Когда в шесть утра раздался стук в парадную дверь, Ли Тейлор вздрогнула, чуть не опрокинув на себя чашку кофе. Неужели воры настолько осмелели, что лезут в дом не таясь, а, наоборот, объявляя о своих намерениях? Вряд ли кому-то могло прийти в голову явиться с визитом в такое время. Ли осторожно, стараясь не пролить горячий напиток, поставила чашку на кухонный стол и поспешила к двери, в которую стучали так настойчиво, что, по ее мнению, должно было поднять на ноги весь квартал.

Ли отодвинула занавеску на окне рядом с дверью и увидела на крыльце крупного разъяренного мужчину с разодранной газетой в руке. Из одежды на нем были только джинсовые шорты с застегнутой молнией, но расстегнутой пуговицей. Он отступил назад и огляделся, явно не удовлетворенный тем, что никто не ответил на его вызов.

Ли отпрянула от окна и сунув в рот палец, стала нервно грызть один из своих новых накладных ногтей. Мужчина показался знакомыми Она была уверена, что видела его во дворе дома напротив, через дорогу. Должно быть, это сосед. Но почему он пришел в столь ранний час и с таким злым выражением на лице? Ли с семьей переехала сюда всего несколько дней назад, и наверняка никто из членов ее семьи не успел сделать ничего такого, что нарушило бы спокойствие этого маленького городка. Или уже успел? Последние несколько дней в основном были заполнены тем, что семейство распаковывало вещи. Ли так уставала, что у нее не было сил толком ознакомиться с домом, и она знала, что остальные были в таком же состоянии.

Когда стук в дверь возобновился, Ли так испугалась, что от неожиданности откусила накладной ноготь и в сердцах выругалась. Ну что ж, ему удалось ее разозлить. Без раздумий она распахнула дверь, готовая дать достойный отпор мужчине, который осмелился заявиться в шесть утра.

— Смотрите, что из-за вас случилось! — Ли выставила вперед палец. — Я так старалась отрастить ногти, но у меня ничего не получалось. Наконец я решила купить искусственные, которые, между прочим, стоили сорок долларов, и посмотрите, что произошло из-за вашего грохота. Я и недели не проносила их. — Ли огорченно вздохнула и откинула прилипшую ко лбу прядь.

Мужчина изумленно уставился на нее, приоткрыв рот. Затем его взгляд медленно заскользил вниз по фигуре, как ей показалось, даже слишком медленно. Ли вдруг вспомнила, как мало на ней одежды, и ее щеки залил стыдливый румянец. Она с трудом подавила желание натянуть пониже футболку, которая едва прикрывала бедра. Когда его взгляд остановился на ее босых ногах, у нее непроизвольно шевельнулись пальцы, как будто существовали сами по себе.

Ли почувствовала себя голой. Пока он таращился на нее, она посмотрела на широко расставленные босые ноги мужчины и отметила, что его пальцы не шевелились. У него были длинные, сильные ноги, узкие бедра, обтянутые джинсами. Заметив рельефные мышцы пресса, Ли поняла, что мужчина, по-видимому, был поборником того, что она терпеть не могла, а именно физкультурных упражнений. Подтверждение своей догадке она нашла тут же, бросив взгляд на его широкие плечи, грудь и накаченные бицепсы, бугрившиеся оттого, что он твердо упирал руки в бока. «Тело из стали», — подумала Ли, сознавая, что беглый осмотр полуодетого мужчины никак не способствовал охлаждению ее раскрасневшихся щек.

Эта мысль занимала Ли только до той минуты, пока она наконец не увидела его лицо — не смазливое лицо мальчика с рекламного плаката, а суровое и очень мужественное. Затем она обратила внимание на его карие глаза, которые становились все круглее по мере того, как он вглядывался в ее черты. О нет! Кровь отхлынула от ее щек. Как же она могла забыть, что так и не смыла вчера макияж, когда ночью, усталая, рухнула в постель, и что ее короткие волосы торчат в разные стороны, как всегда по утрам? В ужасе от осознания того, как выглядит в глазах постороннего человека, Ли спряталась за дверь и выглянула из-за косяка, сожалея, что не может спрятать голову.

