«В ночь на 7 июля 35-я гвардейская танковая бригада А. Асланова форсировала реку Вилия и ворвалась на южную окраину Вильнюса, где отразила двенадцать контратак противника.
215-я (генерал-майор А. А. Казарян) и 277-я стрелковые дивизии 5-й армии атаковали противника на северной окраине города и завязали уличные бои. 8-я гвардейская и 9-я гвардейская механизированные бригады одновременно овладели восточной окраиной города до реки Вилии» (14).
Мемуары отца:
«После похорон комбата Коляды, в ночь на 8 июля 1944 г. наш полк, форсировав реку Вилию, выбил немцев из военного городка. Это было в 12 км западнее Вильнюса (на самом деле восточнее).
Запомнилось мне, как рано утром 7 июля 60 тяжелых бомбардировщиков типа «Хейнкель» внезапно появились над городом и начали сбрасывать вооружение и боеприпасы окруженным немцам. Они беспрепятственно выполнили свою задачу, так как еще утром не подоспела наша зенитная артиллерия. Нашей авиации утром тоже не было. Но когда немцы повторили свой налет часов в 6 вечера, их уже атаковали наши истребители, а также с земли обстреляли подошедшие автоматические зенитные батареи. Над городом завязались воздушные бои. Я наблюдал, как два наших истребителя сбили три самолета немцев типа «Хейнкель». Следующий налет немцы совершили уже ночью, не решившись атаковать днем. Теперь уже только одиночные немецкие самолеты появлялись ночью, сбрасывая над Вильнюсом окруженной группировке вооружение и боеприпасы.
Когда наши гаубицы в месте ожидаемого форсирования реки Вилии были поставлены на прямую наводку и начали обстреливать немецкую оборону, не имея разведданных по поражаемым целям, то создалась угроза поражения расчетов гаубиц пулеметчиками из немецких траншей. Артиллеристы укрылись от обстрела немецких пулеметчиков. А пушки остались на виду до вечера. Когда мы их без проблем перетащили с этой позиции в укрытие.
Не теряя времени на бои в городе, наш полк вместе с танкистами, надежно изолировав группировку немцев в кольце, стал расширять коридор на запад от Вильнюса. Укрепили второе кольцо окружения немцев. Однако через день наш полк и батарея сами оказались в окружении. В упорных боях из окружения удалось выйти. Наша 215-я стрелковая дивизия участвовала в освобождении Вильнюса. Пехота полка, ночью форсировав Вилию, ворвалась в военный городок и выбила оттуда немцев, которые отступили в центр города» (9).
«С первым же батальоном пехоты, мне, как командиру отделения разведки артбатареи, довелось участвовать в форсировании Вилии и взятии военного городка на западной окраине города. В суматохе от меня отстал разведчик батареи Щеглов. Он не успел форсировать реку и вернулся на батарею, сообщив комбату о том, что, мол, сержант Петербурцев погиб при обстреле переправы» (9).
Отец не пишет подробно об этом эпизоде, но я предполагаю, что вблизи их лодки или плота, разорвался снаряд, разрушив это плавсредство. Возможно, Щеглов вернулся вплавь обратно, а отец также вплавь (или за что-то ухватился, ведь пловец он был неважный) перемещался к западному берегу. Он должен был во что бы то ни стало выполнить боевое задание по разведке целей для артиллерии. В суматохе, в темноте ночи, разведчик Щеглов и потерял отца. Вообще переправа любой реки во время войны – страшное дело. Очень сильно написал писатель Виктор Астафьев в своем последнем романе «Прокляты и убиты» о форсировании Днепра. При форсировании Днепра потери были огромные. Недаром был издан приказ: первых воинов, форсировавших Днепр и закрепившихся на плацдарме, награждать Звездой Героя Советского Союза. И таких были сотни. Мой отец также был награжден за освобождение Вильнюса (в совокупности с освобождением Богушевска) орденом «Красная Звезда».
«Командир нашего артиллерийского батальона (в наградном листе отца – 1-й стрелковый батальон) по радиосвязи в эту ночь получил приказ от командира полка закрепиться в зданиях освобожденного военного городка и до утра ждать дальнейших указаний. Находясь на командном пункте батальона (на втором этаже казармы), мне удалось на рассвете уснуть пару часов. Когда же я проснулся, было уже утро. Проснулся я от громкого рева немецких самолетов и увидел, что 30 немецких «Хейнкелей» сбрасывали на парашютах боеприпасы и вооружение для окруженных в Вильнюсе немцев. Город самолеты не бомбили, а после сброса грузов на парашютах обстреляли из пулеметов районы, занятые нашими войсками. После освобождения военного городка жители ближайших домов (главным образом поляки) в течение одного-двух часов растащили все запасы немецкого продовольствия, сохранившегося на складах. Остались нетронутыми лишь склады с немецкими одеялами. Немцы зимой выдавали своим солдатам переднего края вместо теплой одежды одеяла. Однако дело дошло и до этих одеял. Люди бежали на склады толпами.
