Чувство опасности обжигало мне пятки, однако я летела на всех парах. Я не знаю, почему, но в такие редкие моменты мне хотелось жить. Этот чертов человеческий инстинкт самосохранения заставлял бежать, хотя я действительно устала. Родрик даже не выглядел уставшим, и я задавалась вопросом - а у скольких он сегодня отнял жизнь?
Заметив мой взгляд, на его лице появилась...жалость?!
-Потерпи еще немного, они отстают!
-Я уже не могу! Я...я... сдаюсь!
-Нет!!!
Я не знаю, что это было, крик или звериный рык, но почувствовала удивление, когда Родрик подхватил меня на руки и дальше бежал сам. Что это? Помощь? Или услуга за вознаграждение?
Было не важно. Важно было то, что я поняла, что я могу на него рассчитывать!
Спустя минут пять ищейки действительно отстали, и все-таки уставший Родрик уронил меня на землю и упал рядом. Мы дышали полной грудью, и воздух обжигал нам легкие. Однако я обязательно запомню его таким: добрым и способным на оказание помощи. В этот момент я любила Родрика, хотя боялась ему в этом признаться. Да, я самой себе боялась в этом признаться!
Мы лежали на земле довольно долго, однако воздуха все равно не хватало. А мне вдвойне, ведь для меня все это было в новинку. Я вспомнила свою первую любовь...
Так как мой папа был астрономом, я всегда знала, что моя жизнь будет полна романтики. Ведь невозможно смотреть на звезды и не чувствовать эту нежность, которая переполняет твое сердце каждый раз, когда ты мечтаешь о поцелуе при свечах с каким-нибудь неповторимым... И вот, когда мне было 10 лет, это случилось...
В наш класс перевелся один мальчик. Он был самым взрослым из нас, так как его оставили на второй год. Многие над ним потешались, однако все девочки обращали на него внимание. Он был голубоглазым, высоким, а его волосы напоминали шевелюру ангела. Самые смелые девочки подходили, знакомились, а борзая Одри Де`Шанел даже потрепала его за волосы. Господи, как ее в этот момент невзлюбили остальные девочки. И что самое страшное, так это то, что она понравилась ему!
Создалось впечатление, что земля уходит из под ног. Мне стало обидно, и я села за парту. Начался урок, учительница представила нам его - Артур Грей. Но все то время, пока она рассказывала о нем, а сам Артур стоял у доски возле учительницы, я смотрела на носки своих туфель и считала каждую секунду, которую не могла поднять глаза.
В конце концов, миссис Незбет заметила мой потупленный взор и обратилась непосредственно ко мне:
-Мейбелл, что ты там прячешь под партой? Или ты не хочешь поприветствовать мистера Грея?
Удар ниже пояса! Я, покраснев, поднимаю глаза и что-то пытаюсь произнести, в это момент эта расфуфыренная сучка Одри выкрикивает: "Мейбелл втюрилась!", и я теряю контроль над собой.
Я выбегаю из кабинета, хотя учительница запрещает мне это делать. Я выбегаю на улицу, бегу в парк и начинаю кричать. Не плакать или рыдать, а именно кричать. Я кричу и-за того, что чувствую себя беспомощной и со всей силы бью кулаком по дереву... Отвратительный хруст, слезы на глазах, Боже, я, кажется, сломала руку! И все-таки я плачу...
Я не замечаю, но в реальности из уголков моих глаз текут слезы, но я не рыдаю. Почему-то я чувствую себя странно, и это странно отдает теплом внутри меня. Я перекатываюсь и оказываюсь слишком близко к Родрику. Он удивленно приподнимает брови, а я пожимаю плечами. Вдруг... я теряю контроль и целую его. Господи, я целую Родрика!
От удивления я собираюсь отпрянуть, но его рука удерживает меня за шею. Он целует, а я отвечаю и не знаю, что будет дальше. Впервые за мое существование неизвестность не пугает меня, а доставляет удовольствие. Но до тех пор, пока он не берет себя в руки...
Отпрянув, он снова ложится там, где лежал и продолжает глубоко дышать, как если бы пробежал еще столько же, сколько бежал от погони. Я тоже принимаю свое прежнее положение, однако не могу чувствовать себя, как раньше. Что это было? Почему это произошло?
Не в силах больше молчать, я произношу тонко и тихо:
-Родрик?
Он смотрит на меня, и я задаю вопрос, ответ на который так хочу узнать:
-Что мы будем делать?
Он удивляется моему вопросу, словно я спрашиваю, когда закрывается ближайшее кафе, и с таким же удивленным лицом говорит:
-Бежать, конечно.