С лица мужчины исчезло изумление. Он потряс зажатой в руке газетой, у которой был такой вид, будто ее пропустили через бумагорезательную машину.

— Вот что сотворил ваш пес с моей газетой, причем, позвольте отметить, уже третий раз подряд. Читать ее теперь довольно сложно.

Его сдержанные слова достигли цели. Она крепче стиснула торец двери и сказала: — Это невозможно. Он на заднем дворе, а там, смею вас уверить, забор.

Мужчина ухмыльнулся:

- У вас гончая, правда? Я видел ее сегодня утром. Среднего размера, окрас коричневый с черным, так?

— Это могла быть любая другая гончая. Арнольд — совершенно безобидный пес, словно ребенок в манеже. — Затем, неожиданно для себя, Ли распахнула дверь, снова представ в непрезентабельном виде перед незнакомым мужчиной, и кивком пригласила его войти в дом. — Я докажу, что вы не правы в отношении Арнольда.

— Послушайте, леди, я совершенно уверен, — сказал он и вошел в прихожую,- сразу заполнив собой небольшое помещение. Его огромный рост поразил Ли.

— Ли Тейлор, — выдавила она из себя, протягивая для рукопожатия руку. В конце концов, они соседи, и он должен убедиться в безобидности Арнольда, увидев его на заднем дворе. Она намеревалась произвести благоприятное впечатление на соседа, хотя сомневалась, что это будет легко. В любом случае следует попытаться.

— Шейн О’Грейди, — кивнул сосед в ответ, но проигнорировал протянутую руку. Он все еще сжимал изодранную газету.

Ли почувствовала, что снова краснеет. Она стиснула зубы и пошла в кухню, чтобы показать мужчине свою безобидную собаку, а потом выпроводить его из дома. О желании произвести благоприятное впечатление придется забыть.

— Наличие огражденного заднего двора — одна из причин, по которой я приобрела этот дом. Высота ограды четыре фута, а рост Арнольда менее двух футов так что не думаю, что он научился прыгать через нее, хотя с удовольствием смотрит спортивную телевизионную программу.

Шейн О’Грейди удостоил Ли скептическим взглядом.

— Я уверен, что видел его. Он бежал в сторону вашего двора.

Ли показала на окно, выходившее на задний двор, Там, возле конуры, на спине, раскинув лапы, безмятежно лежал Арнольд. Ли кивнула на закрытые ворота:

— Так что? Вы видели как он открывал ворота и выбегал к вам? — Ее голос был полон сарказма, но это не задело его.

— Это был он, леди.

— Неужели вы из тех мужчин, которые никогда не признаются в своей неправоте, мистер О’Грейди?

Холодный блеск его глаз разозлил Ли.

— Миссис Тейлор, если вы ничего не собираетесь предпринимать, то это сделаю я.

— Что вы имеете в виду? — В панике она перешла почти на крик.

— У нас, в Шейди-Оукс, закон обязывает хозяев содержать своих собак на поводке.

В словах Шейна прозвучала угроза. Наступившую вслед за этим напряженную тишину нарушало только тиканье часов на каминной полке и шумное дыхание Ли.

— Я мэр этого городка и пользуюсь здесь некоторым влиянием.

Шейн повернулся и пошел к двери но, не дойдя до нее, оглянулся, чтобы еще раз смерить Ли недобрым взглядом:

— Постарайтесь держать своего пса во дворе.

— Похоже, вы собаконенавистник! — крикнула она ему вдогонку, семеня к двери.

Шейн остановился на нижней ступеньке крыльца,

— Отнюдь. У меня у самого две собаки, но они никогда не бегают по округе. Я содержу их как должно.

Ли вышла на крыльцо.

— Ладно, тем не менее Арнольда нельзя обвинять, пока его вина не доказана. В Америке даже на собак распространяется презумпция невиновности. Где ваши доказательства, господин мэр?

