Хорошо ещё, что идти было относительно недалеко – около полутора миль [прибл. 2,5 км]. На углу их встретил местный депьюти.

— Зря мы вас, наверное, вызвонили, ребята, — извинился он. — Можно было просто заснять всё на телефон и вы бы выдали коронерское заключение заочно.

— Ну, раз уж мы всё равно здесь… Кто, кого и где убил? — поинтересовался Марк.

— Салун «Заглянем на пару крепкого» – вон там, — махнул рукой депьюти. — Вообще, очень приличное заведение. Хозяина знаю – отличный мужик. Сам туда хожу постоянно. У них всё было, конечно, закрыто, но грабители вежливо постучали, сказали, что они трейдеры, до дома далеко, всё такое, не позволите обсушиться? Ну, хозяин сжалился, открыл. А ребята начали вытаскивать пушки и ножики. Не учли только, что сын хозяина тихо-вежливо сидел за стойкой бара. С винтовкой в руках. А служил он в Мексике, и был там снайпером. Бах, бах – два выстрела, два трупа. Те трое, что не успели войти внутрь, сделали ноги.

Они быстро осмотрели место несостоявшегося вооружённого ограбления. Натали, пощёлкав камерой, надела латексные перчатки и упаковала в пакеты содержимое карманов неудачливых грабителей. Из оружия присутствовали: допотопный, семидесятых годов прошлого века, револьвер, блестящий бронзовый кастет и табельный армейский нож. Том снял карманным сканером отпечатки пальцев и уже через десять минут доложил, что грабители идентифицированы. Оба парня были из западного Хьюстона. Скорее всего, и в самом деле – трейдеры. Только сегодня не успели закупить копчёную рыбу в Галвестоне и решили подзаработать разбоем. То, что сын хозяина не превысил пределов необходимой обороны, было ясно с одного взгляда. Пулевые отверстия у обоих убитых были точно в верхней трети груди – стрелял, как учили, причём в нападавших, а не в убегавших. При этом, он до сих пор сидел на полу у стойки, закутанный в одеяло, с бутылкой дешёвого бурбона в руке, и его до сих пор трясло. Одно дело – всадить в кого-то пулю за пятьсот ярдов [прибл. 460 м], и совсем другое – вот так, глаза в глаза.

Оставив местного депьюти дописывать протокол и решать, что делать с трупами (при всём желании они не могли их забрать с собой – не на велосипедах же их везти!) команда Марка выбралась на свежий воздух, под навес рядом с дверями бара. «Артур» бушевал вовсю. Шоссе Беамонт ещё не было затоплено, но вода в сточных канавах уже стояла почти вровень с дорогой. Марк набрал ещё раз номер Фредерика Штольца. Снова гудки, затем: «Добрый день! Вы позвонили в компанию «Синтегаз». Я – директор…» Чёрт возьми, что он там делает? Он набрал телефон Мэри. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны мобильной связи,» — сказала трубка. Оставался ещё телефон Уильяма.

— Аллё, Марк?

— Клэрис! Мэри и Уильям ещё не вернулись?

— Ещё нет.

— А Саманта?

— Тоже нет. Вряд ли они сегодня вернутся. По «SRTV» показывают, на Восточном шоссе уже вода. Может, они у доктора ураган пересидят? Я надеюсь, Сэмми и Штольцы решили остаться на заводе, а не пробираться сюда.

— Понятно. Ладно, сидите и не высовывайтесь. Насчёт Саманты и Штольцев – я попробую сам до них добраться. Я перезвоню.

Он нажал «отбой» и повернулся к судмедэкспертам, — Том, можно гипотетический вопрос?

— Конечно. Обожаю всё гипотетическое, сэр.

— Если мы запрашиваем Пентагон не о конкретном человеке, а по профилю, ну: возраст такой-то, служил в спецподразделениях, и так далее. Может быть так, что нам какие-то имена не пришлют?

— Может, конечно. Администратор базы данных – тоже человек. А человеку – свойственно ошибаться. Errare Humanum Est. Так ещё древние римляне говорили. Хотя, у них, конечно, не было компьютеров, чтобы из маленьких ошибок делать огромные.