Не успеваю я понять до конца, что он сказал, как он хватает меня за руку и мы снова в пути. Я стараюсь отвлечься, думать о дороге, однако снова и снова думаю о поцелуе. Думаю, чувствую и... Врезаюсь в дерево. Боль прожигает мне лицо и все, что находится спереди. Я удивляюсь своей невнимательности, что приводит в ярость Родрика.
-Ты куда смотрела?!
-Я не знаю! Господи... Как мне больно!
И Родрик сворачивает на дорогу. Я удивляюсь этому, однако бегу за ним. Не так быстро, как раньше, так как ну уж все болит, однако успеваю увидеть, как он хватает водителя Volvo c30 и впивается ему в горло. Я чувствую разочарование... Он не тот, кем показался пару минут назад, когда наши губы встретились, и именно это отрезвляет меня, и я подхожу к нему. Очень осторожно и с подозрением. Если он нападет на меня, я знаю, что не смогу сопротивляться, но я не могу поступить иначе. Родрик отнимает лицо от "трапезы" и я вижу кровь на его лице. Страшнее он мне никогда не казался, чем в данный момент.
И именно он с легкостью вытирает свой подбородок курткой жертвы, и, как ни в чем ни бывало, садится за руль. Я не осмеливаюсь подойти. Мне реально страшно! Но он смотрит на меня через лобовое стекло, я вижу, как его клыки исчезают, и Родрик хлопает ладонью по месту рядом. Делать нечего, я должна идти. И я сажусь рядом в машину убитого на моих глазах человека.
Нет, я никогда не была святой, но теперь я поняла, почему я не могла видеть, как он охотится.
-О чем думаешь, Мейбелл?- спрашивает он как бы, между прочим, пока выруливает между машинами.
-Ни о чем...
Я не осмелилась сказать, что это не мое имя, пусть он сейчас и сыт, но я его все равно чертовски боюсь.
-Так уж ни о чем?
Я не знаю, что ему сказать, и снова это чертово воспоминание...
Мне лет 16, и это произошло незадолго до моей смерти. Я сижу на качелях возле дома, а Питер О’Нил раскачивает меня, и я смеюсь. Он вдруг их останавливает, впервые признается мне в любви и целует меня. Это нежный поцелуй я помню до сих пор. Он был подобен...подобен… сливочному мороженому. Такой же легкий и приятный на вкус, но вдруг я слышу до боли знакомый голос и открываю глаза, чтобы увидеть, как папа в шоке смотрит на нас. Я краснею, хватаю Питера за руку, и говорю папе, что он все не так понял, а тот в ярости выпроваживает моего парня с нашей лужайки и гонит меня в дом. Папа всегда говорил, что я слишком мала, чтобы иметь отношения, и хоть меня это бесило, в этот момент я очень его боялась...
То же самое спрашивал и мой отец у меня: "О чем ты думаешь, Мейбелл?" Но меня тошнило от этого воспоминания, и я попросила остановиться. Родрик удивился, но остановился. Стоило мне только выйти из машины, как я меня вывернуло наизнанку. Замутило меня от крови вампира в моей собственной. И это было плохим знаком.
-Что с тобой?- спросил за моей спиной Родрик. Но увидев, в каком я положении, он без лишних слов затолкал меня обратно в автомобиль и кинул мне пакетик плазмы.
-Откуда?- удивилась я.
-Занял в Банке, пей, давай. Чем раньше из тебя уйдет вся эта хрень, тем лучше.
Я пила, однако в меня это не лезло. Я давилась, я кашляла, но пила. Мне не хотелось пить эту гадость, у нее был синтетический привкус, будто пьешь бензин, но Родрик одним только взглядом меня заставлял: «Пей!»
Когда я опустошила пакетик, а это далось мне с огромным трудом, я посмотрела на него, и снова захотелось спросить: "Ну, за что?"
Тем временем Родрик чуть сбавил скорость и посмотрел на меня.
-Ты выглядишь сонной.
-Я очень устала.
-Поспи.
-А это реально?
-Возможно…-в его глазах появилось что-то новое, что напоминало мне о том, что он такой же, как и я. Но следующие его слова меня поразили - Хочешь спою колыбельную?
Я поперхнулась собственной слюной, но всячески старалась подавить в себе это, чтобы он не понял, как я удивлена.
-Хочу.
Интересно, что он запоет? И он запел... ту песню, что запала мне в душу еще при первом исполнении... И я до сих пор помнила нежный голос Честера , когда он пел: "Do you feel cold and lost in desperation..."
Я вспомнила, как слушала эту песню перед сном, как она пробуждала во мне все чувства, как под нее я скучала по маме...
Do you feel cold and lost in desperation
You build up hope but failure's all you've known
Remember all the sadness and frustration
And let it go
Let it go...
