Скажи мне, что Мило безумен.

Тишина, которая встретила мой вопрос, была дезорганизующей.

Скажи мне, что он не прав.

Тео выглядел вдумчивым. Все остальные, включая меня, выглядели ошеломленными на грани равнодушия.

Скажи мне, что я не должна выбирать между твоей душой и длительным существованием целого, проклятого Суд.

Существование Суда не твоя ответственность. Существование иерархии, однако…

Должна быть другая жертва, которую я могу принести. Это не может быть единственной вещью.

Тишина Тео невероятно расстраивала.

Тео? Конечно, должно быть что-то еще?

Я не знаю, сказал он, наконец, горе заполнило мой разум. Я не достаточно знаю о Темных, чтобы знать, сработает ли какая-нибудь еще жертва, но я подозреваю…, Его вздох сжал мое сердце. Я подозреваю, sweetling, что это то, чего тебе будет стоить акт, необходимый для выполнения последней стадии Присоединения.

Вес мира, казалось, опустился на меня, придавливая меня к земле, пока от меня ничего не осталось.

Портия, я подразумеваю то, что я сказал. Только наличие тебя в моей жизни более важно, чем что-нибудь еще. Ты – сильная женщина. Не позволяй Мило управлять тобой с помощью чего-то, о чем ты позже будешь сожалеть.

Я послала Тео грустную улыбку, и расправила плечи.

– Это смешно, – сказала я, наблюдая за морями. Они консультировались друг другом, но взгляды на их лицах не давали мне большой надежды, что их стратегия должна была заключить Мило в кандалы и отклонить его попытки скандального поведения с пустым волнением и веселым смехом.

Террин взглянул в мою сторону. Я сосредоточилась на нем как относительно здравомыслящем человеке, ком-то, кто имел разум, когда я говорила с ним. – Я не могу быть экспертом по вопросу о социальной структуре Суда, но я не могу поверить, что все, что нужно, чтобы организовать все эти выходки достаточно двух человек.

– Это необычная ситуация, – сказал Террин медленно, его глаза были осторожными. – Это не говорит о том, что это беспрецедентно – Суд пережил несколько ренессансов за его историю.

– Что Вы собирались мне сказать, когда я был отозван Портией? – спросил его Тео.

Лицо Террина стало темным.

– Я хотел объяснить Вам, что я почувствовал опасность, внутри которой оказалась Портия. Я не воображал, что все придет в голову так быстро, или я предупредил бы Вас ранее.

– Я не понимаю, – сказала Сара, присоединяясь к нашей небольшой тройке. – Мило хочет переделать Суд? Почему суверен просто не скажет «нет»?

– Суверен поддерживает законы Суда. Технически, вызвать ренессанс – в пределах прав Мило Ли, традиционно, такие вещи достигались при помощи демона вместо члена Суда, но законы таковы, что смертные, также, могут считаться достаточным основанием, чтобы начать разрушение.

– Но почему он хочет переделать Суд? – спросила Сара. – Что он из этого получит?

– Мило – сосуд, – ответил Тео, его глаза рассматривали человека. -Хоуп была добродетелью. Оба находятся внизу иерархии. Сосуды служат смертным, в то время как от добродетели мало пользы, иногда контролируют погоду по распоряжению начальника.

– Мило сказал, что он искал новую работу, – сказала я, внезапно вспомнив беседу, которая у нас была, в то время как он проводил испытание, о котором я не знала. – Почему он просто не пытается получить другую? Почему он сначала должен разрушить целый Суд?

– Это традиция, когда члены Суда, которые провоцируют ренессанс, играют роль в реструктурировании. Это один из способов суверена гарантировать, что только те члены, у которых есть остроумие, интеллект, и общая пригодность, желательная для верхних позиций, отстоят эти позиции.

– Другими словами, – сказала я, чувствуя отвращение от мысли о Мило в позиции власти, – это система, которая вознаграждает анархию.

– Суверен, я верю, предпочитает думать об этом как о выживании самого пригодного, – сказал Террин мягко, вытягивая шею, когда одна из морей указала на него. – Вы извините меня, пожалуйста. Я считаю, их величества хотели проконсультироваться со мной относительно ведения этикета.

– Так, что мы будем делать? – Голос Сары был немного больше чем шепот.

Что сделают моря? Я спросила Тео в то же самое время.

Его глаза горели несколькими оттенками. Он зажал нижнюю губу, признак того, я пришла к выводу, что он был обеспокоен. Я не уверен. Они связаны согласно законам Суда так же, как мы.

