моя жизнь могла быть именно такой, какой я хотела, и это разрывает меня на части. Это разрывает всю меня, унося и полностью поглощая все хорошее.

К черту жизнь.

К черту любовь, и к черту каждого, кто говорит мне, как им жаль.

Я смотрю на мою малышку, спящую на руках ее дедушки. У меня есть Арабелла. У меня есть прекрасная девочка, которой нужна мать.

Члены ВМФ начинают ритуал. Я видела жен, которые проходили через это, и соболезновала им. Я не единственная, кто переживал подобные моменты.

Старшина Волфел выходит вперед и срывает жетон со своей груди. Он делает шаг вперед к урне, рядом с которой стоит деревянная коробка. Она занимает место гроба. Не было тела, чтобы его захоронить, только его часть. Аарона разорвало на части, в точности, как и меня. Волфел стоит там несколько мгновений перед тем, как бросить жетон в урну. Звук металла, ударяющегося о дерево, проходит через мою душу и словно проникает в меня.

Старшина поворачивается к урне и отдает честь.

Один есть. Впереди еще двадцать.

— Соболезную твоей потере. Аарон был прекрасным человеком, — еще один член его бывшей команды говорит мне это. Я киваю, не способная сказать ни слова, зная, что неизбежный звук еще одного жетона, брошенного в урну, через мгновение сотрясет воздух. Снова и снова, мужчины подходят ко мне, выражают соболезнования и продолжают ритуал.

Я не могу вынести этого.

Я начинаю двигаться, но Марк держит меня крепко. Прежде, чем я успеваю подумать, Лиам делает шаг навстречу. Его кристально-голубые глаза воспалены и налиты кровью, но он пытается это скрыть. Он дрожит. Связь между Лиамом и Аароном была очень крепкой.

— Ли, я… — он останавливается и сглатывает. Я кладу свою руку на его, подавая знак, что не нуждаюсь в словах. Я знаю, что он чувствует. Боль потери очевидна в его глазах.

— Я знаю, — говорю я мягко. Он наклоняет голову и касается моей руки. Я кладу свою вторую руку ему на затылок и чувствую, как его трясет.

— Он был моим братом, — говорит Лиам, и еще одна слеза катится по моей щеке.

— Я… я… — мои заикающиеся слова, это все, что я могу вымолвить, пока он смотрит на меня.

Он ждет мгновение, глубоко вздыхает, выпрямляется и подходит к коробке. Изначально Лиам отказывался верить в смерть Аарона, так как слишком мало осталось от него для опознания. Он хотел верить, что его друг жив. Но я знала. Я почувствовала это однажды и пришла к необходимости принять это.

Я смотрю на свою дочь еще раз. Она лежит на руках своего дедушки, издавая непонятные детские звуки и абсолютно не осознавая, что никогда не сможет почувствовать любовь отца. Мне повезло, что в моей жизни есть мужчина, который качал меня и поддерживал, когда мне было больно. И сейчас он держит мою дочь. Если бы я могла вернуться назад во времени и попросить своего отца подержать меня, как маленькую девочку, и сказать, что все будет хорошо, я бы так и сделала. Она в полной безопасности, в то время как я чувствую себя брошенной на произвол судьбы.

Смотря на моряков, стоящих перед мемориалом, я закрываю глаза и пытаюсь разогнать мысли, которые терзают меня. Я потеряла его, в конце концов. Я вынесла годы беспокойства и страха, пока он выполнял свой долг, только чтобы получить обманчивое чувство безопасности, когда он покинул военно-морской флот. Теперь посмотрите, куда весь этот комфорт привел меня.

Наконец, последний жетон попадает в урну, и я поднимаю взгляд на Джексона, стоящего с опущенной головой. Чувство вины за то, что он отправил Аарона на смерть, неоспоримо, но я знаю, что Аарон не хотел, чтобы было по-другому. Он хотел погибнуть с честью и доблестью. Если бы умерли Марк или Джексон, он бы желал быть на их месте. Но сейчас я и моя дочь расплачиваемся за его выбор.

Оглядываясь вокруг, я замечаю других скорбящих о потере этого прекрасного человека. Я смотрю в толпу и замечаю лица его друзей и родственников. Его мать безудержно рыдает рядом с его отцом. Она тонет в своей боли, хороня своего единственного сына. Бывшие моряки, которые служили вместе с ним, и его друзья из «Коул Секьюрити» сидят, раздавленные горем потери.

Есть несколько людей, которых я не узнаю. Красивая блондинка стоит в стороне, вытирая глаза. Брюнетка — я предполагаю, Кэтрин — плачет в объятиях Джексона. Здесь так много народу, так много людей в форме. Это черное море скорби. Аарона любили, поэтому я не удивлена. Но никто не любил его больше, чем я.

Сегодня последний день, когда я позволю себе сожалеть; последний день, когда я буду плакать, потому что слезы ничего не меняют. Мне необходимо собрать все свои силы и держаться. У меня есть дочь, которая нуждается во мне, и я должна быть ей и матерью, и отцом.

Говорят… в один прекрасный день…. В один прекрасный день будет не так больно.

Вранье.

Никогда больше не будет хорошо, и прошлое никогда не перестанет ранить.

Я никогда не буду прежней. Женщина, которой я была раньше, умерла в ту минуту, когда к ней постучали в дверь. Я только оболочка женщины, которой когда-то была. Любящая, открытая, полная надежд женщина ушла. Надежда — та еще стерва, которую не волнует, что ты хочешь. Поэтому я полагаюсь на веру. Веру, что однажды я пройду через это и найду свое сердце снова.

 

Глава 2

Время проходит. Часы превращаются в дни, дни — в недели, месяцы проходят в тумане, но я продолжаю жить. Но живу ли я? Я дышу, встаю и одеваюсь, но я в оцепенении. Конечно, я улыбаюсь и надеваю маску «счастья», но это все иллюзия. Внутри я потеряна в пропасти скорби.

Прошло три месяца с похорон Аарона. Одно и то же дерьмо в разные дни. Моя дочь подрастает, и я ни с кем не могу поделиться этим. Хорошо, что она спит по ночам, поэтому я не в полном разладе. Первых трех месяцев было достаточно, чтобы довести меня до края, но в то же самое время только ради нее я продолжаю жить дальше.

Одиночество поглощает меня, но я никому не позволяю об этом знать.

— Нет, мама. Я в порядке, — говорю я раздраженно и, зажав телефон плечом, пытаюсь убедить ее в этом в миллионный раз. Если не она, то Марк звонит мне, чтобы проверить.

— Ли, ты не в порядке. Ты едва существуешь. Я собираюсь сесть в самолет, — упрекает она.

Это последнее, чего мне хочется. Она была со мной на протяжении месяца после рождения Арабеллы. Я думала, что сойду с ума. Ее ворчание и попытки заставить меня выйти из дома, ставили под вопрос разумность моего решения разрешить ей приезжать вообще.

— Господи, я в порядке. Я живу, и ты нужна отцу дома. Мы с Арабеллой в порядке, — лгу я.

Я прекратила рассказывать о своей жизни шесть месяцев назад. Очевидно, что есть определенный временной период скорби перед тем, как люди начинают говорить. Мои друзья до сих пор озабочены тем, что я на самом деле ничего не делаю. Я никуда не выхожу и отказываюсь возвращаться к своей работе репортера. Я не хочу быть в эфире и говорить с семьями, которые переживают трагедию. Я сама переживаю ее сейчас.

Мама издает короткий смешок.

— Лгунья.

— Я не лгу.

Хватаю радио-няню и направляюсь на террасу. Это лучшее, что есть в этом доме. Когда мы с Аароном нашли это место, я в него просто влюбилась. Оно возвращает меня обратно в Чисапикский залив (Примеч. Залив в Северной Америке в Атлантическом океане. Находится между штатом Виргиния и Мэриленд), поэтому здесь я провожу большую часть дня. Здесь я чувствую, что он рядом. Я могу почувствовать его в ветре. Это безумие, но когда я закрываю глаза, это похоже на его руки, касающиеся меня. Его дыхание скользит по моей шее, смахивает волосы с моего лица. Солнце согревает меня, и я могу притворяться. Могу позволить себе иллюзию, что он здесь. Что он просто уехал на задание и скоро вернется. Я держусь за это чувство так долго, как могу. Потому что лучше притвориться, чем встретиться с реальностью, в которой мой муж мертв.

— Конечно. Ты всегда в порядке. Ты чертова зомби, — ворчит она.

— Я получила работу, — говорю я, надеясь, что это ее отвлечет.

— И чем ты будешь заниматься? — спрашивает она скептически.

— Я собираюсь работать в «Коул Секьюрити», — я могу слышать ее неодобрение через телефон. Жаль, но меня совершенно не волнует, что она думает.

— О, звучит как замечательная мысль и прекрасный способ, чтобы начать двигаться дальше.

— Рада, что ты согласна со мной, — отвечаю я, прекрасно понимая, что это все сарказм.

Она не понимает. Они с моим отцом до сих пор счастливо женаты, а я потеряла свое счастье. Я хочу быть рядом с ним, чувствовать, иметь что-то, чем с ним можно поделиться. «Коул Секьюрити» — это последнее место, где Аарон был жив. Это место, где он проводил свои дни, работая на Джексона. Он в том офисе. Он в этом доме. Я не могу двигаться дальше. Я едва могу дышать… но я дышу. Ради Арабеллы. Каждый день я поднимаю себя с кровати, одеваюсь и живу так, как могу. И все, чего я хочу — это крошечный кусочек того, что у меня было раньше. Поэтому я собираюсь туда, где сильнее смогу почувствовать его. Здесь все исчезает. Я больше не вижу, как он бреется в ванной, не помню звук его смеха. Я очень сильно стараюсь удержать это в памяти. Я хочу этого, но каждый день я теряю частичку нашей совместной с ним жизни. Боль остается, но память об Аароне ускользает.

— Натали? — она спрашивает, пока я жду в тишине. — Мне кажется, ты должна приехать в гости. Может быть, если ты отвлечешься немного, это поможет тебе двигаться дальше.

— Я двигаюсь дальше, — восклицаю я и глубоко вздыхаю.

— Каким образом? Ты встречалась со страховщиками? Ты разобралась с документами, которыми должна была заняться? — упрекает она.

Клянусь, она ищет повод для ссоры, чтобы вывести меня из себя.

— Да. Мне надоело разговаривать.

У меня нет ответа для нее. Потому что реальность такова: я застряла. Я живу в замкнутом круге. Ничего не меняется. Ничего не происходит. Я отказываюсь разбирать его комод и шкаф, потому что тогда он действительно не вернется домой. Конечно, я никому не могу это сказать. Он нужен мне. Аарон нужен мне так сильно, но он покинул меня. В тот день он поцеловал мой нос и живот и сказал, что вернется через несколько дней. Он солгал.

Я закрываю глаза и вижу его лицо. По крайней мере, у меня еще есть это. Его глубокие карие глаза с маленькими крапинками золота проскальзывают прямо перед моими глазами. Его волосы, всегда подстриженные «под ежика». Аарон. Мой мир.

— Натали… — мягкий голос моей матери врывается в мои воспоминания. — Пожалуйста, позволь мне и твоему отцу приехать и забрать тебя и Арабеллу. Мы хотели бы провести некоторое время с вами.

— Нет. Я люблю тебя, мама, но со мной все хорошо, — я замечаю, как загорается лампочка на радио-няне, и слышу голос Арабеллы. — Малышка просыпается. Мне нужно идти. Люблю тебя.

— Когда ты решишь, что с тобой не все в порядке, позвони мне. Я люблю тебя.

Я нажимаю на кнопку «завершить вызов» и откладываю телефон в сторону. Сидя здесь, я пытаюсь взять себя в руки перед тем, как пойти к дочери. Она абсолютная копия своего отца, и я люблю ее так сильно. Каждый раз, глядя на нее, я собираю каждую капельку силы, которая у меня есть, чтобы не заплакать. Она смотрит на меня этими невинными глазами, полными любви, и разрывает на части мое сердце. Почему у нее никогда не будет шанса держать за руку своего отца? Приготовить ему пирог? Сказать ему, как сильно она его любит, или просто узнать, что такое любовь отца? Она заслуживает этого. У нее должны быть оба родителя, но вместо этого у нее есть только я — разбитая женщина.

Каждый раз, когда ее «дяди» заглядывают к нам, я ненавижу их все больше. Я ненавижу, что они могут видеть ее, держать ее, прикасаться к ней, а тот единственный мужчина, который создал ее, никогда не сможет. Ярость кипит в моей душе, как черное облако. Оно закрывает свет, который я так отчаянно хочу увидеть. Но Аарон мертв, и когда покинул эту землю, он забрал с собой мою душу. Я хочу, чтобы он вернулся — и не только в моих мечтах. Я хочу перевернуться в кровати и вместо холодных простыней и пустоты почувствовать рядом его.

— Аааааааа, — я слышу, как меня зовет моя красивая маленькая девочка, и пытаюсь собраться с духом. Она издает разные непонятные звуки, пока лежит в своей кроватке, а я сижу здесь в своем страдании.

Подавляя кипящие эмоции, я собираюсь с силами, которые черпаю из своих иссякающих источников, и иду за своей дочерью.

— Эй, орешек, — воркую я, когда вхожу в ее комнату. Один только взгляд на нее, и моя жизнь обретает смысл. Это удивительно, как дети могут полностью изменить твой мир.

Арабелла лежит на спине и смотрит на меня с любовью, за которую я так отчаянно держусь. Для нее мир идеален. Она не знает боли, и в какой-то степени ей повезло. По крайней мере, Ара не влюбится в своего отца, чтобы потом потерять его. То, о чем я больше всего переживаю, никогда не будет беспокоить ее.

— Аааа, — взвизгивает она. Я смотрю вниз на нее. Ее темные каштановые волосы небрежно торчат, и карие глаза блестят обожанием. Только ради нее я должна пережить все это.

— Эй, малышка, — она дергает своими ножками и бесконтрольно размахивает ручками, когда я наклоняюсь и поднимаю ее.

Когда баюкаю Ару в своих руках, я слышу стук в дверь. Каждый раз, когда это происходит, мое сердце сжимается, а желудок переворачивается. Последний раз я слышала такой стук шесть месяцев назад, но теперь каждый раз, как в первый. В какое-то мгновение я молю, чтобы это был Аарон, который решил появиться и сказать мне, что это все огромное недоразумение. Я оставляю Арабеллу в качалке и глубоко вздыхаю.

Неспешно я иду к входной двери, пытаясь успокоить мечты, которые возникают в моем воображении без разрешения. Это снова будет Марк… Я говорю себе это и сосредотачиваюсь на дыхании. Каждый раз это словно получить маленький сердечный приступ.

Я открываю дверь. Спиной ко мне стоит мужчина. Его руки огромные, а плечи широкие. Плотная футболка облегает его рельефные мышцы. Я осматриваю его волосы орехового цвета. Они коротко подстрижены. Все мне кажется знакомым, но этого не может быть, потому что он в Калифорнии.

— Лиам?

Он медленно разворачивается и широко улыбается. Его высокое, мощное тело загораживает солнце позади него. Его присутствие возвращает все обратно. Лиам Димси. Если присутствие Марка и Джексона — это трудно, то присутствие Лиама — это агония.

Он снимает свои очки-авиаторы, и я замечаю слабый блеск в его глазах.

— Привет, Ли. Я был по соседству. Хотел зайти и поздороваться.

Его кристальные голубые глаза блестят на солнце, и я надеваю обратно свою маску. Если мы собираемся говорить об Аароне, она мне понадобится. Я ничего не чувствую… Мне не больно.

— Не подозревала, что Калифорния и Вирджиния теперь соседние штаты. Последний раз, когда я о тебе слышала, ты был на востоке.

Даже я могу слышать отрешенность в своем голосе. Не может быть, чтобы эти парни ничего не замечали. Я никого не обманываю, мне действительно все равно. Я откидываю свои длинные светлые волосы в сторону и сжимаю ручку двери.

Чтобы рассмотреть его, мне хватает пары секунд. Он выглядит больше, выше, или, возможно, я не была в окружении людей слишком давно. Но все в Лиаме выглядит… по-другому. Его тело занимает больше места, чем я помню. И он отрастил бороду. Но это только подчеркивает мужественную линию его подбородка. Я, может, и скорблю, но не могу игнорировать то, как хорошо он выглядит.

— Могу я войти? — спрашивает он мягко.

Он лучший друг Аарона, его брат навсегда. Лиам был частью нашей жизни очень долго. Его присутствие заставляет меня чувствовать потерю Аарона еще сильнее. Я открываю дверь шире и позволяю ему войти. Сосредоточься на дыхании, Натали… он скоро уйдет.

— Я звонил, — говорит он, осматриваясь.

— О, я не слышала, — ложь выскальзывает легко. Он дал клятву Аарону, но это за границей моего терпения. Я начала игнорировать его звонки, потому что он хочет говорить о прошлом. Рассказать истории о них на заданиях, или еще хуже — предаться воспоминаниям о нашей с Аароном свадьбе. Лиам обладает способностью замечать слишком многое. Он знает, как читать людей, особенно меня.

Он обходит меня и усмехается. Его голубые глаза блестят.

— Уверен, что так и было. Мы толком и не говорили с тех пор, как я уехал в Калифорнию.

Потому что я не хочу. Я проглатываю эти слова и мягко отвечаю:

— Мало что изменилось.

Хотя изменилось все.

— Арабелла выросла, и ты хорошо выглядишь, — говорит он, бросая свой телефон и ключи на столик.

— Спасибо.

Лиам улыбается и обнимает меня.

— Больше мне не придется беспокоиться о том, что ты уклоняешься от моих звонков, — говорит он, отпуская меня.

— Это почему?

— Я переезжаю сюда.

Что?

Вот дерьмо.

 

Глава 3

— Не выглядишь особо счастливой. Я был неподалеку и хотел заскочить, проверить, как ты, учитывая, что ты пропускаешь мои звонки, — Лиам переводит взгляд на флаг, находящийся над каминной полкой. Он всегда там, напоминая мне ежедневно, что это единственное, оставшееся мне от Аарона. Я хочу сорвать его со стены. Рвать его, пока ничего не останется, и сжечь. Я ненавижу этот флаг, потому что предпочла бы, чтобы у меня был ОН. Я хочу Аарона, а не символ его заслуг.

— Я действительно счастлива. Я просто не знала, что ты готов для заданий, — говорю я и хватаю Арабеллу на руки.

Он все еще смотрит на каминную полку.

— Все действительно так плохо? — спрашивает он.

— Нет. Конечно, нет, — говорю я, желая, чтобы у меня был какой-нибудь способ увести его внимание от этого неудобного разговора между нами.

Лиам поворачивается, и его взгляд задерживается на Арабелле.

— Она красавица, Ли, — он касается рукой ее макушки. — У меня есть кое-что для нее.

Я глубоко вздыхаю, продолжая качать на руках Арабеллу.

— Действительно?

Он фыркает и достает из кармана цепочку.

— Я купил это еще до ее рождения. Когда был за границей, я подумал — это то, что должно быть у маленькой девочки, но… вряд ли когда-нибудь у меня будет дочь, — на его губах появляется намек на улыбку, когда он поднимает подарок в воздухе.

Подойдя ближе, я смотрю на крошечный зеленый драгоценный камень, который висит на конце цепочки. Он маленький, деликатный, но, в то же время, захватывающий дух и окруженный бриллиантами.

— Лиам, это слишком.

— Нет. Как я и сказал, кажется, у меня не будет детей. Придется найти девушку, которой я действительно могу понравиться, — Лиам хрипло смеется и смотрит в окно.

— Да, я видела, как это может быть тяжело для тебя, — я шучу и расслабляюсь немного. — Спасибо. Подарок прекрасен.

Он улыбается и кладет руку на Арабеллу.

— Как и она.

Да, она красива. Она такая крошечная, помещающаяся на одну руку, но для меня она идеальна. Все, о чем я когда-либо мечтала, сейчас у меня на руках. Я прижимаю ее ближе и целую.

— Да, я тоже так считаю.

Лиам прочищает горло, возвращая к себе мое внимание.

— Я видел, что его машина до сих пор на подъездной дорожке. Ты уже встречалась с Управлением по делам бывших военнослужащих?

Я киваю и пытаюсь не смотреть на него. Я отложила все дела, которые, я понимала, должна сделать. Закрытие всех счетов Аарона, его завещание, продажа его машины, возможно, даже этого дома. Но я не хочу этим заниматься.

— Я была занята.

Он подходит ближе и нежно сжимает рукой мое плечо.

— Я могу помочь, если тебе это необходимо.

Каждый постоянно хочет помочь. Это то, что я узнала о смерти в первую очередь. Люди появляются из ниоткуда, предлагая помощь. Они готовят для тебя, убирают в твоем доме, чинят поломанные жалюзи, но это все поверхностно. Никто не знает, что сказать, поэтому они пытаются что-то сделать. Но через неделю или несколько месяцев помощь от них больше не приходит. У тебя нет другого выбора, кроме как встретить жизнь во всеоружии и понять, что люди забывают — они двигаются дальше. Но я — нет. Я вынуждена переживать этот ад изо дня в день, снова и снова.

— Я в порядке, — я натягиваю фальшивую улыбку. — У меня есть Марк и Джексон, если мне нужна помощь. Кроме того, я уверена, что у тебя есть куча других поводов для беспокойства. Ты только приехал, и я знаю, заселение занимает много времени.

— Я взял отпуск. К тому же я все равно от тебя не отстану.

— Правда, я могу справиться с этим.

— Никто не говорит, что ты не можешь. Я говорю, что ты не должна. Положись на людей вокруг тебя. Он был моим другом, и ты мой друг, поэтому не будь такой гордой, — наши взгляды встречаются, и Лиам пристально смотрит мне в глаза.

Что не так с этими мужчинами и их неспособностью просто позволить мне существовать?

— Хорошо, отлично, — уступаю я.

— Хорошо. Не то чтобы у тебя был выбор. Я вроде как непреклонный.

— Я помню, — фыркаю я.

Между нами повисла неловкая тишина. Слава Богу, Арабелла начала толкаться, возвращая к себе мое внимание.

— Слышно что-нибудь от Патти? — спрашивает Лиам.

— Нет, она исчезла после смерти Аарона.

Моя свекровь по понятным причинам не восприняла новость о смерти Аарона хорошо. Она оборвала все контакты с нами. Она отказывается видеть Арабеллу и не хочет даже частично присутствовать в нашей жизни. Она утверждает, что если я любила его, то не отпустила бы. Я бы потребовала остаться. Если она вообще знала своего сына, то должна понимать, что это не сработало бы.

Лиам делает шаг в направлении каминной полки и протягивает руку к флагу. Он стоит там и смотрит на мой мини-мемориал. Фотографии Аарона стоят линией рядом с флагом: его фото из учебного лагеря новобранцев, наша свадьба… Его жетон размещен спереди. Лиам рукой опирается о каменную стену, и опускает голову. Я смотрю на то, как он сжимает пальцы, и они белеют от того, как сильно он вцепился в выступ стены. Он выглядит так, словно забыл, что я здесь. Слезы наполнят мои глаза, когда я смотрю на самого близкого друга Аарона, скорбящего в тишине. Это тот самый момент, когда я почти могу почувствовать исходящую от него боль. Я отворачиваюсь и предоставляю ему немного уединения.

— Полагаю, люди по-разному справляются с горем, — бормочет тихо Лиам.

Я поворачиваюсь обратно и вижу, как он сжимает свою шею.

— Как ты справляешься с этим? — спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне и качает головой.

— Я несколько раз набирал его номер. Я был пьян, и… я не знаю, это был просто инстинкт: позвонить ему и сказать что-то глупое. Первый раз я попал на его голосовую почту и… — Лиам не отводит от меня взгляда, когда обрывает себя. — Что насчет тебя?

Моя показушность возвращается, когда я повторяю речь, которую повторяла много раз:

— Я живу. Это тяжело, но я справляюсь.

Лиам знает меня. Он также является дознавателем в ВМС (Примеч. специалист по проведению допросов). Он один из лучших. И по некоторым причинам я забыла, кому вру.

— Правда? — спрашивает он недоверчиво.

Его огромное тело движется мне навстречу, когда он оценивает мою реакцию. Я пытаюсь вспомнить все те вещи, которые Аарон практиковал на мне. Как он учил меня стоять на своем, не отводить взгляда, но Лиам — это другое.

— Да, — говорю я уверенно.

— Ты знаешь, кто я, правда же? — он хватает меня за запястье, и мой пульс учащается. Я не боюсь его, но он — первый мужчина, который касается меня после смерти Аарона. Хотя мы просто друзья, что-то в моей груди сжимается.

— Ты лжешь мне, — говорит Лиам своим глубоким голосом.

Я подавляю дрожь и пытаюсь не смотреть в его глаза. Не хочу, чтобы он увидел то, что я прячу глубоко внутри. Он может читать меня. Он натренирован, чтобы видеть меня насквозь, и мне нужно оградиться от него.

— Натали, — он приподнимает мой подбородок, но я держу глаза закрытыми. — Ты можешь мне сказать. Я не могу представить, чтобы Аарон был в порядке, если бы потерял тебя. Он был бы в полном дерьме. Он бы сошел с ума и разбил бы мебель по всему дому. Поэтому тебе не обязательно быть «в порядке». Ты можешь злиться или что-то еще.

Его слова просачиваются в мою душу, и я открываю глаза.

— Я не могу так. У меня есть Арабелла, — говорю я, глядя на малышку в моих руках. — Я должна быть в порядке.

Стальная стена, за которой я прячусь — сильная и крепкая. Я в безопасности там.

— Это не правда. Ты держишь все в себе, а потом просто взорвешься к чертям.

Я сжимаю зубы и глубоко вдыхаю через нос.

— Какой у тебя график командировок? Будешь ли ты поблизости? — нет никаких сомнений: он знает, что я уклоняюсь. Я хочу убежать от этого разговора.

— Ты же знаешь, я не могу сказать тебе этого, но я здесь для тебя. Собираюсь заняться несколькими делами, а потом определюсь с тем, что еще необходимо сделать.

— Мне действительно не нужна помощь, — говорю я, хотя больше не понимаю, что мне нужно. Арабелла шевелится, и я нежно ее качаю.

— Хорошо. Тогда мне необходимо сделать кое-что в ближайший месяц, пока я в отпуске, поэтому ты поможешь мне.

— И кто теперь лжет? — спрашиваю я.

Лиам закатывает рукава и подмигивает мне.

— Я никогда не лгу.

Впервые за все это время я начинаю искренне смеяться. Он лжет о лжи. Арабелла начинает капризничать, и, как бы сильно мне ни хотелось поспорить с ним, я должна ее покормить.

— На какую группу ВМС ты работаешь сейчас?

Пожалуйста, не говори «четыре».

Я не знаю почему, но это важно. И когда он нерешительно выдыхает, я уже знаю ответ.

— Четыре, — он делает шаг ближе и кладет руки на мои плечи. — Он должен был быть со мной.

— Нет. Он должен был быть со мной.

— Да, должен был, — говорит Лиам с очевидной печалью в глазах.

Это ранит нас обоих. Лиам и Аарон были братьями. Если умирает один — умирают оба. Аарон как-то говорил про их братство в сравнении с тем, что было между ним с Марком и Джексоном. Они все были близки, но Лиам и Аарон были будто связаны кровью. Они заботились друг о друге во время обучения в школе военно-десантной подготовки. И когда умерла сестра Лиама, Аарон был рядом с ним все время.

— Мне жаль, Демс, — говорю я, качая Арабеллу в своих руках.

— За что ты, черт возьми, просишь прощения? — спрашивает он оскорбленно. (Прим. игра слов: I’m sorry — прости; мне жаль).

— Вы двое были близки. Я знаю, что это нелегко для тебя.

Лиам сжимает переносицу.

— Это то, что ты делаешь?

Я с трудом сглатываю, пытаясь понять, о чем он спрашивает.

— Ты притворяешься, — взгляд Лиама смягчается, когда он смотрит на меня.

— Я не понимаю, чего вы все от меня хотите, — говорю я раздраженно. Он улыбается, и я хочу ударить его. Черт возьми, почему он улыбается?

— Наконец-то, хоть какие-то эмоции. Увидимся. У меня есть пара дел здесь.

— Ты — задница!

— Дааа. Иди, позаботься об Арабелле. У меня есть другие дела, — Лиам целует мою щеку, а потом головку Арабеллы и уходит.

Я стою там, зная, что не собираюсь от него избавляться. Он благородный, честный, и если Лиам дал клятву Аарону, он выполнит ее. Он будет здесь для меня таким образом, каким я этого захочу.

Лиам Димси станет моей погибелью.

 

Глава 4

— Эээээй? — я слышу, как из кухни меня зовет моя лучшая подруга Ринель.

— Я здесь, Ри.

— Вот ты где. Я принесла несколько обедов, которые сделали жены на этой неделе. Я положу их в морозильник. (Примеч. имеются в виду жены военнослужащих, традиция в честь памяти покойного приносить что-то в дом семьи умершего).

По моему телу разливается тепло. Она была моей опорой эти последние несколько месяцев. Останавливалась у меня, приносила еду, смотрела за Арабеллой, чтобы я могла немного вздремнуть.

— Спасибо, но я в порядке. Я обещаю.

Я возглавляла группу по оказанию помощи. Я убеждалась, чтобы у жен умерших солдат ВМС была еда, помощь и друзья. Смешно, как оборачивается жизнь. Теперь я — одна из тех жен, которым раньше соболезновала.

— Я никогда не говорила, что ты не в порядке. А теперь дай мне эту малышку, — говорит она и протягивает ко мне руки, забирая Ару.

— Привет, принцесса, — воркует Ринель и прижимает к себе Арабеллу. Ее невозможно не любить.

— Итак? — спрашивает она у меня.

— Итак?

— Кто тот парень, который снаружи занимается машиной Аарона?

Мои глаза округляются, и я подскакиваю к окну.

— Что? — спрашиваю я, отодвигая занавески. — Кто, черт возьми, решил бы заниматься этой машиной? На улице никого нет. Почему ты не позвонила в полицию?

Я смотрю на подъездную дорожку, но никого не вижу.

— Он улыбнулся и помахал мне, поэтому я об этом особо и не подумала. Кроме того, у него были явные признаки, поэтому я предположила, что ты, в конце концов, решила принять чью-то помощь, — отмечает она.

— Какие признаки?

Она вздыхает и покачивает Ару вверх и вниз.

— Часы G-Shock (Примеч. популярная линейка противоударных часов компании CASIO), этнические татуировки, и аура, означающая, что он весь такой удивительный. Типичный спецназовец ВМС.

— Я собираюсь это проверить. Присмотришь за ней?

— Глупый вопрос.

Я открываю дверь и останавливаюсь, застыв на месте.

— Привет, — Лиам, покрытый маслом, стоит на крыльце.

— И тебе привет, — я прижимаю руку к груди, пытаясь успокоить свое ускорившееся сердцебиение.

Он вытирает руки тряпкой.

— Прости, не хотел напугать тебя. Я стучал ранее, но ты не открыла.

— Я, наверное, была с Арой. Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Посмотрев вниз на свою одежду и подняв взгляд на меня, он приподнимает бровь.

— Я починил его машину.

— Я вижу это. Я имею в виду, зачем ты это делаешь?

— Я помогаю.

Я выдыхаю и считаю про себя от десяти до одного. Я могу с этим справиться. Мне нужно продать вещи Аарона и навести порядок в своей жизни.

— Хорошо. Я подумала, может, у меня есть пара дней, но…

— Мой отпуск закончится через четыре недели. Я понял, что необходимо начинать прямо сейчас.

Это имеет смысл. Но ни одна частичка меня не готова. Головой я понимаю, что это правильно — пережить, начать двигаться дальше. Смерть — это финал, поэтому, так почему я пытаюсь бороться с этим?

— Ты прав. Все хорошо.

Лиам подходит, и взгляд его глаз вызывает дрожь в моем позвоночнике.

— Однажды это слово исчезнет из твоего словаря, и ты начнешь понимать, что врать мне бессмысленно.

Теперь я понимаю, почему он так чертовски хорош в своей работе.

— Эээ, хорошо, — пытаясь отмахнуться от него, я улыбаюсь и убираю волосы за ухо. Не говоря ни слова, он разворачивается и идет в направлении подъездной дорожки.

— Даа, это было сильно, — я подпрыгиваю от звука голоса Ринель. Я забыла, что она здесь.

Я поворачиваюсь и вижу ее с Арабеллой, спящей на руках.

— Это друг Аарона. Он расквартирован с четвертой группой ВМС и помогает по дому.

— Он может помочь мне, когда я закончу здесь, — говорит она, глядя в окно.

— Сомневаюсь, что твой муж одобрит это, — ворчу я, заваливаясь на кушетку.

Она смеется и садится в кресло-качалку.

— Мейсон не из ревнивых, — шутит она.

Ее муж — командующий Четвертым Отрядом. Ринель может шутить, но она никогда ничего подобного не сделала бы. Тем не менее, она любит раздражать его и приводить в ярость.

— В какой, ты говоришь, он команде?

Я поднимаю ноги и хихикаю:

— Четвертой.

— Черт.

— Тупица, — отвечаю я, смеясь.

Хэх. Я снова смеюсь.

— Так-так. Кажется, кто-то помогает даже больше, чем одним способом, — изумленно говорит Ринель и выходит из комнаты.

Может, так и есть. Или он — первый человек, который не мирится с моим дерьмом.

 

Глава 5

— У вас есть какие-либо вопросы, миссис Гилчер? — спрашивает мистер Попа́. Он посредник, отправленный страховой компанией, которая будет вести меня через всю бумажную волокиту.

— Я не уверена, — бормочу я. Если быть честной, я не слышала ни слова из того, что он сказал.

— Если у нее будут какие-либо вопросы, есть ли номер, по которому можно с вами связаться? — спрашивает Лиам позади меня.

Он здесь практически каждый день, удостоверяясь, что я выполняю еще один пункт в моем списке. Черт, он даже составил список. Я не смотрела на него, кстати. Я встаю и проверяю, чтобы каждый был накормлен. Я не могу переживать обо всей этой чепухе, потому что это не важно. Хорошо, возможно, эта часть важна. Я еще не работаю, и у меня нет дохода. Мне нужно позаботиться обо всем, но я продолжаю переживать о только о том, чтобы хоть как-то функционировать. Потом появляется Лиам и заставляет меня справляться со всем этим.

— Конечно, вот моя визитка. Миссис Гилчер, чем быстрее мы подпишем все документы, тем быстрее вы сможете получить переведенные деньги. Нам обязательно начать процесс. Много времени уже упущено, — он передает мне визитку.

— Спасибо, мистер Попа́. Мы будем на связи, — Лиам пожимает ему руку и провожает его до двери.

Я чувствую, как он садится рядом и прижимает меня к себе. Я принимаю тот комфорт, который он предлагает, и опираюсь на него.

— Ведь станет легче, правда же? — спрашиваю я.

Конечно, никто этого не знает. Даже жены, которые потеряли своих мужей, говорят, что становится легче, но в то же время — нет. Эми потеряла мужа в перестрелке в прошлом году. Она говорит, что каждый день удивляется, как просыпается и дышит. Джиллиан говорит, что единственный способ, благодаря которому она почувствовала себя снова живой — это избавиться практически от всего, чего он касался. Но я не могу этого сделать. Сделать так, словно его никогда не существовало. От этого моя боль не уйдет. Но разбираться со всеми посмертными бумагами и оставлять его в прошлом… это ранит.

— Я не уверен, — честно отвечает Лиам. Спасибо, Господи, за это. Он никогда не врет мне и не старается говорить то, что я хочу услышать. Он говорит все прямо, но при этом никогда оскорбительно. За эти последние две недели я пришла к тому, что можно положиться на него даже больше, чем я думала будет когда-либо возможным. Его дружба значит для меня очень много.

— Да, я тоже.

— Почему бы нам не забрать Арабеллу и не пойти куда-нибудь? — предлагает он.

Я смотрю в его голубые глаза и вижу волнение. Он был здесь каждый день последние две недели. И я ничего не делала, кроме как заботилась, так или иначе, только о себе. Вот он — этот одинокий, привлекательный мужчина, который жертвует своей жизнью ради вдовы лучшего друга.

— Ты не обязан нянчиться со мной. Я буду в порядке.

Его рот приоткрывается.

— Я беспокою тебя?

— Нет! — восклицаю я. — Ты одинокий парень. Тебе не нужно проводить время со мной.

— Прекрати! С тобой очень весело. Я имею в виду, где еще я мог бы встретить женщину, которая не пытается залезть мне в трусы?

Я взрываюсь от смеха.

— И часто такое случается?

Лиам наклоняется и заговорщицким тоном говорит:

— Ну, не хочу хвастаться, но я известен разбитыми сердцами… и кроватями.

— Разгром кроватей не считается, потому что ты толстый!

Выражение его лица меняется — он выглядит искренне оскорбленным. Следующее, что я понимаю, он срывает свою футболку и выставляет на обозрение каждый мускул своего великолепного тела. Я знаю его на протяжении многих лет. Я видела его без футболки так много раз, что сложно сосчитать. Но есть кое-что другое в этот момент, и он об этом никогда не узнает.

— Жир? Покажи мне! — он бросает мне вызов.

Я встаю и пихаю его в бок.

— Что? Ты не трясешься как желе, когда я толкаю тебя?

Лиам смеется.

— Не думаю, что тебе следует шутить о толкании, Ли, — он улыбается и хватает свою футболку.

— Почему обязательно все нужно опошлить?

— Потому что я парень, — Лиам говорит так, словно это все объясняет. — Я собираюсь пойти на пробежку и сделать несколько сотен отжиманий, поскольку ты думаешь, что я жирный.

— Оооо, не плачь… Это случается с каждым, кто достигает определенного возраста, — я шучу, и это ощущается, как что-то невероятное. Я забыла эту часть себя. Я замечаю, что смеюсь все больше и больше, напоминая себе о человеке, которым раньше была.

Лиам разворачивается и настороженно смотрит на меня.

— Давай притворимся, что ты не назвала меня старым и толстым в одно и то же время!

— Сделаем вид… — я умолкаю и медленно иду на кухню. Прежде чем дойти до двери, я оглядываюсь, чтобы посмотреть на его реакцию. Он стоит там, ошеломленно разинув рот. Я усмехаюсь и иду дальше.

— Я покажу тебе жирный! — закрывая дверь, я слышу, как он бубнит себе под нос.

Я смотрю на столешницу на кухне. Признаки улыбки задерживаются на моих губах, когда часть меня начинает изнывать от боли. Та часть, которая уверена, что еще слишком рано, чтобы снова чувствовать себя хорошо. Не должно ли мне быть больно и грустно? Прошло всего лишь шесть месяцев. Но затем появляется другая сторона, которая говорит, что прошло уже шесть месяцев… живи. Аарон не хотел бы, чтобы я была одна. Он не хотел бы, чтобы я была грустной все время.

— У тебя есть кофе? — спрашивает Лиам, входя в кухню и зевая.

— Ты понимаешь, кого спрашиваешь? — говорю я, смеясь. Я достаю кофе и наливаю ему чашку. — Я одинокая мать. Кофе — мной наркотик.

— Спасибо.

Он поднимает чашку и практически залпом выпивает ее.

— Я хочу пойти и снова заняться машиной. Есть еще несколько вещей, которые нужно починить перед продажей.

Лиам отклоняется назад, не отводя от меня взгляда. Я смотрю на него. Это в действительности занимает лишь секунду. В его глазах всегда есть слабый блеск… немного сексуальный и немного озорной. Трехдневная щетина, которую он всегда носит, кажется грубой и жесткой. Конечно, его тело кричит об опасности, но не слишком сильно. Он знает, что сексуален, но он не беспокоится по этому поводу.

— Хорошо. Я хочу прогуляться к пляжу, пока Ара спит, — я обхожу его, кладу руку на его плечо и беру радио-няню. — Спасибо, Лиам. Я ценю это.

Его рука накрывает мою.

— Все, что тебе необходимо. Я здесь, — он гладит мою руку, и я отхожу с мягкой улыбкой, размышляя о том, как ощущается то, что он здесь.

Я убираю кружку из-под кофе, стоящую на кухонной столешнице. Открыв шкафчик, я вижу любимую чашку Аарона. Ту, которую я ему подарила на нашу последнюю годовщину. На ней написано: «Никто не любит тебя так, как я».

Прошлое бьет по мне в полную силу.

— Аарон, остановись! — я хихикаю, когда он хватает меня за талию и бросает обратно на песок перед нашим домом.

— Скажи «сдаюсь»! — он щекочет меня, и я ерзаю под ним. Я хихикаю и пытаюсь выбраться из-под него, хотя знаю, что это практически невозможно. — Если ты любишь меня, то остановишься.

Он мгновенно убирает руки и кладет их по обе стороны моей головы.

— Никто не будет любить тебя так сильно, как я.

Рукой я плавно скольжу по его руке, а затем надавливаю на его грудь.

— Ни одна женщина не будет любить тебя так сильно, как я.

— Ни одна женщина и близко не подберется.

— И лучше бы ей этого не делать.

Он перекатывает меня на свою сторону и прижимает к груди. Я отдыхаю и расслабляюсь в его объятиях.

— Ты когда-нибудь думала о том, что бы ты делала, если бы со мной что-то случилось?

Его вопрос пугает меня.

— Иногда.

Аарон в команде уже на протяжении трех лет, и я бы соврала, если бы сказала, что никогда не думала об этом. Его отправляют на задания практически каждые полгода, и каждый раз это все труднее и труднее. Я люблю своего мужа, но понимаю его обязанности. Это тяжело — любить кого-то и знать, что он может не вернуться домой. Но мысль о том, чтобы не любить его, просто невообразима. Я была создана для такой жизни — не каждая женщина может быть женой военного, но еще меньше могут справиться с тем, чтобы быть женой спецназовца ВМС. Тебе необходимо любить глубже, быть сильнее, но знать, что в любой момент связь может оборваться. Мы боремся, как и все, но Аарон и я хотим этого. Мы видели так много наших друзей, переживающих супружескую измену и развод, но нашу любовь мы держим на плаву. Он уезжает через три дня, и я впитываю так много, как могу.

— Я хотел бы, чтобы ты полюбила снова, Ли, — говорит Аарон и целует мою макушку. — Обещай мне: если со мной что-то случится, ты найдешь кого-то еще.

Я не хочу обещать. Не хочу даже думать о такой возможности, поэтому я молчу.

Аарон начинает сердиться и заставляет меня сесть. Поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, я вижу, как его взгляд тяжелеет. Он не собирается отступать.

— Обещай мне.

— Ничего не случится, поэтому мне не нужно ничего обещать. Кроме того, ты действительно хочешь, чтобы кто-то спал в нашей постели? Я не хочу.

— Мне нужно знать, что ты будешь любима. Мне нужно знать, что если меня не станет, у тебя будет кто-то, чтобы защитить тебя.

Его слова согревают меня и одновременно приводят в ярость.

— Мне не нужна защита.

— Натали, — говорит он нежно. — Я знаю, что ты сильная, малышка. Я знаю, что ты не нуждаешься в защите, но мне это нужно. Мне нужно знать, что ты найдешь того, кто будет рядом с тобой.

— Я, правда, не хочу говорить об этом.

Он прижимает меня обратно к своей груди.

— Я знаю, но я не хочу уезжать, не услышав этого.

— Тогда не уезжай.

Из его груди вырывается смешок. Мы оба знаем, это смешно, потому что у него нет выбора, и он точно никогда не «соскочит».

— Хорошо, — говорю я неохотно. — Я обещаю.

Надеюсь, что это — обещание, которое я могу нарушить.

Слеза катится по щеке, и потребность покинуть этот дом перекрывает потребность дышать. Я вскакиваю со своего стула и направляюсь на террасу. Я мечтаю о том, чтобы забыть все это. Он говорил мне о мужестве и храбрости; он говорил о надежде на то, что если он умрет, это будет ради чего-то. Чувствуется, что это все было ради чего-то.

Я начинаю идти по пляжу, вода прибывает и покрывает мои ступни. Ветер дует, и я закрываю глаза. Я чувствую, как меня заливает. Я стою в накатывающих волнах и пытаюсь почувствовать его.

— Аарон, я скучаю по тебе, — шепчу я ветру. — Я ненавижу то, что ты оставил меня. Мне хочется, чтобы ты видел, каким стал для меня каждый день. Наша дочь становится такой большой. Ты мне нужен. Ты нужен ей, — еще больше слез катятся по моим щекам, и я молюсь своему мужу. — Ты заставил меня дать это обещание. Обещание, которое я не могу выполнить.

— Эй, — глубокий сильный голос нежно зовет меня. — Ли… ты в порядке?

Я поворачиваюсь, и Лиам делает шаг вперед.

— Да, я в порядке, — отвечаю я и вытираю под глазами.

Он подходит ближе, заслоняя собой солнце.

— Я видел, как ты выбежала и потом не отвечала, когда я звал тебя.

Моя защита пала, я стала уязвимой. Я знаю, что он все видит.

— Я в по…

— Не говори «в порядке». Ты не в порядке. Ты плачешь. Ты лгала долгое время, поэтому не делай этого сейчас. Иди сюда, — говорит он и делает шаг вперед, раскрывая объятия.

Я иду к нему и врезаюсь в его грудь. Крепкие руки обвивают меня, как лоза. Смесь эмоций обрушивается на меня, и я всхлипываю в его руках.

— Почему ему пришлось уйти? Почему он не мог остаться дома? Я ненавижу это! Я так одинока. Я хочу, чтобы он был здесь, — выкрикиваю я и сжимаю пальцами его футболку. — Он так сильно нужен мне! Я так сильно по нему скучаю, что мне больно дышать, — я прижимаюсь к Лиаму ближе. — Господи! Это несправедливо!

— Да. Несправедливо, — говорит он и водит рукой вверх и вниз по моей спине.

— Но он ушел, и сейчас я проживаю каждый день, желая, чтобы он не садился в тот чертов самолет. Он ушел! Он не должен был умереть, — мои колени начинают дрожать, и Лиам поддерживает меня.

— Ты сильная, Ли, — я поднимаю глаза, и его взгляд говорит о многом. — Но не держи в себе эту тяжесть.

Его слова окружают меня, и я знаю, что это правда. Я сильная. Но есть часть меня, которая не так сильна. Я никогда не хотела бы почувствовать эту боль снова. Я построила крепость вокруг, потому что должна защитить себя и свою дочь. Я понимаю, где сейчас нахожусь: в его объятиях, плача в океан.

— Я разбита. Мне жаль.

— Натали, черт возьми, прекрати повторять, что тебе чертовски жаль. Ты плакала вообще с тех пор, как его не стало? Ты вообще позволила себе скорбеть?

Я делаю шаг назад, и он хватает меня за запястье. Мои глаза остаются опущенными, пока я пытаюсь собрать все силы, которые у меня есть.

— Да, я скорбела, — я смотрю на него и делаю глубокий очистительный вздох. — Что хорошего от слез? Он мертв. Он никогда не вернется домой. У меня есть дочь, дом, ипотека и тонна всякого другого дерьма, о котором нужно беспокоиться, — слова вырываются неконтролируемо. — Ты должен будешь пойти на свое задание и избежать того дерьма, что бьет меня по лицу каждый день. Я одна, Лиам. Он ушел, и все, что у меня есть, это свернутый флаг и пожизненная сердечная боль. Поэтому, да, я скорбела.

Лиам отпускает мои руки и выходит из воды.

— Ты думаешь, задания — это спасение? Когда идем на задание, мы все помним мужчину, которого потеряли. Мы смотрим вокруг и знаем, что в самолете может быть на одного человека меньше. Что там действительно на одного человека меньше. Я знаю шансы и живу этим. Я ненавижу то, что у тебя есть флаг над каминной полкой, и отдал бы все, чтобы поменяться местами с Аароном.

Я делаю шаг к нему и закрываю глаза. Я знаю, что они чувствуют по отношению друг к другу. Они доверяют друг другу больше, чем жена доверяет мужу. Так много ночей мы с Аароном провели, болтая о том, как он схватил бы пулю за любого из них. Я помню, как злилась и кричала на то, каким глупым он был. Как он хотел умереть за любого из них, и как это повлияло бы на меня. Тогда он поцеловал меня и сказал, что все так и было бы.

— Я думаю, Аарон хотел, чтобы так и было.

Лиам поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Я вижу того мужчину, которым он является. Мужчину, который занял бы его место, но не может. Поэтому он здесь. Ради меня. Каждый день Лиам здесь. Он помогает мне, заставляет меня смеяться и улыбаться. Заботится о нас.

— Чего он хотел? — спрашивает Лиам в замешательстве. Его руки сжимаются. Я делаю шаг вперед и отдаю ему тот комфорт, который он давал мне.

— Хотел умереть так. Ради чего-то или кого-то. Если бы Марк или Джексон погибли на той миссии, он бы ненавидел себя. Он бы захотел быть на их месте. Он всегда хотел умереть в лучах славы. Умереть ради причины. Только я не знаю эту чертову причину.

— Я бы тоже. Я бы с радостью поменялся с ним местами. У него было ради кого жить — ты и Арабелла, — Лиам хватает меня и прижимает ближе. — Ты будешь в порядке?

У меня действительно есть Арабелла, и целая жизнь впереди. Я заслуживаю того, чтобы быть счастливой. Пора начать жить.

Я поднимаю взгляд и коротко киваю.

— Думаю, что буду.

— Я тоже так думаю.

 

Глава 6

— Тук-тук! — я слышу, как зовет Ринель, открывая мою дверь.

— Как дела, моя милая? — спрашиваю я, и мой голос излучает восторг.

— Ты ужасно веселая этим утром, — она смотрит на меня скептически.

С этого дня я смотрю на все по-новому. Я могу продолжать быть грустной и депрессивной. Могу помнить Аарона, как человека, которым он был. Мужем, моряком и героем, а не мучеником, которого я из него пыталась сделать. Через несколько дней я возвращаюсь к работе. У меня прекрасная поддержка. Пора делать крошечные шаги.

— Ну, кто не улыбнулся бы от вида твоего прекрасного личика? — спрашиваю я с любовью.

— Может быть, тот «ходячий секс», который сейчас чинит гараж без рубашки? — она выглядывает из окна и издает стон. — Господи, такие мужчины, как он, нереальны. Их прислали, чтобы мучить нас.

Глядя через плечо Ринель, я подавляю стон. Она примет это за что-то, чем оно не является. Но серьезно, святой Боже. Его спина напряжена, и мускулы перекатываются, когда он поднимает тяжелые доски, а затем кладет на место. Он вытирает лоб, когда пот катится по его лицу, и я борюсь с желанием продолжать смотреть. Я отворачиваю голову, но мои глаза словно приклеены к нему.

Ринель прочищает горло и пялится на меня с приподнятой бровью.

— Так, так, так. Что это у нас здесь?

— Что? Ничего, — я притворяюсь, словно я в замешательстве от того, что она увидела.

— Действительно. Совсем ничего.

— Нет. Нечего здесь смотреть.

Она снова смотрит в окно.

— Здесь есть, на что посмотреть, моя дорогая. На самом деле есть.

Мне нужно отвлечь ее внимание.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты сексуально перевозбужденная женушка, которой нужна работа?

— Несколько раз. Мейсон ценит то, что я могу ходить по магазинам, ничего при этом не покупая.

Я смеюсь и хлопаю по ее руке.

— Да, это о той единственной вещи, что ты никогда не покупаешь.

Она смотрит в сторону и фыркает.

— Осторожнее. Не уходи от темы. Я видела, как ты поедаешь его живьем.

— Нет, я даже близко к этому не готова. Давай сменим тему, хорошо?

— Нет, пока ты не признаешь, что он горяч.

— Почему это так важно, даже если я и думаю, что он горяч? — усмехаюсь я.

Ри улыбается и кладет руки на бедра.

— Признай это!

— Хорошо, не буду это отрицать. Он горяч.

— Я знала, что ты так думаешь, — она усмехается. Я закатываю глаза и подавляю желание задушить ее. — К тому же, если бы ты это отрицала, я бы начала волноваться, — она рассмеялась. — Как насчет того, чтобы разгрести пару дел здесь, пока Арабелла спит?

Я смотрю на каминную полку, и мое сердцебиение ускоряется. Я могу чувствовать Аарона везде, и я не готова потерять это. Еще одним напоминанием будет отсутствие его машины на подъездной дорожке. Чувства потери и злости находятся в состоянии войны внутри меня. Я злюсь на всех и все, но должна продолжать жить. У меня просто нет времени хандрить и грустить, потому что есть крошечная малышка, которую мы создали вместе. Я закрываю глаза и думаю о нем.

— Конечно, — вырывается у меня.

Следующие несколько часов мы проводим, убирая бумаги и вещи по дому. Я вспотела и раздражена от поднимания и опускания коробок вверх и вниз по лестнице. Это был долгий день. Я выгляжу ужасно, но чувствую себя чуть-чуть легче. Мы разобрались с некоторыми вещами. И также сильно, как хочу остановиться, я хочу продолжать. Я боюсь, что силы, которых я набралась сегодня, завтра исчезнут.

До того, как я говорю Ри о моих намерениях продолжить, она оглядывается и хмурит брови.

— Мне нужно домой. Мейсон хочет обед пораньше, а я — новую сумочку.

Она сумасшедшая.

— Как это взаимосвязано?

— Он любит поесть. Я люблю Майкла Корса (Примеч. американский модный дизайнер). Если я не получаю сумочку, он может поголодать, — она подмигивает и хватает свою сумочку.

— Звучит абсолютно разумно, — отвечаю я раздраженно. — Я собираюсь закончить здесь. Спасибо за сегодняшний день.

Ринель целует меня в щеку.

— Я горжусь тобой. Я знаю, что это нелегко, но пора было уже это сделать.

— Спасибо. Ты знала, что сегодня ровно семь месяцев?

— Со дня смерти Аарона?

— Да. Безумие, правда? Арабелла такая крошечная для меня, что я и забыла.

Ринель садится на диван, держа в руках свою сумочку.

— Мне кажется, что мы все забыли. Ты была беременна, когда он умер, а потом Ара как будто сместила время. Хотя, это хорошо. Она дает тебе возможность идти вперед.

