Когда Марк и Ким отъехали от Околотка, Марк спросил, — Ты, Ким, хочешь небольшой, но полезный совет? Не от ФБР Полиции, а как мужчина мужчине?
— Конечно, сэр, — с готовностью подтвердил Ким.
— Только, сначала я должен спросить: ты уже… хм, спал с Кэйт?
Ким снова покраснел, сейчас даже больше, чем ранее в Околотке.
— …Да, — наконец, выдавил он из себя.
— И как она? Я имею в виду: в постели?
— Мне… Мне не с чем сравнить, сэр… Видите ли… я – девственник. Был. До вчерашней ночи. Я знаю, для двадцати пяти лет – это странно…
— Ну, во-первых, нет ничего плохого или странного в том, чтобы быть девственником до двадцати пяти. До Обвала, это вообще было в норме. Я, например, встретил Мэри в 2006 году. Мне было – двадцать четыре. Моя жена, – единственная женщина в моей жизни. Но я вообще-то не про секс. Я – про Кэйт.
— Да, сэр?
— Я только хотел сказать: одобряю твой выбор, парень. Есть в ней что-то… необычное. Она – сильная личность. Превосходный материал для подружки. А то – женись на ней. Если ты готов, конечно.
— Вы… в самом деле так считаете? Вы знаете, сэр, как ни странно, моя мама сказала то же самое…
— Она тебя не отругала, что ты притащил домой безногую девушку со скейтом?
— Отругала, — признался Ким, — Но скорее для острастки. Чтоб мы прочувствовали, кто в доме хозяин. Зная маму, она как-то невероятно легко согласилась на то, что Кэйт будет жить у нас… Причём, сказала мне именно это: Кэйт – сильная личность. Только она говорила по-корейски.
— Вот как? Ну, тогда мой совет был тебе не слишком нужен. Я уверен, твоя мама знает жизнь куда лучше, чем я. Она сама – сильная личность.
— Спасибо за независимое мнение.
— На свадьбу – пригласишь?
— Непременно.
— Что я могу сделать для вас, ребята: я поговорю с начальством в Участке. Твой околоток уже давно нуждается в третьем депьюти. Сколько населения у вас в трущобах по последней оценке – шесть, шесть с половиной тысяч?
— Почти семь, — подтвердил Ким.
— На третьего депьюти майор Ферелли ни за что не согласится, – бюджет трещит по швам. Однако, если попробовать продавить должность клерка, причём гражданского, и инвалида, – кто знает, может быть, дельце выгорит. Конечно, они за такую должность платят фигню: тысяч пятьдесят в год. Всё же, это больше, чем Кэйт может собрать в программе «Пути Спасения».
— Спасибо, сэр, — кивнул Ким. — Это было бы очень здорово.
Надо сразу поговорить с майором, решил Марк. Сегодня же. Пока я ещё агент ФБР, а не безработный.
Вскоре Марк и Ким оказались перед той же лачугой семьи Хобсонов, которая была так же пуста, как и в прошлый раз. Тот же старик, который рассказывал им о своей службе в Кувейте, сидел на обычном месте – на противоположной стороне грязноватой тропинки, что служила тут заместо улицы.
— Доброе утро, сэр, — Ким подошёл к старику, — Помните, мы были здесь в среду? Если не возражаете, можно Вам задать ещё несколько вопросов?
— Конечно, господа. Никаких возражений! Задавайте ваши вопросы. Знаете, когда я служил в армии…
— Вот эта девушка – ваша соседка, сэр? Из той лачуги напротив? — Марк вытащил из кармана фото убитой.
— Секундочку, один момент, господа. Не так быстро, — старик похлопал себя по карманам и крикнул в приоткрытую дверь своей хибарки, — Изабелла, Изабелла, золотко, ты не видела мои очки?
— Вы знаете, моё зрение в последнее время стало слабовато, — признался он Марку. Мгновение спустя, среднего возраста женщина появилась на крыльце, держа в руке затребованный оптический прибор. У очков отсутствовали обе дужки, а стекло было только одно, зато очень толстое.
— Боюсь, господа полицейские, вы не того человека просите опознать ваше фото, — сказала женщина, — У моего отца зрение не просто «слабовато». Было бы честнее сказать: «совсем никакое»!
Ким изумлённо посмотрел на Марка. В среду, когда они спрашивали старика о соседях, они автоматически предположили, что он был способен видеть, что делается через дорогу! В оправдание, старик был настолько зациклен на своих военных приключениях в Кувейте, что задавать вопросы было не слишком-то легко.
