Еще один день прошел в чахлом, мучительном тумане грусти, боли и растерянности. Я как раз пыталась решить, мог ли кто-нибудь, кроме меня, проявить такую же твердость перед лицом бесконечных испытаний, когда Бобби вихрем ворвалась в мою комнату.

— Слава Богу, ты здесь! Случилось ужасное!

Вообще-то могла бы постучаться? Между прочим, я только-только вошла во вкус самокритичного анализа, а она все испортила? Где ее воспитывали?

— Неужели это не может подождать до утра? Все эти ночные драмы катастрофически сказываются на моей коже, я старею на глазах! Я и так не знаю, где Лохи найдет деньги, чтобы расплатиться за все кремы и лосьоны, которые мне жизненно необходимы!

Но Бобби только как-то дико посмотрела на меня. Куда подевалась вся ее элегантность? Волосы у нее стояли дыбом, шнурки были развязаны, и выглядела она совершенно ненормальной.

— Случилось ужасное — с Тэдди!

Все-таки хорошо, что в этот момент я сидела, а то непременно шлепнулась бы на пол. Я лихорадочно перебрала все самые ужасные возможности. Может быть, он встретил кого-то еще, какую-нибудь румынскую соблазнительницу… Или его похитили белые работорговцы! Ему промыли мозги, заставили забыть обо мне, или вообще убили! Эти европейцы на все способны, я всегда это подозревала!

Каким-то чудом я нашла внутренние силы, чтобы высказать самое страшное предположение:

— Он умер, да? Совсем умер? О, Бобби, скажи мне, что он не умер!

— Пока нет, — помотала головой Бобби, — но я боюсь, что скоро это случится. Ты только взгляни на этот заголовок! — Она помахала у меня перед носом своим телефоном, и мне в глаза бросились яркие буквы на сайте «Стокера»: «Надменный красавец станет звездой румынского гомофеста!»

— Что это значит? — взвизгнула я, отбрасывая дьявольский гаджет прочь от себя, прямо в открытое окно.

— Ну вот, спасибочки. Я как раз собиралась позвонить Тэдди и поговорить с ним обо всем этом. А теперь нам придется лететь к нему и самим его спасать! Ну что ж, я обожаю гонки на время!

— Гонки? Куда мы должны гнать? Да расскажи мне, наконец, что происходит!

— Ты что, до сих пор не поняла? Тэдди согласился сняться в одном из грязных фильмов д'Арси д'Акулы! В порнофильме, Бегги! Даже ты должна знать, что такое кино тоже бывает. Мы должны немедленно лететь в Румынию, чтобы остановить его!

Я пошатнулась, и мир вокруг стал серым. Мой Тэдди, как низко ты пал! Как ты мог так поступить со мной? Я собиралась стать новой звездой, поэтому мое имя не могло быть связно с тем, у кого на актерской страничке сайта IMDb есть упоминание хотя бы об одном грязном фильме! Не говоря уже о том, что все интимные места Тэдди безраздельно принадлежали мне и только мне, поэтому он не имел никакого права делиться ими со всем остальным миром! Должно быть, это какая-то чудовищная ошибка, но Бобби права. Нужно было срочно принимать меры. Я должна была предотвратить катастрофу, пока Тэдди не погубил свою карьеру.

— Скорее, Бобби, помоги мне вытащить все это во двор. Мне нужны деньги, чтобы купить билет на самолет, и это единственный способ их получить!

Вдвоем мы вынесли на лужайку перед домом папин телевизор, его костюм-тройку, стереосистему, коллекцию редких бабочек и DVD с лучшими фильмами с Хамфри Богартом. Я быстро написала большими буквами плакат, чтобы его было видно из проезжающих автомобилей: «Все вместе за 500$». Бобби любезно предложила оплатить мой билет, но я твердо отказалась. Я была большой девочкой, поэтому должна твердо стоять на собственных ногах и самой платить за себя.

