На грязной пристани в портовом городе Белене яркое бразильское солнце освещало пестрые толпы людей.

На каждом шагу встречались торговцы, громко расхваливающие свой товар. Моряки слонялись от одного лотка к другому и, долго торгуясь, тем не менее раскошеливались.

Нищие дети следовали за ними по пятам и, дергая за рукав или штанину, выпрашивали сладости или жестами призывали купить что-нибудь в их семейных лавчонках.

Индейские женщины в длинных юбках, обернутых вокруг их стройных ног, спорили, у какого торговца лучшие товары. Все вокруг выглядело ярко и богато. Это было очень любопытное зрелище для Ройалл, которая не видела ничего подобного в ее родной Новой Англии.

Особенно ее заинтересовали индейские женщины. Они были красивые и стройные, темнокожие, не такие черные, как негритянки, а орехово-коричневые, с большими черными глазами и прямыми черными волосами, стянутыми на затылке. Они носили яркую одежду и украшения, подчеркивающие цвет их лица, и Ройалл чувствовала себя бледной рядом с ними.

Она заметила, что некоторые женщины оценивающе смотрят на нее, и почувствовала, что краснеет под их дерзкими взглядами. Некоторые из них разговаривали друг с другом, кивая в ее сторону.

Миссис Куинс, заметив ее смущение, перевела ей их легкий музыкальный язык:

— Они говорят, что ты красива, называют тебя золотой девушкой. Эти индейцы всегда восхищаются светлой кожей и волосами. Они завидуют тебе.

— А я как раз думала, какие они красивые. Рядом с ними я чувствую себя бледной.

— Ну, дорогая, ты же знаешь поговорку «Трава всегда зеленее…» Идем, мы должны узнать, где нас разместят на пароходе. Я не доверяю предварительному заказу. Пропади пропадом это дурацкое кресло, — с раздражением пожаловалась старая леди. — Если эти колеса застрянут между булыжниками мостовой, бедный Алонзо останется без жены. И это хитроумное изобретение называют инвалидной коляской! — продолжала она ворчать, пока Ройалл подталкивала коляску сзади. — Я же называю это проклятием! Толкай, Ройалл! И держи покрепче. Да защитит нас Господь! Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не окажусь в Манаусе!

При упоминании этого экзотического города Ройалл ощутила трепет.

Манаус, как гласил учебник географии, — это найденные в земле и не имеющие владельца сокровища и богатства, сверкающие под бразильским солнцем. Воздвигнутый на берегах Амазонки на доходы, полученные от добычи каучука, он глубоко затерялся в таинственных джунглях Бразилии.

Положив на колени миссис Куинс свою сумочку, Ройалл расправила плечи и стала толкать инвалидную коляску в направлении невысоких зданий у края верфей.

Маленький мальчик промчался мимо нее. Вильнув в сторону, чтобы не столкнуться с ним, она заметила высокого черноволосого мужчину, который вытаращился на нее. Взгляд его был слишком дерзок, и Ройалл бросилась вперед, чтобы избежать возможной грубости.

— Ты будешь очарована колесным пароходом. Это именно то, что нужно молодой девушке. Веселье и музыка. Наши пароходы здесь, на Амазонке, не уступают вашим на Миссисипи в роскоши и развлечениях. Там будет шанс покрасоваться в твоих платьях.

Ройалл улыбнулась, наблюдая, как бесцветные глаза миссис Куинс загорелись лукавым огоньком.

Взяв билеты на пароход «Золото Бразилии», Ройалл повезла свою компаньонку к пристани.

— Нам надо как-то погрузить наш багаж на пароход.

Остановившись перед трапом, женщины ожидали, пока служащий подтвердит их места. Розали Куинс была поглощена оживленной беседой с агентом, когда Ройалл снова почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она быстро обернулась. Ее золотисто-янтарные глаза окинули взглядом верхнюю палубу. Оттуда на нее смотрел своим холодным насмешливым взглядом ее вчерашний знакомый.

Боже всемогущий! Что он делает здесь, на борту их парохода? Не может же он плыть вместе с ними. В это невозможно поверить.

Воспоминания о празднике нахлынули на нее. Она пыталась овладеть собой. Этого не может быть! Молодая женщина слегка подняла глаза. Он стоял на том же месте, небрежно опираясь о перила и не сводя с нее взгляда. В ответ Ройалл уставилась на него так же дерзко и так же насмешливо. На нем был костюм ослепительной белизны — Ройалл даже сощурилась. Она поймала себя на том, что вытягивает шею, чтобы лучше видеть, и тут же разозлилась. Что он себе вообразил? И какое ей дело до того, что думает этот надменный господин! Как смеет он так дерзко смотреть на нее? Ройалл стало не по себе. Ну почему все так произошло? «Пират» ведь должен был сесть на корабль в Рио и навсегда уплыть из ее жизни. Она не могла даже предположить, что их пути снова пересекутся; в таком случае она бы никогда не позволила произойти тому, что было между ними. Она вздернула подбородок, продолжая смотреть на него с презрением.

Мужчина по-прежнему не сводил с нее глаз. И снова Ройалл была поражена его красотой, его мужественностью. И если ее не обманывало зрение, он по-прежнему интересовался ею. Из озорства, слегка улыбаясь уголками рта, она кокетливо подмигнула своему вчерашнему любовнику. Он коротко кивнул в ответ, отвечая на ее легкий флирт.

Розали Куинс повернулась к Ройалл.

— Ты когда-либо видела что-нибудь более красивое в своей жизни?

Неправильно истолковав слова миссис Куинс, Ройалл рассмеялась.

— Нет, миссис Куинс, могу с уверенностью признаться, что никогда не видела ничего такого… такого… франтоватого.

Розали удивленно подняла брови.

— Никогда раньше не слышала, чтобы кто-нибудь называл судно франтоватым. Впрочем, это неважно. Я так люблю эти колесные пароходы.

Ройалл следила за мужчиной на верхней палубе.

— Я видела их только на картинках, — ответила она рассеянно.

— Что-нибудь случилось, Ройалл?

