Март 1943 – июнь 1944 года.
Холм-Жирковский район Смоленской области, где дислоцировался партизанский отряд отца «Народный мститель», был освобожден в результате успешно проведенной нашими войсками 2-й Ржевско-Вяземской наступательной операции (2–31 марта 1943 г.).
«Освобождению Холм-Жирковского района предшествовала 1-я Ржевско-Вяземская наступательная операция 1942 года (8.01–20.04.1942 г.). Она подразделяется на Торопецко-Холмскую, Сычевско-Вяземскую и Болховскую операции. Целью всех этих операций, как и предшествовавших им в районе Ржева, было освобождение войсками Калининского и Западного фронтов так называемого «Ржевского выступа» и города Ржева как важного узла железнодорожных и шоссейных дорог, через которые шло снабжение войсками и боеприпасами немецких войск, нацеленных на Москву.
Только после того, как немцы были вынуждены произвести отвод из Ржевско-Вяземского выступа своих войск в связи с неудачей на Орловском и Севском направлениях стало возможным освободить этот район Калининской, а также северо-восточную часть Смоленской областей.
Вся 2-я Ржевско-Вяземская операция производилась совместно войсками Калининского и Западного фронтов (генералы М. А. Пуркаев и В. Д. Соколовский).
Освобождены были города: Ржев, Гжатск, Сычевка, Вязьма. Однако отрезать пути отхода ржевско-вяземской группировки врага и нанести ей сокрушительное поражение советские войска не смогли.
Приведу теперь цитату из книги «Дорогами испытаний и побед. Боевой путь 31-й армии». Авторы: Афанасьев Н. М., Глазунов Н. К., Казанский П. А., Фиронов Н. А., Москва, Военное издательство, 1986 г.
«Высокое боевое мастерство проявили части 371-й дивизии (командир генерал-майор Н. Н. Олешев), которые перешли в наступление в ночь на 3 марта. Сломив сопротивление 72-й немецкой пехотной дивизии, 1231-й и 1229-й полки овладели Сакстино, а 1233-й полк полковника П. С. Хмелева, уничтожив противника в Таблино и Новослободке, ворвался на южную окраину Ржева, захватив железнодорожную станцию; подошедшие два других полка дивизии завязали бои на улицах города вместе с частями 215-й и 274-й дивизий 30-й армии, штурмовавшими город с востока.
К 16 часам 3 марта город Ржев был полностью очищен от оккупантов войсками 30-й армии во взаимодействии с частями 31-й армии» (8).
Здесь мною специально в тексте выделены фамилия Олешев и номера двух дивизий, поскольку обе эти дивизии в 1943 году воевали бок о бок и отличились как при взятии Ржева, так и позже на Ярцевских рубежах, а в 215-ю стрелковую дивизию в апреле 1943-го получил назначение мой отец, начав свой боевой путь в ней в 1943-м под Ярцевом и воевавший в ней же до января 1945 г. Олешев же в последующих Смоленских наступательных операциях был командиром 36-го стрелкового корпуса, в который входила 215-я стрелковая дивизия отца, как видно из первого наградного листа отца, подписанного Олешевым. Примечательно, что Олешев был короткое время военным комендантом Минска вскоре после освобождения города в 1944 году.
Возникают три вопроса: когда, в какой период и где была сформирована 215-я стрелковая дивизия, ее боевой путь до марта 1943 г., к какой армии она относилась, когда в нее пришел служить отец? На первый вопрос пока у меня ответа нет, на второй вопрос смею предположить следующее: отец начал воевать в действующей армии (повторно, после периода жизни в оккупации) в конце марта 1943 г. после прохождения проверки в 20-м запасном полку, как я недавно выяснила, 30-й армии. Направили его в 215-ю стрелковую дивизию 618-го стрелкового полка 36-го стрелкового корпуса уже в составе 31-й армии. А именно, на передовую северо-восточнее города Ярцево Смоленской области. Накануне этого события произошла перегруппировка наших войск, и 215-я вышла из состава 30-й армии и вошла в состав 31-й. 30-я армия при этом получила наименование 10-я гвардейская армия. А всего с целью прорыва очень сильно укрепленной линии фронта на Смоленщине летом 1943 года было произведено три перегруппировки наших войск.
Вновь цитирую книгу об истории 31-й армии.