— Нет, я не о том. Не о человеческих ошибках, а если они убирают имена специально. Что, если кто-то во время службы занимался чем-то очень секретным? На атомной подлодке служил, например?

— Если на атомной подлодке служил, там так и будет написано. Сейчас это совсем не секретят. Они и в море-то не ходят. Но, если что покруче, какие-нибудь очень продвинутые диверсионные части или разведка, файл либо выдадут, либо нет. Помните, я говорил, что запрос занимает больше месяца? Ну, пару-тройку недель он просто в очереди дожидается, а потом – они ведь должны сами просмотреть карточки и решить, что Полиции следует знать, а что – нет. А почему Вы спрашиваете?

— Да так, есть одно соображение, — уклонился от ответа Марк. — Вот что, вы двигайтесь в Участок, а я заскочу проверю заводик Штольца. Тут недалеко – и мили не будет.

— Может, не стоит разделяться, в такую-то погоду? — неуверенно возразил Том, — Давайте – вместе пойдём?

— Не стоит вам туда-сюда таскаться. К тому же, наверняка, вы нужнее в Участке сейчас.

Скорее всего, его фантазии об Эрике Сполдинге – это чистой воды паранойя. Даже если именно этот, вычеркнутый из списков, Сполдинг и работает у Фреда, почему он непременно должен оказаться серийным убийцей? Боевой офицер, с высшими военными наградами, дважды ранен. Скорее всего – стратегическая военная разведка. Ну, посадили его за что-то. Отсидел. И даже не получил «отставки без почестей». Оставлен в своём звании и с медалями. Значит то, в чём он там провинился, – это не самое худшее из преступлений. Скажем, наотрез отказался участвовать в какой-нибудь военной операции? После операции «Газовый Щит» многие потеряли веру в своих отцов-командиров. Операция «Газовая Гангрена». Наверное, её не зря так назвали!

— Нет, ребята, вы со мной не ходите, — сказал он решительно, — Выйдем на шоссе, мне – налево, вам – направо. Я буду в Участке где-то через час. Может, – час с небольшим…

— Ладненько, удачи, — сказала Натали, — В случае чего – звоните.

Она скинула вьетнамки и закрепила их на багажнике, рядом со своей спец-сумкой. Том последовал её примеру и тоже разулся, повесив резиновые сапоги на раму велосипеда. Ливневые желоба не справлялись, и вода уже почти доходила до колен. Эксперты перешли вброд разлившуюся лужу и принялись толкать велосипеды по мокрому шоссе, наклоняясь против порывов ветра и залпов дождя.

Марк разуваться не решился. Переходя лужу у шоссе, он черпнул правым сапогом воды, но в принципе было уже всё равно. По крайней мере, ему ветер дул в спину, и идти, точнее, почти что бежать, притормаживая подгоняемый ветром велосипед, было довольно легко. Интересно, как же я назад-то пойду — подумал он.

Когда Марк приблизился к полигону дороги Маккарти, загаженные переулки были пусты. Перерабатывающие заводики были закрыты, но из некоторых труб поднимался дым, ещё более заметный на фоне дождя. Майк говорил как-то, что большинство плавильных печей работают днём и ночью. Наверняка, там внутри сидел кто-то, посматривая одним глазом на печь, а другим – на дверь. И сжимая в руках какое-нибудь оружие. Как в лавках и барах, все двери и окна мастерских были закрыты на засов. Марк коснулся было ручки одной из дверей, но потом решил не объявлять о своём присутствии. Несмотря на жёлтый полицейский плащ, испуганный охранник будет сначала стрелять, и только потом – задавать вопросы. Даже бэдж ФБР не поможет. Кто будет разглядывать какие-то там удостоверения в такой дождь?

Марк обдумал, что он скажет Сполдингу, если это был, конечно, тот самый Эрик Сполдинг, а не какой-то другой Сполдинг. Предположим, Фредерик, Мартин и Саманта уже ушли домой. Ночной сторож, конечно, будет на заводе, вместе с Жасмин Хобсон и двумя её братьями. Саманта говорила, что он был единственным, кто приходил на работу вечером и уходил утром. Двери будут наверняка заперты, и сторож будет вооружён. Будем надеяться, что от академии «Уэст-Поинт» у капитана Сполдинга всё ещё остались в мозгах армейские правила использования оружия: сначала идентифицировать цель, а уже потом – стрелять? Я снова предположил, что ночной сторож – это тот самый капитан Эрик Сполдинг, а не какой-то другой Сполдинг, напомнил себе Марк. Вполне возможно, что сторож начнёт палить в белый свет, как в копеечку, а потом окажется, что сторожа зовут Джо, и он – бывший баскетболист, причём – с грыжей?

