У Брэнди внутри все заледенело. «Вы еще что-то хотели мне сказать?» — спросила она его. И Зак ответил — нет, ничего.

Конечно, нет, думала Брэнди. Он вовсе не хотел говорить, что явился в ее универмаг прежде всего затем, чтобы шпионить за ней. Случайно она построила фразу так, что он мог ответить, не солгав прямо и в то же время не сказав правды. Он, должно быть, был страшно доволен!

— Мне ужасно жаль, что приходится тебе это говорить, — сказала Уитни. — Это тяжелый удар, но, возможно, лучше тебе все узнать сейчас. Мне бросилось в глаза, едва я увидела тебя с Заком, что ты просто теряешь голову, когда дело касается его.

— Теряю голову? Не говори глупостей. — Голос Брэнди прозвучал немного резко.

— Послушай, детка, не пытайся меня обмануть. Я слишком хорошо тебя знаю. Мне только жаль, что я не выяснила все это раньше.

— Не тебе одной, — устало ответила Брэнди. Минута прошла в сочувственном молчании, и Брэнди, боясь того, что Уитни может еще сказать, поспешно сменила тему:

— Чего-то я во всем этом не понимаю. Как это я могла бы работать Россовым аварийщиком? Тайный агент из меня вряд ли получится, ведь меня знают по всей торговой сети.

— Они знают, как тебя зовут, но твоя привычка избегать корпоративных мероприятий в данном случае оборачивается преимуществом. Далеко не все в сети узнали бы тебя при встрече. Кроме того, аварийщики все равно недолго остаются инкогнито, Брэнди. Через пятнадцать минут после того, как работа предложена, новость начинает распространяться. Ты думаешь, никто во всей сети не знал меня?

— Я всегда считала...

— И не преувеличивай объем предстоящей секретной работы. По большей части вся работа вполне открытая. Но отнюдь не легкая, заметь — люди на ней изматываются и сгорают, а постоянные путешествия очень быстро теряют свое очарование. Я продержалась на этой должности три года, и, думаю, мой рекорд до сих пор не побит. Но если это — то, чего ты хочешь...

Брэнди обдумывала предостережения Уитни. Но в самом деле, ответ мог быть только один. Это назначение — то, ради чего она работала и о чем мечтала. Еще одна важная ступень на пути к окончательному успеху. Она это заслужила и имеет право сполна насладиться достигнутым. Даже и мысли нельзя допустить о том, чтобы отказаться от такого лакомого кусочка.

— Это то, чего я всегда хотела, — спокойно сказала Брэнди.

— Раз так, прими мои наилучшие пожелания, подруга. Но ты хоть подумай, прежде чем хвататься за это.

Сказав спасибо, Брэнди положила трубку. Где же окрыленность, спросила она себя. Годы тяжелого труда наконец-то вывели ее на скоростную магистраль, ведущую к самой вершине корпорации. Быть может даже, наступит день, когда она будет сидеть в нынешнем кабинете Росса Клейтона, во главе всей сети.

Когда шок пройдет, я порадуюсь назначению, сказала она себе. Но сейчас какая-то круговерть в голове: злость — разочарование — тоска.

Когда Брэнди вышла из кабинета, Доры уже не было. Свет в нише еще горел, но компьютер был зачехлен, со стола все убрано. Внизу, на втором этаже, Санта-Клаус в половинчатых очках вернулся с обеда и занял свое место перед Мастерской в зеленом кресле под старину. Лицо его под белыми усами было еще бледновато после недавнего гриппа, и Брэнди подумала, не надо ли отправить его домой, невзирая на разрешение врача приступить к работе.

Он, однако, встретил ее улыбкой:

— Если вы ищете своего молодого человека, миссис Огилви, так он в раздевалке.

«Своего молодого человека». Этими словами он только подлил масла в огонь. Что, уже весь универмаг уверен, что она безнадежно влюблена в Зака Форреста? Может, и Зак так думает? Или, может быть, он сам, нарочно пустил этот слух? Это он ее так проверяет, да, чтобы посмотреть, как она справится со стрессами на новой работе?!

Может быть, ей не так легко будет вырвать его из сердца, как хотелось бы, но уж этой бессмыслице она положит конец. Всем станет ясно, что между ними ничего нет и никогда не было.

Брэнди прошествовала вокруг Мастерской, к заднему входу в раздевалку, и, не раздумывая, рванула дверь.

Зак стоял к ней спиной, заправляя рубашку в брюки. Полуобернувшись, он улыбнулся ей.

— А, вот и вы. Это мне кажется или вам действительно не терпится сегодня уйти из универмага?

— Мне надо с вами поговорить.

Зак приподнял брови, удивленный ее тоном.

— Сию минуту, только обуюсь, — сказал он. — Я бы вас пригласил войти, но здесь не хватит места для нас обоих.

Он был прав. Мастерская Санта-Клауса великолепно обманывала глаз: внутри она была гораздо меньше, чем могло показаться снаружи. Туалет и столик с зеркалом занимали почти всю площадь пола, а в потолок Зак едва не упирался головой. К следующему Рождеству, подумала Брэнди, надо бы ее расширить. Хотя, конечно, к следующему Рождеству это будет уже не ее забота.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Зак. Он сказал это так, словно у него не было ни малейших подозрений, отчего Брэнди немедленно раскалилась еще на десяток градусов. Она прислонилась к косяку и скрестила руки на груди.

