— Вот так я победила силы тьмы и спасла ваши жалкие, никчемные жизни, — победоносно закончила я и сделала паузу, давая классу возможность взорваться восторженными криками и громом аплодисментов.

Но все молчали. Мои одноклассники, уронив челюсти, в немом благоговении смотрели на меня. Я, конечно, всегда знала, что мое мастерство рассказчицы не имеет себе равных, но даже не подозревала, до какой степени. Мне удалось настолько увлечь класс, что ребята даже не заметили, как мое повествование подошло к концу!

— Теперь можете похлопать, — тактично напомнила я, но ученики продолжали хранить ошеломленное молчание.

Может быть, этого и стоило ожидать? Они просто не смогли вместить в себя столько масштабных событий, ведь, как мне уже не раз приходилось с грустью убеждаться, мои одноклассники были далеко не самыми сообразительными ребятами в своей возрастной категории. Поэтому я поклонилась и с достоинством вернулась на свое место.

— Ну что ж, хм-м, спасибо, Бегги, это была очень оригинальная интерпретация событий, — сказала, наконец, мисс Ширли. — Кстати, Бегги, ты не могла бы задержаться после урока? Я хотела поговорить с тобой. Кто у нас следующий? Ванда? Ах да, она в больнице, я совсем забыла. В таком случает, Тюдор.

Я села и стала терпеливо слушать, как мои соученики, один за другим, выдают свои жалкие потуги на тему «чему я научился за этот семестр». Ни один из них не пережил ничего, сравнимого с моим опытом, и почти никто не добился никаких успехов и не достиг сколько-нибудь заметного роста. Однако каждое выступление почему-то встречалось бурными аплодисментами.

«В чем дело? Боже, какими жестокими могут быть подростки!»

Когда урок закончился, я сидела так тихо и безучастно, что мисс Ширли пощупала мне лоб и посветила лампой в глаза. Затем она покачала головой и отложила термометр.

— Бегги, когда я просила тебя поработать над развитием воображения, я вовсе не имела в виду, что ты должна доводить себя до галлюцинаций! — вздохнула она. — Как ты себя чувствуешь?

— Но, мисс Ширли, это же правда! — воскликнула я. — Тэдди там был… и его отец… И если бы Чип, Ванда и Кристина не лежали сейчас в коме, они бы подтвердили вам, что я ничего не присочинила, это все было по правде!

— Да, дорогая, конечно, — поспешно согласилась директриса, но я видела, что она не верит ни единому моему слову.

И вновь я была обречена на непонимание, но на этот раз уже не только благодаря своему врожденному превосходству, броской красоте и сексапильному бойфренду, но потому, что я побывала там, куда заказан путь простым смертным, видела такое, что им никогда не увидеть, и положила их всех на лопатки!

Я улыбнулась мисс Ширли. Она не виновата, что была всего лишь провинциальной старой девой с обветренной кожей и фатальной неспособностью видеть суть происходящего. Что ж, я была достаточно взрослой для того, чтобы простить ей недостаток веры в меня. Я превзошла ее, обошла и должна была идти дальше.

Семестр почти закончился, осталась лишь церемония награждения и школьный бал. Честно говоря, я очень рассчитывала на какую-нибудь награду за проявленное мужество, хотя прекрасно понимала, что это лишь идиотский конкурс популярности, и подлинные гении никогда не получали признания при жизни.

«Ничего, ведь однажды я стану вампиром, и тогда простым смертным не хватит жизней, чтобы признать меня, как следует!»

Вся Академия стояла на ушах, все обменивались сплетнями о том, кто кого пригласил на бал, и кому достанутся награды, но я была выше всей этой жалкой суеты.

За неделю до церемонии я в кафетерии с Пайпер, делая вид, будто слушаю ее бесконечные ахи и охи по поводу того, что Руди пригласил ее на бал. Разумеется, я бы с гораздо большим удовольствием посидела с Бобби и Тэдди, обсуждая неизмеримо более возвышенные проблемы, однако в это утро в школе проходил экзамен по «пляжному чтиву», поэтому нам опять включили Солнечную машину, и Килледи предпочли занятиям охоту.

Джозеф давно мечтал пополнить свою коллекцию трофеев. Что касается Пайпер, то большая часть ее приятелей имела неосторожность посетить Перетусовку, поэтому теперь либо отлеживалась дома с многочисленными переломами, либо покоилась на кладбище (в полной сохранности, однако далеко не в целости), так что ей волей-неволей пришлось обратить внимание на меня.

