Единственная вещь, которую Рааб запомнил на всю жизнь — плоскодонная, без киля корзина блимпа не может быть хорошей лодкой!. Так как поблизости не было отвечающих требованиям материалов, они установили на носу короткие мачты, придав им клиновидную форму. Фактически, после первого часа качания на морских волнах он почти решил повернуть назад к маленькому острову и перестроить конструкцию, но ужасное ощущение уходящего времени и увеличивающаяся возможность встречи с вражеским патрулем говорили за то, что надо оставить все как есть. Все, что было можно, они перенесли на корму, и неуклюжее судно высоко задрало нос. Результаты заметно улучшились, хотя данную конструкцию еще нельзя было назвать яхтой. Вместо того, чтобы зарываться носом в волну так, что все были вынуждены неистово вычерпывать воду, корзина теперь медленно вползала на гребень волны. Когда их импровизированная лодка срывалась с гребня и проваливалась вниз, это не доставляло приятных ощущений и даже первое время пугало их, но тем не менее сейчас их не заливало водой. К счастью, корзина блимпа была сплетена из гибкого и прочного дерева, так что на ней пока не было никаких признаков разрушения. Однако Рааб с сомнением посмотрел на нос и пробормотал Нику Русу:

— Если ударит встречный ветер, корзина может развалиться.

Тем не менее прорезиненная ткань баллона довольно хорошо прикрывала каркас.

Люди сидели угрюмые, но никто, увидев худобу Ника Руса и его парней, не захотел остаться на безымянном острове. Как Рааб и надеялся, Джон Кадебек и Вилли Вайнер склонили чашу весов на их сторону. Рааб говорил с ними по отдельности, но обоим сказал одно и тоже: уйдя с острова, группа нарушит планы находящегося среди них изменника подать сигнал вражескому патрулю. Конечно, оставался риск, что их могут заметить на открытой воде, но вероятность встретить вражеский блимп, блуждающий вокруг этих морских островов, была не очень большой.

Грести в воде было не тяжелее, чем в воздухе. Медленные взмахи весел не требовали большего применения мускулов. Как и в любом труде, с практикой становилось легче, Во время этой лихорадочной качки люди учились поднимать весла из воды, встречая волну, и делать гребки через равные промежутки времени.

Рааб, чувствовавший за собой вину за то трудное положение, в котором они оказались, сам взялся за весло. Он не требовал этого от Бена Спрейка, потому что его руки уже были в волдырях. Но даже сидя на веслах, Рааб вытягивал шею и осматривал небо. Утром оно было закрыто облаками, затем, где-то в середине дня, облачность разбилась на отдельные плывущие облака. Спустя четыре часа небо полностью очистилось, и море, словно по волшебству, из серого превратилось в светло-голубое.

За день они ели четыре раза, но понемногу, потому что никто не хотел испытывать свою сопротивляемость к морской болезни.

С восходом солнца немногочисленные вездесущие средних размеров словно для удовольствия перелетали над водой, иногда срываясь вниз к поверхности моря и разбрасывая во все стороны голубые искрящиеся брызги. Два раза огромные змеевидные головы поднимались из глубины в сотнях ярдов от лодки и свирепо смотрели вслед разбегающимся меньшим существам. Во второй раз морской монстр поднял над водой полные десять футов толстой шеи, чтобы рассмотреть неизвестный плавучий феномен, и даже немного приблизился, но затем, видимо, решил, что быстрее получит свой ленч, нырнув вниз, чем исследуя незнакомые обломки кораблекрушения.

В обоих случаях при появлении морских монстров талисман благоразумно оставался в лодке, лежа без движения. Хотя, проголодавшись, он поднимался в воздух, чтобы поймать себе пропитание, но склонности опускаться к воде не проявлял.

Остров опустился за горизонт и скрылся из вида, но тем не менее перед заходом солнца они довольно близко увидели огромный вражеский блимп, который совершал очередной патрульный рейс в этом районе. Рааб заметил, что его кулаки сжались, а маленький палец запульсировал. Он попытался рассмотреть детали блимпа.

— Весла не сверкают, — сказал он Нику Русу тихим голосом, — но отсюда я не могу увидеть и воздушные винты. Ты говорил, что на патрулирование ходят только весельные блимпы.