— Возможно.

— И то, что Лиам рядом и помогает с мелочами, тоже. Правда?

— Он очень сильно помог.

— Мне нужно идти, но я рада, что ты справляешься. Ты гораздо лучше выглядишь.

— Спасибо.

— Не делай ничего из того, чего бы не сделала я.

Я киваю, и она уходит. У Арабеллы сейчас послеобеденный сон. Она покушала и поиграла немного, и сейчас у меня есть где-то час, прежде чем она снова проголодается. Я решаю повесить в гостиной шторы, которые месяцами лежали в шкафу.

Достав все необходимое, я хватаюсь за лестницу и помечаю точки на стене, где нужно сделать новые дырки. Я могу это сделать. Получай, Марта Стюарт. Как только все подготовлено, я беру саморез, но что-то идет не так. Я пытаюсь снова, и саморез падает. Я неуклюже обращаюсь с дрелью.

— Черт! — восклицаю я, когда дрель падает на пол. Хватая дрель, я слышу смех позади себя. — Я удивляю тебя, Красавчик? — спрашиваю я и пытаюсь установить саморез в нужном месте. Чтобы вывести его из себя, я называю его Красавчиком. Аарон терял контроль, когда я звала его Папа Смурф.

— Мне кажется, ты хочешь ранить меня.

— Никогда. Я просто… — я борюсь с дурацким саморезом, который не хочет крепиться. — Дурацкая дрель сломалась.

— Тебе нужно поменять ход, — говорит Лиам, усмехаясь, и забирается на лестницу позади меня.

— Спустись! — кричу я, когда из-за его веса лестница немного наклоняется.

— Нажми на эту кнопку, — говорит он мне в шею. — Ты не упадешь. Я сломаю свою шею, если что.

Я подавляю дрожь, когда он поднимает мою руку и надавливает на дрель.

— Прекрасно. Возможно, я спихну тебя, — шучу я, пытаясь выбросить из головы тот факт, что его тело прижимается очень близко к моему. Тело, на которое я пялилась и которым восхищалась. Он всего лишь помогает, Натали.

— Я прихвачу тебя с собой. Теперь надави и толкай!

Я отпускаю дрель.

— Это прозвучало так ужасно! — я наклоняю голову вперед, и мы оба истерически смеемся. — Ооо! — вздыхаю я, когда от смеха болит живот.

— Ты это опошлила!

— Ты сказал мне надавить и толкать.

Лиам наклоняется ко мне, и мы оба пытаемся перевести дыхание.

— Хорошо, — он снова вздыхает. — Теперь давай убедимся, что он вставлен в дырку.

— О, Боже. Спускайся. Я не могу это сделать! — я хихикаю и хрюкаю.

— Ты хрюкнула! — говорит он, хватаясь за мои бедра и помогая мне слезть с лестницы.

— Ты заставил меня! — отвечаю я.

— Хорошо, затолкни его в дырку и толкай.

— Прекрати! — я хватаюсь за лестницу от того, что из моих глаз текут слезы от смеха. Мы оба смеемся, и я слышу, как плачет Арабелла.

— Теперь ты это сделал! — мой голос полон смеха.

Лиам хватает дрель.

— Ты иди к Аре, а я удостоверюсь, что тебе не придется заново штукатурить стены.

Я хватаюсь за грудь и драматично отвечаю:

— О, ты мой герой.

Он шутливо салютует дрелью, и я оставляю его с электроинструментом. Возможно, он действительно чародей.

Спустя какое-то время Лиам повесил все шторы и некоторые картины, которые я нашла во время уборки. Арабелла счастливо играет в своих качельках.

— Немного левее, — я поправляю Лиама, когда он пытается повесить фотографию.

— Здесь?

— Эммм, может, немного правее? Но только чуть-чуть, — я смеюсь, когда он наклоняет голову, абсолютно раздраженный.

— Ли, я сотру стену до земли, если ты заставишь меня еще раз ее подвинуть, — ворчит Лиам, двигая фотографию на то место, где она была изначально.

Я делаю шаг назад и пытаюсь сдержать смех, потому что это действительно смешно.

— Ты знаешь, — размышляю я, — я думаю, может, следует повесить ее в коридоре.

Я кусаю губу, чтобы не разразиться смехом.

Лиам вздыхает и опускает фотографию. Я слышу, как он делает несколько глубоких вдохов. Когда он оборачивается, я невинно хлопаю глазами.

— Я ненадолго оставлю это здесь.

— О, но мне хочется ее повесить, — я хихикаю, и Лиам начинает громко хохотать.

— Ты огромная заноза в заднице.

— Да, но куда еще ты бы пришел поругаться? — я ухмыляюсь и пожимаю плечами.

— На работу.

— Правда. Я имею в виду, они, возможно, не назовут тебя жирным и старым… эмм, хотя да, они, наверное, назовут, — дразню его я, напоминая ему о нашем предыдущем разговоре.

— Забери свои слова назад.

Я приподнимаю бровь.

— Никогда.

— Ты, правда, хочешь шумную ссору?

— Ты проиграешь. Я была натренирована.

Он начинает бежать прямо ко мне, и я, смеясь, бегу в сторону кухни. Он собирается убить меня, но я не могу отступить. Я опираюсь на дверь, надеясь, что так смогу сдержать его.

— Почему же ты убегаешь, натренированная, а? — спрашивает Лиам с другой стороны кухонной двери.

Дерьмо.

Я в ловушке.

 

Глава 7

— Лиам, хочу тебе напомнить, что у меня здесь очень много острых предметов.

Я слышу, как он сдавленно хихикает.

— Ты забыла. Я натренирован в метании ножей.

— Уууф. Хорошо, а я могу сказать «я сдаюсь»?

— Возможно, — говорит он.

После нескольких секунд тишины я пытаюсь спросить еще раз:

— Лиам? Я сдаюсь?

Нет ответа. Я волнуюсь, куда он вообще ушел. Я слышу Арабеллу по радио-няне и понимаю, что не могу оставаться здесь вечно.

— Лиам?

Нет ответа. У меня есть два выхода. Я могу попробовать остаться здесь или собрать силу в кулак и столкнуться с ним. Я могу это сделать. Я родила ребенка, похоронила мужа и до сих пор живу. К черту его.

Медленно подкрадываясь, я открываю дверь, но его там нет. Хорошо, я этого не ожидала. Я делаю шаг в направлении коридора и оглядываюсь. Эти ребята из ВМФ совершенно бесшумны. Аарон любил пугать меня до смерти, когда я этого не ожидала. Он прятался за дверью гардеробной, а потом выпрыгивал, и я кричала от страха.

— Лиам? — я зову его, пытаясь в это время прокрасться в гостиную. Когда поворачиваю за угол, я вижу, что он с коварной улыбкой на губах держит Арабеллу.

— Тебя спасла малышка.

— Я не была напугана, — говорю я уверенно.

— Врунишка. Но я оставлю все, как есть.

Я смеюсь и протягиваю руки. Лиам передает мне Арабеллу, и я прижимаю ее ближе.

— Мне нравится этот звук, — говорит он, словно это только что пришло ему в голову.

— Ты о чем?

Лиам делает шаг вперед и убирает мои волосы назад.

— Твой смех. Понадобилось много времени, чтобы он вернулся.

Я сглатываю и пристально смотрю в его глаза. Он вернул меня… почти. Вернул мне улыбку, и я даже не заметила как. Лиам был рядом и смог выпустить на волю прежнюю меня.

— Я…

Я умолкаю, неуверенная в том, что нужно сказать.

— Мне нужно идти, но я хотел отдать тебе это. Я нашел кое-что в бардачке в машине Аарона.

— Что это?

Лиам достает конверт из заднего кармана, и по его глазам я уже знаю, что это. Это «Если ты читаешь это…» письмо. Когда я не получила его после смерти мужа, я предположила, что он его порвал, когда решил покинуть ВМФ. Я считала, что его обычно оставляют у ближайшего друга, но ни Марк, ни Джексон не дали мне его. А потом, когда рядом оказался Лиам, я была абсолютно уверена, что Аарон выбросил его, даже не думая, что оно понадобится. Но вот оно.

Я протягиваю руку и забираю его.

— Там было что-нибудь еще?

Единственное, что я хотела, это наше обручальное кольцо. После взрыва никакие личные вещи не высылались обратно. Может, он и его оставил?

Лиам смотрит на другое письмо в руке. Я ненавижу ту боль, которую вижу в его глазах.

— Письма для Джексона, Марка и для меня тоже были там.

— Не уверена, что смогу прочитать его, — отвечаю я честно.

— Ты прочитаешь его, когда будешь готова. У меня еще есть дела, которые нужно закончить, — говорит Лиам, хватает пальто и целует меня в макушку.

Я киваю и смотрю на письмо в своей руке. Я хочу прочитать его, но не могу сделать этого прямо сейчас. Не тогда, когда Арабелла не спит. И я не имею ни малейшего понятия, как справлюсь с этим. Кладу письмо на столик и решаю, что прочту его позже.

Наступает ночь, Арабелла засыпает. Измученная и уставшая, падаю на диван и поворачиваюсь к камину. Письмо лежит там же, где я его оставила. Потребность прочитать последние слова Аарона — это настоящая борьба. Я скучаю по нему и, возможно, это поможет мне снова почувствовать, что он рядом.

Мое горло пересохло, и пальцами я смахиваю печальную слезу, что катится по щеке. Сердце быстро бьется, отдаваясь гулким звуком в ушах, когда страх начинает проникать через каждую клеточку тела. Могу ли я прочитать последнее письмо моего мужа? Вдыхая через нос, я считаю про себя от десяти до одного. Мои руки трясутся.

Ветер дует, и я знаю, что он здесь, со мной.

Кусая губу, я думаю об Аароне и о том, что он сказал бы мне прямо сейчас. Он бы сказал мне крепиться и прочитать письмо. Я улыбаюсь сама себе и слышу его голос в голове. Слезы затуманивают зрение, но я вытираю их и читаю последние слова моего мужа, адресованные мне.

Ли.

Если ты читаешь это, значит, меня больше нет рядом. Я нарушил обещание вернуться домой, к тебе. Хотя это было обещание, которое невозможно сдержать — я это знал. Верь, что поездка туда не являлась моим собственным желанием. Я хотел жизнь с тобой — навсегда. Нет ни одной частички меня, которая когда-либо желала, чтобы ты читала это. Во-первых, потому что я не очень хорош во всей этой чепухе. Во-вторых, потому что в каком-то смысле я подвел тебя. Я всегда говорил тебе, что спецназовец ВМФ — лучший, элитный, неприкосновенный. Я верю в это. Есть причина, почему нас тренируют именно таким образом: мы делаем то дерьмо, которое больше никто не сможет сделать. Поэтому, в какой-то степени, я облажался. Я попал в ситуацию, в которой все мои тренировки оказались бесполезными. Мне жаль.

После того, как мы встретились в классе мистера Кука, моя жизнь изменилась. Ты села рядом, и мне стало ясно — я пропал. Потом я увидел тебя на финальном матче. На тебе была та юбка. Я практически провалил игру, думая о том, как пригласить тебя на свидание. После того, как я нескольких недель рассказывал тебе, какой я классный, ты, наконец-то, согласилась. Я чувствовал себя так, словно выиграл в лотерею. И ты была самым лучшим призом. Черт, ты и есть самый лучший приз. Мы пошли в этот ужасный ресторан, но ты все время улыбалась. Когда я проводил тебя до двери, ты сама поцеловала меня, пока я не натворил какого-нибудь неловкого дерьма. Я знал, однажды ты станешь моей женой. Я чувствовал, что ты именно та женщина, рядом с которой я хочу проводить каждую ночь. Потому что ты — мой чертов мир, Ли. Ты — солнце, звезды и все, что между ними.

Все говорят, что в подобных письмах люди пишут великие речи о случайных вещах. Я, кажется, переписал это письмо около двенадцати раз. Я могу сказать тебе только одно: я люблю тебя. Я всегда любил тебя. И буду любить после своей смерти.

Я не могу сказать тебе, что делать, потому что, ладно, меня нет, и ты все равно не послушаешь. Но ты дала обещание. Ты заслуживаешь прожить жизнь, которую всегда хотела… Жизнь с тем мужчиной, который полюбит тебя больше собственной жизни. Мужчиной, который подарит семью и любовь, которая тебе нужна. Если у нас будут дети, я надеюсь, что ты подаришь им отца. Им это будет необходимо. Кто-то, кто обучит их, как бросать мяч или позвать девушку на свидание, как отбиваться от парней, которым нужно только одно. Если у нас будет девочка, ей никогда не будет разрешено встречаться с кем-либо… никогда. Убедись, что ни один парень не ошивается около моей дочери. Расскажи им о нас. Скажи им о том, как сильно я бы их любил. Если они спросят, почему меня нет, скажи, что я защищал их. Я не гордец, но горжусь той жизнью, которая у нас была. Ты поддерживала меня, подталкивала и делала из меня лучшего мужчину.

Я сделал много ошибок в жизни, но ты — это лучшее, что когда-либо со мной случалось. Ты любила меня даже тогда, когда я, скорее всего, не заслуживал этого. Знай, что закрывая глаза ночью, я всегда вижу тебя. Когда, в конце концов, я вздохну в последний раз, твое имя будет последним, что я скажу. Без тебя не было бы меня.

Люби меня, когда меня не станет.

Аарон.

Слезы льются из моих глаз, и я прижимаю письмо к груди.

— Я буду любить тебя всегда, — шепчу я и надеюсь, что где-то, как-то он слышит меня.

 

Глава 8

Лиам

— Дерьмо! — выкрикиваю я и бью кулаком дерево. Костяшки моих пальцев просто кричат от боли.

Я начинаю снова бежать и набираю темп. Мне нужно тренироваться и быть готовым для команды. Я просиживаю каждый чертов день в ее доме, но мне нужно быть в форме. Я не могу держаться отдаленно или перестать проверять, как она. Это как наркотик. Поэтому я бегу… Я бегу и пытаюсь остановить свои мысли о возвращении к ней и Арабелле. Я думаю о том, как она смеется, как ее улыбка освещает комнату, и как мне нравится быть тем, кто заставляет ее улыбаться. Это дерьмо нужно остановить.

Музыка орет в моих ушах, пока я бегу, словно чертов спринтер. Я считаю шаги и дышу, фокусируясь только на этом. Я не буду думать о ее светлых волосах. Не буду беспокоиться о том, прочитала ли она письмо. Я отказываюсь переживать о том, помнит ли она о звонке в ипотечную компанию. Потому что я ей никто. Я тот, кто не оставит ее одну из-за обещания. По крайней мере, это то, что я продолжаю говорить себе. Я никто для нее и никогда не стану кем-то. Я никогда не должен даже задумываться об этом.

Я бегу быстрее и останавливаюсь, чтобы сделать несколько отжиманий. Я покажу ей «жирный и старый». Мой телефон звонит. Я смотрю на экран, и вижу, что это номер Калифорнии.

— Алло!

— Красавчик, это Джексон.

— Привет, Мафф! Как дела? — спрашиваю я и пытаюсь отдышаться. Я встречал Джексона Коула сотни раз. Аарон работал на него, когда пришел в ВМФ, и наши команды были размещены в одно и то же время в Африке. Мы не были достаточно близки, но выпивали вместе несколько раз.

— Не очень. Хотел проверить, как там Натали, и удостовериться, не нужно ли ей что-нибудь.

Натали говорила мне, что он тяжело принял смерть Аарона. Он чувствовал себя так, словно был ответственен за его смерть. Джексона подстрелили во время расследования гибели и перевозки останков Аарона домой. Не то чтобы много чего осталось.

— Она разыгрывает прекрасное шоу. Она упряма, как черт, но, наконец-то, начала думать хоть о чем-то другом.

Он вздыхает, и мне интересно, чего он ожидал. Прошло только семь месяцев со дня смерти Аарона. Никто не может быть в порядке.

— На этой неделе она начинает работать на меня. Я хотел удостовериться, что все в порядке.

Я забыл об этом. Черт.

— Да, я уверен, что она будет в порядке. Мой отпуск заканчивается на этой неделе, и кто знает, каким будет мой график.

— Оу, я слышал. Четвертая, да?

— Да, чувак, — я прислоняюсь к дереву, поскольку этот разговор займет еще как минимум несколько минут. — Как Калифорния?

Он смеется и делает паузу:

— Я приспосабливаюсь.

— Она стоит того?

— Ты и не представляешь.

— Слава Богу, — говорю я. Это не жизнь для женщины. Жизнь дома, в отъезде, снова дома. Я никогда не смогу понять, как любой из этих ребят может быть настолько глуп, чтобы жениться. Это несправедливо и мне не нужно, чтобы кто-то мог влиять на мои суждения, когда я на задании.

Джексон смеется, словно знает что-то, чего не знаю я.

— Однажды. Однажды ты забудешь все, о чем думал. Ради нее.

Мои мысли возвращаются к Натали и Арабелле, и широкая улыбка появляется на моем лице без какой-либо причины. Дерьмо. Я не должен к ней ничего чувствовать. Черт побери! Она под запретом!

— Или нет.

Я пропускаю это, потому что уверен — здесь нет ничего важного.

— Однажды, — повторяет Джексон.

Это потому, что я провожу слишком много времени с ней, помогая ей вешать картины, стричь газон и заботиться обо всех ее делах. Да. Только это. Ничего больше. Я заблокирую все до того, как это станет чем-то большим, потому что она моя подруга. Она жена моего лучшего друга.

— Однажды. Мне нужно бежать. В буквальном смысле, — говорю я Джексону и делаю растяжку, чтобы продолжить бег. Мне нужно выбросить всю эту чушь из своей головы.

— Позаботься о себе. Я скоро вернусь на восток и, возможно, мы могли бы выпить по бутылочке пива.

— Звучит здорово, Мафф, — я завершаю звонок и включаю песню Lay Z, надеясь, что смогу потеряться в басах.

Пытаюсь сфокусироваться на пролетающих мимо деревьях и на неминуемой ненависти моих мышц после пробежки. Я думаю о письме в моей машине. Какого черта он написал всем нам? Мое письмо лежит в чехле для винтовки и отправится к моей матери, а не к другим парням. Я начинаю думать о Натали. Как у нее дела? Прочитала ли она письмо? Сказал ли он что-то, что причинило ей боль или, наоборот, успокоило? Я разворачиваюсь и направляюсь обратно на тропу, начиная бежать быстрее, чем раньше.

Добравшись до машины, бросаю телефон на приборную панель. У меня нет сил вернуться туда. Я не ее парень и никогда им не буду. Мне нужно потрахаться. Я хватаю телефон и звоню своему другу, который остановился неподалеку.

Куинн отвечает после первого гудка.

— Как дела, подонок?

— Привет, засранец. Мне нужно прогуляться сегодня. Ты со мной?

— Hot Tuna? Куча жаждущих кисок.

Звучит идеально. Мне нужно засадить глубоко, по самые яйца в какую-нибудь телочку и выбросить другую из головы.

— Встретимся там в десять.

Я завершаю вызов и откидываюсь на сидении. Мышцы моих ног кричат после недавней пробежки. Каждый раз, когда пытаюсь отстраниться от всего, я думаю о Ли и Арабелле, гадая, как они там. Невозможно не любить этого ребенка. Она похожа на Аарона, только красивее. Черт, во что я ввязался? Это же Ли, ради всего святого. Та самая девчонка с растрепанными волосами, в спортивных штанах и без лифчика, которую я знаю уже восемь лет. Я видел ее практически голой. И, хотя любой мужчина должен быть слепым, чтобы не посмотреть на нее дважды, у меня никогда не возникало по отношению к ней ничего большего, чем просто дружбы. Так что изменилось?

Хватит думать.

Пора напиться и потрахаться.

***

— Привет, засранец. Не был уверен, что ты появишься, — Куинн с пивом в руке появляется рядом.

— Отключился после пробежки, — говорю я.

Куинн и я давние друзья. Мы оба прошли одни и те же курсы в Неваде и не потеряли связи. Когда я обнаружил, что направлен в Четвертую команду ВМФ, то обрадовался, что, по крайней мере, знаю здесь нескольких парней.

— Давно не тренировался, да?

— Был занят, — говорю я и подаю сигнал бармену, чтобы он налил мне пива.

Куинн смотрит на меня и ухмыляется.

— Занят… точно.

— Я именно это и сказал.

Куинн кивает и смотрит игру по телевизору, пока я оглядываю зал. Он прав. Это место просто кишит женщинами, ищущими внимания. Все они как будто на одно лицо. Меня устраивает.

— Так что происходит? Я давно ничего от тебя не слышал.

— Я помогал Натали с делами. От ВМФ мало помощи.

— Да, я слышал об этом. Аарон был хорошим парнем. Это так дерьмово — то, как он погиб, — Куинн чокается о мой бокал, и мы оба делаем по глотку.

— Это чертовски странно. Все это.

— Что ты имеешь в виду? Самодельное взрывное устройство в Афганистане? — он смотрит на меня, словно я отрастил вторую голову. — Скажи мне, что здесь странного.

Мой опыт говорит мне, что здесь нечто большее, чем просто взрыв.

— Какого черта он вообще там был? Почему на его караван напали? Я знаю, что тех ублюдков ничего не волнует, но люди Джексона не идиоты. Они знают местность. А еще тот факт, что Коула подстрелили, когда он выехал на место. Не складывается. Почему и кто нацелился на команду Коула?

Куинна легко читать. Именно поэтому он снайпер в нашей команде, а не разведчик.

— Не пытайся искать то, чего нет. Его убило самодельное взрывное устройство, и ты сам сказал, им все равно. Они убили его, потому что могли. Просто и ясно. По поводу того, почему подстрелили Джексона: он — американец, и этого достаточно.

— Конечно, — говорю я, чтобы успокоить его. Не думаю, что это просто и ясно, но Куинн или слишком глуп, или сосредоточен только на себе, чтобы беспокоиться о чем-то еще. Он простой и, выполнив приказ, никогда о нем больше не задумывается. Я, в общем, тоже не особо задумываюсь.

— Привет, — слышу я голос позади нас. Глаза Куинна распахиваются, когда он осматривает нашу новую компанию.

Я поворачиваюсь и вижу двух женщин. У одной черные волосы, обрезанные на уровне ее очевидно фальшивой груди. Другая — блондинка, с зачесанными набок волосами. Она чертовски горяча.

— Здравствуйте, дамы.

— Это место занято? — спрашивает блондинка, кусая губу. Я влип... И надеюсь, что очень скоро она будет оттрахана.

— Что пьешь? — она улыбается, садится на стул рядом со мной и наклоняется, показывая, так сказать, товар лицом. Проводит пальцем по дереву прямо около моей руки, и мой член оживает.

— Как тебя зовут?

— Лиам, — отвечаю я и наклоняюсь ближе.

— Хорошо, Лиам… Я Брит. Как насчет того, чтобы купить мне стаканчик виски и после выяснить, что еще я предпочитаю?

В обычный день такое дерьмо вывело бы меня из себя, но сегодня Брит — это то, что мне нужно.

Проходят часы, а мы пьем и проводим время с Брит и ее подругой Клэри. Они обе практически умоляют пойти домой с нами. Я никогда не пойму, о чем эти сучки думают. С чего это мужчина захочет привести в свой дом ту, которую он может оттрахать в первую ночь знакомства? Это не тот тип девушки, рядом с которой я хотел бы провести жизнь. Это девушка, которую я собираюсь трахнуть и забыть.

— Я, наверное, слишком пьяна, чтобы вести машину, — шепчет Брит мне на ухо.

— Хочешь, чтобы я тебя подвез? — спрашиваю я.

Она кивает, прикусывает губу и проводит по ней языком. Я вот-вот потеряю контроль.

— Тогда вперед, — я встаю, и Брит валится прямо мне на руки.

— Да, вперед.

 

Глава 9

Натали

— Шшш, все хорошо, Арабелла.

Я начинаю нервничать. Она плачет уже почти два часа без остановки. Плачет и не успокаивается. На часах два часа ночи, но я не понимаю, что ее беспокоит. Я дала ей лекарство, когда появился жар, но температура до сих пор не спала.

Дочь плачет все громче и громче, и я не могу ее успокоить. Она до сих пор горячая, поэтому я хватаю термометр. Мое сердце замирает, когда я вижу на нем цифру — 40!

Бросаю вещи в сумку. Мне нужно отвезти ее в больницу. Хватаю телефон и тоже бросаю его в сумку. Когда поворачиваюсь, чтобы взять мою девочку, то замечаю, что ее глаза закатились, и она начинает дергаться.

— О, Боже! — кричу я и бегу к ней.

Ее тело трясется в судорогах. Я поворачиваю ее набок. Ручки Арабеллы свешиваются по сторонам, и паника поглощает меня. Я держу ее, когда она трясется, и слезы льются по моему лицу. Это длится всего минуту, но мое сердце практически останавливается.

— Арабелла! — я всхлипываю, когда она начинает снова плакать, и ищу в сумке свой телефон. Набираю 911, поднимаю ее на руки и прижимаю ближе.

Слышу спокойный голос диспетчера.

— 911, что у вас произошло?

— Моя дочь. Мне кажется, у нее был приступ. Я не знаю. У нее высокая температура… и я не знаю, что делать, — я выпалила все это, пытаясь собраться с мыслями. Я уставшая и измотанная. Арабелла громко плачет, и я продолжаю качать ее взад-вперед на руках.

— Она в сознании, мэм?

— Да, она плачет и у нее высокая температура. Я положила ее, чтобы подготовить вещи в больницу, и она начала трястись, — я плачу, и каждая частичка моего тела кажется слабой и больной. Мое сердце бешено колотится, когда я смотрю на Арабеллу в надежде, что приступ не повторится снова.

— Хорошо. Ваш адрес? Я высылаю машину скорой помощи.

Я даю диспетчеру информацию, и она остается на линии, пока мы ждем машину. Через несколько минут приезжают специалисты по оказанию неотложной помощи. Они дают мне указание взять детское автокресло, пока снимают ее жизненные показатели. Я бросаю телефон обратно в сумку, собираю вещи и забираюсь в машину скорой помощи.

— Хорошо, Ара. Мамочка с тобой, — говорю я успокаивающе, пока пристегиваю ее в кресле. — Мы будем в больнице через несколько минут.

Она плачет, а я пытаюсь сражаться со своими слезами, которые вот-вот снова прорвутся. Мне еще никогда в жизни не было так страшно. Было ужасно наблюдать, как она бесконтрольно трясется. Я не переживу, если что-то случится с моей малышкой.

С огнями и ревущими сиренами мы направляемся к пункту неотложной помощи в детской больнице.

— У нее все еще высокая температура, но мы должны быть в «Детской больнице Королевских дочерей» через несколько минут, мэм, — говорит мне молодой специалист бригады.

Не уверена, видела ли я его вообще — настолько была сосредоточена на Арабелле. Она, наконец-то, перестала плакать, но не понятно, хорошо ли это.

Как только машина скорой помощи останавливается, мы влетаем в приемную, где нас ждут медсестры.

— Здравствуйте, миссис Гилчер. Я доктор Хьюит, — она быстро подходит и направляется к Арабелле. — Что происходило с Арабеллой?

Я объясняю, что было с ней на протяжении ночи, и как она была непривычно беспокойна. Доктор осматривает мою девочку и объясняет, что они собираются предпринять, чтобы немедленно понизить ее температуру. Ей необходимо начать капать лекарство внутривенно, а позже провести несколько анализов.

Входит медсестра и устанавливает оборудование. Она проверяет, чтобы кардиомонитор Арабеллы и капельница работали, и показывает мне, как в случае чего вызывать помощь. Как только Ара немного успокаивается, медсестра меряет ее температуру и снова снимает показатели. Дочка, наконец-то, засыпает от усталости, и у меня появляется время, чтобы все обдумать.

— Какие-то изменения? — нерешительно спрашиваю я.

— Пока нет, но нужно немного времени, чтобы лекарство начало действовать, - говорит медсестра и выходит из палаты с сочувствующим взглядом.

Я беру свой телефон, чтобы отправить сообщение Ринель. Нужно сообщить ей, где мы, и попросить позвонить мне, когда проснется. Нет смысла беспокоить ее.

— Сэр, — слышу я голос за ширмой, прежде чем она открывается.

— Вот где ты! — вскрикивает Лиам. Он выглядит взволнованным.

— Лиам? — я встаю со своего места, а он смотрит на Арабеллу.

— Я слышал, как ты говорила о больнице. Почему ты не позвонила мне?

Я смотрю на него. Его лицо мертвенно-бледное, а глаза широко открыты.

Медсестра отталкивает его назад.

— Мэм, хотите, чтобы я вызвала охрану?

— Нет, все в порядке, — я делаю шаг вперед, а Лиам снова смотрит на Арабеллу. — Что ты здесь делаешь?

— Я слышал, как звонил мой телефон, и увидел звонок от тебя. Ты никогда не звонишь мне просто так, поэтому я и подумал — что-то случилось. Я слышал, как ты говорила о больнице. Мне пришлось сначала кое-кого отвезти, а затем я сразу помчался сюда, узнать, в порядке ли она, — Лиам едва произносит слова, и мое сердце замирает. Он выглядит таким обеспокоенным.

— Прости. Я не осознавала, что набрала твой номер.

— Какого черта ты этого не сделала?

Мое настроение портится, и я вижу, что все это ранит его.

— Почему я должна была это сделать? Я могу позаботиться о себе и своей дочери.

Лиам закрывает глаза и глубоко вдыхает.

— Я никогда не говорил, что ты не можешь. Но почему, черт возьми, ты должна делать это одна? Я твой друг, не так ли? Я говорил, что хочу быть рядом. Я думал…

Он замолкает.

— Что ты думал?

Я вижу это в его взгляде. Он что-то скрывает.

— Я думал, что ты могла бы позвонить.

— Прости, не хотела беспокоить тебя, — не знаю, что еще сказать. Я действительно не думала о том, чтобы позвонить ему. Лиам очень много помогает, но я не хочу во всем полагаться на него.

— Что с ней? — спрашивает он.

Я смотрю на спящую Арабеллу, и легонько убираю назад ее волосы.

— Не знаю. У нее поднялась высокая температура, а потом начались судороги. Я позвонила в службу скорой помощи, и они привезли нас сюда. Сейчас проводят анализы крови и ждут результатов.

Лиам обходит вокруг кроватки и кладет руку на мою, когда я начинаю бесшумно плакать. Я молюсь, чтобы это не было чем-то серьезным. Мне больше не выдержать. Сначала письмо Аарона, теперь Арабелла. Я вот-вот сойду с ума.

Доктор Хьюит входит и просматривает бумаги.

— Здравствуйте. Я предполагаю — мистер Гилчер?

Я перевожу взгляд на Лиама.

— Нет, просто друг, — говорит он с легкой улыбкой.

— Извините, моя ошибка.

— Она в порядке? — спрашиваю я, нуждаясь в ответах.

Она смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Арабеллу.

— Прямо сейчас я исключаю некоторые диагнозы, но мне нужны дополнительные анализы. Так как температура до сих пор не приходит в норму, я должна быть уверена. Показатели анализов завышены, что означает наличие инфекции. Медсестры придут через несколько минут, чтобы провести еще несколько тестов.

— На что они ее проверяют?

— Давайте исключим некоторые варианты, и тогда мы будем знать, какой курс взять, — отвечает доктор Хьюит и уходит.

Лиам незамедлительно подходит ко мне.

— Все будет в порядке.

— Да. И Аарон вернется.

— Ли…— он упрекает меня и замолкает.

Хотела бы я быть такой же уверенной. Должно быть, приятно быть тем, кто не должен сидеть и волноваться. Они приходят и уходят. Они борются и живут по максимуму, пока семьи сидят и беспокоятся. Мы не знаем, все ли в порядке. Мы просто переживаем это. Сейчас я сижу здесь, спустя месяцы после последней трагедии, и думаю, будет ли моя дочь в порядке.

Он сидит рядом, и я прислоняюсь к его плечу. Я истощена физически и морально. Что еще может случиться? Еще раз… я должна быть сильной.

Арабелла отдыхает, и я закрываю глаза. Сильная рука Лиама обхватывает меня, и я соглашаюсь на комфорт, который он мне предлагает. Я вдыхаю его сандаловый и мускусный аромат, и это успокаивает меня. Я люблю запах мужчины. Я скучаю по запаху мужчины. Особенно такого мужчины: излучающего силу, уверенность и доминирование. Он управляет всем вокруг себя.

Я сосредотачиваюсь на том, насколько сильно сейчас чувствую себя в безопасности. Настолько же я чувствовала себя с Аароном, когда он держал меня. Я думаю о письме, которое он написал, принуждая меня полюбить снова. Могу ли я дать другому мужчине шанс держать меня так? Прямо сейчас… я не знаю. Но, находясь в объятиях Лиама, я хочу этого.

Кто-то нежно меня трясет, и я открываю глаза. Запах больницы ударяет мне в нос, и я понимаю, что, должно быть, заснула. Потирая глаза, я сажусь, а Лиам потягивается. Его рубашка задирается, и я вижу рельефные мышцы его живота.

Отвернись, Натали.

— Миссис Гилчер?

Я киваю и направляюсь к медсестре.

— Да.

— Мы собираемся забрать Арабеллу на сканирование. Это займет около сорока минут. Вы можете подождать здесь или пойти с ней и подождать возле кабинета. Решайте.

— Я пойду с ней, — говорю я сухо. Ни за что не позволю держать себя вдали от дочери.

Лиам кладет руку мне на плечо.

— Я пойду, принесу немного кофе. Тебе нужно что-нибудь?

Мое сердце тает от его заботы.

— Нет, я в порядке. Спасибо, что ты здесь.

— Я всегда буду рядом, Ли.

— Я знаю. Ты обещал ему.

Пальцами он хватает меня за подбородок и заставляет посмотреть на него. Голубые глаза блестят от непонятной мне эмоции. Я хочу отвести взгляд, разорвать связь, которую начинаю чувствовать. Я не хочу того, что чувствую. Это слишком быстро. Но это уже началось во мне, и я боюсь, что он заметит. Потребность закрыть глаза становится все сильнее, но я не могу. Или действительно не хочу. Может, я хочу, чтобы он увидел это. Но, Боже, если бы мне не было так страшно.

— Иди с Арабеллой, — говорит Лиам и опускает руку.

Мои щеки краснеют, и я, наконец-то, закрываю глаза. Дерьмо. Я ошиблась. Возможно, он ничего ко мне не чувствует.

— Мэм? — медсестра зовет меня и открывает колесики на кроватке Арабеллы.

— Готова, — говорю я, но вовсе этого не чувствую. Это все слишком. А мои чувства не могли появиться в более неподходящий момент. Мне нужно сосредоточиться на моей малышке, а потом я смогу позаботиться о себе и своих дурацких чувствах.

 

Глава 10

Ожидание — мука. Ожидание — дерьмо. Ожидание — это, кажется, все, что у нас сейчас есть.

— Тебе нужно идти домой, — бормочу я, прижимаясь к груди Лиама. Мне хочется, чтобы он захотел уйти. И это глупо, потому что прямо сейчас он — моя подушка. Но если он уйдет, возможно, уйдет и это терзающее, мучительное чувство внутри.

Лиам усаживается в кресле так, чтобы я оказалась в более удобном положении. Я слышу, как вибрирует от смеха его грудь. Уже пять утра, и кроме Арабеллы никто не спит.

— Я уйду прямо сейчас, если это именно то, чего ты хочешь.

Бабочки порхают в моем животе. Чего я хочу? Если бы я знала.

— Не-а, — неохотно отвечаю я. — Мне нужна моя подушка. Я пока еще попользуюсь тобой.

— Ты можешь пользоваться мной в любое время, Ли.

Я могу ответить или притвориться, что не услышала. Останавливаюсь на последнем. У медсестры, худший или лучший в мире — в зависимости от того, как на это смотреть — расчет времени. Она заходит, чтобы проверить Ару. Я поднимаю голову и подхожу, чтобы быть ближе к ней.

— Мы снова измеряем ее температуру, — объясняет она и начинает проверять ее показатели. Стою рядом с дочерью, пока ее осматривают, и страх вновь начинает терзать меня. Я беспокоюсь, упала ли температура. Если нет, то каким будет следующий шаг? Она смотрит на термометр и отрицательно качает головой. Температура все еще 38 градусов, но, по крайней мере, малышка вне опасности.

— Результаты ее сканирования готовы? — спрашиваю я.

— Я проверю, но доктор придет, как только будет хоть что-то известно, — она улыбается и берет меня за руку. — То, что температура не поднимается, уже хорошо.

Я закрываю глаза и киваю. Наверное, это хорошо. Я хотела бы, чтобы она не была больна вообще. И я рада, что Лиам здесь. Ожидание было мукой. Не представляю, что делала бы без его поддержки. Глядя на него, отдыхающего в кресле, я борюсь с желанием захихикать. Этот мужчина, ростом сто восемьдесят сантиметров, переваливается через крошечное кресло. Его ноги практически упираются в кроватку, где спит Арабелла, а руки почти касаются пола. Это смешно. Волосы в полном беспорядке, а трехдневная щетина делает его еще более милым. Он всегда был красивым. Но чем больше я смотрю на него, тем больше начинаю замечать всякие мелочи. Морщинки около глаз и шрам на предплечье добавляют ему привлекательности. Однажды он сделает какую-нибудь женщину очень счастливой.

— Ты закончила пялиться? — бормочет он, приоткрыв один глаз.

Дерьмо.

— Я не пялилась. Я пыталась выяснить, не умер ли ты. Потому что ты не двигался, — я лгу и отворачиваюсь, чтобы скрыть от него мои краснеющие щеки.

— Конечно же, ты этого не делала… — он сдавлено хихикает.

— Как бы то ни было, ты старый и толстый, — я отмахиваюсь от него.

Огромная фигура Лиама поднимается и бросает на меня тень. С ухмылкой на лице он делает шаг мне навстречу. Мои глаза не отрываются от его глаз. Он сошел с ума, если думает, что я собираюсь отступить.

Лиам приближается неторопливым шагом. Никто из нас не разрывает зрительный контакт. Вижу сомнение в его глазах. Он так же не уверен, как и я, но мы оба слишком упрямы, чтобы сдаться.

— Ааааа… — Арабелла начинает кричать, и я сдаюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Привет, малышка, — говорю я мягко и бережно поднимаю ее, чтобы ничего не отключить. Она все еще горячая, и начинает беспокойно ерзать. Почему температура не спадает?

Своей сильной рукой Лиам сжимает мое плечо, словно он видит, насколько я истощена.

— Я позову медсестру, — говорит он и идет, чтобы нажать на кнопку.

Прежде, чем он это делает, заходит доктор Хьюит, держа в руках бумаги.

— Отлично, мы получили результаты сканирования и ее анализы крови, — она смотрит на нас двоих с сочувствием в глазах. — У нее инфекция мочевыводящих путей, которая распространилась до почек, что и вызвало жар. Нам необходимо провести курс антибиотиков и удостовериться, что ее почки работают должным образом. Также я хочу проследить за ее температурой, поскольку у нее были судороги. Но она будет в порядке. А сейчас я собираюсь назначить лекарства.

Я облегченно выдыхаю. Она будет в порядке. Слава Богу.

— Температура спадет? — спрашиваю я.

— Должна. Не могли бы вы положить девочку в кроватку, чтобы я ее осмотрела?

Я кладу малышку обратно, и доктор подходит к ней с другой стороны, начиная прослушивать ее сердце и животик.

— Она в порядке. Я думаю, как только мы начнем курс антибиотиков, температура спадет, и у нее все будет хорошо, — доктор Хьюит объясняет и хлопает меня по руке. — Пока что нам нужно давать девочке побольше жидкости и пристально следить за ее состоянием.

— Хорошо, — я киваю, а Арабелла поднимает ручки, чтобы я взяла ее.

Подхватывая мою малышку на руки, я прижимаю ее ближе и произношу безмолвную молитву благодарности за то, что это не оказалось чем-то серьезным. Она — мой мир, и я уверена, что не выжила бы, если бы похоронила мужа и дочь в один год. Я не могу даже позволить себе думать об этом.

Глаза Лиама блестят, когда он с обожанием прикасается к ее личику. Он хороший человек и заботится обо мне и Арабелле. Он мог бы быть в баре или делать все, что ему захочется, но он пришел к нам. Я благодарна за то, что он здесь. Я кладу руку поверх его, и словно электрический разряд пробегает по моей руке от пальцев к плечу. Мы смотрим друг на друга, и мое тело напрягается. Я вижу, как у него перехватывает дыхание. Он тоже это чувствует.

Я резко убираю руку. Мне нужно две минуты, чтобы успокоить ускорившееся сердцебиение и подойти к другой стороне кроватки. Дистанция… Мне нужно сохранять дистанцию. Я не понимаю, что происходит. Лиам мой друг. Друг Аарона. Неправильно даже думать об этом.

— Ли? — голос Лиама врывается в мои мысли. Он начинает обходить вокруг, но я поднимаю руку, останавливая его.

— Я в порядке. Я думаю, просто потрясена, но я буду в порядке.

— Опять вернулось «в порядке». Я понял.

К черту его. Я в порядке.

— Что это значит?

— Я устал. Ты устала. Завтра, если ты будешь готова для «тренировочного матча», то я в игре.

Лиам зевает и падает в кресло позади себя. Он натягивает шапочку на глаза и ухмыляется.

Ублюдок.

 

Глава 11

— Ну что, мисс Арабелла, готова ехать домой? — спрашивает медсестра, воркуя, пока я пристегиваю Арабеллу в ее кресле. Внутривенное введение антибиотиков помогло справиться с инфекцией и сбить температуру. После двух бессонных дней и ночей я более чем счастлива — мы, наконец, отправляемся домой.

— Я бы сказала, что да. Правда, малышка? — задаю я риторический вопрос, пока укрываю ее одеялом. Не могу дождаться дня, когда она заговорит. Тогда я не буду чувствовать себя так глупо, разговаривая в одиночку.

— Хорошо, что этот красавчик пришел, правда? — спрашивает меня медсестра, оглядываясь по сторонам.

Я пытаюсь скрыть свое удивление и усмехаюсь.

— Да, он хороший друг.

— О, так вы не встречаетесь? — ее глаза распахиваются, и она прикусывает губу.

— Нет, — медленно говорю я, понимая, что она выуживает информацию. В моей груди ощущается укол ревности. Он в любом случае не мой, но точно и не ее. — По крайней мере, не официально, — добавляю я и мысленно пинаю себя за это.

Нет ни одной причины, почему я должна обламывать ему кайф, но что-то внутри меня не хочет, чтобы он достался ей. Чтобы у нее была даже какая-то возможность. Я попаду в ад.

— Держись за него, потому что эта шапочка и эта улыбка… — она прикрывает рот рукой, определенно смущаясь того, что только что сказала. — Извини. Не знаю, что на меня нашло.

Я накрываю ее руку своей и смеюсь.

— Все хорошо. Он привлекательный.

Она издает сдавленный смешок.

— Да, это точно.

Прежде чем я могу ответить, в комнату входит Лиам и бросает на меня понимающий взгляд. Он слышал нас. Отлично, это должно быть весело.

— Ну что, девчонки, готовы ехать? — спрашивает он со скрытым смешком. Я качаю головой и прикусываю язык. — Пожалуй, мне лучше выйти, если вы настроены продолжить обсуждение того, как я горяч, — предлагает Лиам и усаживается на стул, на котором спал две ночи подряд. Он отказался покидать Арабеллу.

Я подхожу и срываю с него шапочку.

— Высокомерие тебе не к лицу, Димси, — я издаю смешок от вида его волос, торчащих в разные стороны. — Никто и не думает, что ты сейчас горяч, дружок.

Он встает и медленно идет ко мне. Его теплое дыхание ласкает мою шею, когда он наклоняется так близко, что только я могу слышать.

— Я думаю, мы оба знаем, что это неправда, — пальцем Лиам скользит по моей руке, и меня начинает трясти. — Хотя мы можем притвориться, — линия, которую он чертит пальцем, спускается к моей кисти. Мое сердце бешено стучит. Я наслаждаюсь его прикосновением больше, чем следует. Не могу объяснить, что происходит между нами, но такого никогда не было. Всегда была дружба. Он отстраняется и выхватывает шапку из моей руки.

Я смотрю на него и пытаюсь контролировать дыхание. Лиам пытается притворяться, но я вижу, что его глаза наполнены желанием. Это влияет на него больше, чем он показывает. Но Лиам натренирован, чтобы скрывать свои эмоции. Отлично, я тоже могу играть в эту игру.

Перекидываю волосы через плечо и немного наклоняюсь, показывая ему крошечный проблеск кожи.

— Это не притворство, когда один из нас этого не чувствует, — я хватаю сумку для подгузников… очень сексуально, Натали… и пытаюсь сохранить обольстительный взгляд.

Лиам на это не ведется. Он издает глубокий громкий смешок.

— Хорошая попытка, малышка. Вперед! — он забирает сумку для подгузников с моего плеча и направляется к выходу.

— Похоже, мамочка утратила былую хватку, — говорю я Арабелле, беру ее автокресло и выхожу из комнаты.

***

— Ты имеешь в виду, что он был с тобой в больнице все это время? — подозрительно спрашивает Ринель.

— Да, он не уезжал, — я беру свою чашку с кофе и сворачиваюсь на диване. Мы дома уже несколько дней, но Лиам так еще ни разу и не заехал. Он отправил мне сообщение вчера, чтобы пожелать удачи в первый рабочий день, но я не ответила.

— Хммм… — говорит Ри и прикусывает губу. Мы сидим и пытаемся все проанализировать, потому что часть меня беспокоится, не выдумала ли я все это. — Я имею в виду, он был лучшим другом Аарона.

— Я знаю. Я думаю, для него это всего лишь обязательство. Это объяснило бы, почему он словно исчез после того, как привез нас.

Она пристально смотрит на меня.

— А ты бы хотела, чтобы он заехал?

— Ринель, пожалуйста. Еще и года не прошло. Нет ни единого шанса, чтобы я захотела другого мужчину. Я люблю своего мужа.

Схватив свой напиток, она подходит к дивану и садится рядом со мной.

— Я знаю, что любишь. Но ты женщина, а Лиам — хороший мужчина. Мужчина, который, кажется, очень заботится о тебе и Аре. Неужели это так плохо?

Мне кажется, я попала в другое измерение. Раньше моя подруга говорила мне: если ее муж умрет, она уйдет в монастырь, потому что не сможет справиться с этим.

— Да, это настолько плохо. Во-первых, у Лиама никогда не было серьезных отношений с девушкой, и тем более с вдовой и ее ребенком. Во-вторых, он спецназовец ВМФ! — выкрикиваю я, а затем успокаиваюсь. — Дерьмо… он спецназовец ВМФ. Задания, возможная смерть. Я не смогу, — я начинаю паниковать.

— Эй, — Ринель берет меня за руку. — Я не говорю, хорошо это или плохо. Я просто хочу сказать, что иногда наше сердце хочет того, чему разум противится. Не знаю, хотят ли твое сердце или разум хоть чего-то.

— Спать. Они хотят спать.

Она смеется и отпускает мою руку.

— Именно, поэтому я здесь. Иди, поспи. Больше никаких разговоров о парнях. Я рада, что он приехал в больницу и позаботился о тебе. Тебе нужен был кто-то, и он был рядом.

— Да, он был рядом. Хорошо, я пойду, отдохну. Спасибо, что заглянула и согласилась присмотреть за ней. У меня глаза закрываются.

Ринель — это послание свыше. Она позвонила, и я рассказала ей о том, что случилось, и уже через минуту я услышала звук подъезжающей машины. Это настоящее «сестринское общество» — быть женой военного. Хотя Аарона больше нет, мы до сих пор семья. Когда один нуждается, мы все рядом, особенно в сообществе спецназа.

— В любое время, подруга. А теперь иди и поспи.

Я целую ее в щеку и иду в комнату. Переодеваюсь в майку и шорты, ложусь на кровать и лежу, уставившись в потолок.

Перевернувшись, беру письмо Аарона и перечитываю его снова. Его слова дают мне надежду на будущее и в то же время разрывают мое сердце на части. Все, чего я хотела, это прожить с ним всю жизнь. Я читаю о том, что он чувствовал в нашу первую встречу. Если бы он только знал.

— Тебе не нужно было сильно стараться, чтобы получить меня, — говорю я вслух, полагаясь на веру, что он меня слышит. — Я полюбила тебя с того самого момента, как встретила. Я была твоей еще до того, как ты сказал мне хоть слово. Боже, ты был таким красивым, — я вздыхаю и закрываю глаза.

— Помню первый раз, когда я тебя увидела… ты носил навыворот эту дурацкую шапку и футболку джерси (прим. Джерси́ от англ. jersey — название острова Джерси — цельновязанное (из многих нитей) трикотажное полотно из шерстяных, хлопчатобумажных, шелковых или синтетических нитей). Ты кивнул мне с таким видом, словно я должна была пасть к твоим ногам. Идиот, — я тихо смеюсь. Он был таким самоуверенным, а я не могла позволить ему узнать, как сильно я его хотела. — Теперь я здесь без тебя, — слезы катятся по моим щекам. Он ушел, и мне очень больно.

— Почему, Аарон? — я перекатываюсь набок и смотрю туда, где он бы лежал. Рукой дотрагиваюсь до его подушки, и слезы катятся еще сильнее. — Ты сказал двигаться дальше. Но как? Ты не сказал мне, как это сделать. Я не могу любить кого-то другого. Я не знаю как. Ты был моей первой любовью, моей единственной любовью. Ты был первым во всем. Черт, ты — мое сердце, и я не знаю, как мне это отпустить. Впустить в свою жизнь кого-то другого, значит потерять тебя навсегда, — я продолжаю говорить сама с собой, молясь получить ответ. Я не знаю, как его отпустить. — Ты должен дать мне знак, — я взбиваю подушку и непрерывно плачу, пока не засыпаю. Я хочу, чтобы он держал меня в своих объятиях. Хочу быть счастливой и чувствовать себя защищенной в объятиях моего мужа.

 

Глава 12

— Вся еда подписана, время каждого приема пищи отмечено, — даю я указания няне, которую наняла. Она подруга Ринель, и мне ее очень рекомендовали.

— Мы будем в порядке.

Пейдж качает Арабеллу на коленках, и та хихикает.

— Хорошо. Я уверена, что позвоню всего лишь сотню раз.

Пейдж ободряюще улыбается.

— Меньшего я и не ожидаю. Первые дни всегда пугающие. Но у нас с Арабеллой впереди целый день, полный веселья.

Мне нравится то, что Арабелле она уделяет гораздо больше внимания, чем мне и моей нервозности. Первый рабочий день в «Коул Секьюрити», и я больше не уверена, что это была хорошая идея. Оставить Арабеллу и войти в здание, где работал Аарон — это пугает. Я думала, что почувствую себя ближе к нему, но сейчас уже не уверена, было ли это правильным шагом.

— Я буду держать телефон при себе, а номер офиса висит на холодильнике, — очевидно, что я тяну время. Не имею ни малейшего представления, как провести целый день без Арабеллы.

Пейдж с Арой на руках подходит ко мне.

— Все будет хорошо. Если ты нам понадобишься, я позвоню. Обещаю.

Я киваю и глубоко вздыхаю. Целую дочь и разворачиваюсь, чтобы пойти на работу.

Я могу это сделать.

Как только подхожу к машине, замечаю записку и цветок на лобовом стекле. Раскрываю записку и невольно улыбаюсь.

Привет, Ли.

Прости, что пропал на некоторое время. Сейчас я вернулся, но мое расписание снова неизвестно.

Хорошего тебе дня. Задай ребятам жару!

Лиам.

Сижу в машине и пытаюсь стереть улыбку с лица, но мне это никак не удается. Это самое милое и заботливое, что было у меня за последние несколько месяцев.

Завожу машину, и телефон подключается к беспроводной системе. Я решаю позвонить ему.

— Привет, — Лиам отвечает после первого гудка.

— Привет, — говорю я, все еще улыбаясь. — Я получила твою записку и цветок. Спасибо.

— Я был на пробежке и хотел, чтобы ты знала, что я не забыл о тебе. Я был занят, заселяясь и пытаясь понять, что упустил, пока меня не было, — голос Лиама напряженный и сдержанный. Какая-то часть меня не верит ему на сто процентов.

— Конечно. Нет, все в порядке. Я тоже была занята, — лгу я.

Лиам сдавленно смеется.

— Мне звонили по поводу квадроцикла Аарона, если ты все еще хочешь его продать.

Еще одна частичка Аарона, которой я лишусь.

— Конечно.

— Ли? — Лиам напряженно произносит мое имя.

— Да?

Он замолкает и прочищает горло.

— Как Ара?

Это было не совсем то, что я ожидала услышать, судя по тону его голоса. Не то чтобы я знала, что он хотел сказать, но вопрос о Арабелле — явное отвлечение от темы.

— Хорошо. Она с няней, и я схожу с ума, — смеюсь я. — Уверена, что она будет в порядке, но это впервые, когда я оставляю ее, — я сворачиваю на парковку «Коул Секьюрити», и мои нервы начинают сдавать.

Это Марк и Джексон, но все же… Я беспокоюсь, что пребывание здесь сделает его отсутствие еще более заметным… хотя, это и так очевидно. Он мертв. Я теперь одинокая женщина с ребенком.

— У тебя все хорошо? — спрашивает Лиам, и я понимаю, что долго молчала.

С закрытыми глазами я качаю головой. В порядке ли я? Не припомню, когда в последний раз я была в порядке.

— Я в порядке.

Неодобрение Лиама можно ощутить даже через телефон. Он ненавидит эти слова, но это моя опора.

— Я понял. Что скажешь, если сегодня вечером я принесу пиццу? Мы можем пройтись по документам для продажи машины и квадроцикла.

— Звучит отлично.

— Хорошо. Увидимся в семь.

— В семь, — соглашаюсь я. Это так странно. Я чувствую, есть что-то, о чем ни один из нас не говорит и не знает, как начать. — Ладно, мне нужно добраться до работы.

Я слышу какой-то шум, и Лиам прикрывает телефон рукой.