— Случилось? Конечно, нет, миссис Куинс.

Она не могла допустить, чтобы словоохотливая леди заподозрила, что все ее внимание занимает какой-то мужчина на палубе парохода. А что если он подойдет и покажет, что знаком с ней? Нет, неуверенно убеждала она себя, конечно же, он не может быть настолько невоспитан. Или может?

Ройалл наблюдала за людьми, проходящими на посадку.

К ним подошел стюард и покатил коляску миссис Куинс по ярко-зеленому трапу к верхней палубе парохода. Поднимаясь по шатким сходням, Ройалл крепко держалась за веревочные перила. Интересно, подумала она, можно ли заболеть «земельной болезнью»? Она определенно чувствовала легкую тошноту после того, как сошла с судна на твердую землю. Или так повлияла на нее встреча с «пиратом»? Она поделилась своими сомнениями с миссис Куинс.

— Господи помилуй! Да, дитя. Я тоже чувствую себя неважно после нашего длительного морского путешествия. Остановка здесь, в порту, не слишком-то помогла. Мы будем намного лучше чувствовать себя на борту «Бразилии». По правде говоря, я не могу дождаться, когда прибуду на плантацию, где смогу, наконец, отдохнуть и вернуться к размеренной жизни.

Ройалл с трудом верилось, что миссис Куинс могла вести когда-либо пассивный образ жизни.

Они проследовали за стюардом к своим местам. Маленький смуглый мужчина открыл две двери и провел их в прохладную, тускло освещенную каюту, обставленную вполне элегантно. Оформленная в зеленых и светло-розовых тонах, она напоминала временный летний домик. Темно-розовый ковер оттенял светлые цвета драпировок. С низкого потолка свисала маленькая сверкающая хрустальная люстра, которая гармонировала с миниатюрными пропорциями каюты.

Каюта миссис Куинс была оформлена так же, только ковер в ней был малиновым.

— Здесь прелестно, верно? Ройалл, ты слышишь меня?

Та не слышала миссис Куинс. Ее взгляд был прикован к высокой фигуре, одетой в белый костюм, которую она заметила через открытую дверь.

— Извините меня, миссис Куинс, вы что-то сказали?

— Я говорила, что эти каюты довольно милы, тебе не кажется?

— Да, действительно очень милы.

— Дитя, ты, кажется, устала. Может, тебе стоит лечь и отдохнуть? К вечеру ты почувствуешь себя лучше и сможешь повеселиться.

— Наверное, вы правы. Я действительно немного устала.

— Я так и подумала. Почему бы тебе не пойти в свою каюту и не отдохнуть? Я прослежу, чтобы наш багаж погрузили.

* * *

У себя в каюте Ройалл опустилась на кровать. Внутри ее все бурлило, отчего она чувствовала себя больной. Это невозможно! Немыслимо! Он не мог быть здесь, на борту этого парохода, ехать с ними, явно направляясь в Манаус. Это просто какой-то бред! Мысли вихрем проносились в ее мозгу. Как он поведет себя? Что скажет? Джентльмен он или нет? Неужели он посмеет упомянуть об их встрече в Рио-де-Жанейро? Неужели выставит напоказ их отношения?

Вопросы роились в голове, но ответы не приходили. Наконец она решила, что есть лишь один выход. Ройалл откинулась на подушки. Если он посмеет подойти к ней, она будет игнорировать его. Сделает вид, что он обознался. Для этого потребуются смелость и мастерство актрисы, но ведь на карту поставлена ее репутация.

Почему? Ну почему, когда один-единственный раз в жизни она последовала своим инстинктам и желаниям, судьба хочет наказать ее? «Дура! Дура!» — ругала она себя, колотя руками по покрывалу. Почему она не послушалась миссис Куинс и не осталась на судне, мирно потягивая лимонад?

Ройалл зажмурилась и повернулась на бок. Он наглый, бессовестный негодяй! Ей нужно было понять, что он не джентльмен: так пялиться на нее, улыбаться ей! Джентльмен никогда не напомнит леди о ее неблаговидном поступке. Его глаза просто пожирали ее, и это на людях! Стыд залил румянцем ее щеки. Но затем ее предательская память напомнила ей, как он смотрел на нее в ту ночь, как его руки прикасались к ней, ласкали, уносили в мир таких желаний и страстей, о существовании которых она могла только догадываться, о которых могла лишь мечтать. Нежные губы, требовательные сверкающие черные глаза, нежные ищущие пальцы. «Прекрати! Прекрати!» — кричал ее мозг, хотя тело противилось, страстно желая чувствовать эти губы, руки.

Ее беспорядочные мысли не давали покоя. Подскочив с кровати, она заметалась по каюте, словно львица в клетке. Миссис Куинс права: сон, ей нужен сон. Дрожащими пальцами она вынула шпильки, удерживающие на голове крошечную шляпку. Раздевшись до сорочки, она задернула портьеры на иллюминаторах. В каюте стало темнее. Ройалл легла на кровать и закрыла глаза, отгоняя все мысли, моля сон снизойти на нее.

* * *

Проснувшись после недолгого сна, Ройалл почувствовала себя бодрее и обнаружила, что с нетерпением ждет предстоящего вечера на борту парохода. Судя по всему, он должен быть приятным. С палубы уже доносились звуки музыки, напомнившие ей о недавнем карнавале.

Ройалл быстро умылась и села перед туалетным столиком, чтобы уложить волосы. Под ворохом шпилек и лент она отыскала свою серебряную щетку для волос и любовно прижала ее к щеке. Это был последний подарок ее отца перед смертью. Ей снова стало грустно. Потеря отца была для нее намного ощутимее, чем потеря Мак-Дэвиса. Она разглядывала обратную сторону щетки. На ней была нанесена гравировка. Ройалл прочла надпись: «Королевство Бразилии» — это название каучуковой плантации, на которую она ехала. Именно благодаря этой плантации разбогател ее отец. Теперь она станет ее новым домом.

