Ночной сторож, однако, не стал входить в «офис.» Толкнув слегка входную дверь, он обнаружил, что его каморка открыта, и понял, что водить за нос следователя ФБР больше не удастся. Бабахнув из обреза не глядя вглубь помещения, он отскочил назад, и помчался через двор в сторону химических реакторов. Марк рванулся к окну, но сторож обернулся и выстрелил второй раз. Осколки разбитого вдребезги окна зазвенели по комнате. Пока Марк опомнился, «Сполдинг» уже скрылся за реактором номер три.
«Чего не стрелял, следователь?» - раздалось оттуда. «Сполдинг» говорил отчетливо, выкрикивая слова, как команды, чтобы перекрыть шум дождя.
«Успею еще пострелять,» - в тон ему отозвался Марк: «Где Саманта? Остальные?»
«Ха, приятель. Ты уж извини... Саманту твою я - того...»
У Марка оборвалось сердце.
«Да нет, шучу, шучу,» - выдержав драматическую паузу, продолжил сторож: «Жива твоя Сэмми. И все остальные тоже.» Между реакторами три и два неожиданно промелькнула тень. Марк снова не успел выстрелить.
«Хочешь убедиться, приятель? Саманта, милочка, скажи папочке, как ты его любишь...»
Тут же раздался голос Саманты: «Папа!!!»
«Саманта?! Ты в порядке?» - закричал Марк.
«...Да-а,» - неуверенно прокричала Саманта. Конечно, учитывая обстоятельства, «в порядке» было огромным преувеличением.
«Фредерик? Мартин? Жасмин? Мальчики?»
«Мистер Што...» - голос дочери оборвался, как будто ей заткнули рот.
«Цыц, сучка. Не разглашай диспозицию,» - сказал сторож. Потом, громче, для Марка: «Поговорили - и будет. Теперь ты знаешь, что дочка твоя живая. Пока - живая. Чтобы между нами не было недомолвок... Ты же не хочешь недомолвок, следователь?..»
«Не хочу,» - прокричал Марк. Все что ему оставалось - вести переговоры. У «Сполдинга,» или как там его настоящее имя, были заложники. В том числе - дочь Марка.
«О-кей. Для начала, приятель, я тебе вкратце объясню, что у меня тут заряжено. Пуля Минье , слыхал про такую штуку? Ну вот. Она работает примерно так. Ежели я выстрелю такой пулькой снизу в челюсть твоей дочки, ее прелестное личико останется тут. Целым и невредимым. И немножко удивленным. А вот за ее мозгами и верхушкой черепа - тебе, папочка, придется прогуляться до самого шоссе. Просекаешь? Теперь мы, тихо-мирно, пойдем с Сэмми через двор - в котельную. И не вздумай дергаться, приятель. У моего обреза - о-о-очень чувствительный курок. Скажи мне, что ты все правильно понял, приятель.»
«Понял,» - ответил Марк. Интересно, кто у него еще в заложниках и где они находятся? Фредерик и Мартин - это как минимум. Интересно, здесь ли Хобсоны и еще эти: кочегар мистер Кингсли и его дочь Черри? По логике вещей, остальные заложники должны быть в котельной, тогда «Сполдинг» хочет добраться туда, чтобы контролировать ситуацию и использовать всех заложников в переговорах. Однако, непонятно, почему Саманта оказалась за реактором номер два, а не с остальными.
«Хорошо, что понял. Постарайся обойтись без сюрпризов. Мы выходим,» - прокричал «Сполдинг.» В проходе между реакторами два и три показались Саманта и сторож. Дочь Марка шла впереди. Она была вымокшая до нитки, босиком, в подвернутых ниже колен джинсах и в разорванной на груди футболке. Рот девушки был заклеен серой изолентой, а руки были по-видимому связаны за спиной. «Сполдинг» двигался сзади, приставив дуло обреза к шее Саманты.