Тихо подпевая словам, я действительно уснула. И спала так сладко, будто была все еще человеком... Незабываемый момент!
Во сне я гуляла по полю, и что было самым примечательным, так это то, что меня грело солнце... Став такой, какая я есть, я не могла выносить солнца. Не то, чтобы я могла сгореть (а кто знает, может и могла!), но я однажды нечаянно выставила руку на открытый солнечный свет и она начала покрываться волдырями. Вид был страшнейший, но гореть я, вроде, не стала. Родрик говорит, что из-за того, что мы пьем кровь, наша коже стала намного чувствительнее и поэтому не выносит солнца. Мы стали хладнокровными, но солнце нас не грело. И это было ужасно.
Но тут... во сне... Все было прекрасным! Теплое солнце, высокая трава, свежая листва на деревьях- рай! Я была одета в летнее платье цвета молочных сливок, мои волосы были заплетены в косу, а на шее красовался мамин медальон. Я не помнила маму, но этот медальон, который она никогда не снимала, я вдруг вспомнила, и он оказался на мне. Это было странно, как и все вокруг, но приносило в мой внутренний мир спокойствие и гармонию.
До тех пор, пока не случилась гроза... Небо потемнело, солнце спряталось за тучи, а ветер не просто поднимал подол моей юбки, но и вырывал с корнем все, что зародилось в моем сердце. Мой мир рушился на моих глазах, казалось, что я держала его на руках, а он рассыпался в них в виде песочного замка... И в тот момент, когда молния ударила прямо передо мной, я проснулась от толчка. Я тут же пришла в себя, и поняла, что Родрик кого-то сбил!
-Что ты сде..?- успела выкрикнуть я, прежде чем он закрыл ладонью мне рот.
-Тише…
Родрик вышел из машины, и я последовала его примеру. Знаю, что он не обрадуется, как только увидит это, но я должна была это увидеть.
Под "нашу" машину попал мужчина, лет 30-35. Он был то ли пьян, то ли под кайфом, но на здорового явно не косил.
-Придурок, какого черта ты бросился под авто?!- закричал Родрик, не дав мне и слова сказать.
Но реакция "потерпевшего" меня в конец убила. Он засмеялся и едва ли не плакал от смеха. Он смотрел на меня и все никак не мог остановиться.
-А ты знаешь, что она умрет?- заговорил он таким голосом, будто рассказывал шутку.
-Кто умрет?- не поняла я.
-Конечно... Конечно, ты знаешь, что ее ждет! И так же знаешь, что если она не приедет к нему, она точно не проживет и недели! Так что делай выводы, Родрик!
Родрик помрачнел. А мужчина протянул ему руку. В руке была записка, как я догадалась, но Родрик не просто ее взял, он оторвал руку жертве и, схватив за вторую, выкинул с проезжей части. Я была поражена его жестокости, но мой мозг вовсю перерабатывал полученную информацию. Я умру, конечно, он имел в виду меня, но почему я? Почему снова умереть должна я?
-О чем ты думаешь, Мейбелл?- снова спросил Родрик, но сделать выражение лица, будто ничего не случилось, у него не получилось.
Немного помолчав, я спросила:
-Что это было?
-Что?
-Родрик, не смешно. Ты знаешь, о чем я.
-Ах, ты о переносчике...
-О ком?
Родрик вздохнул. Собираясь с мыслями, он разжег мое любопытство, и когда я уже еле сдерживала себя, чтобы спросить его, он произнес:
-Видишь ли, дорогая Мейбелл, но в этом мире не все вампиры пробуждаются, как ты. Большинство из них сами захотели такой участи, и многие люди, которые посвящены в наши тайны, желают стать подобными нам. Знаю, тебя это очень удивляет, но это правда. И вампиры, имеющие в своем распоряжении людей, используют их. Есть такой особый вид людей, называются "переносчиками". Они идут к своим получателям информации и устраивают...самоубийство. Вампиры никогда не оставляют в живых "переносчиков", поэтому люди должны успеть рассказать всю информацию, которая есть в их распоряжении. Этот человек был одним из них. Его послали те, чью жертву ты цапнула в последний раз. Он сам бросился под колеса, что значит, они знают, что мы в этой машине.
Выслушав его, я почувствовала отвращение ко всем вампирам, включая саму себя.
-Я вас ненавижу.
И в этой короткой фразе я высказала все, что хотела сказать. Я слишком устала, чтобы что-то говорить, и поэтому уснула.
Снился мне кошмар как раз с тем парнем, которого я убила в последний раз. Его зеленые глаза мучили меня, а я снова и снова убивала во сне собственного отца. В последний раз, когда я вонзила в него свои клыки, я слышала, как он нежно шепчет мне на ушко: "Моя девочка…"