— Знаете, Зак, — сказала она, стараясь сохранить небрежный тон, — я никак не решу: то ли мне благодарить вас за мое новое назначение, то ли вышвырнуть собственными руками из универмага за вранье.

Глаза его сузились, но он ничего не сказал.

— Конечно, неблагоразумно было бы увольнять вас сейчас, ведь так? Поэтому, думаю, я остановлюсь на вынесении вам благодарности за рекомендацию, которую вы мне, судя по всему, дали.

— Я не имею никакого отношения к вашему назначению, Брэнди.

За опровержением, которое Брэнди едва заметила, слышалось подтверждение: ее в самом деле должны были назначить, и Зак явно об этом знал. Если бы не знал, он бы реагировал совершенно иначе.

— Совсем никакого?

Зак покачал головой.

— Решение принимал Росс. Я не давал никаких рекомендаций.

Голос Брэнди был обманчиво спокоен:

— Знаете, Зак, если бы вы мне сказали, что в небе светит луна, я пошла бы и проверила, прежде чем поверить.

Он вспыхнул, будто от стыда.

— Вы мне врали на каждом шагу, и даже когда говорили правду, она тоже оборачивалась ложью. Вы ведь мастер аккуратно подбирать слова? Как вы смели сидеть в моем кабинете и говорить: «Я больше ничего не хотел вам сказатъ»!

— Брэнди...

На секунду она задумалась о том, что неразумно говорить Заку все это, мудрее было бы спрятать свои чувства и не показывать ему.

Но боль, ярость и разочарование рвались наружу, как нефтяной фонтан, и, раз уж корка внешнего спокойствия была пробита, ничто не могло остановить этот поток.

— Вы, наверное, считаете, что цель оправдывает средства, Зак? Так вот: как бы я ни была рада своему назначению, вы, я считаю, вели себя бесчестно. Я не могу просить вас больше никогда не переступать порог моего универмага, но я вам твердо обещаю, что все дальнейшие разговоры между нами будут только о деле. И я благодарю Бога, что до Рождества осталось всего десять дней, так что вы скоро сможете выбраться из этого нелепого костюма Санта-Клауса и вернуться к своим игрушкам. Я достаточно ясно выразилась?

— О да, — холодно ответил Зак. — И принимая во внимание все обстоятельства, не могу себе представить, чтобы мне вообще захотелось о чем-либо с вами говорить. Заявление об уходе можно написать от руки или пойти набрать на компьютере?

— Если вы не планируете отнести его Россу, то не трудитесь, — огрызнулась Брэнди. — Вы всегда игнорировали мои слова, так что можете не прикидываться, будто на этот раз собираетесь ответить!

Она повернулась и зашагала по Стране игрушек.

По крайней мере с этим все, сказала она себе, укрывшись в своем кабинете. Кончено. Ей больше нет дела до Зака, можно немного расслабиться, а потом ее ждет новая увлекательная работа, новое назначение.

Только бы перестала болеть голова.

Неделя близилась к концу, от Росса не было никаких сигналов. Не было даже телефонного звонка, не говоря уже о предложении новой должности. Через пару дней такой тишины Брэнди задумалась, не ошиблась ли Уитни. Но скоро она отказалась от этой мысли: Зак тоже знал о новом назначении. Оно предполагалось — по крайней мере в тот момент.

Конечно, вполне возможно, что после этого взрыва Зак передумал и взял назад свою рекомендацию. Он мог пойти к Россу и доложить, что Брэнди Огилви — одержимая, абсолютно неуправляема и не годится даже для своей нынешней должности, не говоря уж о чем-либо большем.

Брэнди обдумала это и решила, что ей все равно. Если за то, чтобы сказать Заку все, что она о нем думает, придется заплатить хорошим рабочим местом — пусть. По крайней мере она поступила честно. Можно прожить и без повышения — рано или поздно она дождется следующего, которым не будет обязана Заку Форресту.

А пока она делила время между управлением универмагом и Деревом желаний. Кто-то должен был взять его на себя, раз уж Зак ушел, а грипп у Пэт Эмерсон оказался более серьезный, чем у большинства заболевших этой зимой.

Впрочем, на самом деле Зак ушел не совсем. На следующий день от него пришла телефонограмма с просьбой сообщить ему, если он все еще нужен на Дереве желаний. Брэнди попросила Дору позвонить ему и сказать — нет.

К своему удивлению, Брэнди обнаружила, что работа на Дереве желаний ей искренне нравится. Разбирать заявки, раскладывать подарки, принесенные покупателями, проверять, не обойден ли вниманием кто из клиентов Дерева желаний, — эта мелкая, пожирающая уйму времени работа занимала ее внимание полнее, чем что-либо другое. Иногда, правда, боль настигала ее: каждый раз, когда Брэнди попадалась заявка, удостоверенная собственноручной подписью Зака, ей казалось, будто нож вонзается в нее снова.

