1

В понедельник рано утром следователь Краснопресненского районного отделения милиции майор Борис Степанович Жданов сидел за своим рабочим столом и пил свой утренний кофе. В задумчивости он потирал свой подбородок и смотрел в окно, за которым уже в который раз за его службу снова желтели листья деревьев и осень входила в свои права.

Причиной его раздумий были результаты баллистической экспертизы винтовки, изъятой у Эрнста Лебедева, и лежащие сейчас перед ним на столе. Сомнений не было, рассуждал Борис Степанович, перед ними не кто иной, как знаменитый Лёша-Солдат. Все эпизоды из жизни этого киллера и все «глухари», то есть нераскрытые дела пятилетней давности – всё сходилось на этой винтовке, которая побывала в руках у экспертов.

Но что-то не давало Борису Степановичу полностью поверить в свою удачу и рассчитывать на повышение по службе. Больно странным был этот Лёша-Солдат, которого они повязали ещё вчера на старом Путиловском заводе. В кого он стрелял там, среди этих развалин, куда и птица-то какая редко залетит, не говоря уже о клиентуре самого Солдата? Все эти вопросы мучали нашего пожилого следователя, единственной мечтой которого было получить звёздочки подполковника перед пенсией. Вдруг ответ на этот вопрос пришёл к нему сам собой. Всё очень просто – они забили там стрелку и Лёша-Солдат готовился стрелять в какого-нибудь авторитета! Но тут же в голове у следователя возник иной вопрос – почему кроме этих молодых людей бригада бойцов спецназа никого там не обнаружила, а предполагаемый Лёша-Солдат всё-таки в кого-то стрелял?

Во всём этом ему ещё только предстояло разобраться… А пока он пил свой кофе и думал над тем, как бы повезло ему, попадись ему в руки этот настоящий несколько лет разыскиваемый органами правопорядка киллер. Возможно, он уже в его руках, думал следователь, делая последний глоток кофе из своей чашки, всё мог показать только первый допрос…

Тем временем Эрнст проснулся в карцере, куда он был помещён за нарушение порядка предыдущей ночью. Всё тело ужасно болело после перенесённых ему побоев. Он осмотрел свои руки – они были полностью покрыты кровоподтёками.

«Умеют твари!» – зло подумал Эрнст о стражах порядка и пошёл к одиноко торчащему на стене умывальнику, чтобы ополоснуть своё лицо и руки.

Вскоре подали завтрак – кусок чёрного хлеба с хвостом селёдки. Эрнст вдруг почувствовал резкий голод – он не ел со вчерашнего дня и теперь принялся с аппетитом жевать убогий тюремный корм, который показался ему настолько вкусным, что он бы попросил добавки. Но тут же он вспомнил, что находится не в санатории, и понял, что довольствоваться надо тем, что дают. Через час после завтрака, когда дверь карцера лязгнула и со скрежетом открылась, Эрнст сидел на холодном полу и думал, что его снова станут бить, он закрылся было руками, но дежурный только сказал: «На выход!» и встал в дверях. Эрнст повиновался.

– Лицом к стене! – снова рявкнул дежурный и Лебедев исполнил его приказ. После того, как дежурный снова закрыл дверь карцера, Эрнста куда-то повели…

Борис Степанович сидел за своим столом и ёрзал на стуле от нетерпения – сейчас он увидит того, кто должен был ему обеспечить рост по служебной лестнице и соответственно прибавку к жалованию – Лёшу-Солдата…

Эрнста под конвоем провели в кабинет и усадили за стол следователя. Он осмотрелся и понял, что сейчас его будут допрашивать.

– Ваше имя, фамилия, отчество, год и место рождения, – прозвучал голос следователя.

– Лебедев Эрнст Викторович, Выборг, 1990 года рождения, – равнодушно произнёс Эрнст. – Могу я поинтересоваться в чём меня обвиняют? – добавил он.

– Вы подозреваетесь в совершении ряда заказных убийств в период с 2000 по 2005 годы! – жёстко произнёс Борис Степанович. – Может хватит запираться, Солдат?

– Почему вы меня так называете? Я ведь не служил в армии! – возразил Эрнст.

– Солдат, ваше имя в преступных кругах! Как видите, мы знаем о вас всё! – жёстко произнёс Борис Степанович и пронзительно посмотрел на Эрнста.

Лебедев соображал несколько секунд, потом понял почему его обвиняют непонятно в чём – конечно же причиной тому винтовка! Ведь его предупреждали, что она палёная! Но он знал это и тем не менее купил её – ведь она была дешевле «чистой»!

– Послушайте господин, простите как мне вас называть? – начал было Эрнст.

– Для вас я гражданин начальник! – жёстко ответил ему следователь. – Итак! Я вас слушаю!

– Дело в том, что винтовка была приобретена мной у торговца воздушным оружием неделю назад на местном рынке.

– Хватит запираться, Солдат! Помни о том, что за сотрудничество со следствием тебе могут скостить срок!

– Но я действительно купил эту винтовку неделю назад! – упирался Эрнст.

