Мари очнулась, когда уже было темно. Она лежала на собственной кровати под одеялом. Голова была пуста совершенно. Она потёрла рукой лоб и приподнялась на локтях в постели. Будильник показывал без пяти минут двенадцать.
«Как меня зовут? Вроде, Мари… Сколько мне лет? Так, я с 1987, значит, семнадцать…» Постепенно мысли возвращались на круги своя, но последние воспоминания почему-то резко и неестественно обрывались на их ссоре с Влади.
Слегка покачнувшись, Мари встала и пошла вдоль стены с книжным шкафом к креслу. Когда она проходила мимо шкафа, её словно что-то дёрнуло, девочка обернулась — вроде, всё так, как и должно быть, всё на месте, стопка тетрадей в порядке… Стоп! Не в порядке! Мари перелистала большим пальцем тетради, и точно — в ряды обычных тетрадей затесался большой блокнот на пружине.
Мари вытащила его. Без обложки, по размерам — чуть меньше обычной школьной тетради. Она его увидела только потому, что такие штуки ненавидела: они рвались, разваливались… а ещё одноклассники выдирали из них листы с её конспектами.
Листы в клетку были чистыми. Немного подумав, она села за письменный стол и, не спеша, написала обычной синей ручкой на одной из страниц: «И откуда ты взялся…» Надпись тут же приняла зеленоватый оттенок. Мари отбросила ручку и уставилась на тетрадь. «Наверное, такая бумага…» Она взяла оранжевый маркер и добавила рядом «странный-странный блокнот?» Но и написанное маркером тоже стало зеленым. Мари, казалось, забыла, как дышать.
В ту секунду, когда она была готова продолжить эксперименты, ниже, под её каракулями, выплыли строки. Они были написаны явно мужской рукой — строго, чётко, без лишних завитков. Коричневые буквы выливались в слова: «Вспомни свой сон, и ты всё поймёшь».
Хорошенькое дельце! Какого только бреда ей не снилось в последнее время. На ум пришла белиберда про тёмный кабинет, но что-то подсказывало ей, что речь вовсе не об этом.
«Я оставлю тебе подсказку» — да, ей говорили про это во сне. Получается, что этот блокнот и есть подсказка? К чему же?
Мари сглотнула комок в горле и быстро написала: «Кто ты?» Ответ не замедлил появиться: «Твой друг. Зови меня Ричард».
— Что происходит? Я ничего не понимаю… Что тебе от меня нужно?
— Мне от тебя — пожалуй, пока ничего. Скорее, ты можешь нуждаться во мне.
— Откуда такая самоуверенность? — Мари при этом усмехнулась — на бумаге появилась скептичная рожица, словно второпях нарисованная на промокашке.
Ответа не было минуту…
— Ты бы хотела снова, хотя бы одним глазком увидеть свою маму?
— Это удар ниже пояса. То, что ушло не вернуть. Но… разумеется, хотела бы.
— И я могу тебе это дать. А ещё могу показать совершенно особый мир, который никогда не будет тебе доступен.
— Я заинтригована. Допустим, мне надо…
— Ты мне не веришь.
— Нет, не верю. Слишком просто, реалистично и бредово одновременно, — она снова усмехнулась, и снова появилась примерно такая же рожица.
— Я знаю, что перед тобой лежит стопка книг. Книги толстые. Здесь и учебники, и романы. Ветер их не сдует — разве что только ураган. Да и человеку надо постараться разом их сдвинуть с места. А ты можешь это сделать, даже не прикасаясь к ним. Фокус стар как мир. Любой из нас в состоянии это проделать. При некоторых условиях, разве что…
— Вы меня дурите.
— Поверь хотя бы на мгновение и попробуй.
Мари напряглась изо всех сил, ей показалось, что вены вздулись на лбу… Но книги не пошевелились ни на миллиметр.
— У меня ничего не выходит. Глупости какие-то!
— Просто неверная тактика.
— Для начала надо было сказать, как делать надо, а не критиковать, — разозлилась Мари. Цвет её строк из зеленого стал почти мятным.
— Найди источник силы внутри себя. Внутри тебя — целая бесконечность возможностей. Перенеси это ощущение на стопку книг. Ты — стопка книг, и эта стопка книг движется. Увидь свою цель, приложи к ним силы. И…
Мари уже не читала то, что появлялось слово за словом в этой странной тетрадке: всё, что она могла сейчас делать — это следить за тем, как огромная стопка книг плывёт по комнате по робкой указке её руки.
Она повернулась снова к тетради, чтобы поделиться впечатлениями… Книги с грохотом рухнули на пол. Голова закружилась — словно она без подготовки присела с полсотни раз.
Страницы были вновь девственно чисты. Мари сначала показалось, что это просто из-за недомогания ей так видится. Немного пришла в себя и перепроверила — ни единой записи. Она попыталась снова что-то писать, но слова держались всего несколько секунд, а затем исчезали.
«Он должен написать мне снова! Должен!» — с досадой думала она, держа в руках тетрадь. Так и заснула за столом — слабость взяла верх.
* * *
Бомптириус Славный толкнул дверь бара и ещё раз обернулся на чёрно-синий грязный туман, стелящийся по земле. Едва он зашёл, местное население бара приумолкло и стало прислушиваться к мелодичному стуку его сапог со шпорами по плохо подогнанным булыжникам заплеванного пола.
Это был мужчина на вид лет тридцати пяти со светлыми, почти что белыми длинными волосами до лопаток, с правильными чертами лица, но тяжелой челюстью и маленькими лукавыми глазками. Он сам, его белый кожаный плащ, шпага на боку, рубашка с попугаями, ядовито-зеленый сотовый телефон в руках, — всё было настолько неуместным здесь, насколько это вообще можно представить.
Он подошёл к стойке:
— Пива и мяса!
— Сначала пять золотых, которые ты мне задолжал, а там поговорим, — на бармена этот господин должного впечатления не произвёл.
— Ну началооось… — Бомптириус закатил глаза. — Порядочному магу уже и пожрать нельзя.
— Порядочные маги сначала платят, а потом жрут, — все так же невозмутимо отвечал бармен.
— Фредди, ну по старой дружбе…
— По старой дружбе я могу тебе стакан воды налить и под зад пнуть. — Бармен усмехнулся.
Бомтириус не успел ничего возразить, как дверь бара распахнулась, запуская очередную порцию мглы с улицы города, и высокую женщину в длинном грязно-бирюзовом платье. Потрясающее воображение декольте, безобразный шрам на правой половине лица и извивающиеся серьги-змеи были, похоже, слишком хорошо знакомы всем посетителям этого заведения. Все, кто в баре сидел — встали, и покорно опустили головы. И только Бомптириус не только не изменил положения, но даже и взгляд его оставался таким же — как будто перед ним просто был давний приятель.
— О, Дюва! Каким ветром да в такую дыру? — Бомптириус отошёл от стойки бара и распахнул руки в ожидании дружеского объятия.
Она зло прищурилась.
— Только не надо заигрывать со мной. Ты сам предложил встретиться здесь.
Взгляд его стал цепким и спокойным. От придурковатости почти не осталось следа.
— Разумеется. Я еще не потерял остатки мозгов, чтобы общаться с тобой тет-а-тет. — Он обернулся к бармену. — Фредди, ну а сейчас-то ты принесешь пожрать?