Шейн ничего не ответил на последнее замечание, возможно, потому что уже находился на подступах к своему особняку на противоположной стороне улицы. Однако слова Ли услышали вышедшая взять газету соседка и двое прогуливавшихся поутру мужчин. Они вдруг замерли и уставились на нее, как на безумца, нарушившего покой их мирного городка.

Ли отреагировала единственным пришедшим на ум способом — приветственно помахала каждому рукой и сказала:

— Упражняю голосовые связки. Такое прекрасное утро для занятий, не находите?

Один из мужчин покачал головой, будто не веря в реальность происходящего, а другой рассмеялся. После этого они возобновили прогулку, а женщина схватила свою газету и ринулась в дом, явно торопясь к телефону, чтобы всем растрезвонить о том, что их новая соседка определенно сумасшедшая.

— Добро пожаловать в Шейди-Оукс, — пробормотала Ли, возвращаясь в дом. Увидев свое отражение в висевшем в прихожей зеркале, она невольно застонала. Она выглядела еще хуже, чем ожидала: тени размазались вокруг глаз, на правой щеке полоса ярко-красной помады. А волосы вообще ни на что не похожи — какая-то невообразимая всклокоченная огненно-рыжая копна! Хотя до сих пор ей нравился медный отлив выбранной ею краски. Рыжий цвет ей был к лицу.

Ли скорчила рожу своему отражению в зеркале и пошла к двери, которая выходила во двор.

— Арнольд, завтракать! - позвала она.

Собака, навострив уши, повернула голову в ее сторону. Прошла долгая минута, прежде чем она поднялась, с трудом волоча ноги, проковыляла к двери будто не спала до этого двадцать часов и не накопила сил.

— За незаслуженное обвинение ты сегодня получишь добавочную порцию;— пробормотала Ли и нагнулась; чтобы погладить Арнольда. Она задержала руку на холке собаки. Увидев застрявший в ошейнике обрывок газеты. Ли прикрыла глаза. Когда секундой позже она снова открыла их, Арнольд уже терся об ее руку головой, требуя, чтобы она почесала ему за ухом. Вместо этого Ли вытащила из-под его ошейника обрывок газеты, на котором была четко видна дата — и это было сегодняшнее число, что неопровержимо доказывало его вину. — О нет, Арнольд, ты не мог так поступить с нами! Мы же только что переехали сюда и хотели все начать с чистого листа. А теперь смотри, что ты наделал. Из-за тебя я испортила отношения с мэром города. — Ли смяла обрывок газеты и бросила комок в мусорное ведро. Никто не должен знать об этом.

Она выглянула в окно и, отметив надежно запертые ворота, удивилась: как Арнольд выбрался со двора? Не мог же он открыть ворота, а потом снова их закрыть. Как бы там ни было, коль скоро ему удалось покинуть двор, нужно позаботиться о том, чтобы больше он этого не делал, даже если придется посадить его на цепь.

Ей хотелось, чтобы первое впечатление о ее семье было хорошим. Ли тяжело опустилась на табурет возле кухонного стола и закрыла лицо ладонями. Она знала, как это важно в небольшом городке, где все знают друг друга. Ей хотелось, чтобы ее семья обрела наконец место, которое могла бы называть своим домом. Она собирала сведения о Шейди-Оукс, и ей показалось, что этот городок выгодно отличается от других, особенно хорошо налаженной школьной системой.

Ли услышала, что кто-то из домашних протопал вверх по лестнице. Значит, ее перебранка с Шейном О’Грейди подняла на ноги не только соседей, но и ее семью. Она укоризненно посмотрела на собаку, которая терпеливо сидела, помахивая хвостом, в ожидании обещанного завтрака.

— Мне следует перевести тебя на половинный рацион, слышишь ты, Бенедикт Арнольд?

— Мам, мама! Джоуи не хочет выходить из ванной, а я уже не могу терпеть!

Ли подошла к лестнице и крикнула своему десятилетнему сыну:

— Так спустись и воспользуйся ванной на первом этаже.

—Ох, а я и забыл, что у нас теперь не одна ванная! — восторженно вскричал Сэм. Он с шумом скатился вниз по лестнице и скрылся в спальне Ли.

