Сирена швырнула четки на кровать и распахнула дверки платяного шкафа. Она смотрела на одежду, а в воображении своем видела разбитую в щепки входную дверь, себя, испуганно сжимающую в руках четки, и Ригана, набрасывающегося на нее. Наконец она отогнала от себя все эти картины и принялась исследовать свой гардероб.

Фрау Хольц по просьбе менеера сняла с Сирены мерки и заказала в городе у портного несколько новых платьев. Заказ был очень быстро выполнен, но девушка не желала носить эти обновы. Проблема заключалась в том, что ей нужны были платья с длинными рукавами, чтобы скрыть шрам на руке во избежание ненужных вопросов, на которые она еще не была готова ответить.

О, что же надеть на этот пародийный прием, на котором она обязательно должна была присутствовать?!

На глаза попалось ее испанское платье, которое осталось нетронутым людьми Дика Блэкхарта, перерывшими все сундуки на корабле. Это было траурное платье, сшитое ею год назад, когда умер ее отец. Неглубокий вырез платья, отделанный темным янтарем, открывал длинную красивую шею девушки и оттенял ее нежную смугловатую кожу. Обтягивающий лиф подчеркивал полную грудь и тонкую талию. Сирена решила, что попросит Джулию помочь зачесать волосы назад и закрутить их в тяжелый узел на затылке, заколов его высоким гребнем, отделанным лунным камнем, с нежной кружевной мантильей.

Она представила, как бы дополнила свой наряд, надев на шею четки. Конечно, она не решится на такое, но эта мысль развеселила ее. Сирена вообразила себя в развевающемся черном платье, с четками на шее и с крестом на груди. И тогда при каждом взгляде на нее Риган сразу бы вспоминал, что его невеста предпочитает одиночество, а не его общество.

В своих мыслях девушка уже видела, как голландец, стиснув зубы и сощурив глаз, срывает четки с ее шеи. Его руки касаются…

Она вспомнила последнюю сцену, разыгравшуюся между ними.

— Я всегда побеждаю! — уверенно заявил он. И это было сказано таким холодным, жестким тоном, что ее бросило в дрожь.

Чего она испугалась? Его слов? Да был ли это страх? Скорее, что-то другое… Может, он разбудил в ней какие-то чувства?

Тряхнув головой, девушка постаралась избавиться от сентиментальных мыслей, нахлынувших на нее. Сирена села к окну и заставила себя думать о братишке. Риган нравился Калебу, это было совершенно ясно. Она заметила, с какой симпатией и любовью смотрит голландец на мальчика. Он уже два раза брал с собой Калеба. Один раз они верхом объезжали плантации, а во второй раз была прогулка на причал.

* * *

Калеб позвал за дверью. Джулия, которая уже заканчивала прическу сеньориты, положила серебряную расческу и пошла открыть дверь.

Сирена улыбнулась, увидев, что мальчик не может справиться с галстуком.

— Давай, я тебе помогу. Вот так лучше. Ты выглядишь просто великолепно. Я буду гордиться тобой сегодня вечером.

— Вся эта одежда да еще нижнее белье! Сколько времени я должен так одеваться? — пожаловался Мальчик.

— Ты скоро привыкнешь к этой одежде. Она тебе очень идет. Думаю, что ты менееру очень понравишься.

— Ты такая сегодня красивая, Сирена! — восхитился Калеб. — Менееру понравишься ты, а не я!

* * *

Риган собрался было закурить одну из своих экзотических сигар, как вдруг увидел Сирену и Калеба, спускающихся по широкой лестнице. Девушка, чтобы не споткнуться, приподняла свои пышные юбки, открывая таким образом на обозрение стройные лодыжки.

Эффект произведенного впечатления был явным. Рука потрясенного ван дер Риса застыла в воздухе, горящая тонкая свеча едва касалась конца сигары. Оценивающе рассматривая свою невесту, голландец чуть не выронил сигару изо рта.

Придя в себя, Риган задул свечку, так как пламя чуть не обожгло кончики его пальцев. Подойдя к нижним ступенькам, он протянул девушке руку, а она величественно подала ему свою.

— Вы восхитительны, сеньорита.

— Вы очень любезны, менеер, — ответила Сирена, скромно опустив глаза. Его взгляды, слова и рука, сжимавшая ее руку, взволновали девушку, и она чувствовала, что щеки ее пылают.

— Ты должна называть меня просто Риганом. Нашим гостям не нужно знать, что у нас такие официальные отношения.

Постоянная насмешливость голландца раздражала ее. Захотелось вцепиться ногтями ему в лицо, чтобы уничтожить эту улыбочку. Но вместо того она нежно улыбнулась.

— Спасибо… Риган.

Глаза ее смотрели насмешливо, свет лампы отражался в них, заставляя играть и лучиться.

— Кто же наши гости?