Через час мы собрали нужную сумму. Теперь оставалось только сообщить новости Лохи. Я знала, что нужно сделать это как можно мягче, чтобы он понял — у меня была серьезная причина поступить так, как я поступила. В глубине души я верила, что если правильно все объяснить, он найдет в себе силы отнестись с пониманием.

Лохи вошел, когда я уже собиралась уходить, и замер на пороге, уставившись на пустые стены, где еще недавно стояли мебель и техника.

— Слушай, Бегги, разве раньше здесь не была гостиная?

— Нет времени объяснять, Лохи. Мне пришлось все продать, но все это барахло все равно слова доброго не стоило. Отнесись к этому как с давно назревшей возможности обновить обстановку, — мягко ответила я.

— Но Бегги, сегодня вечером матч, как же я буду смотреть его без телевизора?

— Как ты можешь быть таким бессердечным, папа? Это же экстренный случай! Боже, теперь я понимаю, почему мама тебя бросила! От тебя только и слышишь: «я, мне, мое»! С меня хватит, я уезжаю и не скажу тебе, куда. Возможно, я никогда не вернусь. Прощай. Надеюсь, тебе будет очень стыдно и ты горько пожалеешь!

С этими словами я выбежала из дома на улицу, где меня ждала Бобби. Кажется, все прошло нормально. Он должен был понять, что меня бесполезно останавливать, но я буду великодушной и в будущем лишь пару-тройку раз упомяну об этом эпизоде в своих интервью. Мне кажется, я была достаточно убедительной, учитывая драматические обстоятельства. Уверена, что Лохи скоро и думать забудет о моем существовании. Он всегда был ужасным отцом!

Лохи бежал за машиной две или три мили, бешено размахивая руками, а потом вдруг схватился обеими руками за грудь и рухнул на землю, так что мы, наконец, сумели от него оторваться. Слава Богу, наконец-то! Я порядком устала от его жалких попыток все время привлекать к себе внимание.

Оказалось, что Бобби уже забронировала нам билеты на ночной рейс в Румынию. Наконец-то мне представился случай воспользоваться паспортом, который я по глупости оформила, когда наш класс собирался в географическое путешествие. Откуда я знала, что Род-Айленд — это не заграница? К счастью, теперь у меня была веская причина оказаться в числе немногочисленных граждан США, имеющих паспорта.

Путешествие было невыносимым. Я не могла сомкнуть глаз, а по телевизору без конца крутили фильм «Братц». Просто невероятно, кому могло прийти в голову снять такую ерунду — все героини, как одна, ограниченные, скучные и самовлюбленные дуры; чему может научить детей такое кино?

Чтобы хоть чем-то отвлечься, я стала мысленно перечислять все, что скажу Тэдди при встрече. Итак: я страшно скучала без него; я никогда его не прощу; буду еще больше флиртовать с Покой Хонтасом, так что у него будет повод задуматься над тем, как он меня оскорбил.

Как только мы вышли из самолета, Бобби схватила меня за руку, и мы вихрем пронеслись через пограничный и таможенный контроль (я уверена, что в глазах окружающих мы слились в промельк стремительного движения), и встали в длинную очередь на аренду машин.

— Неужели нельзя просто украсть что-нибудь? — спросила я, подпрыгивая от нетерпения. — Или просто помчаться туда, ведь у тебя есть супер-скорость? Ну давай, давай, ну скорее же!

— Хочешь, чтобы нас арестовали прежде, чем мы доберемся до Взбухареста? Успокойся, если будешь хорошей девочкой, я куплю тебе мороженное.

В тот же миг на меня снизошло полное умиротворение, а вскоре мы уже сидели в арендованной «Вульво G-пункт» и неторопливо ехали сквозь румынские леса.

Эти деревья не шли ни в какое сравнение с богатырской природой Глухомань Виладж — сплошь хилые, тощие стволы, выглядевшие бледными и недоразвитыми, с жиденькими кустиками внизу. Зрелище этого вырождения не внушало никакого энтузиазма, напротив, мои мысли снова и снова обращались к полнокровным американским деревьям, и к образу Тэдди, прильнувшего ко мне, чтобы изучить каждую ложбинку и трещинку упоительного ландшафта.

