О Роза, не плачь, не тоскуй,   Не печалься теперь, Прощенье из Рима от папы   Несу я, поверь. Плывут пилигримы к тебе   По соленым волнам, Они угостят тебя, Роза,   Испанским вином. Отправился в путь я вчера,   И за краткий тот срок От гор этих светлых прошел я   Немало дорог. Я шел мимо озера Эрна,   Тащился с трудом, И не было солнца, лишь ты мне   Была маяком. О Роза, к тебе в моем сердце   Любовь глубока, Любовь — словно боль и страданье,   Любовь как тоска. Любовь, от которой нет сил,   На ногах не стою, Но как убедить в этом   Черную Розу мою? Весь Мунстер пройду для тебя   По пригоркам крутым, О Роза, взгляни на меня,   Стань же другом моим. Я верю, что дорог тебе я,   Мой нежный росток, О Черная Роза моя,   Мой милой цветок! Пусть небо окрасится кровью,   Пусть хлынет волна, Пусть грянет на наших пригорках   Большая война, Пусть рухнут и горы, и долы,   И топи болот В тот день, когда Черная Роза   Навеки уснет.

— Буренка моя, ты милей всех коров, Где бродишь ты днями, где ночью твой кров? — Брожу по лесам, утопаю в слезах, Подпаски меня потеряли в лесах. Ни луга, ни крова, ни струн, ни вина, Ни князя-защитника, ни ведуна, Лишь в полдень я пью из лесных родников, А чаши с вином на столе у врагов. — Добраться б туда, где корона и трон, Скорей англичан бы нам выбросить вон За чащи, туманы, болотную гать, Чтоб нашей буренке по травам гулять.

Кто там на моей могиле? Милый друг, скажи, не ты ли?

Протяни мне снизу руки, Буду век с тобой.

Мой любимый, мой прекрасный, Не спеши ко мне на ложе, Я пропахла ветром, солнцем И землей сырой.

Слышишь стон в несчастном сердце, Переполненном любовью, Переполненном страданьем, Словно в нем шипы?

Если б горе приключилось, Если б смерть к тебе явилась, Я к тебе, как ветер в поле, Прилетела б вмиг.

Знали бы мои родные, Что лежу я не в постели, На твоей лежу могиле Напролет всю ночь, О моем твержу я горе И о том, как я страдаю Из-за девушки, желанной С самых ранних лет.

Помнишь ночь, когда с тобою Обнимались мы, Лежа под листвой рябины Средь промозглой тьмы? Слава богу, нас с тобою Не попутал бес, И со мной, как древо света, Девственный венец.

Слышу часто от монахов Бранные слова. Мол, зачем люблю Марию, Ведь она мертва. Мне б укрыть тебя от ливня, Отогреть во мгле, Больно сердцу, знает сердце, Что лежишь в земле. Матери твоей проклятье И отцу стократ. Пусть твои дядья и братья Заживо горят. Я с приданым не чинился, Деньги мне к чему? Лишь бы ты была хозяйкой У меня в дому.

«Пойдешь со мной за камышом,   Мойра Ни Вилон?» «Пойду, коль ты меня зовешь,   Юноша молодой. А вечером с тобой вдвоем   На службу в церковь мы пойдем, Чтоб нам подольше быть вдвоем,   Навек моя любовь!» «Пойдешь со мной в зеленый сад,   Прекрасный мой цветок?» «А что мы будем делать там,   Юноша молодой?» «Мы будем по траве гулять И с веток яблоки срывать, А ночью вместе ляжем спать,   Мойра Ни Вилон». «Пойдешь со мной ты в Божий храм,   Прекрасный мой цветок?» «А что мы будем делать там,   Навек моя любовь?» «Во двор церковный мы войдем, И к алтарю с тобой пойдем, И назову своей женой   Я Мойру Ни Вилон». И в час ночной пошел я в храм   С Мойрой Ни Вилон, И что с тобой я сделал там,   Прекрасный мой цветок! Из сапога достал я нож, Достал я длинный острый нож, И в сердце я вонзил его   Мойре Ни Вилон! «Ах, пощади меня, прошу,   Навек моя любовь, Под сердцем я дитя ношу,   Юноша молодой! Прошу! меня ты пожалей, Но не меня ты пожалей, А лишь дитя любви твоей,   Юноша молодой!» Я сам закрыл тебе глаза,   Прекрасный мой цветок, Своим плащом накрыл тебя.   Навек моя печаль. И босиком, не чуя ног, Бежал я в Мунстер, на восток, Чтоб никогда не вспоминать   О Мойре Ни Вилон!

