Глава 2
– Доброе утро. Магот на месте?
– Да. – Демоница оторвалась от ноутбука и, используя жуткий с виду стилет, заправила непослушную прядь светлых волос в аккуратный пучок, поглядывая на меня при этом с явным презрением. – Вы не демон.
– Э... нет, не демон. Я доппельгангер. Не думаю, что мы встречались. Я Мэй Норткотт.
– Соуб, – ответила она, чопорно поджав губы. – Я никогда не видела доппельгангеров. Вы относитесь к тёмным существам?
– Не совсем. Я двойник, теневое воплощение обычного человека. Только не смертного – она наяда.
– Двойник? – Выражение лица Соуб стало ещё более кислым. – И как вас создают?
– О, как обычно, знаете ли, – сказала я, изо всех своих скромных сил лучась жизнерадостностью. Естественно это не сработало – подобное поведение мне вообще не свойственно. – Кто-то решает, что хочет точную копию самого себя, призывает повелителя демонов, приносит в жертву одну из черт своего характера и пуф! Появляется доппельгангер, после чего обычно устраивают пирушку и иногда оргию.
Соуб продолжала просто смотреть на меня, поджав губы. Я сделала мысленную заметку, что не стоит даже пытаться смешить демонов.
– Ясно. Что вы тогда здесь делаете, если являетесь двойником наяды?
– Это длинная история и к тому же скучная до слёз, – произнесла я, не желая вдаваться в подробности моей истории с незнакомым демоном. – Давайте сойдёмся на том, что я время от времени выполняю кое-какую работу для Магота. Какое у него сегодня настроение?
– У господина? Он смеялся. Дважды.
Я вздрогнула.
Соуб кивнула, нажав длинными пальцами с розовыми ноготками пару кнопок на клавиатуре.
– У вас не назначена встреча, доппельгангер. Если вы на него работаете, то должны знать, как его раздражает, когда слуги приходят к нему без предварительной записи.
– Меня ожидают, – беспечно ответила я, пытаясь подавить тошноту, неизбежно подступавшую к горлу, всякий раз, когда меня вызывал Магот. Он может и самый низший из повелителей демонов, но встречи с ним внушали мне... просто панический ужас.
– Это ваша жизнь, – сказала Соуб, пожав плечами, и опять обратила всё своё внимание на ноутбук. – Точнее то, что от неё осталось.
Я расправила плечи, собирая все свои силы, прежде чем осторожно постучала в дверь, что вела в большой офис. С Маготом и в лучшие дни приходилось нелегко... Но если он счастлив, это никому не предвещало ничего хорошего.
– Entrez [6]Entrez (фр.) – Входите!
!
По моей спине пробежала нервная дрожь, стоило мне открыть дверь. Из невидимых динамиков лилась мрачная музыка. Я двинулась вперёд по узкому освещённому свечами коридору, который вёл в жилые помещения, используемые Маготом под офис.
– Ах, Мэй, рад тебя снова видеть. Выглядишь как всегда восхитительно. – Магот появился в поле зрения, одетый в расстёгнутую больше чем на половину тёмно-синюю рубашку, обтягивающие чёрные кожаные штаны и с кнутом, обёрнутым вокруг талии.
Я вскинула брови при виде кнута.
– Опять пересмотрел фильмов с Индианой Джонсом?
Его улыбка была откровенно сексуальной, вплоть до дьявольского блеска в его чёрных глазах.
– Всего лишь воплотил парочку своих фантазий. Кстати об этом…– Он повалился на белый кожаный диван и похлопал место рядом с собой. – Давай, садись рядом с папочкой.
– Мы когда-нибудь сможем обойтись без сексуальных домогательств? – спросила я, чопорно присаживаясь на стул так далеко от него, насколько это вообще было возможным.
– Милая моя, – проворковал он, откинувшись на спину и посылая мне игривый взгляд. – Кончай. И я имею в виду в буквальном смысле.
Я сжала губы и осталась сидеть на месте.
– Эй, малышка. – Он расстегнул последние несколько пуговиц на своей рубашке и поиграл бровями. – Может мне удастся заинтересовать тебя конфеткой?
Я задрала подбородок.
Его пальцы медленно скользнули вниз к поясу брюк, и он слегка надул губы.
– Я начинаю думать, что моя маленькая зазноба сошла с ума, раз не хочет дать папочке немного сладенького.
– О, ради Бога ... Магот! – воскликнула я раздражённо.
Он вздохнул и приподнялся, его рубашка распахнулась, открывая мне обзор на рельефный торс. Как повелитель демонов Магот имел возможность принимать любую внешность по своему выбору, но как ни странно, та, что он использовал постоянно с тех пор, как я стала с ним связанна, являлась его истинным обликом – это черноволосый, черноглазый, невероятно красивый мужчина, который беззастенчиво источал сексуальность.
– Если бы я не знал точно, моя дорогая, то поклялся бы, что у тебя нет души. Разве может небольшое потворство своим порочным желаниям причинить боль?
– Слово «боль» является здесь ключевым, – сказала я, скрестив руки на груди и напоминая себе, что хоть у него и была человеческая внешность, он всё ещё оставался повелителем демонов.
