У нападающего Александра Мальцева особые «любимчики» были среди вратарей. Форвард «Динамо» был прирожденным «охотником за вратарскими скальпами». Сколько раз они, бедолаги, покупались на мальцевские фокусы и сколько раз в досаде швыряли на лед клюшки, пропустив шайбу от хитрого Мальцева. Один из финских голкиперов однажды в истерике даже поехал в сторону собственной скамейки запасных меняться, настолько издевательски 10-й номер советской сборной забросил шайбу в его ворота.

Партнеры Мальцева по сборной СССР и «Динамо» не раз говорили, что с Александром лучше всего играть в одной команде, а не оказываться по разные стороны «хоккейных баррикад». Сам Мальцев недавно признался мне, что «особое наслаждение ему доставляло забивать Третьяку».

Владислав Третьяк помнит, как в 1968 году начинал играть вместе с восемнадцатилетним Мальцевым в юношеской сборной. «Чем мне запомнился Мальцев? – переспросил Владислав Третьяк в ответ на мой вопрос, комфортно ли ему игралось с нападающим из «Динамо». – Запомнился он тем, что в одной из игр “Динамо” с ЦСКА Мальцев забил мне четыре гола, что было крайне редким случаем для одного хоккеиста. Признаю честно, Мальцев – совершенно уникальный игрок. На вид, как и Гретцки, чисто физически ничего из себя не представляет, а как изящно катается. Мы его “Маресьев на льду” называли. Он одну ногу как бы за другой тянул, но был настолько взрывной, умный, так ювелирно пасы отдавал и так много забивал, хотя, казалось бы, я его изучил еще с молодежной сборной, потом продолжил внимательно следить за его манерой игры на тренировках национальной команды. Когда он выходил в составе “Динамо” играть против меня, я вроде бы знал, что он сделает, казалось, что изучил все его повадки на льду. Ан нет, это не очень-то и спасало. Ему я всегда уделял пристальное внимание, он очень талантливый игрок был».

В карьере Александра Мальцева наиболее впечатляющим и, главное, удачным для него самого можно, наверное, назвать первую половину 1970-х годов. Несколько выигранных золотых медалей на чемпионатах мира. Звание лучшего хоккеиста СССР 1972 года, которое он получил на двоих, вместе с лучшим другом Валерием Харламовым. Отличная игра в Суперсерии 1972 года с канадцами. Казалось, чего бы еще желать парню, который приобрел все это к 23 годам? Во впечатляющей коллекции наград относительно молодого игрока обязательно должен был прибавиться титул олимпийского чемпиона.

Зимние Олимпийские игры 1972 года прошли в Японии, в местечке Саппоро, запомнившись многочисленным спортсменам не только искренностью и радушием местных жителей, но и постоянными капризами погоды. Это были первые зимние Олимпийские игры, прошедшие за пределами Западной Европы и США.

Турнир в Саппоро для хоккеистов был первым, в котором в комплекте с олимпийскими медалями не разыгрывались титулы чемпионов мира и Европы. С 1972 года было решено проводить такие соревнования отдельно, и, следовательно, в год проведения зимних Олимпиад на хоккеистов стала выпадать дополнительная нагрузка. Команда СССР, как действующий чемпион Олимпийских игр, сразу попала в шестерку сильнейших команд, разыгравших чемпионский титул. В итоге в финальном турнире этим командам предстояло сыграть по пять встреч друг с другом.

«Осторожно, они кусаются» – таким заголовком, предупреждая русских, сопроводила одна из японских газет материал о возможностях сборной США. Впрочем, советская сборная быстро показала, что не боится американцев, выиграв у них с убедительным счетом 7:2. Две шайбы в этой игре забросил Александр Мальцев. До этого сборная СССР выиграла у финнов со счетом 9:3. И в этой встрече Мальцев точно «выстрелил дважды». Матч со шведской командой был единственным, в котором сборная СССР потеряла очко. Этот поединок закончился вничью – 3:3. Затем советские хоккеисты победили поляков со счетом 9:3. Трижды в этом матче отличился Харламов. И наконец, игроки сборной СССР поставили убедительный восклицательный знак, выиграв в последнем своем матче на олимпийском турнире в Саппоро у команды Чехословакии 5:2.

Это был последний матч на Олимпиадах, когда хоккейной сборной руководили Анатолий Тарасов и Аркадий Чернышев. В составе советской команды на первые роли выходило новое поколение хоккейных звезд: Михайлов, Петров, Харламов, Мальцев, Третьяк, Васильев, Лутченко, Шадрин, Якушев.

