Беннет нерешительно последовал за Калли в ее спальню. На столике у кровати горела лампа, отбрасывавшая теплый свет на неубранную постель. Но откуда же Калли узнала, чего он хотел? Взглянув на нее, он сразу почувствовал, что расслабляется, и ему стало легче.
А ведь все эти дни он провел в нервном напряжении с тех самых пор, как Тейт упал на поле. Он снова и снова вспоминал те события. С самого начала Джейсон проявлял признаки слабости, и это стоило им двух передач. Поэтому он и убрал Джейсона после первой четверти. Парень задергался и умолял в перерыве снова выпустить его на поле.
Беннет спросил Тейта, что он об этом думает, потому что знал: Тейт не только устал получать тумаки, но и волновался за друга. И Тейт согласился дать Джейсону еще один шанс, вероятно, чувствовал себя виноватым.
Но он, Беннет, не должен был выпускать Джейсона. А Тейт не должен был на него полагаться. Несостоятельность Джейсона заставила Тейта нервничать, очевидно, он боялся, что друг мог усугубить свою травму. Они все за него боялись, и это выбило команду из колеи. А виноват он, Беннет. Потому что принял неправильное решение.
А теперь Тейт в коме, у него отек мозга, и все они могут лишь молиться за него. Но даже если отек начнет спадать, все равно оставалась вероятность, что он окажется в вегетативном состоянии. Возможно, навсегда.
Каждую ночь Беннет просыпался в холодном поту: ему снилось падение Тейта. Иногда же сны превращались в настоящие кошмары: Тейт падал, голова его, отрываясь от туловища, катилась по полю, и в это же видение почему-то попадали вполне реальные события восьмилетней давности – случившаяся с ним, Беннетом, авария.
Беннет понял, что так дальше продолжаться не может. Потому и поехал к Калли. И вот теперь он оказался в ее спальне…
– Перестань думать, – прошептала Калли. И подтолкнула его к кровати.
Беннет сел и, широко расставив ноги, привлек ее к себе.
– Нет, погоди… – сказала Калли, заставляя его встать.
Он повиновался. И молча наблюдал, как она расстегивала его джинсы, а затем стаскивала их. Сняв с него и ботинки, Калли велела ему ложиться на спину. И он снова подчинился, однако по-прежнему молчал.
Молчал он и тогда, когда пальцы Калли, скользнув по его ноге, добрались до шрамов. Через несколько секунд Беннет почувствовал, как она принялась массировать ногу. О боже! Она так о нем заботилась… Была такой чуткой и нежной… Он не сможет этого вынести!
Беннет потянулся к ее руке.
– Все, хватит. – Он медленно приподнялся и сел на краю кровати. Ногу тотчас пронзила острая боль.
Внезапно он понял, что должен немедленно раздеть ее и овладеть ею. Только тогда он сможет почувствовать облегчение.
Беннет стал стаскивать с нее майку, и Калли помогла ему.
– Сними бюстгальтер, – пробурчал он таким тоном, словно был чем-то недоволен. Но Беннет не стал извиняться. Ему сейчас было не до этого. Он чувствовал себя так, словно душа его умирала. И сейчас только Калли могла его спасти.
Потянувшись к ней, он спустил с нее брюки вместе с трусиками и тут же, наклонившись, впился поцелуем в живот. Ему хотелось наслаждаться ароматом ее кожи, хотелось дышать ею, хотелось раствориться в ее нежности…
– О, Беннет… – прошептала она, запуская пальцы в его волосы.
Он чуть отстранился от нее, но тут же, прижав ладони к ее ягодицам, принялся целовать груди и соски, и ее тихие стоны все больше его распаляли. Он обхватил ее за талию, чуть приподнял и прижал к кровати. Немного помедлив – нога по-прежнему болела, – он поднялся с кровати и снял с себя майку и трусы. Взглянув на Калли, увидел, что она немного отодвинулась, освобождая для него место. Шагнув к кровати, Беннет опустил на нее сначала правое колено, потом левое. Ногу тотчас пронзила адская боль. Последние несколько дней он слишком много времени проводил сидя. В больнице, в машине, на футбольном матче… Проклятие! Нога болела, если он долго стоял, и болела, если он сидел слишком много. Ему никак не победить. Ему никогда больше не победить. Все его игры давно закончились.