«Потихоньку, полегоньку,» - подбадривал Саманту сторож: «Вот и славненько. Теперь - не поворачивайся. Приставными шагами - влево. И, ради Бога, смотри под ноги и постарайся не поскользнуться. А то у нас будет несчастье.» Он шел пригнувшись и все время держался за ее спиной, минимизируя шансы Марка на прицельный выстрел. Да Марк и не стал бы стрелять. Только в кино пуля в голову убивает мгновенно, и заложник остается живым и невредимым. На самом деле, если преступник держит ствол направленным на заложника, а палец - на спусковом крючке, предсмертной конвульсии будет достаточно, чтобы произошел выстрел. В ФБР учили, что в подобной ситуации, даже в случае снайперского попадания в лоб преступника, заложник получает «свою» пулю с вероятностью более девяноста пяти процентов.
Сторож и Саманта, так же боком, дошли до проема в кирпичной стене котельной и стали пятиться внутрь. Марк увидел, как«Сполдинг» дотянулся левой рукой и поднял с верстака электрический фонарик. Потом они скрылись за кирпичной отгородкой бойлера. Голос «Сполдинга» раздался вдруг тише, но настолько отчетливо, что Марк чуть не подпрыгнул. «Молодец, приятель. Хорошо, что не стрелял.» Между окнами «офиса» с потолка спускалась пластиковая труба, а на конце у нее была воронка. Голос ночного сторожа раздавался из этой трубы.
«Испугался, приятель? Это - звукопровод. Одна из штучек нашего Арне. Вообще - это он для меня сделал. Ночью, котел остывает - тут в котельной звенит звоночек. А я это слышу в «офисе» и иду подбрасывать дров... Ну вот. Теперь - мы все на месте, связь работает, и можно начинать мирные переговоры. Так у вас в ФБР в инструкциях написано?»
«Давай так, «Сполдинг.» Как твое настоящее имя, кстати? Ты оставляешь всех заложников, и я даю тебе спокойно уйти отсюда. Стрельбы и преследования по горячим следам не будет. Это я тебе гарантирую. Дальше - твоя удача. Быстро побежишь - не поймают.» Пока Марк говорил, он не терял времени даром. Подобрав с пола кусок разбитого стекла, а с полки - рулончик изоленты, он отломил ножку у одной из табуреток и сейчас мастерил себе импровизированный перископ, чтобы осматривать двор без риска получить пулю.
«Мое имя тебе ни к чему. Я - не Сполдинг, это ты верно просек. Называй меня «Рик,» не ошибешься. А я тебя буду называть: «Марк,» пойдет? А насчет оставления заложников и ухода, ты, Марк, наверное, пошутил. Ты только доберешься до места, где твой мобильник зацепит сеть, и вся полиция штата Техас будет у меня на хвосте.»
«Хорошо, пусть будет «Рик.» А откуда ты, Рик, знаешь, что у меня телефон уже не заработал? Может, я уже послал СМС, и сейчас сюда мчится команда поддержки?» Он попробовал творение своих рук, высунув стеклышко «перископа» за кромку окна. Отражение было плохое, но кое-что разглядеть было можно. Двор был пуст. Он положил пистолет на пол и достал телефон. Сигнала не было.
«Ну, Марк, ты совершенно не знаешь Хьюстон. У нас теперь мобильную связь чинят так: кто первый приедет. Если телефонщики - тогда, скорее всего, починят. А если « разборщики,» то в этом месте мобильной связи больше не будет никогда. Они провода из земли наловчились специальной лебедкой выдирать, слыхал?» Это было сущей правдой. Вот, к примеру, в тупичке у Марка была отличная мобильная связь, а чуть дальше на восток - была «дыра» уже примерно с пол-года. Там однажды ночью команда « разборщиков» повалила мачту мобильной связи. Если пройти с пол-мили на восток, часто можно было видеть людей, задумчиво бредущих по тропинкам с поднятым выше головы мобильником. Так их «восточным соседям» приходилось принимать и отправлять электронную почту и СМС. В любом случае, шансы, что кто-то приедет чинить мобильную связь в районе свалки до окончания урагана, были невелики.