Ещё очень может быть, что сторож – это и есть капитан Эрик Сполдинг, но к «Шелдонскому Мяснику» он никакого отношения не имеет. Тогда – всё великолепно. А вот если сторож – это и есть «Шелдонский Мясник», ситуация будет намного хуже. Марк не имел абсолютно никакой логической цепочки к тому, что Эрик Сполдинг был серийным убийцей. Всего лишь смутное подозрение, основанное на послужном списке из базы данных Пентагона. Юридически, арестовывать Сполдинга было не за что. Даже в первые годы после Обвала, когда соблюдение законности не было таким уж строгим, они бы постеснялись арестовать человека на основании столь расплывчатых подозрений. Причём, судя по файлу этого Сполдинга, арестовывать его без двух-трёх вооружённых депьюти – это трудное и опасное предприятие. Значит, об аресте не могло быть и речи. Но тогда, внезапный визит Марка на заводик скажет Эрику Сполдингу, что ФБР им заинтересовалось, и его поведение станет непредсказуемым.

Марку нужна была какая-то отговорка. Конечно! Жасмин и её братья. Это можно использовать в качестве версии прикрытия. Надо смотреть на Эрика Сполдинга, как на мебель. Типа, не мешайтесь, гражданин, я – из ФБР, за Хобсонами из Программы защиты свидетелей пришёл. Гражданских попросим не вмешиваться… Скажу: «Здравствуйте, я – старший следователь Пендерграсс, из ФБР.» Покажу бэдж. Дальше так: «Как Ваше имя, сэр? Эрик Сполдинг? Приятно познакомиться, сэр. Эти трое подростков – Хобсоны, они на заводе? Мистер Штольц Вам говорил, что их придётся переместить в другое место? Куда? Боюсь, я не могу Вам этого сообщить, сэр. Программа защиты свидетелей, знаете ли. Нам, наконец-то, утвердили финансирование. Лучше поздно, чем никогда, верно? И – спасибо за заботу о детях, сэр, бла, бла…» Если Марк разыграет этот диалог достаточно профессионально, Сполдинг, может, и не заподозрит ничего. Старший следователь Пендерграсс, тупой бюрократ из ФБР, делает своё тупое дело.

Наконец, Марк добрался до ворот заводика Штольца. Ворота были заперты, но над короткими обрубком кирпичной трубы котельной поднимался шлейф дыма, указывая, что реакторы работают. Майк говорил, что у них на заводе котельная должна была работать круглосуточно, и это было даже более важно, чем в переплавочных мастерских. Если бомбу запустили, останавливать её не стоит, пока весь цикл не завершится. Остановишь раньше – придётся вручную вычищать полу-разложившуюся пластмассу из резервуара.

Марк стучался в ворота несколько минут, пока кто-то изнутри не ответил, — Это ты, Джас?

Немного спустя в створке ворот отхлопнулось смотровое окошко, и какой-то мужчина выглянул наружу. Его лицо было в тени капюшона плаща. — Ты кто, чёрт возьми? Проваливай.

Марк вытащил бэдж и начал с заготовленной фразы, — Здравствуйте, я – старший следователь Пендерграсс, из ФБР.

— Надо же! Из самого ФБР! — за воротами загремел засов, и одна створка слегка приоткрылась, — Пожалуйста, входите.

Марк пощупал левым локтем свой «Глок», и, ощутив успокаивающую тяжесть пистолета, толкнул велосипед внутрь. Всё, вроде, идёт по плану. Однако, Эрик Сполдинг это, или нет?