«20 марта вся армия (31-я) форсировала Днепр, продвинувшись на юго-запад еще на 25–30 км. От весенней распутицы дороги сделались совершенно непроходимыми даже для конного транспорта. В непролазной грязи застревали артиллерийские тягачи и грузовые автомашины. Возникли чрезмерные трудности с доставкой боеприпасов и продовольствия, с эвакуацией раненых. Обстановка потребовала организовать доставку грузов самолетами с выброской их на парашютах. Но тяжелая транспортная авиация, неся большие потери от зенитного огня и вражеских самолетов, не обеспечивала войска всем необходимым для продолжения наступления. В этих целях командарм вынужден был пойти на крайние меры. Ежедневно каждый полк направлял роту или батарею к Днепру, куда грузы также не без труда доставлялись с армейских и фронтовых баз снабжения. Передвигаясь полевыми межами и обочинами дорог, пешие бойцы проходили по 25–30 км. Принимая на плечи в меру своих сил продовольствие и боеприпасы, они возвращались в свою часть. Небывалые трудности выпали также на долю медицинского персонала армии. Дивизионные медсанбаты организовали временные пункты сосредоточения раненых в 10–15 км от фронта.
Положение на участке фронта армии осложнялось еще и тем, что при отступлении гитлеровцы взорвали все населенные пункты на рубеже реки Вязьма, местность западнее Днепра была превращена в «зону пустыни». На автомагистрали Москва – Минск были взорваны все мосты и путепроводы, а во многих местах и высокая насыпь дороги, проходившей по заболоченной местности. Полностью разрушенной оказалась и железная дорога» (8).
Из мемуаров отца – из главы «Западный фронт. 3-й Белорусский фронт»:
«В середине марта 1943 г. была освобождена территория Калининской и Смоленской областей от Ржева до Ярцева. Наш партизанский отряд «Народный мститель», руководимый командиром Марышевым, был расформирован. Часть бойцов отряда – работники Холм-Жирковского района и районного партийного аппарата – остались в Холм-Жирковске для формирования местной власти. А нас, бывших военнопленных, а также десантников, заброшенных в немецкий тыл для усиления партизанского движения, направили в 20-й запасной полк, а через 10 дней – в артиллерийскую батарею 76-мм пушек 215-й стрелковой дивизии 618-го стрелкового полка. Дивизия после зимнего наступления закрепилась на подступах к Ярцеву и стала строить оборонительные рубежи.
В период весенней распутицы, в начале апреля 1943 года, дороги от тыла до фронта были разбиты военной техникой, а лошадей на передовой кормить было нечем, их оставили в тылу. Вот и организована была доставка всевозможных грузов на передовую на плечах солдат, идущих в качестве пополнения на фронт. Из нашего 20-го запасного полка была сформирована группа из 40 человек, куда вошел и я. Пройти нужно было 30 км, пронеся с собой на плечах десять мотков колючей проволоки и десять мешков сухарей. Проволоку несли на палках, вдвоем каждый моток, мешки с сухарями – просто на плечах. Несли двое суток с ночевкой в лесу, меняясь по очереди. С питанием было плохо. На дорогу нам выдали на двое суток сухой паек в виде сухарей и концентратов. Мы съели этот паек за сутки. Пользуясь тем, что сопровождающий нас лейтенант Сергеев был очень добрый, мы выпросили у него дополнительно по два сухаря. Кроме того, те из солдат, кто нес мешки с сухарями, изловчились из зашитых мешков доставать сухари по кусочку, мелко переламывая их. По прибытии в полк за недостачу сухарей лейтенант Сергеев, в знак наказания, был отправлен в штрафную роту на три месяца» (9).
«Войска продолжали выполнять боевые задачи. 22 марта разведка установила, что 332-я и 6-я пехотные дивизии противника перешли к обороне на заранее подготовленные рубежи северо-восточнее Ярцево, по западным берегам рек Вопец и Днепр, далее на юг по реке Осьма. Здесь они имели развитую сеть траншей и ходов сообщения полного профиля, большое количество дзотов и бронеколпаков, сплошные проволочные заграждения и обширные минные поля. Преодолев проволочные заграждения, передовые батальоны ворвались в первую траншею, завязали ожесточенный огневой бой, но продвинуться дальше не смогли.