— А Вы не могли бы посмотреть наши снимки, мэм? — Марк подал женщине фотографии убитых. Женщина сразу указала на фото девушки. — Это наша Ами, однозначно. Только теперь она хочет, чтобы её звали Мел. Живёт в той холупе, через дорогу. Обычно бывает дома в это время дня, примерно до обеда. А сегодня её почему-то нет… Хотя, я не видала её в последнее время. Немного странно, знаете ли… Других-то я редко вижу. Её сестрёнка, Джас, и два братика – они приходят домой только вечером, а уходят – ещё затемно. Однако, я не видела у них света. Не то чтобы я специально смотрела…
— Понятно. А этого молодого человека Вы не видели? — спросил Ким, указывая на второе фото.
— Я не уверена. Приходил к ним кто-то на прошлой неделе. Я думаю, это было в четверг. Но не могу сказать, тот это парень или нет. Не знаю, врать не буду.
— Мел и Джас. Вы их полные имена случайно не знаете, мэм? — спросил Марк. Учитывая их ляп три дня назад, он старался не пропустить ни одного факта.
— Старшая – Амелия, это точно. Хотя, все называют её просто Мел. Младшая – Жасмин.
— Амелия и Жасмин Хобсон?
— Амелия – это сто процентов, но – не совсем Хобсон. Она предпочитает другую фамилию: Хан, Хань, или Хаи. Что-то навроде. Азиатская такая фамилия, от её матери. Я не знаю, как это пишется…
— Странно. В базе данных Офиса Военной Карьеры по этому адресу указана фамилия Хобсон. Мы, собственно, сюда в среду и приезжали из-за этого, — заметил Марк.
— Трое младших у них – Хобсоны. По фамилии отца. Он был белым. Мел – не родная дочь, а падчерица. Она предпочитает свою старую, азиатскую, фамилию…
— Вы хорошо знаете их семью?
— Ну, мы не суём нос в дела соседей, если это то, что Вы имели в виду. Однако, невозможно жить от кого-то в тридцати футах [прибл. 10 м] целых десять… нет, уже одиннадцать лет, и притом не знать их вообще.
— Не могли бы Вы рассказать нам, что Вы знаете?
— Ну, мы перебрались в Хьюстон в 2019. Мы сами-то из Нью-Йорка, ну и Хобсоны тоже были оттуда. Роберт и Ре-Анн Хобсон, они работали в компании по разборке заданий – помните, было много таких?
Марк кивнул. Разборка зданий была популярным бизнесом в течение нескольких лет после Обвала. Когда рынок коммерческой недвижимости рухнул, многие офисные здания, особенно небоскрёбы в центре города, стояли пустыми, или ещё хуже: становились прибежищами нищих поселенцев, пьяниц или наркоманов. Компании по разборке зданий, или, как их коротко называли, разборщики, занимались сносом зданий, с одновременной утилизацией всех более или менее ценных материалов. Чуть позже эти же компании стали валить ненужные опоры электропередач и выкапывать из земли неработающие водопроводы и электросети.
— В общем, Роб всем тут помогал доставать стройматериалы. Он всегда знал, как купить материалы приличного качества по более низким ценам, — продолжала женщина рассказ. — Отличный Роб был сосед, мы не жаловались…
— Ваш отец сказал, что Роберт Хобсон погиб в аварии, да? — спросил Марк. Обычное дело, подумал он про себя.
Сразу после Обвала ещё существовали какие-то правила Техники Безопасности, компании использовали подъёмные краны и средства индивидуальной защиты. Однако скоро развал экономики внёс исправления. Разборщики перестали использовать механические подъёмные устройства, комбинезоны, респираторы и прочие «ненужные» вещи. Очистив очередной этаж от проводов, труб, стекла, гипсокартона и древесины, они резали арматуру газовыми горелками, выталкивая обломки из окон. Часто – с тридцатого этажа! Несчастные случаи происходили постоянно, а число погибших достигало нескольких сотен ежегодно. Однако, это было неважно: бизнес разборщиков был прибыльным, и там можно было заработать куда больше, чем копаясь в свалках или выращивая овощи. Недостатка в добровольцах не было. Роб Хобсон был счастливчиком, если ему удалось выжить в этом бизнесе целых семь или восемь лет…
— Да, это был несчастный случай. В 2024, если я не ошибаюсь. У Ре-Анн случилась тяжелейшая депрессия. Она умерла примерно полтора года спустя, в 2026 году. Врач сказал, это был рак лёгких – от асбестовой пыли. Лично я думаю, это всё от депрессии. Вы знаете, что психическое состояние и иммунная система связаны друг с другом?