Чтобы избежать бумажной работы, она стала делать закупки для семьи, которую взяла под свою опеку, — Брэнди принимала их заявку в то воскресное утро, когда впервые потребовала от Зака объяснений. Теплую одежду для детей подобрать было несложно, но вот как выбрать подарок для мамы? Что купить женщине, чье единственное желание — чтобы детям было хорошо? Некоторую проблему представляли также игрушки. Она не знала, что купить мальчикам.

Не раз Брэнди ловила себя на том, что хотела бы, чтобы рядом был Зак — он бы подсказал. Когда это случалось, она стискивала зубы и опять погружалась в работу.

Как-то днем Брэнди рассматривала в отделе рабочей и спортивной одежды костюм для дома — свитер и трикотажные брюки, — гадая, сможет ли она по памяти определить, какой размер носит та мама, когда Тереза Говард, закончив разговор с покупателем, подошла к ней.

— Хорошее сочетание, — сказала Тереза. Брэнди держала в руках свитер.

— Я как будто слышу легкое сомнение в вашем голосе?

— О нет. Но... это для вас? Я думаю, голубой цвет эффектнее оттенит ваши роскошные волосы, чем малиновый. Разрешите, я покажу?

Брэнди засмеялась.

— Очень тактично, — похвалила она. — Вы явно привыкаете к работе. На самом деле это в подарок.

Тереза успокоилась.

— Тогда другое дело.

Уже выбивая чек, она добавила:

— Если вам нужна помощь в доставке всех этих вещей для Дерева желаний, я буду счастлива помочь. Я все еще стараюсь встать на ноги в финансовом отношении, так что большой денежный вклад внести не смогу, но я подумала, может, я могла бы помочь с доставкой...

— Мне будет нужна помощь, спасибо.

Брэнди подхватила аккуратно упакованные свитер и брюки.

— Мне кажется, я говорила в самом начале, что эта работа должна быть только на сезон, Тереза?

— Да, мэм. Я это понимаю, я очень...

Брэнди перебила:

— Я разговаривала с Кейси Эмос о том, как вы работаете, и мы обе согласились, что вы можете считать свое место постоянным.

У Терезы на глаза навернулись слезы.

— Ой, миссис Огилви...

— Конечно, только до тех пор, пока не продвинетесь дальше по службе, — поспешно добавила Брэнди, боясь сама зареветь. — И не благодарите меня, вы это заслужили.

Кроме того, думала она, на ходу запихивая пакет под мышку, если кто и заслужил благодарность Терезы Говард, так это Зак.

Ей вспомнился снежный вечер на автостоянке и тот первый раз, когда Зак целовал ее. Пришлось изрядно прикусить губу, чтобы заглушить боль в груди.

Когда Брэнди подошла к кабинету, навстречу ей со стула около Дориного стола поднялся Росс Клейтон.

— Покончили с покупками? — бодро спросил он. Брэнди уставилась на него в полном изумлении.

Столько дней прошло с тех пор, как Уитни сказала ей о повышении и она поругалась с Заком. Теперь-то что здесь делает Росс?

— Вот последняя, — подтвердила она, вводя Росса в кабинет.

Брэнди положила пакет на край стола, чтобы не забыть запаковать костюм вместе с другими вещами и игрушками, купленными для ее семьи с Дерева желаний, и опустилась в кресло.

— Извините, что так долго собирался до вас доехать, — сказал Росс.

Он подвинул себе стул и сел напротив нее.

— Я был в отъезде, решал одну проблему в нашем универмаге в Фениксе. Прежде всего об этом я и хотел с вами поговорить. Мне нужен кто-то, кто делал бы для меня такого рода работу.

У Брэнди все поплыло перед глазами. Выходит, предложение остается в силе? Но после того, как она накричала на Зака...

Росс сказал:

— У вас ведь был разговор с Уитни?

Брэнди кивнула, и он улыбнулся.

— Я знал, что могу на нее рассчитывать: она всегда передаст мой приказ. Что вы об этом думаете, Брэнди? Вас интересует место аварийщика?

Опустив глаза, Брэнди рассматривала свои руки. Конечно, интересует, думала она. Ради этого она трудилась с той самой первой недели, когда, начав с работы приказчика, сразу же устремила взгляд на гораздо более высокие цели. Ей нужна была карьера, а не просто работа, позволяющая свести концы с концами...

— Я считаю, вы идеально подготовлены, — продолжал Росс. — Вы не только имеете опыт руководства магазином, вы к тому же еще талантливы и творчески подходите к возникающим проблемам. Но не буду приукрашивать предлагаемую вам работу — это было бы нечестно. Работа нелегкая и популярности не прибавляет.

— Мне всегда было интересно то, что нелегко дается, а о популярности я никогда не беспокоилась.

Но Брэнди самой было странно слышать эти слова, как будто их произнес кто-то другой.

Росс откинулся на спинку стула, словно уверившись в том, что получит нужный ему ответ.

— Знаете, что меня убедило? То, как вы учуяли Зака. Не было никаких оснований считать, что его появление здесь как-то связано с вами, и все же вы знали это. Вот то самое шестое чувство, которое нужно на этой работе.

Брэнди не видела необходимости говорить ему, что тут сработал не ее директорский инстинкт, а осведомленность совсем иного рода. «Мой нюх на неприятности», — сказала она себе, понимая, впрочем, что это не совсем правда.