«Ладно, Рик,» - продолжил Марк переговоры, убирая телефон и поднимая с пола пистолет. «Давай так. Я выкину свой мобильник в окно. Ты его по дороге к воротам - подберешь. У Саманты телефон остался дома. У Фредерика ты телефон, наверное, уже отобрал? У Хобсонов телефонов нет, насколько мне известно. Как насчет Кингсли? У них тоже можешь забрать, ясное дело. У тебя будет не меньше двух часов, чтобы слинять отсюда. Главное, все остаются живы.»
«Давай лучше так, Марк. Ты выкидываешь в окно и телефон, и пистолет. Потом я тебя свяжу, как остальных. Когда ураган закончится, вас найдут и развяжут, а у меня будет больше суток, чтобы унести ноги из Техаса. Как ты сказал: главное, все остаются живы.» На наживку про Хобсонов и Кингсли сторож не клюнул, и сколько у «Сполдинга» заложников Марку осталось неизвестно.
«Это несерьезно, Рик. Я выкину пистолет, а ты мне пустишь одну из своих пуль Минье в лоб?» Если бы у ФБР по всем крышам сидели сейчас снайперы, может, и стоило бы предложить себя в заложники в обмен на дочь и остальных. Однако, снайперов не было, и разоружаться перед преступником было не более чем сложным способом самоубийства.
«А какая у тебя альтернатива, приятель? Что, если я засеку сейчас время? Скажем, пять минут. А по окончании этого, заметь, Марк, весьма условного, промежутка времени - вышибу мозги из твоего доброго соседа, Фредерика Р. Штольца, доктора философии? Знаешь, какая будет невосполнимая потеря для науки? Вот, наш доктор философии мне тут крутит головой. Наверное, не хочет пулю Минье в лоб, так, Фред? А дальше, я буду засекать по пять минут и стрелять дальше. Сэмми оставлю напоследок, так что у тебя будет время подумать над моим предложением.»
«А какая у ТЕБЯ альтернатива, Рик?» - возразил Марк: «Допустим, ты перестреляешь всех заложников. Тогда не о чем будет переговоры вести. Я тебя тогда отсюда уж не выпущу. Из Участка рано или поздно приедут меня искать. И я тебе могу одно гарантировать, Рик. Если ты заложников тронешь - быстрой смерти у тебя не получится. Если не я, так «Русский Медведь.» Мы тебя будем убивать очень, очень медленно. По кусочкам. Сначала, к примеру - отстрелим тебе мужские причиндалы.»
Сторож вдруг захохотал: «А вот с причиндалами, ты, приятель, сильно опоздал. Мне эти причиндалы отстрелили еще в Ливии! Верь - не верь, а у меня в штанах - звенящая пустота. Обрубок на пол-дюйма остался, чтобы пИсать. Я его называю: «мой клитор.» Операция по изменению пола, армейский вариант! А зато мне медальку дали. В качестве полного сексуального удовлетворения, ха, ха!»
«А ты когда был в Ливии?» - решил разрядить обстановку Марк. Если этот сторож и есть «Шелдонский Мясник,» поврежденные половые органы великолепно объясняли, почему ни у кого из жертв не было следов сексуального насилия.
«В девятнадцатом году, приятель.»
«Врешь! В девятнадцатом там еще не воевали!»
«Кто - не воевал, а кто - воевал. Я там был в « Поджигателях.» Собственно, потому что мы там были в 2019-м, - и получилась потом эта войнушка в 2020-м. Все было сделано - комар носа не подточит. Только, наши доблестные ВВС все прокакали. Хотя, им это не впервой.»
«Погоди, что за « Поджигатели?» Огнеметчики, что ли?»
«Сказал тоже: «огнеметчики!» Твоя наивность не знает границ. Вам что, про такое в ФБР не говорили? « Поджигатели» - это спецподразделение! Мы там сделали так, что это Ливия на Америку напала, а не наоборот... Хотя, все это фигня, старые военные приключения. Давай о чем-нибудь добром поговорим.»