История увольнения Тарасова и Чернышева из сборной окутана тайной. В одной из газет в начале 2000-х годов даже выдвигалась версия о том, что после победы в Саппоро Анатолий Тарасов, который не всегда был в ладах с властями предержащими, якобы выдвинул тогдашнему главе Спорткомитета СССР Сергею Павлову два требования. Во-первых, в случае победы над канадскими профессионалами дать возможность выехать в НХЛ двум-трем лучшим игрокам сборной СССР, а ему самому якобы предоставить право поработать в одной из команд НХЛ в качестве консультанта. Павлову, по логике вещей, такие требования показались абсурдными. Впрочем, в то, что Тарасов так рвался за границу, верится с трудом. Он был таким патриотом своей страны и приверженцем ленинских идеалов, что, по воспоминаниям его близких, в годы перестройки швырял в сторону журнал «Огонек», называя его «антисоветчиной».

Более справедливым выглядит тезис о том, что непокорность Тарасова в конце концов достала чиновников. Один из ветеранов, попросив не называть свою фамилию, рассказал мне весьма любопытную трактовку событий. «Известно, что Анатолий Владимирович был большим любителем создавать конфликты, а в матчах с чехословаками, особенно после памятных событий августа 1968 года, когда наши танки вошли в Прагу, и вовсе стал для чехов самым ненавистным человеком в сборной СССР. Он не стеснялся провоцировать и чешских болельщиков, и тренеров, и хоккеистов, причем прямо во время игры мог плюнуть в их сторону. Естественно, чехи, включая руководство страны, свирепели. Для них Тарасов был как красная тряпка для быка. У нас говорили, что накануне чемпионата мира 1972 года, проводившегося в Праге, Густав Гусак, креатура Брежнева и тогдашний глава чешской компартии, во избежание новых беспорядков в стране лично попросил советского генсека. “Потерпим кого угодно во главе советской сборной, Чернышева, других, только не Тарасова. Иначе за последствия не ручаюсь. Болельщики не простят ему новых оскорблений. Будет бойня, и вам придется присылать сюда уже не одну, а две армии”, – примерно так сказал Брежневу Гусак, который был большим любителем хоккея. Так, сразу же после победы в Саппоро Тарасова, а вместе с ним и Чернышева отстранили от работы со сборной», – признался ветеран.

Вскоре у сборной СССР появился новый тренерский тандем: Всеволод Бобров и Николай Пучков, которые работали консультантами в штабе сборной в Саппоро. А Аркадий Иванович Чернышев и Анатолий Владимирович Тарасов ушли из сборной непобежденными…

После Олимпиады членов сборной СССР по хоккею в Москве встречали как героев. Еще бы, в третий раз подряд советская команда выиграла престижный хоккейный титул. Команде устроили торжественный прием в Кремлевском дворце съездов. Наливали каждому «положенные» 250 граммов вина. Но поклонницы хоккеистов из числа официанток по просьбе Александра Рагулина принесли в одном из графинов коньяк. Чествование пошло заметно веселее.

Александр Рагулин, Виталий Давыдов, Виктор Кузькин и Анатолий Фирсов впервые в истории советского хоккея стали трехкратными олимпийскими чемпионами. Позже к этому «сонму великих» присоединятся Владислав Третьяк и Андрей Хомутов. За победу в Олимпийском турнире 1972 года в Саппоро каждый из советских спортсменов получил по тем временам «большую сумму»: целых 300 долларов. Как было принято в таких случаях, повышения, награды, благодарности, грамоты от ЦК КПСС достались функционерам и чиновникам, которые не ковали победы на японском льду, а приписали себе участие в успехе советских спортсменов.

Хоккейный сезон 1971/72 года продлился дольше обычного из-за того, что были сдвинуты сроки проведения чемпионата мира. 39-е первенство планеты по хоккею 1972 года стартовало в Праге. Формула его проведения не изменилась. Команды по-прежнему играли в два круга. Сборная Канады продолжала бойкот мировых чемпионатов. Как и ранее, на предыдущих первенствах, советская команда на старте уверенно разобралась с аутсайдерами соревнований, победив команды ФРГ 11:0, Швейцарии 10:2.

Камнем преткновения стали встречи с хозяевами турнира. Одну из игр непримиримые соперники завершили вничью 3:3, во втором круге сборная СССР, к огромной радости местных болельщиков, уступила чехословакам 2:3. В заключительном матче турнира, разойдясь миром с командой Швеции, советские хоккеисты отстали от хозяев льда на три очка, заняв на чемпионате мира итоговое второе место.