Бармен скрипнул зубами:
— Для тёмной княжны — всё, что угодно, — и удалился.
— Присядем? — Бомптириус гостеприимно показал на столик в глубине зала за тёмными портьерами.
Дюва молча прошла и села. Сделала сложное движение руками и заметно напряглась. Блондин с интересом наблюдал за её действиями.
— Ты ловко маскируешься, княжна. Я и сам хотел поставить полог тишины, но хотелось посмотреть, как ты…
— Завались. Сейчас говорить буду я. — Она скрестила руки на груди. — У меня есть к тебе дело.
— За бесплатно я работать не буду, ты же знаешь!
Дюва фыркнула:
— Ты бы за деньги для начала работать научился, бестолочь, — беззлобно парировала она. — Есть одна проблемка, и пока ты сможешь с ней разобраться.
— И что это за проблема?
— Кто, не что.
Он поморщился.
— Я за такое не берусь.
— Да если б у меня был выбор, я бы к тебе не обратилась, будь покоен. Но условия непростые, а проблема обещает быть грандиозной уже через пару месяцев. — Она приблизила к нему лицо через стол, и змеи в её ушах зашипели.
— Объясняй тогда толком. Нас никто не услышит…
— Ну да, ну да, никто, даже всякие не в меру одарённые?
— А с годами паранойя берёт своё! — Он заливисто рассмеялся. — Не переживай, тут нет Скелетто, чтобы разбить твои чары.
Дюва с ненавистью оглядела бар и Бомптириуса. Этот олух был прав. Неважно где — здесь или в замке, — их всегда могут подслушать. Тем более, дело отлагательств не терпит, если верить её полоумной коллеге.
— У Ричарда есть наследник.
— Ну да, да, у него есть дети.
— Ты не понял, дружочек. У нашего великого белого мага, прекрасного и, сука, вездесущего, есть магический наследник. Ричард где-то откопал девицу с таким же потенциалом, как у него самого. Я жду не дождусь, когда он наконец-то сдохнет — пожил уже пару сотен, хватит. А тут новости от Амалии — она, прикинь, письмо накатала.
— Тебе написала белая королева??
— Конечно, нет! — Дюва почти улыбнулась. — Мне донесли, что эта дура написала письмо. Еще бы позвонила по телефону с такими новостями! Теперь я точно знаю, что Ричарду осталось недолго. И это отличная новость. Плохая новость в том, что наследница вот-вот прибудет в преисподнюю. И от неё надо избавиться сейчас. Она еще не была здесь, она еще не узнала своей силы.
— Дюва, ты же знаешь, я не убийца.
— Мне плевать. Ты должен от неё избавиться. Иначе от тебя избавлюсь я. Это будет отличный повод поквитаться.
— И останешься без дипломатической связи со светлыми?
— Просто избавься от неё. Мне всё равно, как. Я не постою за ценой. — Она на минуту задумалась. — У тебя же ведь еще остались связи там?
— Не понимаю, почему именно я. — Упорствовал Бомптириус.
— Она просто должна сдохнуть так, как будто это дело рук белых. Тёмные должны остаться в стороне. Такой ответ тебя устроит?
* * *
Мари проснулась в четыре ночи от того, что отлежала себе руку. Она так и уснула на этом блокноте, прямо за столом. Так и подмывало снова взяться за карандаш, но она одернула себя и заставила выключить свет и перебраться в кровать.
Это утро выходного дня дало иллюзию ясности. Она… Чёрт, кто же она такая? Пока Мари точно знала о себе одно: она может что-то, что выходит за рамки обычных человеческих способностей, но это что-то сжирает колоссальное количество энергии. И есть такие же как она.
Она была странно, иррационально спокойна. Взяла давешнюю тетрадь. Разумеется, листы были всё так же чисты. Села за стол и набросала: «И что же дальше?»
— Я ждала, когда ты проснёшься, — слова были написаны явно женской рукой: редкий мужчина хотел бы придать своим словам розовый цвет и писал бы с таким количеством завитушек.
— Кто ты?
— Тебе это ни о чём не скажет. Зовут меня Жюли.
— А зачем тогда было меня ждать?
— Ты нам нужна.
— О. Исчерпывающе… А поподробнее можно?
— Не смейся и не удивляйся. Я приду к тебе. Выйди из дома часа через полтора.
— Как я тебя узнаю?
— Узнаешь! Не бойся!
И строки поплыли. Мари даже сделала попытку удержать строки ладонью. Но, разумеется, это не помогло.
Внезапная мысль озарила её: «А что это за тетрадь?» — вдогонку написала она.
— Какая тетрадь?
— Ну… эта, — оторопела Мари.
— Не у всех таччилд выглядит как тетрадь. У кого-то томик классика, у кого-то записная книжка, у кого-то даже кусок картонки. Эта вещь — почти что живая, она, можно сказать, сама находит себе владельца. Увидимся.
— Но…
— Не переживай, я всё тебе покажу и расскажу!
Строки расплылись, и Мари откинулась на спинку стула. Но не прошло и пяти секунд, как в голове зазвенел приятный, но надоедливый звонок: в тетради снова вырастали розовые буквы:
— Извини, я кое-что забыла. Когда ты кому-то пишешь, не надо указывать адрес, а надо лишь подумать об этом человеке или о конкретном таччилде, как это с тобой произошло. — И, не дождавшись ответа, буквы расплылись снова.
Мари пугало собственное спокойствие. Всё, всё происходящее давно уже выпало за рамки нормального, но как будто бы только сейчас всё встало на свои места.
Через полчаса Мари спустилась на кухню, где уже закончила колдовать над завтраком Элизабет. На столе высились горы горячих бутербродов.
— Доброе утро, Лиз!
— О! Ты уже проснулась, Мари? Доброе утро! — блондинка достала с полки две огромные кружки, по размерам едва отличавшиеся от пивных, и разлила по ним крепкий ароматный чай с мятой.
— Слушай, как у тебя получается из не пойми чего создавать шедевры? — хрустнув бутербродом, спросила Мари.
— Не боги горшки обжигают, — она подмигнула падчерице. — Я тебя как-нибудь научу своим секретам. Но только не сейчас…
— Отчего же?
— Открою тебе страшную тайну — я лентяйка!
Мари даже поперхнулась:
— Ты?.. лентяйка?.. Кхе… хм… Насмешила!
— Ты зря так! — улыбнулась Лиз. — Просто, я жаворонок, встаю рано… А что ещё утром делать, когда в животе урчит от голода?
— И то верно.
Зевая и почёсываясь, в кухню вошла Влади в пижаме цвета ясного неба с облаками и в розовых безразмерных тапочках-зайчиках. Уши зайцев волочились по полу, собирая крошки. Сестра достала с полки подобную кружку, налила чай и подсела к притихшим Элизабет и Мари — они едва переводили дыхание от растерянности. Владлена, всегда ухоженная и почти идеальная, не то что в пижаме, даже босиком никогда не выходила из своей спальни. Что уж говорить про макияж, укладку и безупречную одежду! Владлена в пижаме и эти тапочках — это было событие почище землетрясения.
— С добрым утром, Влади! — Мари пришлось прокашляться, прежде чем сказать что-то внятное.