Из «звукопровода» послышались стук и хруст - как будто кто-то колотил по пластмассе. Теперь Марк был почти на сто процентов уверен, что перед ним - «Шелдонский Мясник.» Однако, стоило запустить еще один пробный шар: «О добром у нас вряд ли выйдет. Скажи лучше, Рик, а с мясом ты что делал?» Если бы в этот момент Рик удивился: «С каким еще мясом?» - подозрение пришлось бы снять. У него, ведь, тоже нервы на пределе - спокойно соврать тяжеловато. Да и зачем ему теперь врать?
Однако, предположение подтвердилось. Рик также спокойно ответил: «С мясом-то? Что можно с мясом делать? Супчик. Отбивные. Венский шницель. Венгерский гуляш. Настоящая утонченная кухня! Человечинка - она вкусная. Говорят, кто раз попробовал - на всю жизнь.» Из трубы снова послышался стук.
«То есть, ты просто из-за мясаубивал???» - Марк все еще не мог в это поверить.
«Не-е-ет, приятель. Из-за мяса - я бы что попроще придумал. Нет. Ты знаешь, они в лесу - трахаются, а мне - завидно. Убил - успокоился. На какое-то время... Я тебе признаюсь, старик. Когда твой Майк тут работал, до армии... Он все рассказывал, как твои Билли и Рисси сосутся каждый вечер. А я, типа, слушаю: черт, сука! Вот я сижу, с руками и с ногами, и завидую! По черному завидую! И главное - кому? Слепому, безрукому инвалиду-обрубку! Так бы и убил, падла!»
Наверное, Майку стоило держать рот на замке, подумал Марк. «Ты, ведь, не пробовал, Рик. Если бы ты поискал хорошенько, нашел бы кого-то, кто бы любил тебя не только за твои яйца.»
«Ага. Разбежались. Я пробовал. Честно. Но без этой штуки в штанах, как-то все неправильно работает... А мясо - это так. Побочный продукт, чтобы добро зря не пропадало. У меня дед был - охотник. Так он всегда говорил: если убил, надо есть. Неправильно, если убивают, и оставляют гнить в лесу. А в общем - смотря с какой стороны к этому подойти. В сущности, я делал то же самое, что наше родное американское правительство, только, так сказать, частным порядком.»
«То есть?» - опешил Марк.
«Ну, ты, Марк, вроде, не дурак. Должен был сам разобраться. Неужто тебе ФБР вместе с «CNN» так все мозги прополоскали?»
«Ну нахер! При чем здесь правительство?»
«Ладно, просвещаю. Наши большие шишки в Вашингтоне потихоньку кушают Америку. Да чего там: Америку. Весь земной шарик они кушают. Каннибализируют, так сказать.» Снова раздались осторожные удары по пластику.
«Что ты мелешь? Каннибализируют? В каком смысле?»
«Ну, не в самом прямом. Покане в самом прямом. Но очень близко к этому! У тебя старший, Билли, да? С войны пришел - без рук и слепой. Можно тебя спросить: а что он, собственно, делал в Венесуэле? Как военный инженер? А? Бензин добывал - на минных полях! Вот, сейчас Майка туда же забрали. Они его тоже пошлют бензин добывать. В Венесуэлу, или еще куда - неважно. По Теории Вероятности, вернется он, скорее всего, без ноги. Или без обеих. Если вообще вернется, конечно. Куда мясо делось? Правильно: из мяса получился бензин. А бензин кому? Правильно: шишкам в Вашингтоне, федеральный округ Долбаная Колумбия. Просек логику, приятель?»
«Ты моих сыновей не трожь, падла! Уильям за Родину пострадал,» - огрызнулся Марк. Фредерик говорил то же самое, подумал он про себя. Тогда, на веранде, они пили пиво по поводу проводов Майка и Арнольда. Только вместо «бензин» Фред говорил «нефть,» а вместо «Вашингтон» - «Пентагон.»
«Ну, я имею право говорить, что хочу. Тоже, вроде как, за Америку пострадал. И вообще: Свобода Слова. А за Билли - извини. Привел пример поближе к сердцу, так сказать,» - примирительно согласился «Мясник:» «Давай не будем переходить на личности. Пусть будет не Билли, а абстрактный молодой человек с твоей улицы. Значится так: забирают парня на войну. Трах-бабах, оторвало ноги. И что наше уважаемое, демократическое, очень прогрессивное правительство дает пацану взамен? Подержанную униформу. Медальку-другую на грудь. Плюс еще кучку довольно бесполезных зеленых бумажек с портретами великих Президентов. Бери, инвалид! Мы себе еще напечатаем. Твоему Уильяму, кстати, за оторванные руки - сколько отслюнявили?»
