Джефф не спал всю ночь, пытаясь решить, можно ли рассказать капитану Мюллеру обо всем, что ему удалось узнать во время поездки в Феррит. Повернется ли у него язык назвать сына Джила Пендергаста убийцей? А если он это сделает, не разразится ли грандиозный скандал, в который окажется втянутой Пег Уоррен?

Он по-прежнему понятия не имел, где она. Может быть, мрачно раздумывал Джефф, ему лучше и не знать.

Наступило утро. Он встал, проглотил завтрак, плохо понимая, что ест, медленно оделся и отправился на работу по привычному маршруту — через парк, в котором еще не просохли политые ночью дорожки. Добравшись до здания Административно-хозяйственной корпорации, юноша вошел в дверь первого этажа и поднялся на третий. Смутно мелькнула мысль, что он не знает, какое задание ему дадут сегодня.

Но как только он доложил о своем прибытии, механический голос сообщил:

— Адамс, мистер Нунез хочет немедленно вас видеть.

Джефф несколько мгновений стоял, пытаясь понять, что могло понадобиться главному диспетчеру. Сообщение повторилось. Тогда он нажал на кнопку: «Принято», повернулся и пошел в сторону кабинета Нунеза. Секретарша еще не пришла, поэтому Джефф встал так, чтобы попасть в зону действия видеокамеры.

Моргнул огонек, в кабинете прозвенел звонок, и голос Фарлоу Нунеза произнес:

— Входи, пожалуйста, Джефф.

Юноша вошел.

— Садись, пожалуйста. — Вид у главного диспетчера был чрезвычайно серьезный. Он терпеливо ждал, пока Джефф устроится в кресле. — По-моему, у тебя неприятности. Что произошло?

Внутри у Джеффа все похолодело.

— Понятия не имею, сэр. Вы о каких неприятностях говорите?

— Мы получили меморандум, в котором содержится просьба немедленно пересмотреть условия твоего испытательного срока. Я не могу дать его тебе прочитать, скажу только, что тебя обвиняют в отсутствии старательности, нанесении мелкого ущерба частной собственности и непристойных выражениях, которыми ты отреагировал на замечание гражданина Внутриземелья. Кроме того, в служебной записке сообщается, что в последнее время ты работаешь значительно меньше, чем вначале. Мне приказано поставить администрацию в известность о том, на каких условиях мы заключили с тобой контракт. Я видел список мест, в которых ты побывал; существует мнение, что личные дела мешают твоей работе.

Джефф боялся пошевелиться. Волнения последних дней, усталость, а теперь еще новое потрясение… Неожиданно он разозлился:

— Мистер Нунез, я не пропустил ни одного рабочего дня, не прогулял ни одного часа. Я честно выполняю все свои обязанности! Вы же сами поставили меня в известность о существовании закона, который защищает здоровье граждан Внутриземелья, — я просто не имел права работать больше. Вспомните, я был готов выходить на работу чаще и сам это предлагал!

— Разумеется, помню, Джефф, и намерен отразить все это в своем отчете. Но ты и в самом деле стал реже здесь появляться. А составленный таким образом меморандум произведет плохое впечатление на того, кто будет принимать решение, имеешь ли ты право стать полноправным гражданином Внутриземелья. Похоже, ты кого-то страшно разозлил. Интересно — чем? Такие вещи совсем не в твоем характере.

Джеффа трясло от ярости, он сжал кулаки и вскочил на ноги.

— Я не сделал ничего… ничего такого! Тут все неправда! Я работаю не хуже других, даже лучше некоторых! Я не наносил ущерба никакой частной собственности. И не употреблял непристойных выражений — ни в чьем присутствии!

— Сядь, Джефф, — чуть нахмурившись, приказал Нунез. — Ведь не я выдвигаю против тебя обвинения. По-видимому, ты что-то сказал — какой-нибудь пустяк — и, сам того не сознавая, обидел важное лицо.