Магот перенёс вес на одну руку, узкие кожаные штаны чётко обрисовывали каждую мышцу его бёдер. Он улыбнулся.
– Ты не можешь знать наверняка, что тебе это не понравится, пока не попробуешь.
Я решила промолчать, наученная горьким опытом, что будь на то воля Магота, он мог бы часами напролёт меня соблазнять. Чем раньше мне удастся вернуть его в рабочее русло, тем лучше.
Глаза Магота блеснули, что я заметила лишь за мгновение до того, как он неожиданно возник прямо передо мной и заключил в свои объятия.
– Почему бы тебе не позволить мне показать какая тонкая грань между болью и удовольствием? – прошептал он, его дыхание холодило кожу, пока он ласкал губами мой подбородок.
Одна его рука скользнула по моей спине, пальцы оставляли ледяной след, от которого по телу пробегали мурашки. Его глаза обещали многое, и на мгновение я поддалась ему, погружаясь в эротические видения сплетённых конечностей, разгорячённой плоти и удовольствия настолько сильного, что становилось больно.
– Твой потенциал огромен, милая Мэй, тебе столько всего ещё предстоит узнать, и я очень хотел бы заняться твоим обучением. Позволь мне показать тебе истину, ту, что ты можешь себе только представить. Позволь привести тебя к вершинам экстаза, – выдохнул он мне в шею, раздвигая бедром мои ноги, в то время как его пальцы спускались вниз, вдоль линии моего позвоночника.
Его слова опутывали меня чарами, заполняя мой разум образами, которые одновременно возбуждали и вызывали отвращение.
– Вот оно, – убеждал он, поддерживая меня, пока пятился к дивану. – Поддайся искушению. Я очень хороший любовник, моя милая Мэй. Ты не пожалеешь.
В моей голове кружились эротические видения, соблазняя меня наравне с его речами и ласками. Я упала на спину. Его ледяные пальцы, пробежавшись по пуговицам блузки, распахнули её полы в стороны, и он склонил голову к моей груди, погружая меня в небытие. Исходящий от него холод, когда он накрыл меня своим телом, заставил мою кожу болезненно покалывать, а соски затвердеть и стать очень чувствительными, стоило ему потереться о них своей голой грудью.
– Правильно, моя милая. Позволь мне взять тебя, – промурлыкал он мне в шею, одной рукой скользнув между моих бёдер, раздвигая их.
Его холодное прикосновение к моему жаркому центру разрушило чары, которые он так тщательно сплетал вокруг меня. Я резко открыла глаза, когда осознала, что чуть не совершила непоправимое.
– Нет! – закричала я, отталкивая его. Вскочив на ноги, я схватила блузку и попятилась назад.
Он взирал на меня с пола, куда и упал. Его лицо, на мгновение ставшее непроницаемым, смягчилось, и на нём появилась горестная улыбка.
– В этот раз у меня почти получилось.
Я ничего не ответила, просто застегнула трясущимися руками пуговицы на блузке.
– С каждым разом я всё ближе и ближе, – добавил он, присев обратно на диван, и слегка поморщился, поправив очевидную выпуклость в штанах. – Может, ты облегчишь всё это для нас обоих и просто смиришься с неизбежным?
– Я говорила тебе ещё в тот первый раз, когда ты пытался соблазнить меня, что не заинтересована в такого рода отношениях с тобой, – ответила я после того, как взяла себя в руки. Я подняла сумку и снова села, пребывая в куда большем потрясении, чем мне хотелось бы признавать. Меня охватило ужасное предчувствие, что он прав, и рано или поздно он овладеет мной.
– Неужели это было бы так ужасно? – спросил он, откинувшись назад.
– Прекрати читать мои мысли, – сказала я, игнорируя вопрос.
– Я не могу читать мысли, милая моя. Но я очень и очень хорошо понимаю выражения лиц, а на твоём отражается столько восхитительной праведности, что я не могу дождаться момента, когда ты, наконец, поймёшь, что твоё падение неминуемо, – проговорил он улыбаясь.
Я не смогла сдержаться – я знала, что то, что я собираюсь сделать, было равносильно травле быка, но я не смогла удержаться от вопроса.
– Почему я? – Я неопределённо взмахнула рукой. – Почему ты так сильно хочешь меня, когда вокруг так много других, кого ты можешь получить?
К моему удивлению, он не отмахнулся от вопроса, ограничившись банальным ответом и насмешливым взглядом. Он задумался и щёлкнул пальцами. Появившийся демон склонился в глубоком поклоне и, не поднимая головы, протянул ему серебряную шкатулку. Магот выбрал тонкую коричневую российскую сигарету, позволив демону зажечь её, а затем отпустил его взмахом руки.
– Я задавался тем же вопросом, после того как твой двойник в первый раз привела тебя ко мне. Как ты знаешь, я испробовал все её, заслуживающие особого внимания, прелести.
Я отвела взгляд. Он знал правила – я не обсуждаю Сирену.