«Пока нисколько. Обещали только. Обещанного - три года ждут,» - признал Марк. «Мясник» говорил правду, и от этого становилось страшно. А действительно, что получили Уильям, Кэйт Боуэн, Пол, их сосед из дома напротив, и все эти остальные инвалиды взамен своих искалеченных жизней, оторванных рук и ног?
«Вот и я про то же. Три года. Ничего, он подождет. Куда ему спешить, правда?» - продолжил «Мясник» свое объяснение: «Короче, родители отправляют здоровых, сильных парней на войну, а получают вместо них калек или посылочки с медальками. Ребята теряют на войне руки-ноги, а взамен - да почти что ничего. Только: «благодарим за службу.» Ну, некоторые счастливчики, вроде твоего Билли, еще в придачу к «спасибо» получают красное ведерко «Пути Спасения.» Типа: а им больше ничего и не надо. Теперь от мальчиков перейдем к девочкам.» Снова какое-то постукивание по пластмассе.
«Ты о том, что девушек начнут в том году в армию призывать?»
«Это тоже. Но это, пока, не массовое явление. А вот тебе массовое. Правительство заставляет баб рожать. Как можно больше, так?»
«Насколько я знаю, никто никого не заставляет.»
«Ага. Таки и не заставляет? Аборты - запретили! За аборт теперь срок дают. И доктору, и пациентке - по пятнадцать лет. Втрое больше, чем за преднамеренное убийство. Пилюли от залетов - запретили. Гондоны - не запретили еще пока, да только где ты их теперь купишь? А по закону: девочка в четырнадцать, как твоя Сэмми, к примеру, - считается половозрелой особью. Хоть трахайся, хоть рожай, хоть замуж. И в проститутки можно - все пути у нас открыты. Вот, Марк, мне Сэмми тут кивает. Хочет сказать, что она уже... Нет, она пока еще не то, что ты подумал. Пока- просто половозрелая особь. По закону. Просекаешь? Это же программа размножения! Все устроено так, чтобы у правительства было побольше мяса! На будущее.»
«Ладно, аргументы принимаются. Кто будет возражать? Что еще расскажешь?» Похоже, переговоры зашли в тупик, и обе стороны просто тянут время. Марку тянуть время было выгодно. Он сказал Тому и Натали, что пойдет на завод Штольца и вернется в Участок через час-полтора. Час с небольшим уже прошел, скоро его хватятся. Если шоссе Беамонт еще не затопило, на пикапе сюда приедут за пятнадцать-двадцать минут. А вот, чего ждет «Мясник» - было неясно.
А «Мясник» продолжал: «Давай дальше. От мальчиков и девочек, то есть предметов одушевленных, перейдем к неодушевленным. На твою улицу, Марк, « разборщики» давно наведывались? Что на этот раз вам там стало «не нужным?» Столбы, трубы, провода? Мачта для антенн мобильной связи? Детская площадка? Чей-то забор? Чья-то веранда? Вон, Штольц и компания даже помойку почти всю в реакторы затолкали. Чтобы выдавить из мусора еще немножко бензина! Я тебе точно говорю: Америка - это сейчас такая огромная мясорубка. И правительство крутит, крутит, крутит ручку. И нас - в эту мясорубку. Только не всех сразу. Небольшими, удобно управляемыми группами. Не более ста человек за один оборот. Делает из нас гамбургеры. Чтобы этим сукам в Вашингтоне было чего жрать!.. Но пока правительство до меня доберется - я-то свое съем! Свою порцию человечинки.»