С добрым утром! Эй, красавица, вставай! Хватит спать тебе, мой друг, а мне скучать, Ожидает нас удача иль урон, Шаль накинь, и прогуляемся вдвоем.

Ты скажи сначала, как тебя зовут, Я боюсь, ты зубы мне заговоришь, Стану в тягости, потом тебя ищи, А меня родные со свету сживут.

Знай, красавица, из Мунстера мой род, В Кларе Ристардом О’Брини я слыву, В замке светлом и высоком будешь жить, Дочки рыцарей Кил-Гласса мне к чему?

В светлом замке впору эрлов принимать, Сотню фунтов за невестой ты возьмешь, Мой отец бедняк, ни фунта за душой, Не привыкли мы ни к слугам, ни к земле.

Ты привыкнешь скоро к слугам и земле, Ты привыкнешь к алым винам на столе, Ты привыкнешь к светлым залам и балам, Ты привыкнешь спать на ложе золотом.

Не привыкну я к такому никогда, Не привыкну к сладким винам на столе, Не привыкну к светлым залам и балам, Не привыкну спать на ложе золотом.

Не ходила ты в шелках, я дам шелка, Дам накидку и муслина накуплю, Дам высоких два испанских башмачка, Не стыдясь, скажу, что я тебя люблю, Повезу тебя в карете золотой, На плаще твоем, как солнце, кружева…

Милый мой, не искушай меня, прошу, От любви к тебе я год больна, нет сил.

— Поцелуй мне дала, не была недотрога, И второй поцелуй мне дала у порога, А на третьем ночлег получил я, ну что же, И постель неплохую, и девушку тоже. А на третьем ночлег получил я, ну что же, Получил я ночлег, спать под небом негоже. — Ты мне клятвы давал, обещал мне колечко, Ты опутывал ложью девичье сердечко. И могучий ветряк, и поток половодный Не сравнятся по силе с тоской безысходной, И ветряк, и стремнину реки половодной Пересилит обида и гнев неугодной. Погубил меня, девушку, разум убогий, С хитрым парнем пошла я по скользкой дороге, Нет вина у меня, лишь простая водица, И ребенок мой плачет, не греет тряпица, Нет вина у меня, лишь простая водица, Мучит жажда меня, лютый голод ярится. Я простая девчонка из горной долины, Нет ни справных одежд у меня, ни скотины. Сын при мне, но отрекся мой друг от убогой. Разве эту судьбу я просила у бога? Сын при мне, но отрекся мой друг от убогой. Эта бедность пусть радует нищего Бога!

Моего эти трое не дождутся прощенья: Моя мать, и отец мой, и здешний священник. За меня все решили, не сказав мне ни слова, Меня продали замуж, как на рынке корову.   Эй, муженек, ты мне не пара,   Эй, муженек, ты мне не пара,   Эй, муженек, ты мне не пара,   Больно ты нужен мне, хворый да старый. Все меня уговаривал здешний священник — Уж, видать, отвалил старикан ему денег, — Говорил, что сама не останусь внакладе, Да уж лучше всю жизнь просить Христа ради! Ох, я, дура, наслушалась разных советов, Только в первую ж ночь поплатилась за это: Хоть он рухлядь на вид, да в такой еще силе, Что к утру я жалела, что я не в могиле. Если вдруг старикан утонул бы в болоте, Все соседи узнали б, в каком он почете: Я обед поминальный задала бы на славу И осталась бы с парнем, что давно мне по нраву. Был бы конь у меня, а к нему бы в придачу Стремена и уздечка… Помоги мне удача — Зазвала старикана бы в горы кататься, Чтоб обратно ему не пришлось возвращаться. Я сказала, что в Корк, мол, мне надо на рынок. (Вот бы снедь да вино там купить для поминок!) Да вот только не знаю, вернусь ли обратно: Жить с таким муженьком-то не слишком приятно.   Эй, муженек, ты не жди меня скоро,   Эй, муженек, ты не жди меня скоро,   Эй, муженек, ты не жди меня скоро,   Больно ты нужен мне, старый да хворый!