Рус пожал плечами.

— Судя по тому, что ты рассказал мне, они в последние дни могли внести изменения, — он тоже посмотрел на отдаленный блимп и усмехнулся. — Они делают круг. Возможно, они вообще изменили тактику и собираются приземлиться. Если они сделают это и обнаружат остатки «Пустельги», мы окажемся в затруднительном положении!

Рааб сидел и размышлял. На Лоури не только не использовались, но даже не построили ни одного блимпа с винтами, приводимыми в движение кривошипным механизмом. Некоторые энтузиасты несколько лет назад утверждали, что замена весел на пропеллеры даст блимпу большую скорость и маневренность, но это было не так. Хотя все-таки у них была одна выгода — практически любой человек с крепкой спиной и сильными руками без предварительного обучения мог сесть на сидение и крутить эксцентрический кривошип. И не нужен экипаж опытных гребцов. Из последних разведданных Рааб знал, что у Мэдерлинка насчитывается пятнадцать или шестнадцать подобных блимпов.

Он почувствовал, как расстройство и отчаяние окружили его. Неспособный сидеть спокойно, он поднялся и пошел к Поки Рэйджеру.

— Ты совсем вымотался, парень. Может, мне на время заменить тебя?

— Благодарю, капитан! — Рэйджер отодвинулся в сторону и облокотился на шкафчик, прикрепленный к борту корзины. Спустя минуту он угрюмо спросил: — Как вы думаете, сколько пройдет времени, прежде чем мы доберемся до нужного нам места?

— До Медового острова?

— Ну да.

Рааб почувствовал себя так, словно его стягивала петля из кожаной веревки. Только Ник Рус знал о его планах — возможно, это нелепая уловка, но он надеялся, что она выявит шпиона, скрывающегося среди его экипажа. Знал ли кто-нибудь из них, если не считать Руса и, может быть, одного или двух человек из его группы, где находится Медовый остров? И сколько времени может занять путешествие туда?

Он рисковал, хотя уже обсуждал это с Русом. Несколько громче, чем это было необходимо, он ответил Рэйджеру:

— Возможно, нам придется грести весь завтрашний день, но я надеюсь, что мы доберемся туда вскоре после захода солнца. Это даст нам возможность немного отдохнуть и провести ночную разведку.

Теперь все гражданские (включая и шпиона, кто бы он ни был) могли поразмышлять над этой ложью, которая так стесняла его. На самом деле Медовый остров был гораздо дальше; разница, учитывая, что они медленно плывут в неудобной плоскодонной лодке, могла составить два дня. Остров, к которому они сейчас направлялись (и он хорошо это знал), был меньше Медового. Еще один, не имеющий значения безымянный островок, который он несколько раз посещал в прежние времена.

Если шпион каким-нибудь образом обнаружит себя и ему придется вступить с ним в схватку, он не хотел, чтобы это случилось на занятом врагом острове! Если его план сработает, он оставит шпиона на необитаемом острове. Или… ладно, он еще не решил, что он с ним сделает. Вероятно, подумал он, когда придет время принимать решение, он будет способен сделать нечто большее, чем просто высадить его на остров.

* * *

Ночь и следующий день тянулись, тянулись и тянулись. Днем было хуже; когда облака рассеялись, неуклюжая лодка казалась такой же незащищенной (так, по крайней мере, думал Рааб), как насекомое на белой скатерти. Когда день миновал середину, в вышине пролетел планер. Рааб и его люди могли только неподвижно сидеть и безнадежно смотреть вверх.

Но планер, пролетающий на высоте около десяти тысяч футов над уровнем моря, высматривал блимп или блимпы. И хотя лодка была довольно большой и ее можно было заметить с такой высоты, вероятно, она затерялась среди волн. Планер в медленном зигзагообразном полете проплыл мимо них и скрылся в направлении берега.

С приближением ночи Рааб нервничал все больше. Работа на веслах хотя и помогала отвлечься, но немного. Солнце, тихо опускавшееся к горизонту, бросало золотистые ослепительные блики, отражающиеся на поверхности моря. Морские сущи сновали над морем и издавали пронзительные крики. Не беспокоясь, что может потерять равновесие, Рааб поднялся в середине лодки и посмотрел в южном направлении. Он мог отклониться от острова примерно на двадцать миль, и он знал это. С чувством внутренней пустоты он повернулся и посмотрел в других направлениях.