— С добрым утром, сестрёнка! — Влади с аппетитом засунула в рот почти половину огромного бутерброда с ветчиной и сыром. — Хорошо спалось? Что снилось?
— Ничего. А что? — спросила ошеломлённая младшенькая.
— Да, так. К слову. — Владлена дожевала кусок. — Раньше — помнишь, Мари? — мы всегда рассказывали друг другу свои сны, потом сочиняли из них всякие истории. Помнишь?
— Помню… — пробормотала Мари. Она удивилась очень: уже лет десять как Влади сама перестала ей рассказывать по утрам за завтраком свои сны, объяснив, что «ей надоели эти детские глупости». Теперь двадцатилетняя Владлена сидит за столом в очаровательной небесной пижаме, пушистых розовых тапочках с зайчиками и уминает бутерброд.
— Ну, так что же тебе снилось? — с легким нажимом спрашивала сестра.
— Да… Так… ничего особенного. Я же говорила…
— А у меня был весьма интересный сон, — включилась в разговор сестёр Элизабет.
Владлена непонимающе уставилась на Элизабет:
— Прости, Лиззи, но я тебя не спрашивала. — Чем мягче была внешность Владлены, тем жёстче показались её слова. — Я спрашивала про сон у Мари, а, следовательно, разговаривать я собиралась с ней. Твои глюки, Лиззи, меня не интересуют.
— А я тебе уже всё сказала, — твёрдо вставила младшенькая.
Влади меланхолично огляделась вокруг и вышла из кухни, энергично шлёпая зайчиками. Мари перевела взгляд на Лиз: та с трудом сдерживала слезы.
— Лиз, о боже… Лиз, прости её! Она просто не понимает! — Мари обошла стол и обняла мачеху.
Женщина тряслась в рыданиях в объятиях.
— Н-нет… Думаю, она всё… отлично понимает…
* * *
Ещё через час Мари выскользнула на улицу. Ей вовсе не хотелось, чтобы Лиз и Влади узнали, что за ней кто-то зашёл. Вроде бы умом она понимала, что в этом нет ничего предосудительного, но каким-то внутренним чутьём знала: так надо.
Ждать пришлось недолго. Спустя минуты три высокая чуть полноватая шатенка в открытом розовом платье с пышной длинной юбкой, крайне необычной для банального мегаполиса в начале XXI века, перешла дорогу и оказалась в трёх метрах от девочки.
— Мари! — она радостно взвизгнула и кинулась обнимать её, словно они были не один десяток лет знакомы. — Здравствуй! Как же я рада тебя видеть!..
Едва только хватка ослабла, и Мари сумела набрать воздух в лёгкие, она спросила:
— Ты Жюли? — но ответа не последовало.
— О, Мари! Ты даже представить себе не можешь, как я мечтала об этой секунде! Ричард много о тебе рассказывал…
— Но я знакома с Ричардом не много лучше, чем с тобой…
— Оу! Как я рада, что ты так хорошо меня знаешь!! — снова взвизгнула та. — Знаешь, — заговорческим шёпотом заговорила она на ухо Мари, — у меня есть задание.
Мари скептически приподняла одну бровь.
— И не удивляйся! Должна же верная секретарша хотя бы раз в сорок лет получить повышение! А то телефон да печатная машинка, печатная машинка да телефон… Ну, таччилд для разнообразия. Тоска!
Жюли схватила Мари в охапку и потащила на противоположную сторону Уэйт-стрит.
— Мари-Мари… Ну и одежда на тебе… — запричитала секретарша.
— А что с моей одеждой? — Мари остановилась и посмотрела на себя — джинсы, кеды и клетчатая рубашка. — Да всё норм. Я всегда так хожу…
— О, какой позор! — в сердцах воскликнула спутница. — Вот посмотри на меня. — Она с гордостью окинула взглядом своё платье-взрыв-из-прошлого. — Супер, правда?
И снова брови Мари поползли вверх, изображая скептическую гримасу.
— И знаешь, Мари, я тебе даже покажу местечко, где можно купить вот такую же классную шмотку… — но она не договорила — в недрах розовой юбки зазвенел телефон.
— Ой! Прости, одну минутку… — Жюли реально потребовалась почти минута, чтобы найти в складках платья карман, где затерялся аппарат. — Да… Да… я помню, — она прикрыла лицо рукой, будто бы подавляя зевок, однако Мари почему услышала сдавленное хихиканье. Этого было достаточно, чтобы позитивный настрой почти прошёл. — Да… значит… значит так? Ладно, сделаю… — Продолжала говорить Жюли. — Хорошо-хорошо… я поняла… моя… мой господин. — И она закрыла телефончик.
— Ричард звонил? — тихо спросила Мари.
— Угу… Безумец! — Жюли тихо и не очень-то искренне выругалась. — А, впрочем, может, и к лучшему! В таком случае, нам стоит поторопиться!!
— А что же случилось?
— Ты всё узнаешь, — Жюли бесцеремонно схватила её за руку и потащила за собой вглубь города.
Минут через пять Жюли торжественно остановилась на пустынной грязной улочке перед изрядно потёртой телефонной будкой. На будке висела табличка, наверное, тридцатилетней давности: «Временно не работает».
— Заходи! — скомандовала Жюли.
— Зачем? Он же не работает! — воспротивилась Мари.
— Мари! Заходи!
— Ну, да ладно, если тебе так надо… — она открыла дверцу и, едва только её обе ноги коснулись пола с резиновым ковриком на нём, она полетела вниз. Падение продолжалось считанные мгновения. Девочка открыла глаза — та же самая улица, та же телефонная будка, но улица заполнена людьми, огромными магазинами в неописуемо красивых домах, свет преломляется в клубах синей дымки, которая стелется по земле, и разливается всюду.
Пересилив вопившее во всё горло чувство самосохранения, Мари вышла из будки. Спустя секунду оттуда же вышла и Жюли.
Это было странное, потрясающее ощущение: будто бы она всю жизнь была пустым сосудом, бессильным, безвольным, нечего не значащим — но теперь какая-то неведомая сила хлынула в неё бурным потоком. Это было что-то сродни опьянению и чувству пробуждения одновременно. Но Жюли, очевидно, было не до этого.
— Ну как, нравится? — самодовольно спросила она.
— Не то слово… — Мари чувствовала себя словно во сне. — Где я?
— В преисподней.
— Что-о?!? — Мари обернулась и посмотрела в весёлые серые глаза своей проводницы. — Я что, умерла?
— Сплюнь! — и она засмеялась. — Это просто так называется. Мы просто под землей.
Мари задрала голову наверх — и поняла, что да, действительно, солнца нет. Где-то за тонкими рамками ослепительного света, который, казалось, излучало здесь всё вокруг одновременно, была пугающая мгла.
— Здорово… — согласилась Мари. — А откуда свет? Мы же ведь под землёй.
— О! Закономерный вопрос. Знаешь, все, кого ты здесь сейчас видишь — белые маги, и их духовного света, более чем хватает для освещения!
— Да, ладно. Тогда они бы и светились изнутри, как радиоактивные. — Мари сложила руки на груди.
Жюли оторопела от такого скепсиса неофита.
— Ну, да, ты права. На самом деле некоторые ухищрения и пара сот непростых заклятий, которые поддерживает Ричард, делают это место таким, каким ты его видишь. Ох, да что же мы стоим! — вдруг спохватилась Жюли. — Я же ведь тебе обещала кое-что показать и кое-что приобрести.