— Ничего подобного не было, мистер Нунез! Я вообще мало с кем здесь разговаривал, если только не считать…

Юноша неожиданно замолчал, отчаянно покраснел и почувствовал, как задрожали ноги. На самом деле есть несколько человек, которых он мог привести в состояние ярости. Не Пег, она развеселилась, когда выяснилось, что они с Джеффом угодили в историю! А вот ее отец, возможно… или кто-нибудь еще… кто-то очень ей близкий…

— Сэр, а кто обвиняет меня в плохом поведении?

— Я не имею права отвечать на этот вопрос, Джефф. Мне жаль, что приходится говорить о таких неприятных вещах, но твой статус дает тебе гораздо меньше прав, чем имеют остальные граждане Внутриземелья. Когда придет время, ты можешь потребовать у инспектора, который будет принимать решение о твоем гражданстве, чтобы он объявил вслух имя или имена тех, кто считает тебя виновным в нарушении обязательств, данных при въезде во Внутриземелье. Впрочем, если бы я сам их знал и назвал тебе, ты оказался бы в гораздо более тяжелом положении. Потому что тогда я не смог бы достаточно эффективно выступить в твою защиту.

Джефф уже был не в силах сдерживаться:

— Вам нет никакой необходимости что-либо мне говорить, если не хотите. И не нужно выступать в качестве моего защитника! Все, что тут написано, сплошное вранье! Никогда… я только… Проклятье, мистер Нунез, как же несправедливо! Мы ни за что… у нас в Колонии не стали бы рассматривать подобные обвинения, не сообщив имя того, кто их выдвигает!

— Пожалуйста, успокойся, — тяжело вздохнув, попросил Нунез. — Существование меморандума еще не означает, что тебя немедленно отправят в Южные земли. Все будет честно — характеристика, служебная записка и слушание. Тому, кто выступает против тебя, придется привести доказательства. Ему понадобятся свидетели.

— Доказательства? Свидетели? Могущественный человек, которому я помешал, в состоянии найти каких угодно свидетелей. Что я могу противопоставить такой силе?

Нунез снова нахмурился.

— Значит, ты все-таки разозлил кого-то, и тебе прекрасно известно кого. Джефф, мне очень жаль, что так случилось. Я сделаю все, чтобы тебе помочь, но мне необходимо знать факты. Тебе придется рассказать, что у тебя стряслось. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

Внутри у Джеффа все полыхало, он открыл было рот, чтобы ответить, но заставил себя сдержаться и только посмотрел прямо в глаза главному диспетчеру.

— Я… не могу, сэр. Дело обстоит совсем не так, как там написано. У меня даже нет уверенности в том, что я правильно понял, кто мой враг. Мне кажется, я знаю, но, возможно, еще два или три человека…

Нунез поднялся из-за стола.

— Итак, у тебя неприятности и ты не хочешь мне о них рассказать. По-моему, ты ведешь себя чрезвычайно глупо. Рано или поздно все выяснится. А пока я обязан защищать интересы и репутацию нашей корпорации. И потому сообщаю тебе рекомендации, которые даются в меморандуме: я обязан поставить тебя в известность, что тебе не следует покидать Гринвилл до тех пор, пока не будет проведено слушание по твоему делу. Скорее всего, оно состоится через неделю. Надеюсь, ты понимаешь, что мы — корпорация — не можем на законных основаниях приказать тебе оставаться в городе. Мы лишь высказываем свои пожелания.

Джефф не сводил с диспетчера удивленного взгляда.

— Получается, полиция тут ни при чем?

— Нет. Однако я уверен, что теперь они тобой займутся, причем вплотную. Я получил лишь неофициальное предварительное извещение.

Ноги больше не держали Джеффа, и юноша без сил плюхнулся на стул.

— В таком случае, почему мне не говорят, кто выдвигает против меня обвинения — если речь идет о представителе компании?

Нунез обошел свой стол и встал перед Джеффом.

— Джефф, честное слово, мне и самому неизвестно его имя. И я рад, что оно мне неизвестно. Причины я тебе уже назвал. Если, как ты утверждаешь, в записке содержатся ложные обвинения, возникшие по каким-то личным мотивам, это обязательно выяснится. Возможно, даже прежде, чем будет объявлено слушание. Сейчас я могу посоветовать тебе только одно — раз уж ты не хочешь поведать мне о своих проблемах: оставайся в городе и работай так же хорошо, как и прежде. С моей точки зрения, ты всегда честно относился к своим обязанностям.