И он увидел его — низкий зубчатый выступ земли, почти потерявшийся в ярких последних лучах заходящего солнца. Он взял слишком далеко к югу! Ладно, все нормально, ему все равно придется сделать круг, чтобы подойти к острову со стороны небольшой бухты, которая, как он помнил, находилась со стороны открытого моря; а чтобы сохранить обман и подойти к острову в темноте, этот круг надо увеличить. Если находящийся среди них шпион знал Медовый остров или слышал о нем в разговорах, он мог знать, что бухта (где могла быть построена база со стоянкой для блимпов), обращена в направлении материка и что любую тайную разведку надо начинать с противоположной стороны.

Лучше не приближаться к острову до темноты. Каждый, кто был на Медовом острове или слышал о его размерах, мог заметить то огромное несоответствие, если посмотрит на этот остров при дневном свете. Но ночью — при свете единственной, самой маленькой луны, имел возможность увидеть остров, только приблизившись к нему…

* * *

Рааб неистово работал веслом, пытаясь удержать импровизированную лодку носом к берегу. Он даже не представлял себе, как это трудно — подходить к берегу во время отлива! Пока высоко поднятый нос еще мог вползать на волну, он держал направление; но теперь, вместо того чтобы подниматься, неуклюжее судно проявляло упрямую тенденцию повернуться широким бортом к волне и выйти, из-под контроля! Кроме того, это были не те вялые волны, а валы прибоя — длинные остроконечные волны, которые закручивались и со всей силой обрушивались на берег. — Мы проходим мимо бухты!

Рааб крикнул в ответ, что видит. Теперь слишком поздно беспокоиться об этом — доставить экипаж и груз к какой-то определенной точке берега было довольно тяжелым и трудным делом! Он всматривался в темноту, пытаясь предугадать приближение очередной волны. Луна, висевшая низко с левой стороны от него, не очень-то помогала. Он увидел белую шапку на гребне бросившейся на них волны, поднял весло и с отчаянием пытался выровнять накренившуюся лодку, и как только она поднялась на волну, согнулся и ухватился рукой за перила. Лодка поднялась, закружилась и, наклонясь, сорвалась с волны. Послышался треск дерева. Лодка, хотя и была наполовину залита водой, провалившись вниз, не опрокинулась, а глухо ударилась о песок.

Рааб выпрыгнул в кружащуюся воду, крикнул экипажу, чтобы они следовали за ним, и, не дожидаясь, пока все покинут лодку, боком начал тащить ее к берегу. Следующая волна догнала их, подняла й бросила дальше к берегу. Он увидел, как на берег выбросило оставленные весла, но одно все же осталось в воде. Он подбежал к нему и схватил, прежде чем его унесло в море. Ошеломленный, он еле волочил его и, подойдя к берегу, свалился в отступающую воду. Затем с усилием поднялся на ноги.

— Еще немного! — крикнул он. — Нужно оттащить как можно дальше…

Они нашли силы сделать это и протащили лодку вдоль линии кружащегося прибоя к бухте, которую назвать так можно было с большой натяжкой.

Маленький ручеек стекал с крутого каменистого гребня горы, тянущегося вдоль острова, и, приближаясь к морю, несколько расширялся в устье, создавая неширокий пролив с солоноватой водой. Но когда избитая лодка вошла в этот пролив, экипаж легко провел ее дальше, только немного подталкивая, чтобы сохранить движение.

Едва они достигли первых деревьев, укоренившихся в щелях среди камней, небольшие вездесущие, устроившие на них насест, сорвались в воздух и, описывая извивающиеся круги, прокричали протест на такое вторжение. Талисман «Совы», благоразумно поднявшийся воздух, когда они приблизились к берегу, сразу же приступил к охоте за своим поздним ужином.

Рааб дал себе и людям минутную передышку.

— Идемте! Мы должны убрать весла и выброшенный груз с открытого места и стереть все следы на песке!

Они устроили лагерь в пятистах ярдах от пляжа и в пятидесяти ярдах от маленького ручейка, на полянке, в чаще напоминающих пальмы деревьев. Они даже перенесли сюда лодку, не разгружая ее. Нежелание разгружать лодку Рааб пытался объяснить тем, что, возможно, следующей ночью им потребуется спешно эвакуироваться и в суматохе они точно ничего не оставят. Экипаж был сильно утомлен и удовлетворился этим объяснением.