— Я не имею права официально спрашивать вас, собираетесь ли вы остаться одинокой, — продолжал Росс, — но должен предупредить, что такую работу очень трудно совмещать с семейной жизнью и дружбой.

Брэнди закрыла глаза, и еще раз волной на нее накатил знакомый мираж: двое малышей, игрушечный поезд, елка... и Зак. Картинка поблекла, как фотография, оставленная на солнце, но все еще могла растрогать ее.

— Имейте в виду, вам придется проводить в дороге по шесть недель подряд, — сказал Росс, — и быть вне дома по пятьдесят недель в году. Если решите попробовать, я бы хотел получить от вас обязательство, что вы проработаете два года. После этого поговорим, что вы захотите делать дальше. Может быть, поработать региональным менеджером, чтобы узнать всю торговую сеть.

Она глубоко вздохнула и попыталась понять, почему не чувствует себя счастливой. Конечно, по его описанию, предложенная работа была далеко не мед, но это ее не удивляло: Росс был не из тех, кто скрывал минусы того, что предлагает. Брэнди и сама знала о трудностях этой работы, почему же сейчас она реагирует так, будто они непреодолимы? Откуда это ноющее чувство — именно сейчас, когда стоит только протянуть руку за лакомым куском, — это ощущение, что он ей в конце концов не нужен?

«Ты просто дура, — сказала она себе. — Зак никогда не будет частью твоей жизни». Дети, так ясно привидевшиеся ей однажды, были лишь хрупкой мечтой. Она была свободна, как тучка небесная, и отвечала только перед самой собой. И за саму себя. Разумеется, рада ее собственного будущего следует принять предложение. И все же...

Ее пристальный взгляд остановился на пакете с сине-серебряным рисунком, лежащем в углу стола. Ей хотелось иметь достаточно времени, чтобы упаковать подарки так нарядно, как только она сможет. Ей хотелось видеть, как их будут потом разворачивать, и, может быть, познакомиться с этой женщиной поближе. Ей хотелось видеть, как Тереза Говард будет работать все увереннее, занимать все более ответственные должности в своем отделе, возможно, даже станет в конце концов заведующей после ухода Кейси Эмос.

Ничего этого Брэнди не сможет делать, если примет предложение Росса, — она не будет жить на одном месте достаточно долго, чтобы обрасти друзьями. Пока будет аварийщиком — уж точно. А возможно, и потом, если ей придется ездить по всей стране, поднимаясь все выше по корпоративной лестнице.

Может быть, она не была на самом деле так свободна, как ей казалось? Может быть, ее драгоценная независимость была просто самоизоляцией?

Год или два назад она, не раздумывая, бросила бы все и всех ради новой вершины. Теперь, сама того не заметив, она пустила корни здесь.

— Если вы хотите все обдумать, прежде чем давать мне ответ... — начал Росс.

Брэнди почти машинально покачала головой:

— Нет. Я могу ответить сейчас. — Она облизала губы и сказала: — Спасибо, Росс, но я счастлива на своем месте.

Он откровенно изумился.

— Может быть, не надо было налетать на вас с этим посреди самого горячего сезона. Я вас не тороплю, поразмыслите, Брэнди. Когда Рождество пройдет и суета немного уляжется, вы, может быть, передумаете.

— Время тут ничего не изменит, — предупредила она.

С минуту он задумчиво смотрел на нее, потом глаза его заблестели.

— Понятно. Моя жена и Уитни говорили в один голос, что между вами и Заком что-то заварилось.

Брэнди твердо сказала:

— Зак тут совершенно ни при чем. Просто так лучше для меня.

Росс понимающе ухмыльнулся.

Явно ничего не понял, подумала Брэнди. Впрочем, от него она иного и не ожидала.

* * *

Вечер для сотрудников всегда устраивался в последнее воскресенье перед Рождеством и начинался сразу после закрытия магазина. Всю вторую половину дня в воздухе носилось радостное возбуждение, порывы восторга долетали до Брэнди несколько раз, когда она шла по универмагу незадолго до закрытия. Она даже поймала себя на том, что мычала под нос «Колокольчики звенят».

Конечно, она не была совершенно счастлива. Брэнди предполагала, что пройдет немало времени, прежде чем боль в сердце притупится настолько, чтобы можно было не обращать на нее внимания, и даже не мечтала о том, чтобы в один прекрасный день совсем забыть двойную муку — любви к Заку и разоблачения его обманов.

Но промежутки времени, в течение которых она чувствовала себя довольной, удлинялись по мере того, как крепла ее уверенность в правильности принятого решения.

Она выполнила просьбу Росса — не один час провела в размышлениях о предложенной ей работе. Иногда по ночам, в самое темное время, ей казалось, что, возможно, следует принять предложение. Должность аварийщика позволяла почти все начать сначала, взять новый старт.

Но в том-то и проблема, заключила Брэнди. То, от чего она может уйти, ей вовсе не хотелось покидать. А память о Заке — единственное, что ей хотелось бы оставить в прошлом, — будет сопровождать ее, куда бы она ни поехала, что бы ни делала.