— Увидимся позже. Удачи сегодня.

— Спасибо, увидимся, — отвечаю я и кладу трубку.

Мне понадобится много удачи.

Выходя из машины, я снова ощущаю нервную дрожь. Эти мужчины были частью моей жизни годами, но сейчас мы словно впервые видимся. Многое изменилось за последние семь месяцев. Джексон и Марк все еще звонят и интересуются, как я, но наша дружба изменилась. Черт, я изменилась. Марк часто приходил в самом начале. Но, как это обычно и происходит, он начал двигаться дальше и отдалился. Как бы то ни было, остался только Лиам.

Больше нечего добавить.

— Ли! — вскрикивает Марк и подходит ко мне. — Я видел, как ты подъехала, и решил выйти встретить тебя. Подумал, что ты можешь не знать, где дверь. — Он наклоняется и говорит тихим голосом: — Все будет хорошо.

Я киваю и сжимаю губы.

— Я скучала по вам, ребята.

— В переговорной есть бумаги, которые тебе необходимо заполнить. После этого я покажу тебе твой кабинет, и мы пройдемся по тому, что тебе нужно будет сделать, хорошо?

Я смотрю на своего друга. Мужчину, который несколько километров тащил на себе моего раненного мужа во время выполнения задания. Мужчину, который стал крестным отцом моей дочери. Мужчину, который несколькими словами разрушил мой мир. Я вижу боль в его глазах — она отражает мою. Это тяжело для меня и не может быть легко для него. Марк, Джексон и остальные ребята были его друзьями. Вероятно, видеть меня им тоже тяжело.

Я сжимаю его руку.

— Я рада тебя видеть.

Марк отвечает в своей обычной манере:

— Я не такое уж плохое зрелище, да, Ли?

Эти ребята все одинаковые. Идиоты.

— Ты самый красивый мужчина, которого я видела за последние несколько недель… ну, за исключением почтальона. Он тоже достаточно хорош.

— Думаю, я мог бы «убрать» его.

— Уверена, это федеральное преступление.

— Объясни это моей пушке, — он остроумничает и выпендривается.

Я закатываю глаза и фыркаю.

— О, Господи.

Я смеюсь, когда мы подходим к переговорной комнате. Замечаю взгляды, но стараюсь их игнорировать. Марк замечает мое беспокойство.

— Я знаю, поначалу это будет немного неловко, но пусть пройдет несколько дней, и ты станешь одной из нас.

Хочу ли я этого?

— Я могу придумать тебе классное прозвище… посмотрим… — он садится на стул и погружается в мысли.

— Боюсь, что все эти маленькие клеточки, которые остались в твоем мозгу, сгорят, если ты продолжить так усердно думать, — я насмехаюсь над ним. Быть рядом с Марком всегда весело. Он всегда все делает смешным. Он заботится. У него есть нечто такое, отчего хочется находиться с ним рядом.

— Продолжай в том же духе, и твое прозвище тебе совсем не понравится, — он приподнимает бровь и улыбается. — Ты же понимаешь, что не можешь выбирать. Прозвища присваиваются! Это обряд посвящения, у тебя нет права голоса. Думаешь, я хотел, чтобы меня называли Сумраком?

Откидываясь на своем стуле, я стучу ручкой по столу.

— Я не знаю. То есть, ты выглядишь так, словно в тебе есть что-то от вампиров. (Примеч. отсылка к фильму «Сумерки», англ. Twilight — сумерки, сумрак).

Он смеется, и я с ним.

— Заполни бумаги, я вернусь позже, — он отходит и кладет руку на мое плечо. — Я рад, что ты здесь. Нам нужна была помощь после того, как Маффин уехал.

Я кладу свою руку на его.

— Я знаю, это тяжело, что они оба ушли.

На самом деле, за несколько месяцев Марк потерял сразу двух своих лучших друзей. Они с Аароном были невероятно близки. Проводили выходные, ремонтируя машину Аарона, устраивали барбекю на пляже. А потом Джексон переехал в Калифорнию. Не могу представить, что для него это было бы легко.

— Ты же знаешь меня, — отвечает он и убирает руку. Я смотрю на бумаги и слышу, как закрывается дверь. Смерть Аарона сотрясла наши миры, и никто из нас до конца этого еще не осознал.

Как только заканчиваю заполнять документы (кажется, сотни три бумаг), я выхожу, чтобы найти Марка.

Не обращая ни на что внимания, открываю дверь и слышу глубокий голос:

— Привет.

Я роняю бумаги и поднимаю взгляд, чтобы увидеть Джексона. Прижимая руку к груди, я говорю:

— Привет. Ты до смерти напугал меня, — я нервно смеюсь.

Хорошо, это было неожиданно. Джексон недавно звонил, чтобы проверить, как мы, и удостовериться, собираюсь ли я все еще работать на него. Он смотрит на меня с высоты своих ста восьмидесяти двух сантиметров. У меня не такой и маленький рост, но, в любом случае, на его фоне я ощущаю себя крошечной. Он присаживается и собирает бумаги.

— Прости. Кэтрин говорит то же самое, — Джексон смеется, и его глаза загораются, когда он произносит ее имя.

— Как она? — спрашиваю я. С тех пор, как она переехала в Калифорнию, мы разговаривали с ней всего несколько раз. Из-за разницы во времени мы немного скучаем друг по другу.

Лицо Джексона радостно озаряется, глаза загораются, и появляется улыбка. Мое сердце пропускает удар. Я помню, что это такое — быть настолько влюбленной.

— Замечательно. Мы замечательно.

Я смеюсь, чтобы скрыть нарастающую боль.

— Я не спрашивала о тебе, — игриво говорю я и слегка подталкиваю его локтем.

— Да-да. Каждый интересуется ею и даже не думает обо мне, — он подмигивает. — Как ты поживаешь? — спрашивает Джексон, положив свою руку мне на плечо и прижимая ближе. Он ощущает огромную вину за все, что произошло, поэтому предложил мне работу в любое время, как только я буду готова. Гибкий график и возможность самой выбирать время работы — этого было достаточно, чтобы заинтересовать меня. Если бы я продолжила работать журналисткой, мне бы пришлось часто уезжать. В этом случае я провела бы слишком много дней и ночей вдали от дома. Моя дочь засыпала и просыпалась бы без меня.

Я медленно выдыхаю, когда он отпускает меня.

— Я живу. Лиам был рядом, заботился обо всем по дому. Он очень помог мне с кучей дурацких и обыденных дел.

— Димси хороший парень. Я разговаривал с ним на прошлой неделе.

— О, — отвечаю я немного удивленно.

Не знала, что они такие близкие друзья.

Джексон фыркает в ответ.

— Я должен был как-то удостовериться, что у вас все в порядке. Учитывая тот факт, что ты не отвечаешь на мои звонки.

— Я отвечаю, — восклицаю я, защищаясь. — Ну ладно, иногда… — я умолкаю.

— Это нормально. Я знаю, что ты занята. Да и Димси говорит, что ты в любом случае соврешь, — он смотрит на меня понимающим взглядом. Джексон хорошо «читает» людей. Все они хорошо это делают. Иногда дружить со спецназовцами ВМФ не так уж и здорово. Конечно, я всегда в безопасности и под защитой, но скрыть от них что-то практически невозможно. Потеряв Аарона, я забыла, как жить. Я питала свои силы от него. Теперь я должна полагаться только на себя. И в этом, как мне кажется, я преуспела.

— Я не вру… Я просто устала говорить одно и то же снова и снова.

— Да, я помню это чувство, — отвечает Джексон.

О, как я могла забыть? Джексон знаком с этим лучше любого другого человека. Когда умерла его жена, он был в таком же положении, как и я сейчас. Я идиотка. Да еще и бездушная.

— Джексон, — я кладу руку на его ладонь. — Не могу поверить, что была такой глупой.

Он коротко смеется и проводит меня в свой кабинет.

— Садись, — говорит он властно и одновременно мягко.

Меня всегда поражало, как он может быть таким сильным и при этом иметь самое огромное сердце среди всех, кого я знаю. Он на многое готов, лишь бы не пришлось страдать другим. Аарон всегда восхищался им и говорил, что для него честь — служить с Джексоном. Думаю, муж гордился бы тем, что я пришла работать сюда, пусть он и погиб, выполняя задание этого человека.

Джексон садится напротив меня.

— Я не считаю нужным сейчас говорить о Мэдди и обо всем, что произошло. С тех пор, как рядом появилась Кэтрин, мне лучше. Но я все еще разбираюсь с этим. Я знаю, ты говоришь, что все в порядке. И это нормально. Но тебе не нужно «быть в порядке» со мной. Или Лиамом, — он бросает на меня проницательный взгляд.

— Знаешь, я не понимаю, чего от меня все ждут? — спрашиваю я. — Я имею в виду, неужели люди думают, что я сейчас начну ходить колесом по коридору? Влюблюсь? Выйду замуж? Или они предпочитают, чтобы я напивалась, дабы ничего не чувствовать?

Он вздыхает.

— Нет, они этого не ждут. Но они также не знают, чего ожидать. После смерти жены, я отказывался встречаться с кем-либо. Я не хотел видеть рядом с собой ни одной чертовой женщины.

Я улыбаюсь, потому что знаю, к чему он ведет.

— Да-да, даже не произноси этого, — ухмылка Джексона снова возвращается.

— Ты милый, когда влюблен, — я откидываюсь на спинку кресла и улыбаюсь.

Он скрещивает руки на груди и тоже откидывается на спинку кресла.

— Я всегда милый, но сейчас не об этом.

Я закатываю глаза от его самоуверенности. Им всем нужно показаться врачу.

— Между нами: я ума не приложу, как, находясь здесь рядом с тобой и Марком, кто-то умудряется выполнять свою работу.

— Почему? — спрашивает он, озадаченный вопросом, не понимая, к чему я веду.

— Ну, вы оба такиииие симпатичные. Уверена, что все просто пялятся на вас весь день, — саркастично отвечаю я.

Смех Джексона разносится эхом по кабинету.

— Ты привыкнешь к этому, — он подмигивает.

— Кэт заслуживает медаль за то, что справляется с тобой. Однажды она увидит правду.

— Я женюсь на ней до того, как это произойдет. Мне всего лишь нужно убедить ее, что я достоин всегда быть рядом, — Джексон как всегда честен. Это одна из его черт, на которые мы все можем рассчитывать.

— Как у вас обстоят дела, ребята? — спрашиваю я. Думаю, что Кэтрин подходит ему. Она держит его в форме, а он дополняет ее.

— Хорошо. Она занимается своими делами, а я всегда рад вернуться в Калифорнию. Для нас удача, что я достаточно близко к Сан-Диего. В любом случае, хватит обо мне… мы говорили о тебе.

— Давай не будем.

Джексон поднимает руки, сдаваясь.

— Я просто говорю, что тебе нужно делать все необходимое, чтобы выжить. Но спустя какое-то время «выживания» уже недостаточно. Кэтрин мне это показала. Я мог быть сейчас гораздо счастливее, если бы не прожил в подвешенном состоянии два года.

Тут мне нечего сказать. Я знаю, что он имеет в виду. И знаю, он действительно понимает, что я чувствую. Хотя я и сама не понимаю, что, черт возьми, чувствую и почему.

— Спасибо, Джексон.

— Достаточно о грустном. Как моя красавица-крестница?

При мысли о Арабелле, улыбка на моем лице появляется автоматически. Я люблю эту малышку больше, чем собственную жизнь.

— Слава Богу, после того, как лекарство помогло вылечить инфекцию, она в порядке. Ты должен прийти навестить ее.

Он смеется.

— Я бы все равно пришел, предложила бы ты мне это или нет. Марк подготовил твой кабинет на прошлой неделе. Гибкий график остается в силе. Если тебе нужно поработать дома, потому что малышка заболела, или что-то еще — ты можешь это сделать. Мы хотим, чтобы ты была счастлива. Поэтому, если тебе что-нибудь будет нужно, сведи с ума Марка, но получи это!

— Я думаю, что буду делать это с удовольствием.

Джексон встает, протягивает руку и провожает меня до моего кабинета.

Мы входим, и я застываю. Он больше, чем его кабинет. Я бы подумала, что это переговорная.

— Вау, Джексон, какого черта? — спрашиваю я его. — Этот кабинет огромный. Марк, который в принципе управляет всем, работает в каморке. Это безумие, — я в шоке, это абсолютно неожиданно. Я секретарь. Я не отправлюсь на задание и не буду делать что-то еще, кроме сортировки бумаг и приведения их странной системы в порядок. Честно, за ту зарплату, что он мне предложил, это ничтожный объем работы.

— Возможно, тебе когда-нибудь понадобится привезти дочь сюда на какое-то время. Мы все согласились, что тебе необходим кабинет попросторнее, — говорит Джексон, даже не моргнув глазом. — Я оставил некоторые поручения на твоем столе, если ты захочешь начать сейчас. Отправь мне сообщение, когда будешь готова уйти.

— Эммм, конечно, — я стою, оглядывая комнату. Это безумие и абсолютно за гранью. Я должна была это предвидеть, учитывая, что Джексон Коул не делает ничего наполовину.

Пора приниматься за работу.

 

Глава 13

— Ээээй, — слышу я хриплый голос Лиама.

— Я на кухне!

Арабелла сидит в своем высоком стульчике, а я кормлю ее ужином. Она так быстро растет. Уже кушает кашу, и немного детского питания. Скоро она начнет ползать, но со мной рядом никого, чтобы отпраздновать это событие. Ее отец никогда не увидит эти маленькие подвиги, и это разрывает меня на части.

— Тебе на самом деле стоит закрывать дверь, — сердито говорит Лиам, бросая свое пальто на спинку стула.

— Но тогда мне пришлось бы отвлечься, чтобы впустить тебя, — отвечаю я безапелляционно и возвращаюсь к кормлению малышки, пытаясь отогнать свои переживания. Но правда в том… что это реальность. Я должна с ней справляться.

— Ооох. Привет, тыковка, — его глаза загораются, когда он наклоняется к Аре. Звучит очень умилительно, когда взрослый мужчина говорит детским голосом. Его тон становится выше и мягче.

Детский ротик расплывается в улыбке, и она вскидывает ручки вверх, когда он подходит ближе. Мое сердце разрывается от того, какой счастливой она становится при виде Лиама. Он целует ее макушку, и Ара хихикает.

— По крайней мере, хоть кто-то рад меня видеть, — игриво говорит он.

— Я тоже была бы рада, если бы ты принес мне подарок, — шучу я.

Он смеется и лезет в карман своего пальто.

— Так получилось, что я это сделал. Но раз это единственная гарантия того, что ты будешь милой, я придержу его, пока не заслужишь.

Практически выпрыгнув из своего кресла, я подбегаю к нему.

— Что это? — я пытаюсь заглянуть ему за спину, где он держит секретный предмет.

Лиам улыбается, когда видит мои настойчивые попытки подсмотреть. Я даже не знаю, почему веду себя так. Господи, я идиотка.

— Нет. Сначала мы покушаем, и потом, возможно, ты получишь это.

— Уверена, это наверняка какая-нибудь ужасная PEZ-конфета (Примеч. конфеты компании PEZ, которые продаются в виде пластиковых игрушек) или нечто такое же глупое.

— Думаю, тебе придется побыть милой, чтобы узнать, — он прячет вещицу в карман, и я борюсь с необходимостью достать ее. — Как работа?

Следующие десять минут мы обсуждаем мой первый рабочий день и возвращение Джексона. Лиам никогда не упоминал, что они общались, но был удивлен, что Джексон в Виргинии. После того, как пицца съедена, Лиам уговаривает меня посмотреть фильм. Я укладываю Арабеллу в кроватку, спускаюсь вниз и обнаруживаю, что он разлегся на диване.

— Пожалуйста, устраивайся!

Лиам натягивает свою шапочку на лоб, и его глаза светятся весельем. Он садится и включает телевизор.

— Я выбрал фильм.

— Что? — спрашиваю я с возмущением. — Это мой дом. Почему это ты выбираешь фильм?

— Эмммм, потому что я гость, — он пожимает плечами, словно это очевидный ответ.

Я рычу и откидываюсь на спинку дивана.

— Какой паршивый «застрелите-их-всех» фильм мне придется смотреть?

— Увидишь. Это классика, — Лиам обвивает меня руками и прижимает к себе.

Я сворачиваюсь у него на груди без единого возражения. После того, как практически спала на нем в больнице, я обнимаюсь с ним без зазрения совести. Я скучаю по объятиям. И если он один из тех редких мужчин, которые наслаждаются этим, меня это устраивает. Эгоистичной части меня нравится, что он прикасается ко мне. И все же я не хочу, чтобы мне это нравилось. Это неправильно — наслаждаться объятиями другого мужчины так скоро.

Фильм начинается и мне хочется расплакаться.

— Нет! — я кричу и сажусь. — Нет. Нет, нет, нет. Я не буду смотреть это дерьмо, — яростно тряся головой, пытаюсь достать пульт.

— «Еще одна пятница» — фильм, достойный «Оскара», — Лиам вырывает пульт у меня из рук и засовывает его себе в брюки. (Прим. это комедия, снятая в 1995-м году режиссером Ф. Гэри Греем. В 2000 году вышел сиквел фильма под названием Следующая пятница, в 2002 году — Пятница после следующей).

— Ты серьезно? Ты действительно только что спрятал пульт у себя в штанах?

Лиам садится, не давая мне достать его. Раздражающий мужчина.

— Теперь ты готова смотреть самый лучший фильм всех времен?

— Я ненавижу тебя.

— Как-нибудь переживу, — он прижимает меня обратно к себе, и я серьезно размышляю над тем, как бы заполучить пульт. — Однажды ты поймешь, как сильно меня любишь.

— Сомневаюсь.

Может, ему понравится смотреть «Идеальный голос» на нашем следующем свидании. Свидании? Я назвала это свиданием. Это просто вечер двух друзей, которые обнимаются и смотрят фильм после ужина. О, мой Бог. Больница, его звонки, забота обо мне и все остальное — это начинает давить. Нет. Мы друзья, и он не чувствует этого.

Я не чувствую этого.

Лиам — красивый мужчина, но он под запретом. Он просто Лиам. Друг жениха на нашей свадьбе. Мужчина, который помогал мне и Аарону переезжать в наш первый дом. Нельзя нарушать границы. Мое тело напрягается, и он замечает это.

— Если ты действительно это ненавидишь, тебе не обязательно смотреть, — предлагает он.

Я смотрю в его голубые глаза, и страх щекочет мне живот.

— Нет, я в порядке. Давай смотреть.

— Теперь устраивайтесь поудобнее, чтобы «обеспечить себе высшую степень безопасности в мире», — он говорит, имитируя голос из фильма.

— Можно мне мой подарок? — спрашиваю я.

Лиам тянется к заднему карману и достает оттуда пачку жвачки. Я посылаю ему свой лучший злобный взгляд, и он смеется.

— Я не говорил, что это.

— Ты действительно знаешь, как ухаживать за девушкой.

— Ты узнаешь, когда я действительно начну пытаться, малышка.

Он притягивает меня к себе, и фильм начинается. Я молюсь, чтобы он не заметил изменения во мне. Напряжение накатывает на меня, но я пытаюсь расслабиться и насладиться вечером.

 

Глава 14

Лиам

Она пристраивается у меня под боком, и это идеально. Я должен был уйти. Черт, я не должен был приходить, но мне хотелось увидеть Арабеллу. Ладно, по крайней мере, я продолжаю убеждать себя в этом. Правда в том, что я соскучился по Натали.

И это превращает меня в подонка.

— Этот фильм такой тупой! — бормочет она рядом со мной.

Уверен, женщинам нужно приобрести руководство по фильмам, которые мужчины никогда не возненавидят. И этот фильм был бы в списке. «Лучший стрелок» был бы еще одним. Этот фильм полон горячих цыпочек и крутых разборок ВМФ.

— Было бы намного лучше, если бы ты не жаловалась, — отвечаю я, благодарный за отвлечение.

— Засранец, — бормочет она, вздыхая, но потом располагает руку на моем животе, обхватывая меня за талию.

Я бы сказал что-нибудь остроумное, но не хочу, чтобы она двигалась. Ощущая близость ее тела, я начинаю желать большего. Это неправильно по многим причинам. Я нарушаю главный мужской закон, но не могу остановиться. Черт, если бы я знал, почему я даже думаю об этом… она не хочет меня. Она хочет своего мужа, а я всего лишь ее упрямый друг, который не уходит.

Натали поглаживает мой живот, и я пытаюсь остановить появляющийся стояк.

Монахини.

Пауки.

Джастин Бибер.

Бабуля.

Содрогаюсь от последнего, но рад, что подумал об этом.

Я никогда бы не объяснил, почему мой член встает от этого дурацкого фильма. Она бы наверняка поняла, что происходит. От того, что ее чертова рука находится так близко к моему мужскому достоинству, я глубоко вздыхаю и повторяю список еще раз. Мне нужно сосредоточиться и перестать думать.

Фильм идет дальше, и она начинает смеяться над ним вместо того, чтобы говорить о его тупости.

— Видишь, я говорил тебе. Это великий фильм, — я немного отстраняюсь и довольно ухмыляюсь.

Она смотрит на меня, а затем быстро отводит взгляд. Но я вижу ее насквозь. Я видел, как она смотрела на мои губы дольше, чем обычно.

Натали качает головой. И когда снова сморит на меня, на ее лице опять та самая маска.

— Когда я заставлю тебя смотреть «Идеальный голос» или «Дневник памяти», ты поймешь, что такое настоящий великий кинематограф.

— Чтобы это произошло, тебе придется связать меня и заткнуть рот, дорогая. Единственный девчачий фильм, который я могу посмотреть, это «Смертельное оружие», — самоуверенно отвечаю я.

— Во-первых, «Смертельное оружие» — это не девчачий фильм, — она остается на месте, но я чувствую, что она засуетилась. Натали легко завести. Я чувствую: когда она на взводе, то возвращается прежняя она. А не эта фальшиво-счастливая чушь.

— Я вынужден не согласиться, — говорю я и перемещаю руку на ее спину.

— Ты согласишься.

— Ты просто не увидела в нем эпичную мелодраму.

Натали презрительно усмехается.

— Ты идиот. Там вообще нет романтики! Это история про двух копов, которые стараются, чтобы их не уволили.

Я смеюсь и прижимаю ее ближе к себе.

— Мел Гибсон пытается заставить офигительно красивую девчонку быть с ним.

— Это второстепенный сюжет. Это даже не основа фильма.

— Абсолютно девчачий фильм. Я выиграл, — я усмехаюсь, зная, что у меня совершенно нет аргументов. Это был первый фильм, что пришел мне на ум, и я хватаюсь за соломинку.

Она глубоко вздыхает.

— Я сдаюсь. Невозможно переубедить дурака.

Я позволю ей остаться при своем мнении. В этот раз.

Когда мы оба затихаем и возвращаемся к просмотру фильма, пальцами я начинаю гладить ее по спине. Я даже не замечаю, что делаю, пока не чувствую, что она напрягается. Ее дыхание замирает, и она садится. Она не хочет меня.

— Хочешь чего-нибудь выпить? Или, может, попкорн? — спрашивает она.

То, как она заправляет волосы за ушко, как ее глаза смотрят в пол, как ее идеальные губы прикушены, говорит мне обо всем. Ей нужно сбежать и увеличить дистанцию.

— Попкорн было бы отлично.

Мне самому нужно немного дистанции.

 

Глава 15

Натали

— Что, черт возьми, со мной творится? — говорю я вслух и беру попкорн на кухне. Я просто оцепенела от всего происходящего. Я в растерянности. Притяжение между нами становится сильнее. И насколько я хочу противиться этому, настолько же чувствую себя беспомощной. Я хочу быть рядом с ним. Хочу, чтобы он приходил и был здесь. Но в то же время и не хочу этого. И, если честно, единственная причина — я напугана.

Напугана из-за того, что испытываю чувства к другому мужчине. Такому же, как мой муж. Он пожертвует своей жизнью ради другого. Я испытала это однажды и не знаю, готова ли вынести это снова. Я определенно не хочу, чтобы моя дочь столкнулась с болью потери еще одного мужчины в ее жизни. Только в этот раз все будет намного хуже. Она действительно будет знать Лиама. Поэтому я должна прекратить это.

Я возвращаюсь в гостиную с миской попкорна и сажусь рядом с Лиамом. Его поза до смешного напряженная. Уверена, мой побег не остался незамеченным.

— Хочешь? — спрашиваю я, передавая ему миску.

Он смеется и закапывается рукой в миску, бросая несколько зернышек в меня.

— Расслабься, Ли, — Лиам фыркает, и я смеюсь, несмотря на свое смущение. — Иди сюда, давай закончим смотреть фильм.

Я делаю успокаивающий вдох, и прислоняюсь к его телу.

Фильм тянется бесконечно долго, хотя это один из любимых фильмов Аарона. Они с Марком постоянно цитировали фразы оттуда. Я скучаю по этим маленьким моментам. Слезы подступают, и внутренний конфликт снова поглощает меня.

Я сажусь и пытаюсь утихомирить свои мысли. Просто сумасшествие, каким легким и домашним кажется этот момент. Лежать в объятиях Лиама, смотреть телевизор после рабочего дня. Мы поужинали, уложили Арабеллу спать и сейчас просто проводим время вместе. Это чувствуется странным только потому, что я хочу видеть это странным. На самом деле это чувствуется… правильным. Я могла бы повторять это каждый день, и была бы довольна.

Я не должна этого хотеть.

Но я хочу.

Я не должна чувствовать себя комфортно в его объятиях.

Но я чувствую.

Я должна заставить его уйти и сохранить дистанцию между нами.

Но я не могу.

Я слышу фразу из фильма, которую любил повторять Аарон, и начинаю смеяться. Лиам тоже. Смотрю на него и вспоминаю. Вспоминаю звук его смеха, каким было его лицо, когда он произносил эту фразу. Как прищуривались его глаза, когда он улыбался. Я вспоминаю все это и начинаю плакать. Плакать не от смеха, а по-настоящему. Вспоминать больно. Боль наплывает на меня, словно волны на берег. Они накатывают одна за другой, и каждая вновь разбивает мое сердце. Я хочу, чтобы эта боль прекратилась.

Глаза Лиама округляются, когда он понимает, что я не смеюсь. Он мгновенно заключает меня в объятия и прижимает к себе.

— Ли? Что случилось? — в его голосе слышна паника.

— О Боже! — я плачу громче и не могу остановиться. — Я не могу! — выговариваю я между всхлипами. Черт, я распадаюсь на части. — Я не могу дышать.

Меня накрывает чувство вины за мысли о жизни с Лиамом. Моя жизнь изменилась так недавно. Мне трудно дышать.

Лиам держит мое лицо в своих ладонях и вытирает слезы.

— Почему ты плачешь? Что случилось? — спрашивает он в замешательстве.

Я продолжаю плакать, а он смотрит на меня, словно на раненное животное. Хотя, скорее всего, я именно так и выгляжу.

Он выключает фильм, но мои слезы продолжают литься.

— Я не могу, — говорю я, и он снова обхватывает мое лицо ладонями.

— Скажи мне, что сделать. Я не понимаю, почему ты плачешь, — голос Лиама дрожит, и он судорожно осматривается в поисках…чего-то. Чего угодно, что поможет. — Натали, успокойся.

— Я не знаю. Я просто… мне больно. Я не хочу, чтобы мне было больно! — восклицаю я, и мое дыхание становится более затрудненным. У меня начинается чертова паническая атака. — Сделай так, чтобы боль прекратилась! — умоляю я.

Он опускает взгляд и медленно притягивает мое лицо к своему. Он смотрит на меня, затем его рот становится ближе, и я мгновенно прихожу в себя.

— Лиам! — говорю я и отклоняюсь. — Что ты делаешь?

Он отстраняется и потирает свою шею.

— Ты плакала, и я просто… — быстро говорит он. — Я не знаю. Я имею в виду, слезы и девчонки… — Лиам бормочет и встает. Он стоит и потирает лицо ладонями. — Парни понятия не имеют, что делать с женскими слезами! — говорит он расстроенно.

Я пытаюсь не показывать свою реакцию на эту ситуацию. Правда. Но он выглядит так смешно и мило.

— Ли, прости. Ты умоляла меня остановить это, — он начинает говорить быстрее. — Господи…

— Да, но почему ты решил, что должен поцеловать меня? — спрашиваю я, пытаясь не улыбаться. Прямо сейчас он очарователен. Он взволнован и явно находится не в своей тарелке. Я встаю и беру его за руку, пытаясь остановить поток его слов.

— Я не знаю. Что за черт? Ты плакала. Реальные слезы! Я парень. Я не имею дела со слезами, — он поднимает руки вверх и начинает что-то бормотать про себя и женщин. — Чертовы слезы. Я имею в виду, что просто подумал… Если поцеловать тебя, тогда ты перестанешь плакать.

Я начинаю смеяться и обхватываю его лицо.

— Ты такой глупый, — смеюсь я, и он расслабляется. — Когда в следующий раз девушка будет плакать, просто обними ее.

— Не плачь больше. Никогда. Я не подготовлен к этому.

— Не могу этого обещать, — я смотрю в его глаза.

Лиам кладет руку на мою спину, и необходимость поцеловать его возрастает.

— Я не могу видеть это, — бормочет он.

— Что?

— Видеть, как ты плачешь. Я никогда не чувствовал себя так беспомощно, — Лиам качает головой и затем смотрит вниз. — Прости, что пытался поцеловать тебя.

Он снова притягивает мое лицо к своему.

— Лиам… я… это… — я не знаю, что сказать. Мне хочется поцеловать его и облегчить его смущение. Но больше, чем это, я просто хочу поцеловать его. Возможно, позже я возненавижу себя, но сейчас у меня нет уверенности ни в чем. Аарона больше нет. С Лиамом я чувствую себя в безопасности. Я смотрю в его глаза, сражаясь с потребностью почувствовать поцелуй этого мужчины, почувствовать себя желанной. Эта потребность становится непреодолимой.

Я медленно тянусь к нему. Он наблюдает за мной, когда я притягиваю его голову ближе. Он позволяет мне это. Позволяет мне вести, и я вижу зарождение желания в его глазах. Тень волнения пробегает по его лицу, пока он обдумывает все. Что я творю?

— Натали… — говорит Лиам тихо и трепетно.

То, как он произносит мое имя, заставляет меня хотеть его больше. Мы дышим вздохами друг друга. В предвкушении момента мой живот напрягается, и я прижимаюсь губами к его губам. Я не думаю. Стараюсь не концентрироваться на различиях. Его губы твердые, но упругие. Он неподвижен, но каждая частичка его тела напряжена. Я не позволяю себе замечать разницу в росте. Мне приходится приподниматься на носочках, чтобы дотянуться до него. Пальцами я плавно скольжу к его затылку и проскальзываю в волосы. Я хочу, чтобы он целовал меня, но он стоит, словно статуя. Наклоняя голову, я пытаюсь заставить его ответить, но единственное, что чувствую, это крепкие руки, сжимающиеся на моей спине, хватающие мою футболку. Я отстраняюсь от него, и мы оба открываем глаза.

Что бы он ни искал в моих глазах, он это находит. Его рука движется вверх по моей спине, и его рот оказывается на моем. Этот поцелуй — его. Это не поцелуй-просьба, это завоевание. Его губы прижимаются к моим жестко и сильно. Я вздыхаю, и он воспринимает это как разрешение. Я чувствую, как его язык касается моего, и мышцы моего животы сжимаются. Лиам прижимает меня к себе и держит. Я теряю себя в его прикосновениях и в этом моменте, который он мне дарит. Он прижимает меня ближе. Мои пальцы запутываются в его волосах и сжимают их. Я не хочу останавливаться.

Я хочу его.

Я хочу этого.

Мне нужно это.

Я ненавижу это.

 

Глава 16

Мои пальцы расслабляются, а следом за ними и объятия Лиама. Он отпускает меня, и мы оба пытаемся отдышаться. Я смотрю на него, но его взгляд направлен на каминную полку. Он смотрит на флаг, и все внутри меня начинает болеть.

— Натали, — говорит Лиам низким голосом. Он расстроен. — Я… черт… я просто…

— Пожалуйста, не надо, — прошу я с надеждой, что он не скажет «прости, это было ошибкой». Я ненавижу слово «прости». И я чертовски уверена, что не хочу слышать это из его уст. Я устала от того, что люди постоянно просят прощения. Им не жаль. Они просто не знают, что сказать. И я устала это слушать.

— Нет, послушай, — рукой он хватает мою руку, когда я пытаюсь отвернуться. — Черт, послушай! Я не знаю, что это. Я имею в виду, ты… ладно… ты! — восклицает он и опускает руку. — Мы дружим уже очень давно, и ты была его женой. Я не знаю, приемлемо ли все это!

Вся эта ситуация приводит в замешательство. Есть часть меня — огромная часть — которая взвешивает произошедшее и провоцирует появление чувства вины. Я ощущаю себя так, словно изменила своему мужу. Знаю, что это не так. Знаю, что его больше нет. И, черт возьми, он сам хотел, чтобы я двигалась дальше. Но чувство вины все равно есть. Глубоко внутри мучаюсь от мысли, что это неправильно. Но есть и другая сторона меня — женщина, которая требует и желает, чтобы к ней прикасались. Мне понравилось ощущение его губ на моих. Как Лиам держал меня в своих руках и как мое тело прижималось к его. Это все, что мне было нужно. Но ни в чем из этого я не хотела бы нуждаться. Я была инициатором. И я сделала бы это снова.

— Я не знаю, что сказать, — честно отвечаю я. — Я хотела поцеловать тебя. Я хотела не хотеть поцеловать тебя, — я издаю тихий смешок.

Лиам делает шаг вперед и прижимает меня к себе.

— Я хотел бы не хотеть тебя, но я хочу. Я не знаю, каким образом и в какой момент у меня возникли эти чувства к тебе. Я не знаю, должны ли мы делать это. Я не знаю, готовы ли мы к этому, — тихо говорит Лиам, пока мы обнимаем друг друга.

— Я тоже не знаю. Может быть, мы должны двигаться постепенно. Я не знаю, готова ли, — я смотрю на него, а он всматривается в меня. — Я знаю, мне хочется, чтобы ты приходил, но я не знаю, чем это обернется. Я имею в виду, еще и года не прошло, и я просто…

Слезы наполняют мои глаза, пока я пытаюсь осознать произошедшее. Я поцеловала своего друга. Я поцеловала друга Аарона. И не уверена, так ли уж это неправильно.

— Ты не избавишься от меня. Не хочу давить, но я хочу поцеловать тебя снова. Или ты считаешь, что я должен остановиться? — он ждет, а мое дыхание учащается.

Внутри меня нарастает предвкушение. Оно переворачивает все внутри и растет, занимая каждую частицу души. Я хочу этого. Вслушиваюсь в свои ощущения, пытаюсь понять: это желание? Или чувство вины ищет выход наружу? Желание наполняет меня и гасит все проявления чувства вины. Мое сердце хочет этого, и мое тело повинуется. Я вдыхаю его запах и закрываю глаза, воспринимая каждую нотку специй и сандалового дерева. Чувствую сильные руки, обвивающие меня. Меня бьет дрожь, хотя ни одной клеточке моего тела не холодно.

— Ты хочешь, чтобы я остановился, Ли? — голос Лиама хриплый и наполнен желанием. Руками Лиам проводит вверх по моей спине и затем обратно вниз, к бедрам. Он приподнимает меня, и его дыхание согревает мое лицо. Я чувствую его все ближе и ближе. — Самое время, милая, — говорит он, практически касаясь моих губ.

— Нет, — говорю я с выдохом.

— «Нет» — ты не хочешь, чтобы я останавливался? Или «нет» — ты хочешь, чтобы я остановился? — спрашивает он. Его нос прикасается к моему. Его губы в миллиметре от моих. Одно движение — и мы соприкоснемся.

— Нет, я просто…

Он слегка отстраняется.

— Просто что? Чего ты хочешь?

Чего я хочу? Я хочу все это. Я хочу, чтобы больше не было больно. Когда я рядом с ним — все не так сложно. Он заставляет меня улыбаться и смеяться, когда я чувствую, что тону в печали. Но лучшим из всего этого является то, что Лиам даже не осознает этого. Это происходит само по себе, когда он рядом.

— Поцелуй меня!

Он мягко прижимает свои губы к моим. Нет никакой спешки, никакой несдержанности. Он целует меня так, словно я хрупкая. Лелеет, держа в своих руках и даря мне частичку себя. Я открыта и уязвима. И его поцелуй показывает мне, что он понимает это. Он не давит на меня, он дает мне силу и понимание.

Слишком скоро он отстраняется и прижимается своим лбом к моему. Мы стоим обнявшись, и его рука гладит меня по спине.

— Я пойду. Тебе завтра на работу.

— Ладно, — говорю я и держу глаза закрытыми, пока он обнимает меня. — Может, зайдешь еще раз на этой неделе? — мне неловко просить об этом. То есть, я не знаю, как все это работает. Нужно ли мне его приглашать, или же он просто будет появляться, как последние полтора месяца?

Он притягивает меня ближе к себе и снова смеется.

— Как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь в пятницу вечером?

Я смотрю на него, и мой пульс ускоряется. Не уверена, что готова идти куда-то.

— Ли, это не будет свиданием. Я просто подумал, что мы могли бы просто встретиться с друзьями.

Лиам опускает руки, и я глубоко вздыхаю.

— Я не знаю, смогу ли оставить Арабеллу.

— Подумай об этом. Мы можем все вместе пойти и отпраздновать твое возвращение на работу. Ты говорила, что Марк и Джексон здесь. Уверен, они тоже захотят пойти отдохнуть.

Я киваю и заламываю руки.

— Я подумаю об этом.

— Ладно, я позвоню тебе позже, — говорит Лиам и собирает свои вещи.

— Хорошо, — бормочу я. Внезапно вся ситуация становится странной.

Он подходит к выходу и останавливается, положив руку на дверную ручку. Лиам медленно оборачивается, и его глаза светятся искренностью.

— Несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты знала: твоя дружба для меня все. Я всегда буду рядом с тобой. И мы никогда не упомянем этот вечер, если ты сама не хочешь. Мы можем притвориться, что ничего не произошло. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И если тебе нужно было поцеловать меня, потому что ты в этом нуждалась, я не расстроюсь.

— Лиам, я…

Он поднимает руку, чтобы остановить меня, и дарит мне ободряющую улыбку.

— Я позволю попользоваться мной, если тебе это нужно. Не знаю, когда все изменилось для нас обоих, но в чем бы ты ни нуждалась — просто скажи мне. Если ты хочешь забыть о сегодняшнем вечере, если хочешь быть просто друзьями, или если хочешь увидеть, что из этого получится — я буду рядом. Я даю тебе право выбора.

И прежде, чем я могу ответить, Лиам поворачивает дверную ручку и уходит. Я иду к двери, кладу на нее руку и закрываю глаза.

Теперь мне нужно выяснить, как вести танец, шаги которого я не знаю.

Я поднимаюсь по лестнице и разглядываю фотографии на стене. Наше первое свидание, свадебные фото, моя беременность. Мои губы покалывает от поцелуя. Я поцеловала другого мужчину. И не просто мужчину, а того, чье изображение присутствует на большей части этих воспоминаний.

Как я могла это сделать? Могу ли я это сделать? Я останавливаюсь на верхней ступеньке, где висит фотография Аарона в темной рамке. Под ней коробка с его медалями и лентами. Я прикасаюсь рукой к прохладному стеклу и начинаю плакать. Вот она я: стою, уставившись на мужчину, которого любила, а на моих губах еще остается вкус Лиама.

Я срываю фотографию Аарона со стены и ложусь в постель с моим мужем в руках. Я засыпаю, желая, чтобы это чувство вины исчезло.

***

— Звездочка, можешь принести новый контракт, который пришел по факсу несколько минут назад, в кабинет Джексона? — говорит Марк, остановившись у двери моего кабинета, а затем уходит.

Я беру документы и направляюсь в кабинет Джексона. Прошло две недели с тех пор, как я работаю здесь, и это здорово. Все быстро поняли, что я определенно сверхквалифицирована, и теперь на мне ответственность за расписание и подготовку миссии.

— Привет, — говорю я и вхожу. Джексон и Марк смеются Бог знает над чем.

— Привет, заходи, — говорит Джексон и хлопает Марка по плечу. — Мне нужно увидеть, сколько у нас есть ребят, готовых для отправки на миссию в Африке.

Я киваю и передаю ему документы, которые принесла с собой. Меня определенно впечатляет, что Джексон смог создать компанию, проводящую самые сложные миссии. Они получают все больше запросов и уже не в состоянии выполнить их все из-за нехватки кадрового состава. Видимо, Аарон занимался подбором персонала, и они еще не нашли человека на его должность.

— Я думаю, что вы, ребята, должны устроить рекрутинговую сессию или что-то вроде того. Поступает много запросов, но нам приходится отказывать клиентам, — предлагаю я, и они оба смотрят на меня с задумчивым видом.

— Ли, — говорит Джексон с осторожностью. — Я знаю, что ты только начала. Давай смотреть правде в глаза — ты делаешь гораздо больше своих должностных обязанностей. Мне нужен кто-то умный, кто может «читать» этих ребят и привлекать сюда «свежую кровь». Я лучше закрою бизнес, чем пошлю на задание кого-то неподготовленного.

— Ты предлагаешь мне еще одно повышение? — это, безусловно, самое быстрое продвижение по карьерной лестнице, которое кто-либо когда-либо получал.

Джексон кивает, и Марк смеется.

— Уверен, ты сходишь с ума от скуки, отвечая на ежечасные телефонные звонки. Кроме того, этот ублюдок уезжает через несколько дней, и мне рядом нужен кто-то с мозгами.

Я оборачиваюсь и осматриваюсь. Здесь работают и другие. И работают уже давно. Они рвут свои задницы и являются частью компании гораздо дольше, чем я.

— А что насчет остальных?

Марк оборачивается и впервые выглядит серьезно.

— Есть очень много того, чего ты не знаешь об их деятельности. Они не администраторы.

— Ладно, — говорю я в замешательстве, решая не спорить. — Что это влечет за собой? Я имею в виду, у меня же есть Арабелла. Я даже не хотела возвращаться на работу.

Джексон встает и направляется к картинам на стене.

— Я никогда бы не позволил повышению отнять тебя у Арабеллу. Мы с Марком позаботимся обо всем. Ты просто должна быть честной и дать нам знать, — он потирает рукой лицо. — Если согласишься, то мы откроем доступ к определенным материалам, но тебе придется получить разрешение на допуск к ним.

Марк закидывает ноги на стол Джексона и бросает поддразнивающий взгляд.

— Не заставляй Маффина страдать слишком долго. Он уже начинает седеть.

— Отвали.

— Я должна быть вашим арбитром? — спрашиваю и хлопаю Марка по ноге.

Марк смеется и опускает ноги.

— Я всегда побеждаю.

Джексон фыркает и становится позади нас, хлопая Марка по затылку. Клянусь, эти двое, словно дети. Это какая-то генетическая особенность, которая есть у них у всех.

— Ладно, если ты думаешь, что я подходящий человек, Джексон, то сделаю все, что вам нужно.

Манера их поведения слегка меняется. Я чувствую исходящие от них волны напряжения.

— Ли, — говорит Джексон, привлекая к себе мое внимание. — Ты получишь допуск к множеству файлов с информацией, доступ к которым сейчас заблокирован на твоем компьютере из-за твоего статуса. Когда это произойдет, доступ разблокируют.

— Эммм, ладно.

— У меня нет никаких сомнений — ты справишься и получишь допуск, поэтому я хочу сказать кое-что.

Марк кладет руку мне на плечо.

— Это касается Аарона.

 

Глава 17

— Что касается Аарона? — нерешительно спрашиваю я. Что такого может быть в профайле, о чем я не знаю? Это было самодельное взрывное устройство… ничего другого не должно быть в этих секретных документах.

Джексон садится на край своего стола, и серьезное выражение его глаз пугает меня.

— Мы вели расследование нападения на его автомобиль. Я думаю, что в него целились.

— Каким образом покушались? Я имею в виду, кто сделал его своей мишенью?

Он сжимает переносицу и выдыхает.

— Не его. Я думаю, что они хотели напасть на меня. Я не знаю. На данный момент у нас не так много информации. Но есть эти документы, и я не хотел бы, чтобы ты узнала об этом из какого-то другого источника или от посторонних.

— Не понимаю, — в замешательстве говорю я. Мне сказали, что его смерть была просто … смерть. И сейчас я не вижу никакого смысла в этом расследовании.

— Натали, — Марк обращает мое внимание на себя. — Никто не смеет убить члена этой команды и избежать нашего преследования. Там были проблемы с переброской припасов. Аарон пошел туда, чтобы расследовать это, и затем он умер. Потом мы отправляемся туда, и Маффина подстреливают. Все это не сходится, — тон его голоса властный, но это по-прежнему тот самый Марк, которого я знаю.

Я должна была догадаться, что они не собираются оставить это просто так и, если честно, я рада этому. Они хорошие люди, достойные мужчины, которые не позволят кому-то остаться безнаказанным. Однако для меня это будет нелегко. Я снова начала чувствовать, жить, и потом все это с Лиамом. Черт, я даже не знаю, что это.

— Я не знаю, что сказать.

Джексон наклоняется вперед.

— Я говорю тебе, что если хоть один член этой команды погибает, мы не оставляем этого просто так. Кто-то заплатит за его смерть. Кто-то заплатит за то, что почти убил меня. Я не хочу, чтобы для тебя это было неожиданностью.

Каждая частичка меня хочет сказать им, чтобы они остановились. Отпустили это. Ведь что бы они ни выяснили, это ничего не изменит. Однажды жестокие руки судьбы уже ударили меня. Я действительно не знаю, смогу ли пережить еще один раунд.

— Ладно, спасибо за предупреждение, — я борюсь сама с собой. Нужно ли мне попросить, чтобы получить больше информации. Если есть профайл — значит, есть и что-то внутри него. Я не уверена, что смогу сдержаться и не заглянуть в него. — Джексон? — я спрашиваю нерешительно.

— Ты хочешь знать?

— И да, и нет. Я просто хочу понять, есть ли там что-нибудь, о чем мне нужно знать, потому что пока не уверена, смогу ли с этим справиться, — честно отвечаю я. Мое сердце бешено бьется, а во рту становится сухо, пока жду их ответа.

Джексон и Марк смотрят друг на друга, и оба неловко переминаются с ноги на ногу. Марк откашливается.

— Все, что нам известно на данный момент, это то, что, как мы считаем, наша компания является мишенью. Кроме того, нам кажется, они были уверены, что Джексон был в той машине.

Я прижимаю руку к груди и вздыхаю.

— Почему? — неуверенно спрашиваю я. — Зачем кому-то понадобилось целиться в вас? — слова вылетают из моего рта, и я застываю. Это мои друзья. Это был мой муж и моя семья, и они оказались под перекрестным огнем.

— Мы не знаем, но обязательно выясним. И мы не собираемся отказываться, — Марк встает и притягивает меня в свои в объятия. — Он был одним из нас.

Я киваю и делаю шаг назад. Мне нужно многое осмыслить, и я уже не уверена, что все вернется на свои места. Несмотря ни на что, мой муж убит. Поэтому поиск причины для меня не имеет значения. Это не вернет его назад.

— Ладно, давайте перейдем к собранию. У меня есть над чем подумать, и я хочу быть в состоянии сосредоточиться на работе. Мне нужно завтра взять выходной, чтобы отвезти Арабеллу к врачу на контрольное обследование.

Оно назначено на более позднее время, но я хочу побыть с ней. Чувствую, что начала упускать что-то, снова выйдя на работу. Кроме этого, я не хочу говорить об Аароне… не сегодня.

Мы быстро завершаем оставшуюся часть нашего собрания и обсуждаем некоторые дела, которые необходимо закончить. Я падаю в свое кресло и поворачиваюсь так, чтобы смотреть в окно. Что за бардак? Мое сердце только начало заживать. Я почти нашла способ, чтобы ставить одну ногу впереди другой, не оступаясь, но сейчас подо мной снова зыбкая почва.

Мой рабочий телефон звонит, останавливая внутреннюю неразбериху.

— Здравствуйте, это Натали.

— Привет, Натали, — от его хриплого баритона мое сердце пропускает удар.

— Привет, Лиам, — говорю я, и уголки моих губ понимаются сами по себе. Я удобнее усаживаюсь в кресле и кручу провод телефона. Господи, одно его приветствие превращает меня в девочку-подростка.

— Чем занимаешься?

— Работаю, — отвечаю я с сарказмом.

— Тоже мне, шутница. Я звоню, чтобы пригласить тебя на свидание.

Лиам был в отъезде на прошлой неделе. У них была обучающая миссия, ради которой пришлось ехать во Флориду. Пока его не было, мы общались посредством нескольких смс-сообщений, но я чувствую себя лучше в отношении случившегося между нами. Мы с Ринель долго это обсуждали, и она помогла мне увидеть все четко.

Лиам заботится обо мне, иначе он не дал бы пространство, которое мне нужно. Он знает меня на протяжении долгих лет дружбы. Аарон был его лучшим другом. Я не думаю, что он способен запятнать его память. В Лиаме нет ни одной частички, желающей забрать мою любовь к Аарону.

— Приглашаешь? На свидание? — я улыбаюсь и прикусываю губу, немного заигрывая с ним.

Он смеется.

— Приглашаю. Ты свободна?

— У меня нет няни. Мне нужно немного больше времени, чем предупреждение за пару часов. Но, возможно, завтра.

— Проверь свои сообщения, — говорит мне Лиам.

— Эмммм, хорошо.

Я хватаю телефон, чтобы проверить, и, конечно же, вижу сообщение от Ри.

«Эй, Арабелла со мной сегодня вечером. Повеселись. Займись сексом… или нет, но ты же знаешь, что можешь».

— Ну? — спрашивает Лиам, уже зная ответ.

— Эммм, ладно. Что ты знаешь? Моя подруга похитила мою дочь.

— Я заеду за тобой в семь, — в его голосе чувствуется уверенность. Часть меня хочет ударить его, другая же — прижаться губами к его губам снова. — И еще, Натали? — спрашивает он, и его голос становится низким и хриплым.

— Да?

— Надень платье, — говорит Лиам и затем завершает звонок.

Я мгновенно набираю сообщение Ринель.

«Кажется, у тебя появился новый друг».

«Кажется, ты завела себе парня».

Нам что, по двенадцать лет? Я даже не знаю, используют ли люди слово «парень». Я имею в виду, что мы не в особых отношениях. Или, может быть, мы в них, и я просто глупая — это вполне возможно. Мои ладони начинают потеть, когда я думаю об этом. Не уверена, что готова к тому, чтобы у меня был парень.

«Нет, мы друзья. Он просто ведет меня погулять».

«Ладно. Что бы ты ни говорила. Я заберу Арабеллу у няни по пути домой. Повеселись. Люблю тебя».

Я ее очень люблю. Она мне ближе всех, словно сестра. Она была рядом и держала меня за руку, когда я рожала Арабеллу, она спала в моей кровати три дня, когда я узнала о гибели Аарона. Не знаю, как бы я выжила без нее.

«Люблю тебя больше! Я позвоню тебе сегодня вечером».

«Или не позвонишь. Это было бы неловко».

Она сумасшедшая, если думает, что это произойдет. Боже мой, а что, если это случится?

Мне нужно выпить.

 

Глава 18

Лиам

— Ты что, с ума сошел? — Куинн стоит у моего грузовика, ругая меня за свидание с Натали сегодня вечером. — Натали Гилчер? Жена твоего лучшего друга?

— Отвали. Это не то, что ты думаешь.

Он качает головой и хлопает меня по плечу.

— Ты идешь на свидание с женой Аарона. Дай знать, если я что-то упускаю. Потому что мне все абсолютно понятно.

Я отмахиваюсь от него. Он не имеет права так говорить — у него самого была интрижка с женой одного из наших приятелей. Но, видимо, он страдает временной потерей памяти.

— Может, нам стоит поговорить с Буэно о том, что такое «упускать что-то»? Ты казался ужасно обескураженным, когда засовывал в его жену свой член.

— Я был пьян, — он делает шаг назад и качает головой.

Не собираюсь сидеть сложа руки и позволять ему дальше раздражать меня. Я и сам достаточно в этом преуспел. Не хочу быть таким парнем. Тем, кто трахает жену своего приятеля. Черт, до прошлого месяца я ни разу даже не смотрел на Натали подобным образом. Я не бегал за ней, когда он был жив. Мы друзья, и это просто очевидно.

— Как скажешь, приятель. Я просто говорю, чтобы ты не раздражал меня. Я не делаю ничего плохого. Мы друзья, и я просто везу ее погулять, чтобы хоть раз она могла нормально отдохнуть. Прошло девять месяцев с тех пор, как он умер.

— Ты трахнул ее?

Я делаю шаг вперед и сжимаю кулаки.

— Следи за своим ртом, — во-первых, это не его дело. Во-вторых, если это и произойдет, я не собираюсь ему рассказывать. — Когда и если мы сделаем это… я чертовски уверен, что это не будет просто трах.

Некоторые ребята из команды похуже кучки баб. Мне придется выслушать все их мнения и непрошенные советы. Я не хочу слушать, как они соглашаются или нет. Это не их дело. Я почти уверен, что приду сегодня вечером, и она скажет мне отвалить — это вполне возможно.

Куинн качает головой.

— Будь осторожен, приятель. Это все, что я хочу сказать.

— Я всегда осторожен.

— Да, конечно, но на этот раз ты играешь с огнем. Это не просто какая-то девушка. Это его девушка и его ребенок.

— Это сейчас кажется невероятно очевидным, мужик. Он погиб. Я не делаю ничего, чтобы запятнать его память или жизнь. Он был моим лучшим другом. Я бы с радостью оказался в той подстреленной машине вместо него. Я бы поменялся с ним местами не моргнув глазом. Натали и я — мы друзья, и это что-то значит. Так что я не делаю ничего, чего бы он не одобрил, — говорю я, и Куинн кивает.

— Я знаю, что ты не такой, но мне бы не хотелось, чтобы моя жена вышла замуж за еще одного спецназовца ВМФ.