— А Ваше имя, сэр? — спросил Марк, одновременно пытаясь разглядеть лицо сторожа. Пока, он лишь убедился, что сторож был одного роста с «Мясником» – точнёхонько 5-9. Ещё, у сторожа было оружие: гладкостволка двенадцатого калибра. В своей прежней жизни, это ружьё, наверное, использовалось для стендовой стрельбы – по тарелочкам, но теперь оба ствола и приклад были отпилены, превратив ружьё в бедняцкую версию тактического дробовика.

Ночной сторож громыхнул засовом, повернулся и сбросил капюшон плаща. Наконец, Марк увидел его лицо. Оно имело много общего с лицом капитана Эрика Сполдинга с фото из файла, но этот человек был однозначно не Эрик Сполдинг. Намётанный глаз Марка мгновенно насчитал с десяток различий: нос, форма уха, чуть выгнутые брови… Марк почувствовал огромное облегчение.

Человек протянул руку и представился, — Рик Сполдинг, ночной охранник. Как поживаете, сэр? И, хм, извините за обрез. Разумные предосторожности.

— Приятно познакомиться, мистер Сполдинг, — ответил Марк, пожимая руку, — И, я прекрасно понимаю, оружие просто необходимо. Лишняя осторожность ещё никому не навредила.

Укороченное «Рик» могло означать «Ричард», «Патрик» или, естественно, «Эрик», но это было, скорее, просто совпадение. Человек казался достаточно доброжелательным, и не выглядел обеспокоенным.

Сполдинг махнул рукой вглубь двора, приглашая Марка следовать за собой, — Чёртов дождь. Давайте лучше зайдём в офис, сэр.

Марк прислонил велосипед к воротам и двинулся вслед за сторожем. Какие у него шикарные резиновые сапоги, отметил он про себя. «Веллингтон». Такие сейчас даже в ФБР не достанешь. Ещё он отметил, что сторож не хромает. Расслабься, и не будь параноиком, скомандовал он себе. Это не тот Сполдинг. Совсем другой, совершенно абстрактный Сполдинг, просто ночной сторож с заводика на Куче. Десять тысяч шансов против одного, что это – не «Мясник».

У двери офиса сторож постучал сапогами, чтобы сбить налипшую грязь. Затем, он обстоятельно, неторопливо, распахнул дверь и жестом пригласил Марка войти.

— Чем могу быть полезен, сэр? — Произнёс он. Как какой-нибудь британский дворецкий из старого фильма.

Следовать заранее разработанному плану разговора не имело смысла, и Марк спросил напрямик, — Мистер Штольц, Мартин и Саманта? Они тут? Я немного волновался… Ну, ураган, всё такое… А звоню – отвечает автоответчик…

— Местная мачта мобильной связи отказала. После обеда телефоны не работали.

— А как же – автоответчик? Ну этот: «Здравствуйте, Вы позвонили на завод «Синтегаз»,» – и так далее?

— У мистера Штольца – дорогущий план. Автоответчик – он на самом деле на телефонной станции. Даже превращает голосовые сообщения в текст, очень круто.

— Ясно. Они ушли на завод утром: Фредерик, его Марти и моя Саманта. Я просто немного волновался за дочь. Вот, решил заскочить по дороге.

— А, как же я сразу не понял! Вы – отец Саманты и Майкла! — расплылся в улыбке сторож, — Великолепные у Вас дети, сэр, просто загляденье! Как там дела у Майкла – в армии? Знаете, когда Саманта начала тут у нас работать, я сразу сказал мистеру Штольцу: как хорошо, просто замечательно!

Тут сторож, конечно, врёт. Саманта сказала, что поначалу сторож проворчал что-то вроде: «и на хрена она нам тут?» Обыкновенный подлиза. Есть такой тип людей: всегда вам говорят только то, что вам приятно слышать.

— Так они здесь, или нет? — Переспросил Марк.

— Домой ушли. Уже часа полтора будет.

Марк посмотрел через полуоткрытое окно на залитый дождём двор. Грузовой трицикл Майка был на обычном месте – в углу под навесом. На платформе стояли две оранжевые канистры. Наверное, Фредерик, Мартин и Саманта решили не брать с собой трицикл. Толкать его под дождём было бы глупой затеей. Резиновых сапог под сиденьем трицикла не было. Хорошо, что Саманта догадалась обуться, подумал Марк. Если дорогу затопит, под водой может оказаться всякая гадость.