Когда она спустилась вниз на праздник, магазин уже закрылся, официанты накрывали в атриуме длинные столы из буфета, а под самыми большими рождественскими елками росли кучи ярких свертков всех размеров. Брэнди постаралась как можно незаметнее уронить под ближайшую елку принесенный ею пакетик. Обернувшись, она наткнулась прямо на Кейси Эмос, которая бережно, от усердия согнувшись, несла груду свертков. Она испуганно вытаращила глаза на Брэнди.

Брэнди шутливо погрозила ей пальцем.

— У тебя виноватый вид, — уличила она подругу. — Держу пари, ты сегодня днем устроила очень длинный перерыв на кофе, чтобы все это запаковать. Ведь так? Пусть тебе будет стыдно!

Кейси сглотнула.

— Хочешь креветок? — спросила она слабым голосом. — Дай я освобожусь от всего этого и присоединюсь к тебе.

Стол был не стол, а шедевр. Простые, но искусно сервированные блюда пробуждали аппетит. Брэнди взяла тарелку и подцепила с листа салата-латука огромную вареную креветку.

Уголком глаза она заметила мелькнувший красный бархат, и сердце ее, подпрыгнув, перевернулось. Не будь дурой, подумала она. Во-первых, Зак вряд ли смог бы прийти на вечер для сотрудников, поскольку он больше не работает в магазине. Во-вторых, он наверняка не стал бы надевать костюм Санта-Клауса.

Очень осторожно она повернулась, чтобы доказать самой себе, что подозрение — всего лишь плод ее воображения, и обнаружила, что была права наполовину. Санта, которого она заметила, был дед в половинчатых очках, поленившийся переодеться после смены.

Зак был не в красном бархате.

Он стоял у входа. Черно-белый узор на его свитере закружился, как оптический обман, и на миг ей показалось, что сейчас она упадет.

Брэнди убеждала себя, что ей лучше, боль отступает, еще немного — и она забудет его. Теперь Брэнди поняла, как глупо было надеяться на это. Она пряталась от боли, но вот увидела его — и будто ее макнули в ванну с пузырящейся кислотой. Приходилось признать, что она никогда не выздоровеет окончательно, никогда его не забудет, а соскучилась по нему настолько... Брэнди вообще раньше не представляла, что можно так тосковать по другому человеческому существу.

Когда-то она думала, что любит Джейсона, но ту рану залечило время. Эта останется навсегда.

Кейси Эмос возле нее испустила тяжелый вздох, как будто принимая отчаянное решение:

— Лучше мне сознаться.

— В чем? — коротко бросила Брэнди. — Что ты пригласила Зака?

— Он здесь? — Кейси глянула через плечо без особого интереса. — Нет, я не о том. Надеюсь, ты меня простишь — я бросила за тебя записку, чтобы ты поучаствовала в подарочной лотерее.

— Только и всего?

— Я думала, обидно будет, если ты одна останешься ни при чем. Но сейчас, когда я увидела, как ты кладешь сверток под елку, меня поразила мысль, что ты будешь единственной, кто получит сегодня вечером два подарка.

Случись это пару недель назад, Брэнди стало бы досадно, что ее вовлекают во что-то вовсе для нее не интересное. Сейчас путаница показалась ей скорее забавной. День-другой сотрудники, наверное, подразнят ее, а потом все забудут об этом случае.

— Не волнуйся, Кейси. Я только надеюсь, ты купила хороший подарок тому, чье имя я якобы вытащила из банки, когда опускала туда свое.

Ее взгляд еще раз скользнул к Заку; тот направлялся к рождественской елке.

Тереза Говард по другую сторону стола побледнела и уронила креветку.

— Я тоже опустила записку с вашим именем, — прошептала она. — Кейси сказала что-то насчет того, что вы остались в стороне. Ну, я и подумала...

Юмор ситуации и правильность принятого решения разом поразили Брэнди, и она принялась хохотать, не в силах остановиться.

— Вот это праздник, — вымолвила она наконец. — Да я за все блага мира не согласилась бы его пропустить. — Даже несмотря на присутствие Зака, который все еще скрывался где-то в толпе, на заднем плане.

Брэнди начала было успокаиваться, думая, что он так же старается избежать встречи с ней, как и она с ним, и вдруг они столкнулись лицом к лицу у переносного бара.

— Как дела? — спросила Брэнди нарочито небрежно.

Она выдавила в содовую воду кружок лимона и вытерла пальцы салфеткой.

— Дел полно. Реорганизуем производственные линии, делаем упаковки помельче... Ничего особенно потрясающего, но я надеюсь, до следующего рождественского сезона улучшение станет заметно.

— Я в этом уверена. — Она не смотрела на него. — Я очень рада, что вы выяснили, в чем была проблема.

На секунду ей показалось, что Зак не собирается отвечать. Потом он мягко сказал:

— А я очень рад, что вы получили работу, которую хотели.

Не успела Брэнди возразить, как он отошел. Ладно, неважно, подумала она. Но боль — сосущее ощущение под ложечкой, преследовавшее ее постоянно с того дня, как она выяснила, что он шпионил за ней, — эта боль усилилась.