— Тебе нужно заранее побеспокоиться и найти кого-то достаточно глупого, чтобы выйти за тебя, — я стараюсь разрядить обстановку. Я понимаю, Куинн думает, что помогает, но он ничего не понимает. Он видит только то, что хочет видеть прямо сейчас.

— Так и есть. И я должен завязать с сексом на одну ночь. Я в порядке, — он пожимает мою руку и смеется. — Иду в тренажерный зал. Поговорим потом.

— Увидимся позже.

Сегодня я увижу ее впервые с того момента, как мы поцеловались. Я пытался дать ей возможность вести. Позволить ей писать мне первой. Клянусь, я потерял мой член и отрастил киску. Бред. Я хочу влепить самому себе пощечину или вернуть свое мужское достоинство.

Но это же Натали. У нее есть ребенок, и она не какая-то там девчонка. Я знаю ее целую вечность. Ради всего святого, я был на ее свадьбе. Я не могу опережать события и давить на нее, словно пещерный человек. Она должна почувствовать уверенность в себе.

Я прихожу домой, принимаю душ и убеждаюсь, что все идет по плану. Когда я позвонил и попросил Ринель присмотреть за Арабеллой, она дала мне «совет», как вести себя сегодня вечером. Не то чтобы у меня был гениальный план, но, очевидно, Ринель он вообще не впечатлил. Поэтому, она подсказала мне, в какой ресторан пойти и куда отвезти Натали после ужина.

Шестьдесят секунд кажутся вечностью. Часы сломаны, потому что, я клянусь, стрелки не двигаются. Хрен с ними. Я поеду туда. Я буду надоедать ей, пока не придет время нашего бронирования.

Хватаю свое пальто и направляюсь к двери.

Десятиминутная поездка дает мне возможность побороть смущение. Хотя мы знакомы столько лет, это определенно что-то другое. Я видел ее в платьях. Я видел ее в бикини. Но это совсем другое.

Я паркую машину возле ее дома и открываю бардачок, чтобы захватить приготовленный для нее подарок. Оттуда выпадает письмо Аарона. Черт. Я забыл об этом.

Вот я сижу возле его дома, чтобы забрать его жену на свидание. И я даже не прочитал того, что он хотел донести до меня. Я чертов мудак. Я запихиваю письмо обратно в бардачок. Сегодня я хочу быть с ней. Я не хочу, чтобы его призрак преследовал меня. Меня и так гложет чувство вины за это свидание.

Я думаю о том, что сказал Куинн, и о том, какой я идиот. Частично, так и есть. Она вдова, мать-одиночка и пытается снова сложить вместе кусочки своей жизни. Но между нами что-то есть. Она притягивает меня, а я даже не понимаю, как это происходит. Она заставляет меня хотеть быть лучшим человеком.

Я перехожу к мыслям о том, как выглядят ее светлые волосы, спадающие ей на глаза, когда она устала. Как выглядит Арабелла, когда спит. И как мне хочется всего этого в этот самый момент. Я не могу это объяснить. Я не знаю, есть ли вообще способ, чтобы выразить это словами. Но она делает что-то, из-за чего я сижу и пытаюсь уговорить себя сделать то, в правильности чего не уверен. Если бы она никогда не была женой Аарона, я был бы уже у ее двери. Она уже была бы в моей постели, в моих объятиях и в моем сердце, но на ней словно предупреждающий знак. Я предпочитаю отгонять эти мысли, потому что не в силах им сопротивляться. Я слабый, когда дело касается Натали. И я не знаю, почему.

Но собираюсь это выяснить.

 

Глава 19

Натали

Тук, тук, тук.

Стук в дверь страх внутри меня поднимается, словно его всколыхнула метель. Мое лицо становится холодным, и я начинаю задыхаться — это странно, ведь на улице лето. Я знаю, сейчас все правильно, но по-прежнему боюсь.

Это свидание.

С Лиамом.

Я бросаю быстрый взгляд на свое платье и руками прижимаю его, разглаживая мягкую атласную ткань и одновременно пытаясь успокоить нервы. Быстро проверяю в зеркале, как я выгляжу, поправляю прическу и щипаю себя за щеки. Я надела свое любимое красное платье. Я беспокоилась, что после столь долгого перерыва оно не налезет, но, к счастью, оно село даже лучше, чем в прошлый раз, когда я надевала его. Благодаря Арабелле моя грудь стала полнее, и она идеально сочетается с моими формами. Мягкие, струящиеся локоны спадают до середины спины. На ногах светло-бежевые туфли на каблуке. Впервые за несколько месяцев мне понадобилось время, чтобы выглядеть привлекательно. Обычно я в спортивном костюме и с хвостиком. Для суеты над ребенком многого не нужно.

— Была не была, — говорю я себе, прежде чем открыть дверь.

Лиам стоит, опираясь рукой о косяк, и у меня во рту пересыхает. Черт возьми. Он одет в черные брюки и темно-синюю рубашку. Рукава закатаны, выставляя на обозрение предплечья, ткань плотно облегает его мышцы. Что делает предплечья мужчины такими сексуальными? Мой взгляд путешествует по его телу и поглощает каждую его частичку. Это ненормально — настолько хорошо выглядеть. Это несправедливо. Ни одна женщина не сможет противостоять ему. Мой взгляд поднимается к его лицу, на котором играет улыбка. Он наблюдает за тем, как я разглядываю его, и явно наслаждается собой.

Я действительно не видела таких мужчин, как Лиам. Обычно я не обращаю внимания, но с ним… невозможно этого не делать. Он высокий и крепкий, властный и соблазнительный. Каждая часть его кричит об опасности, но за этой оболочкой я вижу сердце. Я вижу мужчину, который заботится обо мне и Арабелле. Того, кто организовал нам целый вечер наедине, потому что мы не могли видеться несколько недель. Я вижу, как он открыто выражает свои чувства ко мне. Мне хочется, чтобы он подтолкнул меня, но он каким-то образом знает, что я сама должна сделать первый шаг.

Я стою, любуясь безумно сексуальным мужчиной у моей двери, а он просто смотрит на меня.

— Привет, — его звучный голос низок и соблазнителен. Одно слово — и мое сердце начинает бешено стучать.

— Привет, — мой голос срывается, и я опускаю взгляд.

Лиам делает шаг вперед и сжимает мой подбородок пальцами. Он поднимает мою голову, пока наши глаза не встречаются. — Выглядишь захватывающе. Я скучал по тебе.

— Правда? — спрашиваю я, уже зная, что это правда. Все время, пока был в отъезде, он присылал мне сообщения, давая знать, что думает обо мне и об Аре. Это то, что характеризует Лиама — я не могу сопротивляться тому, что он разрушает мои стены. Он заботится об Арабелле и любит ее. Когда она заболела, он сразу же примчался. Не из-за каких-то глупых обязательств, а потому что был обеспокоен. Это можно видеть в его глазах, и это пробивает еще одну трещину в моей броне.

Он смеется и подходит ближе. Теперь мы находимся лицом к лицу.

— Правда. Ты скучала по мне? — пальцем Лиам слегка поглаживает мое запястье, оставляя на своем пути мурашки.

Я пожимаю плечами и игриво отвечаю:

— Да, ты знаешь... Мне нужен был кто-то, чтобы повесить пару новых фотографий, так что, думаю, да, я скучала…

Лиам в притворном ужасе прижимает руку к груди.

— Я всего лишь мастер! Я сокрушен.

Я делаю маленький шаг вперед и обвиваю свои руки вокруг его тела, крепко прижимая:

— Я скучала по тебе.

Его крепкие, мускулистые руки обнимают меня, и мое тело прижимается к нему.

— Мы опаздываем, — говорит он и прижимается губами к моей макушке.

Я смотрю в его голубые глаза, блестящие в лунном свете.

— Куда мы идем?

— Это сюрприз.

— Вау, ты действительно наносишь решающий удар.

— Я не знаю, что получу, поэтому собираюсь приложить усилия, — губы Лиама приподнимаются в легкой улыбке. Он оборачивает свою руку вокруг моей талии и ведет меня к машине.

— Продолжишь в том же духе, и, возможно, получишь еще несколько свиданий, — шучу я и слегка толкаю его локтем.

— Посмотрим. Я не единственный, кто на испытательном сроке, — Лиам самодовольно улыбается, и я шутливо бью его в грудь.

— Да лааадно. Мечтай, приятель.

Мы смеемся, пока идем рука об руку по подъездной дорожке.

— Господи, я люблю твой автомобиль, — говорю я вслух, как только забираюсь внутрь. У него Dodge Charger 1968 года (прим., самая культовая машина компании Chrysler), который он восстановил вместе со своим отцом. Цвета сочного красного яблока в сочетании с коричневым интерьером, автомобиль каждой своей частью кричит о Лиаме. Он сексуальный, загадочный, громкий, а еще он каким-то непонятным образом подходит ему.

— Вы подходите друг другу, — размышляет он, когда я усаживаюсь на сиденье. — Робин всегда добра ко мне. Она никогда меня не подводит, — говорит он, сжимая руль. — Между нами полное взаимопонимание.

— Ты дал имя своей машине?

— Это тебя удивляет? Она мой ребенок. Разве ты не дала имя своему ребенку? — совершенно серьезно спрашивает Лиам.

— Это глупо.

— Нет, это не так.

Я смеюсь и пристегиваю ремень безопасности.

— Да, это глупо. И почему имя женское? Почему бы не назвать машину мужским именем?

Лиам улыбается и выезжает на дорогу. Его рука скользит по приборной панели, когда он говорит о своей машине.

— По той же причине, по которой корабли называют в честь женщин. Они имеют личность и характер. Они защищают нас в море и приводят домой. Они отражают все то прекрасное, что есть в каждой женщине. Своенравные, сильные, защищающие и верные. И Робин не исключение.

— Я думаю, что где-то это уже слышала.

— Если проболтаешься — тебе не жить, — уголки его губ поднимаются, когда я закатываю глаза. — Но это можно посчитать сексизмом.

— Можно? — отвечаю я.

Я улыбаюсь и пытаюсь бороться со смехом. Стараюсь, но ничего не выходит.

— Видишь, я всегда могу заставить тебя улыбнуться.

— И в то же самое время мне хочется ударить тебя.

Лиам усмехается и заезжает на стоянку к «Рыбному Дому Линхэвена». Это один из моих любимых ресторанов на Вирджния-Бич.

— Это дар — по крайней мере, так говорит моя мама.

— Она предвзята.

— Натали? — немного с опаской спрашивает Лиам. Я оборачиваюсь и вижу, что он сидит, держа руку на двери. — Я рад, что ты согласилась приехать сюда сегодня вечером.

Не то чтобы у меня был выбор. Конечно же, я согласилась. Я могла бы сказать ему «нет» и остаться дома с Арабеллой. Есть сотни разных дел, которые я могла бы выбрать. Но вместо этого я надела платье и пошла с ним.

— Я тоже.

— Подожди, — просит Лиам и быстро выходит.

Я улыбаюсь в одобрении, когда он, несколько секунд спустя, открывает дверь с моей стороны. Он протягивает руку, и я кладу свою ладонь в его. Не знаю, было ли какое-либо из моих свиданий таким благородным. Нет. Я не буду сравнивать. Мне нужно быть здесь в данный момент.

— Спасибо, — говорю я и целую его в щеку. — Кстати, как ты узнал, что я люблю «Рыбный Дом»?

— Счастливая догадка, — говорит он, но я чувствую нечто большее.

Мы входим в ресторан, и нас сажают у окна с видом на залив. Неважно, что у моего дома тот же вид. Он никогда не надоест: волны сменяют одна другую на песке, смывая следы, оставленные нами, даря всем новый шанс. Это… обнадеживает.

Как только мы делаем заказ и приносят наше вино, Лиам берет мою руку, покоящуюся на столе.

— Ты в порядке?

— Великолепно. Почему спрашиваешь? — недоуменно отвечаю я.

— Ты была очень тихой, — он смотрит на океан, а затем снова на меня.

Я улыбаюсь и переворачиваю руку. Теперь мы прикасаемся ладонь к ладони.

— Для тебя это странно? Я имею в виду, мы, здесь.

Лиам вздыхает и водит пальцем по коже моего запястья.

— Странно? Нет. Неожиданно? Да.

Это подходящее слово для описания того, что мы чувствуем. Никто не думал, что мы будем сидеть на свидании, но это именно то, что мы делаем сейчас.

— Хотя это приятная неожиданность, верно?

— Натали, я не хотел бы сидеть здесь ни с кем другим, — отвечает он, и в его глазах я вижу, что это правда.

Я хочу ответить «я тоже». Хочу сказать эти слова, но они умирают прямо у меня на языке. Лицо Аарона мелькает перед глазами, и мой желудок сжимается. В груди начинает расти чувство вины. Оно давит на сердце и начинает сжимать его. Я на свидании с другим мужчиной в ресторане, в который мой муж возил меня каждый год на нашу годовщину.

— Ли? — зовет Лиам, когда мои глаза наполняются слезами. — Что случилось?

— Это… это место, — говорю я и стараюсь взять себя в руки.

— Я облажался? — спрашивает он и обходит вокруг стола, присаживаясь на корточки передо мной.

— Нет, — говорю я и вытираю глаза. — Просто… Аарон, — я отворачиваюсь, потому что боюсь и не хочу произносить это. — Он…

— Он приводил тебя сюда? — спрашивает Лиам. Его голос кажется обеспокоенным, но никак не расстроенным.

— Да, — я поднимаю на него взгляд, и из моих глаз катятся слезы. — Прости.

— Ты не должна извиняться. Тебе не нужно притворяться со мной, — Лиам хватает меня за руку и поворачивает мой стул так, чтобы я смотрела прямо на него. — Послушай меня. Он был твоим мужем, отцом вашего ребенка и моим лучшим другом. Ты не должна притворяться, словно его нет между нами. Если тебе кажется, что я не вспоминаю о нем каждый раз, когда смотрю на тебя, то ты ошибаешься. Я борюсь с тем, чтобы не думать о тебе так, как думаю в последнее время. Я воображаю, что делаю с тобой такие вещи, за которые он надрал бы мне задницу.

И снова часть моего сердца разрывается, но на этот раз из-за Лиама. То, что происходит между нами, нелегко для меня, но я никогда не думала о том, как трудно это для него. Интересно, мы были обречены с самого начала? Я не знаю, есть ли у нас двоих шанс. Это не просто два раненных сердца, пытающихся найти выход. Между нами есть еще что-то.

— Я не знаю, как это сделать, — честно отвечаю я.

— Я тоже. Вот почему я сказал, что мы не будем торопиться. Ты можешь поговорить со мной. Если тебе не хватает его или ты просто хочешь поговорить о нем. Он не запретная тема. Ты никогда не упоминаешь о нем при мне. Почему? — Лиам берет мои руки в свои, мы сидим в этом прекрасном ресторане, а люди смотрят на нас. Он не отступил. Вместо этого он стал на колени и держит меня за руку, пока происходит мой микро-срыв.

Я забираю свои руки и обхватываю ладонями его лицо. Его короткая щетина подрезана и щекочет мне ладонь. Я вожу пальцем взад и вперед, и подавляю эмоции, рвущиеся наружу. Наклоняюсь вперед и нежно целую его в губы.

— Спасибо.

Он хмурится и смотрит на меня.

— Я не знаю за что. Я снова заставил тебя плакать… а сам умолял тебя не делать этого снова. Хотя, — он останавливается и издает короткий смешок, — ты склонна целовать меня, когда плачешь. Так что, возможно, мне стоит переосмыслить это. Но ты не ответила на мой вопрос.

— Я не знаю. Я чувствую, что это неправильно — говорить о нем с тобой. Я его так сильно любила, и сейчас у меня есть чувства к тебе и… — я замолкаю, не зная, что сказать.

Лиам не шевелится, он продолжает на меня смотреть, ожидая, когда я закончу.

— Ты должна сказать мне, потому что, честное слово, я не могу читать твои мысли. Я могу попробовать. Я могу прочитать язык твоего тела. Могу сказать, что прямо сейчас ты нервничаешь. Твое сердце колотится, глаза «бегают», и то, как ты заикаешься, говорит обо всем, что мне нужно знать. Но я не знаю, что происходит в твоей голове или в твоем сердце.

— Я просто хочу, чтобы он был здесь. Но рядом с тобой я не думаю о нем так много. От этого я чувствую себя ужасной женой.

— Ты не ужасная жена. То, что мы делаем, это не ужасно. Никто из нас не мог подумать, что мы окажемся в такой ситуации. Мне кажется, что с моей внешностью и обаянием ты была обречена, — Лиам подмигивает, и его настроение сменяется на игривое.

Я смеюсь и вытираю лицо салфеткой.

— Ты невыносим. Теперь, пожалуйста, встань с пола, и давай поужинаем.

Лиам возвращается на свое место. Я протягиваю свою руку с просьбой о прикосновении. Он хочет, чтобы я делала первый шаг, и сейчас его прикосновение успокаивает меня. Я не собираюсь думать о том, почему так происходит. Я просто собираюсь наслаждаться этим. Сегодняшний вечер полностью наш, и я хочу насладиться этим моментом.

— Ладно, давай просто наслаждаться нашим свиданием, — говорит Лиам, когда к нам подходит официант.

Лиам заказывает практически все из меню. Готова поклясться, что он кормит кого-то под столом. Ни один человек не может потреблять столько пищи. К тому времени, как весь обед подан, я уже абсолютно сыта, а он все еще нет.

Я подшучиваю над его аппетитом и смеюсь, когда он рассказывает мне истории из своей тренировочной миссии. Некоторые ребята, с которыми Аарон был близок, по-прежнему в команде. Я знаю их жен и их семьи — это немного возвращает меня назад. Я скучала по этим историям.

— Как продвигается работа? — спрашивает Лиам.

— Хорошо. Меня снова повысили. Клянусь, это самый быстрый путь от начального уровня до управленческого, известный в истории, — говорю я и откусываю кусочек своего лобстера.

— Маффин — умный парень. Я уверен, тебя нанимали не с расчетом держать на начальном уровне, — говорит Лиам и откидывается на спинку стула. — Чем ты будешь теперь заниматься?

Я опускаю вилку и делаю глубокий вдох. Я знаю, Лиам сказал, что Аарон — не запретная тема, но я все равно чувствую себя неловко. С другой стороны, Лиам имеет право знать.

— Я занимаюсь всеми подготовками к миссиям. Буду заниматься логистикой и контролировать комплектование и запасы. Там, по-видимому, были проблемы. Поэтому Аарон отправился в Афганистан. Сегодня я узнала еще кое-что… — я замолкаю.

— Что? — рука Лиама накрывает мою. Он словно знает, что мне нужна немедленная поддержка.

— Они расследуют смерть Аарона. Я имею в виду... Я не знаю, что они собираются найти. Мне было все понятно. Это было самодельное взрывное устройство… Что тут расследовать? — спрашиваю я Лиама, и он отводит взгляд. Обычно я бы не заметила, но это его способ избежать разговора. — Лиам?

— Слушай, я все время думал. Что-то здесь не так. Я имею в виду, не самодельное взрывное устройство… Такое часто происходит. Но после этого Джексон получил пулю там же. Для меня это был словно красный флаг. Этот регион не был на нашем радаре, но затем двое из «Коул Секьюрити» пострадали. Я не знаю. Скептическая часть меня задает вопросы по этому поводу, — говорит Лиам и переплетает наши пальцы.

— Должна ли я волноваться?

Лиам сжимает мою руку.

— Я бы не хотел, чтобы ты там работала, если бы знал, что это небезопасно. Я сочинил бы какую-нибудь чушь и саботировал бы это. И никоим образом не позволил бы тебе подвергаться опасности. То же самое относится к Джексону или Марку.

Я делаю глубокий вдох, и отпускаю это. Он прав. Никто из них не подвергнет меня опасности, но неизвестность по-прежнему преследует меня.

 

Глава 20

— Ладно, ты готова? — спрашивает Лиам. Он завязал мне глаза для следующей части нашего свидания. Я фокусируюсь на происходящем вокруг меня. Чувствую запах сена или, может быть, просто чистое, открытое пространство… Я думаю. Я не могу угадать, но здесь вообще нет никакого шума. Здесь абсолютно тихо. Я снова вдыхаю и ощущаю запах травы и цветов.

— Где мы?

Я чувствую его позади себя. Он стоит, не прикасаясь ко мне, но я чувствую тепло его тела. Оно окутывает меня, и предвкушение нарастает. Я отклоняюсь немного назад, чтобы почувствовать его, и Лиам смеется.

Руками он обхватывает мои голые запястья, а кончиками пальцев скользит по моей коже. Я откидываю голову ему на плечо, и мое дыхание ускоряется.

— Когда нас впервые разместили здесь, я нашел это место. Именно сюда я пришел после нашего поцелуя. Я прихожу сюда, когда мне нужно вспомнить, как я мал в этом мире, — Лиам выдыхает мне в шею. — Иногда наши проблемы кажутся такими огромными, что мы забываем, как оставаться эмоционально стабильными, — его руки поднимаются к моим плечам. Его прикосновение мягкое и чувственное.

Он развязывает повязку и мои глаза приспосабливаются. Все вокруг черное, как смоль, за исключением звезд и луны над нами. Она отражает красоту, которой я сейчас окружена. Деревья сливаются с полем, и высокая трава покрывает все пространство. Все вокруг нетронуто, за исключением небольшого круглого пятна, на котором мы стоим. Лиам обнимает меня сзади, и я все принимаю.

— Вау, — выдыхаю я. — Здесь так красиво и так пусто.

— Ты не одна, — говорит он, и я падаю в его объятия. Моя голова упирается в его грудь, а он прижимает меня к себе. — Что бы ни случилось, у тебя есть я. Как друг или кем бы ни стал в будущем.

— Это пугает меня. Все происходит слишком быстро. Я по-прежнему по нему скучаю, Лиам, — я разворачиваюсь в его объятиях, чтобы видеть его лицо. — Я любила его всю жизнь, и мысль о том, чтобы двигаться дальше, приводит меня в ужас.

Он обхватывает ладонями мое лицо.

— Я никогда не буду торопить тебя. Я знаю, он был твоим миром. Я видел вашу любовь. И я был бы полным придурком, если бы сказал, что меня это не пугает. Предполагается, что ты неприкосновенна. Но вот сейчас ты в моих объятиях. Я не знаю, счастливчик ли я или чертов идиот. Я просто знаю, что когда мы вместе, это ощущается правильным. Это ощущается так, словно мы предназначены для того, чтобы быть вместе.

Даже в темноте глаза Лиама ярко горят. Он не причинит мне вреда. Не предаст меня. Он будет терпелив и добр, потому что он такой и есть. Я запутываюсь пальцами в его волосах, пока мы стоим вместе. Наши лбы соприкасаются, и он держит мое лицо, в то время как я держусь за этот момент. Я нахожусь в состоянии абсолютного мира в эту самую секунду. Ни боли. Ни страха. Просто Лиам. Я закрываю глаза и позволяю себе чувствовать. И молюсь.

Пожалуйста, Аарон, одобри это. Пожалуйста, пойми: я всегда буду любить тебя, но Лиам делает все вокруг немного лучше. Он будет добр ко мне. Поэтому, пожалуйста, прости меня.

Я поднимаю голову и прижимаюсь губами к его губам. Рука Лиама касается моей щеки, и он держит меня, пока мы целуемся. Я хватаю его за шею и ощущаю невесомость от того, что отпускаю небольшую частичку себя. Он целует меня с обожанием и осторожностью, позволяя мне руководить, но все еще доминируя надо мной. Я теряю себя еще немного, когда издаю стон, а его рука прижимается к моей пояснице.

— Отпусти это, — говорит он у моего рта. — Позволь мне позаботиться об этом.

Прежде, чем я могу хоть что-то сказать, его рот снова оказывается на моем. Наши языки сплетаются, когда поцелуй становится голодным. Он притягивает меня ближе, так что между нами не остается никакого пространства. Низкий звук исходит из его груди, посылая дрожь по моей спине. Это сексуально. И прежде чем я осознаю это, мои руки начинают путешествовать по его груди. Я вытаскиваю его рубашку, расстегиваю пуговицы, обнажая его грудь. Я хочу чувствовать его кожу.

Лиам прерывает поцелуй.

— Натали, — мое имя представляет собой одновременно и мольбу, и просьбу.

— Тссс, — командую я, расстегивая рубашку. — Я хочу чувствовать твое сердце.

Мои руки скользят вверх, и он дрожит под моим прикосновением. Мы стоим здесь, мои пальцы покоятся на его груди, ощущая биение его сердца. Он жив и здесь, со мной. Его руки остаются неподвижны, пока он в очередной раз позволяет мне решать, куда двигаться дальше.

— Я так сильно хочу прикоснуться к тебе, — признается он, и его рука поднимается, но затем опускается. — Прямо сейчас я борюсь с каждой мышцей в своем теле.

— Прекрати бороться, — не задумываясь, говорю я.

Лиам сжимает мою руку, а затем тянет ее вниз, пока его губы снова находят мои. Он целует меня жестко, принимая от меня все, что я готова отдать. Не знаю, как далеко смогу зайти, но сейчас я потеряна в нем. Я не вижу, не чувствую и не хочу ничего, кроме него. Мой разум полностью отключается, и на мгновение я живу прямо здесь и сейчас. Я в поле с ним, я не тону. Лиам выдыхает воздух в мои легкие. Жизнь, что оставила мою душу несколько месяцев назад, когда ее вырвали из меня, начинает находить путь обратно. Я оживаю в его объятиях. Его прикосновение воскрешает ту часть меня, которую я закрыла, возвращая и зажигая вновь.

— Лиам, — вздыхаю я, когда его губы перемещаются с моих губ на шею. — Лиам, — я снова выдыхаю его имя, ощущая скольжение его языка по моей правой ключице.

— Скажи мне, что это НЕ неправильно, — говорит он в перерывах между поцелуями.

Я хватаю его лицо и заставляю его посмотреть на меня. Мне нужно, чтобы он увидел все в моих глазах. Я хочу, чтобы он знал, что я здесь с ним, и только с ним.

— Это НЕ неправильно.

Он закрывает глаза и притягивает меня к своей груди. Мы обнимаем друг друга, пока наше дыхание приходит в норму. Это безумие, насколько сильно он освобождает меня от себя самой.

— Я мог бы остаться здесь навсегда, — говорит Лиам, нарушая тишину.

— Я хотела бы увидеть все это днем.

— Однажды, милая. Давай вернемся к машине, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость, — Лиам отпускает меня, берет за руку, и мы начинаем идти назад по тропинке. — Я был здесь однажды днем, но ночью ощущается покой. Ты можешь увидеть свет сквозь тьму. Звезды и луна напоминают мне, что жизнь коротка, и мне нужно проживать каждый день. Моя работа требует, чтобы я уважал смерть.

— Уважал смерть? Как ты можешь так говорить? — спрашиваю я, и в моем голосе слышится сомнение.

Он останавливается и встает передо мной.

— Без смерти нет жизни, — Лиам замолкает, как будто взвешивая свои следующие слова. — Когда один из нас умирает — это не зря. Это не легкий путь, но если не уважать жертву, которую кто-то принес, тогда что? — спрашивает Лиам.

— Для меня в смерти нет никакого уважения. Она отнимает у тебя самое дорогое. Она делает все вокруг темным и серым, потому что для оставшихся нет утешения. И ты остаешься здесь, собирая осколки своей жизни, разрушенной смертью, — я запинаюсь, когда он нерешительно мнется.

Лиам делает несколько шагов вперед, и я мгновенно жалею о своих словах.

— Твоя жизнь не разрушена. Она изменилась. Все пошло не так, как ты думала, но у тебя есть Арабелла, у тебя есть друзья, которые любят тебя, и, надеюсь, у тебя буду я. Я никогда не смогу заменить его, и никогда этого не захочу. Он был моим лучшим другом, и я бы все отдал, чтобы занять его место, тогда тебе не пришлось бы страдать.

— Лиам, — я пытаюсь остановить его, но он прикладывает палец к моим губам.

— Нет, я бы так и сделал. Я ненавижу смотреть, как тебе больно. Я ненавижу знать, что Арабелла вырастет, не зная его. Я чувствую себя виноватым за то, что прикасаюсь к тебе, целую, обнимаю тебя. Но я уважаю то, что Аарон спас больше жизней, чем мы когда-либо узнаем. Он отдал свою жизнь, потому что был там ради своей команды. Он герой для тех мужчин, которым помог. Патриот. И за это я уважаю смерть, — рука Лиама давит мне на плечо, и он открывает дверцу машины.

Я молчу, потому что не доверяю себе. Забираюсь в машину, и позволяю тяжести его слов опуститься на меня.

Он был и моим героем тоже. И я его потеряла.

Путь до дома проходит в тишине. Мы оба чувствуем, как эмоции успокаиваются. Нам нужно много чего сказать друг другу, но не сегодня. Сегодня наше первое свидание, и от меня не ускользает тот факт, что большая часть его прошла в воспоминаниях или слезах. Я знаю, если бы я была с кем-то другим — не с Лиамом, — это было бы адское свидание.

Лиам паркует машину на моей подъездной дорожке, и мы продолжаем неловко сидеть.

— Лиам? Я знаю, это может таким не показаться, но сегодняшний вечер на самом деле был особенным для меня.

Он наклоняется и улыбается.

— Ты особенная и заслуживаешь вечер отдыха.

— Мне просто нужно время, чтобы к этому прийти. Я хочу, чтобы мы продолжали видеть друг друга. Я хочу быть… ну, кем бы мы ни были, — я смеюсь и нервно заламываю руки. Это настолько неловко, что даже немного смешно.

— Мы друзья, Ли. Друзья, которые много целуются.

Я улыбаюсь, и делаю глубокий судорожный вдох.

— Мне нравится целовать тебя.

— Я рад. А теперь иди сюда и покажи мне, насколько сильно, — голос Лиама хриплый от желания.

Я немного меняю положение и даю ему то, что он просит.

***

— Эй, детка! — подбегая ко мне, кричит Ринель. — Ты выглядишь потрясающе.

— Я выгляжу дерьмово, — отвечаю я, осматривая свой спортивный костюм.

— Мда, я пыталась быть вежливой. Ты выглядишь дерьмово.

Ринель умеет быть милой.

— Ты готова для тренажерного зала?

Мы с Ринель решили, что нам нужно заняться нашими попками, поскольку сейчас лето. И если мне придется влезть бикини, я бы не хотела, чтобы хоть какие-то части моего тела тряслись, как желе. Хотя на ее фигуре нет ни грамма жира. Она одна из тех женщин, с которыми люди ненавидят дружить. Ринель от природы худенькая, хотя съедает пакет чипсов за один присест. У нее длинные темно-каштановые волосы, которые всегда выглядят так, будто она занималась ими часами, а на самом деле только проснулась. Но самые красивые у нее глаза — карие, в обрамлении длинных черных ресниц. Я могла бы ненавидеть ее. Но затем она открывает рот, и это самый добрый человек, которого я знаю. Поэтому ненавидеть ее невозможно.

— Мы можем потом пойти на обед? — спрашивает она, когда садится на диване.

Я шлепаю ее по ноге и бурчу:

— Вставай, или мы никогда не уйдем. И нет, мы не можем пойти на обед.

— Оооо, — стонет она. — Чертова убийца удовольствия. Ладно, пойдем смотреть на горячих мужчин, пока они тренируются.

— Ты невыносима, — я смеюсь и запираю дверь.

Арабелла с Пейдж в парке, пока я час буду тренироваться. Не знаю, как бы я вообще выжила без нее. Она милая, заботливая, и Арабелла любит ее. К тому же, она свободна каждый раз, когда мне нужно. Я работаю на дому немного чаще, поскольку это преимущество, которое, как сказал Джексон, у меня есть. Проведя с Арабеллой первые восемь месяцев своей жизни, сейчас у меня такое чувство, словно я совсем ее не вижу.

— Итак, — говорит Ринель, когда мы садимся в машину.

— Итак?

— Ты серьезно не собираешься рассказывать мне о том, что происходит у тебя с Лиамом? — спрашивает она, приподняв брови.

Я смеюсь и пытаюсь уклониться от ответа. Я ничего не могу объяснить, потому что мы ничего не решили окончательно. После нашего свидания он был занят подготовкой к другой короткой обучающей миссии, так что мы не видели друг друга. Я скучаю по нему, и это уже что-то.

— Особо нечего говорить. Я имею в виду, что мы просто идем вперед маленькими шажками.

Она меняет положение в кресле и смотрит на меня.

— Он хорошо целуется? Он трогал твою грудь?

— Естественно, — я закатываю глаза и сосредотачиваюсь на дороге.

— Ой, брось, — фыркает Ринель.

— Хорошо, — я нехотя соглашаюсь. — Он отвез меня на ужин, а потом на эту поляну. Мы поцеловались, а потом он был джентльменом и отвез меня домой.

Мы много целовались, но я не собираюсь делиться с ней своими «трофеями». Ринель была полусонная, когда я пришла, чтобы забрать Арабеллу, поэтому она не донимала меня подробными расспросами. Похоже, сегодня все будет по-другому.

— Это все? — она как-то не особо впечатлена. — Я имею в виду… это звучит восхитительно и все такое, но я надеялась на что-то сочное.

— Прости, что разочаровала тебя, — я сжимаю руль, когда мы подъезжаем к тренажерному залу. Когда мы паркуемся, я поворачиваюсь и смотрю на нее. Я устала от того, что она считает, будто я должна так быстро забыть своего мужа и двигаться дальше. Это не так просто. Держу пари, если бы она была на моем месте, то никогда бы не стала даже разговаривать с другим мужчиной. — Я злюсь на тебя.

Ринель поворачивается ко мне:

— На меня? Почему?

— Потому что ты пытаешься сделать все чертовски простым, Ри. Это не просто.

— Я никогда не говорила, что это просто. Я наблюдаю за тобой, и это тяжело. Но… — она кладет руку на мою, и ее голос смягчается. — Я ненавижу видеть тебя такой. Ты моя лучшая подруга, и если бы на твоем месте была я, а Мейсон бы умер, ты бы тоже давила. Я думаю, что ты очень сильная. Ты выходила из всего этого с достоинством, даже будучи мертвой внутри.

Я отвожу взгляд, и она сжимает мою руку. Я хотела накричать на нее, но сейчас от ее слов у меня начинает болеть сердце.

— Посмотри на меня, — ее голос умоляющий. — Появился Лиам, и я подумала, может, он поможет тебе с делами по дому и познакомит с кем-нибудь. Я никогда не думала, что он будет тем, кто откроет тебя заново. Ты теперь улыбаешься, — ее глаза наполнены слезами, и они зеркально отражают мои. — Ты улыбаешься и смеешься. Я не могла заставить тебя смеяться. Я пробовала и пробовала, ты была просто пуста.

— Ри…

— Нет, это сделал Лиам. Раньше, если бы Арабелла заболела, ты бы сразу же позвала меня. Но ты этого не сделала, потому что рядом был Лиам. Разве ты не видишь? Это уже происходит. А ты даже не пытаешься. Я не хочу видеть, как ты отталкиваешь его.

— Я боюсь, — признаюсь я тихо. Хотя нет, я абсолютно напугана. Он все, чего я не хотела бы. Он копия моего мужа. Благородный, мужественный и готовый умереть ради благой цели. Если я впущу его в свое сердце, то никак не смогу выдержать потерю еще одного мужчины. Если впущу его в мир своей дочери, и он уйдет слишком скоро, я никогда себе этого не прощу.

Ринель притягивает меня в свои объятия и гладит рукой по спине.

— Я знаю. Ты не можешь держать это все в себе, Ли. Поговори со мной.

Все хотят, чтобы я говорила, но как только я высвобождаю хотя бы крошеную частичку, то чувствую, что меня захлестывает волной. Лучше я останусь на берегу в одиночестве без способности дышать. Бывают моменты, когда я чувствую, словно прилив вот-вот смоет меня. Так сильно болит. Так много боли. Но потом приходит Лиам, и становится немного легче.

— Когда я узнала, что Аарон умер, мысль о том, чтобы касаться кого-либо другого была за пределами моего понимания. Я забыла, как смеяться, потому что намного проще было оставаться по ту сторону стены, — я смотрю на нее и вижу, как сопереживание светится в ее карих глазах. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь страдал.

Уголки ее губ изгибаются в грустную улыбку.

— Я знаю. Но жизнь включает в себя все это. Ты не узнаешь, что такое настоящая любовь, пока не почувствуешь настоящую боль. Твоя жизнь не поместится в какую-то коробку. Мы все намного больше, чем эта коробка. Ты, я, Аарон, Мейсон, и даже Лиам… мы не можем поместиться в коробку. А ты, — она сжимает мою руку, — ты любишь даже через боль. Ты прекрасна, даже когда стараешься не быть таковой. Когда Аарон умер и появилась Арабелла, вы жили, потому что ты больше, чем та коробка, в которую ты себя поместила.

Я прислушиваюсь и позволяю ее словам успокоить меня. Я воспринимаю каждый звук и смакую его, действительно принимаю его, потому что она права. Я знаю это, но иногда забываю. Очень легко потеряться в боли и скорби. По какой-то причине быть несчастной легче, но я не хочу жить жизнью, полной страданий. У меня есть прекрасная дочь, фантастическая группа поддержки, и у меня есть Лиам.

— Я не хочу жить в коробке, — признаю я со слезами на глазах.

— Я не позволю тебе. Но не я открыла крышку, и именно поэтому я думаю, что он хорош для тебя, — Ринель притягивает меня в объятия, а затем отталкивает обратно. — Итак, ты все еще хочешь пойти в тренажерный зал или просто купим мороженое?

Я смеюсь сквозь слезы и снова обнимаю ее.

— Пойдем в тренажерный зал.

Она стонет и откидывает голову спинку сидения.

— Ты такая чертовски злая.

— Нет, я просто выхожу из коробки.

— Чертова коробка.

— Ага, чертова коробка.

 

Глава 21

Я умираю. По-другому невозможно описать ту колоссальную боль и дискомфорт, которые я испытываю. Виной тому тренажерный зал. Кроме того, Арабелла болела последние несколько дней, и вот итог — ломота и дрожь мучают мое тело, и я хочу спрятаться.

— Ара, пожалуйста, оставайся на одном месте, — умоляю я, когда она направляется в другой конец комнаты. Она ползает, и это делает мою болезнь в сто раз хуже. Она больше не спит днем так часто, поэтому у меня нет времени на отдых.

Три дня, когда она ночами не давала мне спать, были ужасными. Теперь, когда мои силы на исходе, я подхватила то же, что и она… круто. Лиам сегодня возвращается домой из миссии. Я забыла, как сильно ненавидела эти дурацкие обучающие миссии. Долгое отсутствие, и затем они отправляются на перегруппировку. Я умоляла Аарона, чтобы он лучше уезжал сразу на месяц, чем просто проводил одну неделю здесь, одну неделю там. Сводящее с ума — вот, как я описала бы это.

Когда они уезжают, ты остаешься со своими рутинными делами. Ты знаешь, что принесет текущий день. Но эти небольшие тренировочные миссии посылают к чертям весь твой ритм. Хотя у меня и Лиама на самом деле нет ритма — пока нет. Каждый вечер мы разговариваем по телефону. Он пытается позволить мне устанавливать темп наших отношений, но прямо сейчас я довольна тем, как обстоят дела. Не существует точного определения нашим отношениям. Мы наслаждаемся компанией друг друга, он заставляет меня смеяться, он внимательный и заботливый. Кроме того, он добр к Арабелле, что для меня имеет огромное значение.

— Ли? Ты там? — я слышу стук в дверь, но у меня, должно быть, галлюцинации. Прекрасно, болезнь настолько ухудшилась, что теперь я слышу голоса.

Я снова слышу стук, и Арабелла вскрикивает.

— Ладно, ладно. Тссс, — умоляю я дверь и Ару, так как моя голова лопается от пульсирующей боли.

— Натали… Я воспользуюсь запасным ключом, если ты не откроешь, — предупреждает голос Лиама, когда я перетаскиваю свое тело к двери.

Я открываю дверь и опираюсь на нее. Мои глаза щурятся от яркого солнца, и я не могу сдержать стона.

— Что?.. — он замолкает, когда видит меня.

Взглянув на себя, я понимаю, почему он в недоумении. Я в своей темно-серой толстовке с надписью «Жена Военного» и оранжевых спортивных штанах. Поднимаю руки вверх, чтобы пригладить волосы, и чувствую, что на голове наполовину хвост, наполовину черт знает что. Ну, теперь назад дороги нет.

— Если собираешься осуждать, то можешь уходить, — говорю я, кашляя в конце, и Лиам заходит в дом. — Входи на свой страх и риск. Я умираю.

Лиам усмехается и закрывает дверь.

— Ты не умираешь, — он делает шаг вперед и целует меня в лоб. — Я думаю, что тебе нужно принять больше лекарств и лечь спать. Ты вся горишь.

Сон.

Сон — хорошо звучит.

Сон и лекарства.

— Ладно… — я затихаю и чувствую, что еле переставляю ноги. — Подожди! — восклицаю я и снова кашляю.

— Что? — спрашивает он, поднимая карандашом грязную одежду.

— Арабелла. Я должна следить за Арабеллой, — напоминаю я ему и начинаю тащиться обратно к дивану.

Лиам хватает меня за плечи.

— Я побуду с ней.

Хорошо, это вселяет надежду.

— Правда? — мои глаза распахиваются, когда я смотрю на него.

Он пожимает плечами и улыбается.

— Я побуду с Арабеллой, а ты иди в кровать. Может, и в душ тоже, — ворчит он, смеясь. Мерзавец.

— Кровать. Ладно. Ты уверен? — спрашиваю я еще раз. Это его последний шанс. В противном случае, я пойду в кровать и приму сильные лекарства. Мне нужно уничтожить этот вирус, и в кратчайшие сроки.

— Я сражался в войнах, пережил базовое обучение, тащил окровавленные тела из перестрелок — это похуже, чем посидеть несколько часов с ребенком, — Лиам наклоняет голову, уверенность волнами исходит от него.

Я усмехаюсь его уверенности и снова кашляю. Он понятия не имеет, что такое смотреть за непоседливым ребенком. Ну ладно, я устала, как собака. И если честно, я боюсь засыпать, когда она не спит, так что на данный момент это лучшее, что у меня есть.

— Она недавно покушала и, наверное, проголодается к пяти. Она не так давно проснулась, так что тебе придется развлекать ее, — говорю я. Он подхватывает ее в свои объятия, и она хихикает. Они улыбаются друг другу, и Арабелла шлепает своей мокрой от слюней рукой ему по лицу.

— Детские слюни, — говорит он и вытирает щеку. — У нас все будет хорошо. Иди. — Лиам высоко поднимает подбородок, отправляя меня спать.

— У нас все будет хорошо, правда, Арабелла? Ты с дядей Лиамом будешь смотреть футбол, пока мамочка спит, — я остаюсь на мгновение и наблюдаю за происходящим. Мужчина, которого я знаю много лет и никогда не могла себе представить какие-то романтические чувства к нему… стоит здесь, и у меня сжимается сердце. Каждый раз я задаюсь вопросом, правильно ли это, но затем он делает что-то, что рушит мои сомнения.

Лиам мне ничем не обязан. Он здесь, снова, потому что заботится о нас. Из нашего последнего разговора я поняла, что он не должен был вернуться домой до завтра, но он вернулся и пришел прямо сюда. Я прислоняюсь к стене, когда он разговаривает с Арабеллой, и начинаю плакать. Только в этот раз это слезы счастья и любви.

— Ладно, Packers вступают в игру, и мы хотим, чтобы они уничтожили Bears. Скажи «Вперед, Packers, вперед!» — Лиам играет с Арабеллой и подбрасывает ее к потолку.

Я на цыпочках иду в комнату, пью самое сильно лекарство от гриппа, что у меня есть, и отключаюсь в своей кровати.

Проходит несколько часов, когда я просыпаюсь, чувствуя себя отдохнувшей, но слегка дезориентированной. Вокруг темно — значит, я проспала больше, чем два часа, которые планировала. Я поднимаюсь с постели, заправляю ее, чищу зубы и пытаюсь сделать что-то со своим внешним видом. Мои волосы спасти невозможно, поэтому просто пытаюсь сделать из них нечто лучшее, чем сейчас. Я выгляжу немного лучше, но мешки под глазами это все равно не нормально.

Я иду в комнату Арабеллы, чтобы проверить, там ли она, но там пусто. Опасаясь того, что могу обнаружить, я иду в гостиную, но оказываюсь совершенно не готова к тому зрелищу, что предстает моим глазам.

На диване лежит Лиам с Арабеллой, крепко спящей на его груди. Ее крошечная рука обернута вокруг него, и они оба держатся друг за друга. Его огромное тело прикрывает ее, рука крепко держит. Это разбивает и одновременно воскрешает мое сердце. Меня разрывает на две части. Одна часть меня грустит, что это не ее отец. Другая часть благодарит, что это Лиам. Арабелла немного переворачивается, и даже во сне он двигается так, чтобы уложить и защитить ее.

— Чувствуешь себя лучше? — глубокий голос Лиама пронзает тишину, и я подпрыгиваю.

— Привет, — шепчу я и усаживаюсь на колени, чтобы мы оказались лицом к лицу. — Не хотела тебя будить.

Он прищуривается и кивает.

— Я не уверен, что когда-нибудь полностью засыпаю. Я почувствовал, что ты смотришь на меня. Плюс, — он зевает и перемещает Ару, — она ворочается каждые пять секунд.

— Я могу забрать ее.

— Не нужно, она в порядке.

Телевизор работает тихо и освещает комнату. У Лиама уставшие глаза, и все же он не разрешил мне забрать ее. Он лежит и позволяет моей дочери слушать биение его сердце. Я кладу руку на ее спинку, и Лиам кладет свою сверху.

— Спасибо, — мягко улыбаюсь я.

—Я бы не стал благодарить . . . Я устроил бардак.

Я ухмыляюсь и окидываю взглядом комнату. Он не шутит. Повсюду разбросаны бутылки, салфетки и около десяти подгузников. Только сейчас я замечаю, что на Арабелле нет одежды, и начинаю смеяться.

— Боже мой, — шепчу я и пытаюсь успокоить смех. — Почему на ней два подгузника? А это что, веревка?

Лиам шевелится и убаюкивает Ару в своих объятиях. Он держит ее, словно футбольный мячик.

— Кто придумал эти дурацкие вещи? Эти липучки отрываются без причины, так кто, черт возьми, может выяснить, какой стороной его надевать? Поэтому я привязал его.

— Веревкой?

— У меня было несколько в сумке, — шепчет он и целует ее в макушку. — Это сработало.

— Я даже не знаю, что тебе сказать, — хихикаю я и немного кашляю.

— Как насчет… «О, Лиам, ты такой удивительный, сексуальный, смешной, и я в таком долгу перед тобой, что ты можешь обращаться ко мне в любое время, чтобы вернуть его», — он приподнимает бровь.

— Ни в коем случае, засранец, — я заглушаю смех и целую его в щеку. — Отдай ее мне, я положу ее в кроватку.

Он передает мне Арабеллу, и я хватаю подгузник, пока Лиам стоит со скрещенными на груди руками.

— Ты знаешь сколько времени мне понадобилось, чтобы надеть это?

Я смотрю вниз и замечаю как минимум три узла на веревке, завязанной петлей вокруг ее талии и под ногами. Я не могу поверить, что она смогла заснуть в этой штуке.

— Посмотрим, сколько времени у меня займет надеть его правильно, — смеюсь я и смотрю на узлы. — Что это, черт возьми, за узлы? — спрашиваю я, а Лиам стоит, гордясь своей работой.

— Нужна помощь?

— Мне нужен нож, чтобы вытащить ее из этого! — восклицаю я шепотом. Он сумасшедший. Я начала с одного узла, и он развязался. Я смотрю на Лиама в притворном гневе. — Клянусь, если она проснется, я свяжу тебя.

Он фыркает.

— Мне может это понравиться.

— Мечтай об этом, — я чихаю и кашляю, желая снова оказаться в постели. Лиам наклоняется вниз и развязывает два других узла на импровизированном подгузнике. Я смотрю на него. — Я удивлена, что ты не использовал изоленту.

— Я бы использовал, если бы я знал, где она, — издевается Лиам.

Эмоции вихрем проходят сквозь меня. Он мог бы разбудить меня, но он справился с этим. Да, он привязал на нее подгузник, но это мило и в очередной раз доказывает, насколько мне повезло. У нас обоих есть страхи по поводу того, чтобы начать наши отношения. Но прямо сейчас я не хочу больше бороться. Лиам вернул ту часть меня, о которой я забыла. Он видит во мне женщину, а не вдову.

— Смотри, — говорю я, и он усаживается рядом со мной. — Это просто и занимает буквально десять секунд — о-па! — и подгузник на ней.

— Я клянусь, у меня были бракованные.

— Конечно, — говорю я, поднимая Арабеллу. Лиам следует за мной в ее комнату. Он целует ее головку, говорит ей «спокойной ночи», а потом я кладу ее в кроватку. Каждую ночь, укладывая ее в постель, я молюсь за нее и прошу ее папочку присмотреть за ней. Затем я благодарю Бога за то, что Лиам появился в нашей жизни, и прошу его помочь нам исцелиться.

Когда я поворачиваюсь, Лиам стоит, прислонившись к двери. Я стою напротив него, и мы смотрим друг на друга. Мы оба так много говорим сейчас друг другу, хотя ничего не произносим. Мое сердце и мои глаза говорят ему обо всем.

Лиам наклоняется вперед и убирает волосы с моих глаз, немного задерживаясь пальцами в волосах. Он проводит большим пальцем по моей губе, и я вздыхаю.

— Лиам, — шепчу я с придыханием.

— Наверное, мне следует уйти, — говорит, продолжая водить пальцем по моей губе.

Мои глаза закрываются, и я вдыхаю запах Лиама.

— Тебе, наверное, следует.

Я хочу, чтобы он остался, но мне нужно, чтобы он ушел. Моя защита отключена, и я не готова.

— Ладно, — его голос низкий и грубый. — Мне следует. Кроме того, ты болеешь и нуждаешься в отдыхе.

— Да, наверное... — я хватаю его рубашку и держусь за нее. — Или… мы могли бы уютно устроиться на диване? — говорю я, не желая его отпускать. Мне хочется, чтобы он остался, и это своего рода безопасный способ удержать его рядом. Я знаю, что мужчины не очень любят эти дурацкие объятия, но я просто хочу лежать рядом с ним, потому что пока никоим образом не готова, чтобы он оказался в моей постели.

Лиам тихонько смеется и притягивает меня в свои объятия.

— Да, я бы на это согласился.

 

Глава 22

— Ладно, Звездочка, у тебя есть какие-нибудь заявки в новую команду? — спрашивает Марк, заходя в мой кабинет.

Мы заняли место компании, которая провалила два контракта поддержки в Африке. Теперь, когда «Коул Секьюрити» выиграла эти контракты, нам нужны сотрудники. Я стала чрезвычайно увлечена своей новой работой. Я ощущаю себя так, словно контролирую, чтобы каждый вернулся домой в целости и сохранности. Проблемы, с которыми раньше сталкивалась компания, заключались в плохом планировании. Сейчас я проверяю, чтобы команды, которые мы посылаем туда, были обеспечены всем необходимым. Я убедилась, что Джексон не жалеет на это денег. Когда бы я ни попросила его о дополнительном финансировании, он делает это без малейших вопросов. Он бы скорее урезал наше финансирование, чем финансирование передовой.

— Да, они здесь, — я поднимаю стопку бумаг и продолжаю писать. — Я ненавижу, что вы дали мне прозвище, за которое я могла бы тебя убить.

Мое второе имя Стар (прим. Star — Звезда), благодаря хиппи-денькам моего отца. Марк узнал это из моего заявления и сказал, что я сияю, как звезда.

— Это подарок. Ты бы видела Кэтрин, когда я в первый раз назвал ее Котенком, — сказал он и засмеялся.

— Я надеюсь, она тебя ударила.

— Нет, она меня любит.

— Как у тебя это получается? Ты сводишь людей с ума, но они по-прежнему остаются рядом? — спрашиваю я, все еще не отрывая глаз от документа, который пытаюсь исправить. Здесь неправильная формулировка, и я хочу это изменить.

— Знаешь, может, сделаешь перерыв, и мы устроим свидание с убойным кофе, — нью-йоркский акцент Марка очень явный, и я не могу устоять, чтобы не поиздеваться над ним. Это было единственное, над чем они всегда подшучивали.

— Кооофе? — я улыбаюсь и копирую его, положив ручку на стол (прим., в оригинале ответ Натали с нью-йоркским акцентом).

— Я смотрю, у нас пошли шуточки.

— Только с тобой, Сумрак.

— Видишь? — говорит Марк, и располагается на диванчике, что стоит в моем кабинете. — У нас хорошая команда. Ты — Звездочка, я — Сумрак. Это союз, заключенный на небесах.

Я смеюсь.

— Я думаю, что ты заигрываешь со мной, мистер Диксон, — я знаю, что это не так. Но так весело раздражать его.

— Нет, я просто шучу, — он поднимает руки, словно обороняясь. — Я бы не проявил такого неуважения, Натали.

— Успокойся, — я качаю головой. — Я знаю, что это не так. Аарон надрал бы тебе задницу, — отвечаю я в шутку, и тут же прикрываю рот рукой. — Я имею в виду… Я…

Марк встает и идет в мою сторону.

— Он бы так и сделал. И так бы сделал Лиам. Это нормально.

— Кто-то произнес мое имя? — я слышу голос Лиама, и мой взгляд встречается с его. Отлично.

— Привет, — говорю я и подхожу к нему.

— Привет, Красавчик! — Марк улыбается, они обнимаются и жмут друг другу руки.

— Как дела, чувак? Давно не виделись.

Они еще некоторое время обмениваются приветствиями, после чего Марк уходит. Я не знаю, слышал ли Лиам что-нибудь. А если и слышал, обеспокоило ли это его. Как бы то ни было, мне удивительно видеть его здесь.

— Не ожидала тебя увидеть, — мой голос звучит настороженно.