Громким стуком хвоста о паркет требовательно напомнил о себе Арнольд. Чтобы хозяйка не забыла о его существовании, он переместился ближе к ее ногам. Ли чувствовала на себе горящий взгляд Арнольда, свидетельствовавший о том, что он не проживет и минуты, если не получит кусок мяса..

— Хорошо, я покормлю тебя, но тебе следует пересмотреть свое поведение. Уже одно то, что там, где мы жили раньше, почтальон отказался доставлять почту в наш дом, достаточно отвратительно. А теперь ты решил разозлить здешнюю городскую власть, — пробормотала Ли, вновь направляясь в кухню. — Ты уж точно не терял времени даром, глупый пес.

Она наполнила красную миску Арнольда предназначенным для собак консервированным мясом, но не дала ему корм сразу, чтобы он почувствован, что наказан. Как только Ли поставила миску, Арнольд тут же набросился на еду. И на этот раз стал так быстро глотать куски, что Ли засомневалась, ощущал ли он вкус того, что ел. Придя к выводу, что пес осознал, что она недовольна им. Ли начала готовить завтрак для своей семьи.

Дети, в разной степени одетые, появились на кухне пятнадцатью минутами позже. На Сэме были желто-коричневые шорты и найковская футболка с надписью: «Просто сделай это». Можно сказать, что этот девиз совпадал с жизненным кредо ее старшего сына. Ли встрепала его светлые волосы, хотя ей хотелось его обнять, прижать к груди и поцеловать, но он заявил, что такое обращение годится только для малышей, а в его возрасте уже недопустимо.

Младший, Джоуи, был в одной кроссовке, а другую держал в руке. Его волосы были даже более всклокочены, чем у Ли, пуговицы на рубашке застегнуты неправильно. Он окинул взглядом комнату и догадался поправить на носу очки. Ее шестилетний сын умел одеваться сам, просто ему было все равно, как он одет. Его занимали более важные мысли типа: почему птицы летают, а он— нет? Почему лед плавает в пруду, а его неудержимо тянет на дно?

— А где дедуля? — спросила Ли, переворачивая на сковородке французские тосты.

— Сейчас придет. Во всяком случае, я слышал, как он топал в своей комнате, а потом наткнулся на стул и выругался...

— Сэм! Не нужно повторять слова прадедушки. — Кивнув в сторону Джоуи, Ли дала понять старшему сыну, что младшему брату незачем слышать подобные высказывания.

— Да все в порядке, мам. Я слышал, как дедуля сказал: «Сукин...»

— Джоуи! Ты ведь не хочешь, чтобы я промыла твой рот мылом?

— Ты не станешь. В твоем понимании воспитание детей не вяжется с подобным обращением.

Ли зажмурилась. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, как изъяснялся ее младший сын. Очень трудно, когда у тебя сын — гений. Нелегко стараться опередить его на шаг, особенно теперь, когда он уже заинтересовался, к примеру, такой наукой, как квантовая механика, о существовании которой до недавнего времени она даже не подозревала!

От напряжения у Ли застучало в висках. Нельзя так начинать день. Следовало найти способ принести, извинения Шейну О’Грейди, не упоминая о том, что он прав во всем, что сказал об Арнольде.

В этот момент в кухню вошел ее дед, и, когда она увидела, как он шаркающей походкой направляется к кофейнику, у нее еще сильнее застучало в висках. Ли знала, откуда у ее младшего такие мозги. Гарольд Трентон Смит был изобретателем-уникумом, из-за чего, собственно, их и выгнали из того городка, в котором они последний раз жили. Ну, может, и не выгнали, а попросили уехать, даже если это и было подано в вежливой форме, а именно: «В других городах страны трава зеленее» и «Средняя часть Америки больше подходит для воспитания детей, нежели Западное побережье».

— Ты выглядишь отвратительно, девочка. — Дед налил кофе в большую кружку и зашаркал к дубовому столу перед эркером — полукруглым застекленным выступом в стене.

