Пролог

— Приветики, — в дверях стояла женщина, если судить по ее хриплому голосу — американка. — Ты случайно не Пейенн?

Пэйн поднял глаза от потрепанного манускрипта и чуть вздрогнул, услышав неправильное произношение своего имени. Скорее всего, эта женщина — южанка. Никто еще не растягивал его имя в два слога.

— Да, я Пэйн. Чем могу помочь?

— Привет, — повторила она и проскользнула в открытую дверь с улыбкой чеширской кошечки на лице. — Я — Клэрис Миллер.

После второй ее улыбки Пэйн насторожился. Чья она? лениво думал он, пока Клэрис разглаживала свое сексуальное, почти прозрачное платье, перед тем как пересечь комнату; это зрелище, понял Пэйн, должно было производить впечатление соблазнительной доступной милашки. Дэниела? Нет, Дэнни предпочитает рыжих, а у этой грива золотых кудрей, струившихся по плечам. Финна? Широта улыбки Клэрис достигла предела, когда она остановилась перед стулом напротив Пэйна. Возможно, она принадлежала Финну, но его средний брат обычно предпочитал более приземленных женщин, Язычниц или Викканок. Клэрис же выглядела, словно только что вышла из дорогого салона или спа. И это значит, она принадлежит…

— Эвери сказал, что ты — лэрд Замка Смерти? — Она чуть склонила голову, так чтобы смотреть на него сквозь ресницы снизу вверх. От этой позы в его мыслях всплыл образ принцессы Дианы. Она была такой милой у последней принцессы… и совсем никакущей у американки напротив него.

Несмотря на то, что его раздражало то, что его отвлекают, Пэйн вежливо ответил.

— Я исполняю обязанности лэрда замка, который называется де Эф, между прочим, а не Смерти, а истинный владелец — мой отец. Он и моя мать переехали в Боливию, однако если у Вас есть какой-то вопрос, касающийся имения, я постараюсь на него ответить.

Пальцы ее левой руки с ярко-красными ногтями прокладывали путь по краю стола из розового дерева и подкрадываясь к месту, где сидел Пэйн.

— Твой папочка в Боливии? Как очаровательно. А тебя оставили здесь управлять всем самому, так как ты — самый старший из сыновей? Должно быть, много работы. Эвери рассказывал, что ваша земля простирается на многие мили вокруг замка.

Пэйн чуть отодвинулся, еле слышно вздохнул и мысленно написал «охотница за деньгами» рядом с ее лицом. В последнее время Эвери стал приводить домой женщин, которых, казалось, больше привлекал семейный замок и предполагаемое богатство, чем мужчины, которые в нем живут.

— Да, у нас есть немного земли. И, да, работы по управлению имением достаточно, но я люблю эту работу, она не такая уж неприятная. Так, простите, чем Вам помочь? Может, у Вас есть какие-нибудь вопросы? — Пэйн глянул на древний манускрипт, лежащий перед ним, желая только, чтобы его оставили в покое, и чтобы он мог закончить свой перевод.

— Ну, это очень любезно с твоей стороны, но это я здесь, чтобы помочь тебе, — ответила она, отодвинула в сторону манускрипт, чтобы опуститься на стол перед ним. Улыбка Клэрис превратилось в вульгарное приглашение. — Я думаю, что могла бы протянуть руку помощи, — она сделала паузу, и ее взгляд метнулся к его промежности, — ко всему, что в этом нуждается. Могу сказать, что я весьма хороша в своем деле.

Пэйн откинулся на спинку стула, а она скрестила ноги. Он поставил ей высший балл за ту случайность, с которой ее платье задралось на бедрах. Неужели она в курсе, кто, на самом деле, он и его братья? Или она просто ищет приключений с истинным Шотландцем, что, как он слышал, у американских туристок — обычное дело?

— Что Вы имели виду, предлагая свою помощь?

— О… и то, и это, — ответила она и быстро пробежалась своим маленьким розовым язычком по нижней губе. Пэйн, наблюдал ее попытку соблазнения, тихо забавляясь. — На самом деле, все что угодно. Я открыта для любых предложений.

Она опустила плечо и наклонилась вперед, позволяя ему беспрепятственно разглядывать два увесистых полушария.

Как мужчина, он чувствовал себя обязанным хоть на мгновение восхититься ими. Сделав это, он послал Клэрис твердую прощальную улыбку.

— Конечно. Но боюсь, я уже нанял управляющего, и она вполне компетентна, когда пытается что-то делать. И несмотря на то, что я ценю Ваше предложение, мне не нужна помощь.

Она опять облизала губы, на этот раз уже медленнее.

— Держу пари, я что-нибудь придумаю.

Удивленный Пэйн посмотрел на нее свысока. Клэрис, явно поощренная его кратким восхищением своими буферами, распрямила ноги, и, сбросив сандалию, начала скользить босой ступней по внутренней стороне его бедра, пока не уперлась в промежность.

— Это случайно не означает, что Вы хотите заняться со мной сексом?

— Да, сладенький, я уж думала, ты никогда не спросишь об этом, — промурлыкала она, лаская его пальцами своей ноги.

Все, достаточно. Видит бог, он не был незнаком со случайным сексом, как раз наоборот, но сейчас у него была работа, которую нужно закончить, и она не имеет никакого отношения к сексу с этой настырной американкой. Он осторожно убрал ее ногу со своего паха. И прежде, чем она смогла возразить, Пэйн встал, подошел к двери и открыл ее.

— Спасибо за предложение, но у меня есть две причины, почему я не могу с Вами этим заняться.

— Две причины? — спросила она, не отходя от стола. Ее брови сошлись у переносицы, словно она на него надулась. — Что за две причины?

Пэйн опять вздохнул. Он пользовался женщинами, вьющимися вокруг трех его братьев, но это редко были те, кто на него засматривался. Обычно он сам выбирал себе жертву. Пэйн всегда полагал, что женщины ощущают его измученную, бездушную сущность, и оставляют его в покое.

— Во-первых, я не сплю с женщинами моих братьев. — Он вернулся к столу, надел сандалию ей на ногу, мягко поднял девушку и повел ее по направлению к открытой двери. Грубо, да, но у него нет ни времени, ни желания играть с этой женщиной. — И, во-вторых, Вы понятия не имеете, кто я такой на самом деле. Будет лучшее, если Вы сейчас же уедете.

— О, я знаю, кто ты, — сказала Клэрис, окутывая его своим хриплым голосом. Вместо того, чтобы вызвать влечение, ее явные попытки соблазнения оставляли его равнодушным. Возможно, если бы ее действительно влекло к нему, а не к тому, что он собой олицетворял, он и заинтересовался бы, но Пейн не заблуждался, воображая, что она может беспокоиться о ком-то еще кроме себя. — Или, точнее, я знаю, что ты.

Пэйн замер, так как Клэрис прижалась к нему, и ее бюст уперся в его грудь. Она значительно улыбнулась и отклонила голову назад и в сторону, подставляя шею.

— Эвери рассказал мне о тебе всё. Начинай, сладенький. Ты знаешь, чего хочешь.

Когда вокруг Пэйна обвился аромат теплой, податливой женщины, в нем проснулся голод. Разум боролся с жаждой — почему он не может взять у нее то, что хочет? В конце концов, она сама предлагает. Эвери же знал, что как только она попытается совратить его, он не захочет иметь с ней никаких дел, но что плохого в том, чтобы взять то, что предлагают?

Глубоко внутри голод рычал и потребовал удовлетворения. Клэрис прижалась еще ближе, ее шея была в нескольких дюймах от его рта. Пэйн с трудом сглотнул, стараясь не поддаться голоду, напоминая себе, что он цивилизованный человек, а не животное, которое набрасывается на любой кусочек еды. Пэйн вдохнул ее аромат, обнаружив нечто отталкивающее, а именно — насыщенный химический аромат духов. Он предпочитал естественный запах женщины всему, что вышло из бутылки, но он не в том положении, чтобы жаловаться. Его язык коснулся кончиков острых клыков, голод усилился настолько, что превратился в притупленный рев в ушах, пульсирующую боль в его сердце. Желание укусить и сполна напиться почти подавляло. Все, что ему нужно сделать — это впиться зубами в эту нежную белую плоть …

— Сделай это, Пэйн. Возьми меня. Возьми меня сейчас! Сделай меня своей навсегда!

Это ликование в ее голосе остановило его от капитуляции перед голодом. Будто на голову ему опрокинули ведро холодной воды, с ее словами в него влилось отвращение.

— Можете Вы и знаете, кто я такой, но я тоже знаю, кто Вы, — отступая, сказал Пэйн, и его голос стал холодным и резким.

— Кто? — спросила она, смутившись на мгновение. — Что ты имеешь виду? Ты не укусишь меня? Ты не превратишься в Дракулу и не выпьешь мою кровь? Ты не сделаешь меня своей вечной невестой?

— Нет, — ответил он, больше удивленный, чем раздраженный. — Я не буду пить Вашу кровь или жениться на вас. Мое имя — Пэйн Аласдар Скотт, а не Дракула, и я — не принц ночи или граф, и даже не лихая романтичная личность. Я — простой шотландец, который интересуется историей о путешествиях Марко Поло и имеет слабость к компьютерным играм.

— Но… ты — вампир! — возразила Клэрис. — Ты не можешь отказаться от меня!

— Мы предпочитаем называться Моравийцами или Темными. Это не так красиво звучит, но в результате у нашей парадной двери стоит меньше народа с факелами и деревянными кольями. Что касается отказа от Вас… — он указал на открытую дверь. — Еще раз спасибо, но я — занятой человек. Вы не могли бы покинуть меня прямо сейчас?

— Хорошо, я уйду! — Замешательство в серых глазах Клэрис сменилось надменным гневом, и ее акцент резко усилился. — С тобой что-то не то, ты в курсе?

— Да, мне это известно, — ответил Пэйн, тихо забавляясь, несмотря на раздражающую сторону происшествия. — На мне, в некотором смысле, лежит древнее проклятие. Мои родители не закончили семь шагов к Соединению, когда я был рожден, так что в отличие от своих младших братьев, у меня нет души.

— Но…, твой брат сказал, что тебя может спасти только женщина. Он сказал, что тебе нужна женщина, чтобы стать нормальным.

— Понятно, нужно поговорить еще и с Эвери, — сказал Пэйн, тихо вздыхая. — У него добрые намерения, но я уже говорил ему раньше, что не собираюсь воссоединяться с Возлюбленной, даже если найду ее.

— Возлюбленной?

— Только Возлюбленная может освободить Темную душу. Но мне не нужна женщина, чтобы прожить счастливую жизнь, — сказал ей Пэйн, мягко подталкивая к двери. — Я доволен собой. У меня есть мое исследование, семья — хотя иногда она меня зверски раздражает — и благодаря моим распутным братьям, любая красавица, на которую я положу глаз. У меня даже была девушка несколько лет назад, хотя она оставила меня ради компьютерного гения. Как Вы видите, хоть я и проклят, но мне и так нормально. Спасибо за предложение. До свидания.

— Но… ты не можешь… ты должен пить кровь.

Пэйн спокойно закрыл дверь, несмотря на возмущенные протесты Клэрис, и, подумав, запер замок. Ни в коем случае нельзя давать ей шанс ворваться и опять на него броситься.

— Наконец-то один, — сказал сам себе Пэйн и развернулся к столу.

— Не совсем.

От противоположной стены отделилась тень и приняла вид человека. Пэйн с интересом за этим наблюдал. Он был насторожен, но не слишком обеспокоен внезапным появлением в своем кабинете демона, как он полагал.

— У меня сегодня, кажется, день приема нежданных гостей. Полагаю, что ты здесь не просто поболтать?

Человеческая форма демона засмеялась. Пэйн был на минуту огорошен, услышав смех, так как демоны были печально известны отсутствием чувства юмора. Редко, кто мог оценить сарказм и иронию.

— Я не собираюсь забирать тебя в ад, если ты об этом. Так что, думаю, можно считать, что я здесь просто поболтать. Я — Каспар Грин.

Пэйн посмотрел на протянутую руку демона. Не похоже, что в ней спрятано тайное пружинное лезвие бритвы, или смертельная для сердца кислота, или какая-нибудь ужасная инфекция, из-за которой на разных частях тела появятся бородавки, которые потом отвалятся, но с демонами никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

— Э-э… Прости за грубость, но я раньше никогда не слышал о демоне, который бы взял смертное имя.

Каспар улыбнулся. Пэйн мельком взглянул на изысканный, со стеклянной поверхностью, письменный стол, в котором держал свои самые ценные манускрипты. Обычно, когда демоны улыбались, ломались вещи.

— Это потому, что я — не демон. Я, на самом деле, аластор.

— Аластор? — название показалось ему знакомым.

— Да. — Каспар слегка наклонил голову в сторону. — Я слегка задет, что ты решил, что я обычный демон. Я полагал, ты проницательный человек.

— Прости, — ухмыляясь, сказал Пэйн. — Я — весьма стереотипный замкнутый ученый. У меня не было времени на общение с гражданами Потустороннего мира, но поправь меня, если я не прав: разве аластор — не другое название демонов?

— Я отношусь к их роду, да, но в действительности я не демон. Аласторы не подчиняются Повелителям демонов, но их можно нанять. Лучше называть нас — Мстители; так обычно называют себя большинство аласторов. Что касается моего имени — то я одно время был смертным. Я предпочитаю использовать это имя, потому что так люди чувствуют себя комфортнее.

— Я не человек, — уточнил Пэйн, и, наконец, пожал руку аластора. Он не смог бы отличить демона от аластора, но он был не дурак. Он слышал достаточно историй о том, насколько хитры существа, рожденные для службы темным силам.

— Нет, не человек, хотя некоторые сказали бы, что достаточно близок к тому, чтобы считаться человеком. — Каспар опять улыбнулся и указал на стул. — Можно сесть?

— Конечно. Э-э… меня не часто посещают жители ада. Каков надлежащий протокол? Я должен предложить тебе виски, кровь девственницы… или ты предпочитаешь мелких грызунов?

— Виски было бы замечательно, — ответил Каспар, садясь на стул, напротив Пэйна. — Хотя кровь девственниц?…

Пэйн налил немного виски в маленький хрустальный бокал и передал его Каспару.

— Боюсь, что ее нет.

— Ах. Как жаль. Рыночная цена на кровь девственниц в последнее время возмутительно высока. С тех пор, как девственницы образовали профсоюз, они стали неразумны в своих требованиях. Твое здоровье, — Каспар глотнул виски. — Превосходно. Сколько ему лет?

— Мой отец приобрел его в год моего рождения, — ответил Пэйн, опираясь бедром о стол и скрестив руки на груди. — Чего ты от меня хочешь?

Каспар сделал еще один глоток.

— Очень мягкий вкус для виски… Хм. Мне кажется, ему около трехсот лет?

— Двести сорок шесть.

— Эх. Тем не менее, восхитительно.

Пэйн нахмурился. Существо, сидевшее перед ним и пившее виски его отца, заинтересовало его, но не до такой степени, чтобы тратить весь день на вежливую болтовню с ним.

— Причина, по которой я здесь, касается твоего отца. Ты, естественно, слышал, как он повстречал твою мать?

— Да, — настороженно сказал Пэйн. Каспар Грин может и не демон, но от существ Потустороннего мира ничего хорошего не жди, особенно, если они заинтересуются его отцом. — Они встретились в конце так называемой Франко-Индийской войны. Моя мать — француженка. А отец воевал на стороне Англичан. Его голова была почти полностью разрублена во время одного из сражений, и мама нашла его и позаботилась о нем, несмотря на возражения ее семейства. Они влюбились. Какое отношение имеют к тебе мои родители?

— Большое. Или скорее, имеет значение их встреча. История, которую тебе рассказали, не очень точная — твой отец был ранен, и твоя мать действительно вылечила его, но он сам нанес себе рану.

Пэйн поджал губы. Он не поверил в этот бред.

— С какой стати он сделал бы подобную глупость?

— Потому что я сказал ему, что его Возлюбленная находится рядом.

— Ты сказал ему? — Пэйн недоверчиво уставился на демона.

Каспар улыбнулся — приятная улыбка была на поверхности, но Пэйн знал об ауре силы, которая окружала аластора.

— Да. Твой отец нанял Лорда демонов Оринса, чтобы найти свою Возлюбленную. Мне было поручено найти ее, что я и сделал. Я сообщил твоему отцу о том, где она находится, и сказал, что если он хочет войти в круг ее друзей, то действовать надо решительно. Он предпринял эти действия, а остальное, как говорится, история. В данном случае — буквально, но это одна из привилегий бессмертия.

— Даже если принять это за правду — хотя, по мне, звучит это не очень правдоподобно — то какое отношение это имеет к настоящему моего отца?

Каспар осторожно поставил стакан на стол и прижал руки к коленям; его поза по каким-то причинам начала раздражать Пэйна.

— Маленький вопрос относительно долга твоего отца, который вытекает из покупки помощи Оринса.

Пэйн сжал зубы. Еще один «охотник за деньгами», хоть и демон. Он обошел стол с другой стороны, вытаскивая чековую книжку.

— Сколько?

— Ты неправильно меня понял, Пэйн. Долг твоего отца Оринсу нельзя возместить посредством смертных денег.

— О? — Пэйн закрыл чековую книжку и подозрительно посмотрел на Каспара. — Что он тогда задолжал?

— Простую вещь. Маленькую статуэтку обезьяны. Ты, наверное, ее знаешь? Я понимаю, что это — семейная реликвия; ее самое распространенное название — Бог Цзилинь.

Пэйн нахмурился и начал рыться в своих воспоминаниях.

— Статуэтка обезьяны? Нет, я никогда о ней не слышал, не говоря о том, чтобы знать.

Каспар вытащил из кармана лист бумаги.

— Вот — эскиз статуэтка. Она приблизительно шесть дюймов в высоту, черная, сделана из эбенового дерева. Происходит, как говорят, из Китая, ей приблизительно шестьсот лет.

— Династия Минь, — рассеяно сказал Пэйн, все еще роясь в своих воспоминаниях. Насколько ему помнилось, его отец никогда ничего не упоминал о статуэтке обезьяны как о семейной реликвии. Сам же он знал каждый квадратный дюйм замка и никогда не видел эту вещь.

— Да. Какой ты проницательный. Ты знаком с этой эпохой?

— В некотором смысле. Я провожу небольшое исследование рыцарства на службе у Марко Поло. Он был в Китае во время династии Минь. Но почему я должен верить твоим словам?

Каспар снова улыбнулся. Пэйн уже начал уставать от этой всепонимающей улыбки. Он чувствовал мощь этого мужчины, и это чувство ему не нравилось.

— Я знал, что ты можешь потребовать доказательств. Они у меня здесь, — Каспар вытащил маленькое портмоне, размером, как для паспорта. — Документ, подписанный твоим отцом, и его печать.

Пэйн поднес документ к светильнику, стоящему на рабочем столе. Он быстро прочитал документ. В нем говорилось, что некий Алек Манро Макгрегор Скотт Дармишский из Шотландии действительно клянется обеспечить Лорда Оринса или его должного представителя статуэткой, известной как Бог Цзилинь в обмен за оказанные услуги. Пэйн был знаком со старинными пергаментами, и, естественно, знал их достаточно, чтобы отличить от современной бумаги, переработанной под старинную, и, кроме того, он изучил ее с помощью лупы. Затем Пэйн вытащил маленький карманный микроскоп, чтобы исследовать содержание волокна документа, а так же красный воск печати.

— Очень хорошо. Я признаю, что это настоящий документ. Но почему Оринс ждал двести сорок лет, чтобы забрать долг?

— Оринс — занятой Повелитель демонов. Может быть, это ускользнуло от его внимания, или до сих пор он не нуждался в этой статуэтке. Все равно, этот долг теперь ему нужен и обязателен к выплате.

— Я понятия не имею, что это за статуэтка Бога Цзилиня, и где она находится. Если Оринс ждал так долго, может подождать еще три месяца до возвращения моих родителей из глубин боливийских лесов в их дом в Ла-Пасе.

Каспар раскинул руки.

— Увы, это нелегко. Долг должен быть выплачен в течение одного лунного цикла, это факт, в противном случае Оринс имеет право потребовать залог, обеспечивший его услуги.

Пэйн мог поклясться, что кровь в его жилах застыла. Ситуация быстро менялась из плохой в очень плохую.

— Какой залог?

— Только одну вещь хочет Лорд демонов — душу.

— Мой отец обещал свою душу за то, чтобы ты определил местонахождение его Возлюбленной?

— Нет, его душа не находилась в его пользовании, и он не мог ее заложить, — ответил Каспар, качая головой. — Он хотел, но Оринс не взял ее в залог как не заслуживающую внимания.

Маленькие льдинки стремительно разрастались в сердце Пейна.

— Тогда чью душу он использовал?

Каспар улыбнулся, и Пэйн уже понял, что он скажет.

— Чью же еще, Возлюбленной, конечно. Хотя, собственно говоря, он не владел ее душой, но факт в том, что она его Возлюбленная, и по своей природе согласна жертвовать собой ради его блага, это и послужило гарантией. Я боюсь, что если ты не обеспечишь меня статуей Бога Цзилиня в течение пяти дней, твоя мать лишится души. Несправедливо, да, но такова суть соглашения.

— Пять дней? — спросил Пэйн, его мысли завертелись волчком. Он скорее умрет, чем позволит Лорду демонов прикоснутся хотя бы одним порожденным адом пальцем к своей матери, он не позволит коснуться ее прекрасной, чистой души. — Что случилось с лунным циклом?

— Боюсь, что мне потребовалось некоторое время, чтобы разыскать тебя, — притворно извинился Каспар.

— Это нелепо! Постой, нас же четверо. Мы просто поделим работу …

— О, нет, боюсь, что это не возможно. — Каспар послал ему чуть заметную грустную улыбку. — Разве я не говорил тебе? Этот долг должен выплатить только ты один. Ты — сын своего отца.

Пэйн нахмурился.

— Почему я? Мои братья — такие же сыновья моего отца, как и я.

— Да, но ты самый старший. Согласно соглашению, которое подписал твой отец, — он указал на документ, — долг обязан выплатить или сам должник, или ближайший член его семьи. То есть, самый старший сын.

— Но это возмутительно. Мои братья…

— …не имеют право искать отсутствующую статуэтку. Если они это сделают, долг будет считаться не выплаченным, и мы заберем залог. — Каспар выдернул долговое обязательство из рук Пэйна и спрятал его в портмоне. — Все, что осталось — пять дней. Если ты не достанешь статуэтку за это время… ладно. Мы не будем говорить о неприятном.

— Пошел вон, — сказал Пэйн, стиснув зубы из-за боли от слов аластора, которая угрожала затопить его мысли.

— Я понимаю, что ты расстроен, но…

— Выметайся из моего дома! Сейчас же! — проревел Пейн, направляясь к непрошенному гостю.

— Я буду в курсе твоих успехов в поисках статуэтки, — поспешно сказал Каспар, прижимаясь к стене. Пэйн хотел схватить его и выбросить из комнаты. Проклятье, он хотел бы выбросить его из страны … с планеты, если бы это зависело от него. — А до тех пор — прощай!

Пэйн прорычал несколько ругательств и средневековых проклятий, затем человеческая форма замерцала и исчезла. Он проклинал его еще полчаса, затем сделал четыре международных звонка по телефону и послал трех курьеров в глубины боливийских лесов в попытке найти родителей.

— Я так думаю, что вы не знаете, где находятся родители или эта статуэтка бога-обезьяны? — тем же вечером спросил Пэйн у братьев.

— Без понятия, — сказал Эвери, надевая кожаную куртку. — Мне никто ничего не говорил. Если честно, по мне все это звучит несколько рискованно. Мы не должны помогать тебе искать эту статуэтку, потому что ты самый старший? Но почему?

— По какому-то архаичному средневековому закону, которому, без сомнения, приблизительно, несколько сотен лет, — проворчал Пэйн. — Все виды тогдашних соглашений работали согласно устаревшим законам.

— Хорошо, не хочу быть грубым, но если мы не можем тебе помочь найти эту статуэтку, полагаю, что я могу уйти.

— Ничего подобного, — сказал Пэйн, останавливая брата. — Ты и Дэн поедете в Лэшмонское Аббатство на Гебридских островах и попросите аббата о доступе к его очень редкому собранию манускриптов шестнадцатого столетия. Там вы обыщете рукописи в поисках ссылки на эту проклятую статуэтку.

— Я? Почему я? — второй из младших братьев Пэйна отвлекся от вечерней газеты. — Почему ты не можешь поехать? Я думал, что этот демон сказал, что никто из нас не должен искать статуэтку.

— Вы не будете ее искать. Я просто хочу побольше о ней узнать: откуда она происходит, какова ее история, какая она на вид. Ты — единственный кроме меня, кто знает латынь. Эвери может использовать свое обаяние, чтобы получить доступ к рукописям, а ты сможешь перевести их.

— Звучит ужасно скучно, но я сделаю это ради мамы. — Эвери снова залюбовался собою в зеркале, а затем, нахмурившись, посмотрел на Пэйна. — Ты же не собираешься падать духом? Если так, мы не привезем тебе никаких девочек в подарок.

— Мы едем в аббатство, идиот, — сказал Дэниел, шлепнув брата по руке, когда тот потянулся и взял свою куртку.

— Держу пари, что смогу и там кого-нибудь найти.

Пэйн старался не закатывать глаза.

— Я не падаю духом. Я никогда не падаю духом.

Его братья, трое мерзавцев, засмеялись.

— Пэйн, да ты — всемирный чемпион по хандре, — сказал Дэниел, снова потягиваясь и косясь на часы.

— Да, и меланхолик, вдобавок. Думаю, мы должны вмешаться или пропихнуть тебя в одну из тех программ: «Привет, меня зовут Пэйн, и я меланхолик». Возможно, это поможет тебе немного развеяться, — пошутил Финн.

Пэйн сдержал желание ему врезать. Финн был таким же высоким, и хотя Пэйн был на добрых десять килограмм тяжелее, в прошлый раз, когда они боролись с Финном, ему пришлось несладко. Как и кем-либо другим из братьев, впрочем.

Вместо этого, Пэйн оглядел их всех, прищурив глаза, и на некоторое время задумался, как его светловолосая мать и темноволосый отец могли произвести на свет четырех сыновей, которые так сильно отличались внешне. Он взял от отца его взгляд, черные волосы, которые завивались, несмотря на все его усилия заставить их лежать прямо, и серые глаза. Эвери был копией своей белокурой, голубоглазой матери, в то время как Финн и Дэниел были чем-то средним.

— Существует большая разница между тем, чтобы беспокоиться за душу мамы и хандрой. Как вы видите, это забота с небольшой долей беспокойства, чтобы не стать черствым и бездушным. И нет ни капли депрессии.

— Есть, — сказал Финну Эвери.

Последний кивнул.

— Мы счастливы, потому что у нас есть души, а его навсегда проклята. Как знакомо, как избито!

— Да, я проклят! Вы и понятия не имеете, что это такое быть в моем положении, — поспорил Пэйн. — Вы понятия не имеете о муках, о боли…

— …какая мука — проживать каждый день без надежды, без любви, разделенной с родной душой, без шанса искупиться, — пропели вместе его братья.

Пэйн зарычал. Он любил своих братьев, но бывали времена, когда он много бы заплатил, чтобы быть единственным ребенком.

— И все же ты утверждаешь, что совершенно счастлив. Мы говорили тебе, что перевернули бы небеса и землю, чтобы помочь тебе найти Возлюбленную, — сказал Эйвери. — Только скажи хоть слово, и мы обыщем Шотландию вдоль и поперек. Даже всю Великобританию!

— Я вчера встретил женщину, которая бы тебе понравилась, — задумчиво сказал Дэниел. — Я могу позвонить ей перед тем, как мы уедем…

— Нет! — резко ответил Пэйн, по спине у него пробежал холод. — Мне хватило жалости от Эвери, я не нуждаюсь в вашей помощи насчет женщин, которые, как вам кажется, являются моими Возлюбленными. Я не нуждаюсь в женщине, которая бы меня спасала. Я совершенно счастлив, и даже не хандрю, и, кроме того, я уже на пути к разгадке Коды  Симла Гестора.

— О, не та ли это сказочка, — сказал Дэниел, закатив глаза.

— Это — не сказочка.

— Я знаю, знаю, — сказал Дэниел, подняв руки. — Эта книга, которая, как ты говорил, возможно, содержит детали о происхождении Темных, включая способ разрушить проклятие, связывающее вас, парни.

— Точно. Я просто должен ее найти, и тогда смогу снять проклятие сам. И без каких-либо назойливых баб, к счастью.

— Пэйн, ты искал этот манускрипт последние двадцать пять лет, и я думаю, что пришло время признать, что его не существует, — сказал Эвери. Другие закивали. — Я не знаю, почему ты так упрямо борешься с правдой, просто тебе нужна женщина, которая бы тебя спасла. Женщины милые! Они приятные, хорошо пахнут, и бог знает, что за штуки они делают со мной, но это делает меня счастливым. Ты должен перестать задирать нос, типа «я спасу себя и разберусь со всем, брат». Найди свою Возлюбленную, позволь ей спасти себя, и сделайте много маленьких Пэйнов.

Пэйн впился взглядом в своего безответственного брата.

— Только потому, что я держу свой член в штанах, вы не можете…

— О, я могу, это просто забавно и все, — ответил Эвери, замолчал и толкнул Финна в плечо, чтобы тот передал ему ключи от автомобиля. — Спасибо, напарник. Мы помчались в это забавное аббатство. Я позвоню и сообщу, сколько женщин мне удастся там найти.

— Ты когда-нибудь убьёшься где-то между гоночными автомобилями и гонкой за девицами, — предупредил Пэйн.

— Одна из привилегий бессмертия, брат, — это возможность делать то, что хочешь, всякий раз, когда хочешь, и к черту последствия. Ты должен когда-нибудь это попробовать.

Мышца на челюсти Пэйна задергалась.

— Кто-то должен нести ответственность и следить за всем, пока мама и папа недоступны.

Эвери закатил глаза и покинул гостиную. Дэниел захватил куртку и последовал за братом со словами:

— Я согласен с Эв начет этого, Пэйн. Ты должен хоть немного расслабиться и выпустить из рук часть ответственности, о которой всегда занудствуешь. У меня есть мобильный. Я позвоню тебе, если мы что-нибудь найдем.

— Ну? — Пэйн направился к оставшемуся брату. — Не хочешь же ты сказать, что отказываешься от возможности немного посудачить о том, что я должен игнорировать замок, семейство и вечное счастье мамы, и вместо этого жить сегодняшним днем?

Финн усмехнулся.

— Разве я могу отказаться от такого замечательного шанса? Все твои беды — от подавления сексуального желания. То, что тебе действительно нужно, это влюбиться в какую-нибудь восхитительную пташку, послать подальше свои мозги, позволить ей спасти себя и испытывать счастье вместо хандры.

— Знаешь, как утомительно постоянно повторять, что мне не нужна Возлюбленная? Если я хочу секса, я всегда могу найти женщину. Женщина не должна удовлетворять все мои сексуальные желания.

— Не думал, что скажу это, но, Пэйн, ты пропускаешь целый мир удовольствия, держа себя на эмоциональном расстоянии от женщин. Ты можешь проклинать влечение, которое испытываешь к ним. Насколько я понимаю, ты приравниваешь чувство привязанности к женщине к Влюбленности, но, знаешь, тебе может хотя бы нравиться женщина, с которой спишь, даже если она тебя не спасает. Возможно, ты даже можешь ее немного любить, если твердо решил отказаться от поисков своей истинной и лучшей половины.

— У меня нет лучшей половины, — сказал Пэйн, борясь с желанием ударить по чему-нибудь кулаком. — Я такой, какой есть. Пусть я вечно мучаюсь, но ценность любви, души и эмоциональной привязанности сильно преувеличены. Если бы я этого не знал, то мог бы просто посмотреть на тебя. Вечно влюбляешься то в одну, то в другую, затем страдаешь, когда они разбивают тебе сердце — нет, спасибо. Если все, что ты собираешься делать — читать мне лекции, то можешь идти.

— Я хотел спросить, чем я могу помочь тебе, — сказал с усмешкой Финн.

— Чтобы найти статуэтку? — Пэйн пригладил рукой волосы, счастливый переменой темы. — Ты не можешь ничего делать.

— Формально нет. Но что я могу сделать, чтобы помочь тебе ее найти?

Пэйну показалось, будто весь мир рухнул ему на плечи.

— Честно говоря, я понятия не имею, где ее искать. Я никогда не натыкался на упоминание о статуэтке в семейных бумагах, папа полностью отрезан от внешнего мира. Пока кто-нибудь не найдет его и не даст ему спутниковый телефон в руку, я не знаю, где начать поиски. Она может быть спрятана где-нибудь в замке. Она может быть потеряна, украдена или продана за эти годы, и у меня нет ни малейшего способа это узнать.

— Хм, — сказал Финн. — Значит, нам нужна помощь какого-нибудь профессионала.

— Какого профессионала? — спросил Пэйн, и его брат подошел к телефону. — Если это касается демонов, то лучше не надо. У нас и так из-за них неприятности

Финн порылся в кармане джинсов, выгреб горстку всякой всячины и отодрал от ключей и монет синий стикер.

— Нет, не демона. На прошлой неделе в Эдинбурге я познакомился с женщиной в магазине мужского нижнего белья, у нее такой бюст, как раз, как мне нравится, достаточно большой для моих рук, но не силиконовый, и она сказала, что ее сестра — Прорицательница, и они обе недавно открыли частное сыскное агентство. Держу пари, Прорицательница могла бы выяснить, где находится статуэтка. Я позвоню Клэр и узнаю номер ее сестры.

— А, плевать, — хмуро сказал Пэйн, и резко сел на стул. Несмотря на все свои возражения из духа противоречия, он хотел только одного — утонуть в мрачных страданиях о последнем испытании судьбы, свалившемся на него. Как будто и без того дела не были из рук вон плохо… — Не думаю, что из-за Прорицательницы дела могут стать еще хуже.

 

Глава 1

— И что ты об этом думаешь?

Клэр положила коробку с канцелярскими принадлежностями и свежесрезанные цветы и нахмурилась.

— Ну, по совести сказать, Сэм, я не собиралась об этом говорить, но не думаю, что ворона, приземлившаяся этим утром тебе на голову — добрый знак. Это означает, что в твоей жизни грядут серьезные перемены. Но я здесь, чтобы помочь тебе, и ты знаешь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь тебя от откровенных безумств.

— Вообще-то я о надписи на двери, — я кивнула туда, где местный художник, оформляющий вывески, бросил свои трафареты и краски.

— О! Ммм… — Клэр задумалась и стала рассматривать свежеокрашенные слова на верхней половине открытой офисной двери. — «ОКО МАГИЧЕСКОГО КРИСТАЛЛА, САМАНТА КОСС И КЛЭР БЕННЕТ, ДЕЛИКАТНЫЕ ЧАСТНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ». Мило, но я все еще думаю, что чересчур странно. Люди подумают, что мы — ненормальные частные детективы.

— Но мы и есть ненормальные, Клэр.

— Говори за себя. Я такая же нормальная, как и все, — она вытащила из букета тюльпан, подошла к окну и локтем оттерла маленькое пятнышко на грязном стекле. — Разве сегодня не прекрасное утро?

Я посмотрела в окно на серое дождливое небо и пожала плечами. Затем привела в порядок бумагу в своем новом принтере.

— Типичный шотландский май: серый, холодный и дождливый.

— Когда я проснулась сегодня утром, — мечтательно сказала Клэр, бессознательно приняв изящную позу, которая делала ее звездой подиума, — все очаровательные цветочки были перецелованы росой, будто на них оставили следы танцующие феи в маленьких мокрых тапочках. Это так мило, правда? Словно я сама это сделала.

— Очень, гм… — Клэр моргнула серебряными ресницами. Я уступила ее оптимистичному выражению лица. — Очень поэтично. Но не слишком соответствует действительности.

Она снова моргнула, и ее большие синие глаза заволокло смятение.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… просто посмотри на себя, — я махнула рукой в сторону ее тела. — Ты — моя противоположность. Я — низкая, крепкая, темноволосая, а ты — высокая, красивая, изящная, у тебя пепельные волосы, о которых, кажется, бредит каждая. Но ты несколько тяжеловата для «танцев на поцелованных росой цветочках», тебе не кажется? Ты бы передавила этих малюток к чертовой матери, если бы попыталась сделать это в своем человеческом облике.

Она закатила свои выразительные глаза и несколько раз коснулась моей руки тюльпаном. У Клэр всегда были с собой цветы — она не могла от них избавиться, как и моя мать. Цветы были в них просто встроены на уровне генов.

— Ты опять начинаешь про то, что всё это глупости, и я не буду тебя слушать, я просто не буду тебя слушать.

Я обняла ее обеими руками и мягко встряхнула.

— Ты — фея, Клэр. Пришло время признать этот факт. Ты — фея, твое настоящее имя — Глиммерап. Твои родители-феи оставили тебя у моих тети и дяди, потому что хотели для тебя лучшей жизни, нежели бегать в мокрой обуви и штамповать росу на цветах. Сомневаюсь, что они бы это сделали, знай, что в твоем представлении лучшая жизнь — расхаживать туда—сюда в крохотном нижнем белье перед незнакомцами с фотоаппаратами, но это значения не имеет. Ты — фея, и чем скорее ты это признаешь, тем счастливее будут все вокруг.

— Я — не фея; я — модель, демонстрирующая нижнее белье.

— Ты и то, и другое.

— Ой! — Она отщипнула кусочек нежного красного лепестка тюльпана и засунула в рот. — Забери свои слова назад!

— Ни за что, — сказала я спокойно, отпуская ее и подключая принтер к ноутбуку, что лежал на исцарапанном и потрепанном жизнью дубовом столе, который я заняла для себя. — Это — правда, и ты это знаешь, даже если отрицаешь.

— Уж кто бы говорил об отрицании! — сказала она, подходя к своему столу и оставляя за собой след из лепестков тюльпана. — Ты отрицаешь свое происхождение всякий раз, как только можешь.

Я рассмеялась. Я не могла остановиться — сама мысль о том, что я могу игнорировать то, кем была, вызывала смех.

— Я никак не могу отрицать свое происхождение. После того, как я выросла единственным ребенком в семье, где мать — брызжущая поэзией остроухая эльфийка, которая намерена жить вечно, какие тут могут быть сомнения? Годы Киблеровских шуточек убеждали меня в том, что я все-таки не такая, и мы не будем углубляться в то, что со мной делает упоминание о Властелине Колец. Вот, что я не в состоянии понять: как ты можешь принимать факт, что моя мать — эльфийка, и все же настаивать, что фей не существует?

— Я отказываюсь говорить с тобой, когда ты в таком настроении, — сказала Клэр, и взяла пустую бутылку из-под молока, чтобы использовать ее в качестве вазы. — Я не позволю тебе разрушить очарование этого дня всякой ерундой.

— Очарование? — Я оглядела маленький офис, пока Клэр отошла, чтобы наполнить «вазу» водой. Художник ушел, оставив за собой слабый аромат акриловых красок. Через открытую дверь я могла видеть темный, мрачный коридор, который вел к паре помещений и общей уборной.

— Это не совсем то слово, которое приходит на ум, — сказала я достаточно громко, чтобы Клэр смогла услышать меня на другом конце коридора. — Но не бойся! Немного грубой физической работы и капелька фантазии в украшении этого сарая, что ты видишь по дороге, и он наверняка засияет, как новенький. Я только хочу, чтобы пришла Мила и забрала свои коробки с секс-игрушками.

Пока я ползала под столом, включая компьютер, в комнате послышался приглушенный голос Клэр.

— Ты не должна была говорить ей, что она может их здесь хранить.

— Мне было достаточно тяжело убедить ее сдать этот офис мне в аренду — ой! — Я потерла затылок, которым стукнулась об низ стола. — Очевидно, ее секс-шоп имеет огромный торговый оборот, и она нуждается во всех складских помещениях, которые может получить. Кроме того, она для нас сбросила сто фунтов арендной платы всего лишь за хранение нескольких дополнительных коробок.

Ответ Клэр был заглушен звуком набираемой воды. Я быстро залезла назад под стол, и потянула за собой телефонный шнур, чтобы подключить свеже купленные телефонные розетки.

— Забудем про эти фривольные игрушки. Я не понимаю, как такая работа может захватывать кого-то, кто разъезжает по Миланам, Парижам и Берлинам и получает тысячи фунтов за то, что стоит на подиуме и виляет своими трусиками.

— Это не так интересно, как ты думаешь, — сказала Клэр, возвращаясь в комнату. — Именно поэтому я и решила сделать перерыв на год. Мои «модельные» батареи должны перезарядиться, и эта работа была бы для этого просто чудесна.

— А… ладно. — Я включила шнур в розетку и резко подскочила, когда сверху громко зазвонил телефон, из-за чего я второй раз ударилась головой о стол.

— Телефон, — любезно сказала Клэр.

— О, спасибо. А то я могла бы подумать, что это мой зонтик звонит. — Я села под столом на корточки, потирая свою бедную голову.

— Я возьму, — сказала Клэр, спеша к своему столу. — Твой зонтик звонит. Право, Сэм! Ну, у тебя и фантазия! Доброе утро, «Око магического кристалла», деликатные частные расследования, это Клэр. Чем я могу помочь?

Я выползла из-под стола, отряхивая запылившиеся коленки брюк и удивляясь, кто это нам звонит? Я только накануне установила телефонную линию, и, кроме Клэр, дала номер только одному человеку. Это, наверно, телефонная компания. Проверяет, работает ли линия. Я включила свой ноутбук и села за стол, пока Клэр что-то поощрительно шептала тому, кто был на проводе.

— Я понимаю. И я не думаю, что будут какие-то проблемы, мистер Рейс. У моего партнера есть особый талант находить потерянные вещи. О, правда? — Клэр посмотрела на меня округлившимися глазами. — Тогда, возможно, будет лучше, если вы поговорите с ней самой. Вы можете подождать? Спасибо.

— Потерянные вещи? — спросила я. — Это — клиент, да?

— Да. Это мистер Оуэн Рейс. Он какой-то специалист по средневековью и хочет, чтобы мы нашли для него некую старинную книгу. Но, Сэм, он говорит, что тебя ему рекомендовал брат Джейкоб. Я думала, тебя вышибли из «Ордена Прорицателей»?

— Да, но Джейк сказал, что будет говорить обо мне всем, кто захочет воспользоваться услугами неудавшейся Прорицательницы. Похоже, он кого-то нашел. Привет, это — Саманта Косс. Я так понимаю, Вам нужна помощь, чтобы определить местонахождение предмета?

Как и у Клэр, произношение у мужчины было английское, очень аристократическое и прямо-таки отдавало такими местами как Итон, Кембридж или БИ-БИ-СИ. Оно еще сильнее оттеняло мою простоватую, с канадским (на мой слух) акцентом речь.

— Доброе утро, мисс Косс. Да, как я уже сказал Вашей коллеге, я ищу местонахождение очень редкого средневекового манускрипта, который был недавно у меня украден — он называется Кода Симла Гестора. Со слов Брата Джейкоба из «Дома Прорицателей», я понял, что Вы там учились несколько лет и имеете большой опыт в поиске пропавших вещей?

О, боже. Он хочет Прорицательницу, но я далеко не Прорицательница. Я должна немедленно сказать ему, что я не та, кем он меня считает.

— Мне несколько раз повезло в поиске вещей, да. Но если Вам нужна помощь настоящей Прорицательницы, мистер Рейс, боюсь, что Вы заблуждаетесь. Я училась в Доме Прорицателей и Ордене, но я была… ладно, говоря откровенно, меня выгнали прежде, чем закончилось моё ученичество. Хотя я и обучилась элементарным предсказаниям, боюсь, что не в состоянии провести более продвинутые ритуалы.

— Понимаю. Я высоко ценю такую откровенность и могу уверить Вас, что мне не нужен прорицатель-профессионал. Брат Джейкоб рекомендовал мне Вас, потому что у Вас, очевидно, есть талант определять местонахождение вещей, когда не помогают простые предсказания.

Я сползла на спинку стула в облегчении. Я не предполагала, что Джейк пошлет мне клиента, несмотря на его заявления, что он сделает все, что может, чтобы помочь мне. Но теперь, когда я раскрыла неприглядную правду о своем прошлом, я могу сосредоточиться на предлагаемой работе.

— Я буду рада предоставить все ресурсы моей фирмы в Ваше распоряжение, — сказала я. — Может быть, мы встретимся, чтобы обсудить дальнейшие действия?

— Отлично. Я сейчас в Барселоне, но буду рад оплатить Ваш авиабилет сюда.

Я удивленно моргнула.

— Э-э… я высоко ценю Ваше предложение, мистер Рейс, но мы все еще находимся в процессе становления нашего бизнеса, и мне будет не очень удобно оставить всю оставшуюся работу своему партнеру. — Я кивнула Клэр и написала в блокноте, что он хочет, чтобы я поехала в Барселону. Клэр выглядела испуганной. Когда мы продумывали идею розыскного агентства, я обещала ей, что я буду заниматься всем, что она называла «грязными делами бизнеса.»

— Сэм, нет, — прошептала она.

— Не волнуйся, — заявила я и сказала в трубку. — Это очень мило с Вашей стороны, но я боюсь, что об этом не может быть и речи. Однако… — я вопросительно подняла брови. Клэр быстро закивала. — Однако, мой партнер сможет прилететь в Барселону. Она будет очень рада занять мое место и обсудить с Вами все необходимые детали.

— Хм… нет, в этом нет необходимости, — сказал он, как показалось, разочарованно. Я покачала Клэр головой. — Я вернусь в Эдинбург в конце недели, и мы сможем встретиться.

— Я буду рада заняться Вашим делом, если Вы объясните мне какие-нибудь детали по телефону, — сказала я своим самым профессиональным голосом, открывая текстовый документ. — Почему бы Вам не дать мне характерные особенности предмета, который был украден, а позже Вы можете отправить мне факсом любые страховые документы, которые у Вас есть, а так же полицейский отчет.

Двадцать минут спустя я повесила трубку и нажала «СОХРАНИТЬ» на своем файле.

— Ну? — спросила Клэр, рассеянно грызя гвоздику. — У нас есть работа?

Я улыбнулся.

— Мы наняты! Выпускай голубей и все такое!

— Ура! Я говорила тебе, что это будет захватывающе! Хотя я разочарована, что не поеду в Барселону. Такой красивый город. Итак, мы ищем книгу?

— Да, какой-то средневековый манускрипт, который был украден. Очевидно, у мистера Рейса настоящая коллекция, и он не заметил кражи, пока не приказал провести инвентаризацию своих

владений месяц назад. Он собирается организовать свою домработницу, чтобы она собрала нам немного информации о манускрипте, но до тех пор мы можем воспользоваться тем немногим, что он рассказал. Он считает, что манускрипт мог украсть коллекционер-конкурент.

— О! Как волнующе! Это похоже на кражу произведения искусства, только со средневековой книгой.

— Мм, — сказала я, подбирая свою сумку и пиджак. — Я собираюсь посетить пару антикварных магазинов и посмотреть, смогу ли найти какую-нибудь инфу о том, кто является крупными коллекционерами в Великобритании.

— Чем заняться мне? — спросила Клэр, жуя еще один кусочек цветка.

— Ты лучше прекрати есть эти цветы, или у тебя не останется ничего кроме вазы, полной стеблей, — сказала я, стоя в двери.

Она стрельнула в меня взглядом, полным возмущения.

— Я не ем цветы!

Я подняла брови и посмотрела на полусъеденную гвоздику в ее руке. Она минуту яростно смотрела на цветок, как будто он там появился каким-то сверхъестественным образом.

— Ты — фея, Клэр. Никто больше не ест цветы, кроме злостных вегетарианцев, но я видела, как ты с жадностью уплетаешь мясо, так что я знаю, что ты к ним не относишься. Если ты хочешь сделать что-то полезное, поищи это для меня в Интернете… — я проконсультировалась со своим блокнотом — Коду Симла Гестора. С таким названием у нее должна быть какая-то история. Мне нужно всё, что ты сможешь узнать о ее прошлом. Всё, что рассказал мне мистер Рейс, это то, что она была написана магом, который, якобы, был на службе у Марко Поло. А еще найди список крупнейших торговцев антиквариатом в Англии. Не повредит узнать, кто может торговать чем-то похожим на редкие старинные рукописи.

Следующие несколько часов я провела, посещая различные антикварные магазины в пределах Королевской Мили — самой известной улицы во всем Эдинбурге. К тому времени, когда я добралась до последнего в списке маленького и пыльного магазина, спрятанного между книжным магазином и лавкой с шаурмой, я чувствовала, что потеряла вдохновение. Те, кто занимался сбычей антиквариата, не особенно желали говорить о своих клиентах, и ни один из них ничего не слышал о Коде.

Небольшой колокольчик забренчал над дверью, когда я вошла в магазин. Как и другие, ему подобные, этот антикварный магазин был заполнен полками со скульптурами, предметами искусства, чучелами животных, странными старыми механизмами, книгами и раскрашенными манускриптами, и множеством других предметов, способ использования и назначение которых были скрыты далеко в прошлом. Я рассматривала вещи, периодически глядя на мужчину, которого приняла за владельца, пока он стоял в дверях в другую комнату спиной ко мне, разговаривая с кем-то, кого я не видела.

— Ну, давай, — сказала я про себя, взглянув на часы. Я уже три часа как вышла из офиса и хотела вернуться, чтобы помочь Клэр. Я остановилась перед книжным шкафом, на котором стояло чучело паукообразной обезьяны, и еще раз нетерпеливо посмотрела на мужчину в дверном проеме. — У меня нет времени на этоооааааа!

Мое сердце просто выпрыгнуло из груди, когда паукообразная обезьяна, которую я приняла за чучело, внезапно выпрыгнула с книжного шкафа на мое плечо.

— О, Боже мой, ты меня так испугал, что я на десять лет состарилась. Привет, мистер Обезьяна. Гм … то есть я думаю, что ты — мистер. Я не могу сказать, что эта маленькая матроска, которая на тебе надета, тебе идёт. Ты принадлежишь хозяину магазина? Конечно это так, что за глупый вопрос. Что еще обезьяна будет делать в антикварном магазине? Ты не можешь попросить своего владельца, чтобы он поговорил со мной несколько минут? Нет? Пропади ты пропадом! Ну, не важно — ты будешь предлогом, чтобы прервать его.

Обезьяна, очевидно удовлетворенная своим подлым планом вызвать у меня сердечный приступ, прыгнула назад на книжный шкаф, где пригладила мех на хвосте.

— Гм… я не могу использовать тебя как повод, если ты не находишься на моем плече, прыгай… э-э… как тебя зовут?

Я осторожно протянула руку, чтобы погладить его. Он, казалось, не возражал, поэтому я мягко коснулась украшенного драгоценными камнями ошейника, который он носил вокруг шеи. Крошечные заклепки содержали буквы.

— Б… Е … П … хорошо, привет, Беппо.

Обезьяна прекратила исследовать свой хвост и подала руку с розовыми пальцами. Захлебываясь хихиканьем от его гордого взгляда на маленькой мордочке, я осторожно пожала ему руку. Удовлетворенный, он вернулся к чистке меха.

— Ты — странная маленькая обезьянка. Хорошо, Беппо, прыгай и пошли, прервем твоего владельца.

Он бросил свой хвост и снова протянул руку.

— Привет! — Я опять пожала его руку. Закончив, он поднял хвост.

— Беппо, — сказала я снова, не в состоянии сопротивляться. Хвост опустился и потянулась рука.

— Хорошо, мило, но начинает раздражать. Давай сюда, если ты не возражаешь… — я сняла обезьяну с книжного шкафа и усадила себе на плечо. Его хвост обернулся вокруг моей шеи, а рукой он вцепился в мой «конский хвост».

— Отлично. Теперь давай притворимся, что я просто нашла тебя в опасной ситуации, и посмотрим, не могу ли я переброситься парой слов с твоим владельцем перед тем, как бодренько уковылять отсюда — срань господня! Ну почему, все пытаются напугать меня и безвременно загнать в могилу?

Передо мной с хлопком возникло существо. Буквально выскочило прямо из пола. Все мои сверхъествественные чувства обострились при виде появившегося низкого человека средних лет.

Только это был не человек. Я не знала точно, кто он, но он не был человеком.

— Привет, — вежливо сказала я, чувствуя, что лучше на него не нападать. Я сталкивалась в свое время с различными существами в «Прорицателях», и хотя только двое из них оказались, образно говоря, из «неблагополучных слоев», некоторые, кто казались плохими, на самом деле, оказались весьма милыми. — Впечатляющее появление. Это было специально для меня, или Вы — просто фанат антиквариата?

Человек перевел взгляд с Беппо на меня.

— У Вас обезьяна.

— Беппо? — Обезьяна быстро протянула руку. Я слегка ее встряхнула. — Он вскочил на меня раньше, но я скоро просто положу его обратно на… а это что такое?

Мужчина всучил мне штуку размером с обувную коробку.

— Меня попросили передать ее Вам. Она теперь Ваша, — сказал мужчина, а затем без слов растворился в черном дыме, который исчез в полу.

 

Глава 2

— Что за… отлично, этот день действительно начался очень странно. Что тут за чертовщина? Она — тяжелая… эй!

Мужчина в передней части магазина повысил голос от гнева. Он говорил на каком-то языке, который я никогда не слышала, но угроза в его голосе была однозначной. На двери отстраненно звякнул колокольчик, я отпустила Беппо, и он быстро спрыгнул с моего плеча, издавая пронзительный крик. Маленькая обезьянка вприпрыжку убежала, исчезая из поля зрения.

— Черт побери, всегда, когда мне нужно… ой! Кому вообще нужно покупать гильотину? Почему, когда он мне нужен, он убегает?

Я обошла громадную гильотину, потирая руку в том месте, где я ее ударила об острый кусок древесины; прошла мимо восьмифутовой репродукции Сфинкса, миновала проход и оказалась в передней части магазина. Маленький мужчина, которого я раньше видела в дверном проеме, сидел за столом со старинным кассовым аппаратом. Он вздрогнул, увидев меня.

— Доброе утро. Я понятия не имел, что в магазине кто-то есть. Я могу вам помочь? Вы ищете что-то особенное или просто смотрите?

— Я просто смотрела, пока Вы были заняты другим клиентом, но я кое-что ищу. Это — манускрипт пятнадцатого столетия Кода Симла Гестора. Он был украден у последнего владельца-коллекционера. Вы случайно не слышали о нем?

— Украдена! О нет, мы не имеем дело с ворованным товаром, — сказал мужчина, его мягкий голос был полон возмущения.

— Нет, нет, я не подразумевала, что Вы это делаете. Владелец недавно узнал о краже, которая, возможно, произошла шесть лет назад, поэтому никто не знал, что она краденная.

— Все равно, у меня нет никаких средневековых манускриптов, — сухо сказал владелец.

— Ладно, это просто был выстрел на удачу. Я заинтересована в налаживании контактов с кем-нибудь из местных коллекционеров, — сказала я осторожно. — С людьми, которые собирают средневековую старину типа манускриптов. Не могли бы Вы рассказать мне, кто в этом районе может заинтересоваться приобретением чего-то такого?

— Я был бы рад оценить любую вещь, которую Вы пожелаете продать, — сказал он, быстро обходя стол.

— Спасибо, это очень любезно, но я предпочитаю самой говорить с коллекционерами.

Его любезное выражение лица стало каменным.

Я вздохнула.

— Я не думала, что Вы согласитесь. Как и ни один из других торговцев и продавцов. Но все равно спасибо. — Я собралась уходить, как вспомнила о коробке, которую свалило на меня странное существо. — О… что-то выскочило, когда я была в задней части магазина с Вашей обезьяной, и дало мне это. Я думаю, может быть, оно ошибочно, приняло меня за Вас?…

Мужчина посмотрел на меня так, как будто у меня самой из ушей растут паукообразные обезьяны.

— Что-то выскочило?

— Да, какое-то существо или сущность. Возможно привидение, хотя я не слышала о привидениях, работающих в службе доставки. Но, в то же время, это может быть демон — боюсь, что у меня нет опыта работы с темными личностями, так что я не совсем уверена, что узнала бы кого-то из них, если бы увидела.

— Хм… — глаза мужчины стали подозрительными, и он покосился на ту часть стола, где стоял телефон.

— Не демон? — спросила я.

Он медленно покачал головой и посмотрел на входную дверь.

— Боюсь, что я не вполне Вас понимаю, мадам. У меня нет обезьяны, и мой магазин не посещают демоны и призраки. Могу я еще чем-нибудь Вам помочь?

Ясно, что этот мужчина никогда не имел дело со всякими странными штуками, что приходят из Потустороннего мира. Я улыбнулась, надеясь, что моя улыбка не напоминает улыбку невменяемой, и сказала очень осторожно:

— Извините, что испугала Вас, мое воображение иногда меня подводит. Я предполагаю, что Вам не нужна эта коробка?

Я протянула ему обувную коробку. Он отскочил так, будто внутри была бомба с проказой.

— Боюсь, что я не могу принимать подарки от… посетителей.

Слова «чокнутых канадцев, которые лепечут о сверхъестественной чепухе» висели невысказанные в воздухе, но я поняла их смысл.

— Ладно. Я просто оставлю Вам свою визитку на случай, если Вы услышите о продаже Коды.

Я вытащила одну из совершенно новых визиток из сумочки, положила ее на прилавок, поблагодарила мужчину и вышла. Коробка оттягивала руки, напоминая мне об опрометчивом желании принимать странные подарки от еще более странных существ. Со всеми этими различными напастями и разочарованием на уме я на минутку остановилась за антикварным магазином, закусив губу.

— Если ты сомневаешься, иди к эксперту, — сказала я сама себе и поспешила дальше через туманную морось до ближайшей автобусной остановки. За короткое время и фунтовую монету я оказалась около знакомого строения из белого кирпича. Здания вокруг были в Георгианском стиле, с чистыми, классическими линиями, но сам Дом Прорицателей (пожертвованный Ордену благодарным клиентом) был обыкновенным. Его дверь из полированного дуба с латунной отделкой говорила о таком же спокойном достатке, как и гостиницы, которые находились с обеих от него сторон. Я отмахнулась от плохих воспоминаний прошлых лет и вошла в здание, очень скоро обнаружив одного из немногих оставшихся Прорицателей, кто признает мое существование.

— …поэтому, я думаю, будет лучше проверить прежде, чем я ее открою, на всякий случай, вдруг это что-то вроде ящика Пандоры, — закончила я пять минут спустя, внимательно наблюдая за человеком, который стоял рядом со мной с коробкой в руках. — Что ты думаешь? Это что-то плохое?

Брат Джейкоб, глава шотландского отделения Прорицателей и бывший одноклассник с детства, проведенного в Калгари, посмотрел на меня и почти заставил поёжиться. Почти.

— Сэм, ты ушла отсюда отнюдь не безграмотной. У тебя есть навыки, чтобы определить, омрачена ли эта вещь темной силой.

— Хм… Джейк, мне неприятно разочаровывать тебя своими, так называемыми, навыками, но я завалила предсказание, помнишь? Меня выгнали из Ордена.

— Ты ушла добровольно, — сказал он, продолжая на меня смотреть, будто говоря, что я не должна беспокоить его такой мелочью.

— Правильно. Только мне было предложено добровольно уйти главой Ордена.

— Мастер Цанг действовал в твоих же интересах… — начал говорить Джейк и нахмурил брови.

Я засмеялась и подняла руку.

— Не волнуйся, Джейк, я здесь не для того, что бы начинать обсуждать, как да почему я ушла. Если честно, я уже все забыла. И вполне готова согласиться с тем, что Мастер Цанг был прав, а я была не права, что предсказание — это мое призвание. Я полукровка, получеловек и полуэльф, ни то, ни се, и как мы оба знаем, предсказание — это дар, а не навык. Поэтому я не могу сказать, что в этой коробке: что-то плохое или нет. Что ты думаешь?

Джейк вздохнул и перестал сердито на меня смотреть, так как я не могла быть той, коей не являюсь. Он посмотрел вдаль, его руки расположились поперек коробки, отрешенный взгляд на его лице указывал, что он находиться глубоко в мире, который доступен только Прорицателю.

— Коробка была во владении у демона.

— Так это действительно был демон? Интересно.

— Однако, предмет внутри, кажется, не наполнен какой-либо темной силой.

— Это понятно. Так что это? — спросила я с любопытством.

Джейк моргнул и устремил на меня измученный взгляд.

— Я — не рентгеновский аппарат, Сэм. Если ты хочешь знать, что там, ты должна выяснить это сама.

— Но я говорила тебе, что ничего не могу предвидеть…

Он закатил глаза и пихнул мне коробку.

— Я имею в виду, что ты должна сама открыть эту коробку, идиотка.

— Ой. — Я улыбнулась и слегка ударила его кулаком в плечо, дав понять, что оценила его оскорбление. Я взяла его ножницы, чтобы разрезать ремешок, который связывал коробку, затем откинула крышку, задумавшись, что же все-таки демон доставил и кому он предполагал это доставить?

— Хм… Это — статуя.

— Чего? — спросил Джейк, глядя через мое плечо. — Птицы?

— Да. — Я вытащила маленькую статую из гнезда бархатного материала, удивляясь ее весу. Она была золотистая, приблизительно девять дюймов высотой; по всей видимости, хищная птица. — Похожа на ястреба, сокола или какого-то хищника типа того.

— О-о. Это золото? — спросил он, его голос был тих, будто он находился от чего-то под впечатлением.

Я покрутила статую, перевернула и посмотрела на ее основание.

— Я так не думаю. Мне кажется, что это желтая медь.

— Как ты это определила? — спросил он. — По мне, она выглядит золотой.

— Одно слово. — Я указала на надпись на основании статуи. — Насколько я знаю, Tайвань не выпускает золотые статуи птиц.

— Зачем кому-то неприятности, связанные с демонами, поставляющими не золотые тайваньские статуи? — спросил Джейк, выглядевший так же недоуменно, как и я.

— Вот в чем вопрос, да? — Я еще раз быстро поверхностно оглядела статую, затем положила ее в коробку, накрыла крышкой и завязала упаковочной лентой. — Может, если бы я знала это, я бы поняла, для кого она предназначается. Спасибо за помощь, Джейк. И за клиента. Я признательна тебе за то, что рассказываешь о нашем агентстве.

— Что ты собираешься делать со статуей? — спросил он, отмахиваясь от моей благодарности и провожая меня до двери.

— Ты сказал, что внутри не зло… или что-то типа того, так что… — я пожала плечами, натягивая куртку, закрываясь от холодного, сырого майского воздуха. — Я положу ее в безопасное место, пока не закончу эту работу, и затем попробую разыскать человека, кому она предназначена. Спасибо еще раз. И не хмурься — моя мама всегда говорит, что хмурость приносит дождь.

— Это потому, что хмурость твоей матери действительно его вызывала, — ответил он, крича мне вслед, пока я быстро шла к автобусу, останавливающемуся за несколько улиц вдали. — Будь осторожна, Сэм. Статуя не из золота, но имеет какую-то ценность, если ее принес демон. Для кого бы она не предназначалась, он не будет доволен, что она у тебя.

Я помахала, показывая, что я услышала, затем направилась в контору, сделав остановку в магазине, расположенном этажом ниже, чтобы оставить коробку у Милы, звезды секс-шопа, экстраординарной домовладелицы и, что еще важнее, обладательницы огромного черного сейфа, который стоял в углу ее маленького кабинетика.

— Я вернулась, — крикнула я Клэр и понеслась наверх в наш офис. — Ты получила список скупщиков антиквариата? Ты узнала что-нибудь о той книге? Почему шторы опущены? Ты не поверишь, какого я парня видела в одном из этих длинных плащей, которые так сексуально смотрятся на мужчинах. Он прогуливался по отделу презервативов в задней части магазина Милы, и, вау, у меня слюнки потекли! Высокий, темноволосый и красив… ой! Привет.

— Добрый день. — Откликнулся мужчина в длинном кожаном пальто, держащий черную мягкую фетровую шляпу, как мне показалось. На долю секунды я открыла рот. Даже при том, что в комнате было темно, лампы на столе освещали его достаточно, чтобы видеть адский образец мужчины — с короткими вьющимися черными волосами, глазами цвета расплавленного серебра, которые ярко пылали в темной комнате, и плечами, которым, казалось, нет конца. В другой стороне офиса Клэр быстро набивала рот лепестками тюльпана, глаза у нее были широко распахнуты, и она переводила взгляд туда-сюда, с мужчины на меня. — Вы — Прорицательница Саманта Косс?

— Я — Сэм, да, — сказала я, пропустив мимо ушей неприменимый в моем случае ярлык Прорицательницы. — Я могу Вам помочь?

— Я надеюсь на это. Мой брат — он высокий, темноволосый и красивый, тот, что внизу покупает презервативы — посоветовал мне Вас как того, кто поможет мне найти пропавшую вещь.

Я послала Клэр взгляд, говорящий: «Вау, два дела за один день», но она была слишком занята тем, что таращилась на этого мужчину. Ясно, кажется, случилось что-то, что ее так взволновало.