Джефф печально посмотрел на него и сказал:

— Мне очень жаль, мистер Нунез, но я и в самом деле не могу вам ничего сказать!

Вернувшись домой после работы, Джефф немного остыл, а его гнев превратился в холодную решимость. Он включил коммуникатор и вызвал Центральную базу данных.

— Я бы хотел узнать имена крупнейших держателей акций Административно-хозяйственной корпорации в Гринвилле.

— Понятно, сэр. Вы желаете получить устный или видеоответ?

— Распечатку.

Джефф подождал, пока появится листок с нужной информацией. Оказалось, что двадцать человек владеют больше чем одним процентом акций компании. Несколько имен он знал, но одно сразу бросилось в глаза (не самое большое количество акций, но все-таки в первой четверке) — советник Уоррен.

Джефф прекрасно понимал, что не может просто так взять да и ворваться в кабинет советника или помчаться к нему домой. И потому он нажал на кнопку: «Городские официальные лица».

— Я житель Гринвилла. Мне нужно поговорить с советником Уорреном.

Наступила короткая пауза, во время которой раздалось несколько щелчков — просьба передавалась по инстанциям. Затем его спросили:

— Скажите, пожалуйста, какое у вас дело к советнику Уоррену?

На экране появилось лицо человека лет тридцати. Наверное, один из секретарей.

— Личное, — ответил Джефф. — И не имеет никакого отношения к политике или делам города.

Секретарь бросил быстрый взгляд направо, по-видимому, прочитал имя Джеффа и остальные данные, появившиеся на другом экране.

— Вы знакомы с советником Уорреном?

— Нет. Я его ни разу не видел. Назовите ему мое имя и скажите, что я намерен с ним поговорить, чего бы мне это ни стоило.

Брови секретаря поползли вверх, он заморгал, а затем еще раз посмотрел на монитор, стоящий справа, — по-видимому, переправлял копию разговора в управление полиции. Джеффу было все равно. Он ждал.

На лице секретаря еще раз промелькнуло удивление, а в следующую секунду прозвучал новый голос, хотя экран оставался пустым:

— Я советник Уоррен. Мне было страшно интересно, когда вы со мной свяжетесь, молодой человек. О чем вы хотели поговорить?

Как Джефф ни старался, ему не удалось заставить себя успокоиться.

— О том, что вы пытаетесь со мной сделать! И о том, что я скажу по этому поводу, когда придет время!

Наступило молчание, а потом прозвучал голос советника, в котором слышалось недоумение:

— О том, что я пытаюсь с вами сделать? Мне казалось, я еще ничего такого не предпринимал, хотя, должен признаться, подобные мысли мне в голову приходили…

— Если вы не назначите мне встречу, — прорычал Джефф, — я подстерегу вас в каком-нибудь парке или другом публичном месте. Или передам по радио на весь город, что я о вас думаю!

Неожиданно на видеоэкране появилось лицо советника, который посмотрел Джеффу прямо в глаза.

— Молодой человек, я не имею понятия, о чем вы говорите. Но, пожалуй, нам действительно следует с вами встретиться, чтобы прояснить ситуацию. Вы знаете мой домашний адрес?

— Естественно, советник Уоррен, — горько улыбнувшись, ответил Джефф. — Мне известно, как туда добраться.

— В таком случае сегодня вечером. В пять вас устроит?

Джефф взял напрокат гравимобиль и направился к хорошо знакомому дому. Он победил почти непреодолимое желание пролететь над садом и еще раз посмотреть на бассейн, где впервые увидел Пег.

А что, если она уже вернулась домой? Что, если они встретятся? Внутри у него все похолодело. Джефф некоторое время сражался со страхом и смущением, а потом решительно посадил машину на крышу дома.

Советник Уоррен ждал его у входа.