– Таким образом, было бы вполне разумно предположить, что, так как я уже поимел её, у меня нет причин вкушать те удовольствия, которые можешь предложить ты… и всё же что-то в тебе есть, что-то… уникальное… что манит меня. Это всё равно, что только тебе под силу утолить особую жажду. Ты меня заинтриговала.
Испытывая неловкость, я поёрзала на своём месте, глядя в одну точку над его ухом и пытаясь не попасть в плен этого понимающего взгляда.
– Я двойник Сирены. Тебе отлично известно, что доппельгангеры являются точными копиями своих двойников. Между мной и Сиреной нет различий – за исключением того, что она наяда, а я нет, мы абсолютно одинаковые.
– Нет, – медленно проговорил он, затягиваясь сигаретой и лаская меня взглядом. – Не в твоём случае. И это очаровывает меня даже больше…
Я откашлялась, подумав, что лучше бы я смолчала. Сумасшествие какое-то. Я перебирала в голове всё, что помогло бы отвлечь его внимание от моего обольщения, но так ничего и не придумала. Раз терять мне было нечего, я прибегла к тривиальному.
– Я полагаю, у тебя была некая причина, чтобы вызвать меня?
Магот молчал, давая мне понять, что разрешает сменить тему только потому, что его это устраивает.
– Сегодня утром я услышал интересную новость.
– Полагаю, это нечто важное, раз ты вызвал меня обратно в Париж. Что за новость? – осторожно вопросила я, тайком потирая озябшие руки. Несмотря на парижское весеннее солнце, проникающее в комнату, воздух здесь был довольно холодным, и когда я говорила, изо рта вырывались облачка пара.
Его губы дрогнули.
– Похоже, некое лицо назначило награду за твою голову.
– Ещё одно? Прекрасно. – Я на секунду прикрыла глаза, мои частые спутники: сожаление, отчаяние и безнадёжность оставили горький привкус во рту.
– Доктор Костич, кажется, очень расстроен потерей драгоценного предмета, украденного из его дома в Греции вчера поздно вечером.
– Доктор Костич? – Имя прозвучало в моей голове подобно набатному колоколу.
– Он – архимаг, один из самых могущественных ныне живущих людей, – просветил меня Магот, полным удовольствия голосом, закинув одну затянутую в кожу ногу на другую.
– Agathos daimon, – простонала я, рухнув на стул, когда поняла, почему имя показалось мне таким знакомым. Я хотела спросить его, зачем надо было посылать меня красть у архимага, главы комитета, который управляет L’au-delà [7]L’au-delà – Иной мир.
, когда он понимал, что последствия не заставят себя ждать, но ответ был слишком очевидным – Магот считает, что конечный результат стоит риска.
– Именно. Кажется, ты нажила себе очень опасного врага. – Его взгляд стал расчётливым. – Награда, что он назначил за твою голову, очень высока.
Я проглотила комок в горле.
– Деньги?
– Есть немного. Несколько миллионов долларов, – ответил он, пренебрежительно покачивая рукой при мысли о чем-то, настолько приземлённом. – Наряду с даром...
Моё сердце упало, а язык заплетался, когда я, запинаясь, выговорила:
– Д… даром?
– Да. Очевидно, доктор Костич не любит, когда кто-либо крадёт его ценности. Он созвал ловцов, пообещав им не только денежное вознаграждение, но также и свои услуги.
О, славная богиня. Люди гибли за дары магов. Велись войны, отнимались жизни, страны переходили из одних рук в другие и все это при непосредственном участии даров. И вот теперь маг – нет, архимаг, лучший из лучших – предлагает не только парочку миллионов за мою поимку, но также, подобно волшебному джину, готов исполнить любое желание.
– Я труп, – пробормотала я, хватаясь за голову.
– К счастью, это не так. Тем не менее, данная ситуация наводит на размышления…– Магот стряхнул сигаретный пепел в перевёрнутый и превращённый в пепельницу череп, глядя на меня чуть прищуренными глазами. – Почему Костич так переживает из-за потери экстракта хепатиса?
Изо всех сил стараясь не нервничать, я встретила его буравящий взгляд с выражением абсолютного спокойствия на лице – по крайне мере я на это очень надеялась.
– Я думала, что экстракт хепатиса ценный.
Он ещё раз затянулся сигаретой.
– Так и есть, моя дорогая, так и есть. Особенно тот, что был у Костича – чистейшая форма, напиток души. Только мастер алхимии может его изготовить, и требуются годы, чтобы довести до подобной консистенции экстракт, который, я полагаю, сейчас у тебя.
В этом небрежно произнесённом им комментарии был и вопрос и требование. Я молча вытащила флакон из внутреннего кармана и поднялась, чтобы отдать ему. Он взял его, но прежде, чем я смогла уйти, схватил меня за руку и притянул к себе на колени.
– Прекрати сопротивляться, твоё целомудрие в безопасности. Пока, – добавил он с ухмылкой, после чего перевернул мою руку, чтобы осмотреть ладонь.
Я вздрогнула от холода, который, казалось, просачивался из его плоти в мою.
– Ты что-то от меня скрываешь, – проговорил он глубоким голосом, который можно было бы посчитать красивым, если бы не весьма реальный оттенок угрозы в нём.