— Значит, дети остались сиротами?
— Ну да, две девочки и два мальчика… Амелия – старшая. Ей сейчас девятнадцать лет. Я думаю – девятнадцать. Только она от первого брака Ре-Анн, ещё до Роберта. Жасмин сейчас около пятнадцати. А мальчикам, Мильтону и Альберту – десять и двенадцать, если я не ошибаюсь.
— Десять и двенадцать? — удивился Марк. Интересно, как они очутились в базе данных ОВК?
— Сэр, — он обратился к старику, — Вы сказали, что мальчики ходили регистрироваться для военной службы?
— Да, ходили регистрироваться! Если я сказал – ходили, молодой человек, значит – ходили! — Он, очевидно, был немного раздражён, что его дочь сказала полицейским про его плохое зрение.
— А, это, должно быть, инициатива местного ОВК, — догадался Ким, — Это они недавно начали. Что-то наподобие клуба бой-скаутов, раз в месяц. Ничего особо военного пацаны не делают, да ещё их кормят бесплатным обедом. Основная идея в том, чтобы заранее собрать данные про всех потенциальных призывников. Чтобы было кого в армию забирать, когда пацаны вырастут.
— О-кей, с этим ясно. А Вы случайно не помните про то, как девочек изнасиловали три года назад?
— Помним, как не помнить. Как такой ужас можно забыть? Полиция нас тогда допрашивала… Но, честно говоря, мы ничем помочь им не могли. Рано утром, Берти, то есть Альберт, прибежал к нам. Его трясло всего! Он сказал, что девочек ночью изнасиловали. Мы сразу набрали 911. В общем, Мел и Джас… Там была целая банда – пять человек. Мел досталось больше всех – её изнасиловали, как минимум, десять раз. Мальчиков насильники связали, но, в общем, ничего больше им не сделали. Странно, но мы не слышали ничего такого в ту ночь. Всё было тихо, как обычно… Ну вот, когда насильники ушли, Берти сумел освободиться от верёвок и побежал за помощью. Вот и всё, что мы знаем. Насильников так и не нашли, суда не было. Мел запретила Джас и мальчикам говорить об этом…
— Ясно. Вы сказали, что не видели соседей в последнее время. Вы имели в виду последнюю неделю?
— Да, где-то с неделю. Но я могу ошибаться. У них такой маленький светильник на солнечной батарее – он очень тусклый. Может быть, они и были дома, но я просто не видела у них света? Ведут они себя очень тихо. Мальчики и Джас – их вообще я вижу только по воскресеньям. Я обычно вижу только Мел. Она дома каждый день до обеда, потом уходит куда-то. Всегда здоровается, когда мимо идёт. Вот её я точно не видела всю неделю, и… это странно, как я и говорила…
— Мальчики ходят в школу, не знаете?
— Да. Это точно. У них есть школьная форма и учебники. Хотя, я думаю, что сразу после школы они ходят куда-то работать до самой ночи. Несмотря на то, что это не по закону.
— Вы знаете, в какую школу они ходят?
— Понятия не имею, сэр. Никогда их об этом не спрашивала.
— А как насчёт Жасмин Хобсон? Она учится или работает?
— Работает, сэр. На Куче, как многие тут.
— Насчёт Кучи. Вы это знаете наверняка, или только предположительно?
— Предположительно. Но я видела её с инструментами. Знаете, крюки для разгребания мусора? «На Куче» у всех такие. И ещё, у Джас один глаз как бы с бельмом, и на лице несколько небольших шрамиков. Как химический ожог. На свалке такое происходит сплошь и рядом.
Вскоре стало ясно, что соседи больше ничего полезного не знают. Поручив Киму писать протокол допроса, Марк позвонил Натали, — В общем, так. Имя убитой установили: Хобсон, Амелия. Она может также быть зарегистрирована под фамилией Хан, Хань, или аналогичной. Родилась в 2011 или в начале 2012. Ещё у неё есть сестра и два брата, имена: Жасмин, Мильтон и Альберт, фамилия у этих трёх однозначно Хобсон. Точный адрес… ну, в этих трущобах, все адреса являются относительными. Пишите: трущобы шоссе Гаррет, третий корейский квартал, второй поворот от пересечения с шоссе Саут-Лейк-Хьюстон. Если хотите, я сделаю засечку GPS и отправлю координаты по электронке.