— На какие шиши? — Мари начала раздражаться. Жюли её нервировала. Худшего проводника представить было сложно.
— Мари, ты с ума сошла? Твоих денег и не хватит? Ты хоть не забыла ещё, кто ты?
— Понятия не имею, кто я. Я просто Мария Амалия Курт…
— Я не об этом! — засмеялась Жюли. — Ты хоть знаешь, кем ты являешься в преисподней белых магов?
— Нет, с чего бы мне знать. — Её раздражения рвалось наружу, и краем глаза она отметила, что странная синяя дымка так и вилась вокруг неё. Ощущение того, что она пустой сосуд, почти пропало. И чем больший прилив сил она ощущала, тем сложнее было справиться с эмоциями.
— Мари, ты — наследница престола и Ричарда.
— То есть, Ричард — властелин этого места? — задала она, вроде, закономерный вопрос. И тем удивительнее было видеть, как Жюли замялась.
— Я думаю, чуть позже тебе объяснят.
— Нет-нет, скажи!
Эта странная женщина встала посреди дороги, помяла в руках складки юбки…
— Как бы тебе объяснить… Не всегда тот, кто находится на престоле, правит… — Она будто бы расстроилась. — Давай, не сейчас. Ты действительно со временем поймёшь, но сейчас нам пора идти.
— Куда?
— В резиденцию королевы.
Буквально через десять минут Мари и Жюли стояли перед воротами огромного белокаменного дворца с серебряными шпилями.
— Какая красота… — прошептала Мари.
— Мда… Недурно, — ответила Жюли с завистью.
Мари ничего не ответила и лишь поспешила ко входу, поражённо оглядываясь по сторонам. Если бы ей кто-то сказал сейчас, что она под землёй, куда глубже, чем метро или подземные парковки, глубже многих шахт, она бы не поверила. Свет разливался, словно солнце перестало быть в одной точке, и разлилось по небу, обрамляя его. Люди вокруг казались красивее, камни мягче, а трава зеленее. И при этом всё было реальным.
Мария улыбнулась сама себе твёрдо прошла по дороге, в конце которой, у входа в резиденцию, стояли лакеи в тёмно-зелёных ливреях с серебряными галунами. Они отворили огромные двери из светлого дерева с серебряными ручками. Мари сделала несколько шагов и остановилась не в силах продолжать свой путь — так поражена она была великолепием. Серебряные узоры то растворялись, то вновь проявлялись на белой лакированной мебели и стенах. Две огромные лестницы по бокам с белоснежным пушистым ковром вели наверх и были настолько высоки, что, казалось, упираются в самое небо.
— Думаю, ты не скоро привыкнешь к такой роскоши… — протянула Жюли, оглядываясь с явной завистью.
— Отчего же? Я уже привыкла! Словно впервые дома оказалась… Конечно, я люблю наш коттедж на Уэйт-стрит, — начала она шёпотом оправдываться, — да вот только там размах не тот.
Раздвинулись двойные двери меж лестниц напротив девушек, и оттуда вышла невысокая светловолосая женщина в богато украшенном платье с широкой юбкой. Рядом с ней проскользнул высокий сухопарый старик в тёмно-коричневом сюртуке, чёрных чулках, тупоносых туфлях с серебряными пряжками и в высоком завитом и напудренном чёрном парике. Он держал в руках что-то вроде трости с большим серебряным набалдашником, который для Мари с неожиданным стуком ударился о мраморный пол.
— Королева Амалия! — торжественно провозгласил он и с пафосом поклонился. Было видно, что он делал это тысячи раз в своей жизни, а ещё видно было, что он хотел, чтобы это перед ним отворяли двери и торжественно провозглашали его имя.
Женщина сделала несколько шагов по направлению к пришедшим, и Мари смогла чуть лучше разглядеть её. Она могла бы быть красавицей, если бы не выражение усталости от безделья на её лице, не потухшие глаза, которые, казалось, давно уже лишились жизни. Девочке внезапно стало не по себе: её показалось, что если этой женщине закрыть глаза — то её невозможно будет отличить от мертвеца.
— Здравствуй, Мария Амалия. Ты здесь лишь потому, что этого захотел мой советник, Ричард. По его словам, ты обладаешь невероятными способностями…
— Всё, что я умею — это только двигать предметы на расстоянии, — перебила королеву, разведя руками Мари. — Вы, наверное, ошиблись…
Королева Амалия хмыкнула:
— Что я могу сказать, милочка: во-первых, у нас беда с этикетом, а во-вторых, сроки твоего обучения были настолько малы, а результаты настолько впечатляющими, что не стоит делать скоропалительных выводов.
— Какое обучение?… — Опешила Мари.
— С тобой общались какие-то десять минут по таччилду — и книги стали двигаться. Неужели ты считаешь это нормой? — Спросила королева.
— Ну что ж, видимо, не мне об этом судить, — попыталась улыбнуться Мари, но улыбаться этой женщине ей почему-то совершенно не хотелось. — А можно у вас спросить, пользуясь случаем?
— Спрашивай, — пренебрежительно кинула в её сторону королева.
— Вы же белые маги?
— Да, — было заметно, что королева удивлена такому вопросу. — А почему ты спрашиваешь?
Мари промолчала, говорить то, что она увидела, ей совершенно не хотелось.
— Что ж, сейчас пока можешь пообщаться с Жюли, она покажет тебе дворец, твои покои. В ближайшее время начнутся занятия. — С этими словами она уже развернулась и собиралась уходить.
— Можно ещё один вопрос?? — почти вдогонку спросила Мари.
Амалия вполоборота посмотрела на неё, вскинула бровями, так и говоря: «Что ещё-то?»
— Почему вы выбрали меня? Зачем я?
Королева на мгновение задумалась, подбирая слова:
— Когда уже так много сил, работы вложено в какой-то продукт, не стоит отказываться от него из-за крошечного брака, ведь так? Ричард выбрал тебя, и я верю его выбору.
— Но где он сам? Почему он не встречает меня? Я только и слышу «Ричард, Ричард, Ричард» — но я даже не знаю, кто он такой!
— Ты еще успеешь познакомиться с ним. Боюсь, даже, он успеет утомить тебя. Сегодня я просто выполняю его просьбу. — Она быстро развернулась и, словно боясь еще вопросов, покинула зал.
Церемониймейстер поспешил следом за ней.
Мари обернулась: ни лакеев, ни других слуг уже не было за спинами её и Жюли.
— Пойдём мерить платья? — обернулась к ней секретарша.
— Жюли… А всегда так?
— Ты о чём? — искренне удивилась та.
— Не бери в голову! — Мари сделала вид, что ей действительно всё равно. «Платья? Что вообще в голове у этой бабы??» — Пойдём, если так надо.
* * *
Светловолосый лакей поправил зелёную ливрею с серебряными галунами и провёл рукой по напомаженным волосам. Внезапно в комнате послышались голоса быстро приближающихся женщин.
— Oh! Mon cher! Cest charmant! Quel belle… Oh! Mon Marie!!..
— Да ладно тебе! Платье с нафталином…
— Oh! Quel belle fleurs…
Жюли тащила Мари по галерее мимо множества зеркал.
— О, ma Marie, тебе так идёт белый цвет!..