После отхода вражеских войск из Ржевско-Вяземского выступа линия фронта отодвинулась от Москвы еще на 130–160 км. В конце марта Ставка ВГК решила прекратить дальнейшее наступление на западном направлении. По ее указанию Западный фронт перешел к обороне. 31-я армия 2 апреля заняла оборону в полосе наступления и дополнительно приняла справа от 30-й армии участок вместе с оборонявшимися здесь ее дивизиями, в том числе и 215-й. В ходе 2-й Ржевско-Сычевской операции командование 31-й армии сумело осуществить быстрый маневр, повернув войска с северо-западного направления на юго-запад – на Сычевку и Дорогобуж, ставя соединениям трудные боевые задачи и требуя от них полного напряжения сил. Командарм и штаб предоставляли командирам соединений и частей широкую инициативу действий. Во время преследования противника артиллерия двигалась в боевых порядках пехоты.
Неожиданный поворот 31-й армии, которая теперь особенно тесно взаимодействовала с левым соседом – 5-й армией Западного фронта, и ее наступление в юго-западном направлении от Ржева опрокинули все расчеты немецко-фашистского командования. Его войска в полосах действия этих двух армий откатились на рубеж верхнего Днепра и реки Осьмы не за 40 суток, как было предусмотрено, а за 20. Это означало, что отступление было отнюдь не планомерным, как утверждают фашистские генералы, а на многих участках являло собой прямое бегство. Командующий 9-й армией Модель оказался не в состоянии собственными силами предотвратить прорыв советских войск на Смоленск. Для этого командующему группой армий «Центр» фельдмаршалу Клюге пришлось выдвинуть на этот рубеж свои последние резервы.
Успешному наступлению содействовали акции калининских, смоленских и белорусских партизан. Для советских войск открывался путь на Смоленск.
Операция «Суворов»
Смоленская стратегическая наступательная операция под кодовым названием «Суворов» проводилась с 7 августа по 2 октября 1943 г.
Она была начата войсками Западного фронта (командующий генерал-полковник В. Д. Соколовский) и левого крыла Калининского фронта (командующий генерал-полковник А. И. Еременко) в период успешного контрнаступления советских войск под Курском и завершена в то время, когда советские войска на юге вели битву за Днепр и Правобережную Украину. Эта операция являлась важной составной частью общего наступления советских войск в летнее-осенней кампании 1943 года и имела большое стратегическое значение.
Смоленская наступательная операция (более точное кодовое название «Суворов-1») началась на фоне еще продолжающегося сражения на Курской дуге. Включала в себя 4 фронтовые операции:
1) Спас-Деменскую (7 августа – 20 августа 1943 г);
2) Ельнинско-Дорогобужскую (28 августа – 6 сентября 1943 г.);
3) Духовщинско-Демидовскую (14–15 сентября 1943 г.);
4) Смоленско-Рославльскую (15 сентября – 2 октября 1943 г.)
(Петербурцев Анисим Михеевич участвовал в двух из фронтовых операций: Духовщинско-Демидовской и Смоленско-Рославльской. Эти сведения – из его наградных листов).
К началу августа 1943 года войскам Калининского и Западного фронтов противостояло больше сорока дивизий 2-й, 3-й танковых и 4-й полевых армий. Большинство этих дивизий находилось на фронте длительное время, имело опыт ведения наступательных и оборонительных действий, отличалось высокой боеспособностью. Они опирались на глубоко эшелонированную оборону, состоявшую из тактической зоны и четырех-пяти оборонительных полос в глубине. Особенно мощными являлись главная и вторая полосы.
В главной полосе на 1 км фронта имелось по 6–7 бронированных и дерево-земляных огневых точек, сплошные линии траншей и развитая сеть ходов сообщения. Весь передний край был прикрыт проволочными заграждениями, минными полями, а на танкоопасных направлениях – и противотанковыми рвами. Почти такой же была и вторая полоса.
Города Духовщина, Дорогобуж, Ярцево, Ельня, Спас-Деменск, Рославль, Смоленск и многие другие крупные населенные пункты были превращены в мощные узлы сопротивления.
