Повсюду, куда бы ни падал взор Мэрилин, ослепительное бразильское солнце освещало яркую картину людского столпотворения на грубо сколоченной речной пристани. Уличные продавцы во весь голос расхваливали свои товары. Моряки переходили от прилавка к прилавку, спорили о ценах и все равно платили столько, сколько запрашивали торговцы. Дети в лохмотьях бежали за моряками, тянули их за рукава и цеплялись за брюки, клянча сладости или жестами приглашая посетить лавку своих родителей.

Пока торговцы препирались с покупателями из-за цен, стройные индианки в длинных юбках расхваливали свой товар, соперничая друг с другом. Вокруг кипела жизнь, а буйство красок радовало глаз. Это было самое восхитительное зрелище, которое когда-либо разворачивалось перед взором Мэрилин.

Особенно ей понравились индианки – их гладкая смуглая кожа, не такая черная, как у негров, а орехово-коричневая, большие темные глаза и прямые черные волосы, стянутые на затылке. Женщины носили одежду ярких цветов с пестрыми узорами. Мэрилин почувствовала себя слишком блеклой рядом с ними.

Она заметила, что некоторые индианки оценивающе посматривают на нее и переговариваются между собой. Девушка вспыхнула под их бесцеремонными взглядами.

Попутчица Мэрилин, миссис Квинс, уловила ее замешательство и перевела слова индианки, сказанные на певучем языке аборигенов:

– Эти женщины говорят, что вы красивы, и называют вас Золотой Девушкой. Они поражены вашей внешностью и, по-моему, завидуют вам.

– Как странно, миссис Квинс. Я только что думала, как хороши собой эти индианки. Надо признаться, я чувствую себя слишком бледной по сравнению с ними.

– Дорогая, вы же знаете поговорку: «На чужом пастбище трава всегда зеленее». Пойдемте, нам еще нужно выяснить, на каком пароходе мы сможем добраться до Манауса.

При упоминании этого экзотического города Мэрилин почувствовала радостное возбуждение.

«Манаус, – говорилось в географическом описании, – жемчужина зодчества и культуры, сверкающая под солнцем Бразилии в таинственной глубине джунглей. Город основан на берегах Амазонки в 1669 году в качестве форта для защиты северных границ. Особенно бурно Манаус развивался в годы каучуковой лихорадки».

Держа в одной руке шляпную картонку и грациозно подбирая юбки другой рукой, Мэрилин направилась вслед за высокой угловатой миссис Квинс, которая устремилась к приземистому зданию у края пристани.

Совсем рядом с Мэрилин промчался какой-то мальчуган. Она поспешно отшатнулась, чтобы избежать столкновения, и в этот момент заметила высокого темноволосого мужчину с непокрытой головой, который пристально смотрел на нее. Дерзкий взгляд встревожил девушку, и она торопливо бросилась догонять свою попутчицу, опасаясь подвергнуться неучтивому обхождению.

Оказавшись рядом с миссис Квинс, Мэрилин услышала обрывок обращенной к ней речи. Очевидно, та не заметила отсутствия своей юной спутницы.

– Вам понравится на пароходе. Музыка и веселье – это как раз то, что нужно молоденькой девушке. Наши пароходы здесь, на Амазонке, могут составить конкуренцию пароходам на вашей Миссисипи по роскоши, подаваемым блюдам и предлагаемым развлечениям. Вам представится случай надеть ваши самые красивые платья.

Мэрилин улыбнулась, наблюдая, как светлые серо-голубые глаза женщины загорелись в предвкушении веселья и осветили худое суровое лицо миссис Квинс.

Заказав каюты на пароходе «Бразилия д'Оро», Мэрилин и ее попутчица подошли к причалу.

– Наш багаж доставят на «Бразилию», когда мы будем подниматься на борт, – сказала миссис Квинс.

Они стояли у трапа, ожидая боцмана, который должен был проверить их билеты. Миссис Квинс увлеклась приятной беседой с начальником пристани, когда Мэрилин снова почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она подняла глаза и увидела на прогулочной палубе прямо перед собой того самого высокого мужчину с непокрытой головой, опиравшегося на поручни парохода. Девушка поспешно отвела глаза, но вскоре ее взгляд снова вернулся к незнакомцу.