Неожиданно в голове Мари зазвенел какой-то фальшивый колокольчик.
— Ах… таччилд… — она вытащила его из-за пазухи, пролистнула и увидела слова, написанные грязно-синим с разводами: «Мари, необходимо встретиться. Я подойду через пять минут к воротам резиденции. У меня крупные неприятности, необходима твоя помощь. Не обращай внимания на почерк — я пишу на коленях и в чужом таччилде. Ричард».
«Да, конечно!» — написала быстро Мари, но тетрадку сразу не закрыла.
Светловолосый лакей быстро вышел из зала.
Жюли заглянула через плечо Мари в таччилд.
— Эй! Ты что, с ума сошла?! Что за бред!
— А что? — вздрогнула Мари.
— Поверь мне, не тот человек Ричард, чтобы у кого-либо просить о помощи. Это у него просят поддержки, денег… Чего угодно. Но не он у кого-то. Знаешь, сколько ему лет? Лично я даже представить боюсь… А во-вторых, из какого бы таччилда человек не писал, его почерк и аура никогда не изменяются, разве что сам человек может измениться… Но это может произойти только со временем, а тут и двух дней не прошло! — объяснила Жюли.
— Значит, это был не Ричард?
— О, Господи, ну, конечно же нет! У Ричарда другой почерк и совершенно другой цвет, а этот или эта… Я даже определить не могу! — слизняк жуткий, судя по всему — ты только посмотри, какие подтёки. Да и цвет тошнотный… Я тебе, Мари, так скажу — самая главная прелесть таччилда в том, что он не просто передаёт информацию, а показывает душу, эмоции человека. Поэтому тёмные не очень-то любят эту штуку, у них в приоритете игрушки обывателей. Так-то.
Жюли замолчала и убеждающе посмотрела на Мари.
— В таком случае, кому и зачем потребовалось выманивать меня из дворца?
— Это может быть на руку тёмным, — серьёзно ответила Жюли. — Но они сюда не приходят. Тёмная магия здесь блокируется благодаря Ричарду. Да и к тому же, многие из нас видят ауры — сложно остаться инкогнито, если ты на самом деле не белый.
— Ауры?? — вот это точно что-то новенькое.
— Ну, это не всем под силу, — ехидно заметила Жюли. — Кто-то учится этому всю жизнь, а кому-то дано от рождения. Ты, скорее всего, научишься…
— Чем белые отличаются от тёмных? Что за странное деление?
— Оно условное, конечно, — Жюли улыбнулась. — Разница в том… Хм, как бы объяснить… У нас разные ценности.
— Прости, я не понимаю. — Мари нахмурилась. Пока белые вовсе не казались ей теми святошами, какими они хотели казаться. — У меня и у моей сестры тоже разные ценности, но это еще не значит, что мы не одна семья.
— Ох, ну вот это довольно скользкая тема… — Жюли замялась. — Мы обращаемся к разным эмоциям, когда творим магию. И магия света — она не про вещи, а про дух. Белые маги часто здесь не живут, а только появляются время от времени, чтобы восстановить силы. Это могут быть творческие люди, которым магия сама по себе не очень-то интересна.
— То есть, чтобы быть белым магом, нужно быть пушистым зайчиком?
— Ну, можно и так сказать, — Жюли рассмеялась. — Но, знаешь, я не сказала тебе самого главного. Тебе надо находить время и для этого места, и для своего дома. Но лучше бы ты осталась здесь насовсем.
— То есть, ты хочешь сказать, я сейчас должна вернуться домой? Или…
— Или лучше для всех, чтобы ты всегда была здесь.
Мари крепко задумалась. Всё происходящее ей сильно не нравилось. Как будто всё, что происходило сегодня, шло не по плану. Но это чудесное ощущение колоссальной силы внутри неё немного примиряло с действительностью.
— Значит, я — наследница Ричарда, но он меня почему-то не встретил.
Жюли покраснела.
— И я должна появляться зачем-то здесь, чтобы делать что?
— Учиться у него, — поспешно ответила Жюли. — И не только магии. Он не только сильнейший из нас, благодаря кому тёмные еще не истребили нас, он еще и политик. Ричард потратил слишком много сил на всё это, пока не нашёл тебя. Он понял, что в тебе огромный потенциал. И… — Жюли снова замялась. Она выдавала информацию неохотно, как будто не должна была этого делать, — белых меньше, чем кажется. А ещё меньше тех, кто готов создавать и поддерживать наш мир. Ричард долго возился с тобой…
— В смысле? Я вообще не знаю Ричарда! Я с ним лишь один раз разговаривала, и то через таччилд! — взорвалась Мари.
— Это неправда.
— Нет, правда!
— Я не буду спорить, — осадила её Жюли. — Но факт остаётся фактом — ты необходима преисподней. И ты должна хотя бы раз в пару дней появляться здесь. Это очень важно! Ты должна быть здесь!.. Тем более, Ричард очень скоро умрет. Уже были предвестия. А замены нет. Точнее, не было. Королева Амалия, — Жюли снова покраснела и тихо добавила, — ничего не сможет противопоставить тёмным без него. В тебе бездна сил, Мари. И он понимает, что эта бездна необходима здесь. И поэтому ты должна быть здесь.
— А есть другой вариант? — спросила Мари. — У меня есть своя жизнь, и это всё слишком неожиданно. Как я смогу объяснить своим родным, что я вечно где-то пропадаю? Мне не будет хватать времени!
— Можно решить проблему радикально. Сделать так, чтобы все думали, будто ты умерла.
Мари остолбенела. Не, ну а что, действительно радикально, и не поспоришь. Она нервно рассмеялась:
— Н-нет, пожалуй, на такое я не готова.
* * *
Стоя на пороге дома № 19 по Уэйт-стрит, Мари ещё раз посмотрела на часы — 22:30. Осторожно открыла дверь, протиснулась в прихожую, облегчённо вздохнула. И в этот момент зажёгся ослепительный верхний свет. Мари невольно зажмурилась.
— Ты где была? — нависла над ней Влади.
— Я? Я… Я гуляла.
— Ах, ты гуляла!.. Ты почему телефон не взяла? Ты хоть представляешь, сколько я нервов потратила из-за тебя?!
— А где папа и Элизабет? — тихо спросила девочка, ежась под взглядом сестры.
— Ушли в ресторан.
— Хорошо, что их нет…
— А то бы устроили тебе допрос с пристрастием!! — Влади выругалась, выключила свет и в полной темноте поднялась наверх.
Мари пожала плечами и побежала к себе.
Спустя полминуты она стояла по середине своей комнаты, в нерешительности глядя на клочок бумаги в руке. Жюли посоветовала ей сделать портал у себя дома, который бы сразу переносил её в резиденцию. Подготовка во дворце уже была сделана, и теперь Мари не могла решить, где же ей сделать дверь. Наконец, она остановилась на ванной. Мари взяла красный маркер, направилась туда, и прямо на кафеле очертила дверной проём. Подумала о хорошем, глубоко вздохнула и коснулась ладонью нарисованной линии.
Линия коротко блеснула и красная линия маркера пропала. Мари слегка надавила на стену с кафелем, магическая дверь без звука поддалась. Девочка просунула в щель голову и с удовлетворением огляделась — её светлая с серебром спальня в резиденции королевы.
И она закрыла дверь.