Борис Степанович скривился и отдал приказ конвою:

– Отправить его снова в карцер – пусть подумает хорошенько, что лучше: запираться или сотрудничать со следствием!

Дежурный поднял Эрнста со стула и приказал ему выйти и встать лицом к стене…

Когда Эрнста увели Борис Степанович глубоко задумался – нет, это явно был не Лёша-Солдат, какой-то зелёный пацан, и на уголовника, каким был Солдат, он явно не походил. Чтобы убедиться в этом окончательно Борис Степанович снял телефонную трубку и отдал в неё короткое распоряжение:

– С задержанного Лебедева снять отпечатки пальцев и пробить их по базе данных! О результатах тут же доложить мне!

«Растяпы!» – уже про себя зло выругался Борис Степанович и вспомнил, что ведь накануне было воскресенье и такую простую мелочь как снятие отпечатков пальцев просто некому было выполнить – все криминалисты отдыхали в этот день.

А пока он принялся размышлять, что неплохо бы было допросить друзей и знакомых этого Лебедева. И он принялся выписывать повестки Бельской и Озерову.

 

2

Кристина пришла в милицию вся красная от волнения. Вчера она получила повестку и теперь сидела в приёмной у следователя по фамилии Жданов, ожидая своей очереди на допрос. Волновалась она по простой причине – она не знала, что говорить следователю. Свидания с Эрнстом ей ещё не разрешали, и поэтому их совместная стратегия поведения в данной ситуации не была выработана. Наконец дверь следователя распахнулась и её пригласили войти.

– Представьтесь пожалуйста! – произнёс сидевший за столом тучный мужчина лет пятидесяти. Он листал какие-то бумаги и время от времени посматривал на неё поверх своих очков.

– Бельская Кристина Анатольевна.

– Год и место вашего рождения.

– 1990, Первомайск, Ленинградской области.

– Вы приглашены сегодня для дачи показаний по делу вашего товарища Лебедева Эрнста, – произнёс тучный мужчина и снова уткнулся в свои бумаги.

– Простите, как мне вас называть?

– Ах да, Борис Степанович Жданов к вашим услугам.

– Мне хотелось бы знать в чём обвиняют Эрнста, – тихо сказала Бельская.

– Его обвиняют в совершении ряда заказных убийств на территории Ленинградской области в прошедшие пять лет, – спокойно произнёс Борис Степанович и внимательно посмотрел на девушку поверх очков. Его слова, казалось, не произвели на неё никакой реакции.

– Постойте, но этого не может быть, здесь какая-то ошибка, ведь мы просто студенты и учимся на факультете местного университета уже второй год. Получается, в школьные годы Эрнст был киллером?

– Вот это вы нам и поможете выяснить, – произнёс следователь и задумчиво потёр подбородок.

Да, с киллером он, конечно же, дал маху, любому человеку понятно, что этот мальчик-студент на матёрого уголовника никак не тянет. Всё, на что они опирались в своей доказательной базе, была винтовка, несомненно когда-то побывавшая в руках Лёши-Солдата, но на этом все доказательства и заканчивались. Да и отпечатки пальцев Эрнста не проходили ранее по уголовным делам, это было уже доподлинно известно.

– Итак, вы удивлены тем, что гражданин Лебедев был киллером ранее, – задумчиво произнёс Борис Степанович, – в таком случае расскажите мне о нём.

Кристина начала долгое повествование о совместной учёбе в университете, о том, как состоялось их знакомство год назад, о том, что они любили друг друга. Борис Степанович долго слушал её не перебивая и всё больше убеждался, что в лапы милиции попал отнюдь не тот, кого они рассчитывали поймать. Наконец он устал слушать поток слов из уст девушки и спросил её прямо:

– Что вы делали с гражданином Лебедевым рано утром на Путиловском заводе в воскресенье?

– Я не знаю, он просто попросил меня помочь ему донести его вещи, – начала хитрить Кристина. – Это вы лучше у него спросите, ведь он такой скрытный, никогда не скажет, что задумал, – добавила она.

– Хорошо, – произнёс Борис Степанович и подписал ей пропуск.

– Простите, могу я встретиться с гражданином Лебедевым?

– Вы хотите свидание? – спросил следователь.

– Да, – неуверенно произнесла Кристина.

– Хорошо, завтра с утра можете прийти.

– Спасибо вам огромное, – произнесла Кристина и спешно покинула кабинет.

В коридоре она встретила неожиданно для себя Виталика.

– Что ты тут делаешь? – спросила его Кристина.

– Меня вызвали, вот повестка, – ответил ей Озеров.

– А почему ты мне ничего не говорил?

– Ты не спрашивала.

Постояв ещё некоторое время с ним, Кристина покинула отделение милиции. Она принялась с нетерпением ждать следующего дня – так хотела увидеть Эрнста снова.

Виталик сидел у дверей кабинета и лениво рассматривал белые стены помещения. Они определённо наводили на него тоску. Наконец его вызвали, и он ретиво прошёл в кабинет следователя – о, ему было что рассказать.