— Слушай, Бегги, а вы с Тэдди собираетесь танцевать? — небрежно спросила она, наконец-то сообразив, что не сумела увлечь меня своим рассказом, ибо я демонстративно включила свой «Айпод».

— Ммм? Вообще-то он меня пригласил, но я сказала, что подумаю. Всегда полезно набить себе цену, к тому же, я пока и сама не знаю, хочу ли пойти.

Пайпер принялась меня уговаривать, но я лишь снисходительно улыбнулась. Боже, как она предсказуема! Я читала ее, как открытую книгу. Ну конечно, они все уже давно готовили мне сюрприз. И конечно, мы с Тэдди пойдем на бал. Какой смысл быть самой звездной школьной парой, если нельзя похвастать этим время от времени?

Последние школьные деньки тянулись невыносимо медленно. Ученики, пережившие Перетусовку, потихоньку возвращались на занятия, бессовестно привлекая к себе всеобщее внимание своими царапинами и инвалидными креслами.

Куда ни повернись, они всюду путались под ногами — ползали по коридорам, хромали по лестницам. Они словно нарочно испытывали мое терпение и вели себя просто вызывающе. Порой им требовалась целая вечность, чтобы убраться с дороги, поэтому приходилось протискиваться или перелезать через них. Разумеется, при этом они иногда падали или врезались в стены, но это тоже хорошая физиотерапия, поэтому я просто не понимаю, как у них хватало наглости жаловаться.

Наконец настал день бала. Я встала в пять утра, чтобы как следует приготовиться. После душа, депиляции, увлажнения и умащения себя розовым маслом, я позвонила Тэдди, чтобы узнать, готов ли он.

— Ты заедешь за мной в шесть, да?

— Я? Да, конечно, заеду, у меня просто совсем из головы вылетело. — Повисла долгая пауза. — А куда мы едем?

Я снисходительно рассмеялась и повесила трубку. Какой он все-таки милый, как забавно притворился, будто совсем не собирался отвозить меня на танцы! Конечно же, он заранее приготовил мне сюрприз — заказал лимузин и все остальное.

Оставшиеся часы я занималась прической, макияжем и проверяла, правильно ли лежат воланы и рюши моего розового принцессинского платья.

Около шести я в изящной позе раскинулась на диване, ожидая прибытия моего хладнокровного прелестника. Лохи без остановки щелкал фотоаппаратом.

— Ах, Бегги, — воскликнул он. — Ты выглядишь такой взрослой, а уж красавица какая — вылитая мать! Никогда не забуду день, когда впервые увидел тебя; я тогда сразу понял, что моя жизнь полностью переменилась. Я так горжу…

— Папа, ты не можешь хотя бы пять минут не говорить о себе? Как не стыдно вечно лезть под софиты? Сегодня, если ты не забыл, вечер моего триумфа. И прекрати фотографировать, у меня глаза слезятся от вспышки. — Я услышала за окном звук подъезжающей машины. — Это Тэдди? Это он? Он? Он на лимузине?

— Да нет, кажется, на обычной тачке, — ответил Лохи, вытирая слезы сочувствия, брызнувшие у него из глаз при виде моего вытянувшегося лица. Без сомнения, папа был возмущен недостатком сообразительности, проявленной моим кавалером!

Вскочив с дивана, я бросилась навстречу своему Принцу Очарование, распахнула дверь — и застыла, ошеломленная увиденным.

— Добрый вечер, любимая. Ты выглядишь еще более царственно, чем обычно. Какая ослепительная квинтэссенция розового цвета! А почему ты так вырядилась?

Не знаю, как мне удалось найти голос, чтобы прохрипеть:

— Тэдди, но ты… ты… ты в джинсах!

Тэдди в недоумении опустил глаза, словно хотел убедиться в моих словах. Джинсы, кроссовки, белая футболка… он палец о палец не ударил, чтобы выглядеть прилично! Но как же мои мечты, мои бесценные воспоминания? Они втоптаны в грязь безжалостными кроссовками!

— Как ты мог так поступить со мной? Это же бал, Тэдди, БАЛ! Завершение школьного года! Наш шанс, обнявшись, медленно кружить посреди зала, пока восторженные поклонники будут осыпать нас розами! А ты, ты… Ты забыл!