Целью Смоленской стратегической наступательной операции было – разгромить левое крыло немецко-фашистской группировки армий «Центр», не допустить переброски ее сил на юго-западное направление, где Советская Армия наносила главный удар, освободить Смоленщину. Немецко-фашистское командование, стремясь удержать занятые рубежи восточнее Смоленска и Рославля, сосредоточили на этом направлении крупные силы: 3-ю танковую и 4-ю полевую армии и часть соединений 9-й полевой армии группы «Центр» (44 дивизии свыше 850 тыс. человек, около 8 800 орудий и минометов, около 500 танков и штурмовых орудий, до 700 самолетов). Противник имел сильную оборону (центральная часть «Восточного вала»), включая в себя 5–6 полос общей глубиной 100–130 км» (8).
Цитирую отца:
«По прибытии в 618-й стрелковый полк я был направлен в полковую артиллерийскую батарею 76-мм пушек в качестве командира отделения разведки этой батареи. Командовал батареей капитан Заутинский Александр. С ним мне пришлось воевать и на рубежах около Ярцева, и в наступлении от Ярцева до Орши. Затем он был назначен командиром 811-го артиллерийского полка. Расстались мы с ним как верные, хорошие друзья. После войны я искал его, но так и не нашел. Впоследствии командиром артиллерийской батареи был назначен уроженец города Елец Липецкой области, старший лейтенант Коляда Николай Федорович.
В это время, с апреля по май 1943 года, на переднем крае шли интенсивные работы по рытью траншей, подходов к этим траншеям, установка колючей проволоки, минирование переднего края. Мы каждую ночь выходили на передний край и рыли траншеи. Такие же работы выполнял и противник. Немцы всю ночь бросали ракеты и стреляли из пулеметов, а утром по громкоговорителю кричали: «Рус Иван! Плати за свет!» Ракет они не жалели. Мне дано было задание оборудовать наблюдательный пункт для батареи.
К середине мая 1943 года оборонительные работы были закончены, и полк начал готовиться к наступлению. Были укомплектованы все подразделения полка, подвезены снаряды. В батарею прибыл молодой лейтенант Береснев на должность командира взвода управления. Батарея наша была вооружена тремя пушками 76-миллиметрового калибра образца 1914 года. Эти пушки-гаубицы были очень тяжелы для того, чтобы их выкатывать наверх для стрельбы прямой наводкой.
Будучи командиром отделения разведки батареи, я неоднократно исполнял обязанности командира взвода управления, т. к. зачастую командира взвода управления в батарее не было. Во время оборонительных боев на переднем крае наша батарея, как правило, становилась на закрытые позиции. Стрельба из пушек по огневым точкам велась по корректировке с наблюдательного пункта, строительство которого тоже было моей обязанностью» (9).
Насколько я понимаю, основной обязанностью отца как артиллерийского разведчика, было следующее: скрытно проникнуть поближе к месту расположения противника, оборудовать наблюдательный пункт на высоком месте, чтобы был хороший обзор (на дереве, в развалинах здания и т. д.), из него засечь и нанести на карту огневые точки немцев – доты, дзоты, пулеметные точки, пушки и пр., определить их координаты и передать совместно с телефонистом данные по телефону (или рации?) на батарею. Также вести корректировку огня во время боя. Если же он совмещал еще и обязанности командира взвода управления, то в его обязанности входило также координировать огонь всех трех пушек батареи и заменять выбывших из строя артиллеристов. Иногда, если не хватало людей, приходилось помогать выкатывать пушки из укрытия для стрельбы прямой наводкой, а также стрелять самому.
И вновь вспоминает отец:
«При наступлении, перед боем, батарею устанавливали поближе к передним траншеям, предварительно маскируя ее в стороне, затем вручную выкатывали пушки-гаубицы на открытые площадки и вели огонь во время артподготовки без корректировки, прямо по передним траншеям противника. Имея довольно сильную огневую мощь (снаряд пушки весит 7 кг), при ведении огня прямой наводкой, 76-миллиметровая пушка-гаубица (по старому названию «трехдюймовка») имела два основных недостатка: громоздкость и тяжелый вес, что-то около полутора тонн. Она неуклюжа для маневрирования при стрельбе прямой наводкой. В 1945 году эти пушки образца 1914 года были заменены пушками-гаубицами нового, облегченного образца. Не меняя своей огневой мощи, пушка стала вдвое меньше. Легче для маневра при стрельбе прямой наводкой. Оказывая неоценимую услугу пехоте, поражая прямой наводкой оборонительные огневые точки противника, а также разрушая проволочные заграждения.