— Понятно. Хорошо, мистер … э-э…

— Меня зовут Пэйн Скотт.

— Пайн? Как… боль…?

— Пэйн. Это — средневековое имя, которое носят в моем семействе. Моей матери оно нравится.

— Это… уникально. Не хотите присесть за мой стол, мистер Скотт? — Я украдкой прошла, схватила Клэр за руку и пихнула ее к двери. — Мне только надо переговорить с моим партнером. Я сейчас вернусь, и мы разберем все подробности пропавшей вещи.

— Ты спокойно оставишь его там? — прошептала Клэр, когда я открыла дверь из офиса.

Я оглянулась. Мужчина стоял рядом со стулом перед моим столом со шляпой в руках, его темная, энергичная фигура, казалось, притягивала мой взор и удерживала его.

— Он — ничего, правда? — прошептала я, подталкивая Клэр выйти из дверного проема в коридор. — Я знаю, он — потенциальный клиент и все такое… но вау! Парень внизу милый, но этот мужчина просто сногсшибательно красив.

Клэр уставилась на меня, будто на моих плечах чудом выросла вторая голова. Она сунула лепесток тюльпана в рот и быстро прожевала.

— Ты думаешь, что он… красив?

Она произнесла это слово, будто оно состояло из червяков. Мерзких червяков.

— Ну, конечно. Только мертвый это не заметит. Что с тобой случилось? Почему ты так обеспокоена?

Она опять уставилась на меня.

— Ты разве не знаешь, кто он?

— Клиент? — спросила я, внезапно забеспокоившись. Клэр любила мужчин. Мужчины поклонялись Клэр. Для нее находиться в обществе потрясающе красивого мужчины и не реагировать на него своей типичной кокетливой манерой было очень необычно.

— Нет. Да, то есть, он — клиент, но он — также… — Она перешла на шепот, и замахала остатками тюльпана.

— Кто? Гей? Женат? Маньяк-убийца?

— Вампир, — прошептала она, ее глаза увеличились, когда она посмотрела через мое плечо. Мелкая дрожь пробежала по моему позвоночнику.

— Мы обычно предпочитаем термин «Темный», — сказал голос позади меня. Я обернулась и оказалась лицом к лицу с этим мужчиной. Он стоял прямо за моей спиной, и, значит, что я почти прижалась к нему. Вблизи он был даже более красив, чем стоя в комнате, резкая линия его подбородка и эти яркие серебряные глаза вырвали вздох у меня из груди. — Моравские Темные — официальное название, если быть точным. Если вы закончили ваше совещание, может, мы могли бы перейти к поиску моей статуи?

— Статуя? — тупо спросила я, удивляясь, неправильно ли это так быстро и полностью увлечься мужчиной, особенно если он… вампир? О господи, уже почти обед. А что, если он голоден?

Прорицательница с чувством юмора. Как забавно.

Я моргнула несколько раз (будто это мне что-то даст).

— Я сожалею, очевидно, что это немного… она сказала «вампир»? Вы — настоящий вампир? Вампир, типа Дракулы?

— Я — Темный, да. А что, это проблема для деловых отношений? — спросил Пэйн своим глубоким голосом с прекрасным шотландским акцентом, который, казалось, прошел прямо сквозь меня. Я задрожала и потерла руки, удивленная своей реакцией на него.

— Ну… я не знаю, — сказала я, быстро соображая. — Я никогда раньше не работала с вам… э-э… Темными. Я даже никогда не видела их. Честно говоря, я не была полностью уверена, что вы, парни, существуете.

— Правда? — Взгляд его серебряных глаз бродил по моему лицу и, в конце концов, наткнулся на мои уши. Не задумываясь, моя левая рука мгновенно поднялась к уху. — И все же мне кажется, по строению Вашего лица и глаз, что в Вас немного крови Феи.

— Что-то типа того. Моя мать — эльфийка.

— О, — сказал он, снова глядя на мое ухо.

Я смущенно потерла его.

— Я их укоротила, когда мне было двенадцать. Это был подарок на совершеннолетие. Но я ничего не могу сделать с разрезом глаз.

— Не делайте. Они прекрасны такие, какие есть. Должен ли я считать, что Ваше бессмертное наследие означает, что у Вас нет никаких проблем с моим делом и его выполнением, поскольку Ваши предсказания очень необходимы, чтобы мне помочь?

Я взяла себя в руки. Пэйн — мужчина, потенциальный клиент. Его предпочтения в выборе еды не мое дело, поскольку я не попадусь на кончики этих клыков.

Обидно. Я могу придумать так много мест, которые хотел бы погрызть.

— Я только наполовину эльф и не бессмертна, но, да, я полностью согласна взяться за Ваше дело. У меня нет никаких проблем. Хотя, что касается предсказаний… — я закусила губу, колеблясь, игнорируя свой внутренний голос, волнующийся о том, что это может стать проблемой. Он, кажется, хочет, чтобы его делом занялся Прорицатель. Очевидно, что он не знает, что я не полностью сведуща в предсказаниях.

— Какие-то проблемы? — спросил Пэйн, прерывая мои неудобные мысли.

Если я скажу ему, что я не Прорицательница, он отдаст это дело другим? Насколько неэтично для меня будет взять работу, солгав?

— Мисс Косс?

Я вздохнула. Это было достаточно неэтично, чтобы заставить меня сознаться в правде.

— Я не знаю, откуда Вы узнали, что я — Прорицательница, — Пэйн поглядел на Клэр, которая внезапно занялась чем-то в ящике стола, — но я должна сказать Вам, что, хотя я обучалась на Прорицательницу, я не Прорицательница. Так что, если Вы хотите отозвать Вашу просьбу о помощи, я пойму. Но у меня есть некоторые навыки в обнаружении потерянных вещей, и я буду рада применить все свои силы для решения Вашей проблемы, если Вы посчитаете нужным поручить ее нам.

Он на минуту потер подбородок, его глаза потемнели, пока не стали мутно серыми.

— Я ценю Вашу честность. Если Вы уверены, что сможете мне помочь, я не вижу никакой причины идти в другое место.

Я улыбнулась и мысленно вздохнула от облегчения.

— Превосходно. Начнем? — Я указала назад в офис. — Вы упомянули что-то о статуе. Это случайно не статуя из желтой меди, птицы, ястреба или сокола, нет?

Он ни коим образом не отреагировал.

— Нет. Статуя, которую я ищу, черная, обезьяны. Ее называют Богом Цзилиня. Вы слышали о ней?

Мои пальцы зудели от желания напечатать эту фразу в Google, но я не хотела выглядеть настолько невежественной перед потенциальным клиентом.

— Нет, боюсь, что не знаю, но надо признаться, я не занималась изучением искусств. Вы можете рассказать мне немного о ней?

— Нет.

— О. — Я подождала минуту, посмотреть, захочет ли он добавить еще что-то к этому. Он просто смотрел на меня. — Э-э … ничего о ней? Ничего вообще?

Он кратко, раздраженно пожал плечами.

— Практически ничего. Я не могу сказать Вам, когда она было украдена из моего дома, какова ее история, или даже то, как она выглядит. Все, что я знаю — ее название, что она черная и изображает обезьяну. Станете ли Вы искать ее для меня — на ваше усмотрение.

Я посмотрела на Клэр. Она, к счастью, прекратила есть цветы, но сидела за столом с выражением обеспокоенности на лице. Это не сулило ничего хорошего. Клэр как настоящая фея (хотя она не признавала этот факт) имела необъяснимое чутье на людей, чувство, которое я научилась ценить.

— Понятно. Ну… — остановилась я и опять закусила губу, неуверенная в том, что хочу сделать.

— Да?

Тот факт, что у Клэр были сомнения касательно Пэйна, тревожно зазвенел колокольчиком в моей голове, и я решила отказаться от предложенной работы. У меня уже была одна работа, в конце концов. И у меня не было отчаянной нужды в другой. На мгновение я заколебалась, и затем, обернувшись к мужчине, сидящему передо мной, собралась сказать ему, что не могу ему помочь. Но когда я открыла рот, чтобы что-то сказать, волны холода покатились от него, холодное отчаяние и полная пустота ударила в меня, заставляя дрожать от грусти, которая, казалось, не имела конца.

— Я бы хотела поехать с Вами домой, — сказал мой рот, не консультируясь с моим мозгом.

Я почти умерла. Мысленно я хлопнула рукой по рту и спросила у себя, в чем дело?

Глаза Пэйна расширились. У Клэр глаза чуть не вылетели из орбит.

— Простите? — наконец спросил он.

— Мне очень жаль. Это прозвучало несколько двусмысленно, но я ничего не имела в виду.

Какая досада, сказал голос в моей голове.

Я проигнорировала его.

— Все, что мне необходимо — увидеть Ваш дом, исследовать его относительно природы и местонахождения статуи. Предполагая, что это было в прошлом, я могла бы получить некоторые… как их там … колебания и тому подобное.

— Колебания и тому подобное? — спросил он, и на мгновение в этих великолепных глазах цвета ртути промелькнуло недоверие.

— Да. Эманации и такие же очень мощные вещи. Они могут сказать много об объекте. — О, великолепно, Сэм лепечет перед клиентом, как идиотка. Очень красивым клиентом, но его внешность не имела какого-либо отношения к этому.

Но мужчина-то живой, он уверенно затрагивает мои чувства этими плечами, и этой челюстью и тем, как светятся серебряные глаза… Быстрый взгляд на выражение его лица заставил меня отступить от этой подробной умственной экскурсии. Я порылась в своей памяти касательно правил поведения Прорицательниц и обратила внимание, что то, о чем я думала, звучало не слишком профессионально.

— Иногда объекты оставляют нематериальный след своего существования. Прорицатель может использовать этот след, чтобы узнать больше об объекте и настроится на его волны, и таким способом можно определить его местонахождение.

— Хм. — Он не выглядел убежденным, но, по крайней мере, перестал смотреть на нее «что-черт возьми-ты-говоришь-идиотка?» На мгновение показалось, что он чуть не улыбнулся. — Я думаю, что это возможно, хотя статуя, должно быть, исчезла из дома много лет назад. Ее неуловимый след будет неосязаем или слаб, Вы не сможете его прочитать.

— Я не узнаю, пока не исследую дом, — сказала я радостно. По какой-то причине — о-о, кого я пытаюсь надурить? Да, потому что он так чертовски великолепен, и прошло уже много времени, когда я была с мужчиной — я была весьма решительно настроена что-нибудь сделать, чтобы продлить наш контакт, и это включало проверку его дома. Честность вынудила меня признать, что обычное любопытство к месту обитания вампира не объясняло моего интереса к нему. Все дело в этом мужчине, который привлек мое внимание и удерживал его. — Никогда не известно, что можно узнать, пока не откроешь себя для нового опыта.

Интересная совокупность эмоций промелькнула на его лице. Сначала он выглядел упрямым, потом немного удивления, сопровождаемого самодовольством, и в конце улыбка, столь мимолетная, что я почти ее пропустила, когда она быстро растворилась в мягком, невыразительном взгляде, который показался мне еще более холодным, чем прежде.

— Очень хорошо. Поскольку Вы чувствуете, что это необходимо, я позволю Вам провести в моем доме любой предсказательный ритуал, который будет Вам нужен. Что Вы потребуете за услуги?

— Ничего, — сказала я, быстро бросив взгляд на объявление, которое лежало на краю моего стола и гласило о 10-процентной предоплате услуг. — Мы сможем поговорить об плате только после того, как я лучше прочувствуюсь делом, надеюсь Вы согласны.

Его брови на мгновение поднялись, но затем немедленно опустились.

— Как Вам будет угодно. Когда бы Вы хотели исследовать мой дом?

— Что-то мешает сделать это прямо сейчас? — спросила я, вставая.

В его глаза на мгновение или два вернулся удивленный взгляд.

Прямолинейная женщина. Просто дыхание свежести.

Я дернулась от потрясения. Это не мой внутренний голос говорил со мной, и я предположила, что это был — это был кто-то еще. Какой-то мужчина, кто-то с шотландским акцентом, который заставлял меня думать о «Храбром сердце» и мужчинах, носящих килт, диких, по-мужски сексуальных. Другими словами, это заставило меня думать о …

— Ну, раз на то пошло, — сказал Пэйн, прищурив глаза. — Нет, ничего не мешает сделать это прямо сейчас.

С какой стати он говорит в моей голове? Почему и как? И почему я особенно не возражаю против такого интимного чувства? Я игнорировала вопросы, мечущиеся в моем мозгу — уверенна, что я найду ответы в ближайшем будущем. Это была всего лишь еще одна любопытная деталь, из-за которой я убедилась, что он — восхитительный мужчина.

— Отлично. Мы получили еще одно дело, которым можем заняться, — сказала я, стреляя в Клэр многозначительным взглядом. Судя по ее сконфуженному выражению лица, он прошел незамеченным. Я взяла свою куртку и гобеленовую сумку, закрыла свой ноутбук и положила в сумку. — Мне кажется, мы сможем без труда справиться с обоими делами. Клэр, удели мне время, пожалуйста?

Пэйн пошел к двери, и я быстро начала шептаться с Клэр.

— Ты же не против, если я поеду и проверю эту статую, не так ли? Я собиралась съездить домой к мистеру Рейсу, чтобы собрать информацию о рукописи. Он попросил свою экономку дать ее мне, но я не могу сделать два дела за один сегодняшний вечер. Ты можешь ненадолго заняться делом о рукописи?

— Конечно. Я организовала встречу со скупщиком краденого в два часа. Я могу пойти сначала к мистеру Рейсу, а затем встретиться со скупщиком.

— Скупщик краденого?! — я уставилась на Клэр.

— Да. Рауль — скупщик. Он не захотел говорить со мной по телефону, так что я собираюсь встретиться с ним позже сегодня вечером…

— Откуда фея — модель нижнего белья, знает скупщика краденого?

Клэр посмотрела на меня оскорбленным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты прекратила задавать глупые вопросы о занятиях фей. И что касается Рауля, я встретила его на вечеринке. Он — очень хороший человек, хоть и преступник.

Да, какие интересно у них сейчас отношения? Я даже не буду думать.

— Будь осторожна, независимо от того, насколько он хороший преступник. Я скоро тебе позвоню, после того, как проверю Пэйна. Э-э… проверю дом Пэйна. Это не займет много времени, так что я вернусь вовремя, чтобы помочь тебе с этим скупщиком.

— Хорошо, — сказала она, у нее был обеспокоенный взгляд. Когда я собралась уходить, она потащила меня за руку и сказала своим мягким, сладким голосом, — Сэм, я не уверена, что идти домой к этому человеку — умная мысль. Он — вампир! Он сильный! Он может сделать с тобой любые ужасные вещи, и ты не сможешь остановить его!

Я вздохнула и посмотрела на темную фигуру, ждущую меня в прихожей.

— Да, я знаю. Я просто мурашками покрываюсь, представив, какие ужасные вещи он может сделать. Особенно этими притягательными губками.

— Сэм…

— Не волнуйся, со мной все будет нормально. Если мне повезет, Пэйн попробует склонить меня на темную сторону.

— Сэм!

Я засмеялась, похлопав ее на прощание по руке.

— Прекрати делать такое возмущенное лицо, я тебя просто дразню. Ничего не случится. Со мной ничего никогда не случается, помнишь?

Ненавижу, когда мои собственные слова обращаются против меня.

 

Глава 3

— Итак, вы — шотландец, — сказала я для создания вежливой (если не пустой) беседы, когда Пэйн повез нас к нему домой.

— Да.

— Шотландский вампир… э-э … Темный.

— Да. — Он не сводил глаз с дороги, поскольку мы ехали в темноте. Ночь наступила в полной мере, воздух сгустился, обещая сильный дождь; звезды и луну не было видно за обычными дождевыми облаками, которые, как я знаю, висят над Эдинбургом уже больше двух лет, пока я здесь живу.

— Это необычно? Я имею в виду, что всегда думала, будто вы, парни, из Восточной Европы. Румынии или что-то типа того. Или это — только легенда?

Его серебряные глаза на мгновение сверкнули в мою сторону.

— Происхождение Темных утеряно для нас, но большая часть нашего наследия восходит к Моравской Горной местности. Это там, где сейчас Чехия.

— Хм. Интересно. — Я посмотрела в окно на черную пустоту, которая проносилась мимо, пока он ехал по предместьям Эдинбурга и Шотландским низинам, быстро переходящим в незащищённые от ветра холмы Ист-Лотиана по длинной пустой дороге. — Я — канадка. И американка. Вместе. Мой папа из США, но моя мать — канадка, и я там выросла. У меня двойное гражданство, на случай, если вам интересно. Вот так я смогла открыть здесь свой бизнес.

Он ничего не сказал. Думаю, это означает, что его не интересуют тонкости моего происхождения.

— Я еще не поблагодарила вас за то, что вы решили отвезти меня к вам домой? У Клэр есть машина, но она обычно предпочитает писать стихи о звездах или цветах, а не тратить время на вождение, так что я действительно ценю, что вы меня везете.

— Да, вы поблагодарили меня.

— Хорошо. — Между нами возникла тишина — не контактное и удобное молчание, а то, что было весьма неловким и угнетающим. Она зудела по моей коже, как грубая шерсть. — Финн очень милый. Вы уверены, что он не прочь остаться в Эдинбурге? Я не хотела торопить вас с отъездом, но мне желательно было увидеть дом прежде, чем наступит глубокая ночь.

— Нет, он не прочь.

— Хорошо. — Опять тишина. Я тайком грызла ноготь, на минуту задумавшись, почему я могу молчать с другими людьми, не чувствуя ничего, но была обеспокоена тишиной с Пэйном. Я размышляла об этом в течение нескольких минут, затем решила, что надо задать этот вопрос человеку, который сидел так близко ко мне, что его рука дотрагивалась до моей ноги каждый раз, когда он переключает рычаг скоростей (нечто, что я очень отчетливо осознавала). — Пэйн…

Его плечо дернулось.

— О, простите. Я не хотела оскорбить вас, назвав по имени. Я понимаю, что это весьма непрофессионально с моей стороны, но у меня просто выскочило.

— Я не возражаю, если ты будешь звать меня Пэйном, — сказал он довольно резко, как мне показалось.

— Да? Хорошо. Я — Сэм, кстати. Тебе не нравится разговаривать со мной?

Он удивленно уставился на меня.

— Прости?

— Я думаю, может тебе не нравиться говорить со мной. Особенно, после твоих предыдущих безмолвных разговоров у меня в голове.

Хвала Небесам за ремни безопасности — это все, что я могу сказать. Ремень помешал моим мозгам размазаться по ветровому стеклу, когда Пэйн врезал по тормозам, заставляя автомобиль несколько раз крутануться по (к счастью, пустой) скользкой от дождя дороге.

— С тобой все в порядке? — спросил он сразу, как только машина остановилась, включив верхний свет, и озабоченно оглядел меня.

— Мне так кажется. — Я сидела и терла место на шее, где ее ожег ремень безопасности. — Меня просто немного трясет. Ничего похожего на такой адреналин и за восемьдесят лет не испытаешь, а?

Он не ответил, просто открыл дверцу и вышел, чтобы осмотреть капот. Я посидела минутку, думая, что он просто проверит машину, но когда он стал отходить от меня, я вышла.

— С машиной все нормально?

— Да. Я ищу демона, — сказал он, вглядываясь в ночь. — Черт. Жаль, что я не додумался взять фонарь.

— Демон? Какой демон? — Я поспешила туда, где он стоял. Фары машины были нашим единственным освещением.

— Тот, которого я почти сбил, когда он выскочил передо мной. По крайней мере, я полагаю, что это был демон — он появился из-под земли. Не так много существ способны сделать это, и демоны в их числе. — Он, нахмурившись, поглядел на меня. — У тебя большой опыт общения с ними?

— С демонами? Нет, не большой, — ответила я, думая о том, кто дал мне статую птицы. — Все, что я знаю о них — то, что они приносят дурные вести и их дым жутко воняет.

— Точно, — сказал он, поднимая голову.

Я тоже принюхалась, и моего носа достиг слабый намек на дымное зловоние.

— Действительно, пахнет, как от демона. Или это особо мерзкое удобрение. Но зачем ему выскакивать перед нами?

— Вопрос хороший, но не из тех, на которые я могу ответить прямо сейчас, — сказал Пэйн, мягко подталкивая меня к машине.

Я вернулась в машину, пристегнулась и потянула вниз маленькое зеркало, чтобы проверить свою шею.

— Ты пострадала, — сказал Пэйн, пристегнулся и наклонился ко мне ближе, чтобы посмотреть то место на шее, которое саднило. О-го, сказала я про себя. Мое тело не волновало, почему он так близко; оно просто хотело, чтобы он стал еще ближе.

— Нет. Это просто небольшая ссадина. Обычное дело, — пошутила я, внезапно ошеломленная его близостью. Запах его лосьона с цитрусовым ароматом был с чем-то смешан, с чем-то грубым, гораздо более мужским, действовавшим как стопроцентно чистый феромон, насколько я могла судить. Аромат обвивался вокруг меня. Я снова его вдохнула, и мое дыхание стало прерывистым и частым. Дрожь пронеслась вниз по моей спине, в то время как по рукам поползли мурашки. У меня никогда ни на кого не было такой реакции раньше, и я была не совсем уверена, что комфортно себя чувствовала в этом всепоглощающем отклике. Я попробовала проанализировать, что в этом мужчине такого, что он настолько меня привлекает, и, закончив, поняла, что он отличался от всех, кого я встречала прежде. У Пэйна не было чего-то, в чем он остро нуждался, я могла это чувствовать, даже не находясь рядом с ним. Эта нужда и взывала ко мне.

Его глаза поднялись от места на моей шее к моему лицу, я увидела две блестящие точки серебряного света в темноте, которые вдруг напомнили мне, что с этим нуждающимся и привлекательным мужчиной я поймана в ловушке замкнутого пространства посреди дороги. С мужчиной, у которого нет души, с мужчиной, для которого слово «ужин» означает «кто», а не «что».

— Ты же не собираешься кусать меня, не так ли? — спросила я, учащенно дыша. Мое сердце безумно билось от смеси адреналина и Пэйна.

— А ты хочешь? — Его голос заставил меня снова задрожать. Этот звук был, как прикосновение шелка к моей обнаженной плоти. В черноте машины его глаза сияли, как самая чистая ртуть.

— Часть меня хочет… — ответила я. — Другая часть меня хочет…

— Что? — спросил он, его голова двинулась ближе, пока я не почувствовала теплоту его дыхания на своей шее как раз над тем местом, где ремень безопасности оставил царапины.

— Укусить тебя в ответ.

Его голова чуть откинулась, и он в задумчивости уставился на меня.

— Как бы ты меня укусила?

— Как — в смысле «куда» или тебе продемонстрировать?

Его глаза заблестели.

— Покажи, как бы ты хотела укусить меня.

Клянусь, смотреть в эти глаза было подобно падению в омут ртути. Они, казалось, гипнотизировали меня, втягивали и поглощали. Забыв о благоразумии (или его недостатке) в отношениях с клиентом, я слегка наклонила голову в сторону и прижалась к месту за ухом, где сухожилия его шеи встречались с челюстью. Все доводы, весь здравый смысл, все мысли, кроме мужчины, чье присутствие затягивало меня, исчезли. Я лизнула это место и осторожно укусила его.

Пэйн втянул воздух, чуть вздрогнув, когда я вгрызлась в место за его ухом и провела еще раз по нему языком, перед тем как отодвинуться.

— Именно так я хотела бы укусить тебя. Ну, просто один из способов.

Он не двинулся, не отшатнулся в отвращении или триумфе, как я ожидала.

— Ты очень честная женщина, — сказал он после минутной паузы.

Я нахмурилась. Это был не тот ответ, который я себе представляла, когда его кусала.

— Да. Я наполовину эльфийка, помнишь? Это лишает меня возможности лгать, как и чистокровных эльфов, которые не могут ничего скрыть. Кроме того, я поняла, что все становится легче, если всегда говорить правду. Тебе понравилось?

— Да. — Даже слишком.

Я улыбнулась.

— Хочешь того же в ответ? — спросил он, его дыхание горячило мою кожу. Я снова задрожала восхитительной дрожью ожидания, волнения и возбуждения. А под нею глубокая, бесконечная, моя собственная жажда внезапно ворвалась в мою жизнь, подавляя меня своей силой.

— Знаешь, думаю, что да.

Жар разлился по моей шее, когда его язык прошелся по тем местам, где были царапины. Удовольствие, природы более глубокой, чем сексуальное влечение, рождалось во мне, заставляя все мое тело дрожать, когда его язык ласкал воспаленное место, забирая всю боль и неловкость и заставляя меня натягиваться сильнее, чем концертная скрипка.

— Ты голоден? — внезапно сказала я, задавая вопрос, на который знала ответ.

— Да. — Его зубы прищемили мою кожу.

— Тогда приступай. — Я ждала, мое тело сжалось.

— Я так обычно не делаю, — замер он в нерешительности.

— Не делаешь что? Не пьешь кровь?

— Нет, я должен пить кровь, чтобы питаться. — Глаза Пэйна потемнели, пока не стали цветом облаков над луной. — Я обычно не пью кровь у женщин, которые для меня что-то значат.

Его слова тронули меня, вызывая трепет.

— Ты имеешь в виду, что я тебе нравлюсь? — спросила я, задаваясь вопросом, почему для меня так много значит, что он ответит.

— Да, — ответил он, его дыхание жгло мою шею.

— Хорошо. Ты мне тоже.

— Именно по этой причине я колеблюсь, — сказал он, его губы ласкали кожу на моей шее. Я таяла. — Но если ты уверена…

— Уверена, — сказала я, прижимаясь к его рту.

— Я не возьму ничего, что ты не захочешь дать, — заверил он, и его язык ударил по моей сонной артерии.

— Ну, давай, ужинай, — сказала я, моя голова откинулась, его язык еще раз лизнул мою кожу, заставляя меня дрожать. Боль, кровавая и жаркая бездна вспыхнули в моей шее за секунду до того, как растворились в удовольствии, которое казалось почти неприличным. Я повернулась так, чтобы сжать голову Пэйна, мои пальцы запутались в его завитках, пока он пил мою кровь.

— О, боже, не останавливайся, — выдохнула я, мое тело превратилось, по-видимому, в одну гигантскую эрогенную зону, пока он забирал мою жизнь.

Не остановлюсь. Я не смогу.

Знакомый прилив легкости пронесся сквозь меня. Я боролась с ним, сжимая голову Пэйна еще сильнее, пока кровь моей матери не вырвалась и не унесла мое сознание прочь из моего тела.

— Нет, черт возьми! — беззвучно вопила я, пока моя неземная сущность выплывала из машины. Голова Пэйна, склоненная надо мной — это последнее, что я увидела прежде, чем была поймана астральным потоком и полетела дальше от машины. — Черт возьми, это не справедливо! Почему я не могу остаться? Нееет!

Я летела вперед, мимо домов, над деревьями, набирая скорость, и ветер нес меня дальше и дальше от моего тела. Луны не было, так что я не могла видеть, куда я лечу, но поскольку меня несло над полями, над домами и нетронутыми участками земли, я чувствовала, что я лечу куда-то конкретно.

Я поняла, что время бежит иначе, когда ты — астральная проекция. Оно то растягивается так, что секунда, кажется, превращается в минуту, то ускоряется, как в кино на ускоренном воспроизведении. В то время, когда я молча ругалась (в моей астральной форме я не могу говорить вслух), я обнаружила, что приближаюсь к виднеющемуся вдали темному силуэту, замку, черной массой выделяющемуся на фоне полуночного неба. Не успела я моргнуть, как проскочила сквозь стены, пролетела вниз по лестнице и внезапно грохнулась посреди прямоугольной комнаты с книжными шкафами. В одном конце комнаты стоял большой стол, за которым сидел человек, скрытый в тени от лампы, которая освещала только один угол стола. Он рылся в газетах и иногда поглядывал на монитор, постукивая клавишами. Он выглядел смутно знакомым. В первый момент я его не узнала, но картинка, всплывшая в памяти, показала, что это — мужчина, который спорил с владельцем антикварной лавки.

— Хм. Интересно, зачем я наблюдаю за ним? Это однозначно не тот человек, на которого я хотела бы взглянуть прямо сейчас.

Хотя слова, которые я произнесла, не издавали ни звука, голова человека резко поднялась, как будто он их услышал. Он привстал, осматривая комнату, очевидно, удивленный моим вмешательством, но я знала, что это не возможно. Моя астральная форма — беззвучна и невидима. В действительности меня там не было, поэтому он не мог видеть или слышать меня.

— Ух… привет? Ты слышишь… — так, стоп! А ты здесь откуда?

Маленькая обезьяна по имени Беппо (по крайней мере, мне так показалось, что это была та же самая обезьяна — я не могла подойти ближе, чтобы увидеть, носит ли он такой же кожаный ошейник) пересекла комнату и вскочила на стол. Мужчина собрался сесть обратно, но снова услышал мои слова, его голова, повернулась взад-вперед, осматривая комнату. Волна холода пронеслась сквозь меня от его пристального взгляда, направленного на меня. Внезапно я очень сильно испугалась и захотела оказаться подальше от этой комнаты. У него была очень мощная аура, как будто он представлял угрозу. Я попыталась сказать себе, что это смешно, что никто ничего не может сделать с моей астральной формой, но мой мозг не хотел слушать.

Я заледенела, когда наши взгляды встретились, затаила дыхание, как будто это могло сделать мою невидимость еще более невидимой. Он протянул руку обезьяне, чтобы Беппо вскарабкался ему на плечо.

Затем он улыбнулся мне. Медленно. С такой угрозой, что внутри меня проснулся крик. Словно вырвавшись из моих бесплотных губ, вдалеке послышался голос, зовущий меня.

— Саманта!

Мужчина что-то прорычал и бросился ко мне, но мое бесплотное тело вылетело из комнаты и понеслось назад к голосу, который так властно требовал моего внимания.

— Саманта, ответь мне!

Возвращение в тело произошло намного быстрее, чем уход — мир показался мерцающим и расплывчатым, задрожал на мгновение, и я внезапно оказалась сидящей в машине Пэйна. В шее чувствовалось покалывание, тело было напряженно и натянуто, будто я была на краю оргазма.

— С возвращением, — сухо сказал Пэйн.

— Привет, — сказала я и коснулась своей шеи. Там, похоже, не было открытой раны, так что я пришла к заключению, что у него есть способность излечивать любые ранки, указывающие, что он поужинал в кафе «Сэм». — О, спасибо. Спасибо большое.

— За то, что наскучил тебе? — спросил он, разворачивая машину обратно к холмам.

— Наскучил? Нет, Пэйн… — я положила свою руку на его, и немного удивилась, что я до сих пор дрожу от встречи с тем темным мужчиной. — Я благодарна тебе за то, что ты вернул меня назад. Я… там был кое-кто, с кем я не хотела бы встречаться, и ты помог мне, когда я нуждалась в этом, спасибо. Но ты мне не наскучил, это совершенно не так. Это просто…, я… о, это довольно трудно объяснить.

— Да?

Я вздохнула, потирая от холода руки. Просто присутствие Пэйна, казалось, отгоняло все кошмары из моего «вне-тельного» опыта.

— Если по правде, то во всем этом вина моей матери.

Он сжал челюсти и вел машину.

— В самом деле?

— Я не говорю, что ее вина в том, что я здесь, с тобой; я имею в виду, что ее вина в том, что она передала мне кое-что из эльфийских свойств. Я родилась с ее заостренными ушами, раскосыми эльфийскими глазами, талантом находить потерянные вещи и несколько исковерканной версией ее способности путешествовать вне своего тела. В отличие от маминой способности астрально проектироваться, моя настигает меня всякий раз, когда я сексуально возбуждена.

Он недоверчиво уставился на меня.

— Ты — что?

Я кивнула, затем указала на дорогу. Он вернулся взглядом к ней, но несколько раз с любопытством на меня покосился.

— Всякий раз, когда я возбуждена, мое тело и сознание разделяются, и я уплываю, пропуская все самое интересное. Я не могу передать тебе, какое это разочарование.

— Я могу себе представить, — сказал он сухо.

— О, ты думаешь, что ты можешь, но я сомневаюсь, — сказала я уныло. — Это ужасно, и я ничего не могу с этим поделать. Я все перепробовала. Всегда улетаю — пффф! Обычно мне просто нужно немного переждать. Никто никогда не звал меня обратно, как ты. Это было просто восхитительно.

— Хм. — По нему было не понять: то ли он верит мне, то ли нет.

— Хуже всего, когда я возвращаюсь и узнаю, что у меня был замечательный секс, но я им даже не насладилась.

Он с любопытством на меня уставился.

— Ты хочешь сказать, что это случается каждый раз, когда ты занимаешься сексом?

Я кивнула.

— Иногда даже и не из-за секса. Достаточно того, чем мы занимались, и мое сознание уже отправилось в астральный путь.

— Так что, ты никогда на самом деле… э-э… за неимением лучшей формулировки, не занималась сексом?

— Нет.

— Никогда?

— Нет. Не могу сказать, что у меня было слишком много секса. Но я вскоре бросила это дело, после того, как поняла, что происходит. Я имею в виду — что толку? Только я начинаю входить в раж — бац! Я улетаю и возвращаюсь, чтобы найти свое тело, когда все закончилось, или напряженным, или разочарованным в то время, как мой дружок храпит.

— Понятно.

— У меня было только три парня, — сказала я, вынужденная по какой-то причине объяснять, что я не шлюха, гонящаяся за острыми ощущениями. — Но я испробовала все, что могла придумать, чтобы остаться в теле — и никаких успехов.

— Может быть, вина лежит на них, а не на тебе, — сказал Пэйн, его взгляд вернулся к дороге, по которой мы ехали.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои партнеры были смертные?

— Да. Один был Прорицателем, но он был смертен. Он умер в прошлом году в авиакатастрофе.

— Сочувствую.

— Да. Он был хорошим человеком. Не великим Прорицателем, но милым парнем. Но какое отношение мои смертные парни имеют к тому, что я улетаю во время забав?

Он посмотрел на меня своими серебряными глазами, и его взгляд был совершенно не читаем.

— В тебе кровь бессмертной. Возможно, тебе повезет с мужчиной, у которого есть та же особенность.

Моя челюсть отвисла, и только через минуту я смогла вернуть ее назад.

— Ты предлагаешь себя как потенциального партнера?

Повисло молчание.

— В научных интересах, да, я готов взять на себя эту роль. — Он заметил мой удивленный взгляд. — Обычно я не предлагаю это женщинам в такой форме, но я признаю, что испытываю к тебе физическое влечение, и полагаю, что ты чувствуешь то же самое.

— Да неужто? — Мы были глубоко в сердце страны, направляясь в безлюдные места среди лесов и пустошей, где не было уличных фонарей. Единственный свет, освещавший лицо Пэйна, шел от приборной панели, но этого было достаточно, чтобы разглядеть его профиль. Он был так же красив, как и все лицо.

Его челюсть напряглась.

— Понятно. Я неправильно понял твой интерес ко мне. Прошу прощения за…

— Нет! — прервала я его, не желая, чтобы он неправильно все истолковал. — Этим «да неужто» я не бросала вызов твоему утверждению, что меня влечет к тебе, но просто … ну, меня это разозлило.

— Разозлило? — Он слегка нахмурился и сморщил лоб. — Ты всегда злишься, когда кто-то говорит тебе, что он находит тебя привлекательной?

— Конечно, нет, но ты должен признать, что когда кто-то говорит тебе, что он хочет переспать с тобой исключительно в интересах науки, это звучит несколько снисходительно. Кажется, блин, будто ты какой-то мученик…

Он сжал губы.

— Я не хотел, чтобы ты так восприняла мое предложение. Я мужчина. А ты привлекательная женщина, и так как ты, очевидно, чувствуешь то же самое, ты сейчас ни с кем не встречаешься… — Он сделал паузу и взглянул на меня.

— Нет, не встречаюсь, — сказала я.

— …и поскольку ты, вроде, совершеннолетняя…

— Тридцать четыре в сентябре.

— …то я полагаю, что могу выразить свой интерес, не оскорбив тебя.

— О, я не обиделась, — сказала я, улыбаясь. Он был такой симпатичный, когда волновался. — Просто удивлена.

Он ничего не сказал.

— Очень соблазнительное предложение, но, хоть ты и бессмертен, я все равно улетела, так что ответ на то, что у нас с тобой получится, довольно очевиден.

— Не обязательно. Я пил кровь, не пытаясь возбудить тебя. Было бы иначе, если бы я сосредоточил все свое внимание на твоем удовлетворении.

Я переварила этот кусочек и признала, что он может оказаться прав.

— Мы только что познакомились, Пэйн. Да, между нами есть физическое влечение, но мы знаем друг друга всего пару часов. У меня никогда не было случайных связей. На самом деле я безумно влюблялась во всех трех своих парней прежде, чем мы становились физически близки.

— Возможно, в этом-то и все дело, — сказал он, все еще не глядя на меня.

— То, что у меня была эмоциональная связь с моими парнями до секса с ними?

— Да. Секс — физическая функция, которая ничем не отличается от любой другой физической функции. Нужен воздух — ты дышишь. Нужно сексуальное удовольствие — ты занимаешься сексом. Это просто.

Я вытаращила глаза.

— Ты в своем уме? Мы говорим о серьезных вещах, а не о том, что ты видел на «Монтеле»?

— Тебе же не нужно связывать себя обязательствами с гамбургером, чтобы получить из него питательные вещества, не так ли?

— Нет, конечно, но…

— Почему такая простая вещь, как секс, должна чем-то отличаться? — спросил он, его глаза освещались внутренней частью машины. — Я не сомневаюсь в том, чего ты хочешь. Я способен обеспечить тебе сексуальное удовольствие, не вовлекая тебя в какие-либо грязные эмоциональные заморочки.

— Грязные эмоциональные заморочки, — повторила я ошеломленно. — Так ты называешь влюбленность? Грязь?

— Да. Любовь к сексуальному партнеру не имеет никакого смысла. Она не нужна.

— Так говорит мужчина, который никогда не любил, — сказала я. — Ты уверен, что ты Темный, а не вулканец или что-то типа того?

— Напротив, я люблю моих родителей и братьев, — ответил он, игнорируя мое тонкое замечание о Вулкане.

— Это казуистика, и ты знаешь это. Любовь в отношениях — замечательная вещь, Пэйн. Секс может быть хорош сам по себе, мне говорили; я никогда не присутствовала, чтобы почувствовать это, но секс без любви — пустой. Поверхностный. Бессмысленный.

Он фыркнул.

— Почему женщины все преувеличивают?

— Как это — почему преувеличивают? Ты так говоришь, будто нет разницы между перепихоном и занятиями любовью.

— Ты что-то имеешь против перепихона?

— Конечно, нет. Даже люди глубоко влюбленные могут этим заниматься. Но это чисто физическое удовольствие, в то время как второе имеет более глубокий смысл. Заниматься любовью — это больше, чем просто секс: удовольствие, полученное от этого, исходит не только от сексуального возбуждения, но и от разделения чего-то глубокого с человеком, который тебе больше, чем просто случайный знакомый. Занятия любовью создают привязанность, рождают любовь.

Он раздраженно на меня посмотрел.

— Ты используешь типичные женские аргументы. Пока ты не попробуешь это со мной, ты не можешь ничего утверждать.

— То же самое можно сказать и в твой адрес. Парень, тебе повезло, что я не влюблена в тебя. Тебе бы потребовалось больше мужества, чтобы сделать это.

— Это — спорно. Ты не любишь меня, а я тебя, но я хочу доставить тебе сексуальное удовольствие, насколько смогу.

— Ты хочешь сказать, что хочешь меня трахнуть?

Мышцы его челюсти дрогнули.

— Я не стал бы выражаться так грубо, но — да. Я хочу тебя в сексуальном плане.

— Почему?

— Почему? — спросил он, смутившись.

— Да, почему ты хочешь меня? То есть, что во мне тебя привлекает?

Раздражение, которое вспыхнуло в его глазах, заставило меня улыбнуться про себя.

— Ты интригуешь меня. Я нахожу тебя возбуждающей как физически, так и интеллектуально. И… э-э… ты хорошо пахнешь.

— Я хорошо пахну? — Я повернула голову в сторону и принюхалась.

Его глаза на мгновение озарили меня.

— Да. Ты пахнешь, как женщина, не испачканная резкими химическими запахами. Ты пахнешь, как нагретое солнцем поле диких цветов.

— Ого, — сказала я, на мгновение онемев от его комментария. — Это самое приятное, что когда-либо мне говорили.

— Твоим ароматом пропитан воздух вокруг тебя, — добавил он.

— Беру свои слова назад — звучит, будто я выделяю газ. — Я еще раз принюхалась, но не заметила никакого испускаемого мною запаха диких цветов, нагретых солнцем.

— Напротив, твой естественный аромат мне очень приятен. Он очень возбуждает. Именно поэтому я хочу тебя, и именно поэтому я предлагаю это.

Я безмолвствовала в течение нескольких минут и, наконец, сказала:

— Хорошо.

Он затормозил и остановился прямо посреди незащищённой от ветра дороги.

— Хорошо? Ты хочешь заняться сексом?

— Не сейчас, конечно, но — да, я пересплю с тобой. Ты сможешь сделать со мной все, что захочешь. Но если все закончится обломом, и я улечу прочь, я дам тебе знать.

— Я принимаю твои условия, — сказал он, опять трогаясь.

— Единственная причина, почему я это делаю — потому что я хочу тебе доказать, что я права, — сказала я, и большей частью это была правда. Я все еще не понимала, почему я готова пойти на это, я ведь не похожа на Клэр, влюбляющуюся в нового мужчину каждую неделю. Моим эмоциям требуются месяцы, чтобы созреть для того, чтобы найти мужчину сексуально привлекательным.

Но было в нем что-то, что, казалось, взывало ко мне; что-то, что нуждалось во мне…

— Как и я.

— Неправда, что секс без любви может быть лучше, чем секс по любви. И хотя я не могу доказать тебе обратное, но я определенно могу доказать, что твой вариант со мной не сработает.

Его губы скривились в усмешке.

— Я уверен, что будет нетрудно показать тебе совершенство физических отношений без какого-либо эмоций, кроме сексуального удовлетворения.

— Размечтался, — пробормотала я, наполовину раздраженная его высокомерным отношением, наполовину возбужденная одной мыслью о ночи с ним.

— Сексуальные фантазии мы обсудим позже, — сказал он, и я надолго задумалась о том, что означала его ухмылка.

 

Глава 4

Остаток дороги до дома Пэйна прошел не на высоте (в буквальном смысле, но не будем об этом). Я была поражена, обнаружив, что замок, который я астрально посетила, принадлежал ему.

— Место очень похоже на то, что я видела, когда улетела, — сказала я, когда он добрался до длинной насыпи, которая соединяла крошечный остров с землей. — Я понятия не имела, что ты живешь в замке. Ого. Это впечатляет. Здесь… э-э… водятся привидения или что-нибудь подобное?

— Привидения? — Пэйн нахмурился. — С чего ты взяла, что здесь должны быть привидения?

— С того, что они есть в большинстве замков?

— В моем — нет.

— Вот как. А сколько ему лет?

За то время, пока машина огибала замок и подъезжала к задней стоянке, Пэйн кратко рассказал мне историю замка. К тому моменту, когда он препроводил меня в главное здание, я уже знала, что строению приблизительно шестьсот лет, оно унаследовано отцом Пэйна от его бабушки по смертной линии, и что хотя в замке существовали проблемы с сыростью, которая, похоже, не устранялась никакими современными технологиями, в доме не водилось никого экстраординарнее семейства вампиров.

Которые, полагаю, уже достаточно экстраординарны, если хорошенько подумать.

— Сколько людей требуется, чтобы поддерживать в порядке этот замок? — спросила я, пока он вел меня через огромный холл.

— Днем у нас работают четверо: двое в доме, двое во дворе.

— Да? А в ночное время?

— Никто из персонала не остается после наступления темноты, — ответил он, глядя на меня непроницаемым взглядом.

— А, точно. Это же ваше время. — Я остановилась на мгновение и уставилась на Пэйна. Он повернулся, чтобы взглянуть, что меня задержало. — Тебе недоступно дневное время?

Он немного нахмурился и наморщил лоб.

— Недоступно? Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты просыпаешься ночью, а не днем. Мне просто интересно, доступен ли он тебе.

— Я всегда встаю не позже чем в полдень, — ответил он, глядя на меня со странной болью. — Я поздно ложусь спать, да, но уверяю тебя, я не провожу свою жизнь в темноте.

— О. Я думала, что все вампы гуляют только по ночам. Значит, ты можешь выйти наружу на солнце? У тебя не бывает…, ну, знаешь, там, мрачных мыслей о том, что ты — Темный и не способен делать то, что могут другие люди?

— Господи, нет. Я не думаю ни о чем подобном. Я совершенно счастлив быть тем, кто я есть, — сказал он, глядя на меня с некоторым раздражением. — В любом случае это была бы пустая трата времени.

— Но… у тебя же нет души, — сказала я, следуя за ним к двери. — Я, возможно, не была раньше знакома с Темными, но даже я могу сказать, что в тебе чего-то не хватает. Будто твои внутренности сделаны изо льда. Это тебя не беспокоит?

— Нисколько. Возможно, у меня и нет души, но я не допущу, чтобы это мне мешало, — сказал он, повернувшись и показав рукой в сторону комнаты. — Ты сказала, что хочешь осмотреть дом. Это библиотека. Мой отец слишком редко бывает дома, чтобы использовать ее, так что это моя комната.

— Она прелестна. Очень уютная, — сказала я, осматриваясь. Она была типична для комнат подобного рода: книжные шкафы сверху донизу вдоль двух стен; темная кожаная мебель, составленная возле камина; длинные, тяжелые (вероятно, не пропускающие свет) занавеси, обрамлявшие огромные окна и пару французских дверей, и знакомый стол, скрывающийся в противоположном конце комнаты. Знакомый, потому что мое сознание видело его в тот момент, когда Пэйн перекусывал мною.

Забавно, что меня послали в это место заранее.

— Вы, парни, способны исчезать?

Пэйн уставился на меня.

— Это означает «нет»? — спросила я.

— Да, это — «нет». Темные — более-менее люди, Саманта. У нас есть некоторые серьезные различия, но, несмотря на распространенное мнение, мы не меняем формы, мы не можем летать, и мы не можем просто исчезнуть.

— Хмм. Тогда кто был тот человек за твоим столом? Такой, злой. Тот, который меня так сильно напугал?

Он некоторое время смотрел на меня в удивлении.

— Какой человек?

— Тот, которого я видела в то время, пока ты посасывал «напитки от Сэм». За твоим столом сидел человек и рылся в вещах. Я думала, что это его собственность. Он, кажется, слышал меня, а затем, я могу поклясться, он увидел меня, хотя это невозможно. Он почему-то показался мне опасным. Я очень рада, что ты вытащил меня обратно, прежде чем он успел…

— Что? — спросил Пэйн, быстро осматривая стол.

— Я не знаю. Сделать что-то плохое. — Я подошла ближе к столу, напряженно вглядываясь, словно это могло пролить свет на тайны, которые он хранил.

— Зачем кому-то причинять тебе вред?

— Не знаю. Я не так давно в бизнесе, чтобы нажить ревнивых конкурентов, и мы только сегодня получили наши два первых дела, так что это не обезумевший клиент или что-то подобное. Что ты делаешь?

— Смотрю, вдруг что-то испорчено, — сказал Пэйн, проверяя компьютер. — Вроде, все на месте.

— Может быть, он не нашел то, за чем пришел, — предположила я.

— Да, или он искал скорее информацию, чем вещь, — ответил Пэйн, убирая какие-то бумаги. — Мы этого не узнаем, пока ты снова не увидишь этого человека. Если ты, конечно, не можешь… — Он взмахнул рукой над столом и вопросительно поднял бровь.

Я протянула руки к столу, но не получила ни малейшего намека на что-либо подозрительное.

— Прости. Это не в моих силах.

Он, усмехнувшись в ответ, начал пихать какие-то бумаги в кожаный кейс. Я воспользовалась моментом, чтобы получше осмотреть комнату и прошлась вдоль книжных шкафов, отмечая несколько пустых полок.

— Это та комната, где хранилась статуя?

— Нет.

Я ждала, что Пэйн объяснит, но он просто сбросил пальто, протянул руку за моей курткой, а затем вернулся к столу, чтобы проверить автоответчик на сообщения.

— Хорошо, — сказала я, снова осматривая комнату и пытаясь самостоятельно сориентироваться. — Где она хранилась? Если ты отведешь меня туда, возможно я смогу выловить какую-нибудь информацию о ней.

Он перестал хмуро пялиться на автоответчик и столь же хмуро уставился на меня.

— Именно для этого здесь ты — чтобы найти это место. Я понятия не имею, где она хранилась.

— Почему мне кажется, что в этой статуе есть нечто большее чем то, что ты мне рассказал? — спросила я, садясь на стул за его столом. — Ты не знаешь, что она из себя представляет, не знаешь, когда она была украдена из замка твоего семейства, даже не знаешь, где она хранилась… Нет. Что-то не складывается. Почему бы тебе не рассказать мне всю историю?

Он замер на мгновение. Я не знаю, могу ли я доверять тебе.

Конечно, можешь. Я заслуживаю доверия, спроси любого. Кроме того, мы собираемся спать вместе. Даже у тебя, Мистер-Никаких-Эмоциональных-Обязательств, должен быть определенный уровень доверия, который ты готов предоставить сексуальному партнеру.

Подбородок Пэйна застыл, на какой-то момент абсолютное удивление заполнило его прекрасные серебряные глаза.

— Как ты это сделала?

— Что? Общалась с тобой, не говоря вслух?

Он уставился на меня, будто я сбежала с шоу уродцев.

— Да.

— Я не совсем уверена, — сказала я, пожимая плечами. — Я могу слышать тебя, вот я и подумала: а могу ли я отвечать тебе также? Очевидно, могу. Телепатия обычна у Темных?

На секунду его глаза расширились и затем сузились.

— Не совсем. Только при наличии определенной связи, обычно между близкими родственниками.

— О, так что, ты можешь так говорить с Финном?

— С моими братьями — да. Но не с другими, — ответил он, копошась за столом. Я четко ощущала его неловкость, как будто он что-то недоговаривал. — Что касается статуи, то ее требуют в качестве оплаты Повелителю демонов Оринсу. У меня есть пять дней, чтобы найти ее, или ужасное наказание будет наложено на мою семью.

— Что за наказание? — спросила я, чувствуя, что это дурно пахнет, но испытывая необходимость узнать побольше о статуе и ее истории.

Какое-то время он крутил в руках ручку.

— Моя мать лишится души.

— Ой! Хорошо, значит, мы должны найти эту вещь за пять дней. Это невероятно короткий отрезок времени для поисков чего бы то ни было, но я приложу для этого все возможные усилия. — Я потерла подбородок и задумалась. — Кто-нибудь в твоей семье что-нибудь знает о ней?

— Предполагается, что родители знают, но они находятся в экспедиции по диким лесам Боливии, и, следовательно, вне связи весь следующий месяц или около того.

— Разве ты не можешь сделать с ними эти мысленные штуки?

— Нет. — Его губы на нескольких секунд скривились. — Когда я был ребенком — мог, но теперь я могу сделать мысленные штуки, как ты это называешь, только с моими братьями.

— Хмм. — Я потерла подбородок еще раз. — А они могут делать это с вашими родителями?

— Больше нет. Как и я, они утратили эту способность, когда достигли совершеннолетия.

— Хм. Странно. Я думала, что если ты это умеешь, то это навсегда.

Пэйн сердито фыркнул.

— Я ценю твое желание знать все, что необходимо, о моем семействе и нашем отношении к статуе, но разве ты не должна заняться ее поиском? Это — твоя работа.

— Да, но как я уже сказала, я не Прорицательница. Для меня это — не просто пообщаться с высшими духами и спросить, где сейчас искомая вещь.

— Ты, может, и не Прорицательница, но в тебе течет кровь эльфов, и у тебя талант находить пропавшие вещей — так ты, кажется, сказала.

— Эй, приятель, давай без оскорблений, — сказала я, пересекая комнату. — Я могу находить вещи. Даже лучше, чем моя мать, а она эксперт в сфере поиска. Но даже небольшая частица информации поможет мне сузить поисковую область. Поскольку ты больше ничего не знаешь… ну, мы просто поработаем мозгами.

— Что ты делаешь? — спросил Пэйн, подходя к тому месту, где я растянулась на ковре.

— Я собираюсь открыть себя для замка и позволить моему сознанию побродить по коридорам в поисках следов статуи.

— Ты собираешься искать статую лежа на полу?

— Конечно. Моя мать делает это, изящно возлегая на кушетке, но всякий раз, когда я так пробую, меня пробивает хихиканье, так что я просто использую старый добрый пол.

Он стоял надо мной, держа руки на бедрах и глядя исподлобья. Я улыбнулась ему.

Ты исключительно красив, ты знаешь? Если бы ты не был так безнадежен в отношениях, я бы за тебя взялась.

— Прекрати это.

Прекратить что? Это?

— Да. Мне это не нравиться.

Я чувствовала, насколько это его смущает, поэтому решила не продолжать, хотя не могла удержаться от вопроса, почему.

— Ладно. Но почему то, что я делаю, так тебя беспокоит?

Он сердито посмотрел на меня и проигнорировал вопрос.

— Почему ты пытаешься найти статую здесь? Я сказал тебе, что она была украдена. Почему ты не используешь свои возможности, чтобы найти ее?

— Я ищу сначала здесь, потому что ты не знаешь наверняка, что она была украдена.

— Она была украдена. Я знаю каждый сантиметр этого замка, и нигде нет никаких статуй обезьяны.

— Она может быть спрятана, — заметила я, залюбовавшись на мгновение блеском его ботинок. — Пока мы полностью не удостоверимся, что ее здесь нет, не имеет смысла искать в другом месте.

— Сомнительно.

Я вздохнула, закрыла глаза и скрестила руки на груди.

— Кышш.

— Что? — По его голосу чувствовалось, что он ушам своим не верит.

— Кышш. Уйди. Оставь меня, чтобы я смогла работать.

— Ты выгоняешь меня из моей собственной библиотеки?

— Да. — Я взмахнула рукой, жестом прогоняя его и посмотрела на него, приоткрыв глаза. Было видно, как он возмущен мыслью, что я указываю ему, что делать. — Если ты не успокоишься и не позволишь мне сконцентрироваться, ты должен уйти.

Он расправил плечи, будто до этого был недостаточно внушительным. Теперь он приобрел просто угрожающие размеры, возвышаясь надо мной.

— Я не уйду из своей собственной комнаты.

— Прекрасно. Тогда просто немного помолчи, чтобы я могла сосредоточиться и заняться своей экстрасенсорикой.

Кожаная кушетка тихо скрипнула, когда он сел в нескольких шагах от меня.

— Кажется, ты говорила, что способна создавать астральную проекцию, только когда возбуждена?

— Однозначно. Но это — не астральная проекция. Я просто открываю себя для замка и соприкасаюсь с его знаниями. Мой разум отошлет блуждать по замку небольшие щупальца, но мое сознание останется здесь.

— Мысленные щупальца? Это звучит куда невероятнее, чем все, что я когда-либо слышал; даже, чем сексуально запускаемая астральная проекция.

Я засмеялась и, немного приоткрыв глаза, улыбнулась ему.

— Да, это немного странно, правда? Но это работает.

В течение следующих нескольких минут единственным звуком в комнате был шум центрального отопления, нагнетающего теплый воздух через решетку на полу возле меня. Я позволила себе расслабиться, выгнала из своих мыслей желание думать о Пэйне и медленно позволила сущности замка проникнуть в мое тело.

Каждое здание имеет свою сущность. Это — квинтэссенция бытия, похожая на души живых существ, собрание эмоций и мыслей, которые были втянуты из окружающей среды и впитаны в ее структуру. Сущность большинства домов состоит из смеси счастья, удовлетворенности и горя, годами накопленных от людей, которые в них жили. Я лишь однажды столкнулась с домом, у которого была скверная сущность, но у большинства мест, подобно этому замку, она представляла собой набор эмоций, в большинстве своем хороших, немного плохих, но ничего неожиданного.

— В этом замке за последние пятьсот лет царил мир, — сказала я Пэйну, не открывая глаз. — Но до этого у него была жестокая история. Много людей были убиты здесь: кто-то заслужено, кто-то — без причины.

Я услышала его движение на кушетке.

— Семья моей прабабушки долго и отчаянно боролась за то, чтобы удержать этот замок. Он много раз бывал в осаде.

— Ты похож на человека, который построил этот замок, — сказала я, поймав его образ в сознании замка. — Он искренне любил эту землю. Он погиб, защищая ее, и был счастлив сделать это.

Да уж, все, что мне нужно — это дом-сплетник.

Я засмеялась.

— Я не могу ничего поделать, если дома просто говорят со мной.

— Прекрати читать мои мысли!

— Я не читаю их. Это ты говоришь в моих.

— Я не говорю, — сказал Пэйн раздраженно. — Я объяснял тебе, что не могу делать это с чужаками. Ты лезешь в мои мысли, и я хочу, чтобы это прекратилось.

Я подавила желание поспорить и сохранила сосредоточенность. Как только я поняла, что замок открылся мне, я позволила своему сознанию побродить по нему.

— Что ты сейчас делаешь? — тихо спросил Пэйн минут через десять.

— Я только что проверила два верхних этажа и теперь нахожусь в подвале. Я до сих пор ничего не увидела, хотя и нашла две потайные комнаты.

— Одна за столовой? — спросил он.

— Да. И одна в подвале, она ведет в туннель.

— Это убежище замка. Оно было разрушено несколько сотен лет назад в результате смещения горных пород.

— Эх. Ну, больше нигде ничего нет, кроме паутины, сырости и мышиного дерьма. Так что, похоже, ты прав — статуя, должно быть, украдена. Меня беспокоит то, что я не чувствую, что она вообще когда-либо здесь была.

Пэйн опять шевельнулся на кушетке.

— Почему ты просто не спросишь замок, куда она делась?

Я фыркнула.

— Дом — не живое существо. Я не могу задавать ему вопросы — я ограничена только сортировкой информации из его воспоминаний. — Я открыла глаза и села, моргая от света, который включил Пэйн. — И этот замок не имеет никаких воспоминаний о статуе, которую ты описал. Есть много других воспоминаний о предметах искусства, слишком много для того, чтобы разглядывать их по отдельности, но я просмотрела все, что соответствовали описанию. Там не было никакой черной статуи обезьяны. Есть статуя из черного дерева мужчины с гигантским членом в спальне на втором этаже, но он точно не обезьяна.

Пэйн немного смутился.

— Это один из сувениров моей матери на память о тех временах, когда они жили в Новой Гвинее.

— А она, кажется, интересная женщина.

— Так и есть. Что ты планируешь делать теперь? — спросил он.

Я закусила губу, посмотрела на часы и на мгновение задумалась.

— Ну, я не думаю, что замок еще что-то мне скажет.

— По-моему, он вообще ничего тебе не сказал, — сказал Пэйн скорее ворчливо.

— Нет, сказал. Он сказал мне, что статуи здесь нет и никогда не было.

— Это смехотворно. Она была здесь. Замок… э-э… перепутал.

Я села и обняла колени.

— Я допускаю, что она могла быть здесь, но большинство домов довольно хорошо знают такие вещи, как эта. Пойми, это их цель — охранять и защищать то, что находится внутри. Этот замок ничего не знает о черной статуе обезьяны. У твоего отца есть в собственности другие дома?

— Нет, — сказал Пэйн, качая головой. — Это наш единственный семейный дом. Статуя должна была находиться здесь.

— Хм. Ну, раз все равно замок не может мне больше ничего сказать, и уже почти глубокая ночь, то мне лучше всего уйти.

— Какое отношение имеет время суток к поискам статуи? — Пэйн выглядел озадаченным.

— Моя мама — солнечный эльф. Глубокая ночь — время, когда они слабеют. Для меня бесполезно пробовать что-либо делать в эти четыре часа глубокой ночи, так что я должна вернуться в офис и посмотреть, как там Клэр.

Я решила, что Пэйн собирается встать, но нет. Вместо этого он опустился на колени на пол рядом со мной.

— Ты не можешь уйти. Ты здесь еще не закончила.

— Нет?

— Нет.

— Замок рассказал мне все, что мог.

— Я говорю не о замке, — сказал он, его глаза пылали ярким серебряным светом. Легкая рябь волнения заставила меня задрожать, когда я поняла, что он имел в виду.

— Ааа. Это. Э-э… Ты хочешь сделать это сегодня вечером?

— Что-то мешает сделать это прямо сейчас? — спросил он, используя мои собственные слова против меня.

Его глаза снова заставили меня трепетать. Я все еще была удивлена тем, насколько сильно реагирую на него — я не тот человека, который заводит случайные связи, но даже мысль заняться с Пэйном чем-нибудь интимным заставляла меня вспыхивать от возбуждения. А еще это ощущение, что он нуждается во мне. Я могла бороться с возбуждением, но не с чувством, что могу ему чем-то помочь.

— Ну… наступила глубокая ночь, — тихо сказала я, он наклонился ко мне, его пальцы поглаживали мою руку.

— Это не единственное, что наступит сегодня, — сказал он. Неумолимо. С такой решимостью, что по всему моему телу пробежала дрожь.

— Oooх. — Я выдохнула это слово, а не сказала его, пока Пэйн наклонялся ко мне, мягко подталкивая обратно на пол, пока я не растянулась под ним. — Я думаю, что смогу задержаться чуть подольше.

— Я думаю, что нам потребуется вся глубокая ночь, чтобы исследовать наше взаимное влечение, — прошептал он, его губы на мгновение чуть коснулись моих, прежде, чем оставить легкий след на моей шее. Он опирался на локоть, так что свободной у него оставалась лишь одна рука, но, боже, как он ее использовал! Моя спина выгнулась, пока его рука скользила по моим ребрам под грудью. — Я наблюдал за тобой последние полчаса и придумывал множество способов доставить тебе удовольствие.

Легкое знакомое чувство разрасталось внутри меня, пока мое тело трепетало от его прикосновений.

— Ты все еще со мной? — спросил он в мою шею.

— Прямо здесь, — сказала я, неровно дыша, в то время как мои руки решили действовать. Я выдернула его рубашку из брюк и скользнула ладонями под нее, едва касаясь исключительно интересных неровностей его голой груди.

— Хорошо. Если в какой-то момент ты почувствуешь, что покидаешь свое тело, дай мне знать, и я постараюсь вернуть тебя.

Мой мозг провел несколько счастливых мгновений, обдумывая способ, которым он вернет меня, но изучение восхитительного мира груди Пэйна было слишком большим удовольствием, чтобы тратить много времени на эти размышления.

Волосы на затылке встали дыбом.

— Прекрасный джемпер, — сказал он, отодвинувшись ровно настолько, чтобы полюбоваться моим свитером.

— Спасибо. Моя тетя связала его для меня. Она вплела в него оберег на удачу. Это один из моих любимых.

Легкая улыбка приподняла уголки его рта.

— Ты не будешь сильно возражать, если я сниму его?

— Я буду счастлива. — Я превратилась в безвольную тряпку, пока он снимал с меня свитер. Нет, это не совсем точно — в тот момент мои руки были заняты, расстегивая его рубашку. — Все по-честному, — добавила я, когда он остановился на мгновение и перестал стягивать с меня свитер, пока я стаскивала с него рубашку.

— Согласен. — Он на секунду замер, глядя вниз, туда, где лежала я, распростертая перед ним, моя рука медленно скользила вниз по гладким мускулам его руки.

Неясное чувство отрешенности всколыхнулось и заструилось по моему телу, делая меня еще более расслабленной.

— Гм… Пэйн? — Мои груди, обычно вполне добропорядочные, внезапно решили, что хотят вырваться из лифчика и попасть в его руки. Или в рот. Или потереться о его грудь. Им было все равно, они просто всецело жаждали его внимания.

— Да? — спросил он, склоняясь к моему животу, его язык прожигал мою плоть.

Комната начала вращаться.

— Кажется, я снова улетаю.

Его голова поднялась, пока его глаза не закрыли мне весь обзор.

— Сфокусируйся на мне, Саманта. Сосредоточься на том, что я делаю с тобой. Почувствуй каждое легкое прикосновение. Сконцентрируйся на удовольствии, которое я могу тебе доставить.

— Я… я пытаюсь… — Мое сознание начало отделяться от моего тела. Голова Пэйна опустилась, его дыхание горячило мои груди, пока его язык извивался между холмиками плоти, отчаянно пытаясь избавиться от моего лифчика. — А-а-а…

— Сфокусируйся, Саманта.

Я стала подниматься над своим телом.

— Останься со мной! — настаивал Пэйн. Я плыла над ним, глядя вниз на то, как он смотрел на мое лицо. Мое тело выглядело расслабленным, выражение лица было таким, словно я грезила в наслаждении.

Я не летала по комнате. Мгновение я глядела на Пэйна, а затем поплыла в ночь, несясь неизвестно куда.

Я требую, чтобы ты вернулась сюда! Саманта! Вернись ко мне!

