Пять суток металась Сирена в бреду. Она истощила свои последние силы, помогая Калебу грузить спящих пиратов в шлюпку, и впала в тревожный, больной сон, во время которого стонала, вскрикивала и звала Исабель, порой проклинала голландцев и все, что с ними связано.

Калеб ухаживал за нею как умел, но чем он мог помочь бедной девушке? Ему хотелось плакать от жалости к ней и от собственной беспомощности. Мальчик злился на свои молодость и неопытность, думая, что если бы он был старше, то наверняка бы сумел вылечить Сирену.

Поначалу он делал для ее больной руки ванночки из морской воды, полагая, что они способствуют заживлению раны, но, развязав на следующий день повязку, обнаружил, что ничего не помогло, а рана стала выглядеть хуже. Порошки заканчивались, и их нечем было заменить. Удрученный юнга сидел возле больной, прикладывая холодные компрессы к ее лбу, — это все, что он мог придумать. Ничего другого ему не оставалось.

Прошло пять дней с тех пор, как они избавились от пиратов.

Наступило время израсходовать последний пакетик порошка и сменить повязку на руке Сирены.

Заранее ужасаясь, Калеб развязал бинты. Боже милосердный! Мальчик не верил своим глазам: зеленовато-желтый гной исчез, образовалась слабая корочка, рана подсыхала. Возведя к небу глаза, полные слез, юнга поблагодарил Бога, затем присыпал рану оставшимся порошком и наложил чистую повязку.

Робко коснувшись лба Сирены, он уже не удивился, что жар ослабел. В голову мальчика пришла идея. Сбегав в каюту капитана, он отыскал там бутылку рома и быстро вернулся к больной.

Приподняв голову девушки, он влил ей в рот немного обжигающей жидкости. Сирена поперхнулась и закашлялась.

— Калеб, ты что, пытаешься убить меня? — слабо улыбнулась она.

Мальчик, обрадованный, что сеньорита пришла в себя, рассмеялся.

— Я пытаюсь спасти тебя от смерти, Сирена.

Он не был уверен, что девушка его слышала, так как она уже закрыла глаза и впервые за последние пять суток заснула спокойным сном.

Сирена проспала почти весь день, а когда проснулась, Калеб подал ей на подносе горячий суп и черный хлеб.

— Я все же выжила… — с горечью произнесла она и сурово посмотрела на мальчика. — Почему ты не дал мне умереть? Кому я теперь нужна такая?

Отказываясь ее слушать, юнга начал рассказывать о сложившейся ситуации.

— «Рану» относит на юг, как мне кажется. За это время нам не встретился ни один корабль.

— Это хорошо. Но ты, кажется, чем-то обеспокоен?

— Вы были очень больны и говорили много странных вещей, — он отвел глаза, не желая отвечать ни на какие вопросы.

Калеб был рад, что ему удалось выходить Сирену, он не хотел ничем ее беспокоить и старался угодить во всем.

Несколькими днями позже она вновь завела разговор о том, что мальчик чем-то обеспокоен. Он рассказал ей, что пять суток она металась в бреду, но на дальнейшие расспросы отвечать отказался.

В конце концов сеньорита Кордес решила рассказать юнге о себе и Исабель, о том, зачем обе сестры направлялись на Яву. И когда она рассказывала, в ее голове мелькнула идея, которой она тут же поделилась с мальчиком.

— Калеб, послушай-ка… менеер ван дер Рис ожидает прибытия невесты… и я не хочу разочаровывать его. Я рассказывала тебе о брачном контракте Исабель. Что бы ты сказал… если бы я сообщила тебе: родная сестра надумала занять ее место?

Мальчик не поверил, его черные глаза насмешливо блеснули.

