– Хорошо, а как тебе это?
– Не нравится. – В шелковистом голосе Кристиана прорезались ворчливые нотки.
– Ты прямо как Джем. Ну а это? Такому крепкому мужчине, как ты, должно прийтись по вкусу.
– Нет.
– Но ты даже не пробовал!
– Зачем мне пробовать, когда я и так знаю, что невкусно.
– Господи, ну что за дитя! Хорошо, а это? Мне очень нравится, значит, тебе тоже будет по душе.
Он покосился на меня с подозрением.
– Что это?
Я помахала ложкой у него перед носом.
– Цыпленок под мексиканским соусом.
Он состроил гримасу.
– Не думаю, что смогу съесть плоть животного.
– А ты попробуй. Ради меня.
Поморщившись, он взял с ложки крошечный кусочек курятины, политой соусом. Вид у него, когда он жевал, был презабавный.
– Видно, тебе не по нутру.
– Я не хочу питаться мясом животных.
– Ладно, устроим тебе вегетарианскую диету. Я и сама-то не особенно жалую мясо. Посмотрим-посмотрим… – Я окинула взглядом стол, заставленный картонными коробками с едой, которую мы заказали на дом. – Салат с макаронами по-гречески ты уже пробовал.
– Мне понравилось вино.
– А вот к пюре из нута у тебя душа не лежит. – Я пододвинула пюре из нута с красным перцем и оливками к себе: не все же так разборчивы, как Кристиан. Но, с другой стороны, бедняжка целых девятьсот лет не ел по-человечески и имеет полное право привередничать.
– Вино было очень недурным.
– А бифштекс по-кантонийски и цыпленок под мексиканским соусом тебя не устраивают. И ребрышки тоже.
– Вино пришлось мне по вкусу.
– Но ты еще не пробовал риса! Вот, возьми немножко.
– По-моему, я могу выпить еще вина без дурных последствий, – заявил он.
Тем временем я поднесла ложку к самому его рту – может, проглотит хоть несколько рисинок? Я вздохнула и опустила ложку.
– Ты сказал, что поначалу сможешь переварить лишь крошечные порции пищи и пару глотков какого-нибудь напитка. Ты не говорил, что с моей помощью заделаешься алкашом.
Он нахмурился.
– Алкашом?
– Так называют того, кто пьет слишком много вина. Кристиан покосился на крошечную рюмку для шерри, не больше наперстка, которую я нарочно для него отыскала, чтобы он перепробовал разные вина и решил, что ему нравится, а что – нет.
– Неужели две чайные ложки вина, что ты мне плеснула, – это слишком много?
– Что может быть хуже пьяного вампира? Съешь немного риса, и я, так и быть, плесну тебе капельку «Гевюрт-раминера».
Он положил в рот наиболее приглянувшееся зернышко риса и принялся жевать.
– Да вроде есть можно.
Я налила ему глоточек вина.
– Что ж, теперь непопробованными остаются только макароны – ты их все равно не будешь, они с говядиной; жареная картошка с шалфеем – пальчики оближешь, и…
– Почему ты стараешься избежать неизбежного? – спросил он. Его холеные пальцы сжимали рюмку для шерри.
– Я в состоянии принять ванну и без посторонней помощи.
– Ты вся в синяках. Тебе даже двигаться больно, я же чувствую. Так почему же ты не хочешь, чтобы я помог тебе расслабиться в теплой ароматной ванне?
– Знаю я, как ты помогаешь расслабиться. Как только ты увидишь меня обнаженной, тебе сразу же захочется заняться любовью, а это не самая лучшая идея, учитывая обстоятельства. Хорошо, что Джой помешала нам. Пока у меня в башке все не устаканится, не прикасайся ко мне. Никаких ванн.
Он улыбнулся.
– Я это на полном серьезе, Кристиан.
Его улыбка стала еще шире.
– Даже не думай! – Я погрозила ему вилкой.