Борис Степанович попросил его представиться и принялся задавать свои вопросы. Виталик, казалось, только и ждал этого.

– Что вы можете рассказать о своём друге? Как вы объясните его поведение на Путиловском заводе?

– Понимаете, господин следователь, я сразу понял, что это сумасшедший! – начал Виталик топить Эрнста, как только мог.

Борис Степанович удивлённо посмотрел на парня поверх своих очков – это был действительно новый поворот дела!

– Понимаете, с первых же дней нашего знакомства гражданин Лебедев начал внушать всем свои параноидальные мысли, что цель его жизни – устранение Ленина и изменение хода истории России! – волнуясь начал Виталик и посмотрел неуверенно на следователя. Тот молча смотрел на него и ждал.

– Ну, ну, продолжайте! – кивнул Жданов.

– Почти на каждой пьянке Лебедев доказывал, что Ленин – и ни кто иной – виноват во всём, что произошло со всеми нами за семьдесят лет советской власти и последующие годы. Но на этом он не остановился. Он создал какой-то странный прибор и назвал его машиной времени. Он заявил, что с его помощью он отправится в прошлое и будет стрелять в Ленина.

– А что, машина времени была реально им создана? – иронично спросил Жданов.

– Что вы, Борис Степанович, это была просто груда железа с подсоединённым к ней компьютером, ничего, что заставило бы обратить на себя внимание. Просто, когда Лебедев якобы включал свою рухлядь, он внушал себе, что может видеть прошлое и будущее. Но как бы он смог это сделать реально, когда любой нормальный человек просто не в состоянии видеть ни того ни другого?

– Так, так, интересно! – протянул Жданов.

– Но Лебедев пошёл дальше. В свою авантюру он втянул мою бывшую одноклассницу Кристину Бельскую. Она, по параноидальному замыслу Лебедева, должна была выполнить роль Каплан и убить Ленина при его историческом выступлении перед рабочими Путиловского завода осенью 1917 года.

– А вы с Бельской были тесно знакомы ещё в школе? – спросил следователь, слегка щуря глаза.

– Ну да, – слегка краснея, ответил Виталик.

– Тогда понятно почему вы так безжалостно топите своего бывшего товарища по университету. В вас просто говорит ревность, молодой человек!

– вздохнув произнёс Жданов.

– Вы что, мне не верите? – повышая голос спросил Озеров.

– Верить – не моя специальность, мне нужны только факты и пока что факты говорят мне, что ваш бывший товарищ открыл пальбу среди развалин бывшего завода. Но в кого он стрелял остаётся ещё выяснить! – чётко сказал Жданов.

– Так ведь я вам о том и рассказываю! В Ленина он там стрелял, который при этом находился в прошлом! Лебедев, как он полагал, с помощью своей так называемой машины времени переместился в прошлое, и стрелял в Ленина, когда тот на броневике выступал перед рабочими завода! – повторил своё Виталик и вытер лоб. Он слегка даже вспотел, пытаясь внушить следователю свою версию.

– Хорошо, молодой человек, – произнёс следователь, занося слова Виталика в протокол. Он чувствовал себя измождённым за сегодняшний день, хотя впереди ему предстояла ещё масса работы. – Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, – произнёс Жданов и протянул протокол допроса Виталику на подпись. Озеров с удовлетворением поставил свой росчерк внизу большого листа и с облегчением вздохнул – первый шаг своего плана он уже выполнил.

«Ещё немного, и Эрнст окажется там, где ему самое место – в изоляции от мира нормальных людей и прежде всего от Кристины!» – удовлетворённо думал Виталик.

Следователь больше не имел к нему вопросов и быстро подписал Озерову пропуск. Довольный Виталик покинул кабинет Жданова.

 

3

Для Эрнста наступили тяжёлые дни. К нему постоянно стал приходить Ленин. Сначала он вёл себя довольно странно – просто сидел или стоял и смотрел на него, разминая в руках свою знаменитую кепку. Эрнст не понимал такого поведения милиции – или они всё знали о нём и просто издевались над ним? Но откуда? Ведь он ничего не говорил им о своём покушении? Вот и сейчас Эрнст, сидя на своей шконке, тупо и молча разглядывал вождя, который был напротив него и в упор смотрел на молодого человека.

– Ты кто? Чего тебе здесь надо? – не выдержал однажды Эрнст и спросил странного гостя.

– Ты прекрасно знаешь меня и твои вопросы сейчас просто неуместны, – ответил тихо вождь революции, слегка картавя и снова замолчал.

– Ты актёр местного театра, которого почему-то подсадили мне, – пробурчал Эрнст и задумался. Ему действительно казалось странным, что милиция так утончённо издевается над ним.

– Пусть будет так, но меня ты должен воспринимать согласно моей роли, и для тебя я Ленин, – снова сказал Эрнсту посетитель камеры. – Ты хотел меня уничтожить, но какое право ты имел вмешиваться в ход истории? – спросил вдруг Ленин. – Как видишь я знаю всё! – добавил он тут же.

