Марк решил провести вторник в офисе. После вчерашних приключений на свалке, ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Он прикатил в Участок в начале восьмого, закрыл стеклянную дверь своего маленького кабинета и начал «работу с документами». Надо было ответить на две сотни сообщений электронной почты – ничего важного, просто обычный «шум».

Затем он закончил рапорт об осмотре места преступления. Подробная информация об Амелии Хан: полное имя, дата рождения, и так далее, были должным образом введены в электронную форму и отправлены в путь по волоконно-оптической линии на какой-то неведомый сервер ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия. Вот и всё, что осталось от девушки, подумал Марк. Небольшая кучка свежей земли на кладбище и несколько килобайт данных на сервере. Дело номер шестнадцать теперь было официально приостановлено, и добавлено к другим пятнадцати преступлениям «Мясника». Что нового они узнали? Не так много, решил Марк. Теперь они знали, что серийный убийца был хорошо сложенный мужчина, примерно как Алекс, и что у него была чёрная маска-балаклава и небольшой чёрный рюкзак. Плюс, конечно же, свидетель подтвердил, что у серийного убийцы были теннисные туфли тёмной расцветки, рабочие перчатки с резиновыми пупырышками и табельный армейский нож. Лучше чем ничего, но, безусловно, совершенно недостаточно.

Алекс был среднего роста: 5-9,5 [прибл. 176,5 см]. Если убийца был такого же роста, плюс-минус дюйм, около четверти взрослых мужчин в окрýге можно считать подозреваемыми. А что, если мистер Геллер ошибся, и убийца был немного выше или немного ниже? Тогда в число кандидатов можно смело записать пятьдесят процентов мужского населения. Они даже не были совершенно уверены, что убийцей был мужчина. Конечно, мужчина в качестве серийного убийцы был гораздо более вероятен, чем женщина. Однако, жертвы не подвергались сексуальному насилию, а, учитывая что стероиды для «качков» были по-прежнему широко доступны, женщина с ростом 5-9 и хорошо накачанными мышцами, одетая в чёрное, несомненно, могла сойти за мужчину. Вот, к примеру, Лиз, депьюти с проезда Меза, размышлял Марк. Дайте ей свободно облегающую чёрную куртку и балаклаву, кто бы мог сказать, что она женщина, особенно ночью, с расстояния нескольких сот футов?

Существует ещё одна возможность, конечно, подумал Марк. Что, если «Мясник» вообще не из района Шелдон-Рез? Например, возьмём по максимуму: что, если он живёт в тридцати милях [прибл. 48 км] отсюда? Это было бы примерно в районе Дайри Ашфорд на западе или озера Даттон на востоке. Как он добирается сюда за тридцать миль, чтобы совершать свои убийства? На велосипеде, естественно. Автомобили и лошади слишком приметны, автобусное сообщение почти не существует последние два года, а на омнибусе – это день пути в одну сторону. Тридцать миль на велике, с парой остановок для отдыха, это около четырёх часов. И такое же время, чтобы вернуться. Добавить несколько часов для совершения убийства. Вполне можно выехать из дому во второй половине дня и вернуться рано утром. Это немного надуманно? Марк не был уверен. Если убийца жил в центре Хьюстона, или даже дальше к западу, он мог быть одним из трейдеров, которые бесконечно ездили туда-сюда, подвозя морепродукты из портов Залива. Но, это значит, «их» убийца должен был иметь что-то вроде грузового велосипеда и должен был где-то ночевать. Марк сделал мысленную заметку, чтобы послать депьюти проверить охраняемые парковки и гостиницы трейдеров. Ему нужно было придумать несколько инновационных идей для нового плана расследования, а то на следующей телеконференции начальство ФБР в Вашингтоне прорежет ему и Бену по второй дырке в заднице. Или даже хуже: Бену прорежут дырку, а Марка – выпнут из ФБР. К сожалению, новые идеи не приходили в голову. В последние двадцать два месяца они перепробовали более или менее всё.