– Одно твое слово, corazón, и я вырву у него из груди сердце и спляшу на нем победный танец! – раздался над столом бестелесный глас.
В воздухе материализовалась полупрозрачная фигура похотливого придворного Елизаветы. Я поморщилась.
– По-моему, ты должен телевизор смотреть?
– Мне не разрешили.
– Да ну? – Я нахмурилась. Недавно Эсме обнаружила, что, если хорошенько сосредоточится, может нажимать кнопки на пульте. Научившись переключать каналы, она и Джем стали восторженными фанатиками телевидения. – Но почему?
Он махнул рукой.
– Им одна картина не понравилась.
– А как хоть она называлась?
Он надулся и поднял на меня взгляд обиженного щенка.
– Не помню. Вроде бы какой-то фильм о путешественниках. Кто-то наносит визит в город под названием Даллас.
– «Визит в Даллас»?
– По-моему, фильм носил название «Дебби покоряет Даллас». Начиналось все совсем неплохо, но Эсме заявила, что не позволит коту смотреть такое кино.
Я поперхнулась вином, закашлялась и долго не могла остановиться. Кристиан заботливо похлопал меня по спине. Антонио совсем не понравилось такое участие. Выпятив грудь, он зашагал к Кристиану.
– О нет, только не это! – застонала я. Мужчины петушились с тех пор, как мы с Кристианом переступили порог дома. Я их разборками была сыта по горло. – Послушай, вы ведь всего два часа назад выясняли отношения. Вы еще тогда удалились, взявшись под руки. Уровень тестостерона в доме возрос невообразимого. Конь бы – и то задохнулся. Ты же видишь, Антонио, мы с Кристианом ужинаем. Возвращайся в комнату и смотри то, что смотрят другие.
– Ха! – Антонио презрительно махнул рукой в сторону пищи и громко фыркнул. Затем поставил руку на бедро и осклабился. – Он мертв, как и я. Он не может есть. И это чудовище ты предпочитаешь мне, mi amor, mi corazón? Нет! – Он энергично тряхнул кудрями. – Это невозможно! Я этого не приемлю! Я вызову его на дуэль ради прекрасной дамы!
– Кристиан не мертв, просто он… ну, не совсем человек. То есть не вполне обычный человек.
– Все равно я бросаю ему вызов! Он украл мою любимую и поплатится за это злодеяние.
Раздался призрачный лязг стали. Антонио вытащил шпагу из ножен, бог весть как появившихся у него на боку.
– Ради всего святого…
Антонио яростно размахивал шпагой. Будь она настоящей, у нас с Кристианом сразу слетели бы головы с плеч, да и три свечки, освещавшие стол, тоже бы не уцелели.
– Принимаешь ли ты мой вызов, презренный мертвец, или же страшишься сразиться со мной, как надлежит мужчине?
Кристиан одарил Антонио ледяной улыбкой и медленно поднялся со стула. Я застонала. Нужно постараться освободить Антонио, покуда Кристиан окончательно не потеряет терпение. Да и я тоже не железная.
– Куда подевался Антонио?.. Ах вот ты где! Что происходит? – В столовой материализовалась Эсме. – Неужели дуэль? Из-за Эллегры? Какое захватывающее зрелище! Джем! Элис! Скорее сюда! Антонио и Кристиан дерутся из-за Эллегры.
– Нет! – воскликнула я, но было уже слишком поздно. В гостиной появились Джем и Элис. Мистер Вугамс вскочил на стол и принялся обнюхивать свиные ребрышки. – Послушайте, никакой дуэли не состоится… Джем! Что ты с собой сделал?!
– Ты донимаешь мою Возлюбленную приставаниями даже после того, как она попросила тебя уйти, – сказал Кристиан, не обращая никакого внимания на зрителей, выстроившихся вдоль стены. Элис заметила на полке несколько старинных дрезденских статуэток, развернулась к ним и принялась вопить на уэльсском. – Ты здесь только благодаря Эллегре, призрак, так что слушай, что она говорит, и оставь свои глупости.