– Ты уничтожил мой народ своей идиотской революцией, ты отбросил его на века назад, ты убил моего прадеда, в конце концов, разве этого мало? – произнёс устало Эрнст.

– Во всём виноват не я, но твой народ! Только русские мечтают всё постоянно получить на халяву, не прикладывая к этому никаких усилий! Я просто угадал это народное качество и использовал его в своих целях, сказал Ленин.

– Ты жаждал власти, вот и всё!

– Да, но это является абсолютно естественной потребностью высшего вида жизни, каким я являюсь! – возразил Ленин.

– Конечно, зажратому барчуку захотелось просто повластвовать! Но понял ли ты своим куриным умом, что ты натворил! – зло спросил Эрнст.

– Я действовал в интересах пролетариата и он, этот монстр, никогда не терпел всего, что бы поднималось над его убогим уровнем мировосприятия! Мужик не терпит гениев и прочих ярких личностей! Вонючий мужик только верит в бога и в свою мерзкую долю быть никем! Но я дал ему шанс встать всем! Ты помнишь наш знаменитый гимн – «кто был никем, тот станет всем»?

– А что же с остальными действительно достойными людьми – дворянами, крепкими предпринимателями-хозяйственниками и всем, кто был с ними? Они что, не достойны были лучшей доли, чем та, которую уготовал им ты – стать никем? Они все погибли в лагерях и далёкой иммиграции.

– Быдлу, то есть мужикам, нужна была жертва и кто как не вчерашние угнетатели подходили на её роль лучше?

– Теперь ты видишь результаты своих опытов по культивированию этого быдла – мы вырождаемся! Пройдёт ещё пятьдесят лет и русского народа просто не будет на Земле! Ты убил всех нас! Жизнь доказала банальную истину, что из бесплодного быдла, ради которых ты затевал свой мятеж, никогда не произрастёт сочного плода! Ты лишил мой народ той его части, которая отвечала за его развитие, за его плодотворность, за его волю к жизни. Без этой соли земли, которая была под корень уничтожена в семнадцатом году, русский народ мёртв и это только вопрос времени когда он вымрет физически! А теперь уходи, я устал! – произнёс Эрнст и отвернулся к стене.

– Напоследок я скажу тебе, что мои потомки действительно оказались полными убожествами и не поняли какие возможности таила в себе мировая революция!

– И какие – вернуть всех в каменный век? Нет, другие народы оказались умнее и не стали уничтожать сами себя, как это сделали русские дураки. Возможно именно поэтому мы и были всегда обречены – мы народ дураков, которые всегда верят в чудо и какие-то тухлые идеалы вместо того, чтобы просто работать и любить жизнь. О боже, как это действительно просто – жить и любить жизнь!

Произнеся эту фразу, Эрнст отвернулся от стены обратно, чтобы посмотреть на Ленина, но его уже не было, он исчез.

«Странно!» – подумал Эрнст и нахмурился, – «я не слышал, чтобы лязгнула дверь при его выходе! Действительно очень странно!» – Лебедев снова отвернулся к стене и попытался уснуть.

Эрнст уже было глубоко уснул, как дверь камеры с лязгом открылась и голос конвойного произнёс:

– Подследственный Лебедев! На выход! Свидание!

Эрнст поднялся со своей шконки, почёсываясь от укусов клопов, и посмотрел на конвойного.

– Пошевеливайся! – грубо повторил тот и ждал, пока заключённый выйдет из камеры.

– Лицом к стене! – и дверь с лязгом захлопнулась. Загремели ключи в руках конвойного.

Они прошли длинный коридор, прежде чем оказаться в комнате для свиданий. Эрнст, войдя туда, увидел Кристину. Он подошёл к ней и обнял её. По щекам девушки текли слёзы. Наконец успокоившись после объятий, они сели за стол и Бельская произнесла:

– Эрнст, я говорила со следователем, они обвиняют тебя в заказных убийствах!

– Да, мне это знакомо, – произнёс молодой человек и потёр запястья, на которых ещё краснели следы от наручников.

– Может, лучше рассказать им всю правду? – неуверенно спросила девушка.

– Ты хочешь, чтобы меня упекли в психушку? – вопросом на вопрос ответил ей Эрнст.

– Ну не знаю, но возможно это лучше, чем брать на себя чужие преступления!

– Успокойся, никто не будет брать на себя чужих трупов! – произнёс печально Эрнст.

– У тебя просто нет другого выхода, как сказать им всю правду! – раскрасневшись произнесла Кристина.

Эрнст устало молчал. Он понимал, что ситуация его безвыходна и у него только два пути – либо рассказать им всю правду и быть направленным на принудительное лечение, либо признать, что он знаменитый киллер Лёша-Солдат, и отправиться на зону лет на пятнадцать. Конечно, он понимал, что клиника – это далеко не зона строгого режима, где среди уголовников могло случиться всё, что угодно, вплоть до того, что его могли просто убить. Он тяжело вздохнул.

– Будешь передачки мне носить? – спросил он шутливо девушку и снова поник.