Морщинка пролегла между ее тонко очерченными бровями, и на мгновение она почувствовала, словно перемещается во времени. Ее мысли вернулись к реальности. Она вышла из каюты.

Дул легкий ветерок. Удобно устроившись в кресле на палубе, Ройалл пыталась разобраться в бумагах отца. Смысл их тщательно разъясняли ей семейные адвокаты, но она была тогда так убита горем, что их слова казались бессмысленными, а бумаги, которые она подписывала, расплывались у нее перед глазами.

Среди документов она обнаружила личный дневник отца. Ройалл перечитала его и нашла последние записи, которые Ричард Хардинг сделал перед смертью.

На глазах выступили слезы, она смахнула их, пытаясь прочесть аккуратный мелкий почерк. Ей встретилась одна странная фраза, которую она не могла понять. Снова вернувшись к предыдущим страницам, пробежала глазами по строчкам. Ничего особенного: несколько дат встреч, что-то о покупке французского вина для погребов… Вот: «Сегодня получил весточку от адвоката, старика Фарлея. Старый чудак наконец отошел от дел и начал вспоминать своих старых друзей. И все-таки, если то, о чем он мне рассказал, окажется правдой, мне придется изменить свои планы, касающиеся будущего Ройалл. Это требует тщательного расследования».

Затем другая запись, две недели спустя: «Моррисон, адвокат Фарлея, кажется, знает, о чем говорит. Свидетельства явно указывают на то, что… И все равно я не могу поверить, что Карлайл мог совершить такой поступок. Это так не похоже на того молодого человека, которого я знал… Жду дальнейших сообщений от Моррисона!»

Еще запись, месяц спустя: «Да, это правда. Карлайл не исполнил моей просьбы подчиниться закону принцессы Изабель, и я не намерен мириться с его поведением. Судя по последней переписке с ним, а также по другим источникам, которые привлекли мое внимание, я склонен поверить обвинениям Моррисона. И это не все. Еще я припомнил, как однажды мой дорогой друг пожаловался мне на своего сына. Дело в том, что его мальчик забил насмерть раба. Был даже разговор о лишении мальчишки наследства».

И среди последних записей: «Больше и больше я ворошу прошлое; теперь я совершенно убежден, что Карлайл виновен. Я должен коренным образом изменить свои планы в отношении Ройалл. Я собираюсь продать свою долю в «Рейно Бразилия» — и к черту Карлайла Ньюсама!»

Ройалл не могла понять, о чем шла речь, и было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Она уже была на пути к «Рейно», «Королевству Бразилии». Ричард Хардинг умер прежде, чем у него появилась возможность продать свою долю плантации. Ройалл выбросила из головы тревожащую фразу, которую прочла в дневнике. Отец всегда был чересчур мнительным, и тем не менее что-то было неладно.

Роясь в коробке в поисках новой ленты, Ройалл наткнулась на письмо, которое прислал ей Карлайл Ньюсам после получения вести о смерти ее отца. Она наизусть помнила его витиеватые фразы:

«Моя дорогая Ройалл!

Карлайл Ньюсам».

Я весьма опечален новостью о смерти вашего отца. Я знаю, что его кончина безмерно тяжела для вас.

Ваш отец был прекрасным деловым партнером, был очень уважаем и чтим моим отцом. Я встречался с ним только однажды, будучи еще юношей.

Это письмо должно донести до вас мое дружеское приглашение приехать в «Рейно Бразилия». Надеюсь, оно станет вашим домом.

К письму прилагаются даты отплытия кораблей из Новой Англии, а также инструкции в отношении путешествия.

Если вам удастся купить место на «Виктории», вы будете иметь удовольствие путешествовать в приятной компании миссис Розали Куинс, которая возвращается в Бразилию. Она доставит вас прямо в «Королевство». Ее плантация всего в десяти милях отсюда.

Мои сыновья, Карл и Джейми, выражают вам свои соболезнования и желают безопасного и быстрого путешествия.

С наилучшими пожеланиями

Ройалл почувствовала, что снова раздражена письмом Карлайла Ньюсама. В нем говорилось все правильно, но вот о чем не упоминалось, так это о том, что Ройалл теперь владела половиной «Королевства». Содержание письма было скорее проявлением щедрого предложение гостеприимства, хотя она имела неотъемлемое право посмотреть на свое владение. Ройалл нахмурилась, глядя в зеркало. Хватит этих черных мыслей. Все решится с «бароном», как он любил себя называть, когда придет время. Теперь же у нее есть более неотложные проблемы: внезапное, неожиданное появление «пирата». «Пират» занимал все ее мысли.

* * *

Женщина уложила волосы в модную прическу. Копна ее золотых локонов была собрана кверху в греческом стиле. Такой стиль удачно подчеркивал ее грациозную шею и мягкие линии ее округлых плеч.

Выбрав платье из тонкого шелка темно-янтарного цвета, Ройалл приложила его к себе и залюбовалась своим отражением в длинном зеркале на дверце шкафа. Пышность и слабое мерцание платья как нельзя лучше подходили для вечерних развлечений. Щеки ее порозовели от возбуждения, потому не было необходимости в румянах, и она лишь слегка прикоснулась помадой к своим пухлым губам. Заметит ли он ее?

Взяв сумочку и кашемировую шаль, бросила последний взгляд в зеркало. Не стыдясь, она оценивала себя, и ей нравилось то, что в нем отразилось. Ройалл улыбнулась, вспомнив о разговоре местных женщин о себе и то, что они называли ее «золотой девушкой». Она думала, что будет чувствовать себя слишком неловко из-за своей белой кожи в этой стране, где почти все были темнокожими. Но потом вспомнила, как смотрел на нее «пират», и приятно затрепетала от событий о той сказочной ночи.

— Ройалл, ты одета?

— Да. Я готова.

Дверь открылась, и появилась миссис Куинс, прямо сидящая в своей коляске.

— Кажется, я наконец научилась управлять этим проклятым сооружением, — вздохнула Розали, передвигая ладонями огромные колеса. Она надела темно-бордовое шелковое платье, которое хорошо сидело на ее округлой фигуре.