— Не смотри на меня так, — улыбнулась Сирена. Новая идея нравилась ей все больше и больше. — Риган ван дер Рис как представитель голландской короны на островах, несомненно, ответственен за нападение на «Рану». Ручаюсь своей жизнью! В его распоряжении должно быть определенное количество кораблей, обеспечивающих защиту судоходства, которые бывают не прочь напасть на испанские или португальские суда по приказу или без приказа. Не могу выразить словами свое негодование, потому что уверена: это он отдал приказ своим мародерам захватить испанское судно, на борту которого находится его будущая жена. Он полностью ответственен за смерть Исабель и дяди Хуана! И я хочу, чтобы он заплатил за все, что случилось с нами!

— Но как вам удастся осуществить это? — спросил Калеб, которому не понравился ожесточенный взгляд девушки.

— Я не знаю… пока. Но, будучи его женой, я смогу легче это осуществить. Бригантина, напавшая на нас, построена в Голландии. И ручаюсь, что она сделала это по приказу голландской Ост-Индской компании. Возможно, мне удастся найти способ ослабить влияние Голландии в этом районе. Подорвать торговлю, ослабив их влияние, — и голландская экономика придет в упадок, предоставив возможность Испании занять лидирующее и прочное положение, — она угрожающе улыбнулась. — Как ты думаешь, Калеб, это получится? Присоединишься ли ты ко мне в этом маленьком приключении? Я сообщу всем, что ты мой брат, и тогда мы сможем быть вместе. А для голландца мы придумаем историю, которая удовлетворит его. Принеси-ка сюда морские карты и чертежи. Я хочу посмотреть, смогу ли я вычислить, где мы находимся.

Юнга был в восторге, что у сеньориты появился интерес к жизни, хотя планы ее казались ему невероятными.

— Клянусь в своей преданности, капитан Сирена. Я буду делать все, что вы прикажете. — Его красивое круглое лицо было в этот момент таким серьезным, что девушка рассмеялась — впервые со времени нападения на «Рану».

Калеб принес чертежи и схемы из каюты капитана.

— Эти карты принадлежали капитану Лопесу и вашему дяде. А вот эти, замусоленные, наверное, капитана Блэкхарта — они лежали скрученными в отдельную трубку.

Сирена развернула пиратские карты.

— Очень подробные карты! Здесь указаны морские бухты, мели, рифы и проливы вокруг Явы, Бали и Южной Суматры! — воскликнула она, сразу припомнив все свои географические познания, и мысленно поблагодарила отца и Мигеля де Сильва за науку. — Просто удивительно, Калеб. Обычно у пиратов самые примитивные карты, а такие подробные, как правило, составляются для торговых судов — никак не для мародеров. И посмотри на эти слова по краям и внизу: они на голландском, а не на испанском языке! Это заставляет меня еще больше увериться в том, что Блэкхарт действовал по приказу голландцев. А кто контролирует голландское судоходство и голландских мародеров в этом регионе? Менеер Риган ван дер Рис, конечно!

Сирена так долго и сосредоточенно изучала карты, что у нее закружилась голова.

— Давай подождем до вечера, тогда я смогу свериться по звездам. Думаю, мы не так далеко от южного побережья Явы. Еще три дня — и мы достигнем порта.

Юнга вздохнул. Когда сеньорита говорила о ван дер Рисе, выражение ее глаз не предвещало для голландца ничего хорошего. Да, конечно, Калеб будет на стороне Сирены, если придется выбирать, но все-таки было даже немного жаль этого незнакомого пока голландца. Однако, если Рис ответственен, пусть косвенно, за нападение на «Рану», тогда он заслужил все то, что сеньорита собирается ему устроить.

* * *

Минули еще два дня. Сирена быстро выздоравливала. Повязка была снята и солнце прогревало страшную рану.

— Очень чешется, — пожаловалась девушка.

— Это хорошо. Значит, заживает изнутри, — успокоил Калеб.

— Откуда ты столько знаешь о медицине и лечении?

— Я не знаю, но я учусь.