Он входит и закрывает за собой дверь.

— Я знаю. Я отправил тебе сообщение, но ты не ответила. Поэтому решил просто заехать.

— Что ж, я рада.

Он делает шаг ближе, а я делаю шаг назад. Почему я отгораживаюсь от этого мужчины?

— Ты прекрасно выглядишь.

— Ты выглядишь невероятно сексуально в форме, — я оцениваю его, а он приближается. Он надел земельный камуфляж. Закатанные рукава превращают его большие бицепсы в огромные. Его грудь, обтянутая футболкой, выглядит очень горячо. И я могу только воображать, как потрясающе выглядит его задница. Что-то в этой форме делает их попки фантастическими. Может, я заставлю его развернуться, чтобы посмотреть.

Губы Лиама медленно приподнимаются, словно он читает мои мысли.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он, приближаясь.

Я скольжу взглядом вниз по его телу, а затем обратно к его ухмыляющемуся лицу.

— О твоей заднице.

Он смеется, а затем его глаза темнеют.

Я люблю игру, в которую он играет. Игривый, но соблазнительный. Я продолжаю тормозить его, но очень скоро он не будет так терпелив.

— Я был бы счастлив позволить тебе увидеть мою задницу...

— Уверена, что так и есть. Но я на работе, и это было бы во всех смыслах неуместно, — смеюсь я и кладу руку на его грудь, чтобы остановить его. Лиам медленно толкает меня назад, словно я ничего не вешу. — Что я могу сделать для тебя, моряк?

— Ребята собираются в бар сегодня вечером, — он делает паузу, и я киваю. — Я никуда не ходил с ними долгое время.

Еще одним шагом он толкает меня еще немного назад.

— Хорошо, — отвечаю я в замешательстве, не понимая, к чему он клонит.

Взгляд Лиама встречается с моим. От того, как он на меня смотрит, мое дыхание замирает. Я делаю глубокий вдох, но это не помогает. Все, что я чувствую, это его запах. Запах его одеколона, смешанный с мужским запахом после тяжелого рабочего дня, просачивается в мои легкие, отчего начинает кружиться готова.

— Я хочу, чтобы ты поехала с нами. Со мной.

— Я… я… но… — я замолкаю и отворачиваюсь. — Не уверена, что это хорошая идея. Я держу глаза опущенными, но, конечно же, Лиама это не устраивает.

Его руки захватывают меня в свой плен, и он прижимает меня к столу.

— Я не хочу идти без тебя. Иначе придется всю ночь отбиваться от случайных девочек. Я хочу, чтобы ты была рядом. Хочу провести с тобой вечер, Натали, — губы Лиама опускаются на мою шею, и меня пробирает дрожь. Он медленно оставляет легкие, как перышко, поцелуи на моей ключице, затем на плече, и я начинаю стонать. — Я хочу зайти в бар, и чтобы каждый ублюдок смотрел на меня и думал: «Черт, как ему повезло!» Тогда я обниму тебя… — еще один поцелуй, и он перемещается от шеи к моему уху. — И…

— И?.. — хнычу я, когда он отстраняется.

— Сначала ты должна сказать, пойдешь ли ты.

Ему невозможно отказать. Его голубые глаза горят надеждой, и он держит меня практически в ловушке своих объятий. Это свидание будет другим. Мы вдвоем с нашими общими друзьями. Людьми, которые знали Аарона. И теперь они увидят меня с Лиамом. Я должна решить, позволю ли я своему прошлому определять мое будущее.

— Кто пойдет?

— Разве это важно? — противится он.

— Да, — говорю я, глядя на него. — Конечно, это важно. Я имею в виду, что мы им скажем?

Лиам отвечает, и глазом не моргнув.

— Не волнуйся об этом. Это просто друзья, которые встретились попить пива.

— Нет, это ты и я с нашими друзьями. Друзья, которые не знают нас как «нас». Кроме того, ты уже сказал мне, что собираешься сделать, — отвечаю я, глядя на него насмешливым взглядом.

— Ли, — говорит он осторожно. — Это не должно тебя беспокоить. Я буду держать свои руки при себе.

Я смотрю на него и приподнимаю брови.

— Действительно. После того, как ты напал на меня в моем кабинете со всеми своими обещаниями.

— Эй, я могу держать себя в руках. Я беспокоюсь о тебе. Я лакомый кусочек, и тебе, возможно, захочется пометить свою территорию. А мое нападение сработало?

Мне не приходится стараться, чтобы громко засмеяться. Я откидываю голову назад, и его губы снова находят мою шею. Я вздыхаю и оборачиваю руки вокруг его плеч.

— Ты используешь свою сексуальность против меня.

— Все это часть плана, милая.

Я улыбаюсь ему.

— Ладно, ты победил. Мне нужно узнать, сможет ли Пейдж присмотреть за Арабеллой сегодня вечером.

— Мммм, — он стонет в мою правую ключицу, прежде чем посмотреть на меня. — Руки при себе, верно?

Я наклоняюсь и целомудренно целую его в губы.

— Еще не вечер.

— Нет, нет, еще нет, — говорит Лиам, прежде чем прижимает свои губы к моим. Он наклоняет меня к холодному столу, но я чувствую только тепло. Его тепло. Он крепко прижимает меня к себе, и умещает мою голову в своих руках, запуская пальцы в волосы. Мое сердце прерывисто стучит в груди, пока он настойчиво целует меня. Я хватаюсь за его спину и притягиваю ближе к себе.

Я открываю рот, его язык прикасается к моему, и во мне щелкает какой-то переключатель. Лиам поглощает меня и уносит прочь все страхи, что у меня были. Я словно покидаю свое тело, ощущая лишь его. Он не позволит мне страдать. Он защитит меня, даже от самой себя.

Я чувствую, как он излучает радость. Мы оба нашли счастье друг в друге. Это страшно и прекрасно одновременно. Я хочу дать ему больше. Хочу дать ему то, чего, я знаю, он хочет. Я просто не уверена, что готова.

***

Арабелла спит, когда приходит Пейдж. Эта девушка спасает меня, она оказывается свободной в любое нужное мне время. Я не могу решить, что надеть, поскольку это первый раз, когда я иду тусоваться со всеми. Я переоделась раз десять, но, в конце концов, остановилась на любимых джинсах и фиолетовом топе с открытыми плечами. Симпатично и удобно — вот мой девиз на сегодняшний вечер.

Я слышу, как машина Лиама подъезжает к дому, и веду с собой мысленный разговор.

Я могу это сделать. Это просто друзья. Мы с Лиамом не делаем ничего плохого. Черт, мы даже не спим вместе. Просто много целуемся. Очень, очень хорошие поцелуи. Удивительные поцелуи.

Я открываю дверь прежде, чем он звонит. И, ради всего святого, этот мужчина слишком красив. Как я не замечала этого раньше?

— Привет, милая, — его глубокий голос, как мягкое обольщение. Я таю от того, как он соединяет слова «сердце» и «милая», когда так называет меня. (Прим. игра слов heart — сердце, sweetheart — милая).

— И тебе привет, — улыбаюсь я и хватаю свой клатч.

— Готова?

— Как всегда, — я закрываю дверь и тянусь вверх, чтобы поцеловать его, но он отстраняется. Что?

— Эммм... — произношу я с широко открытыми глазами.

Лиам отставляет свою руку в приглашающем жесте, я беру его под руку, но стою и жду ответа.

— Что это было? — мой голос наполнен возмущением.

— Это, — говорит он, касаясь моего носа, — то, как я сдерживаю свое обещание. Ты хочешь, чтобы я себя хорошо вел. Так что ты не можешь начать вечер, используя меня только для своего удовольствия, — сообщает он мне, положив свою руку обратно.

— Ты шутишь.

Лиам наклоняется. Его губы едва касаются моего уха, голос становится ниже.

— Если я сейчас прикоснусь к тебе, не останется никаких правил. Я хочу касаться тебя сегодня вечером, но если начну — я не смогу остановиться. Поэтому тебе выбирать. Я хочу тебя... не сомневайся в этом.

Он отстраняется, и я знаю, что выбор за мной.

Я должна решить.

Я хочу его, он делает меня счастливой.

— А если я хочу, чтобы ты сейчас поцеловал меня?

— Я поцелую тебя позже, когда захочешь.

— А если я не хочу, чтобы ты целовал меня позже?

Он смеется и передвигается, чтобы его губы были наравне с моими.

— Я думаю, тебе понравится, если я поцелую тебя сейчас. И также знаю, что тебе понравится, если я поцелую тебя позже.

— Ну, если ты так настаиваешь, — я хватаюсь за его рубашку и притягиваю его к себе. Его губы встречаются с моими, и я теряю себя в его объятиях. Руки Лиама скользят вниз по моему телу, и он обхватывает мою попу, приподнимая меня над землей. Зажатая между ним и дверью, я руками обхватываю его шею, и даю ему то, чего он хочет.

Поцелуи Лиама отличается от всего, что я чувствовала раньше. Он грубый, но в то же время нежный. Его язык танцует с моим, словно мы делали это всю нашу жизнь. Нет никакой неловкости. Когда он дает, я беру, и наоборот. Я могла бы потратить весь день, целуя его, и быть абсолютно довольной.

Я начинаю стонать, и он сжимает мои бедра ладонями и прижимает к своим. О. Мой. Бог. Мое тело начинает трясти, и он делает это снова. Я отстраняюсь от него и мне тяжело дышать.

— Нам нужно идти, — хрипло говорит он мне в шею.

— Мне понадобится несколько банок пива после этого, — я качаю головой и опускаюсь вниз с тела Лиама.

— Мне нужен холодный душ, — Лиам хватает меня за руку, и мы идем к машине. Он открывает передо мной дверь. — Серьезно. Хотя, — он делает паузу и ждет, пока наши глаза не встретятся. — Ты прекрасна.

Мои руки обвивают его шею, и наши губы соединяются.

— Спасибо.

Он целует меня в макушку, и я сажусь в машину.

Я молюсь, чтобы я смогла пережить этот вечер без каких-либо происшествий.

 

Глава 23

Лиам

Боже, эта женщина меня убивает. Она вьет из меня веревки, но не замечает этого. Что бы я ни делал, не могу держаться от нее подальше. Больше нет смысла бежать. Я начинаю думать о ней во время любой песни, которую слышу. Тренажерный зал — та еще шутка. Каждую блондинку, которая проходит мимо, я сравниваю с тем, насколько тело Натали лучше. Я, блядь, отращиваю киску.

Она смотрит на меня так, словно я спасаю ее. Я бы хотел, чтобы она знала, насколько сильно она спасает меня. На миссиях я всегда был безрассудным. Никто меня не ждал дома, так что я был готов схватить любую пулю. Сейчас во время нашего обучения я думаю о том, как она будет себя чувствовать. Как бы это было для нее, если бы со мной что-то случилось. Не то, что она любит меня... пока нет. Но я знаю, что она переживает. Она точно не стала бы целовать меня так, если бы это не было правдой.

— Так в каком прекрасном заведении вы, ребята, встречаетесь? — спрашивает Ли, когда сдвигается в своем кресле. Две моих любимых женщины сейчас рядом со мной. Робин и Натали.

— В Banque, — отвечаю я и жду ее реакции. Banque является местным баром, где танцуют кантри. Он немного на отшибе, но, благодаря владельцу, у нас свободный вход и нет недостатка в доступных женщинах.

Натали со стоном откидывается на спинку сиденья.

— В чем дело, милая? — спрашиваю я немного снисходительно. Я знаю, что она ненавидит это место. Все жены ненавидят.

— Это почти так же плохо, как Hot Tuna. (Примеч. — место с дешевыми напитками и легким способом найти партнера на ночь). Я имею в виду, вы, ребята, хотя бы пробуете какие-нибудь приемчики? Или просто цепляете женщин, готовых для вас на все?

Она так очаровательна, когда ведет себя так.

— Я пропущу это мимо ушей.

— Что пропустишь?

— У меня есть много приемчиков, — уведомляю я ее. — Мне никогда не приходилось сильно стараться.

Она фыркает и качает головой.

— Высокомерная задница.

— Не волнуйся, все мои приемчики только для тебя, — я начинаю улыбаться и кладу руку на спинку ее сиденья.

Натали игриво бьет меня по груди и улыбается.

— Ну, может, тебе нужно попробовать новые способы, потому что здесь ты ничего не получишь, милый.

— Больно.

— Переживешь.

— Ты заплатишь за это.

Натали смеется.

— Я таааак уверена. Ты не напугаешь меня, Лиам Димси. Хотя ты боишься меня.

— Чертовски боюсь, — говорю я себе под нос, но почти уверен, что она меня слышит. Я ужасно боюсь ее. Она все, чего я хочу. И меня волнует, что я желаю ее. У нее есть ребенок, и она уже потеряла мужа. Я живу в опасности. Я люблю свою жизнь и не изменю ее. Есть гораздо больше, чего нужно бояться, чем просто тот факт, что она жена моего лучшего друга. У Натали есть естественные стены и страхи. И мне известно это. Но я эгоистичный придурок, потому что меня это действительно не волнует. Если она не хочет меня, пусть скажет об этом, но до тех пор... Я хочу с ней всего.

Мы едем еще несколько минут, и она пристально смотрит в окно. Иногда я не знаю, как с ней обращаться. Как с ее слезами. Я не справляюсь со слезами. Когда мы подъезжаем к бару, Натали вздыхает. Она настолько глубоко ушла в свои собственные заботы, что ее трудно вытащить. Я знаю, что это нелегко. И я ненавижу это. У меня нет волнений о том, что о ней подумают. Откровенно говоря, мне плевать. Люди осудят ее, несмотря ни на что, но мы с Натали взрослые люди.

— Ли? — спрашиваю я, и она наклоняет голову набок, когда смотрит на меня.

— Ты готов заявить свои права, Красавчик? — она улыбается, и мое волнение исчезает.

— Заявить свои права?

— Ну, знаешь… показать всем, что мы вместе.

Я наклоняюсь вперед. Она оборачивается и смотрит на меня.

— Это то, чего ты хочешь?

— Лиам, конечно.

— Нет, я серьезно, — я делаю паузу, потому что хочу, чтобы она действительно услышала меня. — Если тебе нужно время, если ты не хочешь спешить, мы можем просто вернуться к тому, чтобы быть друзьям. Я знаю тебя давно и чувствую, что как только мы один раз переключимся с друзей на что-то большее, я не стану медлить, — я признаю это, потому что знаю — ей нужно это услышать. У нее был дерьмовый год, и я уважаю это, но мои чувства к ней растут с каждым днем.

— Вот, что пугает меня. Я думаю о тебе все время. Я беспокоюсь, что это не нормально, потому что ощущается так легко, — она смотрит в переднее окно, а затем обратно на меня. — Я так сильно волнуюсь. Ты делаешь меня счастливой и… Я просто...

— Просто?

— Я не хочу двигаться слишком быстро и потом облажаться. Не хочу потерять тебя. Я должна думать об Арабелле. И еще я беспокоюсь, если мы предпримем следующие шаги, могу ли я быть уверена, что мое сердце вновь не будет разбито.

Глаза Натали широко открыты, она уязвима. Я знаю, она изо всех сил старается все отпустить. И будет почти невозможно игнорировать ощущение, что за нами наблюдает призрак.

Когда мы в ее доме, она сильная. Я вижу Аарона в каждом углу, и это чертовски пугает меня. Я не могу представить, каково это для нее.

— Я никогда намеренно не причиню тебе боль. Тебе не нужно охранять свое сердце.

Глаза Натали наполняются слезами, и я чувствую, что мое тело начинает переходить в режим паники. Она закрывает глаза.

— Ты заставишь меня влюбиться в тебя, да?

— Я почти уверен, что дело уже сделано.

Она смеется и открывает дверь автомобиля, нарушая момент.

— Нам придется проследить за этим.

Когда она подходит ко мне, я притягиваю ее ближе к себе.

— Да, придется.

Я давно не был в этом баре, но место не очень изменилось. Посередине танцпол, окруженный столами. Два бара в каждой стороне и огромная барная стойка позади зала. Бильярдные столы всегда заняты, но, может, я смогу убедить Натали сыграть партию или две. Возможно, ей потребуется, чтобы я обучил ее.

Я начинаю представлять, как она будет выглядеть с кием, наклонившись над бильярдным столом. То, как ее волосы упадут, а ее взгляд встретится с моим. Я подойду к ней сзади и почувствую, как ее попка прижимается к моему члену. Как она будет покачиваться…

Монахини.

Щенки.

АК-47.

Подгузники.

К счастью, я снова начинаю себя контролировать. Мы находим столик, где уже сидят несколько парней.

— Эй, засранец! — Куинн встает и хлопает меня по плечу, уже бросая мне свой неодобрительный взгляд.

— Эй, а где же как-там-ее-зовут? — спрашиваю я, зная, что он меняет женщин, считая это абсолютно нормальным. Я не думаю, что он когда-либо трахал одну и ту же девушку дважды.

— Я ищу свежую кровь сегодня, — он бросает на меня взгляд и поворачивается к Натали. — Эй, красавица! — Куинн подходит и обнимает ее. Клянусь, если он расстроит ее, я отправлю его домой охлаждать яйца.

— Привет, Куинн. Давно не виделись, — голос Натали немного дрожит. Она нервничает. И я, правда, очень сильно стараюсь не позволить этому беспокоить меня. Я готов показать всем, в каких отношениях мы находимся, и я хотел бы, чтобы она тоже была готова. Я знаю, прошло меньше года. И я знаю, что это не должно расстраивать меня. Но проблема в том, что знать и чувствовать — две разные вещи.

Нам хорошо вместе. Я знаком с ней почти девять лет и никогда не думал, что буду с ней в таком качестве. Она возрождает что-то внутри меня.

Я здороваюсь с остальными ребятами из команды, и, когда мы подходим к концу стола, Натали вскрикивает.

— Ри! — она подбегает и обнимает свою лучшую подругу. — Я не знала, что ты будешь здесь.

Скандально известная Ринель Хансен. Они вдвоем хихикают, и я вижу, что командир Хансен поднимает свое пиво в направлении меня. Твою мать. Как, черт возьми, это произошло?

— Командир, — говорю я и пожимаю ему руку. Одно дело, когда мы все на задании, но пить с боссом, когда ты дома — это другое дело.

— Димси, сегодня просто Мейсон, — говорит он ворчливо.

— Ох, Мейсон, перестань быть мудаком, — говорит Ринель.

Она встает и подходит ко мне.

— Я — Ринель. Приятно, наконец, встретиться с тобой дольше, чем на две секунды.

— Приятно познакомиться, мэм.

— Ты не смеешь говорить мне «мэм».

Я смеюсь, и она тут же начинает мне нравиться.

— Нет. Никогда.

— Я так и подумала. А теперь садитесь и давайте выпьем, чтобы Натали выглядела, словно может дышать, — она улыбается и заставляет нас сесть.

— Звучит как план.

— Итак, скажи мне, сколько раз ты выжимаешь пресс? — Ринель наклоняет голову, когда осматривает меня сверху вниз и обратно, положив подбородок на руку.

Натали хлопает ее рукой так, что ее подбородок соскальзывает. Они с Мейсоном смеются, и Ринель бросает на них убийственный взгляд.

— Прекрати нести чушь и пей свое пиво.

— Это был актуальный вопрос, — говорит она и заказывает партию напитков для всех нас.

Натали немного расслабляется и начинает рассказывать про свою работу и Арабеллу. Мы смеемся и наслаждаемся короткими прикосновениями. Она кладет руку на мою ногу и смотрит на меня из-под своих длинных ресниц, застенчиво улыбаясь. Моя рука накрывает и сжимает ее руку. Подобные маленькие действия тяжелы для нее, но я их ценю. Я откидываюсь на спинку стула, обнимаю ее, и она прижимается ко мне.

Свет приглушается, означая, что начинается медленная песня.

— Хочешь потанцевать? — тихо спрашиваю я по двум причинам. Первая, если она скажет «нет», то мне не придется заставлять этих придурков забыть это. Вторая, я не хочу, чтобы она чувствовала себя так, словно обязана сказать «да».

Прежде, чем она успевает ответить, невысокая блондинка подходит сзади и кладет руку на мое плечо. Хватает секунды для осознания происходящего.

— Привет, Лиам. Хочешь потанцевать?

Черт. Бриттани.

Девушка, которую я использовал, чтобы практически вытрахать Натали из своих мыслей.

 

Глава 24

Натали

Лиам дергается, когда по-настоящему красивая женщина становится позади него. Они, очевидно, знают друг друга, и я клянусь, она выглядит знакомо. Хотя я не могу вспомнить, где ее видела.

— Нет, но спасибо, — отвечает Лиам.

— Я не видела тебя с той ночи, — говорит она и смотрит на меня. Ну, разве это не мило.

Лиам встает и протягивает мне руку, демонстрируя свои намерения совершенно ясно. Моя ладонь касается его, и он сжимает мою руку и тянет меня вверх.

— Да, — он старается избавиться от нее.

— Я полагала, что ты позвонишь.

— Слушай, Бриттани, я здесь со своей девушкой. Я ценю то, что ты подошла, но я не заинтересован.

Бриттани поворачивается ко мне и протягивает руку.

— Привет, я Бриттани Монако.

Я стою и смотрю на ее руку. Это беспокоит меня, и я уверена, что где-то видела ее.

— Натали Гилчер, — отвечаю я, и ее глаза округляются, но затем она отводит взгляд и отворачивается.

Странно.

— Я… — она начинает говорить, но Лиам прочищает горло, привлекая к себе мое внимание.

— Давай, милая. Танцпол ждет, — глаза Лиама не отрываются от моих, пока он говорит, фокусируя на мне все свое внимание.

— Ладно, — мой голос немного дрожит. Он, кажется, озабочен тем, чтобы увести меня подальше от девушки, и это странно. Мой желудок сжимается, когда мы идем к деревянной площадке. Я хочу спросить его о ней, но не уверена, что у меня есть право. Мы не в исключительных отношениях — ну, я да, — но я никогда не говорила ему этого.

Информация вращается в моей голове. Каждое произнесенное слово рождает новое беспокойство. Если он и правда переспал с ней... что это меняет?

— Спроси меня, Натали, — говорит Лиам, рукой обхватывая мою спину и прижимая меня к себе. — Просто спроси меня.

Я отклоняюсь немного назад, и наши взгляды встречаются. Я сомневаюсь и отвожу взгляд.

— Спроси меня. Потому что я знаю, что это ранит тебя.

— Почему бы тебе просто не сказать мне? — спрашиваю я, все еще не в состоянии заставить себя вымолвить слово.

— Если хочешь знать, тебе придется спросить, — говорит Лиам, глядя прямо в мои глаза.

Призывая все силы, что у меня остались, я делаю глубокий вздох и спрашиваю:

— Ты с ней спал?

— Нет, — честность очевидна в его глазах и голосе. Он ответил без промедления и не задумываясь. — Я хотел. Не буду тебе врать. Но так и не сделал.

— Когда?

— До того, как впервые прикоснулся к тебе, — он замолкает и прижимается своим лбом к моему. Мелодия звучит, и он крепко прижимает меня к себе. Мы двигаемся под музыку, и мое сердце бьется в груди с перебоями. Лиам вздыхает и трется носом о мой. — Я думал о тебе все время, и хотел, чтобы это прекратилось. Я хотел вытащить тебя из моей чертовой головы и мыслей, — голос Лиама низкий и звучит почти сердито.

— Почему ты этого не сделал? — с опаской спрашиваю я.

Нет никакой причины, чтобы чувствовать себя под угрозой, но я чувствую. Он одинокий, невероятно сексуальный, и у него нет причин оставаться со мной. У меня есть прошлое, ребенок и страх сближения с ним постоянно гложет меня. Он не должен оправдываться. Тем не менее, он продолжает возвращаться ко мне.

— Потому что она не ты, — я смотрю на него, но его глаза остаются закрытыми. Он выглядит огорченным, и я хочу облегчить это. Я слегка поднимаю свой подбородок и нежно касаюсь губами его губ. Здесь, посередине бара, в окружении наших друзей, я целую его. Я чертовски уверена, что все люди смотрят на нас, но мне плевать. Я хочу, чтобы он знал, как много значат его слова и то, что он каким-то странным образом выбрал меня, хотя мы и не были вместе.

Он немного отклоняется и снова прислоняется своей головой к моей, пока мы медленно покачиваемся под музыку. Его руки обхватывают меня, он ведет в танце. Я чувствую, как взгляды окружающих прожигают дыры в моей спине. Взгляды друзей, которые теперь знают, в каких отношениях мы находимся.

— Это была ночь, когда Арабелла заболела. Бриттани была в моей машине, — Лиам начинает спокойно мне рассказывать. — Все время, что она сидела на переднем сиденье, я думал о том, что все, что мне нужно, это высадить ее и поехать к тебе. Рассказать тебе о своих чувствах. А потом ты позвонила.

— Лиам, ты не обязан мне рассказывать, — бормочу я.

— Я знаю, милая. Но я хочу, чтобы ты знала все. Я не буду держать это в тайне от тебя, — он целует кончик моего носа, и я таю в его объятиях. — Когда я увидел твое имя на экране, я точно осознал: я совершенно не хотел к ней прикасаться. Я изменил решение прежде, чем ответил на звонок. Затем, когда я услышал, что произошло… — он замолкает, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Бриттани. Она дергается и смотрит на меня, покусывая ноготь.

— Я никак не мог быть с ней. Если бы я касался ее, — он тянет меня за подбородок, поворачивая мою голову обратно к нему, — то представлял бы тебя.

Его слова успокаивают мое сердце, и я нежно улыбаюсь.

— Ты делаешь это легким, и мне сложно бороться. Ты нужен мне. Как ты мог точно знать, что именно мне нужно все это время? — спрашиваю я.

— Потому что я тебя знаю. И это легко для нас обоих, потому что это правильно. Я знаю твое сердце, и я не буду принимать это, как данность.

— Я знаю, что не будешь, — отвечаю я, и песня заканчивается. На этот раз Лиам целует меня первым.

Мы идем рука об руку с танцпола, и при виде нас глаза Ринель загораются. Мне понадобится больше пива.

Мы сидим и наслаждаемся парой стаканов пива. И я даже позволяю Лиаму танцевать со мной. Я в любом случае не самый лучший танцор, но мне это нравится. Я часто приходила сюда с друзьями, когда Аарон уезжал на задания. Лиам танцует со мной, хотя он не имеет понятия о танцевальных шагах. Я ставлю ему «отлично» за старания — он действительно совершенно особенный.

Весь вечер мы все болтаем и смеемся, и я не могу сдержаться, чтобы не бросить взгляд на Бриттани. Я чувствую внутри некое беспокойство из-за нее. Она несколько раз разворачивается, чтобы посмотреть, но быстро отводит взгляд. Возможно, это ерунда, но я сомневаюсь. Может, она и правда переспала с Лиамом, а он лжет. Но это не имеет смысла, ведь он казался искренне честным. Плюс, у него нет причин обманывать меня.

Я направляюсь в дамскую комнату, чтобы поправить макияж. Когда я возвращаюсь, Лиам и Ринель танцуют. Я чуть не падаю со смеху, потому что этот мужчина умеет делать все — кроме смены подгузников — но у него ужасное чувство ритма. Ну, это единственный недостаток, который я нашла.

— Веселишься? — Куинн падает на стул рядом со мной. Куинн и Аарон были близки во время службы. Они числились в одном отделе и много работали вместе. Он был единственным человеком, чье неодобрение этой ситуации меня волновало.

— Да, как насчет тебя?

— Здесь есть пиво и сиськи. Я счастливый парень.

— Ты ничуть не изменился, — хихикаю я и делаю глоток пива. Куинн всегда был таким непринужденным деревенским парнем. Он много пьет, спит со всеми подряд и имеет больше оружия, чем любому человеку когда-либо может понадобиться. Его темные волосы подстрижены ежиком, за ухом заметен шрам после ранения в Ираке.

— Жизнь слишком коротка, чтобы что-то менять. Я живу так, как хочу. И если я тебе не нравлюсь, ну, черт, ладно.

— Ты такой очаровательный, — реагирую я игриво.

— Слушай, я знаю, что это не мое дело и все такое, но… — Куинн проводит ладонью по лицу, — я рад за тебя. Сначала это было не так. Я имею в виду, у нас есть кодекс в отношении жен. Но, я думаю, Аарон был бы рад, что ты нашла кого-то, вроде него. Если это тебе помогает.

Я кладу свою руку на руку Куинна. Он не знает, что сказанное им имеет для меня значение. Возможно, подсознательно мне необходимо было это услышать. Я верю, что Аарон хорошо бы к этому отнесся. Проблема в том, готова ли я двигаться дальше. Смогу ли я прожить, встречаясь со спецназовцем ВМФ. Зная, что может случиться, ведь я уже прошла через самый страшный кошмар.

— Спасибо, Куинн.

— Достаточно этого… тебе нужно еще пива! — восклицает он и направляется к официантке.

— Натали? — я слышу свое имя и оборачиваюсь. За моей спиной стоит Бриттани.

Ладно, может быть, мне нужно еще немного выпись.

— Да?

— Я просто хотела сказать, что сожалею об Аароне, — она смотрит в сторону, и мой желудок сжимается. Лиам смотрит на меня, и прекращает танцевать. Я в замешательстве, потому что думала, что она знакомая Лиама. Почему, черт возьми, она говорит об Аароне?

— Ты знала Аарона?

Я видела эту девушку. Я знаю ее лицо, и это сводит меня с ума. Она смотрит на меня так, будто тоже знает меня. Ее глаза полны слез и ужаса, который распространяется по моим венам.

Зачем ей плакать?

— Да. Я имею в виду, я знала. Я встретила его и… — она перестает говорить, смотрит вниз, и слеза скатывается и падает на пол.

— Ладно… Я не понимаю, почему ты так расстроена, если просто была знакома с ним, — я стараюсь понять это.

Внезапно рука Лиама оказывается на моем плече.

— Бриттани, тебе следует уйти, — Лиам делает шаг вперед и отводит меня в сторону. — Я не знаю, что за дерьмо ты пытаешься тут устроить.

— Откуда ты знаешь Аарона? — спрашиваю я, и проскальзываю мимо Лиама.

— Аарона? — спрашивает Лиам, находясь в таком же замешательстве, как и я.

Она слегка покачивается, и я вижу, как Куинн встает и становится позади меня.

— Я не очень... Я имею в виду… Я знала... но это было...

— Либо ты знала, либо нет, — огрызаюсь я.

— Я хотела сказать, что сожалею. Мы были друзьями.

— Раньше ты говорила, что вы просто были знакомы с ним.

— У вас есть дочь, верно?

Она лжет. Женская интуиция громко звенит в моей голове. Что-то не так. Что-то глубоко внутри моей души говорит мне не доверять ей. Хотя я видела ее лицо.

— Я видела тебя раньше, — а потом меня озаряет. — На его похоронах.

Мои глаза сверкают, и я вспоминаю блондинку, что стояла в стороне на похоронах. Она убежала прежде, чем кто-либо мог с ней поговорить. Я видела ее плачущей в Пенсильвании. Зачем кому-то из Вирджинии ехать туда, если они только были знакомы.

— Ты была там.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — ее голос дрожит, и она начинает отступать. — Мне не следовало приходить сюда.

— Ли, пойдем, — Лиам пытается руководить ситуацией. У меня кружится голова, и злость начинает брать надо мной верх.

Ринель стоит рядом со мной, она пытается тянуть меня обратно, и мои руки начинают дрожать.

— Ты была на его похоронах. Я видела тебя. Почему? — кричу я. — Я-я помню, там была женщина, плачущая в сторонке. Мне показалось это странным, но я была в таком смятении, что не задумалась. Это была ты.

Лиам притягивает меня к себе, а Ринель пытается успокоить меня.

— Натали, там было много людей, — она успокаивает меня и указывает на Бриттани.

— Я не дура, Ри. Она была там. Почему ты там была?

— Это была не я.

— Почему бы тебе не уйти сейчас? — предлагает ей Ринель.

Бриттани разворачивается, чтобы уйти, но мне нужно знать.

— Откуда ты его знала? — еще раз спрашиваю я, и ее глаза полны боли.

— Это не то, что ты думаешь.

— Это то, что ты делаешь? Ты приходишь к вдове и говоришь о ее муже? Когда Лиам оттолкнул тебя, ты почувствовала, что тебе необходимо это сделать?

Бриттани отводит взгляд в сторону и снова смотрит на меня.

— Я знала Аарона очень хорошо... это не игра. Я хотела встретиться с тобой уже некоторое время.

— Почему? Зачем ты хотела встретиться со мной?

— Я хотела встретиться и извиниться перед его женой.

Озноб пронзает мое тело, заморозив меня на месте.

— У тебя были отношения с Аароном? — я задаю вопрос, не уверенная, хочу ли получить ответ, но мне нужно знать. Каждый мускул в моем теле сжимается в ожидании ее ответа.

— Мы были влюблены, — говорит она медленно, еще одна слеза скатывается по ее щеке и падает. Как и мое сердце.

 

Глава 25

— О Боже! — выкрикиваю я, и руки Лиама мгновенно оказываются вокруг моей талии. — Отпусти меня! — я отталкиваю его.

— Ли, остановись, — Лиам обхватывает мое лицо ладонями и заставляет смотреть на него. — Остановись. Ты ничего не знаешь. Она может нести полный бред.

— Ты лжешь! Мой муж никогда бы мне не изменил. Мы собирались завести ребенка! Мы были счастливы и влюблены.

Бриттани делает шаг вперед, но Ринель отталкивает ее немного назад, вставая между нами.

— Мне жаль. Мы были вместе несколько месяцев до того, как он узнал, что ты беременна.

— Ты не смогла подобраться к моему парню, поэтому теперь выдумываешь какой-то бред о моем муже?

— Я хотела бы, чтобы это было выдумкой. Но я любила его.

— Прекрати так говорить! — ору я. — Ты лжешь. Ты его не знаешь.

Я говорю себе: «Он не сделал бы этого». Лиам прижимает меня к своей груди, пока я борюсь с ним.

— Ты ошиблась, — говорю я с вызовом.

— У него была татуировка на ребре, и он скрипел зубами, когда спал. Я хотела бы, чтобы это была ложь. Он солгал и мне.

Мое тело трясет, и как бы я ни хотела верить, что это ложь, есть часть меня, которая знает, что это правда.

— Это подло и чертовски нелепо, — говорит Лиам и обнимает меня.

— Я хотела сказать тебе так много раз. И когда я увидела тебя сегодня...

Мои глаза закрываются, и я хочу проснуться от этого кошмара. Мне больно дышать.

— Натали, — голос Лиама спокойный и размеренный. — Мы не можем знать наверняка.

Я смотрю на него в недоумении.

— Она была там, Лиам! Она была на его чертовых похоронах. Кто прилетает на похороны кого-то, с кем едва знаком? Через пять штатов? — я поворачиваюсь, а Ринель прижимает Бриттани к стене. Я направляюсь туда, нуждаясь в ответах. Я хочу каждую чертову деталь. Мужчина, по которому я горевала, был изменником.

— Я знала этого человека, и он бы не прикоснулся к тебе, — говорит Ринель и указывает пальцем в лицо Бриттани. Слезы застилают ее карие глаза, когда она смотрит на меня с жалостью.

— Как долго? — спрашиваю я в ярости и отвращении, рвущимися из меня. — Как долго и сколько раз?

Бриттани выбирается из рук Ринель и опускает голову.

— Все было совсем не так. Клянусь.

— А как это было? — требую ответа я.

— Я встретила его, и это просто случилось. Мне так жаль. Я-я просто хотела тебя увидеть. Я хотела, чтобы ты знала, что я не...

— Не что? — спрашиваю я со слезами, катящимися по щекам. Они горят и питают мой гнев.

Этот вечер должен был стать шагом вперед. Мне хотелось почувствовать себя немного живой и быть снова женщиной. Это был мой с Лиамом вечер, и он почему-то превратился в ад. Каждое слово разрывало мой мир на части и сжигало его в пепел.

— Я любила его. Мы были вместе несколько месяцев до того, как я все выяснила. Я не хотела, чтобы ты узнала таким образом.

— Ты хотела, чтобы я знала. Ты тупая сука! Ты хотела, чтобы я знала! — руки Лиама сжимают меня, когда я бросаюсь на нее. — Если бы тебе было все равно, ты бы не пришла поговорить со мной!

— Когда я узнала, что он женат, я прекратила это. Но это не значит, что я разлюбила его.

— Я любила его. Ты эгоистка, ты знаешь это? Вы были вместе несколько месяцев! У нас дочь.

— Я видела ее, — она стыдливо смотрит в сторону. — Я хотела бы, чтобы все было по-другому.

— Не отводи взгляд! Ты должна видеть мое лицо, когда я говорю тебе это, — я практически рычу эти слова. Я так злюсь! — Ты могла бы держать язык за зубами и оставить все, как есть. Но нет, ты пришла, чтобы убедиться, что я знаю. Ты глупая, эгоистичная шлюха! — кричу я и готова ударить ее в лицо.

— Натали, хватит, — говорит Лиам, когда отталкивает меня. Я вся трясусь от гнева и отвращения. Я ненавижу ее. Я ненавижу всех.

Это не может быть правдой. Я говорю себе это снова и снова. Я начала снова становиться собой, а теперь узнаю об этом. Это не может быть правдой. И все-таки это так. Жестокая шутка надо мной. Отголоски отчаяния громко кричат в моем сердце. Пустота накрывает мои эмоции, и я пытаюсь отключиться. Я мысленно возвращаюсь к тому моменту, когда впервые узнала, что Аарон погиб, и как заставляла себя ничего не чувствовать. Я снова ищу эту силу, но в результате оказываюсь ни с чем.

— Отпусти меня! — бьюсь я в объятиях Лиама.

— Давай, милая, — голос Лиама спокойный, и это бесит меня.

— Отпусти меня! — он практически выносит меня из бара, ставит меня землю и берет за руку. Я смотрю на него и вырываю руку обратно. — Ты знал?

— Ты что, издеваешься? Нет, я не знал.

Лиам протягивает руку, а я дрожу. Он смотрит на меня в ожидании, а я просто стою. Я не хочу никого касаться. Мысли крутятся в моей голове, и вопросы одолевают меня. Мое сердце разбито, и вся моя жизнь кажется ложью.

Человек, которого я любила и с которым прожила бы всю оставшуюся жизнь — лживый кусок дерьма. Он спал с другой женщиной, когда я была беременна его ребенком. Я плакала по нему в течение нескольких месяцев. Я рыдала в его подушку, молясь о его возвращении, только чтобы узнать, что он так со мной поступал?

Ринель мчится к нам и кладет свою руку на мое плечо. Я смотрю на нее, но слезы градом продолжают капать.

— Ри, — мой голос едва похож на шепот.

Стремительный поток эмоций перетекает из одного в другой, и я начинаю ощущать гнев. С гневом я могу справиться.

— Пусть Лиам отвезет тебя домой, — она кивает Лиаму, который берет меня за плечо и притягивает к себе. — Я зайду позже.

— Ри, — повторяю я, умоляя ее превратить это все в ложь. Заставить все это исчезнуть.

— Я выясню правду. Просто иди домой. Лиам с тобой.

Весь путь к машине прошел, как в тумане. Я продолжаю видеть лицо Бриттани, представляя, как мой муж целует ее, касается ее. Меня тошнит. Когда мы добираемся до машины, я сгибаюсь, и тошнота становится невыносимой. Мой желудок сжимается то ли от новости о неверности моего мужа, то ли от выпитого спиртного. Не знаю точно. Меня тошнит. Я плачу.

Лиам держит мои волосы. Я хочу умереть. Я чувствую, словно каждая косточка в моем теле ломается. Края моей раны открыты, и я оголена перед целым миром.

— Я ненавижу его! — кричу я, когда встаю, и Лиам сажает меня в машину, не сказав ни слова. Я ненавижу себя за то, что пришла сюда. Ненавижу Лиама за то, что он прикасался к ней, пусть даже это и была ее рука. Я ненавижу Аарона за его неосторожность и то, что я осталась лишь с плодом моего воображения.

Аарон — человек, который писал мне письма. Тот, кто так нежно занимался со мной любовью в мой первый раз — был чертовым изменником. Я дала ему обещания любви и верности, и теперь все закончилось: он мертв, да еще и оказался лжецом. Я оплакивала его, хотела умереть, чтобы быть ближе к нему.

Любил ли он ее? Была ли она лучше меня? Когда он обнимал меня ночью и разговаривал с моим животом, хотел ли он, чтобы это она вынашивала его ребенка? Я не могу перестать думать об этом. Это проходит через мои мысли снова и снова. Каждое воспоминание ощущается испорченным.

Следующее, что я осознаю — я уже перед своим домом, и Лиам помогает мне выйти из машины. Я закрываю глаза и сажусь на ступеньки. Теплый воздух, который дарил мне утешение, вызывает во мне тошноту. Лиам стоит передо мной и выглядит таким же потерянным, как и я.

— Я отпущу Пейдж домой, — говорит Лиам и заходит в дом.

Я едва киваю.

Я хочу забыть этот день.

Пейдж проходит мимо и машет. Я поднимаю руку и чувствую, что Лиам стоит рядом со мной.

— Я в недоумении, Ли. Не знаю, должен ли я что-то сказать или сделать.

— Ты думаешь, я знаю? — жестоко говорю я. Я сижу здесь и плачу перед своим нынешним парнем о только что открывшейся мне прошлогодней интрижке моего мертвого мужа. Это дерьмо никак не исправить.

— Нет, я так не думаю. Но нужно ли мне обнять тебя? Нужно ли сказать, что он чертов дурак?

Я смотрю на него, готовая излить всю злость, но он выглядит таким же взбешенным, как и я.

— Я не знаю. Я не могу ответить на это. Ты знаешь, как я после этого чувствую себя?

— Клянусь Богом, Ли, если бы он был жив, я бы убил его прямо сейчас.

— Как он мог со мной так поступить? — если Лиам может дать мне хоть какие-то ответы, я действительно оценю это.

Лиам нерешительно подходит ближе.

— Я не знаю, но я бы никогда не смог прикоснуться к другой женщине после тебя. Я бы отрезал свою чертову руку, прежде чем это бы произошло. Поэтому я не могу ответить тебе. Потому что я не понимаю. Я ненавижу, что тебе больно.

Я смотрю на него и чувствую себя хуже, чем раньше. Вот Лиам, мой парень, утешает меня из-за другого мужчины. Слово «мужчина» используется в широком смысле слова, потому что сейчас я не считаю Аарона таковым.

— Я не знаю, смогу ли теперь быть с тобой.

Лиам сплетает руки за головой и смотрит в небо.

— Это прозвучит ужасно, но не позволяй тому, что он сделал, определить то, что происходит с нами. Я не Аарон. Я здесь. Я стою прямо перед тобой. Я ее не трогал, и я не был женат на тебе. Черт, мы даже не спим вместе, но я так и не смог этого сделать. Так что я не из таких парней.

Я делаю шаг к двери и хочу стереть из памяти весь этот вечер. Прежде чем открыть дверь, я поворачиваюсь к нему.

— Я знаю, что ты не Аарон. Я знаю, что ты здесь. Но сейчас мое сердце разбито. Я словно снова вернулась к скорби.

Он делает шаг вперед и сжимает мое лицо в ладонях, но я взглядом прошу его не делать этого.

— Ты не скорбишь. Тебе больно, и я это понимаю. Но если бы ты не узнала этого, где бы мы были сегодня? Я бы был в твоей постели с тобой. Обнимал бы тебя, касался бы тебя, показывал тебе, как много ты для меня значишь.

— Заставь меня забыть его, — говорю я отчаянно.

— Ли… — предупреждение в его голосе говорит мне остановиться, но я не могу.

— Пожалуйста, покажи мне, как ты хочешь меня, — мой голос полон нужды.

— Не делай этого, — умоляет он, глядя мне в глаза.

Я хочу, чтобы он заставил все это исчезнуть.

— Займись со мной любовью сегодня вечером. Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты показал мне, что я твоя. Сделай так, чтобы я могла думать только о тебе. Дай мне это, — я пытаюсь дотянуться, чтобы поцеловать его, но он отклоняется. То, как он смотрит на меня, говорит обо всем. Я прикрываю лицо руками. Этот вечер становится все лучше и лучше. Лиам убирает мои руки.

— Когда мы в первый раз займемся любовью, когда я заявлю свои права на тебя, это произойдет не потому, что ты хочешь забыть. Это случится, потому что ты будешь хотеть меня. Теперь ты моя, — он притягивает меня ближе и целует. Каждая эмоция, которую он чувствует, проходит через нас. Мой живот сжимается, когда я испытываю их все — гнев, обиду, страх, любовь и желание. Он заполняет меня собой.

Лиам отстраняется и смотрит на меня.

Мои глаза наполняются невыплаканными слезами. Он нежно целует меня и уходит, оставляя меня чувствовать себя еще хуже, чем раньше.

Я вхожу в дом и не хочу ничего чувствовать. Я заслужила передышку от всех эмоций, что меня преследует. Бутылка «Джек Дениелс» стоит, издеваясь надо мной. Я хватаю ее и не заморачиваюсь со стаканом.

— К черту тебя и твой обман, Аарон, — говорю я вслух и делаю глоток прямо из бутылки. Жжение в горле разжигает мой гнев. — Надеюсь, она была хороша, ты чертов ублюдок, — говорю я его фото и флагу на каминной полке.

Я делаю еще один глоток, и алкоголь растекается во мне. После того, что случилось в баре, мое тело приветствует онемение.

— Я думаю, я самая настоящая наивная идиотка.

Ринель открывает дверь и останавливается там.

— Ой, Ли... тебе и «Джеку» не нужно свидание сегодня вечером.

— Джек, Джонни, черт возьми, любой мужчина подойдет. Кроме Лиама, нет... он не хочет видеть меня такой, — я хватаю бутылку и прямо из горлышка выпиваю еще больше. Похоже, моя жизнь снова превратилась в дерьмо.

Ринель подходит ко мне и забирает бутылку. Прежде, чем я могу запротестовать, она делает большой глоток.

— Я думаю, что завтра мы обе будем ненавидеть жизнь.

Я вырываю бутылку из ее рук, и она сердито смотрит.

— Моя. Мне это нужно больше, чем тебе.

— Прежде чем хвататься за соломинку, я думаю, ты должна поговорить со мной. Где Лиам? — Ринель смотрит вокруг, и я усмехаюсь.

— Он тоже ушел. Я набросилась на него, а он ушел, — я вижу неодобрение в ее глазах. Хорошо. Она тоже может злиться на него. — Может, он вернулся в бар, чтобы найти Бриттани. Кажется, она спит со всеми подряд.

— Сейчас ты ведешь себя, как идиотка. Продолжай так говорить, и я заберу твой ликер, — сказала она, отчитывая меня, и я начинаю плакать. — Ох, Натали...

Слезы текут ручьем, и бесчувственность, на которую я надеялась, превращается в боль.

— Как он мог со мной так поступить? — я всхлипываю, и она протягивает руки для объятий. — Я думала, он любил меня. Я была беременна!

— Я знаю, я знаю. Отпусти это, — она больше не пытается утешить меня, обнимая и позволяя моим слезам мочить ее рубашку.

— Я дала ему все. Я не понимаю.

— Тебе больно, и ты пьяна, так что давай, плачь, — говорит Ри, убирая волосы с моего лица.

Я лежу у нее на коленях, и она гладит меня по волосам. Я бессвязно бормочу о том, что ненавижу его и жалею, что не сама его убила. Все это время я думала, что была замужем за другим человеком.

Как только я дохожу до точки, где больше не плачу, а только икаю, Ринель помогает мне подняться наверх. Она залезает ко мне в постель, а я лежу здесь и призываю сон, чтобы отдохнуть от мыслей. Точно так она делала, когда он умер. Мейсон был в отъезде, и она приходила вот так поспать, чтобы никто из нас не был одинок.

— Хотела бы я вернуться в прошлое, — шепчу я, сдерживая грусть, ползущую вверх.

Ри поворачивается набок.

— Да? В какой момент?

— Я бы не пыталась заставить его спать со мной… — мои глаза закрываются, и я борюсь с сонливостью. — Он даже не хотел меня.

Ринель трясет меня за плечо, не давая уснуть.

— Лиам хочет тебя. Он заботится о тебе, поэтому и не стал спать с тобой. Вы оба заслуживаете большего, чем ночь пьяного секса только потому, что вы узнали об измене Аарона. Теперь заткнись и спи. Я должна буду Мейсону минет за то, что ночую сегодня здесь.

Я пытаюсь улыбнуться, но терплю неудачу. Я закрываю глаза и уплываю на волнах сна, где боль не касается меня. Я приветствую временное облегчение и молюсь, чтобы Бриттани и Аарон не преследовали меня во сне.

 

Глава 26

Лиам

Мой дом пугающе тихий, и я борюсь с желанием вернуться к ней. Я целый час просидел в машине после того, как объявилась Ринель. Боролся с собой, чтобы не постучать в дверь, но вместо этого поехал домой. Сидя здесь, жалею, что заставил ее пойти со мной сегодня вечером. Это эгоистично, но я хотел заставить ее быть со мной вне стен ее дома, заявить о наших отношениях.

После того, как я два часа пялился на стены, мне нужно увидеть ее и убедиться, что она в порядке. То, как я ушел, было совсем не тем, как я планировал закончить этот вечер. Я хотел вытрахать каждое воспоминание из ее головы. Показать ей, что он мудак, раз заставляет ее так себя чувствовать. Но я не хочу, чтобы это было из-за него. Когда мы будем вместе в первый раз, это будет потому, что она готова, поэтому мне пришлось использовать каждую унцию сдержанности, чтобы уйти.

Вся эта ситуация — такой бред… Я не могу трезво критиковать Аарона, потому что он был моим лучшим другом. Но я хочу убить его, потому что он идиот. Я не могу настаивать, чтобы Натали была со мной, потому что меня наполняет вина, но я хочу ее так сильно, что я едва могу дышать.

Я открываю дверь ключом, лежащим под цветочным горшком. Делаю мысленную заметку, чтобы она убрала его оттуда. Она сама напрашивается на неприятности.

Первое, что я вижу, это полупустая бутылка «Джека» на столе в гостиной. Я не должен был оставлять ее. Я не собирался спать с ней сегодня вечером. Не то чтобы я не засыпал каждую чертову ночь, не думая об этом, просто она для меня важна. Это та девушка, которую вы приводите домой к своей матери и хотите проводить с ней каждый день. Она не та девушка, которую ты трахаешь в ту же ночь, когда она узнает, что ее муж спал со всеми подряд.

Злость кипит внутри меня, потому что он урод. Тот Аарон, которого я думал, что знал, не был таким эгоистом. Я не могу понять, как он мог изменить Ли. Она красивая, умная, веселая и любящая. Он был настолько готов бросить все это ради кого-то, вроде той девки? Слава Богу, я никогда не прикасался к той шлюхе.

Я проверяю Арабеллу и вижу, как она крепко спит в своей кроватке. Я люблю эту маленькую девочку. Я имею в виду, она чертовски очаровательна, ну, кроме части с подгузниками. Если бы она могла пользоваться туалетом, то была бы настоящим золотом.

Я медленно открываю дверь в комнату Натали, не зная, чего ожидать, но мне нужно увидеть ее. Она спит на боку лицом ко мне. Ее волосы упали на лицо, и она выглядит идеально. Я хочу разбудить ее и заключить в свои объятия. Прижать ее к себе. Но отказываюсь что-либо делать сегодня. Я смотрю и вижу человека на другой стороне кровати.

Мне мгновенно хочется разбить что-нибудь.

Как, блядь, кто-то может быть в ее постели?

Затем я вижу темно-коричневые волосы, заброшенные назад, и понимаю, что это Ринель. Она, должно быть, осталась с Натали.

Спускаюсь вниз и смотрю на каминную полку, над которой висит флаг. Я в смятении и злобе.

— Почему, чувак? Зачем тебе нужно было это делать? После всего, что ты говорил о ребятах, которые трахаются и изменяют своим женам, — я говорю спокойно, но злюсь. — И чертову Бриттани?

Когда я встретил ее впервые, она была более чем готова исполнять все мои желания в первую же ночь. Черт, она бы отсосала мне в баре, если бы я попросил. В этом нет смысла.

Я сажусь на диван и откидываю голову назад. Чувствую истощение, бешенство, злость и еще множество других чувств, о которых предпочел бы не думать.

Бутылка «Джека» стоит рядом, поэтому я хватаю ее и делаю большой глоток. Закрываю глаза и жду, когда какая-нибудь гениальная мысль о том, как справиться со всем этим дерьмом, не посетит меня. Она отдалится. Я это чувствую. Я оттолкнул ее, когда она бросилась на меня, но мне хочется, чтобы она была готова, когда мы сделаем следующий шаг, ведь после этого... пути назад не будет.

Я расслабляюсь, и мой разум отключается.

Внезапно я слышу шаги. Я подскакиваю, дезориентированный, и понимаю, что уснул на ее диване.

Черт.

Я оглядываюсь и вижу спускающуюся по ступенькам Ринель. Она останавливается, и ее рука сжимает горло, пока она не узнает меня.

— Ты здесь? — спрашивает она с понимающим видом.

— Я приехал поздно, чтобы проведать ее, но… — я чувствую себя глупо. Я должен был уехать после того, как увидел, что она в порядке.

Ринель делает шаг вперед и кладет свою руку на мою.

— Ты действительно беспокоишься о ней, не так ли?

Я делаю глубокий вздох.

— Я думаю, это довольно очевидно.

— Ты ее любишь? — она не церемонится в выражениях.

— Я заботился о ней все эти годы, пока мы были друзьями. Но я влюбляюсь в нее, — я впервые признаюсь в этом кому-либо, включая себя.

Она кивает и смотрит на бутылку «Джека».

— Ей будет больно некоторое время, но не отказывайся от нее. Я вижу в ней то, что тебе удалось вернуть. Ее сердце исцелится, но ты должен понимать, сколько дерьма придется вытерпеть за это время.

Мы оба сидим на диване, и я смотрю на часы. Сейчас шесть утра, и еще слишком рано, чтобы об этом думать.