— Мы уже подъезжаем?

— Нет.

Я подождала целую минуту.

— А теперь? Мы уже близко?

Бобби страдальчески вздохнула.

— Мы приедем вовремя, как того требуют законы жанра. Ты уже большая девочка и должна понимать, что мы появимся в самый последний момент, для создания наивысшего напряжения. Может, почитаешь путеводитель, пока мы едем? Я не привыкла к ручной коробке передач, мне трудно управляться с рычагом.

Судя по тому, какими шуточками она обменивалась с Джеком, я очень в этом сомневалась, однако послушно открыла путеводитель.

— Смотри-ка, тут написано, что как раз сегодня во Взбухаресте проходит праздник святой Любострастии! Оказывается, в пятнадцатом веке Взбухарестский женский монастырь осадила орда мародеров-насильников, и святая Любострастия спасла сестер — она обнажила грудь, а когда ослепленные враги отвлеклись, разбила им головы лингамой — традиционной большой румынской свечой. В память об этом событии в эту ночь местные жительницы обнажают грудь, а молодые юноши обегают вокруг города с лингамами в руках. А затем на главной площади проходит общая оргия.

Ну и затейники эти европейцы! Как мило, когда люди сохраняют верность традициям, даже самым дурацким и нелепым. Я надеялась, что после спасения Тэдди мы сможем задержаться здесь на несколько дней, чтобы посмотреть на оргию. Всегда нужно с уважением относиться к местным обычаям, тем более что из них можно почерпнуть множество полезных идей.

— Ах да, святая Любострастия! Я слышала, что д'Арси д'Акула придумал ее еще в пятидесятых годах прошлого века, ради хохмы, а местные жители решили, что это отличный способ подзаработать на туризме, — хмыкнула Бобби. Посмотрев на мое вытянувшееся лицо, она поспешно добавила: — Эй, ты ведь не думала, что это всерьез? Брось, Бегги, это же самый идиотский праздник в мире, сразу видно, что он выдуман от начала и до конца!

— Разумеется, я все это знала! — высокомерно фыркнула я. Она меня что, за идиотку держит? Просто поразительное совпадение, что мы совершенно случайно прилетели в Взбухарест именно в день этого фальшивого праздника! В этом можно было бы увидеть скрытую иронию, однако повествование, ведущееся от моего лица, автоматически становится зоной, свободной от юмора. Нам с юмором не по пути, на этих страницах нет места для нас обоих!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до Взбухареста, но в конце концов, мы туда все-таки добрались. Потом мы целую вечность искали стоянку, и я чуть с ума не сошла от напряжения, когда мы, наконец, проникли за толстые стены города с зубцами в виде лингамы, и отправились на поиски нашей цели.

Улицы были заполнены местными жителями и туристами. Даже взрослые мужчины носили на груди или на голове накладные перси святой Любострастии, женщины щеголяли по улицам топлес, а маленькие мальчики сражались на мечах в форме лингамы. У меня просто глаза разбегались от этого дикого праздника плодородия.

— Ого, похоже, тут все любят настоящие сиськи, — сказала Бобби, — особенно те, кто носит накладные. Нужно сделать пару кадров. В «Стокере» есть специальный раздел «Обстебай иностранцев», а эти щербатые европейские дикари просто чистое золото!

Как она могла думать о такой ерунде в час смертельной опасности для моей карьеры? Я выхватила у проходившего мимо мальчишки лингаму и стукнула Бобби по голове.

— Сосредоточься, Бобби, мы должны разыскать Тэдди до того, как он совершит то, в чем будет вечно раскаиваться!

— Ох, ну ладно, — согласилась она и бросилась в толпу, с жизнерадостной небрежностью расшвыривая направо и налево вооруженных лингамами гуляющих. Я неслась по расчищенной ею дороге, у меня просто не было времени думать о воплях и стонах, с которыми праздношатающиеся гуляки подбирали с земли свои оторванные конечности. В следующий раз будут знать, как становиться на пути настоящей любви!

