Светские круги Европы и Америки

В 1938 году княгиня Стефани фон Гогенлоэ, имея на руках гостевую визу и сто шесть мест багажа, появилась на Манхэттене. Блестящую светскую львицу встречали представители прессы и… агенты ФБР. Остроумие и очарование Стефани вызывали любовь у всякого, с кем она встречалась, за исключением людей из госбезопасности. Эти люди считали, что «дорогая княгиня», как называл ее Адольф Гитлер, является коварной авантюристкой, шантажисткой и аморальной нацистской шпионкой. Но вот выпроводить эту женщину из страны было не так уж просто.

Княгиня-шпионка, охотившаяся на приемах за болтунами

Родившаяся в семье венских представителей среднего класса, Стефани смогла пролезть в аристократки благодаря смазливому личику, склонности к тонкому флирту и умению ловко манипулировать людьми. В 1914 году она вышла замуж за князя Австро-Венгерской империи. Этому ее поступку не помешало то обстоятельство, что вот уже два месяца она была беременна от другого. В 1920 году супруги развелись, но Стефани сохранила за собой титул и, что важнее, знакомства с представителями доброй половины королевских домов Европы. Очень быстро молодая женщина поняла ценность своих связей в высшем обществе. Стефани всегда имела тягу к роскоши. Так, к примеру, работая во время Первой мировой войны санитаркой в госпитале, она привезла с собой поближе к линии фронта слуг и ванну. Так вот, когда у княгини закончились деньги, она принялась торговать единственными своими активами – связями и знакомствами.

И еще кое-чем. С 1928 года Стефани оказалась под пристальным вниманием британской и французской разведок. Бумаги, найденные в ее парижской квартире в 1932 году, сразу после того как княгиня спешно уехала в Лондон, свидетельствуют о том, что немцы платили ей за то, чтобы Стефани подружилась с лордом Ротермером, владельцем «Дейли мейл», самой популярной британской газеты. Ей нужно было убедить лорда использовать его газету для ведения кампании по возвращении Германии территорий, утраченных по Версальскому мирному договору. Со временем княгине удалось подружиться с лордом Ротермером, и эти связи оказались очень выгодными как для нее самой, так и для немецких нацистов. В том же году княгиня уехала из Парижа, окруженная облаком всеобщего подозрения. Она подписала контракт с «газетным бароном». Теперь Стефани становилась его европейской «ведущей колонки светских новостей» за пять тысяч фунтов стерлингов в год (около четырехсот тридцати трех тысяч долларов по современному курсу). За выполнение каждого особого задания ей полагалось еще по две тысячи сверху. Лорд Ротермер попросил княгиню представить его Гитлеру, новому канцлеру Рейха, выполняя тем самым заветное желание самого фюрера – он-то прекрасно осознавал ценность хорошей пропаганды. Благодаря Стефани Ротермер стал одним из самых видных сторонников нацистов в Великобритании. В 1938 году их связь, впрочем, оборвалась, после того как лорд пожаловался на то, что княгиня то и дело просит у него денег.

Но лорд Ротермер был не единственной победой княгини. В тридцатые годы Стефани сумела стать очень полезным нацистским агентом. Благодаря изворотливости она добралась до вершины британской аристократии, сблизившись с королем Эдуардом Восьмым и женщиной, из-за которой он впоследствии отрекся от трона, – Уоллис Симпсон. Единственное, что помешало княгине в ее интригах, целью которых было оставить на троне благоволившего к нацистам короля, – это стойкая антипатия парламента к дважды разведенной американке самого просто происхождения и к тому же с мужским именем.

К середине тридцатых годов Стефани «проникла в высшие круги Лондона», читаем мы в ее секретном досье. Она собирала информацию на влиятельных людей, занималась пронемецкой пропагандой и взращивала в среде правящей элиты сторонников нацизма. Госбезопасность почти постоянно вела за ней наблюдение, но министерство внутренних дел Великобритании не решалось выслать шпионку из страны, памятуя о «тех кругах, в которых она вращается» (читайте: предвидя, какую истерику закатят ее могущественные друзья).

Свои и чужие

Звезда Стефани среди членов нацисткой партии сияла, как никогда прежде. Она была их любимицей, устроительницей светских приемов, на которых лидеры партии встречались с европейскими политиками и за коктейлями вели разговоры. Гитлер приглашал княгиню в свое убежище в горах и засыпал ее подарками: букеты роз, портреты самого себя в роскошных рамах с дарственными надписями «Дорогой княгине», щенок по кличке Волк от немецкой овчарки фюрера и даже… зáмок. В 1937 году княгиню наградили Почетным крестом Немецкого Красного Креста за «неутомимое отстаивание интересов Третьего рейха». С 1936 по 1938 год княгиня Стефани получала официальные VIP-приглашения на военные парады, прозванные американскими сатириками «гусиными шествиями». В 1938 году она даже сидела на трибуне рядом с вождями. В том же году княгиня стала «почетной арийкой», когда получила высшую награду рейха – Золотой партийный знак НСДАП.