– Ты что, спятил? Ты не можешь разгуливать в таком виде, – отчитывала я Джема. – Не пойми, на кого стал похож: не то панк, не то рокер. Где ты видел, чтобы у трактирного слуги XVIII века был малиновый ирокез и серьга в носу? Скажи, где?!
– Какой наглый мертвец! – взвился Антонио. Он на миг перестал размахивать шпагой и послал мне воздушный поцелуй. Прямо посередине моего куриного филе материализовалась алая роза.
– А это еще что такое? Татуировка? Кто разрешал тебе делать татуировки, Джем? Да еще с изображением обнаженной женщины? Тебе всего пятнадцать! Если телевизор влияет на тебя подобным образом, то ты отныне будешь смотреть только детский развлекательный канал, это я тебе обещаю!
Кристиан вздохнул и указал на Антонио.
– Мне что, снова продемонстрировать, что у «мертвеца» еще остались кое-какие силы?
Антонио задрожал, словно свеча на ветру, а затем с удивленным лицом растворился в воздухе. Я захлопала глазами.
– Как тебе это удалось?
Кристиан пожал плечами и помог мне подняться со стула.
– Уметь надо.
– Надеюсь, с нами так не поступят? – заволновалась Эсме и схватила кота на руки.
Джем любовался своим отражением в стекле, защищавшем картину. Элис прыгала перед статуэтками и размахивала руками.
– Нет, вам это не грозит. А теперь возвращайтесь обратно в кабинет Кристиана, только не шуметь. Не хватает еще, чтобы вы разбудили Тернеров. Эй! – воскликнула я: Кристиан неожиданно подхватил меня на руки. – Ты что делаешь? Никак собрался тащить меня в ванную?
– Ах, Эллегра! – блаженно вздохнул он и начал подниматься со мной по лестнице. Прежде чем за нами захлопнулась дверь, я успела помахать Эсме. – Как быстро ты меня изучила! Моей Возлюбленной нужно принять ванну, чтобы утихла телесная и душевная боль. Кто знает, какие капризы могут у тебя возникнуть, когда ты будешь сидеть в теплой ароматной ванне, и кому, как не мне, тебе угождать?
Меня объял трепет. Виной тому были не столько его слова, сколько эротические образы, которые пронеслись у меня в мозгу.
– Опять ты на меня давишь, – горько проронила я. – Ты же знаешь, что мне это не нравится.
Он открыл дверь в спальню и направился к ванной комнате.
– Что ж, давай поменяемся. Пока ты не сядешь в горячую ванну, повелевать буду я, а потом я буду повиноваться тебе во всем, пока ты трижды не прокричишь мое имя от наслаждения.
Трижды? Он поставил меня на пол, но ноги у меня были как ватные.
– Э-э-э…
По некоторым весьма весомым причинам я не хотела заниматься с ним сексом. Вот только выдумать бы еще эти причины…
Мы занимаемся не сексом, – подумал Кристиан, отвернув на всю катушку краны и рассматривая баночки с солями и маслами для ванн. – Мы занимаемся высокой, обжигающей душу любовью.
Ну как не любить вампира-романтика!
– Ты, кажется, предпочитаешь жасмин?
Я кивнула, так и не сумев придумать причину, почему нельзя посрывать с него одежду и заставить трижды прокричать мое имя.
– Раздеть тебя, как в прошлый раз?
– Нет. Выйди, я хочу сама раздеться и сесть в ванну. Он вскинул блестящую черную бровь.
– Я уже видел тебя обнаженной, Возлюбленная. Тебе нечего стесняться.