— Где студия? — проорала я на бегу.

— Откуда я знаю? Я думала, ты посмотрела в путеводителе!

Боже милосердный, неужели я должна все делать сама? Лихорадочно оглядевшись, я увидела огромный рекламный щит с надписью: «Фильмы д'Акула — мертвого поднимут!»

Какая удача! Я бросилась вперед и вскоре очутилась у ворот студии. Мрачнолицый привратник пытался преградить мне путь, но я врезала ему локтем между ног и помчалась вперед.

«Тэдди, Тэдди — я уже бегу, дождись меня!»

Свернув за угол, я увидела его — о, мой ангел, никогда еще он не был так прекрасен!

Время замедлило свой бег. Я ужасно устала от всей этой беготни, поэтому еле волочила ноги. Умом я понимала, что сейчас совсем не время для замедленной съемки, но была бессильна что-либо изменить. Время эффектными вспышками проносилось мимо, а я плелась…

…звук моего ускоренного дыхания — хлопок нумератора — крик д'Арси д'Акулы: «Мотор! Давай, малыш, сбрасывай их! — рука моего возлюбленного на ширинке брюк — грохот моего сердца, при виде того, как он берется за первую пуговицу…

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! — заорала я. Сейчас было не время для церемоний. Когда дело доходит до курсива, значит, все очень серьезно!

Я бросилась вперед, сбила Тэдди с ног прежде, чем он успел расстегнуть свои джинсы, и придавила его к земле своей тяжестью. Его плоть была тверда и холодна, как всегда. Я накрыла рукой его руку, лежавшую на ширинке, и так крепко сжала, что он подскочил. Ах, Тэдди, Тэдди, как близка я была к тому, чтобы потерять тебя! Ох, Тэдди, Тэдди, как близок был ты к тому, чтобы кончить без меня!

— Бегги? — вытаращил глаза Тэдди. — Это ты? Что, черт возьми, ты тут делаешь? д'Акула запасся коробкой салфеток ради этой трогательной сцены, а теперь ты все испортила! Из-за тебя он ничего не расскажет мне о Перетусовке!

— Неужели ты не понимаешь, что это карьерное самоубийство?

Не отвечая, он бережно поднял меня с земли и осмотрел со всех сторон, чтобы убедиться, что соприкосновение с землей не испачкало моих одежд и волос. Вот теперь я узнала своего Тэдди!

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. — Это артхаусное кино. В нем снимаются очень уважаемые артисты, даже те, кто все время ходят голыми.

— Ах, любовь моя, какой же ты у меня наивный! Да ты оглянись по сторонам, посмотри на эту дешевую спальню, на полуголых баб, на название фильма, в конце концов! Как ты думаешь, что это все означает?

— „Клыки и перси“»? А разве это должно что-то означать? — Тэдди явно выглядел смущенным. Наверное, ему было стыдно за свою очаровательную невинность, поэтому он поспешил сменить тему. — Ты проделала весь этот путь, чтобы спасти меня? — Он прижал меня к себе, а я накрыла ладонью его небьющееся сердце.

— Конечно, любовь моя. Я прекрасно понимаю, что твои шансы сделать карьеру столь малы, что ими можно пренебречь, однако ты должен был подумать обо мне, прежде чем согласиться сниматься в порно. Страшно подумать, какое влияние это оказало бы на мое будущее!

Он подхватил меня на руки.

— Ах, Бегги! Я прощен?

— Ах, Тэдди — ну конечно!

Он закружил меня по комнате, и мне показалось, будто запели птички, золотые блестки закружились в воздухе, солнце встало у нас над головами…

— Стоп, стоп! — ворвался в нашу идиллию грубый оглушительный голос. — Что это такое? Это же не мелодрама, зачем тут спецэффекты?