– Я бы не смогла сделать этого, – ответила я, пытаясь не ёрзать, сидя на Маготе. – Я связана с тобой. Я обязана следовать твоим приказам.
Его указательный палец рисовал причудливый узор на моей левой груди.
– Я слышу, как сильно колотится твоё сердце, моя милая Мэй. Ты боишься, что я о чём-то узнаю?
– Мне не нравится, когда ты меня держишь, – сказала я, молясь, чтобы истина данного заявления его удовлетворила.
– Хм-м. – Он провёл пальцами по моим губам. Я отвернулась и попыталась высвободиться из его хватки. К моему удивлению, он не пытался меня удержать.
– Я чувствую, что ты мне лжёшь, и это вызывает у меня новые и весьма будоражащие ощущения, но боюсь, я не могу позволить тебе и дальше продолжать, – спокойно произнёс он, пока я пыталась взять себя в руки.
– Если бы у меня имелась возможность не подчиняться тебе, думаешь, я находилась бы сейчас здесь?
На его губах играла лёгкая улыбка, глаза были слегка полуприкрыты.
– Ты что-то скрываешь от меня, Мэй Норткотт.
Я отступила на шаг, услышав своё полное имя, волоски на моих руках встали дыбом, а мозг предупреждающе взревел. Не в состоянии ещё раз это отрицать я лишь помотала головой.
Он с медлительным изяществом поднялся на ноги и направился ко мне. Выражение его лица кому-то и могло показаться приятным, но меня испугало до чёртиков. Он коснулся пальцами моей щеки.
– Такое прекрасное лицо. Ты олицетворяешь собой огромное искушение, и, тем не менее, я думаю, ты действительно не понимаешь, чем обладаешь. Ну что ж, время придёт, и я с нетерпением жду, когда смогу познакомить тебя с такими удовольствиями, которые ты даже не можешь вообразить.
– Если это всё, я лучше пойду, – запинаясь, проговорила я, отступая к двери.
– Знаешь, что я сделаю, если ты попытаешься что-то от меня утаить? – спросил он, как только я взялась за ручку двери и начала её поворачивать.
Я замерла, мой живот скрутило.
– Убьёшь меня?
– Пф. Вот что, оказывается, ты обо мне думаешь, – сказал он, делая вид что разочарован, хотя в глазах плескалось веселье. – Моя милая Мэй, я любовник, а не воин, как смертные зачастую считают. Я тебя не убью, хотя признаю – мысль о том, чтобы преподать тебе урок, доставляет мне, – он на мгновение закрыл глаза, глубоко задышав, – большое удовольствие.
В голове возникло видение того, каким был бы этот урок. Оно настолько потрясло меня, что мой ужас, без сомнения, отразился на лице.
Магот рассмеялся.
– Увы, данному наслаждению придётся подождать до следующего раза. Но, прошу тебя, имей это в виду, когда я задам тебе следующий вопрос. Ты видела что-нибудь у Костича дома, чем бы я захотел владеть?
Я чуть не упала от облегчения, услышав его вопрос. Я уже готова была во всём признаться, попутно прикидывая, есть ли у меня шанс избежать уготованной мне судьбы, если я отдам ему квинтэссенцию. Но его собственный выбор слов меня спас. Подняв подбородок, я посмотрела ему прямо в глаза и абсолютно честно произнесла:
– Нет, я не видела ничего, чем бы ты захотел владеть.
Он бросил на ковёр окурок и раздавил его.
– Я перефразирую вопрос. Что ты узнала об архимаге Костиче?
– Немного, – ответила я, сжимая пальцами дверную ручку, пока пыталась припомнить хоть что-нибудь интересное из прошлой ночи. – Кажется, он любит греческие и римские древности, у него есть два оригинала Ренуара и одна подделка, которая висит в приёмной. Также он обладает ошибочным убеждением, что колдовство способно защитить его ценности.
Магот закурил ещё одну сигарету, понаблюдал пару секунд за пламенем зажигалки, после чего захлопнул её.
– Где был флакон?
– В витрине в его кабинете.
– Что ещё находилось в витрине?
– Единственное, что я видела это парочка старых ваз, несколько золотых украшений, похожих на этрусские, и фигурку плодородия.
Он прикрыл глаза и замолчал на некоторое время, но я знала, что на самом деле он изучает меня, пытаясь понять, не лгу ли я. Внутри всё перевернулось при мысли, что он сделает, если узнает, как аккуратно я подбирала слова, чтобы не врать.
– Очень хорошо, – сказал он наконец. – Если ты уверена, что я не могу уговорить тебя остаться и насладиться удовольствием, которое только я могу тебе доставить, можешь идти.
Подавив желание кричать и танцевать от радости, я склонила голову в знак покорности.
– Ты понадобишься мне через несколько дней, как только я преобразую экстракт хепатиса в бальзам души. В следующий раз приходи голой, хорошо?
Я бросила на него испуганный взгляд.
Он ухмыльнулся.
– Стоило попробовать. До следующей встречи, восхитительная моя.
Я вновь склонила голову и вышла из комнаты, прислонившись к двери, как только она за мной закрылась.