Но зато этой ночью он получит Калли, и в каком-то смысле это все же станет победой. Во всяком случае, это излечит его.
Он устроился между ее ног, и она потянулась к его лицу. Ее руки были необычайно нежными, и Беннет невольно закрыл глаза. В следующее мгновение он вошел в нее, и в тот же миг Калли крепко зажмурилась, едва не задохнувшись от наслаждения. Чувствовать в себе горячую плоть Беннета – о, это было блаженство… И новый опыт к тому же. Она никогда прежде не была с мужчиной без презерватива. Глупо, конечно. Чертовски глупо. Но ведь так гораздо приятнее. И так она лучше чувствовала Беннета. В данный момент чувствовала его душевную боль, доходившую до отчаяния. А он двигался все быстрее, и с каждым движением с губ его срывался глухой рык. В этом было что-то животное и непристойное, а то, как он поднял ее ноги, прижав колени к груди…
Внезапно Беннет содрогнулся и испустил громкий рев, словно от боли. Затем отпустил ее ноги, повалился на нее всем весом и замер на мгновение. После чего шумно выдохнул, чуть приподнялся и, глядя ей в лицо, пробормотал:
– Прости, если сделал больно.
Калли не знала, что ответить. Да и не успела бы, в следующую секунду Беннет снова начал двигаться, и у Калли вновь от удовольствия перехватило дыхание.
– Ты такая класская… – прошептал Беннет.
Она тихонько застонала и обхватила его ногами; ей хотелось, чтобы он никогда не останавливался. И чтобы никогда от нее не уходил.
Беннет же начал двигаться быстрее, а Калли провела языком по его нижней губе. Беннет вдруг впился в ее губы поцелуем. В тот же миг бедра Калли задрожали, и ей почудилось, что она словно проваливается в пропасть. И почти тотчас же послышались стоны Беннета, содрогнувшегося вместе с ней.
После этого они долго лежали молча.
– Прости, я не должен был делать это без защиты, – сказал наконец Беннет, нарушив тишину.
Калли приподнялась и, облокотившись на локоть, ответила:
– Ничего страшного. Я на таблетках.
Беннет вроде бы удовлетворился таким ответом и уставился в потолок.
– Почему ты сразу не сказал мне про ногу? – спросила Калли.
Он пожал плечами.
– Это имеет значение?
– Да, имеет. Я могла бы изменить номер.
– Да, конечно. Сделала бы облегченный вариант для калек, верно?
– Беннет, я совсем не это имела в виду.
– Знаю, Калли. – Он встал с кровати, и у нее дыхание перехватило от этого зрелища – обнаженный Беннет был прекрасен.
А он осмотрелся, затем осторожно наклонился, сгибая в колене только правую ногу, и подобрал с пола свою футболку и брюки. Когда же повернулся к ней лицом, Калли увидела бледные шрамы на его левой ноге. Раньше она их не замечала.
«Интересно, он пробовал физиотерапию? – подумала Калли. – Может, он слишком рано сдался?» Однако она прекрасно понимала: сейчас не самое подходящее время задавать такие вопросы.
– Ты уже уходишь? – спросила она, надеясь, что ошибается.
Он едва заметно кивнул.
Калли тихо вздохнула.
– Тогда зачем же ты приходил?
Беннет молча смотрел на нее, застегивая джинсы. Не выдержав его молчания, Калли снова заговорила:
– Пойми, ты не несешь ответственность за безопасность каждого из своих игроков.
– Я не хочу об этом говорить, ясно? – пробормотал он, натягивая футболку.
– Тогда скажи, зачем ты ко мне приехал? Пожалуйста, скажи, что я значу для тебя больше, чем просто партнер для секса.
– Прекрати, – с трудом выдавил он. – Я приехал не ссориться, поверь мне.
– Я тоже не хочу ссориться. – Калли слезла с постели и стала поспешно одеваться. Она боялась, что Беннет сейчас уйдет. – Я хочу тебе помочь. Хочу поехать с тобой в больницу, чтобы находиться рядом. Я знаю, как это ужасно, поэтому…
– Это действительно ужасно, но мне не нужна помощь, – перебил Беннет, повышая голос. – Я приехал побыть с тобой. Но теперь мне надо идти.