Тон, с которым она произнесла «наши гости», удивил ван дер Риса. Голос девушки был нежным, улыбка невинной, но под черными длинными ресницами мелькнуло нечто виденное им раньше в глазах Гретхен. Должно быть, он ошибся. Не может быть, чтобы это было выражение триумфа!

— Сегодня мы встречаемся с капитаном Антоном Клоссом и его женой Хельгой. Также должны быть сеньор Цезарь Альварес, главный представитель испанского правительства в Ост-Индии, и Фрау Линденрайх, вдова капитана нашей компании, немка. Сегодня будет только узкий круг. Уверен, вечер тебе понравится.

— Я в этом не сомневаюсь, мен… Риган, — Сирена притворно скромно улыбнулась и, оставив его стоять у лестницы, прошла в гостиную.

Обескураженный ее безразличием, он не нашел ответных слов. Затем его внимание привлек Калеб.

— А-а, вот и наш молодой человек! Как прекрасно ты выглядишь! Но боюсь, что ужин покажется тебе скучным. Однако мне бы хотелось, чтобы гости увидели, какой у меня симпатичный новый родственник и какая красивая у него сестра! Я постараюсь завтра познакомить тебя с мальчиками твоего возраста, пусть у тебя появятся друзья. Я хочу, чтобы ты был счастлив в своем новом доме.

Сирена слышала разговор Ригана с Калебом. Если она не будет начеку, то этот хитрый голландец похитит у нее мальчика.

— Лучше потом, менеер. Именно сейчас я предпочитаю общество сестры. По крайней мере, пока горе не притупится.

«Отлично, братишка», — мысленно похвалила его Сирена.

— Хорошо, Калеб, как пожелаешь, — сказал Риган. — Я не стану тебя принуждать.

Шаркая босыми ногами, вошел слуга, одетый в свободные белые штаны и белую рубашку без воротника. Он сопровождал высокого крупного мужчину и полноватую розовощекую женщину, оба были пожилого возраста. Казалось, эта пара чувствовала себя в доме ван дер Риса свободно. По всей вероятности, они были здесь частыми гостями. Риган представил их Сирене, и все обменялись любезностями.

— Сеньорита, вы должны называть меня просто Хельга, — улыбаясь заявила жизнерадостная женщина. — Риган, хитрый пес! Ты ни разу не сказал, какая красивая твоя будущая жена! Весь остров будет в шоке. Редко можно увидеть такую чистую и гладкую кожу. Теперь у нас на Яве будет две красавицы. Фрау Линденрайх придется смириться о появлением конкурентки на острове, так как до сих пор корона красоты была у нее, — Хельга хитро подмигнула Сирене. — Я не думаю, что Гретхен обрадуется появлению такой красавицы в наших местах.

Сирена улыбнулась, ей понравилась мефрау Клосс.

— Однако большинство красивых женщин всех конкуренток находят безобразными.

Риган хмыкнул, услышав, как толстушка Хельга весело рассмеялась замечанию девушки. Сирена была очаровательна, а жена капитана вела себя очень мило. Но что будет, когда заявится Гретхен? Кажется, он совершил ошибку, пригласив ее. Нужно было повременить и познакомить Сирену с Гретхен после свадьбы. Но теперь было уже слишком поздно, так как шикарная, с глазами газели вдова уже входила в зал, а мальчик-слуга, шаркая ногами, пытался поспеть за ней.

— Риган, как прекрасно ты сегодня выглядишь! У меня просто дыхание захватило!

Она чувственно улыбнулась, подставляя ему для поцелуя ароматные губы. Мысленно проклиная ее, он вежливо коснулся губами ее розовой щеки.

Продолжая улыбаться, она обвила его своей белой рукой вокруг талии.

— Капитан Клосс и Хельга, как я рада вас видеть! — мило проворковала она. — А это маленькое создание, приютившееся в кресле? Можете мне не говорить, — она шаловливо подмигнула капитану Клоссу, — должно быть, это невеста Ригана… Так и есть. Какое скромное маленькое создание! Представь меня! — потребовала красавица-гостья, шутливо толкая хозяина в бок.

— Сеньорита Кордес. Фрау Линденрайх, — голос ван дер Риса выдал его состояние неловкости.

Сирена поднялась, узнав в Гретхен женщину, которая смеялась над ней из кустов, и сдержанно кивнула ей.

— Она умеет говорить, Риган? Или ты уже отрезал ей язык? — немка поняла, что испанская невеста узнала ее, и вызывала ту на конфликт.

Риган переводил взгляд с Сирены на Гретхен, а затем, словно в поисках подмоги, беспомощно посмотрел на капитана Клосса. В воздухе запахло грозой.

По водянисто-голубым глазам капитана ван дер Рис понял, что сам должен решать свои проблемы. Две красивых женщины в одной комнате — это ошибка. Вечер только начался, а старый моряк уже затосковал по морю. Женщины! От них одни несчастья, и Риган скоро почувствует, что бед у него будет по горло.