Боль сопровождала эти слова в моем сознании, горячий взрыв боли в моей груди, которая немедленно превратилась в удовольствие, такое сильное, что оно вернуло меня назад. Я молча моргнула, удивленная, что оказалась в своем теле снова, волосы Пэйна щекотали мой подбородок, а его зубы погрузились глубоко в мою грудь.

С этим контактом мой мир изменился.

Боже мой, выдохнула я в его мысли. Это невероятно. Я могу чувствовать все, что чувствуешь ты! Я могу пробовать свою собственную кровь, которую ты пьешь! Я могу чувствовать твою страсть. Как будто мы разделяем все это, будто ты кормишь меня, а не наоборот. Это будто…

И тут зазвонил мой сотовый телефон, лежавший в сумочке на полу неподалеку. Пэйн поднял голову, контакт между нами нарушился. Аналогичным образом между нами исчезла духовная связь, заставляя меня чувствовать себя странно опустошенной, как будто что-то, что было частью меня, что-то, в чем я нуждалась, исчезло.

— Прости, — сказала я, извиняясь за свой телефон и тот факт, что нас прервали.

— Мы можем проигнорировать его, — предложил он, его глаза так блестели, что смотреть в них было почти больно.

Я неловко изогнулась, пытаясь дотянулась до сумочки.

— В принципе, я могла бы, но я сказала Клэр позвонить, если буду ей нужна.

Пэйн отклонился, чтобы позволить мне взять сумку. Я извлекла сотовый телефон и проверила входящий номер.

— Это она, — сказала я перед тем, как ответить. — Привет Клэр. Что случилось?

— О, Сэм, случилось нечто ужасное. Мое платье застрелено!

— Твое что? — воскликнула я, резко сев, и неловко врезалась грудью в нос Пэйна. — О боже, мне так жаль, — сказала я ему, на секунду прикрыв телефон. — С тобой все в порядке?

— Мое платье застрелено!

— Твое платье? Зачем кому-то стрелять в твое платье? — спросила я, окончательно запутавшись.

— Я в порядке, — сказал Пэйн, осторожно ощупывая нос. — Не думаю, что он сломан.

— Ну, думаю, целились в меня. Я была в платье в это время, — задумчиво сказала Клэр. — Я имею в виду, что стреляли в ту часть меня, которая была покрыта платьем. Не знаю, можно ли его восстановить.

— В Клэр стреляли. Она несет какую-то чушь, лепечет что-то о платье, — сказала я в сторону. Поскольку я схватила свитер и начала надевать его через голову, мой голос стал звучать глуше, когда я спросила в трубку — Клэр? Ты видела что-нибудь? Что-нибудь странное, необычное?

— Ну, я считаю свое платье с отверстиями от пуль странным и необычным, если ты это имела в виду. Оно испорченно, Сэм, безнадежно испорчено. Я полчаса мучилась, чтобы вывести кровь, а она не сходит! Я так расстроена, что могу только кричать!

Я смущенно уставилась на Пэйна. Он надел рубашку и быстро застегнул ее.

— В каком она состоянии? В какой больнице находится? — спросил он. — Я отвезу тебя туда.

Клэр продолжала вопить о своем платье. Я покачала головой, пытаясь выяснять, насколько сильно она пострадала.

— Клэр? Тебе в голову не стреляли, а? — спросила я. — Ты в здравом рассудке?

— Разумеется, я в порядке. Ты что, меня не слушаешь? Это мое платье испорчено навсегда! — причитала она.

Я потерла лоб, пока Пэйн помогал мне встать на ноги, не слишком терпеливо ожидая ответа на свои вопросы. Я была настолько озадачена тем фактом, что Клэр, похоже, больше беспокоило платье, чем ее собственное пронизанное пулями тело, что я не могла ясно мыслить. — Да, но… Клэр, куда именно тебя ранили?

— Дважды в грудь, один раз в живот.

— Саманта? — сказал Пэйн, явно желая узнать больше.

Я прикрыла трубку.

— Она ранена в грудь и живот, но ее, кажется, это не заботит.

Одна из выразительных бровей Пэйна немного поднялась.

— Она фея. Она бессмертна. Пули не могут убить ее.

— Нет, но они могут причинить ей боль, — отрезала я, сразу почувствовав себя плохо. — Мне очень жаль, я не хотела злиться, но Клэр, кажется, больше беспокоится о своей одежде, чем о чем-то еще.

— Сэм? Ты слышишь меня? Что мне делать? — Клэр жалобно рыдала мне в ухо.

— Не волнуйся, мы будем так быстро, как сможем. Где ты?

— В Дунстанской пустоши.

— Где?

— Дунстанская пустошь. Это в Ламермунских горах. Здесь снимают кино, а Финн — член группы ролевиков, которую привлекли для съемок, и мы решили, что будет интересно присоединиться. Так как ему показалось, что оставить меня наедине со скупщиком — это плохая мысль, мы договорились встретиться здесь.

— На съемках кино? — спросила я с изрядной долей скепсиса.

— Это не такое кино, как ты думаешь. Очевидно, основные съемки уже закончены, и они просто делают еще несколько батальных сцен…

Я вздохнула. Только моя кузина могла додуматься встретиться со скупщиком в месте, где было полно свидетелей.

— Дунстанская пустошь. Понятно.

— Ты приедешь? Ты поможешь? — спросила она жалобным голосом.

— Полицией, медиками или всеми вместе? — спросила я.

На другом конце телефона наступила тишина.

— Ни теми, ни другими! До тебя что, не доходит? Мне нужна срочная химчистка!

В этот момент я потеряла терпение.

— Честное слово, Клэр, ты ведешь себя так, будто платье для тебя важнее чем то, что в тебя стреляли!

— Естественно! Это же Версаче, идиотка! Привези помощь! Я собираюсь спасти это платье любой ценой.

 

Глава 5

— Может, кто-нибудь скажет мне, зачем… — спросила я полчаса спустя, когда Пэйн и я остановились перед Клэр. Она стояла со знакомым темноволосым черноглазым мужчиной. Они оба склонились над небольшим складным пластиковым столом, на котором был распластан тонкий, просвечивающийся сине-зелено-золотой лоскут ткани. Полагаю, это и есть то самое супер-пупер-важное платье, о котором шла речь. Мы были в добрых пятнадцати ярдах от небольшой, ярко освещенной площадки, окруженной рядом трейлеров. Слепящие прожекторы, полускрытые парой тощих деревьев вспарывали ночь, и кто-то вопил в мегафон, требуя нападать и отступать по команде. Я замолчала, пытаясь вглядеться в темноту. Что-то рвалось в мое сознание, как будто хотело привлечь внимание. Я медленно повернулась, сканируя территорию в поисках того, кто меня звал, но решила, что это сама местность. Как и мой офис, эта земля не была обычной.

— Может, кто-нибудь скажет тебе, зачем что? — спросила Клэр.

— Что? О, зачем ты надела платье от Версаче на встречу со скупщиком? Да еще и на съемочную площадку?

— После съемки сцены сражения здесь планировали кеили.

— Кеили? А, праздник?

— Да. Здесь снимают что-то вроде шотландского исторического кино, и так как оно почти закончено, режиссеры позволили статистам использовать площадку для вечеринок на ближайшие пару ночей, прежде чем те уедут, — ответила Клэр, кивнув в сторону мужчины, стоящего рядом с ней. — Но я не могу позволить никому увидеть такое платье! Только взгляни на него! Даже если я притворюсь, что отверстия от пуль предусмотрены дизайнером, эти безобразные пятна крови…

— Привет, Финн, — сказала я, улыбаясь брату Пэйна. Я лишь однажды видела его раньше, нас просто по-быстрому представили, прежде чем мы с Пэйном отправились в замок, но теперь я получила шанс украдкой его рассмотреть. Я заметила внешнее сходство между ним и Пэйном — у обоих были одинаковые лбы и одинаковые темные, вьющиеся волосы, но основное их различие не слишком бросалось в глаза.

У Финна была душа.

Почему у твоего брата есть душа? Я думала, что у Темных ее нет.

Пэйн посмотрел на меня, но ничего не ответил. Я хотела спросить его снова, вдруг что-то случилось с нашей мысленной связью, но так как это его смущало, я прекратила.

— Привет, Сэм. Что ты думаешь о Замке де Эф?

— Он большой. И старый. Но милый. Мне понравилось. Клэр, что именно здесь случилось?

Клэр заломала руки в такой изящно беспомощной манере, что Финн зашептал ей на ухо какие-то нежные глупости.

— О, это было ужасно, Сэм, просто ужасно! Я договорилась о встрече со скупщиком Раулем, а он неожиданно пришел с другим мужчиной, очень злым мужчиной.

— Это злой мужчина стрелял в тебя? — спросила я, глядя на нее. Она, очевидно, позаимствовала запасной костюм у статистов, так как была одета в простую юбку до пят и зеленый корсаж.

— Это он прострелил мое платье, да, — кивнула Клэр. — О, прекрати делать такое лицо. Да, я понимаю, что он стрелял в меня, а не в платье, но ты же знаешь, что мои раны заживают так быстро, что пули нанесли больше вреда платью, чем мне.

— Это потому, что ты фея, Клэр. Бессмертная. Дело не в том, что ты быстро выздоравливаешь — тебя просто невозможно ранить.

Клэр быстро глянула на Финна.

— Ты должен извинить мою кузину. Она обычно очень милая, но временами Сэм абсолютно ненормальна.

— Да? — спросил Финн, глядя на меня.

Я закатила глаза и обратилась к Пэйну.

— Клэр — фея?

— Да, — сказал Пэйн, ковыряя пальцем отверстие в платье.

— О! — выдохнула Клэр, ее серебристые брови сошлись от хмурого взгляда, пока она смотрела на Пэйна. — Ты думаешь, что я прислушаюсь к мнению вампира?

— Давай дальше, — сказала я, не утруждая себя спорами об очевидном. — Кто был тот человек, который стрелял в тебя? И почему он пытался тебя убить?

— Я не знаю, кто он, но я написала для тебя отчет, пока Финн мило беседовал с хозяйкой гардеробной, чтобы получить немного соды для удаления пятен крови. Я знаю, как ты любишь отчеты, — сказала Клэр, вытаскивая из сумочки маленький блокнот.

— Хм, — сказала я, быстро просматривая страницы. Пэйн встал за моим плечом, чтобы также прочесть написанное. Я на мгновение отвлеклась, чувствуя его, такого теплого и сильного, позади себя, но решительно подавила желание развернуться и снова провести руками по его груди. — Финна позвали какие-то друзья, поэтому ты встретилась с Раулем одна… он сказал, что привел кого-то, кто хочет поговорить с тобой … другой человек был с обезьяной на плече? Паукообразной обезьяной?

— Я не спрашивала, что это за вид, — ответила Клэр, обнаружив несколько новых свидетельств надругательства над платьем. — Но она была маленькой, так что, думаю, вполне может быть. На ней был симпатичный, маленький костюмчик моряка.

— Ха. — Если это был Беппо, тогда это объясняет, почему владелец магазина подумал, что я сумасшедшая, когда я упомянула о его обезьяне. Но, в таком случае, что это за человек, который был в замке Пэйна и стрелял в Клэр? Я продолжила читать отчет. — Вы болтали, он спросил тебя о статуе…

— Статуе? — спросил Пэйн, его голос прогрохотал у моего уха. От его близости по моим рукам побежали мурашки.

— Статуе птицы, — сказала Клэр, промокая пятна на платье бумажным полотенцем. — Все там, в отчете. Он спросил меня, где статуя золотой птицы.

— Ты уверена, что он говорил о статуе птицы? — спросил Пэйн.

— Я подумал о том же, — быстро произнес Финн. — Клэр говорит, что она уверена — речь шла о золотой птице.

— Соколе, — кивнула Клэр. — Я сказала ему, что ничего не знаю о какой бы то ни было статуе сокола, золотой или любой другой. Он прорычал кое-что неприличное, я не буду повторять, и сказал мне, что я вру, и что он убьет меня, если не получит ее. Я сказала, что это ничего ему не даст, потому что я не знаю, где статуя, но он все равно начал в меня палить. Потом и он, и Рауль убежали. Я знала, что мне лучше остаться здесь, хотя Финн хотел увезти меня в больницу. Вместо этого я позвонила тебе.

— В смысле, «тебе лучше остаться здесь»? — Спросила я, удивленная, почему она выбрала киноплощадку посреди пустоши местом, где можно отсидеться после стрельбы.

— Здесь мило, — сказала Клэр, пожимая плечами. — Симпатичная местность. Мне нравиться то, что я здесь чувствую.

Я огляделась. В темноте много не увидишь. Ламмермурские холмы были труднодоступной, открытой всем ветрам территорией, которая была известна своей первозданной красотой, овечьими пастбищами и шотландскими куропатками. Я поняла, что она чувствовала: было что-то в этой земле… нет, больше чем просто «что-то». Она притягивала магнитом, как священное место для фей и эльфов. Впрочем, я не собиралась сообщать этот факт Клэр. Она пряталась в мягкое, безопасное одеяльце отрицания, которое не собиралась сбрасывать до тех пор, пока не будет к этому готова.

— Интересно, — сказала я, глядя на Финна. — У тебя есть, что добавить к рассказу Клэр?

— Только то, что мне жаль, что меня тут не было, чтобы поймать негодяя, который в нее стрелял, — сказал Финн. — Мой друг хотел услышать мое мнение об оружии, и я оставил Клэр наблюдать за съемками. — Он укоризненно на нее посмотрел. — Она должна была сказать мне, когда придет скупщик, чтобы я мог быть с нею на всякий случай, но я был очень нужен на другой стороне площадки. Я услышал выстрелы и нашел Клэр, лежащую в крови на земле. Я не мог оставить ее и погнаться за этими ублюдками, поэтому я сказал Пэйну, что мне нужна его помощь.

— Финн сказал тебе, что ему нужна помощь? — Спросила я Пэйна. Я была с ним все время с тех пор, как позвонила Клэр, и он ни разу не воспользовался телефоном. Что означает… — О. Тот вид сообщений. Вы общались по мысленной почте.

— Ты спрашивала меня о том, не является ли моя статуя изображением сокола, — медленно произнес мрачный Пэйн, когда повернулся ко мне. — Медным ястребом или соколом. Я так понимаю, ты знаешь, о чем говорил этот человек?

— Да, думаю, что знаю. — На мгновение я закусила губу, обдумывая, как много рассказать людям, наблюдавшим за мной и ожидавшим ответа, а затем решила, что так как это не имеет отношения ни к одному из наших дел, нет никакой реальной причины скрывать, как я к этому пришла. — Она в офисе, внизу, заперта в сейфе Милы.

Я быстро рассказала им все о том, как я получила статую, подчеркивая, что Джейк проверил ее на любые эманации зла.

— Думаю, что парень, который стрелял в тебя, именно тот, для кого эта статуя была предназначена, — закончила я, и снова уткнулась в отчет Клэр. — Он сказал, что знает, что она у тебя, и не остановится ни перед чем, чтобы получить ее?

— Да, — ответила Клэр, скорбно изучая уголок платья.

— Странно. Интересно, почему он решил, что она у тебя? Тебя даже рядом не было с антикварной лавкой.

— Возможно, он имел в виду вас обеих, обращаясь и к тебе, и к твоей кузине, — сказал Пэйн, глядя на поле битвы, которое теперь наполнилось воплями и криками в купе со звоном металла: статисты делали все, чтобы изобразить орду диких шотландцев, защищающих свою землю.

— Верно. Но независимо от того, что он имел в виду, теперь, когда он попытался убить Клэр, я совершенно не склонна отдавать статую. Если бы он вежливо попросил, я бы без проблем отдала, но теперь… Теперь я кое-что хочу.

— Мести, — сказал Финн, одобрительно улыбаясь.

— Суда за мое платье! — фыркнула Клэр.

— Ответы, — кратко сказал Пэйн.

Я кивнула.

— Я хочу ответы. Как долго они еще будут снимать?

— По крайней мере, еще час. Они только начали, когда мы приехали час назад. А зачем тебе? — спросил Финн.

Клэр возмущенно на меня посмотрела, когда я стащила ее платье со стола и повесила его на спинку стула.

— Я собираюсь попробовать войти в контакт с сущностью этой местности и посмотреть, что она мне скажет.

— С чем? — Лицо Финна отражало замешательство.

Клэр вкратце объяснила ему, как я общаюсь с местностью, пока я удобно устраивалась на шатком переносном столе.

— Я думал, что ты можешь это делать только с сооружениями, — сказал Пэйн, наблюдая, как я кладу свою сумочку под голову в качестве опоры. Я сложила руки вместе и закрыла глаза, пытаясь проигнорировать тот факт, что я лежу распластанная на столе перед тремя людьми. К счастью, остальная часть актеров была съемке, так что мы были одни в нашем закоулке лагеря.

— Это в своем роде сооружение. Здесь историческое поле битвы — разве ты не видел мемориальную доску, когда мы ехали?

— Я знаю, что это историческое поле битвы. Мои предки сражались здесь. Но тут на милю нет ни одного здания.

— С другой стороны от трейлеров есть кольцо камней; более того, каменистый участок — своего рода сердце этой пустоши. Он знает достаточно историй, которые можно увидеть в его воспоминаниях.

Клэр шепотом переговаривалась с Финном, подробнее рассказывая ему, как эльфы могут чувствовать души мест. Я решила не обращать на них внимание, прогнала мысли о том, что Пэйн стоит так близко ко мне, и очистила свое сознание.

Обычно мне требуется несколько минут, чтобы успокоить свои мысли для того, чтобы услышать голос дома, но это место, имеющее мощную потустороннюю основу, заговорило со мной сразу.

Точнее, это сделали люди.

— Стоп, — сказала я, открыв на несколько секунд глаза и опять закрыв их. Нас окружало кольцо мужчин, их количество росло, пока я смотрела на них.

— Сэм? — спросил Пэйн, нахмурив лоб, отчего между его бровями появилась складка. — Что случилось?

Я посмотрела на мужчин. Их было около двадцати, их возраст колебался от подростков до шестидесятилетних стариков. Все они были одеты в рваные туники, неряшливые изношенные пледы, обернутые вокруг их талии, каждый был вооружен огромным, массивным мечом.

— Мне кажется, что я только что встретилась с жителями Дунстанской пустоши. Здравствуйте, господа.

Один из мужчин выступил вперед и сказал что-то на языке, который я не понимала.

— Призраки? — спросил Пэйн.

— Мне так кажется. К сожалению, мы, похоже, говорим на разных языках. Кто-нибудь из вас говорит на старо-шотландском?

— Это, должно быть, гэльский, и я его немного знаю.

— Хорошо, — сказала я, взяв его за руку. Она была теплой, сильной, и от этого ощущения меня охватил легкий озноб. — Тогда ты не мог бы перевести?

— Перевести? Перевести что?

Я открыл ему свои мысли, желая, чтобы он увидел все моими глазами. Он отпрянул от соприкосновения с моим сознанием.

— Что ты надумала? — Его голос перешел на шепот, чтобы только я могла его услышать, но он был полон негодования.

Я хочу позволить тебе увидеть призраков. Мама так делала с папой всякий раз, когда он хотел посмотреть эльфийские фишки. Она говорила, что просто сливалась с ним разумом, и он мог видеть то, что видела она.

— Ты не чистокровный эльф, а я — не твой отец.

Мы можем общаться мысленно. Думаю, у нас также хорошо получится и другое.

— Я не хочу…

Боишься? — прервала я.

— Нет, конечно, нет.

Тогда слейся, красавчик. Призраки ждут.

Он посмотрел на меня долгим, непонятным взглядом, прежде чем я почувствовала его присутствие в моих мыслях. Я улыбнулась про себя от его нежелания признать то, что для меня было предельно ясно …

— Прекрати, — прорычал он.

… и обратила свое внимание на призрачные фигуры, которые окружали нас.

Пэйн на секунду испытал удивление, которое быстро переросло в живое любопытство.

— Это круче, чем я ожидал. — Он чуть поджал губы, пока смотрел на кольцо призраков, окружающих нас. — Ты всегда видишь призраков, когда говоришь со зданиями?

— О, она нашла призраков, — сказала Клэр, метнувшись поближе к Финну. — Разве это не захватывающе?

— Да уж, это нечто, — ответил Финн, на его лице отразилось комичное выражение недоверия и удовольствия.

— Как правило, нет, — сказала я Пэйну. — Особенно редко по ночам, когда я не в лучшей форме. Иногда можно встретить кого-то, если он очень сильно связан с местом. Но эта местность какая-то особая. Земля здесь фактически пропитана кровью. Полагаю, это дает призракам силы являться мне даже поздно ночью.

— Да, Дунстанская пустошь — одно из самых кровавых полей сражений в шотландской истории. По сравнению с ним Каллоден — детская площадка. Э-э… Ты можешь поговорить с ними?

— Она сейчас будет говорить с призраками, — сказала Клэр Финну вполголоса, но не достаточно тихо.

— Клэр!

— Прости.

— Я попробую. Ничего не обещаю. — Я посмотрела на ближайшего призрака, мужчину с длинной всклокоченной черной бородой, в грязной желтой тунике и желто-коричневым пледе, который был повязан вокруг талии на манер примитивного килта. — Привет. Я Сэм.

Призрак косился на меня в течение минуты, затем что-то сказал мужчине, стоящему рядом. Они оба заржали.

— Ты можешь его понять? — спросила я Пэйна, не спуская глаз с призраков. Обычно я не волнуюсь, так как призраки не могут взаимодействовать с реальностью, пока их не заземлили, но это место было настолько сильно пропитано потусторонними силами, что, держу пари, оно могло сработать на заземление.

— Вообще-то, могу. Он, кажется, говорит на древнем диалекте старо-гэльского.

— Да? Замечательно. И что он сказал?

— Что ты распласталась, как свинья перед разделкой.

Я впилась взглядом в призрака, села, качая ногами, и убедилась, что держу свое сознание прочно связанным с Пэйном. Мои силы были на исходе, голова кружилась от слабости, но я решила, что меня хватит на небольшую беседу.

— Как сказать на старо-гэльском «пошел в задницу»?

Пэйн сказал. Когда я повторила его слова, то почувствовала огромное удовлетворение, увидев, как глаза призраков на мгновение расширились от удивления. Многие из них засмеялись и захлопали друг друга по спине.

— Почему мне кажется, что ты сказал неприличную шутку? — спросила я Пэйна, осторожно соскользнув со стола и встав рядом с ним.

Он усмехнулся в ответ. При виде его усмешки внутри меня все сжалось, но вскоре все вернулось на свои места, и мы начали одностороннее интервью с призраками. Пэйн переводил для меня, а я старалась как можно лучше с точки зрения фонетики повторить все, что он говорил.

— Вы видели, как человек с обезьяной стрелял в эту женщину? — спросили мы призраков.

Предводитель, который назвался мужским именем Уиллим, ответил отрицательно.

— За прошедший час или около того здесь были какие-нибудь беспорядки? — спросила я с помощью Пэйна.

— Нет, — ответил Уиллим. — Только танцы смертных, выставляющих себя дураками на поле брани.

— Ты думаешь, он имеет в виду актеров? — спросила явно восхищенная Клэр.

Мы спросили. Уиллим ответил утвердительно.

— Он говорит, что они не понимают, что делают, — сказал Пэйн, пока Уиллим и двое его приятелей что-то говорили, перебивая друг друга. — Он сказал, если бы их мечи не были тупыми, они все поубивались бы еще вчера.

— Ну, они просто актеры, — сказала я, больше заинтересованная мужчиной, который стрелял в Клэр, чем качеством выпадов и хореографией меча. — Интересно, почему они не видели парня с обезьяной?

Пэйн слушал, пока Уиллим что-то ему говорил. Он улыбнулся в ответ.

— Похоже, они проводили все время, наблюдая за актерами. Ты права в одном: они привязаны к этой земле. Они отдали свои жизни, защищая ее, и поэтому связаны с ней как своего рода хранители.

— Очаровательно, но бесполезно. Неясно, зачем кому-то статуя птицы, или, если на то пошло, кто этот человек? Ну, я думаю, что мы сделали здесь…

Один из призраков что-то прокричал Уиллиму, тот задумался на мгновение, потом повернулся к своим людям и что-то им крикнул.

— Что случилось? — спросила я Пэйна шепотом, немного волнуясь из-за призраков. Пока они вели себя хорошо, но я по-прежнему была обеспокоена возможностью того, что они смогут физически появиться в нашем мире.

— О-о.

— Что? Что они говорят?

— «О-о»? Что «о-о»? — спросила Клэр в то же время, что и я.

Странное досадное выражение появилось на лице Пэйна.

— Они предложили научить актеров пользоваться мечами.

— О, нет, — вымолвила я от страха, сковавшего живот. — Ты имеешь в виду…

Пэйн кивнул.

— Да. Они намерены показать всем, как это делается.

Уиллим прокричал что-то, очень похожее на боевой клич. Воздух вокруг него, казалось, замерцал и распахнулся, будто он прошел сквозь прозрачный занавес.

— Всевышний, я вижу призрака, — сказала Клэр, ее глаза расширились, и она схватилась за Финна. — Он материализовался! Ты видишь его?

— Да, — сказал Финн, так же удивленно, как Пэйн. — Невероятно.

— Нет, нет, нет, — сказала я, встав на пути Уиллима и подняв руки, чтобы остановить его, зная, что это не поможет. — Я не собираюсь отвечать за привидение, которое намерено учить актеров драться на мечах. Я никогда не искуплю это… О, Боже! Я коснулась его!

Очевидно, Уиллим не ожидал, что сможет сделать больше, чем просто показаться, поэтому остановился и удивленно посмотрел на мои руки у него на груди.

— О, нет, — застонала я, чувство страха усилилось. — Я была права. Он заземлился!

Прежде, чем из моего рта вырвалось хоть слово, Уиллим решил хоть как-то компенсировать отсутствие плотских удовольствий за последние шестьсот лет. Он схватил меня в более чем реальные объятия, и его холодные губы вжались в мой рот.

В тот же момент Пэйн вырвал меня из рук призрака и зарычал что-то откровенно непечатное. Уиллим засмеялся и отвесил ему небольшой поклон, послав в мою сторону похотливое покачивание бровей.

— Он услышал тебя? Он понял?

— Да, — сказал Пэйн, выпуская мое плечо. Он негодующе смотрел то на меня, то на призрака. Я нахмурилась в ответ.

— Хорошо. Тогда ты можешь сказать ему, что сейчас не время, чтобы показывать актерам, как пользоваться мечом. Скажи ему, если он не отступит и не вернется к своему эфемерному состоянию, мы позовем Стражника, и их всех отправят в Акашу.

Пэйн должным образом перевел призраку то, что я сказала. Уиллим выплюнул несколько слов, в переводе которых я не нуждалась, после чего последовал назад к своим людям. Его тело слегка замерцало, когда он освободился от заземления. Мужчины заворчали, когда Уиллим сказал им о моем ультиматуме, и парочка из них свирепо на меня уставилась.

— Они не в восторге, — тихо сказал Пэйн. — Возможно, будет лучшее, если мы уедем отсюда.

— Бедные призраки, — сказала Клэр, ее рот печально изогнулся. Она повернулась ко мне. — Разве так уж плохо, если они присоединятся к актерам?…

Я подняла бровь.

Она вздохнула.

— Я согласна. Но это, кажется, так несправедливо. Они просто хотят немного развлечься и помочь…

— В другой раз, — сказала я твердо. У меня сейчас итак слишком много проблем, чтобы добавить к их списку голодных до битвы призраков. — Я думаю, Пэйн прав. Мы здесь больше ничего не найдем.

— Так что мы будем теперь делать? — спросил Финн, когда мы простились с призраками, собрали вещи и поднялись на небольшой холм, где были припаркованы автомобили.

— Мы просто добавим парня, который напал на Клэр, в наш перечень расследований. Между тем, я не думаю, что тебе стоит прогуливаться в одиночестве — вдруг этот человек снова решит в тебя стрелять. Или придумает что-нибудь похуже.

— Нет ничего хуже, чем стрельба в ни в чем неповинное платье, — сказала Клэр, поглаживания руками ткань, которую бережно несла в руках.

— Я буду рад стать телохранителем, — сказал Финн, глядя на Клэр. Я перевела взгляд с него на Пэйна, но мой потенциальный любовник явно думал о другом.

— О! — сказала Клэр, на мгновение смущенная плотоядным взглядом Финна. — Это было бы забавно. У меня никогда раньше не было телохранителя.

— Ты не можешь выходить днем, — указала я. Я не хотела вмешиваться в то, что могло стать многообещающим романом, но я должна быть уверена, что Клэр будет защищена все время.

— Могу. Просто я должен иметь защиту. Ты думаешь, как мы сегодня прибыли так рано? — Финн поглядел на часы. Сейчас было два часа глубокой ночи (более известное, как час ночи у людей). — Или, точнее, вчера.

— Ты можешь выходить днем? — спросила я Пэйна. — Я думала, что Темные не способны на это. Или это только в старых женских романах о вампирах?

— Это отчасти правда, — ответил за него Финн. — Мои братья и я более терпимы к солнцу, чем Пэйн, но даже он может выходить, если имеет достаточную защиту от прямых солнечных лучей.

— А почему вы можете терпеть больше солнечного света, чем Пэйн? — спросила я, растерявшись от мысли о вампирах, которые могут разгуливать под солнцем.

— Финн… — сказал Пэйн предостерегающе.

Его брат проигнорировал предупреждение.

— Все мы — трое из нас — моравийцы, а Пэйн — Темный. Это означает, что у нас есть душа, а у него — нет. Наши родители не прошли Воссоединение, когда он родился.

— Что? — спросила я, окончательно запутавшись. — Воссоединение?

— Этого достаточно, Финн, — сказал Пэйн, переступая через низкую цепь ограды.

— Воссоединение — это процедура, которую Темный должен пройти со своей Возлюбленной, женщиной, которая может спасти его и вернуть телу его душу. Мама была Возлюбленной папы, но из-за войны они не закончили Воссоединение, прежде чем Пэйн родился.

— Дамы не хотят слушать историю нашей семьи, — сказал Пэйн, шагая к своей машине. — Есть более важные вопросы для обсуждения, например, какие шаги нужно предпринять для поиска нашей статуи.

— Не знаю, мне интересно, — сказала я Пэйну, улыбаясь. Он посмотрел на меня с негодованием.

Финн перевел взгляд с брата на меня, и на его губах медленно появилась улыбка.

— Извини, Пэйн. Я не понял, что ты не хочешь, чтобы я говорил Сэм о Возлюбленных. Без сомнения ей не интересно, что существует женщина, которая может спасти тебя; женщина, которая дополнит тебя и вернет тебе душу. Я не стану называть ей семь шагов Воссоединения, поскольку для нее это — тоска зеленая. Также я не буду вдаваться в подробности того, что Возлюбленная может узнать, кто она, так как Темный отмечает ее, и что обычно это носит форму сильной сверхъестественной связи.

— Черт подери, Финн, просто заткнись! — Взорвался Пэйн.

Моя челюсть отвисла.

Сильная сверхъестественная связь? Что-то типа способности к мысленному разговору?

Нет. Не обращай внимания. Он — дурак, и не знает, о чем говорит.

Ты ответил мне, подумала я в ответ, получая странное удовольствие от прикосновения его сознания к моему. Это было… правильно.

Пэйн нахмурился, но ничего больше не сказал.

Трус.

— Ладно, — сказала я вслух. — Финн, если ты хочешь быть телохранителем Клэр, это освободит меня от беспокойства. Что касается последующих шагов, которые мы собираемся предпринять, чтобы найти вашу статую…

Я на мгновение закрыла глаза, собираясь с мыслями. Я никогда не блистала способностями глубокой ночью, а после иссушающего разговора с призраками — и необходимости поделиться с Пэйном тем, что я видела — я стала слабой и истощенной, лишенной сил, необходимых для принятия решений.

— Ты поедешь домой и отдохнешь, — сказал Пэйн властно.

— Прошу прощения? — спросила я, посмотрев на него с удивлением.

Его глаза заблестели, как притененная ртуть.

— Ты истощена, и твои силы на пределе. Ты поедешь домой и отдохнешь.

— Ты, кажется, неправильно истолковываешь отношения «клиент — детектив», — сказала я ему, расправляя плечи в попытке выглядеть энергично. — Это я здесь устанавливаю правила игры. И за это ты платишь мне деньги.

— Я твой работодатель. Я плачу тебе за то, что ты работаешь на меня, — сказал Пэйн. — Это дает мне право отдавать приказы.

— Размечтался! — сказала я, слишком утомленная, чтобы придумать достойный ответ.

— Мне Сэм не кажется утомленной, — сказал Финн, разглядывая меня, стоя рядом с машиной Клэр в нескольких футах поодаль. — Фактически, она выглядит прекрасно. Как ты узнал, что она устала, Пэйн? Ты как-то понимаешь чувства Сэм? Вроде того, что ты бы инстинктивно знал, скажем, о своей Возлюбленной?

Все мы посмотрели на Пэйна. Он посмотрел на нас.

— Я отвезу Сэм домой. Финн, ты сделаешь то же самое с Клэр. Утром мы распланируем новую стратегию поисков статуи и человека, который напал на Клэр.

— Подожди минуту, — возразила я, пропуская интригующую мысль относительно Возлюбленной. — Не ты здесь босс, а я. И я у меня уже план поиска твоей статуи.

— Правда? — спросил Пэйн, скрещивая руки на груди. — И что за план?

— Для начала мы сделаем то же, что делаем для другого клиента — я проверю антиквариат в сети и посмотрю, интересовался ли кто-нибудь черной статуей обезьяны. Так как ты мало что можешь о ней рассказать, Клэр поищет сведения по облику статуи и ее происхождению. Как только мы получим чуть больше информации, я подключу тяжелую артиллерию.

Клэр ахнула от ужаса и инстинктивно потянулась за полевым цветком, растущим в поле зрения.

— И что это за тяжелая артиллерия? — спросил Пэйн. Его глаза стали такими темными, что напоминали грозовое небо.

Я глубоко вздохнула.

— Я посмотрю в магический кристалл.

— Нет. — Почти беззвучное хныканье вырвалось меж губ Клэр, поскольку она нафаршировала рот лепесток за лепестком.

Пэйн нахмурился.

— Что плохого в том, что сказала Саманта? — спросил он у Клэр.

Ее глаза стали огромными, пока она смотрела на меня с безмолвной мольбой.

— Все будет не так, как тогда, — сказала я ей. — Прекрати пугать клиентов!

— Я не испуган, — сказал Пэйн. — Я, вроде как, немного запутался. Я думал, что смотреть в кристалл — это стандартная техника предсказания?

— Так и есть.

— Тогда, что за ужасный случай произошел с тобой? — спросил Финн.

— На самом деле, я не Прорицатель, — объяснила я ему. — Я училась на него некоторое время, но я… э-э… покинула Орден.

Глаза Пэйна прищурились.

— Ты покинула его, потому что поняла, что не предназначена для прорицаний?

— Что-то типа того, — сказала я, затыкая Клэр взглядом. Но это, конечно, не сработало. Никто не может заткнуть фею, когда она настроена потрепаться.

— Сэм выгнали из Ордена Прорицателей после того, как она посмотрела в магический кристалл, — сказала Клэр, глотая последний из лепестков. — Она входила в круг кристалла и потеряла контроль.

— Это не так плохо, как звучит, — сказала я Пэйну, больше чем капельку уязвленная публичной демонстрацией моего грязного белья.

— Как ты могла потерять контроль, глядя в кристалл? — спросил Финн, и в тот же момент Пэйн спросил у Клэр: — Что случилось?

— Она открыла темпоральную щель, которая засосала двух Прорицателей, — ответила она, встретив мой яростный взгляд с надменным видом. — Они должны знать, Сэм! Ты опасна, когда смотришь в кристалл!

— Темпоральная щель? — Пэйн посмотрел на меня так, будто я трусы на голову натянула.

— Ничего из ряда вон выходящего, — сказала я резко, швыряя свои вещи на заднее сидение машины Пэйна. — Так случается все время.

— Едва ли, — сказала Клэр. Она обратилась к мужчинам красноречивым жестом, который демонстрировал, как ее беспокоят мои эльфийские гены. — Главе Ордена Прорицателей потребовалось три недели, чтобы вернуть Прорицателей оттуда, куда их послала Сэм.

— Случайно послала, — поправила я. — Это был лишь небольшой сбой.

— И ты планируешь искать статую с помощью магического кристалла? — спросил откровенно ошалевший Пэйн.

— Да. — Я посмотрела на них поверх автомобиля Пэйна. — Я признаю, что у меня были некоторые проблемы с контролем, но я знаю, что сделала неправильно. Я смотрела в кристалл при луне. Я солнечный эльф, и в отличие от большинства Прорицателей луна не дает мне силу — она ослабляет меня. На сей раз я буду смотреть в кристалл днем. Все будет замечательно, вот увидите.

Знакомые слова, да?

 

Глава 6

Следующие два дня прошли как… ну, как два дня. В основном, в делах. И откровенно полные разочарования, как на личном, так и на профессиональном фронте.

— Ты приезжаешь сегодня вечером? — В голосе Клэр была слышна одышка. Я прижимала трубку к уху, вслушиваясь в ее слова сквозь шум и неразбериху вокзала Глазго.

— Да. Я должна быть дома к ужину. Что у нас на сегодня?

Приглушенное хихиканье, последовавшее за низким отзвуком мужского голоса, ответило на этот вопрос.

— Гм… на самом деле, докладывать особенно не о чем. Финн и я работали над списком скупщиков антиквариата, но ничего нового нет. Да, мистер Рейс звонил, чтобы узнать, продвинулись ли мы в его вопросе. Я сказала ему, что ты в Глазго, работаешь над другим делом, и он немного расстроился. Он ответил, что платит нам приличные деньги не за то, чтобы мы работали на других людей, и потребовал, чтобы мы приложили все наши силы к решению его проблемы. Он также сообщил, что уже день или два в Лондоне и очень хотел бы там с тобою встретиться.

— В Лондоне? Я думала, что он в Барселоне, — что-то зашуршало в ближайшем мусорном баке. Надеюсь, не грызуны.

— Уже нет. Он сказал, что мог бы приютить тебя на пару дней, на случай, если ты захочешь встретиться с кем-нибудь из английских коллекционеров, которые могли что-нибудь слышать о рукописи.

— Я надеюсь, что ты объяснила ему, что мы это уже пробовали. Безрезультатно.

— Я пыталась, но он, кажется, не захотел меня слушать. Он всё твердил, что при личной встрече люди более открыты, и что неплохо было бы для нас обеих поехать в Лондон и поискать там.

— Да пошел он, — проворчала я, наблюдая за проходящим мимо человеком, чтобы удостовериться, что он не собирается справить нужду рядом с мой телефонной будкой. Какое-то время я проклинала того, кто украл мой сотовый телефон несколькими днями ранее, затем вернулась к настоящему. — Ты сказала ему, что мы прилагаем все силы для поиска его книги?

— Да, но ему не понравилось, что ты уехала и занимаешься другим делом. Так что, этот лот с частного аукциона оказался «пустышкой»?

— Да бог с ним, с «лотом», два дня — коту под хвост. — Бездомный свернулся калачиком на скамейке, тихонечко укладывая различные части своего тела. Я отвернулась и уперлась взглядом в стенку кабинки, покрытую граффити, унылыми и странно волнующими. — Мне потребовался целый день, чтобы разыскать коллекционера, который распродавал часть своей коллекции, и еще день, чтобы убедить его позволить мне взглянуть на нее перед тем, как ее получат участники аукциона. Меня просто тошнит от потери времени, Клэр. У мамы Пэйна нет двух лишних дней, чтобы вот так их тратить.

— Ты должна была проверить, — утешала она, подавив еще одно хихиканье.

Я вздохнула про себя и по этому поводу тоже. За время, пока меня не было, Пэйн ни разу не дал о себе знать, даже не поинтересовался, как я, по телефону. Мне казалось, что он просто потерял интерес ко мне лично — хотя даже я понимала, что это нелепо. Я знаю этого человека всего три дня. У нас не было времени, чтобы установить эмоциональные отношения.

Но все же я провела последние дни, думая о Пэйне. Из-за того, что его не было рядом, у меня было чувство, будто я потеряла часть себя, и я в основном проводила время в распутных эротических грезах о человеке, которого я едва знала.

— Что-то еще? — спросила Клэр, и ее слова потерялись в визге.

Я мрачно ткнула возврат монеты.

— Ничего. Я буду к ужину. Передай от меня привет Финну. И если Пэйн позвонит… — я замолчала, злясь на себя за то, что позволила прорваться наружу глубоко скрытым желаниям. Он мне не потенциальный муж. Он даже не мой парень. Он клиент, человек, который не верит в важность эмоциональных уз.

И я начинаю думать, что близка к тому, чтобы в него влюбиться.

— Что ему сказать?

— Ничего. Увидимся через несколько часов.

Всю дорогу домой я спорила с собой, пока не усталость не взяла свое, и я почла разумным заткнуться. Последние несколько ночей я почти не спала — без сомнений, это сказалось на моей психике.

— Мда, все плохо, — сказала я себе несколько часов спустя, волоча по перрону сумку на колесиках. — Я так одержима этим мужчиной, что начинаю видеть его повсюду. Да еще и в килте.

— Сэм, — поприветствовало меня Пэйноподобное видение в килте, перехватывая ручку моего багажа. Должно быть, оно заметило мое замешательство и потому добавило, — Клэр сказала мне, что ты вернешься сегодня вечером. Думаю, тот факт, что ты не позвонила и не сообщила, что нашла статую, означает, что твой визит в Глазго был неудачным?

Я уставилась на него, всецело ошеломленная — спасибо бессонным ночам. Он замолчал и поднял бровь.

— Что-то не так?

— Нет. Да. Возможно. Это зависит от ответа на вопрос, почему ты здесь? И почему на тебе килт?

Он проигнорировал оба вопроса и мягко провел большим пальцем под моим левым глазом.

— У тебя темные круги под глазами.

— Я знаю. Это потому что благодаря тебе я плохо спала последнюю пару ночей.

— Благодаря мне? — Он нахмурился, затем взял меня за локоть и подтолкнул к главным дверям. — Я ни коим образом не надоедал тебе последние сорок восемь часов. Чем я могу быть виноват?

— Тем, что ни коим образом не надоедал мне последние сорок восемь часов.

— Бессмыслица полная, — возразил Пэйн.

Я остановилась у дверей и отошла в сторону, чтобы вырваться из потока народа.

— Вовсе нет. Пэйн, три дня назад мы познакомились. Ты сказал, что хочешь переспать со мной. Я, вопреки своим убеждениям, согласилась на это. Просто потому, что хотела доказать тебе, что секс без эмоциональных обязательств ничего не стоит.

— Ты согласилась переспать со мной, потому что хочешь меня, — сказал он, и его красивые глаза заблестели.

— Это тоже. Дело в том, что ты поднял столько шумихи вокруг этой темы — в смысле, переспать, а сам — в кусты!

Он нахмурился, его брови сошлись черной полосой над глазами.

— У тебя был трудный день. Ты три раза зевала по дороге от Дунстанской пустоши. Очевидно, что ты была не в состоянии по достоинству оценить мою сексуальную технику.

— Иными словами, — я ткнула его в грудь — Ты струсил.

— Не смеши, — сказал он, снова хватая мой локоть и подталкивая по тротуару в сторону парковки. — Я был внимателен. Просто за прошедшие два дня ты, кажется, все абсолютно неправильно истолковала.

— Учитывая, что ты ни разу мне не позвонил, чтобы узнать, как я там, в Глазго, думаю, разумно предположить, что ты избегал меня, потому что пожалел, что сделал столь поспешное заявление касательно своей личной жизни.

— Или я просто позволил тебе делать свою работу, в то время как сам был занят с ШУООС, — сказал Пэйн, открывая багажник машины и бросая туда мой чемодан.

Я стояла, позволив ему разблокировать и открыть для меня пассажирскую дверь.

— ШУООС?

— Шотландское Управление Охраны Окружающей Среды. Они утверждали, что часть моей земли загрязнена отходами с плавильного завода, и я должен был встретиться с официальными лицами, чтобы лишний раз доказывать, что это не так. Я сомневаюсь, что у тебя большой опыт знакомства с шотландским государственным бюрократизмом, но он так же неприятен, как его канадская версия.

— Ох. Мне очень жаль. — Я начала покусывать нижнюю губу. — Как все прошло?

Его лицо озарилось мимолетной усмешкой, прежде чем он завел машину и выехал со стоянки.

— Химический анализ почвы и грунтовых вод показал, что загрязнений нет, как я и твердил последние шесть лет.

— Хорошо.

— Я потратил чертову уйму времени на это. Я планировал погуглить в сети последние новости о статуэтке, но погряз в бюрократических тонкостях.

— Не страшно. Клэр и Финн работали над этим, пока меня не было.

Он посмотрел на меня перед тем, как влиться в движение.

— Почему ты плохо спала?

Я задумалась, говорить ему или нет. Я могла бы выставить себя дурой, показав ревность и собственничество, в то время как между нами не существовало никаких отношений, чтобы ревновать или считать его своей собственностью, но желание защитить мое нежное «я» было достаточно сильным. В конце концов, я решила сказать правду, потому что… ну, просто потому, что я подумала, насколько это может быть для него важно.

— Время, когда я не предавалась невероятным эротическим фантазиям о тебе, я, главным образом, проводила, ворочаясь и размышляя о том, что ты делаешь, почему мне не звонишь и не сожалеешь ли о предложении, которое сделал.

— Ты мне тоже не звонила, — сказал он, выбрав из моего неловкого признания именно то, что, как я и сама знала, было наименее убедительным.

— Я звонила. Ты не ответил. И я… э-э… не оставила сообщения на голосовой почте.

— Почему? — спросил он, стреляя в меня еще одним быстрым взглядом.

Я отвернулась к окну, глядя на пролетающие мимо огни города. Было больно признаваться, насколько сильно я тосковала без него эти два дня.

— Мне нечего было тебе сообщить. Я просто хотела поговорить с тобой.

— Ну, теперь я здесь, — сказал он, останавливаясь, пока пожилая пара пересекала улицу.

— Да, и это довольно любопытно. Клэр знает, что есть замечательный автобус, который идет от станции и останавливается меньше чем за квартал от нашего дома. У меня бывало значительно больше багажа, чем сейчас. Так почему она послала тебя за мной?

Его брови сошлись в прямую линию.

— Я просто подумал, что будет вежливо встретить тебя после того, как ты ездила по моим делам.

— Выполняла работу, за которую ты мне платишь, — указала я, втайне радуясь открытию, что Пэйн скучал без меня, когда я уехала.

— В любом случае я был в городе, — сказал он, избегая моего взгляда.

— Угу. А килт?

— Я — шотландец. Мне разрешено его носить.

— Я знаю это, глупенький. Мне просто интересно, по какому случаю?

Он медленно двигался по оживленной улице, маневрируя между машинами и пешеходами.

— Мне не нужен повод, чтобы носить килт.

— И-и-и-и-и-и, — протянула я.

Он быстро взглянул на меня.

— Большинство женщин без ума от мужчин в килте.

Ого! Так вот в чем дело! Я подавила улыбку, пытаясь выглядеть лишь слегка заинтересованной.

— Что, правда?

— Да. — Он опять посмотрел на меня. — Они находят это сексуальным.

— О, да, они такие. — Я указала на следующий поворот, и Пэйн повернул за угол, выезжая на узкую улицу в старой части Эдинбурга, где Клэр и я делили квартиру. — Ты скучал без меня?

Он подъехал к крошечной стоянке позади нашего дома и удивленно на меня уставился.

— Я — что?

— Ты слышал меня. Ты скучал без меня, пока меня не было?

— Где мне припарковаться? — спросил он, игнорируя мой вопрос.

— Там, рядом с машиной Клэр. Это место отводится для меня, но у меня нет машины, так что ты можешь его использовать. И прекрати избегать ответов на вопросы.

Он подъехал на место и выключил двигатель.

— Мне было жаль, что ты была занята делами так далеко, и я не мог тебе помочь.

Я улыбнулась про себя и отстегнула ремень безопасности.

— Не достаточно хорошо. Ты скучал без меня?

Он вышел, собираясь открыть багажник.

Я вышла из машины, скрестила на груди руки и оперлась бедром о машину.

— Ну?

— Позволь мне спросить тебя: ты скучала без меня? — спросил он, захлопывая багажник.

— Очень, — сказала я в ожидании.

Его глаза засверкали чуть ярче.

— Понятно. В таком случае: да, я скучал без тебя.

— Хорошо. На сей раз, ты собираешься провести со мной ночь, или ты все еще к этому не готов?

— Таким было наше первоначальное соглашение, но я подумал, вдруг ты изменила свое решение.

— Я не меняю свое мнение так легко, — сказала я, когда мы подошли к дому, и подождала, когда он откроет мне дверь. Тихая музыка из секс-шопа Милы была единственным звуком, проникающим в эту часть здания. Я начала подниматься по лестнице в нашу квартиру, но Пэйн остановил меня и прижал к стене подъезда. Его тело загородило тусклую лампу, которая висела на лестнице, и все, что я могла видеть — это отблески серебра, освещающие его глаза.

— Ты устала, — сказал он.

— Я ни разу не зевнула. Как ты можешь знать, что я устала?

— Ты сказала, что плохо спала, — напомнил он мне.

— Я спала в поезде по дороге домой, — ответила я, радуясь, что заснула на несколько минут и могла ему так ответить.

— Ты выглядишь усталой, — настаивал он.

Я улыбнулась. Я ничего не могла с этим поделать; он был так мил, пытаясь отрицать очевидное.

— Я не выгляжу усталой. Я смотрелась в зеркало прежде, чем поезд прибыл. Темные круги под глазами у меня наследственные, а не из-за недостатка сна. По мне не видно никаких очевидных признаков усталости.

Он наклонился ко мне.

— Я чувствую, что ты истощена.

— О, но этого не может быть, потому что, по-твоему, у нас нет психической связи. Так что ты не можешь знать, что я чувствую, — тихо сопротивлялась я, а мое тело превращалось в одну гигантскую покалывающую эрогенную зону, пока он прижимал меня к стене.

— Тогда ты не будешь возражать, если я удостоверюсь в твоих чувствах на предмет секса между нами? — Его голос был низким и хриплым от возбуждения.

— О боже, нет. Выясняй дальше, — сказала я, задыхаясь, пока его руки скользили вверх от моей талии к чашечкам грудей, заставляя меня тереться об него, как кошка, которая просит ласки. Я вцепилась сзади в его куртку, чтобы удержаться в вертикальном положении, мои чувства заполнились его ароматом и ощущением его тела.

— Сейчас я тебя поцелую, — сказал он, будто хотел меня предостеречь. Мой ответ потонул в нем, я обвилась вокруг него одной ногой и схватила его за голову обеими руками, чтобы притянуть для поцелуя, который, надеюсь, заставит его увидеть звезды, если не всю галактику.

Эльф во мне хотел отойти в сторону и проанализировать, что делало Пэйна таким привлекательным, но в моих хромосомах было достаточно смертных генов папочки, чтобы позволить мне проигнорировать эльфа и замереть в полном восторге, когда губы Пэйна коснулись моих. Это было краткое прикосновение, но я нисколько не расстроилась, потому что то, что последовало дальше, заставило расплавиться даже мои шнурки.

Все начиналось как обычный поцелуй: прикосновение губ, ласкающих друг друга. Чувство растущего возбуждено привело к неуверенному, вопрошающему движению моего языка. Язык Пэйна ответил, и внезапно уже он не просто поцеловал меня, он пировал, поглощая мой рот, пил меня, будто я была источником всего сущего. Его тело было твердым в отличие от моего, но это не было неприятно — совершенно не было. Пока он занимался любовью с моими устами, мое тело обвилось вокруг него, пытаясь стать еще ближе.

Желая большего, я вливала в него чувства, которые он пробуждал во мне, ощущения, которые он разжигал в глубине моего тела, желания, мечты и уйму сложных эмоций, которые я даже не могла вообразить. Я затопила его тем, что чувствовала — и он застыл.

Что-то не так? Спросила я, когда его тело превратилось в статую. Он отодвинулся, глядя на меня глазами цвета ртути, сиявшими так ярко, что, клянусь, этого света хватило бы, чтобы читать книгу.

— Это не совсем подходящее место для продолжения, — сказал он, отвечая на вопрос, который я мысленно задала, но отнюдь не полностью.

— О. — Я взглянула на тускло освещенную лестничную клетку. — Ты прав, место не то. Пошли в квартиру?

Он отступил и жестом показал, что я должна пойти первой. Скорость подъема по лестницам никогда не была моей сильной стороной из-за унаследованной от отца неуклюжести, но я преодолела пролет в рекордные сроки. Я влетела в квартиру уже готовясь оправдываться перед Клэр за то, почему я тащу Пэйна в спальню, но Клэр нигде не было. Как и Финна.

— Хм, — сказала я, снимая свою куртку и швыряя ее на вешалку. — Интересно, куда они с Финном ушли?

Легкое хихиканье, сопровождаемое более низким, мужским смехом, послышалось из-за закрытой двери комнаты Клэр.

Пэйн посмотрел на меня, подняв бровь.

— Я бы сказал, что они здесь.

— Боже! — воскликнула я, быстро взглянув на дверь Клэр. — Они только что познакомились! И уже делают это прямо, как кролики?

Поднялась другая бровь.

— Мы отличаемся, — возразила я обеим бровям. — Она не проводит эксперимент, она просто уступает своей чувственной природе феи.

— У эльфов нет либидо? — спросил он, снимая свое пальто.

— Конечно, есть. Они просто не такие легкомысленные, как феи. Они не чувствуют потребности в сексе каждый день, как большинство фей. Они осмотрительнее. Они более сдержаны. Они могут ждать подходящего времени и места и, что самое главное, подходящего человека, чтобы принять предложение и так… рррр!

Пэйн на несколько шагов отшатнулся от столкновения с моим телом, набросившимся на него.

— Я требую продолжения поцелуя, — сказала я, охватив ногами его талию.

— Осмотрительность и сдержанность вылетели в окно? — спросил он и поднял меня немного выше, поворачиваясь в ту сторону, куда я указала.

— Ну, я еще и человек, — упомянула я, уткнувшись носом ему в шею, пока он изо всех сил пытался открыть дверь моей спальни.

— Не могла бы ты…. Спасибо.

— Как вежливо. Мне нравятся шотландцы, — сказала я и потянулась назад, чтобы открыть дверь и закрыть ее, когда Пэйн перенес меня через порог.

— Наша вежливость — всего лишь одно из наших достоинств. — Он зашел в комнату и в удивлении огляделся по сторонам.

— Это идея моей матери, — сказала я, опуская ноги, чтобы встать. — Прошлой весной они и папой ездили в Африку. На Рождество она наняла декоратора, чтобы переделать мою спальню. Не позволяй ротангу и москитной сетке одурачить тебя — кровать достаточно прочная.

— А голова слона? — Спросил он, глядя на стену над изголовьем.

— Фальшивка. Мама хотела повесить настоящую, но я должна была где-то положить этому конец. Не споткнись о корзину, которую я использую для всякого хлама.

— Понятно. А мачете — для…?

Я подняла его и крутанула в воздухе, прежде чем разрубить разлапистую пальму, которая перекрывала вход в спальню.

— Растения самые настоящие, и прежде чем привезти их ко мне, моя мать понянчилась с ними, так что теперь они растут, как сумасшедшие. Боюсь представить, что случится этим летом, когда до них доберется солнечный свет. Я думаю, что ты можешь двигаться дальше. Осторожнее с носорогом.

— Это скамейка? — спросил он, уставившись на большую деревянную фигуру, которая скрывалась среди кустарников, которые моя мать принудила жить в этой комнате.

— Ага. — Я обошла псевдо-леопардовый коврик, чтобы выбросить несколько дюжин расшитых подушек со своей кровати. — Ты можешь сесть на него верхом, но он не очень удобный. Я использую его рог как палку для чесания спины, когда чешется, а я не могу дотянуться. Итак… гм… мы здесь. Ты не хочешь раздеться?

Пэйн на мгновение задумался.

— А ты?

— Ну… — я посмотрела на него, очень внимательно посмотрела. Он не был красив как кинозвезда, но мне нравилось его лицо. Это было типичное шотландское лицо, продолговатое, с интересными скулами и линией подбородка, которая заставляла дрожать мои колени. Его глаза не имели себе равных, меняясь от темных, серо-грозовых, почти черных, до серебристых столь ярких, что они почти опаляли меня. Я была больше чем немного сбита с толку своим влечением к нему, но я не могла его отрицать. Так что плохого в том, чтобы ему поддаться? — Думаю, что я хотела бы, чтобы ты разделся первым, а затем я тоже разденусь.

— Это не справедливо, — сказал он, немного хмурясь. — Ты поставишь меня в невыгодное положение, если я буду голым, а ты нет.

— Ты уже видел мои титьки. Это дает тебе фору: все, что удалось мне — просто тебя потрогать.

— Я не видел твою грудь. Я видел твой лифчик.

— С моими титьками внутри. Это — одно и тоже, — оспорила я.

— Для тебя это действительно важно?

Я сморщила носик, думая об этом.

— Ну… не сказать, что это вопрос жизни и смерти, нет, но я пытаюсь быть с тобой на равных. Я немного нервничаю.

— И ты этим пользуешься в своих интересах, диктуя мне причудливый набор правил, которые просто выдумала? — ворчал Пэйн, но продолжал расстегивать свою рубашку.

— Возможно. Хорошо, так и есть. Ты отложил наш эксперимент, так что я буду придумывать правила. Правило номер один — ты должен раздеться первым.

— У тебя проблемы с телом? — спросил он, сбрасывая свою рубашку.

Мне потребовалась минута, чтобы ответить. Я схватилась за ротанговый столбик кровати, обернутый москитной сеткой, чтобы удержаться от желания снова коснуться этой великолепной груди.

— Как у всех. Ничего необычного. Что, ты думаешь, что у меня должны быть проблемы с телом?

— Нет, — сказал он быстро, пока я оглядывала себя. — Я просто интересуюсь. Слишком много женщин, которые недовольны собой. Приятно найти ту, которая этим не страдает.

— Да? Ну, в принципе, я хотела бы иметь все совершенное, но так как это не возможно без нового набора генов или очень дорогого пластического хирурга, я должна смириться с тем тельцем, что у меня есть.

— Это очень милое тельце, — сказал он вежливо, садясь на спину носорога, чтобы снять свои ботинки и носки.

— Спасибо. Я не возражала бы быть выше пяти футов четырех дюймов, иметь грудь побольше, а попу — поменьше, но — увы. И я могу с собой ужиться.

— Это хорошее отношение к себе. Я никогда не понимал женщин, которые подвергают себя хирургическому вмешательству, чтобы соответствовать представлениям общества о красоте.

— Ну, я укоротила свои уши, — напомнила я ему, с интересом наблюдая, как он встал в стороне, положив руки на ремень.

— Да, но я полагаю, что это было сделано, чтобы избежать насмешек, которым ты, должно быть, подвергалась, когда была ребенком.

— Да. Хотя мой папа говорит, что заостренные уши моей матери очень сексуальны. Он любит их грызть. Мама говорит, что уши у эльфа — эрогенная зона, но я не думаю, что это правда.

Он расстегнул пояс, снял его и спорран и бросил их на стул.

— А ты хочешь, чтобы я погрыз твои ушки?

— Они не заостренные, — ответила я, немного дрожа от предвкушения, и волнение закоротило мою нервную систему. — Ты специально остановился? Разве ты не снимешь килт, или ты внезапно понял, что занятия любовью в сто раз лучше, чем простой старый перепихон?

— Нет, — сказал он, положив руку на пояс. — А что, ты передумала?

— Ты спрашивал раньше. Я сказала «нет», если ты помнишь.

— Правильно. Ну… — Он помедлил еще минуту, затем быстрым движением расстегнул свой килт и тот упал на пол. На нем не было нижнего белья, и этот факт меня потряс. — Итак. Я раздет, а ты одета. Теперь твоя очередь.

— Не торопи меня, — сказала я, не зная, с чего начать осмотр. Ну, ладно, сначала я посмотрела туда, но только потому, что мне было интересно. Но как только любопытство было удовлетворено, я осмотрела его основательно. — Я полагаю, что у тебя нет никаких проблем с телом.

— Ты не угадала. Ты собираешься просто стоять и смотреть на меня? — Спросил он, поднял килт, аккуратно свернул его и положил сверху на рубашку.

— Я — эльф, и потому визуалка. Мне нравится смотреть на тебя.

— Ты человек, — сказал он, подошел ко мне и притянул к своему обнаженному телу. — А еще ты — одна из самых сексуальных женщин, которых я когда-либо встречал, с укороченными ушами и со всем остальным. Теперь сними свою одежду, прежде чем я ее сорву.

— Oooх. Агрессия. Доминирование, — сказала я, у меня перехватило дыхание, когда я провела руками по его ребрам. Он был теплый, крепкий и мужественный. Мои ощущения вылетели за все возможные рамки, когда я потерлась об него, скользя по великолепному телу.

— Это возбуждает тебя? — спросил он, покусывая линию вдоль шеи к моим ушам, его руки двигались по бокам вниз, приближаясь к ягодицам.

— Невероятно. Господи боже!

У меня были парни, которые покусывали мне мочку уха прежде, чем мой разум улетал в свою обычную совокупительную прогулку, но никто не рисковал приближаться к остальной части моих ушей. Когда Пэйн начал мягко покусывать кончик моего уха, я чуть не упала в обморок от возбуждения, которое переполнило меня. Мои ноги буквально затряслись от дрожи удовольствия, которая сбегала вниз от прикосновения его рта.

— Срывай!

— Хм? — сказал Пэйн, так как в этот момент вгрызался в самую верхушку моего уха. У меня подогнулись колени.

— Одежду — к черту! Прямо сейчас!

Он немного отодвинулся, чтобы посмотреть на меня.

— Ты хочешь, чтобы я сорвал с тебя одежду?

— Да! Прямо сейчас! Срывай, и снова принимайся за ухо!

— Я думал, что для тебя агрессия и доминирование не…

Я зажала ему рукой рот.

— Слишком много разговоров и мало действий.

— Очень хорошо, — пробормотал он под моей рукой. — Но я хочу, чтобы ты помнила, что уничтожение твоей одежды было твоей идеей.

В конечном итоге, он не сорвал с меня одежду, хотя помог мне от нее избавится со скоростью, что сделала бы честь артисту-трасформатору.

— Так, я раздета. Теперь снова принимайся за мои уши! — Потребовала я и набросилась на него, как только скинула свое нижнее белье.

Он ухмыльнулся, когда я подставила своё ухо в максимально удобном положении.

— Передумала насчет сексуальности своих ушей, да?

— Ты даже не представляешь себе, насколько, — сказала я, вздрогнув, когда его горячее дыхание коснулось моего уха. Что-то со мной произошло в этот момент. Пока его язык, не торопясь, доводил до кипения кончик моего уха, я послала ему ощущение глубокого, полнейшего возбуждения, которое он порождал, практически голод, о существовании которого я раньше не подозревала. На мгновение я почувствовала ответный голод в нем, а затем меня мягко выдворили из его сознания, как будто между нами закрылась дверь.

Прекрати немедленно!

— Я думал, что тебе это нравится? — Спросил он, прикусив мое ухо. Каждая кость в моем теле превратилась в желе.

Да. Но я имею в виду то, что ты закрыл от меня свое сознание. Это не справедливо. Я же позволяю тебе проникнуть в мои мысли. Я хочу, чтобы ты почувствовал то, что чувствую я. И я тоже хочу знать твои чувства. Почему ты меня не пускаешь?

Он на некоторое время перестал покусывать мое ухо, взял мою руку, положил на свой живот и заскользил ею вниз по интригующей дорожке волос, которая вела к нижней точке.

— Я ответил на вопрос, что ты делаешь со мной? — спросил он, когда мои пальцы обхватили то, что там стояло.

Только частично, ответила я, желая большего, но я не могла выразить свои желания так, чтобы это не прозвучало по-идиотски. Я хотела сказать ему, что мне нужна эмоциональная привязанность, но я знала, что он мне на это ответит. И так как я согласилась с его главными правилами, я не могла их сейчас изменить.

Я просто должна заставить его понять, что секс ничего не стоит без чего-то большего, решил мой внутренний эльф. Человек во мне сказал, что большинство мужчин полностью и всецело счастливы чисто физическими отношениями, но я подавила эту мысль. Пэйн — не большинство. Он другой, и это более чем очевидно. Он такой… нуждающийся. Он нуждался в ком-то, кто показал бы ему, сколько еще интересного в жизни.

— Я собираюсь облизать тебя с головы до ног, — пробормотал он в мою шеей, его голос был полон желания, и он подтолкнул меня на пару шагов к кровати. — А потом в обратном порядке, пока я не вернусь к твоим вкусненьким маленьким ушкам.

— Звучит убедительно, — согласилась я, схватив презерватив со своей тумбочки перед тем как убрать москитную сетку и попасть в постель, не позволяя его рту прервать контакт с моей кожей настолько изящно, насколько возможно.

Одна его бровь изогнулась при виде квадратика из фольги.