— Вот здорово, спасибо. Это как раз то, что я больше всего люблю выслушивать по утрам. — Ли вдруг вспомнила удивление, появившееся на лице Шейна О’Грейди, когда он ее увидел. Достаточно еще одного такого случая, и у нее сформируется комплекс.

— Ты же знаешь, Ли, что я всегда называю вещи своими именами.

«К сожалению», — чуть не произнесла вслух Ли. Она выложила французские тосты на тарелку и поставила ее на середину стола. Ей не нужно было призывать своих сыновей приступать к их поглощению. Они набросились на еду почти с той же жадностью, что и Арнольд немного раньше на консервы.

К счастью, ей достался один ломтик, который она положила себе на тарелку. Ела не спеша, наслаждаясь каждым кусочком, хотя это был всего-навсего французский тост. Так же Ли относилась ко всему в жизни. Кто-то однажды сказал, что ей удается выжимать максимум из маленьких удовольствий, и, наверное, так оно и есть. Но в основном она пребывает в постоянной спешке, поэтому у нее почти не остается времени не то что насладиться жизнью, а просто передохнуть.

— С распаковкой вещей уже покончено или нет?

Резкий вопрос деда вернул Ли к действительности.

- Ты давно заглядывал в гостиную? Половина коробок все еще не распакована.

— Чего беспокоиться? Все равно через год или около того нам придется двигаться дальше.

— А кто виноват в этом? — Ли не хотелось повышать голос, но после встречи с соседом-мэром она была на взводе.

— Я всего лишь взорвал один дом.

— И после этого город объявил тебя социально опасным.

— Я пытался объяснить им, что это просто неудавшийся эксперимент, и я знаю, что сделал не так, и в следующий раз мог бы сделать все по-иному.

— Именно это их и напугало, когда ты сказал про следующий раз. Тебе еще повезло, что ты не погиб при этом и не убил кого-то.

— Я знаю, что делаю, девочка. Мне семьдесят пять лет, и я экспериментировал всю жизнь.

— У тебя, должно быть, очень сильный ангел-хранитель.

Дед улыбнулся, и в его синих глазах зажглись лукавые искорки.

— Конечно. Это ты.

Ли закатила глаза:

— Я не твой ангел-хранитель.

— Ты приютила меня, когда все другие члены семьи хотели упечь в дом престарелых. Ты спасла мою тощую задницу и чертовски хорошо управилась с этой волчьей сворой.

Прикрыв глаза, Ли несколько раз глубоко вздохнула. Лексика ее деда заметно улучшилась за те четыре года, что они живут вместе, но все еще далека от джентльменской. «Спокойствие», — повторила она про себя в сотый раз.

— Никто в семье, кроме тебя, Ли, не понимает меня. Ты настоящая святая.

— Ошибаешься. Твои деньги помогли мне с Сэмом и Джоуи обрести крышу над головой сразу же после развода. Так что это была взаимная помощь. — Ли допила остатки кофе. — Не забудь о своем лекарстве. Кстати, это напомнило мне, что нам нужен врач.

Все сидевшие за столом насупились.

— Врач? Единственный хороший врач — это... — начал было дед.

—Дедуля прошу тебя, ведь дети же.,. — всполошилась Ли и встала, намереваясь отнести тарелку в мойку.

Она слышала, как он пробормотал себе что-то под нос, но не хотела знать что. На протяжении последних лет он был сыт по горло вниманием докторов, которые делали ему уколы и что-то в нем исследовали. Диабет стал наказанием, но с ним он, хоть и кряхтя, научился мириться. По мнению Ли, это не было достаточным основанием для того, чтобы отправлять, его в дом престарелых.

Дед поставил свою тарелку в мойку.

— Ладно, сегодня поработаю в гараже. Думаю, в нем можно оборудовать отличную лабораторию. Он даже не примыкает к дому, так что тебе не о чем беспокоиться.

— И это должно меня успокоить? — Стиснув зубы. Ли задержала дыхание. — Пожалуйста, будь осторожнее. В последний раз соседи разбежались из-за запаха.