– Ещё целы? – спросила Соуб, оторвавшись от ноутбука. Демоница выглядела отчасти удивлённой, её идеально очерченные брови чуть-чуть приподнялись. Я почувствовала знакомый укол раздражения от того, что некто, не являвшийся человеком, выглядит гораздо лучше меня. Как ни посмотри, Соуб была великолепной блондинкой, совершенной во всех отношениях. – Быстро управились.
Изогнув губы в слабом подобии улыбки, я сказала ей, что вернусь через несколько дней.
– Тогда вам надо приехать в Мадрид. Завтра мы уезжаем в Испанию, – ответила она, листая ежедневник. – Пробудем там две недели. После, неделю в Америке и месяц в Бразилии.
– Я вас найду, – сказала я, собирая вещи, которые оставила в приёмной.
Соуб немного тоскливо рассматривала мою затасканную сумку, которую я использовала во время путешествий.
– Я почти завидую вам. У вас есть возможность ездить по всему миру и видеть много интересного. Мы путешествуем, но… – Она пожала плечами. – Мы всегда ограничиваемся делами Абаддона, и у меня, кажется, никогда не было времени, чтобы выйти и осмотреть мир смертных. Куда вы сейчас?
– Назад в Грецию.
– Неужели? – Она разглядывала меня довольно заинтересованно, и это наводило на мысль, что ей как-то удалось подслушать наш с Маготом разговор.
– Там мой двойник, – объяснила я, через силу улыбнувшись. – Она хочет устроить небольшие каникулы, и раз уж я пока свободна, то подумываю поваляться какое-то время на солнышке.
– Я считала, что вас подобное не интересует, – медленно произнесла она, по-прежнему глядя на меня изучающе. – Не думала, что, таким как вы, нравится солнце.
– Я хорошо подготовилась, – проговорила я, покачав бутылочкой с солнцезащитным кремом перед демоницей. Поспешив уйти, прежде чем она задаст следующий вопрос, я, ворча себе под нос, покинула дом. Если повелитель демонов не очень могущественный, то он или она не может ступить в мир смертных. Впрочем, у большинства из них имеется постоянное место проживания, в котором есть проход в наш мир, более или менее подходящий для подчинённых. Спустившись по ступенькам парижского дома Магота, я с облегчением вздохнула и поймала такси.
Магот не возражал, когда его слуги вызывали меня через портал или разрыв в ткани бытия, но не одобрял, если они расходовали какое-либо количество энергии, на мою отправку обратно. В результате, из Парижа мне пришлось выбираться своим ходом. И, несмотря на неприятный инцидент, когда на паспортном контроле придрались к отсутствию надлежащего въездного штампа, я, в конечном счёте, всё же села на самолёт, направляющийся обратно в Грецию.
***
– …так что я вернулась, всё ещё жива и не лишилась чего-то вроде души, мозга или тому подобного, что Магот мог бы забрать, если его вывести из себя, – сообщила я Сирене пару часов спустя.
Она отвернулась от окна, в которое смотрела, пока я рассказывала о своей поездке, и её лицо исказилось от муки.
– О, Мэй, мне так жаль, что тебе приходится терпеть всё это! Меня просто тошнит от того, что я когда-то согласилась связать тебя с ним! Просто он был таким невероятно красивым, таким сексуальным, и я не знаю…
Я приподнялась на кровати, куда устало рухнула, и вскинула руку вверх, чтобы прервать её извинения.
– Я рассказала тебе всё это не для того, чтобы ты чувствовала себя плохо. Твои сексуальные предпочтения не в счёт, я прекрасно знаю, что ты не имела абсолютно никакого представления на что соглашалась, когда Магот подстрекал тебя создать доппельгангера, поэтому перестань себя винить. Я достаточно хорошо справляюсь и собираюсь и дальше оставаться на шаг впереди Магота, так что в самобичевании нет необходимости.
Это было верно до настоящего времени, но учитывая, как недавно прошла попытка моего соблазнения, будущее не предвещает мне ничего хорошего. Данная мысль грызла меня, пока Сирена мерила шагами комнату.
– Никогда не забуду выражение твоего лица, когда ты появилась. А потом Магот сказал, чтобы я отдала тебя ему. Я думала, моё сердце разорвётся.
Её горе было таким же неподдельным, как и слёзы текущие по её лицу.
– Ох, Си, – проговорила я, останавливая её, чтобы обнять, так как она явно в этом нуждалась. – Я знаю, ты была не виновата в случившемся с Маготом. И я никогда не считала, что ты могла бы по собственной воле связать меня с ним, поэтому перестань терзаться чувством вины.
– Но он заставляет тебя делать то, что ты ненавидишь! Ты должна воровать для него, а я знаю, как сильно тебя это огорчает!
Сирене потребовалось ещё минут десять, в течение которых она поочерёдно просила прощения, которое было получено много десятилетий назад, и рыдала над прошлым, прежде чем, наконец, смогла взять себя в руки и достаточно успокоиться, чтобы говорить.
– Мэй… – Она теребила в руках телефонный провод, скручивая его снова и снова, пока я распаковывала чемодан.
– М-м?