— На потом, — сказала я, притянув Пэйна вниз на себя.

— Нам это не нужно, — ответил он, его язык прошелся по кончику моего уха. Я задрожала в экстазе и потерлась своими бедрами об его эрекцию. — Ты бессмертна.

— Нет, я полуэльф. Это означает, что я смогу прожить примерное вдвое дольше обычных людей, но я могу подхватить болезнь. Не говоря уже о возможности беременности. И так как я хочу избежать и того, и другого, нам просто нужно сделать по-моему.

— Если ты настаиваешь, — согласился он, сделав паузу, чтобы вдохнуть, когда я прошлась обеими руками по его бокам, чтобы найти доказательство его интереса.

— С ушами покончим. Я на краю оргазма и не думаю, что могу еще держаться, — сказала я Пэйну, когда его голова приблизилась к моей.

— Как хочешь. Нет. Сейчас не надо так делать, — сказал он в ответ, убирая мои руки от своей промежности.

— Я слишком груба? — Спросила я, забеспокоившись, что моя (относительная) неопытность стала причиной того, что я сделала что-то не так.

— Нисколько, но сегодняшняя ночь для тебя. Я хочу подарить тебе удовольствие, а если ты продолжишь так меня трогать, то все закончится, и я просто усну.

— Ты же вампир! — Сказал я, укусив его плечо. — Ты должен быть выше простого смертного.

— Но, кроме того, я мужчина, — сказал он с усмешкой, от которой у меня свело пальцы ног. — Позволь мне сделать по-моему. Позволь мне доставить тебе удовольствие.

— Ты можешь попробовать, но я не обещаю, что останусь здесь, чтобы насладиться этим.

Его голова снова опустилась, и он взял губами один из моих наглых сосков.

— Посмотрим.

Вспышки удовольствия расцвели во мне во всякого рода интересных местах, что заставило мое тело мурлыкать от удовольствия.

К сожалению, у моего сознания на уме было совсем другое. Чувство разъединения медленно приближалось ко мне, чувство, которое, как мне было известно, закончится тем, что я уплыву прочь, в то время как мое тело будет наслаждаться вниманием Пэйна.

— Нет! — Завопила я, отчаянно пытаясь ухватиться за его голову, как за якорь. Мои руки бессильно сползли на кровать, сводя на нет мои усилия в борьбе с вялостью, которая заполняла меня. — Нет, черт возьми, не в этот раз! Пэйн, остановись! Это не работает… проклятие!

Моя сущность мягко покинула тело, зависла над кроватью ровно на время, достаточное, чтобы оценить тот факт, что Пэйн хотя и был вампиром, имел самую лучшую задницу, какую я когда-либо видела у мужчин. Пока я рыдала в тихом, бессильном гневе, что улетаю против своей воли, я продрейфовала из комнаты в нашу гостиную.

Которую кто-то грабил.

— Пэйн! — Завопила я, пробуя ухватиться за дверной косяк, пока я плыла из одной комнаты в другую. Я быстро, по-собачьи перебирала руками, чтобы вернуться в гостиную и не всосаться в крошечную кухню. — Клэр! Грабители! На помощь! Кто-нибудь! О, это просто праздник какой-то! Черт подери, кто ты такой?

Отсвет уличного фонаря, заглядывающего сквозь жалюзи, коснулся темной фигуры человека, пока тот двигался около книжного шкафа, где мы держали документы и собирали всякую всячину. Сначала я подумал, что это какой-то грабитель, но свет показал, что у человека, несомненно, было шесть рук. Пока я наблюдала, он скакал от одного объекта в комнате к следующему, исследуя все почти беззвучно. «Почти» потому что каждый раз, когда он брал вещь, чтобы посмотреть на нее, слышался мягкий стук.

— Послушай, я не знаю, кто ты, но я не хочу тебя здесь видеть. Уходи и… эй!

Громкий стон, послышавшийся из комнаты Клэр, заставил существо, чем бы оно ни занималось, остановиться за мгновение до того, как оно начало двигаться к двери спальни моей подруги. Я набросилась на фигуру, но она прошла прямо сквозь меня, отправляя меня в другую сторону комнаты в вихре холодного воздуха. Я молча закричала, расстроенная своей беспомощностью.

— Остановись! Ты не смеешь туда войти! Клэр! Кто-нибудь, остановите его! Проклятие! Пэйн! ПЭЙН! Пэйн!

Саманта?

Тут что-то есть, что-то бежизненное. И оно направляется в комнату Клэр…

Я даже не успела закончить мысль. Через секунду я вернулась в свое тело, голое и чрезвычайно теплое.

И одинокое. Дверь из моей комнаты врезалась в стену.

Будь осторожен, завопила я, хватая рубашку Пэйна и натягивая ее через голову, пока бежала к двери. — У него шесть рук.

— Тут никого нет, он пропал. — Голос Пэйна грохотал из темноты гостиной. Я нашла на стене выключатель, но он был прав, комната была пуста. Он подошел ко мне. — Ты уверена, что видела…

— Да, я уверена, что я видела его. Это. Что бы оно ни было.

Он нагнулся, чтобы что-то поднять.

— У него шесть рук, и он двигался очень быстро, словно на ускоренном просмотре. Он действительно жуткий, и я не могла ничего сделать, чтобы остановить его. Что это?

— Камни, — сказал он с задумчивым выражением лица. Я потрогала их. Они были размером с пенни, маленькие и круглые, как будто выброшенные на берег.

— Камни? Откуда они взялись? — Я осмотрелась вокруг и заметила еще пару, побольше, около книжного шкафа. — Что за черт?

— Это аппорты, - сказал Пэйн, отворачиваясь, так как в этот момент открылась дверь из комнаты Клэр. Я бросилась вперед, чтобы встать перед ним, когда Финн вырисовался в дверном проеме с куском ткани, обернутой вокруг талии. Обеспокоенная Клэр выглядывала из-за его плеча. — Существо, которое ты видела, был полтергейст.

 

Глава 7

— Что случилось? Мы слышали шум, — спросил Финн с порога комнаты моей кузины и усмехнулся, когда заметил, что Пэйн был раздет, а я в — его рубашке. — Ааа. Понятно. Проехали.

— Сэм? Что ты делаешь? — Спросила Клэр.

— Стою перед Пэйном. Он голый, — сказала я, несколько раздраженная тем, что у нее не хватило порядочности отвернуться. — А ты как думаешь? Прекрати пялиться на него, на своего глазей. Нет, постой!

Клэр нахмурилась.

— Ты мне не мамочка, Сэм. Если я захочу посмотреть на Финна, я это сделаю. Ты имеешь собственного парня, так что нечего мне указывать, что я должна делать с моим.

Я отмахнулась.

— Я не об этом говорю. У нас здесь полтергейсты завелись!

— Что? — Вскрикнула она, пытаясь спрятаться за Финна. Он, повернувшись, что-то ей прошептал. Она исчезла на минуту и затем вновь появилась в своем шелковом халате. Я схватила подушку с дивана и сунула ее Пэйну, прежде чем побежала в комнату за его одеждой.

— Мне очень жаль, он, должно быть, упал в цветок, — извинилась я, отряхивая килт, и загородила Пэйна от взглядов, пока тот одевался.

— Полтергейсты? У нас полтергейсты? Ты имеешь в виду маленькую белокурую девочку из фильма? — Спросила Клэр, прямиком направляясь к букету, который стоял на барной стойке — она отделяла гостиную от кухни. Кузина сорвала пару лепестков сирени и положила их в рот.

— Она была актрисой, а не полтергейстом, — ответила я, медленно обходя комнату и собирая маленькие камни. — Это был мужчина. Или кто-то, имеющий облик мужчины. И у него было шесть рук.

— Шесть рук? Определенно, полтергейст, — согласился Финн. — Он оставил аппорты?

Пэйн протянул руку. Его брат взял камни и кивнул.

— Что за аппорты? — Спросила Клэр, пережевывая лепестки сирени. — Шесть рук? Ты уверена, Сэм?

— Шесть рук трудно не заметить, — сказала я, отдав горстку камней Пэйну. — Они одинаковые.

— Да. Аппорты — это результат демонстрации полтергейстом физической силы. Я слышал о них, но до сих пор никогда не видел, — ответил Пэйн.

— Они выглядят, как обычные камни, — проговорила я.

— Они и есть обычные. Это материальная реакция на полтергейста, взаимодействующего с нашим миром. Ты нашла их возле вещей, которых он касался?

Я кивнула, потирая руки, заледеневшие от страха, щемящего чувства, оставшегося после полтергейста, и больше всего — от потери близости Пэйна.

— И что этому полтергейсту от нас нужно? Я думала, они живут только в старых зданиях?

— Я не знаю, что ему было нужно, но собираюсь это выяснить, — мрачно сказал Пэйн, вернул мне камни и зашагал к телефону в вихре сине-зеленых клетчатых складок.

— Кому ты собираешься звонить? — Спросила я, полушутя. — Экзорцисту?

— Нет, кое-кому получше, — ответил он, выясняя номер в справочной службе. Он записал его, набрал и добавил, — я собираюсь вызвать Стражника.

— О, нет, — выдохнула Клэр, ее глаза расширились, рука с лепестками сирени остановилась на полпути ко рту.

Мурашки пробежали сверху вниз по моим рукам, пока Пэйн проводил с кем-то короткую одностороннюю беседу. Я присела на диван, наблюдая за ним с тревогой. У меня, возможно, был не слишком большой опыт общения с темными существами, но даже я слышала о Стражниках. Это были защитники порталов из ада; воины, не страдающие деликатностью; люди, которые могли поспорить с демонами и им подобными. Стражники были на стороне добра, но, помимо этого, они были людьми, обладающими огромной мощью, преданные своему делу и не особо беспокоящиеся о тех, кто оказывался у них на пути, когда они выполняли свою работу. Джейк рассказывал мне однажды, как был призван, чтобы помочь Стражнику с алгулом (ночным упырем), который похитил живого ребенка. Стражник был, очевидно, счастлив от возможности использовать Джейка в качестве наживки, чтобы уничтожить алгула. По чистой случайности Прорицатель сумел избежать риска для жизни и остался невредимым (хотя и видел кошмары в течение шести месяцев после это).

— Э-э… звать Стражника абсолютно необходимо? Я могу попробовать посмотреть в кристалле местоположение полтергейста…

— Нет! — Закричала Клэр. — Боже, Сэм, подумай о том, что может случиться, если ты попытаешься искать там темные силы — Она красноречиво вздрогнула.

— Мне не терпится посмотреть, как ты работаешь с кристаллом, но сейчас в этом нет необходимости, — сказал Пэйн, повесив трубку, и быстро набрал еще один номер. — Мой знакомый дал мне номер Стражника, который находится в этом районе и может нам помочь — надеюсь, ты не возражаешь против второго ночного гостя?

Я посмотрела на часы. Был третий час глубокой ночи, и я очень устала. Однако, мысль о полтергейстах, летающих по нашей квартире, вызвала во мне дрожь.

— Давай, приглашай его сюда. Чем скорее мы закончим с этим, тем лучше.

К счастью, Стражник, которому позвонил Пэйн, не отказался приехать в середине ночи. И, кроме того, она оказалась не такой, как я ожидала. Меньше чем через час после звонка Пэйна она постучалась в нашу дверь и поприветствовала меня с теплой, дружелюбной улыбкой на лице.

— Привет, я Ноэль. Я так понимаю, у вас проблема с полтергейстом? — Спросила миниатюрная рыжеволосая женщина.

— Мм… да. Входите, пожалуйста.

Мы потратили время, которое потребовалось Ноэль на дорогу, чтобы одеться, собрать в квартире остальные апорты и немного поискать в интернете информацию о полтергейстах. К сожалению, там ничего не оказалось.

— Привет, — сказала Ноэль, улыбаясь каждому, пока я всех представляла. — О, Темный. И Моравиец. Как странно, что полтергейст появился, пока вы здесь.

— Спасибо, что так быстро приехали, — сказал Пэйн, пожимая ей руку. — Нам повезло, что вы сочли возможным нам помочь.

— С удовольствием. Я исследую здесь миграцию кельтского оборотня, так что это приятное разнообразие. Извините, я могу взглянуть на аппорты? Они должны дать мне представление о типе полтергейста, с которым мы имеем дело.

Я с мрачным видом посмотрела на Пэйна, пока Финн отдавал Стражнице собранные маленькие камешки.

— Что? — Спросил он спокойно.

— Как она узнала кто ты, просто взглянув на тебя? Есть какие-то признаки, которые я упустила?

— Она — Стражник, — беспечно сказал он.

— Да, но она не показалась мне грубиянкой — ух ты!

Очевидно, внешность Ноэль вводила в заблуждение. За то время, что мне потребовалось на разговор с Пэйном, она закончила осматривать аппорты, сказала несколько слов, похлопала в ладоши, и — бац! Полтергейст внезапно возник перед нею. На свету он выглядел еще более жутким, его движения были быстрыми и резкими, будто он был на видеопленке, которую запустили с двойной скоростью.

— Это неопасный полтергейст, — сказала нам Ноэль, когда Клэр вскрикнула и побежала прятаться за Финна. — Похоже, ученик. Он не овладел навыками превращения в человека или управлением аппортами. Как тебя зовут, полтергейст?

Несколько громких стуков ответили на ее вопрос. Ноэль кивнула, как будто поняла странный ответ.

— Очень хорошо, Рубен. Кто тебя сотворил?

Прозвучало два удара.

— Он так разговаривает? — Зашептала я, подходя ближе к Пэйну.

— Очевидно. Я никогда раньше не видел полтергейста. Это так увлекательно.

— О, да, увлекательно, — буркнула я, на мгновение страстно желая, что бы полтергейст и Стражница исчезли, и мы смогли вернуться к нашему предыдущему занятию. Может быть, если бы я сначала помедитировала, я смогла бы остаться в своем теле?

— Понятно. — Ноэль посмотрела на Клэр, затем на Пэйна и на меня. — Как вы знаете, есть два вида полтергейстов: истинные и обыкновенные.

— Хм, — сказала я, пытаясь сделать вид, что разбираюсь во всяких полтергейстовских штучках.

Но, очевидно, Ноэль видела меня насквозь.

— Истинные рождены полтергейстами, а обыкновенные ими становятся, чаще всего — из-за проклятия повелителей демонов. Кажется, Рубен был проклят Ориенсом. Он был феем, прежде чем его прокляли.

— Молчи! — Сказала Клэр, указывая пальцем на меня.

Я улыбнулась, но ничего не сказала.

Ноэль спокойно рассматривала полтергейста.

— Ты знаешь, кто я?

Он стукнул в ответ.

— Тогда ты знаешь, что я способна изгонять нечистую силу, если это необходимо, — Ноэль говорила спокойно, рисуя на нем пару защитных символов.

Шквал взволнованных стуков встретил это утверждение. Сам полтергейст замерцал, будто не мог сдержать свои эмоции.

— Именно так, — сказала Ноэль, опять кивнув. — Я надеюсь, что мне не придется это делать. Будет лучшее, если ты станешь с нами сотрудничать, отвечая на наши вопросы.

Полтергейст стукнул дважды.

— Отлично. — Ноэль повернулась в ту сторону, где я скрючилась возле Пэйна. — Я думаю, что мы готовы продолжить.

— Э-э … простите, а все полтергейсты разговаривают стуком? — Спросила я.

— О, боже мой, нет. Только неопытные. На самом деле, старый полтергейст вполне может сойти за человека, если захочет. Рубен очень молодой; я бы сказала, что ему лет двенадцать или типа этого.

Прозвучало три удара.

— Исправляюсь, ему пятнадцать. Какие вопросы вы хотели бы ему задать?

— Саманта? — предоставил мне слово Пэйн. Я одарила его благодарной улыбкой за то, что он не пытался узурпировать мои полномочия, выпрямилась и посмотрела на полтергейста.

— Я хотела бы узнать, что он делал в нашей квартире?

Рубен стукнул в ответ. Я посмотрела на Ноэль, чтобы она перевела.

— Он говорит, что его сюда послали, чтобы кое-что найти.

— Что? — Спросила я полтергейста. — Кто послал тебя? И почему ты полез в комнату Клэр?

Еще несколько стуков. Ноэль слушала, на мгновение ее глаза сузились, будто она сконцентрировалась. Когда ударам Рубена пришел конец, она немного покраснела и ответила нам, не поднимая глаз.

— Он говорит, что его послал Пилар, чтобы найти статую птицы. Я не могу объяснять, почему он пошел в комнату Клэр иначе, как наличием у Рубена некоторых вуайеристских наклонностей.

— Оу, — сказала я в то время, как у Клэр от негодования перехватило дыхание. — Кто этот Пилар?

Ноэль снова прислушалась к ударам.

— Он говорит только то, что Пилар — это тот, кто его нанял. Я не думаю, что он может ответить на вопрос Сэм. Я сомневаюсь, что он знает больше. — Она понизила голос. — Не думаю, что от него стоит ждать слишком много.

Рубен стукнул один раз.

— Второй раз речь заходит об этой статуе, — сказал Пэйн задумчиво, затем заинтересовано посмотрел на меня. — Я хочу на нее взглянуть.

— Она заперта в секс-шопе у Милы, — напомнила я ему. — Если ты думаешь, что она имеет к нам отношение, мы сможем увидеть ее завтра, хотя мне кажется, что это просто случайность. Странная, что и говорить, но просто случайность.

— Возможно. Трудно сказать, — пробормотал Пэйн.

— Есть что-нибудь еще, что ты можешь рассказать нам о Пиларе или о том, почему тебя послали сюда? — Спросила я Рубена. Полтергейст мерцал перед ответом секунду или две.

— Он говорит, нет. Его вызвал Пилар, дал указания найти вашу квартиру и послал в путь.

— Как выглядит Пилар? — Спросил Пэйн.

Ноэль перевела ответ.

— Среднего роста, темные волосы и глаза. С ним обезьяна, маленькая обезьяна.

— Обезьяна? — Я на мгновение вытаращила глаза.

— Как странно, — сказала Клэр, выглядывая из-за плеча Финна, чтобы увидеть Рубена. — У мужчины, который стрелял в меня, тоже была обезьяна. И ты сказала, что видела обезьяну прежде. Так, Сэм?

— Да. Какая это была обезьяна? — Спросила я у полтергейста.

— Маленькая обезьяна, — пришел ответ.

— Ее, случаем, зовут не Беппо? — Спросила я, чувствуя, что Пэйн отодвинулся от меня и посмотрел из окна на улицу.

— Да.

— Oooх, — сказала Клэр, выходя из-за Финна. — Это же ужас?

— Но не «ужас-ужас-ужас», — ответила я, закусив на мгновение губу. — Однако, держу пари на все свои сбережения, что этот Пилар и есть оба наших мужчины с обезьяной.

Ноэль выглядела удивленной.

— В вас стреляли? — Спросила она Клэр.

— Да. Мое Версаче теперь можно выбросить, — ответила Клэр, потом ее подбородок воинственно задрался. — Хотела бы я встретить этого мистера Пилара снова. В закрытой комнате. Только он, я и садовый шланг.

Ноэль покосилась на Клэр, а затем кивнула.

— О. Фея. Это все объясняет.

— Нет! — Возразила Клэр.

Мы все проигнорировали ее. Еще несколько вопросов показали, что Рубен больше ничего не знает, так что Ноэль отослала его и велела не возвращаться. Она наложила охранные заклинания на двери и окна в качестве дополнительной линии защиты.

— Они не помогут против сильного существа, но должны удержать любых статуеискателей-полтергейстов, — сказала она, когда уходила. Она на минуту остановилась у двери, размышляя и разглядывая нас четверых, стоящих в гостиной. — Это всё кино никому не напоминает?

— Что? — Спросила я озадаченно: мое внимание разрывалось между процессом планирования и наблюдением за Пэйном, смотрящим в окно.

— Статуя птицы, которую все ищут, частный следователь по имени Сэм, его партнер, в которого стреляли — никаких ассоциаций? — спросила Ноэль.

— Нет, — ответила Клэр и нахмурилась.

Я улыбнулась Ноэль — я смотрела канал классического кино чаще, чем моя кузина.

— Зови меня просто Буги.

Она засмеялась, пожелала нам всем удачи и умчалась с ветерком.

— Что мы теперь будем делать? — Спросила Клэр, переводя взгляд от Пэйна и Финна ко мне.

Я подавила зевок.

— Я проверю базы данных в поисках какой-нибудь информации о человеке по имени Пилар, особенно в отношении предметов искусства. Вы можете…

— Иди спать, — прервал Пэйн, наконец отвернувшись от окна. Он взял свое пальто и посмотрел на меня долгим взглядом, как умел только он. — Уже поздно. Ты устала.

— Это не так, — начала возражать я, но замолчала, когда Пэйн ухватил меня за подбородок, чтобы заглянуть мне глубоко в глаза.

Его большой палец чуть коснулся моей щеки.

— У тебя темные круги под глазами. Ты должна поспать, прежде чем начнешь проводить расследование.

— Спать! Какая замечательная идея. Я полностью поддерживаю, — сказала Клэр и потянула Финна назад в свою комнату. — Мы можем поработать утром. Точнее, попозже утром, так как утро уже наступило.

— Ты уходишь? — Спросила я Пэйна, почувствовав укол в груди. — Я не буду отрицать, что мне следует немного отдохнуть, но я думала, ты… Я думала, что мы собираемся…

— Твоя квартира хорошо защищена, и Финн спасет вас обеих от всего, что проскочит в дверь, — ответил он, кивнув своему его брату, прежде чем тот ушел в комнату Клэр, и за ним захлопнулась дверь.

— Я не нуждаюсь с том, чтобы меня спасали мужчины, — сказала я сердито. Я хотела притвориться, что раздражена всем этим безумием, но правда была в том, что я не хотела, чтобы Пэйн уходил. Было что-то в нем, что-то… правильное. Будто мы идеально подходили друг другу. — Кроме того, я думаю, что внимание Финна будет сосредоточено в другом месте.

— В любом случае, тебе нужен сон, а не в секс.

— Возможно, мне нужно и то, и другое, — сказала я, несколько раздраженная его безапелляционным решением.

Он просто на меня посмотрел.

— Ну ладно, я признаю, что немного устала, но в свою защиту хочу сказать, что то, чем мы занимались, закончилось тем, что я улетела прочь, как всегда.

— Я только начал, — сказал Пэйн, выглядя в той же степени раздраженным. — У меня не было шанса.

— Хм. Ну, предположим, этот пункт спорен, так как ты приказываешь мне идти спать. — Я пошла в свою комнату, остановившись, чтобы посмотреть, как он открывает входную дверь. — Не возражаешь, если я спрошу, что ты собираешься делать, пока мы будем предаваться сну?

— Возражаю, — сказал он твердо, закрывая за собой дверь.

Ты сволочь, завопила я ему, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не хлопнуть дверью спальни.

Он улыбнулся. Прямо в моей голове. Это было такое сладкое, нежное прикосновение к моему сознанию, что я на мгновение решила, будто мне это показалось.

 

Глава 8

— Ты здесь? Я думала, ты не покажешься до полудня, — с улыбкой сказала я Клэр, когда она ворвалась в офис со свежим букетом в руке.

— Конечно, я здесь! Где ты думала, я буду? — Она вынула остатки вчерашнего полусъеденного букета и понесла вазу в ванную, чтобы наполнить ее свежей водой.

— Ну, учитывая, что ты и Финн всю ночь провели вместе, я удивлена, что ты вообще пришла, — сказала я, когда она вернулась.

— Хм, — фыркнула она и поставила новые цветы в вазу. — Ты просто завидуешь, потому что твой парень уехал, а мой нет.

— У меня нет парня. Пэйн мне не парень. Он клиент. Я признаю, что у нас есть личные отношения, но это ни к чему не приведет.

— Ой, да что мы говорим! Итак, что ты сделала этим утром, мисс Продуктивность?

Я бросила папку на ее стол, потянулась и посмотрела в окно, за которым сиял на редкость солнечный майский день.

— Совсем немного. Первым делом по утру я съездила проверить, что известно дому мистера Рейса о манускрипте, но ничего там не нашла.

— Как и в замке Финна? — Спросила она, перелистывая страницы доклада, который я напечатала.

— Нет, дом помнит рукопись, но воспоминания нечеткие, будто это было давным-давно. Экономка позволила мне все осмотреть, но больше ничего уловить не удалось. Я получила имена оценщиков, которые работали с коллекцией мистера Рейса несколько лет назад. Теперь остается лишь заскочить к ним: вдруг удастся выцыганить записи о манускрипте? Если у тебя нет других планов, может, ты этим займешься? А я пока поговорю с местным экспертом по магам.

— Маги? — Носик Клэр поморщился, пока я подхватывала свою сумочку и плащ. — С какой стати ты хочешь поговорить с кем-то о магах?

— Прочитай второй доклад. Пока ты пол-утра резвилась в кровати с Финном, я кое-что нашла о статуе Бога Цзилиня. Оказывается, она старше, чем я думала, и имеет мистическое происхождение. О ней мало что известно…

— Мне ты об этом можешь не рассказывать, — прервала Клэр. — Я занималась изучением этой хрени три дня и не нашла ничего, кроме ее описания.

— …но я нашла непонятную ссылку на мага, который, якобы, обладал ею до того, как она исчезла. Это не много, но, кроме как посмотреть в кристалл, это — единственная ниточка, и я должна ее проверить как можно скорей.

Ее глаза стали огромными.

— Ты же не будешь смотреть в кристалл, правда?

— Прекрати так испугано смотреть. Я сказала тебе, что у меня все под контролем, — заверила я. — Но чтобы ты успокоилась, я позову Джейка, когда попытаюсь это сделать. На всякий случай.

— Господи, Сэм, я не хочу, чтобы ты….

Я почти позволила себя убедить (нет ничего душещипательней, чем фея в отчаянии), но, в конце концов, если я позволю свершиться этому однажды, то буду вынуждена делать это всякий раз. Должна признать, что ее беспокойство имело под собой основания, однако я поклялась быть осторожной и не смотреть в кристалл без страховки.

— Джейк будет со мной, — сказала я ей напоследок.

— Мне остается лишь надеяться, что этого окажется достаточно, — проговорила она угрюмо.

Я бегом спустилась по лестнице на улицу и остановилась, когда Клэр выглянула из окна и крикнула мне:

— А как же статуя? Я думала, что мы собирались ее посмотреть?

— Потом! — Я отчаянно замахала ей руками, чтобы заставить замолчать, и пробежалась взглядом по оживленной улице. Никто, казалось, не обращал на нас никакого внимания, но мало ли что может уловить любопытное ухо?

Эксперт по магам жил на улице Кокберн, в самом шикарном районе со множеством кафе, эксклюзивных магазинов и вычурных галерей. Квартиры, как и офисы, были замурованы в сплошную линию серых стен Викторианских зданий с остроконечными крышами. Я нашла нужную квартиру, нажала на соответствующую кнопку и назвала себя.

— Здравствуйте, я Саманта Косс. Я вам звонила.

— Ах, мисс Косс, да, конечно, я помню вас, — раздался бесплотный мужской голос со скрипящим отзвуком, столь характерным для домофонов. — Пожалуйста, входите.

Когда дверь звякнула, я открыла ее, взглянула на список жильцов, нашла Каспара Грина и запомнила номер квартиры. Две минуты спустя я была в ярко освещенной персиково-кремовой гостиной, наслаждаясь нежданному потоку солнечных лучей, прихлебывая мелкими глоточками индийский чай и покусывая лимонное пирожное.

Все выглядело совершенно нормально, даже мирно, за исключением одного: моя внутренняя эльфийская сигнализация металась как безумная. Что-то было не так в этой комнате. Определенно, что-то было неправильно.

— Чем могу служить? — Спросил Каспар, отводя руку в покровительственном жесте.

Я потерла ладони, пробуя остановить мурашки, которые бежали сверху вниз по моей коже.

— Э-э… это прозвучит очень грубо, и я заранее прошу прощения, но у вас, случайно, тут ничего демонического нет?

— Демонического? — Спросил он, выглядя напуганным.

— Да. Что-то, чего касался демон? — Предположила я, осмотрев квартиру. Ничего примечательного — гостиная затоплена солнцем, персиковые стены притягивали свет и превращали его в тепло и умиротворение. Несмотря на это я чувствовала озноб, словно воздух был охлажден. — Возможно, что-то, заряженное темной энергией?

Каспар огляделся.

— Я несколько озадачен этим вопросом. У меня нет ни одного демонического объекта; ничего, что могло бы быть темным или светлым.

— Мне очень жаль, я не хотела оскорбить вас, — сказала я поспешно. — Просто, что-то пищит на моем радаре потустороннего.

Его лицо, ничем не примечательное, кроме пары чрезвычайно густых черных бровей, отражало удивление.

— Вашем радаре потустороннего?

— Ну, я его так называю, — сказала я, улыбаясь и пытаясь проанализировать неприятное ощущение. — Но должна признать, что порой он бывает немного не в себе.

— Вот как, — сказал он вежливо, предлагая мне еще пирожное. — Так все же, чем я могу вам помочь?

— Я так понимаю, у вас академический интерес к истории магов, — сказала я, торопливо глотая печенье. Ничто не может сравниться с тем потрясающим впечатлением, которое производят разлетающиеся во все стороны крошки изо рта. — Меня интересует человек, который был связан с манускриптом, носящим название Кода Симла Гестора. Вы когда-нибудь слышали о нем или о ней?

Каспар откинулся на спинку персикового кресла, его брови нахмурились, а пальцы переплелись, пока он думал.

— Кода Симла Гестора. Хм. Название кажется знакомым, но я не помню… О! Подождите-ка… Ну, конечно! В Коде говорится о происхождении некоторых рас: Темных, Фоморов и Иларги. Это все, что я помню, но там было что-то еще.

Я слизнула лимонно-сахарную пудру со своих губ и вытащила КПК, почувствовав облегчение от того, что мой выстрел на удачу попал в цель.

— Про Фоморов я слышала, они кельтская ветвь фей, да? Но не думаю, что мне что-либо известно об Иларги.

Каспар сделал изящный жест в сторону тарелки с пирожными. Я покачала головой, отмечая в компьютере все, что он говорил.

— Думаю, что Фоморы очень бы удивились, если бы их назвали феями, но это ни имеет значения. Иларги имеют баскские корни. Это лунный клан жнецов.

— О, — сказала я, и легкий озноб пробежал по моей спине. Жнецы, о которых я слышала на своих прорицательских занятиях, — это существа, которые освещают путь мертвым. В общем, не самая приятная компания. — Вы, случайно не знаете, кто написал Коду? До сих пор не могу найти информацию об ее авторе или узнать хоть какие-нибудь подробности ее истории. Я знаю, что она связана с Марко Поло, и что она исчезла приблизительно три столетия назад, но это все.

— Я хотел бы вам помочь, но, увы, — Каспар снова развел руки, показывая, что они пусты, — о ней я знаю не намного больше вас. Я не знаю, кто ее написал, хотя слышал, что в связи с Кодойупоминалось имя Самариа Магнус.

— Самария Магнус? — Спросила я, записывая имя для дальнейшего изучения. — Женщина?

— Нет, это псевдоним; взят, чтобы защитить личность автора от обвинений в ереси. Без сомнения, он происходит из Самарии. Магнус — это обычная фамилия, принятая у магов на протяжении веков.

— А. Это имеет смысл. Итак, этот Самария Магнус написал манускрипт о происхождении ветвей различных народов, а затем… что?

— Никто не знает. И Магнус, и Кода исчезли несколько веков назад. Манускрипт появился в конце семнадцатого века и стал причиной многочисленных распрей между магами того времени. Но потом вновь выскользнул из поля зрения. Немногие знают, что рукопись вообще существовала. Стоит ли говорить, что тех, кому известно о ней что-нибудь еще, практически нет. Боюсь, что это все, что я знаю и о Коде, и о Самарии Магнусе.

— Что ж, я благодарна за информацию об обоих, — сказала я, убрав свой компьютер и допив чай, прежде чем поставить изящную чашку из китайского фарфора рядом с собой. — Ее недостаточно, чтобы найти рукопись, но это должно помочь мне хоть немного продвинуться в поисках. Большое спасибо за то, что уделили мне время.

— Мне было очень приятно, — сказал Каспар, сопровождая меня к двери. — Если я смогу помочь вам в дальнейшем с магами, тринадцатым столетием или чем-нибудь другим, я в вашем распоряжении.

Он изящно мне поклонился, и его улыбка стояла у меня перед глазами, пока я спускалась по лестнице на улицу, чувствуя покалывание на спине, будто что-то не так. Только на полпути к Дому Прорицателей, когда я уже ехала в автобусе, меня осенило — странно, что в течение всей нашей беседы Каспар Грин ни разу не удивился моему любопытству Самарией Магнусом или Кодой.

— Как ты думаешь, это что-нибудь значит? — Спросила я Джейка сорок минут спустя, когда мы были в другом автобусе, который шел до зоопарка насекомых «Мир Бабочек».

Джейк выглядел задумчивым. Это нормальное состояние для прорицателя, но в его обычно сияющем лице было нечто странное.

— Я не уверен. Может быть, ему не интересна Кода или этот маг, несмотря на его научные изыскания.

— Или, может быть, он что-то недоговаривает, — сказала я. — Пока я была в его квартире, моя эльфийская сигнализация буквально зашкаливала.

— Твоя эльфиская сигнализация печально известна своей ненадежностью, — ответил он, посмотрев на меня.

— Она не ненадежна. Просто у нее немного… повышена чувствительность.

— Повышена чувствительность? Как в тот раз, когда ты клялась, что в твоей комнате живет привидение, и ты провела ночь без сна, пытаясь войти в контакт с этим духом?

Я смотрела в окно и старалась изо всех сил его игнорировать.

— Три ночи подряд ты доставала всех и убеждала, что в твоей комнате живет бедное, потерянное приведение, которое застряло в этом измерении и не в силах уйти дальше, не так ли?

Удивительно, как трудно игнорировать того, кто сидит рядом с тобой.

— В попытке помочь духу в его пути ты даже потребовала, чтобы брат Эммануил провел ритуал очищения твоей комнаты.

Я стиснула зубы.

— И кем же оказался твой жилец? — Спросил Джек, и его голос звенел от смеха.

Я повернулась достаточно, чтобы впиться в него взглядом.

— Ты знаешь, что это была мышь, так что прекрати ухмыляться. Я никогда не говорила, что мое эльфийское чувство отличается высокой точностью. Я просто сказала, что оно есть и предупреждает меня.

— И то, о чем оно тебя предупреждает, не всегда относится к сверхъестественному, — мягко указал Джейк.

Я сносила это в том числе и потому, что он сделал мне одолжение, согласившись подстраховать меня, пока я буду смотреть в кристалл, но главным образом потому, что он был прав.

— Скажи мне еще раз, зачем мы приехали в Мир Бабочек? — Спросил Джейк, пока я платила за вход (Прорицатели дают обет бедности не для того, чтобы их души были чисты, а чтобы уберечься от соблазна предсказать местонахождения материальных благ, которые могут сделать их очень богатыми). Он с интересом уткнулся в брошюру, которую нам дали с билетами. — У нас будет время, чтобы посмотреть лягушек-древолазов и королевского питона?

— Если будешь хорошо себя вести, то «да». Мы здесь, потому что благодаря мощным лампам дневного света это самое солнечное и теплое место в Эдинбурге. Я думаю, что джунгли — это лучший выбор, — сказала я, консультируясь с гигантской картой, взятой на входе. — Надеюсь, мы сможем найти тихий, укромный уголок, где нас никто не будет беспокоить.

Пока мы пересекали это место, которое напоминало огромную, больше обычного размера, оранжерею, Джейк послушно следовал за мной и с восторгом просматривал буклет.

— Ты знала, что средняя продолжительность жизни бабочки всего две недели? Хотя, есть один вид — бабочка-зебра — которая может жить десять месяцев.

— Очаровательно. — Я на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться на порядка двухсот или трехсот бабочек различных видов, создающих разноцветную мелькающую массу. Одни были яркими, другие сливались с листвой и цветами, и все они летали вокруг в бесконечной палитре оттенков. Воздух был тяжелый и влажный, насыщенный запахом сырой земли и сладких цветов. Я почти сразу начала потеть. — Взгляни за те пальмы рядом с большой установкой. Похоже, туда никто не идет.

— Вероятно, потому что туда нет дорожки, — заметил Джейк, когда я перепрыгнула через низкий барьер, призванный удержать людей подальше от тропической листвы.

— Да-да. Я не собираюсь причинять никакого ущерба. Я просто хочу немного уединения.

К счастью, группа детей в школьной форме, которая прибыла до нас, полностью поглотила внимание дежурных Мира Бабочек, позволив нам незаметно проскользнуть за плотное скопление пальм в углу здания. Я вытянула из своего рюкзака одеяло, разложила его на сырой земле и посмотрела на мгновение на лампу, которая направляла свои лучи прямо на нас. Она не заменяла солнце, но так как снаружи было ясно, комбинации искусственного и настоящего дневного света было достаточно, чтобы напитать силу моего внутреннего эльфа.

— Правильно. Если ты будешь сидеть там… наблюдая за бабочками… я сяду напротив, думаю, мы оба скроемся от взглядов прохожих. — Я указала место. Джейк покорно сел на одеяло и стал ждать.

Я устроилась в потоке солнечного света и выудила из рюкзака мягкий кожаный мешочек, осторожно вытаскивая из него свой черный зеркальный шар и маленькую бутылку с водой. Я держала шар так, чтобы он разделил со мной солнечный свет, и закрыла глаза, позволяя солнцу проникать в меня, сливаясь с моей сущностью, становясь чем-то новым, ярким, излучая свет каждой своей клеточкой. Отчаянно концентрируясь, я лила свет в черную пропасть безмолвного сосуда.

Во имя всего святого, что ты делаешь? Спросил пораженный и несколько обеспокоенный голос.

Пэйн?

Что ты со мной делаешь? Прекрати немедленно! Прекрати наполнять меня этим чертовым светом!

Я не наполняю светом тебя. Я заряжаю кристальный шар.

Тебе так только кажется, но ты, блин, практически меня ослепила.

Не смеши меня. Как зарядка шара может превратиться в… эй! Ты разговариваешь со мной?!

Последовала долгая пауза, а затем Пэйн покорно вздохнул в моей голове. Где ты?

В Мире Бабочек. А зачем тебе?

Я буду там как можно быстрее.

Ты, конечно, можешь понаблюдать, но приезжать сюда нет никакой необходимости. Я привезла своего друга, Прорицателя Джейка, чтобы он помешал мне засосать в другое измерение всех туристов.

Пэйн снова вздохнул.

Это шутка. Серьезно, нет никакой необходимости…

Я буду там. Не смотри в шар без меня.

Пэйн покинул мое сознание, оставив после себя чувство утраты.

— Вот дерьмо.

— Что? — Спросил Джейк, выжидательно глядя на меня.

— Один из моих клиентов хочет понаблюдать, как я смотрю в кристалл, — сказала я, пристроив шар на коленях.

— Почему ты не сказала об этом, прежде чем затащить меня сюда? — Джейк встал на ноги. — Когда этот клиент придет? У меня есть время посмотреть на скорпионов?

— Я не знаю, где он. Подожди, я спрошу. — Я потянулась своим сознанием, поддерживая в мыслях образ Пэйна и взбаламучивая запутанное болото чувств, которые я к нему испытывала. Где ты?

В дороге. Я буду там минут через десять.

— Иди, взгляни на скорпионов, — сказала я Джейку. — Возвращайся минут через пятнадцать.

— Э-э… Сэм? Я не вижу тут мобильного телефона. — Джейк выглядел немного озадаченным.

— О… ну… просто этот клиент — телепат, — сказала я, не вдаваясь в частности.

— Понятно. — Он заковылял прочь без дальнейших вопросов. Вот, что мне нравилось в Джейке — он не волновался понапрасну.

Я хотела продолжить смотреть в шар и не ждать, как приказал Пэйн — в конце концов, я тут главная, а он мне платит за работу. Но потом передумала, оправдав ожидание проявлением вежливости и профессионализма. Я провела целых пять минут, лежа на животе и скрываясь от группы шотландских садоводов, которые столпились по другую сторону пальмовых зарослей, что закрывали меня со стороны тротуара. Группа изучала листья так близко, что чуть было не увидела меня.

Где ты находишься?

Дом Бабочек, налево от входа, северный угол, спряталась за мощными зарослями пальм.

А ты не могла бы выбрать место поярче? Я не уверен, что этого света достаточно, чтобы спалить меня дотла.

Я не знала, что ты присоединишься к вечеринке. Позади меня есть тенек — место, закрытое защитным экраном, позади большого опрыскивающего насоса, если ты готов рискнуть. Я должна остаться на солнце. Оно питает мои силы.

Пальмы передо мной зашелестели, и черная тень пронеслась в угол, затененный экраном и полускрытой установкой, которая тихонько пофыркивала водой.

Что ты делаешь?

Я улыбнулась брюзжащему голосу Пэйна. Бедненький, весь этот солнечный свет, должно быть, изрядно его раздражает.

Слушаю спор бабочек.

Многозначительная пауза заполнила мою голову. Бабочки спорят?

О, да. На самом деле они весьма сварливы для таких симпатичных созданий. Всегда дерутся друг с другом.

Понятно. Это эльфийские таланты, или ты просто сошла с ума?

Я мысленно закатила глаза. Послушай, я не подкалываю тебя из-за того, каким ты родился, так? Вот и ты не издевайся над тем, что я способна понять бабочку. И пока мы отвлеклись: что заставило тебя изменить мнение о мысленных разговорах со мной?

За моим плечом, в непосредственной близости от опрыскивающего механизма, послышался вздох. Я улыбнулась паре поразительно синих бабочек-мотыльков, которые носились вокруг и дразнили друг друга.

— Когда ты собираешься смотреть в кристалл?

— Как только Джейк вернется с просмотра ползучих гадов. Ты собираешься уйти от ответа на мой вопрос?

— Да.

— Почему?

— Потому что я не хочу на него отвечать. Как долго ты будешь смотреть в кристалл?

— Вероятно, не слишком долго. Почему ты так непреклонно пытаешься игнорировать тот факт, что мы можем мысленно разговаривать?

— А почему ты так жаждешь это делать?

Я пожала плечами, все еще наблюдая, как одна бабочка обиделась на обвинение другой и напала на нее.

— Я никогда не могла так общаться с другими людьми. Это удивительно. Я только не понимаю, почему ты так этого боишься — о, привет, Джейк.

— Не говори мне, что ты разговаривала с бабочками.

— Нет, со своим клиентом, Пэйном Скоттом. Пэйн, это брат Джекоб, один из Прорицателей, который учил меня.

Джейк быстро огляделся и встревожено на меня посмотрел.

— Э-э… Сэм…

— Он позади установки, — сказала я, махнув в сторону большого опрыскивающего механизма. — Он Темный. Не дружит с солнцем. Совсем.

— А, — сказал Джейк, искоса глядя на металлическую громадину. — Приятно познакомиться.

— Аналогично, — послышался голос Пэйна из тени. — Мы можем продолжать? Саманта, у меня есть сведения, которые я хотел бы обсудить с тобой.

— Сведения? Какие сведения? О статуе?

Пэйн ничего не ответил.

— Прекрасно, будь таинственным, — вздохнула я, взяв черный зеркальный шар в одну руку и бутылку с ключевой воды в другую. — Надеюсь, это не продлится долго.

Работа с кристаллом не относится к моим сильным сторонам. Я пришла к этому выводу минут через десять, когда попробовала расшифровать образы, которые вспыхнули в моем сознании, пока вокруг кружили сотни ссорящихся бабочек. На мгновение в мои мысли ворвался образ золотой статуи птицы. Ясно, я увлеклась статуями. Я прогнала его и, прежде чем посмотреть в шар, сосредоточила свои мысли на статуе обезьяны.

— Что именно ты видишь? — Спросил Джейк, отмахиваясь от пары бабочек, которые отстали от меня, чтобы исследовать его.

— Я вижу статую, — процедила я сквозь зубы. Опыт показал, что открывать рот, пока вокруг летает множество бабочек — не лучшая идея. — Все верно, это черная обезьяна. Небольшая, уродливая. Имеет очень большой … э-э… мужской атрибут. Выглядит скорее языческой, а не китайской.

— Где она? — Спросил Пэйн из своего укрытия за оросителем.

Я махнула головой, чтобы отогнать несколько бабочек, которые прицепились к моим ресницам, и посмотрела глубоко в отражение воды, собравшейся в кристальном шаре. Смотреть в кристалл было довольно трудно. Видимо, пока я вызывала сущность солнечного эльфа, я очень привлекала бабочек, и они мелькали перед шаром. Но я сумела посмотреть за них, за поверхность воды, глубоко в сумрак между реальностями, также известный как потусторонний мир.

— Она находится в темноте. В полной изоляции, в саркофаге или чем-то подобном. Возможно, в могиле, — сказала я, мысленно посылая картинку Пэйну. — Определенно, чувствуется, что она находится в закрытом, защищенном месте.

— Могиле? Какой могиле? — Спросил он.

Я покачала головой.

— Не знаю. Я не вижу это место, просто знаю, что она погребена. Я вижу только саму статую.

— Э-э… Сэм? Я не люблю торопить, но думаю, что тебе пора закругляться, — сказал Джейк тревожным голосом.

— Почему? — Спросила я, мое зрение все еще было обращено внутрь — я пыталась выбраться из могилы, чтобы увидеть, где она расположена.

— Потому что ты начала излучать свет, и сюда направляется туча бабочек, которые, похоже, не намерены довольствоваться веселым порханием вокруг тебя.

Я оторвалась от кристалла и первым делом огляделась. На мне взрывались крошечные точечки солнечного света.

— Ничего себе. Я свечусь… боже правый!

На нас настоящей приливной волной надвигалась сияющая стена. Все бабочки всего Мира Бабочек одной сплошной массой летели прямо ко мне, сбивая всё и вся на своем пути. Рой летел на нас, а люди кричали и бросались на пол.

Но хуже этого зрелища было пение бабочек, от которого стыла кровь:

— Пей свет! Пей свет! Пей свет!

Я выплеснула воду из кристалла, вскочила на ноги и схватила рюкзак, прежде чем броситься через пальмы. Я понеслась к двери, и стена бабочек обрушилась на меня.

— Бегите! Спасайтесь! Бабочки-убийцы!

 

Глава 9

— Никогда бы не думал, что столкнусь с бабочками, которых можно было бы назвать убийцами, — комментировал Пэйн несколько минут спустя. Он стоял в тени нависающих зданий, одетый в то же самые черное пальто до пят и в ту же самую шляпу, в которых он был в моем офисе.

— Ага, ты просто не слышал, как эти маленькие монстры кричат, что хотят тебя выпить. — Я перестала тереть нос и стряхивать пыльцу бабочек. Джейк услужливо сообщил мне, что на самом деле это мельчайшие чешуйки с их крыльев. — Почему я испускала свет? Я никогда прежде этого не делала.

— Ты также никогда прежде не направляла куда-либо энергию солнца, — сказал Джейк, глядя на Пэйна горящими от любопытства глазами. — Ты, вероятно, вобрала больше чем нужно, а она должна была куда-то выйти.

Я похлопала себя по телу, все еще немного удивленная полученным опытом. В отличие от Клэр я не бессмертна, но быстро оправляюсь от ран. Тот факт, что солнечный свет вырвался из меня, не причинив ущерба, вызывал облегчение с одной стороны, и тревожил с другой. Но об этом я подумаю завтра. Сейчас у меня были дела поважнее.

— В любом случае я рада, что все позади. Я лишь сожалею, что не смогла точно определить местоположение статуи.

— Ты не знаешь, где она? — Спросил Пэйн.

— Где-то очень близко, это единственная подсказка, которую я получила.

— Близко — это в Эдинбурге? Шотландии? На планете Земля?

— Очень смешно, — сказала я, двигаясь к стоянке. Я остановилась и оглянулась на Пэйна, все еще стоящего в тени. — Надеюсь, ты подбросишь нас в город?

Он приподнял шляпу так, чтобы она затенила его лицо, положил руки в карманы и прошел мимо меня на солнечный свет. Джейк и я последовали за ним, спеша, чтобы не отстать от широкого шага Пэйна.

— Отвечая на твой вопрос о месте. Я подумала. Шотландская низменность. Где-то там должна быть могила со статуей. Есть на примете место, с которого ты бы хотел начать поиски?

— Нет, — сказал Пэйн, повернувшись спиной к солнцу, чтобы открыть дверь машины. Я впервые заметила, что окна машины были сильно тонированы. Изнутри они казались нормальными, но для любого, стоящего снаружи, окна были почти такими же темными, как мой магический кристалл. — Но у меня есть информация, которая может сделать эти поиски неактуальными.

— Правда? Какая информация? — Спросила я, устраиваясь на переднем сидении. Джейк сел назад. Я повернулась спиной к двери, чтобы видеть обоих мужчин. — Что ты узнал?

Пэйн на мгновение посмотрел в зеркало заднего вида.

Поверь, он абсолютно надежен. Ты можешь говорить перед ним все, что хочешь. Он никому не расскажет.

Я почувствовала, что Пэйн колеблется, не желая выкладывать информацию перед незнакомцем.

Я понимаю, что много прошу, но я доверю ему свою жизнь. Ты действительно не должен ни о чем волноваться. Все, что ты скажешь в его присутствии, останется здесь.

— Когда я ушел из твоей квартиры этим утром, снаружи меня ждал демон, — сказал он наконец, очевидно, решив довериться нам обоим.

Глаза Джейка расширились.

— Ты не так понял, — сказала я торопливо, стрельнув в Пэйна укоризненным взглядом. — У нас не было секса.

— Не было? — Спросил Пэйн.

— Да, не было!

— Мы оба были раздеты, — указал он. — И ты умоляла меня заняться любовью с твоими ушами.

Глаза Джейка вылезли из орбит.

— У этого мужчины вода в одном месте не держится, — сказала я Прорицателю, махнув рукой в сторону своего потенциального любовника. — Эта ухо-сексо-мания возникла внезапно. И чтобы ты знал, он просто кусал меня за уши. Никаких ухо-генитальных контактов. Жуть какая.

— Думаю, что это, наверное, не мое дело, — сказал Джейк, выглядя на удивление заинтригованным. Он то вопросительно смотрел на Пэйна, то ухмылялся мне.

Я нахмурилась в ответ.

— Верно, так что, если мистер Клыкастый-Язык-Без-Костей не возражает, можно опустить тот факт, что мы были раздеты, когда развлекались с ушами, и перейти на конец… — Неожиданно мой взгляд скользнул по коленям Пэйна, и я поняла, что мои слова прозвучали немного двусмысленно. — Э-э… наконец, к сути нашей беседы. Ты видел демона?

— Да. На улице. Он ждал меня. Он сказал, что его послал хозяин, повелитель демонов, который требует статую. Демон сказал, что в Эдинбурге есть человек, маг, который интересуется искусством Средневековья. Этот человек непременно должен иметь информацию о статуе и, возможно, знает, где она находится.

— Oго, хорошая ниточка, даже несмотря на то, что она получена от демона, — сказала я, вытаскивая свой компьютер, чтобы записать. — Как зовут этого парня?

— Оуэн Рейс. Профессор Оуэн Рейс.

Я чуть не выронила КПК.

— Что?

Пэйн, казалось, не заметил, что Джейк и я уставились на него с открытыми от удивления ртами.

— В чем дело? Ты его знаешь?

— Немного, — сказала я, слегка поперхнувшись. — Он клиент. Джейк направил его ко мне.

— Клиент?! — Пэйн выглядел столь же удивленным, как и я. — Для чего он тебя нанял?

Я закусила губу (плохая привычка, но я не могу от нее избавиться).

— Я не могу тебе сказать. Это было бы нарушением этики. Поскольку это не поможет найти твою статую, я промолчу.

— Я ценю, что ты придерживаешься политики конфиденциальности, но я настаиваю, чтобы ты сказала мне, для какой работы тебя нанял Оуэн Рейс.

— Можешь настаивать дальше. Ты клиент — и я уважают твое право на неприкосновенность твоей частной жизни. Аналогичным образом я уважаю и мистера Рейса. Я готова заверить тебя, что моя работа на него не имеет никакого отношения к твоей статуе. Это все, что я скажу.

— Этого не достаточно. Может, есть связь, которую ты не видишь, — возразил Пэйн, поворачивая на знакомую улицу.

— Позволь напомнить, что я — профессионал, — мой мрачный взгляд стал еще напряженнее. — Я не законченная идиотка, знаешь ли. Я в состоянии увидеть разницу между поиском украденной книги и розысками потерянной статуи.

— Украденная книга? Что за книга была украдена?

Я зарычала на себя.

— Кажется, мне уже пора выходить, — сказал Джейк, видимо, ощущая надвигающуюся ссору. Он подождал, пока Пэйн пересек пешеходный переход, и выпрыгнул из машины, а затем на мгновение просунул свою голову назад в автомобиль. — Рад знакомству, Пэйн. Спасибо за развлечения, Сэм.

— Всего хорошего и спасибо за поддержку, — сказала я, поднимая на Пэйна тяжелый взгляд, в котором отражалось все, что я о нем думала. — Я все расскажу тебе потом, когда найду вещи, хорошо?

— Хорошо. Потом.

Пэйн поехал не к офису, как я хотела, а в новую часть города, где была наша квартира.

— Ты везешь меня домой? Я не хочу домой. У меня есть работа в офисе, — сказала я. — Сущий пустячок, который касается души твоей матери, помнишь?

— Конечно, помню! Как ты могла вообразить, что я забуду об этом? Но я, между прочим, способен удерживать в голове больше одной проблемы за раз. Так как мы собираемся продолжать работать в непосредственной близости друг от друга, думаю, нам нужно обсудить кое-что касательно наших личных отношений. — Челюсти Пэйна сжались, когда он резко повернул за угол.

— О. Это имеет смысл. Но мы можем поговорить в офисе.

— Там Финн и Клэр.

— И что? Держу пари, если бы мы хорошо постарались, то смогли бы поговорить и при них.

— А сексом ты тоже при них хочешь заняться?

Мои губы сложились в букву «O». Я собралась возразить, что меня не интересует сексом с ним, но, по правде говоря, эта идея была больше чем чуточку интересной. Одна мысль о его горячем дыхании на моих ушах заставила меня затрепетать.

— Гмм. Нет, но сейчас середина дня, и у меня есть работа. Я ненавижу тратить время впустую.

Его бровь изогнулась.

— Я слышал много названий для занятий сексом, но «тратить время впустую» — это что-то новенькое.

— Ты же не собираешься заниматься со мной сексом, чтобы выведать тайну Оуэна Рейса? — Спросила я, и внезапное подозрение заставило меня прищурить глаза. Неудивительно, что он вдруг заинтересовался постельным танго.

Пэйн свернул на мою улицу и достиг крохотной стоянки позади моего дома.

— Такая мысль приходила мне в голову, да.

— Ха! Я так и знала. Только это не сработает!

— Я тоже так решил. Ты слишком благородная, чтобы пойти на это.

Я минуту или две грелась в лучах его комплимента, пока до меня не дошло, что его тон добавил другой смысл в это заявление.

— Итак, зачем же мы идем в мою квартиру, если ты знаешь, что поцелуй не развяжет мне язык?

Он стрельнул в меня взглядом, который заставил каждую клеточку моего тела требовать решительных действий.

— Я хочу тебя. Думаю, ты тоже меня хочешь. Это состояние мешает мне работать. А мне надо продолжать поиски статуи. В общем, сеанс секса поможет нам прочистить наши мозги. Считай это трудотерапией.

— Эй, подожди секунду, — сказала я, когда он припарковал машину. Я взяла его за руку, удерживая в машине, чтобы он не выскочил. — Твое желание ко мне мешает тебе работать? Ты о чем?

Он нахмурился.

— Неужели ты не понимаешь силу желания? Ты сказала, что чувствуешь ко мне влечение.

— Да, это так. Но я не собираюсь ему уступать.

— Не собираешься? — Спросил он, вырвался из машины и внезапно затопил мое сознание эмоциями, которые он испытывал в течение нашего предыдущего почти-сексуального опыта. Голод преобладал в его эмоциях, но это была не просто жажда крови — это была нужда в чем-то, что заполнит зияющую пропасть в нем. Это была молчаливая мольба о свете, чтобы заполнить его тьму, от кого-то, кто забрал бы боль бесконечного одиночества и безнадеги, которые просачивалась в каждый уголок его сущности.

Он нуждался в любви.

Он нуждался во мне.

— Ладно, — сказала я, отметая все возражения, и выпрыгнула из машины. Мы добрались до дверей квартиры, прежде чем я поддалась искушению и бросилась на него, высасывая дыхание прямо из его рта.

— Ты очень искусна для девушки, у которой не было особой практики, — признал он через три минуты, когда я убрала свой язык и прервала поцелуй на время, достаточное, чтобы отпереть дверь.

— Мне просто предмет нравится, — сказала я, прежде чем мы на перегонки помчались в спальню. По дороге я сорвала с себя куртку, одновременно борясь с кустарником в комнате и прыгая на одной ноге, пытаясь снять обувь. Без задней мысли я распахнула шторы, чтобы впустить солнечный свет и остановилась на мгновение понежиться в теплых лучах, прежде чем повернулась посмотреть, что задержало Пэйна.

— О. Прости. Это инстинкт, — сказала я, закрывая шторы и ограничивая солнечный свет участком прямо перед окном.

— Я так и понял, — ответил он, отбиваясь от узколистного древовидного папоротника из Австралии, что посягнул на его личное пространство.

Я сняла ботинки и носки, стянула джинсы и застыла на мгновение с ними в руках. Солнце грело мне спину, а я смотрела на Пэйна. У него было на что посмотреть. Хотя бы эта великолепная голая грудь, на которую я глазела. Я еще раз его оглядела, а затем вернула свои мысли к главному вопросу.

— С прелюдией или без?

Он замер, расстегнув молнию до середины.

— Прости?

— Ты собираешься раздеваться? Или просто будешь мучить меня этой грудью до тех пор, пока я не потеряю рассудок от безумного желания и не сорву с тебя оставшуюся одежду?

Он посмотрел на свою грудь.

— Ты хочешь сорвать мою одежду, просто глядя на мою грудь?

— Естественно.

— Это просто грудь. Кожа и волосы.

— О, я тебя умоляю. — Я отбросила свои джинсы и подошла туда, где он стоял в темном уголке. Я провела рукой вниз по его груди от ключицы к грудине, следуя очаровательной гладкой дорожкой волос, которая вела меня прямо к низу живота и исчезала в штанах. — Это не просто кожа и волосы. Это не просто грудь. Это роскошная грудь. Грудь самой высшей пробы.

Он смотрел на меня со странной смесью недоверия и восхищения.

— Ты необычная женщина.

— Есть такое мнение. Но, во всяком случае, в этом я разбираюсь, — сказала я, с трудом удерживая руку. — Так что, ты хочешь развлечься предварительными ласками или сразу к главному блюду?

Он спустил штаны.

— А как тебе кажется?

— Ух, ты! Да ты весь в предвкушении, — сказала я, восхищаясь этим зрелищем, и отошла на несколько шагов. Я скинула свой свитер и бросила его на стул, стоя в лучах солнца, одетая только в трусики и лифчик. — Здорово. Мне нравится. Посмотрим, что нам открылось… однозначно, охренительно. Мне просто не терпится. Тебе нравится оральный секс?

— Ты всегда так много разговариваешь во время секса? — Спросил он, странно взглянув на меня.

— Обычно нет.

Он на мгновение задумался.

— Ты все еще волнуешься?

— Может быть немного. В случае, если ты не заметил, я имею склонность болтать, когда нервничаю.

Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, подумал Пэйн. Я не думаю, что он хотел, чтобы его я услышала, но я все равно ухмыльнулась и в лучах света начала извиваться в танце, медленно снимая лифчик.

Хорошо. Это будет ново для нас обоих. Мы будем на равных.

— Равные условия важны для тебя? — Спросил он, подходя ближе и останавливаясь, потому что пальцы его ног достигли границы солнечного света, который окружал меня.

— Проруби путь через листву, и я встречу тебя в кровати, — сказала я ему, уступая энергии солнца, что текла сквозь меня. Если на то пошло, я не очень умело танцую и пою, но стоя на солнце, я чувствую неописуемый ритм, как те жутко раздражающие игрушки на солнечных батареях, которые переплетаются и постоянно качаются, пока вы не разобьете их об стену или выбросите в темный чулан.

— Ты собираешься танцевать? — Спросил Пэйн, пробираясь сквозь заросли к кровати. Он с интересом наблюдал, как я стянула половинку лифчика в солнечной пародии на стриптиз. — Я не возражаю. Ты очень изящна. И мне нравится смотреть на твои груди. Так же, как и на остальные части твоего тела.

Я сделала несколько медленных движений бедрами, пока плавно снимала лифчик, отвернулась и провела руками по грудям, бедрам и кружеву нижнего белья.

— Обычно я не делаю этого на людях, но свет влияет на меня так, что мне трудно устоять на месте.

— Не торопись. Я наслаждаюсь зрелищем.

Я кокетливо улыбнулась ему из-за плеча и скинула свои трусики, швырнув их над головой, будто это был свадебный букет.

— Могу я оставить их себе? — Спросил Пэйн, когда я обернулась. Он держал мое нижнее белье в одной руке.

— Если ты действительно хочешь, то — пожалуйста. Или ты можешь получить меня вместо них, — сказала я, подкрадываясь к нему.

— Хмм. — Его большой палец прошелся по атласу нижнего белья. — Они теплые, шелковистые и очень женственные.

Я улыбнулась, когда он отбросил их в сторону и притянул меня к своей груди. Его тело было твердым и сильным, и я стала тереться об него своими мягкими, гладкими частями, столь отличающимися от его жестких и плоских.

— Но ты еще теплее, еще шелковистее, и бесконечно более женственная. Я выбираю тебя вместо них.

— Звучит неплохо. О, подожди …

Я выскользнула из его объятий, чтобы выкопать презерватив из-под подушки.

— Сейчас или потом? — Спросила я, достав его.

— Лучше сейчас. Я не думаю, что смогу остановиться, как только начну, — ответил он.

Я забыла, как нужно дышать, увидев обещание, которое появилось в его глазах. Он натянул презерватив в рекордное время и притянул меня к себе, чтобы насладиться прикосновением его плоти к моей.

— Oooх! Боже милостивый, я умру от восторга, если ты соберешься это сделать! — Кости моих ног растаяли, когда он прикусил кончик моего уха своими острыми клыками.

— Здесь недостаточно крови, чтобы напиться, — пробормотал он, облизывая ухо языком, как жалом.

Я почти достигла высшей точки.

— Ради всего святого, не делай этого! — Завопила я, отскакивая назад. Край кровати уперся мне под коленки, и я развалилась на ней.

— Довольно ухо-игр? — Спросил он, глядя на меня.

Мое тело дрожало. Каждый отдельный дюйм тела трепетал, вздрагивал и покалывал от взгляда его сияющих глаз, таких светлых, что они почти жгли мою плоть.

— Я не думаю, что способна прямо сейчас испытать еще больший ухоргазм. На самом деле я хочу получить опыт другого, более традиционного рода, если ты не возражаешь.

— Очень хорошо. Возможно, ты тогда предпочла бы это, — сказал он, становясь на колени рядом с кроватью, раздвигая мои ноги, так чтобы поместиться между ними.

— О, боже, — выдохнула я, когда он стал тереться щеками о внутреннюю поверхность моих бедер. Одну минуту я была собой, Сэм, полуэльфийкой, частным детективом с тайным пристрастием к жирным гамбургерам, и в следующую я стала светлым шаром экстаза, столь же ярким, как глаза Пэйна. Все мое тело стремилось к каждому движению его рта, двигающемуся по мне. Он покусывал, касался, исследовал, его язык танцевал танго восхищения на моем чувствительном теле, которое вопило, требуя улететь к небесам и вернуться. Не осознавая того, я открыла свои мысли Пэйну и разделила их с ним, разделила экстаз, эйфорию и триумф от ощущения его губ на моем покалывающем теле. Он поправил угол атаки и послал меня в полет… прямо из моего тела.

— Черт возьми, нет! НЕТ! НЕ СЕЙЧАС! Aaaaaaaaa! — Я почти рыдала, пока мое сознание отделялось от моего тела и летело вокруг спальни на радость танцующим в лучах пылинкам. — Черт побери! ПРОКЛЯТИЕ, ПРОКЛЯТИЕ, ПРОКЛЯТИЕ! — Пэйн, помоги мне!

Сцена подо мной возбуждала меня, соблазняла и была просто адски сексуальной… и я не могла присутствовать там и испытать ту радость, которую, я была уверена, Пэйн доставлял моему телу.

Почему это случилось? Почему и с тобой тоже самое? Почему? Плакала я.

Вернись ко мне, Сэм. Раздели это со мной. Почувствуй то, что чувствую я.

Прежде чем его слова прокрутились в моей голове, я вернулась в свое тело, как раз вовремя для великолепного, яркого оргазма, который пронесся по мне. Я прокричала его имя, когда он скользнул в меня. Он тоже испытал удовольствие, когда его зубы погрузились глубоко в мою грудь; почти такое же неземное удовольствие, какое он только что подарил мне.