Рааб проследил за разведением четырех небольших костров в хорошо укрытых местах для приготовления горячей пищи и расслабился — насколько можно было расслабиться при подобных обстоятельствах. В его мыслях кружился вихрь поспешных планов; его желудок напрягся от неизвестности. Теперь Раабу казалось, что его план выявления шпиона был смехотворным. Но он должен дойти до конца и сделать это один. Он мог доверять только Нику Русу и большинству, если не всем, из его парней, но, когда он уйдет, они должны будут контролировать ситуацию в лагере.

Он был слаб до изнеможения… Но это не могло ждать до тех пор, пока он отдохнет. Рааб собрался с силами и поднялся на ноги. Талисман, свернувшийся в клубок в полумраке, подобрался и издал мягкий звук.

— Останься! — сказал ему Рааб. — Ник, если кто-нибудь попытается идти за мной, останови его!

Ник, который был посвящен в его планы, с неподдельным удивлением спросил: — Ты куда, Рааб?

Рааб махнул рукой на запад.

— Вражеская база должна быть в двух милях отсюда за гребнем горы, на противоположной стороне острова. К тому месту ведет лесистая расселина, которая пролегает в трех четвертях мили западнее. Я хочу произвести разведку.

— Только не один, капитан! — возразил Рус. — Не лучше ли будет, если мы дождемся дня и выясним систему патрулирования острова?

Рааб покачал головой.

— Днем вдоль берега, вероятно, ходят пешие патрули, а над головой, несомненно, повиснут блимпы. Если я сегодня ночью смогу получить какое-нибудь представление о планировке базы, мы сможем более разумно осуществить свои планы на завтра. Мы не должны терять время. Подумай, патрульный блимп мог уже приземлиться на оставленном нами острове и обнаружить разрезанный баллон «Пустельги». Я думаю, они могут вычислить наше направление. В любом случае, мы не должны рисковать, — он сделал паузу и окинул взглядом группу полулежавших людей. — Кроме того, в одиночку это сделать легче. Если я пойду один, вездесущие не так сильно обеспокоятся и не устроят переполох. Я немного знаю этот остров, по крайней мере, лучше, чем кто-либо из вас.

— А если ты не вернешься, Джеран? — проворчал Джон Кадебек. — Мы доверились тебе, чтобы ты увел нас с этого острова!

— Если любой из нас будет схвачен или просто замечен, ни один из нас не получит шанса уйти, — ответил Рааб. Он специально затянул паузу, так как ему особенно хотелось, чтобы над его словами подумал шпион.

Внезапно Ник сказал:

— Рааб, если с тобой что-нибудь случится — не обязательно связанное с врагом, — мы не хотим сидеть здесь и ждать, когда умрем от старости. Если что-то случится, куда нам надо идти, чтобы найти тебя?

Рааб сделал вид, что задумался.

— Ну… я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме меня, покидал лагерь до завтрашнего дня. Ни один, понятно? Если я попаду в переплет, я хочу, чтобы вы держались, все вместе. Но если я не вернусь до полудня — а я рассчитываю вернуться вскоре после восхода солнца, — вы можете начать думать, что я мертвый или схвачен в плен. В этом случае, удачи вам всем! — он помолчал. — Недалеко отсюда к западу есть утес, который выходит к самому берегу. Если человек не хочет делать тяжелое восхождение в гору, он должен по колено в воде обойти этот утес. Расселина, по которой я намереваюсь пройти, находится сразу за ним. Там протекает маленький ручеек, гораздо меньший, чем этот. Я пойду вверх вдоль этого ручья; он доведет почти до самого конца пути. Весь путь пройдет под прикрытием деревьев и только несколько ярдов на вершине горы надо будет пересечь по открытым камням. Я остановлюсь там, лягу в тени и посмотрю вниз, на противоположный берег острова. Даже если я не смогу многого рассмотреть, там наверняка будут огни, и я увижу где и как пришвартованы блимпы. И что еще они там построили.

— Раньше там была большая база? — без выражения спросил Кадебек.