– Помнишь, я звонила тебе на прошлой неделе?
– Помню. Ты тогда ещё сильно разволновалась, когда я упомянула, что собираюсь в Грецию. Подержи-ка это, ладно? Не могу найти лосьон для рук, а воздух здесь настолько сухой, что я прямо-таки чувствую, как моя кожа начинает отслаиваться.
Она взяла протянутую мной косметичку, и пока я перебирала мешанину вещей, сваленных мной в сумку, стояла рядом и кусала губы.
– Ты помнишь, как я говорила, что мне необходимо кое с чем немного помочь?
– Помню, – произнесла я снова, но на этот раз гораздо более осторожно. Я вытащила оранжевую бутылочку с лосьоном для рук со дна сумки и, намазывая его, присмотрелась к Сирене повнимательнее. Её глаза, единственное, что говорило о нашем различии (её – светло-голубые, в то время как мои – голубые с черным ободком вокруг края радужки), выглядели явно расстроенными… и совершенно очевидно избегали встречи со мной.
– О, Си, – выдохнула я, садясь на краешек кровати. – И в какие неприятности тебя угораздило попасть сейчас?
– На этот раз это не моя вина! – воскликнула она, бросив косметичку вниз и сев рядом со мной. – Клянусь, это правда! И… и я пыталась… я действительно пыталась справиться сама, потому что знаю, как ты не любишь улаживать мои проблемы.
Я погладила её по руке, которой она в меня вцепилась, в моём животе похолодело от беспокойства. Сирена притягивала неприятности, как навоз мух.
– Ты же знаешь, что я всегда готова тебя выручить.
– Знаю и очень благодарна за это. Вот почему я была взволнована, когда ты сказала, что отправляешься в Грецию по работе. Я подумала – вот он мой шанс, наконец, помочь тебе.
– Это очень великодушно с твоей стороны, – сказала я, ещё раз погладив её по руке, после чего собрала всю одежду, которую вывалила в процессе поиска крема для рук. – Что конкретно тебя сейчас беспокоит?
Она молчала. Я оглянулась через плечо, чтобы посмотреть на её лицо, ставшее несчастным и словно окаменевшим.
– Мне…мне… мне надо принять ванну!
Я схватила её за руку, когда она направилась в сторону ванной комнаты.
– О, нет, не надо. Я знаю всё о тебе и твоём трёхчасовом купании. Тебе не удастся сбежать от разговора о чём-то неприятном, спрятавшись в ванной – опять.
– Я наяда! Ничего не могу поделать с тем, что вода заставляет меня чувствовать себя лучше.
– Ты сделаешь только хуже, если не расскажешь мне всё, – заметила я, выпуская её руку и прислоняясь к комоду. – Давай уже с этим покончим.
Она вздохнула и, понурив голову, взглянула на меня украдкой.
– Меня… меня шантажируют.
– О, Си, только не это! – воскликнула я. – Я думала, что после прошлого раза…
– Это не имеет ничего общего с тем, что было! – быстро произнесла она. – Ну… более-менее. По правде говоря, это едва связано с тем досадным происшествием.
– Ты единственная, знакомая мне женщина, которая относится к захвату в заложники аквариума, как к «досадному происшествию». Сколько рыбы ты похитила в этот раз?
– Нисколько! – запротестовала она, с выражением праведного негодования на лице. – После того случая я честно обещала тебе, что больше не буду пытаться освободить морских млекопитающих, и я не делала этого, клянусь, не делала. Просто… я… мы, как бы, взорвали парочку вертолётов и возможно два или три судна.
С отвисшей на несколько дюймов челюстью я вытаращилась на Сирену.
– Вы что?
– Они охотились на детёнышей тюленей! – возмутилась она, скрестив руки на груди. – Ужасные, злые, жестокие люди, которые хотели пойти и убить невинных, милых и пушистых малюток.
– О, господи, – проговорила я, оседая на пол. – Сколько людей вы убили?
– Мэй! – ахнула она, ужаснувшись. – Нисколько! За кого ты меня принимаешь? Мы бомбили вертолёты и суда, когда они были пустыми.
– Хорошо, хвала двенадцати богам и всем их мелким приспешникам за небольшое чудо, – произнесла я, немного расслабившись. – Я так понимаю, что «мы», которое ты упомянула это твои обычные пособники в преступлениях?
Она вскинула подбородок.
– Мои сестры наяды и я всем сердцем желаем только лучшего для нашей планеты.
– Угу. Так кто тебя шантажирует? – спросила я, стараясь воздержаться от лекции о том, что подрыв чего-то не лучший способ решать проблемы.
– Думаю, это кто-то с предприятия по обработке меха. В прошлые выходные, когда находилась в Лондоне, я получила записку, в которой говорилось, что есть видеозапись, где я и другие наяды взрываем вертолёты в аэропорту Новой Шотландии.
Я застонала и потёрла лоб.
– Шантажист заявил, что если я не отдам ему кое-что, он передаст запись и другие доказательства в человеческую полицию.
– О, боги. – Я закрыла глаза, представляя себе ужасающие крики и плач, которые последуют, если Сирену и её сестёр наяд привлекут к суду смертных. – Что именно шантажист хочет, чтобы ты ему отдала?
