Любой добросовестный монарх ощущал тяжесть государственных забот и старался опираться на умения и сметливость приближенных и советников. При королеве Брунгильде епископ Магнерих Трирский официально занимал пост министра иностранных дел, но в начале 590-х годов он умер. После воссоединения Австразии и Бургундии такие традиционные центры австразийской власти, как Реймс или Мец, оказались подзабытыми. И собрание «Австразийских писем» вскоре после 591 года обрывается, словно с этого года дипломатическое досье Брунгильды уже не хранится в архивах Трира. Видимо, преемника Магнериха королева не жаловала тем же доверием. Теперь она отдала предпочтение епископу Отена Сиагрию, который стал одним из особо приближенных – настолько близким, что его воспринимали как дипломатического советника королевы.

В это время Нейстрия уже не представляла настоящей опасности для королевства Хильдеберта II и Брунгильды. Главной угрозой являлись центробежные стремления периферийных княжеств и поползновения собственной знати получить самостоятельность. Лет десять многие из них пользовались трениями между франкскими королями, чтобы присвоить новые свободы. Этому способствовало и то, что во внутренней политике Брунгильда соблюдала формальности и, в отличие от Фредегонды и даже Гунтрамна, похоже, не верила в назидательный характер смертной казни. Магнаты, признавшие свои проступки, всегда получали пощаду, потому что могли когда-нибудь оказаться полезными.

Франкские традиции обязывали первых Меровингов непременно советоваться по любому поводу с ближайшим окружением. И позже король не мог не считаться с властью аристократии, он щедро задабривал знать, раздавая обширные земли. Именно благодаря этим дарениям в Нейстрии, Бургундии и Австразии выделились значительные и влиятельные фамилии, которые обладали в своих краях всей полнотой власти, – королевские майордомы, «мэры дворцов», раньше обычные придворные, а позже главные советники короля. Они сочетали функции домоправителя и сержанта, им подчинялись камерщик (camerarius – заведующий казной) и маршал (comes stabuli – заведующий конюшнями). Все три должности известны по сей день (camerarius более известен как «камергер» – Kammerherr, при этом «тайный камергер» или Papstlicher Geheimkammerer остается официальной должностью в Ватикане). Лексическое постоянство подчеркивает культурообразующую роль Меровингов для Западной Европы.

Вскоре должность майордома приобрела статус высшего административного поста государства и стала существовать в каждой отдельной части распавшегося Франкского королевства. Имея реальную власть, майордомы дерзали распоряжаться королевским престолом, возводить и смещать королей. Будучи сами крупными землевладельцами, они располагали всей полнотой власти над своими подданными и опирались на местную знать. Чтобы держать подданных в повиновении и заставлять работать на себя, они создавали судебно-административный аппарат и заводили собственные вооруженные дружины. Эти могущественные магнаты, не желая повиноваться королю и делиться с ним собираемой с населения рентой, часто поднимали восстания. Королевская власть не в состоянии была справиться с магнатами и шла им на уступки. Земли короны раздавались или расхищались знатью, в государстве не прекращались смуты.

Основные источники богатства и могущества незаметно перетекали из рук королей в руки церковной и светской аристократии. Крупные вассалы способствовали смешению функций государственной службы и частной службы при дворе, самые могущественные сеньоры, опираясь в равной степени как на римскую, так и на германскую традицию, окружали себя собственной вооруженной клиентелой.

Часто магнаты объединялись под началом майордома против королевской власти или, напротив, сплачивались вокруг короля против него. Но в разделенном на уделы Франкском государстве единого майордома не было. В каждой из трех областей правил свой майордом, располагавший наследственной властью. Наиболее сильным являлся майордом Австразии.

Обычно, говоря о майордомах, имеют в виду две широко известные на территории империи франков семьи – Арнульфингов и Пипинидов. Арнульфинги происходили из Меца, города св. Арнульфа и места захоронения членов его семьи. Родоначальником династии принято считать Ансберта, выходца из рода древних сенаторов. По преданию, он взял себе в жены Блитильду, дочь короля франков Хлотаря. От этого брака родилось четверо детей, из которых позже трое стали святыми, в то время как четвертый, по имени Арнольд, отцом Арнульфа. Этот последний поднялся до должности домоправителя (domesticus) Теодеберта II, а после падения Австразии, чему он по мере сил способствовал, назначен королем Хлотарем епископом Меца.

Но в это время будущее восхождение его дома к вершинам власти еще казалось сомнительным.

Тем временем Брунгильда пыталась взять под контроль города Парижского бассейна, которые с 584 по 592 год находились под властью Гунтрамна и, согласно Анделотскому договору, должны были отойти Хильдеберту II, но на которые выдвинула притязания Нейстрия. Вероятно, она достигла в этом успеха. Австразийские и бургундские войска действовали внутри страны: усмирили царьков Бретани, урегулировали отношения с баварами, практически уничтожили восставших вранов. Но они не совершили ни одной крупной зарубежной экспедиции. Возможно, в этом не было необходимости – сильное Франкское государство не имело равных врагов.