Наши разумы слились, его возбуждение кормило меня, превращаясь во что-то более глубокое, чем все, что я когда-либо чувствовала. Я ощутила, что удвоилась, утроилась, пока он двигался во мне, с силой вонзаясь в меня, затем он выпустил мою грудь, чтобы впиться в мое плечо. Боль на мгновение вспыхнула, а затем растворилась в рапсодии столь немыслимой, что я могла лишь сжимать его спину, пока его тело двигалось в моем. Ощущение того, как он мощно и глубоко проникал в меня, сплеталось с его чувством, будто он отдавал и брал мою жизнь.

Но самый невероятный опыт, который впечатался в мою душу, случился, когда он дал мне испытать другой оргазм, его собственный. Эхо обоих оргазмов летало вокруг наших сросшихся сознаний. Свет от того, что мы вместе сделали, заполнил в нем каждый темный уголок, вспыхивая, пока мы были светом.

Это было… боже мой, ты все еще дышишь?… это самая удивительная вещь, которую я когда-либо чувствовала. Это не описать. Это настолько поразительно, что я хочу танцевать, петь и кричать от такой красоты. Пэйн, ты невероятен! Ты удержал меня, когда я улетала! Дважды! Никто никогда не делал это даже один раз! Думаю, я сейчас рухну в обморок. Или сделаю сальто. Не могу решить, что именно.

Пэйн поднял голову, которая была прижата к моей шее, его спина блестела от пота, темные кудри были взъерошены, а глаза горели, как бриллианты, ослепляя серебром насыщенного серого цвета.

— Ну, что я тебе говорил? — Это все, что он сказал, и на его губах появилась улыбка.

Я засмеялась, и он поцеловал меня. Поцелуй был таким нежным, что у меня на глаза проступили слезы.

— У тебя болезненное самомнение, — пробормотала я, когда он скатился с меня, чтобы лечь рядом на кровати. Он снял презерватив, бросил его в мусорное ведро в форме слоновой лапы и истощенно выдохнул. — Кроме того, я знаю, что ты чувствовал то же что и я, так что не притворяйся, будто это еще один день в офисе. Эй! С тобой все в порядке?

Пэйн смотрел на себя, на то место, где я гладила рукой его грудь. Передняя часть его тела, от паха до ключицы, была ярко красной.

— Выглядит, будто ты сгорел или что-то вроде. Болит?

Он коснулся красного пятна на животе, посмотрел на мгновение на свою руку, затем его глаза сузились, и он обхватил ладонью мою грудь.

— Гм-м-м, — произнесла я, и легкая волна удовольствия пронеслась сквозь меня.

Он убрал руку и показал ее мне. Его ладонь стала красной, как свекла.

— Это ты.

— Я? — Спросила я, глядя на свою грудь. — Я делаю тебя красным?

— Это загар. Я чувствую в тебе солнечный свет, когда тебя касаюсь.

— Замечательно, но как это происходит? Раньше такого не было. Должно быть, я слишком зарядилась на солнце. — Я на несколько секунд приложила свою руку на не сожженное место на боку Пэйна. Когда я убрала руку, там осталось слабый розоватый отпечаток моей ладони. — Упс. Извини. Тебе не больно?

— Нет, — сказал Пэйн, ложась на спину и закрывая глаза. Я чувствовала, что он концентрировался, собираясь с мыслями. Пока я смотрела, краснота смывалась с его груди и живота, как будто кто-то ее вытер. Только его член оставался поразительно красным, отдыхая на его бедре.

— Ух, ты, это прошло даже через презерватив. Ты можешь излечить себя, а? Не собираешься сделать тоже самое с этим? — Спросила я, глядя на это.

Это дернулось.

— Нет. Прекрати на него смотреть.

— Почему? — Я не могла остановиться. Было просто восхитительно, что одним только взглядом я заставила его снова напрячься.

— У меня нет сил снова заниматься с тобой любовью прямо сейчас. В случае, если ты хочешь использовать меня сегодня как-нибудь по-другому.

Я улыбнулась его члену и быстро к нему прикоснулась, надеясь, что не опалю его еще сильнее, а затем перекатилась на бок, чтобы лечь поближе к Пэйну, но не трогая его.

— Хорошо, мне тоже надо восстановиться. Это было так удивительно, так чувственно, это был самый … совершенный опыт в моей жизни. Я понятия не имела, что можно иметь помимо физической близости еще и духовную. Я чувствую, будто вижу тебя впервые, Пэйн. И я всегда буду благодарна тебе за то, что ты сделал мой реально первый раз таким невероятным и незабываемым. Секс всегда такой?

— Нет, — сказал он резко и сменил тему разговора. — Я хочу встретиться с Оуэном Рейсом. Одевайся и пошли на него посмотрим.

Я вздохнула.

— Какая дивная интимная беседа, да?

 

Глава 10

— Итак, что там насчет Возлюбленной — я немного запуталась. Что в ней такого, помимо того, что она может вернуть тебе душу?

— Это не важно.

Голос Пэйна прозвучал раздраженно. Он выглядел еще более разраженным. Поскольку я отказалась взять его на встречу с Оуэном, не убедившись, что это не доставит проблем, Пэйн был вынужден везти меня в мой офис. Тут мы и угодили в полуденную пробку, запертые в невероятно медленной череде автомобилей, которые ползли мимо тройной аварии, что заблокировала движение в обоих направлениях.

— Послушай, дорога к офису займет, по меньшей мере, полчаса. Мы можем либо сидеть здесь в молчании и кипятиться из-за движения, либо болтать. Я голосую за болтовню.

Пэйн, казалось, хотел поспорить, но, исходя из того, что он ослабил вцепившиеся мертвой хваткой в руль пальцы, очевидно, понял правильность сказанного, и произнес:

— Я не возражаю против разговоров, но есть много других тем для беседы, помимо Возлюбленных.

— Да, но ни одной из них ты так упорно не избегаешь.

Он стрельнул в меня взглядом.

— Ты не позволишь мне увильнуть, да?

— Нет, — улыбнулась я. — Я известна своим упорством. Вот почему Джейк думал, что я стану хорошим частным сыщиком. Так что ты можешь смириться с этим как с неизбежным и рассказать мне то, что я хочу знать.

— Ты самая упрямая женщина из всех, кого я знаю.

— О, да. Это одна из составляющих моего неотразимого обаяния. Ну, так что — о Возлюбленной?

Он вздохнул и сдался.

— Возлюбленная — больше, чем просто спаситель души. Она становится жизнью Темного, единственным центром его мироздания. — Он фыркнул от отвращения. — Другими словами, он становится жалкой пародией на то, кем он был.

— Не думаю, что твои слова справедливы. Я лично считаю, что это очень романтично, когда мужчина любит женщину настолько, что может посвятить ей свою жизнь.

— Дело в том, что ты — женщина, — сказал Пэйн, недовольно глянув в боковое зеркало на курьера-мотоциклиста, с ревом промчавшегося мимо. — Отношения между Темным и Возлюбленной абсолютно неравноценны. Она возвращает ему душу, тем самым связывая его с собой навечно. Это не обоюдные узы: только Темный привязан к ней. Если она умрет, он угаснет, но Возлюбленная всегда может прожить без своего Темного.

— Мне трудно поверить, что человек, который ввязывается в неприятности, чтобы вернуть другому душу, может пойти на это, не испытывая какой-либо привязанности. Так что, уверяю, все не так односторонне, как ты думаешь.

— Ты ничего об этом не знаешь, — заявил он нахально, и я нашла в этом странное очарование. Я начала подозревать, что Пэйн спорит, чтобы убедить себя, а не меня.

— Да, не знаю. Почему бы тебе не рассказать мне об этом?

Он подозрительно на меня посмотрел.

— Почему ты хочешь узнать о Возлюбленной?

— О, я не знаю. Частично из любопытства. Частично, потому что ты мне нравишься, и мне интересна твоя жизнь и твои мотивы.

Из его взгляда исчезли признаки настороженности.

— Также я думаю, что, вероятно, есть неплохие шансы, что я — твоя Возлюбленная, поэтому я хочу знать, что это за собой влечет.

— Я так и знал! Я знал, что Финн запудрил твои мозги этими своими идиотскими идеями! Ты — не моя Возлюбленная!

Я рассмеялась над возмущенным выражением его красивого лица.

— Докажи.

— Что? — Мы продвинулись вперед еще на несколько футов. Перед нами, на следующем перекрестке, столпились машины полиции и скорой помощи. Жертв вытаскивали из искореженных автомобилей, чтобы отвезти к месту назначения. Один из полицейских направлял движение в объезд эвакуатора вперед по тротуару и в обратном направлении по улице в нескольких шагах от нас.

— Докажи, что я не твоя Возлюбленная.

— Как, черт возьми, я должен это сделать? — Спросил он, и снова раздраженно на меня уставился.

Я наклонилась и поцеловала его. Его глаза мгновенно вспыхнули от прикосновения.

— Извини, я просто не смогла устоять. Знаешь, тебя так и хочется поцеловать. У меня внутри все сжимается всякий раз, когда я поддаюсь искушению.

Его великолепные глаза прищурились, глядя на меня.

— Ты пытаешься использовать на мне свои бабские уловки, чтобы заставить меня сказать, что ты хочешь узнать, да?

— Ты шутишь? Ты знаешь, что на мне такое не срабатывает. Так что я не думаю, что смогу повлиять на тебя с помощью секса.

— Это хорошо, потому что на меня так повлиять нельзя, — сказал он, ожидая, когда четыре машины перед нами минуют перекресток. — Хотя это не значит, что ты не можешь меня целовать.

Я улыбнулась и откинулась на спинку, вынуждая его искоса на меня поглядывать.

— Что касается того, как ты можешь доказать нам обоим, что я не твоя Возлюбленная… — есть же какое-то испытание или что? Или женщина, бух, просто рождается твоей Возлюбленной?

— Есть шаги, которые должны быть пройдены, чтобы достигнуть высшей точки в Воссоединении, — неохотно ответил Пэйн через несколько минут многозначительного молчания.

— Финн что-то об этом говорил. Эта штука — Воссоединение — означает, что ты получаешь назад свою душу?

Он кивнул.

— Ясно. Что за шаги?

Мы продвинулись за следующей машиной. Снаружи гул простаивающих машин создавал унылый фон для возбужденной болтовни зевак, наблюдающих из-за ленты, ограничивающей место аварии.

— Первый шаг — метка.

— Ага. Финн говорил, что это может быть ментальная связь?

— Второй шаг, — сказал Пэйн, игнорируя мой комментарий, — это защита издалека.

— Хм. — Я почесала подбородок. — Звучит весьма по-рыцарски. Будто ты остерегаешь ее, когда она в тебе нуждается?

— Возможно, — согласился он.

— Так, значит, два шага из двух.

Он повернулся, и от этого взгляда, если честно, я должна была бы впасть в ужас. Но вместо этого мне просто опять захотелось его поцеловать.

— С чего ты так решила?

— Ты вытащил меня, когда Пилар угрожал мне, пока я была в астрале первый раз. Это защита издалека.

— Вроде того, но это было ненамеренно.

Я рассмеялась.

— Не ворчи так. Ты вытащил меня из сложной ситуации, и я благодарна за это. Какой третий шаг?

— Первый обмен. И прежде, чем ты спросишь, это означает обмен жидкостями тела.

— Оу, — сказала я, морща носик. — О, подожди. Французский поцелуй квалифицируется как обмен?

— Да, — сказал он, сильно сжав зубы.

— Три есть, сколько всего?

— Вообще, шагов семь, но те первые три — просто совпадение, не больше.

— Четвертый? — Спросила я, наблюдая, как скорая помощь отъезжает с пронзительной сиреной и мигалкой.

— Четвертый: Темный дает Возлюбленной средство уничтожить его.

— Хм, — сказала я, снова почесывая подбородок, и посмотрела на него. — Типа, дает ей кол или что-то подобное?

Он не ответил, только еще сильнее сжал челюсть.

— Или, может, что-то попроще: предоставляет ей такую информацию, с помощью которой она, если захочет, сможет его уничтожить?

— Ты не можешь уничтожить меня, — проговорил он, не отвечая на вопрос.

— Спорим? Уверена, что если я не найду статую, и твоя мама потеряет душу, ты будешь полностью раздавлен и уничтожен.

Он опять ничего не сказал.

— Пэйн, — я развернулась, чтобы поймать его взгляд. — Я найду ее, не волнуйся. Я не позволю твоей маме потерять душу.

Он резко кивнул.

— Это как выдергивать зубы, так что давай закончим побыстрее. Какие пятый и шестой шаги? — спросила я, снова усаживаясь на свое место.

— Второй обмен и помощь в преодолении его темной сущности.

— Хм. Второй обмен жидкостями тела есть. Но преодоление твоей темной сущности… хмм.

— Как ты теперь видишь, ты сделала несколько шагов, но не все, — сказал он, продвигаясь вперед за другой машиной.

Я не знаю точно, но думаю, что преодоление твоей темной сущности может означать многое.

Например?

Ну, впустить кого-то в ту часть твоей личной жизни, которая ранее была неприкосновенной.

Я чувствовала, как он нахмурится, думая об этом.

Почему ты думаешь, что я позволил тебе больше, чем любой другой женщине, с которой у меня был секс?

Со сколькими из них ты мог разговаривать мысленно?

Он отдернулся — не физически, а мысленно — но прежде, чем он это сделал, я успела ощутить его шок от осознания этой истины.

— Так что пятый и шестой шаги сделаны. Остался последний, правильно? Что это?

Глубоко внутри него бушевали настолько сильные эмоции, что я почувствовала их даже через несколько футов между нами.

— Седьмой шаг — обмен кровью.

— Хм, кровью? Не могу сказать, что это мне по душе, но если речь идет не о бладфесте, то я смогла бы попробовать. Давай сделаем это.

Он посмотрел на меня, будто я только что предложила ему раздеться догола и станцевать на крыше машины.

— Ты же не серьезно…

— Конечно, серьезно. Если это поможет вернуть твою душу, то оно стоит того, чтобы перетерпеть глоточек крови.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — пробормотал он.

— Имею. Но согласно твоим словам, я — не твоя Возлюбленная, так что это не должно иметь значение. Я так думаю. Что случится, если мы сделаем седьмой шаг, но я окажусь не твоей Возлюбленной?

— Ничего не случится, но ты не… — начал он говорить.

Я взяла его за руку и сняла со своей куртки брошь в виде кельтского креста, которую моя мать подарила мне на Пасху. Прежде чем он начал возражать, я проткнула кончик его пальца булавкой и взяла его в рот, чтобы высосать бусинку крови, которая там появилась.

— Сэм, нет! — Завопил он, и я сморщила носик от металлического вкуса крови.

— Седьмой шаг, — сказала я, прижав большим пальцем ранку, чтобы остановить кровотечение. Я искоса на него посмотрела, удивленная, что он никак не изменился. — Гм. Требуется время, чтобы твоя душа вернулась?

— Это произошло бы сразу, если бы ты была моей Возлюбленной, — сказал он, вырвав руку.

— Эх. Хреново.

— Хреново? — Спросил он, выглядя немного удивленным. Я не винила его — я почувствовала неожиданное разочарования от того, что, в конце концов, не оказалась его Возлюбленной.

— Да. Я сожалею, что не смогла тебе помочь. Я действительно думала, что смогу.

Серебряный блеск просвечивал сквозь сузившиеся глаза.

— Ты хотела стать моей Возлюбленной?

— Нет, не совсем. — Боль мелькнула на его лице так быстро, что я была не уверена, видела ли я это или мне показалось. — То есть, я хотела помочь тебе. Ты мне нравишься, Пэйн. Ты мне очень нравишься. Я знаю, ты несерьезно относишься к любому виду эмоциональной привязанности со своими любовницами, но она важна для меня. Ты меня волнуешь. И я хочу, чтобы у тебя была душа. Из-за этих чувств, да, я хотела быть твоей Возлюбленной. Но если ты спрашиваешь, без ума ли я от тебя… — я закусила губу.

— Ну? — Спросил он, стараясь не проявлять интерес, но потерпел в этом полный провал. Очевидно, он это понял, и бросил притворяться. — Ты без ума от меня?

— Я отнюдь не влюблена в тебя по уши, — сказала я осторожно. Честность является одним из моих принципов. Я старалась не думать о том, что есть все шансы, что скоро я целиком и полностью окажусь в этом состоянии.

— А. — Глубоко внутри него на секунду или две к черноте, которая угрожала захлестнуть его, добавилось разочарование. — Это хорошо. Я тоже в тебя не влюблен. Но что касается остального… э-э… ты мне тоже нравишься.

— Верно. Так что мы оба на одной волне. — Полицейский перед нами махнул впередистоящей машине и нам, и мы пересекли перекресток. Выражение лица Пэйна изменилось — чуть заметная мрачность свела его брови.

— Точно.

— И я не твоя Возлюбленная.

Он молчал на секунду дольше, чем я ожидала.

— Это верно.

— Сожалею, что уколола твой палец.

Он отмахнулся легким жестом.

— Ерунда.

Тишина заполнила машину, пока мы пробивались вниз по Принц Стрит и поворачивали на улицу, где был расположен мой офис. Я показала ему парковочное место в стороне, которое Мила предложила нам использовать.

— Ты сиди на месте, а я отопру заднюю дверь, — сказала я, указывая на закрытую дверь без опознавательных знаков сбоку здания. — Это быстрее, чем идти через главный вход, и если ты побежишь, ты не будешь долго находиться под солнцем.

— Спасибо, — сказал он, его глаза засияли, когда я погладила его по щеке.

— Ты все еще немного загорелый, — сказала я, потирая большим пальцем его скулу.

— Это стоило того, — сказал он с легкой улыбкой, и что-то во мне взорвалось от счастья.

— Согласна. — Я вышла из машины прежде, чем он заметил, насколько сильные эмоции меня переполняли.

— Ты не влюблена в него, так что прекрати о нем думать, — я сурово отчитывала себя, пока шла к двери и отпирала ее. Я махнула Пэйну, держа ее открытой, когда он выпрыгнул из машины и побежал ко мне. — Он вампир. Ты не можешь спасти его. Он не верит в любовь. Он совершенно не подходит тебе — о, боже!

Называйте это эльфийским чутьем, называйте измененным состоянием сознания, называйте это Наитием, если вам угодно, но что-то известило меня об опасности, пока Пэйн бежал к двери. Мир внезапно замер, а затем время растянулось так, что все, казалось, двигалось в замедленном темпе. Пэйн перепрыгнул через ограждение стоянки, его шляпа была надвинута, чтобы защитить лицо от солнца. Позади него, из-за большого квадратного мусорного бака с хламом, вышел знакомый темноволосый мужчина. Его рука медленно описала дугу, в ней был смертоносный на вид арбалет. Мужчина развернулся так, что металлический болт был направлен поперек траектории движения Пэйна. Рядом с ним в зеленом полосатом костюмчике сидела, уцепившись за мусорный бак, маленькая обезьяна, которая деловито разворачивала то, что напоминало остатки шоколадки.

— Неееет! — Закричала я, и даже мой голос прозвучал растянуто, когда я бросилась вперед. Я собиралась оттолкнуть Пэйна с пути стрелы, но когда я рванулась к нему, и мои ноги оторвались от земли в прыжке такой длины, какую мне никогда больше не одолеть, в моих мыслях пронеслось, что вопреки тому, что я только что его встретила; вопреки тому, что он поочередно то возбуждал меня, то приводил в отчаянье; вопреки тому, что мы не подходили друг другу — вопреки всему, я была готова сделать все возможное, чтобы спасти его.

Даже ценой своей собственной жизни.

Пэйн выкрикнул мое имя как раз тогда, когда стрела вонзилась в мое плечо, пробивая меня насквозь и отбрасывая к стене здания. Горячая, тошнотворная боль пронеслась сквозь меня, заставляя вращаться мир вокруг меня. Пэйн что-то проревел, что именно, я не могла разобрать, но он поймал меня прежде, чем я беспомощно рухнула на земле.

Последнее, что я увидела перед блаженным забвением, было лицо Пэйна. Его глаза были такими темными, что выглядели почти черными.

— Ты получил свою душу обратно, — сказала я.

 

Глава 11

— Ну, все, что я могу сказать — хорошо, что ты бессмертна. — Голос ворвался в черную бездну, в которой я плыла. Это был женский голос, знакомый, с шикарным английским акцентом… ох. Это сказала Клэр. С кем она говорила? Удивилась я.

— Хм, — ответил ей голос. Этот голос тоже был женским и знакомым. Я минуту ломала голову, чтобы понять, кому он принадлежит и, удивившись, осознала, что мне. — Эй?

— Вот видишь? Я же говорила тебе, что с ней все будет в порядке. Эльфы могут пережить любые ранения. — Голос Клэр был полон властности. — Не волнуйся ни о чем, Пэйн.

Голос с Шотлансдским акцентом, глубокий как океан и мягкий как бархат.

Сэм? Как ты себя чувствуешь?

Странно, ответила я, улыбаясь голосу. Когда ты отбросил Саманту и начал звать меня Сэм?

Он вздохнул. Разве это важно?

В каком-то роде. Это признак интимности.

Милая, мы были так близки, как это вообще возможно, и ты волнуешься из-за каких-то там слов?

Ты назвал меня милой! Сказала я, пальцы моих ног свело от внезапного удовольствия.

— Я вижу, что беспокоиться не о чем. Сэм, теперь ты можешь открыть глаза. Стрелы в твоем плече уже нет.

— Черт! — проскрежетала я, мои веки резко открылись, и я села. — Пэйн, боже святый! Что с тобой случилось?

Внезапная резкая боль в моем плече попыталась привлечь мое внимание, но вид стоящего передо мной Пэйна, окровавленного и избитого, заслонил все остальные проблемы. Левая сторона его лица была багровой и выглядела как ужасный ожог, его глаз заплыл и начал темнеть, из рассеченного виска хлестала кровь, покрывая другую сторону лица. Одна рука безвольно свешивалась, рукав его длинного пальто был изодран, а вся его рубашка была в грязи и крови.

— Мы попали в засаду. Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, чем ты выглядишь. Бедненькое твое лицо! Бедненький твой… гм … что еще там у тебя пострадало?

— Ничего. Я в порядке, — сказал он, отмахиваясь от моего беспокойства ужасающим металлическим болтом. Заметив, что я на него смотрю, он быстро выбросил стрелу в мусорку.

— Отлично. Что здесь происходит? — Спросила я, переводя взгляд от Пэйна на Клэр, а затем на Финна, который стоял слева. Финн также выглядел потрепанным, хотя не столь сильно, как Пэйн. — Ребята, а кто вас так отделал? Что случилось с Пиларом? И почему я сижу здесь с простой тупой болью в плече, а не лежу в больнице, истекая кровью, как любой нормальный человек?

— О, Сэм, — произнесла Клэр, качая головой. Она отжала губку в небольшой миске, а затем нежно приложила ее к опухшей щеке Финна. — Ты никогда не была нормальной. А теперь и подавно.

— Чья бы корова мычала, а твоя б помолчала, — сказала я, переводя пристальный взгляд с нее на Пэйна. Мое сердце упало от вида его разбитого лица. Я соскользнула со стола и очень осторожно коснулась его красной щеки. — Солнечный ожог?

— Среди прочего. Мужчина, который ранил тебя, напал на меня, пока я пытался внести тебя внутрь. Ты уверена, что это был Пилар? Я его не очень хорошо разглядел.

— Уверена. Беппо тоже был там. — Я взяла одну из тряпок Клэр, чтобы приложить к ране на его виске.

— Финн забрал арбалет у него прежде, чем тот смог ранить Пэйна, — гордо сказала Клэр.

— Как мило с его стороны. Ты можешь это залечить? — Спросила я Пэйна.

— Да. Как твое плечо? Твоя голова цела? — Он вздрогнул, когда я попробовала стереть кровь, и схватил меня за руку, чтобы остановить.

Не суетись.

Почему? Мне нравиться суетиться вокруг тебя.

Почему тебе это нравится?

Я не знаю. Потому что это заставляет меня чувствовать…, я остановилась прежде, чем смогла сказать то, в чем не была готова признаться даже себе, уже не говоря о нем.

Ага! Я так и знал! Ты влюбилась в меня, да?

Ты думаешь, я смогла бы испытывать к тебе нечто подобное? Спросила я, изобразив невинность.

Он угрюмо на меня взглянул. Я с удовольствием оставила эту тему.

— Я в порядке и, да, я ударилась головой, но совсем чуть-чуть, — сказала я, потирая шишку на затылке. — Что Клэр имела в виду, говоря, что я бессмертна? Я не бессмертна. И никогда ею не была. У меня просто более долгая жизнь, чем у большинства людей.

— Теперь она будет длиться столетия, — сказал Финн с легкой улыбкой.

— Ничего не понимаю. С какой стати ты думаешь, что я бессмертна? — Спросила я его.

Он поднял подбородок и набрал побольше воздуха.

— Поверь, я знаю. Добро пожаловать в семью.

— Что? — Он просто улыбнулся мне. Я повернулась к Пэйну, который стоял, закрыв глаза, и усиленно концентрировался на исцелении своих ран.

— Ты — Возлюбленная Пэйна, — сказал Финн. — Кстати, спасибо. Приятно видеть его «одушевленным».

— Да, согласна, — сказала я, глядя, как понемногу с лица Пэйна исчезает краснота, а рана затягивается сама собой. Опухоль под глазом уменьшилась достаточно, чтобы увидеть яркий блеск серебра, когда он открыл глаза, чтобы посмотреть на меня. Его новая душа сияла в нем, как маленькое солнце. — Ты не хочешь мне все это объяснить?

— Не очень, но подозреваю, что ты не позволишь мне этого избежать.

— Чертовски верно, — сказала я, скрестив руки и опершись бедром о стол. — Я внимательно слушаю.

Легкая вспышка возбуждения заставила меня на мгновение вздрогнуть, когда он посмотрел на мои уши, но я задвинула эту мысль на потом.

— Мы подверглись нападению — очевидно, твоего старого друга Пилара. Ты глупо бросилась под болт, предназначенный мне. Пока я пытался внести тебя внутрь, Пилар напал снова. Финн выхватил у него арбалет, но не смог помешать ему несколько раз треснуть меня деревяшкой, пока я пытался тебя защитить. Он удрал, прежде чем Финн смог надрать ему задницу. Сейчас полдень, иначе Финн смог бы догнать его. Все счастливы. Конец истории.

— О, даже не думай, — произнесла я, мои руки все еще были скрещены. Глаз Пэйна стали почти нормальными, и хотя он все еще был в крови, но, по крайней мере, сильный порез на виске закрылся и перестал кровоточить. — У меня еще много вопросов: например, почему Пилар переключился с Клэр на тебя? Этот вопрос для всех…

— Ты абсолютно уверенна, что это был Пилар? Финн никогда не видел его раньше, и я не смог хорошо его разглядеть, прежде чем он на меня напал, — спросил Пэйн, прерывая меня.

— Да, я уверена, что это он, хотя я не очень хорошо его разглядела, так как была слишком занята, пытаясь оттолкнуть тебя. Перейдем к главному вопросу: твой брат сказал, что я твоя Возлюбленная, но мы проделали все семь шагов, и ты не получил свою душу. Что изменилось?

— Ты пожертвовала собой ради него, — сказал Финн, между делом целуя Клэр, которая суетилась вокруг, собирая окровавленную одежду. — Нужно, чтобы Возлюбленная захотела пожертвовать всем, чтобы искупить душу своего Темного.

Я прищурилась в сторону Пэйна.

— Ты упустил это из списка шагов.

Он пожал плечами.

— Я не думал, что это относится к делу.

— Ах, ты не думал… — от ярости у меня встали дыбом крошечные волоски на шее.

Он поднял руку, чтобы остановить надвигающуюся обличительную речь.

— Я имел в виду, что не думал, что это имеет отношение к процессу Воссоединения. Мой отец говорил, что он не Воссоединился, пока мама не принесла себя в жертву, но я не связал это с нами.

— В конце концов, я была права, — сказала я, чувствуя теплое сияние радости при мысли, что Пэйн вернул свою душу обратно.

— Да, ты была права. — Он избегал смотреть на меня, как будто хотел скрыть что-то.

— Ты даже не поблагодарил ее, братишка, — сказал Финн, закатывая глаза. — Ну, ты и хам!

— Все в порядке, он не должен меня благодарить. — Я изучала его лицо в поисках других признаков того, что теперь мы связаны друг с другом. Но ничего не было… как ни странно. Я понятия не имела, что я ожидала увидеть, но испытала странное чувство потери, как будто чего-то не хватало. — Я говорила ему, что буду рада помочь вернуть душу.

— Да, но…

— Прекрати, Финн, — сказал Пэйн, стрельнув в брата взглядом, полным невысказанных комментариев. — Если ты чувствуешь себя лучше, Сэм, может, мы сможем двинуться дальше в соответствие с нашими предыдущими планами?

Чувство потери чего-то усилилось.

— Конечно. Гм. Секундочку… извини, похоже, я запуталась сильнее, чем думала. Мы сейчас Воссоединены, правильно?

— Да, — сказал Пэйн кратко, используя одну из влажных тряпок, которые оставила Клэр, чтобы вытереть с лица кровь.

— Так теперь я… что? Вампир?

— Нет, ты Возлюбленная, — ответил Финн, улыбнувшись, когда Пэйн сердито на него посмотрел. — Кто-то должен рассказать ей, Пэйн, и очевидно, что ты это делать не собираешься.

— Я просто хочу разобраться, — сказала я, слегка оправдываясь. — Я не вампир, но я… кто именно? Я такая же или изменилась?

— Ты никак не изменилась, за исключением того, что стала бессмертной, — сказал Пэйн, швырнув грязную тряпку в мусорное ведро.

— Пэйн, это не совсем так… ладно. Понял, заткнулся. Вы разберетесь с этим сами, — сказал Финн, поднимая руки, когда Пэйн бросил в его сторону еще один эффектный взгляд. — Я скажу вот что, Сэм. Существует три вида Моравийцев: Темные, у которых нет души, пока она не будет искуплена; Моравийцы, вроде меня, которые родились с душой, и Моравийки, у которых душа есть всегда. Возлюбленные более или менее соответствуют Моравийкам.

— О. А женщины…? — я взяла степлер и защелкала им у своей шеи.

— Пьют кровь? Могут, но не нуждаются в этом для выживания, как мы.

— Это несправедливо, — сказала Клэр, гладя Финна по руке и обиженно надув губки. — То, что вы должны кусаться, а они — нет.

Он улыбнулся ей.

— Дорогая, но тебе ведь нравится, когда я тебя кусаю.

— Таким образом, у женщин и большинства мужчин-Моравийцев есть душа, а у Темных — нет? Почему мужчины и женщины так различаются? — Спросила я.

— Вопросы к нему, — ответил Финн, кивая в сторону Пэйна. — Он исследует историю нашего народа уже много десятилетий.

— Это связано с тем, как возник первый Темный, — проговорил Пэйн. — Никто не знает точно, как он был проклят, но я надеюсь вскоре раскрыть подробности.

— О. Как увлекательно! А это бессмертие — вроде платы за то, что вам вернули душу? — Спросила я.

— В каком-то смсле, да. Есть еще вопросы?

Один. Почему ты не рад, что вернул назад душу?

Я уже говорил тебе, что мне не нужна Возлюбленная. Это ничего не изменит между нами, Сэм.

О, я бы могла продолжить, но это был явно не лучший момент, чтобы спорить о новом статусе наших отношений, поэтому я пропустила его комментарий мимо ушей, подошла к своему столу и вытащила телефонную книжку.

— Я позвоню мистеру Рейсу — посмотрим, есть ли у него время, чтобы поговорить с нами.

— Спасибо.

— Мистеру Рейсу? Нашему клиенту? — Спросила Клэр, возвращаясь к своему столу. Финн повернул к себе ее стул для посетителей и сел рядом с ней, позволив ей тем самым время от времени что-то нежно шептать ему на ухо.

Пэйн объяснял, о чем он хочет поговорить, пока я пробивалась сквозь лабиринты указаний гостиничного автоответчика к голосовой почте, чтобы оставить сообщение Оуэну Рейсу. Я уже заканчивала, когда тот, задыхаясь, взял трубку.

— Алло? Мисс Косс? Извините, я только что вошел в комнату и услышал, что вы оставляете сообщение. Вы нашли ее?

— Мне очень жаль, но нет. Пока нет, но я исключительно усердно над этим работаю. Я хотела узнать, можно ли договориться с вами о встрече?

— Полагаю, что нет ни единого шанса, что вы сможете приехать на несколько дней в Лондон?

— Сожалею, но об этом не может быть и речи, — твердо сказала я, удивляясь, почему его желание увидеть меня так пугает. — Конечно, если у вас нет твердых доказательств, указывающих на то, что манускрипт находится в Лондоне. У вас есть такие доказательства?

На другом конце телефона повисла тишина.

— Нет, — наконец сказал он, и в его голосе слышалось сожаление. — У меня нет доказательств.

— Мы прилагаем все свои усилия, — заверила я его. — Я помню, что вы говорили, что вернетесь в Эдинбург в конце недели?

— Да. Думаю, что смог бы вернуться домой пораньше. Поскольку вы отказываетесь ехать ко мне, похоже, я должен буду приехать к вам, не так ли?

Я не стала закатывать глаза. Но меня одолевало такое желание, наряду с желанием донести до него мысль, что в наш век передовых технологий во всем мире расследование «на местности» не считается необходимым. Но я сдержалась, поскольку так было лучше. — Естественно, я не собираюсь вас торопить, но если вы возвращаетесь в город…

— Я вернусь завтра. — Его голос стал резким, будто слова не давались ему.

— Великолепно. Мы сможем встретиться сразу же по вашему возвращению?

— Это было бы замечательно. Я свободен в начале дня.

Я подняла брови на Пэйна, который слушал по аппарату Клэр. Он кивнул.

— Да, это было бы прекрасно.

Мы назначили время встречи на начало дня, и я повесила трубку после того, как заверила его еще раз, что мы занимаемся его делом и надеемся получить результаты в самое ближайшее время.

— Другими словами, ты солгала ему, — сказала Клэр, хмуро глядя на меня. Белоснежные облака за окном мгновенно потемнели.

— Я его не обманывала. Я не способна врать, помнишь? Мы занимаемся его делом, и я искренне надеюсь и верю, что результаты у нас появятся в ближайшем будущем. И перестань мутить небо. У нас тут и так мало солнца, а я хочу наслаждаться им, пока могу. — Я замолчала и посмотрела на Пэйна. — Я все еще могу выходить на солнце, да? Возлюбленные от него не сгорают, правда?

— Нет. Я же сказал, что ничего кроме твоей смертности не изменилось.

— Гмм. Не думаю, что смогла бы обойтись без солнечного света. Давай вернемся на пару минут назад — почему Пилар жаждал твоей крови? — Спросила я Пэйна.

— Понятия не имею. Может, ему нужен не я?

Легкий холодок мурашек пробежал по моим рукам.

— В таком случае, это означает, что он готов убить любого, чтобы заполучить эту статую.

— Почему бы нам не взглянуть на нее? — Предложил Пэйн. — Ты говорила, что она заперта в сейфе?

— Да, он у Милы в офисе, внизу.

— Я заберу ее, — сказала Клэр, вскакивая. — Мила меня знает.

— Как присягнувший тебе телохранитель, я тебе помогу, — сказал Финн, следуя за ней к двери.

Она бросила нерешительный взгляд в окно. Солнце все еще ярко светило.

— Ты не должен идти. Это недалеко.

— Нет-нет, я хочу. Это моя обязанность.

— Но я не хочу, чтобы ты обжегся…

— Оно того стоит. Давай, пойдем. — Финн подтолкнул ее к двери.

Она на мгновение замолчала, а затем сдалась.

— Хорошо, но мы пойдем через задний вход. Так ты будешь находиться на открытом воздухе меньше времени.

Я закусила губу, когда за ними закрылась дверь.

— Ты думаешь, это нормально — дать им уйти, когда где-то поблизости скрывается убийца Пилар?

— Да. Финн даст мне знать, если ему понадобится помощь, — Пэйн совсем не выглядел обеспокоенным. Это принесло значительное облегчение моим натянутым нервам.

— Возможно, и так. Не понимаю, почему он так хотел с ней пойти? Просто спуститься вниз в… вау! В секс-шоп?

Он улыбнулся.

— Я тоже так подумал.

Я задумалась, меряя его критическим взглядом.

— Ты должен делать это чаще.

— Указывать тебе на низменные стороны моих братьев?

— Нет. Улыбаться. Тебе это очень идет. Когда ты улыбаешься, у меня все внутри трепещет.

Его улыбка исчезла, глаза потемнели.

— Сэм, мне это не нравится.

— Тебе не нравятся мои комплименты?

— Нет, мне не нравится, что ты в меня влюбилась. — Он сложил руки на груди и уставился на меня так, будто хотел запугать.

— Я никогда не говорила, что влюбилась в тебя.

— Но ты и не отрицала этого.

Несмотря на гены моих высоких родителей, я невысока ростом, что капельку огорчает меня, когда я пытаюсь на кого-нибудь давить. Я встала к нему лицом к лицу.

— Хочешь, я сделаю с тобой что-то эльфийское?

Он нахмурился.

— Ты сменила тему.

— Да, конечно. Я научилась этому у тебя. Так ты хочешь или нет?

— Сделаешь что? Проклянешь меня?

— Нет. Это. — Я прислонилась к нему, закрыла глаза, глубоко вздохнула и позволила слиться нашим душам. Мы были все еще Пэйн и Сэм, но теперь мы стали единым целым, состоящим из двух. Мы срослись во что-то новое, и я потянулась своим внутренним эльфом в поисках точки входа. Я нашла ее, толкнула и потащила Пэйна за собой, из-за чего мир сместился. Как будто раньше все было разрозненно и не в фокусе, а теперь стало резким и правильным.

— Добро пожаловать в потусторонний мир.

— В потусторонний мир? — Спросил Пэйн, осматривая мой офис. — Эльфийский мир теней?

— Ну… отчасти. Здесь живут и эльфы, но не только. Феи тоже, к примеру.

Его взгляд обратился к знакомым объектам в офисе.

— На вид ничем не отличается.

Я улыбнулась.

— Это здание для нашего офиса выбирала моя мать. Она истинная последовательница фен-шуя. Или, скорее, его эльфийской версии. Она выбрала этот дом, потому что он находится в месте, которое эльфы называют «оснОвным» — это один из «столпов» мира, насыщенный потусторонними эманациями. Место, благоприятное для эльфов, другими словами.

— О. А я-то думал, почему ты выбрала местом жительства Шотландию, если нуждаешься в солнце. У нас не так часто бывают ясные дни. — На его губах заиграла улыбка.

Я вся растаяла от этой улыбки, но пыталась сделать вид, что ничего не произошло.

— Подходит любой солнечный свет. Не обязательно прекрасный ясный день, как сегодня. Причина, по которой ты не видишь в офисе никаких изменений, состоит в том, что это здание построено на оснОвной земле, но прилегающая территория — нет. Если ты рискнешь и выглянешь из окна, то увидишь разницу.

Пэйн использовал папку, чтобы закрыть от солнца лицо, открыл окно и быстро высунул голову. Последовал удивленный свист.

— С ума сойти, да?

— Не так. Это выглядит… неприятно. Будто вывернуто наизнанку. Жестоко.

— Да, это так. Так наш мир выглядит для эльфов, которые водятся в потустороннем мире.

Пэйн с задумчивым видом закрыл окно.

— Это объясняет, почему их так мало вокруг.

Я кивнула.

— Лишь единицы таких, как моя мать, которой уютно в смертном мире, живут за пределами потустороннего. Остальные предпочитают оставаться в оснОвных местах этого мира, где они могут избежать каких-либо расстройств.

— Понятно. — Он поджал губы. — Как мы вернемся обратно?

Я улыбнулась.

 

Глава 12

Горе затопило меня настолько, что я могла чувствовать его на вкус.

— Сэм, — сказал Пэйн, сделав шаг в мою сторону. — Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я думал, что ты поняла, какого рода отношения я предлагаю…

Голоса за дверью прервали его прежде, чем он смог сказать то, от чего бы я разрыдалась. Смеясь, в комнату вошли Клэр и Финн. Финн держал обувную коробку со статуей внутри, а Клэр с виноватым, на мой взгляд, видом быстро затолкала в ящик своего стола пакет из магазина Милы.

— Мы забрали статую. Мы взглянули на нее в офисе Милы, и, по мне, так это абсолютно ненужная вещица, — прощебетала Клэр. Веселая улыбка застыла на ее лице, когда она перевела взгляд с Пэйна на меня. — Сэм? Что случилось? Ты плачешь?

— Нет, конечно, — сказала я, отчаянно пытаясь проморгать слезы, пока хмуро смотрела в окно.

— Нет, ты плачешь! — Со свирепым выражением лица она обрушилась на Пэйна. — Что ты с нею сделал?

— Я? — Удивленно спросил Пэйн. Идиот. — Я ничего не сделал…

— Оставь его в покое, Клэр. — Мне удалось сглотнуть комок боли в горле и повернуться к ним лицом со спокойной, как я надеялась, улыбкой. — Это не важно.

— Очень важно, если он заставил тебя плакать, — сказала она, глядя так воинственно, как может только возмущенная фея. Она повернулась к Пэйну, прищурив глаза. — Что ты сделал моей кузине?

— Ты же не… Пэйн, скажи, что ты не начал нести эту чушь, что не нуждаешься ни в одной женщине, — сказал Финн, пристально глядя на него. — О, Боже, все именно так. Когда, черт возьми, ты научишься…

— Не лезь не в свое дело, — прервал его Пэйн, его глаза засверкали, как потемневшее серебро.

Взбешенный Финн подошел вплотную к брату.

— Даже когда ты причиняешь боль женщине, которая спасла твою проклятую душу? — Заорал он.

— Парни, это действительно не… — начала говорить я.

— Я никогда не просил, чтобы она спасала мою проклятую душу! — Проревел Пэйн в ответ брату. Этот вопль заставил нас всех на мгновение замолкнуть. Все отводили взгляды, тогда я забрала обувную коробку у Финна и вытащила статую.

— Это было забавно, но у нас сейчас есть более важные дела, чем разбитое сердце, — сказала я, поставив статую на стол.

Клэр ахнула.

— Он разбил твое сердце после того, как ты искупила…

— Хватит, — громко сказала я, предостерегающе посмотрев на кузину. — Может, продолжим, если не возражаете? У кого есть хоть какие-нибудь идеи, почему эта статуя настолько важна, что кто-то пытается за нее убить?

Четыре пары глаз обратились к статуе.

— Для дешевых подделок подобного рода она вполне ничего, — сказала Клэр и, задумчиво наклонив голову, стала изучать вещицу.

Пэйн поднял ее и осмотрел. Она выглядела так же, как и в первый раз, когда я ее увидела: золотая статуя птицы — какая-то стилизованная, непонятная соколовидная птица с жестоким изогнутым клювом и обернутыми вокруг деревянной палки когтями. Основание было украшено грубым клеймом «Сделано на Тайвани».

— Она тяжелее, чем выглядит, — сказал Пэйн, переворачивая ее. — Это медь?

— Думаю, да. Разумеется, она не из золота.

— Хм. — Он постучал пальцами по дну статуи. — Кажется, она не полая. Вероятно, это гипс, покрытый тонким слоем меди. Это очень распространенная техника, используемая при подделке произведений искусств.

— Я бы не стала об этом беспокоиться. Она определенно не выглядит ценной. У кого-нибудь есть мысли, чем она так важна?

Пэйн покачал головой.

— Ни одной. Но меня с трудом можно назвать экспертом по художественной части, за исключением интереса к Богу Цзилиня.

— Возможно, она проклята, — предположил Финн, забирая статую у Пэйна. — Или, может, она не медная. А что, если это золото, похожее на медь? А вдруг в ней спрятаны драгоценные камни или что-то еще?

— Ох, я люблю драгоценности, — сказала Клэр, заглядывая через плечо Финна.

— Может, в нее встроен секретный ящик или что-нибудь подобное, — сказал Финн, нажимая на разные части статуи.

Пэйн и я одновременно покачали головами, не соглашаясь с ним.

— Она слишком цельная для этого, — сказала я.

— Ну, тогда у меня идей не больше вашего, — сказал Финн, сдаваясь. И вручил мне статую.

— Да у меня вообще никаких идей нет. — Я избегала смотреть на Пэйна, стараясь изо всех сил игнорировать глупую боль в области сердца. Сейчас не время разбираться в своих чувствах — когда кто-то пытается убить одного или нескольких из нас, я должна сосредоточиться на том, что действительно важно.

Мое разбитое сердце жалобно всхлипнуло, и это было трудно игнорировать.

— Думаю, тебе стоит отдать эту вещь эксперту для изучения, — сказал Пэйн с задумчивым видом.

— Ты имеешь в виду эксперта в искусстве? — Спросила я.

Он покачал головой. Я старалась забыть, какими шелковистыми были его темные кудри, когда они прикасались к моему телу, но воспоминания отказывались исчезать.

— Я подумал о твоем друге Прорицателе, — сказал он, долго глядя на меня задумчивым взглядом.

Я даже не попыталась потянуться к нему мысленно.

— В каком-то роде Джейк уже изучал ее. Он посмотрел коробку и сказал, что то, что внутри, не затронуто злом.

— Он мог бы сказать больше, если бы исследовал саму статую.

На несколько минут я задумалась об этом.

— Я думаю, что его можно попросить, хотя Прорицатели такими вещами не занимаются.

Пэйн посмотрел на часы.

— У меня сейчас кое-какие дела, связанные с недвижимостью — нужно посмотреть дом. С тобой ничего не случится, если я на пару часов отлучусь?

— Ты хочешь сказать, не будут ли в меня опять стрелять злобные убийцы, которые хотят украсть статую? — Я рискнула быстро на него взглянуть. Его глаза были мрачными и темными. Я пожала плечами. — Не знаю, но теперь, когда я мисс Бессмертие-2006, это не имеет значения, не так ли?

— Сэм…

— Все будет в порядке, — быстро сказала я, не желая, чтобы он сказал что-нибудь, из-за чего я опять расплачусь. — Иди, занимайся своими делами. Я покажу статую Джейку, и посмотрим, что он о ней скажет.

— А нам что делать? — Спросила Клэр, указывая на стол. — Может, мы составим список исторических захоронений в Шотландии?

— Это было бы полезно, но я бы предложила начать отсюда. Если бы Бог Цзилиня действительно был у Оуэна Рэйса, он бы, вероятно, находился где-нибудь около его дома, не так ли?

— Мы поищем все, что связано с его домом и семьей, — сказала Клэр, быстро сев за компьютер, прихватив тюльпан на закуску.

— Отлично, у всех есть работа, — сказала я, положив статую в коробку, которую засунула в свою огромную сумку. — Мы можем встретиться здесь в обед, если хотите. Надеюсь, я смогу добыть информацию об этой статуе, чтобы выяснить, кому и зачем она нужна.

Сэм?

От его мягкого, низкого голоса в моей голове у меня чуть не задрожали колени. Я решительно сдержалась, схватила пальто и сумку и направилась к двери.

— Увидимся позже.

Мягкий голос Пэйна в моей голове был полон сожаления.

Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

Я не ответила ему. Мне нечего было сказать. Ну, ничего такого, что он бы хотел услышать. В автобусе до Дома Прорицателей я думала о многих вещах, которые хотела бы ему высказать, но гордость не позволяла мне это сделать.

— Тебя и раньше бросали, — сказала я самой себе, когда вышла из автобуса, и мне оставалось три квартала до места назначения. — Сначала немного больно, но затем все проходит.

— Это как укус надоедливого насекомого? — Спросил меня какой-то мужчина. Холод просочился в мою кожу, изгоняя из тела все тепло.

Я обернулась и оказался лицом к лицу с мужчиной, который пытался убить Клэр и Пэйна, тем самым мужчиной, который стрелял в меня, обыскивал стол Пэйна и пугал меня так сильно, что даже встретив его средь бела дня на оживленной Эдинбургской улице, он заставил меня похолодеть и вздрогнуть. Это был Пилар, и даже вид Беппо в симпатичном комбинезоне в тонкую полоску не смог ослабить ощущение силы и угрозы, которая исходила от этого человека.

— Ты Пилар, да? Что ты от меня хочешь?

Человек улыбнулся.

— Вообще, или в данный момент?

— Давай начнем с того, что ты здесь делаешь, — сказала я, отходя на шаг.

Его улыбка стала шире.

— Сейчас ты поедешь со мной.

— Я что, похожа на полную идиотку? — Спросила я, пытаясь выйти из этой ситуации с помощью бравады. Он потянулся ко мне, но я быстро развернулась к дороге. — Ты думаешь, что я спокойно пойду с тобой, чтобы ты меня опять пристрелил? Подумай еще раз.

— Мистер Грин хочет тебя видеть, — сказал Пилар, указывая мне назад. Наверное, такси ожидало его, так как оно послушно остановилось позади меня.

Беппо наблюдал все это со своего места на плече Пилара. Хвост обезьянки был надежно обернут вокруг его шеи.

— Каспар Грин? Ты знаешь его? — Спросила я, инстинктивно потянувшись к мыслям Пэйна. Я остановилась прежде, чем слова сформировались в моем мозгу, вздрогнув от боли, вызванной этим действием. Это казалось неправильным — не делиться с ним чем-то, но он совершенно ясно дал понять, что наши отношения в лучшем случае были случайны. Я полностью сама по себе — не самая утешительная мысль.

— Он хочет видеть тебя, — повторил Пилар, открывая дверь такси и собираясь впихнуть меня внутрь. У меня еще была возможность оказать ему сопротивление и сбежать, но все-таки я позволила себя усадить. Мое любопытство взяло надо мной верх, и я решила, что пока мы находимся в общественном месте, я в безопасности от всех его посягательств на мою жизнь.

Общественное место типа парковки? Спросила я саму себя.

— Прекрасно, но имей в виду, что я вооружена, — сказал я, так сжимая сумочку так, будто в ней было какое-то серьезное оружие.

Он просто откинул полу своего пальто и показал уменьшенную версию арбалета, из которого он в меня стрелял, и усмехнулся.

— В прошлый раз он тебе принес не слишком много пользы. — Я проигнорировала слабую боль в плече. — Пэйн и я все еще живы и здоровы.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказал Пилар, и его глаза почернели от возмущения.

На мгновение я вытаращила на него глаза, затем взглянула на таксиста, перед тем как тихо произнести:

— Ты хочешь заставить меня поверить, что не стрелял в меня несколько часов назад, да? Не говоря уже о том, что ты прострелил несколько отверстий в моей кузине несколько дней назад. Потому что я никогда не поверю, что это не ты стрелял в Клэр — не так много людей ходят по Эдинбургу с паукообразной обезьяной на плече. И я точно знаю, что это ты был по другую сторону арбалета сегодня утром.

— Ты, наверное, с кем-то меня перепутала, — это все, что он сказал, после чего откинулся на сидение, отказываясь отвечать на любые другие вопросы, которыми я забрасывала его по дороге на Кокберн-стрит. Беппо пытался поиграть со мной, но я была слишком расстроена и не могла сделать ничего, кроме как пожать ему лапу, когда он ее мне протянул.

Пилар практически приклеился ко мне, пока мы поднимались наверх в квартиру 12-C здания столь же элегантного, каким оно мне запомнилось с прошлого визита. От Пилара исходил холод, который был таким сильным, что я отодвинулась от него, насколько было возможно.

Каспар открыл дверь с той же вежливой улыбкой, которую я видела, когда в последний раз от него уходила.

— Добрый день, мисс Косс. Очень рад видеть вас снова.

— Спасибо, — сказала я, входя в квартиру, когда он впустил меня. Пилар и Беппо увязались за мной. — Надеюсь, будет не слишком грубо спросить, почему вы пытались убить мою кузину и друга?

Каспар выглядел искренне удивленным, ну и ладно. Либо он гениальный актер, либо он не просил Пилар дырявить Клэр и Пэйна. Я на минуту задумалась, а правильно ли я разглядела нападавшего, но один на взгляд на Пилара подтвердил, что он — именно тот мужчина, которого я недавно видела с арбалетом.

— Мисс Косс, прошу меня простить. Должен ли я понимать, что на вашу жизнь было совершено покушение? — Спросил Каспар, взяв мое пальто.

— Гм… да. Что-то вроде, — сказала я, решив ничего ему не рассказывать о Пиларе. Если бы тот действовал по просьбе Каспара, то я бы не сказал ему ничего нового. А если Пилар не работал на Каспара … ну, значит, у него свой резон желать нам смерти, и я должна выяснить, в чем он заключается. — Я понятия не имела, что вы с Пиларом знаетесь….

Каспар проигнорировал мой намек.

— Ах, да, Пилар и я знакомы много лет. Я понял, что использовать его время от времени полезно.

— Вы всегда нанимаете кого-то, чтобы доставить вам людей, которых вы хотите видеть? Думаю, на простой телефонный звонок и приглашение ушло бы меньше расходов. — Я села туда, куда он указал. Комната была такой же солнечной, как и в прошлый раз, но что-то в ней все еще настораживало мою предупреждающую систему.

— На самом деле, нет. Но я подумал, что будет лучше, если вас привезет Пилар. Я знаю, что вы — женщина занятая, и то, что я должен вам сказать, очень важно.

— Выкладывайте, - сказала я и вздрогнула. Пилар улыбнулся особенно гадкой улыбочкой. Когда он уселся на кресло у стены, температура в комнате понизила на добрые десять градусов. Беппо запрыгнул на книжный шкаф и начал исследовать листья похожего на паука папоротника. Я отвела взгляд от этих двоих и мило улыбнулась мужчине, который возился в буфете. — Э-э-э … начинайте.

— Могу я предложить вам аперитив? Херес?

— Было бы прекрасно, — сказала я таким же, как у него, вежливым тоном, несмотря на то, что я общалась с человеком, который был в той или иной мере кровожадным наемным убийцей.

Он вручил мне крошечную рюмочку с несколькими глоточками темного хереса.

— Вы прямолинейная женщина, мисс Косс. Мне это нравится. Тост за разговор на чистоту и взаимопонимание.

Я чокнулась с ним рюмочкой и хлебнула глоточек напитка. Я не большая поклонница хереса, но содержимое было просто гадостным. Я задумалась на мгновение, а не добавили ли в него наркотик, но затем поняла, что эта дикая мысль была навеяна просмотром слишком большого количества старых черно-белых фильмов.

— Вы к тому же поклонница минимализма, когда дело доходит до беседы, — сказал Каспар, сделав несколько глотков хереса.

— Нет. Моя мама учила меня, что невежливо болтать о пустяках, когда кто-то хочет сказать что-то важное.

— Откровенно, что и понятно, учитывая вашу наследственность.

Я подняла бровь. Это правда, мои глаза были раскосыми, как у эльфов, но я не думала, что мой генетический фон так очевиден. Я почти везде прокатываю за чистокровную смертную.

Каспар, не останавливаясь, продолжил:

— Я восхищаюсь женщинами, которые знают цену разговору без пустой болтовни. Среди многих искусств, утраченных за эти годы, приличный разговор, на мой взгляд, — самая прискорбная потеря.

— Действительно, — сказала я, вежливо улыбаясь. Интересно, когда он доберется до сути? Я решила слегка его поторопить. — О чем вы хотели поговорить?

— Я хочу поговорить с вами о статуе, — спокойно сказал он, потягивая херес.

Он получил «отлично» за то, что застал меня врасплох, но потерял несколько баллов за «технику».

— Статуе? Возможно, о статуе сокола?

— Нет. Я говорю о статуе обезьяны. Черной обезьяны.

— Вы случайно не имеете в виду Бога Цзилиня? — Спросила я, намеренно не спуская с него глаз. Каспар был не дурак. Он бы заметил, если бы я вдруг отвела взгляд при упоминании о статуе.

— Вы знаете? — Он улыбнулся, затем откинулся на спинку стула, его лицо было полно удовлетворения. — Вы мне по душе. Вы знаете, о чем я говорю, и вместо того, чтобы тратить время на ненужные отговорки, говорите прямо и отвечаете на вопрос. Да, моя дорогая, я действительно, имею в виду Бога Цзилиня. Я правильно понял, что у вас собственный интерес к этой статуе?

— У меня много клиентов, — озвучила я, прекрасно понимая, что слегка преувеличила. — У них разные интересы, но сейчас, предположим, что я также заинтересована в статуе.

— Любопытный выбор слов, — произнес Каспар, положив ногу на ногу. — Вы сказали «заинтересована», но не «ищу». Могу ли я предположить, что статуя у вас?

— Вы можете предполагать все, что угодно, но это не обязательно будет соответствовать действительности.

Каспар глотнул хереса.

— Вы не любите врать, как я понимаю. Еще одно замечательное качество. Я не люблю тех, кто мне лжет. Я полагаю, что раз вы не отрицаете, то статуя или действительно у вас, или, по крайней мере, вы знаете, где она.

— У меня ее нет. Но я могу узнать, где она. — Это не совсем ложь, убеждала я свою совесть, я действительно знаю, что она в какой-то могиле. Я только не знаю, где эта могила.

Он засмеялся.

— У вас есть статуя… простите, вы знаете, где она, но вы еще не передали ее своему клиенту, мистеру Пэйну Скотту? Отлично. Мы делаем успехи. Я заберу ее, ведь у вас нет других заинтересованных в статуе клиентов?

— Это не совсем так, — ответила я, задумавшись, откуда он узнал о Пэйне. Я не видела Пилара, но чувствовала, как жар вытекает из моего тела, и холод, окружающий его, поглощает все тепло вокруг.

— Разве нет? — Каспар положил свой бокал и посмотрел на меня. — Кого еще вы можете представлять?

— Ну, например, себя, — сказала я, улыбнувшись.

— Браво, моя дорогая. Ваше умение торговаться делает вам честь. — Я чуть не закатила глаза, но сумела удержать на лице маску вежливого интереса. — Мне нравятся женщины, которые не боятся защищать свои интересы перед другими.

Моя улыбка стала шире. Ничего страшного не случиться, если он решит, что я хочу предать Пэйна. Если он подумает, что я смогу найти для него статую, он может еще больше разоткровенничаться о своей роли во всем этом бедламе.

— Почему бы вам не рассказать мне о статуе, — предложила я, откинувшись на кресле.

Он поджал губы, и я уже решила, что он откажет, но он махнул рукой и сказал:

— Я подозреваю, что вы знаете о ней столько же, сколько и я, но если вам нравится притворяться неосведомленной, то я порадую вас. Статуя Бога Цзилиня приблизительно такая, — он показал руками расстояние примерно в шесть дюймов, — сделана из черного дерева, работа Гу Кайши, одного из выдающихся скульпторов четвертого столетия. Позже она была подарена Марко Поло по его прибытию в Пекин самим императором, но почему-то не была включена в опись предметов, сделанную Поло, когда он уезжал из Китая.

— Она была украдена? — Спросила я, обдумывая совпадение, что и Кода, и статуя связанны с Марко Поло.

— Возможно. Статуя вновь ненадолго появилась в Венеции в начале восемнадцатого столетия и затем на протяжении нескольких поколений прослеживалась в частных коллекциях. Она была в Париже и в американских колониях, но затем совсем исчезла из поля зрения.

— Хм. Почему ее назвали Бог Цзилиня?

— Происхождение названия окутано тайной, но сама статуя изображает бога обезьян Сунь Укуна. Вы знакомы с этой легендой?

Я покачала головой.

— Боюсь, что мои познания в китайской истории довольно жалки.

— Ах. Это плачевно. Сунь Укун был богом обезьян, который вырвался от Янь-Ло, бога смерти. Сунь Укун не только избежал смерти, он к тому же уничтожил книги мертвых. Его призвали на небесный суд, но и там он посеял хаос и разрушение; его ужасное правление, наконец, закончилось, когда Будда лишил его свободы.

— Ого. Ух, ты, так он олицетворяет возможность преодолеть смерть?

Каспар довольно кивнул.

— Вы все схватываете на лету. Да, Бог обезьян — символ происхождения многих бессмертных рас, он преодолел смерть и заключение, чтобы закончить войну против демонов и злых духов. Говорят, Янь-Ло создал эту статую, чтобы заключить в нее Сунь Укуна, но безуспешно. По слухам известно, что вместо этого, он спрятал в ней тайны бессмертных рас.

— Что за тайны?

Он пожал плечами.

— Никому неизвестно, что за тайны она содержит.

— Хм. Но именно поэтому статуя так ценится?

Он сомкнул веки, длинные пальцы его рук играли с бокалом хереса, который стоял на маленьком столике рядом с ним.

— На первом месте стоит ее художественная ценность, на втором — историческая, и на третьем, самом важном, тайна, которая содержится в ней, да.

— Сколько она стоит? — Спросила я, заинтересовавшись, зачем повелителю демонов нужна статуя. Возможно, потому что она ценная?

— Скажем так, я хочу предложить вам за нее двадцать пять тысяч фунтов. Это часть от ее истинной стоимости.

Я попыталась не показывать, что ошеломлена. Двадцать пять тысяч фунтов!

— Какая часть?

— Ее истинная стоимость никогда не оценивалась, — сказал Каспар, пожимая плечи. — Но я уверяю вас, что многие, все отдадут, чтобы получить ее.

— А вы? — Спросила я, наслаждаясь ролью двойного агента. — Сколько бы заплатили вы, чтобы ее получить?

— Я сказал, что заплачу вам двадцать пять тысяч фунтов.

Я улыбнулась и стала ждать. Он не разочаровывал меня.

— Естественно, это можно считать предварительным гонораром. Я заплачу еще двадцать пять тысяч после доставки.

— Понятно. Ну, спасибо за информацию, — сказала я, встала и собрала вещи. — Определенно, я буду держать вас в курсе.

Каспар нахмурился. Это не предвещало ничего хорошего.

— Вы не сказали, беретесь ли за работу или нет.

— Не сказала? — Я пыталась сделать все возможное, чтобы выглядеть невинно. — Прошу прощения за недоразумение, но меня уже наняли, чтобы найти эту статую.

— Но я заплачу вам намного больше, чем он…

— Это не имеет значения, — сказала я, подходя к двери. — Я не предаю доверие своих клиентов ни за какие деньги. Спасибо за херес и беседу. Вы правы, это утраченное искусство.

— Пилар… — Каспар кивнул на меня. Его прихвостень вскочил на ноги и подошел ко мне.

— На вашем месте, я бы не стала доверять вашему миниатюрному посыльному, — бросила я через плечо, когда потянулась к двери. — Чуть раньше он…

Я не поняла, что произошло, ни коим образом. Мое эльфийское чутье, обычно столь острое (пусть и не точное), не подавало никаких сигналов. Пилар схватил меня, когда я открыла дверь. В один момент я стояла там, собираясь настучать на Пилара его боссу, и в следующий в меня врезалась столь мощная волна энергии, что она вынесла меня из реальности.

 

Глава 13

Гм… Пэйн?… Пэйн?… Алло-о-о?

Сэм?

О, отлично, я надеялась, что ты не включишь свою мысленную голосовую почту.

Мою что?

Ничего. Небольшая шутка.

Просто микроскопическая.

А ты попробуй, пошути, когда тебя поймали между мирами, и посмотрим, как хорошо это у тебя получится.

В голове образовалась пауза.

Ты поймана между мирами?

Да. Я, кажется, здесь застряла. Я подумала, может, ты сможешь что-нибудь сделать, чтобы помочь мне?

Его молчание о многом говорило. Где ты?

Если честно, я не думаю, что я где-то нахожусь. Я, кажется, нигде — поймана в своего рода сеть между реальностью и потусторонним миром.

Тогда как я могу тебе помочь?

Мы должны пройти сквозь это место, чтобы выбраться. Я надеялась, что ты сольешься со мной, чтобы вытащить. В некотором роде, это действие, обратное тому, что я делала с тобой ранее.

Или меня просто втянет туда же.

Ну, да. Я колебалась: очень не хотелось у него что-либо просить, но у меня не было другого выбора. Я проторчала здесь несколько часов, пока пробовала все, что знала, чтобы выйти, но все оказалось напрасно.

Ты можешь мне помочь, пожалуйста?

Он не ответил, но я почувствовала, как он сливается со мной. Мы оба, как два отдельных озера ртути, превратились в одно прекрасное целое. Когда мы слились, я смогла почувствовать все, что он ощущал, и знать, о чем он думает.

И он мог то же самое.

Он понял, что я пыталась уйти от борющихся во мне эмоций, которые кружились в моей душе вихрем любви, гнева и боли. Но он ничего не сказал, пока слияние не вернуло меня обратно в реальность, разделяя нас опять на двух человек.

Я обнаружила, что стою в своем офисе у окна, зажмурившись от яркого дневного света, теплый поток которого заливал пол. Спасибо, Пэйн. Я ценю это.

Я хочу поговорить с тобой о том, что случилось.

Извини, но прямо сейчас я не могу. Чем бы заняться, куда бы свалить, кого бы проклясть…

Что?

Ничего. Еще одна маленькая шутка.

Сэм…

Отбой. Увидимся позже, за ужином. Пока.