— Ну? — настаивала Гретхен. — Она умеет говорить или нет?

Сирена, не мигая, смотрела прямо в лицо этой бессовестной блондинке, и прозрачная черная кружевная мантилья бросала таинственные тени на ее нежную кожу.

— Я говорю, когда ко мне обращаются, — медленно и отчетливо произнесла она каждое слово, как будто разговаривала с недоумком. — А пока что вы говорили все время обо мне, словно меня здесь вовсе не было. Если вы соизволите обратиться именно ко мне, то я отвечу вам как цивилизованный человек.

Ее тон явно указывал на то, что Гретхен в разряд цивилизованных людей никак не попадала.

Светло-карие глаза немки опасно сверкнули, Риган громко расхохотался, Калеб нервно заерзал, а Хельга удовлетворенно улыбнулась. Сирена же оставалась невозмутимой, ее красивые изумрудные глаза были устремлены на разозлившуюся блондинку.

Придя в себя, Гретхен заставила себя улыбнуться.

— Моя дорогая, я просто шутила. Конечно, мне известно, что вы умеете говорить. Иначе как еще вы смогли бы принять предложение Ригана выйти за него замуж? Вы же сказали ему «да», не так ли?

— Риган бы не принял «нет» в ответ.

«Это должно поставить ее на место! — неприязненно подумала Сирена. — По всей вероятности, эта Линденрайх — любовница Ригана. Как мог он выносить такие плохие манеры! Собственническое отношение немки к менееру видно любому дураку. Что ж, пусть владеет им. Но за это она должна попотеть!»

Гретхен показалось, что ей влепили пощечину. Но прежде чем она смогла ответить на оскорбление, капитан Клосс подтолкнул к ним свою жену. Мефрау Клосс была довольна. Жизнь на Яве так скучна и однообразна, а тут представлялась возможность немножко развлечься. Было бы интересно посмотреть, как испанка еще разок поставит на место зарвавшуюся фрау Линденрайх. Но, увидев умоляющие глаза мужа, Хельга встала между двумя женщинами. Она никогда не переставала удивляться мужчинам: проявляя смелость и смекалку в бою, они превращаются в жалких трусов, когда женщины в их присутствии вдруг показывают коготки.

— Сеньорита Кордес, Антон и я были недостаточно внимательны, — заявила мефрау Клосс. — Пожалуйста, примите наши соболезнования по поводу ваших недавних утрат.

— Вы очень добры, мефрау. Вы оба, — грустная улыбка Сирены была адресована капитану и его жене.

Красота этой девушки не оставила равнодушным капитана Клосса, который в начале своей карьеры бесчисленное количество раз бывал в Испании и всегда считал испанских женщин интригующими, а их сдержанность — маской, под которой скрывался страстный темперамент.

«Риган — счастливчик! — подумал он. — Его невеста красива и хорошо воспитана. У нее лицо мадонны и характер подходящий».

— Бедная сеньорита, — сказала Гретхен, сочувственно причмокнув языком. — Я не знала.

Риган коротко пересказал историю Сирены для вдовы. Он говорил, а глаза его при этом привычно оглядывали ее фигуру. Сегодня Гретхен была поразительно красива. Она превзошла себя в выборе наряда: ярко-желтое платье оттеняло ее бело-розовую кожу и светлые, пепельные волосы.

— Тогда все понятно! — отозвалась немка.

— Что понятно? — спросила Хельга и сразу же пожалела о своем вопросе, когда увидела, как светло-карие глаза Гретхен стали вдруг темно-зелеными.

— Понятно, почему она одета как ворона!

Сирене пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы остаться сидеть на месте. Просто невыносимо! Ее оскорбляет любовница Ригана. «О-о! — простонала она про себя. — Я бы сейчас вырвала ей все волосы!»

Вмешался Риган:

— А я нахожу платье Сирены очень красивым. На тропическом острове, где даже у птиц пестрое оперение, женщина, соревнующаяся с природой в яркости красок, утомляет глаза мужчины.

Мальчик-слуга вошел в зал и объявил приход дона Цезаря Альвареса. При этом он многозначительно взглянул на тихо тикающие часы на камине. Сирена сразу представила возмущение фрау Хольц, курсирующей между кухней и гостиной. Последний гость опаздывал, и по-особому приготовленный ужин грозил быть испорченным.

Сеньор Альварес вошел в гостиную, облаченный в бархатные штаны темно-вишневого цвета и розовый парчовый сюртук, который был намеренно распахнут, открывая взорам расшитый серебряной нитью жилет и пышный, собранный вокруг шеи воротник. Испанец был высок, хотя несколько ниже Ригана, и хорошо сложен. Другого бы мужчину такая броская одежда сделала бы похожим на женщину, но у этого осанка и манера держаться были отменными, потому он выглядел привлекательно и элегантно. Цезарь был денди, а не просто фат.