— Ройалл, ты выглядишь превосходно. Все обязательно обратят на тебя внимание, когда мы войдем в столовую. Надеюсь, ты готова отразить натиск наших бразильских джентльменов, снискавших себе дурную славу ловеласов.

Ройалл выкатила коляску с миссис Куинс из каюты на верхнюю палубу. Ее развеселили забавные шутки старой леди по поводу влюбчивой природы латиноамериканцев.

Когда они появились, обеденный зал был переполнен.

— О дорогая, я не ожидала увидеть такое количество пассажиров, обедающих здесь в день отплытия. Надеюсь, нам не придется долго ждать, пока освободится столик. Я умираю с голоду!

Ройалл была согласна подождать, несмотря на то что тоже была голодна. Обеденный зал был роскошным. Темно-красные ковры, позолоченные рамы картин, правда, сомнительного вкуса, изобилие женщин в шикарных нарядах и тщательно одетых мужчин. Хрустальные люстры бросали мягкий свет на поверхность столов и рождали ослепительный блеск, исходящий от многочисленных драгоценностей. После опрятной и строгой обстановки на «Виктории», на которой они приплыли в эту страну, пышность и изобилие парохода «Золото Бразилии» радовали глаз Ройалл.

Коренастый, сурового вида распорядитель подошел к ним.

— Прошу прощения, мадам, но вам придется подождать, пока освободится столик. Может быть, вы желаете, чтобы вам подали обед в ваши каюты?

Миссис Куинс повернулась, чтобы посмотреть на реакцию Ройалл. Увидев разочарование на ее лице, она ответила:

— Нет, мы подождем. Как бы голодна я ни была, мне совсем не хочется разочаровывать мою юную подругу в ее первый вечер на амазонском пароходе.

Суровый взгляд распорядителя тут же смягчился, и он слегка улыбнулся Ройалл, затем, уходя, поклонился миссис Куинс.

Снова заиграла музыка, и Ройалл повернулась, чтобы посмотреть на оркестр. Музыканты сидели на возвышении. Она была удивлена, что все оркестранты — индейцы. Они играли популярные мелодии так хорошо, что можно было подумать, что это англичане или американцы.

Какое-то движение привлекло ее внимание, и она перевела взгляд на зал. Там, в глубине, сидел «пират». Неожиданно взгляды их встретились и задержались. Ройалл торопливо отвела взгляд и тут же обнаружила, что снова смотрит в его сторону. Он поднялся и уже шел по направлению к ней. Сердце ее бешено заколотилось; ей казалось, что оно пульсирует где-то прямо в горле и вот-вот задушит ее. Она наблюдала, как мужчина пробирался между столиками. Он больше не смотрел на нее, и ею овладело разочарование. Пока «пират» приближался, Ройалл снова обратила внимание, каким он был высоким — по ее предположению, около шести футов.

Миссис Куинс позади нее тихо ахнула:

— Бог мой, Себастьян. Какая удача! Я была права! Это ты был на причале в Рио!

Он грациозно поднялся к ним по ступенькам и улыбнулся, сверкнув белыми зубами на смуглом лице. Глаза у него были черными… черными, как у индейца.

— Миссис Куинс! Я не ожидал увидеть вас раньше следующего месяца. Если бы я знал, что вы плывете на этом пароходе, я бы пригласил вас пообедать со мной намного раньше.

И только тут он понял, что его знакомая сидит в инвалидной коляске, и его брови удивленно выгнулись.

— О, ради Бога, Себастьян, не задавай вопросов и не заставляй старую женщину чувствовать себя еще глупее, чем она есть. Я вывихнула лодыжку. Через несколько недель буду в порядке, обещаю.

Себастьян вежливо склонился к ее руке и прижал ее к своим губам.

— Я так сожалею, сеньора Куинс. Поправляйтесь поскорее.

— Я почувствую себя намного лучше, как только пообедаю, Себастьян. Что ты делаешь в Белене в это время года? Мне казалось, что ты слишком занят доставкой каучука на рынки, чтобы задерживаться на востоке. Тем не менее я уверена, что никто еще не был так счастлив видеть тебя, как я. Распорядитель сообщил нам, что пока не может предоставить нам столик.

С последними словами миссис Куинс повернулась к Ройалл.

Глаза Себастьяна проследовали за ее взглядом, он повернулся к Ройалл и отвесил легкий поклон.

— Ройалл Бэннер, позволь мне представить тебе Себастьяна Риверу. Ройалл недавно овдовела и поэтому едет со мной на плантацию, Себастьян.

— Здравствуйте, сеньора Бэннер.

В глазах Себастьяна мелькнули вопросы, но тут же, казалось, он нашел ответы на них и не удивился, узнав, что Ройалл — вдова. Это объясняло многое. В ночь на карнавале он не был удивлен, обнаружив, что она не девственница, поскольку считал ее проституткой. Но что удивило его, так это явное отсутствие у нее опыта. Без сомнения, ее муж так и не открыл глубин той чувственности, которой обладала эта женщина. «Бедняга, — подумал он, — сошел в могилу, так и не узнав, какая восхитительная женщина согревала его постель».

Улыбка пробежала по его губам: потеря сеньора Бэннера была находкой для Себастьяна.

Его глаза вспыхнули и прожгли ее насквозь. Ройалл почувствовала, что задыхается, и попыталась овладеть собой. Никогда она не встречала такого красивого и энергичного мужчины.

Взяв себя в руки, она ответила:

— Здравствуйте, сеньор Ривера. А мое имя — Ройалл, с двумя «л».

Взгляд Себастьяна стал непроницаемым. Несколько секунд он молчал. Бросает ли она вызов, как бы призывая разоблачить ее? Или просто насмехается над ним? Какой нежной и невинной она казалась, стоя рядом с сеньорой Куинс! Его сердце заколотилось в груди, когда она смело ответила на его взгляд. Нельзя было отрицать, что он находил ее волнующей. Эта женщина на самом деле была гибкой дикой кошкой.