– Из университета тебя тоже, наверное, выгонят, – печально произнесла Кристина.

– Главное, чтобы моё детище не попало в чужие руки, – произнёс тихо Эрнст.

– Ты о чём? – спросила Крис.

– Конечно же, о машине времени!

– А! Об этом можешь не беспокоиться, Виталик собрал все твои приборы и хранит их теперь у себя в комнате.

– Ну а как ты? Как наш мальчик?

– Это будет девочка!

– А я говорю – мальчик!

– Ничего, скоро мне надо будет обследоваться, чтобы при родах не было непредвиденных осложнений.

– Крис, постарайся быть молодцом, ты ведь знаешь, я теперь долго не смогу быть рядом.

В этот момент входная дверь лязгнула и суровый голос произнёс:

– Время свидания окончено! Заключённый Лебедев! На выход! Лицом к стене!

Эрнст послушно вышел и выполнил все приказы конвойного. Кристина оставшись одна тихо заплакала. Что будет с ними дальше? Когда они отпустят Эрнста? Увидит ли её ребёнок вообще когда-нибудь своего отца? В её голове только роились вопросы, на которые она не знала ответа…

 

4

Эрнст сидел на допросе у Жданова. Он молчал и думал – думал, что ему ответить на прямой вопрос следователя о том, что он делал с оружием в руках на Путиловском заводе в воскресенье.

– Вы можете молчать сколько угодно, молодой человек, – устало произнёс следователь, – мы знаем, чем вы там занимались и без вас, просто я хочу дать вам шанс чистосердечно покаяться и сотрудничать со следствием, что как известно смягчает приговор.

Эрнст не знал с чего ему начать и поэтому продолжал молчать.

– Ну что ж, если вам так угодно, то начну я, – произнёс следователь. – Вы с помощью вашего изобретения пытались убить Ленина и, по словам свидетеля, изменить ход истории, ведь так?

– Да, вы правы, – ответил Эрнст и понял, что кто-то сдал его с потрохами и теперь запираться было действительно бессмысленно. – А что, за убийство Ленина полагается тоже 105 статья уголовного кодекса?

– О! Да вы, я вижу, неплохо осведомлены о юридической стороне дела? Нет, гражданин Лебедев, сначала мы вас проверим на предмет душевной вменяемости – ведь согласитесь, звучит довольно необычно – «покушение на Ленина из двадцать первого века», а потом вы будете отвечать за хранение оружия, приобретённого незаконным путём, – сказал следователь и уставился на своего допрашиваемого.

– И сколько мне светит за хранение оружия? – спросил Эрнст.

– Это будет решать суд, конечно, но я думаю года два вам дать могут. Кроме того, с чего мы должны верить во всю ту чепуху про Ленина? Скажите, а вы и ваши дружки не действуете в сговоре? С какой настоящей целью вы приобрели оружие?

– Ну а если я вам скажу, что просто желал поохотиться на кабанчиков, вы мне поверите? – язвительно спросил Эрнст.

– На кабанчиков в городе не охотятся, молодой человек.

Эрнст устало отвернулся от стола и стал смотреть в окно кабинета. Стояла глубокая осень и ветки деревьев уже теряли свою пожелтевшую листву под порывами ветра с Балтики. Ему стало уныло. Его будущее теперь представлялось ему весьма смутно. Он не знал, что ждёт его впереди, и поэтому просто плыл по течению событий. Когда он повернулся обратно к следователю, то заметил необычное – в кабинете за спиной Жданова стоял Ленин в своём пальто и кепке и приветственно махал ему рукой.

– Скажите, это новый метод вести допросы и приглашать на них актёров? – зло спросил Эрнст следователя.

– Вы о чём, гражданин? Поясните пожалуйста, – спокойно произнёс Борис Степанович.

– А вы сами что, не знаете?

– Как видите, нет.

– Зачем вы пригласили на допрос актёра, загримированного под Ленина?

– Но здесь кроме нас никого нет!

– Да вон же он, стоит за вашей спиной!

Жданов обернулся назад и не увидел ничего кроме карты Краснопресненского района, висевшей на стене за его столом. Он всё мгновенно понял. Спокойно он повернулся обратно к Лебедеву и произнёс:

– На сегодня допрос окончен! Далее он нажал кнопку вызова конвоя под поверхностью стола и принялся ждать, пока Эрнста уведут.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос! – возбуждённо произнёс Эрнст.

– Я сказал: на сегодня всё! – жёстко повторил Жданов.

Эрнст покорно замолчал.

Когда за Лебедевым пришли, Жданов отдал конвойному короткое распоряжение:

– Пришли ко мне капитана Зверева!

– Есть! – ответил дежурный милиционер и повёл Эрнста обратно в камеру.

Оставшись один, Жданов принялся готовить постановление о назначении Лебедеву Эрнсту, 1990 года рождения, в настоящее время студенту Петербургского университета, судебно-медицинской экспертизы на предмет вменяемости подследственного. Экспертиза должна была пройти в закрытом медицинском учреждении Управления внутренних дел Санкт-Петербурга. Туда направляли всех, чьи нервы были расшатаны, как это и было в случае с Эрнстом. Подписав бумаги Жданов глубоко вздохнул.