— Пожалуйста, сэр, засечка GPS мне очень поможет. Кстати, я поражена скоростью вашей с Кимом работы. Я обсудила результаты поиска в базах данных с сержантом Зуйко. Ещё утром, до того, как он пошёл домой отсыпаться. Его оценка была не слишком-то оптимистичной. Он полагал, у Вас уйдёт минимум три дня на розыск, сэр.
— Ну, знаете, бывает и ФБР что-то делает быстро. Но в данном конкретном случае, к Киму и ко мне скорость работы отношения не имеет. Хотя нет! Это как раз Ким постарался. Представляете, он нашёл себе подружку. А у неё – дедуктивные способности Шерлока Холмса. Она и сделала всё остальное, — Говоря это в телефон, Марк улыбнулся Киму, который покраснел ещё раз.
— Интересно, что фамилия девушки – Хобсон, — заметила Натали.
— Именно! Мы тут с Кимом думаем, она и Ник Хобсон – сводные сестра и брат. Родители Амелии были из Нью-Йорка и Ник Хобсон – тоже из Нью-Йорка. Отец и мать Амелии скончались – в 2024 и 2026 годах соответственно. Их звали Роберт и Ре-Анн. Хотя, возможно, у Ре-Анн фамилия была не Хобсон, а Хан или Хань… Попробуйте раскопать что-нибудь в базах данных. Я подъеду в Участок во второй половине дня, мы ещё обсудим…
Марк и Ким опрашивали остальных соседей ещё часа два. Кроме того, что им уже рассказали ветеран «Бури в пустыне» и его дочь, ничего нового узнать не удалось.
— Я могу приехать сюда после наступления темноты, — предложил Ким. — Проверю, не вернулись ли Хобсоны домой.
— Только не слишком поздно. Ты ведь на выходном сегодня вечером? — ответил Марк. — Кроме того, моё шестое чувство подсказывает, что съездишь ты без пользы – дома никого не будет. Если моя гипотеза верна, Ник пытался вырвать семью из под контроля банды Во. Когда Ник и Мел были убиты, Жасмин предположила, что это дело рук Во и его «пацанов». Так что, дети сегодня вряд ли будут ночевать дома.
— Как же мы их найдём, сэр?
— Тут две возможности, Ким. Первая: они уже удрали из Хьюстона. За пять дней можно оказаться в любом месте Техаса или даже в соседнем штате. В этом случае мы их отыщем, только если нам очень крупно повезёт. Возможность номер два: Хобсоны до сих пор где-то в Хьюстоне, только предпочитают не ночевать дома какое-то время. Скажем, у них маловато денег для того, чтобы просто так сорваться и уехать. Если это так, мы можем найти Жасмин по месту её работы. Помнишь, что их соседка сказала? – Про бельмо и шрамы?
— Да.
— Так вот. Три года назад я слышал все три имени: «Жасмин», «Амелия» и «Хан» от одной девчонки на Бирже. Причём, у этой девочки было и бельмо, и ранки на лице – от взрыва аккумулятора. И по возрасту она – точно как Жасмин. Может ли всё это быть простым совпадением? Короче, завтра я нанесу визит на полигон дороги Маккарти. Если завтра Жасмин там не будет, я приду туда снова в понедельник. Может быть, у Жасмин в воскресенье выходной. Если она всё ещё в Хьюстоне – куда она от нас денется?
Не успел Марк оказаться в своём кабинете, как его телефон запищал мелодией, зарезервированной для частных звонков. Марк нажал на кнопку ответа.
— Марк, дорогой, — раздался взволнованный голос Мэри в динамике. — Майк только что с Кучи. Знаешь что? У него уведомление о призыве! Ты можешь приехать домой пораньше?
— Не уведомление, а повестка. Ты это имела в виду? Наверное, тут какая-то ошибка… Я сейчас приеду.
Не переодеваясь, Марк вскочил на велосипед и помчался домой. Несмотря на запруженные дороги второй половины дня, он сумел уложиться в пятьдесят минут.