Снова раздался стук. Он мне просто зубы заговаривает, вдруг догадался Марк. «Мясник» вел этот разговор не потому, что ему нужно было тянуть время. И уж, конечно, не потому, что ему хотелось облегчить душу перед следователем из ФБР. На самом деле, он пытается что-то сделать потихоньку с тем фонариком. С фонариком, который он схватил с верстака перед тем, как вошел в котельную! Но потихоньку у него не получается - ножа или отвертки, наверное, под рукой не нашлось. Поэтому он и колотит его чем-то. Дался ему, черт возьми, этот несчастный фонарик!
Марк переполз к правому окну и снова высунул свой «перископ.» Так и есть. «Бомбы» номер два и номер три были обмотаны чем-то вроде темно-зеленой пластиковой веревки для сушки белья. На фоне покрытого подтеками мазута и химикатов металла шнур был не особенно заметен, поэтому он и не увидел это сразу. «Примакорд.» Один в один, как бельевая веревка. Только - со взрывчаткой внутри. Как же я, идиот, сразу не догадался! Не надо было спать на контр-террористических брифингах. Тут он разглядел, что слева в нижней части реактора номер три к шнуру была прикреплена маленькая блестящая штучка, а от нее уходили в сторону котельной два проводка. Детонатор.
Подожди. Та жестянка, на столе. Один тумблер со пометками «вкл.» и «выкл.» Второй тумблер, с пометками «плюс» и «минус.» И кнопка с пометкой «3 сек.» Это же - самодельная взрывная машинка! Причем, конкретно, для детонатора «Три-Сэйф!» Точно, как Фредерик тогда объяснял во время их попойки: положительный импульс, три секунды, отрицательный импульс, три секунды...
Банг! Стекло импровизированного «перископа» разлетелось, окатив Марка градом мельчайших осколков. Он перекатился к левому окну и поднял с пола кусочек стекла. Приделывать стекло к ножке от табурета больше не было времени. Прижавшись спиной к стене, он осторожно встал на ноги рядом с окном, и держа осколок у нижней части рамы, снова посмотрел на отражение. Банг! На этот раз пуля ударила чуть ниже окна, пробив основательную дырку. Если бы он лежал на полу, получил бы пулю точно в лоб.
Теперь сторожу нужно было перезарядить обрез. Марк резко прыгнул в проем окна, встал в «стойку Уивера» - удерживая «Глок» обеими руками, правый локоть чуть согнут и толкает пистолет вперед, левая кисть поддерживает правую снизу. Задержав дыхание, он совместил мушку с блестящим детонатором. Фредерик говорил, пока детонатор не «активирован,» от пули он не взорвется. Насчет того, взрывается ли от пули детонационный шнур, Марк не был уверен. Вроде, не должен. Иначе, не имело бы смысла делать безопасные детонаторы. Первый выстрел пришелся на фут выше детонатора. Отсутствие практики сказывается, подумал Марк. Он снова прицелился, на этот раз несколько ниже и нежно, как учили в тире ФБР, нажал на курок. «Выстрел должен быть неожиданностью для вас,» - любил повторять инструктор. Вторая пуля чиркнула по корпусу реактора совсем рядом с целью, выбив фонтанчик искр, но детонатор остался цел.
Краем глаза Марк заметил, как рядом с кирпичной стенкой резко вскинулось дуло обреза. Слегка повернувшись, он послал пулю в сторону «Мясника.» Он не целился, поэтому выстрел пришелся гораздо ниже цели, выбив из раскисшего грунта ошметки грязи. Однако и «Мясник» не ожидал этой пули. Обрез ударил наугад, и пуля с диким визгом срикошетировала об оцинкованную крышу «офиса.» Марк отскочил от окна, и как раз вовремя: раздался второй выстрел обреза. Тяжелая пуля ударила в стенку примерно там, где могла бы быть его голова. Он снова встал в «стойку Уивера,» и снова прицелился в детонатор. Выстрел опять был неудачен. Попасть в тоненькую трубочку, толщиной с шариковую ручку и длиной меньше трех дюймов с расстояния в пятнадцать ярдов - это как свечку пистолетным выстрелом погасить. Даже когда он был молод и стрелял в тире каждую неделю, такой «высший пилотаж» был ему недоступен.