— Адамс? Должен предупредить вас, что я сообщил в полицию о нашей встрече и поблизости находится патрульная машина, хотя вашего имени я им не назвал — пока.

Джефф решил, что советник говорит правду. Любой из дюжины гравимобилей, находящихся в небе на расстоянии сотни ярдов от дома, может оказаться полицейским — без опознавательных знаков. И тем не менее, подумал Джефф, Уоррен очень рискует. Будь у гостя дурные намерения, он без проблем мог бы вытащить пистолет и пустить его в дело — никакие патрули не успели бы ему помешать. С каменным лицом юноша кивнул.

Советник рассматривал его несколько минут, а потом пригласил:

— Входите.

Джефф не сумел справиться с искушением и быстро огляделся по сторонам, — к его великому огорчению и радости, он не увидел Пег. Он взял себя в руки и повернулся к ее отцу.

Выше среднего роста, всего лишь на несколько дюймов ниже Джеффа, очень худой и моложавый. Джефф сразу заметил, что Пег невероятно на него похожа, и ему стало невыносимо больно. У советника был такой же тонкий, немного с горбинкой нос, такая же линия чуть выступающей вперед челюсти, такие же зеленые глаза. Роскошная шапка зачесанных назад волос отливала серебром. Белый комбинезон украшала простая бледно-голубая полоса. А еще Джефф обратил внимание на черные блестящие ботинки из натуральной кожи. Советник Уоррен был таким аккуратным и гладко выбритым, что, если бы не темный загар и сильные мужские руки, казался бы несколько женственным.

Если он и чувствовал какую-то неуверенность или вину, по его суровому лицу понять это было невозможно.

Джефф изо всех сил сражался с волнением и молчал до тех пор, пока они не устроились в комнате, по-видимому служившей советнику кабинетом — вдоль стен шли полки с настоящими книгами.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться. Я хочу задать вам всего два вопроса и уйду сразу, как только получу на них ответы. Зачем вы напридумывали про меня столько всякой чепухи? Разве вы не обладаете достаточным влиянием для того, чтобы меня просто уволили и отправили назад, в Колонию?

Сначала на лице Уоррена появилось удивление, которое быстро сменилось напряжением, а затем гневом.

— Послушай, приятель, ты сегодня уже во второй раз бросаешь в мой адрес идиотские обвинения. А теперь заткнись на время и позволь мне задать тебе парочку вопросов. В них, по крайней мере, будет смысл. В какую дурацкую историю ты втянул мою дочь? Почему она отказывается обсуждать эту тему? И почему местная полиция вдруг стала говорить загадками и не желает ничего объяснять?

У юноши от изумления отвисла челюсть.

— Пег отказывается… — Он с трудом перевел дух. — Я не знал! А что касается полиции, думаю, вам следует радоваться тому, что они не желают ничего объяснять. Один офицер очень подробно и старательно довел до моего сведения, что любой скандал, связанный с именем советника Уоррена, способен погубить вашу политическую карьеру.

— Мне было жутко интересно, с чего ты начнешь, — ухмыльнувшись, заявил Уоррен. — Рад, что ты заговорил прямо, зачем тратить время попусту? Пойми одну простую вещь — меня нельзя шантажировать! Ты ошибаешься, если думаешь, будто я дорожу своим положением. Мой пост не доставляет мне никакой радости — я согласился его занять только потому, что имею определенные обязательства перед обществом. Однако прежде всего я отец. И обещаю: если ты причинишь вред Пег или сделаешь ее несчастной, то перелетишь через Барьер с такой скоростью, что не успеешь заметить, когда это произошло! Надеюсь, тебе хватит ума сообразить, что я не блефую. В случае необходимости я не задумываясь отправлю псу под хвост свою чудесную работу и переживу все последствия такого шага, но ты получишь на полную катушку. Тебе понятно?