Он достал из-под плаща телефон и начал искать номер Фредерика, но заметил, что иконка сверху показывает отсутствие мобильной связи. — А где Жасмин и её братья, мистер Сполдинг?

— Их тоже нет, сэр. С утра мальчики пошли в школу, и Джас – тоже с ними. Наверное, испугались урагана, и теперь уже заночуют там? Не знаю…

С тобой всё ясно, Марк, — сказал Марк сам себе. У пациента был небольшой приступ паранойи. «Прозак» надо бы Вам попить, голубчик, для профилактики. Рик Сполдинг с завода – это не капитан Эрик Сполдинг из файла и не «Шелдонский Мясник». Саманта назвала его «странноватым» потому, что он просто такой подлиза. Но быть подлизой – это ещё не преступление. Не о чем беспокоиться. Фредерик и дети ушли домой. Жасмин и её братья проведут ночь в школе, всё безопаснее, чем здесь, рядом с работающими бомбами. А телефон не отвечал – да просто потому, что там что-нибудь сломалось. После Обвала, всё потихоньку ломается. Особенно – в ураган.

— Ну ладно, тогда я пошёл. Выпустите меня из ворот? — Попросил Марк сторожа.

— Подождите, сэр. На Вас же сухой нитки нет! Давайте, я сначала напою Вас кофе. У меня – великолепный желудёвый кофе. Почти как настоящий, — он пододвинул Марку колченогую табуретку, — Снимайте плащ. Присаживайтесь. Я настаиваю, сэр!

Марк решил принять приглашение. Он скинул плащ и осмотрелся в темноватом офисе. Обстановка была спартанской. У окна стоял импровизированный кофейный столик – фанерный ящик с самодельными ножками, покрытый несвежей клеёнкой. Вдоль стен были прибиты такие же самодельные полки, с какими-то папками и справочниками. Под стать столику и полкам были и три грубо сколоченные табуретки. В углу находился доисторический несгораемый шкаф, рядом стояли впритык два огромных обшарпанных рабочих стола с приткнувшимися к ним чёрными офисными креслами на колёсиках. На дальнем от окна столе была в беспорядке навалена гора бумаг и книг, а ближний – был пуст, не считая какой-то непонятной жестянки с контактами, тумблерами и кнопками. В дальнем конце помещения была небольшая дверь: то ли кладовка, то ли спаленка для ночного сторожа.

Сторож достал две кружки, дунул внутрь, чтобы убрать воображаемую пыль, и разлил в кружки кофе из термоса. Напиток и правда оказался великолепным, почти как настоящий кофе.

— Вы зря ходите вокруг нашей Кучи один, да ещё в такую погоду, сэр, — завёл разговор сторож. — Я бы, сэр, один – ни за что не вышел отсюда! Ни за какие коврижки! Оно конечно, у Вас пистолет, всё такое. Однако, не ровен час… В Участке-то знают, что Вы на Кучу пошли?

У Марка был во рту горячий кофе, поэтому ответить он не успел. В ворота кто-то постучал. Сначала робко, а затем в полную силу.

— Кого ещё чёрт принёс? — Озаботился Сполдинг, — Эти чёртовы крысятники с Кучи, наверное. Ну эти, знаете, у которых своей территории, ну, делянки, как они её называют, – нет… Пока дождь, наворовали пластмассы и притащили продать по дешёвке. Не пойду открывать, ну их нафиг.

— А может, это Жасмин и мальчики? — Возразил Марк. В ворота забарабанили снова, ещё более настойчиво.

— Да нет. Откуда Жасмин? Это точно крысятники. Я уже зарекался у этих гадов лом покупать. Подсовывают всякую гадость. Я в пластмассе – не разбираюсь. Я же – не химик! Все эти ПВХ, ПЭХ, Лексан, Делрин, Нейлон – в них сам чёрт ногу сломит! А мистер Штольц потом ругается. Одно из двух: либо не то купил, либо то, но много заплатил. И так, и этак – я кругом виноват.

Странно. Жасмин он теперь не ждёт, отметил про себя Марк. А когда он ходил к воротам в прошлый раз, крикнул как раз наоборот: «Это ты, Джас?»