– Да, но ты не видел меня после атаки злобных летающих книг. Я вся в синяках, и если ты будешь прикасаться к каждой ссадине – а ты будешь, лучше не лги: все равно я читаю твои мысли, – то мы застрянем здесь на всю ночь. Так что иди-ка прогуляйся минутку, пока я готовлюсь принять ванну. А потом, если будешь хорошо себя вести, придешь посидеть рядом на скамейке. Развлечешь меня разговором, пока я отмокаю.
Кристиан с улыбкой поцеловал мне руку и удалился. Как только дверь за ним закрылась, я стащила рубашку, скинула туфли, выпрыгнула из штанов, стянула через голову лифчик, чтобы не возиться с застежками, и поспешно сбросила трусики и носки. Погрузившись в глубокую ванну, я довольно вздохнула. Поднимавшийся от воды жасминовый пар утолял боль в моем истерзанном теле.
– Минутка уже прошла. Учитывая отклик, который встретила моя персона прошлой ночью, я пришел к выводу, что вел себя хорошо. Посему я вернулся.
– Уже и раздеться успел, – фыркнула я, когда он вошел в ванну. – Как вижу, на тебе нет одежды, и ты… э-э-э…
Прежде чем погрузиться в воду с другого конца гигантской ванны, он окинул себя взглядом.
– Возбужден?
– Не то слово.
Вода немного не доходила мне до сосков, и я слегка сгорбилась, чтобы спрятать грудь. Кристиан прищелкнул языком и подался ко мне. Теперь наши бедра соприкасались.
Отвлеки меня чем-нибудь, если не хочешь, чтобы я покрыл твои синяки поцелуями.
С минуту я размышляла, чем бы его отвлечь, а потом вспомнила, что теперь моя очередь командовать.
– Ну, если ты так просишь…
Он с интересом наблюдал за тем, как я ловлю губку и выбираю подходящее мыло (чтобы оно пахло специями, как и Кристиан). Затем я подобралась к нему и уселась ему на колени. Обидно, что теперь не получится спрятать под водой груди, но ничего не поделаешь. Просто нужно постараться отвлечь Кристиана, чтобы тот не заметил моего недоразвитого бюста.
А мне нравится твоя грудь.
Кристиан нежно прикоснулся к упомянутой части тела.
Чего только не скажет мужчина, когда его собираются хорошенько намылить!
Кристиан лениво чертил круги на моей груди. Я нагнулась, и его губы сомкнулись на удивительно чувствительной точке у меня под ухом. Меня пробрала дрожь. Вокруг в такт эротичному ритму наших движений плескалась вода.
– Хватит, – прошептала я, уткнувшись в его волосы.
– Неужели? – Он отстранился от ключицы.
– Да, хватит. Теперь моя очередь. Я сведу тебя с ума. – Я проказливо улыбнулась и намылила губку. – Сэр, вам необходима ванна, и я прослежу, чтобы водные процедуры прошли по всем правилам.
– Как ты сексапильна, когда приказываешь, – пробормотал Кристиан, приоткрыл глаза и стрельнул в меня таким взглядом, что у меня свело спазмом низ живота.
Я улыбнулась и принялась намыливать Кристиану руку. Я прикасалась к гладкой коже, чертила на ней мыльные узоры, чувствовала, как напрягаются под моими пальцами мускулы. Намылив другую руку, я снова склонилась к Кристиану и принялась покусывать его нижнюю губу, пока он не сдался и не приоткрыл рот.
Он застонал, не прерывая поцелуя, а я массировала губкой его мускулистую руку в такт движениям своего язычка.
– Ну а теперь грудь, – сказала я, оторвавшись от его губ. Вода доходила ему до пупка, и я могла вволю играть с его торсом. Что я и сделала. Я мылила его, терла губкой, гладила мышцы и поросль волос на груди, любовалась на складочки, появлявшиеся от моих прикосновений.
– Мне нравится твоя грудь, – пробормотала я, припав к его губам.
– Мне нравится, что она тебе нравится. – Он положил мне руки на бедра и потянул к себе.