«Какой симпатичный парень, а нервы уже ни к чёрту!» – думал он, закрывая дело Лебедева, когда к нему в кабинет кто-то постучал.

– Войдите! – рявкнул Жданов.

– Капитан Зверев по вашему приказанию прибыл! – отчеканил молодой офицер и принялся ждать поручения.

– Завтра с этим делом отправишься с подследственным Лебедевым на судебно-медицинскую экспертизу в «Дубки», о выполнении доложишь! Всё! Свободен!

– Есть! – отчеканил капитан Зверев и скрылся за дверями кабинета.

 

5

Когда Эрнста привели обратно в камеру Ленин уже ждал его там, сидя на шконке и разминая в руках свою кепку. Эрнста это уже не удивляло.

– Кто вы? И с какой целью вас посылают в мою камеру? – спросил его Эрнст.

Ленин молчал и улыбаясь смотрел на Эрнста. Тут Лебедеву пришла мысль просто подойти и потрогать этого человека. Нерешительно он сделал первые шаги в его сторону.

– Что вы собираетесь делать, молодой человек? – слегка картавя произнёс вождь революции.

Но Эрнст молча и решительно ткнул его в плечо кулаком. Его рука утонула наполовину в плече вождя, не почувствовав никакого сопротивления плотной материи.

– О чёрт! – взвыл Эрнст и понял, что его постоянный в последнее время гость является всего-навсего призраком, иллюзией, игрой его воображения.

«Теперь они точно упекут меня на дурку!» – вертелась в мозгу Эрнста мысль, когда он вспоминал своё поведение сегодня в кабинете у Жданова.

– Вы, молодой человек, думаете, что я нереален, я игра вашего воображения, но это далеко не так! Ведь вы существуете реально, и если я по-вашему часть вашего воображения, то и я реален так же, как и вы!

– Ах, заткнись, пожалуйста, со своей тухлой философией! – зло выпалил Эрнст и задумался.

– Теперь они оправят вас в психиатрическую лечебницу! Но не вы ли сами тому виной, хотел бы я вас спросить? – продолжал Ленин. – И в конце концов, и это не так уж страшно, многие знаменитые личности в истории мира не избегали столь печальной участи!

«А ведь он в какой-то степени прав!» – подумал Эрнст разглядывая его внимательно.

– Конечно же я прав! И вы в этом ещё не раз убедитесь! – произнёс Владимир Ильич. – Ведь вы настолько умны и гениальны, что создали машину времени! И вы не стали пытаться использовать её в меркантильных целях, как это сразу же сделали бы другие на вашем месте! Нет! У вас была высокая идея! Быдло, пролетариат не способны на такой душевный подвиг, эти животные мыслят прежде всего желудком!

«Странно, почему-то ему знакомы мои прежние мысли», – еще раз подумал Эрнст, – «он что, ещё и телепат?»

– Я просто часть вашего сознания. Оно оказалось настолько мощным, что сумело создать и меня, не только машину времени, – грассируя объяснял Ленин. – На самом деле мы с вами очень похожи – нами двигает идея, а это удел гениев на этой Земле. И неизвестно, не постигла ли бы и меня ваша участь, окажись я в вашем времени при современном политическом режиме, ведь моё детище – революция – только и была возможна при настоящей демократии, какая была в России в начале двадцатого века!

Эрнст понимал, что Ленин прав. Он не стал с ним спорить, когда речь шла о столь очевидных вещах. Но факт оставался фактом – теперь он стал душевнобольным человеком и его скоро направят в дом скорби. И Эрнста не утешала мысль, что «животные» не болеют головой, потому что её у них просто нет – у них есть только желудок, который заменяет им все остальные жизненно важные органы. Именно желудком они мыслят, принимают решения, любят, в конце концов. Увы, таковы природа всего быдла! Но у них, в отличие от Эрнста, была свобода, которую у него скоро окончательно отнимут и неизвестно насколько долго.

Эрнст впал в уныние и, отвернувшись к стене, попытался уснуть. Он глубоко спал, когда лязгнула створка в железной двери и принесли ужин. Это снова был кусок селёдки с чёрным хлебом.

«В больнице меня хоть кормить будут лучше», – печально подумал Эрнст и принялся жевать свою скромную трапезу.

Ленин так же сидел на шконке и смотрел на него. Эрнста начинало это нервировать.

– Скажи, а ты не мог бы на время исчезнуть? – спросил он вождя с набитым ртом. Но тот только улыбался в ответ.

– Придёт время, и ты ещё будешь остро нуждаться в моём обществе, – произнёс вождь после некоторого молчания.

– Возможно, – ответил Эрнст и перестал реагировать на присутствие вождя мирового пролетариата.