Обмен подарками шел веселее, чем обычно; сразу три подарка, полученные Брэнди, вызвали в точности такую реакцию, как она и предполагала. Потом был вручен четвертый, и она со смехом спросила:

— Ну ладно. Я знаю о Кейси и Терезе, но кто еще бросил за меня записку?

Слишком поздно она посмотрела на Зака, стоявшего в кругу напротив нее. Он тоже считал ее скрягой, которой нужно хоть немного проникнуться духом Рождества...

Дора робко подняла руку, а вслед за ней и заведующий Страной игрушек, который сказал:

— Я подумал, грустно будет, если вы останетесь ни при чем на свое последнее Рождество...

Не успев вовремя остановиться, он поскорей закрыл рот ладонью.

Брэнди вздохнула. Уитни явно была права, когда говорила насчет распространения слухов в корпорации. Жаль, что сплетники не успели подхватить последний выпуск новостей.

— Нет-нет, неизлечимых болезней у меня нет, — сказала она под шепот предположений, раздавшийся со всех сторон. — И какие бы слухи ни ходили, на другую работу я тоже не собираюсь.

Она взглянула на подарки, ворохом лежавшие у нее на коленях. Это были пустяки, даже глупые пустяки, но для нее они много значили.

— Я счастлива здесь — со своими друзьями.

Что почти правда, сказала она себе. Она была настолько счастлива, насколько могла быть в тот момент.

Праздник закончился рано: впереди была последняя и самая утомительная неделя сезона. Зак ушел одним из первых, вместе с Терезой Говард. Брэнди постаралась этого не заметить. Она подождала, пока официанты убрали все до последней крошки, и, заперев за собой служебный выход, отправилась домой.

Еще одно испытание пережито, сказала она себе. Со временем, она знала, станет легче, хотя теперь уже Брэнди не могла заниматься самообманом, уверяя себя, что в один прекрасный день боль исчезнет совсем.

Раздвинув зеленые ветки на камине, она сделала грот, в который поставила один из подарков — керамическую статуэтку подмигивающего Санта-Клауса, — и не успела еще устроить его поудобнее, как раздался звонок в дверь. Посмотрев в глазок, она узнала Зака и покорно открыла ему.

— Я рад, что вы не стали притворяться, будто вас нет дома, — сказал он. — У меня был бы довольно глупый вид, если бы пришлось лезть по водосточной трубе и перилам балкона.

Брэнди не приглашала его войти. Она прислонилась к косяку, приоткрыв дверь всего на несколько дюймов.

— Не вижу такой необходимости. Если вы забыли что-нибудь на празднике, приходите завтра в магазин и заберите. Я сегодня туда больше не поеду.

Зак покачал головой.

— Я пришел не за этим. Скажите, Росс не предлагал вам новую работу?

— Почему бы вам не спросить у него? Я догадываюсь: вы так озабочены, потому что вы меня рекомендовали, а я не оправдала ваших ожиданий.

Зак явно начинал сердиться:

— Послушайте, этот разговор обязательно вести в дверях?

— Я вас сюда не приглашала.

— Брэнди, я не виню вас за то, что вы разозлились на меня. И не оправдываю того, что сам сделал. Но я хотел бы иметь возможность объяснить, чтобы вы знали: я не смеялся над вами. У меня были причины так поступать.

Брэнди посторонилась, пожав плечами.

— Терять мне нечего, могу и выслушать.

Она нарочно не предложила ему кофе и сама осталась стоять. Зак, похоже, не заметил этого. Он метался по гостиной, как тигр по клетке, — раз только остановился посмотреть на керамического Санта-Клауса на камине. Брэнди совсем о нем забыла, иначе не пустила бы Зака дальше прихожей.

— Мы с Россом подружились еще в колледже, — начал Зак. — Собственно, мы встретились в кабинете декана: нас обоих собирались отчислить за слишком резвые забавы. С тех пор мы всегда выручали друг друга, когда надвигались неприятности, поэтому, естественно, увидев, как плохо идет у меня рождественская торговля, я позвонил Россу.

Брэнди решила поторопить события:

— И он подумал, что неплохо было бы убить двух зайцев, подослав вас шпионить за мной.

Зак поморщился:

— Да нет же, Брэнди. Он хотел только знать мое мнение о том, насколько вы подходите для работы, которую он собирался вам предложить.

— Это я и называю словом «шпионить», — негромко сказала Брэнди.

— Нет. Ему просто нужен был взгляд со стороны — такие вещи я сам делал тысячу раз, с Россом и с другими. Послушайте, он знал, что вы работаете отлично — в этом никогда не было сомнений. Но он хотел выяснить, достаточно ли вы гибки, чтобы выдержать частую перемену обстановки и постоянные переезды — все то, с чем аварийщик сталкивается каждый день. Он хотел просто услышать независимое мнение. Решение он принимал бы сам, что бы я ни сказал.

Она пожала плечами. Должно быть, это он имел в виду, когда сказал, что не давал ей никаких рекомендаций. В конце концов выходило все то же самое.

— Это казалось очень небольшим одолжением, — мягко сказал Зак, — по сравнению с тем, которое он мне сделал, и я согласился. Я же тогда понятия не имел — откуда мне было знать, Брэнди? — что я буду не просто наблюдать за одним из работников Росса. — Зак упорно смотрел прямо на нее. — Я и представить себе не мог, что встречу здесь совершенно особенную женщину.