Рааб попытался сохранить лицо и голос беспристрастными. Если Кадебек шпион, то он, возможно, совершил ошибку, слишком точно описывая Медовый остров. Но также он не мог допускать неточностей.

— Здесь была вспомогательная база, место, где мы могли приземлиться, пополнить запасы свежей воды, собрать фрукты и поохотиться на сущих. Постоянного персонала здесь не было. Я не думаю, что, когда Мэдерлинк захватил остров, здесь кто-нибудь находился.

Кадебек взглянул на него и пожал плечами.

— Я бы не стал винить тебя, если бы ты взял на разведку кого-нибудь еще. Но раз уж ты настаиваешь сделать все в одиночку, удачи тебе, Джеран. — Благодарю. Рааб проверил свой нож, вытащил веревку, связывающую мешки с мясом, повернулся и пошел через чащу пальмоподобных деревьев.

Одна луна, Золотистая, была уже за горным хребтом, но Серебристая, находившаяся довольно низко на востоке, обозначила серебристую дорожку на поверхности моря.

Была поздняя ночь, и большинство обитающих здесь существ уже шали. Только одинокий вездесущий кружился над прибоем и издавал резкие крики. Возможно, он лишился самки.

Утес появился с правой стороны от Рааба. Он выбрал трещину в камнях, где мог согнуться и укрыться от лунного света. С этого места он начал наблюдать за небольшой полоской открытого песка, которую только что пересек, выйдя из рощи вееролистных деревьев. Всякий, последовавший за ним, должен будет пройти по этому месту. Он мог видеть свои собственные следы, оставленные намеренно и идущие так, словно он действительно пошел вброд вокруг утеса. Конечно, шпион, ускользнувший из лагеря, сразу может быть выявлен, если кто-нибудь сделает перекличку — Ник Рус намеренно должен был воздержаться от этого, — но шпиона это не должно беспокоить. Если он поверил, что они находятся на Медовом острове в нескольких милях от базы Мэдерлинка, больше не будет заботиться о маскараде. По долгу службы он должен сразу добраться до этой базы и поднять людей на ноги.

Рааба беспокоило то, что он рассказал своим людям. Во-первых — что, если шпион знал Медовый остров? Намеренно неопределенное описание в общих чертах подходило к Медовому — точно так же, как могло подойти к любому другому острову. Медовый, как и большинство расположенных здесь островов, имел горный хребет, тянущийся посередине острова, но на нем было, по крайней мере, четыре расселины. Одно это могло возбудить подозрения у шпиона. И если хорошенько подумать, неужели берег Медового острова со стороны моря также не охраняется? Ну, возможно, нет. Даже если командование врага допустит такую вероятность, что «Пустельга» прорвалась к морю, по логике они не должны ждать ее здесь. Но если враги не поверили, что в стране ущельев их атаковал один маленький блимп — ну, это довольно далеко отсюда. Следуя логике, они должны продолжать поиски в стране ущельев, там, где находится гелий.

По любым благоразумным расчетам врага, даже если «Пустельга» миновала все опасности, она должна быстро добраться до какого-нибудь маленького острова, взять груз гуано и, не задерживаясь, отправиться на Лоури. И они, если бы могли, действительно так и сделали бы. Никто не мог предсказать их дикую, сумасбродную идею добраться до Медового острова на лодке; это было из области снов.

Рассуждая так, он пришел к выводу и надеялся, что не ошибся, что на обращенном к открытому морю берегу Медового острова не должно быть ночной стражи. Эти рассуждения так же подходили для шпиона, как и для любого другого. Рааб нисколько не сомневался, что шпион был ловким и отважным человеком. Кто это мог быть?

Предположительно, их было два или больше; и, возможно, один из них — Джон Кадебек? Или он был только один, и это был Кадебек? Представитель экипажа имел твердое, алиби, подтвержденное Беном. Но Бен Спрейк-младший был слабым человеком. Не могла ли сильная личность каким-нибудь образом изменить воспоминания Бена — или даже запугать его и вынудить солгать? Или, например, Бен просто не захотел сознаться в своей невнимательности?