— Мне пора.

Она кладет руку на мое предплечье.

— Я не думаю, что Натали хочет знать все, что было между Бриттани и Аароном. В ее сознании их жизнь и брак были замечательными. Подготовка к рождению ребенка надела розовые очки на ее глаза. Когда ты жена военного, то начинаешь видеть вещи в определенном свете. Это проще, чем иметь дело с вашими сожалеющими задницами, когда ты проходишь через еще одно изменение в отношениях, — она опускает голову и смотрит в сторону.

— Я не могу конкурировать с ним.

Она смотрит на меня и ее взгляд смягчается.

— Не думаю, что ты должен. Вот о чем я говорю. Дай ей несколько дней, и пусть она скорбит о потере мужа, настоящего, такого, каким он был на самом деле.

— Я не хочу быть на втором месте после него.

— Понимаю. Я думаю, что через день или два она смириться со всем этим. Если любишь ее, дай ей время пережить свою потерю снова. В прошлый раз ей было тяжело. А теперь она получила новый удар, — Ринель вздыхает и смотрит в сторону. — И я не думаю, что ты когда-либо был вторым номером. После того, как Натали впустила тебя в свое сердце, ты точно стал номером один, если до этого не был им.

— Сейчас это неважно. Я исчерпал свои силы и мне нужен гребаный сон. Кроме того, я не хочу, чтобы она видела меня здесь.

— Ты хороший парень, Лиам. И ты мне нравишься, — говорит Ринель, и мы оба встаем с дивана.

— Спасибо, наверное.

Я хватаю свои ключи и выхожу за дверь, стараясь не шуметь.

Смотрю на окно спальни Натали и решаю, что должен подождать и позволить ей самой прийти ко мне. Не хочу давить на нее и боюсь, что если буду слишком напорист, то просто оттолкну ее. Я люблю ее, и это чертовски сильно пугает меня. Натали сама должна решить, хочет она меня или нет, потому что я чертовски уверен, что не хочу быть утешительным призом.

 

Глава 27

Натали

У меня раскалывается голова. После рыданий и огромного количества «Джек Дениелс», выпитого после пива, мне повезло, что меня не тошнило. Я переворачиваюсь, и Ринель смотрит на меня с грустной улыбкой на губах.

— Доброе утро, солнышко, — говорит она шепотом. — Вода и аспирин вон там. Тебе нужно принять их.

Я издаю стон и прижимаю ладонь к голове.

— Арабелла?

— Я уже покормила ее, и сейчас у нее дневной сон.

Быстро поднимаюсь, но тут же жалею об этом. Часы показывают одиннадцать, и я чувствую себя худшей в мире матерью.

— Я даже не слышала ее.

— Это потому, что я рано проснулась и забрала радио-няню. Я думаю, что сон тебе нужен был больше, чем роль «супермамы», — Ринель садится и вкладывает мне в руку бутылку воды.

Воспоминания прошлой ночи возвращаются, и я мгновенно жалею, что проснулась. Окидываю взглядом спальню, и во мне закипает гнев.

— Мне нужно убраться из этой комнаты, — бормочу я и беру таблетки.

— Хочешь поговорить? — спрашивает она, зная, что я чувствую. В начале их с Мейсоном брака он ей изменил. Они — одна из легенд в командах, которая дала надежду остальным оставить подобное позади. Ринель и Мейсон очень трудились, чтобы пройти через это и стать сильнее. Он дорого заплатил, но любовь никогда не была вопросом в их отношениях.

— О чем? Какой глупой я была?

— Какой, черт возьми, глупой ты была? — ее голос полон упрека.

Я стою и смотрю на комод, где лежат часы Аарона. Смотрю на его сторону кровати, где все еще лежит его аккуратно сложенная одежда. Открыв ящик, начинаю что-то искать. Все, что подскажет мне, что это действительно произошло. Головная боль пульсирует, но мне плевать. Здесь есть ответы, и я собираюсь их найти.

— Натали, что ты делаешь? — спрашивает меня Ринель, когда я начинаю выбрасывать его вещи.

— Я должна знать. Здесь должно быть что-то. Что-то, что подскажет мне, что мой муж трахал другую женщину, — объясняю я, когда достаю рубашку Аарона из ящика. — Я никогда ему не покупала этого… может, она купила.

Ри подходит сзади и сжимает рукой мое плечо, но я не обращаю на это внимания.

— Он не был настолько умен. Здесь есть что-то, — настаиваю я. Я хватаю нашу фотографию, где он стоит позади меня, держа за плечи и целуя в щеку. Изо всех сил бросаю ее в стену, и стекло разбивается. — Я ненавижу его! — мои глаза снова застилают слезы.

Ринель снова садится на кровать и скрещивает ноги.

В следующем ящике его брюки. Я вытаскиваю каждую пару и проверяю карманы в поисках Бог знает чего, но мне нужно что-нибудь… что угодно.

— Тупой ублюдок, — каждый раз, когда ничего не нахожу, я злюсь все больше и больше.

Я открываю дверцу шкафа и начинаю вытаскивать все его вещи. Нахожу карманный ножик в его штанах, и ярость поглощает меня. Мне хочется вырвать все эмоции из себя. Прогнать боль, которую он умудрился вызвать из могилы.

— Надеюсь, она того стоила! — плачу я, когда режу ножом его любимый костюм. Ткань разрывается на части, как и моя душа.

— Ты закончила? — спрашивает Ринель, сидя на кровати.

— Нет! — я возвращаюсь к шкафу, достаю его форму и режу ее на части. — Как? Вся моя жизнь была посвящена тебе! — нож отрывает еще кусочек. Я бросаю его, и он со стуком отскакивает от деревянного пола. Это единственный звук, который пронизывает воздух.

Я стою у шкафа и вздыхаю. Это бьет меня, словно кирпичом по груди. Я могу вдохнуть его запах, как если бы он стоял позади меня. Сильный запах гвоздики и мускуса, но вместо грусти... Я хочу увидеть, как все это превращается в пепел.

— Ладно, я пойду, сделаю попкорн, — говорит Ринель и откидывается на спинку кровати.

— Я ненавижу этот дом! Я хочу сжечь его, — кричу я, но Ринель сидит, не говоря ни слова. — Скажи что-нибудь!

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Разрушь его, сожги дотла… делай то, что должна, чтобы начать исцеляться.

Я оглядываюсь обратно на шкаф, где лежат его разорванные рубашки, словно по ним прошелся зверь.

— Теперь ты счастлив? — я хватаю рубашку и разрываю дырку, делая ее еще больше. Карман рвется, а я продолжаю разрывать все, что попадается мне на глаза. Я чувствую вкус соли моих слез, но продолжаю уничтожать его вещи. — Видишь меня? — я кричу в потолок. — Ты видишь, что ты со мной сделал? Я ненавижу тебя! Ты разрушил меня!

Ринель дотрагивается до моего плеча, и я падаю в ее объятия.

— Он не разрушил тебя. Я думаю, что он просто освободил тебя.

Я вытираю глаза и глубоко выдыхаю.

— Мне нужно в душ.

— Да, тебе нужно. Иди, приведи себя в порядок, и мы пойдем, подышим свежим воздухом и поговорим.

***

— Большой обезжиренный мокко с белым шоколадом, пожалуйста, — я заказываю свой напиток и сажусь в кресло напротив Ринель.

— Она может нести полную чепуху, — она пытается убедить меня в третий раз за сегодняшний день.

Я смотрю в окно и стараюсь найти ответ, который не заканчивается на «пошел ты».

— Мы с тобой обе знаем, что это не так. Она была на его похоронах.

— Этот день был для тебя, как в тумане. Ты уверена, что это действительно была она?

Арабелла играет и улыбается, выбрасывая игрушки из своей коляски. Мы сидим на террасе.

— Знаю, что так и было, но я чувствую сердцем.

Ринель откидывается на спинку кресла и качает головой.

— Может быть. Я не знаю. Я знала, что у тебя и Аарона не все было идеально. Я чувствую, что тебе нужно вспомнить. Можешь ударить меня, но я все равно скажу это: его здесь больше нет, Ли, — она судорожно выдыхает. — Сейчас у тебя есть Лиам. Ты хочешь его потерять?

— Ты хоть понимаешь, как фигово все это? Реально, это настолько нелепо, что я даже не могу полностью это понять, — я начинаю бессвязно говорить. — Я вышла замуж за Аарона, как только выпустилась из старшей школы, следовала за ним повсюду. Я перенесла столько командировок, тренировок и всего остального дерьма, чтобы он, наконец, оставил ВМФ. Затем он начинает работать на Джексона, и в какой-то момент трахается с кем-то, пока я беременна. Ох, но подожди! — я взмахиваю руками, не прекращая говорить. — Он уезжает и где-то его к чертям взрывают! Да! Это моя жизнь! Но нет, все становится еще лучше, потому что было бы неинтересно, если бы я не продолжила… Я влюбляюсь в его лучшего друга, — говорю я и затем откидываюсь на спинку кресла.

О Боже!

— Влюбляешься, да?

— Я сказала «влюбляюсь»?

— Да, ты точно так сказала, — Ринель изучает меня поверх края чашки и затем делает медленный глоток.

— Я не… — начинаю я говорить. — Я не это имела в виду, — но слова застревают у меня в горле.

— Папапапапа! — Кричит Арабелла и бросает пустышку.

— Мамамамама, — говорю я, пытаясь заставить ее сказать мое имя. Она смеется и тянет ко мне руки. Я поднимаю ее и прижимаю к себе.

— Ты собираешься попытаться отвлечь меня, но мы обе знаем, что вы с Лиамом подходите друг другу. Ваши отношения имеют смысл.

Я крепко обнимаю свою дочь и целую ее.

— Каким образом? Мы целовались несколько раз, и из этого следует, что мы подходим друг другу? — спрашиваю я, подбрасывая Ару верх и вниз. Она хихикает, и мое сердце, что ощущалось пустым, наполняется любовью к ребенку.

— Может, я говорю со своей точки зрения. Он мне нравится. Он не такой, каким был Аарон. Я знаю, ты думаешь, что у вас был хороший брак, но ты помнишь все плохое? Ночи, когда он вел себя, как придурок, и злился без повода? Что насчет того, когда он уходил с Куинном и другими ребятами и не возвращался домой? Как легко ты забыла все это.

— Мы с Аароном никогда не были идеальными, но то, что было неправильным, делало нас правильными, — я защищаю свою жизнь и чувствую себя глупо. Он не всегда был великолепным. На самом деле, если говорить честно, много раз я была уверена, что мы не справимся.

Война меняет человека. Она заставляет когда-то светлое сердце становиться черным и циничным. Он был легко ранен в перестрелке в Ираке, но потерял всю команду, и эта потеря очень сильно на него повлияла. После этой миссии он уже никогда не был прежним. Я дала ему время и пространство, но когда он решил завязать с ВМФ, довольно долго все было плохо. Он был зол, и когда я забеременела, практически полностью отстранился от меня. Он не был рад, но он притворялся. Думаю, я тоже много притворялась. Я думала, если чего-то избегать, то оно просто исчезнет.

— Я знаю, что это нелегко, но дай себе немного времени.

— И он тебе все еще нравится после того, как ушел прошлой ночью? Я набросилась на него, умоляла его переспать со мной, а он сказал «нет» и затем ушел.

Ри фыркает и отворачивается, разочарованная во мне.

— Ты действительно хотела переспать с ним в ночь, когда узнала об интрижке своего мужа? Это то, что ты хочешь запомнить? Я думаю, что он, черт возьми, герой, что отказал тебе! — обычно Ринель не повышает на меня голос, но сейчас она ругает меня.

— Не осуждай меня, Ри.

Она прищуривается и сжимает челюсть.

— Ты что, под кайфом? Потому что невозможно, чтобы ты когда-нибудь сказала мне такое. Я никогда не осуждала тебя, Натали. Никогда. Ты ничего не знаешь, поэтому ты идиотка.

— Господи, спасибо.

Мой телефон звонит. Я смотрю на экран и вижу имя Лиама.

— Привет, — отвечаю я на звонок.

— Эй, хотел проверить, как ты.

Всегда беспокоится обо мне.

— Я... Я даже не знаю. Мы с Ринель пьем кофе.

— Я думаю, нам нужно поговорить. Не хочешь встретиться?

Я делаю вдох и выдох.

— Я не знаю. Не уверена, что могу так много вынести сегодня.

Он не отвечает.

— Лиам?

— Я здесь. Дайте мне знать, когда решишь.

— Хорошо, — отвечаю я и кладу трубку.

Ринель бросает на меня понимающий взгляд и не говорит ни слова.

— Не смотри на меня так. За день человек может вытерпеть не так уж и много.

Арабелла требует моего внимания, и я выбираю ее. В первую очередь я мама. Мне нужно решить, готова ли я снова любить, и является ли Лиам этим самым человеком. Несправедливо по отношению к нам продолжать просто для того, чтобы это выяснить.

— Ты знаешь, он приезжал сегодня утром, — говорит Ринель, а затем складывает руки на груди.

Мое лицо не выражает никаких эмоций, пока я пытаюсь понять.

— Домой?

— Да, спал на твоем диване, пока ты была в отключке. Он вернулся. Он остался, хотя ты его и оттолкнула.

— Я не... Я имею в виду… почему?

— Почему? — она вскидывает руки вверх, и Арабелла хихикает. — Может, потому что он любит тебя. Он беспокоился о тебе, поэтому пришел в твой дом посреди ночи и проверил тебя. Затем уснул на диване. Но вот в чем дело и почему ты идиотка… — она замолкает и смотрит на меня. — Лиам ушел прежде, чем ты заметила бы. Он мог остаться и заставить тебя встретиться с ним, но вместо этого он поступил благородно и ушел. Он не хотел, чтобы я говорила тебе о его приходе. Так что да, ты идиотка.

Лиам вернулся даже после того, как я выставила себя дурой.

— Почему все должно быть так чертовски сложно? — спрашиваю я у прекрасного неба, ожидая какого-то божественного вмешательства.

Ринель фыркает.

— Я думаю, тебе нужно подумать о том, что я сказала, и ответить мне: ты собираешься все испортить?

Я смотрю на нее и понимаю, что выбор за мной. Решение принимаю я. И если у нас с Лиамом ничего не получится из-за моей кучи проблем, то так тому и быть. Но он был рядом изо дня в день. Он ухаживал за мной, когда я болела, был рядом, когда Ара была в больнице, собирал меня по кусочкам, когда я даже не подозревала, что была сломлена. Именно Лиам залечил мои раны.

— Можешь присмотреть за Арабеллой? Мне нужно кое о чем позаботиться.

Ринель выглядит так, словно знала, что это произойдет, и протягивает руки.

— Я думаю, что тебе пора идти, — она забирает у меня Ару и прогоняет меня. — Иди. Беги. Сейчас.

Я хватаю свои ключи и сажусь в машину.

Пора решить, действительно ли у нас есть шанс.

 

Глава 28

Он вернулся.

Я повторяю это снова и снова, потому что это кажется невозможным. Каждый раз, когда я думаю, что раскусила его, он делает что-то, чтобы сбить меня. Я сомневаюсь в том, что именно собираюсь сказать, когда подъезжаю к его дому. Сейчас я во многом сомневаюсь, и мне нужно, чтобы он стал тем, кто поведет эти отношения. Я хочу его, но мне нужно, чтобы Лиам взял на себя руководство. Мое сердце искалечено, и это будет его решение, захочет ли он починить его.

Его квартира находится всего в нескольких километрах от моей, но я бы хотела, чтобы она была дальше. Я понятия не имею, что сказать. Слова плывут в моих мыслях: прости; я бы хотела, чтобы все было иначе; я хочу тебя; я в полном беспорядке. Я не знаю, что из этого правда. Или, может быть, все это правда. Я в смятении. Я, правда, хочу его — очень сильно. Мне бы хотелось, чтобы этого всего не происходило, но мы там, где мы есть.

Я паркуюсь на подъездной дорожке и пытаюсь собраться с мыслями. Я знаю две вещи. Первое: мне очень небезразличен Лиам. Второе: мне придется справиться со всем этим.

Поход до его квартиры, кажется, занимает вечность. Но, может быть, это я тащусь, как черепаха. Стучу, и он открывает дверь.

Лиам стоит, прислонившись к двери, в своей обтягивающей темно-синей футболке, темно-синих джинсах и неизменной светло-коричневой шапочке на голове.

— Привет, — говорит он и смотрит мимо меня.

— Привет, могу я войти? — спрашиваю я нерешительно.

Он открывает дверь и поворачивается так, чтобы я смогла пройти мимо. Так, дерьмо... теперь мне придется объясняться.

Лиам идет за мной, и я осматриваюсь. Его квартира современная и практически пустая. Типичное жилье холостяка в комплекте с самым большим телевизором, что я когда-либо видела. Останавливаюсь посреди комнаты, и он указывает в сторону дивана.

— Я удивлен, что ты здесь, — говорит Лиам, присаживаясь рядом со мной.

— Если я отвлекаю тебя от чего-то...

— Это не важно.

Я заправляю прядь волос за ухо и пытаюсь решить, с чего начать.

— Я буду говорить и, вероятно, буду бредить, но я должна это сказать, — я поднимаю взгляд, и он кивает. — Прости, что так набросилась на тебя. Это было нечестно по отношению к тебе или тому, что между нами происходит. И я слишком забочусь о тебе, чтобы сделать это… но я знала, что ты можешь сделать так, чтобы это исчезло. Это делает меня эгоисткой. И мне так стыдно, что я так поступила. Когда ты ушел, я слишком много выпила. Все, что мне оставалось, это заново проигрывать картинку, где ты смотрел на меня, пока я умоляла тебя. Я понимаю, если ты не хочешь быть со мной или не хочешь м...

— Даже не произноси этого. Не говори, что я не хочу тебя. Не в этом дело. Я хочу тебя. Каждый день хочу, — Лиам прерывает меня голосом острым, как бритва.

Мои щеки заливаются румянцем, и сердце начинает бешено колотиться.

— Ладно, я просто имела в виду, что мне не следовало пытаться заставить тебя переспать со мной прошлой ночью.

— Слушай, если бы все это дерьмо не всплыло, и ты хотела бы сделать этот шаг, я был бы полностью «за». Поверь мне, я ничего не хочу так сильно, как прикасаться к тебе. Но не потому, что ты хочешь вытрахать Аарона из своих мыслей. Я хочу, чтобы это произошло потому, что ты не можешь выдержать мысль о том, что я не прикасаюсь к тебе.

Он прав, но так неправ.

— Я хочу быть с тобой. Между нами есть что-то прекрасное, и я не хочу потерять это. Даже если бы ты сказал «да» прошлой ночью — все было бы не так.

— Именно так все и было бы. Давай будем честны. Потому что если мы начнем со лжи, все разрушится прежде, чем получит хоть какой-то шанс.

Страх потерять его начинает закипать.

— Я не знаю, как мне поступить, потому что чувствую, словно сделала два шага назад. Я хочу тебе доверять, и я доверяю. Но чувствую, что эта измена просто разрушила все, что мы построили. Как ты можешь хотеть меня, зная это?

— Натали, — говорит Лиам и мягко обхватывает мое лицо ладонью. Он давит, чтобы я посмотрела на него, и я теряюсь в его глазах. — Я влюбился в тебя и Арабеллу. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, что с тебя хватит. Я устал бороться с самим собой за любые чувства к тебе. Я хочу тебя, Ли. И то, что он облажался, не имеет к нам никакого отношения.

— Но это влияет на нас.

— Только если ты хочешь, чтобы так было. Смотри, каждая часть меня борется, чтобы не прикоснуться к тебе. Словно здесь я — чертов ублюдок. Ты, черт возьми, его жена, — Лиам опускает руку.

— Он, очевидно, не очень ценил это звание, — говорю я и хватаю его руку, переплетая наши пальцы. — Я злюсь, и мне больно. Наши отношения не были идеальны, но я не думала, что он был способен на измену.

— Ты понятия не имела?

— Нет. Я имею в виду, мы ругались, но я была беременна. Мы почти год пытались зачать Арабеллу. Я могла спать с ним только в определенные моменты. Секс был утомительным, но я думала, что мы старались для лучшего.

Бесплодие висело огромным бременем между нами. Аарон чувствовал, словно его мужскому достоинству был брошен вызов, а я думала, что, возможно, мне не суждено быть матерью. Несмотря на это, мы с Аароном старались держаться рядом. Он был не более отдаленным, чем обычно, и я определенно ничего не подозревала.

— Я хотел бы избавить тебя от этого. Хоть и не могу. Он был твоим мужем.

Я с пониманием киваю. Лиам знал только ту сторону нашего брака, которую видели все. Счастливая, улыбающаяся пара, которая любила друг друга с шестнадцати лет. Во многих смыслах это не было игрой. Я, правда, любила его. И будь он жив, мы были бы вместе, или, по крайней мере, выясняли бы, в каком направлении двигаться. Но его нет, а Лиам есть.

— Это, в некотором смысле, также открыло мне глаза на то, насколько моя жизнь была не такой, какой я ее видела.

— Как так?

— Мы серьезно говорим об этом? Действительно ли я рассказываю тебе о хорошем и плохом, что было в моем браке с твоим лучшим другом? — спрашиваю я, потому что это ощущается совершенно неестественно. Это парень, который, я уверена, слушал, как Аарон говорит обо мне. И теперь я сижу и вот-вот заставлю его слушать меня.

— Я не могу сказать, что получу от этого удовольствие. Но если мы будем избегать этих тем, мы никогда не сможем перебороть это. Слушай, это адски сложно и для меня. Аарон был моим лучшим другом. Я бы не задумываясь схватил пулю вместо него. Когда между мной и тобой начало что-то происходить, я чувствовал себя ублюдком, — Лиам играет с пальцами моей руки, пока мы сидим и разговариваем. — Ты под запретом. Никто не трахает жену другого члена команды. Это закон. Но Аарона больше нет, и я не знаю, как мы пришли к этому.

— Я борюсь с тем же. Ты был… ладно… ты был собой. Я видела тебя в качестве друга, друга Аарона. Я помню, как делала вам нашивки и раскрашивала ваши шлемы, когда вы были на базовом обучении. Когда мои чувства начали меняться, я пыталась остановить это, — я сплетаю свои пальцы с его, пока мы оба открываемся. — Знаешь, что меня больше всего расстраивает? — размышляю я вслух, но мне нужно это сказать.

— Что?

— Все это время… — я отвожу взгляд, но Лиам берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе.

Взгляд Лиама нежный, но губы плотно сжаты.

— Не прячься от меня. Впусти меня.

Мои глаза наполняются невыплаканными слезами, когда слова начинают формироваться, словно кислота на языке.

— Я была так слепа. В своих мыслях я блокировала все плохое и возвела его на пьедестал. Когда я сказала ему, что беременна, он пожал плечами и ушел. Я не вспоминала об этом до вчерашнего вечера. Я хотела, чтобы он был таким идеальным. Я не хотела вспоминать, что мы не всегда были счастливы, но нам было удобно вместе. Я такая идиотка.

Он нежно потирает большим пальцем мою кожу. Я закрываю глаза от его прикосновения и прикасаюсь рукой к его груди. Я льну к его телу, и он крепко прижимает меня к себе.

— Ты не идиотка.

Я издаю короткий, язвительный смешок.

— Конечно, я не идиотка. Мой муж изменял мне, когда я была беременна. Я лежала в постели и сутками оплакивала того, кто мог планировать уйти от меня. Вся моя жизнь была ложью.

— Я не знаю, что сказать. Часть меня — эгоистичная часть — хочет сказать тебе, что он придурок и тебе будет лучше со мной. Я бы не изменял. Я сказал бы тебе, что ты не должна ни минуты думать о нем.

Я приподнимаюсь, и Лиам делает глубокий вздох.

— Другая часть меня борется с тем, чтобы защищать придурка. Но я не буду защищать то, что он сделал...

Вот это и беспокоит меня в наших отношениях.

— Будет ли Аарон всегда между нами? — спрашиваю я и задерживаю дыхание.

— Я не знаю. Скажи мне… — Лиам замолкает и наклоняется вперед. Его губы касаются моих, и он целует меня. Его язык скользит по моим губам, и он отодвигается назад. Он ждет, пока я открою глаза, и его решимость останавливает мое дыхание. — Тебе хочется, чтобы на моем месте был он? Прямо сейчас ты бы хотела, чтобы это были его руки вокруг тебя? Его губы на твоих?

Я слышу, как он говорит, но не могу сосредоточиться. Когда его губы прикасаются к моим, все, что существует — это Лиам и я. Он останавливается и ждет... Я заставляю себя вернуться к его вопросу и качаю головой.

— Нет.

— Этого недостаточно, — его низкий грубоватый голос звучит требовательно.

— Сейчас я не думаю ни о ком другом, — наши губы так близко, и я выдыхаю напротив его губ.

Он легонько прикасается своими губами к моим. Голова Лиама движется из стороны в сторону, когда он трется о мои губы. Это игра «кто на этом этапе сильнее».

— Я не об этом спрашивал.

— Я не уверена, что знаю, как ответить на твой вопрос, Лиам. Я здесь и сейчас с тобой. Я в твоих объятиях. Я хочу быть здесь, с тобой.

Воздух между нами густой, и напряжение не становится меньше.

— Он не должен быть здесь. Только ты и я.

— Я не хочу тебя потерять, — говорю я, и честность просачивается сквозь каждый слог. — Я боюсь.

Лиам откидывается на спинку дивана и притягивает меня к своей груди. Я лежу в его объятиях, прижавшись к нему, наши пальцы переплетены.

— Я влюбляюсь в тебя, Натали, — говорит он, его грудь вибрирует, и я смотрю вверх. — Если еще не влюбился. Ты не единственная, у кого есть, что терять. Я не хочу, чтобы ты говорила мне что-нибудь в ответ. Я просто хочу, чтобы ты знала, — пальцы Лиама перебирают мои, пока он ждет, как я отреагирую.

Как бы я ни боялась, что мне снова будет больно, я знаю, что не одинока.

— Я тоже влюбляюсь в тебя. Я просто не знаю, могу ли.

Его глаза говорят мне, что он понимает. Он тянет меня обратно вниз и проводит рукой по моей спине. Существует так много всего, что нам двоим нужно преодолеть. Но прямо здесь и сейчас я в безопасности. Сильные руки Лиама обнимают меня, и я пытаюсь вспомнить, когда последний раз чувствовала себя подобным образом.

Мы с Аароном поженились такими молодыми, но у нас был хороший брак. Муж часто отсутствовал, и, что самое ужасное, это делало наши встречи намного слаще. Аарон был вспыльчивым, но никогда не был оскорбительным или грубым. Черт, обычно это я бросала вещи через комнату. Он обеспечивал меня, и я просто начала все принимать. Но были времена, когда он был на войне. Когда я пыталась поговорить о том, что случилось за границей. Бесплодие, ПТСР и его презрение, что он больше не часть ВМФ, пожирали нас. (Прим. посттравматическое стрессовое расстройство — психическое расстройство, возникающее в ответ на физическую или психическую травму. Проявляется страхом и дисфорией, депрессией, замкнутостью). Он часами сидел в гараже, занимаясь машиной, а затем ложился спать или уходил. Я надевала розовые очки и думала, что, когда я буду беременна Арабеллой, это все исправит. Но единственный раз, когда Аарон был счастлив, это когда вокруг были другие люди.

Тогда я задаюсь вопросом о Лиаме. Если я вступлю с ним в отношения, то должна понимать, что за жизнь у меня будет с ним и какой может быть исход. Но я была создана для этого. Я жена спецназовца ВМФ. Я знаю жизнь, борьбу и радости, которые это может принести. Знаю, что в состоянии справиться с командировками и всем, что с ними связано. Я просто не знаю, смогу ли выдержать потерю Лиама. У любви к Лиаму есть своя цена.

— Что у тебя на уме? Я чувствую, как ты напрягаешься, — Лиам прерывает наше молчание.

Я опираюсь на руку, которая лежит на его груди. Его голубые глаза искрятся, и я грустно улыбаюсь.

— Я думаю обо всем этом. Любви, потере, измене. Я думаю, самое сложное здесь это то, что у меня нет ответов.

— Ты действительно хочешь с ней поговорить? Это поможет? — Лиам продолжает двигать рукой вверх и вниз по моей спине.

— Я не знаю. Часть меня хочет забыть все это и назвать ее лгуньей. Какая разница?

Лиам целует меня в макушку и глубоко вздыхает.

— В каком направлении мы двинемся отсюда? — спрашиваю я.

Руками он хватает меня за плечи и тянет меня лечь на него сверху. Я лежу на его груди, и мы оказываемся лицом к лицу.

— Мы решим. Решать тебе, потому что я здесь, с тобой, но мне нужно знать, что ты не с ним.

Поглаживая по его груди, я упираюсь в его плечи.

— Прямо сейчас я с тобой.

Он садится так быстро, что я удивлена, как ему удается это. Он переворачивает меня на спину и оказывается на мне. Мое тело согревается от его прикосновений, и он скользит своими грубыми пальцами вниз по моей голой руке.

— Лиам… — выдыхаю я его имя.

— Скажите мне, когда захочешь, чтобы я остановился, — его голос низкий и хриплый.

Не знаю, смогу ли когда-нибудь сказать ему остановиться. Я надеюсь, что у него больше контроля, чем у меня.

 

Глава 29

Его пальцы касаются места, где соединяются мои штаны и футболка. Меня трясет от предвкушения. Лиам останавливается, и наши взгляды встречаются. Я не говорю и не двигаюсь, но даю ему разрешение, которого он ждет. Он знает, как читать меня, мое тело, мои маленькие движения, которые другие могут и не заметить. Это благословение и проклятие.

Подушечками пальцев он ласкает мой живот, и мое дыхание останавливается. Желание будоражит и становится сильнее, когда кончиками пальцев он движется выше. Он проводит ладонью по моим ребрам и направляется к нижней части моей груди.

— Скажи мне, если это слишком, — шепчет он мне на ушко хриплым голосом.

— Этого недостаточно, — слова срываются с моих губ.

Лиам стонет, и его язык оставляет влажный след на моем ухе. Я закатываю глаза от абсолютного удовольствия, когда он сдвигает мой бюстгальтер. Его палец задевает мой сосок, и я чуть не падаю с дивана.

— Ты такая идеальная, — он успокаивает меня, не прекращая потирать чувствительную вершинку. Мой сосок становится твердым под его ловкими движением.

Чувствуя необходимость прикоснуться к нему, я запускаю руки под его футболку, и тяну ее вверх. Лиам, используя одну руку, срывает ее. Мои пальцы нежно прикасаются к его коже. Я смотрю на татуировку на его ребрах. Dulce bellum inexpertis. Пальцем я обвожу буквы, и он напрягается.

— Что это значит? — спрашиваю я, когда он целует мою шею.

Лиам поднимает взгляд, и его синие глаза темнеют.

— Это значит — «война сладка для тех, кто не знал ее».

Мой голос едва слышен.

— Прости. Я знаю, ты многое потерял.

— Я также и приобрел. Война забирает. Она лишает нас очень многого, но если мы позволим... она может спасти нас. То, что ты сейчас в моих объятиях, напоминает мне о том, что иногда победа стоит борьбы.

Лиам наклоняется, и каждый вдох и выдох проходит между нами. Насколько он вдыхает в меня жизнь, настолько и я вдыхаю жизнь в него. Мы оба пережили потерю из-за войны. Лиам потерял бесчисленное количество друзей и сражался со своими собственными демонами.

— Я не должна чувствовать это, — говорю я, когда он убирает волосы с моих глаз.

— Что ты чувствуешь? — его голос нежный и теплый. Он согревает те части меня, о которых я забыла. — Опиши это, — требует он.

Я закрываю глаза, когда рукой он плавно скользит вниз по моему телу и обратно под футболку. Я позволяю ощущениям обогнать свои мысли, и отдаюсь прикосновениям Лиама.

— Твои руки сильные, но когда ты прикасаешься ко мне, они нежные, — он касается большим пальцем моего соска, и я вздыхаю. — Я ощущаю, как твой палец царапает мою кожу… — он делает это снова.

— Это ощущается хорошо? — хрипло спрашивает он.

— Да, — стону я, и он накрывает ладонью мою грудь, легонько сжимая ее.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил прикасаться к тебе? — спрашивает он.

Держа глаза закрытыми, я наслаждаюсь моментом.

— Пожалуйста, — мой голос низкий и наполнен потребностью.

Его вес смещается, и он стягивает через голову мою футболку. Я смотрю на него, и его глаза загораются, когда он оценивает меня, успокаивая мои нервы. Лиам стонет в знак одобрения.

— Идеальна. Каждый сантиметр тебя совершенен, — он стягивает шлейки лифчика вниз и ждет. Я расстегиваю бюстгальтер, но оставляю его на месте.

Ни один мужчина, кроме Аарона, не видел меня такой. Аарон был моим первым и единственным. Лиам, кажется, понимает мои колебания и снова оказывается на мне. Его рот оказывается на моих губах, и он жадно целует меня. Я стягиваю с его головы шапочку и запускаю пальцы в его волосы. Я так сильно хочу его сейчас. Каждая клеточка моего тела ощущается, словно в огне, и я скоро превращусь в пепел. Горя от желания, я снова теряюсь. В мыслях только он и ничего больше.

Руками я хватаю его за задницу, пока он изматывает меня. Я чувствую его твердость у своего центра и начинаю тереться об него. Руками он проводит по моим бокам и убирает лифчик между нами, но оставляет меня прикрытой его телом.

— Я собираюсь попробовать твою грудь, Натали. Ты этого хочешь? — спрашивает он, и я практически таю на диване.

Я хнычу, когда он протягивает руки за моей спиной и тянет меня за собой. Он держит меня прикрытой его грудью. Я усаживаюсь к нему на колени, ощущая чрезвычайно большую выпуклость между ног.

Лиам держит меня напротив себя и смотрит в мои глаза.

— Ты хочешь, чтобы мой рот был на тебе? Или хочешь, чтобы я остановился? — в его голосе не злости или неуверенности. Он хочет меня, это ясно, но он не хочет давить на меня слишком сильно.

— Не останавливайся, — умоляю я, и очень медленно он опускает руки вниз по моей спине. Сейчас в моем сердце нет боли. Я чувствую себя живой и обожаемой. Мое сердце стучит, а киска сжимается в предвкушении.

Лиам осторожно кладет меня на спину, не сводя с меня глаз. Он опускает голову, и его язык кружит вокруг моего соска. Он щедро одаривает его и ласкает меня.

— О, Боже, — мой голос хриплый, а дыхание становится прерывистым.

Он переходит к другой груди, и мои бедра движутся навстречу ему, создавая трение. Я в отчаянии.

— Твоя кожа райская на вкус, — он отстраняется и смотрит на меня.

Я борюсь с желанием прикрыться. Но то, как его глаза оценивают меня, заставляет меня не двигаться. Мои пальцы скользят по его телу, и он откидывает голову назад. Я покачиваюсь напротив него снова. Это ощущается слишком хорошо, чтобы останавливаться.

— Лиам, — я выдыхаю его имя.

— Скажи мне остановиться. Или я переверну тебя и уже не смогу себя контролировать.

— Поцелуй меня, — прошу я, и он неохотно соглашается. Наши рты соединяются, и я кладу руку на его грудь в районе сердца. Я чувствую его жизнь под своей ладонью. Он живой, настоящий, и он добр со мной. Лиам был рядом, когда Ара болела, когда я болела, и в любое другое время, когда был нужен мне. Рот Лиама никогда не прикасался к Бриттани. Он прижимает руки к моей спине и крепко обнимает меня. Прямо сейчас я не хотела бы быть нигде, кроме его объятий.

Мы отрываемся друг от друга, но остаемся прижатыми грудь к груди.

— Я никогда не буду принимать тебя, как должное. Я ни за что не отдам другой женщине частичку себя, если у меня есть ты. Я буду только твоим.

Я поднимаю взгляд со слезами на глазах.

— Я не готова, но теперь я твоя. Когда дело будет только в нас, я хочу отдать себя тебе полностью.

— Что заставляет тебя думать, что я предлагал себя тебе? — Лиам усмехается, и настроение меняется от бушующего желания до игривости.

— Оу? — я вопросительно приподнимаю брови. — Я думала, если бы я хотела тебя, я бы получила.

Лиам притягивает меня ближе, и я утыкаюсь носом в его шею.

— Ты считаешь меня мужчиной, которого можно быстро уложить в постель?

Я смеюсь, и он целует мою щеку.

— Никогда. В тебе нет ничего легкого.

— Ну, разве что, мое сексуальное горячее тело… Я имею в виду, это только с виду все легко.

— Высокомерие не сексуально, дорогой, — дразню я, пока пальцем он выводит узоры на моей спине.

— Я думаю, что ты очень сексуальна, — говорит Лиам, и пробирается руками к моей груди.

— Оу? — отвечаю я, когда мои губы останавливаются у его шеи.

— Я должен доказать это своим ртом? — спрашивает он, пока его щетина колет мне плечо. Она покалывает мою кожу и вновь разжигает понемногу стихающее желание.

Мой телефон звонит, прерывая нас там, где мы остановились. Я издаю стон, и протягиваю руку к сумочке. Лиам приспосабливается и садится, с самодовольной улыбкой глядя на мое полуголое тело.

— Черт, — говорю я, когда читаю текст. — Я должна идти. Арабелла очень капризна, а Ри нужно бежать, — я хватаю лифчик, но Лиам вырывает его из моих рук. — Мне нужно это.

— Я думаю, ты бы не хотела покидать дом в таком виде.

Я не хочу уходить. Бог знает, как я хочу остаться здесь с ним. В глазах Лиама нет жалости. Когда я с ним, я желанна и красива. Я наклоняюсь и целую его, хватая его футболку. Я натягиваю ее через голову и улыбаюсь.

— Оставь себе бюстгальтер. Я могу носить твою одежду.

Лиам встает и делает медленный шаг, подходя ко мне.

— Я собираюсь принять самый холодный душ, который только смогу стерпеть. Каким-нибудь образом я найду способ не думать о тебе в моей одежде. Как ты ходишь в моей футболке, прилегающей к твоему телу, и как ты пахнешь моим одеколоном.

Я делаю шаг назад и хватаю свою сумочку.

— Возможно, тебе придется принять душ дважды, — подмигиваю я и открываю входную дверь. Я оборачиваюсь и бросаю на него взгляд через плечо. — Знаешь, я, может, даже буду спать в ней, — поворачиваюсь спиной и слышу его стон, когда закрываю за собой дверь.

Забавно, пока была в объятиях Лиама, я даже ни разу не подумала о боли, что причинил мне Аарон.

 

Глава 30

Лиам

— Димси, в мой кабинет! Сейчас же, — приказывает командир Хансен, и я подчиняюсь. Что, черт возьми, я сделал?

— Сэр, — говорю я и встаю у его стола.

— Присаживайся, — говорит он мне и указывает на стул. Командир — это тот тип офицера, которому все мы хотели бы служить. Он справедливый и не считает себя выше всех. Он — лидер, за которым хочется следовать. И это делает подчинение его приказам довольно легким.

— Моя жена — это заноза в заднице. Она сует нос не в свое дело, и в большинстве случаев я в состоянии справиться с этим дерьмом. Но Натали — это совсем другая история. Гилчер служил под моим началом в течение шести лет. Я знал его, и он был словно член семьи. Поэтому я позвал тебя сюда, но это не разговор командира с подчиненным. Это разговор мужчины с мужчиной.

Я киваю из уважения и сдерживаю свой ответ. Никого не касается, что происходит между мной и Натали. Тот вечер был абсолютным бардаком. То, что должно было стать поворотным моментом, закончилась полной катастрофой из-за тупой сучки.

— Я уверен, что ты не переживаешь, и, если честно, мне все равно, даже если ты переживаешь. Я забочусь о Ли и Арабелле. Более того, моя жена делает мою жизнь невыносимой, когда подобное происходит. Ри волнуется, и если тебе необходимо взять несколько дней и быть рядом с Натали — вперед.

Это было совсем не то, чего я ожидал от него услышать. Я думал, он скажет мне, чтобы я держался от Натали подальше. На что я бы нашел способ ответить ему идти к черту… с уважением.

— Как долго?

— Если тебе нужен небольшой отпуск, я одобрю это. В ближайшие две недели у нас ничего не планируется. Черт возьми, большинство из вас, ребята, в любом случае уходят еще до обеда.

— Я сделаю это, сэр. Я ценю это.

Командир отворачивается и фыркает.

— Натали не улыбалась, не плакала и не смеялась. Она неделями просто сидела без эмоций. Ринель была с ней в родильном зале. И только когда родилась Арабелла, она наконец-то заплакала. Она вернулась к своему образу жизни спустя несколько недель после вечера в память Аарона, — он потирает лицо. — Затем она начала открываться, когда думала, что никто не видел. Я объясняю это твоим приездом.

— Не знаю, имею ли я к этому какое-либо отношение.

— Я тоже не знаю, это просто догадка.

Это самый странный разговор, который у меня когда-либо был.

Командир встает и подходит к стене.

— Перед его отъездом в Афганистан я начал что-то подозревать, — признается он. — Я думаю, что Натали помнит другую жизнь, отличную от той, что у нее была на самом деле.

Аарон был моим лучшим другом. Я знал, что он боится появления ребенка и всего с этим связанного. Но я никогда не думал, что он трахался направо и налево. Мы с ним жили на противоположных побережьях, поэтому не часто разговаривали, но он, черт возьми, никогда не упоминал о другой женщине.

Я думаю о Натали и о том, как она заново восстанавливает свои стены. Я помню, как она ощущается, какая она на вкус, и как много времени потребовалось, чтобы мой член расслабился. Вчера был еще один день, который прошел совсем не так, как я ожидал. Но она открылась мне. Потребность заявить права на ее была настолько сильной, что я не был уверен в том, что смогу остановиться. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что она контролирует то, насколько далеко мы зайдем.

Она стоит того, чтобы мои яйца побыли какое-то время синими.

— Я понимаю, сэр. Мне понадобятся эти несколько дней.

— Я надеялся, что ты именно тот человек, каким я тебя считал, — командир кивает и протягивает мне руку.

— Командир.

— Капитан, увидимся через несколько дней.

Я разворачиваюсь и начинаю составлять план. Тот, который включает в себя отсутствие выхода и, возможно, веревку.

***

— Итак, вы, ребята, все еще вместе? — спрашивает Куинн, пока мы добавляем вес на штангу.

— Да, — отвечаю я и пытаюсь выровняться для упражнения. Я иду на личный рекорд, а все, что нужно этому ублюдку, это поговорить о Натали.

Я вытягиваю руки, и Куинн настолько сильно давит вниз, что я не могу двигаться.

— Ее это устраивает? Ее муж — твой лучший друг — изменял ей, трахался направо и налево, но она хочет быть с тобой?

— Не понимаю, что именно тебе понятно, когда я сказал «да». Мы с ней вместе. Аарон облажался, но мы с ним идем отдельно друг от друга.

— Если ты так говоришь, — он усмехается и перемещает руку.

У него всегда есть что-то умное на языке. Это раздражает, и я устал от его дерьма.

— Знаешь, ты не советчик мне в принятии чертовых жизненных решений. Если я хочу быть с ней — я буду. Если ее это устраивает и меня это устраивает, то какого черта тебя это волнует?

Куинн шагает назад с поднятыми руками.

— Я просто спрашиваю, чувак.

Я сажусь разозленный.

— Когда ты трахал все, что движется, я никогда не говорил ничего подобного. Ты облажался больше, чем все мы вместе взятые, — мои руки дрожат, когда я сжимаю их в кулаки. — Оставь меня и Ли в покое.

Он движется в мою сторону.

— Я не произнесу ни слова после того, как скажу это. Обидишь ее — и я выбью все дерьмо из тебя. Она не просто какая-то там девчонка. Она, блядь, его жена, и Арабелла — его дочь. Я знаю издержки, которые прилагаются вместе с матерью-одиночкой.

— Я не идиот.

— Присяжные заседатели все еще сомневаются по этому поводу, — Куинн хлопает меня по плечу. — Я, возможно, не был так близок с Аароном, как ты, но он был и моим другом тоже. Я знаю, что ты не кусок дерьма. Я говорю это, чтобы убедиться, что ты готов на все, перед тем, как идти дальше, — он пристально смотрит на меня, а затем возвращается к своей естественной ослиной личности. — Теперь давай посмотрим, сможет ли твоя слабая задница это поднять!

Мы дружим уже долгое время. Это, наверное, самая длинная речь, которую я от него слышал.

— Тебе не нужно беспокоиться, я не сделаю ей больно.

— Это все, что я хотел услышать. Мы будем заниматься или ты будешь обниматься с этим? — шутит он, пока ждет.

— Ублюдок. Пойдем, — я возвращаюсь на скамейку и пробую сосредоточиться на том, чтобы пережить остальную часть тренировки.

Мы с Куинном заканчиваем и решаем пойти пообедать. Он достаточно умен, чтобы не поднимать тему моих отношений или чего бы то ни было между мной и Ли. Мы говорим о предстоящем развертывании. Наличие собственного отряда означает, что мы работаем вместе, но каждый из нас руководит группой парней. Надеемся, что наши отряды не разобьют, ведь мы понимаем друг друга.

— Я слышал, что ты взял пару отгулов, — упоминает Куинн, когда берет свой напиток.

— Да, собираюсь поехать с Натали и Арабеллой куда-нибудь. Мне нужно все прояснить, — смеюсь я. Я сломал голову, пытаясь подобрать место, чтобы оно было рядом и понравилось ей. Просто что-то для нас, где мы могли бы убежать от всего этого дерьма и посмотреть, является ли все это чем-то большим, нежели стечением обстоятельств.

— Почему бы тебе не отвезти ее в мой дом на пляже?

— Где?

— Тот, что на Внешних отмелях (Прим., 320-километровая полоса узких песчаных барьерных островов побережья Северной Каролины, начинающихся у юго-восточного края Вирджиния-Бич восточного побережья США). Я знаю, что она сама живет на пляже и все такое, но это хороший дом, и он достаточно отдален отсюда.

— Должен признать, мужик, что я в шоке, — раздумываю я и откидываюсь на спинку стула. Куинн последний человек, от которого я ожидал бы помощи в таком деле.

— Я говорил тебе, что хотел быть уверен. Ты заботишься о ней и принимаешь ребенка. Я думаю, что этим все сказано. Вот, — говорит он и снимает ключ со связки. — Возьми. Едете или нет. Мне плевать. Я дам тебе всю информацию. Это всего пару часов, но Королла — клевое место. Я даже видел диких лошадей раз или два.

— Ты не такой козел, в конце концов, — я улыбаюсь и кладу ключи в карман.

— Не говори никому.

— Твой секрет в безопасности со мной, — я хлопаю его по спине. — Пока ты меня не разозлишь. Тогда я всем расскажу.

— Да, и я всем расскажу, как ты не смог поднять штангу сегодня.

Теперь мне нужно собрать сумку и спланировать, как уговорить Натали согласиться.

Это должно быть весело.

 

Глава 31

Натали

— Мамамамама, — вновь и вновь повторяет Арабелла, сидя в своем стульчике для кормления. Это музыка для моих ушей. Она так быстро растет. Мне хочется нажимать на паузу и стоп-кадр каждый крошечный момент.

Она теперь по-настоящему активна, что становится огромной занозой в заднице. Кроме того, она тянет все в рот, и клянусь, ребенок может найти даже самые мелкие предметы.

— Мамамамама.

— Привет, малышка, — я улыбаюсь и кладу еще одно колечко Cheerio на поднос (прим. Cheerio — название марки сухих завтраков в форме колечек). Я усвоила одно: колечко Cheerio дает мне время, чтобы вымыть одну тарелку. Планирование времени — самое важное.

Она улыбается и пытается схватить его, пока я бросаюсь обратно к раковине, чтобы продолжить уборку до того, как она снова начнет кричать.

Я смотрю в окно и вижу, как подъезжает машина Лиама. Я ощущаю счастье, и в животе начинают порхать бабочки. Прошло всего несколько дней с тех пор, как мы видели друг друга, но я уже соскучилась по нему.

Время в разлуке дало мне возможность прийти в согласие со своими эмоциями. Я злюсь, но не позволю поступкам Аарона влиять на мое будущее. Его больше нет. Он сделал неправильный выбор, и мне придется жить с этим. Но он подарил мне Арабеллу. И, в каком-то смысле, он подарил мне Лиама. На самом деле я не знаю, действительно ли все это случилось. Все, что у меня есть — это слова какой-то женщины.

Я слышу, как Лиам стучит в дверь, и Арабелла начинает суетиться. Похоже, время, когда меня спасали колечки Cheerio, истекло.

— Входи! — кричу я в сторону двери и слышу, как он открывает ее.

— Закрывай эту чертову дверь, — ворчит Лиам, когда входит.

— Я живу в самом безопасном районе. А еще у меня самая любопытная соседка, которая просто живет на своем крыльце. Я думаю, что миссис ДеМаттео заметила бы и ударила бы тебя битой до того, как ты смог попасть внутрь, — улыбаюсь я.

Лиам садится на корточки и целует Арабеллу в щечку.

— Привет, красавица, — он воркует с ней, и она улыбается.

— Мамамамама, — говорит Ара.

— Дай ей одно колечко, пожалуйста, — говорю я Лиаму. Я почти в восторге от того, что могу закончить мыть посуду, пока он кормит ее.

— Конечно, но сперва лучше поцелуй меня.

Я поворачиваюсь и обвиваю руки вокруг его шеи.

— Привет, — шепчу я.

— Привет. Ты выглядишь прекрасно, — соблазнительно говорит Лиам.

— Ты весь потный, — отвечаю я и приподнимаюсь на носочках. Медленно приближаюсь к его губам, а он медленно наклоняется ко мне.

Напряжение нарастает между нами, и я наслаждалась моментом. Когда поцелуй кружит голову, а тело покалывает… Я так долго жила без этого.

Он останавливается прямо перед тем, как его губы касаются моих.

— Мне нравятся потные, — он ворчит и затем целует меня.

Я обхватываю ладонью его затылок. Он обнимает меня и толкает назад. Моя спина ударяется о столешницу, и он прижимается ко мне. Поцелуй заканчивается быстро, но оставляет меня со сдерживаемым дыханием.

— Мамамамама, — кричит Арабелла со стула, напоминая нам о своем присутствии.

Я смеюсь и толкаю его в грудь.

— Никто не забыл о тебе, глупышка, — говорю я шутливо и кладу колечко на стульчик Ары.

Она дарит мне свою широкую улыбку. Ее глазки сияют, носик немного морщится, а губки расходятся в улыбке. Невозможно удержаться, чтобы не улыбнуться ей в ответ.

— Так, у меня есть идея, — говорит Лиам, когда обнимает меня за талию.

— А?

Лиам отпускает меня и разворачивает, чтобы мы были лицом друг к другу.

— Мы находимся на обучении, поэтому ты знаешь, что развертывание может начаться в любой момент.

— Да, я знаю.

Я знаю, что это. Я могу попробовать притвориться, что это не так. Но я не могу. Годы в должности жены спецназовца ВМФ дали мне знания о том, как они работают. То, как я буду справляться с тем, что он будет оставлять меня — по-прежнему остается вопросом. Это одна из моих самых больших забот. Смогу ли я снова справиться с этим?

— Эй, — он приподнимает мой подбородок. — Ты мне доверяешь?

Я смотрю в его глаза, а мои руки покоятся на его груди. Я думаю, это тот вопрос, для ответа над которым я не должна задумываться дважды. Лиам доказывал снова и снова в последние девять месяцев, что я могу доверять ему.

— Конечно.

— Ладно, тогда иди наверх и собери ваши с Арабеллой вещи.

— Что? — я отступаю назад, глядя на него в замешательстве.

— На несколько дней, — Лиам целует меня в кончик носа и разворачивает.

Я поворачиваюсь обратно, но он начинает направлять меня в сторону лестницы.

— Лиам, прекрати.

— Я знал, что ты будешь спорить, — бормочет он.

Чертовски верно, я буду спорить.

— Для чего я, черт возьми, должна собираться? Куда ты пытаешься нас отвезти? На этой неделе у меня есть работа. Мне нужно многое сделать, — я начинаю тараторить без перерыва. — Я не могу просто уехать. Я никак не могу бросить все. У меня встречи, и к Арабелле придут дети для игры. Я имею в виду, что насчет...

— О, Боже, женщина. Ты доверяешь мне. Так доверься, — Лиам стоит у стены, а я смотрю на него, поджав губы. — Иди! Наверх!

— Не «женщинкай» на меня. И не смей мне приказывать, — отвечаю я с вызовом.

Он начинает смеяться, и я подхватываю его смех. Лиам делает шаг вперед и сжимает мои бедра. Мои руки обвивают его шею.

— Прекрати быть такой чертовски милой. Иди, собирайся. Я хочу сбежать отсюда, — он притягивает меня ближе и с обожанием смотрит мне в глаза. — Дай нам шанс освободиться от всего дерьма, происходящего здесь, и посмотреть, как мы будем себя чувствовать. Только мы. Без призраков. Никаких воспоминаний. Только мы втроем.

Когда он говорит последние слова, мое сердце начинает бешено стучать. Только мы втроем. Никогда не предполагалось, что он будет в числе «нас троих». Но вот как все сложилось. Лиам не просто хочет меня. Он хочет и Арабеллу тоже — даже с ее подгузниками и слюнями. Он не просит сбежать, чтобы соблазнить меня. Вместо этого Лиам заботится о том, чтобы мы начали строить что-то вместе, включая Ару.

— Ты действительно знаешь, как завоевать сердце девушки, Димси, — я сжимаю его шею, поднимаясь вверх, и прижимаюсь губами к его губам. Лиам отклоняется, но крепко прижимает меня к себе.

— Только твое. Я забочусь только о твоем сердце.

Я кладу голову ему на грудь и хочу остаться прямо здесь. С закрытыми глазами я держусь за этот момент. В его объятиях, где я в безопасности и знаю, что он защитит меня.

— Для чего мне собираться?

— На несколько дней. Что-нибудь пляжное.

— Пляж? Ты видишь, что за моим задним крыльцом? — спрашиваю я в замешательстве.