Во всяком случае, можно попытаться развить идею об убийце женского пола, как бы глупо это ни звучало. Марк запустил браузер и набрал в адресной строке URL базы данных Офиса Военной Карьеры. Он ввёл в качестве имени пользователя адрес своей электронной почты, и принялся вспоминать пароль. Ему как-то потребовалось два полных дня бюрократической волокиты, чтобы получить себе права доступа, но, как ни странно, он использовал свой доступ только пару раз за месяц. Куда проще сходить к судебным экспертам и попросить их порыться в базе.

Фредерик упоминал, что Офис Военной Карьеры будет теперь регистрировать девушек? Надо проверить, если мои дочери уже попали в эту проклятую базу данных, и надо начинать беспокоиться, решил Марк. Так как он имел доступ «только для чтения», интерфейс был прост. Он щёлкнул «женский» флажок в разделе «Пол», набрал «П*» в поле «Фамилия», затем нажал кнопку «Поиск». Две секунды спустя, строчки выскочили на экран. Девятнадцать совпадений. Палмер, Панини, Парно, Пибоди… фамилии Пендерграсс в списке не было. Слава богу, подумал он, пока ещё нет. Интересно, а сколько женщин вообще зарегистрированы в их районе? Он удалил «П» из формы и нажал «Поиск» ещё раз. После небольшой задержки, сервер ответил: «Обнаружено 1492 записи(ей)». Он ожидал большего. Очевидно, массовая регистрация девушек для призыва ещё не началась, и база данных содержала только волонтёров. В отличие от северных штатов, в Техасе служба волонтёром-контрактником не была столь популярна среди девушек. Имена волонтёров были аккуратно разбиты на страницы, по сто имён в каждой. Он бездумно прокрутил первую страницу, и его взгляд задержался на знакомой фамилии. «Боуэн, Алейша С., 05/23/09, волонтёр, ВМФ США, 08/26 – настоящее время, на действительной военной службе». «Боуэн, Ванда, 02/17/03, волонтёр, ВМФ США, 08/20 – 08/25, резерв-ВМФ». Он, вероятно, пропустил бы эти записи, если бы не «волонтёр» и не «ВМФ» в таблице. Кейти Боуэн, новая подружка депьюти Кима, подумал Марк. Она служила на флоте и именно волонтёром. Почему же её нет в базе данных?

Подозревая, что он напал на что-то важное, Марк щёлкнул «мужской» флажок и опять по кнопке «Поиск». Как и ожидалось, на этот раз сервер думал целых две минуты, прежде чем ответить: «К сожалению, в данном виде поиск вернул 338 521 записи(ей). Это слишком много для отображения. Пожалуйста, сузьте область поиска, предоставляя более подробную информацию в полях формы». Судмедэксперт Том говорил, эта база данных охватывает лишь пригороды с восточной стороны Хьюстона, чуть более миллиона человек, вспомнил Марк. Попробуем так. Он очистил «женский» флажок, набрал «Пендерграсс» в качестве фамилии и снова щёлкнул по кнопке «Поиск». Сервер сразу ответил: «Найдено 3 записи(ей)». Пендерграсс – довольно редкая фамилия. «Пендерграсс, Марк М., 09/10/82, зарегистрирован, NA, NA – NA, Особый резерв». «Пендерграсс, Майкл Д., 03/11/13, призван, Пехотные Войска США, 04/30 – настоящее время, на действительной военной службе». «Пендерграсс, Уильям М., 01/29/11, призван, Инженерные Войска США, 10/28 – настоящее время, на действительной военной службе». Удивлённый, Марк почесал в затылке. Первые две записи были, как ожидалось. Сам он никогда не служил, но был зарегистрирован в качестве особого резерва. В случае глобальной войны сотрудников ФБР могли призвать, чтобы пополнить ряды военной разведки и военной полиции. Майк только что прошёл медкомиссию и был где-то на пол-пути к тренировочному лагерю. Естественно, кто-то в ОВК обновил его запись. А вот последняя запись не могла быть правильной. Уильям был инвалидом уже девять месяцев и имел бумагу о почётной отставке, а теперь ещё и письмо о своей компенсации за увечья, хотя ещё и не оплаченной. При всем при этом, в базе он до сих пор числится «на действительной военной службе», с октября 2028 по настоящее время! Открытие было столь значительным, Марк не мог усидеть на месте. Он бросился к Тому, который был местным гуру по базам данных.