Ван дер Рис представил гостя невесте. Сирена была озадачена холодностью тона хозяина дома. Если ему не нравился испанец, зачем тогда он пригласил его на этот спокойный ужин в узком кругу?

— Вы должны меня называть Цезарем, сеньорита. Общество на этом Богом забытом острове слишком небольшое, чтобы чересчур рьяно придерживаться официальностей, — произнес он и, склонившись, поцеловал руку Сирены. Задержав ее ладонь в своей, Альварес лучезарно улыбнулся. Улыбка, сверкнувшая ослепительными белыми зубами на фоне черной бородки, клином сужающейся книзу, преобразили его лицо. Черные глубокие глаза осветились таинственным блеском, когда он взглянул на девушку из-под изогнутых густых бровей.

Сирену очаровала его красота. Она заговорила с ним по-испански.

— А вы, в свою очередь, можете называть меня Сиреной. Как приятно в такой дали от родины встретить соотечественника!

— Должно быть, вам невыносимо трудно здесь. Мне потребовалось довольно продолжительное время, чтобы привыкнуть к этим нидерландцам, искажающим наш мелодичный, ласкающий слух язык своим грубым гортанным выговором. Для моих ушей это было так болезненно, и я решил отплатить им тем, что научился говорить по-голландски. Теперь страдают их уши, а не мои.

Сирена весело рассмеялась, и Риган раздраженно взглянул на них. Но какое ей до этого дело? Цезарь — остроумный, красивый мужчина, ее соотечественник. Ей было приятно, когда он говорил о голландцах «они», а все, что касалось его и Сирены, определялось как «наше».

— Сегодня весь вечер, моя дорогая соотечественница, мы будем говорить по-испански, — сказал он, поднося ее пальцы к своим губам. Поймав на себе уничтожающий взгляд хозяина, Цезарь обратил к нему бесстрастное лицо: — Риган, ты отыскал сокровище! Сеньорита такая красивая! Ты не достоин ее.

— Я вижу, моя невеста произвела на тебя впечатление, — холодно заметил ван дер Рис.

Гретхен вся кипела, наблюдая, как двое мужчин обменивались колкостями из-за этой! «Как два пса, дерущиеся из-за кости! — презрительно подумала она, окидывая оценивающим взглядом Сирену. — Слишком мало мяса на этой кости!»

— Веди себя прилично, Риган. Есть другие гости, требующие твоего внимания!

Цезаря удивил упрек вдовы: кошечка ревнует!

— Гретхен права, Риган. Тебе нужно развлекать чету Клоссов и, конечно, очаровательную фрау Линденрайх. А я пока познакомлюсь получше с моей прелестной соотечественницей и ее юным братом.

— Может быть, попозже, Цезарь? Ужин слишком задерживается, — подойдя к Сирене, ван дер Рис подставил ей согнутую в локте руку и произнес: — Леди и джентльмены, я предлагаю вам проследовать к столу!

Пальцы Сирены чуть коснулись рукава Ригана, но она, однако, почувствовала, как напряжена его рука. Губы его были плотно сомкнуты. Итак, у менеера сильно развитое собственническое чувство, и он рьяно охраняет то, что принадлежит ему! Интересно, как далеко он может зайти? В конце концов, вечер обещает быть интересным.

Слуга открыл тиковые двери в столовую, и Риган подвел Сирену к столу, освещенному свечами.

* * *

Ван дер Рис вполголоса беседовал с капитаном Клоссом. Гретхен была вынуждена поддерживать разговор с Хельгой, хотя терпеть ее не могла. Полные губы вдовы сердито кривились, когда она наблюдала за Риганом, Сиреной и Цезарем. «Я вполне могла остаться сегодня дома, мне совершенно не уделяют внимания! — подумала она. — Для чего Риган вообще пригласил меня? Похвастаться будущей женой? Или чтобы поставить свою испанку в неловкое положение? Он ведет себя так, будто раскаивается, что пригласил меня».

— Вы и ваш юный брат Калеб должны оказать честь моему дому и отобедать у меня. Я распоряжусь, чтобы специально для вас приготовили испанские блюда. По сравнению с пресными трапезами голландцев, наша кухня — пища богов!

— Я не против, — Сирена лукаво улыбнулась. — Вы пригласите меня до или после свадьбы?

— До свадьбы. А то вы можете передумать. Риган, ты не будешь возражать? Нам есть о чем поговорить. Мы будем беседовать о нашей родине, — Цезарь нарочно сделал акцент на слове «наша». — Я так давно не разговаривал по душам с соотечественниками! Здесь все говорят только о торговле и кораблях, не так ли, Риган? — обратился он к хозяину, буравя голландца своими жгучими глазами.

— Да, это верно, — мрачно отозвался ван дер Рис.