Яркое тропическое солнце отражалось от его белого костюма, и Мэрилин пришлось прищуриться, чтобы получше рассмотреть этого человека. Легкий ветерок перебирал пряди темных волос над загорелым лицом. Незнакомец был красив настоящей мужской красотой и явно интересовался Мэрилин. Он не сводил глаз с ее лица, и девушка почувствовала, что краснеет под этим дерзким взглядом. Заметив, что Мэрилин смотрит на судно, миссис Квинс спросила:

– Они очень красивы, не правда ли?

– Что?

– Колесные пароходы! Разве они не великолепны?

– О да, – рассеянно ответила Мэрилин. – Я слышала о колесных пароходах, которые ходят по Миссисипи, но видела их только на картинках.

Судно действительно выглядело очень нарядно: белое, с поручнями, выкрашенными красными и золотыми полосами. Трубы были ярко-оранжевыми, а трап изумрудно-зеленым. В любом другом месте эти цвета показались бы кричащими, но на этом изысканном пароходе они прекрасно сочетались друг с другом.

Подошел носильщик и взял их багаж. Мэрилин направилась вслед за миссис Квинс по трапу на борт «Бразилии». Девушка покрепче ухватилась за поручни, так как еще неуверенно ступала по суше после нескольких недель морского путешествия из Новой Англии в Бразилию, поэтому ей хотелось поскорее снова очутиться на палубе корабля. В мозгу Мэрилин мелькнула смутная мысль: можно ли испытывать не морскую, а «сушную» болезнь? Она как-то странно чувствовала себя после того, как сошла с корабля на твердую землю. Мэрилин поделилась своими впечатлениями с миссис Квинс.

– Конечно, детка. Я тоже чувствую себя не в своей тарелке. На борту «Бразилии» нам сразу станет легче. По правде говоря, я жду не дождусь, когда наконец доберусь до моей плантации, где смогу вести тихую, спокойную жизнь, которая мне так нравится.

Мэрилин с трудом могла поверить, что миссис Квинс ведет размеренную жизнь.

Они последовали за носильщиком, проводившим их к двум каютам, расположенным рядом. Смуглый мужчина небольшого роста открыл дверь, и женщины оказались в прохладной затемненной комнате, обставленной со вкусом. Убранство каюты было решено в стиле беседки, навевающей мысли о свежей зелени и бледно-розовых лепестках цветов. Ярко-розовый ковер подчеркивал светлый оттенок занавесок. С низкого потолка свисал сверкающий хрустальный светильник, в точности соответствующий уменьшенным пропорциям каюты парохода.

Каюта, отведенная миссис Квинс, была обставлена точно так же, только на полу лежал ковер малинового цвета.

– Здесь мило, не правда ли? Мэрилин, вы меня слышите?

Но та не слушала миссис Квинс. Внимание девушки было обращено на открытую дверь, где мелькнула высокая фигура мужчины в белом костюме.

– Извините, миссис Квинс, вы что-то сказали?

– Я спросила, нравятся ли вам каюты?

– Да, здесь в самом деле очень мило.

– Дитя мое, вы слишком устали. Вам нужно отдохнуть. Вы почувствуете себя лучше и сможете хорошо повеселиться вечером.

– Вероятно, вы правы. Я действительно немного устала.

– Тогда отправляйтесь в вашу каюту и полежите, а я присмотрю за багажом.

– Спасибо, миссис Квинс.

* * *

Пробудившись после непродолжительного сна, Мэрилин, свежая и отдохнувшая, с восторгом предвкушала удовольствие от предстоящего вечера на борту речного парохода. Судя по всему, вечер действительно обещал быть веселым. До нее уже доносились звуки музыки, которую играл небольшой оркестр.

Мэрилин наскоро умылась и села причесываться перед овальным туалетным столиком, задрапированным кисеей. Перед сном она торопливо разместила свои косметические принадлежности на полированной поверхности столика. Под шпильками, лентами и пудреницей Мэрилин заметила щетку для волос, оправленную в серебро.