Следующего выстрела он сделать не успел. Потому, что увидел нечто такое, отчего у него отвисла челюсть и чуть не вывалился из рук пистолет. Под крышей навеса, там, над кирпичной стенкой, по мосткам пробиралась Жасмин. Осторожно ступая босыми ногами по ржавым трубам и грязным доскам, она старалась не шуметь. У Марка екнуло сердце. Стоит «Мяснику» посмотреть чуть вверх и назад, - и все. Промахнуться с такого расстояния невозможно.
На руках девушки были черные резиновые перчатки, а в руках она сжимала огромный химический стакан с желтоватой маслянистой жидкостью. Струйки ливня заносило ветром под навес, они иногда попадали по перчаткам и по жидкости в стакане, и от воды поднимался тяжелый пар. Несколько капелек кислоты, - а это явно была концентрированная кислота, уже выплеснулись из стакана на ее рубашку и прогрызли в ткани черные дырки. Видно было, как Жасмин закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от боли.
Дуло обреза взметнулось снова. Марк отскочил от окна, сумев-таки уклониться еще от одной пули. Он перебежал к правому окну, высунул руку и дважды выстрелил наугад, стараясь не поднимать особо пистолет, чтобы не угодить в Жасмин. Я должен продолжать стрелять, чтобы у «Мясника» не было времени оглянуться, напомнил он себе. Он снова перекатился к левому окну, слегка высунулся и выпустил пулю в кирпичную кладку, туда, откуда только что торчал обрез.
«Папа, стреляй! Стреляй! Он провода подключил!» - раздался голос Саманты из переговорной трубы. Она, наверное, как-то исхитрилась отклеить со рта изоленту. «Там - Мистер Штольц и Марти. За «бомбой» номер три! Он их взорвет!»
Значит, он мне пудрил мозги по полной программе, понял Марк. Кроме Саманты, заложников в котельной нет. Фредерик и Мартин - привязаны к реактору номер три. А Саманта была привязана к номеру два, пока ее «Мясник» не отвязал! Причем привязаны они были - «Примакордом!» Жуть и красота плана «Мясника» стали ясны Марку, как не ладони. Ураган «Артур.» Ливень, ветер. Привязываем заложников к реакторам детонационным шнуром. Перед самым наводнением - подрываем. Все на мелкие кусочки: металл, пластик, биологические останки от нескольких человек, всякая химия. Одновременно - большой пожар. Недаром Фред называет свои аппараты «бомбами.» Дождь и ветер все перемешают, наводнение - замоет следы. Поди разберись - погиб «Мясник» при взрыве или нет. К тому же, после урагана у полиции будет много других забот, чтобы разбираться в деталях со всякими авариями. Взрыв спишут на обычное на свалке происшествие. Тут такие аварии случаются сплошь и рядом.
Даже если в будущем дело «Шелдонского Мясника» как-то свяжут с ночным сторожем бензинового заводика Штольца, сам «Мясник» будет признан умершим. Ураган «Артур» пришел, химический завод взорвался, и цепочка серийных убийств прекратилась. Значит, преступник мертв, дело закрыто.
И то, что «Мясник» не застрелил свои жертвы - тоже понятно. Зачем ему было рисковать? Какой-нибудь дотошный судмедэксперт найдет обугленную человеческую кость, а в ней - дырка и следы свинца от самодельной пули Минье. Возникнет подозрение, что до пожара на заводе была перестрелка. В армии этот парень служил в каком-то очень интересном спецподразделении. «Поджигатели.» Подбрасывали вещественные доказательства. Он точно всю ФБР-овскую науку вызубрил... «Знаком с возможностями современной криминалистики» или даже «знает всю современную криминалистику от «а» до «я,» как угодно.