— Леди, прошу вас, окажите мне честь и присоединитесь ко мне за столом, — вежливо попросил он.

Миссис Куинс в резковатой манере, к которой Ройалл уже стала привыкать, ответила за них обеих.

— Я уж думала, ты никогда этого не предложишь. Но предупреждаю тебя: если бы ты этого не сделал, я бы все равно напросилась. Так что хорошо, что ты догадался пригласить, Себастьян!

— Основываясь на нашем длительном знакомстве, я не сомневаюсь, что вы бы так поступили, сеньора. Тем не менее позвольте вас заверить, что для меня это огромное удовольствие.

Его слова предназначались Розали Куинс, а взгляд был прикован к Ройалл. Жест, слово — и два стюарда спустили миссис Куинс вместе с коляской в салон. Себастьян предложил Ройалл руку, и они последовали за стюардом к его столику.

Между ними шел оживленный разговор во многом благодаря оптимизму миссис Куинс, не говоря уже о ее постоянных ссылках на инвалидную коляску. Обед, состоящий из фаршированного ягненка и риса, был восхитителен, а вино, выбранное Себастьяном, прекрасно дополняло изысканное блюдо. Позабыв свои недавние опасения, Ройалл чувствовала себя легко в его обществе, и это радовало ее.

Когда подошел официант, чтобы принять заказ на десерт, миссис Куинс еще больше оживилась.

— Ну наконец-то! — выразила она свой восторг. — Себастьян, ты не представляешь, как я скучала по десерту.

— Прекрасно представляю, сеньора Куинс. Насколько я понимаю, гуава не часто встречается в Америке.

Ройалл нахмурилась. Ей совсем не нравилось быть исключенной из разговора.

— Дорогая, Себастьян говорит о любимом десерте бразильцев — халве из гуавы с белым сыром. Ты попробуешь немного? Или, может быть, тебе больше нравится «Блаженная матушка»?

Ройалл снова нахмурилась.

— А что такое «Блаженная матушка»?

Себастьян и миссис Куинс засмеялись, но, заметив смущение на лице Ройалл, Себастьян посерьезнел.

— Сеньора Бэннер, простите мою бестактность. Мы с миссис Куинс не учли, что говорим о вещах, незнакомых вам. «Блаженной матушкой» местные жители называют маленькое печенье, очень похожее на французское. Индейцы обычно подают его на религиозные праздники, отсюда и название «Блаженная матушка».

— О, понимаю. Возможно, я попробую «Блаженную матушку», если вы не возражаете.

Уловив извиняющийся взгляд миссис Куинс, Ройалл весело улыбнулась. Если Себастьян Ривера мог вести себя так, как будто между ними ничего не было, значит, и она может.

— Похоже, сеньора Бэннер не лишена чувства юмора. Сеньора Куинс, не могу выразить, как я рад этой поездке по Амазонке. Уверен, что я единственный джентльмен на борту, кому выпала честь находиться в обществе двух таких очаровательных леди.

— Себастьян, прибереги свое красноречие для танцев. У меня очень болит нога, поэтому, пожалуйста, не стесняйся приглашать Ройалл и не бойся меня оставить одну за столом.

Миссис Куинс прижала руку к губам, чтобы прикрыть сдержанный зевок.

— Боюсь, я не смогу удержать глаза открытыми дольше окончания десерта. Так что я попрошу одного из стюардов отвезти меня в мою каюту, а ты позаботься, чтобы Ройалл как следует развлеклась. У меня нет желания играть роль дуэньи, уверяю тебя. Я знаю тебя, Себастьян, достаточно давно, чтобы считать приличествующим оставить Ройалл на твое попечение.

«О миссис Куинс, если бы вы знали, как ошибаетесь», — подумала Ройалл.

Себастьян кивнул.

— Буду счастлив сопровождать сеньору Бэннер в этот вечер.

Он взглянул на Ройалл и улыбнулся. Внутри у нее что-то зашевелилось, отчего стало трудно дышать.

«Пират» не сводил глаз с Ройалл на протяжении всего обеда, лишая ее аппетита. Что он хотел увидеть, так пристально всматриваясь в ее глаза? Почему ей так трудно удержаться, чтобы не встретиться с ним взглядом? Ей не нравились те странные ощущения, которые вызывало его присутствие.

Снова заиграла музыка — мягкая, приятная мелодия, незнакомая ей. Огромный чернокожий мужчина, одетый в яркие цветастые брюки и шелковую оранжевую рубашку, вышел на танцевальную площадку и присел на корточки, поставив около колен пару барабанов.

Флейтист, поднявшись на октаву выше других инструментов, выводил томную мелодию. Неожиданно на танцевальной площадке появились еще двое — мужчина и женщина, одетые в цветастые костюмы. Они приняли неподвижную грациозную позу, ожидая конца музыки.

В обеденном зале стало тихо: присутствующие застыли в ожидании.

— Ты получишь огромное удовольствие, Ройалл, — прошептала миссис Куинс. — Если не ошибаюсь, это дуэт, который покорил Рио-де-Жанейро. Они из Африки и пользуются большой популярностью. Наверное, они направляются в Манаус для выступлений в оперном театре.

— Ш-ш-ш, — последовала команда из-за спины миссис Куинс. Женщина сделала жест рукой и обратила внимание Ройалл к танцевальной площадке.

Танцовщица начала двигаться, покачивая бедрами в такт музыке; мужчина последовал ее примеру. Барабан выбивал медленный ритм, который незаметно ускорялся. Музыка играла громко, флейтист то опускался к низким, мягким звукам, то снова взлетал к невероятно чистым, высоким тонам.

Танцующие придерживались ритма, покачиваясь и убыстряя темп до тех пор, пока не закружились вместе в объятиях друг друга.

Ройалл никогда не видела ничего подобного. Один раз она была в Нью-Йорке — с отцом — в опере и на балете, но как-то не могла себе представить даже искушенное нью-йоркское общество 1877 года, принимающее этих танцовщиков в своем театре.