На углу их тупичка, примерно в четверти мили [прибл. 400 м] от дома, он наткнулся на Уильяма, Клэрис и маленького Дэйви, возвращавшихся домой с Маршрута. В соответствии со стратегическим планом Клэрис, маленький Дэйви осваивал искусство поводыря. Для мальчика двадцати месяцев от роду ходил он даже очень уверенно, но с движением по заданному курсу у него было пока плоховато. В общем и целом, он двигался в направлении любого предмета, который заинтересовал его пол-минуты назад. Поскольку вокруг было много чего интересного, сохранять какой-либо определённый азимут у него не получалось никак. В семье постоянно подшучивали над Клэрис по этому поводу, намекая, что ей стоит подождать лет эдак с пять, прежде чем доверять Дэйви водить Уильяма делать Маршрут. На это Клэрис самоуверенно заявляла, что по научным данным у собак интеллект не выше, чем у двухлетнего ребёнка, однако, собак как-то учат водить незрячих. По её мнению, секрет заключался в том, что не собака ведёт человека, а человек ориентируется сам, используя собаку как сенсор взамен неработающих глаз.
Клэрис начала играть с сыном в эту игру сразу после возвращения Уильяма с «Мусоровоза». «Где у нас папины ручки?» — спрашивала она. И Дэйви радостно поднимал свои ручонки и шевелил пальчиками в воздухе. «Правильно! Это теперь папины ручки! А где у нас папины глазки?» Сын показывал пальчиками на свои собственные глаза. «Правильно, Дэйви! Это теперь папины глазки! А где у нас папины ножки?» Дэйви улыбался и хлопал по папиным коленям. «Правильно! Это папины ножки!» Малыш прекрасно разобрался, что ножки у папы в полном порядке, а вот ручки и глазки для папы будет теперь обеспечивать сын.
Иногда игра продолжалась, и на это продолжение Марк смотреть не любил. «А где у нас папина медаль, Дэйви?» Мальчик указывал на «Пёрпл Харт». «Молодец, это папина медаль! А где у нас папино ведёрко?» Нет проблем, мамочка. Вот его ведёрко (по сценарию игры, Дэйви полагалось найти красное ведёрко «Пути Спасения» и повесить его папе на шею). «Отлично Дэйви! Ты у нас умница! А теперь скажи-ка нам: кто твой папа?» — «Инвалид войны!» — с гордостью отвечал мальчуган. «А куда мы завтра пойдём, Дэйви?» — «Делать Маршрут!» — «Правильно, – делать Маршрут! А что мы будем говорить на Маршруте?» — «Поможем Инвалидам! Поможем Инвалидам!» Тут игра заканчивалась. Клэрис обнимала и целовала сына: «Правильно, Дэйви! Молодец! Так мы и скажем: Поможем Инвалидам!»
Сегодня они пробовали новое изобретение Клэрис. На Дэйви был надет детский поводок, Клэрис недавно купила эту штуку на толкучке. Вожжи поводка имели на конце петлю, которую Уильям должен был, в соответствии с задумкой, держать обрубком левой руки. Когда Марк подъехал, петля как раз свалилась с культяпки Уильяма, и Дэйви, почувствовав свободу, бодро затопал по направлению к соседскому почтовому ящику. Клэрис, тяжело поводя из стороны в сторону беременным животом, бросилась ловить убегающего.
— Опять навигацией занимаетесь? Как успехи? — осведомился Марк, спешиваясь с велосипеда рядом с Уильямом.
— Это ты, отец? Великолепно, — доложил Уильям, имитируя интонации бортинженера космического корабля из какого-то старого научно-фантастического фильма, — Прошли двести ярдов [прибл. 180 м] примерно за десять минут. По азимуту девяносто. Небольшие технические проблемы – буксир постоянно обрывается, и сенсор куда-то убегает. Учитывая, что в этом месте я вообще могу сам держать курс, и даже с гораздо большей скоростью, можно считать ходовые испытания в открытом космосе удачными, но только частично.
В знакомых местах, Уильям мог немного ориентироваться, используя бетонный бордюр дороги для определения направления. Не считая обязательного красного ведёрка на шее, одет он был сегодня совсем не так, как на видео с похорон. Он был голый по пояс, и вся его одежда состояла из камуфляжной расцветки шорт по колено и пары вьетнамок. Когда Уильям и Клэрис только начали работать в программе «Пути Спасения», Уильям ходил собирать пожертвования в полной униформе и с медалью «Пёрпл Харт» на груди. Теперь он носил форму и медаль только по особо торжественным случаям, на каждый день предпочитая одежду попроще. Он часто шутил, что его недостающие части тела были вполне достаточным доказательством того, что он служил в действующей армии: «Медалька «Пёрпл Харт» – это для тех, кто не может предъявить настоящие боевые шрамы». Действительно, за последние десять лет правительство раздало столько медалей «Пёрпл Харт», что надевать эту награду каждый день не имело большого смысла.