Теперь, когда Сирена почувствовала себя лучше, она решила порыться в сундуках и найти для себя что-то подходящее из одежды, а то ведь она все еще была в той самой грязной рубашке, которую дал Калеб в тот ужасный день, когда пираты изнасиловали ее. Однако платья с длинными юбками и жесткими кринолинами совсем не подходят для пребывания на корабле. Из дамской одежды она решила воспользоваться лишь ярко-красным платком, которым пришлось повязать голову, чтобы волосы не лезли в глаза. Да еще пригодились высокие, до середины икры, лайковые ботинки — в них она более устойчиво чувствовала себя на палубе корабля, чем в обычных легких туфельках.

С болью в сердце Сирена открыла сундук дяди Хуана. Хотя основную часть содержимого забрали пираты, ей все-таки удалось найти пару черных штанов. Дон Хуан Кордес из Савары был высоким и стройным мужчиной, однако его брюки вполне прилично смотрелись на округлых бедрах племянницы. Но так как Сирене особенно важна была свобода в движениях, то несколько расширенные части штанин внизу пришлось отрезать. Надев укороченные брюки и укрепив их на бедрах, девушка тут же пожалела о своей поспешности: штаны оказались слишком уж короткими. Ну да бог с ними!

Сбросив с себя опостылевшую рубашку, она отыскала в гардеробе дяди Хуана другую, ярко-красную, и, закатав рукава, надела ее, а концы завязала узлом высоко под грудью. Облачившись в новый наряд целиком и полностью, Сирена направилась к металлическому зеркалу; висевшему за дверью каюты.

Девушка с изумлением рассматривала свое изображение: на нее смотрела грациозная, длинноногая красотка с темными волосами, каскадом спускающимися из-под яркого платка. Разглядывая необычный мужской костюм, Сирена не удержалась, чтобы не улыбнуться, и в ответ зеркальное изображение сверкнуло ровными белоснежными зубами.

Увиденное удовлетворило ее: новый костюм как нельзя лучше подходил женщине-пирату.

Хотя постой-ка! Чего-то не хватает… Быстро подбежав к сундуку, она достала оттуда черный кожаный ремень и, затянув его на бедрах, сунула за пояс нож. Теперь, кажется, все. Она оценивающе взглянула на себя в зеркало и осталась довольна.

* * *

Еще двое суток «Рана» шла своим курсом, и с каждым часом восстанавливались силы Сирены: она стояла у штурвала корабля, радостно возбужденная солнцем, ветром и волнующимся морем.

Юный Калеб вышел на палубу, и девушка улыбнулась, в очередной раз отметив про себя, как красив этот мальчик. Темные густые волосы непослушными прядями падали на чистый детский лоб, подчеркивая удивительную мягкость, бархатистость его темных глаз и длинных густых ресниц.

И характер у него подходящий — сильный, выносливый. Благодаря стойкости этого мальчугана Сирена смогла выйти живой из всех выпавших на ее долю испытаний.

Девушка ласково улыбнулась своему спасителю.

— Калеб, на восходе мы увидим Яву. Ты хорошо усвоил свою историю?

— Да, — улыбнулся он в ответ. Мальчик радовался ее улыбке и тому, что она возвращалась наконец к жизни, глядя в будущее так же смело, как навстречу этому ветру, овевавшему ее разгоряченное лицо. — Я усвоил все, что нужно говорить! Команда нашего корабля погибла в море. Ты, Сирена Кордес, помолвлена с менеером ван дер Рисом, а я — твой брат. Слава богу, что умею говорить по-испански и даже немного по-голландски — научился, когда ходил на «Лорде Рейли» и на ваших судах в эти последние несколько месяцев! Сундуки с моими вещами затонули в море, но твои, к счастью, остались целы. И ни слова о пиратах и их бесчинствах! — нетерпение промелькнуло в голосе мальчика: Сирена уже столько раз заставляла его повторять все это с тех пор, как придумала свой план.