Просто я снаружи твоего офиса…

Ля-ля-ля, я заткнула уши и не слышу тебя!

Ты слушаешь меня не ушами, женщина. Я буду в твоем офисе через двадцать секунд или меньше, и затем мы обсудим ситуацию.

Было нелегко отключить его от своих мыслей, но я сделала это. Я выскочила из главного входа, чтобы не столкнуться с ним, входящим через заднюю дверь. Моя душа обливалась от тоски кровавыми слезами. А когда я добралась до Дома Прорицателей и обнаружила, что коробка из-под обуви в моей сумке была пуста, я залилась солеными слезами.

— Сэм? С тобой все в порядке? — Спросил Джейк, пока я тупо смотрела внутрь пустой обувной коробки.

— Нет, не в порядке. Я примерно так же далека от «порядка», как ты от того, чтобы стать богатым и остаться в живых. Черт побери, Джейк! Кто-то украл мою статую!

Он поджал губы и посмотрел на меня.

— После того, как ты рассказала мне, как в тебя стрелял тот человек, Пилар, думаю, ты должна испытать облегчение от того, что она сменила хозяина.

Вспомнив посещение дома Каспара, я прищурила глаза.

— Держу пари, что был Пилар, который пытался убить меня. Могу поспорить, что он украл статую, пока я была заперта между мирами. Как же мне теперь ее вернуть?

— А зачем тебе ее возвращать? Я думал, она не принесла тебе ничего, кроме несчастья.

— Она моя, — сказала я, положив пустую коробку в сумку. — Мне ее дал демон. Да, по ошибке, но и в Клэр, и в меня из-за нее стреляли, что означает, что я имею право добраться до сути и узнать, что это за статуя, и зачем она так нужна Пилару. Спасибо, Джейк. Извини, что без причины заняла твое время.

Он проводил меня до двери, и когда я уже была на пороге, впитывая теплоту солнца, он остановил меня.

— И все-таки, насчет тебя и Пэйна — я не могу выразить, как счастлив, что ты, наконец-то, кого-то нашла. Я не был в нем уверен, так как Темные обычно бывают слишком темпераментны, но он, похоже, хороший парень. Желаю вам обоим вечного счастья. Только один вопрос: мне нужно будет покупать свадебный подарок в ближайшее время?

Солнце зашло за тучи. Боль охватила мою грудь, не позволяя дышать.

— Нет, — сказала я и ушла.

Обратно до офиса я добралась почти на автопилоте. Я нашла дорогу к правильному автобусу, вышла на правильной остановке и шла два квартала до офиса, не видя, не чувствуя и не замечая ничего вокруг. Я была слишком погружена в собственные страдания, чтобы заметить внезапно налетевшую с севера, гряду черных туч.

— Жизнь — дерьмо, — сказала я, открыв дверь офиса. Финн и Клэр прекратили работу и оторвались от ее компьютера с очевидным вопросительным выражением лиц. За моим столом сидел Пэйн, делая заметки в своем блокноте. Я заметила, что он левша, как и я. Это на мгновение согрело мне душу, пока я не вспомнила, что ему это к чертям собачим не нужно, и мое сердце упало в затяжном прыжке.

— Ты выглядишь ужасно, — сказала Клэр, вставая, чтобы взять мою куртку и должным образом повесить ее на вешалку. — Брат Джейк не сказал о статуе ничего полезного?

— Какой статуе? — Спросила я, вытаскивая обувную коробку из сумки и вручая ей.

Она открыла ее.

— Не поняла. Где статуя?

Скорбь множилась во мне, пока я не осознала, что она вот-вот выльется в старый, добрый, погребальный эльфийский плач. Я потеряла Пэйна, потеряла статую и даже на чуть-чуть не приблизилась к Богу Цзилиня или Коде. Мощная, древняя, жалобная часть меня рвалась наружу и скулила, желая освободиться.

— У меня украли статую, пока я была взаперти.

Потребовалось только несколько минут, чтобы рассказать моей ошеломленной аудитории события прошедших двух часов. Я закончила краткой напыщенной речью обо всем, что было сделано не так, как надо за последнее время.

— Я не могу в это поверить, — говорила я, нарезая круги по офису и жестикулируя в лучших традициях театральной королевы. — Я известна своей способностью находить вещи. В этом я лучшая! Ничего, никогда не оставалось потерянным, если я бралась это найти, и что же? Меня наняли найти две простые вещицы, и я знаю об их местонахождении столько же, сколько знала, когда была нанята, не говоря уже о том, что потеряла третью вещь, которая хранилась у меня!

Клэр сунула в рот сирень, ее глаза округлились, наблюдая за проявлением моих эмоций.

— Я думаю, ты слишком позволяешь событиям влиять на тебя, — высказался Пэйн, поднимаясь на ноги. Он убрал записную книжку в карман плаща.

Я указала на него пальцем.

— И в вас, молодой человек, заключается изрядная часть проблемы.

Он поднял брови.

— Я не понимаю, как наши личные отношения…

— Я не говорю о твоих проблемах с обязательствами, я имею в виду, что ты не рассказал мне все, что знаешь о статуе Цзилиня. Ты специально утаил о ней часть информации; сведения, которые могли бы помочь мне, если бы я получила их два дня назад. — Это было не совсем справедливо, но я хваталась за соломинку.

— Что за информация? — Спросил Финн, мрачно глядя на брата.

Пэйн нахмурился в ответ прежде, чем повернуться ко мне.

— Я рассказал тебе все, что знал о статуе.

Я встала перед ним, упираясь руками на бедра.

— О, значит все, да? Ты не упомянул, что статуя символизирует истоки бессмертных рас, и что в ней, якобы, содержится какая-то великая тайна о том, как они возникли. Ты не говорил мне, что она бесценна и стоит столько, что кое-кто предложит мне за нее пятьдесят тысяч фунтов.

— Пятьдесят тысяч… — Пэйн схватил мой палец, который я использовала, чтобы акцентировать внимание, тыча ему в грудь. Я подавила легкую дрожь удовольствия, которая пронеслось по мне от его прикосновения. — Кто предложил тебе деньги, чтобы найти мою статую?

— Эксперт по магам, с которым я консультировалась ранее. Оказывается, он тоже ищет Бога Цзилиня, только у него с информацией о ней немного лучше. — Я позволила Пэйну в полной мере увидеть все мое недовольство.

Он уставился на меня.

— Я понятия не имел, что она олицетворяет происхождение бессмертных рас, так же, как я не знал, что она бесценна. Я провел обширное исследование происхождения Моравийцев и никогда о ней не слышал, поэтому информация из твоего источника сомнительна. Кто этот эксперт по магам?

— Возможно, она и сомнительна, но похожа на правду. Это объясняет, зачем она нужна повелителю демонов. Если в ней содержатся тайны бессмертных, это дало бы ему власть над различными расами.

— Гипотеза находится в пределах вероятного, но не более, — сказал Пэйн, выпустив мою руку. — Имя эксперта?

— Хм? О. Каспар Грин.

Я решила, что глаза Пэйна выскочат из орбит.

— Кто? — Заорал он.

— Каспар Грин. Что тебя так огорчило?

— Это не человек, это демон, — прорычал Пэйн и ударил кулаком об стену. Я вздрогнула и от дыры, которую он проделал, и от красных рубцов, которые появились на его руке. — Он тот, кто требует, чтобы я возместил отцовский долг.

Теперь на лоб полезли мои глаза:

— Ты шутишь. Это был Каспар? Нам надо еще раз с ним поговорить.

— Прямо сейчас, — сказал Пэйн, схватив плащ и направляясь к двери.

Мы всей толпой отправились к Каспару. Точнее, попытались это сделать. Он не отвечал ни на домофон, ни на телефон, и когда Пэйн, движимый яростью, поднялся по стене здания и ворвался в его квартиру, там оказалось пусто.

— Он скрылся, — буркнул Пэйн несколько минут спустя, когда я прикоснулась к порезам на его руке, появившимся от битого стекла. — Обыщем квартиру. Может, найдем что-нибудь, что укажет, где он, или как он развлекался, сталкивая нас друг с другом.

Мы ничего не нашли. Квартира была почти стерильна в своем первозданном состоянии, будто была выставлена на продажу и никто в ней не жил.

— Итак, что нам теперь делать? — Спросила Клэр, когда мы, разочарованные, вернулись в офис. Она жевала сирень, будто это был поп-корн. — Просто будем ждать, когда вернутся Каспар и мистер Рейс? У нас есть на это время? Что, если мистер Рейс ничего не знает о статуе? Что, если демон, который говорил с Пэйном, ошибался? Что, если Каспар не будет сотрудничать?

— Рейс — единственный ключ, который у нас есть, — сказал Финн.

— Да, и мы не можем поговорить с ним, пока его не найдем. Очевидно, он в пути и, нет, у него нет сотового телефона. Я спрашивала его экономку. Поэтому нам придется ждать и его, и Каспара.

— Но мы должны что-нибудь предпринять! — Завопила Клэр, размахивая руками.

Пэйн вскочил со стула и направился к окну, глядя на улицу с выражением крайнего отчаянья, гнева с оттенком безнадежности, от чего мое сердце разрывалось.

Я резко села на стул, который он освободил. Слабое тепло, оставленное его телом, впитывалось в меня, пока моей душе не захотелось плакать. Жизнь внезапно показалась такой неподъемной, такой чертовски безысходной. Я перепробовала все, что знаю и умею, и все же мне ничего не удалось.

— Это чересчур. Почему я не могу найти эту проклятую статую и манускрипт? Я раньше всегда находила все, что искала. Так почему же сейчас у меня абсолютно ничего не получается? Что затеял Каспар? Почему, когда нам нужно поговорить с Рейсом, он внезапно становится недоступен? Поверьте, этого достаточно, чтобы довести эльфийку до слез.

— Бедная моя, милая Сэм, — сказала Клэр, проскользнув ко мне. — Может, ты потеряла свою силу?

— Хм?

Клэр отодвинула телефон, чтобы элегантно присесть на край моего стола.

— Так как вы… ну, ты знаешь, — она кивнула туда, где у окна, тщательно избегая прямых солнечных лучей, стоял Пэйн. — Может, ты из-за этого потеряла свою силу?

Я вытащила из стола маленькое зеркало и посмотрела на себя.

— Нет. Все еще полуэльф. И мы сегодня были в потустороннем мире. Я бы не смогла это сделать, если бы потеряла свои эльфийские способности.

— Вы были в потустороннем мире? — Спросила она, искоса взглянув на Пэйна. — Вместе?

— Да, так что это не имеет отношения к моей внезапно отказавшей способности искать вещи, — мрачно сказала я, упершись лбом в стол.

— Но ты также потеряла статую птицы. Это крайне небрежно и безответственно.

Я подняла голову, чтобы пристально на нее посмотреть.

— В смысле, на тебя это вообще не похоже, — быстро добавила она. — Может, кто-то применил заклинание или проклял тебя?

— Мы увидели бы проклятие, и, конечно, Сэм смогла бы сказать, проклял ли ее кто-нибудь. Эльфов, как известно, трудно проклясть, — сказал Финн, сел рядом с Клэр и обнял ее плечо в жесте поддержки.

Как будто это ее плечо нуждалось в столь желанном утешении… я опять уткнулась лбом в стол.

— Я не проклята и не заколдована. Просто я внезапно… потеряла эффективность. Но это не надолго.

— У тебя есть другой план! — воскликнула Клэр, хлопая в ладоши от восторга. — Я знала, что ты что-то придумаешь, Сэм. Это лучше, чем полагаться на слова демона. Что ты будешь делать?

— Отчаянные времена требует отчаянных мер, — пробурчала я в стол.

— Я говорила вам, что она не сдастся, — сказала Клэр Финну. Он стал возражать, что никогда не сомневался во мне, но я подняла руку, чтобы его заткнуть.

— Я не доверяю тому демону, который говорил с Пэйном, — произнесла я, подумав. — Не Каспару, а другому.

Пэйн повернулся ко мне в пол-оборота.

— По какой-то конкретной причине, или у тебя просто глобальное недоверие к демонам?

— Последнее. — Я спихнула бедро Клэр со стола и переставила телефон туда, где ему самое место. — Это слишком «кстати», слишком просто. Уж очень это отдает попыткой классического «разделяй и властвуй».

Все посмотрели на меня.

— Разве вы не видите? — Спросила я, крутя рукой в попытке подобрать слова. — Демон хочет запутать нас, сбить со следа, отправив по ложному пути. И кого же он нам подсовывает в качестве цели? Нашего второго клиента. Нет, это не просто случайность.

— А она дело говорит, — сказала Клэр. Финн кивнул. Пэйн нахмурился.

Я глубоко вздохнула.

— Так как я, похоже, не в состоянии найти ни один объект, для которого мы были наняты, даже простую статую птицы, я решила прибегнуть к услугам того, кто сможет.

— Кого это? — Спросила Клэр, моргнув. — Брата Джейка?

Я покачала головой.

— Другого Прорицателя? — Спросил Финн.

Я опять покачала головой, избегая смотреть на притихшего мужчину, присутствие которого позади меня затрагивало каждую молекулу моего тела.

— Нет. Мне придется прибегнуть к помощи посерьезней. Я собираюсь проконсультироваться с провидицей.

Мне показалось, что Клэр сейчас задохнется.

— Ты… ты… нет, ты не можешь! Финн, скажи ей, что она не может! Провидицы злые!

— Они не злые, они просто немного… дорогие. И Финн не имеет никакого отношения к этому вопросу, так что не пытайся его втянуть, — сказала я. — Нас наняли, чтобы сделать работу, Клэр, и мы сделаем ее, так или иначе.

— Но… провидица, Сэм? Это еще хуже, чем Стражник или маг! — Клэр, расстроившись, побежала за своей цветочной вазой.

— Я взялась за эту работу. У меня нет выбора.

— Пэйн? — Клэр повернулась к нему. — Тебе есть, что сказать о плане Сэм использовать провидицу?

— Нет, — ответил он, скрестив на груди руки и прислонившись к стене. Его глаза, обычно такие яркие, будто заволокло серебром. — Но только потому, что идея настолько нелепа, что не заслуживает ответа.

— Нелепа! — Ахнула я, выпрямившись.

— Да. Тот, кто обманывает себя, думая, что сможет проконсультироваться у провидицы, не заплатив немыслимую цену, заслуживает лишь названия «нелепый». — Мой вздох перерос в возмущенное сопение. — Ты не обратишься с этим к провидице, — добавил он, обойдя стул для клиентов у моего стола, где лежали его плащ и шляпа. — Я хочу найти эту статую больше чем кто-либо, но не за ценой чужих жизней. Ты голодна и измучена. Ты должна поесть. Я думаю, мы можем потратить час, чтобы накормить тебя и Клэр, пока обсудим следующий шаг.

— Поправка — вы можете разговаривать об этом, где угодно: за ужином, за десертом, под отплясывающих девиц, виляющих ляжками. У меня, однако, есть работа, которую я собираюсь сделать, пока не наступит ночь.

— Сэм! — Клэр выглядела шокированной.

Я вздохнула. Она была права. То, что Пэйн получил все, но разорвал мое сердце и размазал его по земле, не означает, что я должна быть грубой. Он клиент. От меня требуется профессиональное поведение, а не эмоциональные всплески. Отныне я буду олицетворением профессионализма.

— Мои извинения, господа. Я не хотела показаться такой резкой. Я уверена, что вам всем следует приятно поужинать, но боюсь, что я буду немного занята.

Сэм, почему ты так поступаешь?

Я посмотрела на Пэйна.

— Если ты хочешь мне что-то сказать, пожалуйста, говори вслух. Станция мыслевещания закрыта из-за конфликта с ФКС.

— Ты не пойдешь к провидице. Я запрещаю.

Я взяла куртку и сумку.

— Ты мой клиент, Пэйн, а не отец. — Я не смогла удержаться и не скользнуть по нему измученным взглядом. — И теперь уже даже не мой любовник, ко всему прочему. Поэтому я могу делать, что хочу. Увидимся позже. Наслаждайтесь ужином.

Пэйн перекрыл мне дорогу к двери.

— Отлично, если ты хочешь играть в эти игры, если ты не будешь уважать мои желания в отношении провидицы, я тебя увольняю.

— Правда? — Я остановилась прямо перед ним, мое тело требовало продолжить путь, пока оно не упрется в его желанные твердые линии. — И ты даже откажешься от души своей матери?

Он на минуту замолк.

— Я не думаю, что провидица — это решение. Я бы консультировался только с собой. Провидицы не всегда такие, какими кажутся, и редко помогают, когда это нужно.

— Ну, в общем, главное то, что я сказала, что найду статую за то время, что у нас есть, и я намереваюсь это сделать. Теперь, пожалуйста, отодвинься и позволь мне делать мою работу.

Его челюсть напряглась.

— Я снимаю тебя с этого дела.

— Слишком поздно. Я взяла предоплату. И собираюсь найти статую, — сказала я, пытаясь его обойти. Он потянулся к моей руке. Я отскочила, пока не оказалась вне досягаемости.

— Сэм, ты не можешь это сделать, — высказалась Клэр, приближаясь ко мне с другой стороны. Ее лицо сморщилось от беспокойства, а в руке были смяты остатки цветка.

— Я не могу? Посмотри на меня, — спокойно ответила я: решимость просачивалась изо всех дыр, которые Пэйн проделал в моей душе.

— Отсюда нет выхода, — сказал Финн и встав рядом с Пэйном. — Мы не позволим тебе подвергать себя опасности с провидицей, Сэм. Пошли, поужинаем и поговорим об этом.

Я улыбнулась, просто улыбнулась Клэр и Финну. На Пэйна я смотреть не могла, боясь закричать, зарыдать и сорвать с него всю одежду, чтобы заняться с ним чем-нибудь непристойным. Вместо всего этого я протянула руку, нашла выход в потусторонний мир и скользнула туда, прежде чем кто-либо понял, что я сделала.

Я услышала эхо своего имени, но оно было таким отстраненным и неживым, будто пришло издалека. Чтобы добраться до двери, я должна была пройти сквозь Пэйна — действие, которое принесло мне слезы сдерживаемой боли. На один короткий момент время замерло — когда моя душа слилась с его. Как и раньше, когда мы сливались, это было так правильно, так прекрасно, что я не хотела уходить. На мгновение я позволила своей любви ярко засиять. Пэйн удивленно качнулся. С мучительным криком, который вырвался из моего горла, я оторвала себя от него и вышла из офиса, двигаясь к краю оснОвной области, чтобы вернуться в реальность.

Пэйн несколько раз пытался мысленно со мной поговорить, но у меня едва хватило сил уйти, и я не могла обсуждать с ним еще и наши отношения. После нашего последнего слияния он хорошо знал о глубине моих чувств, и я знала, что ему это не понравится. Из чувства самосохранения я мысленно повесила табличку «не беспокоить» и заблокировала от него свое сознание.

Потребовались добрые полчаса настойчивых убеждений, чтобы получить у Джейка имя и телефонный номер провидицы, но после того, как я сказала ему, что скорее пожертвую собственной душой, чем мать Пэйна потеряет свою, он уступил.

— Только помни, что услуги провидицы стоят непомерно дорого, — сообщил он, когда написал имя и номер телефона. — Она попросит у тебя что-то действительно дорогое. Я надеюсь, что ты готова потерять то, что имеет для тебя значение.

— Я теперь бессмертна, — сказала я, спрятав листок бумаги. — Я могу позволить себе потерять несколько лет своей жизни.

— Только потому, что провидица, которую использовал брат Варфоломей, потребовала семь лет его жизни, не гарантирует, что эта провидица попросит тебя о том же, — предупредил он, его глаза излучали беспокойство.

Я пожала ему руку и поцеловала в щеку.

— Спасибо за все, Джейк: и за имя, и за беспокойство. Но ты можешь расслабиться. Я не склонна к суициду и не настолько глупа. Я просто обменяю то, без чего могу обойтись.

Когда я уходила, он покачал головой.

— Все не так, как кажется, Сэм. Просто помни, что любая цена, которую она запросит, будет слишком высокой. Попытайся получить все до того, как она лишит тебя слишком многого.

Я снова поблагодарила его и пошла к углу, где находился телефон-автомат. Три минуты спустя я бежала к стоянке такси — мне удалось договориться о встрече с Келси Франклин, местной провидицей.

 

Глава 14

Дорога до Росслинской Часовни, где провидица обещала со мною встретиться, была не слишком длинной, но, казалось, заняла пару жизней. Я была возбуждена, недовольна тем, что отгораживаюсь от Пэйна, но решимость довести дело до конца (не говоря уже о крошечном голоске гордости) не позволила мне увильнуть, когда я платила за такси и смотрела сквозь мрак вперед, на старое каменное здание. Строительные леса вдоль одной из стен указали, что здесь продолжаются какие-то реставрационные работы. Согласно инструкциям провидицы, я пошла в ту сторону, где, по ее словам, она оставила дверь открытой.

Я посмотрела на небо, когда входила в здание, желая, наверное, в пятьсот семнадцатый раз, чтобы мой личный магнетизм не остановил часы. Я предположила, что сейчас уже больше семи, у меня оставалось около пяти часов до глубокой ночи. У меня было время встретиться с провидицей, поучаствовать в переговорах и, надеюсь, по-быстрому вытащить статую оттуда, где она находилась. Если демон, который говорил с Пэйном, в конце концов, был прав, и она у Оуэна Рейса… ну, я закончу с этим, когда приеду к нему.

— Эй? — Мой голос был тихим и чуть охрипшим. Я шагнула в проход между рядами сидений, и по рукам побежали мурашки, когда я услышала жуткое эхо своих шагов по непокрытому коврами каменному полу. — Здесь есть кто-нибудь? Миссис Франклин?

Мой голос также отозвался эхом, посылая мурашки вниз по спине, пока я шла к главному проходу. Часовня была построена из красивого кремового камня и была высотой в два этажа. Замысловато вырезанные столбы располагались по обе стороны от темных деревянных скамеек, которые заполняли центральную часть часовни. На каждом столбе был канделябр с электрическими свечами, освещающими часовню теплым золотым светом, который простирался вверх, к высокому, готическому потолку в форме арки, а также открывал искусно вырезанные лица, рисунки и орнаменты. Через витражи не проникал свет, но я видела, что при солнечном свете они были бы великолепны. Я на минуту остановилась, сосредоточив свои мысли и позволив сущности здания рассказать мне свою историю.

— Стоп, — мягко сказала я, отделяясь от часовни. — Твоя история слишком долгая.

— Она построена в середине пятнадцатого века, — сказал голос позади. Я обернулась и увидела женщину чуть старше меня, с длинной, до пояса, рыжей косой, которая мягко раскачивалась, когда она шла ко мне, снимая плащ, прежде чем положить его и сумку на ближайшую скамью. — Основано сэром Уильямом Сент-Клер, последним Сент-Клер, принцем Оркни. Вы — Саманта Косс?

— Да, это я. Очень рада с вами познакомиться. — Я протянула руку, с облегчением обнаружив, что провидица сделана из плоти и крови, а не представляет собой одно из бездушных существ Тьмы. Хотя я никогда раньше не встречала провидцев, я слышала истории, какие они сильные… и как эта сила может обернуться против человека, ищущего у них помощи.

— Мы одни, поэтому можно не бояться, что нас прервут, — сказала она, указав рукой на скамейку.

— Э-э…, вы уверены, что никто не войдет?

— Я вхожу в правление Траста, которому принадлежит часовня. Она закрыта в это время суток, поэтому нас никто не побеспокоит, — сказала Келси, присаживаясь и положив руки на колени. Она была довольно бестактна и деловита, но не выделяла каких-либо вибраций, воздействующих на мою предупреждающую систему, поэтому я села рядом с ней. — Вы сказали, что желаете воспользоваться моими услугами. Какую цену вы готовы за это заплатить?

Я закусила губу.

— Я так думаю, деньги можно не предлагать?

Она кивнула.

— Мое время ценно. И я рассчитываю, что его хорошо оплатят. — Она секунду смотрела на меня. — Вы полу-эльф. В нормальной ситуации я поспросила бы у вас лет двадцать.

— Двадцать? — Я старалась сдержать свой удивленный взгляд. — Прорицатель, который рекомендовал мне вас, сказал, что он за ваши услуги должен был отдать вам только семь лет. Инфляция, не иначе?

Она не улыбнулась, а просто посмотрела на меня с непонятным нетерпеливым выражением лица.

— Моя цена зависит от человека, который ищет помощи. Так как в вас кровь эльфа, ваша продолжительность жизни больше чем у смертных, поэтому я бы попросила вас о большей оплате. Но так как вы к тому же и Возлюбленная… — Ее голос затих, пока она пристально меня разглядывала.

Мне вдруг стало очень неуютно, я почувствовала себя, как бабочка, которую схватили и изучают под лупой. В качестве самозащиты и чтобы отвлечься от пугающего исследования, я спросила:

— Как вы узнали, что я Возлюбленная?

Она пренебрежительно на меня взглянула.

— Вы ищете очень важный предмет.

— Да, — сказала я, думая о статуе Пэйна. Я также хотела бы найти манускрипт мистера Рейса, но статуя в моем сознании была на первом месте, так как провал будет означать невыразимую трагедию для матери Пэйна.

— Цена за мои услуги — ваша душа.

— Что? — Вскрикнула я, подскакивая со скамейки. — Вы хотите мою душу? — Душу, душу, душу, послышалось эхо моего голоса под готическим потолком. — Вы шутите! Никто не получит мою душу, понятно? Никто!

— Вы пожертвовали бы чужой душой? — Спросила она, приподняв великолепно очерченную бровь.

— Я не откажусь от своей души, — твердо сказала я, отвергая любую возможность быть вовлеченной в дискуссию о том, пожертвую ли я собой ради матери Пэйна. Я уже сделала это ради него, и посмотрите, что я за это получила. — У меня должно быть что-то еще, что вас заинтересует. Достаточно ценное.

— Обычно я не меняю свое слово, — сухо сказала она, но, поизучав меня нескольких минут, добавила. — Однако, в данном случае я считаю, что у вас есть другой ценный актив, тот, который я приму вместо вашей души.

— И что же это? — Осторожно поинтересовалась я.

— Ваше бессмертие.

Я чуть не рассмеялась от облегчения. Я никогда не хотела быть бессмертной. Теперь, когда Пэйн ясно показал мне свои чувства, точнее, их отсутствие, отдать бессмертие не составляло никаких проблем.

— Идёт.

Она слегка поджала губы.

— Вы не против снова стать смертной?

— Нет, не против. Я не настоящая Возлюбленная. Ну, настоящая, но я, вроде как, уволена с работы. Поэтому бессмертие мне не нужно, и я его не хочу. Всю свою жизнь я была смертной, и не возражаю снова ею стать.

Казалось, она хотела спросить что-то еще, но все, что она сделала, это вытащила из-под блузки кулон и протянула его мне. Большая янтарная слезинка засияла на свету, переливаясь прекрасными отблесками червонного золота.

— Поклянитесь, в таком случае. Вы должны согласиться с условием стать смертной.

Я положила руку на кулон и поклялась отказаться от бессмертия в обмен на помощь провидицы. По моей руке пробежал легкий электрический заряд, и всё. Не было никаких раскатов грома, ни трубного гласа с небес, ничего.

— Уже сделано? — Спросила я, потирая слабый отпечаток, оставленный янтарем на моей ладони.

— Да. Вы, кажется, разочарованы. Сожалеете о сделке?

Я посмотрела в ее холодные синие глаза.

— Нет. Разве что немного разочарована, понимаете? Я не знаю, чего я ожидала, но, думаю, я представляла, что должно произойти хоть что-то особое.

На ее лице было написано только дело. Она даже не взглянула на меня дружелюбно, даже ни на йоту не улыбнулась.

— Что вы хотите знать?

— О… гм… я хочу знать, у кого статуя черной обезьяны, известная как Бог Цзилиня.

Ее пальцы гладили янтарный амулет, а глаза расфокусировались. Одна из причин, по которой провидиц так уважают (не говоря уже о том, что боятся) в том, что многие из них применяют темные силы, чтобы обрести свои видения. Некоторые из них работали с младшими демонами; другие использовали для получения информации амулеты или усыпальницы, заряженные темной силой. По тому, как Келси коснулась своего кулона, я поняла, что янтарный камень действует как коммуникатор.

— Статуя, которую вы ищете, в последний раз была у существа, известного как Пилар.

— Пилар? Вы уверены?

Она так на меня взглянула, что отвечать не было нужды.

— Как странно. Я чувствовала, что он не смертный, но что у него также и статуя Пэйна? Хм. Где находится Пилар?

— В настоящий момент он в девяти милях отсюда на юго-восток.

Хм. Девять миль означает, что он должен быть в пределах Большого Эдинбурга. Но как Пилар получил обе статуи: и мою статую птицы, и статую Пэйна? И зачем ему обе? Одна — ценная реликвия, другая — дешевая тайваньская подделка. Я покачал головой, окончательно запутавшись.

— Вы сказали, что статуя в последний раз была у Пилара. Это значит, сейчас ее у него больше нет?

— Да, правильно. Она больше не у него, хотя он был последним, у кого она была.

— Значит, сейчас, ее ни у кого больше нет? — Тихо спросила я, глубоко задумавшись. — Держу пари, что он спрятал ее куда-нибудь в безопасное место. Когда я видела Бога Цзилиня, он был погребен, находился в темноте, вдали от света. Он все еще там?

— Да, там.

— Как Пилар мог спрятать ее где-то, если она находится в могиле? — Спросила я.

— Место, где находится статуя, нельзя назвать собственно могилой — она защищена и спит в течение веков, скрытая от взглядов и остается нетронутой.

— О. — Я задумалась об этом. Это было похоже на то, что я видела в кристалле, просто я интерпретировала эту защиту, как пребывание в могиле. Но если это не какая-то большая усыпальница, тогда что это? — Какой объект защищает статую?

Когда она уронила кулон, ее взгляд опять сфокусировался.

— Вы задали пять вопросов, и получили пять ответов. Если вы хотите больше, вы должны будете заплатить мне еще раз.

— Минуточку! Вы не говорили, что я могу задать только пять вопросов!

— А вы и не спрашивали, — ответила она, собирая плащ и сумку. — Вы хотите проконсультироваться со мной еще раз?

Я стиснула зубы, чтобы ругательство, которое вертелось на языке, не вырвалось наружу. Не было смысла грубить, хотя я думаю, она могла бы предупредить меня об ограниченном количестве вопросов, которые я могу задать.

— Нет, спасибо. Я полагаю, что узнала достаточно, чтобы продолжить.

— У вас есть мой номер телефона, если опять захотите связаться со мной, чтобы ответить на другие вопросы, — она посмотрела на меня так, будто я была обрезком дохлой рыбины в рыбной лавке, — смертная.

Я проклинала себя всю дорогу в город, в промежутках пытаясь понять, зачем Пилару статуи Пэйна и птицы. Может, он статуеголик?

Огни, музыка и болтовня из секс-шопа Милы заполняли улицу, пока я шла к своему офису, вздохнув от облегчения, что наверху не было света. Я думала, что Пэйн и остальные ожидают моего возвращения в офисе, но догадалась, что они поступили умнее и написали мне, что ушли ужинать.

Так почему же эта мысль так меня угнетает?

— Я голодна, вот почему, — сказала я, отпирая дверь офиса и включая свет в коридоре, чтобы найти стол. Я щелкнула настольной лампой. — Надеюсь, они прекрасно проводят без меня время. Хотя, возможно, было бы неплохо, если бы кто-нибудь из них обеспокоился бы на такую малость, чтобы задуматься в порядке ли я.

— А что, если кто-нибудь обеспокоен достаточно сильно, чтобы уложить тебя на колено и отшлепать, как ты того заслуживаешь?

 

Глава 15

От звука голоса я вскочила, прижав руку к груди, и обернулась. Из тени вышел мужчина с привычным мрачным выражением лица.

— Черт возьми, Пэйн, ты что, хочешь, чтобы у меня инфаркт был?

Он надменно шагнул из темноты, будто был львом, а я — особо сочным куском мяса.

— Даже если и так, все равно без толку. Тебя невозможно убить никаким другим способом, кроме как отсечь голову.

Это он так думает.

— Где ты… Что ты имеешь в виду, говоря, что я так думаю? — Пэйн встал передо мной, уперев руки в бедра. Его глаза блестели, как отполированное серебро.

Я попыталась собрать клочки своего достоинства и посмотрела на Пэйна бесстрастным взглядом профессионала. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

— Я это тебе не говорила. Ты читаешь мои мысли. Поскольку ты столь жестоко и бессердечно меня бросил, мы больше не пара, и я буду тебе признательна, если ты перестанешь лезть ко мне в голову. Что касается того, где я была, это тоже не должно тебя волновать. Ограничимся тем, что моя поездка дала нам немного полезной информации о твоей статуе.

Он сощурил глаза. К моему удивлению, на статую ему, похоже, было плевать.

— Я не бросал тебя ни жестоко, ни бессердечно. Ты влюбилась в меня! Ты нарушила правила наших отношений!

Я шагнула вперед и встала перед ним, твердо настроенная не сдаваться. Конечно, из-за его близости мое тело было в экстазе, но я решила проигнорировать требования моей физической составляющей, чтобы кое-что прояснить.

— Ты ни разу не говорил, что я не могу в тебя влюбляться.

— Ага, — торжествующе воскликнул он. — Ты признаешь, что это правда!

— Вот дубина стоеросовая! Разумеется, признаю! Но как ты можешь говорить, что не бросал меня, если именно это ты и сделал?

Его глаза засветились серебристым блеском.

— Не было ничего подобного. Я был бы рад продолжать наши отношения до тех пор, пока мы оба этого хотим.

— Был бы рад, говоришь? Быть просто любовниками, которые время от времени сбегаются ради секса — это все, что ты хочешь? Мы опять вернулись к теме «трах против любовной близости»?

— Да, — зарычал он, схватив меня за руки. — Это все, что я хочу. Затрахать тебя до смерти.

Несмотря на грубость слов, мое сердце рвануло из груди и на время отключило мозг. Я прижалась к Пэйну, каждый изгиб, каждая мягкая линия моего тела таяла от соприкосновения с ним. Его запах и близость наполняли меня, пока я не поняла, не осознала, что до самого последнего удара сердца нам предназначено быть рядом. Вместе. Единым целым.

— Скажи мне, — прошептала я в его губы. — Скажи мне, что ты хочешь от меня только секса. Скажи мне, что больше ничего не имеет значения.

— Больше ничего не имеет значения, — сказал он и завладел моим ртом, его руки грубо обхватили мои бедра, и он еще крепче притянул меня к своему телу. Ничего не имеет значения, кроме тебя.

Его мысли открылись мне, и я слилась с ним, мое тело отчаянно вспыхнуло, моя душа запела радостную песню бытия, когда я почувствовала, что нужда внутри него ответила во мне.

Скажи мне, что я неправа, скажи мне, что ты не хочешь этого, потребовала я, его губы двигались, заставляя еще отчаянней нуждаться в нем. Я не просто хотела прикасаться к нему, не просто жаждала его тела, я хотела его всего, всего Пэйна.

Ты неправа. Я не хочу этого, сказал он, улыбаясь в моей голове. Я оторвалась от поцелуя, секунду пососав его нижнюю губу, прежде чем ее выпустить:

— Я настаиваю, чтобы ты делал это чаще, — сказала я ему, задыхаясь и теряя рассудок, мое тело мурлыкало песню страстного желания и любви.

— Дразнил тебя или целовал до беспамятства? — Спросил он, приподнимая уголки рта.

— Не по отдельности. И то, и другое. И улыбался тоже. — Я поцеловала каждый уголок и легонько их лизнула. — Пэйн, мне искренне жаль. Я не хотела портить этим твою жизнь. Я не хотела портить и свою тоже, но, черт возьми, каким-то образом за эти несколько дней ты заставил меня потерять голову и влюбиться. Физических отношений, которых хочешь ты, мне не достаточно. Я хочу тебя, всего тебя, а не только твое тело. Я хочу тебя утром, когда ты сердит, потому что не получил свою утреннюю чашечку кофе…

— Я не пью кофе.

— И я хочу тебя днем, когда ты упрямишься и злишься…

— Я никогда не упрямлюсь и не злюсь!

— И я хочу тебя вечером, когда ты требователен, угрюм и чертовски сексуален.

— Я уловил суть, — сказал он, потянувшись ко мне, чтобы еще раз поцеловать. — Само собой разумеется, что я не требователен, не угрюм, и не секс… эээ … ладно, я чертовски сексуален. Я признаю это, но в остальном ты неправа.

Я засмеялась, и на моих глазах выступили слезы радости. Глубоко в душе, вместо былого холодного отрицания, Пэйн неохотно соглашался со мной, но его жаба давила признаться, что я значу для него больше, чем ему бы того хотелось. Там даже ощущалось что-то теплое, мягкое и укутывающее, и от этих эмоций у меня запело сердце.

Я хочу тебя всего, Пэйн. Каждую твою частичку. Только так мы будем вместе. Если ты не можешь дать мне всего себя, мы расстанемся.

Я дам тебе все, что смогу, поклялся он, и я ему поверила. Я хотела бы услышать, что он любит меня, но знала, что для него это слишком стремительно. Я ощущала, что в нем присутствуют более глубокие эмоции, но не подталкивала его. Ему нужно было время, чтобы ужиться со своим новым взглядом на мир.

Его поцелуй был горячим и глубоким, он пробирал меня до кончиков ног, пока я не стала одним гигантским пламенем желания.

Ты самая невыносимая, убийственная… восхитительная женщина, которую я когда-либо встречал. Помоги мне боже, я тоже тебя хочу. Ты нужна мне.

Кажется, мы договорились… Пэйн!

Хм?

Он усадил меня на стол. Его рот все еще не отрывался от моего. Руки, бродившие по моему телу, погладили большими пальцами мои груди, прежде чем двинуться ниже, чтобы расстегнуть молнию на моих джинсах.

Мне кажется, это не занятия любовью.

Нет. Я же говорил тебе, что собираюсь затрахать тебя до смерти.

Здесь? Сейчас?

Здесь. Сейчас. Жалобы, возражения?

Нет. Но что, если кто-нибудь зайдет? Я могла бы повозмущаться, что он хочет сделать это в офисе, но я же не дура — я радостно стянула с ног штаны, пока он сдергивал через голову мой свитер. Это был не просто секс. Да, это был быстрый, потный секс, но быстрый, потный секс, пропитанный любовью.

Я скажу тебе прежде, что кто-то войдет, ответил он, усмехаясь.

Ах, все вы обещаете да обещаете, пробурчала я. Мои руки быстро расстегивали пуговицы его рубашки. Я замурлыкала, когда рубашка упала на пол. Перед неминуемым, мои широко разведенные пальцы охватили его грудную клетку, и одна рука соскользнула по тропинке из шелковистых волос вниз к его брюкам.

— Ооооо. Теперь я вся в предвкушении.

— Предвкушении чего? — У него перехватило дыхание, когда я погладила выпуклость в районе молнии, медленно потянула замок вниз, и мои руки заскользили по его бедрам, снимая штаны.

— Ты не возражаешь, если я удовлетворю одну свою маленькую фантазию?

Клянусь, блеск его глаз мог осветить, по крайней мере, половину Эдинбурга.

— Милая, ты можешь делать со мной все, что тебе вздумается, но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной. У нас есть столько времени, сколько тебе… о, боже. — Пэйн замолчал, но внутри него, в его мыслях, бушевала тысяча ощущений. Волнение, возбуждение, страсть, теплота, похожая на зарождающуюся любовь и огромное сексуальное удовольствие окатили меня, будто волной, когда я взяла его в рот. Мое тело замурлыкало еще громче от нарастающих в нем эмоций, усиливающихся так быстро, что это почти ошеломило Пэйна.

— Прости, — сказала я, оторвавшись и посмотрев на него. — Было слишком сильно и слишком быстро? Прости, если сделала что-то не так. Я думала, чем больше, тем лучше? Да? Нет? Черт, ненавижу делать что-то подобное впервые.

Он дико уставился на меня, будто совсем не понимал, о чем я говорю.

— Ты раньше этого не делала?

— Ну… я пробовала однажды со своим последним парнем, Карлом, но почти сразу отключилась. Похоже, это испортило ему все впечатления, поэтому я никогда больше не пыталась.

— Сэм?

— Мм? — Спросила я, щелкая языком по кончику пениса. Я улыбнулась вспышке удовольствия, что замерцала внутри Пэйна от моего прикосновения.

— Давай сейчас не будем говорить о твоих парнях.

— Хорошо. Но один из них просил меня, сделать это…, - я схватила свою сумку со стола, достала мятные конфеты для освежения дыхания и засунула парочку в рот. — Не слишком много, как думаешь? Я всегда хотела это попробовать.

Глаза Пэйна расширились, когда я громко разгрызла конфеты и облизала губы — мята жгла холодом, и во рту стало покалывать.

— Ты же не собираешься… о, господи, собираешься. И это твой первый раз… боже мой, женщина!

— Меньше слов, — сказала я, ведя покрытым мятой языком вниз по пенису. — Больше стонов.

И, ах, как он застонал! Он глубоко втянул воздух, когда я снова взяла его в рот, столь сильно охваченный своими ощущениями, усиленными повышенной чувствительностью от мяты, что у меня было такое чувство, будто все это происходит со мной.

Я прошлась языком по всей длине его ствола. Тело Пэйна вздрогнуло, когда воздух коснулся его влажной плоти, а когда я охватила пальцами основание и сконцентрировалась на особенно чувствительном местечке снизу, его глаза закатились.

— Это восхитительно. Так вот что ты чувствовал, когда мы занимались сексом? Это очень отличается от того, что ощущала я, но, должна сказать, это невероятно возбуждает. Что будет, если я попробую это?

Он выдержал целую секунду, прежде чем рванул меня вверх, развернул так, что я оказалась лицом к столу, разодрал мои трусики и расстегнул лифчик так, что я и моргнуть не успела.

— Вот что будет, — прорычал он, наклонив меня к столу и раздвигая мне коленом ноги. Я задохнулась от двойственных ощущений: холодного деревянного стола, от которого сморщились мои чувствительные соски, и обжигающей штуки, что пронзила мою жаждущую плоть.

— Пэйн! — Закричала я, хватаясь за стол и роняя телефон, когда мое тело толчком отбросили вперед. — Презерватив?

— Ни одного, — рыкнул он, отпрянув. — Мне следует останови…

— Хрен с ним, рискнем на этот раааааааз…! — Моя фраза завершилась небольшим вскриком, когда он снова в меня вошел.

— Слишком жестко? — Спросил он, останавливаясь.

— Нет! Жестче!

Он что-то радостно прорычал в ответ и задвигал тазом, а его пальцы впились в мои бедра.

Когда он врывался в меня, моя плоть скрипела, как полируемая древесина. Симпатичный, плетеный из проволоки и украшенный тиснеными цветочками бокс, полный писем и квитанций, соскользнул со стола, внезапно создав бумажный ливень.

— О, боже мой, да! Еще! — Выдохнула я, пытаясь за что-нибудь ухватиться, пока Пэйн продолжал делать то, от чего мои глаза закатывались в экстазе. Проволочно-цветочный держатель для ручек в пару к боксу (оба — подарки Клэр) покинул стол, и ручки разлетелись во все стороны. — Еще!

— Будет тебе еще, — ухмыльнулся он, схватив мои бедра и приподняв их выше, чтобы изменить угол проникновения. Маленький блокнотик для записей балансировал на краю стола, а затем упал на пол, когда я запустила свой стональный нон-стоп. Он был глубоко во мне, твердый, горячий и агрессивный, но в то же время часть меня не была уверена, какие эмоции, какие чувства принадлежали мне, а какие ему.

— Боже, ты такая тесная, — простонал он, протискиваясь вперед.

— Кегель. Немного. О, да, сюда, о, мой бооооооо… — Мои внутренние мускулы, укрепленные годами выполнения упражнений Кегеля, сжались, пытаясь удержать его внутри. Обжигающий холод мяты перерос из приятных покалываний в дикие эротические искры, которые ярко пылали, так ярко, что я решила, что сейчас потеряю сознание. — Больше не надо! Я передумала! Я больше не могу!

Ты можешь, сказал он, и его голос переполняли эмоции. Ты можешь это и даже больше.

Я выгнула спину, когда он заполнил мою голову ощущениями, которые его переполняли, желая, нет, нуждаясь, чтобы я наполнила его своими. Наши души переплелись, и он откинул в сторону мои волосы, обнажая шею.

Пожалуйста, о, боже, сделай это, взмолилась я на грани отупляющего экстаза. Его клыки вонзились в мою кожу, внезапная острая боль слилась с удовольствием его застывшего тела, захватывая нас обоих, пока он пил меня. Свет, серебряный, чистый свет вспыхнул у меня в голове, когда наш обмен ощущениями скрутил нас обоих в оргазм ослепляющей силы.

— Хорошо … что у меня… крепкое сердце, — выдохнула я несколько долгих минут спустя, лежа сверху на Пэйне, который рухнул на стул. Его грудь, блестевшая от пота, поднималась и опадала в неровном ритме под моим все еще дрожащим телом. — Иначе я умерла бы через неделю.

— Ну, тогда уж хорошо, что ты бессмертна, — сказал он, не открывая глаз. Его голова устало откинулась на высокую спинку стула. Я слегка коснулась поцелуем пульса, который дико бился у него на шее, и застыла, когда его слова замкнули пару синапсов, и до меня дошло.

— Твою мать!

Он открыл глаза и с любопытством на меня уставился.

В этот момент я осознала всю чудовищность того, что я сделала.

— Я не… Я больше не бессмертна.

— Что? — Слово вырвались из его рта, так, будто он не сказал их, а выкрикнул. Я заслужила этот внезапный мрачный взгляд.

— Я больше не бессмертна. Я использовала бессмертие как плату провидице.

Он уставился на меня, не веря своим ушам.

— Ты виделась с провидицей после того, как я ясно тебе это запретил?

— Нет, я виделась с провидицей после того, как ты глупо запретил мне это. Разница должна быть очевидна даже тебе.

— Глупо? Разве глупо для мужчины ожидать, что его Возлюбленная будет его время от времени слушаться?

Я отодвинулась, чтобы впиться в него взглядом.

— Ты сделал меня НеВозлюбленной! Ты сказал мне, что больше меня не желаешь. О, не такими словами, но ты понимаешь, о чем я.

— Ты использовала свое бессмертие — единственное, что я мог тебе дать — в обмен на информацию? — спросил он, и в его глазах неверие боролось с болью.

Я провела большим пальцем по его челюсти, разделяя боль, которую он чувствовал.

— Ты сказал, что у нас нет совместного будущего. Я решила, что мне нет причин вечно жить, если человек, которого я люблю, не хочет разделить со мною вечность.

— О, Сэм… — Заполнившее его сожаление перетекло в меня. — Я никогда не хотел причинять тебе боль. Я просто… я не…

— Я знаю, — сказала я, целуя его в нос. — Ты просто был немного напуган обязательствами. Что изменилось? Это произошло так быстро: вот ты кричишь, затем — раз! — все летит к чертям собачим, и мои буфера полируют стол.

Он застонал.

— Ты что, собираешься заставить меня обсуждать мое эмоциональное состояние?

— Угу. Это право каждой женщины, как только она понимает, что зацепила мужчину. Чем скорее ты начнешь, тем быстрее закончишь. Теперь рассказывай.

— Я перестал притворяться, что ты мне не нужна, — сказал он, пытаясь выглядеть трогательно. Я поцеловала его просто потому, что он такой симпатичный. — Когда ты убегала, был момент, когда ты прошла сквозь меня. Я просто почувствовал, какую причинил тебе боль, и как ты меня любишь. Никто, кроме моей семьи, так меня не любил, Сэм. Я думал, что мне это не нужно. И тогда я понял, что был неправ.

— Нужно мужество, чтобы признать, что ты неправ, — поддразнила я, поерзав у него в паху. Мой тон был легким, но я дала ему почувствовать, сколько радости доставили мне его слова.

Его руки сжали мои бедра.

— Прекрати отвлекать меня, или я не расскажу тебе последнее.

Я остановилась и виновато на него взглянула.

— В тот момент, когда ты ушла, я сказал себе, что просто дождусь тебя, уволю и вернусь к своей жизни. Но затем ты вернулась, выглядя такой теплой, красивой и сексапильной, и все, о чем я смог думать — как правильно, что ты здесь, со мной.

У меня на глазах выступили слезы.

— О, Пэйн, это самое лучшее, что мне когда-либо говорили. Это так мило, и я так рада, что ты наконец-то вытащил голову из задницы и понял, что я лучшее, что когда-либо с тобой случалось.

Он засмеялся и поцеловал меня.

— Я знал, что ты не дашь мне задрать нос до потолка.

— Конечно, это моя работа. Только… — я закусила нижнюю губу, пока он нежно не освободил ее легким прикосновением своего большого пальца. — Теперь я вернулась к смертной жизни. Раньше я не думала об этом, но если ты собираешься жить сотни лет, думаю, что я хотела бы прожить их с тобой. Можно ли как-нибудь вернуть мое бессмертие?

Его рука, обнимавшая меня за талию, притянула меня ближе. Сожаление, которое кипело в нем, опять поднялось, пока мне не захотелось плакать.

— Боюсь, что нет никакого разумного способа.

— Прекрати обвинять себя в этом, — сказала я, прижавшись к его руке, чтобы лучше его видеть. — Ты не отвечаешь за мои действия.

— Если бы я не сказал, что ты не нужна мне как Возлюбленная…

Я прижала палец к его губам.

— Пэйн, это было мое решение. У меня был выбор, и я его сделала. Ты не виноват.

— Я также виноват, как и ты, — сказал он, и его глаза излучали упрямство.

— Прекрасно, мы разделим вину, но от этого ни одному из нас не станет легче, — заметила я. Пока мы приходили в себя от любовных ласк, его грудь подо мной поднималась и опадала все медленней, и медленней. — Ты сказал, что нет никакого разумного способа вернуть мое бессмертие. А неразумный есть?

— Много. Начиная с того, чтобы стать повелителем демонов — что лично я не советую, до выкупа бессмертия у провидицы — а они никогда не расстаются с тем, что отбирают.

— О, — выдохнула я, и мои надежды рухнули. Мысль о том, что я буду стареть, когда Пэйн останется молодым и полным сил, причиняла мне сердечную боль. — И нет никакого другого способа?

Он колебался. Это было почти незаметное колебание, но на это мгновение его мысли специально опустели.

— Нет.

Я положила палец на его подбородок и повернула его голову так, чтобы он смотрел на меня. Его взгляд был мрачен и насторожен.

— Что?

— Что что?

— Пэйн. — Я хмуро на него посмотрела. — Я чувствую, что ты специально не думал о чем-то, касающемся меня.

Поднялась одна бровь.

— Это самое смешное, что я когда-либо слышал.

— Ты знаешь, что я имею в виду, поэтому прекрати уклоняться и выкладывай. Какой там еще способ, о котором ты не хочешь мне сказать?

Он вздохнул. Он вздохнул так глубоко, что вздох коснулся самых глубин его души.

— Любой, кто обратится в Темного, станет бессмертным.

— Обратится? — Я на минуту задумалась. — О, ты имеешь в виду, превратится в вампира? Ты можешь это сделать? Я думала, что это только миф или что-то вроде.

Он отвел взгляд.

— Темные могут обращать смертных. Это случается не очень часто, поскольку нет никаких причин так поступать, но такое входит в пределы неразумных возможностей.

— Но женщины — не Темные, в кого они превращаются?

— В Моравиек.

Я раздумывала об этом около минуты.

— Финн сказал, что Возлюбленная более или менее похожа на Моравиек. В таком случае, если превращение даст мне бессмертие, давай сделаем это.

— Нет. — Он мягко снял меня со своих колен и стал собирать одежду. Так как я не хотела быть пойманной, стоя тут голой и потной, я сделала то же самое.

— Почему? — Спросила я, подобрав свои разорванные трусики и задумавшись, смогу ли я их нацепить. — Это кажется идеальным решением. Я опять стану бессмертной, и ты говорил, что женщины не должны пить кровь.

— Ты не сделаешь этого, и разговор окончен, — Пэйн повернулся ко мне спиной, пока надевал рубашку.

Я сжала зубы и надела джинсы без трусиков (мне это не понравилось, но выбора все равно не было).

— Ты опять становишься деспотом. Ничего не понимаю.

— Что ты узнала о моей статуе?

— И теперь ты меняешь тему.

— Что ты узнала о моей статуе?

Я закончила одеваться, очень громко думая несколько мыслей, но он их все проигнорировал.

— Прекрасно, я расскажу о статуе, но не думай, что забуду об этом. Мне сейчас тридцать три года, я хочу стать бессмертной, пока еще хоть как-то прилично выгляжу. В последний раз статуя была у Пилара. Я уверена, что он спрятал ее где-то поблизости.

— У Пилара? — лоб Пейна прорезался мрачными морщинами. — Где он?

Я натянула свитер и потянулась к обуви.

— Где-то поблизости, если верить провидице Келси. Скорее всего, в Эдинбурге.

— Я думал, ты говорила, что у него твоя статуя. Выходит, у него обе?

Полностью одетый Пэйн обернулся и стал наблюдать, как я надеваю туфли. Я вкратце рассказала ему о своем разговоре с провидицей, закончив вопросом, зачем Пилару нужны обе статуи.

— Если только не… — сказала я, умолкнув и попытавшись совместить две части головоломки, которые никак не хотели совмещаться.

— Если только эти две статуи не одно и то же? — Спросил Пэйн, явно думая в том же направлении, что и я.

— Да, но как это может быть? Одна — статуя птицы. Все мы ее видели, она определенно напоминает кого-то, типа сокола. Твоя — статуя обезьяны. Они даже отдаленно не похожи.

— Ты видела статую погребенной, запертой в темном месте, — медленно проговорил он.

Я кивнула.

— И провидица сказала тебе, что статуя скрыта от взгляда, защищена, пока спит.

— Да. Но моя статуя не была скрыта от взгляда и не была защищена, если не считать защитой обувную коробку.

— Что, если Бог Цзилиня содержится внутри статуи сокола? — Спросил он, и его лоб все еще был в морщинах от замешательства.

— Конечно, — сказала я, наконец-то все поняв. — Он в птице! Поэтому я увидела статую сокола, когда пробовала смотреть в кристалл, чтобы узнать местонахождение Бога Цзилиня. Теперь ясно, зачем Пилар все это делал, чтобы заполучить ее. Он, наверное, знал, что статуя Цзилиня в птице, и хотел ее заполучить для своих целей.

Пэйн надел свое длинное черное пальто.

— Пошли, вернем ее.

— Что, прямо сейчас? — Я посмотрела на часы. Поездка от провидицы на автобусе заняла у меня в два раза больше времени, чем следовало. Теперь до глубокой ночи оставалось меньше часа. — Я не знаю точно, где он. Потребуется некоторое время, чтобы его разыскать.

— Чем скорее мы начнем, тем скорее вернем статую, — сказал Пэйн, держа дверь открытой. — Но ты не должна ехать, если устала.

— Нет, я в порядке, — сказала я, схватив свою куртку и сумку. — Ты прав. Чем скорее она у нас окажется, тем скорее будет оплачен долг твоего отца, и тогда я спокойно отдохну. Пошли-ка, тряхнем Пилара за задницу!

— Ты странная женщина, — сказал Пэйн, когда мы спускались вниз по лестнице.

— Потому что я активная и независимая? Потому что я горжусь своей деловой этикой? Потому что я обыщу рай и ад, чтобы сделать свою работу?

— Я имел в виду тот факт, что ты готова столкнуться с потенциально смертельным противником, вооруженная только сумочкой и КПК-шкой.

Я улыбнулась Пэйну, когда он открыл входную дверь, и провела пальцами по его челюсти, проходя мимо.

— У меня есть секретное оружие.

Его брови поднялись в немом вопросе.

— У меня есть ты, — сказала я, самоуверенно улыбаясь. Все выглядело так радужно — мы преодолели разлад в отношениях, статуя Пэйна была в пределах нашей досягаемости, и я была уверена, что смогу уговорить его обратить меня в Моравийку, чтобы вернуть бессмертие. Моя жизнь по-прежнему была длиннее, чем у обычных людей, но это ничто, когда можно провести вечность с Пэйном. — В общем, все прекрасно складывается. Ничто не сможет остановить нас, если мы объединим усилия.

Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь затыкал мне рот, когда я делаю подобные заключения. Они практически всегда неверны.

Мы нашли Пилара во втором часу глубокой ночи. Мы потратили два часа, блуждая по городу, следуя, в основном, моим инстинктам, направленным на поиск Пилара, но всякий раз, когда мы находили нужное место (ночной клуб, магазин, два кладбища, ночной McDonald's и Эдинбургский Замок), мы узнавали, что он был там, но уже ушел. Наконец нам повезло, и мы обнаружили Пилара в одном из самых диковинных мест Эдинбурга — в подворье Real Mary King's Close, подземном историческом памятнике, который некогда, в семнадцатом веке, был частью жилого района (узкие переулки использовались для того, чтобы «срезать» дорогу через окружающие многоэтажные дома). Как известно, подворье — одно из наиболее посещаемых эдинбургскими привидениями мест, поэтому некоторые приверженцы парапсихологии и группы «охотников за приведениями» бронируют тут время на ночь. Мы сели «на хвост» последней охотящейся на призраков группе и, не мудрствуя лукаво, прошли внутрь, а затем проследовали за группой вниз на несколько уровней, пока не забрались глубоко под современные улицы. Из-за узких белокаменные стен и неровных грязных полов эхо раздавалось даже от шепота, так что мы были осторожны и молчаливы, как могли.

— Ты уверена, что он здесь? — Спросил шепотом Пэйн, когда группа собралась вокруг своего возбужденного лидера перед развалинами лавочки.

Чтобы нас не заметили, мы держались в тени, отбрасываемой фонарями семнадцатого столетия. Я потерла руки, не понимая, почему люди думают, что тут часто бывают привидения. Здания были построены пару сотен лет назад, но эта часть была откопана и восстановлена в соответствии с историческими реалиями. Было темно, сыро, холодно и воняло.

Я задрожала, когда холодные пальцы воздуха коснулись моей шеи, затем закрыла глаза и на минуту сконцентрировалась.

— Думаю, да. Такое чувство, что он здесь. Я думаю, что он… — Я повернулась, не размыкая глаз, полностью доверяя своему эльфийскому чутью, — там.

Мы подождали, пока охотники за приведениями не поспешат в свои «призрачные» горячие точки прежде, чем повернуть в обратном направлении.

— Куда? — Спросил Пэйн, когда мы достигли узкого переулка с тремя дверьми. Я прошла мимо двери с надписью ДОМ МИСТЕРА ЧЕСНИ и вошла в соседнюю — Распилочную мастерскую. Комната была пуста, не считая нескольких полок и крючков на стене, но приоткрытая деревянная дверь вела в другую комнату. Я указала в ту сторону и направилась туда, но Пэйн потянул меня за спину, предупреждая меня взглядом не перечить ему.

Я показала язык его затылку и придвинулась к нему ближе.

— … забрал статую у нее, когда она попалась в сеть, и спрятал. Теперь мне нужен кто-нибудь, чтобы пойти и принести вещицу мне. Ты фей, ты сможешь ее вернуть.

Несколько тихих стуков ответили на голос человека, который раздавался из мастерской.

— Проклятие, в данном случае это ничего не значит: однажды фей — фей навсегда, даже если на самом деле Ориенс превратил тебя в полтергейста. Это довольно простая работа. Все, что ты должен сделать — найти статую, которую я оставил в потустороннем мире, и принести ее мне.

Последовало три резких стука. Пэйн подкрался к двери и заглянул в комнату. Я посмотрела из-за его плеча, снова задрожав, когда холод из комнаты просочился прямо в мои кости. Посреди комнаты стоял Пилар, уперев руки в бедра, и обращался к знакомому полтергейсту.

— Не будь дураком, ты знаешь, что я рожден темными силами. Я могу входить и выходить из потустороннего мира, но не обладаю там никакой силой, поэтому ты должен попасть туда, чтобы принести статую. Только не напортачь! Я хочу, разнообразия ради, хоть раз сделать что-нибудь правильно.

Стоп. Кажется, статуя не у него. По крайней мере, я знаю, что не теряла ее. Он, должно быть, незаметно забрал ее, когда я была поймана между реальностями, затащил ее дальше в потусторонний мир и теперь не может ее оттуда вытащить.

Пэйн, мысленно пожал плечами. Однако, это играет в нашу пользу — ее будет нелегко достать.

Пилару ответило еще пара стуков.

— Не глупи, — зарычал он на полтергейста. — Пойми, это не так просто — снять проклятие. Предложение простое: ты приносишь мне статую, и я найду Мага, чтобы снять проклятие. Согласен или нет?

Кажется, ему трудно кого-то найти, чтобы тот принес вещь, сказал Пэйн.

Я удивлена, почему он думает, что это сможет полтергейст. Все знают, что существа, порожденные тьмой, не имеют силы в потустороннем мире.

Рубен отстучал ответ, от которого Пилар фыркнул:

— Нет, никто понятия не имеет, где эта эльфийская полукровка. Пока ты не вернешь статую, все вполне безопасно.

Если Рубен стал полтергейстом в результате проклятья, то, значит, что он таким не родился. Вполне вероятно, что у него есть силы в потустороннем мире.

Думаю, что хотя их не должно быть много, их может хватить. Я никогда не слышала о проклятых феях, но я вообще слабо разбираюсь в мире Фей. Итак, что мы теперь будем делать?

Узнаем, где статуя, а затем ты сама ее заберешь. Пэйн вошел в комнату, и его широкие плечи заполнили узкий дверной проем.

— Потерял статую, да? Как жаль. Сэм хотела бы ее вернуть.

Жизнь внезапно увиделась, словно со стороны. Через секунду после того, как были произнесены слова Пэйна, Пилар повернулся и оказался лицом к лицу с разгневанным вампиром. Но то, что он сделал потом, застало нас врасплох. Вместо того, чтобы напасть на Пэйна, бросить ему вызов, или даже посмеяться, поржать над бравадой Пэйна, он сделал нечто совершенно иное. Он убил меня.

 

Глава 16

Вопль, раздавшийся в маленькой замкнутой комнате, отзывался эхом снова и снова, и от этого ужасного звука свербело в мозгу. Только после того, как крик стих, и Пилар отступил от меня, я заметила в его руке нож. Нож, покрытый кровью прямо до рукоятки.

Что-то теплое впитывалось в мой свитер, и какое-то странное шипение и бульканье заполнило мои уши. Пэйн проревел проклятие и отодрал полтергейста от того места, за которое тот цеплялся, будто это была какая-то досадная колючка. Рубен перелетел через всю комнату и с глухим стуком врезался стену. Пэйн на мгновение недоуменно уставился на свою кисть, в которой осталась одна из рук Рубена, затем отбросил конечность и кинулся ко мне, а его чудные серебряные глаза стали почти черными.

За его спиной из комнаты выскользнул Пилар, за ним выполз раненый Рубен, оставляя след из маслянистой черной крови и аппортов.

— Они уходят, — попыталась сказать я, но со мною было что-то не так, что-то очень нехорошее. Я не могла произнести ни слова, и мой мозг, видимо, перешел в замедленный режим работы. Ноги подкосились, и я привалилась к стене, но Пэйн поймал меня прежде, чем я рухнула на пол. Пэйн?

Ради всего святого, не говори. Не двигайся, Сэм. Все будет в порядке. Крови много, но я как-нибудь остановлю кровотечение.

Его взгляд был полон ужаса, из-за чего у меня на глазах выступили слезы. Я попыталась коснуться его лица, но руки меня не слушались. Пэйн?

Я позову Финна. Мы поможем тебе. Поблизости есть больница. Не оставляй меня, Сэм, только не оставляй меня. Поклянись, что не оставишь меня.

Я не уйду, начала говорить я, но остановилась на полуслове, потому что поняла, что это неправда. Комната вытягивалась, как подзорная труба: Пэйн в одном конце, я в другом; и мы все дальше и дальше удалялись друг от друга, пока не оказались в противоположных концах длинного туннеля.

Пэйн, куда ты уходишь? Что случилось? Почему я не могу двигаться?

Сэм, черт возьми, не оставляй меня! В его голосе, звучавшем в моей голове, слышались слезы; слезы, тоска и боль такая глубокая, что резала мне душу. Держись за меня, Сэм. Будь со мной. Не отпускай.

Кажется, я не могу…

Меня относило, будто мое астральное тело в очередной раз улетало прочь, но что-то было не как всегда. Меня наполнил ужас, когда я, наконец-то, поняла, что происходит. Я изо всех сил боролась, чтобы не улететь, но была бессильна. Пэйн! Я не хочу уходить! Пожалуйста, не позволяй мне умереть! Я люблю тебя! Я не хочу оставлять тебя!

Я не отпущу тебя, любимая, ответил его голос в моей голове, далекий, но спокойный и обнадеживающий. Прости меня, Сэм.