Наш батальон получил приказ перемещаться на новые позиции, западнее Вильнюса. В это время командир пехотного батальона (в нашей армии были стрелковые батальоны, пехотные – у немцев. В данном случае он пишет о нашем батальоне) оставил для охраны складов с одеялами солдата с простреленной ногой (он не мог передвигаться, но был вооружен).
Я же вернулся обратно, в свою артбатарею, переправившись назад, на восточный берег реки Вилии, где меня уже считали погибшим при переправе и не ждали. Продолжались бои за Вильнюс. В последующие два дня и нас перебросили на участок фронта западнее Вильнюса, где была окружена еще одна группировка немецких войск, а на следующий день, 8 июля, немцы бросили танковый корпус «тигров» на выручку своим войскам, окруженным в Вильнюсе и западнее города. Им удалось прорвать один заслон и выручить группировку, окруженную западнее Вильнюса, о группировку в самом городе немцы выручить не успели. Туда подошли основные силы 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова, дав немцам настоящий отпор. Противник отступил в направлении Каунаса. Вильнюс был окончательно освобожден 9 июля 1944 г.» (9).
Ошибка памяти отца. Вильнюс штурмовали шесть дней, 9 июля он был только полностью окружен, а освобожден окончательно 13 июля 1944 г.
«Около Каунаса шли кровопролитные бои, он также был освобожден нашей 5-й армией. Вообще в Прибалтике, по мере приближения к границам Германии, освобождение давалось большой кровью, были большие потери. Порой наши войска в день проходили не более 2–4 км – такое сильное было сопротивление. Но воевать мы уже научились» (9).
«7 июля 5-я армия 3-го Белорусского фронта обошла Вильнюс с севера, через Шегалу, пробилась к реке Вилии, перерезала у Евье (Вевис) железную дорогу на Каунас и, отразив танковые контратаки противника, продолжила свой рывок ук устью реки Швентойи» (14).
Наградной лист Петербурцева Анисима Михеевича, сержанта, командира отделения разведки батареи 76-мм пушек 618-го стрелкового полка 215-й Смоленской стрелковой дивизии.
Представляется к награде орденом «Красная Звезда».
Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг.
В боях за город Вильнюс 8 июля 1944 г. тов. Петербурцев, переправившись через реку Вилия вместе с ротами 1-го стрелкового батальона, ворвался в город и лично из своего оружия уничтожил трех немцев, а затем, быстро передав данные о расположении огневых точек противника на батарею, под огнем противника нашел брод для переправы батареи через реку Вилия.
Вывод: достоин награждения орденом «Красная Звезда»
Командир 215-й стрелковой Смоленской дивизии Герой Советского Союза генерал майор Казарян 27 июля 1944 г.
Привожу текст только за Вильнюс, т. к. за Богушевск сведения приводились ранее. Мне трудно увидеть в своем стареньком отце того, молодого, отчаянного. Он всегда был уравновешенным, спокойным человеком, хотя мог и взорваться. Но для этого должны были быть очень веские причины. Думаю, что на тот момент, в Вильнюсе, в нем горело желание, во что бы то ни стало отомстить немцам за гибель друга Николая Коляды. Как жаль, что наградные листы удалось получить так поздно. Уже не расспросишь его. А с рассказами он никогда не навязывался, как истинный фронтовик. Просто мог вскользь сказать: «Я освобождал Вильнюс». Будучи уже стареньким, на мой вопрос, почему так мало рассказывал о войне, он отвечал: «Я не люблю хвастаться». Запомнился его ответ на мой, быть может, бестактный вопрос, видел ли он конкретно, что убивал немцев. Тогда он ответил: «Пуля – она не скажет».
«Войска 3-го Белорусского фронта сражались за Вильнюс, а штаб уже готовился к форсированию Немана. Река шириной до двухсот и глубиной до четырех метров, с быстрым течением, была серьезной преградой на пути наступающих войск.