Наша батарея неоднократно помогала пехоте в период наступательных боев при освобождении Смоленской области, Витебска, Вильнюса, Каунаса и в Восточной Пруссии и именно при стрельбе прямой наводкой. Без поддержки артиллерии пехота имела бы значительно больше потерь от стрелкового и артиллерийского огня противника. Наш полк начал готовиться к наступательным боям. В 1943 году, перед началом боев на Курской дуге, для того, чтобы не дать немцам возможности перебросить к Курску подкрепления, на Западном фронте также было организовано наступление. Началось оно в июне 1943 года, но без поддержки танков, авиации и тяжелой артиллерии. Основные силы наших войск в это время были сосредоточены на Курской дуге, где готовились решающие бои между армиями СССР и Германии. Основные наступательные цели решались «матушкой-пехотой» с поддержкой артиллерией, которая была на вооружении стрелковых дивизий. Как правило, в стрелковом полку имелся артполк, где по штату были: батарея 76-мм пушек-гаубиц образца 1914 года, батарея 45-мм пушек и батарея 120-мм минометов. В некоторых батальонах дополнительно была батарея 82-мм минометов. Кроме того, в каждой стрелковой дивизии имелась своя артиллерийская батарея 76-мм пушек. Наступательные бои сопровождались большой потерей пехотинцев, особенно при штурме немецкой обороны. Немецкая оборона, как правило, была укреплена двумя-тремя сплошными траншеями, перед которыми оборудовалась полоса колючей проволоки в 2–3 ряда, огражденная минным полем.
Для усиления нашего полка прибыл штрафной батальон. Перед артподготовкой наши пушки-гаубицы были перебазированы с закрытых позиций на прямую наводку. Ночью они были подвинуты вплотную к переднему краю и замаскированы. В день артподготовки наши пушки выкатывались для стрельбы прямой наводкой. Стреляя в упор по немецким укреплениям, они разрушали проволочные ограждения и все полевые укрепления немецкой пехоты (доты, дзоты). Эффективность стрельбы прямой наводкой была очень большая.
В первый же день наступления пехота нашего полка быстро захватила передние траншеи немцев, и наш 618-й стрелковый полк продвинулся в глубь на 1,5 км, а на второй линии обороны задержался, встретив упорное сопротивление немцев и неся большие потери. На второй день наступления продвижение в глубь немецкой обороны остановилось. Немцы применили в контратаках танки и огнеметы, нанося большой урон нашей пехоте. Для дальнейшего продвижения вперед требовалась поддержка артиллерией. Командир полка дал приказ выдвинуть нашу батарею на прямую наводку и помочь пехоте огнем. Нужно было вручную тянуть пушки через минное поле, а миноискателей у нас не было.
Первая попытка продвинуть пушки вперед окончилась неудачей. Шедший впереди командир взвода управления лейтенант Береснев был убит прямым попаданием немецкого снаряда. От него мы нашли только голову и часть груди, остальное тело было разорвано на мелкие куски. Две пушки подорвались на противотанковых минах. Артиллеристы, обслуживающие третью пушку, были расстреляны немецкими танками в упор. Таким образом, поддержать пехоту артиллерийским огнем не удалось. Только вечером, под покровом темноты, мы смогли передвинуть застрявшие на минном поле пушки на передний край.
Утром наступление продолжилось. Пушки открыли огонь по немецким укреплениям прямой наводкой. Но немцы контратаковали наши позиции с поддержкой танков. Первые два танка были подбиты, но третий танк в упор расстрелял весь расчет 1-го орудия. Однако и сам был подбит второй пушкой. К вечеру вторую линию обороны наша пехота взяла, но с большими потерями. Штрафной батальон за два дня боев потерял 90 % своего состава. Из 150 солдат в строю осталось 16 бойцов. Продвижение полка остановилось. Установилось равновесие сил, и фронт на этом участке стал в оборону. Потребовалось пополнение, и только через 10 дней наступление постепенно продвинулось вперед, но с большими трудностями.
Сильные бои разгорелись на подступах к Смоленску, который впоследствии был освобожден нашими войсками. (Смоленск был освобожден 25 сентября 1943 года).