Молодой Хильдеберт решил наконец овладеть и Нейстрией. Фредегонда встала на защиту королевства своего сына, и рядом с матерью находился двенадцатилетний Хлотарь II, впервые возглавивший армию. Королева лично участвовала в сражениях, и хронисты, возмущавшиеся ее злодействами, восхищаются ее военными хитростями, которые помогли отразить нашествие австразийцев.

Верная своим обыкновениям, опасная женщина снова решила повторить попытку убить сына Брунгильды. Войско Фредегонды тихо подошло к лагерю Хильдеберта II, «зажгло фонари и среди ночи выступило против врага. Воины Фредегонды, шедшие впереди, несли в руках ветви деревьев. На шеях их коней были колокольчики (чтобы коней приняли за коровье стадо), часовые Хильдеберта решили, что накануне много выпили, войско королевы тем временем устроило резню в лагере неприятеля». Но на этот раз уничтожить Хильдеберта не удалось.

Хильдеберт, будучи внуком Атанагильда, считал свои права на трон вестготов более весомыми, чем у пришедшего к власти Реккареда, и предпринял попытку завоевать Испанию. В 595 году огромное войско франков, собранное в Австразии, Нейстрии и Бургундии и возглавляемое «двадцатью герцогами», атаковало вестготские позиции. Хильдеберт не стал осаждать укрепленные города Септимании, но заключил союз с басками и с их помощью перевел армию через Пиренеи. Реккаред выступил против него, но в битве с огромным войском франков потерпел поражение и бежал. Но тут лето вошло в полную силу, и на франкское войско обрушился непривычный климат, убийственный для австразийцев. Эпидемия косила франкские армии, потерявшие от дизентерии до половины личного состава. Хильдеберт получил от своих военачальников в Испании печальные вести как раз в тот момент, когда к нему в Мец явился имперский посол и потребовал вывода войск из Испании, угрожая войной. Хильдеберт скрепя сердце принял требования императора и отдал приказ об отступлении из Испании. Но большинство его герцогов в ужасе от количества заболевших уже самовольно отступали. Те же, кто продолжал упорствовать, понесли такое жестокое поражение, «какого франки нигде больше не помнят». Немногие оставшиеся в живых вернулись в Галлию.

Однако Хильдеберт Австразийский, словно идя навстречу чаяниям Фредегонды, умер между 2 и 28 марта 596 года в возрасте 25 лет от неизвестных причин. Хронист Павел Диакон был убежден, что Хильдеберту и его жене Файлебве дали яд, но из осторожности не называл ни заказчиков, ни исполнителей. Другие современники полагали, что он был отравлен австразийской знатью, не простившей королю гибели такого количества знатных воинов в Испании и «деспотического правления».

Нет возможности обратиться к свидетельствам Григория Турского, который умер в начале 590-х годов, даже не успев дописать «Историю» до последних годов своей жизни. В это же время по какой-то причине отложил перо и Венанций Фортунат. Отныне, чтобы следить за хронологией событий, приходится, за неимением лучшего, довольствоваться «Хроникой Фредегара» – произведением, составленным более чем через полвека после описываемых событий и весьма тенденциозным.

Даже доброжелательно настроенные к Брунгильде современники не упоминают о человеческом горе матери, потерявшей единственного сына. Все пишут только об изменении политических реалий. А ведь для нее это была страшная потеря – он оставался тем же ласковым и признательным ребенком, которого она спасала с риском для собственной жизни, любила со всеми его достоинствами и недостатками, ради которого она, отказавшись от личного счастья, жила и боролась, любыми средствами укрепляя мощь государства.

Наследство Хильдеберта II было разделено на две части между его малолетними сыновьями: восьмилетний Теодеберт II получил Австразию, семилетний Теодорих II – Бургундию. Разумеется, реально уния сохранилась, поскольку регентшей своих внуков в обоих королевствах стала Брунгильда.

Для Фредегонды сложилась благоприятная ситуация, чтобы вмешаться в дела Австразии. В 596 году, ведя войну с юными королями, она послала под командованием почти столь же юного сына войско, которое подошло к местечку под названием Лаффо, между Суассоном и Ланом. Две армии разбили лагеря друг против друга. Двенадцатилетний Хлотарь и его воины первыми бросились на дружину Теодориха и Теодеберта и нанесли братьям большой урон.

А в 597 году Фредегонда ушла из жизни. Выиграв последнюю битву, она тихо угасла в своей постели, которую уже давно делила с Ландериком. Она умерла в почете, властной королевой, в ореоле одержанных ею побед, когда ее сыну Хлотарю II исполнилось только тринадцать лет. Фредегонда была погребена рядом с супругом, королем Хильпериком I в парижской церкви Сен-Жермен-де-Пре. Ее надгробный камень сохранился до наших дней.