Рааб изменил положение, чтобы не затекли мускулы; сжал и разжал кулак левой руки, чтобы сиять напряжение с пульсирующего маленького пальца. Если Кадебек сейчас внезапно появится здесь, чтобы захватить Рааба, что может сделать Рааб? Как и любой офицер Флота, Рааб хорошо владел различными видами ближнего боя — он мог использовать нож, дубинку или древний посох. Он мог драться голыми руками и ногами. Но, вероятно, шпион также обучался этому; а Кадебек — сильный и энергичный человек.

Мгновения тянулись. Маленький вездесущий все еще кружил над прибоем, издавая резкие заунывные крики. Рааб на несколько дюймов повернул голову, чтобы посмотреть в том направлении. За границей тени от острова море было хорошо освещено обеими большими лунами. Приближающаяся час назад к острову лодка могла быть хорошо видна с вершины горного хребта. Не могли ли там находиться хотя бы несколько часовых, если бы это был Медовый остров?

Час назад? Или уже прошла вечность с того времени, как Рааб привел сюда свою неуклюжую лодку?

Он почти беззвучно что-то пробормотал про себя. Где проходит граница, когда нервничающий человек еще считает себя человеком?

Проползло еще несколько секунд…

Внезапно его нервы зазвенели. Казалось, он не увидел, а почувствовал движение в черной кайме чащи!

Его пульс тяжело стучал в висках, так что казалось, будто этот стук разносится на многие ярды! Он очень медленно повернул голову. Касается ли его лунный свет? Он думал, что нет. В любом случае, его тело могло затеряться среди разбросанных вокруг зазубренных камней. Он на дюйм передвинул правую руку ближе к ножнам. Был ли кто-нибудь в тени? При подобных обстоятельствах гражданские, в соответствии с их примитивными чувствами, стараются все как можно больше запутать…

В темноте возникло движение, и на песок выскользнула почти обнаженная фигура.

На какое-то мгновение Рааб был так изумлен, что не мог сдвинуться с места — он совершенно не предполагал увидеть здесь этого человека. Но за это время человек успел тихо (и с гибкой грацией!) пробежать семь или восемь шагов.

Рааб внезапно вышел на открытое пространство и недоверчиво произнес:

— ПОКИ?

Он не мог поверить своим глазам, и это чуть не стоило ему жизни. Словно быстрейшая из живущих на деревьях, земных кошек, которые адаптировались в долине страны ущельев, коротышка повернулся и не разгибаясь, бросил что-то, сверкнувшее в лунном свете.

Только бессознательный натренированный рефлекс спас Рааба, заставив его подогнуть колени, упасть и откатиться в сторону. Этот же рефлекс послал его руки к ножнам, чтобы выдернуть нож, отвел правую руку за правое ухо… В воздухе засвистел нож. У него не было времени перехватить нож и взять его за лезвие! Он метнул его так, чтобы он летел острием вперед и не переворачивался в воздухе! Затем, перевернувшись, Рааб оперся на песок, быстро, словно кошка, вскочил на ноги, прыгнув вперед и немного в сторону, чтобы увернуться от второго ножа, если он вдруг появится в воздухе! И в тот же миг его ускорившееся сознание отметило, что кремниевый нож попал точно в середину грудной клетки противника, а какая-то другая часть сознания зарегистрировала раздавшийся сзади металлический стук, когда брошенный Рэйджером нож ударился о твердый каменный утес, едва задев плечо Рааба.

Но это был не кремниевый нож!

Рэйджер схватился за торчащую из груди рукоять, пробежал по инерции еще пару шагов, пошатнулся и упал.

Рааб — над ним море раскаяния — прыгнул вперед. Рэйджер, маленький Поки Рэйджер! И Рааб убил его так, словно перед ним был Джон Кадебек, действительно представляющий угрозу, физически сильный человек!

Но теперь было слишком поздно раскаиваться. Он стоял абсолютно безвольный и смотрел на поверженного человека. Рэйджер перевернулся на спину, не отпуская застрявшего в середине груди ножа — ох, как точно он попал в цель! Лезвие пробило грудину и полностью вошло в тело. Возможно, оно задело сердце или какие-то другие жизненно важные органы.

Рэйджер закашлялся, и на его лице появилась гримаса, напоминающая усмешку.

— Я должен… был… понять… — задыхаясь, произнес он и умер.