— Ничего я не забывал, — посмел возразить убийца моих самых сокровенных надежд. — Ты сама сказала, что не хочешь туда идти. Я спрашивал тебя ровно двадцать раз, и каждый раз ты отвечала отказом.

— Я кокетничала, придурок! Неужели за тридцать лет ты так и не научился понимать девушек? Как можно быть таким дегенератом?

Мой хрустальный голос взлетел до визга, и я услышала, как крики странным эхом отзываются у меня в груди.

Тэдди сморщился от боли и испуганно посмотрел на небо. Ну разумеется, луна пошатнулась на своей небесной оси и начала неумолимо переворачиваться, поколебленная силой моего гнева.

— Не надо, Бегги, ты утомишь себя истерикой. Мне понадобится всего несколько секунд, чтобы все исправить.

Раздался слабый раскат грома — и Тэдди исчез.

Я стояла, нетерпеливо притопывая ногой по полу. Через десять минут Тэдди вернулся обратно, и на этот раз выглядел намного лучше: волосы прилизаны гелем, смокинг, пояс, лакированные штиблеты…

— Приемлемо, — недовольно фыркнула я. — Но не думаю, что сегодня вам удастся добиться какого-то успеха на любовном фронте, мистер.

Я решительно направилась к машине. Ну вот, теперь мы приедем к самой церемонии награждения; все будут с нетерпением ждать «совершенно неожиданного» присуждения мне высшей школьной награды!

Как я и ожидала, в актовом зале было не протолкнуться от взбудораженных учеников, плотно обступивших сцену; нас с порога оглушил запах распоясавшихся гормонов. Величественно растолкав толпу, я поднялась по ступеням на сцену и перебила мисс Ширли, расхваливавшую учеников, которым удалось не только закончить учебный год, но и выжить.

— Довольно, директор, я уже здесь. Спасибо, что сумели заполнить паузу. А теперь можно начинать церемонию награждения.

— Мисс Мотт, что вы себе…

— Ну вот что, давайте покончим с этим представлением! Я спасла этот городок и храбро противостояла натиску тьмы, зла и похоти — где мои награды?

Я грозно обвела глазами притихший зал, где исполнители второстепенных ролей перешептывались и переглядывались между собой. Я почувствовала вскипающую силу Новоумия и твердо решила, что если они немедленно не исполнят отведенные им роли, я им тут такое устрою…

— НУ? Я жду.

— Вот! — воскликнула Бобби, внезапно появляясь рядом со мной. — За твои… выдающиеся внешние данные и твердую приверженность моему брату, то есть, своей карьере, мы решили наградить тебя этим знаком нашей привязанности.

Я приняла приз из ее протянутых рук. Он был подозрительно похож на завернутую в фольгу лингаму, однако я не сомневалась, что ребята просто не успели собрать нужную сумму под залог.

— Спасибо, Бобби. Спасибо, ребята. Я бы хотела поблагодарить себя, моего роскошного кавалера Тэдди и остальных членов семьи Килледи, которые отчасти присутствуют здесь, хотя и не совсем понятно, зачем. Хочу отметить, что мои собственные мама и папа не оказали мне никакой помощи, если не считать переданных генов, но и этот факт я когда-нибудь непременно проверю, если быть совсем откровенной. Да, и…

— Спасибо, Бегги, — отчетливо произнесла мисс Ширли.

Я еще никогда не видела ее настолько озадаченной.

Потом я услышала, как она с усилием проговорила:

— Ты действительно самая самовлюбленная ученица, когда-либо посещавшая нашу Академию — а это что-то да значит!

Я одарила ее лучезарной улыбкой. Наконец-то эта черствая женщина поняла, насколько я уникальна, и мне было приятно, что она нашла в себе силы признать это вслух.

Когда Бобби стащила меня со сцены, мисс Ширли произнесла:

— А теперь, наша первая — то есть, простите — вторая награда сегодняшнего вечера. Приз Кларка Кента за Самую Заметную Маскировку присуждается… Ванде Мэншенэл! То есть, Вайноне Аризоне!