Зачем он только пригласил этого испанского дьявола! Совсем безголовый! И почему Цезарь не уделяет внимания Гретхен? Однако кто бы мог ожидать, что эта богобоязненная Сирена, все свое время отдающая молитвам, окажется такой остроумной и словоохотливой собеседницей?

А невеста тем временем навострила уши, услышав, что капитан Клосс завел разговор о «Батавии Куин» — одном из кораблей ван дер Риса.

— Я все время убеждаю Ригана, что он должен отправлять корабли с полным грузом. Иначе не будет прибыли. Затраты на перевозки слишком велики, и если их не покрывать, то наша торговля окажется невыгодной.

— Если бы вы хотя бы раз выслушали меня до конца, то, возможно, приняли бы мою точку зрения, — авторитетно заявил Риган. — Я согласен, что судно должно идти с полным грузом, но только в Европу. А в обратный рейс, на мой взгляд, выгоднее отправлять каждое второе судно порожним. Это сэкономит время вдвое за счет увеличения скорости. По моим данным, поступая так, мы сможем организовать четыре дополнительных рейса в год. Надо учесть еще, что мы экспортируем гораздо больше товаров, чем импортируем. Почему вы не хотите с этим согласиться? Цезарь уже применил эту схему и работает очень успешно.

— Ба! Пустые рейсы! Это грех. Твой отец перевернулся бы в гробу, если бы услышал твои слова сейчас, Риган.

— Мой отец первым бы поддержал меня, да будет вам это известно. Он был прогрессивным человеком. Голландская Ост-Индская компания примет мой план!

— Почему ты ничего не предпринимаешь против пиратов, чтобы мы, капитаны, могли спокойно водить корабли? Ты мне вот что лучше скажи…

— Что еще вы хотите, чтобы я предпринял?! — резко спросил ван дер Рис. — Я снабдил корабли дополнительными пушками и новейшим оружием! — он разозлился. — Антон, вы вынуждаете меня сказать вам… Я не хотел, но вы сами меня вынудили!.. Если вы не согласитесь с моим планом, то я должен буду отстранить вас от работы в компании. Мне бы очень не хотелось этого, но все зависит от вас.

— Ба! Ты злишься, Риган. Думаю, ты просто пытаешься мне сказать, что я слишком стар для вождения твоих кораблей. Если это так, то скажи мне прямо!

— Я совсем не имел это в виду. Я лишь хочу, чтобы каждое второе судно в обратный рейс шло без груза.

— Пусть будет так, — согласился упрямый капитан. — Но ты не прав.

— Чушь! Ну что вы уперлись, капитан Клосс?! Ведь Риган никогда не ошибается! Он сам говорил мне об этом не раз, — вмешалась Гретхен.

То, что он говорил ей об этом во время интимных встреч, всем было очевидно, потому что она бросила на ван дер Риса томный, полный нежности взгляд. Но тот сердито посмотрел на нее, и немка скривила свои хорошенькие губки.

Сирена сдержалась и не стала высказывать свое мнение о плане жениха. Она ликовала. Если бы они все только знали! Скоро «Рана» будет подготовлена к выходу в море, и тогда посмотрим, какими искусными мореходами являются голландцы!

Вечер продолжался, и Цезарь все более открыто проявлял интерес к соотечественнице. Калеб наблюдал, как расфуфыренный испанец развлекал сестру анекдотами и разными хвастливыми историйками, в которых выставлял себя героем. Девушка смеялась его шуткам и восторженно внимала байкам о его, Цезаря, отчаянной храбрости. Но между тем она украдкой наблюдала за Риганом, который злился и кипел от ревности.

Гретхен сделала несколько попыток заговорить с хозяином, но безуспешно. Лицо его было мрачным, все внимание его было сосредоточено на невесте, кокетничающей с испанцем.

Хельге Клосс было очень весело. Рассказы Альвареса о его приключениях во время службы в испанском флоте были захватывающими, а Сирена очень остроумно и находчиво реагировала на них. Капитанша тоже заметила, что Риган едва сдерживал свою злость, и в душе аплодировала хорошенькой сеньорите, сумевшей вызвать ревность у этого самоуверенного самца.

Капитан Клосс сердито фыркал и пыхтел, как объевшийся морж. Всем своим видом он показывал, что не одобряет намерений ван дер Риса, которые не только не верны, но и опасны.

Во время одной из особенно затянувшихся пауз в разговоре Хельга Клосс обратилась к Гретхен:

— Фрау Линденрайх, наша небольшая община снова нуждается в пожертвованиях. Если у вас есть какая-то ненужная одежда, мы были бы вам очень признательны… Несколько старших девочек собираются начать самостоятельную жизнь, им бы пригодилось все, что бы вы ни дали. Обувь, платья…

— Никогда! — воскликнула вдова с такой горячностью, что все взгляды обратились на нее. — Я видела, как одна из твоих хныкающих сироток шла на работу в одном из моих платьев. Прислуга нынче хочет одеваться лучше господ! Ты, наверное, с ума сошла, Хельга, если решила, что я дам хоть что-нибудь из своего гардероба этим служанкам!