* * *
— Прости, Дюва, у меня ничего не вышло… — Бомптириус стоял перед тёмной княжной в её приемном кабинете и невозмутимо чистил отточенной спичкой зубы.
— Что? — тёмная княжна вскочила со своего места и схватила за зеленую ливрею Бомптириуса. — Ты что несешь?
— Не вышло, и уже не выйдет. Ты сказала, что нужно избавиться от наследницы, пока еще она не была здесь. Всё, уже поздно. — Он говорил это легко, буднично и будто бы с облегчением. — Если бы не шпионы, я никогда бы не узнал, что Амалия решила выдернуть её раньше. Я и так наскоро…
Дюва влепила ему пощечину. Зубочистка вылетела из его рта.
— Тряпка! Она еще ничего не умеет, и ничего тебе не сделает. Избавься от неё любым способом! Возьми любое оружие, любой яд, но только избавься!
— Ты же хотела, чтобы это было так, будто это сделали белые?
Серьги-удавы топорщились в разные стороны, их глазки-изумрудинки вылезали из орбит. Дюва с ненавистью оттолкнула белого.
— У тебя еще есть время, — шипела она. — Еще пара недель, месяц — у тебя еще будет шанс. И если ты упустишь его, путь на Лысую Гору тебе будет заказан.
Бомптириус побледнел:
— Я избавлюсь от неё, чего бы мне это ни стоило.
* * *
На следующий вечер Мари сидела в гостиной с отцом и Элизабет. К ним снова пришёл на огонёк и мистер Риддл. Было тепло и сонно, чай остывал в кружках, лежали сыр и ветчина, половина нарезанного домашнего торта.
Лиз сидела, приобняв Мари, рядом. Было видно, что и она почти дремлет. Сонно, ленно, сытно и тепло… Папа и его друг о чём-то не очень оживлённо беседовали, будто пытаясь продлить эту посиделку. Спустя пару минут Элизабет особенно сладко зевнула и сказала, что пойдёт спать. Дэниел, словно его что-то толкнуло, поднялся за ней наверх.
В комнате остались только Мари и мистер Риддл.
— Привет, наследница. — Улыбнулся папин друг.
Весь сон будто тут же испарился. Мари недоверчиво разглядывала вроде бы прекрасно знакомого ей человека.
— Извини, что раньше не открылся тебе… Как ни странно, когда слышишь поразительные вещи от чужих людей, им веришь. Правда?
— Ричард? Ричард Риддл?…
Он только улыбнулся.
— Зачем тогда был этот спектакль? Зачем меня было знакомить с этой странной…
— Жюли?
— Нет, Жюли вполне адекватна, — рассмеялась Мари. — Королева… Она странная.
— Она просто больна. Не только обычные люди бывают душевно больны, но и маги. И это страшно. — Он покачал головой. — Она слабая…
— Я ещё не видела кого-то действительно сильного, — возразила Мари. — Даже странно, насколько мало пользуются магией. Как будто это ненужно! Ведь столько можно было бы…
Мистер Риддл поднялся с кресла:
— Прогуляемся немного? — и он не торопясь вышел на улицу.
Мари поспешила за ним. Ричард Риддл стоял, завороженный, глядя на звёзды.
— У каждого есть свой потенциал, — заговорил он, — чем меньше ты его растрачиваешь, тем дольше живёшь. Белых на самом деле тысячи, и лишь единицы живут в преисподней. Большая часть предпочитает прожить всю жизнь среди обывателей. Они бывают чаще всего учителями, медиками, писателями, художниками… Они могут и не знать, кем являются. Они могут жить много-много лет. А вот тёмные… Хм, это интересно. Они любят магию во всём, по поводу и без. Живут меньше, но не все… Поразительные люди. Лживые и такие честные, что зубы сводит! — Ричард усмехнулся. — Когда-то я хотел быть тёмным. Мне сулили невозможное. А я выбрал… — Мари показалось, что в его голосе мелькнула тень разочарования. — Что выбрал, то и выбрал. — Отрезал он и вздохнул.
Они, прогуливаясь, ходили туда-обратно по улице, не выпуская из виду дом.
— Мистер Риддл, а почему я?
— Ну, не твоя же сестра!
— Почему?
Он как-то совсем по-старчески крякнул.
— Всему своё время, Мария.
Ветер шевелил волосы девушки, раздавался тихий звук шагов. Порхали ночные мотыльки. Изредка проезжали машины.
— У меня осталось мало времени, Мари, — внезапно громко и чётко сказал Ричард. — А научить тебя надо очень многому. И очень быстро. Потому что уже сейчас у тебя есть враг.
— Кто? — удивилась она.
— Тёмная княжна. Когда-то одна из её предшественниц пыталась избавиться и от меня. Как видишь, я есть, а княжны нет.
Взгляд Мари потяжелел:
— Вы её убили? — переводя дыхание, спросила она.
Её спутник только улыбнулся.
— Зачем? Её время пришло само, без моего участия.
В это время они в очередной раз подошли к дому № 19.
— Пора бы мне домой. Передавай привет Дэну и ангелу. — С этими словами, будто между делом в его руках оказался кейс. — А мы с тобой ещё увидимся. — И он привычно взъерошил ей волосы.
— До свидания. — Пролепетала Мари, с запозданием осознав, что «ангелом» Ричард назвал её мачеху.
И господин белый маг исчез.
* * *
Прошла неделя.
Казалось бы, это должен был быть волнительный день для Мари, однако, к своему удивлению, она была презрительно спокойна. Королева Амалия, с того самого дня, как Мари впервые появилась в её резиденции, ещё ни разу не выразила желания пообщаться с ней с глазу на глаз. Возможно, её кто-то попросил об этой встрече… Иначе не стала бы королева Амалия общаться с наследницей с высоты серебряного трона в главном зале дворца. По крайней мере, у Мари никогда не вызывали доверия слова, сказанные под высокими сводами, которые, казалось, только и предназначены для громких и неискренних речей.
— Приветствую тебя, Мария, — равнодушно кинула в её сторону королева.
Мари сделал реверанс, которому её недавно научила Жюли.
— Доброе утро, королева Амалия!
Повисло молчание. Королева была самим воплощением скуки, а Мари было неудобно спрашивать королеву… Прошло несколько минут. Мари переступила с ноги на ногу.
— Я знаю, что у тебя есть вопросы ко мне. Задавай, — и Амалия отвернулась в другую сторону. Мари стало противно.
— Зачем вы позвали меня? — спросила она, заведомо зная, что вряд ли королева сможет дать внятный ответ. Или ей захотелось провокации? — Ричард попросил вас?
— Ты хоть что-то знаешь обо мне? — гневно сверкнув глазами, спросила у неё Амалия. — Ничего не знаешь.
— Мне казалось, что того времени, которое я провела здесь, вполне достаточно, чтобы узнать немного историю правящей династии, — настолько иронично, насколько позволяла обстановка, улыбнулась Мари. — И мне известна история о том, как ваш отец принял приглашение тёмной княжны… — Мари прервалась на полуслове: королева Амалия смотрела на неё с плохо скрытой ненавистью.
— И что я теперь могу поделать с этим?! — срывающимся голосом спросила она.
Мари даже оторопела:
— Как что? Поступать так, чтобы никто не смел припоминать былое…
Лицо королевы перекосила гримаса праведного гнева, которая обычно скрывает слабость.