Девушка любовно взяла ее в руки и прижала к щеке. Так ей казалось, что отец находится рядом. Это был его последний подарок перед смертью. Мэрилин снова ощутила, какая ужасающая пустота образовалась в ее жизни. Возможно, через некоторое время острые, ранящие края этой пропасти станут менее болезненно впиваться в ее душу, пустота перестанет быть столь зияющей, и Мэрилин сможет легче переносить боль потери. Девушка внимательно рассматривала гравированную поверхность оправы. Тонкий пальчик обвел буквы «Древо Жизни», название той самой каучуковой плантации, куда она направлялась. Эта плантация принесла состояние ее отцу, а теперь должна была стать новым домом Мэрилин.

Две морщинки пролегли между тонко очерченными бровями, и на мгновение у девушки возникло чувство, будто она совершила путешествие во времени. Мысли вернулись к действительности, и Мэрилин снова оказалась на пароходе, несущем ее вверх по Амазонке.

* * *

Легкий ветерок шевелил ворох бумаг, которые Мэрилин прихватила с собой на палубу. Устроившись в кресле, она попыталась разобраться в документах отца. Их семейные юристы все ей подробно объяснили, но печаль до такой степени переполняла девушку, что слова сливались в неразборчивое бормотание, а бумаги, которые она подписывала, расплывались перед глазами.

Мэрилин заглянула в бухгалтерскую книгу, которую отец использовал для своих личных записей. Полистав страницы, она обнаружила, что книга раскрылась на нескольких последних строчках, написанных незадолго до смерти Ричарда Бэннона.

Слезы снова навернулись на глаза Мэрилин, и ей пришлось усилием воли прогнать их, чтобы прочесть написанное. Внимание привлекла странная запись, смысл которой девушка не могла уловить. Она перевернула несколько предыдущих страниц и пробежала глазами по строчкам. Ничего особенного: какие-то упоминания о датах и деловых встречах, о закупках французских вин для погреба. А вот…

«Сегодня говорил со стряпчим старика Фарли. Похоже, старый чудак наконец удалился от дел и решил вспомнить давних друзей. Однако, если то, что он рассказал, правда, мне придется изменить свои планы относительно будущего Мэрилин. Необходимо как можно быстрее провести расследование».

И еще одна запись, две недели спустя…

«Кажется, Квинтон знает, о чем говорит. Обстоятельства, несомненно, указывают на это… Однако я не могу поверить, что Картайл виновен в такой подлости. Мальчик, которого я когда-то знал, не способен на это… Снова жду известий от Квинтона».

Другая запись, через месяц… «Да, все верно… Картайл пренебрег моими пожеланиями руководствоваться Законом о свободном чреве, и я не собираюсь прощать его. На основании нашей с ним переписки в последнее время и некоторых других источников, я склонен верить обвинениям Квинтона. И это еще не все: порывшись в памяти, я вспомнил, что мой друг Картайл Ньюсом-старший жаловался на своего сына. Вроде бы мальчик жестоко избил раба до смерти. Заходил разговор и о том, чтобы лишить парня наследства…»

И одна из последних записей…

«Я еще глубже покопался в прошлом Картайла. Теперь я убежден в его виновности. Следует полностью изменить планы насчет Мэрилин. Я собираюсь избавиться от своей доли в «Древе Жизни». Будь проклят Картайл Ньюсом!»

Мэрилин так и не поняла, о чем говорилось в записях отца. В любом случае, было поздно предпринимать что-либо. Она уже в Бразилии и едет на «Древо Жизни». Ричард Бэннон умер, не успев выйти из дела. Мэрилин постаралась побороть охватившее ее волнение. Отец всегда старался всячески оградить дочь от тягот жизни. И все же его последние записи казались странными.

Разбирая содержимое шляпной картонки в поисках свежей ленточки, Мэрилин наткнулась на письмо, которое Картайл Ньюсом прислал, узнав о смерти ее отца. Она помнила его почти наизусть.

«Моя дорогая Мэрилин.

Я глубоко опечален известием о кончине вашего отца. Я знаю, его уход стал для нас большим потрясением. Могу лишь выразить вам мои самые искренние соболезнования в этот скорбный нас.

Ваш отец был неоценимым деловым партнером, которого глубоко уважал и почитал мой отец, Картайл Ньюсом-старший. Помню, что в детстве я и сам несколько раз встречался с вашим отцом.