Судмедэксперт сидел за столом и стучал по клавишам – набивал какой-то отчёт.

— Можно оторвать Вас на секунду, Том? — спросил Марк.

— Хоть на весь день. Для ФБР я готов на что угодно. И на что угодно, чтобы не заниматься сегодня этой кучей дерьма. Мне поручено расследовать дело о хищениях бензина. Как будто никто не знает, что весь настоящий бензин, доступный для простых смертных в Хьюстоне, – украден из армии…

— Вы можете войти в базу данных ОВК? — Марк быстро объяснил, что него вышло с запросом, и через несколько секунд Том воспроизвёл тот же результат на своём экране. — Смотрите: вот мой сын Уильям до сих пор числится на действительной военной службе. Но ведь он – инвалид, уже девять месяцев.

— Устаревшие записи, сэр, ничего особенного. Видите ли, все почему-то считают, что компьютеры знают всё мгновенно. На самом деле, кто-то должен сказать базе данных, что Уильям уже не служит, так?

— Но… Уильям получил документы об отставке, когда был на «Мусоровозе», извините, Том, это «Санта-Лючия», плавучий госпиталь… Ещё в августе прошлого года! Наверняка, кто-то должен был изменить его статус в базе данных. А ещё, на прошлой неделе он получил бумаги об инвалидности. Значит, компьютер знает, что мой сын был уволен в отставку, разве нет?

— Это знает центральная база данных: Объединённых Вооружённых Сил, в Пентагоне. Наша локальная база данных ОВК – это совершенно другая система на совершенно другом сервере.

— Ну, и как в ОВК знают, что кто-то уволен из армии? Или погиб?

— А зачем им это знать? База данных Офиса Военной Карьеры нужна для того, чтобы призывать на службу. Если кто-то заканчивает военную службу, он возвращается домой и становится на учёт. Есть Федеральный закон, а ещё – законодательство Штата. Ты должен сообщить в местный ОВК в течение месяца после переезда к новому месту жительства, не так ли? Большого геморроя в этом нет. Можно через Интернет. Просто входишь со своим полным именем в качестве имени пользователя и своим Номером Налогоплательщика в качестве пароля… Но это работает только для военнообязанных. Ну, тех, кто годен к строевой.

— А почему инвалиды не могут зайти и зарегистрироваться по Интернету? — спросил Марк.

— Раньше могли. Десять лет назад, когда только ввели воинскую обязанность, там был в форме такой флажок. Надо было только добавить медицинское заключение в формате PDF. Ну вот: всякие умники просекли, что PDF можно подделать. Честно отслужил свои три года, приходишь и регистрируешься как инвалид. Хлоп, и ОВК ты становишься неинтересен, и больше тебя не беспокоят. Но потом все стали так делать, и в ОВК отреагировали. Теперь, если кто вернулся из армии инвалидом, в ОВК можно зарегистрироваться, но только персонально. Предъявив удостоверение личности. И отсутствующую ногу. И всё равно будут проверять в Пентагоне.

— Какая забота об инвалидах! Типа: вернулся на костылях и топай десять миль, чтобы отметиться в базе данных.

— Ну, когда они отменили регистрацию инвалидов, они примерно так и мотивировали: чего бедолагам в такую даль таскаться? Хотя, на самом деле, правила поменяли не из-за этого. Оказалось, что в любое время перед Офисом Военной Карьеры ждали в очереди калеки в форме. Когда один или два, а бывало и по два десятка. А это плохо влияло на моральный дух

— На моральный дух? Кого – инвалидов?