Ее внимание было приковано к женщине-танцовщице. Высокая и тонкая, она выгибалась назад с выражением экстаза на лице. Свет нескольких оставленных зажженными свечей улавливался бисеринками пота на ее руках и шее, создавая эффект миниатюрных бриллиантов.

Мелодия и ритм стали тяжелыми, восходящими к быстрому крещендо. Музыка закончилась, танцоры остались абсолютно неподвижными — впечатляющая картина. В зале воцарилась тишина. Ройалл огляделась и увидела, что мужчины расстегивали свои воротники, а женщины быстро обмахивались веерами. И сама Ройалл ощущала небывалое возбуждение. Она глянула на своих соседей. Миссис Куинс казалась загипнотизированной танцорами, она не моргая смотрела на них. Себастьян Ривера поглядывал на Ройалл. Его взгляд был проникновенным, изучающим. Женщина смело посмотрела на него в ответ, чувствуя себя великолепно под этим теплым светом его глаз. Он вспоминал то же, что и она. Этот мужчина давал ей возможность познать саму себя, ощутить свою красоту, свою женственность.

Их глаза встретились. Ей казалось, что он смотрит прямо в душу, и она с радостью принимала этот взгляд.

Через несколько минут миссис Куинс покинула их общество и вернулась в свою каюту при помощи стюарда. Ройалл и Себастьян говорили о незначительных вещах и наслаждались обществом друг друга. Ближе к полуночи Себастьян, сославшись на поздний час, предложил прогулку по палубе, прежде чем проводить Ройалл в ее каюту.

* * *

Ройалл чувствовала себя усталой. Почему он затеял этот спектакль? Ни одного упоминания о карнавале! Себастьян вел себя как идеальный джентльмен, словно только что познакомился с ней. Это было чертовски неприятно. Ей бы следовало рассердиться и сказать что-нибудь, чтобы разрушить эту стену хладнокровия. Он занимался с Ройалл бурной, страстной любовью, а сейчас обращался с ней, словно с недавней случайной знакомой. Терзаемая этими мыслями, доведенная почти до отчаяния, она с радостью приняла его приглашение прогуляться. Минуту назад она молила, чтобы он никогда не упоминал о той ночи, а теперь проклинала его за притворство.

Ночь была звездной. Южный Крест был ясно виден, и Себастьян указал ей на него, Между ними воцарилось молчание. Ройалл вздохнула. Если она должна играть в эту игру, что ж, она будет играть. Какая бесполезная трата времени!

— О чем вы думаете, сеньора Бэннер?

Его голос казался тихим мурлыканьем.

— Я думала о доме в Новой Англии, о том, что сейчас февраль и там зима в полном разгаре. А здесь вечное лето. Трудно представить, что мир так велик, что в нем могут быть два времени года сразу. Новая Англия казалась мне целым миром. Теперь же я здесь, в Бразилии, на пароходе плыву по Амазонке в город, о котором впервые услышала лишь несколько месяцев назад. Путешествовать с Розали очень приятно.

«Это немного замедлит твою игру, Себастьян Ривера», — хмуро подумала она.

— Да, Розали Куинс смотрит на мир широко открытыми глазами ребенка. Каждый день для нее — это приключение, и она разделяет его с теми, кто ее окружает.

— Я согласна с вами. Когда я впервые встретила ее, то почувствовала себя очень легко. Она действительно замечательная женщина.

Ей хотелось закричать, бить кулаками. Было очень трудно говорить о Розали Куинс, когда мысли заняты совсем другим.

— Больше, чем вы думаете. Когда много лет назад сеньора Куинс приехала в Бразилию вместе со своим мужем Алонзо, она день и ночь трудилась бок о бок с ним в диком каучуковом лесу. Если бы не ее сила духа и упорство, как признавал Алонзо, он бы оставил Бразилию, чтобы поискать удачи где-либо в другом месте. Розали Куинс создала цивилизацию в джунглях. Именно она убедила католических миссионеров приехать в дикие каучуковые леса, чтобы обучать индейцев. Именно она открыла первую больницу для негров и индейцев. В Манаусе она очень знатная дама, и ни одна вечеринка не пользуется успехом, если там не появляется эта леди. Розали Куинс упорно трудилась всю свою жизнь, и иногда мне кажется, что сейчас ее мучает избыток свободного времени. Думаю, если бы у нее была такая возможность, она бы с радостью повязала голову платком и работала бы в поле вместе с индейцами, как она делала когда-то. Она замечательная женщина, и лично я считаю, что мне ужасно повезло, что я знаком с ней и что она считает меня своим другом.

— Я рада, что вы рассказали мне это о миссис Куинс, сеньор Ривера. Сама Розали никогда не открыла бы этого; хотя должна признаться, что я догадывалась о том, что вы рассказали. Только женщина, которая знала трудности, полностью лишена эгоизма и себялюбия и умеет понимать других и сочувствовать им. Я сразу же обнаружила это в миссис Куинс. Мне посчастливилось стать объектом проявления ее материнской заботы. Я чувствую, что она оказывает мне честь, заменяя мною свою дочь Сюзанну.

— Вы правы, считая это честью для себя. Скажите мне, какой она нашла Сюзанну, увидев ее в Америке?

— Очень хорошей, думаю. Бедняжка, она так скучает по ней.

Резкий ветерок подул на палубу и вызвал у Ройалл непроизвольную дрожь.

Бронзовые от загара руки Себастьяна плотнее обернули ее шалью. Какими сильными и надежными они выглядели! Слабый аромат сигары и еще какой-то острый, незнакомый запах окутал ее. Она вздрогнула, но не от холода, а от нахлынувших воспоминаний.

Черные глаза пристально следили за ней. Ройалл правильно истолковала взгляд и вспыхнула, радуясь, что уже почти стемнело. Когда он заговорил, в его голосе послышалась насмешка:

— Идемте. Розали никогда не простит мне, если я позволю вам простудиться.

Ройалл опустила глаза, чувствуя, как ее окутывает чудесное тепло. Она внезапно оказалась в его объятиях. Он не сказал ни слова, приближая к ней свое лицо, заставляя ее почувствовать головокружение от радостного возбуждения. Его губы легко коснулись ее губ.