— Ладно, пойду выгляну, — неохотно сказал сторож, снимая с крючка мокрый плащ. Как будто, он не решается оставить меня тут одного, подумал Марк. Сполдинг взял со стола обрез, переломил, взглянул на латунные головки патронов, защёлкнул снова. Тем временем, стук прекратился. Сторож поколебался немного, но потом всё-таки двинулся к двери. Через некоторое время сквозь шум дождя Марк расслышал: «Джас?» Потом щёлкнуло смотровое окошко, а через несколько секунд загремел засов.

Неожиданно, порыв штормового ветра ударил чуть сильнее, и дверца в дальнем конце офиса, звеня стеклом, распахнулась. Да, это точно была спаленка сторожа – каморка четыре на шесть футов [прибл. 2,2 кв. м], с топчаном у стены.

Чёрт возьми, подумал Марк. Поверх цветного детского одеяльца, на топчане лежали вещи. Два туго упакованных рюкзака: один огромный, из камуфляжной ткани, какой бывает у парашютистов-десантников, второй – маленький, чёрный, наподобие школьного. Поверх большого рюкзака были привязаны резиновые сапоги Майка (точнее – уже Саманты, поправил себя Марк.) Он знал совершенно точно, что это были сапоги Саманты, а не просто чьи-то похожие. На носке верхнего сапога была наклеена аккуратная заплатка. Марк отлично помнил, как в прошлом году его сын проколол где-то сапог, недели три сетовал, что никак не может найти правильный клей, кое-как заматывал дыру тряпками или изолентой и, наконец, провёл ремонт обувки по всем правилам.

Марка озадачило совсем не то, что у ночного сторожа были собраны вещи. Он просто приготовился к урагану «Артур», на случай если заводик начнёт затапливать. Не удивило его и то, что Саманта, вот так, запросто, одолжила свои сапоги сторожу-подлизе, а сама пошлёпала домой босиком. Тут нечему было удивляться. «По-настоящему» она обещала или нет, сегодня она найдёт себе какое-нибудь достойное оправдание. Ну, например, что шоссе было «та-а-ак замечательно затоплено», или что ей не нравится, как в сапогах хлюпает вода (тут уж трудно с ней не согласиться), или что-нибудь в том же духе. Марка даже уже не волновало, что под водой может оказаться всякая гадость: его младшие дети, как совершенно не-неженки, могут запросто отправиться босиком хоть на другой конец Хьюстона, и ничего им не сделается. Однако, при всём при этом: у сторожа уже есть пара великолепных «Веллингтонов». С чего бы это вдруг ему просить у Саманты ещё одну пару резиновых сапог?

И вдруг, Марк понял, точнее, каким-то инстинктом почувствовал, что его дочь не ушла домой, а была где-то совсем недалеко. Он тихонько вытянул из кобуры пистолет, опустил предохранитель, загнал патрон в патронник и осторожно выглянул в окно. И вовремя: краем глаза он заметил, как под дождём к двери офиса приближается ночной сторож, с обрезом наперевес. «Рик Сполдинг» двигался немного боком, осторожно ступая своими шикарными «Веллингтонами» по осклизлой глине. Так подбираются на расстояние уверенного выстрела охотники. Или спецназовцы. Марк поднял пистолет на уровень глаз и отступил в спаленку сторожа.

Ночной сторож, однако, не стал входить в офис. Толкнув слегка входную дверь, он обнаружил, что его каморка открыта, и понял, что водить за нос следователя ФБР больше не удастся. Бабахнув из одного ствола обреза не глядя вглубь помещения, он отскочил назад, и помчался через двор в сторону химических реакторов. Марк рванулся к окну, но сторож обернулся и выстрелил второй раз. Осколки разбитого вдребезги окна зазвенели по комнате. Пока Марк опомнился, «Сполдинг» уже скрылся за реактором номер три.

— Чего не стрелял, следователь? — Раздалось оттуда. «Сполдинг» говорил отчётливо, выкрикивая слова, как команды, чтобы перекрыть шум дождя.

— Успею ещё пострелять, — в тон ему отозвался Марк, — Где Саманта? Остальные?

— Ха, приятель. Ты уж извини… Саманту твою я – того…

У Марка оборвалось сердце.