— Я знаю, какую ошибку допустил в том случае. Я всегда учусь на ошибках. Поверь мне, такое больше не произойдет. — Дед направился к задней двери, насвистывая в такт своим шагам.

— Мам, мы сегодня опять должны помогать тебе распаковывать вещи? — спросил Джоуи, с завистью глядя в спину удалявшегося прадеда.

— А чем ты хотел бы заняться?

— Я нужен дедуле. Я его ассистент.

— Над чем он сейчас работает? — Если в ответе прозвучит что-нибудь хотя бы в ничтожной степени напоминающее об опасности, она не позволит младшему сыну подходить к гаражу ближе чем на три метра. А это означает, что вместо распаковки вещей ей придется большую часть дня провести на страже у входа в новую лабораторию деда.

— Ничего опасного, уверяю тебя. Он работает над созданием машины, способной перемещать предметы с одного места на другое. Я читал кое-что об этом, и мне кажется, у него должно получиться.

— При этом используются какие-нибудь химикаты? - спросила Ли, вспомнив о жутком запахе, из-за которого соседи настояли на том, чтобы они убрались из города. Люди могут сделать невыносимой жизнь семьи, с которой они не хотят жить рядом.

Джоуи покачал головой:

— Думаю, дедуля учел ошибки. Я убедил его использовать компьютерную технику, и теперь он не может нарадоваться этому. Большая часть работы будет выполнена с помощью компьютера.

— А что за оборудование доставили вчера?

— Самое современное, — заверил ее Джоуи, устремляясь к задней двери.

— Я помогу, тебе, мам, — сказал Сэм, убирая посуду со стола.

— Ведь ты же очень хотел встретиться с ребятами этого квартала. Разве они не собирались сегодня утром поиграть в бейсбол?

Сэм кивнул с надеждой во взгляде.

— Я могу сама справиться с тем, что осталось, дорогой. Тебе нужно подружиться с ребятами — ведь через несколько недель идти в школу.

— Правда, мам?

— Истинная, — ответила Ли и проводила взглядом стремительно выскочившего из кухни первенца. Сэм был фанатиком спорта.

Ее дети были настолько разные, что даже ходили слухи, будто она их усыновила. Но у мальчиков был отец, который бросил их и Ли ради женщины помоложе четыре года назад. Самое смешное заключалось в том, что Ли тогда исполнилось всего тридцать лет. Но той женщине, Мэри Энн, было восемнадцать, и ею было легче манипулировать. И конечно, дополнительным побудительным фактором для ее бывшего мужа послужило то, что, покинув семью, он избавлялся от заботы о детях, особенно о таком умном мальчике, как Джоуи, требовавшем постоянного внимания. Все это стало для Роджера достаточным основанием, чтобы уйти от них без сожаления.

После того как навела порядок в кухне, Ли выпустила Арнольда на задний двор, чтобы не крутился под ногами ив то же время не натворил чего-нибудь. Затем прошла в гостиную к поставленным друг на друга коробкам, которые нужно было разобрать. Окинув взглядом эти свидетельства ее кочевой жизни на протяжении последних четырех лет, Ли ощутила острую тоску по постоянному дому. Ей хотелось жить все время на одном и том же привычном месте.

С тяжким вздохом, прогнав свою тоску поглубже, в укромные уголки сознания, где хранились ее таимые желания, она принялась за ближайшую к ней коробку. Они с Сэмом уже заключили пари по поводу того, как долго им удастся продержаться в Шейди-Оукс. Благодаря Джоуи и дедуле, а также эпизодической помощи Арнольда ни в одном городке им не удавалось задержаться более чем на год.

Может быть, дед прав. Ли решила несколько неразобранных коробок перенести в подвал. Так она сэкономит время, когда придется снова отправляться в путь. Наверное, им следовало бы жить в большом городе, где людей не заботит, чем занимаются соседи. Ее передернуло от одной мысли об этом. Найдется ли маленький городок, который примет эксцентричного полубезумного старика и маленького шестилетнего гения, познания которого обширнее, чем у большей части взрослых людей?

— Мам, мам! Скорее сюда! Кажется, дедуля лишился бровей и волос!