Брэнди судорожно глотнула. «Совершенно особенная женщина». Это было не то, что она хотела бы услышать; на самом деле это было вообще не так уж и много, но эти слова она сохранит в памяти навсегда. Полминуты тишины тянулись мучительно долго; наконец, она пришла в себя настолько, чтобы сказать хладнокровно:

— Это трогательно, Зак. Но когда вам уже пришло в голову такое предположение, вы не подумали о том, чтобы отказаться от своего обещания и объяснить мне, что происходит?

— Подумал; однако не забывайте, что к тому времени, когда я понял, что должен сказать вам правду, я уже здорово увяз. На званом вечере я предупредил Росса, что собираюсь рассказать вам все: и зачем я стал играть Санта-Клауса, и о работе аварийщика для вас...

Брэнди стояла абсолютно неподвижно. Так он собирался признаться во всем?

— И я пытался, — мягко продолжал Зак, — но вы убежали, не выслушав меня. На следующий день, когда вы разузнали насчет «Интеллитойз», вы даже не захотели понять, что у меня, может быть, были причины не говорить вам сразу. Вы не спрашивали. Вы только нападали.

Мне было обидно, подумала она. Мне было больно от любви к тебе, а тебе, казалось, было совершенно безразлично, что мне важно было понимать происходящее!

— Я полагаю, как раз поэтому вы не рекомендовали меня Россу: я так плохо себя вела. Почему вы не сказали ему прямо, что аварийщик из меня никакой?

Секунду ей казалось, что он не собирается отвечать. Потом он спокойно произнес:

— Потому, что я был уверен: из вас выйдет блестящий аварийщик.

«Совершенно особенная женщина...» Ей показалось, он отнял у нее часть той радости, которую принесли сначала эти слова. Теперь ясно, что он говорил о ней как о профессионале, а не как о человеке. Сразу надо было догадаться.

— Даже после этого мне хотелось во всем вам признаться, — сказал Зак. — По крайней мере я был бы честен с вами, что бы там ни случилось дальше. Но — неужели вы не понимаете, Брэнди? Если бы я сообщил вам, что задумал Росс, и вы бы стали себя вести хоть немного иначе — вы были бы просто вынуждены, это так понятно по-человечески, — он никогда не предложил бы вам работу аварийщика. Я попался в собственный капкан.

Она слегка кивнула.

— Тогда я просто сказал Россу, что не могу давать никаких рекомендаций, потому что слишком заинтересован в вас лично.

— И он поверил? — сухо спросила Брэнди.

Потом она вспомнила, что говорил Росс о подозрениях Уитни и его жены. Возможно, Росс действительно в это поверил.

— С чего бы ему не верить? — немного обиженно спросил Зак. — Только потому, что вы не выносите мое общество?

Сердце Брэнди подпрыгнуло и остановилось.

— Что вы сказали?

— Послушайте, Брэнди, вы ясно дали понять, что для вас важнее: карьера прежде всего. Я уважаю ваш выбор. Да и что я туг могу поделать, верно?

Он застегнул молнию на куртке.

— Ладно, я сказал то, что должен был. По крайней мере теперь вы знаете: я лгал вам не ради удовольствия. Не буду больше вам надоедать.

Он шагнул к двери, и рука Брэнди вдруг уцепилась за его рукав. Брэнди показалось, что она обожгла пальцы, а Зак замер, как будто попал в электрическое поле.

Брэнди смотрела на него, страстно желая, чтобы он остался, зная, что, если он уйдет, она всегда будет жалеть об этом. Ее пальцы сжимались все крепче.

Медленно его ладонь накрыла ее руку и заставила отпустить рукав. Но вместо того, чтобы выпустить руку, он взял ее в свою ладонь и бережно, будто качая в колыбели, медленно-медленно поднес к лицу.

Она позволила своим пальцам погладить его подбородок, чувствуя тепло и тончайшее покалывание от бороды. Если ей никогда больше не придется коснуться его, думала Брэнди, она будет хранить в сердце эту минуту, память о ней. Она улыбнулась только чуть-чуть, а потом глаза ее затуманились, и она не разглядела, каким было его лицо, когда он прижал ее к себе.

Он целовал ее так, будто не мог остановиться, и его жажда пробудила в Брэнди страсть, такую глубокую, какой она не испытывала никогда раньше. Вот кому я была предназначена, думала она и зарывалась в его объятия, будто пытаясь стать частью его тела.

Наконец он перестал ее целовать и просто баюкал в объятиях, щекой касаясь ее волос.

— Черт возьми, Брэнди, — сказал он нетвердым голосом, — вы женщина совсем не моего типа.

Здравомыслие медленно возвращалось к ней. Брэнди попыталась оторваться от него, смущенная собственным несдержанным поведением. Но Зак ее не отпустил.

— Я всегда старался держаться в стороне от энергичных карьеристок.

— Поматросить и бросить, — бесстрастно сказала она, вспомнив слова Уитни.