Рааб подождал немного, затем со странным оцепенением наклонился, ощущая внутри какую-то пустоту, и, взявшись за костяную рукоять, дернул, освобождая кремниевый нож. Он воткнул его один раз, затем второй во влажный песок, чтобы очистить от крови, потом выпрямился и с минуту неподвижно стоял, рассматривая смертоносный снаряд. Был ли это его нож; знакомый до мелочей флотский нож? Была ли это его рука, которая послала этот нож? Он отсутствующе сжимал и разжимал левую руку, успокаивая пульсацию в деформированном маленьком пальце.

Затем он вернул нож в ножны, снова наклонился и затащил маленькое тело Рэйджера под деревья. Вернулся к темным пятнам на песке и ногой забросал их чистым песком. Он подошел к утесу и нашел бронзовый нож, который Рэйджер бросил в него с такой силой и точностью, какую едва ли можно было ожидать от этого маленького человека. Рааб поднял нож и сунул под ремень.

Он убрал все следы с песка так хорошо, как только мог, и скрылся в темной чаще. Где-то над прибоем все еще кричал маленький вездесущий.

* * *

В слабом свете маленького костра Кадебек посмотрел на нож, который ему протянул Рааб, и на его лице смешались недоверие и удивление. Наконец, словно не веря своим глазам, он пробормотал:

— Как… Где…

— Я думаю, — сказал Рааб, — было только одно место, где мы не смотрели. Подумай сам. Рукоять весла ведь полая. Он мог привязать один конец ремня к ножу, а второй к ручке весла, и опустить нож туда, чтобы он провалился к лопасти. Он мог висеть там сколько угодно. Когда появился шанс, он мог наклонить весло, чтобы нож выпал обратно. Бог знает, где он прятал его потом — возможно, в узлах с пищей, или в своих собственных вещах, или где-то еще, что мы уже обыскали, — Рааб сделал паузу. — Одна мысль чертовски досадна мне. Возможно, он даже не видел его до тех пор, пока не вернулся один к «Пустельге» и не убил Эммета Олини. Он мог вернуться за чем-то своим или… Возможно, едва нож оказался в его руках, он что-то сказал, что заставило Олини повернуться к нему спиной и перегнуться через перила…

Если не считать потрескивания маленького костра, там установилась полная тишина. Кадебек медленно ощупал лезвие ножа.

— Кончик погнут, — он повернул голову и посмотрел на Рааба. — Ты говоришь, он. Кто это? И как ты… — он оборвал себя, как только понял, что произошло, быстро поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. — Кто отсутствует?

Это был тот самый момент, который Рааб хотел видеть. Он попытался рассмотреть лица всех людей. Если на них и было что-то, кроме изумления, Рааб этого не видел.

Кадебек снова повернулся и посмотрел на Рааба. Его голос стал убийственным.

— Будь ты проклят, Джеран — что это значит? Мы все на месте!

Рааб холодно улыбнулся.

— Все? А где Рэйджер?

Кадебек сверкнул глазами и затрясся от смеха.

— Там… спит. — Он шагнул к лежащей ничком фигуре и слегка толкнул ее ногой. — Поки! Проснись! Наш капитан…

Он замолчал и на мгновение застыл, глядя на узлы одежды. В конце концов он искренне проговорил:

— Ну а я буду проклят трижды.

Рааб подошел ближе и увидел, что Рэйджер наломал веток, нарвал листвы и травы, набил всем этим свою одежду и сделал довольно убедительный манекен. Он выпрямился и повернулся лицом к Кадебеку.

— Ты бы никогда не назвал его снова маленьким Поки, если бы увидел, как он действовал. Словно молния! И ловкий — боже, какой он был ловкий! Всех нас он сделал дураками!

Ни один не спросил, что случилось с Рэйджером, только Кадебек спустя некоторое время задумчиво поинтересовался:

— А если бы он проскочил мимо тебя? Что, если… ну… он пошел другой дорогой? Все, что ему требовалось, добраться до базы и поднять крик…

— Ему пришлось бы здорово напрячь свои голосовые связки, предварительно проплыв около шестидесяти миль, — ответил Рааб. — На Медовый остров мы отправимся завтра ночью. Мы отдохнем здесь денек и понаблюдаем за небом, а также и друг за другом. Мы обнаружили шпиона но это не доказывает, что здесь нет других.