— Кого, к чертям, волнует моральный дух инвалидов? Я имею в виду пацанов-призывников, которые приходили туда же на медицинскую комиссию. Я по себе помню, пришёл в наш ОВК, по повестке. А там – целая бригада калек. Семь или восемь, все на костылях. Спрашивают у меня, ну, типа, по приколу: далеко собрался, парень? Никак в войнушку поиграть захотелось? Ну, тогда вперёд! Одна нога здесь – другая там! И дальше все шуточки в том же духе. За те пол-часа, что я ждал своей медкомиссии, я уже почти собрался дезертировать… В общем, чуть позже в ОВК сочли за лучшее, что инвалидам вообще не надо сообщать о своих передвижениях.

— Поэтому они продолжают числиться как на действительной военной службе?

— Ну да. Вот что происходит дальше. Один раз в год, администратор местной системы в Офисе Военной Карьеры делает, как это называется, «чистку базы». Он или она выводят список всех людей, которые были на действительной военной службе и должны были вернутся в течение предыдущих двух лет. Затем, отправляют этот список администратору в Пентагоне, а тот отвечает с обновлением статуса. Если военнообязанный был уволен в запас, но не зарегистрировался по месту проживания, ОВК начинает слать письма, звонить по телефону, или, ещё, просят нас, Полицию, сходить проверить по последнему известному адресу. Не регистрироваться – это уголовное преступление. Ну ещё, ОВК сверяет свои базы с Налоговой. На случай, если кто-то платит налоги, однако не хочет идти на войну. Те, кто потерялся, так и числятся в БД как на действительной военной службе. Они попадут в список проверки в следующем году. Автоматически.

— А что делают, если Пентагон отвечает, что такой-то солдат стал инвалидом или погиб?

— Тогда, запись помечают как «неактивную», и она больше не показывается. Кого вообще интересуют эти безногие-безрукие калеки? Офису Военной Карьеры они уж точно больше не понадобятся, ведь так?

— Понял, — подтвердил Марк. Мысль, что его Уильям твёрдо вошёл в категорию «безногие-безрукие калеки, которые точно больше никому не понадобятся» была несколько неприятна. — Теперь, можете вывести на экран всех женщин в базе данных?

Том повиновался, и список появился на экране компьютера. — И кого мы ищем?

— Её в списке нет. Новая подружка депьюти Кима, из околотка трущоб шоссе Гаррет. Она была волонтёром на флоте. По контракту. Видите вот тут: Боуэн и Боуэн, обе из ВМФ. Имя нашей девушки Кейти Боуэн, так что она должна была бы быть между этими двумя. А её нет.

— А когда она вернулась?

— Месяца два, я думаю.

— Нарушаем? Значит, она не сообщила своё место жительства в ОВК, так?

— Не нарушаем. Она вернулась инвалидом. Без обеих ног.

— Без обеих ног? У депьюти интересный вкус!

— Ничего такого. Она у него вообще – первая и единственная. С ногами или без ног, а с головой у неё всё в порядке. Она нам здорово помогла в этом деле с «Мясником». Обратно к базе данных, если то, что Вы мне рассказали, верно, эта Кейти Боуэн должна быть указана, как на действительной военной службе, так? Точно так же, как мой Уильям.

— Ну, значит, она не из восточной части Хьюстона, угадал?

— Нет, она вообще не из Хьюстона. Детройт, штат Мичиган.

— Именно поэтому она и отсутствует в этом списке. Видите ли, базы данных ОВК полностью децентрализованы. На случай большой, то есть термоядерной, войны. Только в одном Хьюстоне, есть семь независимых баз: Центр, Север, Восток, Юг, Запад, Побережье Мексиканского Залива, и ещё одна – для сельской местности в окрестностях города. Хотя, последняя и не такая большая, как остальные… У нас есть доступ только к базе «Восток Хьюстона». Наверно, подружка Кима до сих пор числится в её родной базе данных – в Детройте. Годика через три её волонтёрский срок закончится, и её запись оттуда удалят. Ей спешить некуда…

— Да, без обеих ног по самую задницу, спешить куда-либо – трудновато. Но, я правильно понял, что в базе данных Пентагона Кейти Боуэн будет сразу указана, как инвалид войны, так?