Смерть кровавой королевы не дала свершиться новым злодеяниям и позволила ее сыну Хлотарю, достигнув совершеннолетия, спокойно жениться на Хельдетруде. Скоро он стал отцом Меровея и дочери Эммы.

Пережившая противницу Брунгильда прилагала все усилия, чтобы сохранить единство государства: союз Австразии, унаследованной Теодебертом II, и Бургундии, которую получил Теодорих II. При сыновьях Хильдеберта на нее пала значительная доля ответственности и забот по управлению обоими королевствами. Однако в это время социальная и политическая обстановка, прежде позволившая ей прийти к власти, изменилась. Брунгильде пришлось столкнуться с рядом серьезных кризисов, угрожавших хитроумному порядку, который ей удалось установить. Буйная австразийская знать после смерти короля Хильдеберта противилась ее дальнейшему властвованию. Особые подозрения королевы вызывал Варнахар, сын покойного майордома, который стремился стать лидером Бургундии. Но подробности их отношений ни одним хронистом не описаны. Этот последний отрезок жизни Брунгильды, с 603 по 613 год, известен мало, поскольку документирован только весьма пристрастными источниками.

По-видимому, королева была в силах еще раз переломить ситуацию. Она отобрала у Австразии и передала Бургундии город Сент, герцогство Шампань и Тургау, а также часть Западного Прованса и Эльзас. Некоторое время единый королевский двор был снова разделен на два разных двора – бургундский и австразийский. Видимо, целью этого передела границ было создание двух королевств сравнимых размеров. Также возможно, что, отторгнув некоторые провинции у Австразии, Брунгильда рассчитывала ослабить беспокойную знать восточного королевства и особенно ее лидеров – Пипина Ланденского и молодого аристократа Арнульфа. Территориальные потери еще более настроили их против старой королевы. Она не назначила столиц – похоже, Брунгильда пыталась приуменьшить важность королевской резиденции, чтобы сохранить настоящие ключи от власти при себе. Действительно, нет доказательств того, что она часто проживала у внуков. Скорее королева предпочитала район Отена и Осера, то есть пограничные земли, позволявшие следить за обоими юными королями.

Создается впечатление, что больше она была привязана к привлекательному, умному и интеллектуально развитому Теодориху, сыну любимой невестки Фалейбвы. Он льстил ее фамильному самолюбию, в отличие от примитивного и дерзкого Теодеберта. Возможно, и сам старший внук под влиянием ненавидевшей Брунгильду матери, отставной наложницы Хильдеберта II, не выказывал к бабушке теплых чувств. Так или иначе, современники отмечали тесную родственную связь Брунгильды и Теодориха.

Три года королева занималась назначением верных чиновников, убирая потенциальных изменников. Как всегда, надо было присматривать за воинственными соседями и держать границы на замке. Кроме того, в Провансе в 599 году снова вспыхнула чума. Двигать армии во время эпидемии было неразумно. Но уже через год Брунгильда почувствовала себя достаточно уверенной в своих силах, чтобы возобновить враждебные действия против Нейстрии. Теодеберт Австразийский и Теодорих Бургундский в битве под Дормелем разбили войско Хлотаря Нейстрийского и сильно урезали его владения, оставив лишь клочок земли между Сеной, Уазой и Ла-Маншем. Теодеберт приобрел северную часть Нейстрии, Теодорих – территории между Сеной и Луарой. Хлотарю осталось всего двенадцать графств, находящихся преимущественно в низовьях Сены.

Брунгильда, низведя королевство Хлотаря до крохотного участка земли, не стала полностью уничтожать нейстрийского короля. Ведь в представлении магнатов Австразии и Бургундии уния между двумя королевствами была оправдана только существованием независимой и враждебной Нейстрии, от которой необходимо было защищаться. Устранение сына Фредегонды с политической сцены было бы чревато междоусобной войной.

Но теперь старое соперничество между двумя ветвями Меровингской династии мало значило по сравнению с теми озлоблением и непониманием, какие в отношении королевы испытывали ее аристократы. Уже стало традицией, что разнообразные хозяйственные заботы короли Меровинги высокомерно возлагали на плечи доверенных слуг-майордомов, считая неподобающим делом заниматься налогами и осуществлять контроль за земельными владениями. Постепенно в руках майордомов сосредоточилась вся военно-административная власть, они стали выступать в качестве старших сановников государства, играть важную политическую роль. Майордомы командовали королевской армией, взимали налоги и возглавляли дворцовый суд. Они постепенно присваивали себе роль истинных глав правительств и первых лиц в государстве. Австразийские майордомы открыто тяготились властью королевы Брунгильды и ее подростка-внука. Искушенная в политике старая правительница отлично видела амбиции майордомов и успешно сдерживала нарастающее стремление возглавляемой ими знати к самостоятельности. Так, на рубеже 600 года герцог Шампанский и бывший патриций Прованса поплатились жизнью за реальные или мнимые заговоры.