— Нет, — поправил Зак. — Хорошо провести время, но не заводить серьезных отношений. Точно так же я собирался вести себя с вами. Но, вы знаете, с вами это не сработало. — Нота горького юмора прозвучала в его голосе. — Я пришел сюда сегодня признаваться — так уж я скажу все, хорошо? Я не сразу понял, почему вы произвели на меня такое впечатление. В первые дни я думал, что все время нервничаю из-за вас, потому что вы мне очень не нравитесь.

— Вот здорово! Спасибо. — Голос Брэнди сорвался, и иронического комментария не получилось.

— В тот вечер, когда вы спросили, не Россов ли я аварийщик... вы были так беззащитны, так беспомощны, что мне вдруг показалось — вы и есть та, кого я искал все эти годы. Это была почти еретическая мысль — ведь мои представления об идеальной женщине оказались так далеки от реальности. Но потом, на празднике, я видел вас с детьми — и не мог отделаться от мысли, что вы хотите того же, чего и я. Надеяться не вредно, не так ли?

У Брэнди перехватило горло от боли и невыплаканных слез.

— Я собирался в тот вечер сделать вам предложение, — тихо сказал Зак. — А потом, если бы вы не отвергли меня, я бы бросился к вашим ногам и рассказал правду.

Она спрашивала его, что он собирался рассказать ей в тот вечер, — он уклонился от ответа, из чего она сделала вывод, что он хотел поделиться с ней лишь выгодной для него версией правды. Как она могла быть так слепа?

— Но вы не остались, чтобы выслушать меня. Единственное, что я мог предположить, — это что вы поняли, о чем я собираюсь говорить, и, не желая прямо ответить «нет», предпочли убежать.

Брэнди приложила руку к виску, где билась жилка.

— Я понял, что все-таки ошибся на ваш счет, что карьера для вас значит больше, чем когда-либо бы мог значить я. А я люблю вас так сильно, что хочу, чтобы вы получили то, что вам нужно, даже если это не я.

Он нежно поцеловал ее в макушку и отодвинул от себя.

— Я уверен, еще не поздно. Я поговорю с Россом...

Брэнди пришлось два раза откашляться, прежде чем она смогла произнести:

— Он предлагал мне эту должность. Я отказалась, Зак.

Он стоял как громом пораженный.

— Что?!

— Почему, вы думаете, я так набросилась на вас? Я сделала это хотя и не совсем нарочно, но мне казалось, если я взорвусь, вы скажете Россу, что я не гожусь для этой работы.

— Вы хотели, чтобы это произошло?

— Я не продумывала до конца заранее. Но — да, полагаю, хотела.

— Почему вы не хотите эту должность?

Его голос звучал так, как будто он получил солидный удар под ребро.

Брэнди не смотрела на него. Вместо этого она выхватила взглядом какую-то деталь узора на его свитере и рассматривала ее.

— Когда-то давно у меня был любимый — так я думала, — начала она медленно. — Он был милый человек, но не из тех, кто любит напрягаться, поэтому, встретив женщину из богатой семьи, он бросил меня. А я решила, что больше никогда никого не подпущу так близко. Тем более легкомысленного типа, который не заботится даже о том, откуда на него свалятся деньги на очередной взнос за автомобиль.

— И который нанимается на месяц в Санта-Клаусы, чтобы свести концы с концами? Кажется, я начинаю понимать.

Она кивнула.

— Я вообще не искала себе пару, но, даже если бы и искала, вы были такое очевидное не то, что мне в голову не приходило остерегаться вас. Но прежде, чем я успела понять, что происходит, вы пробрались в мое сердце, и мне снова захотелось чувствовать, дарить, быть среди людей...

Зак снова притянул ее к себе. Он поцеловал ее в висок, и боль ушла. Но грудь все еще была стиснута, будто обручем.

— Я люблю тебя. Но я не знаю, Зак. — В ее голосе нарастали панические ноты. — Я боюсь. Для тебя так важны дети. Что, если я не смогу быть хорошей матерью? Родительских склонностей за мной не замечалось.

Он улыбнулся ей.

— Если бы это было так, — сказал он мягко, — тебе никогда не пришел бы в голову этот вопрос. Мы подождем, когда ты будешь готова, вот и все. А если не будешь никогда — я могу жить и так, пока у меня есть ты.

Обруч медленно слабел.

— Ты иногда пугаешь меня до смерти, — призналась она. — Но никогда я не чувствовала так остро, что живу, как сейчас, с тобой.

— Можешь ли ты простить меня за то, что я не сказал тебе сразу всей правды?

Брэнди кивнула:

— Теперь да. Теперь я понимаю, почему ты так поступал.

Он снова поцеловал ее. Это была столько же ласка, сколько и обещание.

— Если ты все еще хочешь эту работу, Брэнди, мы что-нибудь придумаем.

Она покачала головой.

— Карьера важна для меня, Зак. Но это теперь не главное.

Руки Зака медленно скользили по спине Брэнди, привлекая ее еще ближе.

— А что же главное?

Брэнди подняла на него глаза, и последняя тень сомнения рассеялась. Это — подлинное, это — настоящее, и это навсегда.

— Ты, — призналась она. — И всегда будешь ты, мой необыкновенный Санта-Клаус.

КОНЕЦ