— Конечно. Пентагон хранит записи вечно. Даже для мёртвых. Однако мы не можем искать в них. В смысле, я имею в виду: делать дил-кью.

— Делать дил-чего?

— DLQ. Direct Logical Query. Прямой логический поиск. В базе.

— О, я помню, Вы объясняли это нашему майору… Ну, когда… Нашли сожжённый труп… Вы можете повторить ещё раз? Я тогда был занят своими мыслями, и всё прослушал.

— Конечно. К сожалению, если речь идёт о базе Объединённого Командования, мы только можем использовать DIQ, а не DLQ.

— Перестаньте сыпать алфавитом и начинайте говорить по-человечески. Вы разговариваете с гуманитарием, Том. Хотя, уже бывшим. Мне тут вчера пытались объяснить, как работает химический реактор. А до этого – про безопасный детонатор. Скоро и у меня наступит просветление.

— DIQ – это Direct Identification Query. Прямой идентификационный поиск. Он работает так. Вы должны предоставить полное имя человека и его военный идентификационный номер. То, что выбито на военном медальоне, так? Тогда, база данных возвращает Вам стандартную форму учёта на этого конкретного человека. Или, ещё, вместо идентификационного номера, Вы можете указать Номер Налогоплательщика. То же самое: полное имя и SSN. Очевидно, только один человек может иметь и то, и другое. База данных возвращает Вам строго одну запись или говорит Вам, что этот человек Пентагону пока не известен. Говоря проще, ответ бинарный: либо, «да, есть такой, вот его запись», либо «такого не знаем».

— А если я сделаю опечатку в имени? Или, скажем, неправильный SSN?

— «Такого не знаем».

— А что делать, если у меня есть отпечатки пальцев, и хочется узнать имя?

— А, это называется BIQ. Биометрический идентификационный поиск. Надо сначала составить дактилокод, ну, посчитать все эти «петли» и «дельты» на отпечатке. А потом вводим дактилокод, и база возвращает все совпадающие записи. Для одного пальца, может быть шесть или семь совпадений, для частичного отпечатка – ещё больше. Но это мы редко сами делаем. Дактилоскопия – это искусство. Мы доверяем это нашим леди из Бюро Идентификации, в штаб-квартире Полиции на улице Трэвис. Для полноты картины, могу добавить: есть также биометрические запросы для кодов ДНК и для радужной оболочки глаз. Всё.

— Значит, нельзя искать по адресу или по месту службы или по дате рождения, или по роду войск?

— Не-а. Ничего такого. Национальная безопасность.

— Что: национальная безопасность?

— В самих Вооружённых Силах, доступ к DIQ есть у очень многих. А вот DLQ – лишь у горстки людей в самом Пентагоне. Видите ли, если у кого-то есть доступ к логическому поиску, он может легко выяснить численность армии, сколько людей развёрнуты в каком месте и так далее. Любой шпион был бы просто счастлив.

— И что делать, если вам, к примеру, нужно составить список всех, кто служил в спецназе? Вроде того, что ты нам делал в прошлом году?

— Сначала надо отправить запрос офицеру связи ФБР в Вашингтоне. Она передаст запрос в Пентагон, и в течение месяца или двух, они вернут Вам все записи, соответствующие профилю. Но, этот тип поиска имеет очень низкий приоритет. Они всегда отвечают, но очень уж медленно.

— Однако, в тот раз Вы выдали нам список через несколько дней. Повезло?

— Нет, я использовал трюк. Просто сделал псевдо-индекс по местной базе данных ОВК.

— Псевдо-индекс?

