Ольга Александровна назначила встречу у метро Восстания, в кафе. Люда подошла, опоздав минут на десять.

— Что вам надо?

— Долг ты мне вернуть думаешь?

— Денег у меня нет.

— Мне деньги без нужды. Поработай на меня несколько дней и в расчете.

Люда перевела дух. Это она может, лишь бы Афанасьева комнату не отобрала.

Ольга Александровна когда-то пожалела отсидевшую за убийство мужа, Люду Кирову, выхлопотала для нее комнату в коммуналке на Маяковской. Люда была ее соседкой по площадке на Саперном. Мужа убила, потому что пьяным он бил ее. Убила не специально, оттолкнула, а он головой об угол стола. И конец мучениям!

Пока Люда сидела, квартиру ее к рукам прибрали. Центр, кто за уголовницу хлопотать станет? Тогда только приватизация прошла, только рынок недвижимости работать начинал, многих обманывали, даже убивали.

Вернулась Кирова, а квартиры у нее нет. Попросила Афанасьеву помочь, обещала отблагодарить.

— Надо тебе возле одного центра медицинского посидеть, вот этого мужика увидишь, номер его машины запишешь и свободна. Вот тебе деньги. Только не обманывай меня. Не тяни, если увидишь, звони немедленно еще столько же получишь.

Кирова взяла фото и деньги.

— Комнату-то приватизировала? Не тяни, прикроют лавочку, без жилья можешь остаться.

— Занимаюсь уже. Как вам передать, когда увижу?

— Вот номер, на него звони. Все так же попрошайничаешь?

— Так привыкла уже, — пожала плечами Люда. — После тюрьмы на работу никуда не брали, пришлось, а теперь профессионалкой стала.

— Прощай.

Ольга Александровна ушла.

Она проехала в банк. Открыла счет на имя снохи и перевела на нее почти всю немалую сумму. Юля, когда замуж выходила, фамилию свою не стала менять, а Марк и не настаивал. Афанасьева тогда выговорила сыну, а нынче вот пригодилось.

Затем заехала к нотариусу, проконсультировалась, по телефону вызвала Юлю и подписали они со снохой договор дарения квартиры. Осталось зарегистрировать договор в регистрационной палате и будет Юля хозяйкой квартиры стоимостью почти тридцати миллионов.

— Не смей говорить моему сыну, если хочешь, жить безбедно и спокойно, не говори ему, слышишь? Я его всю жизнь оберегала, теперь твоя очередь. А дети появятся, не век же вы будете «для себя» жить, все детям оставишь!

— Ольга Александровна, зачем вы это делаете? — робко спросила Юля.

— Все под Богом ходим, — отрезала свекровь. — Когда-то и мой час придет.

— Вы же совсем не старая!

— Молчи, как обещала!

«Совесть у нее проснулась видимо», — печально подумала Юля. Уговор нарушать она не собиралась. Свекровь хоть и суровая женщина, но права, Марк слабовольный, за ним приглядывать надо!

Люда Кирова нынче же и приступила к работе. Она пристроилась неподалеку от крылечка клиники. Выходил охранник, отгонял ее, но она вновь возвращалась на место, огрызнувшись:

— Тебе что жалко, что я попрошу на хлеб? Я не лезу назойливо. Подаст кто, и спасибо! Не бормочу о здоровии, что так народ не любит. А к вам клиенты богатые идут, может, что и насобираю.

— Тогда иди ближе к стоянке, а то мне достанется.

Люда всегда надевала чистую приличную одежду, никаких протянутых рук, только аккуратная шкатулочка, не маленькая, но резная. Руки в перчатках зимой и летом, все по сезону. Шляпка с вуалькой до середины лба и круглые очки. Она себе придумала однажды образ петербурженки-интеллигентки. Спина прямая, взгляд никуда. Стиль 20-х годов прошлого века.

Работало отлично. Ее не гоняли, вежливо просили уйти, подавали часто. Всегда людям говорила, благодарю, даже за копейки.

Сегодня того мужчины не было. Клиника закрылась, и Кирова поехала домой.

Родных Сони Катерина встретила на площадке и пригласила в квартиру соседей, то есть в свою, вторую квартиру.

Сонечка представила Ростовских, своего дядю Степана Ивановича и его сына Игоря.

— Катя, это тот самый Игорь, мой брат! Игорь, это та самая Катя!