— Замолчи. Иди, собирайся, — Лиам вырывается из моих объятий и шлепает меня по попе. — Я побуду с Арабеллой.

— О, это успокаивает, — говорю я и быстро поднимаюсь по лестнице, надеясь, что он не будет преследовать меня. Или, может быть, надеясь как раз на это.

Я вхожу в свою комнату с головокружением. Отпуск с Лиамом. Все это довольно нереально и совершенно неожиданно. Черт возьми, нам придется спать вместе. То есть, спать в одной постели. Я имею в виду, что не хочу, чтобы он спал на диване. И мы так медленно двигаемся со всем, что касается секса, что я не знаю, смогу ли быть с ним в одной постели. И, конечно, я не уверена, что хочу продолжать двигаться медленно. Я хочу его. И очевидно, что он хочет меня. Я знаю, что мои чувства к Лиаму реальны, но все же. Я была только с Аароном, и меня беспокоит, что я не буду достаточно хороша.

Во мне начинает клокотать паника, и я понимаю, что мне нужно сосредоточиться. Я забегаю намного вперед. Сборы. Это все, о чем мне нужно беспокоиться. Я собираюсь побить его за это. Женщине нужны дни, чтобы собраться в поездку, а не минуты. И только потом они узнают, куда собираются. Я мысленно составляю список вещей, которые понадобятся мне и Аре.

Укладывая разную одежду на кровать, я начинаю чувствовать себя немного лучше. У меня есть наряды для всего, что может произойти. И, по крайней мере, у меня есть один наряд для пляжа. В шкафу Аарона по-прежнему лежат все его вещи. Я не подходила к нему с того дня, как разорвала его одежду. Внутри нет ничего, что мне нужно, но я должна его снова открыть. Моя рука ложится на ручку двери, я делаю глубокий вдох, а затем открываю его. Он все еще пахнет Аароном. Специи и мускус атакуют мои чувства, и я борюсь со слезами. Он так глубоко ранит меня даже из могилы.

— Почему ты мне не сказал? — вслух спрашиваю я. — Я не позволю тебе уничтожить меня. Мое сердце было твоим, но ты решил, что оно недостаточно хорошее, поэтому я забираю его обратно. Я всегда буду любить тебя, но я не твоя, — я прислоняюсь к двери и надеюсь, что он меня слышит.

Я позволяю одинокой слезе упасть, когда хватаю чемодан с верхней полки. Тяну его вниз и вижу обрывок бумаги, лежащий на полу.

Нерешительно присаживаюсь и поднимаю листок. Переворачиваю его, боясь того, что могу обнаружить. Но все, что там написано, это «прости».

Во мне начинают формироваться вопросы.

— Прости за что, Аарон? Или кого? — кричу я и пинаю дверь, чтобы закрыть ее. Громкий стук двери эхом проносится через комнату. Опираясь на нее спиной, сползаю на пол и сжимаю колени. Моя голова опускается, и я начинаю плакать. Расторжение брака — это всегда тяжело. Становиться вдовой и быть той, у кого отняли этот брак — самое сложное, что только можно представить. Но узнать, что брак был ложью — невыносимо.

— Натали? — я слышу, как зовет Лиам. — Ты в порядке? — я чувствую, как его руки касаются моей руки, и медленно поднимаю голову.

Он присаживается на корточки с Арабеллой на руках.

— Нет. Да. Я не знаю, — говорю я глухим голосом. Я пытаюсь сдержать слезы. Я не хочу, чтобы он видел меня такой. Лиам — тот, кого я хочу, но мне все еще больно из-за Аарона. Это несправедливо по отношению к нам.

— Ладно, хорошо… давай собираться, и мы выясним это вместе, — Лиам встает и протягивает мне руку.

Я кладу свою ладонь в его, и он поднимает меня вверх.

Арабелла начинает хлопать ручками, и я смеюсь.

— Ты хочешь поехать в отпуск, красавица?

Она взвизгивает, словно догадывается, о чем я говорю. Я смотрю на Лиама.

— Вместе, — снова говорит он и целует меня в висок. — Теперь, — его голос меняется, становясь более оживленным, — кому-то нужно сменить подгузник, и я не вызываюсь добровольцем.

Я качаю головой, когда он протягивает Арабеллу мне.

— Нет. Ты сказал, что позаботишься об Арабелле. И если мы во всем этом «вместе», — говорю я, показывая в воздухе кавычки, — ты тоже будешь иметь дело с подгузниками, — я скрещиваю руки на груди и усмехаюсь.

— Только через мой труп, милая.

Я подхожу к нему, и мой язык скользит по губам. Я смотрю, как Лиам вздыхает. Его взгляд следует за моим языком, и задерживается на моих губах. Он пересаживает Арабеллу в другую руку и обхватывает мою талию, чтобы я подошла ближе.

Я приближаю губы близко к его уху и шепчу:

— Нет подгузников, нет обнаженности, — Лиам стонет, и я смеюсь. — А сейчас мне нужно закончить. Никаких веревок! — кричу я, когда он выходит за дверь.

— Ты не можешь устанавливать правила, — кричит он в ответ, и я слышу его разговор с Арабеллой. — А где же у мамочки изолента?

 

Глава 32

— Ладно, сейчас ты скажешь мне, куда мы едем? — спрашиваю я в тридцатый раз. Свести его с ума так легко.

— Ты пытаешься вывести меня из равновесия, но это не сработает. Я очень хорошо натренирован, — Лиам забрасывает руку на спинку моего сиденья. — Что я могу сказать? Я просто самый лучший в этом.

Я смотрю на него, ожидая ухмылки или чего-нибудь, что даст мне понять, что он шутит.

— Самый глупый! — даю я резкий ответ.

— Ревнуешь.

— К чему? — спрашиваю я с отвисшей челюстью.

Я жду его ответа.

И жду.

И жду еще немного. Он продолжает ехать и смотреть куда угодно, кроме меня. Арабелла хихикает и играет со своей игрушкой на заднем сидении.

Этот мужчина невыносим.

— Лиам! — вскрикиваю я, и он начинает смеяться. Что, конечно же, только усиливает мое раздражение. Ладно. Я тоже могу поиграть.

Я отклоняюсь назад и кладу ноги на панель. С закрытыми глазами откидываюсь на сиденье и чувствую его взгляд. Да, это будет прекрасно.

— Милая, — говорит Лиам сквозь зубы.

— Ммм? — отвечаю я, держа глаза закрытыми, а ноги на месте. Мое лицо остается неизменным, пока я борюсь с желанием улыбнуться.

— Не будешь ли ты так любезна убрать ноги с Робин, — голос Лиама натянут, но вежлив.

Я приоткрываю один глаз и осматриваюсь.

— О, я в порядке.

— Это здорово, но, в самом деле. Ты же не хочешь лишиться ног, если мы разобьемся. Я беспокоюсь исключительно о тебе.

Моя голова лениво наклоняется вбок, и я пожимаю плечами.

— Ты будешь везде носить меня. Я в порядке. Хотя спасибо за заботу, — я прикусываю щеку изнутри, чтобы сдержаться от смеха. Я практически могу почувствовать, как его голова начинает кипеть.

— Ли.

Я кокетливо оглядываюсь.

— Лиам.

— Если я скажу тебе, куда мы едем, ты уберешь ноги с моей малышки?

Ох, радость победы. Иногда сложно определить, что для некоторых мужчин является слабым местом. Но с Лиамом просто: его машина. Робин, как он ее называет, — это его версия ребенка.

— Ты используешь веревку на Робин? — Лиам пытается сдержать улыбку, но я вижу, как вокруг его глаз собрались морщинки.

— Ноги, Натали.

— Куда мы едем? — спрашиваю я и немного перемещаю ноги.

Я ни за что не уступлю. Во-первых, это очень весело. А во-вторых, это заставляет меня отвлечься от мыслей, куда мы едем, на сколько, и буду ли я спать с Лиамом. Моя личность типа А сходит с ума от незнания. (Прим. тип личности А — один из типов концепции поведенческих типов А/В. Тип личности А характеризуется чрезмерной нетерпеливостью, активностью, беспокойством). Я пытаюсь расслабиться и плыть по течению, но этого нет в моей ДНК. Каждый знает, что я тип девушки, которая «берет быка за рога». Я должна была справляться с тем, что Аарона постоянно не было.

— Ты действительно хочешь знать? — Лиам берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

Я смотрю вверх и смело ловлю его взгляд.

— Не очень. Мне просто нравится тебя раздражать.

— Женщины.

— Мужчины, — отвечаю я и убираю ноги с панели.

— Она, кажется, спит, — отмечает Лиам, глядя в зеркало заднего вида.

Оглядываясь назад, я вижу, какая она умиротворенная. Беззаботная. Завидую такой безмятежности. Я бы солгала, если бы сказала, что это не облегчение — быть вдали от дома прямо сейчас. Многое можно сказать о необходимости оставить все свои заботы позади.

— Спасибо за это, — я мягко сжимаю его руку.

Лиам поднимает наши переплетенные руки и целует мои пальцы.

— Я рад, что не пришлось связывать и тащить тебя. Давай просто сосредоточимся на отдыхе и посмотрим, куда это приведет. Никаких ожиданий.

— Я справлюсь с этим.

Он смеется.

— Я поверю, когда увижу.

— Как хочешь. Так на сколько дней мне нужно отпроситься с работы?

— Я уже поговорил с Маффином и Сумраком. Все в порядке.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

— Что ты сделал?

Не уверена, хочу ли дать ему пощечину или поцеловать. С одной стороны, это показывает, что он достаточно беспокоится о моей работе и хотя бы подумал о ней. С другой — это моя работа, и я должна самостоятельно разбираться с ситуацией.

Я работаю на Джексона всего несколько месяцев, но мне там нравится. Не хочу рисковать и потерять свое место. Хотя я сильно сомневаюсь, что Джексон когда-либо уволит меня. Я увеличила их трудовые резервы и сократила расходы в некоторых областях. Также смогла воспользоваться своими контактами со времен журналистской работы. Я составила много военной отчетности и узнала несколько человек, которые работали в аналогичных компаниях. Все они были счастливы дать мне новых людей, желающих открыть возможности для карьерного роста.

— Я позвонил Маффину и рассказал ему про свой план. Он сказал — и я цитирую — «забирай ее себе на столько, на сколько нужно», — Лиам замолкает и дает мне время осознать эти слова. — Так что, я забираю тебя.

Я глубоко вздыхаю. Расслабься и получай удовольствие. Расслабься и получай удовольствие. Постоянно повторяю себе, чтобы не взбеситься.

— Я собираюсь просто поблагодарить тебя.

— Небывалый случай, — ворчит он.

— Почему нам так легко? — спрашиваю я ни с того ни с сего. Я не знаю, почему это произнесла, но меня часто это беспокоит. Кажется, словно наши отношения развиваются со скоростью света. Они не мгновенные, ведь я боролась с ним месяцами, но когда я сдалась... это кажется таким естественным.

Лиам хмурит брови.

— Легко? Не знаю, могу ли назвать это легким.

— Нет, я имею в виду быть с тобой. Это легко и без усилий. Словно мы делали это всегда, — размышляю я.

— Я думаю, все потому, что это правильно. Я не знаю. Почему? Ты хочешь, чтобы со мной было сложно? Потому что я могу.

Я смеюсь и качаю головой.

— Уверена, что можешь. Ты уже сложный, но я имею в виду нас, как пару. Меня интересует, нормально ли это.

Рукой Лиам сжимает мою ногу.

— Я никогда не испытывал такого ни с кем. Думаю, это потому, что мы долгое время были друзьями. Я тебя знаю. И ты меня знаешь. У нас нет стадии «узнать друг друга». Я любил тебя и раньше, просто не так, как сейчас. Ты была одним из моих близких друзей, но под запретом. Хотя это не значит, что я не сделал бы для тебя все, что угодно. Просто сейчас все по-другому.

— Я тоже тебя любила. К слову, я никогда не думала о том, чтобы соблазнить тебя. Это ново для меня, поэтому я не была уверена, так ли это все происходит. Перейти из друзей в любовники и чувствовать, словно это правильный выбор, — я хватаю его за руку и сплетаю наши пальцы вместе.

— Я перестал бороться с ощущением, что мы — это неправильно, и это произошло. Может быть, поэтому все кажется легким. Потому что это правильно. Мы не два незнакомца, что встретились в баре. Я знаю твою семью, друзей, и я был бы частью твоей жизни, даже если бы Аарон был жив, — он делает паузу и потирает подбородок. — Я никогда не смотрел на тебя так, как сейчас. И я честно не могу сказать, когда все изменилось для меня. Хотя могу определить, когда я решил, что это нормально. В больнице, после того, как мы флиртовали, я решил, что мне можно влюбиться в тебя. Я думаю, ты была создана, чтобы быть моей.

— Ты и сейчас так думаешь?

— Да.

— И в чем именно, по-твоему, смысл?

Я люблю эту часть наших отношений. Мы можем перейти от серьезного к шутливому за секунду.

Лиам фыркает. Может, он не так сильно любит эту часть наших отношений.

— Я не знаю. Думаю, ты была влюблена в меня уже много лет.

— Нет. Хотя я думала, что ты сексуальный. Всегда думала.

Он ухмыляется и кивает.

— Я понял.

— Ты знаешь, что хотел меня.

Лиам немного поворачивает голову, чтобы бросить мне эту сексуальную улыбку, от которой намокают трусики.

— О да, я хотел. Ты всегда была красивой. Только теперь ты моя. И ты будешь моей.

— Не говори «оп» пока не перепрыгнешь, тыковка. Может, в этой поездке я встречу симпатичного незнакомца, который умчит меня прочь на яхте. Покажи мне все, что я пропущу с тобой, — шучу я и смотрю, как сжимаются мышцы его челюсти.

Ох, все мужчины одинаковые.

— Я убью любого, кто попробует.

— Так страшно.

— Продолжай испытывать меня, женщина. Увидишь, что произойдет, — предупреждает Лиам, и я ухмыляюсь.

Лиам улыбается и съезжает с шоссе в сторону Внешних Отмелей Северной Каролины. До этого момента я даже не замечала, куда мы едем. Я знала, что мы направляемся на юг, но совсем не осознавала, что на один из моих любимых пляжей.

— Почему ты улыбаешься? — спрашивает Лиам.

Я не знала, что улыбалась.

— Я просто счастлива. Люблю Внешние Отмели.

— Видишь? Я самый лучший.

— Ох, заткнись, — смеюсь я и бью его по груди.

Мы едем на север через все причудливые городки, образующие Внешние Отмели. Здесь сотни небольших магазинов и ресторанов. Мне нравится место, где я живу сейчас. Это ощущение старого Вирджиния-Бич, но эти города какие-то домашние. В них есть очарование и рядом живой бушующий океан. В месте, где расположен мой дом, все еще много туризма. Все эти города процветают за счет летних туристов, но они по-прежнему хранят свои корни.

Лиам заезжает в городскую черту Короллы, и я закрываю глаза, вдыхая соленый воздух. Запах солнца и песка, смешанных с морем. Для меня это дом. Мы подъезжаем к самому красивому зданию, которое я когда-либо видела.

— Ого, — говорю я, глядя вверх.

— Это семейный дом Куинна.

Я оборачиваюсь. Лиам выглядит таким же удивленным, как и я.

— Кто бы мог подумать?

— Никто. Ара еще спит. Хочешь забрать ее, пока я отнесу сумки? — предлагает Лиам.

— Конечно, — он собирается выйти из машины, но я кладу свою руку на его, останавливая. Он смотрит на меня с приоткрытым ртом.

— Что случилось?

Я наклоняюсь через консоль практически ему на колени.

— Спасибо, — говорю я и прижимаюсь губами к его губам.

На секунду наши губы соединяются, и что-то сдвигается. Руки Лиама перемещаются в мои волосы, и он жадно целует меня. Наши языки двигаются вместе, и мое тело воспламеняется. Я нахожусь в эйфории от этого момента, так как дарю ему свою благодарность. Он держит мое лицо близко к своему, и я чувствую, как его зубы кусают мою губу.

Он ни в коем случае не будет спать на диване.

Лиам мягко отстраняется и нежно целует меня.

— Ты можешь поблагодарить меня в любое время.

Мой смех прерывистый, а дыхание тяжелое.

— Держу пари, тебе понравится.

— Ты чертовски права — понравится.

— Неси сумки. Я возьму ребенка, — поручаю я и перебираюсь обратно на свою сторону.

Достаю Арабеллу из машины, чудом не разбудив ее, и внимательно смотрю на дом. Это красивый голубой двухэтажный дом с белыми старинными ставнями. Крыльцо расположено с левой стороны и держится на сваях. И хотя он старый, но выглядит так, словно о нем хорошо заботились. Пройдя через все бури, он по-прежнему сильный и возвышается гордо. Входная дверь белого цвета, а песчаные дюны практически покрывают древесные сваи. Я поднимаюсь по лестнице, и Лиам следует позади меня.

Он открывает дверь и дает мне время привыкнуть.

— Он великолепен, — говорю я приглушенно, стараясь не разбудить Ару. Она проспала около часа, но если проснется не в свое время, то превратится в маленького монстра.

— Осмотрись. Я отнесу чемоданы наверх.

Я киваю и начинаю исследовать дом. Кухню недавно обновили. Красивые черные гранитные столешницы гармонируют со старинными белыми шкафами. Я иду вперед, но замираю от вида из окна. Красивая кремовая атласная ткань штор падает с окон на пол, делая голубой океан еще более голубым. Я знаю, что дома у меня есть свой вид на океан, но сейчас я словно никогда не видела этот океан прежде.

Держу Арабеллу, крепко спящую в моих объятиях, и смотрю на море перед нами. Я слышу, как Лиам спускается по лестнице, и чувствую его позади себя. Руками он обвивает мою талию, и мы оба стоим, глядя в окно.

— Красиво, — шепчет он.

— Да, это так.

— Я говорил о тебе.

Мое сердце наполнено радостью, а его тепло успокаивает меня. Опираюсь на него и лелею эту минуту. Я так много хочу сказать, но и этого сейчас достаточно. Находиться в его объятиях подальше от всего происходящего дома. Просто проводить время с Лиамом и Арабеллой. Это уже удовлетворение.

***

— Ты готова? — кричит снизу Лиам. Он был с Арабеллой последний час, пока я готовилась к ужину. Предполагаю, что она не описалась и не покакала, так как я не слышала ее криков и проклятий Лиама.

— Почти!

На мне белое платье с бретелью через шею, а волосы собраны в низкий пучок. Я потратила огромное количество времени на то, чтобы побрить каждый сантиметр моих ног и убедиться, что ничего не пропустила. Если мы в конечном итоге окажемся там, где я надеюсь, то я хочу, чтобы все было идеально.

Стоя перед зеркалом, я смотрю на себя и улыбаюсь. Эта поездка оказалась всем, что мне нужно. Я чувствую себя живой и отдохнувшей. После того, как устроились в доме, мы прогулялись по пляжу. Лиам нес Арабеллу, а я держала его за руку. Ара веселилась, особенно когда Лиам начал забегать с ней в воду. Когда она визжала и смеялась, он бежал обратно.

В тот момент частичка моего сердца стала принадлежать ему. Я надеюсь, что сегодня еще одна частичка меня тоже станет его.

— Я вот-вот съем детское питание! — громкий голос Лиама разносится по комнатам.

Мужчины.

Хватаю сумочку и направляюсь вниз по лестнице.

— Я готова. Шшш, — журю его я, когда захожу в гостиную.

Лиам стоит в брюках цвета хаки и темно-синей рубашке. Мышцы его рук напрягаются под тканью, растягивая ее так, что рубашка выглядит почти неудобной. Его голубые глаза стали еще глубже, чем обычно, но по-прежнему завораживают. Обычная щетина исчезла, а шапочка, которую я так люблю, отсутствует. Он невероятно сексуальный.

— Я не смогу вытерпеть этот ужин, — ворчит Лиам.

— Что?

— Ты не можешь носить спортивные штаны? — спрашивает он, глядя на мои ноги.

Я усмехаюсь.

— Я не надеваю спортивные штаны на ужин. Я оделась, так что тебе придется научиться контролировать себя, мистер Красавчик.

Конечно, часть меня встрепенулась от осознания, что ему тяжело справится с тем, как я выгляжу в платье. Я надела его не для того, чтобы свести с ума, но это преимущество. Я забыла, каково это — единолично владеть вниманием мужчины. Как ты себя ощущаешь, когда ты желанна. Лиам пробудил это внутри меня. Он вернул к жизни женщину во мне.

Когда я поворачиваюсь, его дыхание учащается. Мое платье с бретелью через шею, а спина оголена до самой талии.

— Черт, нет, — говорит Лиам и нежно сжимает мою руку. — Пожалуйста, скажи, что у тебя есть свитер или пончо для этого платья.

Я медленно поворачиваюсь с хитрой улыбкой.

— Нет. На улице тепло.

— Мне понадобится минутка, — он делает глубокий вдох и протягивает Арабеллу мне.

Я беру ее на руки и смеюсь.

— Ну же, Красавчик. Давай покушаем, прежде чем ты сойдешь с ума.

Мы направляемся в небольшой рыбный ресторанчик, который, кажется, является единственным подобным местом в городе. Лиаму пришлось остановиться, чтобы заправиться, и мы прихватили с собой карту города. Завтра мы планируем использовать прогулочные велосипеды, которые нашли в доме, и посетить другие местные достопримечательности.

Нас посадили за столик у окна с видом на океан. Арабелла сидит на своем детском стульчике между нами.

— Мамамамама, — говорит она, глядя на Лиама.

— Я не твоя мама. Я веселье.

— Веселье? Ты связал ее.

— И она выжила и не описала все вокруг.

Я качаю головой.

— Ничего страшного, любовь моя. Лиам не знает, как обращаться с маленьким подгузником, — я издеваюсь над ним, а Арабелла становится веселой.

Лиам смотрит на меня, и Арабелла вскрикивает, возвращая наше внимание обратно к ней.

— Кто-то совсем как мама, — его игривый голос звучит, словно из мультфильма. — Я понимаю тебя, — Лиам дает Аре свою руку, и она хлопает по ней несколько раз.

Он дарит ей все свое внимание, и я сижу в восторге. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Но путь к моему сердцу — это Арабелла. Она мой мир. Нет ничего важнее, чем моя дочь. Мужчина может уйти, умереть, изменить, но она всегда будет моим ребенком. Важно не только любить, но и принимать ее. Без этого ни один мужчина не подберется ко мне.

Нам приносят нашу еду. Мы кушаем и немного разговариваем. Я рассказываю Лиаму о некоторых вещах, с которыми справилась на работе, а он рассказывает мне про те глупости, которые они делали с командами. Я смеюсь над их новой игрой с Куинном: кто из них сильнее. Кажется, это помогает ему снова войти в ритм.

— У Арабеллы скоро день рождения. Ты собираешься устроить вечеринку? — спрашивает Лиам, как только мы заканчиваем ужин.

— Я хочу сделать что-нибудь веселое. Джексон сказал, что они с Кэтрин прилетят. И я знаю, что мои родители тоже приедут. Мне, наверное, стоит начать планировать.

У меня есть немного времени, но Лиам знаком со мной достаточно долго, чтобы знать, что мои вечеринки — это нечто из разряда «Марта Стюарт под кайфом». (Прим. Марта Стюарт — американская бизнесвумен, телеведущая и писательница, получившая известность и состояние благодаря советам по домоводству. Здесь имеется ввиду ее образ, но в гипертрофированном виде из-за излишней активности главной героини и безумного желания все контролировать). Я чрезвычайно усердствую и люблю экстравагантные вечеринки, где каждая минута спланирована. Обычно собственноручно сделать все украшения занимает около месяца. У меня проблемы...

— Я бы вызвался помочь, но… — он замолкает. — Я был на твоих вечеринках… я принесу пиво.

— Я так не думаю, — говорю с улыбкой. — Ты со мной и должен помочь.

Лиам бормочет что-то себе под нос, когда официантка приносит счет.

Мы решаем еще раз прогуляться по пляжу, так как там очень красиво. Лиам оплачивает счет и берет Арабеллу на руки.

— Давай, милая, — он стоит с протянутой рукой.

Я вкладываю свою руку в его, и мы выходим на пляж. Лиам держит Арабеллу в одной руке и оборачивает вторую вокруг меня. Я иду, окруженная им, пока его тело защищает меня от ветра. Это одна из тех вещей, которые я больше всего люблю. Нам не обязательно говорить. Лиама устраивает тишина. И меня тоже. Никому из нас не требуется заполнять молчание. Мы прекрасно находим комфорт друг в друге.

Пока мы идем, Арабелла укладывает свою головку на его плечо, и он оберегает ее. Мое сердце наполняется любовью, когда я смотрю, как он ухаживает за ней. Он любит Ару. И я люблю его. Я всегда заботилась о нем, как о друге, но сейчас нет никаких сомнений, что мои дружеские чувства превратились во что-то более глубокое.

— Лиам, — нежно говорю я.

Он останавливается, и мы стоим лицом друг к другу. Я хочу сказать ему. Хочу, чтобы он знал, насколько сильно мне небезразличен.

— Что случилось?

— Ничего, — говорю я, чувствуя неловкость. Я смотрю вниз и вожу пальчиками ног по песку.

— Эй, — говорит он и привлекает мое внимание к себе.

Я делаю глубокий вдох. Лиам — не Аарон, и нет никакой гарантии, что его не постигнет та же участь, но суть в том, что он другой. Наши отношения тоже совершенно другие. Я была ребенком, когда встретила Аарона. Мы выросли вместе, и, в какой-то степени, отдалились друг от друга. Может быть, он не хотел, чтобы ему было больно, поэтому решил ранить меня. Мне никогда не узнать ответа, но я должна двигаться вперед.

Я никогда не планировала снова полюбить. Но Лиам... Я не могу и не хочу ему сопротивляться.

— Я люблю тебя, — я произношу эти слова и вижу, как в его глазах отражается радость. Мои глаза наполняются слезами, когда я впускаю в свое сердце любовь. — Правда. Я люблю тебя. Ты делаешь меня счастливой, и с тобой я чувствую себя в безопасности.

Лиам подходит ближе и прикасается ладонью к моей щеке.

— Я люблю тебя, Натали. Я всегда буду оберегать тебя, — я прижимаю лицо к его ладони, и он вытирает слезу, которая катится вниз по моей щеке. — Не плачь, милая.

— Я не плачу. Просто… есть кое-что, что пугает меня в отношении тебя, — признаюсь я.

— Например? — голос Лиама нежный и любопытный.

Он должен знать страхи, с которыми я сталкиваюсь. Или, может быть, не должен. Они погружаются в этот мир, где считают себя неуязвимыми. Хотя живут и дышат смертью.

— Ты действующий спецназовец ВМФ. Я уже вдова спецназовца, — слова просачиваются наружу, как и страх.

— Я не могу дать тебе обещание. Я был бы лжецом и дураком, если бы сказал тебе, что этого не произойдет со мной. И я знаю, что ты знаешь это. Ты знала, когда мы начинали чувствовать друг к другу что-то большее, чем дружбу. Сборы, обучения, опасные вещи, о которых я не могу тебе рассказать, — слова Лиама взвешены, а голос сильный и спокойный. Он держит ладонь на моем лице, лаская его, пока моя рука лежит на его груди. — Я могу сказать тебе все то, что ты хочешь услышать, но только так. Я хочу всю жизнь быть с тобой, Ли. Хочу построить что-то с тобой и Арабеллой. Хочу проводить свои дни, думая о возвращении к вам домой. Хочу чувствовать твое тело подо мной, когда буду заниматься с тобой любовью.

Я поднимаю взгляд, и мое сердце сжимается.

— Я хочу все это. Я люблю тебя и Арабеллу. Но любовь ко мне означает осознание риска, что я могу не вернуться домой.

Слезы катятся из моих глаз, когда передо мной возникает картинка. Еще один стук в дверь, который говорит мне, что его больше нет. Еще один флаг над камином, где мне придется смотреть на единственных двух мужчин, которых я когда-либо любила, и которых у меня отняли. Я не смогу. Не думаю, что смогу это сделать.

— Я не могу потерять тебя.

— Я не могу обещать, что тебе не придется. Но могу обещать, что буду бороться изо всех сил, чтобы убедиться, что этого не произойдет. Я сделаю все, что смогу, чтобы тебе никогда не пришлось этого почувствовать. Это единственное обещание, которое я могу дать.

Арабелла беспробудно спит на плече Лиама. И я знаю, что выбор за мной. Либо я ухожу от Лиама прямо сейчас, сохраняя все, что осталось от моего сердца. Буду охранять себя и быть осторожной с теми, кого впускаю. Или отдаю ему все, что у меня есть, рискуя остаться ни с чем, или, может быть, с самой большой любовью, что я когда-либо знала. У меня и Лиама есть шанс создать новую любовь, которой у меня никогда не было.

Аарон был прост и понятен. Он был комфортным и стабильным. Я думаю, что даже с интрижкой, он бы не оставил меня. Возможно, мы бы нашли способ, как справиться с этим. Это было бы нелегко, но у нас есть ребенок, жизнь, брак. Я никогда не узнаю ответы на эти вопросы. Или было ли это правдой. Но я любила его. Даже сейчас, настолько раненная. Аарон держит невидимую частичку моего сердца и души. Они всегда будут его.

— Если мы сделаем это, — я колеблюсь. — Ты будешь осторожен?

Это глупый вопрос. И это слово претит им. Они не знают, как быть осторожными. Это комплекс героя, но он должен знать, что мне это нужно.

— Натали, я сделаю все возможное, чтобы вернуться к тебе домой.

— Тогда давай вернемся в дом. Я готова к постели.

Я беру его за руку, и мы идем обратно к машине.

 

Глава 33

Когда мы возвращаемся в дом, я начинаю нервничать. Пытаюсь сказать себе, что это всего лишь Лиам, но опять же — это Лиам.

— Я собираюсь уложить ее, — мой голос дрожит. Спокойнее, Натали.

— Я пойду с тобой, — говорит он и кладет руку мне на спину.

Отлично.

Мы поднимаемся по лестнице и заходим в гостевую спальню, где я установила ее люльку. Комната выходит на заднюю часть дома, так что солнце не должно разбудить ее утром. Я держу ее чуть дольше, чем обычно, и целую в лоб. У меня передышка.

Лиам целует ее в щеку, а затем целует меня. Он выходит из комнаты, и я выдыхаю.

Мне нужно выпить!

— Ну, сейчас начнется, — говорю я себе и кладу ее в кроватку. — Спи всю ночь, моя маленькая принцесса.

Мама будет занята.

Ну и куда мне идти? В спальню? В ванную? Должна ли я переодеться во что-нибудь? Чувствую себя тупицей.

Я решаю, что мне действительно нужно выпить и направляюсь на кухню. Лиам стоит у столешницы, потягивая пиво.

— Кажется, выпить надо не мне одной, — говорю я со смехом и выхватываю пиво из его рук.

Он хватает меня за талию и притягивает к себе.

— Тебе не нужно нервничать. Мы не должны делать того, чего ты не хочешь, — говорит он мне в шею. Он проводит носом от шеи к плечу, и я ставлю бутылку на столешницу за его спиной. Пальцами он медленно пробирается под ткань, скрывающую мою спину. Он задерживается там, дотрагиваясь до моей кожи, в то время как его язык находит путь от моей шеи до уха.

Я дрожу, и тепло растекается по моему центру.

— Я хочу двигаться медленно. Хочу наслаждаться каждым моментом с тобой. Я хочу к тебе прикоснуться, попробовать на вкус, почувствовать тебя, и потом мы сделаем это снова, — его голос глубокий и полон надежд.

Я таю в его объятиях.

— Лиам, я… — я перестаю говорить, когда его язык касается моего уха.

— Ты что, милая?

— Я… — я делаю судорожный вдох. — Я была только с Аароном, — признаюсь я и напрягаюсь. Некоторых мужчин это может просто остудить. Я не знаю. Я только знаю, как делать то, что любил Аарон и, возможно, я делала это недостаточно хорошо. Может быть, поэтому он искал другую женщину. — Что, если...

Лиам проводит руками вверх по моей спине и обхватывает сзади мои плечи. Он тянет меня назад так, что мы смотрим друг другу в глаза.

— Что, если?

— Что, если у меня не получится?

— Я придержу свою первую возникшую мысль при себе, — отвечает он с хитрой ухмылкой. (Прим., из слов Натали звучит слово suck — что в английском языке означает также «отсасывать»).

Я стою и жду, пока он станет серьезным.

— Натали, прекрати. Ты совершенна. И мы поговорим. Если тебе что-то не нравится — просто скажи мне, — Лиам и глазом не ведет. Он ждет, пока я не кивну.

Затем он подхватывает меня на руки и прижимает к своей груди.

— Поставь меня.

— Тише.

— Я могу… — начинаю говорить я, но он перебивает меня поцелуем.

Лиам почти без усилий несет меня по лестнице. Мы входим в спальню, и он пинком закрывает дверь. Он держит меня и безостановочно целует, когда кладет на кровать.

— Я люблю тебя, — уверяет он.

— Я люблю тебя.

— И собираюсь показать тебе, насколько сильно, — Лиам не отводит от меня взгляда, и проводит рукой от лица вдоль моего тела. Он наклоняется, позволяя мне почувствовать его вес.

Я вся горю. Я хочу, чтобы он трогал меня, целовал меня, и хочу чувствовать его внутри себя. Желание принадлежать ему настолько сильное, что оно сотрясает меня до самого основания. Он пальцами гладит кожу на моей ноге. Постепенно скользит вверх и вниз, глядя на меня. Пробираясь сантиметр за сантиметром выше, он останавливается у подола моего платья.

— Поцелуй меня, — прошу я, и он делает это.

Наши языки сплетаются, и он вжимает меня в кровать. Он нависает надо мной, и я хочу большего. Я держу его лицо в ладонях и поцелуем отдаю ему все, что у меня есть. Мое сердце громко стучит в груди, пульс учащается, когда его пальцы кружат возле моего нижнего белья. Лиам углубляет поцелуй, и его руки двигаются выше, пока он не доходит до нижней части моей груди. Ткань слишком плотная, и он отступает.

Он садится и тянет меня за собой. Ловко развязывает узел позади шеи и лямки падают, выставляя мою обнаженную грудь на показ. Лиам смотрит вниз, а затем накрывает ладонями мою грудь. Наклоняясь ниже, он шепчет мне на ухо:

— Я ждал, чтобы снова это сделать. Мечтал о тебе, лежащей голой передо мной. Надеюсь, ты готова к бессонной ночи, милая, — он зажимает мой сосок между пальцами, и я не могу сдержать стона.

— Сними рубашку, — мой голос отчаянный. Я хочу снова чувствовать его кожу на своей.

Я помогаю ему, подтягивая ее вверх, и он снимает ее. Подушечками пальцев я снова обвожу его татуировки, и вспоминаю, сколько ему пришлось пережить. Прежде чем я могу надолго задуматься, он захватывает мой сосок губами, а языком выводит круги.

— Ооо, — вздыхаю я, когда его зубы нежно касаются соска. — Лиам…

Он останавливается.

— Скажи это снова, — я смотрю в его глаза с замешательством. — Скажи мое имя.

— Лиам, — повторяю снова.

Он стонет, а затем щедро одаривает другую грудь. Лиам сажает меня ровно и стягивает платье. Он бросает его на пол и кладет меня обратно на кровать. Его рот возвращается к моей груди, а затем он начинает опускаться все ниже. Я напрягаюсь, когда меня начинает охватывать страх.

Лиам не упускает из виду изменений во мне. Он слишком хорошо знает, как читать людей.

— Расслабься, милая. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Я позволяю его словам проникнуть в меня и сосредотачиваюсь на моменте. Пальцами он захватывает мои простые белые стринги, и неторопливо их снимает. Я полностью обнажена перед ним. Я абсолютно открыта и разоблачена, но вижу лишь благоговение в его глазах. Он смотрит на меня так, словно я приз, подарок для него.

Его взгляд встречается с моим, он опускает голову и целует меня в живот. Затем на сантиметр ниже он оставляет еще один поцелуй. Каждый следующий сантиметр моего тела получает столько же внимания, прежде чем он располагается у меня между ног.

Лиам наблюдает за мной, когда я опираюсь на локти.

Его голова опускается, а моя запрокидывается назад. Язык Лиама кружится вокруг моего клитора, и каждая частичка меня оживает. Он посасывает его, а затем его язык проникает в меня. Мое тело дергается, но он меня удерживает. Мои руки ослабевают, я извиваюсь, но он не смягчается. Каждым прикосновением языка он возносит меня все выше. Я на грани оргазма, и он стонет.

— Так близко, — говорю я.

Это было так давно. Клянусь, что никогда не кончала так быстро. Я почти уже достигаю его, когда он поднимается.

Я открываю глаза и хватаю ртом воздух, расстроенно глядя на него.

— Не сейчас, — это все, что он говорит, а затем возвращается обратно мне между ног. Он начинает медленно, его язык скользит легко, словно перышко. Я борюсь с желанием прижать его голову туда, где мне это нужно больше всего.

— Лиам, пожалуйста, — прошу я.

Я чувствую, как его палец нажимает на мой вход, и он делает это очень медленно. Я не знаю, плакать или смеяться. Он начинает двигать пальцем, и его язык находится именно там, где мне это нужно. Снова возношусь, и клянусь, если он остановится, я его укушу. Он двигается, создавая трение, которое мне нужно. О, Боже! Это чертов Рай. Мои нервные окончания горят от необходимости освобождения. Мышцы напрягаются, и я взрываюсь.

Каждая частичка моего тела покалывает и кажется тяжелой. Я тяжело дышу, все еще пульсируя, когда Лиам продолжает дарить мне удовольствие. Он поднимается и смотрит на меня сверху вниз.

— Ты еще прекраснее, когда кончаешь.

— Теперь твоя очередь, — говорю я, переворачиваясь и взбираясь на него сверху. Пальцами прикасаюсь к его губам и провожу ими вниз, прямо к его груди. Я вожу по каждому изгибу его ребер и живота из шести кубиков. Скользя вниз по его телу, я восхищаюсь мужчиной подо мной. Он сильный, сексуальный, заботливый, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы оставить этот вечер памятным для него.

То, что я его трогаю, кажется правильным.

Быть с ним ощущается так, словно так и должно быть.

Я расстегиваю его ремень и снимаю с него штаны. Он лежит с ленивой улыбкой, пока я снимаю с него боксеры. Я восхищаюсь им. Его длинный, толстый член пульсирует передо мной, и потребность быть заполненной им ошеломляет меня. Я хочу, чтобы он взял меня. Но сначала я хочу исследовать его.

— Натали, если ты продолжишь так на меня смотреть, я буду не в состоянии контролировать себя, — предупреждает Лиам, и мне хочется бросить ему вызов.

Мне нравится, что я могу испытывать его пределы. Это ощущение власти, которой у меня никогда не было.

Обхватываю его член рукой, наклоняюсь и шепчу ему на ухо:

— Ты не единственный, кто умеет испытывать на прочность, — говорю я низким и соблазнительным голосом. — Я так сильно хочу, чтобы ты был внутри меня, что могу заплакать. Сделай меня своей, Лиам.

В его глазах вспыхивает понимание, и он перекатывает меня на спину.

— Ты уже моя, — мои глаза закрываются, и он ждет. — Посмотри на меня, — требует он.

Я открываю глаза и вижу, что его глаза светятся любовью.

— Мне нужен презерватив?

— Нет, — я не говорю ему, что мои шансы забеременеть невелики. Единственный способ, как я могу забеременеть, это с помощью лечения бесплодия.

— Я хочу чувствовать тебя. Только тебя. И хочу, чтобы ты чувствовала меня. Не закрывай глаза.

Каждый мой вдох ощущается вечностью, когда я жду, чтобы он вошел в меня. Он начинает медленно, и я чувствую его кончик.

— Я люблю тебя. Я люблю каждую твою частичку. Я хотел бороться с этим, но не могу бороться с тобой, — он утешает меня, когда толкается глубже внутрь. Я не отвожу от него взгляда и отдаю ему все мое сердце. — Ты должна быть моей, и я не потеряю тебя, — Лиам закрывает глаза, когда полностью входит в меня.

Мое дыхание прерывистое, пока я пытаюсь привыкнуть. Он остается неподвижным, а затем прижимается губами к моим. Я расслабляюсь и теряюсь в поцелуе. И тогда мы начинаем двигаться вместе. Лиам толкается вперед, а я держу его за спину, когда он вторгается в меня. Я толкаюсь к нему, и он стонет.

Я принимаю всего его. Его челюсти плотно сжаты, а мышцы напряжены, когда он движется. Его глаза, расширенные от удовольствия, меняют оттенок от темного до светло-синего. Мои руки запоминают его тело, как моя ладонь обхватывает его ягодицы, когда мы движемся. Он движется и разрывает меня на части. Мы подходим друг другу настолько идеально, словно делали это всегда.

Он переворачивает меня так, что я оказываюсь сверху, и мои руки исследуют его тело.

— Это невероятное ощущение, — говорю я, раскачиваясь взад и вперед. — Я не хочу это прекращать, — почти не дыша, я снова начинаю приближаться к оргазму. — Это ощущается так хорошо, — шепчу я у его рта, и он снова целует меня.

Лиам опускает руку между нами, и находит мой клитор. Движения его пальца и давление его члена на ту точку внутри меня… и я словно падаю в пропасть.

— Я вот-вот кончу, Ли. Ты ощущаешься так чертовски хорошо, — предупреждает он меня.

— Боже мой, — стону я, когда мой оргазм приближается. Я закрываю глаза и освобождаю свой разум. Я сосредоточена только на том, как Лиам касается меня.

Я разлетаюсь на части. Клянусь, мое тело просто только что взорвалось.

Он переворачивает меня обратно и безжалостно вторгается в меня, преследуя мой оргазм своим собственным.

Мы с Лиамом занялись любовью, и я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Мы лежим, пытаясь перевести дыхание, и я начинаю спускаться со своих небес. Я встаю и направляюсь в ванную. Смотрю на себя в зеркало после того, как привожу себя в порядок, и стараюсь заметить какие-то изменения. Мои волосы в беспорядке, и я пытаюсь это исправить, но все остается по-прежнему. Хотя внутри меня все изменилось. Я уже не просто девочка Аарона. Я отдала себя другому мужчине — хорошему мужчине. Тому, который, я надеюсь, будет рядом на протяжении долгого времени.

Я забираюсь обратно в кровать, и Лиам укрывает нас одеялом. Я лежу, глядя на него с обожанием.

Его поза расслаблена, а лицо сияет.

— Это было… — Лиам старается подобрать слова.

— Хорошо? — спрашиваю я с опаской.

Он берет меня за руку.

— Нет, милая. Это было лучше, чем просто хорошо.

Я излучаю радость и закрываю глаза. Без моего разрешения мой разум возвращается к моему первому разу с Аароном. Ничего схожего с этим. Мы оба были неопытными подростками, которые пытались воссоздать фильм. Я не хочу думать о нем. Лиам заслуживает того, чтобы я была здесь, а не в своем прошлом.

— Лиам? — спрашиваю я, пытаясь отвлечься от своих мыслей.

— Хммм? — он берет мою руку и кладет ее себе на грудь.

Я не знаю, сколько еще мы сможем видеться после этого. Я задаюсь вопросом, уедет ли он скоро на миссию или это просто тренировка. Даже до того, как наши отношения изменились, я скучала по нему, когда он уезжал. Я не знаю, как собираюсь справляться с этим сейчас. Я помню, что он спецназовец, и что я снова вернулась к той же жизни. Раньше я даже не замечала, когда Аарон уезжал, но с Лиамом у нас все по-другому.

— Какое у вас расписание на ближайшие несколько недель? Я не эмоционально зависимый человек, но хочу знать, сколько мы сможем видеть друг друга.

— Я должен буду уехать на пару недель через несколько дней. Потом буду дома ненадолго. Я буду здесь на день рождения Ары, но потом, наверное, мне придется уехать.

— Я буду скучать по тебе.

Лиам переворачивается, притягивая меня к себе сверху. Пальцами он проводит линию от моего носа до другой стороны моего лица. Мой подбородок немного дрожит, когда я думаю, что он уедет на шесть месяцев. Наши отношения начались совсем недавно, но я не хочу, чтобы он уходил.

— Мы будем видеться каждый день. Когда я закрываю глаза, я вижу твои голубые глаза, светлые волосы и твое красивое лицо. Ты уже проходила через это. Ты знаешь, что это не навсегда, — Лиам останавливается, поймав себя на этой фразе. — Прости, я не это имел в виду.

— Я знаю, — уверяю я его и переворачиваюсь. — Но иногда это может превратиться в «навсегда».

Лиам прижимает меня к себе, и я закрываю глаза. Он крепко обнимает меня, и я смею надеяться, что это «навсегда» не постигнет та же участь, что и с последним человеком, которого я любила.

Я просыпаюсь следующим утром, и моя рука тянется к Лиаму, но все, что я получаю, это холодные простыни. Снова.

Нет.

Я сажусь и осматриваюсь. Пожалуйста, пусть это будет сном. Это точно не моя спальня. Я в Северной Каролине.

— Ладно, — говорю я себе. — Просто дыши глубже.

Спрыгнув с кровати, я чувствую боль в мышцах, которые давно не использовала. Мне больно, но я рада этому. Это напоминает мне о полном экстазе, что я чувствовала в объятиях Лиама. Солнце светит через окно, и я иду, чтобы узнать, где он находится.

Я прохожу мимо комнаты Арабеллы, чтобы проведать ее, но ее там нет. Я бегу вниз по лестнице и вижу их на диване. Лиам держит Ару рядом с собой, и вся ее еда у Ары на лице. Она в хорошем настроении и улыбается, глядя вместе с ним телевизор. Прислонившись к стене, я наблюдаю за ними.

Она начинает смеяться, и он ставит ее себе на колени.

— Ладно, мама еще спит, и я уверен, что после всей этой еды тебе понадобится новый подгузник. Мы оставим это между нами.

Ара стоит на его ногах и покачивается.

— Так что, если ты сможешь пока не какать, это было бы действительно здорово, — он старается убедить ее. — Я имею в виду, я могу купить тебе куклу или что вы, детки, любите. Хочешь пони? Здесь рядом бегают дикие. Я уверен, что смогу придумать что-нибудь, если ты выполнишь свою часть сделки.

— Мамамамама, — Арабелла воркует, и Лиам пытается занять ее.

— Твоя мама выглядит намного лучше, чем я. Ты можешь сказать «Лиам»? — спрашивает он, а она тянет пальчики в рот. — Наверное, нет, но ты можешь попробовать.

Я приглушенно смеюсь, когда она тянет пальчики в рот и прыгает, не обращая никакого внимания на его слова. Если он уже подкупает ее пони, нам придется пресечь это в зародыше.

— Пони? — спрашиваю я, появляясь в поле зрения.

— Ох, слава Богу. Я волновался, что она собралась покакать, а у меня нет веревки или изоленты.

— В этой ситуации так много всего нехорошего, — я улыбаюсь и направляюсь к ним. Если это пример того, каким будет мое утро с Лиамом, то я буду очень счастливой женщиной. Он сидит без рубашки, и я стараюсь не глазеть, но от его тела тяжело оторвать взгляд. Его грудь широкая, а плечи сильные. Я знаю, что это за чувство, когда его сильные руки обнимают меня.

На самом деле, мне бы хотелось этого прямо сейчас. Я медленно подхожу, одетая только в его длинную рубашку, которую нашла на полу. Вспомнив, как сильно ему понравился мой вид, когда я уходила в ней первый раз и мы дурачились, я решила, что он не будет против.

— Доброе утро, — он смотрит на меня, когда я останавливаюсь перед ним.

— Доброе утро, — я потягиваюсь и целую его, а затем Ару. — Доброе утро, Принцесса.

Я поднимаю ее на руки и удобно усаживаюсь у него на коленях.

— Мои две самые любимые девочки, — Лиам обхватывает нас руками и обнимает.

— Спасибо, что проснулся с ней.

Арабелла что-то бормочет, когда я укладываю ее у себя на груди. Она смотрит на Лиама, и ее лицо озаряется.

Лиам выключает телевизор и убирает волосы с моего лица.

— Я пошел на пробежку, а когда вернулся, то услышал, как она разговаривала в своей кроватке. Я, должно быть, измотал тебя прошлой ночью, — говорит он с гордостью.

Закатив глаза, я прижимаюсь к его груди.

— Который час?

— Десять.

— Десять? — вскрикиваю я и подрыгиваю. — Ты позволил мне спать до десяти? Какого черта? — спрашиваю я и смотрю на Ару. — Ты ее хоть покормил?

— Да, я кормил ее, — он насмехается. — Я же не полный идиот.

— Что это на ее лице? — спрашиваю я, проводя по темно-коричневому пятну. — Это шоколад?

Лиам встает, игнорируя мой вопрос.

— Я собираюсь принять душ.

— Лиам! Ты дал ей шоколад на завтрак?

— Не стесняйся, присоединяйся ко мне, — говорит он, пока идет вверх по лестнице.

— Ты будешь менять каждый ее подгузник!

— Люблю тебя!

— Уууфф, — я издаю стон и смотрю на нее, счастливую и улыбающуюся. Трудно на него злиться, ведь он дал мне поспать, но все же. Ему придется многому научиться. И я надеюсь, что он будет рядом, чтобы я могла научить его.

 

Глава 34

— Не разрешай ей подходить слишком близко! — кричу я со своего пляжного стула. Лиам разрешает Арабелле играть у воды. А я не могу не нервничать из-за этого.

— Успокойся. Я умею плавать. Хорошо плавать! — говорит он мне раздраженным тоном.

Впервые с тех пор, как родилась Арабелла, я позволила себе насладиться пляжем. Не могу с собой ничего поделать. К тому же, передо мной Лиам без рубашки. На самом деле, я в плюсе, как на это ни посмотри.

Мой телефон звонит, и я смотрю на номер. Калифорния?

— Да, — отвечаю я.

— Натали? Это Кэтрин.

— Кэт! Привет!

Я так давно с ней не разговаривала. Между ее безумной работой и тем фактом, что моя жизнь — полный дурдом, мы просто соскучились друг по другу. Хотя я могу «говорить» с ней через Джексона — уже что-то.

— Привет. У меня появилось несколько свободных минут, и я подумала о тебе. Думаю, что появлюсь в следующий раз, когда Джексон поедет в Вирджинию. И я очень хочу тебя увидеть.

Я смеюсь, когда Ара бросает песок в Лиама.

— Да, было бы здорово.

— У тебя счастливый голос, — замечает она.

— Я счастлива. На самом деле, я в отъезде до завтрашнего дня. Мы с Лиамом уехали на Внешние Отмели.

Она замолкает на секунду.

— У вас все хорошо? С Лиамом?

Я вздыхаю и улыбаюсь самой искренней улыбкой.

— Да, все действительно хорошо. Я довольна, Кэт. Он милый и любит Арабеллу. И меня. Все это странно. И мы привыкаем. Но я влюблена в него.

— Ох, это потрясающе. Серьезно! Я так рада за тебя. И это после того, как ты все выяснила?

Марк и Джексон узнали об интрижке, как я предполагаю, от Лиама или Куинна. Джексон отвел меня в сторону и заверил, что они ничего не знали. Они с Марком оба разозлились, хотя видели подобное не раз. Измена — не редкость среди военных ВМФ. Успокаивает, что я хотя бы не единственный человек, кого это ошеломило.

— Это отстой.

— Поверь мне, я понимаю. Знаю, как это ужасно. Но обещаю тебе, что со временем измена может даже стать благом. Когда я узнала, что мой бывший изменял мне со своей шлюхой, не думала, что смогу полюбить снова. Это было настоящим кошмаром. Но благодаря этому… я встретила Джексона. Возможно, Лиам — это твой лобстер, — мы обе смеемся над шуткой из сериала «Друзья» (Прим., в сериале «Друзья» герои упоминают, что лобстеры, когда находят свою пару, остаются с ней до конца жизни).

— Я думаю, что он мог бы им стать. Ты знаешь, я думаю, все должно идти постепенно. Ох, — я вспоминаю, что нужно бы рассказать ей о вечеринке Ары. — Через месяц у Арабеллы будет первый день рождения. Я знаю, что еще рано, но была бы рада, если бы вы с Джексоном смогли приехать.

— Ох, точно! Джексон не хотел бы пропустить это. Ладно, детка, мне нужно бежать. У меня вот-вот начнется встреча. Но я рада, что мы смогли немного поболтать, — говорит Кэтрин. Кажется, она торопится.

— Я тоже! Не могу дождаться, встречи с тобой.

— Я тоже. Поцелуй свою драгоценную маленькую девочку. Скоро еще поболтаем.

Я завершаю вызов и думаю о том, что она сказала. Ее бывший действительно обманул ее. По крайней мере, мне никогда не приходилось видеть Аарона и Бриттани вместе. Но Кэтрин не была замужем и не носила ребенка. Как ни крути — это отстойно. Супружеская неверность отнимает часть сердца и разбивает его навсегда. Я могу отшлифовать его, но на нем навсегда останутся темные пятна.

Лиам и Арабелла идут назад, и я оцениваю, как он двигается. Даже его походка грациозна. Мышцы на его руках напрягаются, когда он подбрасывает ребенка. Я встаю и направляюсь к ним.

— Папапапапа, — лопочет Арабелла и трет глазки.

Мы с Лиамом смотрим друг на друга, а затем вниз на Ару. Она смотрит на дом. А я думаю: она просто лепечет или действительно назвала его папой? В этом есть смысл. Он единственный мужчина в ее жизни. Ни один из нас ничего не говорит, ожидая, чтобы она произнесла это еще раз.

— Она?.. — спрашиваю я вслух.

— Мы, наверное, неправильно поняли.

Я киваю и отмахиваюсь. Она могла сказать что-то другое, а мы просто глупим. Несколько мгновений мы моча наблюдаем за ней, как будто она скажет что-то снова. Спустя пару минут Лиам тянется за моей рукой и переплетает наши пальцы.

Солнце согревает мое лицо, и я закрываю глаза.