— Надо все хорошенько усвоить и отвечать очень четко, Калеб. Запомни: на борту были наш дядя и команда корабля, они все погибли, и поэтому сейчас мы в трауре. И никакого упоминания об Исабель! И нельзя давать менееру ван дер Рису ни малейшего повода заподозрить нас в намерениях разузнать что-либо о мародерах — каких бы то ни было, английских ли, голландских ли…

— Я все усвоил, Сирена, — заверил ее мальчик.

Сердце Калеба было полно решимости. Он мог поклясться, что скорее умрет, чем подведет сеньориту. Но юнга не забыл выражения ее глаз, когда она обещала «разоблачить» ван дер Риса и отомстить ему. С каким ледяным спокойствием она произносила: «Власть — это воздух для таких людей, как ван дер Рис! Я уничтожу его! Я увижу, как он будет пресмыкаться, окончательно разоренный!»

— Калеб! — голос Сирены вернул его к действительности. — Принеси мне карты. Нет смысла мучиться вечером при свете лампы, изучая их в каюте.

— Хорошо, Сирена.

Он знал, что она испытывала отвращение к капитанской каюте после недолгого пребывания в ней Дика Блэкхарта.

Когда мальчик вернулся, они сели вдвоем у штурвала и начали изучать карты. Сирена вычислила, что через несколько часов «Рана» должна достичь южного побережья Явы, и, скатав карты в трубочку, вложила их в кожаный футляр.

— В каюте я нашел также и это, Сирена, — Калеб протянул ей длинный цилиндрический футляр из черной кожи, украшенный инициалами Хуана Кордеса. — По всей видимости, Блэкхарт вынес это из каюты твоего дяди.

Взяв из рук мальчика футляр, девушка вспомнила, как дядюшка тщательно прятал его на самом дне сундука с одеждой. Когда она поинтересовалась, что это такое, дон Хуан ответил:

— Свадебный подарок менееру ван дер Рису.

Заинтересовавшись, Сирена потянула за кожаный ремешок, открыла футляр и достала оттуда тонкую мелкозернистую кожу, скорее всего козью. Она была очень хорошо выделана, мягка и податлива на ощупь. Этот кусок кожи оказался картой. В нижнем правом ее углу имелась надпись. По вязи букв можно было заключить, что карте несколько сотен лет, если не больше. Дядя Хуан был рьяным собирателем старинных морских карт и любил рассказывать о своей коллекции.

— Это старинная карта Ост-Индии, Калеб. Посмотри: здесь Борнео, а вот Новая Гвинея, — показывала девушка, — Суматра, Ява… Хотя надписи на карте арабские или персидские.

Мальчик взволнованно прервал ее:

— На островах рассказывают о мусульманских султанах, которые в давние времена прибывали сюда на своих кораблях. Легенда гласит, что они разграбили острова и убили множество островитян в поисках золота и алмазов.

Когда Сирена полностью развернула карту, на палубу выпал небольшой листок бумаги. Подняв его, она прочитала несколько коротких фраз, адресованных ван дер Рису. Это было поздравление со свадьбой, то есть с тем знаменательным событием, благодаря которому семьи Кордесов и ван дер Рисов должны породниться. Девушка нахмурилась.

Калеб не мог оторвать глаз от карты, а Сирена тем временем рассказала ему все, что знала о ранних путешествиях европейцев на Острова Пряностей. В начале 1525 года голландцы — черт бы их побрал! — проследовали маршрутами, проложенными португальцами, в Ост-Индию и далее на восток. Когда они высадились на топкие берега Островов Пряностей, то почувствовали себя как дома среди многочисленных проливов, заливов, бухт, напоминавших родную Голландию, но только как бы тропическую. Голландцы поняли, что могут составить португальцам жесткую конкуренцию, торгуя с Ост-Индией. Как раз сорок лет назад, в 1583 году, граждане города Амстердама основали компанию — предшественницу нынешней голландской Ост-Индской, которая называлась «Компания дальних стран», и направили хорошо оснащенные корабли вслед за португальскими далеко за мыс Доброй Надежды — к Островам Пряностей. Однако, благодаря королевскому браку, Испания и Португалия объединились под одной короной, а также объединили свой флот. Испанцы теперь направляли свои корабли из своей восточной «столицы» Манилы на Филиппинах к португальцам в Ост-Индию. Голландцев же стала подстерегать опасность на каждом шагу. И вскоре испанцы, как и португальцы, утвердились на Островах Пряностей. И только в нынешнем столетии голландцы вдруг начали одерживать верх в торговле с Ост-Индией.