Верховное главнокомандование вермахта стремилось не допустить захвата войсками 3-го Белорусского фронта плацдарма на левом берегу реки Неман и продвижения к границам Германии. С этой целью оно перебросило с других участков советско-германского фронта и из глубины страны на оборонительный рубеж по реке Неман пять пехотных и шесть танковых дивизий, две пехотные бригады, 25 отдельных полков, 15 отдельных и специальных батальонов. На левом берегу Немана была создана оборона полевого типа, которая в инженерном отношении была развита еще недостаточно, за исключением Алитусского укрепленного узла, где противник использовал несколько железобетонных фортов, построенных еще перед войной инженерами Красной Армии.
Войска 39-й армии, продолжая наступление, расширяли полосу боевых действий правого крыла фронта до района Укмерге.
Соединения 5-й армии во взаимодействии с 29-м танковым корпусом преследовали противника в направлении Жасляй, а 3-й гвардейский танковый корпус овладел Кайшядорис и перерезал железную дорогу Вильнюс – Каунас. 11-я гвардейская армия, ведя бои в условиях лесисто-озерной местности, с 9 по 13 июля продвинулась на 130 км. Ее правофланговый 16-й гвардейский стрелковый корпус подошел к Неману и 13 июля с ходу начал его форсировать в районе Алитус. В ночь на 14 июля передовые отряды корпуса захватили на левом берегу Немана плацдарм до 25 км по фронту и до 4 в глубину.
В полосе 11-й гвардейской армии уже в первой половине дня 15 июля 11-й штурмовой батальон в районе Паргушкяй и 137-й понтонный батальон в районе Утена навели наплавные мосты. Для маскировки от авиации они днем разводились или прикрывались плотной дымовой завесой на широком фронте. Сразу же после выхода инженерных частей армии и фронта к реке началось строительство деревянных мостов на жестких опорах. Первый низководный мост вступил в строй в районе Судваяй, в полосе 11-й гвардейской армии, к 19 часам 27 июля. Имеющиеся переправы, несмотря на то, что авиация противника несколько раз разрушала их, позволяли регулярно снабжать находящиеся на плацдарме войска всем необходимым.
Севернее 11-й гвардейской армии к Неману подошли части 45-го стрелкового корпуса 5-й армии. 31-я армия вышла к реке 14 июля на широком фронте в районе Друскининкай. Передовой отряд 62-й стрелковой дивизии освободил к 10 часам 16 июля Друскининкай и с ходу форсировал реку, используя захваченные у противника паромы и лодки, а также изготовленные стрелковыми подразделениями и другие подручные средства.
Таким образом, все армии 3-го Белорусского фронта к 15 июля продвинулись на 180–200 км, форсировали реку Неман и захватили плацдармы на его левом берегу по фронту 70 км и в глубину 7–10 км.
При форсировании Немана отличились не только соединения 11-й гвардейской и 5-й армий, но и летчики французского 1-го истребительного авиационного полка «Нормандия», которому 28 ноября приказом И. В. Сталина было присвоено почетное наименование Неманского.
Появление крупной группировки войск 3-го Белорусского фронта под Алитусом было неожиданностью для командующего группой армий «Центр». Ведь за рубежом реки Неман, названным «линией катастрофы», открывался путь в Восточную Пруссию. По приказу Гитлера генерал-фельдмаршал Модель перебрасывал к Неману более десяти новых пехотных и танковых дивизий и несколько отдельных бригад.
В связи с тем, что 3-му Белорусскому фронту предстояло преодолеть с боем серьезную водную преграду и исходя из сложившейся общей обстановки в Прибалтике, Ставка ВГК 14 июля произвела перегруппировку войск, в результате которой фронты получили возможность сосредоточить усилия на основных, решающих направлениях.
3-му Белорусскому фронту возвращалась 39-я армия, в связи с чем от 1-го Прибалтийского фронта отходило Каунасское направление, и он мог сосредоточить свои усилия на шяуляйском направлении» (14).
«К 20 июля войска 3-го Белорусского фронта, завершив Вильнюсскую операцию, продвинулись на глубину до 210 км. В результате были созданы благоприятные условия для продвижения к Восточной Пруссии. В ходе операции И. Д. Черняховский снова продемонстрировал высокий уровень полководческого искусства.
С целью выхода к границам Восточной Пруссии, разгрома группировки противника на левом берегу реки Неман и освобождения Каунаса войска 3-го Белорусского фронта приступили к проведению Каунасской наступательной операции» (16).