Мужчины чуть-чуть смущались. Катерина шикнула на Софью из-за ее пафосности, но знакомство прошло довольно мило. Она просила гостей устраиваться, если что понадобится, она по-соседству.

Вновь уверила Игоря, что ничего особенного не сделала, просто позвонила. Они еще немного порасшаркивались друг перед другом и Катерина пошла к себе. За ней увязалась Соня.

Ростовские произвели хорошее впечатление на Катерину.

Игорь был с нее ростом, может чуть повыше, плечистый, крепкий, наверное все сибиряки такие, отец его несколько ниже, не такой крупный, скорее кряжистый. Говор у них немного отличался от питерского, чуть заметно тянули «о».

Договорились, что Катерина и ее мама, когда узнали, что мать у дочери в гостях, придут на чай. Привезли для Катерины много гостинцев, мать Игоря не отпустила, пока не собрала сумку.

— Как тебе мой братец? — тут же прицепилась Соня к Катерине.

— Что ты хочешь услышать? Приятный человек, Степан Иванович очень понравился. Ты тише, Соня, мама пускай проспится.

— У дядюшки жена есть, а у Игоря нет! Он, между прочим, свататься к тебе приехал, поэтому отца взял. Это после моих рассказов о тебе!

Катерина рассердилась.

— Соня! Ты меня знаешь-то едва! И как мне теперь с ним разговаривать?

— А ты ничего не знаешь, — засмеялась Соня. — Не переживай ты! Я ему еще Лизу не показывала. У него башку снесет, когда мою подругу увидит, так что никто тебе предложения еще и не сделает!

— Тогда ладно, — облегченно вздохнула Катерина. — Разобьет Лиза парню сердце. Брата не жалко?

— Нет! У него там девчонка была, то есть, никуда не делась, они поссорились, приревновал ее, теперь ему заморскую принцессу подавай! Тот еще ловелас. Смотрю я на молодых мужиков и думаю, а мой муж верен ли мне?

— Соня! Ты чего это выдумываешь?

— Не выдумываю! Кого ни послушаешь, тот развелся, у этого любовница, у того связь мимолетная, четвертый жениться не думает, девок свободных много! Какой-то мир наш странный! Посмотришь на старшее поколение, вместе живут и живут, а мы что-то все мечемся! Вот твои родители сколько вместе?

— У меня только мама, папы нет и не было.

— Ой, прости!

— Не страшно. А что касается мужчин, так они как и мы, так же сомневаются, так же семью хотят. Я так думаю.

— Наверно ты права. Поеду, надо еще Лизку к тебе привезти, То есть она привезет меня с сыном и мужем. Я с семьей своей тебя познакомлю.

— Тогда до встречи. Может приготовить что надо? Картошки отварить?

— Да! Я ушла.

Катерина позвонила Римме, попросила неделю за свой счет. Решила, раз уж маму отговорила от поездки за границу, то вместе съездят в Москву, давно планировали. Дня на три, как только проводят сибиряков.

Компания за столом собралась большая. Катерина пригласила к себе, дома привычнее.

Сын Сони, Максимка, как только увидел медведя, так с ним и не расставался, ворочал его, пытался поднять. Мальчишка спокойный, ласковый. Его все тискали, хотели подержать, понянчить. Он быстро устал от внимания и уснул, разговоры взрослых ему не мешали.

Лиза Игоря сразила наповал, он оказывал ей знаки внимания, спохватывался, переключался на Катерину, но глаз не сводил с Сониной подруги.

Катерина пообещала завтра погулять с гостями по городу весь день.

Степан Иванович уединился с Еленой Павловной на кухне, они друг другу рассказывали о детях.

— Игорь меня потащил с собой, чтобы сосватать вашу дочь. Да видно не судьба, вон с Лизы глаз не сводит, зачем только Соня ее с собой привезла?

— А что, в Сибири девушек красивых нет?

— Есть у него, поссорились. Охламон! Когда только остепенится? Может дочь с нами отпустите? Не обидим. Погостит. Посмотрит настоящие леса.

— Я ей не указ, она с шестнадцати лет живет самостоятельно. Надумает, пусть съездит.

— Завтра и решим.

Разошлись заполночь. Лиза увезла Соню с семейством, Ростовские ушли спать. Елена Павловна пересказала разговор со Степаном Ивановичем.

— Я хотела предложить тебе съездить в Москву.

— А может, ты с ними поедешь?

— Не думаю. Давай спать.