После ужина он опять лёг на тюремную шконку и привычно отвернулся к стене. Мысль о том, что он теперь душевнобольной потихоньку становилась привычной для него, и Эрнст задремал. Ночь прошла спокойно, если не считать постоянного присутствия Ленина. Но Эрнст был рад тому, что его гость хотя бы был ненавязчив и не мешал ему спать своими разговорами.

Рано утром Эрнста разбудил лязг тюремной двери и голос конвойного:

– Лебедев! На выход!

Эрнст послушно исполнил команду и встал лицом к стене, пока охранник возился с ключами от камеры.

Через несколько минут он снова был в кабинете у следователя.

Жданов зачитал постановление прокуратуры о назначении гражданину Эрнсту Лебедеву судебно-медицинской экспертизы в клинике с ласковым названием «Дубки». Эрнст заслушал текст постановления и уже ничему не удивился – его вчерашнее поведение у следователя было тому причиной. Ведь он сам выдал себя в том, что видит галлюцинации! Послушно он расписался в постановлении, что ознакомлен с его текстом. Далее Лебедев и капитан Зверев покинули кабинет и направились к служебной машине. Эрнст был, как и полагалось подследственному, в наручниках. Лебедева усадили сзади и приставили к нему конвой на случай возможного побега. Капитан Зверев сел на переднее сидение и отдал короткое распоряжение.

– В «Дубки»!

Машина медленно выкатилась за ворота отделения милиции и Эрнст уставился в окно на деревья, которые были ещё покрыты остатками жёлтой листвы. Не скоро он сможет гулять под ними, держа Крис под руку! Тоска и уныние овладели молодым человеком. Как отнесутся ко всему происшедшему с ним его родители – отец и мать? И знают ли они уже обо всём? Погружённый в свои думы, он смотрел в окно автомобиля, возможно в последний раз наслаждаясь городскими пейзажами в этот ранний час… Что его ждало впереди он не знал, да и как мог знать он, чья жизнь в мгновение ока поменяла свою полярность с плюса на минус – ещё несколько дней назад до знаменитой стрельбы был плюс, и вот теперь он стал сплошным минусом…

 

6

Когда Кристина пришла от Эрнста, которого она навещала в следственном изоляторе, Виталик подумал, что время для решительного разговора пришло. Он спустился к ней и позвал её в свою комнату, чтобы им не мешала Жанна, соседка Кристины по комнате. Крис была уставшей и задумчивой и долго не хотела идти с Виталиком, но он наконец-таки её упросил, и она пошла ему навстречу. Вместе они поднялись на пятый этаж общежития и вошли к Виталику. Она уселась напротив него за столом, за которым они втроём так часто пьянствовали, и вопросительно уставилась на Виталика.

– Кристина, ты знаешь, что я по-прежнему люблю тебя, – неуверенно начал Виталик.

Кристина молчала и только вопросительно подняла одну бровь. Она была так очаровательна в этот момент, что Виталик потупил свой взгляд, чтобы эмоции, захлестнувшие его, не мешали ему думать.

– Пока не поздно ты должна сделать аборт, – произнёс Виталик, глядя на её ещё плоский живот.

– С какой стати я должна его делать? – начиная злиться спросила девушка.

– Ты прекрасно знаешь, что это ребёнок от любимого мной человека!

– Эрнста ты увидишь не скоро, и ты это прекрасно знаешь! В любом случае, когда ты его увидишь, это будет уже не тот человек, которого ты любила! Если после пребывания в стенах психушки его вообще можно будет назвать человеком! Но рядом с тобой я! Я так же люблю тебя, как и прежде, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж! Но я также хочу, чтобы ты избавилась от чужого ребёнка, – сумбурно выпалил Виталик свою тираду.

– С чего ты так уверен, что его посадят в психушку? Не иначе, как сам об этом позаботился? Ведь я не знаю, что ты наплёл там следователю, но раз ты так уверен в конечном результате, то можно догадываться, что ты выставил Эрнста отнюдь не в нужном свете! – гневно произнесла Кристина.

– Дорогая, разуй свои глаза! Твой герой – просто сумасшедший! И ты это прекрасно понимаешь, как и я! Неужели до тебя не доходят очевидные вещи?

– тоже начиная злиться спросил Виталик.

– Лучше я буду с таким сумасшедшим как мой Эрнст, чем с таким мужланом как ты! И я рожу этого ребёнка, чего бы мне это ни стоило, теперь он мне станет ещё дороже, как единственная ниточка, ведущая к Эрнсту! – уже более ровным голосом произнесла Кристина и задумалась.

Конечно в чём-то и Виталик был прав, но прав со своей скотской практичной точки зрения. Он, наверное, думал, что Кристина из тех дешёвых шлюх, которые бросают своих парней, как только у них возникают первые трудности…

– Скажи, зачем ты меня так унижаешь? Неужели тебе не ясно, что и ты мог бы быть на месте Эрнста, и кто-либо другой мог бы меня также уговаривать бросить тебя, как ты это делаешь сейчас. Как бы ты к этому отнёсся сам? – спросила девушка спокойно.