Александр Мальцев с уверенным преимуществом победил в соревновании лучших снайперов чемпионата. Набрав 22 очка по системе «гол плюс пас» (10 голов и 12 передач), он возглавил список лучших бомбардиров, на 6 и 7 баллов, соответственно, опередив своих партнеров по команде Владимира Викулова и Александра Якушева. Через два года после чемпионата мира 1970 года в Швеции он снова был признан лучшим нападающим и вместе с Харламовым и Викуловым вошел в символическую сборную пражского чемпионата. Финский вратарь Йорма Валтонен, который вместе с Мальцевым стал лучшим игроком чемпионата мира и Европы 1972 года, с восхищением говорил журналистам: «Игра Мальцева непостижима, это загадочная фантазия на льду, бесконечная импровизация, каскад обманных движений».

Страж хоккейных ворот Владимир Полупанов, выступавший за «Динамо», признавался, что из всех нападающих родной команды ему больше всего доставляло удовольствие противостоять Александру Мальцеву. «Во время тренировок, после их окончания, мы с ним любили оставаться на броски или буллиты – всегда спорили, кто больше забьет или кто меньше пропустит. Было интересно. Я никогда не знал, чего ждать от Саши. Даже будучи игроком высочайшего класса, с самым разнообразным арсеналом финтов и бросков, он не уставал совершенствоваться, придумывать что-то новое. В этом и была его изюминка. На десерт, после тренировки, Саша ставил десять шайб где-то на уровне середины зоны по всему ее периметру от одного борта до другого и начинал отрабатывать свои знаменитые броски по моим воротам. Это были и кистевые броски на хитрость, и щелчки. Такие у нас с ним были мини-соревнования», – вспоминает Владимир Полупанов.

«Спор на что был?» – спрашиваю у Полупанова.

«Ни на что, – улыбается Владимир Андреевич. – Иначе бы я разорился на шоколадки или мороженое. А так это было очень азартно».

«Часто, когда говорят и пишут о Мальцеве, в таких материалах ускользает одна деталь. Он, несмотря на всю элегантность и изящество, был боец до мозга костей, ничуть не отставая в этом от могучего Валеры Васильева. Я прекрасно помню, что Саша никогда не любил проигрывать. Он всегда старался совершенствоваться. Его не успокаивало, например, то, что мы выигрываем с большим счетом. Он был азартен в игре от начала и до конца, вне зависимости от счета на табло, – свидетельствует Владимир Полупанов. – Даже в игре с заведомо сильным соперником, каким в свое время был непобедимый ЦСКА. Да и нам вдвойне было стыдно проигрывать, глядя на то, как при любом счете, даже при безнадежном, Саша бился на льду, как лев, падая, умудряясь забивать в падении шайбы. Возвращался на скамейку, порой стиснув зубы от боли, на пределе сил, а во взгляде читалось – ну что же вы, мужики, давайте, вперед. Скажу больше, по степени авторитета среди игроков, по умению мгновенно влиять на них в ходе неудачно складывающегося матча в “Динамо” долгие годы не было равных Саше Мальцеву и Валере Васильеву».

Полупанов с удовольствием вспоминает и о том, что Мальцев любил разрядить напряженную атмосферу в команде перед играми своими фирменными шутками. Короткими и «прицельными», как выстрел. «Ехали мы однажды в начале 1970-х на клубном автобусе в Саратов на матч первенства СССР с местным “Кристаллом”. Обстановка в салоне была почти гнетущей. “Динамо” тогда неудачно стартовало в чемпионате, и в команде только и было разговоров о том, сколько мы очков недобрали. “Нам нужны очки”, – раздавалось то тут, то там. Мальцев сидел с непроницаемым выражением лица и слушал все эти разговоры про злосчастные и недостающие очки, доносившиеся из разных концов автобуса, – вспоминает Полупанов. – Потом дождался, когда голоса в автобусе немного поутихнут, и обращается к нашему водителю с просьбой остановиться в Саратове у ближайшей оптики. Все недоумевают: “Саша, что случилось? Заболел, что ли? Что-то с глазами стряслось?” А Мальцев отвечает с таким непроницаемым выражением лица: “Да нет, все нормально! Просто заедем сейчас в оптику и найдем для команды очки. Они же нам так нужны”.