— Я никогда не стала бы просить… — капитанша неуверенно запнулась. — Просто они очень нуждаются. Большинство женщин на Яве рады помочь…

Гретхен наслаждалась смущением старой Клосс. Губы вдовы растянулись в иронической улыбке.

— Я собиралась нанять еще одну девушку, чтобы помогать Суди стирать и гладить. Почему бы тебе не прислать ко мне одну из твоих сироток? Я присмотрю за ней.

От волнения губы у Хельги задрожали. Она ни за что не пошлет никого из своих подопечных к Гретхен. Всем было известно, как жестоко та обращалась со своими слугами, и к тому же ее нравственность… Мефрау Клосс всю себя отдавала миссионерской деятельности на окраинах Батавии и любила детей всем сердцем. У опекаемых ею сирот и без того была трудная жизнь, чтобы еще отдавать их в жесткие руки этой немки.

— Извините, фрау Линденрайх, но все девочки уже заняты. Может быть, в следующем году…

— Да, конечно. И, может быть, в следующем году я найду что-нибудь для твоей благотворительности! — Гретхен самодовольно улыбнулась. Она прекрасно понимала, почему Хельга не хочет присылать к ней никого из сирот. Бросив взгляд на Сирену, вдова произнесла насмешливым голосом: — Бедняжка, бедняжка мефрау Клосс! Она просто замучилась с этими вонючими местными детьми. Удивительно, как это она не отощала от забот и не превратилась в кожу да кости! — светящиеся издевкой глаза немки окинули полную фигуру Хельги. — Ну, возможно, это естественно для женщины, у которой уже нет надежды иметь своих собственных детей. Это не потому, что вы не пытались, дорогая Хельга? Если бы все они выжили, сколько бы у тебя было сейчас детей, дорогая?

Сирена чуть не задохнулась от возмущения. Какая жестокая, грубая, низкая, эта немецкая стерва! Бесстыдница!

Хельга побледнела и потеряла дар речи. Девушке стало жаль бедную капитаншу, и она сказала:

— Мефрау Клосс, ваша миссионерская деятельность достойна всяческого уважения. И я уверена, что мы с фрау Хольц сможем помочь вашему делу. Я переговорю об этом с экономкой при первой же возможности.

Хельга бросила на Сирену благодарный взгляд и ответила на все ее вопросы, касающиеся ее маленьких сирот. Разговорившись, они намеренно игнорировали немку, как будто забыли о ее существовании.

Когда наконец гости собрались уходить, Гретхен улучила момент и прошептала что-то на ухо ван дер Рису. Ее лицо выражало сомнение, когда она прижала свои ароматные губы к его уху, но затем сомнение сменилось торжеством. Бросив на Сирену насмешливый взгляд, вдова пожелала ей спокойной ночи.

Риган едва заметно кивнул немке, и Сирена поняла, что он согласился… встретиться с ней позже. Девушка почувствовала себя униженной, когда Цезарь понимающе улыбнулся, а слова испанца причинили ей боль, хотя она даже намеком не проявила своих чувств, сохраняя внешнюю невозмутимость.

— Вероятно, Риган изменит свой легкомысленный образ жизни после женитьбы. Знаете, в жизни иногда приходится закрывать глаза на некоторые вещи, — сочувственно произнес Альварес, наклонившись, чтобы поцеловать ее руку.

Глаза Сирены гневно блеснули, встретив холодный взгляд жениха.

Цезарь легонько похлопал хозяина по спине.

— Прекрасный ужин, Риган! Мы должны повторить эту встречу в моем доме, когда вы поженитесь. Твоя невеста очаровательна. Я завидую тебе, — его темные глаза вспыхнули, встретившись с ледяным взглядом голландца. — Сеньорита, спокойной ночи! — он вежливо кивнул и вышел.

Сирена буравила взглядом спину ван дер Риса, когда тот закрывал дверь. Как будто ее горящий взор обжег ему спину: Риган обернулся и резко сказал:

— Калеб проводит вас в вашу комнату. Очень было великодушно с вашей стороны посвятить весь вечер сеньору Альваресу.

— Да, менеер, вежливость — характерная черта испанцев, и мне трудно отказаться от этой привычки. Я нахожу сеньора Альвареса… очаровательным. А теперь вы должны мне объяснить, менеер: голландцы всегда назначают встречи своим шлюхам в присутствии будущих жен? Я спрашиваю только потому, что хочу знать, как вести себя в дальнейшем, — в ее голосе зазвучали опасные нотки, и Калеб, стоящий в стороне, изумленно открыл рот. Он видел, что Риган кипел от злости.