Так как она долго не отвечала, я снова открыла глаза, чтобы посмотреть, чем она там занята.
– Он хочет тебя, – выдавила она, пристально меня разглядывая.
– Меня? – переспросила я в замешательстве.
– Да, тебя. Он сказал, ему известно, что ты мой доппельгангер и…
– Что? – перебила я, мой разум пребывал в состоянии шока. – Никто не знает, что я доппельгангер. Никто кроме Магота и нескольких его демонов. Как он мог узнать?
– О, Мэй… – Её нижняя губа задрожала, а глаза снова наполнились слезами.
Я вздохнула и, приобняв её, усадила на кровать.
– Начнём сначала. Что именно сказал шантажист?
– Он сказал, что выполнял кое-какую работу в Чикаго и увидел тебя.
– Чикаго? – Я изо всех пыталась вспомнить. Четыре недели назад Магот отправил меня в Чикаго, чтобы украсть арканум – древнюю книгу, содержащую какие-то ритуалы или что-то вроде этого, которой пользовались маги пару веков назад.
– Магот посылал меня туда, чтобы добыть арканум. Правда, я его не заполучила… он пропал, когда я добралась до библиотеки оракула, в которой хранилась книга. Он говорил на кого работает?
Сирена покачала головой, всхлипывая и вытирая глаза тыльной стороной ладони. Я встала и вручила ей коробку бумажных салфеток.
– Он сказал только, что работает на владыку ужаса.
– «Владыку ужаса»? – Я нахмурилась и призадумалась. – Разве это не синоним «повелителя демонов»?
– Не знаю. Наверное.
– Должно быть это Асмодей, – проговорила я, складывая вместе кусочки головоломки. – Магот постоянно разглагольствует о том, что Асмодей пытается обойти его во всём. Держу пари, что твой шантажист работает на Асмодея, и тогда его, как и меня, послали выкрасть арканум. Только он меня опередил. Хотя это не объясняет, как он узнал, что я доппельгангер.
– Он сказал, что видел, как ты использовала теневую поступь.
– Ну, здорово, – пробормотала я, мои плечи опустились. Только доппельгангеры могут применять теневую поступь и если этот демон или кто-то другой, нанятый Асмодеем чтобы украсть арканум, видел, как я выскальзываю из тени, то для него не составило труда сложить два и два. – Я так полагаю, он проследовал за мной обратно в гостиницу?
– Да. Это произошло в выходные, когда я была в Чикаго на Викканском фестивале. Очевидно, он видел нас, когда мы вместе обедали и… ну, ты можешь сама догадаться об остальном.
– Да, тут и догадываться не о чем. – Мой живот свело от раздражения.
Сирена с явной неуверенностью продолжила:
– Он заявил, что не прочь попользоваться твоими услугами, и если я не уговорю тебя согласиться делать то, что он требует, он позаботится о том, чтобы отправить меня в тюрьму для смертных. Мэйлин, я не хочу попасть в какую-то бы то ни было тюрьму, не говоря уже об этой отвратительной смертной!
Я подавила желание сказать ей, что надо было задуматься об этом раньше – прежде чем взрывать вертолёты и суда – поскольку знала, что мои слова всё равно не возымеют действия. О, эта правда, что Сирена переступила черту, даже наяды придерживались определённых рамок, но именно из-за моей невнимательности меня увидели, что усугубило ситуацию, переведя её из разряда «просто неприятной» в разряд «потенциально опасной».
– Ты на меня сердишься? – кротко спросила Сирена пару минут спустя.
Я обхватила руками колени, положив на них подбородок.
– Нет, не сержусь. В некотором смысле даже забавно, что на меня настолько большой спрос. Интересно, другие доппельгангеры также востребованы?
– Не знаю. Может, спросишь у них? – произнесла она, восприняв мой вопрос всерьёз.
– Мы никогда не разговаривали, и сомневаюсь, что это достаточно веская причина, чтобы связаться с кем-нибудь из них, – мягко указала я.
– Ты с ними не общаешься?
Я покачала головой.
– Не могу поверить, что ты с ними даже не разговариваешь. Я всегда поддерживаю связь с другими наядами.
Мне хорошо известно, что наяды, все сорок восемь, объединились в сестринскую общину, которая больше похожа на женский клуб, чем на сбор духов стихии, но всё это к делу не относится.
– В мире всего шесть доппельгангеров, Си, и рассредоточены мы на довольно большой территории, поэтому боюсь маловероятно, что получится собрать нас всех вместе. Вернёмся к нашей проблеме – одной из них – сколько времени тебе дал шантажист?
– Неделю. Это было три дня назад.
– Что даёт нам четыре дня… Хотелось бы знать, известно ли ему как я связанна с Мэй Линг?
– Вряд ли. Он упомянул бы, если бы знал, да? – На её лице отразилась слабая надежда.
Я ещё раз вздохнула.
– Спасибо и на этом.
– Что ты собираешься делать? – спросила Сирена, наблюдая, как я достала маленькую записную книжку и сделала пару заметок о шантажисте.