Простить тебя за что? Спросила я сквозь горькие слезы. Мне хотелось кричать и биться, протестуя против жестокости судьбы. Теперь, когда я нашла Пэйна; теперь, когда он принял меня, и у нас впереди была вся жизнь — бесконечная, вечная жизнь — неправильно, что я должна быть оторвана от него. Пэйн! Пожалуйста! Помоги мне!

Прости меня, любовь моя.

Глубоко во мне распускалась боль, ужасная, разрывающая боль, отличающаяся от всего, что я когда-либо чувствовала, и на мгновение я испытала трепет от того, что могу что-то чувствовать — значит, я еще не совсем умерла. Серебряные глаза Пэйна обожгли меня за секунду до того, как сверкнули его клыки, в моей груди взорвалась мучительная вспышка, и на меня навалилась странная апатия. Он кормился с меня на убой, пил мою кровь, вбирая в себя все, чем я была, что имела, и что когда-либо буду иметь, оставляя меня… пустой.

Он отпустил меня, позволив моей полой оболочке барахтаться и тонуть в черной бездне, и с последним душераздирающим всхлипом скорби меня больше не стало.

Сэм?

Ммм?

Как ты себя чувствуешь?

Не знаю. Я сплю?

Да. Теперь просыпайся.

Ладно.

Я открыла глаза. Мы были все в той же комнатушке под улицами Эдинбурга, и через открытую дверь лился слабый свет. Где-то вдалеке завывал ветер, будто начиналась буря. Земля подо мной была мокрой и липкой от крови. Моей крови.

— Я не умерла? — Мой голос звучал сдавленно, хрипло и грубо.

Не говори пока вслух. Дай телу время залечить рану на шее.

Ко мне вернулась память. Пилар меня ранил?

Ударил тебя в шею. Он перерезал яремную вену, черт, чуть не обезглавил тебя, иначе я бы тут же отправил тебя в больницу. Но не было времени, Сэм, совсем не было времени. Ты умирала. Ты уходила от меня, и я не смог бы это предотвратить.

Ветер поднялся снова, его вой отзывался болью у меня в ушах.

Но сейчас я жива, сказала я, все еще не понимая, что случилось. Большая часть произошедшего чудовищным образом расплывалась в моем сознании.

Пэйн ничего не ответил, просто смотрел на меня с таким виноватым лицом, что мне хотелось зареветь.

Я протянула руку. Она дрожала и была вся в крови, но это была моя рука. Видишь? Я здесь. Я жива … мой голос прервался, и по коже пополз ужас, когда я поняла, что произошло. Ветер, который ревел так громко, что причинял боль моим ушам, был не снаружи… Он был внутри меня.

В том месте, где обычно находилась моя душа.

— Милая, если ты не прекратишь свои попытки закричать, ты натравишь на нас охотников за приведениями. И тебе нужно отдохнуть, чтобы рана на шее зажила.

Отвратительный скрипуче-писклявый звук, который получился в результате моей попытки заорать в ужасе, прекратился. Я привалилась к стене, задыхаясь от усилий и напряжения.

— Где моя душа? — Прохрипела я.

Его глаза потемнели от боли… боли, сожаления и жалости. Жалости ко мне.

— Прости, Сэм. Это был единственный способ спасти тебя. У меня не было выбора. Я мог или обратить тебя, или дать тебе уйти, но я не оказался не способен на это. Ты можешь ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь, но, по крайней мере, ты жива. И клянусь, я найду твою душу и верну ее тебе.

— Обратил меня? — Мой голос все еще был хриплым, но стал немного громче. — Ты обратил меня? Ты сделал меня Моравийкой?

— Да, — сказал он, внимательно глядя на меня.

Я покачала головой, слегка поморщившись от боли в шее.

— Нет. Когда я была Возлюбленной, ты сказал, что это то же самое, что и быть Моравийкой. Но тогда у меня была душа. А сейчас нет. Где она? У кого? Я хочу ее вернуть!

— За все надо платить, Сэм, — ответил он, и его глаза были грустными, такими грустными. — Плата за обращение человека — потеря его души. Вот почему это делают так редко — слишком редко такая цена оправдана.

Я переваривала услышанное. Я ослабла от потери крови и была так голодна, что даже не подозревала, что такое возможно, но внутри меня было пусто. Абсолютно пусто, не считая этого проклятого непрерывного ветра. Пэйн сделал это, чтобы спасти меня, чтобы я осталась в живых. Но стоило ли оно того?

— Я опять бессмертна?

Его большой палец гладил меня по костяшкам пальцев.

— Да.

— Я смогу вернуть свою душу?

— Я… не уверен. — Он даже не пытался соврать.

— Такое бывало раньше? Кто-нибудь из тех, кто был обращен, возвращал свою душу?

Его глаза блестели так, что я почти видела в них свое отражение.

— Я об этом не слышал.

По моей щеке покатилась слеза.

— Я знаю, что ты хотел сохранить мне жизнь, но, Пэйн,… я не хочу прожить вечность без души.

Он притянул меня в свои объятия так, что мое лицо уткнулось ему в плечо, пока я рыдала. Его голос был хриплым от эмоций, но звучал во мне оркестром из тысячи вибрирующих струн.

— Клянусь тебе, что верну твою душу. Клянусь своей душой, Сэм. Ты спасла меня, когда я нуждался в тебе, теперь я спасу тебя.

В разных культурах душа означает разное. Чаще всего, это то, что делает нас больше, чем просто разумными, это часть нас, которая живет даже после того, как наши тела разрушаются и превращаются в тлен. Пока Пэйн вез меня домой, я поняла другую функцию души: она соединяла нас с человечеством, делала нас частью общества. Пустая внутри, я спокойно наблюдала, как люди спешили куда-то по улицам Эдинбурга. Я чувствовала себя отделенной от всех, я была наблюдателем, который находит их интересными, но не имеющими какой-либо ценности. Мне было на них глубоко плевать.

За одним исключением.

Глядя на Пэйна, у меня на глазах выступили слезы. Не слезы горя или жалости к себе — я пролила последние из них, прижавшись к земле в Mary King's Close. Душа Пэйна отличала его от остального мира. Она ярко сияла вокруг него, образуя корону тепла и любви, к которой меня влекло, как бабочку к огню. Я хотела быть рядом с ним, просто греться в лучах жизни, которую он источал. Когда я прикасалась или прижималась к нему, вой внутри меня чуть стихал, а моя холодная сущность капельку согревалась.

— Как ты так жил? — Спросила я, когда он помог мне подняться вверх по лестнице в мою квартиру. — Как ты жил так долго и не сошел с ума?

— Я не знал ничего другого, — ответил он, его губы прикоснулись к моему виску. — Пока не встретил тебя.

Пэйн настоял, чтобы я отдохнула и выпила чашку чая.

— Ты потеряла много крови, — сказал он, когда подворачивал вокруг меня одеяло, пока я, свернувшись, пристроилась на кушетке. — Кроме того, твое тело израсходовало много энергии, излечивая шею. Тебе нужна жидкость и сахар, чтобы восстановить запасы гемоглобина и закончить исцеление.

Я коснулась своей шеи, обрадовавшись, когда не увидела на пальцах свежую кровь. Кровотечение остановилось некоторое время назад, и теперь рана медленно затягивалась. Чай ни в коей мере не привлекал меня. Я нуждалась в белке.

— Мне бы сейчас стейк. Такой здоровенный, кровавый кусок мя… — я замолчала, потрясенная картинкой в своих мыслях, и по коже поползли мурашки от мысли, кем я стала. — О, боже, я жажду крови?

— Понятия не имею. А ты ее жаждешь? — Он включил электрический чайник и загремел на кухне в поисках кружек, молока, сахара и печенья.

— Ты не должен так спокойно к этому относиться. Для меня это очень серьезно, — капризно сказала я (думаю, это вполне простительно, учитывая ситуацию).

Он пожал плечами и поставил на стол рядом со мной чайную пару.

— А для меня нет. Я навсегда останусь Моравийцем и должен буду брать кровь у других или умереть.

— Ну, я надеюсь, сейчас ты не голоден, потому что эта закусочная закрыта на ремонт.

Он улыбнулся и пошел проверять воду.

— Я голоден, но могу подождать.

— Как долго? — Я опять коснулась шеи. Она была горячей, будто кожу лихорадило.

— Столько, сколько нужно. Вот. — Он сунул чашку очень сладкого чая мне в руки. — Пей.

— Сэм? Это ты… о, боже, ты вернулась. — Из своей комнаты выглянула Клэр. Ее длинный шелковый халат почти точно соответствовал оттенку розы, которую она рассеянно несла в руке. — Нам с Финном было интересно, когда же ты поя… милостивый боже! Что с тобой случилось?

Клэр остановилась передо мной в театральной позе: рука у горла, в глазах ужас. За ней из комнаты вышел Финн, заправляя рубашку в брюки. Он тоже застыл, увидев меня, и быстро повернулся к Пэйну.

— Я обратил Сэм, — спокойно поведал мой любимый, усаживаясь рядом со мной. — Человеку, пытавшемуся ее убить, в конце концов, это удалось. Точнее, удалось бы, если бы я ее не обратил.

Я устало улыбнулась обоим ошарашенным лицам, уставившимся на меня, и кивнула Пэйну, когда он предложил рассказать о недавних событиях.

— Мы найдем твою душу, — пообещала Клэр, когда он закончил. Она сжала мою руку в своих и села у меня в ногах. Крошки от еды скапливались у нее на коленях. — У меня нет абсолютно никаких сомнений, что мы найдем ее. Существует что-нибудь, вроде хранилища душ?

Последняя фраза была адресована Пэйну. Он покачал головой.

— Как такового — нет. Ее душа все еще существует, но она содержится в Акаше.

— В Акаше? — Озадаченно спросила Клэр.

— В лимбе, - сказала я, мой голос был все еще хриплым. — Ну, ты же знаешь Акашу — это место, куда ссылают фей в наказание.

Она стрельнула в меня негодующим взглядом, но ненадолго.

— Как мы найдем душу Сэм? — Спросила она Пэйна. — Просто пойдем в эту Акаше-лимбо-хрень?

— Ты можешь туда пойти, а Сэм — нет. Но только она или я сможем вернуть ее душу.

— Тогда сходи и верни ее для Сэм, — попросила Клэр, еще раз участливо сжав мою руку. — Мы тебя подождем.

Пэйн провел рукой по лицу. Он устал и был голоден, я знала это, даже не прикасаясь к нему. Но его свет и тепло притягивали меня. Его рука крепко обняла меня, пока я прижималась к нему, впитывая его жар со вздохом облегчения.

— Не так все просто. Существа темного происхождения не могут войти в Акашу.

— Сэм не темная, она эльф, солнечный эльф, — возразила Клэр.

— Была. Теперь она — Моравийка и, что еще важнее — у нее нет души. Все существа без души по своей природе — темные. Она не может войти в Акашу, пока у нее нет души, и она не сможет вернуть свою душу, если не войдет в Акашу.

Я еще крепче к нему прижалась, немного сожалея, что не могу заползти к нему внутрь, где эта восхитительная душа сияла жизнью, любовью и всем, чего у меня не было.

— Тогда ее можешь вернуть ты, — сказала Клэр, на ее лице светилось упрямство. — У тебя же теперь есть душа, значит, ты можешь войти в эту Акашу.

Пэйн покачал головой.

— У меня есть душа, но мое происхождение по-прежнему темное. Я родился без души и всегда буду нечист — по крайней мере, когда речь идет об Акаше. Мне запрещен вход туда.

— Ну, тогда что же нам делать? — Заплакала она, ее большие голубые глаза утонули в слезах. Я чувствовала легкую грусть от ее заботы. Она казалась такой расстроенной.

— Расскажи ей о своем исследовании, — попросил Финн, садясь в кресло напротив. Клэр оставила меня и свернулась у него на коленях с несчастным выражением лица.

— Я провел последние сорок или около того лет, изучая легенду, которую слышал давным-давно. Речь шла о манускрипте, который подробно описывал происхождение бессмертных рас.

Я немного отодвинулась, чтобы взглянуть на Пэйна, удивленная словами, которые повторяли то, что я слышала несколько часов назад.

— Какое отношение это имеет к возвращению души Сэм? — Спросила Клэр.

Глаза Пэйна загорелись решимостью.

— Где-то среди сведений о происхождении Темных должна быть информация о том, как можно вернуть душу без вмешательства Возлюбленной. То, что сработает на Темном, должно подойти и Сэм.

— А ты уверен, что это манускрипт? — Спросила я, внутри меня пробивалось смутное чувство любопытства. — А не статуя?

— Это именно манускрипт. Шестнадцатого века. Он называется Гесторова Кода Приматов. Наверное, маг, который его написал, увлекался обезьянами.

— Но, — пробормотала я, и мои мозги «зависли» от перегрузки, — я знаю о Коде.

— Что? — Голова Пэйна повернулась, и его взгляд уставился на меня. — Откуда?

— Это тот манускрипт, для поиска которого нас нанял Оуэн Рэйс. Он сказал, что тот был украден из его дома.

— Я искал его почти сорок лет! — пылко воскликнул Пэйн.

— Кому-нибудь еще любопытно это совпадение? — Спросила я. — Бог Цзилиня….

— Это статуя обезьяны, да, — ответил Пэйн. — Я, как и ты, обратил на это внимание, но они оба — отдельные предметы, связанные только тем, что имеют общую тему.

— Эта связь несколько глубже, чем ты думаешь, — заметила я, а затем рассказала ему, что я узнала в свою первую поездку в дом Каспара.

Когда я закончила, он уже ходил туда сюда по нашей маленькой гостиной.

— Почему ты не рассказала мне этого раньше?

Я подняла руку и стала загибать пальцы.

— Потому что была поймана между мирами, потеряла статую птицы, встречалась с провидицей, была убита Пиларом, а затем воскресла. Кроме того, ты никогда меня об этом не спрашивал.

Он посмотрел на меня. Я пожала плечами.

— Хорошо, это было не честно, но, по совести сказать, столько всего произошло, что я не посчитала важным сообщить тебе о предмете, который пытаюсь найти для другого клиента.

— Оуэна Рейса, — сказал Пэйн и подошел ко мне.

— Да.

— Того самого человека, который, как мы полагаем, знает, где находиться Бог Цзилиня.

— Да. Ой. — Я мрачно на него посмотрела. — Ты думаешь, что он связан с Пиларом, да?

— Было бы логично это предположить.

— Но ты говорила, что Пилар работает на Каспара Грина, — заметил Финн. Клэр выщипывала лепестки из розы.

— Да, но Каспар хотел заполучить статую любой ценой, — проговорила я, и кусочки головоломки начинали складываться. По крайней мере, некоторые из них. — Пилар знал, что статуя птицы у меня, но он, похоже, не сказал об этом Каспару.

— Он действовал сам по себе, — кивнув, согласился Финн.

— Или от чьего-то имени, — поправил Пэйн.

— Например, Оуэна Рейса, — предположила я.

— Он двойной агент? — Спросила Клэр, расширив глаза. Она повернулась к Финну. — Это так захватывающе! Прям, как в шпионских фильмах!

— Статуя Цзилиня и манускрипт явно связаны, — медленно сказала я, наблюдая за Пэйном, пока он стремительно ходил из угла в угол. Было видно, что мозги у него работают с такой же сумасшедшей скоростью. — Ты ни разу не встречал упоминание о статуе, пока изучал то, что связано с манускриптом?

— Нет, никогда. Именно поэтому я сейчас так удивлен. Я никогда не слышал о чем-либо еще в связи с рукописью. Но совпадение слишком явное, чтобы быть случайным. Только что за этим кроется, боюсь, я не знаю.

— Мистер Рейс может знать, что у них общего.

— Очень даже может быть. За всем этим он кажется весьма загадочной личностью, — произнес Пэйн.

Я посмотрела на часы.

— Сейчас чуть больше двух. Слишком рано, чтобы заглянуть к нему? — Спросила я у всех в комнате.

— Думаю, мы должны поехать, — сказала Клэр, вставая с колен Финна. — Прямо сейчас! Клиент он или нет, но ему не поздоровиться, если он от нас что-то скрывает.

— Чем скорее мы поговорим с ним и вернем статую, тем будет лучше для Сэм и мамы, — высказался Финн, тоже поднимаясь на ноги. — Мое мнение — поехали.

— Нет. Сэм должна отдохнуть, — объявил Пэйн, останавливаясь передо мной. Я посмотрела ему в лицо. Его глаза ярко блестели, и не только от заботы. — Сегодня вечером она прошла через ад. Несколько часов ничего не решат для мамы или Коды, но помогут Сэм восстановиться.

Его аромат дразнил меня почти так же, как привлекали его тепло и свет. Я встала на ноги с ленивым изяществом, лишь частично связанным с моей общей слабостью, и на моих губах медленно расплывалась улыбка.

— Мне нравится эта мысль.

— Но… — запротестовал Финн.

Я почувствовала теплую руку Пэйна на моей спине, когда он нежно подтолкнул меня в сторону спальни.

— Сэм нужно время, — сказал он. — Мы и так ей многим обязаны.

Под аккомпанемент протестов Финна дверь в мою спальню закрылась. Я включила свет и нахмурилась. Заросли растений, населявших мою комнату, теперь больше походили на пустошь, выжженную каким-то ужасным пестицидом. Куда бы я не взглянула, везде из горшков торчали иссохшие, безжизненно бодылины. Мертвые стебли стали жесткими и ломкими, а пятнистые жухлые листья так плотно устилали пол, что его почти не было видно.

— Кажется, мои растения не в восторге от меня новой, — заметила я, переступая через обвисший лист пальмы.

— Похоже на то, — сказал Пэйн, наблюдая за мной, прислонившись к двери.

— Что это будет? — Спросила я, приняв эффектную позу на фоне драпировки из москитной сетки. — Перепих или занятие любовью?

— А ты что предпочтешь? — Спросил он с непонятным выражением лица.

Я пожала плечами.

— Без разницы. Все такое вкусное.

Он оторвался от двери. Пэйн пробрался сквозь останки растений туда, где я стояла, охватил ладонями шею, и его большой палец прошелся по моему пульсу.

— Сэм, я знаю, на что это похоже. Я жил так, как ты сейчас, почти триста лет. Но ты была права, когда сказала мне, что наши отношения — это больше, чем просто сексуальное удовлетворение.

Он был такой теплый, такой живой, из него бил такой яркий свет, что мне просто хотелось тереться об него, как кошке, и греться в его лучах.

— Помнишь, как это было, — тихо сказал он, и в этот момент его рука ласкала мою шею. — Не позволяй воспоминаниям исчезнуть. Держитесь за то, что чувствовала со мною прежде.

Ветер внутри меня завывал все громче, пока мои глаза не обожгли слезы.

— Я не хочу так жить, Пэйн. Мне больно внутри. Я чувствую себя такой… холодной. Отрешенной. Одинокой.

У тебя есть я, милая, сказал он, когда я обняла его за талию. Его руки сомкнулись вокруг меня, и я упивалась восхитительным теплом, которое исходило от него и физически, и духовно. Я не отпущу тебя, Сэм. Тебе удалось найти путь к моему холодному, мрачному сердцу, и я не позволю тебе сейчас меня оставить.

Ты так приятно говоришь, сказала я, прижимаясь к нему все ближе. Но мы сейчас слишком много говорим и слишком мало занимаемся любовью.

Его губы сомкнулись на моих в самом сладком поцелуе, который я только могла вообразить. Ты определилась, чем мы займемся?

Да. Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, Пэйн. Я хочу, чтобы ты вновь показал мне, как прекрасно, что мы вместе. Я хочу, чтобы ты напомнил мне, как восхитительна твоя новая душа. Я хочу, чтобы ты спас меня от этого холода внутри. Люби меня, Пэйн. Пожалуйста, люби меня.

Нежность, с которой он раздевал меня, целуя каждый дюйм открывавшейся кожи, заставляла меня почти терять самообладание. Но я решила, что мы должны быть на равных, поэтому сконцентрировалась на том, чтобы заставить его умирать от желания, пока стаскивала с него одежду.

— Я думал, предполагается, что это я буду заниматься с тобой любовью, — сказал он, его голос напрягся, когда я взялась обеими руками за его эрекцию.

— По очереди. — Я щелкнула его языком по уху и нежно укусила за мочку и вдруг в удивлении отпрянула. — Пэйн?

— Не, серьезно — больше боли, хорошей боли, но если ты продолжишь меня так гладить, я не уверен, что продержусь.

Я отпустила его пенис и пару раз моргнула, прежде чем сказать:

— Хм. Шутишь. Поцелуй меня.

Его глаза осветились смесью юмора и возбуждения.

— Что ты думаешь о ролевых играх? Обычно я предпочитаю доминировать, но если хочешь, думаю, я смогу уступить эту роль тебе.

Прикосновение его рта к моему послало сквозь меня знакомую дрожь удовольствия, усиливая предвкушение того момента, когда я испытаю на себе его силу его желания. Я не могла больше ждать и просунула свой язык ему в рот, дразня, пока он не последовал моему примеру. — Ой! — Он в удивлении откинул голову.

— Я нечаянно, — сказала я, осторожно проведя языком по неожиданно острым, удлинившимся кончикам моих клыков. — Когда я прикусила твое ухо, они внезапно… они вдруг стали такими. Откуда они взялись? Почему они у меня появились? Ты же говорил, что я не буду пить кровь? Я могу избавиться от них, или они у меня теперь навсегда? Что я людям скажу?

Он засмеялся, притянул меня к себе поближе и опять поцеловал, но на этот раз осторожно.

— Ты теперь Моравийка, любимая. У тебя появились острые клыки, чтобы пить кровь, когда тебе захочется. Твое тело будет переваривать ее и использовать так же, как и пищу. В твоем теле сейчас мало крови, и оно хочет, чтобы ты пополнила ее запас. Вот поэтому клыки и появились. Ты можешь втягивать их, если они тебя беспокоят, но они спрячутся, как только твое тело перестанет жаждать крови.

— Но почему они высунулись сейчас? — Спросила я, вздрогнув, когда острие одного из новых клыков укололо мне язык. Показалась бусинка крови с резким медным вкусом, не отличавшимся ничем от любого другого раза, когда я прикусывала язык.

— Сексуальное возбуждение очень тесно связано с жаждой крови. Твое тело жаждет от меня и того, и другого. Ты хочешь, чтобы я накормил тебя?

— Кровью? — Спросила я, наполовину испытывая отвращение, наполовину заинтригованная этой идеей. — Я не знаю, это никогда меня не привлекало, но… — я замолчала, не в состоянии облечь свои странные новые ощущения в слова. Вкус моей крови ничего мне не дал, и, когда мы Воссоединялись, кровь Пэйна не доставила мне большого удовольствия, но сейчас мысль впитать в себя его жизненную силу стала странно неодолимой.

— Тебе понравится, — сказал он, и на его губах появилась кривая ухмылка. — Почему бы тебе ни попробовать капельку, не слишком много?

Он прикусил кончик пальца, пока на коже не выступило несколько ярко алых капель.

— Готова? — Спросил он, поднеся ко мне палец.

Я посмотрела на кровь.

— Я не знаю, буду ли когда-нибудь к этому готова, — проворчала я, но взяла кончик его пальца в рот и провела по нему языком, слизывая быстро выступающую жидкость. Не чувствовалось никакой горечи, никакого медного вкуса, только пряная кровь с насыщенным букетом, напоминающим глинтвейн. О! Она на вкус вообще не такая, как моя. Она классная! Она и для тебя такая же?

Только твоя, любимая, ответил он, мягко вытаскивая свой палец у меня изо рта.

— Почему только моя? — Спросила я, облизывая губы, все еще ощущая ее послевкусие. Во мне ревела жажда большего, которая почти заглушала бесконечное завывание боли от потери души, но я подавила ее и втянула клыки, чтобы они стали нормальными. Пэйн тоже был голоден и не мог потерять крови больше, чем я.

— Ты — моя Возлюбленная. Твоя кровь для меня, как амброзия.

— О! — Мне это польстило. Я легла в центр кровати, приняв обольстительную позу. — Извини, что не могу сегодня вечером побыть твоим шведским столом. Я чувствую, как ты голоден. Но может, мы сможем немного отвлечься от этого?

— Любимая, сделать это будет не трудным. — Кровать прогнулась, когда он присоединился ко мне, встав на колени рядом. — Я думаю, что теперь опять моя очередь?

— О, да, — сказала я, позволив ему перекатить меня на спину, подтянув мои ноги так, что икры легли рядом с его бедрами. Я хотела ласкать его в возбуждении, которое радостно плескалась во мне, но откинулась назад, когда он приказал прекратить его отвлекать.

— Ты босс, — сказала я, выгибаясь, когда он опустил голову вниз и начал водить языком вокруг моего пупка.

— Да, и тебе это нравится.

— Нет. — Его язык проложил дорожку до моей груди. — Ну ладно, разве что немного.

— Только немного, хм? А если я скажу тебе, что собираюсь сосать твои восхитительные груди до тех пор, пока ты не окажешься на краю оргазма, а затем сконцентрирую свое внимание на твоих чрезвычайно чувствительных ушках, что ты сделаешь?

— Груди, — ахнула я, впившись пальцами в его плечи и потянув его вперед. — Уши! Прямо сейчас!

— И кто теперь босс? — Спросил он прежде, чем взять в рот кончик ноющей груди. Его рука заскользила к другому полушарию. Его пальцы игнорировали все, кроме затвердевшего соска, который требовал равного внимания. Я никогда не замечала, чтобы моя грудь прежде была особенно чувствительной, но, ощутив его горячий рот и танец языка, я передумала. Он сосал, он облизывал, он дразнил, пробовал на вкус и мучил, пока я извивалась под ним, и удовольствие, волна за волной, окатывало мое тело.

— Ты когда-нибудь думала о пирсинге на сосках? — Спросил он, порочно ухмыляясь, и, сделав паузу, уделил такое же внимание моей второй груди. В мягком свете блеснули его клыки, его глаза пылали от возбуждения, желания и, да, от любви.

— Нет! — Закричала я, выгибая спину, чтобы моя грудь получила то, чего хотела. — Да! Сделай это! Скорее, пока я не умерла!

Мгновение, прежде чем он укусил самый кончик моего соска, был мучительным, но не от боли, а от нетерпения.

Когда его зубы прокусили мою грудь, острый взрыв боли почти сразу же растворился в чем-то, похожем на наркотический экстаз. Когда он слизывал вытекающие капли крови, его язык касался моей трепещущей плоти, как самый нежный бархат.

Это был рай, это было блаженство, это было самое божественное чувство, какое я когда-либо испытывала… Пока он не переместился, и его рот не коснулся моих ушей в тот самый момент, когда он вошел в меня. Я вскрикнула, мои руки впились в его тело. И он заполнил меня не только твердой плотью, он заполнил пустоту во мне счастьем, теплом… и любовью. Она была похожа на сияющий луч солнца, пробивающийся из-за грозовых туч.

Мои ногти процарапали его спину, и я вцепилась в его ягодицы, сдвигая свои бедра и вбирая его в себя.

— Я хочу тебя внутрь! — Закричала я.

— Любимая, если я войду в тебя еще глубже, то выйду через твой рот, — пробормотал он, издав стон, когда я обхватила ногами его бедра, чтобы он сильнее вонзился в меня, и он укусил кончик моего уха.

— Я хочу тебя внутрь. Я хочу внутри всего тебя, — умоляла я. Мир начал разваливаться, когда я почувствовала знакомый наплыв экстаза. Не в состоянии сдержаться, я укусила его плечо, не нежным любовным укусом, а до крови. Когда мои зубы пронзили кожу, его спина неожиданно выгнулась. Я бросилась на него, заставив упасть на спину. Я встала на колени, чтобы впитать его образ. Он был таким красивым, таким мужественным, но не этого, внешнего, я жаждала, я хотела его сердце, его душу.

Он зарычал на меня, на самом деле зарычал, когда я сползла с его тела, и мои груди заскользили по всей длине его влажного пениса.

— Сэм, я говорил тебе, что люблю командовать сам.

— Прекрасно, — сказала я, сделав паузу, чтобы укусить его за бедро. Он ахнул от удивления. Я улыбнулась и слизала языком капельки крови, что выступили на коже. Я вела языком с одного соска до другого. Он на мгновение задержал дыхание в ожидании, укушу ли я его за сосок, как он меня раньше. Я успокаивающе ему улыбнулась, затем склонилась над ним и укусила в грудь. — Прикажи, что делать теперь.

Он задрожал, когда я слизала несколько капель крови, затем без слов вытянул ноги, подтянув меня к спинке кровати, схватил мои бедра и, прежде чем я смогла вздохнуть, пронзил меня.

— Люби меня! — Потребовал он, потянув меня вниз, чтобы поцеловать, его руки подстегнули меня ускорить ритм. Я укусила его за язык.

— Сэм! — Зарычал он, отдернувшись. Я наклонилась вперед и укусила его за губу.

— Я люблю тебя, Пэйн. Теперь заполни меня! Заполни каждый мой дюйм. Я хочу тебя всего!

Его мысли затопили меня эмоциями и ощущениями, которые переполняли его. Свет его любви почти ослеплял меня. Я чувствовала восторг, который он испытал, когда я укусила его, и не думая о том, что делаю, уткнулась в его волосы и укусила в мышцу, которая соединяла его шею с плечом. Он простонал что-то вроде извинений, а затем во мне вспыхнул болезненный, жаркий взрыв в таком же месте. Его оргазм взорвался жизнью, посылая волну за волной опьяняющего экстаза и сквозь него, и сквозь меня, вызывая мой собственный, когда каждый из нас одновременно и отдавал и получал жизнь.

Он наполнил меня, завершив меня, сделав меня снова целой … пока я не вернулась на землю и не оказалась такой же полой, такой же пустой, какой я была до того, как мы начали.

Пэйн крепко сжимал меня в объятиях, и я ревела всю долгую, темную ночь.

 

Глава 17

— С чего начнем? — Спросил Финн без предисловий, когда Пэйн и я вышли из спальни несколько часов спустя. — Со статуи или манускрипта?

Мы ответили одновременно.

— С манускрипта, — сказал Пэйн.

— Со статуи, — произнесла я.

Любовь всей моей жизни уставился на меня.

— Сначала мы найдем манускрипт. Тебе нужна душа.

— Сначала мы найдем статую, — возразила я, не обращая внимания на его недовольство. Я налила себе чашку чая из теплого чайника и стащила кусочек тоста, оставшегося от разбросанного по столу завтрака Финна и Клэр. — Моя душа уже потеряна, но душа твоей матери все еще у нее.

— У нас есть день, чтобы найти… — Начал было Пэйн.

Я покачала головой и прервала его, говоря с набитым ртом.

— Ты сам сказал, что моя душа схоронена где-то в Акаше. Она никуда не денется, но, Пэйн, в опасности душа твоей матери. Любимый, и ты, и я — мы оба знаем, как ужасно жить без нее. Я не хочу, чтобы твоя мама прошла через этот ад.

Он помрачнел еще сильнее, пока сам не стал таким же темным, как его глаза. Скрепя сердце — и я была польщена его нежеланием отложить в долгий ящик охоту за моей душой — он согласился.

— Но только потому, что, возможно, эти вещи взаимосвязаны. Найдя статую, мы можем выйти если не к самой Коде, то к информации об ее местонахождении.

— Логично, — сказала Клэр, водя вилкой по периметру маленького холмика яичницы-болтуньи. Я посмотрела на Финна и поразилась тому, на что раньше не обращала внимание.

— Ты можешь есть пищу? Человеческую пищу, в смысле, а не только… людей? — Спросила я.

Он усмехнулся.

— Вообще-то, я предпочитаю последнее, но, да, я могу есть человеческую пищу. Клэр настаивает, что я захвораю, если не буду питаться ничем другим, кроме жидкого завтрака.

— О. — Я посмотрела на Пэйна. — Ты тоже можешь питаться чем-то еще, кроме крови?

— Если вынужден, то да.

Я размазала по тосту немного грейпфрутового джема.

— Здорово. Я волновалась, что из-за того, что я потеряла пару кварт крови, тебе придется завтракать в другом месте, но если ты можешь есть обычную пищу, это прекрасно.

Он покачал головой.

— Сэм, пища для нас — не еда. Чтобы выжить, Финну и мне нужна кровь. Я просто подожду, пока ты полностью выздоровеешь, а затем поем.

Ты подкормился несколько часов назад, заметила я.

Всего несколько глоточков. В его голосе слышалось сожаление. Мне очень стыдно, я не хотел брать даже каплю твоей крови, пока ты не оправишься от ее потери, но ты так меня завела, что максимум, на что я был способен — сдержаться, чтобы не выпить больше.

— Я чувствую, как ты голоден, Пэйн, — сказала я, принимая от Клэр тарелку с яичницей. — Мне очень не нравится мысль, что ты питаешься кем-то еще, но сейчас несколько необычная ситуация, поэтому я даю свое согласие, чтобы ты слегка кем-нибудь перекусил.

— Я не могу, — ответил он, подошел к окну и уставился сквозь жалюзи.

— Я ценю, что ты не хочешь вонзать свои клыки в кого-то еще, но у меня такое чувство, что твоя сила нам сегодня еще пригодится. Поэтому пойди и найди себе кого-нибудь на завтрак. Только не слишком сильно ею наслаждайся.

Клэр закатила свои голубые глаза и пошла за пальто и сумкой.

— Ты не понимаешь. Я не могу питаться никем, кроме тебя, — сказал Пэйн, глядя в окно.

Я отодвинулась, любопытствуя, на что он смотрит. Опять шел дождь — холодный, мрачный, противный дождь, который почти точно соответствовал холоду, темноте и противной пустоте внутри меня.

— Не можешь? Это еще один пунктик насчет Возлюбленных?

— Да. Когда я сказал, что Темный не может выжить без своей Возлюбленной, я имел в виду именно это. Как только он находит ее, человеческая кровь, взятая у любого другого человека, становится для него ядом. Точно так же твоя кровь неприемлема для любого другого Моравийца.

— Стоп, — сказала я, по рукам пробежал холодок. — Получается, если бы я умерла, когда Пилар пытался меня убить…

— Пэйн бы тоже умер, — сказал Финн, вставая. — И за это я тоже должен тебя благодарить, Сэм.

— Я думала, что ты бессмертный. — Сказала я Пэйну. — Ты бы умер без меня? Действительно умер?

— В конечном счете, да. Это процесс не слишком быстрый и приятный, но совершенно неизбежный.

— Кто придумал эти правила? — Сердито спросила я. Я не возражала бы, чтобы в случае моей смерти Пэйн долго страдал по мне и убивался, но ведь не настолько, чтобы убиться насмерть.

— Надеюсь, ответ на этот вопрос находится в Коде, — сказал он, опустив жалюзи, и повернулся к нам лицом. — Вы закончили?

— Есть или задавать вопросы? — Я засунула в рот последний кусок яичницы, запивая его остывшим чаем.

— И то, и другое.

— Да, я — всё. Поехали, найдем Пилара и заберем статую.

— И отомстим за платье, в которое он стрелял! — Сказала Клэр. — Бедненькое, оно никогда уже не станет, как прежде. Этот злой человек Пилар должен заплатить за свое преступление и за то, что стрелял в тебя, Сэм.

— Приятно знать, что я иду сразу после платья, — ответила я ей и взяла сумку с курткой.

— Ну, это же Версаче, — заметила она.

— Каков наш план? — Спросил Финн, осуждающе глядя на Клэр. — Полагаю, вы захотите дать нам какое-то задание?

Я посмотрела на Пэйна. Его глаза были темными от размышлений.

— Может, лучше, если они займутся Рубеном, пока мы съездим к мистеру Рейсу и мистеру Грину?

Пэйн кивнул, соглашаясь и все еще поглаживая подбородок.

— Так пока мы занимаемся полтергейстом, вы собираетесь встретиться с мистером Грином? — Спросила Клэр, когда мы вышли из квартиры и стали спускаться по лестнице к входной двери. Мы остановились внизу, чтобы мужчинам не пришлось долго находиться снаружи, пока мы окончательно не договоримся.

— Вы займетесь поиском Рубена. Это не должно быть слишком сложно — Пэйн оторвал ему руку, и в округе вряд ли разгуливают толпы пятируких полтергейстов, которые в прошлом были феями. Вот адрес Стражницы, которую мы приглашали той ночью. Вы с Финном с ее помощью расспросите полтергейста о местонахождении статуи.

Клэр уперла руки в бока в фейской версии гнева.

— В честь чего это мы должны расспрашивать Рубена о том, где она? Это ты ее потеряла.

— Прекрати вредничать. На карту поставлены жизни!

Она вздохнула.

— Я знаю. Но в обществе полтергейста я чувствую себя неловко

— Уверена, что ты отлично с ним справишься. Что касается того, зачем его допрашивать, то я понятия не имею, где находиться статуя. Ее украли, и в потустороннем мире она может находиться, где угодно. Когда Пэйн вытащил меня через единственный выход, который знал, ее у меня уже не было. Но я не сомневаюсь, что Пилар сказал Рубену, где она сейчас, и ваша задача — раздобыть у него эту информацию. — Я посмотрела на ее наручные часы. — У нас еще час до встречи с Оуэном, поэтому, наверное, будет лучше, если мы сначала поговорим с Каспаром Грином, а потом направимся домой к Рейсу. Как тебе такое предложение?

— Вполне. У меня есть пара вопросов к мистеру Рейсу, — сказал Пэйн, сжимая пальцы.

Я улыбнулась ему. В круговорот ужасного холода и боли, который бушевал внутри меня, он привносил ту каплю тепла и счастья, что давала мне силу держаться.

— Что, если они ничего нам не расскажут? — Спросила Клэр, наморщив лоб. — Этот полтергейст не показался мне семи пядей во лбу.

— Завтрашние проблемы будем решать завтра, — сказал Пэйн. Выглядел он мрачно, а голос был еще мрачнее. — Мы не беспомощны.

Клэр что-то пробормотала в знак согласия, и на этом мы разошлись: Финн и Клэр ушли на поиски полтергейста, а мы направились к квартире Каспара. К моему удивлению, он будто ждал нас.

— Доброе утро, мисс Косс. Какой приятный сюрприз. И Пэйн Скотт! Добро пожаловать в мой скромный дом. Большая радость снова видеть вас обоих. Полагаю, вы приехали, чтобы отдать мне статую?

— Не совсем. Мы приехали, чтобы кое о чем с вами поговорить, — сказала я, присаживаясь, когда он указал мне на персиковый диванчик. — Не в последнюю очередь — о вашем подходе к найму персонала.

— Почему ты пытался нанять Сэм, чтобы найти статую, если знал, что ее уже ищу я? — Резко спросил Пэйн, и каждая черточка его тела излучала гнев.

— О. Думаю, ты в состоянии сложить дважды два. Пожалуйста, Пэйн, присаживайся. Будем вести себя как цивилизованные люди. Разумеется, ты огорчен тем, что может показаться обманом с моей стороны, но, уверяю тебя, что это произошло не специально.

Пэйн что-то грубо фыркнул себе под нос, но сел рядом со мной.

Ты веришь ему? Спросила я Пэйна.

Нет.

Хорошо. Я тоже. Он врет. Мое эльфийское чутье стоит на ушах.

Милая, сдается мне, что у тебя вообще легко «встает» на твои уши, и не только «эльфийское чутье». Но я согласен — он нам врет.

— Ситуация несколько сложнее, чем я обрисовал вам сначала, — сказал Каспар, сделав один из тех «честных» жестов а-ля «раскроем ладони», но я ни на секунду не купилась. Его лицо было лишено какого-либо выражения, хотя он, казалось, наблюдал за нами настороженными темными глазами. — Оглядываясь назад, я, может быть, и чувствую некоторую вину за то, что, так сказать, мутил воду, но уверяю вас, что все, что я говорил тебе, Пэйн, и вам, Саманта, было абсолютной правдой. Повелитель демонов Оринс действительно потребовал статую в качестве оплаты за услуги, оказанные сэру Алеку.

Я вопросительно взглянула на Пэйна. Твой отец — рыцарь?

Баронет, сказал Пэйн. Он скрестил руки на груди и ждал, когда Каспар продолжит.

Значит, однажды, когда твой отец решит, что титул ему не нужен, его получишь ты?

Через какое-то время — да. Он сделает вид, что умер от старости где-нибудь у черта на куличиках, а я приму титул, пока он не сотрется из памяти смертных, и тогда мы повторим процедуру в его пользу. Последние несколько сотен лет это работало довольно неплохо.

Короче говоря, ты мрачный, сексапильный, титулованный шотландский вампир?

Пэйн недоуменно на меня взглянул. А какая тебе разница?

Никакой. Но напомни мне когда-нибудь, когда все это закончится, написать о тебе книгу. Держу пари, что женщины проглотят тебя, не прожевывая.

— Вы закончили? — Вежливо спросил Каспар, стряхивая с колен невидимые пылинки.

— Простите. Я не хотела вам мешать. Пожалуйста, продолжайте. Это очень познавательно, — сказала я, слегка покраснев из-за того, что меня поймали на мысленном диалоге с Пэйном.

Лицо Каспара скривилось в улыбке, и, клянусь, будь я смертной, увидев ее, я лишилась бы пары лет жизни.

— Как я мог пропустить тот факт, что ты нашел Возлюбленную, Пэйн? Мои поздравления.

Но Пэйна было не так легко сбить с толку.

— Что именно ты не сказал нам о статуе?

— Такой неистовый, такой прямолинейный и целеустремленный, — сказал Каспар, на его губах все еще играла та жуткая улыбка. Что-то в нем изменилось с того момента, когда я видела его в последний раз. Раньше он казался относительно приятным, хоть и несколько настырным мужчиной. Сейчас, ей-богу, я ощущала щупальца темной силы, клубящейся и потрескивающей вокруг него, как электрический заряд. — Думаю, вы подходите друг другу. Информация, которую я, возможно, зря от вас утаил, касается происхождения статуи.

Я вспомнила на нашу последнюю встречу.

— Вы говорили, что ее заказали китайскому художнику, и позже она была подарена Марко Поло императором Китая.

— Да, так оно и было. Но человек, который ее заказал… ну, скрыть это все равно не удастся. Человеком, который заказал статую, был я.

Это застало меня врасплох. Не знаю, чего я ждала, но точно не того, что он стоит за созданием статуи около двух тысяч лет назад.

— Итак, статуя изначально ваша… минуточку. — Кое-что из того, что я узнала за последнее время, противоречило здравому смыслу. — Вы говорили, что статуя изображает Сунь Укуна, бога обезьян.

— Да, это действительно так, — согласился Каспар.

Я смотрела на него, и ужас рос во мне, пока не стал таким огромным, что перетек к Пэйну. Он взял меня за руку, поглаживая большим пальцем. Что случилось, любимая?

Так много всего, что не знаю, с чего начать.

— Вы также сказали, что тот, кто заказал статую, был богом смерти.

Палец Пэйна замер. Все звуки города за окном стихли так же, как и в комнате, где мы сидели.

— Это так, — наконец ответил Каспар. Единственным признаком, что он не слишком рад моей хорошей памяти, была дернувшаяся бровь.

— Ты Янь-Ло, бог смерти? — Спросил Пэйн.

— Это одно из моих имен. — Каспар сделал неопределенный пренебрежительный жест рукой. — Я уже давно им не пользуюсь.

— Вы — бог смерти, — произнесла я в шоке. — Китайский бог смерти. Настоящий, всамделишный бог. Смерти.

— Бог пятого ада, если я правильно помню, — тихо сказал мне Пэйн, прежде чем, нахмурившись, взглянуть на Каспара. — Но ты говорил мне, что ты — аластор. Как ты можешь быть и тем, и другим?

Каспар элегантно пожал плечами.

— Никто не может достичь высот божественности даром. Разумеется, мне пришлось пробиваться по служебной лестнице: начинал, как смертный, из-за вмешательства одного мстительного бога стал аластором, и, в конечном счете, принял мантию бога смерти. Честно говоря, звучит это куда внушительнее, чем есть на самом деле.

И тут я прозрела. Мне хотелось бы думать, что это мой острый как бритва ум сложил все факты, но, подозреваю, что просто внутренний эльф увидел ответ в потустороннем мире.

— Вы к тому еще и Оринс, да? Вы — тот лорд демонов, которому нужна статуя?

Его бровь дернулась дважды, прежде чем он взял ее под контроль.

— Как вы проницательны. Вижу, что я недооценил вас, моя дорогая мисс Косс.

Пэйн медленно встал на ноги. Его переполняла ярость, горячая и кровавая, и я поняла, что он собирается наброситься на Каспара, чтобы как следует врезать лорду демонов за то, что тот угрожал его матери. Разумеется, я не могла ему позволить это сделать — даже если Каспар не казался подлой и могущественной тварью подземного мира, он, без сомнения, ею являлся. Я схватила Пэйна за руку и уперлась ногами. Он прорычал в моей голове что-то нецензурное. Я не отпустила. Нет, Пэйн. Не нужно. Я знаю, что ты хочешь его остановить. Но, несмотря на то, что он выглядит как человек, это не так. Он бог Смерти. Ты не сможешь его побить.

— Забавно, — сказал Каспар, наблюдая за попыткой Пэйна сдержать свой гнев. — Но глупо. Ничего не могу с этим поделать — мы в разных весовых категориях, так что давай не будем тратить время на нелепую демонстрацию ярости.

— Нелепую! — Прорычал Пэйн. Я удерживала его обеими руками, нежно шепча разумные доводы в его голове.

Каспар отмахнулся от протестов Пэйна, как от надоедливой мухи.

— Время подходит к концу. Если ты не принесешь статую сегодня до полуночи, я буду вынужден принять оплату в долг твоего отца.

— Ты ублю…

Я захлопнула рукой рот Пэйна, как ни странно, согласившись со словами Каспара. Любимый мой, милый мой, ненаглядный мой Пэйн, я очень хочу увидеть, как ты разорвешь его на клочки, но он прав. У нас нет времени, чтобы разбрасывать его на споры. Мы должны найти статую. Срочно.

Мы не оказались бы в этом положении, если бы он не потребовал долг! Прорычал Пэйн.

Я знаю. И я согласна. Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать, кроме как найти статую и отдать ему. Поэтому, давай отбросим тот факт, что Каспар — источник всех бед, и найдем эту проклятую вещицу.

— Вижу, что вы благотворно влияете на своего любимого, — сказал Каспар с еще одной ледяной ухмылочкой на губах, пока я чуть ли не впихнула Пэйна назад на диванчик. — Мое уважение к вам, Саманта, растет на глазах.

Я обернулась и бросила на него свой самый мрачный взгляд, демонстрируя ему всю глубину моих чувств.

— Клянусь всем, что свято в мире нынешнем и грядущем, вы заплатите за все, что сделали. Вы угрожаете семье человека, которого я люблю, и я этого никогда не забуду и никогда ни прощу.

Его улыбка несколько померкла.

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох.

— Я правильно понимаю, что вы все еще не знаете, где статуя?

— Если бы я знал, она уже была бы у меня, — сухо сказал он. — Если я найду ее, то, естественно, прощу долг, но так как я до сих пор не знаю, где она, я вынужден полагаться на то, что один из вас ее принесет.

— Кто такой Пилар? — Спросила я, усаживаясь рядом с Пэйном, моя рука легла на его ногу. Мышцы его бедра были напряжены и натянуты, будто он готовился к прыжку. — Или, точнее, что он такое?

— Пилар? — Каспар выглядел удивленным, услышав вопрос — он действительно удивился. — Пилар — «мелкая сошка», гун, водяной демон низшей касты. Он не должен вас волновать.

Он не предполагает, что Пилар знает, где статуя. Скажем ему?

Нет. Она нужна нам, чтобы вернуть долг. Нет никакой гарантии, что он посчитает долг уплаченным, если найдет ее первым.

Что-то тут не складывается, он — лорд демонов, бог смерти и еще черт знает кто. Но он не может найти какую-то маленькую статую?

Губы Пэйна медленно расползлись в улыбке. Я была рада, что он улыбается не мне. Улыбка Каспара, возможно, и могла лишить меня пары лет жизни, но улыбка Пэйна, обещавшая неотвратимость расплаты, ее затмевала. Он ослаб. Вот почему он в образе смертного, а я, дурак, не понял этого. Статуя, должно быть, источник его силы и без нее…

Прежде, чем я смогла прочесть в мыслях Пэйна его намерения, он пересек комнату и оторвал Каспара от пола, держа за горло.

— Ты заплатишь за все.

— Ты не можешь причинить мне вред, — задыхался Каспар, вокруг него потрескивала и росла сила. — Все, что ты можешь добиться — гарантированно обречь свою мать на те муки, которые сейчас испытывает твоя Возлюбленная. Теперь отпусти меня, Темный, прежде чем я выйду из себя.

— Отпусти его, Пэйн. Давай просто покончим с этим и возьмемся за дело.

Пэйн освободил Каспара. Я встала рядом с ним единым фронтом.

— Верно. Почему тебе так сильно нужна эта статуя?

Каспер поправил галстук и тщательно отряхнул пиджак, который слегка помялся от хватки Пэйна.

— Как я уже объяснял, это моя статуя. Я ее заказал. Она была у меня украдена и подарена императору. Все, что я прошу — чтобы мне вернули мою собственность.

— Ты сказал Сэм, что в ней спрятана тайна происхождения бессмертных рас. Это правда?

— Я ей не лгал, — уклончиво сказал Каспар.

Ты думаешь о том же, о чем и я? Спросила я у Пэйна.

Не слишком ли большое совпадение, что статуя содержит ту же информацию, что и Кода?

Угу. Думаю, все серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

— Где сейчас Пилар? — спросил Пэйн у Каспара.

Последний нахмурился.

— Зачем тебе знать о моем слуге? Он никто, слабый гун, и не имеет никакого отношения к нашим делам.

— Он также убил мою Возлюбленную. У меня с ним свои счеты, — возразил Пэйн.

— И все же она еще жива. Ты готов тратить время на что-то столь несущественное, как месть? — Спросил Каспар, явно удивленный.

— Мы также думаем, что он может что-то знать о статуе, — сказала я, делая маленький шажок в сторону правды. — Мы хотели бы поговорить с ним. Он может дать нам подсказку.

— Пилар? Хм. — Каспар на мгновение закрыл глаза. Темная аура силы, окружающая его, вдруг стала осязаемой, будто он впитывал энергию из воздуха. Пэйн потянул меня себе за спину, выводя из зоны досягаемости. Каспар открыл глаза, в которых виднелся гнев. — Он не отвечает на мой вызов.

Я не смотрела на Пэйна, но сжала его пальцы своими. Пилар его надул.

Похоже на то.

— Где он сейчас? — Опять спросил Пэйн.

— Я не знаю, — признался Каспар. — Он водяной демон, поэтому должен находиться неподалеку от воды, но я не знаю, где он находиться в данный момент. Однако у меня найдется пара ласковых, когда я его обнаружу.

— Давай отсюда выбираться, — сказала я Пэйну, мои чувства зашкаливали от наэлектризованности комнаты. — Я могу определить, где находится Пилар, посмотрев в кристалл.

— У вас есть двенадцать часов, — бросил Каспар, когда мы проходили мимо него. — Статуя должна быть у меня к первому часу глубокой ночи, или душа твоей матери будет конфискована.

Рука Пэйна взлетела так быстро, что я почти не заметила этого. Как и Каспар. Кулак Пэйна врезался в его нос, отчего китайский бог смерти впечатался в стену. От удара его тела несколько тонких фарфоровых чашек упало на пол. Каспар медленно сполз вниз.

— О, это было очень умно с твоей стороны — разбить нос лорду демонов, — сказала я Пэйну, когда мы вышли из квартиры. — Ты всерьез думаешь, что он тебе это так оставит?

— Оно того стоило, — сказал с улыбкой Пэйн.

— Посмотрим, что ты скажешь сегодня ночью. — Я посмотрела на его часы. — О, хорошо, что мы не опоздали на встречу с Оуэном Рейсом. Будем надеяться, что провидица была права, и он действительно знает, где статуя.

— Я не сомневаюсь, что провидица была права, — сказал Пэйн, садясь в машину. — Меня беспокоит, чего Рейс захочет в обмен на эту информацию.

Я скользнула вслед за ним и обратила его внимание на ту сторону лица, что была обожжена, и подождала несколько минут, пока краснота не исчезла полностью.

— Как мне видится, у нас есть хорошие основания для обмена. Поскольку есть высокая вероятность того, что статуя и Кода связаны между собой, мне кажется, он захотел бы нам помочь найти статую, при условии, что мы поможем ему выяснить, где манускрипт.

Мы проехали короткое расстояние до дома Оуэна, не произнеся ни слова. Пэйн, очевидно, был занят своими мыслями, пока я пыталась переварить тот факт, что Каспар так нас обманул. По пути я составила список вопросов, которые мы должны были задать, но толку от этого оказалось мало.

— Его здесь нет? — Спросила я экономку, когда Пэйн и я стояли в прихожей большого старого дома. — Он скоро вернется? У нас с ним назначена встреча на это утро.

— Он мне ничего об этом не говорил, — сказала дама, явно желая, чтобы мы ушли и дали ей спокойно работать. — Последнее, что я слышала от профессора — что он в Барселоне и вряд ли вернется в ближайшие нескольких дней.

Я смотрела на Пэйна, когда за нами закрылась дверь. Мы стояли на крыльце. Небо было черным и промокшим, и дождь навевал бесконечное уныние.

— Он нас кинул?

— Скорее всего, — сказал Пэйн, поднимая воротник пальто. — Я думаю, мы должны…

Он резко остановился, схватил мою руку и сжал ее до боли.

— Что? Что случилось? В чем дело? — Спросила я, почувствовав внезапный озноб.

Он потащил меня к машине, резко распахнул дверь и впихнул меня внутрь.

— Эй! — Сказала я, когда он захлопнул дверцу и помчался к водительскому сиденью. — Что происходит?

Он завел машину и втопил газ.

— Это Финн.

— Да? Они допрашивают полтергейста?

— Допрашивали, — ответил он, его голос был полон гнева.

Что-то не так? Боже, что случилось? Почему ты вне себя от злости?

Пэйн развернул машину, не доезжая до перекрестка и бездумно игнорируя двойную сплошную и все прочие сопутствующие законы дорожного движения. Дело в Клэр. Она похищена. Невысоким брюнетом с обезьяной на плече.

 

Глава 18

— Где она?

Пэйн остановился перед небольшой, комфортабельной гостиницей. Финн выскочил из спасительной тени входной двери прямо к машине и проскользнул на заднее сиденье, когда я задала свой вопрос.

— Я не знаю, — ответил Финн, его лицо в потеках крови почернело от гнева. — Этот ублюдок схватил ее, когда мы разговаривали с Рубеном. Я не знаю, кто он, черт возьми, такой, но он владеет какой-то серьезной силой. Он впечатал меня в стену, прежде чем я понял, что случалось. Думаю, я отключился на нескольких минут, потому что, когда я пришел в себя, он уже запихнул Клэр в ее машину. Я попытался проследить за ними, но пешком далеко не уйдешь. Клянусь, что когда я найду этого скользкого задрота, я из него отбивную сделаю.

— Сэм? — Спросил Пэйн, ожидая, когда я укажу ему, куда ехать.

— Я попробую, но ничего не обещаю. — Я закрыла глаза и очистила свое сознание, пока оно не стало пустым, как чистый лист бумаги. Мои мысли устремились к Клэр — я отчетливо ее представила, вытаскивая изнутри все эмоции, которые ее с ней были связаны. Я увидела Клэр ребенком на празднике по случаю ее дня рождения, счастливой и смеющейся. Я вспомнила Клэр подростком на двойном свидании, великолепную и уверенную в себе, рядом со мной — застенчивой и неуклюжей. Я представила Клэр, какой она была на прошлой неделе, помогая мне двигать мебель по пыльному, промозглому офису — счастливую, взволнованную и говорящую без умолку. Я удерживала все эти воспоминания и эмоции глубоко в себе и использовала их для поиска.

— На восток, — сказала я, глядя в том направлении. — Она к востоку от города.

Пэйн вытащил карту из кармашка на двери и разложил ее на руле.

— Ты можешь точно определить, где это?

У меня возникла одна мысль. Я, не колеблясь, ткнула пальцем в большое бледное пространство.

— Дунстанская пустошь. Бьюсь об заклад, он держит ее там.

— Зачем? — Спросил Пэйн. — Зачем ему нужно ее похищать и везти на съемочную площадку?

— Это не съемочная площадка, это место притяжения, — сказала я, разгоняя пыль, пока Пэйн не выехал на одну из главных магистралей, ведущих на восток. — Как природный магнит.

— Что? — Финн вытащил пару салфеток из моей сумки и стер почти всю кровь, которая вытекала из пореза выше брови, но все равно выглядел он ужасно, особенно в свете пасмурного дня. Как и у Пэйна, под глазами у него лежали темные круги, и мне стало интересно, сколько эти двое спали за последние пару ночей.

— Природный магнит. — Я замолчала, задумавшись, неужели с того дня, когда мой офис впервые посетил Пэйн, прошло уже четыре дня. У нас осталось мало времени.

Я знаю. Боль и сожаление просачивались в его голос, несмотря на его попытки не тревожить меня.

Я не хочу, чтобы твоя мать это испытала, сказала я, потирая рукой грудь, будто это могло ослабить постоянную агонию воющего ветра, который, казалось, выворачивал меня наизнанку.

Я знаю, что не хочешь, любимая. Я тоже не хочу, чтобы ты так жила. Мы найдем статую и манускрипт. Не волнуйся.

— Природный магнит — это как обычный магнит? — Спросил Финн.

— Это одно из значений данного слова, но в мире Фей это также место, которое усиливает магию потустороннего мира; место, которое притягивает эльфов и фей. Это как дверь между мирами.

— Как то место, где расположен ваш офис? — Спросил Пэйн.

— Как оснОвная земля, только умноженная в тысячу раз. Природные магниты считаются сакральными местами, святая святых, где проводятся только самые древние ритуалы. В Великобритании их всего три.

— И Дунстанская пустошь — один из этих природных магнитов?

— Да. Я почувствовала это, когда мы побывали там на днях, но сильно на этом не зацикливалась. Именно поэтому Уиллим и другие призраки так устойчивы — там земля, оснОвная по сути, позволяет им быть в нашей реальности больше, чем просто призраками.

— Ты думаешь, что Пилар увез Клэр туда? — Спросил Финн.

Я пожала плечами.

— Здравый смысл подсказывает, что это — единственное место, куда он захотел бы поехать в этом направлении. Хотя он демон, и как таковой не может использовать природный магнит для того, чтобы проникнуть в потусторонний мир, но, возможно, он использует какое-нибудь другое существо, которое на это способно. Вроде Рубена…

— … или Клэр, — закончил предложение Пэйн.

Я кивнула.

— Что вы узнали от Рубена?

— Ничего, — ответил Финн, его карие глаза выражали крайнее раздражение. — Это была пустая трата времени. Он откровенно боится Пилара, и был в бегах после того, как Пэйн оторвал ему руку. — Финн на мгновение замолчал. — А вы знаете, что полтергейсты не могут функционировать без рук?

— Э-э-э… нет, — сказала я, задумавшись на мгновение, могут они, как морские звезды, отращивать новые конечности.

— Ну, если верить Ноэль, они не могут функционировать. Именно поэтому Рубен скрывается от Пилара. Он не может войти в потусторонний мир без одной руки.

— Странно, — сказал Пэйн.

Я кивнула. Вполне предсказуемый облом как результат последних пяти дней.

Остальную часть пути мы провели в полной тишине — наши предположения о том, что Пилар может сделать с Клэр, были слишком болезненными, чтобы облекать их в слова. Пока мы мчались в Ламермунские горы, мы совершили несколько серьезных нарушений правил дорожного движения, пролетая мимо пологих холмов, маленьких ферм и бесконечных равнин, усеянных овцами. Небо было черным. Огромные, зловещие тучи закрыли солнце, пока не стало почти так же темно, как ночью. Пэйн следовал по знакам, указывающим путь к Дунстанской пустоши, и остановился на том же месте, где мы парковались несколько дней тому назад. Хотя на нас уже почти опустилась ночь, и солнце село за холмами, окружающими местность, громадная дуговая лампа ярко освещала землю со скоплением трейлеров и маленьких палаток, используемых для костюмерных и гримерок.

— Похоже, они опять снимают, — сказал Пэйн, помогая мне перебраться через ограждение.

Мужской рев, перебиваемый предсмертными воплями и непрекращающимся лязгом металла, подтвердил догадку Пэйна. Я посмотрела на поле, где актеры изображали сражение, затем окинула взглядом людей, находящихся позади камер. На глаза не попалось ни одного знакомого призрака.

— Черт с ними, я хочу знать, где Клэр, — прорычал Финн, следуя за нами, когда мы направились вниз по холму, стараясь не попадать под прожекторы.

Я на минуту остановилась и попыталась найти Клэр, используя свои эльфийские чувства. Я не ощущала ее присутствия непосредственно, но предчувствовала, что мы найдем ее там, где сила природного магнита была мощнее всего.

— Думаю, что она там, — сказала я мужчинам, указывая на небольшую скалу, которая высилась за трейлерами. Я направилась к ней через дикие травы пустоши, кусты вереска, заросли папоротника-орляка и изредка встречающиеся колокольчики, которые украшали местность.

— Сэм, — сказал Пэйн, потянув меня за руку, чтобы я остановилась. — Постой. Нам нужен план действий.

— План действий? Мы спасем Клэр, узнаем у Пилара, где статуя, и затем попросим Клэр принести ее нам, — сказала я, немного раздраженная задержкой.

— Клэр у Пилара, — указал он, его глаза потемнели почти так же, как наступившая ночь. — Мы не можем просто прийти туда и потребовать, чтобы он ее отпустил.

— Конечно, можем. Как только он увидит вас двоих, он поймет, что численный перевес на нашей стороне.

Пэйн покачал головой.

— Он убил тебя, стрелял в Клэр и отбросил Финна в сторону, будто перышко.

— Ну, тогда я… я…я не знаю. Я могу посмотреть что-нибудь в кристалле. Это может помочь.

Пэйн просто взглянул на меня.

— Ладно, это не поможет, — сказала я, недовольно вскидывая руки. — Вам двоим просто нужно показать, что вы — крутые мужики. Что вы большие, плохие, бессмертные вампиры. Сделайте что-то вроде «мы-ы-созда-ания-но-очи».

— Милая, — вздохнул Пэйн, выпуская мою руку. — Думаю, у меня несколько завышенное представление о своих силах, но даже я не верю, что мы сможем его одолеть. Он демон огромной силы. Потребуется нечто большее, чем просто наша троица и грубая сила.

— Ну, просто замечательно! — Сказала я и уперлась руками в бедра, обратив взор на Пэйна. — Какого черта ты не сказал об этом, прежде чем мы проделали весь путь сюда?

— Ты сказала мне ехать. Я думал, что у тебя есть план спасения. Так как у тебя его нет, давайте придумаем его сейчас.

Я посмотрела на Финна.

— Твой брат всегда так раздражает?

— Да, — он сказал, усмехаясь. — Но обычно он прав, поэтому мы его терпим.

— Прекрасно, — сказала я, скрестив на груди руки и сверкнув на Пэйна взглядом, который мог сжечь смертного. — Что ты предлагаешь?

Пэйн задумался.

— Было бы неплохо, если бы мы точно знали слабости водяных демонов. Кто-нибудь из вас имеет об этом представление?

Финн и я покачали головами.

— К сожалению, в школе Прорицателей демонологию не преподавали.

Пэйна отвлек внезапный грохот с поля битвы.

— Хм. Тогда мы должны использовать то, что есть. Сэм, расскажи нам побольше об этом природном магните. Есть что-нибудь, что мы могли бы использовать, чтобы одержать верх над Пиларом?

Я задумалась.

— Ну, я уже говорила, что это священное место для народа фей. Не по-религиозному священное, а почитаемое, так как оно создает естественный мост между потусторонним миром и этой реальностью.

— Значит, здесь ты сильнее, чем где-либо еще? — Спросил Пэйн.

Я покачала головой.

— Сила, содержащаяся в природном магните не та, что можно задействовать или использовать: она пронизывает местность, а не людей. Именно поэтому призраки могли…

Я остановилась, мои глаза встретились с глазами Пэйна.

— Призраки, — сказал он, его глаза сузились, когда он посмотрел сквозь меня.

— Ты думаешь? — Спросила я, не удивившись, что у нас одновременно возникла одна и та же мысль.

— Думает что? — Спросил Финн.

— Они здесь? — Спросил Пэйн, игнорируя брата.

Я проверила местность.

— Не уверенна. Чтобы их найти, я должна открыться месту.

— Что вы задумали? — Опять спросил Финн. — Какое отношение к этому имеют призраки? Что вы ищете?

— Ты уверена, что они смогут присутствовать материально? — Спросил Пэйн. Финн ударил его кулаком в плечо. — Уууу. Мы думаем, что призраки могли бы помочь нам справиться с Пиларом. И сейчас же прекрати меня бить, пока я тоже тебе не врезал.

Финн улыбнулся ему, я закрыла глаза и очистила мысли, готовясь услышать местность.

— Ну? — Спросил Пэйн с явным нетерпением, пока я пыталась чего-нибудь добиться.

— Я не вижу… о, подожди. Думаю, может, вон там. — Я открыла глаза и повернула голову в сторону кучки трейлеров, простиравшихся по направлению к скале. — Привет, Уиллим.