Тэдди поставил меня на землю и, повернувшись, мы увидели д'Арси д'Акулу, который орал на незадачливого оператора. Я гневно уставилась на него. Так вот кто заманил моего ангела в пучину порока — увядший любимец публики с сальными волосами и в совершенно неприличном костюме.

— Я страшно разочарован, — провозгласил он, указывая на нас с Тэдди. — Я думал, что нашел настоящего мужчину для своего фильма, но стоило тебе появиться, как он превратился в плаксивого хлюпика, в импотентного кумира девочек-подростков, бескровного, бесполезного — тьфу, пакость какая! — Он швырнул в Тэдди сценарием, но промахнулся, и папка упала к моим ногам. — В этом городе ты больше никогда не будешь работать!

— Но мы должны узнать про Перетусовку, — прорычал Тэдди, наступая на д'Арси д'Акулу с оскаленными клыками. Он был обнажен по пояс и выглядел таким грозным мачо, что у меня подкосились ноги, поэтому я поскорее принялась обмахиваться сценарием. Может быть, они с д'Арси д'Акулой все-таки вызовут друг друга на смертельный поединок?

— Да я могу запросто убить тебя, жалкий вампирский неудачник, — буркнул д'Арси д'Акула. — Но у меня рука не поднимается на такого очаровашку. Ладно, окажу вам услугу. Идите за мной.

Следом за ним мы покинули это отвратительное место. По дороге я все время крепко держала Тэдди за руку. Больше никуда не отпущу его одного! Мне нужна была его защита от этого странного мужчины с умащенными мышцами и в защитном паховом бандаже. Сама не знаю почему, но рядом с ним у меня ноги становились ватными.

Выйдя из студии, д'Арси д'Акула подвел нас к какой-то глубокой бетонной яме. Заглянув вниз, я увидела пахнущую плесенью кучу бумаг, карты сокровищ, чертежи сверхзвуковых двигателей, макгаффины и потоковые накопители. Несколько рабочих, стоя на коленях вокруг кучи, рылись в ней руками. Я закашлялась от запаха гниения, и с трудом выговорила:

— Что это?

— Это? Киномусор, — с гордостью объяснил д'Акула. — Хранилище недопридуманных развязок, занудных объяснений и тому подобного. Между прочим, мы вкладываем деньги и в создание разной технической терминологии, вы просто не поверите, сколько люди готовы платить за какую-нибудь обратную полярность! Так о чем вы спрашивали?

— Один вампир, с которым я случайно встретился во время прогулки, сказал мне о том, что в скором времени должна произойти какая-то Перетусовка, а так же появиться какое-то Новоумие. Что все это значит? — спросил Тэдди.

— И еще это все каким-то образом связано с тем, что целая куча людей почему-то хочет меня убить! — вмешалась я. — Расскажите нам, что это такое!

Д'Акула взмахнул рукой, и через несколько секунд один из рабочих появился на поверхности, держа в руках сырой моток завязанной узелками веревки. Наш собеседник внимательно осмотрел ее и сообщил:

— Если верить этому свидетельству, очень скоро в мир придет Новоумие. Вы готовы узнать правду?

Я схватила Тэдди за руку, он кивнул, и мы оба приготовились выдержать натиск изобилующей подробностями фабулы.

— Итак, Перетусовка — это дошедшее до нас из тьмы веков, Древнее и Ужасное Время Расплаты… — начал д'Акула.

— Прошу вас, давайте обойдемся без заглавных букв, — взмолилась я, когда у меня зазвенело в ушах от этой громогласной риторики.

— Как скажете. Итак, Перетусовка — это древнее и ужасное время расплаты. Раз в поколение все сверхъестественные племена и сообщества должны собраться вместе, чтобы пересмотреть репутацию, которой каждое из них пользуется во внешнем мире. Новая иерархия устанавливается в ходе жестокого и кровавого состязания, в результате которого на свет появляются чудовищные метисы и полукровки, однако в конце концов одно из сообществ берет верх над остальными и занимает верхнюю ступень иерархии. Этот победитель будет целое поколение царить в поп-культуре. Книги, фильмы, музыка, сериалы — все это станет его безраздельной вотчиной.