– Подожди. Сперва я должна тебя вымыть.
– Думаю, я умру от счастья, прежде чем эта процедура будет закончена.
– А ты все же постарайся выжить. – Я обняла его. Мои руки были все в мыльной пене. – И еще мне нравится этот твой лишний кусочек.
Он откинул голову и прикрыл глаза. Я поглаживала его твердый член, ласкала его точно так же, как он ласкал меня прошлой ночью. Внезапно меня охватило странное желание. Я сама удивилась – вот уж не думала, что когда-нибудь соглашусь на это добровольно!
Я слезла с колен Кристиана. Он распахнул глаза и бросил на меня обеспокоенный взгляд, от которого у меня екнуло сердце. Я улыбнулась.
– Садись на скамеечку.
Ванна была просто огромной и с одной стороны имела мраморный выступ. Кристиан, вопросительно вскинув бровь, переводил взгляд с лавочки на меня.
– Знаю, я говорила, что мне это не по душе. Так оно и было. Раньше. Бывший муж заставлял меня…
Он прижал к моим губам палец, затем поцеловал их.
– Есть только я и ты, Возлюбленная моя.
Я укусила его за палец, а затем поцеловала след от укуса.
– Тогда присаживайся.
Он послушался. Теперь вода доходила ему до бедер. Я положила руки ему на колени и принялась поглаживать скользкие от мыла ноги Кристиана, раздвигая их все шире и шире. Затем опустилась на колени.
– Эллегра, не нужно этого делать, если тебе не хочется…
– Знаю. – Я скосила глаза. Его глаза горели страстью, грудь лихорадочно вздымалась и опускалась, в то время как я ласкала его. – Но я хочу, Кристиан. Хочу доставить тебе удовольствие.
– Ты доставляешь мне удовольствие уже тем, что живешь и дышишь, Возлюбленная. Боюсь, мне просто не выдержать твоих ласк.
– Что ж, это будет сладкая смерть. – Я улыбнулась и склонилась к нему. Стоило мне только припасть к нему губами, как я успокоилась. Совсем другое дело, нежели чем с бывшим мужем. Кристиан не такой: он отзывался на мои ласки и даже приоткрыл сознание, чтобы я чувствовала, какой отклик находит в нем каждое мое прикосновение. Я ласкала языком его плоть. Мне нравилось, как двигаются при этом его бедра. Наконец я нашла тот ритм, который доставлял ему наибольшее удовольствие, и удвоила усилия. Вдруг Кристиан приподнял меня и притянул к себе.
Позволь мне любить тебя, Возлюбленная.
Я обхватила его за голову и начала извиваться всем телом, выражая покорность. Кристиан опустил меня так нежно, что на глаза мне навернулись слезы. Почему этот мужчина столь разительно отличается от тех, с которыми мне приходилось иметь дело? Каждое его прикосновение лишь усиливало мое наслаждение. Он наполнял меня таким счастьем, что я с радостью соединилась с ним, чтобы показать, как приятна мне его близость.
Ты – моя Возлюбленная. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
Я соединилась с ним, наслаждаясь столь эротическим проникновением; старалась подняться повыше, чтобы снова испытать удовольствие от того, как он входит в мое тело, соединяется с моей плотью, становится моим продолжением, и уже непонятно, где кончается мое тело и где начинается его. Наши сердца бились в унисон, наши сознания слились воедино.
Когда его зубы прокусили кожу под моим ухом, я выкрикнула его имя. Так было надо, я ничего не могла с этим поделать. Он пил мою кровь, а я обнимала его руками и ногами, прижималась к нему как можно крепче. Наши тела горели ярче звезды.
Он все пил и пил. Я чувствовала, как он голоден. Но вместе с тем он испытывал и другое желание – хотел, чтобы я тоже пригубила его кровь. Нежно лаская языком мою шею, он ласково прошептал, не раскрывая рта:
Пей, Возлюбленная. Ты этого хочешь, знаю. Воссоединись же со мною. Возьми у меня то, что могу дать только я.