— Тебе нужно надеть что-нибудь другое, — Лиам ворчит на меня, врываясь в мое умиротворение.

— Что не так с моим купальником? — спрашиваю я, глядя вниз.

Знаю, мое тело уже не то, что было до рождения ребенка, но я не считаю себя толстой. На мне бикини винного цвета без бретелек. Оно выгодно подчеркивает изменения в моем теле, но скрывает небольшой животик, от которого мне никогда не избавиться.

— Все нормально. Я просто мучаюсь от желания перебросить тебя через плечо и снова похоронить себя внутри тебя, — говорит Лиам, и я вздрагиваю.

Мой живот сводит, и мне нужна минута, чтобы подумать еще раз. Это было определенно не то, что я ожидала услышать.

— Ладно, — удается мне сказать. — Во сколько мы завтра уезжаем?

— Мне нужно собрать кое-какие вещи до отъезда. Так что, вероятно, после завтрака. И после утреннего секса.

— Уверен, что я собираюсь поддаться? — я немного заигрываю с ним.

— Думаю, я доказал, на что способен.

— Не уверена.

Он более чем доказал свои способности, но не в моей натуре позволить ему злорадствовать.

— Я бы поостерегся. Арабелла уже зевает, а я могу придумать, чем занять себя во время ее тихого часа.

Я смотрю на малышку и думаю о том, а не слишком ли рано для ее сна?

— У меня в планах были другие дела, которыми я хотела бы заняться. Например, посмотреть сериалы. Может, все же в другой раз.

Лиам стремительно подходит и практически сбивает меня с кресла.

— На твоем месте я бы начал разминаться, милая, — он целует меня в шею, и его горячее дыхание вызывает мурашки на коже. — Я заставлю тебя кончить много-много раз.

Я успокаиваю дыхание и беру себя в руки.

— Рассчитываю на это.

Он собирается помучить меня, но самым лучшим способом.

Час спустя мы собираем те несколько вещей, которые взяли с собой на пляж, и возвращаемся домой. Я кормлю Арабеллу и готовлю ее к дневному сну. Она устала, но после такого «полезного» завтрака уговорить ее пообедать было совсем не весело. Но вот все сделано, и я уложила ее. И что теперь?

Нужно ли мне пойти и поискать его? Я имею в виду его намеки на то, чем мы займемся. Но я чувствую себя неловко, потому что не уверена, нормально ли это. Ощущаю себя озабоченным подростком, снова и снова думая о сексе. У меня никогда не было взрослых отношений, где нужно ходить на свидания.

— Пытаешься избегать меня? — говорит Лиам, а у меня душа уходит в пятки.

— Что с вами всеми такое? Вас каждого тренируют пугать людей до смерти? Черт, — я стараюсь успокоить сердцебиение.

С его смерти прошел год… прошел уже год.

Год.

Сегодня.

И я этого даже не заметила. Сегодня ровно год с тех пор, как умер Аарон.

Смотрю на Лиама, а на глаза наворачиваются слезы. Я в отпуске с мужчиной — занимаюсь любовью, веселюсь, и даже не вспомнила, что сегодня годовщина смерти моего мужа.

— Я не хотел напугать тебя. Ты в порядке? — спрашивает Лиам обеспокоенно.

— Лиам, — говорю я, положив свою руку на его. — Я не знаю… Я имею в виду... сегодня год. Сегодня ровно год с тех пор, как он умер, — я поднимаю глаза в отчаянии. Я ужасный человек. Я даже не вспомнила. Я не думала об этом. Да, он сделал мне больно, но все же. Разве я не должна быть в Пенсильвании?

Меня внезапно начало тошнить.

Лиам стоит, не произнося ни слова. Чувство вины перед двумя мужчинами накатывает на меня. Я здесь, на отдыхе со своим парнем, и оплакиваю своего мертвого мужа. День назад мы впервые занимались сексом. Боже мой. Я потеряю его.

— Мне нужна минутка, — говорю я и сбегаю вниз по лестнице.

Нет ответов, которые освободят меня от этих мыслей. Все неправильно и, в то же время, правильно. Я смирилась с ситуацией с Аароном и сделала свой выбор в пользу Лиама. Но сейчас оба моих мира сталкиваются, и мне трудно найти правильное решение.

Я прорываюсь через дверь на пляж и падаю на колени. Меня больше расстроило, что я забыла. Я не знаю, как правильно переживать траур. Но не должна ли я была вспомнить?

Я думаю о записке с извинениями, которую нашла. Может быть, он сожалел об измене. Может быть, ему было жаль, что он на мне женился и был несчастлив. Хотя я так не думаю. Конечно, у нас были и тяжелые времена — у всех браков есть такие — но у нас было много и счастливых моментов. Мы смеялись, любили, и у нас была семья. Я сейчас здесь, на пляже, чтобы простить его и простить себя. Если вспомнить его письмо, он хотел, чтобы я была свободна и снова полюбила. Я тоже этого хочу.

И у меня это есть.

Я смотрю в сторону океана и вижу трех диких лошадей, бегущих рысью вдоль воды. Я никогда раньше их не видела на пляже. Такие величественные. На мгновение они замедляются.

Темно-коричневая лошадь, кажется, вожак, так как всех ведет. Светлая лошадь скачет между двумя темными. Третья лошадь выбивается вперед, она почти черного цвета, самая крупная из трех. Она проносится вперед, и светлая лошадь оживляется.

Я сижу и смотрю на них. Не могу не сочувствовать светлой лошади. Я решаю, что это кобыла. Два самца соперничают, чтобы вести ее вперед. Но она дикая и не хочет быть ведомой. Опять же, я представляю себе все это. Она хочет любить, но чувствует, словно разрывается между двух коней. Но затем темно-коричневая лошадь покидает их.

— Ты тоже прости меня, Аарон. Ты оставил меня.

Две лошади бегут в противоположном направлении. И я чувствую, словно он каким-то образом ответил мне.

Я встаю, счищаю песок с ног и решаю найти Лиама. Он заслуживает объяснений. Когда оборачиваюсь, замечаю его. Он стоит в нескольких метрах от меня. Его руки опущены, в глазах грусть.

— Лиам, — говорю я с мольбой в голосе.

Он поднимает руку, а затем сжимает пальцами переносицу.

— Я тоже этого не осознавал. И ни черта не вспомнил, — он делает шаг вперед.

— Прости, что так сбежала. Это не твоя вина. Я почувствовала себя ужасным человеком. Вот она я: счастливая и влюбленная. Засыпаю в твоих объятиях и хочу оказаться там снова. Это уже само по себе ошеломляет. И потом, когда я поняла, что сегодня за день, то почувствовала укол вины. Но я выбираю тебя, Лиам. Я хочу оказаться в твоих объятиях. Я хочу быть здесь, с тобой. Мое сердце принадлежит тебе.

Его глаза встречаются с моими, и он притягивает меня к себе. Ни один из нас ничего не говорит, а я спрашиваю себя, видел ли он лошадей. Аналогия между этими тремя лошадьми и нами говорит красноречивее всяких слов. Один из них всегда должен уйти. Им пришлось сделать выбор, кто должен вести, и за кем она должна следовать. Но мне не приходится выбирать, потому что один ушел, оставив мне четкий путь.

Я клянусь себе наслаждаться остальной частью нашей поездки. Позволить себе отдохнуть от жизни, которая ждет меня по приезду домой. Лиам — тот, с кем я хочу провести время. Он тот, кого я люблю. Я с нетерпением жду его звонков, приездов. И он дает мне все, что нужно. Мы с Лиамом, может, и были друзьями, но я не могу не задаться вопросом: должно ли это было так закончиться?

***

— Доброе утро, соня, — я чувствую горячее дыхание Лиама прямо у моего уха. Сворачиваюсь в клубок и отчаянно хочу еще поспать.

— Там все еще темно, — бормочу я. Приоткрываю глаз, и мне хочется врезать ему за то, что разбудил меня. Прошлой ночью мы все вместе провели время в гостиной, играя с Арабеллой. А потом он держал меня в своих объятиях несколько часов.

Мы не говорим о том, что было вчера. Я думаю, что каждому из нас нужно обдумать все самостоятельно. Этот год изменил для меня многое. Я многое узнала о любви, горе, и о том, что нет никаких конкретных ответов на вопросы, которые ставит перед нами жизнь. Любовь может ранить и исцелять. Аарон ранил меня глубже, чем я представляла себе возможным. Но Лиам показал мне, что это нормально — прощать. Горе съедало меня, формируя сгустки вины и гнева так глубоко, что я думала, не смогу найти выход. Но я нашла. Бывают моменты, когда я все еще злюсь, но не позволю этому определять меня. Каждый день я должна выбирать жизнь, которой хочу жить.

— Я собираюсь на пробежку. Но подумал, может, мы могли бы позаниматься вместе, — его голос проникает глубоко внутрь меня.

Боже, его голос такой сексуальный.

— Что у тебя на уме?

Его губы скользят по моему уху, и он откидывает назад мои волосы, обнажая шею. Нежно кусает кожу, и я стону. Его язык медленно скользит по укушенному месту.

— Может, немного кардиотренировки? Или растяжки… — говорит он, когда покусывает другую чувствительную зону.

— Я… — я замолкаю, когда его рука оказывается у меня груди. — Я… — я не могу подобрать слов.

Лиам сжимает мою грудь, продолжая губами исследовать мою шею и ухо.

— Что «ты»? — он выдыхает слова мне в ухо.

Сжимает мои соски, и я прижимаюсь к нему попой. Я уже мокрая и так сильно хочу его.

— Я хочу тебя, — говорю я голосом, который даже сама не узнаю. Я нуждаюсь в нем и умоляю, хотя он едва прикоснулся ко мне.

— Насколько сильно?

Я стону, когда он сжимает мою вторую грудь. Пытаюсь перевернуться, но его тело удерживает меня. Я полностью в его власти.

— Как сильно ты хочешь меня, Натали?

— Больше, чем сделать следующий вдох.

Он опускает руку ниже и раздвигает мои ноги. Пальцем он находит мой клитор, и я стону в экстазе. Он прижимается ближе, пока я лежу, тяжело дыша. Тянусь рукой назад, и стягиваю с него шорты и трусы. Сейчас я хочу вести.

Рукой обхватываю его член и двигаю вверх и вниз, отчего он становится больше под моим прикосновением.

— Я хочу кое-что сделать, — говорю я, пока он продолжает работать пальцем.

— Делай, что угодно, — говорит он.

Я сажусь на кровати и раздеваюсь. Глаза Лиама сияют в темноте при свете луны. Доброе утро, врунишка.

Я стягиваю с него одежду, и он ложится на кровать. Наклоняясь вниз, обхватываю губами его член. Лиам стонет, и запутывается пальцами в моих волосах.

— Черт возьми, — стонет он.

Ртом я скольжу вверх и вниз по всей его длине. Я сосредотачиваюсь на каждом его вдохе и звуке. Стараюсь принять его максимально глубоко. Чувствую, что ему это нравится, судя по тому, как его рука тянет меня за волосы. Я скольжу обратно вверх, а затем принимаю его глубже. Еще один стон.

— Натали, тебе нужно остановиться, — он поднимает меня и переворачивает на спину. —Я собираюсь свести тебя с ума.

Не сомневаюсь.

Он закидывает мои ноги себе на плечи и не тратит ни минуты времени. В ту же секунду рот Лиама оказывается на мне. Мгновением позже моя голова откидывается назад. Он лижет и поглощает меня. Нет никакого изящества. Это дико и ощущается превосходно. Он входит в меня пальцем, а затем немного сгибает его, продолжая посасывать клитор.

— Я вот-вот кончу, — говорю я, и он возносит меня выше.

Он не смягчается и добавляет еще один палец, который движется в том же ритме, что и его язык. Мое дыхание неровное, освобождение все ближе. Я могу почувствовать его вкус. Я нуждаюсь в этом. Лиам посасывает сильнее, и я кончаю. Извиваюсь и тяжело дышу, а он продолжает забирать все, что у меня есть.

— Такая красивая, черт, — говорит он и медленно поднимается вверх по моему телу.

Рукой сжимаю его шею и притягиваю Лиама к себе. Наши языки сплетаются, и он проскальзывает внутрь меня.

— Ох, — я таю, когда он глубоко толкается и останавливается. — Двигайся. Пожалуйста, двигайся, — прошу я, когда он замирает, полностью войдя в меня.

Он ждет с закрытыми глазами, словно запоминая это ощущение. Я наполнена и хочу отдать ему все.

— Я хочу жить внутри тебя, — говорит он, а потом отстраняется. — Ты создана для меня, — он продолжает говорить, при этом толкается еще глубже. Лиам скользит назад и вперед, наполняя мое сердце и тело. — Я хочу любить тебя весь день.

Мои глаза закрываются, когда я погружаюсь в ощущение его внутри меня. Я поднимаю взгляд, кладу руку на его лицо.

— Ты уже это делаешь, — говорю я мягко. — Ты меня любишь весь день, — он замедляется, но не прекращает движений, пока я говорю ему о своих ощущениях. —Ты так много мне даешь, даже не подозревая об этом. Ты исцелил меня. Ты дал мне силы стать женщиной, которой я когда-то была, — взгляд Лиама остается сосредоточенным на моем лице, пока он движется во мне. А я отдаю ему свое сердце. — Ты показал мне, каково это — снова любить. Так ты любишь меня целый день, и я люблю тебя.

Мы смотрим друг на друга и занимаемся любовью. Слезы катятся из моих глаз, когда мы вместе доходим до предела, не сказав ни слова. Лиам прижимает меня к себе, пока я плачу, переполненная любовью и счастьем. Этот момент я никогда не забуду. В этот момент я поняла, насколько сильно влюблена в Лиама Димси.

 

Глава 35

— Эй, можешь зайти в конференц-зал? — просит Марк. Сегодня мой первый рабочий день после отпуска. На столе лежат стопки бумаг, а по календарю я понимаю, что Джексон снова возвращается.

— Конечно.

— Спасибо, — отвечает он и сразу же уходит.

Что-то происходит, как я предполагаю, потому что все бегают, словно сумасшедшие. Беру свой блокнот и стараюсь не замечать странных взглядов, которые на меня бросают. Я беспокоюсь, не собираются ли меня уволить.

— Что происходит? — спрашиваю я, как только вхожу в дверь.

— Проблемы в нашей зоне ответственности. Джексон едет сюда, а затем мы улетаем. Поедем я, Джексон и еще трое парней, — говорит Марк, продолжая смотреть на бумаги.

— Куда полетите?

— За границу, — отвечает он быстро. По-видимому, я очень его отвлекаю.

— Ладно… — я замолкаю, чувствуя себя немного не в теме. — Я сделала что-то не так?

Марк поднимает голову.

— Нет, совсем нет. Все хорошо. Наши заграничные зоны ответственности всегда немного странные. Эта находится в Дубаи, и ВМФ хочет, чтобы мы обеспечили защиту. Они хотят, чтобы мы поехали и узнали все из первоисточника, а также дали оценку, что можно сделать, чтобы там все прошло гладко. Маффин хочет убедиться, что ты справишься, пока меня нет.

— Конечно, справлюсь.

— Ладно, мы будем недоступны большую часть времени, поэтому в наше отсутствие ты должна быть в состоянии все решить самостоятельно. Я хотел дать тебе эти файлы, прежде чем уеду. Кроме того, пройтись по некоторым финансовым аспектам.

То, что они хотят оставить меня заниматься офисом в их отсутствие, говорит о многом. Я не понимаю, почему они будут недоступны, но порой я не знаю всего, что здесь происходит.

Майк стучит в дверь.

— Чарли на линии, Сумрак.

Марк смотрит на меня:

— Мне нужно принять этот звонок. Мы уезжаем через день или два. Я отправлю тебе письмо со всем необходимым, если все пойдет в ускоренном режиме.

— Ладно, — я неловко встаю и выхожу из комнаты. Марк обычно довольно спокойный парень, но сейчас он кажется возбужденным. Надеюсь, что он честен со мной, и я не сделала что-то неправильно. Я занималась зоной Дубаи и удостоверилась, что у них было столько бойцов, сколько они просили.

На обратном пути в свой кабинет я замечаю пропущенный звонок от матери Аарона. Впервые за этот год она как-то обозначила свое присутствие. Сколько раз я ни пыталась, она никогда не вступала со мной в диалог, полностью исключив нас с Арабеллой из своей жизни.

На днях я разослала приглашения на день рождения Арабеллы. Может, она приедет.

Я набираю ее номер, и на другом конце линии поднимают трубку.

— Патти? — спрашиваю я.

— Ли, — она произносит мое имя со вздохом. — Мне так жаль. Я была ужасной свекровью. Я должна была позвонить. Но это было так тяжело, — начинает бормотать Патти, и мое сердце болит за нее.

— Нет никаких путеводителей по горю. Я бы хотела, чтобы ты позволила мне скорбеть вместе, но я все понимаю, — я хочу успокоить ее. Быть на ее месте тяжело, и я не могу испытывать недовольство этим выбором образа жизни.

— Я получила приглашение с ее фотографией. Она так похожа на него.

— Да, похожа, — соглашаюсь я.

— Как дела?

Мы болтаем и наверстываем упущенное. Она рассказывает, что ей хочется приехать на день рождения. А еще ей хотелось бы снова поговорить. Я скучала по ней. Она заменила мне маму с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

— Ты счастлива?

От этого вопроса я застываю на месте. Я хочу быть честной, но переживаю, не возненавидит ли она меня.

—Да. За этот год многое произошло, но я двигаюсь дальше. У меня нет другого выбора, — я решаю не говорить ей слишком много. Ей не обязательно знать об интрижке Аарона. Пусть память о ее сыне останется незапятнанной.

— Я рада за тебя. Я думаю, он тоже был бы счастлив, — Патти всхлипывает, но сдерживается. — Иди, работай, увидимся через несколько недель.

Я завершаю звонок и усаживаюсь удобнее в кресле.

Остаток дня проходит без каких-либо проблем. Я просматриваю файлы, которые отправил Марк. Ринель пишет мне и просит встретиться за обедом. Она была так занята с командиром, что мы давно не видели друг друга. Я рада, что мы сможем устроить себе немного «девчачьего» времени. И так как в офисе все сходят с ума, то никто по мне не заскучает.

Я подъезжаю к нашему любимому ресторану, в котором завтрак подают весь день. Сюда обычно очередь, но мы с владелицей хорошие друзья. Я позвонила ей и попросила, чтобы для нас забронировали места.

— Привет, секси-мама, — говорит Ринель, когда находит меня.

— Я скучала по тебе! — восклицаю я и притягиваю ее в свои объятия.

Она крепко обнимает меня. Мы ведем себя так, словно не виделись несколько лет, а не неделю или две.

— Как дела? Отпуск, кажется, пошел тебе на пользу.

— Да, было здорово, — я улыбаюсь, думая о времени, проведенном с Лиамом. Это действительно было здорово. Я знаю Ринель достаточно хорошо, чтобы почувствовать, как в ее голове завертелись шестеренки. Даю ей пять секунд, прежде чем она перестанет жевать сопли и начнет меня отчитывать.

— Серьезно? Это все, что я получу?

Или, может быть, меньше.

Я смеюсь и хватаю свой напиток, выкраивая для себя несколько лишних секунд. А также позволяю ее раздражению немного закипеть.

— Я счастлива, Ри. С ним я ощущаю, что все могу.

— Я так рада за тебя. А как со всеми этими спецназовскими делами и вопросами об Аароне?

Она первый человек, который поднимает этот вопрос. Она также единственная, кто видел, как я превращалась в сумасшедшую и кромсала его вещи.

Правда в том… Я не знаю, как справиться со всем этим. Аарона нет, поэтому я не могу получить ответы от него. Лиам — спецназовец, и здесь я ничего не могу сделать. Мои прогнозы не очень-то благоприятные.

— Что есть, то есть.

— Ты врушка, — смеется Ринель и подпирает рукой голову. — Это же я. Нет нужды меня обманывать.

— Ничего не могу со всем этим поделать, потому что все еще расстроена из-за его интрижки. Я была беременна, а он спал с кем-то еще. Мы так долго пытались зачать Арабеллу. И я знаю, что это влияло на наши отношения, но все же… — я замолкаю, потому что во мне все начинает кипеть. — Даже не могу точно предположить, когда это могло произойти.

Волосы на затылке встают дыбом. Я не могу объяснить, что заставило мои чувства обостриться, но начинаю оглядываться по сторонам, пытаясь понять, не следят ли за мной.

— Что такое? — спрашивает Ри и тоже оглядывается.

— Не знаю, но у меня странное чувство, — я снова осматриваюсь, но никого не узнаю.

Мы наслаждаемся нашим обедом, и я рассказываю ей о дне рождения Арабеллы. Она смеется и говорит, что я немного перегибаю, но знает, что меня ничто не остановит. Я хочу отпраздновать наши достижения за этот год. Ара может не знать, что все было не так гладко, но ее жизнь была наполнена любовью.

— Пора вернуться к работе, — говорю я и кладу десятидолларовую купюру в счет. — Ребята уезжают, и мне нужно проверить все ли в порядке.

— Во-первых, ты должна остаться здесь и рассказать мне о сексе, — она в ожидании возмущенно скрещивает руки на груди.

Я думала, что все сошло мне с рук, но, очевидно, нет.

— Я действительно ничего не должна тебе рассказывать, — моя улыбка мгновенно исчезает, когда я смотрю в конец бара и вижу там Бриттани. — Я ухожу, — информирую я Ринель и хватаю свою сумочку.

— Почему? — Ри оглядывается и видит ее.

Бриттани оборачивается и встает.

Злость течет по моим венам. Я подхожу к ней, а она отводит взгляд.

— Не отворачивайся. Ты следишь за мной?

— За вами? Нет! — говорит она и идет собирать свои вещи. — Клянусь, я не хочу доставлять неприятности.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, потому что часть меня все еще задается этим вопросом. Она хотела, чтобы я знала про нее и Аарона. Она могла позволить мне и дальше жить в неведении, но вместо этого все рассказала. — Я пытаюсь двигаться дальше после всего этого, но, очевидно, мы вынуждены сталкиваться друг с другом.

Бриттани облокачивается на стул и вздыхает.

— И я хочу двигаться дальше в своей жизни, но многое мне препятствует.

— Я чувствую то же самое.

— Слушай, я не хотела говорить тебе. Я не хотела, чтобы ты узнала. Но разве не видно? Я в точно такой же ситуации. Мне больно, — она почти задыхается на последнем слове.

— Я хотела бы сказать, что меня это волнует... но это не так.

— Я знаю, что тебе наплевать. И мне не хотелось быть «другой» женщиной. Я просто не знаю, как двигаться дальше... — признается она, и ее глаза наполняются слезами.

Ринель стоит за моей спиной и кладет руку на мое плечо.

— Можешь ответить на несколько моих вопросов? — спрашиваю я. Не могу поверить, что поддерживаю идею поговорить с ней, но, может быть, мы обе сможем найти способ оставить все в прошлом.

— Я могу попробовать.

— Когда вы начали встречаться?

Она смотрит в сторону, а затем обратно на меня, пытаясь собраться с мыслями.

— Мы были вместе около года, прежде чем он умер. Как-то встретились в баре и разговорились.

— Вау, — меня словно ударили в живот. Он встречался с ней, когда мы пытались зачать ребенка. — Когда ты узнала обо мне? — я смотрю на нее и жду ответа, который беспокоил меня с тех пор, как я все узнала.

Бриттани откидывает свои светлые волосы за плечи.

— За несколько недель до его смерти. Когда я узнала, что беременна.

Мои глаза округляются, и я борюсь с подступающим приступом тошноты.

— Беременна? — спрашиваю я, глядя вниз на ее живот.

— Да, я была на восьмой неделе беременности, когда потеряла ребенка, — она смотрит на меня с грустью в глазах.

Я хватаюсь за горло и пытаюсь дышать.

— Я… я не… — я не знаю, что сказать. — Когда?

— Я потеряла ребенка через неделю после того, как он умер.

Все накаляется.

Так она бы воспитывала ребенка с моим мужем. Круто. После трех неудачных беременностей и бесчисленных месяцев безуспешных попыток я узнаю это. Каждый раз, когда начинаю думать, что хуже быть не может, все становится еще хуже.

— Меня тошнит, — я поворачиваюсь к Ринель, и она притягивает меня к себе в объятия.

— Я любила его. Я была не просто какой-то девчонкой.

Я оборачиваюсь и смотрю на Бриттани.

— Да, ты была особенной. Он не сказал тебе, что был женат. Он никогда не говорил мне о тебе. Человек, которого ты любила, оказался абсолютным лжецом. Я познакомилась с ним, когда ему было шестнадцать. Пошла с ним на выпускной, была с ним в лагере новобранцев, вышла за него замуж. Ты не была его жизнью, — выкрикиваю я эти слова.

— Ты тоже не была, — огрызается Бриттани.

Мне хотелось, чтобы я могла поспорить с ней. Мне хотелось кричать, но она права. Я не была его жизнью. Я была его женой, которая забеременела и, возможно, загнала его в ловушку.

Бриттани вытирает глаза и говорит:

— Прости. Я должна идти.

Ринель делает шаг вперед.

—Я знаю, тебе больно, но это, — она показывает на меня, — это неправильный путь.

Бриттани собирается уходить, но я хватаю ее за руку. Слова на вкус ощущаются словно уксус. Я сомневаюсь, следует ли сказать ей что-нибудь. Но я теряла ребенка. Я знаю эту боль. Я помню, как сильно воспринимала каждую потерю, видя в ней мой личный провал. Потеря каждого ребенка, которого у меня не получалось выносить, съедала меня заживо.

— Мне жаль, что ты потеряла ребенка, — говорю я, и слезы катятся из глаз.

Слезы, которые вроде бы уже высохли, снова начинают скользить по ее щекам. Она не говорит ни слова, когда собирает сумку и уходит.

— Ребенок, — это все, что я могу сказать, когда Ринель притягивает меня к себе. — Она собиралась родить от него ребенка.

 

Глава 36

Проходит две недели, и я делаю все возможное, чтобы отложить мысли о Бриттани и ее новости подальше в своем сознании. Лиам уехал, поэтому у меня было время пережить эту новость по-своему. Мне кажется, я пришла к какому-то внутреннему соглашению в этом вопросе, хотя понимаю, что не смогу полностью успокоится. Я ненавижу себя за чувство облегчения от того, что она потеряла ребенка. Это явно не повод для гордости, но Ринель здорово помогла мне понять мои чувства.

Это тренировочное задание должно было продолжаться три дня, но его продлили до семи, чтобы они могли получить опыт стрельбы. Я не скучаю по этому дерьму.

Он вернулся домой вчера поздно вечером, и у него еще было много работы, поэтому мы договорились поужинать сегодня.

— Привет, дорогая, — говорит Лиам, заходя на кухню с пакетом китайской еды. Я чувствую запах вкусностей.

— Мой герой, — драматично вздыхая я, хватаю себя за грудь. — Ты принес мне яичный рулет?

— Получу ли я награду, если так?

— Ты получишь поцелуй, и, возможно, я для тебя разденусь.

— Возможно?

— Хорошо, ты получишь секс, если я получу яичный рулет, — соглашаюсь я.

Лиам долго роется в пакете и его лицо говорит само за себя. Он забыл яичный рулет. Ха! Я заставлю его заплатить за это.

— Яичный рулет, Красавчик, — я ожидающе вытягиваю руку. Он продолжает копаться.

— Если у меня не будет секса только потому, что здесь нет долбаного яичного рулета, я убью кого-нибудь, — говорит он, и я улыбаюсь.

Там нет яичного рулета, и он огорчается. Ох, как я обожаю поздние ужины.

— Это все, для чего я нужна тебе? — подкалываю я. — Для секса?

Он смотрит на меня и гримасничает. Похоже, кто-то не очень счастлив.

— Даже не собираюсь отвечать тебе. Скоро вернусь, — говорит он и собирается уходить.

— Ох, перестань! — смеясь, говорю я. — Не будь идиотом.

Лиам прижимает меня к себе и наклоняется.

— Я приготовлю его для тебя, — его голос полон решимости.

— Не сомневаюсь в этом.

— Я скучал по тебе, — говорит он, и его губы едва касаются моих.

— Я, кажется, тоже по себе скучала.

— И ты говоришь, что я высокомерен, — улыбается он прямо мне в губы.

Я улыбаюсь в ответ и нежно целую его.

— Я просто знаю, как тебе повезло.

Он снова целует меня и смеется.

Мы ужинаем и рассказываем, как каждый провел время. Я скучала по таким историям с тренировок. По всему тому, что там происходит, и по глупостям, которые они там творят. Лиам рассказывает мне о Куинне и о его новых розыгрышах над парнями, которые присоединились на этой неделе.

Я смеюсь и рассказываю ему о работе. А затем рассказываю о моем разговоре с Бриттани.

— Она была беременна? — спрашивает он с отвисшей челюстью.

— По-видимому. Я уже не знаю, чему верить. Это просто смешно.

Лиам пододвигает мой стул так, что мои ноги оказываются между его ног.

— Ты в порядке?

Я знаю, как нелегко ему переключиться на этот разговор. В том смысле, что вот мы снова разговариваем об Аароне. Если честно, даже меня это начинает раздражать. Аарон не был просто бывшим для меня и не был просто каким-то парнем для него. У нас обоих есть история.

— Это было шоком. Это было большим шоком, — говорю я приглушенным тоном.

— Я знаю, но это не ответ на мой вопрос.

— Я в порядке.

— Ох, отлично. Ты снова в порядке, — Лиам вскидывает руки вверх и опускает их вниз с громким хлопком.

Я смотрю, как он с громким скрипом отодвигает стул, отходит от меня и снова начинает есть. Я сижу ошеломленная.

— Почему ты сердишься? — спрашиваю я, немного злясь на себя.

Он бросает вилку, смотрит на меня и вздыхает.

— Ты в порядке? Ты хочешь вернуться к этому? Ты узнаешь, что у твоего мужа был бы ребенок от женщины, с которой он трахался у тебя за спиной, и ты в порядке?

К черту его. Я могу быть «в порядке» или в любом другом настроении, каком захочу.

— У меня было несколько дней, чтобы переварить это, Лиам. Прости, я не хотела говорить тебе обо всем том дерьме, что творилось у меня в голове. И теперь я в порядке — так лучше? — насмешливо говорю я и качаю головой.

— Мои мысли спутаны.

— Это не повод быть таким ослом. Я не обязана была говорить тебе о Бриттани и их ребенке. Но я пытаюсь быть честной с тобой. Ты сказал, что нам следует говорить об этом.

— Я знаю.

— Это намек, чтобы ты сказал «прости», — сообщаю я ему.

Он смотрит на меня и пододвигает мой стул обратно. Его глаза сверкают, и он драматично вздыхает.

— Моя дорогая Натали, — Лиам делает паузу и затем поднимает мои руки между нами. — Мне бесконечно жаль за то, что я веду себя, как осел. Я обещаю, что буду ссориться с тобой только в том случае, если ты дашь мне разрешение на это. Простишь ли ты меня?

— Я ненавижу тебя.

— Нет, не ненавидишь.

— Я уверена, что ненавижу.

— Ты это переживешь.

— А ты, может, и нет, — угрожаю я.

Было видно, как Лиам борется с улыбкой.

— Я рискну.

Он мог бы убить меня буквально за полсекунды, но сперва должен будет поймать. Мы оба сидим в тишине. Мне нужно несколько минут, чтобы собраться после нашей ссоры. Интересно, как долго мы можем так серьезно продолжать.

Лиам начинает немного шевелиться, но я замечаю, что мыслями он как будто не здесь. Обычно я бы толкнула его, но нынешнее состояние так несвойственно ему. Обычно Лиам излучает уверенность. Он знает, как разрешить ситуацию задолго до того, как она произойдет. Может быть, его действительно расстроило наше разногласие.

— Ты в порядке? — спрашиваю я наконец после долгого молчания.

— Да, я же говорил, у меня путаются мысли, — объясняет он. Я сижу и жду, чтобы он объяснил. Он поднимает голову вверх и издает глубокий вздох. — Мы сегодня получили приказы, — он смотрит на меня и ждет.

Я понимаю, что это значит. И тот факт, что он выглядит несчастным, говорит о том, что я и так знаю. Это скоро произойдет, и мне нужно начинать к этому готовиться. Я пытаюсь выкопать из памяти свои старые методы. Думай позже — сейчас улыбайся. Мне нужно запереть мои собственные проблемы и быть его поддержкой. Он не должен видеть мой страх, не должен видеть мою печаль. Он должен слышать те слова, которые будут держать его в безопасности. Время полагаться на мои собственные тренировки быть той, кто прикроет его спину.

— Когда ты уезжаешь?

Лиам берет меня за руку.

— Сразу после дня рождения Арабеллы.

— Ох, действительно, скоро, — говорю я, в то же время стараясь спрятаться за стеной безразличия. Прошло много времени с тех пор, как я имела дело с заданиями.

— Прости меня.

— За что? — спрашиваю я удивленно. Он не сделал ничего неправильного. Такова жизнь. Пора снова привыкнуть к тому, что это работа Лиама на протяжении уже долгого времени.

Он встает и начинает ходить.

— Я знаю, что тебе это не нравится. Черт. Мне тоже это не нравится.

— Думаешь, я счастлива? Нет. Но это твоя жизнь. Я понимаю.

— Я думаю, нам следует уехать на неделю до того, как я уйду. У меня есть время до отъезда. Мы можем вернуться в Короллу и просто побыть вместе.

Мне не хочется отказываться, но не так давно я уже отпрашивалась с работы.

— Не знаю. Я имею в виду, у меня много дел, — я начинаю покусывать ногти, борясь с собственными желаниями. Еще одна поездка стала бы прекрасной возможностью просто побыть снова нами. Но я стараюсь двигаться во всех направлениях моей жизни, включая работу.

— Ли, мне кажется, это важно сделать перед тем, как я уеду.

— Мы только что вернулись.

— Знаю, но я хочу провести неделю вместе. Только втроем. Я хочу провести столько времени с тобой и Арабеллой, сколько смогу.

Мольба в его глазах практически лишает меня возможности сопротивляться.

Я стою, обняв его за талию.

— Лиам, я никуда не уйду. Мне не нужны поездки куда-то, чтобы подтвердить, как сильно я люблю тебя, — я жду, пока он посмотрит на меня. — Не знаю, смогу ли снова убежать.

Лиам сжимает мои бедра и приподнимает меня. Я цепляюсь за него, пока мои ноги обвиваются вокруг его тела.

— Я просто украду тебя.

— Меня нельзя украсть, — шучу я.

— Я уже тебя украл, — он целует кончик моего носа.

Это правда. И он тоже это знает. Не хочу ссориться сегодня и, мне кажется, я смогу отговорить его от поездки позже … но сегодня, я хочу быть только с ним. Не хочу думать о детях или заданиях. Я просто хочу быть с ним.

— Где мой яичный рулет? — спрашиваю я, и он ухмыльнулся.

— В моих штанах.

Мои глаза округляются, пока я сдерживаю смех.

— Он большой?

— Я бы сказал — да, — отвечает он с улыбкой.

— Мне нужно увидеть это самой.

— Я могу показать.

Я впиваюсь губами в его губы, он уносит меня из кухни и пока мы идем, мои поцелуи не прекращаются. Крошечный укол вины снова стреляет во мне, когда я понимаю, что сейчас впервые Лиам будет в моей постели. В постели, которую я делила со своим мужем.

Он медленно опускает меня, когда мы добираемся до моей двери.

— Мне необязательно оставаться, — говорит он, каким-то образом прочитав мои мысли.

— Не глупи. Я хочу, чтобы ты остался, — говорю я и открываю дверь. Он держит меня за руку, когда мы входим в спальню.

У меня много воспоминаний связано с этой комнатой, но я хочу создать новые. Я заслуживаю новых. Королла была прекрасной, но наша жизнь здесь. Нам нужно быть парой в реальной жизни.

Лиам все еще держит меня за руку, пока я тащу его в постель. Я осматриваю комнату и испытываю чувство благодарности к своему приступу гнева. Здесь нет никаких фотографий, кроме Арабеллы. Я не хотела смотреть на него после того, как узнала о Бриттани. И чертовски уверена, что не хотела бы чувствовать, будто он наблюдает за мной сейчас.

Мое лицо в ладонях Лиама. Он сантиметр за сантиметром придвигается к моим губам перед тем, как поцеловать. Я ложусь на кровать и притягиваю его на себя. Пальцами скольжу по его волосам, снимая шапочку. Люблю держать его за затылок, пока он слегка покусывает мою шею и двигается по ней губами. Так легко раствориться в его руках. Он дает мне чувство комфорта и безопасности.

— Я ненавижу мысль, что нужно покидать тебя, — его шепот щекочет мою кожу.

Я тоже это ненавижу, но сейчас сначала думаю и только потом говорю. Необходимо тщательно подумать, прежде чем что-то сказать. Я очень осторожна там, где нужно защищать его сердце и свое собственное.

— Все будет хорошо.

Конечно, я не знаю этого. Наши жизни постоянно висят на краю пропасти, в любой момент готовые переступить грань и разбиться. Он может умереть в любой момент. Я могла бы сказать, что это слишком большой стресс. Но если мы можем любить друг друга, значит, у нас есть шанс.

Лиам стягивает с меня футболку и прижимает ближе к себе. Будто он держится за что-то большее, чем просто за этот момент. Беспокойство начинает нарастать, и я начинаю сомневаться в правильности того, что мы делаем. Если страх начинает одолевать уже сейчас, есть ли у нас вообще шанс?

Его губы скользят вниз по моей ключице, и я пытаюсь унять беспокойство. Хочу оставаться с ним в этот момент. Отдаться ему и позволить вытащить меня из дебрей моего собственного разума.

— Будь со мной, — приказывает он своим глубоким хриплым голосом.

Я закрываю глаза, и он обхватывают губами мой сосок. Он посасывает и слегка покусывает его, пока мое тело извивается под ним. Его руки движутся вниз по моему телу под шорты. Он не торопится, и я запоминаю каждое движение. То, как он гладит пальцами мои бедра. Каждое касание к моему клитору, словно он играет со мной.

Лиам разрушает мою защиту. Я полностью открыта и принадлежу ему. Он может смотреть через мои защитные слои прямо в сердце.

— Лиам, поцелуй меня, — я хочу спрятаться за своими стенами.

— Позволь мне любить тебя. Впусти меня, — тон его голоса не оставляет места для сомнений. Он знает, что я напугана. Он хорошо меня знает. Я закрываю глаза, и он входит в меня пальцем. — Ты моя. Я не позволю тебе упасть.

— Невероятное ощущение, — стону я от прикосновения его пальца к моему клитору. Вдруг он вытаскивает его, и я чувствуют себя опустошенной. Распахиваю глаза и начинаю всхлипывать. Лиам смотрит на меня, пока снимает одежду. Я сажусь и отталкиваю его руки.

— Дай мне.

Мои руки нежно касаются его футболки. Я двигаюсь медленно, распаляясь от знания того, что находится у него под одеждой. Этот мужчина слишком красив, чтобы описать. Я двигаюсь вниз по его обнаженной груди и ногтями слегка царапаю кожу. Он шипит, когда мои пальцы скользят по его животу.

— Никакой другой мужчина не владеет моим сердцем, — шепчу я. — Никакой другой мужчина не владеет моим телом, — я смотрю ему прямо в глаза, в то время как снимаю с него штаны. Они падают вниз, и он возвращает меня под себя.

— И ни один другой мужчина не будет владеть.

Его губы обрушиваются на мои, а его язык погружается в мой рот. Я целую его со всей любовью, что есть во мне. Он управляет моим телом, и я ему это позволяю. Лиам принадлежит мне, а я принадлежу ему. Мы есть друг у друга, и что бы ни случилось, я не смогу вернуться назад.

Я не хочу возвращаться назад.

Он окончательно раздевает меня и ложится сверху.

— Я люблю тебя, — мне нужно, чтобы он знал. — Я твоя.

Он входит в меня, и я практически кричу от нахлынувших ощущений. Он не отводит от меня взгляда, пока двигается назад и затем снова медленно входит.

—Лиам! — вскрикиваю я, когда чувства и эмоции начинают литься через край.

— Ни один другой мужчина не будет внутри тебя, — говорит он вслух, но я не могу понять, кого он пытается убедить, себя или меня.

— Никто… только ты, — говорю я.

— Ни одна другая женщина не будет владеть моим сердцем, — уверяет меня Лиам. — Никто никогда не завладеет моим сердцем. Только ты, Натали, — его глаза так близко, когда он скользит во мне.

Слишком много слов и эмоций. Лиам уничтожил мое решение держать что-то в себе. Он знает, что мне нужно, и дает мне это. Вместе с его телом и словами.

Я высоко парю, когда он переворачивает меня на живот. Лиам входит в меня сзади, и я двигаюсь ему навстречу. Мне нужно, чтобы он отпустил себя. Я хочу свести его с ума, чтобы он не мог думать ни о чем, кроме того, насколько ему хорошо сейчас.

— Трахни меня, — кричу я, двигаясь назад, чтобы встретить его толчки. Он почти кончает, сжимая мою шею, а звук шлепков по коже наполняет комнату. Тяжелое дыхание, стоны, наша любовь разносится эхом по комнате. Я закрываю глаза, а он сжимает меня все крепче, трахая без остановки. Это Рай и Ад. Я сдерживаю свой оргазм, потому что хочу, чтобы мы кончили вместе.

— Давай, черт бы тебя побрал, — говорит он сердито. — Дай мне почувствовать, как ты кончаешь.

Он двигает бедрами, кружит пальцем по моему клитору, и я кончаю.

Со стоном я отпускаю себя. Лиам целует мою спину и кончает минутой позже. Мы падаем на кровать, изнеможенные и удовлетворенные.

— Ты невероятна, — говорит он, поглаживая мою спину.

Я переворачиваюсь и лениво улыбаюсь.

— Ты тоже невероятен. Я сейчас вернусь.

Встаю и направляюсь в ванную. Заворачиваюсь в халат и смотрю на левую сторону раковины. Старая бритва Арона и зубная щетка. Они были частью дома, и я забыла избавиться от них. Беру их в руку. И ничего не чувствую. Ни грусти, ни злости, просто желание избавиться от них.

Лиам открывает дверь и смотрит на меня. Он видит, что находится в моей руке, и закрывает дверь.

— Лиам! — кричу я и бегу за ним.

— Я ухожу.

— Нет! Пожалуйста, все не так, как ты подумал, — пытаюсь объяснить я. — Я не плакала или что-то в этом роде, я просто увидела и взяла. Пожалуйста, остановись, позволь мне объяснить.

Он одевается, и слезы начинают литься из моих глаз.

— Извини, мне нужно идти.

— Стой! — кричу я, и он поворачивается — Я не была расстроена, я не плакала над его бритвой. Я просто увидела ее и... я не знаю... я просто взяла ее в руку. Это не то, что ты думаешь.

— А что это? — он смотрит в сторону, но я вижу боль в его глазах.

— Я не знаю. Я не могу объяснить это.

Лиам берет мои руки в свои ладони, и я смотрю на него.

— Попробуй.

— Я увидела ее там, но ничего не почувствовала. И я не чувствую вины. Ты не можешь ожидать, что я буду бесчувственной. Ты первый мужчина, который был в моей постели после него, и должен иметь какое-то сочувствие к этому, — я жду, чтобы он полностью осознал то, что я сказала.

— Ты думаешь, у меня нет сопереживания твоим чувствам? Ты, блядь, издеваешься? Я никогда не говорил ни слова, но я сражаюсь с долбаным призраком, — слова Лиама остры, и он явно расстроен.

— Ты сражаешься с кем-то сам по себе. Я никогда не заставляла тебя так чувствовать себя.

Его глаза встречаются с моими, а затем он разворачивается, чтобы уйти.

— Может быть, и нет. Но я видел тебя, прижимающую эту бритву к своей груди, и это не мое воображение.

— У тебя есть два варианта, — говорю я, намереваясь покончить с этим, потому что он создает проблему из ничего. — Ты можешь довериться мне, когда я говорю, что нет поводов для беспокойства. Или ты можешь уйти.

— Для тебя все так легко?

— Нет, — отвечаю я, не оставляя места для споров. — Не смей винить меня в этом. Это все ты.

Лиам делает шаг в сторону двери, и мое сердце сжимается. Его рука ложится на дверную ручку, и он поворачивается ко мне.

— Мне просто нужна минута, я скоро вернусь.

Я понимающе киваю.

— Я могу подождать минуту.

Он делает шаг навстречу мне. Мгновение — и я снова в его руках. Он прижимает меня близко к себе и дышит вместе со мной.

— Нет ничего более ценного, чем вот это, — клянется он и отпускает меня.

Я забираюсь в кровать и с нетерпением жду, когда же пройдет минута.

 

Глава 37

— Нет, мам, я слышу тебя, — отвечаю я, пытаясь положить еду в сумку, которую собираю в поездку. Я подумала: раз мы собираемся на неделю, нам следует упаковать все, что может понадобиться.

— Вы вернетесь вовремя к ее вечеринке? — спрашивает она.

Она прилетает за три дня до вечеринки в честь дня рождения Арабеллы, чтобы помочь. Самолет из Арканзаса стоит не дешево. И сколько бы я ни объясняла ей, что вернусь на целую неделю раньше, это не остановит ее.

— Мама, все будет хорошо. Это в двух часах езды, и Лиам в любом случае должен вернуться на работу.

— Я в восторге от вас, ребята, — признается она. Мама очень поддержала мои отношения с Лиамом. Она всегда любила его, и ей было достаточно увидеть, как он относится к Арабелле.

— Лиам потребовал этого. Я чувствую себя ужасно, что снова бросаю работу, но планирую разобраться с некоторыми вопросами удаленно. Я думаю, это важно.

Я действительно жду эту поездку. После примерно недельных споров с ним я подумала, что было бы несправедливо снова ее переносить. Лиам сделал ценное замечание. Я работаю с командой бывших спецназовцев. У каждого были свои задания. Все они знают, каково это — быть единственным, кто уходит, и не будут завидовать моему шансу провести время с ним.

Конечно, Марк не стал на меня ругаться и сказал, что ему даже не нужно подтверждение Джексона. Но я все равно испытывала чувство вины и надеялась, что они скажут мне «нет».

— Что ж, я не могу дождаться, когда увижу тебя и мою прекрасную внучку.

— Мы тоже ждем не дождемся, когда увидим тебя. Я позвоню, когда вернусь из Короллы, — я хватаю несколько снеков и бросаю их в сумку. Мы уезжаем через три дня и, по крайней мере, в этот раз у меня есть время собраться.

— Хорошо, повеселись там. Люблю тебя.

Я кладу трубку и слышу, как паркуется машина. Громкие звуки двигателя дают мне понять, что это Робин. Отлично, теперь даже я называю его тупую машину по имени. Я выхожу, чтобы узнать, почему Лиам здесь. Он сказал мне, что будет очень занят тренировками перед отъездом.

— Привет, — говорю я, стянув накидку с дивана и набросив ее на плечи.

— Привет, прости, у меня есть только несколько минут, и я подумал, что ты должна услышать это от меня, — Лиам выглядит расстроенным и решительным. Он опускает край своей форменной фуражки так, что я не вижу его глаз.

— Так, что случилось?

Он топает ногой, и я уже понимаю, что ничего хорошего не услышу.

— Я уезжаю сегодня.

— Что? — восклицаю я.

— Мне нужно отлучиться на несколько дней. У нас есть миссия, и им нужно, чтобы мы приехали.

— Но завтра у тебя начинается отпуск. Мы собирались в Короллу, — говорю я и затягиваю накидку еще сильнее.

Он поднимает глаза, и я вижу в них решимость и неизбежность. У него нет выбора.

— Я знаю. Я постараюсь вернуться назад как можно скорее… они сказали, что это на день или на два. Если мы не сможем уехать в пятницу, то поедем сразу, как только я вернусь.

— Я не смогу больше взять отгулов. У меня были проблемы, когда я брала эти пять дней.

Лиам делает шаг навстречу мне и кладет руки на мои плечи.

— Я знаю. Я тоже не рад этому, но должен идти. Это небольшая команда парней.

— И ты не можешь поручить это другому командиру? — спрашиваю я, заранее зная ответ.

Жизнь девушки солдата. Работа на первом месте, и только потом — мы.

— Натали, — говорит он, обнимая меня все крепче. — Я единственный, кто должен уходить.

— Хорошо, я поняла. У меня нет выбора. Я ненавижу это. Я расстроена, но что есть, то есть.

Лиам прижимает меня к себе и впивается в мои губы. Он держит меня крепко и продолжает целовать. Это отчаянный, безысходный поцелуй, как будто он запоминает меня. О сжимает меня в своих объятиях, словно в тисках. Лиам не унимается, и я не могу отделаться от мысли, что это прощальный поцелуй. Это такой поцелуй, когда ты не уверен, будет ли когда-нибудь еще один. Я борюсь с желанием разрыдаться, хотя чувствую это даже кончиками пальцев. Это безумно больно, и я пытаюсь вырваться, но Лиам не отпускает меня от себя.

Наконец, он отходит. Мое дыхание становится прерывистым.

— Что это было? — спрашиваю я.

— Я увижу тебя так скоро, как только смогу. Постараюсь вернуться до того, как мы должны будем уехать, — он проводит ладонью по моей щеке.

— Лиам, — я пытаюсь остановить его, но он продолжает идти. — Лиам! Подожди! — я начинаю бежать за ним, и он останавливается. — Ты не можешь поцеловать меня, словно в последний раз, и затем просто уйти, — я прижимаю руки к груди. Он поворачивается и смотрит на меня.

— Я никогда не уходил от кого-то до тебя. Я не знаю, как это делается, — объясняет он.

Я никогда не думала, как это должно быть непривычно для него. Он ведь был один.

Делаю шаг навстречу и обнимаю его.

— Хорошо, — ласково говорю я. — Ты говоришь, что любишь меня и что мы скоро увидимся. Ты нежно целуешь меня и говоришь, что каждая минута, проведенная вдали от меня, будет отстойной, — усмехаюсь я, и Лиам заключает меня в свои объятья.

— Ох, и это все? — с облегчением спрашивает он.

— Ну, пара комплементов не будут лишними.

— Как насчет… каждую секунду вдали от тебя я буду чувствовать, будто моего сердца нет.

— Ты можешь лучше… —усмехаюсь я.

Он смотрит вдаль и усмехается.

— Я буду думать о тебе каждую секунду каждого мгновенья.

— Лучше, но я бы добавила немного романтики.

— О, Натали, любовь всей моей жизни… Я буду задерживать дыхание каждый раз, пока не смогу вдохнуть воздух, которым дышишь ты, и даже тогда этого будет недостаточно, потому что мои легкие будут мертвы.

Я улыбаюсь и прижимаю его ближе к себе.

— Ты сейчас ведешь себя, как дурачок.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя больше, — говорю я, поднимаясь на носочки и целуя его. — Возвращайся скорее.

Он не говорит больше ни слова и отпускает меня. Я стою и смотрю, как он садится в машину. От звука двигателя я вздрагиваю, и начинаю бороться со слезами. Я не позволю ему увидеть меня плачущей. Он машет мне, и я машу в ответ, пока машина не скрывается из виду.

Я смогу сделать это. Он вернется. Я выдержу.

***

Проходят дни, а от него все еще нет вестей. Я должна уже быть в Королле, но вместо этого работаю из дома, пока Арабелла у няни. Ненавижу то, что не могу услышать его голос. Тренировочные задания были другими, потому что он мог мне позвонить.

Теперь вот сижу и гадаю. Я боюсь включить телевизор и в новостях увидеть, что что-то случилось.

Боже, только этого не хватало.

Я встаю из-за стола, чтобы увидеть солнечный свет. Для меня до сих пор забавно, что мы принимаем этот вид, как должное. Я смотрю на горизонт и витаю в собственных мыслях. Моя жизнь чудесна. У меня есть прекрасная дочь, ради которой я живу, мужчина, который любит меня и которого люблю я, любимая работа.

Моя семья скоро будет здесь, и тогда они увидят, как замечательно идут дела. Пути Господни неисповедимы. Год назад я бы не посмела и подумать, что все так сложится. Я думала, что мне суждено жить в одиночестве и печали.

Я стою, смотрю на океан и испытываю чувство безмятежности, из которого меня вырывают звуки машины, раздающиеся с дороги. Я оборачиваюсь. На лице мгновенно начинает сиять улыбка. Он дома. Мне нужно увидеть его. Я хочу поцеловать и обнять его.

Я выбегаю на улицу и вижу Джексона и Марка, идущих впереди. Они идут медленно, их головы опущены, словно она собираются разрушить мой мир.

Нет.

Нет.

Только не снова.

Нет.

Мое сердце вздрагивает с каждым ударом, пока они приближаются, не поднимая на меня глаз.

— Нет! — начинаю кричать я, отступая назад. — Я не могу.

Меня начинает трясти, но Марк отходит в сторону, и я вижу Лиама.

С ним все хорошо.

— Боже мой, ты в порядке! — кричу я и бросаюсь к нему со слезами на глазах. — Мне было так страшно!

Я начинаю бежать, но Лиам поднимает руку, чтобы остановить меня. Неподвижно жду, пока Лиам подойдет ко мне. А он просто смотрит на меня с такой дикой болью в глазах. Я боюсь, что он сломается.

Ох, пожалуйста, скажите мне, что они никого не потеряли.

— Лиам? — неуверенно спрашиваю я и обхватываю ладонями его лицо. — Что случилось? — я прижимаю ладонь к его затылку и пытаюсь наклонить, чтобы поцеловать, но он отстраняется. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, почему он такой разбитый. — Эй, — говорю я снова. Но он не отвечает.

Он закрывает глаза, убирая мои руки со своего лица, и отходит в сторону. А потом я вижу его.

— Аарон? — мой голос дрожит.

Моя грудь вздымается. Я смотрю в его темно-карие глаза, замечаю длинные волосы. Мой муж… О, Боже.

Аарон делает шаг ко мне, и мое сердце останавливается.

— Привет, малышка.

* Конец первой части. Перевод второй книги о Натали и Лиаме читайте в нашей группе — https://vk.com/kn_books *