Клэрис наконец догнала Дэйви и подхватила его на руки. — Приветик, Марк. Сегодня у нас почти получилось. Дэйви всё делал правильно. Я только пришью ещё одну петлю к вожжам, чтобы они не сваливались.
— Не проще будет попросить кого-то, чтобы водил Уильяма делать Маршрут, пока ты будешь с грудничком, Клэрис? — возразил Марк.
— Да? И отдавать этому кому-то половину заработка? — не согласилась Клэрис. — Ладно, посмотрим. Время у нас пока есть. Что-нибудь придумаем. А почему ты сегодня так рано с работы, Марк?
— Мэри звонила, — объяснил Марк, — сказала, что Майку выдали повестку в армию.
— Надеюсь, его пошлют в ВВС! — засмеялся Уильям. Это была общеизвестная армейская шутка. Дефицит авиационного топлива, запасных частей и новых самолётов сократил деятельность ВВС почти до нуля. Теперь они только возили Президента в его «ВВС-1», да ещё начальство из правительства и Пентагона в немногих оставшихся корпоративных самолётах. Авиабазы и радарные установки были либо заброшены, либо укомплектованы более дешёвым гражданским персоналом, так что шансы среднего призывника на попадание в ряды ВВС были равны нулю.
— Там, наверно, какая-то ошибка, — сказал Марк, — если я правильно помню, членов семей, где есть инвалиды войны, не призывают в действующую армию. Может, это просто вызов на сборы резерва? Майк потренируется в лагере и вернётся через несколько недель, вот и всё. Так или иначе, прекращайте ваши «космические ходовые испытания», и побежали домой.
— Я тоже думаю, что на сегодня хватит, Рисси, — кивнул Уильям, скидывая вьетнамки — Вы с отцом прокатите Дэйви на велике, а я сам потихоньку дойду.
— Точно: дойдёшь? — осведомился Марк.
— А куда я денусь? Благодаря настойчивости моего капитана Рисси, отсюда я дорогу до дома знаю, как свои пять пальцев. Где бы эти пальцы сейчас не находились, ха-ха… Только заберите у меня тапки и ведёрко.
Клэрис сняла ведёрко с шеи Уильяма и вставила пальцы ног в оставленные на тротуаре вьетнамки. Сама она сегодня была не обута. Примерно с февраля Клэрис вдруг решила делать Маршрут босиком, и Марк начал подозревать, что его невестка пытается таким образом отсрочить покупку новой обуви. Её старые туфли были только что починены местным умельцем-сапожником с рынка, но этой паре было много лет, и скоро там уже нечего будет чинить. Каждый раз, когда у Клэрис с Уильямом накапливалась достаточная сумма, на горизонте появлялось что-нибудь более важное, и покупку сандалий приходилось снова откладывать.
Марк несколько раз предлагал Клэрис деньги, и каждый раз она легкомысленно махала ладошкой и отказывалась. Она то принималась доказывать, что ходьба без обуви укрепляет мышцы спины, то шутила, что всю жизнь мечтала быть как в известной поговорке, «босой и беременной». Она простодушно пыталась всех обмануть. Уильям поведал Марку под большим секретом, что Клэрис зачем-то ходила к супервизору программы «Трифт Стор». Наверное, получила от ворот поворот: в точном соответствии с концепцией «Социального Оптимума», бесплатная обувь для жены безрукого инвалида была бы аморальным и расточительным излишеством. А может, вмешался Старший Офицер Тодд, указав, что аморальная и расточительная пара кустарных вьетнамок на ногах поводыря уменьшает Дневной Сбор слепого инвалида на три с половиной процента в среднем.
Клэрис подняла Дэйви и усадила его на багажник. Это было любимым развлечением малыша: посидеть на велосипеде. Они двинулись домой: Марк катил велосипед, а Клэрис шла рядом и придерживала Дэйви, чтобы тот не упал. Уильям довольно уверенно двигался вслед за ними, ощупывая дорогу босыми подошвами.