Мы поддерживали переписку, и в одном из писем он попросил меня стать вашим защитником в случае таких обстоятельств, как его кончина.

Это письмо должно послужить вам дружеским приглашением на плантацию «Древо Жизни», совладелицей которой вы теперь являетесь. Здесь будет ваш новый дом.

Прилагаю расписание отплытия пароходов из Новой Англии, а также указания относительно путешествия.

Если вам удастся заказать билет на «Викторию», то миссис Розали Квинс, которая возвращается в Бразилию, станет вам приятной попутчицей. Она довезет вас до «Древа Жизни». Ее собственная плантация находится всего в десяти милях от нашей.

С нетерпением ждем вашего приезда.

С наилучшими пожеланиями, остаюсь

Ваш покорный слуга,

Картайл Ньюсом».

Мэрилин сложила письмо вместе с остальными бумагами и, решив разобраться во всем на досуге, спустилась в каюту, чтобы переодеться к ужину.

Золотистое платье из мягкого шелка, восхитительно оттенявшее нежную кожу и блестящие волосы Мэрилин, вызвало восхищение у миссис Квинс, которая заглянула в каюту девушки, чтобы вместе с ней пойти в роскошный зал, где пассажиры уже собрались на ужин.

Они вышли из каюты Мэрилин и стали прогуливаться по палубе, смеясь над забавными замечаниями миссис Квинс по поводу влюбчивой натуры латиноамериканцев. Когда женщины вошли в обеденный зал, оказалось, что он полон.

– Ах, дорогая, я недооценила число пассажиров, которые захотят поужинать здесь в вечер отплытия. Надеюсь, нам не придется слишком долго ждать, пока освободится столик. Я проголодалась, – призналась миссис Квинс.

Мэрилин могла ждать сколько угодно, хотя тоже была голодна. Обеденный зал ослепил ее своей роскошью. Ярко-красные ковры на полу, картины в позолоченных рамах, множество женщин в пышных нарядах и мужчин в безукоризненных костюмах. Хрустальные люстры разливали над столами теплое сияние, заставляя переливаться разноцветными искорками драгоценные камни в серьгах и колье дам. После простоты и практичности грузового парохода «Виктория», который привез их в Бразилию, глазам Мэрилин открылось приятное зрелище роскоши и великолепия «Бразилии д'Оро». К ним приблизился метрдотель.

– Прошу прощения, мадам, но столик освободится не раньше чем через час. Может быть, вы предпочтете, чтобы ужин подали вам в каюту?

Миссис Квинс повернулась к Мэрилин, желая узнать ее мнение. Заметив разочарование на лице девушки, она ответила:

– Нет, мы подождем. Хоть я и проголодалась, но не хочу разочаровывать мою спутницу в ее первый вечер на борту амазонского парохода.

Суровый взгляд метрдотеля смягчился, он слегка улыбнулся Мэрилин и, прежде чем удалиться, отвесил поклон миссис Квинс.

Заиграла музыка, и Мэрилин обратила внимание на оркестр. Музыканты в красных сюртуках и черных брюках сидели на возвышении у одной из стен. Девушка удивилась: все они оказались индейцами, но так хорошо наигрывали популярные мелодии, что можно было подумать, что они американцы или англичане.

Краем глаза Мэрилин уловила резкое движение у себя за спиной и обернулась. За одним из столиков сидел тот самый джентльмен, который так дерзко разглядывал ее раньше. Внезапно их глаза встретились. Мэрилин быстро отвела взор, но поймала себя на том, что снова украдкой взглянула на незнакомца. Он уже встал и направлялся прямо к ней. Почему-то сердце Мэрилин бешено заколотилось, а дыхание перехватило так, что она едва не потеряла сознание. Девушка наблюдала, как темноволосый мужчина пробирается среди многочисленных посетителей ресторана. Он больше не смотрел на нее, и сердце Мэрилин упало. Незнакомец приблизился, и Мэрилин отметила его высокий рост. Она едва доставала головой до его широких плеч. Миссис Квинс негромко воскликнула за спиной Мэрилин:

– Это же Себастьян! Как нам повезло!