Поток ощущений захватил Ройалл. Тело ее трепетало, сердце бешено колотилось.

Его губы были твердыми и требовательными. Голодными. Она откликалась, и ее поцелуи были такими же горячими, как и его. Неожиданно он отпустил ее. Ройалл чувствовала, что дрожит. Конечно же, он хотел большего, как и она. Эта дерзкая мысль не успокоила ее. Она смотрела в его черные глаза, в которых читалось обещание. Был ли ее взгляд полон того же — обещания не имеющего названия чувства, которое лишало здравого смысла и уносило все мысли? Она хотела этого мужчину. Теперь она точно знала, что ее новая жизнь никогда не будет полной и счастливой, если Себастьян Ривера не будет переплетен с каждой клеточкой ее существа. Он был ее судьбой. Она почти чувствовала это, и это ощущение наполняло ее до краев.

* * *

Звук их негромких шагов по коридору заставил Розали Куинс улыбнуться. Затем она поняла, что дверь в каюту Ройалл закрылась, и услышала звук удаляющихся шагов Себастьяна, которые сопровождались его посвистыванием. Быть может, зарождается пара? Если так, она будет безумно рада. Если пока нет, она могла бы помочь этому роману. Мягкое подталкивание, так сказать. Себастьян порой мог быть таким по-ослиному упрямым, особенно когда дело касалось женщин.

Женщины, подобные Ройалл Бэннер, не появляются в жизни мужчины каждый день или неделю. Было в Ройалл что-то особенное, что-то, выделяющее ее из круга женщин, знакомых Розали. И дело было не в ее золотой красоте. Что же это? Старая леди терпеть не могла, когда вещи или мысли не были понятны ей. Ну что ж, когда-нибудь то, что делало молодую женщину особенной, откроется ей, когда она меньше всего этого будет ожидать. Розали Куинс глубоко вздохнула и, к своему огромному изумлению, обнаружила, что скучает по жестковатой и узкой койке, на которой она спала в течение длительного путешествия на «Виктории». «Смешно, — побранила она себя. — Как тело может скучать по тому жалкому подобию кровати, просто непонятно!» Пробормотав это, она слегка поерзала, укладываясь поудобнее.

Безусловно, Розали Куинс с благоговением произнесет свои вечерние молитвы, прежде чем закрыть глаза. Уверенная, что с ее подопечной все в порядке, она почувствовала, что может уснуть.

По своему обыкновению, Розали Куинс всегда откладывала молитвы напоследок. Будучи еще девушкой, она выработала привычку сортировать свои мысли и обдумывать их перед сном; затем, когда чувствовала, что все, что могло быть сделано за день, было сделано, она шептала свои слова Богу и закрывала глаза на ночь.

Начав молитвы, она сразу же произнесла имя Сюзанны. Дорогая Сюзанна, единственный ребенок от брака Розали! Поездка в Америку, несмотря на ее внешнюю необременительность, слишком утомила женщину. Розали невыносимо было думать, что ее дочь даст жизнь своему ребенку среди чужих людей. Даже несмотря на то, что «чужими» назывались родственники мужа дочери, Розали хотела защитить Сюзанну от того, что той предстояло пережить, еще раз — и, возможно, в последний — обнять свою дочь и помочь ей пройти через боль.

Нелегко было для миссис Куинс признаться себе, что, наверное, она видела свою любимую дочь в последний раз. В конце концов, она была немолода и чувствовала, как горячие и вместе с тем влажные джунгли вытягивали из нее силы все больше и больше, год за годом.

Она тосковала по Сюзанне и снова видела перед собой стройную девушку, стоящую на пристани, машущую вслед уходящему кораблю.

Звуки, донесшиеся из коридора, вывели Розали из задумчивости. Сеньора Куинс сразу же почувствовала искреннюю симпатию к своей компаньонке по путешествию. Общение с ней помогло заглушить боль от разлуки с Сюзанной; как бы там ни было, Ройалл оказалась милой и очаровательной женщиной.

Материнские чувства Розали, жестоко терзаемые разлукой с Сюзанной, смогли отыскать утешение в покровительстве и защите Ройалл Бэннер.

Закончив свои вечерние молитвы, Розали смахнула слезы с глаз, взбила свою подушку и откинулась на нее, чтобы воздать, наконец, должное ангелам сна.

* * *

Ройалл неторопливо пробуждалась. Это была первая ночь за несколько недель, когда она не чувствовала себя разбитой после сна. Ее не стесняла короткая и узкая кровать. Она с удовольствием вытянула свои длинные стройные ноги, наслаждаясь свежестью муслиновых простыней.

Внезапно ее охватило чувство радостного ожидания. Она уснула с мыслями о прекрасном вечере, который провела в компании Себастьяна Риверы и миссис Куинс, и теперь с нетерпением ожидала наступления следующего.

Она энергично выпрыгнула из-под одеяла, словно ей хотелось поторопить наступление дня. Тихо напевая что-то себе под нос, она стала рыться в сундуках и чемоданах, подыскивая подходящий наряд для первого дня на роскошном амазонском пароходе.

Наконец выбрав ярко-голубое платье, она села перед зеркалом, чтобы уложить волосы.

Они каскадом ниспадали на белые плечи, доставая почти до талии. Каждый раз, укладывая волосы, она наслаждалась их обилием и сиянием. Ей припомнился эпизод из детства. Когда ей было тринадцать лет, она тяжело заболела и доктор настоял на том, чтобы отрезать волосы: «Они высасывают из нее силу». Ройалл и сейчас слышала требовательный голос доктора и испуганный, пытающийся возразить возглас отца. Несколько месяцев после этого Ройалл отказывалась выходить из дома. И только когда ее волосы отросли до приличной длины, она позволила отцу купить ей фривольную шляпку и, смущенная, отправилась с ним на прогулку в карете по городскому парку.