И снова Джефф от неожиданности раскрыл рот. Когда он справился с собой настолько, что смог говорить, он промямлил, заикаясь:

— Вред… Я причиню Пег вред? — Юноша с горечью рассмеялся. — Советник, если бы вы знали, в какую переделку я попал, пытаясь защитить ее имя… — Джефф замолчал и с трудом сглотнул. — Впрочем, возможно, вам все известно. Однако если вы считаете, что нашли надежный способ от меня избавиться, значит, вы не так умны, как я думал! Неужели, начав мне угрожать, вы рассчитывали, что вам удастся меня запугать и я от страха заползу в норку? Неужели надеялись, что я не буду за себя сражаться?

Уоррен, ничего не понимая, не сводил с гостя глаз. Затем очень медленно советник поднялся на ноги:

— Адамс, похоже, мы оба пали жертвой ошибок или неправильных выводов. Давай-ка попытаемся разобраться. Во-первых, ты сказал, что намереваешься защищать репутацию моей дочери?

— А вы, черт побери, что думали? — став пунцовым от смущения, спросил Джефф.

— Я думал, что ты угрожаешь ей скандалом, надеясь шантажировать меня. Я ошибся?

Джефф был так потрясен, что некоторое время не мог произнести ни слова.

— Я? Шантажировать вас? Именно по этой причине вы сделали запрос относительно моего испытательного срока?

Теперь пришла очередь Уоррена удивляться:

— Испытательный срок? Ты о чем? Подробные сведения о тебе я получил меньше часа назад и… — Он замолчал и тихонько выругался. — Кажется, я начинаю понимать. Кто-то направил по инстанциям официальную просьбу пересмотреть условия твоего испытательного срока?

Джеффа вдруг охватили сомнения:

— Да! Вы имеете в виду…

Уоррен вздохнул, покачал головой, словно пытаясь привести мысли в порядок, а потом улыбнулся Джеффу:

— Клянусь тебе — и могу доказать, — что говорю правду, я не имею никакого отношения к твоим неприятностям. Когда поступил запрос? Недавно?

Джефф так смутился, что уже почти ничего не понимал.

— Полагаю, вчера. Они… Диспетчер у меня на работе сообщил мне сегодня утром.

— Адамс, посиди-ка здесь, — приказал Уоррен, потом повернулся и быстро вышел из кабинета. Джефф слышал, как он разговаривает с кем-то по телефону из соседней комнаты. Через некоторое время советник вернулся.

— Молодой человек… я могу называть тебя Джефф? У нас тут возникла чрезвычайно необычная ситуация. Прежде всего должен тебе сообщить, что запрос, о котором ты говоришь, действительно сделан, а его копия отправлена по месту твоей работы. Иными словами, в Административно-хозяйственную корпорацию. Формально документ подан сегодня утром. Затем кто-то в полицейском управлении Гринвилла перехватил его — и произошла поразительная вещь: издан приказ не доводить его до сведения общественности.

Уоррен помолчал немного, с любопытством разглядывая Джеффа, а затем продолжал:

— В Приемной комиссии, естественно, имеется экземпляр заявления. Однако кто-то, чье имя члены комиссии категорически отказываются называть, связался с ними — их штаб-квартира находится в Сило — и попросил отложить принятие мер на несколько дней. Я подозреваю, что вмешался тот же загадочный незнакомец из полицейского управления Гринвилла. Мне совершенно точно известно, что он не наделен никакими официальными полномочиями, поскольку я переговорил с капитаном Мюллером. С моей точки зрения, произошло вот что: у тебя завелся могущественный враг, у которого повсюду есть свои люди. Он хочет, чтобы тебя арестовали, при этом сам старается остаться в стороне и сделать все, чтобы не выступать с показаниями перед членами Приемной комиссии. Я попытаюсь разобраться с тем, что тут происходит, но мне понадобится несколько дней. Ты можешь посидеть тихо и не высовываться?

— Вы хотите сказать, что на самом деле я уже нахожусь под арестом?

— Боюсь, что так. Приемная комиссия передала вполне четкие распоряжения на сей счет, и они занесены в компьютеры. В любом случае, пока мы не выясним, какие тут творятся делишки, тебе не следует усложнять всем жизнь и покидать Гринвилл. Иными словами, ты должен находиться в радиусе пятидесяти миль от здания муниципалитета. Сумеешь?

— Думаю, да, сэр.