— Я считаю, что вы совершенно забыли обо мне сегодня вечером. Вы были так… очарованы одним из наших гостей.

— Вы очень точно заметили, менеер. Я просто проявляла внимание к одному из ваших гостей, — тон Сирены стал более жестким. Она сверлила немигающим взглядом этого разозлившегося человека.

— Вам нужно торопиться, менеер. Невежливо заставлять женщину ждать.

Резко повернувшись, она взяла под руку брата, и они устремились вверх по лестнице.

— Вероятно, вы неправильно меня поняли, Сирена… — сказал им вдогонку Риган, пытаясь как-то оправдаться, ведь вполне возможно, что она действительно просто была вежлива с Цезарем как с соотечественником.

— Я все поняла как надо. Пожалуйста, не продолжайте оскорблять меня, принимая за дуру.

Наверху, когда Риган уже не мог их услышать, Калеб сказал смущенно и с легким упреком:

— Ты весь вечер была занята с сеньором Альваресом, уделяя внимание только ему. Я заметил, что менееру это не понравилось, он бросал убийственные взгляды на испанца. Разве ты поступила правильно? В чем ты обвиняешь менеера? — спросил Калеб, весь пунцовый от смущения.

Мальчик вздрогнул от неожиданного звонкого смеха Сирены:

— Ах, братишка! Кажется, я кое-что упустила в твоем образовании. В жизни существуют не только морские карты, корабли и фехтование. Мне следовало предупредить тебя о «коварных женщинах». Это правда, я слишком много уделяла внимания сеньору Альваресу, но с одной целью: выудить у него информацию, которая нам может пригодиться в будущем. Поэтому я должна была оказывать ему знаки внимания. Это совсем не то, что сделал Риган. Он назначил свидание своей шлюхе у меня под носом. И я считаю это непростительным!

— А ты слышала, как он назначал свидание? — спросил Калеб, пытаясь защитить менеера.

— Мне совсем не нужно было ничего слышать. Это было очевидно для всех присутствующих. Даже сеньор Альварес сделал ему замечание на этот счет. Приличная женщина не должна с этим мириться. Это унизительно. Но хватит. Оставим это. Ты должен верить мне: я знаю, что делаю. А сейчас иди спать, братишка. Завтра тебе предстоит проверить, как обстоят дела на «Ране».

— Спокойной ночи, Сирена.

Задумавшись, Калеб спустился вниз и, миновав зал, прошел в свою комнату. «Коварные женщины»! Что Риган сделал Сирене? Чем он оскорбил ее? Сеньор Альварес целовал ей руку при каждом удобном случае!

Недоуменно покачав головой, мальчик вздохнул и сбросил с себя сковывающую одежду.

Калебу нравился Риган и не нравился сеньор Альварес. А эта женщина, Гретхен, вызывала странные чувства, когда он смотрел на нее. Может, Сирена права? Он никогда не слышал о «коварных женщинах». Нужно попросить ее, чтобы она все ему объяснила.

— Мне нравится Риган, — пробормотал он. — Мне бы хотелось быть похожим на него, когда я стану взрослым мужчиной. Менеер обещал научить меня… Научит ли он меня быть настоящим мужчиной? А бывают «коварные мужчины»? И как можно назвать сеньора Альвареса?

* * *

Сонная Джулия расчесывала, освободив от заколок, длинные и густые волосы Сирены.

— Не убирай мое платье, Джулия. Скоро утро.

Несколькими часами позже Сирена лежала в широкой низкой постели, не в силах уснуть и прислушиваясь, не раздадутся ли за дверью шаги Ригана. Но она так и не услышала их. Девушка ощутила во рту горький привкус, но даже перед собой ей не хотелось признаться, что это были невыплаканные слезы.

* * *

Когда Риган, выйдя из дому во двор, вскочил на лошадь, настроение у него было отвратительное. Он ударил животное каблуками в бока, и оно сначала рвануло в сторону, а затем помчалось вперед галопом. Гнев бушевал в груди всадника. Он еще покажет Цезарю! Гоня лошадь, как будто дьявол преследовал его по пятам, Риган не мог забыть эту испанскую стерву, на которой собрался жениться! Весь вечер не сводила своих умильных глазок с этого проклятого испанца!

Он скакал по проселочной дороге, уходящей в горы, затем резко повернул назад в Батавию, направляя лошадь на гравиевую дорожку, устремлявшуюся к дому Гретхен. Громко постучав, он отступил назад и ждал, когда откроются тяжелые портальные двери.

Ее глаза радостно расширились (вдова сама открыла ему).

— Как мило с твоей стороны, что заглянул ко мне, Риган, — произнесла она. — Чем вызван столь поздний визит? Представим, что я не знаю этого…

Ван дер Рис засмеялся, почувствовав весь юмор сложившейся ситуации.