Теперь она могла бы благословить доктора, отдавшего такое распоряжение. Ее волосы очень быстро отросли снова, и если прежде они были тонкими и шелковистыми, то теперь стали тяжелыми, блестящими и послушными. Ройалл считала их своим самым главным достоянием.

Вставляя последние шпильки в прическу, она услышала, как открылась дверь и знакомый бодрый голос произнес:

— Привет, Ройалл, ты уже проснулась?

— Да, миссис Куинс. Я только закончила укладывать волосы.

Розали была все еще в халате.

— Дорогая, ты предпочитаешь завтракать в каюте или хотела бы есть на палубе, вместе с остальными? Оттуда можно полюбоваться замечательными пейзажами, потягивая утренний кофе.

— Мне бы этого очень хотелось, миссис Куинс. Вчера я почти ничего не видела.

— Я так и подумала. Переодевание займет у меня всего несколько минут. Может быть, ты пойдешь со мной в мою каюту и поможешь затянуть мне корсет?

Двадцать минут спустя миссис Куинс и Ройалл уже сидели за маленьким столиком на верхней палубе парохода. Ройалл, в своем аквамариновом платье, привлекала всеобщее внимание, когда они проходили к своему столу. Она тешила себя надеждой, что Себастьян Ривера сейчас достаточно близко и видит это.

Цвет платья придавал коже Ройалл золотистый оттенок и превращал ее белокурые волосы в золото. Видя восхищенные взгляды, она проследовала за коляской миссис Куинс. Каждый ее нерв был натянут как струна. Затем она почувствовала, прежде чем увидела наяву, приближение к ним Себастьяна Риверы.

— Доброе утро, леди. Надеюсь, вы хорошо отдыхали?

Его тон был легким и непринужденным, глаза — резкими и проницательными. Ройалл обрадовало выражение явного одобрения в них, когда он оглядывал ее. Себастьян заговорил:

— Кажется, сеньора Куинс, сегодня я оказался в том же неблагоприятном положении, в котором вы были вчера вечером: нет свободного столика.

Розали Куинс с улыбкой, играющей на ее тонких губах, склонила голову.

— Пожалуйста, Себастьян, я приглашаю тебя присоединиться к нам за завтраком.

— Предупреждаю вас, сеньора Куинс: если бы вы не сделали этого, я бы сам напросился, — сказал он, подмигнув ей.

Вспомнив слова миссис Куинс предыдущим вечером, Ройалл рассмеялась.

— Кажется, миссис Куинс, у сеньора Риверы хорошая память.

— Кажется, так, — с улыбкой проворчала старая леди.

— Скажите, сеньор, вы так же хорошо помните и другие вещи?

Как только эти слова слетели с ее губ, Ройалл готова была провалиться сквозь землю. Она, должно быть, сошла с ума, практически давая ему разрешение признаться в том, что произошло между ними.

Он встретил ее взгляд, приподняв брови, с вызовом в глазах и кривой усмешкой на губах.

— Уверяю вас, сеньора, моя память очень хорошо служит мне.

Его взгляд надменно окинул насмешницу, говоря больше, чем слова, что он действительно ничего не забыл.

Себастьян сделал знак официанту принести еще один стул. Его самообладание и сдержанность не ускользнули от Ройалл. Усевшись, он обратил все свое внимание на собеседниц.

— Скажите, сеньора Бэннер, Розали хорошо подготовила вас к губительной жизни на плантации?

Прежде чем она успела ответить, вмешалась миссис Куинс.

— Скорее надо говорить о губительной жизни в Манаусе вообще, и ты знаешь об этом! — повернувшись к Ройалл, она начала объяснять: — Я уверена, дорогая, что ты слышала о легкомысленном парижском обществе. Ну так, уверяю тебя, Манаус очень скоро станет соперничать с этим европейским городом в обжорстве и безобразном выставлении напоказ кричащих нарядов. Лично я предпочитаю тихую, скромную жизнь на плантации и могла бы прекрасно обойтись без вычурно разодетых леди и мужчин, потягивающих самые дорогие вина. Если бы они так не кичились своим богатством, уверена, я могла бы переносить их намного легче. Но это общество такое показное, что просто отвратительно!

Повернувшись к Себастьяну, она продолжала:

— И чем меньше об этом говорится, тем лучше. Если бы не нужда содержать городской дом для деловых предприятий Алонзо, уверяю тебя, ноги бы моей не было в этом чертовом логове.

Себастьян, который не раз слышал это мнение миссис Куинс, улыбнулся и посочувствовал ей:

— Я тоже предпочитаю жизнь на плантации. И вы правы: чем меньше будет сказано, тем лучше. Мне бы не хотелось смущать сеньору Бэннер прежде, чем у нее будет возможность иметь свою точку зрения на окружающее.

— Уверяю вас, сеньор Ривера: пороки Манауса меня не смутят и это не испортит моего впечатления о Бразилии.

Она повернула голову, продолжая восхищаться видами на берегу.

— То, что я уже видела в вашей стране, можно охарактеризовать одним словом — «пышная».

Подошел официант, и Себастьян быстро сделал заказ. Ройалл трудно было сосредоточиться на еде под пристальным взглядом Риверы. Он наблюдал за ней с нескрываемым восхищением. За соседним столиком сидело трое джентльменов. Их восхищенные взгляды, направленные на Ройалл, заставили Себастьяна нахмуриться, и он сердито посмотрел на них, вызвав у нее приятную дрожь. Ревность? Так тебе и надо, Себастьян Ривера!

Допив свой кофе, Себастьян нехотя извинился, сказав:

— У меня назначена встреча в нижнем холле, но я бы хотел, чтобы вы, леди, присоединились ко мне за обедом.

Миссис Куинс быстро приняла приглашение за обеих. Ройалл тайно восхищалась грациозной походкой Себастьяна, глядя, как тот удаляется.

— Может быть, выпьем еще по чашечке этого изумительного кофе, Ройалл? — прервала ее мысли старая леди.

— Да, конечно, миссис Куинс, и, пожалуй, еще одно воздушное пирожное.

Что угодно, лишь бы отвлечься и избавиться от навязчивых мыслей о Себастьяне!