— Ты — ничего не понимающая обывательница! Как ты смеешь?..
— Я лишь желаю вам добра!
— Иди вон!! — завопила королева.
Волна обиды, разочарования захлестнула Мари. Глупо-глупо было ждать чего-то другого от этой напыщенной, обиженной на мир суки. Она выбежала прочь из зала, ринулась по лестнице вверх в свои покои, заперлась и… истерично рассмеялась.
«Ничего! Я ещё им всем устрою! — Злоба разливалась по телу, будто горячительный напиток по венам. — Будет им наследница-праведница-поддержка-всего-сущего!»
Она нервно мерила шагами свою комнату.
«Чего я ожидала? Понимания от королевы или тёплых слов напутствия? — Так нет же!..»
Она остановилась на секунду, сделала глубокий вдох.
«Успокойся-успокойся, она того не стоит, — уговаривала она саму себя. — А то Ричард заметит, узнает… Успокойся!»
Ещё два десятка шагов туда-сюда… Снова глубокий вдох. Выдох.
Мари сжала кулаки и направилась в противоположное крыло, где её уже ждал Ричард. Они начали заниматься на следующий день после того, как он открылся ей. Занятия по большей части были ей в радость — она вообще любила учиться, и неважно чему. Но учитель вместо того, чтобы давать ей четкие инструкции, все время заставлял погружаться в себя, находить там источники силы и еще какую-то чушь. Практики было мало. Ричард заставлял её медитировать — но по большей части она спала.
Сила, которую она ощущала с каждым днём всё более отчётливо, будто бы не понимала, почему ей, наконец, не могут найти какое-то разумное применение.
Сегодня должно было быть очередное занятие, но именно сегодня она бы с радостью его избежала. Всё-таки наставник хорошо читал её душу.
Мари потянула на себя светлую дверь, за которой скрывался скромный кабинет, особенно для такого сооружения, как резиденция Амалии. Мари прошмыгнула внутрь и задержала дыхание, словно пытаясь таким образом утихомирить свою злобу.
Ричард повернулся к ней и сдержанно улыбнулся:
— Как успехи?
Мари не без труда растянула губы:
— Не так плохо, как может показаться…
— Встречалась с Амалией? — словно между делом спросил он.
— Да…
— И как? — Он с преувеличенным воодушевлением посмотрел на девушку.
— Бывало и похуже…
— Амалия — своеобразный человек, не всегда стоит воспринимать всё, что она говорит близко к сердцу… — неуверенно сказал он. — И всё же, Мари, как твои успехи?
Она грубым движением переместила со стола Ричарда чистый лист бумаги в свою руку и другой рукой, будто бы зажигалкой, подожгла её.
— Недурно-недурно, — улыбаясь одними глазами оценил учитель. — А если так? — он погасил свечу, которая одиноко горела в канделябре под потолком и лист бумаги, дотлевающий в руке Мари.
Девушка напряглась. Сегодня явно не её день… невыполненное должным образом домашнее задание. А она с таким упорством несла эту искру от зажигалки до этого дурацкого канделябра, надеясь, что Ричард не заметит её обмана. Перенести огонь было делом почти плёвым, однако создать его из небытия было задачей совершенно иного уровня сложности.
«Проклятье!» — ругнулась Мари про себя, продолжая тупо разглядывать то, что осталось от листка бумаги.
— Помнишь, о чём мы говорили накануне? Ничто не берётся из ничего, однако в твоих силах переместить элементы и заставить их взаимодействовать именно так, как тебе угодно. Ты можешь замедлить их ход — и нас скуёт холод, или же можешь ускорить, найдя и пищу для горения…
Девушка зажмурилась. Разумеется, она понимала всё то, что говорил ей наставник… Но говорить всегда проще! Хоть бы раз на собственном примере показал! А она понимала, что он может, она видела по его ауре, которые не столь давно начала различать, что он может всё… или почти всё. А он только говорит и говорит… Он-то может!
Из груди Мари вырвался сдавленный крик — и раздался вздох удивления мистера Риддла. Она открыла глаза: с удивлением разглядывая свои руки, она их не узнавала. Они были мужскими. И коричневый костюм… Листок выпал из рук. Она едва не упала от удивления.
Ощупала лицо и голову: щетина на лице и лысина на макушке.
— А-а-а-а-а-а!!!! — дикий крик разрезал воздух.
Мистер Риддл подбежал к ней. Глаза его были полны удивления и ужаса, губы его дрожали:
— Успокойся, Мари. Переведи дыхание… Спокойно… — Он говорил эти слова и будто сам следовал своим же указаниям. — Ты знаешь, кто ты, как ты должна выглядеть… Просто расслабься… Сейчас должно быть напряжение — а ты расслабься…
Мари закрыла глаза, тихонько выдохнула, с удивлением замечая, что злоба на Амалию почти прошла — и почувствовала, что тело вновь принимает свои привычные очертания, и только одежда, преобразованная в запале, повисла на ней неуклюжим мешком.
— Что это было? — Едва выговорила она.
— Мари… Эм… Мари, ты — метаморф. — Не веря в свои слова ответил Ричард. — Ты можешь менять свою внешность так, как ты того захочешь…
— Это плохо?
— Это странно. — Нервно облизав губы, сказал он.
Она пробуравила его вопросительным взглядом.
— Обычно метаморфы только и могут, что менять свою внешность. В них заключена как правило огромная магическая мощь, которую они, тем не менее, не в состоянии выплеснуть за рамки собственного тела. Но это редкость, это аномалия, как сиамские близнецы… Метаморфов не любят и, как правило, боятся. Обычно они рождаются у тёмных магов, и это расценивается как оплата грехов, кара, месть свыше… Ведь как можно верить тому, чья природа изменчива? Понятно, что это пережитки Средневековья…
— Ричард, вы сказали, что метаморфы — дети тёмных магов? — не веря своим ушам переспросила Мари.
Тот только покачал головой, соглашаясь.
— Да. Как правило. Но… — он с опасением оглянулся на девушку. — В вашей семье есть к этому предрасположенность…
— То есть? — не поняла Мари.
Ричард поджал губы и отвернулся от Мари.
— Ступай домой. На сегодня хватит.
— Вы не хотите мне чего-то говорить? — постаравшись заглушить новую волну злобы, спросила девушка.
— Да, я хочу быть кое в чём уверенным, — негромко, будто самому себе ответил он.
«Кто знает, вдруг ты истинная тёмная?» — эту догадку он не посмел произнести вслух.
Мари сощурила глаза:
— Когда мне придти в следующий раз? Завтра?
Ричард вновь повернулся к ней, в задумчивости пожевал губы.
— Отдохни пока пару дней. А там продолжим.
Школьный коридор был всё тем же, и лица была теми же.
Мари шла легко, как будто бы это была и не она. Всё вокруг стало казаться каким-то глупым, незначительным, надуманным.
И эти уроки, в которых она раньше находила отдушину, сейчас казались глупым пересказов уже прочитанных ею учебников.
И эти дети вокруг — а они вокруг и правда были просто детьми, которые играли во взрослых со своими «очень важными разговорами» и любовными страданьицами, — перестали её трогать.
Мари прошла к своей парте, выложила тетрадь и, подперев рукой подбородок, принялась ждать начала урока.