– Пока ничего. Сперва, мне надо позаботиться о нынешней ситуации, затем мы решим, как поступить с твоим шантажистом. У нас ещё есть время, чтобы придумать план дальнейших действий.
– Хорошо. Я чувствую себя намного лучше, зная, что ты собираешься позаботиться о моей проблеме.
– У тебя осталось письмо, которое он прислал?
Она кивнула.
– Оно в моей комнате.
– Если он не имеет ни малейшего представления о том, кто я на самом деле, то не думаю, что нам стоит волноваться. Вполне возможно я смогу как-нибудь от него отделаться. Принеси письмо, я взгляну на него чуть позже. Сейчас мы должны сосредоточиться на первоочередной задаче. Ты звонила по поводу того сдающегося в аренду дома, как я просила? – справилась я.
Она оживилась при смене темы. Сирена может и магнит для проблем, но сердце у неё чистое и она становится невозможно счастливой просто от мысли быть мне полезной.
– Да. Они сказали, что дом пока пустует, но уже сегодня поздно вечером или завтра заселятся жильцы.
– Хм. Тогда нам надо все разведать и посмотреть, приехали ли арендаторы. Будем надеяться, что нет, поскольку если мы сможем использовать их сад, чтобы пробраться к Костичу, это сильно упростит нам жизнь.
Я поднялась на ноги и порылась в своей сумке, вытаскивая то, что Сирена называла нарядом воришки – чёрные штаны, обувь, рубашку с кожаным корсажем, имеющим несколько внутренних карманов, и небольшой кинжал, который я носила на лодыжке.
– Я по-прежнему не понимаю, зачем так напрягаться, если можно взять и отправить квинтэссенцию доктору Костичу по почте, – проговорила Сирена, плюхнувшись на кровать.
Я исчезла в ванной и, поглядывая одним глазом на часы, начала торопливо переодеваться.
– Прежде всего, потому что я никогда не посылаю по почте нечто настолько ценное. Ты, похоже, не понимаешь, насколько важна квинтэссенция для алхимиков – она как воздух и вода.
– Что?
– Всё. Она всё для них, все, чем они стремятся завладеть, всё, к чему хотят приблизиться, всё, что желают познать. Это то, что вдыхает в земную материю жизнь. Я действительно не думала, что она существует, пока не увидела собственными глазами. Её необходимо вернуть.
– Пф. А я говорю, что маг и без неё обойдётся.
– Си, ты не понимаешь, он не просто обычный маг. Он – доктор Костич, человек, который контролирует всю L’au-delà. И скажу тебе, я отнюдь не горю желанием связываться с парнем, который руководит Иным Миром.
– У него нет власти над наядами, – возмутилась она. – Мы духи стихии!
– Наяды тоже часть L’au-delà. А так как Костич возглавляет комитет, который ею управляет, то он способен повлиять даже на тебя.
– Да ладно, что такого он может сделать? Он маг, – произнесла она пренебрежительно. – Они только колдовство и используют, а оно не действует ни на тебя, ни на меня.
Я вышла из ванной и, прежде чем надеть кожаный корсаж, сунула в ножны кинжал.
– Не действует, но кое-что ему под силу предпринять, и это сулит нам кучу проблем.
– Да? И что же?
– Натравить на меня ловцов, Си, что он и сделал.
Её глаза округлились.
Я кивнула при виде ужаса на её лице.
– Как ты думаешь, сколько ещё таинственная Мэй Линг будет оставаться такой таинственной с парочкой ловцов на хвосте? Они выследят меня быстрее, чем ты оденешься, если я не заставлю Костича их отозвать.
– Я не совсем понимаю, как ты собираешься это провернуть, – нахмурившись, сказала она, пока я, растянувшись на полу, пыталась дотянуться до маленькой коробочки, которую приклеила под дном тяжёлого дубового комода.
– Проще простого. Он сделает всё, чтобы вернуть квинтэссенцию, даже отзовёт ловцов. Сложнее будет… – Я поднялась на ноги и спрятала драгоценную невидимую коробочку в корсаж. – Сложнее будет пробраться к нему. После прошлой ночи он, несомненно, усилил меры безопасности, а я не могу доверить квинтэссенцию никому иному. Ты знаешь что делать?
– Я приманка. Я появляюсь у парадной двери и отвлекаю всеобщее внимание, пока ты прокрадываешься сзади через сад, примыкающий к соседнему дому. Затем ты находишь доктора Костича, возвращаешь ему эту штуковину, и он, предположительно, отзывает ловцов. – Её лицо, выглядевшее несчастным ещё секунду назад, озарилось солнечной улыбкой. – Я нужна тебе, Мэй. Тебе действительно нужна моя помощь.
Я улыбнулась в ответ.
– Просто уму непостижимо, правда?
– Беспрецедентно, но это не в последний раз, запомни, – пообещала она, собирая свои вещи, когда я направилась к двери. – Я клянусь тебе, этот шантаж последний раз, когда я причиняю тебе неприятности. Отныне, всё изменится. Я стану самым лучшим двойником, вот увидишь.
То как подобные обещания могут для тебя аукнуться в дальнейшем – пугает.
