Франкские государства, ведущие по отношению друг к другу сложную, временами предательскую политику, вынуждены были принимать во внимание и иностранные дела.

Непростая ситуация в это время сложилась на юге Европы. Лангобарды, сначала федераты Византии, ознакомившись с ее институтами и организацией войска, переняли многие гражданские уложения и, реорганизовав свое военное устройство по византийскому образцу, стремились к господству над Италией. Занявший трон Византийской империи умный и просвещенный император Маврикий просил франков о помощи против опасно усилившихся лангобардов. Но ни один из трех царствующих Меровингов – ни Гунтрамн, ни Хильдеберт II, ни Хильперик I – не желали дробить свои силы, посылая войска на юг. Тогда Маврикий обратил взоры на непризнанного Меровинга – Гундовальда, тихо и непритязательно проживающего в его государстве. Император счел весьма полезным, чтобы в Галлии появился новый франкский король, который стал бы его союзником и при необходимости мог посылать франкские армии на помощь византийской Италии.

Сейчас невозможно решить, по собственной инициативе или по воле императора в 582 году к Гундовальду явился вездесущий герцог Гунтрамн Бозон. Он поведал изгнаннику, что надежды дома Меровингов зиждются только на юном Хильдеберте II. Но ведь известно, что судьбы людей в руках Господа… Герцог, неисправимый интриган, пригласил Гундовальда в Галлию как возможного наследника престола якобы от имени австразийских магнатов, клятвенно заверив, что никто и никогда не усомнится в его происхождении.

Люди легко верят в то, во что им хочется верить. В конце 582 года Гундовальд отплыл в Марсель. Там его как принца меровингской крови приветствовал Теодор, епископ города. Взяв у него лошадей, претендент отправился к герцогу Муммолу, который, отпав от короля Гунтрамна, бежал в Авиньон. Гунтрамн Бозон, делая вид, что верен королю, заключил епископа под стражу. Но Теодор в присутствии суровых стражей взмолился Господу – и яркий свет вдруг заполнил всю келью, в которой его содержали. Гунтрамн Бозон тут же уверовал в его праведность и освободил из-под стражи.

Прибытие меровингского принца, претендующего на часть Бургундского королевства, явно представляло враждебное действие по отношению к королю Гунтрамну, который энергично выражал возмущение наглостью самозванца.

Кроме византийского золота, прекрасного образования, королевского обхождения и длинных волос претендент, в общем, располагал немногими козырями. Но имеющиеся были сильны – в нем сразу виден был вельможа, человек благородного происхождения. Когда позже Гунтрамн назвал его сыном простолюдина, это заявление вызвало усмешку даже при его дворе.

В Марселе Гундовальд не почувствовал надежной опоры и выехал в Авиньон, чтобы соединиться с поддерживающими его перебежчиками из Бургундского королевства.

Григорий Турский рассказывает, что даже небесные знамения возвещали, что Бог осуждает восхождение Гундовальда на престол и готовится его покарать. Тем не менее у Григория, как и всех союзников Брунгильды, были скорее основания для удовлетворенности. В самом деле, возвращение Гундовальда стало чувствительным ударом для Гунтрамна, потерявшего всякую надежду вернуть города Аквитании без боя.

Король Гунтрамн излил свою злобу на Гунтрамна Бозона и обвинил его в вероломстве, но последний с обычной ловкостью сумел спасти свою голову. Ради этого он, австразийский полководец, осадил Авиньон, австразийский город, от имени Гунтрамна, бургундского короля, союзного Австразии. Неизвестно, удалось ли Брунгильде уследить за Гунтрамном Бозоном, совершавшим акробатические прыжки из лагеря в лагерь, но она потребовала от него немедленно остановить военные действия. Осада Авиньона была снята, а Гундовальду пришлось удалиться на Корсику.

Дальнейшие события как будто подтвердили, что Бог против Нейстрии. В 584 году единственный сын Хильперика Теодорих заболел дизентерией и умер; ему было только два года. Смерть ребенка имела огромное политическое значение. Нейстрия опять осталась без наследника. Опасаясь двойного вторжения из Австразии и Бургундии, убитый горем Хильперик покинул Париж и перебрался в Камбре, где поместил казну. В то же время он приказал нейстрийским городам чинить стены, готовясь к худшему.

Особые обстоятельства, сложившиеся во всех королевствах франков, позволили Брунгильде безраздельно, хотя не без затруднений, царствовать над весьма обширной территорией. Как талантливый тактик она не упускала из виду ни одной из сфер, на которые распространялась королевская власть, от юстиции до церковных дел и от дипломатии до фискальной системы.

Король Гунтрамн понял, что Брунгильда – объективно его союзница и ему следует ей помочь: Бургундия вернула Хильдеберту II половину налоговых доходов с Марселя, что, вероятно, позволило Брунгильде укрепить свою популярность у подданных, предоставив ей новые финансовые возможности. Она вербовала новых сторонников: ее горячо поддерживали некоторые представители духовенства, в частности, такой влиятельный прелат, как епископ Магнерих Трирский. Королева обладала достаточной ловкостью, чтобы включить в новую правящую группировку нескольких прежних сторонников Эгидия, согласившихся поменять лагерь. Среди них как будто угадывается и герцог Гундульф, родственник Григория Турского.