— Эй, Мэри! Мэри Поппинс…
Всё, да не все стали другими. Голос Майка по-прежнему заставлял дрожать. Однако сейчас эта странная сила внутри давала уверенность, которой у неё раньше не было.
Она подняла на него твёрдый взгляд:
— Да, Майк. Тебе опять нужны мои записи? — она помахала тетрадью.
— О, да ты научилась говорить? — он удивленно вскинул брови и обернулся к свите, ища поддержки.
— Ага, — она встала из-за парты и с удовольствием потянулась. — Ты хочешь получить мою тетрадь, да?
— Ну, да.
— Ну так давай, проси меня. — Она улыбнулась широко. «Как же это имя из сна? Анна? Анабель?..»
Майк натянуто рассмеялся, свита за его спиной зашипела.
— Ну ты мне всегда и так давала! — очевидная двусмысленность развеселила одноклассников. Краем глаза Мари отметила, что за ними наблюдает почти весь класс. Хм, всего-то ей нужно было твёрдо заговорить, чтобы приковать к себе внимание.
Она чуть прищурилась и попыталась ментально прикоснуться к Майку — его аура, полная самовлюбленного самодовольства, не несла в себе больше ничего интересного.
— А ты, оказывается, пустышка, — вырвалось у неё.
— Что ты сказала? — лицо Майка, которое она так долго представляла в своих розовых мечтах, как-то враз потеряло всякую привлекательность.
— Я так и не услышала просьбы.
— Я был с тобой вежлив, но сейчас я обещаю, что сделаю твою жизнь здесь невыносимой!
Мари приблизилась к нему вплотную. Эмоции зашкаливали, а сила, запертая внутри тела, требовала немедленного выхода. Она представила, как закидывает на его шею удавку и тянет за неё к парте: парень тут же, задыхаясь упал лицом на столешницу. Мари запоздало положила руку ему на голову, но, кажется, никто не заметил подвоха.
— Помнишь, сюда пару недель назад ввалилась моя сестра? Помнишь, Майки? — она наклонилась, и будто бы говорила только ему, но на самом деле говорила всем, кто с жадностью уставился на эту безобразную сцену. — Так вот сейчас я с ней согласна. Ты мне не ровня. — И она отпустила парня.
Наверное, теперь, в школу больше приходить не следовало…
— Королева Амалия решила устроить бал послезавтра, — так Жюли спустя пару дней после сцены в школе приветствовала вышедшую из портала Мари. — И всё из-за тебя.
Мари поморщилась. То, что говорила Жюли, стоило фильтровать и проверять.
— Ей просто скучно, я-то тут при чём? — Мари плюхнулась на огромную кровать, на которой ей еще ни разу не довелось даже переночевать. Самое большее, она валялась здесь с книжкой до или после занятий с Ричардом.
— Бал в твою честь, чтобы познакомить свет с невероятной наследницей великого белого мага. — Не понятно было, говорит Жюли серьёзно или издевается. Вдохновленное полное лицо, обрамлённое кудряшками, выражало крайнюю степень воодушевления.
— И что требуется от меня? Просто быть там?
— Конечно же не только это! — Жюли набрала в грудь побольше воздуха и принялась перечислять: — Ты должна встретить гостей, уделить каждому своё внимание, познакомиться. Но прежде! — Жюли испуганно посмотрела на Мари. — Ох, Мари, прежде всего тебе нужно выучить, кто есть кто среди гостей!..
— Амалия просто решила поиздеваться надо мной… — Девушка вздохнула. — Ну, конечно. Она хочет, чтобы я глупо улыбалась и что-то мямлила. Сколько планируется гостей?
— Около тысячи, — упавшим голосом отвечала Жюли.
— Без шансов. Я смогу выучить только несколько ключевых персон за это время. — Она вскочила с постели. — Ну и чёрт с ними и с Амалией, — она до хруста потянулась, — я просто буду там. А ты мне поможешь, ни на шаг не отойдёшь, правда, Жюли?
Тучная фрейлина покорно вздохнула.
Сотни хоть сколько-то значимых белых магов пришли в этот вечер в резиденцию королевы. Блестяще одетые, молодые и старые, все они прибыли на её зов, желая познакомиться со своим будущим.
Интересно было наблюдать за движением толпы минут десять — потом рот сковывала зевота, которую следовало тщательно скрывать. Однообразные, ничего не значащие разговоры, дежурные любезности и далеко не самые лицеприятные комментарии Жюли, которые у наследницы вызывали лишь отвращение и только усиливали скуку.
— Мари, видишь старую швабру в бардовом?.. Мария, позвольте вам представить графиню де Глюк, умнейшая ведьма со множеством учёных степеней во всевозможных областях знаний, председатель общества защиты древних фресок, около двухсот лет назад была фрейлиной королевы Луизы, супруги короля Фердинанда XXVI… Надеюсь, недолго осталось ей воздух портить… Господин советник, добрый вечер! Как поживаете?.. У него тёмные корни, и родственники на Лысой Горе. Я не представляю, за что Ричард держит его здесь!.. О, моя милая, милая Вероника! — Жюли походя «расцеловалась» с дамой с дрожащей собакой под мышкой. — Как твои дела?.. Эта красотка была любовницей покойного короля. Амалия до сих пор её недолюбливает…
Голова шла кругом, и больше всего хотелось сбежать.
Даже лакеи были словно напомажены жирнее обычного, и серебряные пуговицы будто ярче блестели на фоне их зелёных ливрей. Нанятые официанты бегали за гостями, подбирая пустые бокалы. Мари видела, что они — тоже маги, но что-то в них настораживало, и Жюли, как назло отошла, спросить было не у кого…
— А тёмные на слуг обычно денег не тратят, — прозвучал над ухом наследницы насмешливый мужской голос.
Мари резко обернулась: перед ней стоял высокий блондин, почти альбинос, на вид лет тридцати пяти. Но взгляд светлых глаз был совсем мальчишеским.
— Они оживляют мертвецов, приводят их с помощью всем известных манипуляций в приличный вид… да и запах, и используют ровно до тех пор, пока слуги не начинают разваливаться. Только очень-очень богатые люди могут позволить себе одного-двух живых слуг. И дело даже не в деньгах, а в том, как к этому относятся.
Мари расширенными от ужаса глазами смотрела на него. Собеседник усмехнулся и церемонно поклонился:
— Следовало представиться раньше. Бомптириус Славный, посол тёмной княжны в Прабеле. — Он лукаво улыбнулся. — Однако мало кто об этом знает.
— Господин Бомптириус! — Мари пришло в голову, что то, чем её пугали, совсем близко. И совсем не страшно. А потому можно и спросить о том, что действительно её интересует. — А… а… расскажите мне о тёмных магах, пожалуйста.
Он удивленно глянул на неё и прикусил губу, будто решая непосильную задачку.
— Рассказ получится запутанным, жутковатым и однообразным… Хотя, — лицо его неожиданно прояснилось, — наверное, что-то ценное поведать наследнице великого мага я всё же смогу… Однако здесь шумно. Может, выйдем в парк?
— Да, конечно! — восторженно согласилась она.
А упустившая свою подопечную из виду на какие-то жалкие три минуты, Жюли уже громко звала Марию, но та не слышала её, покидая толчею светломагического сообщества.