Он грациозно поднялся по ступенькам невысокой лестницы, на которой стояли женщины. Себастьян улыбнулся, и белоснежные зубы блеснули на его загорелом лице. Мэрилин успела заметить его глаза, черные, как у индейцев.

– Миссис Квинс? Я не ожидал увидеть вас раньше следующего месяца. Если бы я знал, что вы путешествуете на том же судне, что и я, то непременно пригласил бы вас поужинать со мной.

– Интересно знать, что вы делаете в Белене в это время года? Можно подумать, что вы слишком озабочены продажей своего каучука и поэтому решили отправиться на восток. Однако, признаюсь, мы, как никто другой, рады встрече с вами. Метрдотель сообщил нам, что столик освободится лишь через час. – С этими словами миссис Квинс повернулась к Мэрилин.

Себастьян проследил глазами направление взгляда миссис Квинс и вежливо поклонился Мэрилин.

– Мэрилин Бэннон, позвольте мне представить вам Себастьяна Риверу. Мэрилин едет вместе со мной, Себастьян.

– Здравствуйте, мисс Бэннон.

Его глаза сверкнули, когда он устремил на Мэрилин свой взгляд, пронзили ее, словно огненные стрелы. Девушка едва не задохнулась от волнения и с трудом взяла себя в руки. Никогда в жизни она не встречала столь красивого мужчину, от которого исходил такой мощный заряд энергии. Собравшись с силами, Мэрилин ответила:

– Здравствуйте, мистер Ривера.

– Леди, я почту за честь пригласить вас за мой столик.

Миссис Квинс ответила в своей обычной безапелляционной манере, к которой Мэрилин уже успела привыкнуть:

– А я-то уж и не надеялась, что вы пригласите нас. Но, уверяю вас, в таком случае я бы сама попросила вас об этом. Так что вы правильно поступили, Себастьян!

Черные глаза мужчины блеснули, и он улыбнулся Розали Квинс.

– Исходя из опыта нашего долгого знакомства, миссис Квинс, я и не сомневался, что вы так поступите. Однако позвольте уверить вас, что ужин в вашем обществе доставит мне большое удовольствие.

Он предложил руку каждой из дам и помог им сойти по ступенькам в обеденный зал. Вежливо извиняясь перед людьми, которых пришлось побеспокоить, Себастьян Ривера провел женщин к своему столику и предложил им сесть.

Завязалась оживленная беседа, в основном благодаря остроумию и красноречию миссис Квинс. Тушеная баранина с рисом, предложенная на ужин, была чрезвычайно вкусной, а вино, которое Себастьян выбрал к мясному блюду, прекрасно дополняло восхитительные блюда.

Когда официант подошел, чтобы принять заказ на десерт, миссис Квинс радостно воскликнула:

– Наконец-то! Себастьян, у меня нет слов, чтобы высказать, как долго я скучала по «клеахо».

– Могу себе представить, миссис Квинс. Вполне понятно, что такой плод, как гуава, не слишком популярен в Америке.

Этот обмен мнениями озадачил Мэрилин. Розали Квинс поспешила объяснить:

– Себастьян имеет в виду мою страсть к любимому лакомству бразильцев мякоти гуавы с творогом. Не хотите попробовать? А может, вы предпочитаете «Благословенную мать»?

– Что? «Благословенная мать»? Что это такое? Себастьян и миссис Квинс рассмеялись, но, заметив замешательство девушки, мужчина произнес:

– Мисс Бэннон, простите меня за неучтивость. Мы с миссис Квинс позволили себе немного посмеяться над вашим неведением. «Благословенная мать» – это название, которое местные жители дали маленьким круглым пирожным. Они очень похожи на французское песочное печенье. Индейцы обычно пекут их по поводу религиозных праздников, отсюда и название «Благословенная мать».

– О, понимаю. Наверное, мне стоит попробовать эти пирожные, если вы не имеете ничего против.

При виде сконфуженных лиц своих собеседников, Мэрилин милостиво улыбнулась.

– Кажется, мисс Бэннон обладает насмешливым умом и чувством юмора, – заметил Себастьян. – Миссис Квинс, я не нахожу слов, чтобы передать мой восторг от предвкушения этого плавания вверх по Амазонке. Благодаря вам и мисс Бэннон я, вероятно, буду единственным джентльменом на борту, который удостоился чести находиться в обществе двух столь приятных дам.