Я задрожала от блаженства очередного оргазма. Кристиан продолжал двигаться внутри меня. Меня переполнял его аромат, сливавшийся со странным желанием, которое я упорно не желала признавать. Я ласкала языком вены на его шее, в голове у меня громко стучал его пульс. При мысли о его крови я чувствовала сильнейшее возбуждение и скоро уже не могла думать ни о чем другом: мне хотелось лишь попробовать, каков он на вкус.
Да, Возлюбленная. Так надо. Это вполне естественно.
Кристиан провел ногтем по собственной шее. Из царапины закапала кровь. При виде этих рубиновых капелек я испытала странные чувства. Мне хотелось лизнуть ранку, совершить самое интимное действо, какое только возможно, принять в себя его кровь и завершить цикл.
По шее потекла алая струйка.
Больше всего на свете я жаждала его крови.
Не делай этого! – кричал мой внутренний голос. Если я поддамся инстинкту и доведу ритуал Воссоединения до конца, обратного пути уже не будет. Это навсегда. Я никогда не смогу покинуть Кристиана. Если я хотя бы кончиком языка лизну эти алые капельки, то мне уже никогда не стать хозяйкой собственной жизни; мной будет управлять он.
Возлюбленная…
– Нет! – Я отвернулась и уткнулась в его шею с другой стороны. Мне казалось, будто я только что упустила что-то очень важное. Я готова была разрыдаться от отчаяния. – Не могу, Кристиан! Не могу, вот и все.
Не убивайся так. Бери от меня лишь то, что хочешь, и не более. Я никогда ни к чему не буду тебя принуждать, Возлюбленная. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива.
Кристиан снова начал двигаться внутри меня, покрывая мою шею поцелуями. Он все убыстрял ритм, делясь со мной своим наслаждением. Он целовал меня, и его язык двигался в такт движению наших тел, пока я не почувствовала его голод. Я оторвалась от губ Кристиана и изогнулась дугой. Когда его зубы сомкнулись на моей груди, я вздрогнула. Знакомая боль мгновенно растворилась в экстазе. Наши тела и мысли вновь слились воедино, целиком, до единого атома…
За несколько минут до рассвета Кристиан отнес меня в громадную постель. Оба мы очень устали. Мое тело гудело от удовольствия. Он заставил меня прокричать его имя не три, а четыре раза, но все равно я была счастлива. Я обмякла в его руках и слушала, как бьется его сердце, слишком усталая и пресыщенная для того, чтобы спросить: правильно ли я сделала, занявшись с ним любовью?
Все, что происходит между нами, правильно.
Мне что, повесить на лоб табличку «Запретная зона»? – улыбнулась я.
Я не могу не читать твоих мыслей. Это выходит само собой.
Я махнула на все рукой и прижалась к нему покрепче, рассеянно чертя у него на бедре обереги.
– Как же мы найдем эти два дома, Кристиан? Ты случайно не знаком с ясновидящими?
– Да есть тут одна… Но тебе, наверно, не стоит с ней встречаться.
Я вскинула на него глаза и вопросительно нахмурилась.
– Она Стражница.
– Да, ты прав. Только не хватает впутать сюда Стражницу! – Стражники – мощные маги, которые прикрывают горячие точки, открытые влиянию темных сил. Не поверите, сколько таких мест встречается. В одном Детройте их сотни. – Может, нанять хорошего детектива? Он мог бы разузнать, когда и кому сдавались похожие дома.
Кристиан провел теплыми пальцами по синяку у меня на спине, и синяка не стало.
– Я так и сделал. Трест умело запутывает следы, и лишь по счастливому стечению обстоятельств я узнал, кто снимает дом в Гринвиче.