— У тебя возникнут серьезные неприятности, если ты нарушишь приказ. И я ничем не смогу тебе помочь — хотя и намерен принять самое непосредственное участие в решении этого ребуса! А теперь, молодой человек, не пора ли сообщить мне, во что вы с Пег ввязались?

Джефф поколебался немного, потом, тяжело вздохнув, сказал:

— Мы в некотором роде наткнулись на дело человека, который жил под двумя разными именами. Мы начали… расследовать исчезновение одного моего знакомого, а оказалось, что он преступник. Больше я ничего не могу вам рассказать, сэр.

Уоррен внимательно посмотрел на него и вдруг расхохотался. Он смеялся, а Джефф думал о Пег.

— Джефф, ты готов мне поклясться, что вы с моей безрассудной дочерью сами не совершили ничего противозаконного?

Джефф внутренне сжался — он еще не забыл оправленных в золото запонок и булавки для галстука. Впрочем, он отдал их капитану Дженкинсу.

— Клянусь, мы не сделали ничего плохого!

Сейчас он хотел только одного — оказаться как можно дальше от дома советника Уоррена. Однако он собирался задать ему еще один вопрос:

— Советник, а вы не можете мне сообщить, кто же все-таки подал прошение о пересмотре условий моего испытательного срока?

— У меня есть кое-какие предположения, — мрачно проговорил Уоррен. — Но прежде чем я отвечу на твой вопрос — если вообще решу на него отвечать, — я бы хотел знать, почему ты считал виновником своих неприятностей меня?

— Ну… понимаете, сэр. Запрос шел через администрацию, а вы являетесь одним из крупнейших держателей акций. А еще история с Пег…

— Понятно, — вздохнув, сказал Уоррен. — Наверное, тебя можно понять. Но ты выбрал не того держателя акций. Среди нас есть человек, который является марионеткой в руках политика; он-то, как мне кажется, и есть твой враг. Я назову тебе его, но, ради всех святых, оставь свое знание при себе. Не стоит болтать о том, что ты услышал, на всех углах! Он намного могущественнее меня, как в области общественных отношений, так и в области экономики. Я решил открыть тебе его имя только потому, что в последнее время произошло несколько событий, на которые я не в состоянии закрыть глаза. Ты обещаешь мне молчать?

— Пожалуй, да, советник, — мрачно проворчал Джефф. — Вам не придется открывать мне никаких тайн. Насколько я понимаю, это может быть только Карсон Дэниел.

— Не стану спрашивать, каким образом ты пришел к такому выводу, — заявил Уоррен. — Напомню только, что все порядочные люди должны объединяться против типов вроде него. Согласен?

— Согласен, сэр. — Злость Джеффа прошла, и он грустно поднялся на ноги, собираясь уходить. Ему отчаянно хотелось спросить про Пег, но юноша не мог заставить себя вслух поинтересоваться, где она. Джефф поколебался несколько мгновений, а потом все-таки решился: — Советник, вы сказали, что Пег отказалась разговаривать с полицией.

— Да, и продолжает отказываться.

— И… она на меня не сердится?

— Сердится? Господи, да нет же! — Неожиданно Джеффу показалось, что мудрые глаза советника заглянули в самые дальние уголки его души. — Если хочешь, я тебе точно передам ее слова. Я думаю, ты настоящий мужчина и правильно все поймешь… это не мои слова и не мое отношение. В конце концов, она еще так молода.

Джеффу стало отчаянно нехорошо, но он заставил себя кивнуть.

— Пег сказала, что предложила отвезти тебя в Эмералд-Бэй потому, что ей наскучило сидеть в Гринвилле, и потому, что ей показалось, будто ты не очень хорошо ориентируешься во Внутриземелье и не очень понимаешь, как следует разговаривать с людьми. Она сказала, что вы попали в интересную, даже забавную ситуацию. Она сказала, что ты умный молодой человек, хотя и ужасно наивный. Она сказала, что для жителя Южных земель ты ведешь себя очень прилично и поразил ее своими хорошими манерами и опрятностью. Имей в виду, так сказала она, а не я.