Глаза Калеба снова обратились к старинной карте, которая хотя и не была такой современной и точной, как карты дяди Хуана или Дика Блэкхарта с проливами, бухтами и многочисленными островами Ост-Индии, но имела свои интересные подробности.

— Посмотри на эти изображения вулканов, Сирена! Посмотри вот здесь, на Суматре! Я видел их своими глазами. И здесь, на Яве! Я их тоже видел. Они стоят там на фоне голубого неба, словно гневные боги! Но я не имел представления, что на островах так много вулканов!

— А что ты думаешь по поводу этих смешных маленьких рисунков рядом с островами? — поинтересовалась Сирена, недоумевая.

— Это же деревья! Посмотри: корица, лавр, — палец его продолжал водить по карте, — мускатные орех, гвоздика, перец, имбирь, алоэ… Эта карта показывает, какой остров чем богат.

Сирена и Калеб изучали карту до тех пор, пока не зарябило в глазах и головы не пошли кругом от мелких надписей. Когда девушка сворачивала карту, чтобы спрятать ее в футляр, то вдруг заметила на оборотной стороне куска кожи изображение острова Ява в увеличенном масштабе.

Разглядывая этот рисунок, мальчик очень удивился.

— В чем дело, Калеб? — спросила Сирена.

— Вот эта река, Сирена, недалеко от Батавии. Должно быть, это та самая река, протекающая к западу от города, за двумя вулканами, которые расположились по обеим берегам устья.

— Ну и что?

— Ты видишь рисунки кораблей, проходящих вверх по реке в глубь острова? Я удивлен. Понимаешь, жители Явы называют ее рекой Смерти, потому что она непроходима. Устье реки широкое, как здесь изображено, однако чуть выше по течению начинаются пороги, а в самом устье — предательское мелководье. Только лодки местных жителей могут проходить здесь. Европейские купцы никогда не входили на своих судах в устье и не бросали там якоря. Конечно, у них не было в том особой необходимости, так как вожди с Явы присылают все свои пряности в Батавию при помощи местных грузчиков. И посмотри, — продолжил он, — вот здесь, вверх по течению, среди скал находится небольшая бухточка. Составитель карты нарисовал в ней два судна, бросивших якорь!

По глазам Сирены было заметно, что она о чем-то глубоко задумалась. Калеб продолжал:

— Я видел реку Смерти, когда ходил на «Лорде Рейли». Мы закупили специи у голландцев и испанцев в Батавии, а затем отправились на запад мимо этой реки и вулканов. Невдалеке, вверх по течению, мы видели водопад — где-то в трех милях от устья. Сама река не очень длинная.

Почти с благоговением Сирена взяла в руки кусок кожи. Если то, что изображено на карте, верно… Возможно, в старые времена после одного из землетрясений образовались мели и устье реки оказалось частично заблокированным, из-за чего она и получила свое мрачное название. Но вероятно, что существует способ обойти эти мели. А эта бухточка вверх по реке дает возможность…

Калеб заметил, как заблестели глаза Сирены, и невольно вздрогнул. Что бы она ни задумала, он не оставит ее. Он поклялся в верности и не изменит своему слову. А Риган ван дер Рис, надо полагать, никогда не получит своего свадебного подарка.