Ванда промчалась мимо меня за своей наградой. Сегодня она была совсем непохожа на ту Ванду, которой я запомнила ее на Перетусовке, когда она валялась на земле, а Джозеф Килледи оказывал ей первую помощь. Во-первых, раньше она никогда не злоупотребляла черной подводкой и серебряными украшениями. И потом, с каких это пор она стала носить кружевные перчатки без пальцев? Ну что ж, у всех нас бывают разные периоды в жизни… Я поискала глазами Тэдди, краем уха прислушиваясь к тому, как Ванда благодарит аудиторию:

— Склонитесь передо мной, жалкие смертные…

— Поздравляю, Бегги, — бросила на бегу Бобби. — Этот приз как раз для тебя, просто чудо! А теперь прошу меня извинить, мы с Джеком идем… хм-хм, тусоваться! Пока-пока!

— Бегги, — окликнул меня кто-то.

Чип. Боже милосердный, неужели он не мог поторчать в больнице немного подольше? У меня не было настроения общаться с ним.

— В последнее время я многое передумал и кое-что понял. Ты первая, кому я хочу сказать об этом.

— Я знаю, что ты от меня без ума, Чип. Не обижайся, но меня тошнит при одной мысли о том, что ты на меня смотришь, однако мы живем в свободной стране, поэтому…

— Нет, ты ошибаешься. Я хотел сказать тебе совсем не это. Трей МакБлэнд очень часто навещал меня в больнице, мы много разговаривали, и эти беседы заставили меня переосмыслить свое место в жизни. Теперь я знаю, чего хочу. Я хочу петь, Бегги. Хочу вести едкие, язвительные диалоги. Хочу советовать людям, что им носить, и критиковать их наряды. Бегги, у меня открылись глаза! Мое амплуа совсем не главный герой, а Лучший друг — гей!

Я снисходительно похлопала его по плечу.

— Если хочешь быть ходячим клише, не имеющим никакого отношения к действительности, то флаг тебе в руки. Я желаю тебе самого лучшего. Мне ли не знать, что далеко не всем доступны такие глубины раскрытия характера, которых достигла я! А теперь, дружок, почему бы тебе не поискать Пайпер — вдруг она захочет потолковать с тобой о мальчиках?

Он с благодарностью кивнул мне и удалился.

«Отлично, с этим покончено. Но где же мой сладкий Тэдди?»

— Бегги? — Это был Пока Хонтас. Черт побери, почему этого вампирского дамского угодника вечно нет на месте, когда дама в нем нуждается? Мы ни разу не разговаривали с Покой после Перетусовки, мне казалось, что он меня избегает. Судя по его воинственно развернутым плечам, шерсти на верхней губе и ощетиненному загривку, мой милый оборотень был в ярости.

— Мне жаль, что ты проиграл, Пока, хотя сознаю, что твоя победа заставила бы нас всех носить драные джинсы и слушать «Нирвану», — ласково сказала я, пытаясь утихомирить его.

— Тебе хорошо говорить, — горько отозвался Пока. — Ты и твой немертвый ухажер гордо разгуливаете по городу, как король и королева всего мира, а мы с ребятами торчим в подвале с игровой приставкой первого поколения. Двадцать лет я ждал этой ночи, Бегги! Да знаешь ли ты, что у меня был уже наготове сценарий фильма «Оборотень из Глухомань Виладж на Бермудах»? Нам уже дали зеленый свет, все было на мази — а ты все испортила, и на целое поколение загнала нас в дешевые трешевые игрушки! Это нечестно!

Я почесала его по макушке, и он жалобно заскулил. Какой он милый, как хорошо назвал нас с Тэдди — «король и королева»! Я не сомневалась, что когда-нибудь мы с Покой сумеем преодолеть эту маленькую трещинку в нашей дружбе, а если нет, ну и ладно, я легко о нем забуду. Возможно, когда-нибудь мне попадется какая-нибудь пьеса или книжка, которая подскажет, как можно запихнуть меня, Тэдди и Поку Хонтаса в одну историю. С небольшой помощью я непременно смогу придумать какой-нибудь способ, как нам троим навсегда остаться друзьями! Думаю, Шекспир мне здесь не помощник, придется обратиться к романам девятнадцатого века…

— Гхм… — Я и не заметила, как Тэдди очутился рядом с нами.

Пока тихо зарычал, но я стукнула его по носу своим трофеем.