Меня не будут использовать таким образом, Тео. Я не позволю Мило использовать нас для своих собственных корыстных целей.

Его рука, обнимающая меня, была почти такая же теплая как восхищение и любовь, которые он лил в меня. Я полагаю, что у нас небольшой выбор, sweetling.

– Что мы будем делать? – повторилась Сара.

Я поцеловала подбородок Тео, стремясь привести в порядок мой спутанный ум.

– Давайте все с начала. Если я закончу седьмое испытание, то я стану добродетелью, правильно?

– Да. – Крошечная небольшая улыбка подняла уголки его рта. Ты невероятно симпатична, когда становишься логичной.

Тогда занимайся измерением моей симпатичности, потому что я собираюсь продолжить.

– Но если я – добродетель, и все еще смертная, тогда Мило имеет основания, чтобы уволить текущий Суд и потребовать реформировать новый, с самим собой во главе комитета реструктурирования.

– Это более или менее верно, да.

– Я предполагаю, что есть своего рода правило, которое заявляет, что он должен быть здесь, чтобы видеть предписанный ренессанс.

Тео пожал плечами.

– Исследование канона Суда никогда не было одним из моих хобби, но я вполне уверен, что член не может призвать к ренессансу, и затем исчезнуть.

– Хм.

– Есть ли какой-нибудь способ, которым море может сделать тебя бессмертной? – спросила Сара.

Тео покачал головой.

– Террин сказал, что, как только ренессанс призвали, только текущие дела могут быть закончены. Введение в должность нового члена Суда считают новым делом.

– Если я не заканчиваю седьмое испытание, тогда ты теряешь все шансы на то, чтобы быть стать членом Суда, и таким образом, твоя душа не возвратится к тебе.

Тео был тих, но мне не надо было изучать его красивые глаза, чтобы почувствовать пустоту в нем. Несмотря на его заявления обратного, оставлять его в этой ситуации на всю оставшуюся часть вечности был не простой выбор.

– Поскольку я вижу, что уравнение, которое создал Мило, неразрешимо в соответствии со сроками, которые он установил. Нет никакого способа, которым мы можем разработать решение по данному ограничению закона Суда.

Сара сжала мою руку.

– Это означает, что это безнадежно? Он победит?

Я посмотрела на Тео, моего красивого Тео, человека, которому я отдала мое сердце, человека, который перенес самый глубокий вид боли, возможной для человека, без жалобы. Было одно решение в моем уме, способное устранить все проблемы, но это требовало так много от меня. В течение нескольких секунд я дрогнула, не уверенная, смогу ли принести необходимую жертву.

Sweetling, почему ты закрыла меня от своих мыслей?

Я знала, что я должна была сделать. Глыба росла в моем горле, причиняла боль и сжималась, поскольку я рассматривала то, что будет означать курс моих действий, каков будет результат.

Портия, меня не беспокоит эта тишина с твоей стороны. Ты что-то придумала, не так ли?

То, чего это требовало от меня, не было легким. Это было, без сомнения, самая трудная вещь, которую я когда-либо делала в моей жизни…, но Тео стоит этого.

Портия! Я требую, чтобы ты поговорила со мной! Мы находимся в этом вместе, женщина. Мне не нравится смысл мученичества, которое, я чувствую, зарождается в тебе.

Я люблю тебя, Тео, сказала я просто, заполняя его всей любовью и счастьем и радостью, которые он дал мне.

Прекрати это. Прекрати смотреть на меня, как будто это в последний раз, когда ты видишь меня. У тебя должна быть вера, чтобы мы пережили это вместе, sweetling.

О, у меня действительно есть вера, Тео. У меня есть вера в тебя. У меня есть вера в нашу любовь. Я буду любить тебя до дня, пока я не прекращу жить, и у меня есть вера в то, что независимо от того, что случилось, ты всегда любил меня.

Портия, остановись…

– Я люблю тебя, – прошептала я напротив его губ, целуя его с каждым атомом любви, которым я обладала. – Я нашла мою веру снова, и это – ты.

Где-нибудь далеко в глубине зазвучал звонок.

– Это седьмое испытание, – выкрикнул Мило, прыгая вперед, чтобы тыкнуть в меня пальцем. – Она закончила его без знания! Она доказала ее веру перед всем Судом! Теперь ренессанс должен начаться!