— Как тебе понравится, если я скажу, что случайно оказался по соседству и решил засвидетельствовать свое почтение?

— Я бы сказала, что это похвально! — захихикала Гретхен. — Садись, Риган. Я принесу немного вина, чтобы отметить твой визит.

— У меня на уме совсем не вино! — резко заметил он.

— Я тоже так думаю. Но, может, ты желаешь побеседовать?

— И это мне ни к чему. Однако я, пожалуй, соглашусь выпить бокал вина.

Глаза женщины весело сверкнули. Она подала ему хрустальный графин и подождала, пока он нальет себе вина.

— Итак, я не гость. Ты это пытаешься мне внушить?

— Любой, кто приходит ко мне после полуночи, вряд ли заслуживает официального приема, — ответила Гретхен. — Зачем ты сюда пришел, Риган?

— Просто пришел. Без всякой причины. Возможно, сюда меня привезла моя лошадь. Сам не знаю, каким образом я оказался у твоих дверей.

Он осушил бокал и тут же снова наполнил его.

Гретхен знала, что каждый раз, когда ван дер Рис был в таком состоянии, его мысли возвращались к тем давним событиям, произошедшим на «Тите». Когда он, обычно очень умеренный в употреблении спиртных напитков, начинал пить без меры, это означало одно: Риган опять сожалел, что его тоже не убили в тот день у берегов Африки. Сейчас он утонул в воспоминаниях и в сладком вине вдовы… Но у нее были другие планы на эту ночь.

Выпив еще и еще вина, голландец посмотрел на женщину поверх бокала. Внезапно он встал, и его качнуло в сторону. Гретхен поддержала его за руку.

— Думаю, — медленно и четко произнес он, — мне нужно выйти на воздух. Возможно, ночная прохлада прояснит мою голову.

Немка улыбнулась. Как давно ван дер Рис не занимался с нею любовью под звездами! Гретхен, поддерживая его, миновала гостиную, столовую, и, наконец, они вышли в пахнущий жасмином сад.

— Думаю, это мудрое решение, — сказала она, помогая ему идти. — Твой приход будет нашим секретом, — промурлыкала вдова. — Мы уляжемся на прохладную траву и займемся любовью. Ты ведь для этого пришел ко мне, не так ли?

Риган, прищурившись, смотрел на Гретхен при свете луны.

— Да, поэтому я пришел! — засмеялся он. — К сожалению, я не принес тебе четки Сирены, как ты велела.

— Вынуждена простить тебя… на этот раз, — засмеялась она. — Думаю, сегодня ночью ни тебе, ни мне четки не понадобятся. Иди ко мне, мой дорогой, и позволь мне любить тебя так, как если бы я была твоей женой, — вдова осторожно взяла из его рук графин с вином и швырнула его в кусты.

Медленно женщина расстегнула его рубашку и сняла ее. Молниеносным движением Гретхен сбросила на землю свое платье. Риган протянул руки, чтобы прижать ее к себе, но она молча отступила от него в сторону. Взяв в руки свою обнаженную грудь, вдова стала ритмично раскачиваться, словно в такт музыке, и движения ее были призывными и дразнящими. Ее кожа, влажная и мерцающая, отливала серебром при лунном свете. Жаждущие женские глаза манили загипнотизированного мужчину, пытающегося схватить ее.

Шатаясь, он наконец изловчился, поймал ее за плечо и жадно притянул к себе. Его горячие губы искали ее рот и нашли, когда они оба упали на землю. Женщина разомкнула губы и так сильно прижала к себе любовника, как будто хотела слиться с ним в одно целое. Страсть, охватившая их, была похожа на бурлящий вулкан накануне извержения.

* * *

Умиротворенная Гретхен лежала прижав его голову к своей груди. «Почему ты не любишь меня так, как я тебя люблю?» — молча спрашивала она.

Риган пошевелился, уткнувшись носом в ее нежную, мягкую грудь. Полусонный, он коснулся губами одного из ее розовых сосков и крепко прижал женщину к себе. И снова возбудил ее, и она начала извиваться под ним, поднялась на колени, дыхание ее участилось, сделалось шумным. Гретхен заглянула мужчине в глаза и быстро, по-кошачьи, оказалась сверху него. Риган застонал от удовольствия. Неистово двигаясь, они снова достигли вершины страсти.

* * *

Ван дер Рис проснулся от громкого пения экзотических птиц, нырявших в буйной листве тропических деревьев. Какое-то мгновение он не мог понять, почему лежит здесь, на прохладной зеленой траве, обнаженный, при свете пробуждающегося утра. Оглядевшись вокруг, он остановил взгляд на доме Гретхен. Воспоминание о пережитой страстной ночи пронзило его. Итак, вот где он провел ночь! Ригану представилась Сирена в ночной рубашке с оборками, с четками в руках… И он вдруг рассмеялся.