— Изобрёл в свободное время между разделкой трупов и отслеживанием нелегального бензина. Сначала, лезем в местную базу данных ОВК и ищем всех подходящих кандидатов: по возрасту, датам службы и всё такое. Получается список из нескольких тысяч имён и SSN. Затем скармливаем весь список моей программке на «Питоне». Она лезет с каждым именем и SSN в базу данных Пентагона и достаёт оттуда запись о человеке. Точно так, как если бы я сидел за компьютером и делал множественные DIQ, но полностью автоматически. Сервер в Вашингтоне думает, что тут сидит бедный судмедэксперт и набирает имена и SSN всю ночь, как проклятый. На самом деле, судмедэксперт спит в тёплой постельке, а печатает за него программа-робот. Короче, когда я делал выборку для расследования по делу «Мясника», я запустил процесс вечером в понедельник, а к утру среды у меня на жёстком диске было несколько тысяч записей, выдернутых программкой из базы Пентагона. Дальше просто. У меня есть ещё одна программа на «Питоне», которая читает все эти записи и вводит что мне хочется в мою базу данных. Я использую для этого «MySQL».

— Круто. Таким хакером, как Вы, давно следовало заинтересоваться кому-нибудь в ЦРУ или в NSA. Ладно, я никому не скажу! К тому же, я понятия не имею, как Вы всё это просекли, Том… Итак, что Вы сделали дальше?

— Использовал «MySQL», чтобы сузить поиск. Я искал спецназ, «Морских Котиков», десантников, и тому подобное. В конечном итоге, осталось несколько сотен записей, представляющих интерес. Кстати, в тот раз Пентагон ответил примерно через пять недель. У них было шестьсот с чем-то в списке, а у меня было пятьсот девяносто девять. Они нашли пять или шесть парней, которых у меня не было. Помните, я ещё по электронке посылал Вам дополнительные имена? Зато, в моем списке было трое идеальных кандидатов, которых Пентагон не заметил.

— А большинство записей в обоих списках?

— Идентичны! Только, я получил мой результат на месяц быстрее.

Марк прекрасно помнил этот список. Шестьсот девять бывших военнослужащих, у которых могли быть навыки спецназа. Марк попросил Бенито Ферелли выделить для ФБР шесть полицейских на две недели. Майор выделил лишь двоих, зато на два месяца. Целых два месяца они ходили по адресам, задавая один и тот же набор вопросов. Что Вы делали в армии? Где Вы работаете сейчас? У Вас есть табельный армейский нож? Ответы на первые два вопроса различались. На вопрос о ноже почти всегда отвечали: да, есть; а почему Вы спрашиваете? Проблема состояла в том, что в то время ФБР почти не имело информации о преступнике. Табельный нож и рабочие перчатки с резиновыми пупырышками – это было всё, о чём они могли спросить. Притом, Марк запретил полицейским упоминать рабочие перчатки при расспросах. У них и так было слишком много утечек информации, и следователь боялся, что у «Шелдонского Мясника» появятся подражатели. Расчёт был на то, что кто-то из списка занервничает, столкнувшись с Полицией. Если бы кто-то при виде полисмена кинулся наутёк, это дало бы основания для дальнейшей разработки. Однако – не судьба. Если убийца и был в списке, у него хватило хладнокровия, чтобы оставаться спокойным во время короткого интервью. Ещё была вероятность, что «Мясник» услышит от полицейского вопрос об армейском ноже и решит заменить своё оружие. Это бы косвенно указало, что «их» человек был в списке. Однако, и тут не повезло. Нож в серии последовавших убийств остался прежним. Может быть, «Мясника» не было в списке потенциальных подозреваемых. А может, он решил оставить нож, как есть. Как было указано в психологическом профиле: осведомлён о возможностях современной криминалистики.

— Великолепно, Том. Как Вы думаете, могут ещё быть в нашем районе бывшие спецназовцы, не попавшие в Ваш окончательный список?

— Ну, для начала, те, кто решил не регистрироваться по месту проживания. Например, кто-то переезжает в Хьюстон из другого города, и «забывает» поменять адрес регистрации. В базе данных Пентагона, последний адрес будет недействительным, а ОВК и налоговики и знать ничего не будут. Хотя, большинство таких перелётных птиц на одном месте не сидит. Уклонение от налогов и уклонение от регистрации в Офисе Военной Карьеры. И то, и другое – это уголовные преступления. Так что, каждый год они – на новом месте. Или даже чаще.