В салоне сразу стало весело и куда-то сразу исчезло это сковывавшее всех игроков напряжение. А в том матче в Саратове мы победили, наконец-то впервые в чемпионате сыграв на кураже».

«Авторитет в “Динамо” Мальцев имел колоссальный. Все его уважали и к советам его прислушивались. Его слово было очень весомым, – вспоминает Владимир Полупанов. – Он говорил немного, но всегда по делу. Он был вообще очень недоволен, когда команда “Динамо” пропускала шайбы. На это он всегда реагировал крайне болезненно. Если Мальцев считал, что я виноват в пропущенной шайбе, мне доставалось от него по полной программе. Саша, мягко говоря, предъявлял мне претензии, – как же так, мы играем, забиваем, выходим вперед в счете, а ты такие “бабочки” пропускаешь?»

В памяти Полупанова сохранился один эпизод. «“Динамо” находилось на сборах в Эстонии в местечке Отепя. Там очень много озер, на одном из них стояли вышки для прыжков в воду. Я был свидетелем того, как Александр Николаевич залез на верхнюю десятиметровую вышку и оттуда, вниз головой, прыгнул, причем в прыжке еще и сложился».

Эстонский городишко Отепя, который имеет статус неофициальной зимней столицы Эстонии, был одним из любимых мест отдыха Аркадия Ивановича Чернышева. Летние сборы в Отепе перед сезоном, в начале 1970-х, динамовские ветераны вспоминают с особой любовью, хотя нагрузки Чернышев предлагал нешуточные. Будьте любезны, дорогие динамовцы, «отмотайте» 5–10 километров кросса по лесистой и пересеченной местности. Без этого было нельзя. А о неимоверных нагрузках в ЦСКА Тарасова ходили настоящие легенды.

Будучи человеком деликатным и с большим чувством юмора, Аркадий Иванович часто вносил «свежую струю» в изнурительный ритм тренировок. Предлагал игрокам выбор – прыгнуть с вышки или бежать кросс.

Однажды на сборах перед началом одного из сезонов рискнуть совершить этот «смертельный прыжок» решился Анатолий Мотовилов, один из самых близких друзей Александра Николаевича. «Мы долго отговаривали его от этого поступка: Толя был немного полноват и до этого никогда не занимался подобными экспериментами на десятиметровой вышке, – вспоминает Сергей Мальцев. – Но он настоял на своем: прыгну и все. Зашел на вышку и сиганул вниз. Но в полете его тело занесло, и в воду Толя входил уже не ногами или головой, как положено, а животом. Жуткий хлопок раздался одновременно с криком. Мы реально подумали, что Анатолий убился. Наконец он показался из воды, ему помогли выбраться. Весь живот был красным от удара. Толя потом на сборах часто хватался за него, особенно когда мы вспоминали этот смертельный номер и, смеясь, просили Мотовилова повторить его на бис».

Мальцев-старший, несмотря на то, что без проблем справлялся с прыжками и с легкостью мог менять их на кроссы, когда предлагал Чернышев, предпочитал тянуть «беговую лямку» вместе с товарищами по команде. Однажды он немного отклонился от маршрута, сказав, что, чуть передохнув, догонит игроков. Как в русской народной сказке, присел на близлежащий пенечек, правда, без пирожка…

«Бежим кросс, чувствую, что не могу, – признавался позже друзьям Мальцев. – Ноги ватные, сил нету. Отойду, думаю, присяду на пенечек. Отошел, присел, вижу, рядом тьма-тмущая белых грибов. Начал собирать, сняв майку и складывая грибы прямо в нее».

Уже потом, когда Мальцев пришел на базу в свой номер, его сосед Валерий Васильев широко открыл глаза и спросил его: «Ну ты, Саша, даешь, где такой урожай нашел?» Мальцев не утаил от своих товарищей грибное место. Вскоре на опушку таким же темпом, что и во время кросса, побежали многие динамовские хоккеисты. И каждый из них возвращался на базу с несколькими килограммами «мясистых», «породистых» даров леса. А в Москве скоро пошел гулять слух о том, что динамовские хоккеисты вернулись со сборов в Отепе с целым рефрижератором, специально присланным из столицы, чтобы загрузить тонны собранных ими грибов в тихом эстонском лесу…

Несмотря на всю беззаботность эстонских сборов лета 1972 года, Мальцев крайне серьезно готовился к предстоящему сезону. Во многом потому, что через несколько недель ему и его товарищам по сборной впервые предстояло скрестить клюшки с канадскими профессионалами.