– Ошибаешься, дорогая! Я не уговариваю тебя просто бросить Эрнста, я хочу спасти тебя от опасного сумасшедшего и не хочу, чтобы ты ломала себе жизнь, потому что я люблю тебя! – возразил ей Виталик.

– Если ты ещё раз назовёшь Эрнста сумасшедшим, я просто не буду с тобой больше вообще разговаривать! – снова разозлилась Кристина. – И если в твои куриные мозги не помещается то, что Эрнст просто гениален, то это твои проблемы! И я буду с ним рядом всегда, чего бы мне это ни стоило!

– Ах вот значит как! Ты просто декабристка! Но времена краснопёрых давно прошли! Твоя жертва больше никому не нужна!

– Моя, как ты говоришь, жертва нужна мне и Эрнсту и это самое главное, остальное не имеет значения! Да и если надо будет, я пойду за ним на край света!

– Вот только не надо красивых слов, прошу тебя! Я опишу тебе, что ждёт тебя впереди. Ты думаешь, ты вытянула счастливый билет, что вы с Эрнстом вместе? Но того Эрнста больше нет, которого любила ты. Есть неудачник, который теперь получит по полной программе за свои опыты по изменению! В дурке он возможно проведёт не один год! Ведь ты не знаешь, что такое принудительное лечение! Его превратят там в овощ! Ты просто его не узнаешь позже, от него останется одна оболочка, мумия!

– Ты всё сказал? Ну а теперь дай и мне вставить пару слов. Да, возможно ты прав, но тем более я буду нужна ему, чтобы вернуть его к жизни, у нас с ним будет сын или дочь, и это и будет нашим маленьким счастьем, разве этого мало?

– Не пойму к чему ты пытаешься играть в Жанну Д'арк? Разве тебе не хочется нормальной семьи с нормальным мужем? Или ты уже успела заразиться безумием от своего Эрнста?

– Тебе этого не понять! Ты слишком прагматичен для этого! Да и любил ли ты меня? Ты просто взял меня силой когда-то и думал, что теперь я от тебя никуда не денусь. Но я познакомилась с настоящим человеком, не скотом, который по пьянке насилует девушек и называет это любовью. Как ты смеешь вообще называть это слово – любовь – по отношению ко мне? Или насилие и есть выражение любви в твоём понятии? Когда-то ты изнасиловал моё тело, теперь хочешь изнасиловать и душу? Я не дам тебе сделать этого! С Эрнстом я свободна оттого скотства, которое пережила с тобой. Он действительно сильный и чистый человек, и я буду всегда с ним чего бы мне это ни стоило!

Виталик поник. Он и не подозревал, что Крис таит на него обиду за прошлое. Но он попытался понять и её. Конечно, они выросли в посёлке, где среди жителей царили простые нравы, да порой граничащие со скотством, но что делать, так жили все, и они не знали ничего другого. И тут Крис даёт понять, что её унизили и опустили в грязь. В чём-то она, возможно, права, но не это теперь главное, подумал Виталик.

– Да это тебя разложили Эрнст и столичный воздух, – произнёс он вместо этого вслух.

– С Эрнстом я чувствую себя дамой, которая уважаема и желанна, а не деревенской скотиной, которой можно только промеж ног вставлять. Ведь это так по душе тебе, правда, Виталик? А не кажется ли тебе, что пора меняться внутренне, если ты хочешь конкурировать по части сердцеедства с такими людьми, как Эрнст? Это так, бесплатный совет на будущее.

Виталик замолчал и ничего возражать не стал. Было ясным одно – разговора с Крис на эту тему не получится. Она действительно любила Эрнста и менять в своей жизни ничего не собиралась.

– Я прошу тебя об одном, не сердись на меня за прошлое, это было давно, и я с тех пор давно изменился. Ты мне действительно дорога, хоть ты и не хочешь в это поверить, – произнёс тихо Виталик.

– Виталик, по-настоящему я никогда и не любила тебя, я не знала, что значит любить, Эрнст впервые в жизни открыл мне это чувство, отнюдь не ты!

– ответила Кристина.

– Хорошо, я всё понял, но прошу тебя об одном – не руби с плеча и не плюй мне в душу. Давай просто останемся с тобой друзьями в память о нашем детстве, – попросил Виталик.

– Я никогда и не возражала против этого, ты сам только что пытался вновь порушить мою жизнь, но я не дам тебе больше сделать этого. Обещай мне, что это был последний разговор на эту тему!

– Обещаю, – снова тихо произнёс Озеров и подошёл к окну посмотреть на осень.

Кристина тем временем поднялась из-за стола и покинула комнату. Озеров остался один. Он вытянул из кармана пачку своих дешёвых сигарет и вышел в коридор курить. Пуская струю сизого дыма он задумался. Перед ним стояло много задач – первая из них и основная – разобраться в машине времени Эрнста, он не мог просто оставить без внимания такое ценное детище своего гениального товарища. Он ещё докажет Кристине, что она была неправа сегодня, сделав свой окончательный выбор! Но на это Виталику требовалось время…