– Блин! – Неожиданно проблема открылась мне в другом свете. – Ты ведь можешь обмениваться с другом мыслями, так же как и со мной?
– Не совсем, но да, мы можем общаться без слов. Я несколько раз пробовал связаться с Себастьяном, но либо он слишком слаб, чтобы ответить, либо расстояние между нами слишком велико.
– Слишком велико – это сколько? – поинтересовалась я. Может, я ошибочно полагаю, что Темного держат в Лондоне. Его вполне могли переправить в Шотландию.
– Для того чтобы общаться с Себастьяном? Несколько миль. Мили три-четыре, если точнее.
Я снова нахмурилась и оперлась на локоть.
– Так мало? Я была на другом конце города, а ты спокойно со мной разговаривал!
– Ты – моя Возлюбленная, поэтому с тобой поддерживать связь гораздо легче.
– Все равно две мили – это очень мало.
Кристиан прикоснулся к ссадине у меня на плече.
– Может, расстояние куда больше. Я ведь не знаю точного месторасположения того, с кем пытаюсь связаться. Силы Темных велики, maly válečník, но и они имеют предел. Я не знаю, где находится Себастьян, и когда я посылаю сигнал, он распространяется во всех направлениях, пока не достигнет адресата. Как только он ответит, я направляю сигнал в строго определенную точку. Но если я не знаю, где он находится, приходится прощупывать всю ближайшую зону. Разумеется, это уменьшает расстояние действия вызова.
– Прости, ладно? Я вовсе не намекала, что у тебя силенок маловато. – Я снова прижалась к нему и погладила его по груди. – По-моему, следует переступить через закон.
– Ты намериваешься проникнуть в офис треста и разыскать там нужную информацию?
Я кивнула и поцеловала ямочку у основания его шеи. Он вздохнул, уткнувшись мне в затылок, и обнял меня еще крепче.
– Боюсь, что это и впрямь единственный способ.
– Нужно сделать это сегодня вечером. Маловероятно, что в офисе кто-то останется. Скорее всего, все отправятся куда-нибудь вызывать духов.
Кристиан промолчал.
– А может, будут нас поджидать. Хотя навряд ли они знают, что мне нужно. Может, если они в самом деле разгадали, кто ты таков, они дадут тебе пообщаться с Себастьяном. Хотя я в этом не уверена.
Его грудь медленно вздымалась под моей рукой. За то время, что я делала пять вдохов, он делал всего один.
– Гм-м. Знаешь, учитывая, что теперь ты переносишь дневной свет, лучше подождать, пока не взойдет солнце. Тогда Гарда, Эдуардо и Филиппа наверняка отправятся спать. Ведь они и предположить не могут, что ты нагрянешь днем.
Я почувствовала, как его тело, к которому я прижималась щекой, напряглось. Наверно, волнуется из-за предстоящего выхода на солнце.
– Конечно, есть еще запасной вариант. Я могу нанять себе пару здоровенных телохранителей и ворваться в офис днем. Может, мне повезет и Гарда и ее шайка в это время будут обедать.
Кристиан перестал меня поглаживать. Он не забраковал последний дурацкий план, хотя даже я сознавала, какую сморозила глупость. Что значит грубая сила перед мощью триумвирата? Если у Гарды есть мозги, она будет держать Эдуардо и Филиппу поблизости на случай моего появления.
– Кристиан.
– Черт! – выругался он, осторожно переложил меня на простыни, вскочил с постели и надел черные джинсы. Во всем его теле чувствовалось напряжение.
– В чем дело? – Я присела и натянула простыню себе на грудь. – Кристиан.
Он направился к двери.
– Ты что, не чувствуешь?
Я замерла и медленно прощупала мозговыми волнами дом.
– Нет, только мои пять призраков в твоем кабинете. Что стряслось? Проделки триумвирата?
– Демон, – бросил он, перешагнув порог.
Я похолодела от ужаса.