Но на этот раз должно произойти что-то новое. Ходят слухи, будто на сцене появится новая сила, которая сможет переписать все правила. Кто сумеет привлечь ее на свою сторону, тот и станет победителем. Эту силу называют Новоумие, и она объявится через два дня, в Глухомань Виладж.

Когда он закончил, я повисла на Тэдди, не в силах переварить бездну информации, втиснутую в два коротких абзаца.

— Значит, это все произойдет в Глухомань Виладж?

— Конечно, — уверенно ответил д'Акула. — Разве тебе самой не пришло в голову, что неожиданный всплеск сверхъестественной активности в этой забытой Богом дыре можно объяснить лишь приближением какого-то великого события?

Я почувствовала, что сейчас сойду с ума от прилива какого-то незнакомого чувства.

— Ах, Тэдди, это же так опасно! Что если я пострадаю? Или ты? Или это как-то затронет Пока и папу, они ведь у меня такие тупые, что очертя голову полезут в самое пекло? Мы должны как можно скорее вернуться домой и спасти их!

Тэдди озабоченно нахмурился и положил руку мне на лоб.

— Бегги, ты не заболела? Это слишком… альтруистично для тебя.

Но я лишь с досадой отпихнула его руку.

— Нет времени анализировать мой неожиданный приступ самопожертвования, хватит с меня Киномусора! Бежим, нужно разыскать Бобби и поскорее выбраться из этого гнусного городишка!

Я схватила Тэдди за руку и поволокла за собой. Это было просто замечательно: я взяла на себя главную роль и принимала решения! Годами этого не делала, даже забыла, как это здорово. Только полюбуйтесь, как я контролирую ход повествования!

Мы нашли Бобби напротив главных городских ворот: вид у нее был несколько оторопелый, и она была с ног до головы покрыта красными потеками.

— Где ты была? — набросилась я на нее. — И почему ты в таком виде?

— Эти взбухарестцы не шутили, когда писали, что у них тут оргии, — мечтательно пробормотала Бобби. — Никогда не видела столько лингам в одном месте. — Она посмотрела на свою забрызганную красным одежду. — А потом… хммм… мы начали поливать друг друга томатным кетчупом!

— Томатным кетчупом? — переспросил Тэдди, строго глядя на сестру.

— Старая традиция! — огрызнулась Бобби. — Я вовсе не хотела делать фарш из людей, а если ты кому-нибудь намекнешь, что это не так, я расскажу папе о том, как ты провел свои румынские каникулы!

Я нетерпеливо рыла кроссовками землю.

— Нет времени ссориться, едем отсюда поскорее!

Тэдди и Бобби послушно посеменили за мной к машине. Я бежала впереди них, радуясь тому, что они не видят противоречивого выражения, трагически исказившего черты моего лица. Ибо в глубине души я знала, что все мои порывы вовсе не были столь благородны и самоотверженны, какими они казались. Нет, я конечно хотела вернуться в Глухомань Виладж и спасти папу чтобы он до конца своих дней был у меня в неоплатном долгу, но сильнее всего меня гнала домой необходимость серьезно поговорить с Тэдди. А я была не уверена в том, что ему скажу.

Теперь, когда мы снова были вместе, дырка у меня в голове почти закрылась, и ко мне вернулась забытая радость и самодовольство. Строго говоря, я должна была находиться на седьмом небе от счастья, но за дни, проведенные в разлуке, мне удалось сделать одно очень важное открытие: на свете есть и другие люди, которых я могу заставить делать все, что мне захочется.

«Так нужен ли мне Тэдди, готовый носить меня на руках, если четверо здоровых оборотней в любой момент могут сделать то же самое?»

Долгое время я мечтала о том, как Тэдди превратит меня в вампира, но теперь я не была уверена в том, что мне это нужно. Весь вопрос в том, что мне это даст в плане кульминации?