В начале сентября (ошибка памяти отца. Это было в начале октября) войска нашей дивизии подошли к Орше, вступив на белорусскую землю . Здесь, восточнее Орши, у немцев была заранее построена мощная оборона, особенно у перешейка между Днепром и Осиновскими болотами, там, где проходят железная дорога и шоссе Москва – Минск. В этом узком месте немцы имели 3 сплошные траншеи, противотанковый ров и минное поле перед ним. Оборонительные сооружения также были построены заранее» (9).
Обратимся вновь к истории 31-й армии.
«Завершение Смоленской наступательной операции «Суворов»
Самую тяжелую и невосполнимую утрату понесла Смоленщина в результате бесчеловечных зверств оккупантов. Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию преступлений фашистских оккупантов установила, что на территории области гитлеровцы уничтожили более 350 тыс. советских граждан, в том числе в Смоленске – 135 тыс. До войны в городе проживало свыше 157 тыс. человек. По данным учета на 14 октября 1943 года, когда все жители, скрывавшиеся в лесах, вернулись в город, их насчитывалось лишь 16 533 человека. На каторжные работы в Германию гитлеровцы угнали 87 тыс. жителей Смоленщины. Очень многие из них погибли в фашистской неволе. Во многих районах области уцелело лишь от 10 до 25 процентов населения.
Фашистское командование стремилось любой ценой не допустить прорыва советских войск на территорию Белоруссии. В октябре за полмесяца очень трудных боев войска армии продвинулись вперед только на 60–70 км. Однако 21 октября им все же удалось войти в пределы Белоруссии, выдвинувшись на рубеж Ситно, реки Лучеса, Озеры, восточнее Старого и Нового Тухиня, по северному берегу Днепра за Горяны. Здесь, на дальних подступах к Орше, армия перешла к обороне.
Так завершилось участие 31-й армии в наступательной операции «Суворов», в результате которой враг потерпел крупное поражение и лишился важнейшего стратегического плацдарма на Московском направлении. Советские войска разгромили пять пехотных, танковую и моторизованную дивизии, нанесли тяжелое поражение одиннадцати пехотным, трем танковым и моторизованной дивизиям 3-й танковой, 4-й и 9-й армий группы армий «Центр» (8).
Источником информации о подразделениях, в которых воевал отец с марта – апреля 1943 г. по январь 1945-го, являются наградные листы к орденам отца, присланные по моему запросу в 2008 г. Подольским архивом МО РФ. К великому сожалению, отец уже в то время был стар и болен и не смог их прочесть и переосмыслить. Но ведь ранее эта информация частным лицам по почте не высылалась, да и сейчас просто повезло, что прислали. Быть может, сыграло роль то, что при повторном запросе я послала в архив документальную книгу Юрия Попова «Война и плен. Мартиролог», изд. Минск, «Юнипак», в которой приведен список узников, погибших в Масюковщинском лагере смерти на территории нынешнего Минска. Как бы то ни было, наградные листы на три боевых ордена отца теперь имеются в моем архиве. После самих орденов и мемуаров отца это самое дорогое, что осталось мне от него на память. Читаю наградные листы и не верю своим глазам: он ли это, мой старенький отец? Да, он, это он, когда был молод, энергичен, решителен, а еще очень и очень зол на фашистов за все виденные им разрушения, за смерть товарищей по концлагерю.
Сохранилась орденская книжка отца.
Наградные листы Петербурцева Анисима Михеевича
1. К ордену боевого Красного Знамени № 74 591
«Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг:
В боях на подступах к городу Ярцево Смоленской области тов. Петербурцев по своей инициативе заменил выбывшего из строя командира взвода управления. Работая командиром взвода управления и возглавляя разведку батареи, тов. Петербурцев проявил инициативу, личную отвагу и мужество в боях на подступах к г. Смоленску, оборудуя под сильным огнем противника наблюдательный пункт батареи и выявляя огневые точки противника.
16 сентября под деревней Манчино Ярцевского района при контратаке противника с танками наблюдательный пункт был полуразрушен прямым попаданием снаряда противника. Тов. Петербурцев не покинул при этом свой пост и продолжил вести наблюдение, точно указывая цели, способствуя этим подавлению огневых точек противника и отражению контратаки.