– Да, – сказала я, моя душа плакала от боли в глазах Тео. – Я доказала мою веру. Я принимаю положение добродетели.

Прежде, чем Тео мог высказать протесты и подозрения, которые я знала, выстраивались внутри него, я отстранилась, закрывая мои глаза и открывая мои широкие объятия, чтобы тянуть необходимые элементы, от окружающей среды.

– Портия, что ты делаешь? – спросила Сара с волнением в голосе. – Тео, что она делает?

– Она тратит впустую себя в глупой вере, что это решит все, – ответил он, его голос был глубоким рычанием, которое отражалось через меня. Я мягко выдвинула его из моего сознания, неспособного сделать то, что я должна была сделать и заверить его в то же самое время.

– Моря сожалеют, что Вы действуете, не проконсультировавшись с ними, – сказал Террин позади меня. – Они надеются смягчить повреждения, которые ваши действия вызвали, но настойчиво просят, чтобы, Вы немедленно прекратили дальнейшие попытки иметь дело с Мило Ли. Они весьма серьезны, я боюсь. Если Вы продолжите, Вы рискуете быть изгнанной от Суда, в который нет никакого возвращения.

Портия, не делай…

– Я должна тебе это, Тео, – сказала я, игнорируя все, когда я сузила мое внимание к острому как бритва центру. – Ветер – главным образом, горизонтальный поток воздуха. Это вызвано силой градиента давления, произведенной неравным нагреванием поверхности Земли.

Вокруг меня, ветер хлестал с достаточной силой, чтобы удивить каждого присутствующего. Я открыла мои глаза, когда женщина завопила, бегущая за шарфом, который был оторван от ее шеи. Толпа массово дала задний ход, их лица были испуганными, когда сформировались черные облака напротив фрески на потолке, гром грохотал зловеще через бальный зал.

– Портия, сейчас не время для демонстрации Подарка, – кричал Тео под вой ветра, который продолжал набирать интенсивность.

Террин встретил мой пристальный взгляд на мгновение, кивнув кратко перед обращением к морям.

– Уходи, пока можешь, – завопила я Саре, затем повернулась и сосредоточилась на двух людях, которые сжались вместе, пятясь медленно назад, подальше от меня. – Вы не можете уйти теперь. Вы еще не видели великий финал! – Я щелкнула пальцем, выпуская сохраненную энергию, которую я собрала, улыбаясь воплям Кэрол от ужаса, когда молния, ударившая в них, окружила их кругом синего электричества.

– Хашмалим! – Голос Дизин вырос из-за шума быстро нарастающего шторма, бури, которую я чувствовала каждым дюймом моего тела. – Схватить ее!

Два плоских черных силуэта неслись ко мне, знакомый ужасный смысл неправильности тянулся за ними и заполнял комнату. Несколько человек выбежали за дверь, в то время как другие толпились в задней части, очевидно, слишком заинтригованные собирающимся кошмаром, чтобы уйти.

Портия, я отказываюсь позволить тебе сделать это! В Сознании Тео был испуг, поскольку он понял мои намерения.

Нет никакого другого пути, моя конфета Тео. Я люблю тебя.

– Хашмалим, сделай свою работу!

Sweetling, моя душа не стоит изгнания…

Драпировки с дальнего конца комнаты, сорванные со стен, крутились в воздухе, сверкая блестящими синими полосами, поскольку торнадо, который я вызвала, ворвался.

Мило, должно быть, понял в тот момент, что я намеревалась сделать. Его лицо было бело и искривлено от ужаса, поскольку он отпихнул свою жену в сторону, прыгнув по ней, чтобы мчаться к самому близкому окну.

Окна в зале разбились внутрь с шумом, который звучал, как будто прибыл из глубин самого Авадона. Мило закричал, поскольку я направила торнадо прямо на него. Я побежала вперед, поскольку Хашмалим достиг меня, уклоняясь от их хватки так же, как я ускользнула от Тео.

– Я не позволю! – Тео проревел мне, устремившись вперед.

– Я не могу позволить ничего кроме этого, – ответила я и, на мгновение, наше существо стало единым. Это был момент самой яркой любви, худшей боли. Я хотела, чтобы это продолжилось всегда.

Кэрол кричала, высокий, стенающий шум, который был поглощен торнадо, когда ее тело захватило вихрем. Мило пробовал уйти, но это поглотило его прежде, чем он мог сделать больше чем прореветь мое имя. Я направила это назад ко мне, когда налетел Хашмалим.