– Себастьян, приберегите свои речи для танцев. Мои старые ноги не в состоянии выдержать неудобств, причиняемых тесными бальными туфлями. Умоляю, не стесняйтесь пригласить Мэрилин на танец, опасаясь при этом оставить меня одну за столом. – Миссис Квинс прижала руку к губам, чтобы скрыть сдержанный зевок. – Сразу же после десерта я отправлюсь в свою каюту, а вам доверю сопровождать мисс Бэннон. Мне совсем не хочется изображать из себя дуэнью, уверяю вас. Я достаточно давно знакома с вами, Себастьян, чтобы без сомнений оставить Мэрилин на ваше попечение. Мужчина кивнул.

– Я буду счастлив сопровождать вас, мисс Бэннон.

Он улыбнулся. Мэрилин испытывала необъяснимое волнение, от которого перехватило дыхание. На протяжении всего вечера Себастьян не сводил с нее глаз. Мэрилин не могла понять, почему ее так тянет к этому человеку? Что за странное волнение будоражило ее душу?

Снова заиграла музыка. Тихая, завораживающая мелодия, которую Мэрилин никогда раньше не слышала. Официанты тушили свечи, ярко горевшие в люстрах над столами.

Огромный негр в пестрых причудливых штанах и оранжевой рубашке, расстегнутой до пояса, вышел на танцевальную площадку и сел на корточки, установив между колен пару барабанов.

Флейтист играл завораживающую мелодию, которая звучала на октаву выше остальных инструментов. Неожиданно на площадке появились еще двое негров, мужчина и женщина, в красочных костюмах. Они застыли в грациозной позе, ожидая, пока смолкнет музыка. Все притихли и сидели в ожидании.

– Вам предстоит большое удовольствие, Мэрилин, – прошептала миссис Квинс. – Если я не ошибаюсь, это то самое трио, которое покорило Рио-де-Жанейро. Они из Африки и, насколько я понимаю, добились большого успеха. Наверное, едут в Манаус, где будут выступать в оперном театре.

– Шшш… – требовательно шикнули за спиной миссис Квинс. Одна из женщин поднесла палец к губам и сделала Мэрилин знак смотреть на танцевальную площадку.

Танцовщица начала двигаться, покачивая бедрами в такт музыке; мужчина следовал в танце за ней. Барабанщик отбивал медленный ритм, неуловимо убыстряя его по мере того, как разворачивался танец. Музыка вела за собой, и теперь флейтист выводил тихую мелодию, которая достигала невероятно чистых высоких нот. Танцоры подчинялись ее переливчатому убыстряющемуся ритму, пока их тела не переплелись в тесном объятии. Мэрилин никогда не видела ничего подобного. Однажды в Нью-Йорке она вместе с отцом побывала на балете, и сейчас не могла себе представить, как восприняло бы утонченное нью-йоркское общество 1887 года таких танцоров в оперном театре.

Ее внимание привлекла темнокожая танцовщица. Высокая, гибкая, она изогнулась назад с выражением экстаза на лице. Свет нескольких оставленных зажженными свечей отразился в капельках пота над верхней губой негритянки и заиграл разноцветными огоньками, похожими на крошечные бриллианты.

Мелодия и ритм постепенно утратили легкость и наконец замерли. Танцоры застыли, являя взорам зрителей картину, полную драматизма. Присутствующие хранили молчание. Мэрилин оглянулась вокруг и заметила, что мужчины расстегивали воротники рубашек, а женщины лихорадочно обмахивались веерами. Мэрилин почувствовала странное возбуждение. Она перевела взгляд на своих соседей по столику. Миссис Квинс, казалось, была загипнотизирована происходящим на сцене и не сводила глаз с танцоров. Себастьян Ривера пристально смотрел на Мэрилин. Его пронзительный взгляд вопрошал и требовал ответа. Она отвела глаза, внезапно ощутив себя очень красивой под этим нежным чувственным взглядом. Этот человек странно действовал на нее, заставляя осознавать саму себя, свою красоту и женственность.