Под деревней Воротышино Духовщинского района тов. Петербурцев, находясь под сильным минометным огнем противника, засек две минометные батареи и шесть пулеметных точек, которые по его указанию были подавлены огнем его батареи.
24 сентября в бою под деревней Козырево Смоленского района, где противник оказывал сильное сопротивление, тов. Петербурцев разведал огневую систему противника и, передав точные данные на батарею, способствовал овладению укрепленным рубежом.
Вывод: Достоин награждения орденом Красного Знамени.
Командир 618-го стрелкового полка подполковник Мусланов п/п 29 сентября 1943 г.
Командир 215-й стрелковой дивизии генерал-майор Казарян п/п 30 сентября 1943 г.
Командир 36-го стрелкового корпуса генерал-майор Олешев 3 октяб. 1943 г.
Приказом войскам 31-й армии № 0163 от 9.10.1943 г. награжден орденом Красного Знамени».
2. К ордену «Красная Звезда» № 797 944
«Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг:
При штурме железнодорожной станции Богушевское Витебской области 24 июня 1944 года, двигаясь вместе с пехотой, тов. Петербурцев обнаружил группу немцев до 60 человек, накапливавшихся для контратаки. Быстро передав об этом на батарею и скорректировав огонь, тов. Петербурцев предотвратил и сорвал контратаку противника. От огня орудий на поле боя осталось до 40 гитлеровцев.
В боях за город Вильнюс 8 июля 1944 г. тов. Петербурцев, переправившись через реку Вилия вместе с ротами 1-го стрелкового батальона, ворвался в город и лично из своего оружия уничтожил трех немцев, а затем быстро передав данные о расположении огневых точек противника на батарею, под огнем противника нашел брод для переправы батареи через реку Вилию.
Вывод: достоин награждения орденом «Красная Звезда».
Командир 618-го стрелкового полка подполковник Мусланов п/п 25 июля 1944 г.
Командир 215-й стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал-майор Казарян п/п 27 июля 1944 г.
Награжден приказом частям 215-й стрелковой Смоленской дивизии № 052/н 30.07.1944 г. орденом «Красная Звезда».
3. К ордену Отечественной войны 1-й степени № 97 309
«Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг:
В бою при прорыве обороны противника на границе с Восточной Пруссией в районе города Ширвиндт 16 октября 1944 г., выдвинувшись в боевые порядки пехоты, выявил и указал батарее немецкие огневые точки, мешавшие продвижению наших наступающих подразделений.
Благодаря его правильной корректировке, батарея уничтожила у противника 3 пулеметные точки, подавила огонь двух минометных батарей, разбила тягач с боеприпасами и уничтожила до 40 гитлеровцев.
Умелое взаимодействие стрелковых подразделений с поддерживающей артиллерией обеспечило форсирование пограничной реки Ширвинта и вступление наших войск на землю Германии.
В бою 23.10.44 г. в районе сильно укрепленной деревни Дагутшен батарея, по данным тов. Петербурцева, уничтожила две немецкие пулеметные точки и парализовала огонь вражеского дота, дав возможность занять немецкие траншеи.
Вывод: достоин награждения орденом Отечественной войны 1-й степени.
Командир 618-го стрелкового Ковенского полка подполковник Мусланов п/п 4 ноября 1944 г.
Командир 215-й стрелковой Смоленской Краснознаменной дивизии Герой Советского Союза генерал-майор Казарян п/п 4 ноября 1944 г.
Приказом частям 72-го стрелкового Ковенского корпуса № 094/н от 12.11.44 награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
Начальник отдела кадров подполковник п/п 2 декабря 1944 г.»
Отцу повезло на командиров, которые безоговорочно поверили ему, бывшему военнопленному, и представляли его к награждению орденами. В частности, он был награжден орденом «Красного Знамени», который высоко ценится среди фронтовиков как старейший из орденов в Советском Союзе (он учрежден еще в 1918 году и даже старше ордена Ленина). А то, что получил его отец всего через полгода после того, как попал на передовую после партизанского отряда и через год после побега из лагеря военнопленных, – говорит о многом. В первую очередь о том, что он честно заслужил свой первый орден. Молодец, папка! Ну, а то, что награда была вручена ему без задержки, – это удача. Не всем тогда так везло на вручение орденов. Многие получили свои награды уже после войны, а кто-то и вовсе не получил, хотя и был представлен к наградам.