Получалось так, что Марк своим приходом спутал «Мяснику» все карты. Если бы на заводе погибли только работники, это списали бы на аварию. А вот погибший в том же взрыве агент ФБР точно бы вызвал подозрение, и эксперты стали бы землю носом рыть. Поэтому «Мясник» решил напоить агента ФБР своим отличным кофе и разведать, кто и что в Полиции знает про поход Марка на завод. А потом, «Мясник» бы решил, что делать. Либо убить Марка сразу и куда-то утащить тело, либо последовать за Марком и хлопнуть его из обреза где-нибудь на шоссе Беамонт. Причем, план «Мясника» почти сработал. Не обнаружив на заводике настоящего Эрика Сполдинга, Марк уже расслабился. А расслабившись - получил бы пулю. Если бы кто-то не начал стучать в ворота...
«Папа, скорей! Он провода подключает!»
«Заткнись, сука! Мозги вышибу!» - заорал «Сполдинг.» Но выстрела, к счастью, не последовало. У него один патрон в обрезе, а руки, наверное, заняты фонариком и проводами, догадался Марк. Тогда, если он подключил батарейку, или моторчик-генератор, или что он там доставал из фонарика, у них есть чуть больше шести секунд до взрыва. Два раза по три секунды, да накинем пол-секунды, чтобы дважды переключить полярность. Теперь терять было нечего. Марк снова встал в «стойку Уивера» и принялся целиться в детонатор. Бах! Выстрел прогремел неожиданно для него самого - точно, как учили. Пуля опять щелкнула совсем рядом с целью, не повредив ее. Он тщательно прицелился снова, задержал дыхание, и плавно, медленно, потянул курок.
Дальнейшее запечатлелось в его памяти как в замедленной киносъемке. Детонатор, с небольшим кусочком шнура, срезало пулей. Несколько раз перевернувшись в воздухе, проклятая блестящая трубочка шлепнулась в раскисшую глину. Спустя еще мгновение трубочка взорвалась! Громким, но безвредным хлопком, разбрызгав вокруг жидкую грязь. Марк вдруг понял, что он сделал невозможное. Взрыв реакторов был предотвращен, по крайней мере, на какое-то время. «А-а-а-х!» - закричал сторож. Затем, внезапно, последовал еще один выстрел - из обреза. Пуля Минье, наконец, нашла свою цель, как голодная пиранья из Амазонки, жадно разрывая человеческую плоть. Марка дернуло вправо, и правую руку как будто обожгло кипятком выше локтя. «Глок» выпал из его пальцев и полетел на пол, а Марк повалился назад и в сторону, сломав по пути самодельный кофейный столик. А затем, без всякой паузы, Марк услышал нечеловеческий крик: «Я-A-A-A-A-A-A-A-A.»
Превозмогая внезапно охватившую его слабость, Марк наложил ладонь левой руки на зияющую рану на правой руке. Надо поднять пистолет, надо поднять пистолет, повторял он себе. «Мясник» сейчас перезарядит обрез, зайдет сюда, - и всем нам конец. Мне сразу - а остальным - чуть погодя. Причем скорее всего, они погибнут все-таки от взрыва. «Примакорд» по-прежнему обмотан вокруг реакторов, а у «Мясника» почти наверняка найдется запасной детонатор.
Он попытался подняться на ноги, но смог лишь встать на колени. Тут только он осознал, что нечеловеческие звуки по-прежнему доносятся со двора. Только теперь это был не крик, а какой-то задыхающийся жалобный визг: «Иии... иии... иии... иии... иии...» Он подполз к окну и выглянул наружу. Схватившись за лицо, «Шелдонский Мясник» катался по жирной грязи и визжал. Между почерневшими пальцами сочилась кровь, и что-то еще, наверное, полу-растворившаяся кожа. Его глаза сочились тоже, вытекшие, как раздавленные куриные яйца. Жасмин стояла на мостках, по-прежнему с химическим стаканом в руках, только теперь стакан был пустой.
Заметив в окне полуживого Марка, девушка запустила стаканом в ослепленного «Мясника» и, срывая на ходу перчатки, бросилась по мосткам к лестнице. «Мистер Марк, дорогой! Вы только, пожалуйста, не умирайте, я сейчас, я мигом...» Она вдруг услышала что-то из котельной, остановилась посреди двора, и кинулась назад, за кирпичную перегородку. Дальнейшего Марк не видел, так как силы его вдруг оставили, и он потерял сознание.