Калли решительно покачала головой.
– Нет-нет, Беннет! Ты что, действительно не понимаешь? Я хочу быть вместе с тобой, потому что я нужна тебе. Напрасно ты от меня убегаешь. Я хочу разделить с тобой все твои сложности, боль, страхи… Поверь мне, я сильная и я справлюсь.
– Думаешь, я этого не знаю?
– Выходит, не знаешь. Ты взвалил всю тяжесть на свои плечи, и я вижу, что тебе нужна помощь. – Беннет отвернулся, но Калли подошла к нему, взяла за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. – Всякое в жизни бывает. Случаются аварии, и тогда люди страдают. Иногда сильно. Но всегда кто-то в этом виноват. Ты не должен страдать в одиночку.
– Я не хочу, чтобы ты тоже страдала. Не хочу, чтобы ты…
– Пойми, я уже страдаю, – перебила Калли. – Когда любишь кого-то, а тебя отталкивают – это очень больно.
Беннет вздрогнул и снова посмотрел ей в глаза. И оба молчали. «Неужели я только что призналась?..» – спрашивала себя Калли. Но понял ли он ее? Как бы то ни было, она это сказала. Да, она любила его. Любила этого израненного, несносного… и чудесного человека. Но любил ли он ее? Сможет ли он решиться на ответные чувства? Увы, он возвел между ними стену, а камни этой стены – его чувство вины и всевозможные страхи. Почему он не видел, что к ним все это не имело никакого отношения?
Он отступил от нее, и Калли вдруг поняла, что сейчас услышит. О, она этого не вынесет!
– Не смей говорить, что жалеешь меня. Если скажешь так, я тебя возненавижу.
– Ну что, готовы? – спросила Калли. Анна, Линдси, Эмма, Корин, Джилл Монзер и еще несколько женщин с улыбками закивали, все они были в футболках с цифрой «12» на спине – номером Тейта. – Отлично! Тогда давайте заработаем немного денег.
Очередь у «Лакомства Калли» выстроилась в среду по всему тротуару. Когда же Калли повесила на дверь табличку «Открыто», первым посетителем оказался Реджи.
– Хммм… – протянул он. – Как вкусно пахнет… – Реджи сразу направился к прилавку. И так продолжалось все утро, покупатели заходили один за другим.
Торговля в кондитерской шла не только у прилавка, но и у стола с заранее упакованной выпечкой; кроме того, они продавали «футболки Тейта». Эрик же почти все утро провел у кофейной машины; ему то и дело приходилось наполнять стаканчики, а также бегать за сливками.
К счастью, все посетители были очень любезны и доброжелательны. И выражали искреннее сочувствие Тейту и школе; не только в Престоне, но и в его окрестностях все были потрясены произошедшей трагедией.
К полудню они почти все распродали, и Калли отправилась на кухню, чтобы испечь еще печенья и кексов. Они собирались работать до семи вечера, чтобы все желающие – даже студенты – смогли зайти и что-нибудь купить.
Достав из духовки очередную порцию печенья, Калли услышала радостные возгласы, доносившиеся из торгового зала. Затем кухонная дверь распахнулась, и Анна втащила гору коробок с пиццей.
– Смотри, что нам прислали из «Пай Миа»! Это за счет пиццерии.
Калли расплылась в улыбке.
– Очень мило с их стороны. Да-да, замечательно!
Они расчистили место на кухонном столе и вскрыли коробки. Калли заурчала от удовольствия, когда обнаружила пиццу с цыпленком, козьим сыром и луком. Кивнув Линдси и Анна, она воскликнула:
– Налетайте!
– Думаю, это самая вкусная пицца на свете, – сказала Линдси.
– Все кажется вкуснее, когда ты по-настоящему это заслужила. А мы заслужили, – сказала Калли и схватила второй кусок.