Они долго смотрели в глаза друг другу. Мэрилин чувствовала, что Себастьян пытался заглянуть в глубины ее души, и она с радостью открыла ему свое сердце.

Некоторое время спустя миссис Квинс отправилась спать. Мэрилин и Себастьян говорили о пустяках и радовались обществу друг друга. Незадолго до полуночи Себастьян неохотно согласился, что час поздний, и предложил прогуляться по палубе, прежде чем он проводит Мэрилин в ее каюту.

Ночной небосвод был усыпан звездами. Себастьян показал ей Южный Крест, находившийся прямо над «Бразилией». Молодые люди молчали, между ними царило полное согласие.

– О чем вы думаете, мисс Бэннон?

– Сейчас в Америке конец декабря, и зима набирает силу. А здесь вечное лето. Трудно представить себе, насколько велик мир, если два сезона могут протекать одновременно. Мне всегда казалось, что Новая Англия мой единственный дом. А теперь я в Бразилии на борту парохода, идущего вверх по Амазонке к городу, о котором я несколько месяцев назад даже не слышала. Слава Богу, что я путешествую вместе с миссис Квинс, иначе наверняка ужасно боялась бы. Благодаря ей это путешествие стало для меня увлекательным приключением.

– Да, Розали Квинс это умеет. Она смотрит на мир глазами ребенка. Каждый день становится для нее приключением, и она заставляет окружающих испытывать такие же чувства.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Уже при первой встрече она полностью расположила меня к себе. Миссис Квинс поистине замечательная женщина.

– В большей степени, чем вы себе представляете, мисс Бэннон. Когда сорок лет назад миссис Квинс и ее супруг приехали в Бразилию, она мужественно переносила лихорадку и голод, работая бок о бок с Аленцо в девственном каучуковом лесу. Мистер Квинс сам признал, что если бы не воля и настойчивость жены, он покинул бы Бразилию, чтобы поискать счастья в другом месте.

Розали Квинс и ее муж принесли цивилизацию в дикий край джунглей, где индейцы жили в хижинах с тростниковыми крышами. Она пригласила католиков-миссионеров, которые начали выводить индейцев из невежества. Именно миссис Квинс создала первую больницу для негров и индейцев. Здесь Манаус смотрит на нее как на первую даму общества, и ни один прием во время светского сезона не может считаться удавшимся, если на нем не присутствует миссис Квинс. Всю жизнь Розали Квинс трудилась не покладая рук, и иногда я думаю, что теперь ей тягостно иметь так много свободного времени в своем распоряжении. Мне кажется, что если бы представилась такая возможность, она охотно обернула голову куском ткани и пошла бы работать на поля вместе с индейцами, как делала когда-то. Миссис Квинс замечательная женщина. Все, кто знаком с нею, отдают должное ее интересу к жизни, безупречной честности и цельности натуры. Я, например, считаю, что мне очень повезло входить в число ее друзей.

– Я рада, что вы поведали мне о миссис Квинс, мистер Ривера. Сама она ничего этого никогда не рассказала бы, хотя, должна признаться, я догадывалась о том, что узнала от вас. Только женщина, познавшая трудности, может обладать способностью к бескорыстному пониманию. Именно эту черту я нашла в миссис Квинс. На меня она излила свои материнские чувства. Мне даже показалось, что я получила особую привилегию заменить на время ее дочь Сьюзан.

– Вы правы, считая, что вам оказано предпочтение. Скажите, как, по ее мнению, поживает Сьюзан в Америке?

– Очень хорошо, насколько мне известно. Хотя я знаю, что миссис Квинс сильно скучает по дочери.

Мэрилин поежилась от ночной прохлады и легкого ветерка. Себастьян сразу же заметил это и плотнее закутал ее плечи в шаль.

– Теперь я должен проводить вас в вашу каюту. Я бы не вынес даже мысли о том, что вы проболеете в течение всего плавания и я буду лишен вашего общества.

При этих словах Мэрилин опустила ресницы, чувствуя, как восхитительная теплая волна снова охватывает ее тело. Себастьян приподнял подбородок девушки и низким хриплым голосом проговорил:

– Простите меня.

Не успела Мэрилин опомниться, как теплое дыхание коснулось ее щеки, а затем его чувственные губы прильнули к ее губам.