— Она моя, волчонок, так что убери от нее свои грязные лапы, — с вызовом произнес Тэдди, открыто демонстрируя свои психопатическую ревность, которая мне в нем так нравилась.

— Увидимся позже, Пока, — пропела я и с грустью проводила своего «запасного» взглядом.

Тэдди прижал меня к себе, и мы принялись медленно покачиваться взад-вперед. Это размеренное покачивание немного отвлекло меня, я принялась тереться о гладкий торс Тэдди, скользнула руками по его тугой, идеально-округлому тылу…

— Бегги? — прошептал Тэдди.

— Да, любовь моя?

— Ты подумала над моим предложением?

Я отстранилась от него. Неужели он рассчитывает так легко добиться от меня своего?

«Ох уж эти мужчины! Сначала умаслят девушку, а когда она вся растает и откроется — раз, и покажут клыки! Но не на ту напал, Тэдди Келледи. С Бегги Мотт такой номер не пройдет!»

— Тэдди, я уже все тебе сказала. Я не готова. Я хочу сначала закончить школу. Поверь мне, я мечтаю о всевозможных взрослых штучках, которыми смогу заняться вместе с тобой, однако для начала я должна повзрослеть. Почему ты давишь на меня с этим? Разве ты не говорил, что будешь любить меня вечно, даже когда мне исполнится восемьдесят?

Тэдди недовольно прикусил нижнюю губу, и я не удержалась, чтобы встать на цыпочки и поцеловать ее. Но он отпихнул меня прочь.

— Восемнадцать, Бегги! Восемнадцать, а не восемьдесят. Фу, когда тебе будет восемьдесят, ты будешь вся старая, сушеная и морщинистая. Каким надо быть извращенцем, чтобы пообещать тебе такое? Пойми, Бегги, дело в том, что время работает против меня. Как только ты немного повзрослеешь, то сразу поймешь, что я — всего лишь ходячее романтическое клише, наивная мечта тринадцатилетней девочки об идеальной любви. Когда ты станешь зрелой, то сразу перерастешь меня и перестанешь во мне нуждаться, я не могу тебя потерять! Ты — все, о чем я думаю. Я не могу спать — вообще-то, вампиры и так не спят, но если бы спали, то я не смог бы — мне стейк не лезет в горло, я даже не просмотрел весеннюю мужскую коллекцию этого сезона! Твой образ днем и ночью преследует меня. Просто не знаю, что я сделаю, если не смогу вонзить свои клыки в твою жаждущую плоть!

— Ах, милый мой! — вздохнула я, крепко прижимая его к себе. — Я никогда не вырасту настолько, чтобы ты мог мне наскучить, обещаю! Наверное. Но любимый, любовь — это не только кусание. Есть и другие вещи, которыми мы могли бы заняться…

Я взяла его за руку и повела прочь из зала. За нашими спинами ученики танцевали, болтали, смеялись и укладывались штабелями перед сценой, где стояла Ванда.

Но я смотрела только на моего Тэдди.

— Никак не пойму, что ты имеешь в виду? — озадаченно спросил мой любимый. — Джозеф мне все подробно объяснил… Сначала встречаешь девушку, потом узнаешь ее получше, затем вонзаешь клыки, и когда из нее выйдет вся кровь — она твоя.

— Не обижайся, любимый, но твой папа не тот тип, к чьим советам в области отношений я готова прислушаться. Мы с тобой вовсе не должны втискивать свои насущные потребности в тесные рамки вампирских метафор. Мы можем просто заняться сексом.

— Сексом? — с некоторым ужасом переспросил Тэдди, и глаза у него стали круглыми от изумления. — Даже не знаю, не слишком ли мы торопим события? Может, я сначала просто укушу тебя?

— Нет, нет и нет! — отрезала я, а потом вытащила сценарий «Клыков и Персей», бережно хранившийся в моей сумочке до этого судьбоносного мгновения. — Давай начнем с основ, Тэдди. Думаю, пришло время спецсеминара. Обещаю, что мои уроки быстро обеспечат тебе могучий прилив крови!

Мы вышли в пустой коридор, и Тэдди остановился, внимательно глядя на меня.

— Но Бегги, ты забыла, что у меня не бьется сердце? У меня нет циркуляции крови, так что никакого прилива не будет.

Я обняла его рукой за талию и нежно повлекла вперед.

— На этот случай, любовь моя, нам пригодится хорошая лингама!