— Ладно, этих на данный момент можно исключить. «Мясник» с нами уже почти два года. К сожалению… Было бы круто, если бы он решил куда-нибудь от нас переехать.

— Точно!

— Кто ещё может не быть в списке?

— Ещё переехавшие из других городов, если они не годятся для армии. Например, как эта безногая подружка депьюти Кима. Хотя, рано или поздно, таких всё равно регистрируют: в базе данных Пентагона и в Налоговой. Получение компенсационных выплат, протезные клиники, и всё такое прочее. Наконец, как я говорил, мой псевдо-индекс не видит тех, кого недавно уволили из армии, в пределах от одного года до примерно трёх лет. Устаревшие записи в базе ОВК, помните? Но в базе данных Пентагона эти, по определению, есть.

— Устаревшие записи – то есть инвалиды, кто до сих пор числится как на действительной службе? Как мой Уильям?

— Да, именно.

— Ладно, этих тоже можно пока не трогать. Насколько нам известно, наш «Мясник» – не инвалид.

— Понятно… Хотя, одна мыслишка сэр…

— Да?

— Между понятием «инвалид» и «не годен к строевой» есть некоторая разница.

— Например?

— Ну, если у кого-то внутренняя травма. Отсутствует почка, или сидит осколок в лёгком. Или, к примеру, если у человека ВСМД или устойчивая форма ТБ. Таких людей мало кто называет «инвалидами». Но к службе в армии они, естественно, не годятся.

Марк кивнул в подтверждение. Вакцинация ВИЧ, изобретённая ещё в 2015 году, помогла удержать под контролем этот опасный вирус. Энтузиазм от медицинской победы была недолгим. Новое венерическое заболевание, ВСМД, или Вирус Синдрома Мышечной Дистрофии, возникло словно из ниоткуда несколько лет назад, и с тех пор неуклонно распространялось. Это заболевание было не менее смертельно, чем СПИД, а ни вакцины, ни средств лечения до сих пор не придумали. Устойчивый к антибиотикам туберкулёз был ещё одной страшной неизлечимой болезнью, хотя в Техасе его последствия и не были столь заметны, как в некоторых других штатах.

Сейчас у правительства нет денег для исследовательских грантов в области микробиологии. Эй, да у них теперь не хватает ресурсов даже для производства и доставки уже известных вакцин! Двадцать лет назад, полиомиелит почти искоренили по всему миру. В США этой напасти точно не было лет пятьдесят. А сейчас – сообщения о вспышках «детского паралича» следовали одно за другим. В их квартале жили два мальчика с парализованными, скрученными конечностями – ужасное напоминание о крупной эпидемии полиомиелита Хьюстон пережил летом 2024 года. У Патрика и Памелы тогда ещё не было прививок. Марку и Мэри удалось купить вакцину почти через год после начала эпидемии. На самом деле, они даже не были уверены, что их дети не были инфицированы. Возможно, они и подцепили вирус, но им просто повезло, и болезнь прошла в лёгкой форме, не оставив последствий. Вся семья провела тот год в постоянном страхе. Марк припомнил, как Мэри объясняла младшим детям, почему они не должны посещать конкретно вот этот дом около шоссе, или играть с теми, кто жалуется на головную боль или повышенную температуру. И почему следует избегать этих несчастных маленьких калек, «мальчиков-паучков» – как все в квартале начали называть их через некоторое время. И вот теперь они проходят тот же опасный период с маленьким Дэйви. Малыш был на листе ожидания для обязательной вакцинации, однако полномасштабных эпидемий в Хьюстоне пока не было. Вероятно, надо подождать ещё год или около того, прежде чем найдётся порция вакцины. Ограниченные партии вакцин направлялись лишь туда, где в них нуждались больше всего.

— Если Вы хотите, сегодня по дороге домой я заскочу в Офис Военной Карьеры и попрошу их системных администраторов выдать мне список деактивированных записей, — предложил Том. — Они хранят все резервные копии. А завтра, я запущу мой псевдо-индекс и выкачаю данные из пентагоновской базы. Так что, мы получим список мужчин, которых мы пропустили в прошлом году. Если кто-либо из них служил в спецназе, можно будет сходить проверить.