Стефани честно отрабатывала свои деньги, отстаивая интересы партии, но ее старания не сделали княгиню популярной среди всех членов руководства нацистской партии. Непостоянный, страдающий паранойей Гитлер начал прислушиваться к тому, что ему нашептывали насчет княгини – она еврейка (так оно и было на самом деле; ее мать перешла из иудаизма в католицизм), занимается шантажом (и это общеизвестный факт), старается работать на два фронта (и это сущая правда). В начале 1939 года нацистская партия прекратила ее финансирование. Стефани осталась без поддержки.

Она постаралась вернуть себе прежнюю работу у лорда Ротермера, но издатель отказал ей. Тогда княгиня решила начать собственную игру. Она предъявила Ротермеру иск за нарушение договора, утверждая, что издатель брал на себя обязательства платить ей на бессрочной основе. Все это очень походило на шантаж, особенно когда Стефани намекнула, что, если лорд добровольно не согласится на ее требования, она опубликует свои мемуары, в которых Ротермер предстанет низким предателем и сторонником нацистов, любящим ухлестывать за молоденькими женщинами.

Лорд Ротермер был не из тех, кого можно запугать, и довел дело до конца. В ноябре 1939 года состоялись слушания в верховном суде Великобритании. Стефани проиграла дело. Хуже того, на суде открылась ее близость к Гитлеру, что, учитывая разразившуюся войну с Германией, было нехорошо. Вскоре после окончания суда леди из высшего общества, повстречавшие ее в отеле «Ритц», «приветствовали» княгиню возгласами: «Убирайся прочь, грязная шпионка!»

Стефани вняла угрозам. Ее ничто не удерживало, и поэтому сорокавосьмилетняя княгиня отправилась в Америку. Когда в декабре она вместе со ста шестью местами багажа прибыла в Нью-Йорк, «любимую княгиню» Гитлера встречали не только репортеры, но и агенты ФБР. Все они с одинаковым упорством шли по следу княгини. Однажды в ванной комнате своего гостиничного номера Стефани застукала папарацци.

Оставаясь верной себе, княгиня и в Соединенных Штатах продолжила сеять семена симпатии к нацистскому режиму в среде американского высшего общества. Возможно, она надеялась реабилитироваться в глазах своих старых друзей. Федеральное правительство не пожелало благосклонно смотреть на ее выходки, и, когда в ноябре 1940 года срок ее визы истек, Джон Эдгар Гувер самолично отказал ей в продлении.

Вот теперь княгиня впала в отчаяние и… обратилась непосредственно к президенту Франклину Рузвельту, но тот не выказал ни малейшего сочувствия. Она угрожала совершить самоубийство, утверждая, что «ужасно больна» для того, чтобы давать показания на слушаниях перед депортацией, и даже умудрилась приехать в автомобиле «скорой помощи», лежа на носилках, но все напрасно. Седьмого марта 1941 года Рузвельт дал приказ выдворить «эту Гогенлоэ» из страны. На следующий день ее арестовали.

Впоследствии сын княгини писал, что у его матери был «талант превращать своих врагов в преданных друзей». Учитывая то, что произошло после ареста, это утверждение можно счесть преуменьшением талантов Стефани. В течение нескольких часов арестованная княгиня умудрилась встретиться с главой службы иммиграции и натурализации Лемюэлем Шольфилдом, отцом четырех детей, и соблазнить его. Девятнадцатого мая он позволил Стефани выйти на свободу под залог. Одним из условий было то, что княгиня не должна терять связи с начальником регионального управления службы иммиграции и натурализации, то есть с самими Шольфилдом. Теперь американец часто спал со Стефани.

Отсрочка оказалась временной. Восьмого декабря 1941 года, на следующий день после того, как японцы напали на Перл-Харбор и США оказались вовлеченными во Вторую мировую войну, княгиню снова арестовали. На этот раз рисковать не стали: ее посадили в одиночную камеру в иммиграционном центре Нью-Джерси. Одураченный Шольфилд попытался надавить на Гувера, но только разозлил главу ФБР, и начальнику регионального управления иммиграционной службы пришлось смириться. Стефани отвезли в лагерь для интернированных сторонников фашистов в Сиговили, штат Техас, где по личному распоряжению президента она просидела за колючей проволокой до конца войны. В 1945 году княгиню выпустили из лагеря последней. Шольфилд ее ждал. Они прожили вместе до его смерти, случившейся в 1954 году.

Как ни странно, но имя княгини было еще раз упомянуто в светских новостях, и Стефани удалось снова добиться благосклонности со стороны сильных мира сего. В 1965 году, двадцать лет спустя после освобождения из лагеря для интернированных лиц, она получила приглашение на президентскую инаугурацию Линдона Б. Джонсона.

Княгиня умерла в 1972 году, в возрасте восьмидесяти лет. Несмотря на почтенный возраст и болезни Стефани, те, кто ее знал, не были готовы к ее смерти. Учитывая то, как крепко в прошлом цеплялась княгиня за жизнь, было бы наивно думать, что она легко с ней расстанется.