Призрак огромного шотландца, сидевший со своими соотечественниками на голой скале, очевидно, наблюдая за съемкой сражения, повернулся ко мне. На лицах всех мужчин было написано одинаковое отвращение.

Я протянула ему руки, будто в приветственном объятии. Лицо Уиллима просветлело. Его тело замерцало, когда он заземлился и шагнул ко мне с надеждой на лице. Я спряталась за Пэйном и подняла руку, чтобы остановить его, прежде чем он потянется ко мне для еще одного призрачного поцелуя.

— Твоя очередь, мастер-лингвист. Узнай, заинтересованы ли они помочь нам в борьбе за Клэр.

Четыре минуты спустя мы двинулись по камнях у края скалы с армией призрачных шотландских воинов, которые жаждали хорошей драки, позади.

— Знаете, что это мне напоминает? — Спросил Финн. — Сценку из Толкиена. Пэйн типа Арагорн с армией мертвых, ты — Леголас, а я…

— А ты заткнись, или станешь очень несчастным Моравийцем, если продолжишь эту аналогию, — сказала я, бросив на него взгляд, который показал ему, что я имею в виду именно то, о чем сказала. — Я отделаю тебя без малейших сожалений.

Финн рассмеялся, но несколько минут спустя, когда мы достигли подножия скалы, его веселье как рукой сняло.

— Сэм? — Спросил Пэйн, очевидно рассчитывая на какое-то озарение с моей стороны.

— Они здесь, — сказала я, протягивая к земле руки ладонями вниз. — Мы находимся в центре природного магнита. Я чувствую, что они здесь. Что-то беспокоит землю.

— Беспокоит — это как?

Я попыталась найти источник беспокойства, но волны силы, идущие от самого места, спутывали все ощущения.

— Волнует ее. Делает ее недовольной. Я могу только предположить, что это Пилар. Демоны обычно избегают мест, усильных мощью потустороннего мира, это позволяет предполагать, что такие места их скорее не любят, чем наоборот.

— Тогда, почему он привез сюда Клэр? — Спросил Финн.

— Разумеется, потому что это приведет к статуе, — раздался над нами голос.

Уиллим закричал и указал мечом на скалу. Примерно на полпути к вершине, на выступе стоял Пилар и держала нож у горла Клэр. Рядом с ними, сидя на скале, щебетал Беппо. Призраки что-то проревели, отчего волоски у меня на шее встали дыбом, и полезли на скалу.

— Нет! — закричал на них сверху Пилар, оттаскивая Клэр в какое-то углубление, похожее на пещерку. — Отзовите их, или я убью фею.

— Я не фея, — резко возразила Клэр, пытаясь взглянуть на демона, который держал ее за горло. — Я модель, демонстрирующая женское белье. Между этими двумя понятиями огромная разница! Почему никто этого не видит?

Пэйн что-то крикнул Уиллиму. Призраки прекратили подъем, но это их не слишком обрадовало, они угрожающе рычали и размахивали мечами.

— Она фея, она бессмертная, — крикнула я Пилару. — Нет смысла угрожать ее убить, у тебя все равно не получится.

— Я вообще не фея!

— Она будет достаточно мертвой, если я ее обезглавлю, — крикнул Пилар в ответ.

— Ой! — Вскрикнула Клэр, выглядя еще более возмущенной.

— Хорошо, мы остановили призраков, — ответила я, отодвигаясь чуть в сторону, чтобы беспрепятственно видеть Пилара. Пэйн обнял меня и жестко притянул к себе. — Теперь давай поговорим. Зачем тебе Клэр? У нее нет никаких способностей, кроме умения говорить с цветами…

— Ну, ты и врунья, — ахнула моя кузина.

Мы все ее проигнорировали.

— …и умения хорошо выглядеть, даже если на нее мешок натянуть. Итак, почему из всех ты выбрал именно ее?

Пилар рассмеялся.

— Я выбрал ее, потому что думал, что ты мертва. Но то, что ты выжила, даже лучше. Я обменяю твою кузину на тебя.

— Договорились, — сказала я без колебаний, вырываясь от Пэйна.

— Хрена лысого! — прорычал Пэйн, схватив меня и затаскивая себе за спину. — Ты возьмешь меня вместо нее.

— Эй! — крикнула я, хлопнув его рукой по спине. — Поменьше гонору. Он хочет меня.

— Тебя он не получит. Ты что, всерьез думаешь, что я позволю демону тебя забрать?

Он не сможет причинить мне вред, Пэйн. Я теперь бессмертная, помнишь?

Тебя он может также легко обезглавить, как и Клэр.

Но он этого не сделает. Я ему нужна.

Это спорный вопрос. Я не позволю тебе жертвовать собой.

— Может, у тебя и есть душа, Темный, но ты не можешь войти в потусторонний мир, — сказал Пилар, дернув Клэр ближе к себе. — И твой брат тоже.

— У меня теперь нет души, поэтому и я не могу, — прокричала я Пилару из-за Пэйна.

— Согласен, но у тебя есть кузина, которая может, — сказал он. — Ты будешь заложницей вместо нее.

— Не важно, кто куда может войти — Сэм будет здесь и я не позволю ей уйти, — сказал Пэйн, упрямство из него так и перло.

Я опять стукнула его по спине. Пэйн, я ценю то, что тебе больно представить, что ты можешь меня потерять, но, клянусь, я не позволю ему себя убить. Снова.

Нет.

У нас нет выбора!

— Тогда мы, кажется, в тупике, — сказал Пилар, поглядев на небо. Тучи, которые заволакивали небо целый день, начали рассеиваться, и сквозь брешь проглядывала четвертинка луны. — Уже почти глубокая ночь. Вы действительно хотите продолжить это противостояние, пока у вас не закончится время?

Я дергала Пэйна, пока он не взглянул на меня.

— Без вариантов, милый.

Он нахмурился, и я почувствовала, что он собирается возразить. Я положила ему палец на губы и нежно провела по ним.

— Я знаю. Я чувствую то же самое. Но я не позволю Каспару забрать душу твоей матери — не сейчас, когда я могу его остановить.

Его кадык ходил ходуном, пока он старался удержать свои эмоции под контролем. Я не могу потерять тебя снова, Сэм. Не могу. Ты заставила меня полюбить, черт возьми! Ты заставила меня оставить хандру и секс без любви и жить счастливо, не смотря ни на что. Теперь ты в долгу передо мной!

Я засмеялась и потянулась к нему, чтобы заменить свои пальцы губами, предлагая ему все, что имела, вливая в него всю любовь, которую чувствовала, принимая от него взамен сияющую теплоту его души, увенчанную любовью — такой сильной, что она, казалось, заставила бы вращаться мир в обратную сторону. Я люблю тебя, Пэйн. Я люблю тебя сильнее, чем когда-либо могла себе представить любовь одного человека к другому. Ты — мое солнце, ты согреваешь меня и даешь мне жизнь, и я больше не могу без тебя существовать. Но я должна это сделать. Мы должны спасти Клэр и твою мать, и если у тебя есть другой способ это сделать, я внимательно слушаю.

Боль рассекла его — боль, сожаление и гнев на себя за то, что он не мог меня спасти.

Но ты спас меня, сказала я ему, впитывая его тепло, когда он плотно прижал меня к себе. Ты не дал мне умереть тогда, и я знаю, что не дашь мне уйти сейчас. Неважно, что случится — я знаю, что ты меня не отпустишь.

— Я прослежу, чтобы ничего не случилось, — хмуро сказал он, прижав меня к своим губам. Затем он вполоборота повернулся и крикнул из-за плеча Пилару: — Отпусти Клэр, и у тебя в заложниках будем Сэм и я.

Беппо вскочил на плечо Пилара. Демон, казалось, на мгновение задумался над предложением Пэйна, затем пожал плечами.

— Если ты хочешь предложить и себя тоже, я не буду возражать. Вы можете подойти к нам, но только вы двое. Больше никого.

Пэйн кратко переговорил с Финном, Уиллимом и призраками, прежде чем они позволили нам подняться наверх, где нас ждали Пилар и Клэр. Мне показалось, что в отличие от Финна, призраки не были сильно расстроены, что Пэйн и я должны встретиться с потенциальной опасностью, так как были опьянены предстоящей доброй дракой.

— Вы сможете начать драку позже, — сказала я Уиллиму, когда взбиралась на большой камень у подножия скалы.

— Ты клянешься нам в этом? — Спросил он, прикасаясь к краю своего меча.

Я на мгновение удивленно на него уставилась.

— Ты говоришь на английском?

— Мы мертвые, а не тупые, — сказал он, закатив глаза. — Нам тут больше нечем заняться, кроме как слушать туристов. По крайней мере, пока не прибыла эта компания. — Он махнул рукой в сторону киношников.

— О. Верно. Ну, тогда, если вы, парни, сможете немного потерпеть, обещаю вам, что позже мы найдем для вас тех, с кем вы сможете подраться. Не по-настоящему. Никаких убийств и прочего.

Призраки были разочарованны.

— Позже, — сказала я, предупреждающе глядя на Уиллима, пока шла туда, где меня ждал Пэйн, чтобы помочь забраться на высокий камень.

Мы без происшествий поднялись до выступа, где стояли Пилар и Клэр.

— Отпусти ее, — приказал Пэйн, кивая на Клэр.

Пилар улыбнулся и освободил Клэр, которая сделала два шага в сторону, затем повернулась и со всей силы ударила Пилара.

— Это за то, что стрелял в мое платье, тупица демонячий! — Крикнула она, прежде чем бросилась к нам с Пейном, пока он стоял, недоумевая.

— Ее платье? — Спросил нас Пилар.

Я покачала головой.

— В самом деле, лучше даже не начинай.

— Это был Версаче! — Прозвучал возмущенный ответ оттуда, где позади меня стояла Клэр.

Пилар на мгновение закрыл глаза с выражением, похожим на то, что я часто видела на лице Пэйна. Я задумалась о том, на что это указывает, но решила, что Пэйну об этом лучше пока не знать.

— Если вы не возражаете, мне очень нужен Бог Цзилиня. Может, поторопимся?

— Хорошо, если ты сначала ответишь на пару вопросов, — сказала я, взяв Пэйна за руку. Только его прикосновение смягчало завывание боли внутри меня, которое было моим постоянным спутником.

Пилар опять взглянул на небо и пожал плечами. Беппо тихо пискнул и спрыгнул с Пилара на Пэйна, быстро пожал ему руку и, соскочив с него на землю, запрыгнул на мое плечо. Я строго взглянула на обезьянку.

— Ты не говорил мне, что принадлежишь ему, — сказала я, кивая на Пилара.

— Он мой близкий друг, и он не говорит, — произнес Пилар, будто я на самом деле ожидала, что обезьяна ответит. — Какие вопросы вы хотите мне задать?

— Где Бог Цзилиня? — Спросил Пэйн, его пальцы сплелись вокруг моих. Беппо обернул свой хвост вокруг моей шеи и начал перебирать мои волосы, ища насекомых.

— Очень близко, в потустороннем мире.

— Зачем ты засунул меня между реальностями? Ты боялся, что я все расскажу Каспару?

Пилар посмотрел на меня бесстрастными черными глазами.

— Я ничего не боюсь. Я не собирался помещать тебя в ловушку; мне просто нужна была статуя. Я не знал, что она у тебя с собой, пока не дотронулся до твоей руки.

— Ты работаешь на своего хозяина или на себя? — Спросил Пэйн.

Это был мой вопрос!

Осталось еще много вопросов.

Пилар рассмеялся. Я не знала, что демоны могут смеяться, но у него был безрадостный, холодный смех, от которого у меня по спине прошел озноб.

— У меня нет хозяина.

— Погоди, как это? Каспар сказал, что ты ему служишь, что он нанял тебя, в том числе и для того, чтобы ты притащил меня к нему. Он лорд демонов, ты демон, что делает его твоим хозяином.

— Ты еще не поняла? — Спросил Пилар, посмотрев на меня с выражением, сильно похожим на разочарование. — Существо, которое вы знаете как Каспара Грина, не мой хозяин, он мой враг. Он пытался схватить меня и не смог. Он пытался сбросить меня с небес и не смог. Он всю жизнь пытается меня убить, и сейчас он стремится вернуть свою прежнюю силу, чтобы управлять этим миром. Я поклялся не позволить ему этого.

— Но… ты работал на него, — указала я, удивляясь, как много сюрпризов я могу выдержать за одну неделю.

Пилар опять разочарованно на меня взглянул.

— Он не узнал меня в этой форме.

— О.

Пальцы Пэйна сжали меня еще сильнее, пока хватка не стала почти болезненной.

— Ты заклятый враг Янь Ло, бога смерти.

— Да, — сказал Пилар. Я заметила, что на Пэйна он смотрел без разочарования.

— Он пытался сбросить тебя с небес. — Сказал Пэйн, и его слова вызвали во мне отклик.

Уже догадалась, милая?

Погоди… сброшен с небес?

Так он сказал.

Пристально взглянув на Пилара, я закусила губу. Он выглядел человеком, абсолютно смертным, если не считать холода, который окружал его, будто густой туман.

— Каспар сказал, что ты гун, китайский водяной демон.

— Кем я только не являюсь. Это всего лишь одна из моих составляющих.

Части головоломки сложились с треском — клянусь, я могла его услышать.

— Тебя, случаем, не держали полторы тысячи лет в плену в каменной тюрьме?

Пилар улыбнулся.

— Ты Сунь Укун, да? Бог обезьян? Это ты изображен на статуе Цзилиня? Тот, кого освободил Будда, тот, кто борется против демонов.

— И их лордов. Сейчас я хочу остановить Янь Ло любой ценой, какой бы она ни была. — Пилар вежливо поклонился. — И ты, Возлюбленная, будешь безупречна в качестве кровавой жертвы.

 

Глава 19

— Я думала, что жертвой будешь ты, — проворчала Клэр и схватила меня за руку. — Не понимаю, почему я тоже должна идти.

Я посмотрела на Пэйна, стоящего позади нее, и послала ему легкую, обнадеживающую улыбку. Он не ответил.

— Ты должна втащить меня в потусторонний мир. Несомненно, что так как у меня нет души, я не смогу сама туда войти или выйти, но ты можешь взять меня с собой.

— Это нелепо, — фыркнула она, бросая на Пэйна жалостливые взгляды. — Разве ты не видишь, что это нелепо?

— Еще как вижу, — сказал он.

— Прекрати так делать. Пэйн и так еле сдерживается, — прошипела я Клэр, дернув ее за руку, чтобы привлечь внимание. — Я тут пытаюсь сдержать его всеми конечностями, чтобы он не набросился на Пилара. А теперь еще ты со своими подстрекательствами к действиям, о которых мы все потом пожалеем.

— Но это глупо. Я ничего не знаю об этом потустороннем мире. Я не знаю, почему он думает, что я смогу найти статую, — сказала она, хмуро глядя на Пилара.

На его плече сидел Беппо, изредка издавая щебечущие звуки, пока Клэр и я готовились к операции по возвращению статуи.

— Ты и не должна ее находить. Ее найдет Возлюбленная. Она рождена светом; у нее будет там сила, — повторил ей Пилар уже в третий раз. — Просто сделай то, что тебе сказали.

— Да, но это все так глупо, — сказала Клэр, тормозя, как последняя дура.

— Посмотри на это с другой стороны, — сказала я ей. — По крайней мере, если мы умрем, то умрем вместе.

От ее возмущенного вида смертный рухнул бы к ее ногам.

— Я не собираюсь умирать!

— Я знаю, — успокаивала я, по-дружески сжимая ее руку.

— Я надеюсь, что знаешь, — сказала она, перемещая свой пристальный взгляд от меня снова к Пилару.

— Феи не умирают, — добавила я, улыбаясь, увидев ее недовольное выражение лица. — Пошли, Глиммерап. Давай покончим с этим и примемся за Каспара.

Пока мы шли к камню, где, по словам Пилара, находился самый близкий вход в потусторонний мир, Клэр покрывала меня сочными ругательствами. Только я собиралась спросить, говорит ли она столь же неприличные вещи своей матери, как мы врезались в стену. Точнее, я врезалась. Клэр прошла сквозь нее, а меня задержало место, которое не хотело, чтобы я прошла.

— Клэр, ты должна меня втащить, — сказала я, наваливаясь на барьер между мирами. — Я не могу… кажется… пройти чере…

Она схватила меня за запястье и дернула с такой силой, что я поразилась. Я резко перемахнула через барьер в потусторонний мир, споткнулась о камень и упала на колени. Удара от прохождения сквозь барьер было достаточно, чтобы выбить из легких весь воздух.

Сэм? С тобой все в порядке? Ты исчезла. Голос Пэйна в мой голове был теплым и обнадеживающим, но все равно звучал как-то по-другому, будто пришел издалека.

Я в порядке, ответила я, поднявшись на ноги, отряхивая колени джинсов и быстро оглядываясь. Похоже, меня ноги не держат. Не думаю, что это самый изящный вход, который у меня когда-либо был. У тебя там все нормально?

Да. Пилар и я играем в «кто кого переглядит».

Кто побеждает?

Он. Похоже, у него нет век.

Может, тебе стоит предложить ему армреслинг или «кто кого переплюнет»? предложила я, собрав все теплые эмоции, которые могла найти в холодной пустоте моего бездушного тела, и послала ему.

Я тоже тебя люблю, сказал он и на мгновение поделился со мной своей теплотой и светом, снова напоминая мне, что я не одинока.

Клэр оглядывалась вокруг.

— Здесь все так отличается. Откуда все эти деревья и прекрасные цветы? И этот ручей? Я помню, что несколько секунд назад ручья не было, — сказала она, указывая на серебристый поток, который вытекал из скалы, создавая вид, обещавший отдых и расслабление любому, кто остановится около него, чтобы немного посидеть.

— Ты в тайном мире, крошка. Здесь все не так немножко. В любой момент зажжется свет, и в пляс пойдут деревья. Махни на все рукой, раз выпал шанс такой, а нас с тобой отсель долой вперед дорога ждет. Нам есть куда пойти, чтоб статую спасти, и демона забить и победить.

— А куда именно мы пойдем?

— Искать статую.

— Я знаю, дурочка, — сказала она, сорвав несколько полевых цветочков, когда я вытянула руки, почувствовав знакомое покалывание — предвестник портала. — Но где эта статуя?

— Очевидно, Пилар спрятал ее где-то возле квартиры Каспара.

— Разве он не знает, куда ее дел?

— Знает, но в потустороннем мире вещи могут немного смещаться, поэтому все, что он мог сказать, что она где-то в районе квартиры.

— Но нам придется вернуться в город, — сказала она и побрела туда, где в нескольких футах от Пэйна виднелся силуэт Пилара. Она помахала рукой перед его лицом. — Они нас не видят?

— Нет. То, что ты видишь — это его отображение в потустороннем мире. У него черная аура, потому что он запятнан темной силой. — Когда я прикоснулась к поверхности камня, по моей левой руке пробежала легкая дрожь. Я отступила, отдернув обе руки от мгновенного потока силы.

— Аура Пэйна не черная, — сказала она, глядя на него. В потустороннем мире люди, которые находятся в другой реальности, кажутся немного затененными, будто ты смотришь на них через тонкую вуаль. Это, как мне кажется, самое лучшее сравнение. — Но он был проклят.

— Теперь у него есть душа. Ага. Вот ты где. — Я засунула в ручей пальцы, осторожно раздвигая его, пока там не замерцал портал достаточно широкий, чтобы сквозь него мог пройти человек.

— Статуя? — Спросила Клэр, рассеяно уставившись на меня.

— Нет, портал. Пошли, я не знаю, останется ли он открытым, когда через него пройду я.

— Портал? Что это?

Я потащила ее за собой. Это было, будто мы прошли через слабое электрическое поле. Вот мы были на скале в Ламермунских горах; и — оп! — мы стоим в конце улицы, на которой расположена квартира Каспара.

— Как ты это сделала? — Спросила Клэр, быстро сунув в рот лепесток.

Я раздраженно на нее взглянула.

— Ты что, никогда не смотрела «Стар трек»? Это — портал в пространственно-временном континууме. Или что-то вроде того, я не совсем уверена в техническом термине. Все, что я знаю, что порталы можно использовать, чтобы попасть в другое место потустороннего мира. Ты бери ту сторону улицы, я — эту.

Само собой разумеется, Клэр была слишком поражена, так что от нее не следовало ждать многого, но она последовала за мной, пока я обыскивала тротуар и участок, прилегающий к ступенькам, ведущим в дом Каспара.

— Какая гадость, — сказала я, отпихивая ненужный мусор, валяющийся под каменными ступеньками, ведущими к входной двери. Я отряхнула руки, с опаской поглядывая на здание. — Мне кажется, нам придется войти внутрь.

— Оооо, — сказала она, расширив глаза. — Как думаешь, он нас заметит?

— Не уверена. Он лорд демонов, поэтому не должен видеть в потустороннем мире, но он также бог, поэтому, кто знает, каков уровень его возможностей? — Я отбросила растущее чувство страха и стала подниматься по лестнице.

Все хорошо, милая?

Меня наполнило теплое свечение Пэйна. Пока, да, ответила я ему, улыбаясь, но не смогла удержать острый укол сожаления. Если бы только всё было там, где ему положено быть…

Мы вернем ее, любимая. Мы вернем их обоих, пообещал он мне.

Я глубоко вздохнула, искренне помолилась, чтобы все обошлось без трагических последствий, и открыла дверь в здание.

— А ты не хочешь нажать звонок… о! — Клэр резко втянула воздух, когда последовала за мной в подъезд, потирая руки и вздрагивая.

— Когда мы в потустороннем мире, мы не ограничены преградами нашего мира, — сказала я, тоже вздрогнув.

Несмотря не то, что квартира Каспара находилась на третьем этаже, из-за его присутствия все здание внутри было погружено в черноту, подобную ночи, просачивающуюся в каждый угол, заполняя его густыми, чернильно-черными миазмами. Единственный свет, который у нас был, исходил от Клэр и меня. Чистую душу Клэр окружал сияющий ореол, а от моей кожи сочился лишь слабый отсвет.

— Неудивительно, что мои чувства эльфа тут так обезумели, — сказала я, потирая затылок, где волосы встали дыбом.

Клэр ничего не сказала, но схватила меня за руку. Мы в молчании поднялись по лестнице, осторожно пробираясь сквозь темноту, усердно осматривая каждый дюйм лестничной площадки, лестницы и коридора, по которым проходили.

— Ну, — сказала я; казалось, прошла вечность прежде, чем я подошла к двери с номером 12-C. — Похоже, нам нужно войти и посмотреть — может, она под носом у Каспара?

— О, нет, — сказала Клэр, отступая в коридор. — Я ни за что не войду в эту квартиру.

— Не думаю, что он может видеть в потустороннем мире, — сказала я, закусив губу. — Нам нечего опасаться.

— Нет. Категорически, нет. И мне кажется, что ты сошла с ума, если даже просто можешь подумать о том, чтобы войти туда.

— Ну, я не считаю, что моя идея слишком уж дикая, если ты не заметила. — Я на минуту задумалась. — Что нам нужно, так это быстро отвлечь внимание Каспара, на случай, если он способен нас увидеть.

— Как ты собираешься это сделать? — Спросила она, сморщив лобик от беспокойства.

Пэйн, любимый, нам нужна кое-какая помощь.

Я так и знал! Вы в беде, да? Скажи Клэр, чтобы она втащила меня в…

Мы не в беде. Нам просто нужна помощь. Мне нужно что-то, чтобы отвлечь внимание Каспара, пока мы обыскиваем его квартиру.

Пэйн придумал и забраковал все возражения против идеи, что мы входим в квартиру, но иначе он не был бы тем человеком, которого я любила. Дай мне поговорить с Пиларом.

Мы прижались друг к дружке в темноте коридора, ведущего к квартирам, смутно осознавая, когда мимо нас проходили один за другим смертные жители — кто домой, кто из дома. Но в основном мы просто ощущали глубокое чувство страха, которое, казалось, впиталось во все, включая нас.

Действуй, Сэм, ответил Пэйн вечность спустя. Ноэль проводит ритуал, чтобы вызвать Каспара. Он должен отвлечь от вас его внимание, но она говорит, что у вас будете всего минут пять до того, как она должна будет закончить ритуал.

Прекрасно. Поблагодари ее за меня, хорошо? Мм… А ты можешь общаться с ней мысленно? Спросила я, почувствовав небольшой укол ревности при мысли, что кто-то еще может разделить такую интимную вещь с Пэйном.

Ты когда-нибудь слышала о мобильном телефоне, любимая? Спросил он, рассмеявшись в моей голове.

Я знала, где находится Каспар, когда через секунду мы проскользнули в квартиру. Он был в гостиной, на том же диванчике в кремовой комнате, которая раньше казалась мне такой мирной, а теперь от этого ужасающего места у меня сжималось все внутри.

— Сэм?

Шепот едва проник через черноту. Я вернулась к двери, где стояла обхватившая себя руками Клэр.

— Я не думаю, что смогу войти.

Я бросила взгляд в ее полные ужаса глаза, подошла и успокаивающе ее обняла.

— Все в порядке. Я была здесь раньше, поэтому мне не нужно много времени, чтобы осмотреть комнату, где я находилась, когда на меня напал Пилар. Просто останься здесь, хорошо?

— Ладно, — сказала она, крепко меня обнимая. — Если бы я была феей — это не так, но если бы я ею была — я бы посыпала тебя волшебной фейской пыльцой, чтобы ты была в безопасности.

Я улыбнулась и не стала обращать внимания на тот факт, что спереди моя рубашка сияла, как лампочка, из-за фейской пыли, которая прилипла ко мне, пока мы обнимались. Вместо этого я мысленно взяла себя в руки и направилась к двери в гостиную, молясь, чтобы у Стражницы Ноэль хватило сил удержать лорда демонов в захвате, пока я стою от него всего в нескольких футах.

Я не должна волноваться. Каспар находился в комнате, стоял посередине, но застыл, словно его зафиксировали в этом положении. Его окружали маленькие причудливые завитушки темной силы, но я, определенно, не заметила в нем признаков сознания, когда пронеслась мимо него, направляясь к креслу, в котором сидела во время своего второго визита.

Статуя была спрятана за диваном, все еще обернутая в синюю ткань. Я схватила ее, раскрыла, лишь желая убедиться, что это действительно она, прежде чем кинулась к двери.

К сожалению, я забыла посмотреть, куда иду, и споткнулась о маленькую скамеечку для ног, которая была почти спрятана под столом. Почти.

Когда я упала на пол и врезалась о стену, статуя вылетела из моих рук. Я болезненно ударилась коленями о паркет, когда потянулась вперед, чтобы схватить статую, прежде чем она отскочит, но к моему полному и крайнему удивлению, она не отскочила от стены, как следовало бы ожидать от медной статуи сокола.

Вместо этого она разлетелась на медно-гипсовые осколки, и останки птицы большими кусками с глухим стуком рассыпались по паркету. Самый большой из них оказался маленькой статуэткой черной обезьяны.

Позади меня в гневе заорал Каспар, он разорвал узы вызова, развернулся в мою сторону и увидел, что я, как безумная, ползу к статуе Цзилиня.

— Ты! — Завизжал он, его голос буквально заставил окна разлететься на тысячи мелких осколков.

— Вот дерьмо, — пробормотала я. Не успевая найти статую обезьяны среди осколков птицы, я просто схватила их все, прижала к груди и помчалась к входной двери.

— Беги, Клэр, он идет к нам! — Закричала я. Она не стала спрашивать «кто» — без сомнений, она увидела позади меня это чудовище.

Пэйн, вытяни нас, завопила я, мою кожу пронзило болью, когда завитки силы Каспара набросились на меня и поймали, удерживая в дверном проеме.

— Нееееееет! — Закричала Клэр, схватив меня за руку, чтобы не дать мне там остаться.

Слава богу, Пэйн не стал задавать ненужные вопросы, а просто слил себя со мной, наполняя меня, удерживая, связывая с собой и, что было самым важным в тот момент, выдернул и Клэр, и меня из потустороннего мира назад на уступ скалы в Ламермунских горах.

Я бросилась в объятия Пэйна, забыв об острых краях осколков статуи, которые были прижаты к моему телу, счастливая, что оказалась вдали от Каспара, когда прижалась к его лицу, и слезы смешались с поцелуями.

— Клэр, — Закричал Финн снизу.

— Я в порядке, — крикнула она в ответ, подойдя к краю, чтобы помахать ему. — Но этот лорд демонов был просто ужасен! Я никогда не видела никого страшнее!

Позади нас, будто в знак протеста, застонали камни.

— Он такой отвратительный, весь черный, скрюченный и уродливый!

Звук тысяч агонизирующих душ прорвался сквозь нас, будто не выдержала ткань бытия.

— Думаю, я умру, если когда-нибудь опять его увижу, он просто кошмар какой-то, — крикнула Клэр Финну.

Из потустороннего мира вышел Каспар, его окружала сила, отростки которой извивались и крутились, как змеи, смыкающие челюсти на всем, до чего дотягивались. Земля задрожала, будто возражая против присутствия Каспара в таком священном месте.

— Гляжу, вы нашли мою статую, — сказал он, его голос был полон обещания вечной муки. — Теперь, я ее заберу, если вы не против.

Воздух прорезал страшный грохот, заставляя всех заткнуть уши. Скалистый уступ, на котором мы стояли, рухнул, и камни со стуком понеслись к земле, унося нас за собой.

 

Глава 20

Тишина, которая последовала за ревом скал и воплями беззащитных, уязвимых людей (точнее, людеподобных существ), падающих вниз, была почти такой же оглушительной, как и грохот ранее.

Саманта? Ты не ранена?

Я застонала и столкнула со своей руки валун, размером с дыню, прежде чем отрапортовать Пэйну. Похоже, у меня сломано левое запястье. Так больно, что, кажется, меня сейчас вырвет. С тобой все в порядке? Зачем ты схватил меня, когда мы падали? Я, должно быть, раздавила тебя, когда мы грохнулись о землю.

Я схватил тебя, чтобы не раздавило тебя. Дай мне осмотреть твою руку.

Я резко села, и меня чуть не затопила обжигающая волна боли и тошноты. Моя поврежденная рука была крепко прижата к груди.

— Все в порядке, — сказала я Пэйну, пока он пытался взглянуть на мое запястье. У него была отвратительная глубокая рана на щеке, из которой по лицу текла кровь, но выглядел он относительно нормально. — Найди Клэр.

— Клэр? Где ты, любимая? — неподалеку показался Финн, расшвыривая в стороны обломки скалы в поисках моей кузины. — Ты слышишь меня?

— Конечно, я слышу тебя, — раздался приглушенный ответ в десяти футах от нас. Финн облегченно вскрикнул и бросился, как попало, разгребать камни, пока не показалось туловище Клэр.

— Что там с Пиларом и Каспаром? — Спросила я Пэйна, пока он на минутку отвернулся от меня. Его спина была в крови, и в том месте, где он упал на усыпанную обломками землю, рубашка была изодрана и окровавлена. Позади него к нам приближались Уиллим и призраки, прыгая с камня на камень.

Помогая мне встать на ноги, Пэйн прорычал ругательство.

— Какого черта они тебе сдались?

— О! Только посмотри на эту блузку! Только взгляни на это! Она полностью испорчена! — Клэр отвергла руку помощи Финна и отскочила на несколько футов от того места, где невредимыми, из-под валуна размером с грузовик, появились Пилар и Беппо. Я была рада видеть, что, несмотря на то, что Клэр была вся в крови и грязи, она не была ранена.

Если бы она пострадала, она бы так себя не вела.

— Это второй мой наряд, который ты испортил, — завизжала она на Пилара, схватила камень и замахнулась. — Эта была блузка из натурального шелка, ручной работы, от самой Донны Каран! А теперь ее осталось только выбросить!

— Клэр, нет, он — бог обезьян! Ты не можешь ударить бога! — Закричала я, но она уже успела врезать Пилара камнем по голове. Он удивленно на нее уставился, затем откинул голову и яростно заорал в ночное небо.

— Да, твою же мать, ее просто невозможно куда-либо брать с собою, — выругалась я и подошла к мою кузину в тот момент, когда на нее разъяренно уставился Пилар, и тут нас всех накрыло взрывной волной. Обломки, камни, палки и комья земли сыпались на нас без разбора, воздух наполнился густой демонской вонью, и из пирамиды камней появился Каспар. За ним из-под земли вылезла добрая сотня демонов. Они запрыгивали на соседние камни. Их вопли взрезали ночь.

— Сунь Укун! — Заорал Каспар, его лицо почернело от гнева.

— Капец, — пробормотала я, в ужасе наблюдая, как Каспар раскинул руки, призывая орду своих демонов.

— Я тоже так думаю, — ответил Пэйн, схватил меня на руки и оттащил к большому валуну, на котором стоял Уиллим.

— Можно мне? — Спросил он, усадив меня, прежде чем отпустить.

— Сунь Укун, ты обманул меня! — Закричал Каспар, указывая на Пилара.

Уиллим усмехнулся и выхватил меч, который был привязан к его спине. Так как в другой руке у него уже был один меч, я предположила, что второй являлся запасным на случай чрезвычайной ситуации.

— Йеху! Добро пожаловать к Старушке Мэб. Она злобно кусается.

— Гм… Пэйн …

— Ты заслужил это, Янь-Ло, — ответил ему Пилар. Беппо подпрыгнул на его плече, когда Пилар взлетел на добрые восемь футов вверх на соседний валун, и, встав в театральную позу, он обратился к разъяренному лорду демонов. — За все эти долгие годы ты достаточно осквернил этот мир. Теперь пришло время, чтобы отослать тебя обратно в пятый ад, где тебе и место!

— Оставайся здесь, в безопасности, любимая, — сказал мне Пэйн, прежде чем кивнуть в сторону демонов, спускающихся вниз по скалам. — Начнем?

— Угу, начнем, — ответил Уиллим, затем высоко поднял свой меч и издал боевой клич. Призраки завопили в ответ и бросились вперед во главе с Финном и Пэйном, чтобы отразить нападение демонов.

— На этот раз я отомщу, — поклялся Каспар, подняв правую руку. Сила вырвалась из нее, будто миниатюрная молния. — На этот раз я уничтожу тебя.

Я на минуту закрыла глаза, желая оказаться где угодно, только не здесь. Ну, ее, эту смертельную битву двух древних богов. Я снова открыла глаза, когда услышала щебет Беппо, ковырявшегося в осколках у моих ног.

— Разве это не захватывающе? — Спросила Клэр, подойдя туда, где я сидела. — Все равно, что сцена из Властелина Ко…

Я стрельнула в нее взглядом, который заткнул бы даже мертвого, и соскользнула с камня. Затем, крадучись, сделала несколько шагов к тому месту, где Беппо ковырялся в камнях.

— Ты слишком болезненно все воспринимаешь, — заметила Клэр, затем, нахмурившись, посмотрела на обезьянку. — Что он делает?

— Не знаю, но мне кажется… эй! Верни ее сюда! Это моя статуя!

Когда призраки и вампиры схлестнулись с идущими в атаку силами Каспара, по округе прокатилась волна лязга стали и воплей демонов. Я бросилась за Беппо, намереваясь забрать статую черной обезьяны, которую он нашел среди обломков, но в этот момент местность осветили два ярких прожектора, захватив на секунду всех врасплох. Прожекторы ослепили и меня. Я споткнулась о камень и упала на землю во второй раз.

— Круто, ролевики, - сказал черный силуэт с американским акцентом, стоящий позади огромной дуговой лампы.

Вокруг нас бушевало сражение, грохот которого почти оглушал.

— Что это за коричневые угрёбища, с которыми они бьются? — Спросил другой голос.

Кровавая волна боли и тошноты накатила на меня, когда я ударилась больной рукой о камни. Меня вырвало завтраком, я хватала ртом воздух, отчаянно пытаясь остаться в сознании, пока мое тело избавлялось от содержимого желудка.

— Какая разница? — Ответил первый голос. — Просто снимай. Классные кадры. Будь осторожен, тут баба блюет.

— Это моя кузина, с вашего позволения, — с негодованием сказала Клэр, когда склонилась надо мной, затем сделала паузу и спросила более цивилизованным тоном: — Вы операторы?

— Чувак, взгляни на эту крошку, — сказал второй, подталкивая первого локтем.

— Я модель, не крошка, — ответила Клэр и, несмотря на свой легкомысленный характер, проигнорировала их, чтобы помочь мне встать на ноги.

— Забери статую, — задыхаясь, сказала я, пока пыталась подавить еще одну волну рвоты. Мир вокруг меня завертелся.

— Что? О. — Клэр указала туда, где Беппо прыгая с камня на камень, уворачиваясь от летающих тел и крутящихся мечей, несся к своему хозяину. — Слишком поздно.

— Не, хрен он ее получит, — возразила я, направившись в ту сторону так быстро, как могла.

Сэм! Оставайся в безопасности! Пэйн стоял рядом с огромным валуном, размахивая черным от крови демонов мечом. Один из демонов вцепился ему в бок, пока двое других мчались к нему на подмогу. Позади него боевым топором сражался Финн. Эти двое стояли спиной к спине. Они использовали свое оружие с таким мастерством и перемещались так гармонично — один отклонялся влево, пока другой вправо — что я задумалась, было ли это их талантом или опытом.

Статуя у этой проклятой обезьяны. Я в порядке, позаботься о себе. Сверху!

Пэйн прорычал у меня в мыслях что-то непристойное, когда на него упал демон. Я знала, что в сражении от меня со сломанной рукой толку не будет, поэтому рванула вперед, через полчище призраков, борющихся с демонами.

— Это мое, — закричала я Пилару, когда Беппо подскочил к нему со статуй Цзилиня в маленькой пушистой обезьяньей ручке.

Пилар забрал у Беппо статую и, улыбаясь, повернулся и торжественно поднял ее над головой.

— Смотри, Янь-Ло! Вот статуя, в которой ты воссоздал мой образ! Она, наконец-то, ко мне вернулась.

— Нееееет! — Закричал Каспар со скалы, на вершине которой он расположился. Его тело скрутило от боли, или мне так только показалось. Пока его тело продолжало выворачиваться, вытягиваться, расти, складываться пополам, его лицо стало уродливой пародией на человеческое. И тогда я поняла, что он меняет свою человеческую форму и демонстрирует облик истинного лорда демонов. Зрелище было ужасным. Таким гадким, что я инстинктивно отвела взгляд от него подальше. — Я… тебе… отомщу!

— В этот сосуд ты поместил всю свою ненависть, все свои древние знания. С его уничтожением — а это непременно случится — ты вернешься туда, откуда пришел. Вернешься в пятый ад, Янь-Ло! Вернешься и оставишь этот мир в покое!

— Нет! — Закричала я, и ужасным эхом мне ответил мучительный вой Каспара. Я схватила камень размером с ладонь, прицелилась и швырнула его в голову Пилара. Когда камень, не причинив вреда, упал к его ногам, он повернулся и посмотрел на меня. — Я ее вернула! Она моя! Ты ее не уничтожишь!

— На этот раз ты не победишь! — Крикнуло ужасное чудовище, которым стал Каспар, и прыгнуло на нас. Финн, Пэйн и призраки все как один кинулись, чтобы остановить его.

— Мужик, а ничё так костюм на том уродливом парне, да? Кто-то явно переиграл в «Подземелья и Драконы», - сказал один из операторов.

— Полный улёт, — согласился другой и повернул камеру на Каспарову версию лорда демонов, спускающуюся к толпе шотландских призраков.

Пилар схватил меня за горло и поднял вверх, пока я не повисла на добрых шесть футов над землей.

— Как ты смеешь вмешиваться в исполнение священного долга?

— Это моя статуя, — прохрипела я. Он схватил меня за шею так, что я с трудом могла дышать. — Я ее первая нашла.

Сэм! Закричал Пэйн — наверное, он только сейчас увидел мое бедственное положение. Даже не глядя, я знала, что он прорубал и прорезал себе путь через демонов, которые пытались освободить своего хозяина.

— Она должна быть уничтожена, — сказал мне Пилар, не задумываясь о том, что я уже посинела. — Она содержит источник его силы. Без нее он отправится в ад, которому принадлежит.

— Не могу … вздохнуть… — задыхаясь, выдавила я.

— Ее отдали тебе по ошибке, — продолжал Пилар, будто бы я и не задыхалась от удушья, вися перед ним. — Несколько сотен лет назад ее забрал Пеймон, другой лорд демонов, его соперник. Я знал, что Пеймон не позволит Янь-Ло отобрать ее, поэтому я выждал. Но Янь-Ло оказался умнее. За столетия он накопил силу, ожидая того момента, когда сможет украсть статую. Я обменял ее у Пеймона прежде, чем тот смог бы это сделать.

— Я… не могу … вздохнуть… — Мои легкие нуждались в воздухе, но Пилар так вцепился в мою глотку, что мешал любому проникновению воздуха.

— А вот и морская пехота, — раздался позади Пилара голос с американским акцентом, и в бой ринулись статисты, вопя с энтузиазмом, как их учили. Я хотела крикнуть им, предупредить, что их могут убить, но не могла, так как почти беспомощно висела перед Пиларом. Я цеплялась за его руку своей, но он, казалось, без проблем мог продержать меня так хоть целый день.

— Как слуга Янь-Ло, я мог находиться в курсе его поисков. Когда он приказал Темному найти статую, стало очевидно, что все пути ведут к тебе. Это был лишь вопрос времени. Поэтому я попытался убрать тебя со сцены, поручив тебе другое дело, но ты, дурочка, не уехала.

Крики нескольких мужчин взорвали ночь, когда шотландские призраки настоящим вулканом изверглись от Каспара. Их отбросило высоко в воздух, и их призрачные тела крутились в воздухе кувырком прежде, чем рухнуть назад на землю.

— Ого, вот это хореография сражения. Это, я понимаю, качество! — прокомментировал один из операторов. — Безо всяких спецэффектов. Впечатляет.

— Ты … Оуэн … Рейс? — Перед глазами замаячили красные пятна. Мои ноги исступленно дергались, пока я пыталась сломить хватку Пилара.

— Вместо этого ты перехватила посланника Пеймона, направленного, чтобы принести мне статую, окончательно спутав мои тщательно продуманные планы. Да, я — Оуэн Рейс. Я также известен как Самария Магнус, — Пилар на мгновение замолчал и прищурил глаза. — Ты не очень хороший детектив. Тебе надо поискать какое-нибудь другое занятие.

— Сунь Укун, я буду… — Каспар опять отвлекся, так как на него набросилось стадо статистов.

— Пытаешься… убить нас?

Пилар еще раз грустно на меня взглянул.

— Ты не представляешь, что будет, если Янь-Ло вернет свою силу. Ему будет мало править в Аду, он предъявит права также и на смертный мир. Я сделаю все, чтобы остановить его, даже если для этого придется убить невинных.

Красные пятна, танцующие передо мной, сливались в лужицы с забавными очертаниями.

— Зачем… рассказываешь мне?

Между нами, Пилара несколько удивил мой вопрос.

— Наверное, это традиция такая: злодей объясняет свои планы перед тем, как убить надоедливую героиню.

— Не … надоедливую … непреклонную… — я перестала с ним бороться и повисла на его руках. Мои легкие жгло так сильно, что просто хотелось, чтобы хоть эти красные шарики перед глазами облегчили мои страдания.

— Наверное, ты не часто смотришь кино, демон. Публика всегда хочет видеть победителем героя, — раздался позади него низкий, мужественный, сердитый голос с шотландским акцентом.

— Чувак, снимай того парня на скале с офигенным мечом! — раздался голос над ревом сражения.

— Не могу. Тут либо снимать битву, либо парня. Глянь на этого! Он раскидывает всех, как блох.

— Пэйн, нет! — Удалось выдавить мне, я учащенно заморгала, чтобы прояснить зрение. Пэйн забрался на скалу позади Пилара и был уже в процессе удара. Судя по размерам меча, похоже, он собирался разрубить бога обезьян пополам.

Пилар обернулся и поднял руку, чтобы защититься от атаки Пэйна.

Но было слишком поздно. Пэйн уже не мог остановить удар. Но, даже не спросив, почему я защищаю человека, который в данный момент лишал меня жизни, он направил инерцию тела в сторону, отчего меч ударил Пилара под другим, не смертельным углом.

— Что там с тобой и твоими руками? — Спросила я, глубоко вдыхая воздух сразу после того, как Пилар отпустил мое горло, когда Пэйн отсек ему руку. Я растирала горло, размышляя, смогу ли я когда-нибудь снова глотать.

Пэйн и Пилар уставились на ужасную конечность, лежащую возле их ног.

— Эээ… — Сказал Пэйн, затем посмотрел на меня. — Почему ты не захотела, чтобы я его убил?

— Ты отрубил мне руку! — произнес Пилар, его лицо выражало изумление.

— Потому что он хороший парень, — хрипло ответила я Пэйну, вздрогнув от звука своего голоса. Глаза Пэйна сузились на моем горле.

— Хорошие парни не пытаются задушить невинных женщин, — возразил он, взмахнув мечом так, что наконечник уперся в шею Пилара.

— Ты только что отрубил мне руку. Мою руку, ты отрубил мою руку. — Его ноздри раздулись, когда он поднял голову и уставился на Пэйна. — Ты хоть знаешь, как долго я нахожусь в этом теле? Шестьсот двадцать семь лет. Мне оно нравилось! И теперь ты отрубил мне руку.

— Ты душил мою Возлюбленную, — сказал Пэйн, его глаза сверкнули недобрым огнем.

— Она хотела помешать мне уничтожить Янь-Ло, — ответил Пилар, поднимая над головой статую.

Каспар что-то проревел, указывая прямо на нас. Я не поняла, что именно. Статисты отлетали от него, как конфетти.

— Пожалуйста, пожалуйста, не уничтожай ее, — взмолилась я. — Она нужна нам, чтобы выплатить долг. Разве нельзя немного подождать пока мы это сделаем, а затем ты можешь использовать ее, чтобы уничтожить Каспара?

— Нет, — просто ответил Пилар и бросил статую на землю.

На мгновение все застыло. Все, каждое живое существо, каждый неодушевленный предмет, каждый эльф, демон и черт, даже сама земля, на мгновение застыли, будто осознали последствия действия Пилара, а затем продолжили, будто ничего важного не случилось.

Но кое-что действительно произошло. Уродливая, приземистая статуя обезьяны ударилась о гранит, слюду и всякие другие минералы, которые входили в состав камней и земли природного магнита, и разбилась на четыре части.

Каспар закричал и бросился на нас. Я закричала (прохрипела) и уставилась сквозь слезы на части статуи. Пэйн бросился вперед, чтобы остановить Пилара, но бог обезьян был слишком быстрым. Он спрыгнул со скалы с ликующим смехом.

Красивые серебряные глаза Пэйна встретились с моими, и от тоски, которую я в них увидела, я упала на колени

Нет. Должен быть другой выход. Это не конец.

Конец, милая. Долг может быть возмещен только статуей, ответил он, и горе, такое глубокое, что казалось бесконечным, хлынуло из него в меня.

Каспар в своем скрюченном, ужасающем облике, вопил на китайском, пока перебирал осколки статуи. Я схватила один из обломков, собираясь треснуть им его по голове — даже не задумываясь, надолго ли это его обезвредит — когда меня озарила одна мысль.

— Вот тебе, — зарычала я, схватила кусок статуи и бросила в него, прежде чем дотянулась до другого обломка. — Вот тебе! Получай, получай! У тебя теперь все части Бога Цзилиня. Долг отца Пэйна перед тобой выполнен! Я требую подтверждение получения статуи до наступления глубокой ночи!

— Ты! — Искореженное лицо Каспара был поистине тошнотворным зрелищем, но оно терялось в переполнявшей его взгляд ненависти ко мне. Пэйн обнял меня и крепко прижал к себе, в меня вливалось его прекрасное тепло. — Ты думаешь, что победила, но это не так. У меня есть вот что!

Из головы статуи обезьяны Каспар вытащил маленький, свернутый кусочек пергамента.

— Смотрите, Гесторова Кода Приматов! В которой Сунь Укун записал все древние знания, все те знания, что он украл у меня!

Пэйн резко втянул воздух, отпустил меня и кинулся на Каспара, но бог смерти отпрыгнул в сторону, крепко удерживая манускрипт. Позади него Финн схлестнулся с парой демонов, очевидно, полный решимости поймать Каспара, но все было бесполезно.

— Теперь ты будешь страдать, как заставила страдать меня, — злорадствовал Каспар, его тело, вытягивалось в прозрачное, лентообразное подобие человека. — Ты, как и я, проведешь вечность в муках, и когда, наконец-то, ты решишь их закончить, тебя буду ждать я!

— Нет! — Закричал Пэйн, бросаясь на Каспара.

Жуткий, пронзительный, злобный смех — это все, что осталось, когда Каспар сдался неизбежному и отступил в свои владения в аду, забрав с собой манускрипт. Демоны внезапно исчезли, оставив призраков и статистов ни с чем, кроме воздуха. Все замерли, и на мгновение наступила тишина.

— Ох, нифига! — Послышался голос, переполненный изумлением и благоговейным страхом.

— Ты это заснял? — Спросил второй голос.

— Эээ… исчезновение большого уродца и всех тех маленьких коричневых парней?

— Да.

— Заснял, но никто в это не поверит.

Пэйн помог мне встать на ноги, делая все возможное, чтобы не тревожить мою руку. Милая?

Воющий ветер внутри меня казался ужасной пародией на злобный смех Каспара. Глубоко внутри меня скрутила боль; боль, отчаяние и безнадежность.

Сэм? Пальцы Пэйна, сжимающие мой подбородок, были теплыми, он слегка отклонил мою голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Не плачь, любимая. Мы найдем другой выход.

— Он исчез? — Спросил, задыхаясь, подбежавший Финн, весь покрытый черной кровью демонов. Он остановился, чтобы помочь Клэр спуститься с забрызганного кровью камня.

— Ой, — сказала она, пнув валяющуюся на земле руку Пилара. — Это так жестоко. Так мы победили?

По моим щекам скатились две крупные слезинки. Пэйн прижал меня к груди, но даже прекрасное тепло его души не могло теперь меня согреть.

— Мне холодно, — сказала я ему.

— Я знаю, милая. Мы вернем ее. Даже если мне придется отправиться в ад, мы ее вернем.

— Что вернем? — Спросила Клэр, нахмурившись. — Я думала, мы победили.

Я обняла Пэйна здоровой рукой и крепко к нему прижалась, позволяя ему излить в меня всю его любовь, тепло и все, чем он был, но этого было не достаточно. Острые пальцы отчаяния крепко сжимали меня ледяной хваткой.

— Кода потеряна, — сказал Пэйн Клэр, но не отвел от меня взгляд.

— А, манускрипт, в котором, как предполагалось, говорится о том, как вернуть Сэм душу? Но я думала, что его не существует.

— Он не… — сказал Пэйн, остановившись, прежде чем закончил предложение. Его руки, обнимающие меня, напряглись.

Я закончила за него.

— Это был наш единственный шанс.

— У не-божеств такое линейное мышление, — сказал Пилар, перепрыгивая через несколько камней на землю в паре футов от нас, за его плечо цеплялся Беппо.

Я на минуту задумалась, почему меня не удивило, что Пилар не капельки не расстроился из-за потери руки и поняла, что не чувствую внутри всепоглощающего отчаяния.

— У него нет Коды. Нет никакой Коды. Никогда не было. Манускрипт, который он забрал — банальные каракули, которые я нацарапал несколько столетий назад. Он был предназначен, чтобы вытянуть Янь-Ло из укрытия. И это сработало.

Пэйн оторвал от меня взгляд и посмотрел на Пилара, его прекрасные глаза были полны ненависти.

— Я уничтожу тебя. Я не знаю, как, но, клянусь, я уничтожу тебя, за то, что ты заставил нас пройти через… за то, что ты сделал с Сэм.

Даже тот факт, что Пэйн взял бы на себя такую непосильную задачу, не согревал меня. Я дрожала, задумавшись, будет ли мне когда-нибудь снова тепло, затем прижалась к Пэйну, слишком изнуренная даже для того, чтобы думать.

— Она исчезает, — услышала я голос Клэр. Слова были знакомы, но они, казалось, больше не имели для меня значения. Мое внимание было сосредоточенно на торнадо страданий, который прорывался сквозь меня. — Моя тетя говорила однажды об эльфах, которые исчезают. Они просто начинают постепенно растворятся, пока не исчезнут совсем.

Сэм, любовь моя, держись за меня. Не оставляй меня сейчас, когда ты так мне нужна. Я не смогу без тебя жить.

Слова Пэйна, казалось, доносились издалека. Я анализировала их, удерживала в мозгу, и думала, почему такие красивые слова больше ничего для меня не значат?

На меня нахлынула боль.

Держись за меня, любимая. Я помогу тебе справиться с болью.

Не было никакого смысла бороться с ней.

Ты должна бороться, Сэм. Не сдавайся, не позволяй ей иссушить твою силу.

Мой конец был не за горами. Какая ирония, что это случилось сейчас, когда я нашла человека, за которого отдала бы все.

Черт возьми, Саманта, я не отпущу тебя! Ты сильная, умная, сексуальная женщина, и я не хочу терять тебя. Сейчас же борись, черт возьми! Борись за меня!

— Разве ты не можешь сделать что-нибудь, чтобы остановить это? — Спросила Клэр, ее голос был полон слез.

Пилар вздохнул, его голос слышался также отдаленно, как и у всех остальных.

— Я всегда знал, что эльфы склонны к мелодрамам, но так как она остановила тебя, когда ты пытался убить мою смертную оболочку, я верну долг.

— Ты и так уже достаточно сделал, — прорычал Пэйн.

— Пока нет, но собираюсь. Это погасит долги с обеих сторон, — сказал Пилар.

— Что…

Я оторвалась от Пэйна, без церемоний выдернутая из своей реальности в другую, в мир, заполненный дрейфующими душами и существами, которые были в нем пойманы.

— Добро пожаловать на просторы Акаши, — раздался позади меня знакомый голос.

 

Эпилог

— Ты уже говорила с ним, зачем тебе говорить с ним еще раз? — Я на секунду отодвинула телефонную трубку подальше от уха. — Нет, он не передумает. Он не такой человек и, кроме того, он не сможет. Я его Возлюбленная. Он не может сделать меня беременной и бросить ради кого-то еще. Ладно, ладно, может, но не сделает, потому что он хороший. И он меня любит. Сильно. Ради меня он собирался убить бога! Только по уши влюбленный человек мог решиться на подобную глупость.

Моя мать никогда не могла удержать свои чувства внутри, изливая опасения за опасениями, включающие даже вероятность того, что эльфийская часть моей семьи будет смотреть на Пэйна свысока из-за его темного происхождения.

— Какая мне разница, что они подумают? — Я вздрогнула от высказываний, последовавшим за этим заявлением. — Извини. Да. Да, я слышу тебя. Да, да, да. Что? Конечно, мы собираемся пожениться! Я не знаю насчет Клэр, она с Финном, кажется, очень сблизилась. Сильнее, чем с ее обычными парнями. Я думаю, что у них все серьезно. Нам просто остается ждать.

Снаружи гудел уличный транспорт, оживляя великолепный, солнечный — читай, редкий — майский день.

— Нет, ты не можешь опять с ним поговорить, ты уже говорила с ним сегодня три раза. Кто-то наконец-то, разыскал его родителей, и он рассказывает им все, что произошло. Да, ты познакомишься с ними. Да, они хорошие. Мама… — Я вздохнула и взмолилась о терпении. — Да, я не разрешу его матери помогать мне выбирать подвенечное платье, хорошо? Я должна идти. Нет, сейчас не лучшее время, чтобы изучать хирургическую реконструкцию ушей, мне нравятся мои уши! Пэйну они тоже нравятся. Нет… нет… это не вопрос денег, я просто не хочу их повторно-эльфировать! Послушай, я действительно, действительно должна… Мама… Мама, Пэйн стоит абсолютно голый, с эрекцией, которая может свалить здания, и зовет меня. Я должна бежать! Люблю тебя и папу. Увидимся. Пока!

Я отключила телефона на негодующем бормотании моей матери, потирая ухо в попытке вернуть ему чувствительность, затем прислонилась к стене и потянулась. Я знала, что мама взбудоражена новостями о том, что я теперь бессмертна (она волновалась по этому поводу с тех пор, как мне слегка подрезали ушки) и безумно влюблена в человека, который был также без ума от меня, но ее приводила в ярость необходимость международных телефонных разговоров. Я подозревала, что в самое ближайшее время она вытянет папу в Шотландию.

Ты все еще этим занимаешься?

Пальцы моих ног сжались от теплого, насыщенного голоса в моей голове. Да. И чувствую себя от этого замечательно. Мне нравится это делать. Я могу делать это каждый день, сейчас и до конца наших дней.

Пэйн вздохнул, прислонившись к двери.

— Как твоя рука?

Я просто улыбнулась и выгнула спину, наслаждаясь абсолютной радостью, которую приносил моей коже солнечный свет, вызывая у меня головокружение от его силы, питающей меня. Я была одета в весьма непристойную прозрачную кружевную сорочку… и больше ничего.

— Прекрасно. Ты был прав, солнечный свет ускорил процесс заживления ран.

— Я так и подумал, что это должно помочь. Эта опять была твоя мама?

— Конечно. Наверное, мы услышим ее сегодня еще добрый десяток раз, прежде чем она выплеснет из себя большую часть волнений. Мне понравились твои родители.

— Хорошо. Ты им тоже понравилась. Моя мама сказала, что ты не должна выбирать подвенечное платье, пока они не вернутся в Шотландию. Она взволнована появлением невестки и не хочет пропустить ничего из предсвадебных приготовлений.

Я рассмеялась.

— Это будет жестокое сражение: моя мама против твоей. Ну, ладно, позволим им самим все решать. Мне реально все равно, конечный результат от этого не изменится.

Он приподнял бровь.

— Дикий, необузданный секс в первую брачную ночь?

— Нет. — К его удивлению, я покачала головой. — Страстное, романтичное, замечательное начало нашего вечного семейного счастья.

Он улыбнулся.

— А затем сразу дикий, необузданный секс в первую брачную ночь.

— Сэм? Ты прилично одета? — Раздался из-за закрытой двери голос Клэр. Пэйн подошел к краю полосы из солнечного света на полу, схватил мой халат, который лежал на деревянном носороге и бросил его мне, прежде чем открыть дверь.

Я села на скамейку у окна, где поглощала всеисцеляющие солнечные лучи, и с любопытством стала наблюдать, как Клэр медленно протаптывает тропинку в комнату.

— Мы принесли тебе несколько цветков, боже милосердный, что здесь произошло?

Пэйн протянул ей мачете.

— Кажется, ее растения опять счастливы.

— Боже мой, это похоже на джунгли, — сказал Финн, видно его было только наполовину, поскольку он пробивался через особенно пышную африканскую масличную пальму. — Я в любой момент ожидаю увидеть льва или носорога.

Пэйн отошел в сторону, чтобы поднять листья каучукового дерева.

Финн, при виде моего носорога, рассмеялся. Клэр пренебрегла мачете и пробила себе путь через мою гардеробную. Она положила там большой букет тепличных цветов и стала его крутить из стороны в сторону, пока не удовлетворилась их видом.

— Тебе уже лучше?

Я потянулась на солнце, и счастье вырвалось из меня, когда я посмотрела на Пэйна, прислонившегося к стене и скрестившего на груди руки. Его прекрасные глаза были как солнечный блик на серебре, и сверкали, глядя на меня.

— Да, сейчас уже лучше.

— Хорошо. Твоя мама рада свадьбе?

— Очень, хотя ее немного раздражает, что мы еще не назначили дату. Я пыталась объяснить ей, что недавно просто вынудила Пэйна сделать предложение на коленях, но ты же ее знаешь — если у нее появится идея, она никого больше не слушает.

— Ну, она эльф. Ты же знаешь, какие они.

Я послала Пэйну озорную улыбку.

— Мама сказала, что будет совершенно счастлива, организовывая двойную свадьбу, если ты и Финн… — я позволила предложению зависнуть в воздухе, ожидая, что кто-то из них издаст негативное восклицание. К моему удивлению, они лишь на мгновение переглянулись.

— Как знать, — сказал, наконец, Финн с усмешкой, которая согрела мое сердце.

— Я ожидаю большего, чем предложение, сделанное в машине по дороге домой с места нападения демонов, — сообщила ему Клэр, затем схватила один из цветов в вазе, сунула лепесток в рот и повернулась ко мне. — Раз зашел такой разговор, может, ты мне объяснишь, что точно случилось? Пэйн был слишком занят, заботясь о тебе после того, как Пилар свалил тебя на землю. А затем у Финна открылось кровотечение, и ему нужно было поесть, а те операторы хотели поговорить со мной о возможной роли в предстоящем фантастическом фильме и… ну, со всем этим я так ничего и не узнала о том, что произошло.

— Пилар взял Сэм на просторы Акаши, — ответил Пэйн, слегка улыбаясь, отчего уголки его рта приподнялись.

Я говорила тебе, как я тебя люблю?

Да. Семь раз, если на то пошло.

Ах.

Но этого совершенно не достаточно.

Я усмехнулась.

— Но как он это сделал? — Спросила Клэр, рассеянно выдрав из букета гвоздику, и оторвала пару лепестков, которые тут же съела. — Я думала, что ты не могла добраться до просторов Акаши?

— Линейное мышление, — загадочно сказала я и послала Пэйну мысленную картинку того, как я поглаживаю каждый квадратный дюйм его тела.

Он выпрямился. Весь.

— Что?

— Пилар — бог. Есть места, где боги могут нарушить правила. Просторы Акиши — одно из них.

Пэйн послал мне картинку, где я была покрыта взбитыми сливками, а у него была чашка с клубникой.

Я задрожала, и не от холода.

— О. И он взял Сэм на просторы Акаши, чтобы вернуть ей душу, а затем плюхнул ее в нашу реальность?

— Да. — Я подробно смаковала, что чувствую, беря Пэйна в рот: его аромат, вкус и радость, которую получаю, доставляя ему удовольствие.

— И он не рассердился, что Пэйн отрубил ему руку?

— Не достаточно рассердился, чтобы кому-либо мстить, — ответил Пэйн. Он думал о том, как грызет мои уши. Все мое тело напряглось в ответ.

— А что там со статуей? Если это была статуя лорда демонов, почему брат Джейкоб этого не увидел? И зачем статуя обезьяны была спрятана в статуе птицы?

— Статуя птицы ограждала Бога Цзилиня, лишала всех возможности обнаружить ее темное происхождение. — Я вспомнила, что чувствовала, когда Пэйн яростно пронзал мое тело, и как каждая моя мышца натягивалась вокруг него.

— Лорд демонов, который владел ею, спрятал статую в другой для безопасности. Он часто менял внешний облик статуи, чтобы Каспар до нее не добрался. — Пэйн сосредоточился на мысли о моих сосках.

Я резко вздохнула, мое тело неистово покалывало от его мысленных картинок.

— Хорошо, это я понимаю, но что насчет вашего отца? Как статуя досталась ему?

— Эээ…. Клэр, дорогая моя, думаю, теперь нам надо уйти, — сказал Финн, переводя взгляд с меня на Пэйна.

— Но ваш отец… — Она сорвала еще один лепесток гвоздики и положила в рот.

Я вспомнила, что чувствовала, когда оседлала его, и как наши тела двигались в едином ритме, и охвативший нас экстаз.

Пэйн качнулся вперед, но резко остановился у края солнечного света.

— Думаю, им нужно некоторое время, чтобы побыть наедине. Прямо сейчас, — сказал Финн, послав Пэйну усмешку, прежде чем поднял Клэр на руки и стал пробиваться к двери. Она захихикала, когда он поцеловал ее в нос. — Как оказалось, Каспар подделал часть той расписки. Он действительно помог папе найти маму, но оплата состояла в том, чтобы папа помог найти статую, и ничего больше…

— Ты осознаешь всю иронию происходящего? — Спросил Пэйн, как только за ними закрылась дверь. Он обогнул пятно солнца, крадясь ко мне, словно хищник. Я сбросила халат, а затем, немного поразмыслив, и сорочку.

— Всю иронию твоего предложения солнечному эльфу? Да, мой милый Пэйн, я понимаю, что должна научиться любить лунный свет.

— А я должен удостовериться, что замок будет приносить больше прибыли, чем сейчас, — сказал он тихим голосом, полным возбуждения, затем снял рубашку и брюки и остался полностью раздетым, стоя на краю солнечного света.

— Правда? — Я некоторое время восхищалась им, сливаясь с ним, чуть не напевая от счастья, которое почувствовала, когда наши души обвили друг друга и слились в одну. — Зачем?

— Солнцезащитный крем, — проворчал он, игнорируя солнечный свет, когда шагнул в него, схватил меня и понес к кровати. — Мне нужно много-много солнцезащитного крема.

Три месяца спустя президент британской компании, которая среди прочих лекарственных препаратов производила солнцезащитный крем, радостно сообщил членам правления о рекордных продажах за квартал. Единственное, чего он не понимал, почему большинство продаж было сконцентрировано вокруг отдаленного шотландского городка…