— Хорошо, давайте так и поступим. Только – если у Вас нет ничего более срочного в плане. До ОВК – четыре или пять миль, что-то вроде этого? — неохотно согласился Марк. Идея ходить и стучаться в двери больных ВСМД или туберкулёзом была не слишком-то привлекательной. Тем не менее, стоило попробовать и это предложение. В отсутствие лучшего. Будем надеяться, что в новом списке не будет слишком много кандидатов.

— Не проблема, сэр. Как я сказал, для меня это по дороге. Ну, почти… Кроме прочего, мне хочется поглядеть там на одну девочку – системную администраторшу. Надо, наконец, установить, выглядит она так же круто, как её голосок по телефону или нет…

— А, ну это хороший повод, чтобы прокатиться лишнюю милю или две. Даже в дождь, — Будем надеяться, что дожди будут продолжаться какое-то время, подумал Марк про себя. «Мясник» никогда не убивал в дождливую ночь. Наверное потому, что не слишком много влюблённых парочек гуляло в лесу под дождём. А может, убийца просто не любил сырую погоду, — Кстати, а прошлогодние списки у Вас остались?

— Конечно, сэр. У нас в лаборатории ничего не теряется. — Это утверждение не было полной правдой. Полгода назад одного из депьюти в Участке поймали, когда он подменял героин в пластиковых пакетах с вещественными доказательствами на сахарную пудру. Но, действительно, с точки зрения хранения компьютерной информации, репутация отдела была безупречна. — У меня тут список всех возможных совпадений из Восточной базы данных, а также – прошлогодний список всех экс-спецназовцев. Который из них Вам нужен, сэр?

— Сколько человек в полном списке?

Том пощёлкал мышкой некоторое время, открыв нужный файл. — В полном списке – чуть меньше шестидесяти тысяч человек.

— Отслуживших полный срок и с полным комплектом рук и ног? Негодные к строевой не включены?

— Так точно. Этих я смогу добавить только завтра.

— О-кей. Можно оставить только тех, у кого рост – от пять-восемь до пять-десять?

Пальцы Тома пробежались по клавиатуре. — Четырнадцать тысяч записей, плюс небольшой довесок. Это называется, повезло. Пять-девять – это средний рост взрослого мужчины, так что нормальное распределение играет против нас. Если бы у нас на подозрении был гигант, или, наоборот, коротышка, поиск по росту имел бы смысл, а так…

Если им потребовалось два месяца, чтобы проверить шестьсот человек, проверка четырнадцати тысяч займёт… Ну, что-то около трёх с половиной лет, грустно подсчитал Марк, — А можно отсортировать из этих четырнадцати тысяч только тех, кто хорошо сложен? Скажем, наподобие нашего «Русского Медведя», где-то между 185 или 260 фунтами [прибл. от 84 до 118 кг]?

— Нет, не получится, сэр. В послужных списках указаны рост, цвет глаз и цвет кожи, но не масса тела. Наверное, в Пентагоне можно как-то получить медицинские карточки, но у нас прямого доступа к ним нет.

— Хорошо, давай копать с другой стороны. Из шестисот прошлогодних спецназовцев, можно отсортировать всех, кто ростом между пять-восемь до пять-десять?

— Легко, — ответил Том, набирая ещё один запрос. — Триста восемьдесят семь. Видите ли, для тех, кто в спецназе, распределение по росту не такое, как по всему населению. Например, те, кто коротковат ростом, не могут быстро бегать…

— …А те, кто слишком высокий – наверное, не могут хорошо прятаться?

— Где-то так!

— Ладно, пошлите мне список этих трехсот восьмидесяти семи счастливчиков. Я попрошу Бена, чтобы он дал мне пару депьюти. По крайней мере, в следующую пятницу мы сможем убедить Вашингтон, что мы делаем что-то полезное. И, ясное дело, заскочите сегодня в ОВК, если время будет.

— Будет сделано, сэр…