Подруги ели и болтали, а за прилавком работали по очереди, чтобы все смогли передохнуть и поесть. Калли открыла свой лэптоп. Она накануне не ложилась до часу ночи – заканчивала пост о кексах с пастилой и печеньем. Опубликовала же его в пять утра, а сейчас решила посмотреть, как там дела. Она открыла блог. Ее поста там не было. Зато появился другой пост со школьным снимком Тейта. Он был необыкновенно симпатичный, а его счастливая улыбка вызвала улыбку и у Калли. Когда же она прочитала текст, ее глаза наполнились слезами.
«Наши дорогие читатели,Анна».
Я сижу на своей уютной кухне, наблюдая, как моя дочь доедает завтрак. Уверена, многие из вас встречают утро так же. Однако в нашем маленьком сообществе один из родителей страдает. Его сын Тейт Грейсон, чрезвычайно одаренный старшеклассник-квотербек, на днях получил серьезную травму головы. Он находится в коме, и мы не знаем, что будет дальше. Все, что мы можем, – это попытаться помочь. Грейсон-старший – отец-одиночка, и я очень хорошо понимаю, что это значит. Мы не можем облегчить его страдания, но можем помочь облегчить его финансовое положение. Я понимаю, что многие из вас не в том положении, чтобы помочь, но любая помощь, даже самая незначительная, будет принята с благодарностью. Мы также разместили страницу для пожеланий выздоровления Тейту. Обнимите и поцелуйте сегодня ваших близких. И никогда не принимайте несчастья как должное.
Там еще было видео и кое-какие новости о Тейте и несчастном случае. Наверное, для того чтобы каждый понял: просьба вполне обоснованная. Калли утерла слезы и кликнула по ссылке сбора средств. Там уже набралось $3,800.
– Ох, Анна… – Калли всхлипнула и обняла подругу. – Спасибо тебе огромное.
Анна обняла ее в ответ и сказала:
Не за что меня благодарить. Я ведь знаю, что этот мальчик очень важен для Беннета. И знаю, что Беннет важен для тебя.
Тут и все остальные женщины окружили лэптоп, чтобы прочесть пост Анны. А потом тоже начали ее обнимать.
К трем часам дня почти все помощники ушли, но им на смену сразу после школы явилась танцевальная команда. Калли тут же заметила, что у всех девочек были маленькие сине-желтые браслеты из бусинок. Она взяла Джессику за руку и прочитала надпись на крошечной металлической пластине посредине: «За Тейта».
– Откуда они у вас? – спросила Калли.
– Из «Свит Опал». Они понаделали множество таких за последние три дня. У всех в школе они есть, даже у учителей. Брук, владелица «Опала», даже сделала мужской вариант из кожи. Все деньги передаются в фонд Грейсонов.
Калли радостно улыбнулась и воскликнула:
– А почему для меня не купили?!
Девочки засмеялись, и две из них вызвались сбегать за браслетом. Они уже направились к двери, но Калли их окликнула:
– Эй, погодите! Отнесите Брук немного пирожных.
Калли наполнила коробку пирожными и отпустила девочек как раз в тот момент, когда в дверях появилась съемочная группа «Новостей» из Канзас-Сити. Все ужасно удивились, а телегруппа стала снимать, как люди покупали выпечку; потом они поговорили с некоторыми из девчонок и спросили Калли, не согласится ли она дать короткое интервью для шестичасовых новостей.
Калли побежала в туалет поправить волосы и убедиться, что тушь не размазалась вокруг глаз. Все оказалось… сносным. Конечно, она не была похожа на королеву красоты, но это не имело значения. Вообще никакого.
Вернувшись в зал, Калли ответила на несколько вопросов и объяснила, почему весь Престон помогал Тейту. Вскоре съемочная группа уехала, а к шести часам вечера в кондитерской почти все распродали, и они решили сворачиваться. Калли хотелось успеть на репетицию в костюмах. Если, конечно, она состоится…
– Девочки, я вами так горжусь, что у меня сердце сейчас лопнет, – сказала она своим «Пантерам».
Через двадцать минут все попрощались и ушли. Оставшись в кондитерской одна, Калли посмотрела на свой телефон. Была почти половина седьмого. Она понятия не имела, появится ли сегодня Беннет. Ей хотелось верить, что появится.