Лето 1532

‑ Дымы, Олег Тимофеич! С закатной стороны!

От те и поработал на благо отечественного машиностроения! С запада ‑ вернее, с юго‑запада‑к‑западу, это наверняка Литва. Как они Калугу прошли ‑ или Калуга их сейчас? Не помню.

Ладно, заставляю холопов облачиться ‑ и гоню Савву в деревню, собирать мужиков. Литва или татары ‑ не ясно, но всё одно, даже за невысоким тыном отсидеться гораздо легче, чем по лесам прятаться. Про избы вообще молчу ‑ не укрытие. Войдут в деревню, да мои же крестьяне и будут потом тараны и лестницы ладить для штурма поместья. Тут много и не надо ‑ частокол явно просит окончания "чик".

Примерно через час, благо время позволяет ‑ дымы дальние, к усадьбе начинают подтягиваться крестьянские телеги. Ставлю мужиков, раздаю, что есть из вооружения ‑ простенькие сабли, копья, два старых, но еще вполне носимых тегиляя. Хоть какая‑то защита. Сговариваюсь со старостой, что надо бы под общинный припас отдельный сарай в усадьбе сделать, да тын поднять ‑ очень ситуация способствует. Раньше не получилось ‑ остатки депрессивного безразличия мешали. Теперь налет бы пережить, отстроюсь.

Однако, вместо литовцев, или, скажем, татар ‑ тоже не исключено, к усадьбе прискакал средней экипированности боевой холоп, "исполчивший" меня на отражение набега. Всё‑таки, здесь довольно обжитые места, к Туле довольно близко ‑ вот и поднялись дворяне выручать товарищей, безо всякого сидения в осаде. Беру с собой Савву ‑ товарищ проверенный, а выводить положенных к государевой службе холопов ‑ ослабить оборону поместья. К тому же, у Саввы неплох доспех ‑ уже в местной кузне, с матом и богохульствами доковали остаток пластин, подогнали. Почти без меня работали, Василий с Ибрагимычем делом заправляли. А мат стоял от того, что сталь, боясь перегреть, ковали при весьма низкой температуре. Соответственно, работы молотобойцу куда как больше. Замок затяжной я сам собирал, благо вывезенные комплектующие требовали лишь небольшой обработки напильником.

Словом, вывернулись мы к месту сбора ‑ Савва и я, оба одвуконь. Я, на всякий случай, сабель взял две ‑ что‑то получаться стало с двумя клинками, то ли тренировки, то ли генетическая память Олегова срабатывает. А может, и моя ‑ дед, не доросший до генерала только из‑за грызни с Варенцовым ‑ как раз с юга Тульской области родом. Из крестьян ‑ но из тех, что с казаками общались постоянно и тесно. Правда, с нынешними саблями мое старое тело вряд ли потянуло бы и обычный бой, если без форсажа ‑ всё же, здорово я к тридцати трем сдал, забросив тренировки и даже силовую гимнастику. Случись перенестись вместе с телом ‑ пришлось бы идти в пищальщики или еще какие инженерные войска. Повезло мне с Олегом ‑ "славянские шкафы", да с кузнечным опытом, да не слишком старые ‑ и здесь не часто встречаются.

Выскакиваем мы, предварительно опознавшись с дозором, на среднего размера поляну ‑ постоянный пункт сбора для местных дворян, как я понял. Знаете, как предводителя зовут? Суворов Александр Васильевич! Аффигеть, дайте двух, а лучше ‑ трех! Потому как данный товарищ службу явно знает. Дозоры ‑ там, где нужно, в два слоя. Место на поляне распределено грамотно ‑ где лагерь, куда коней отгонять, даже куда "до ветру" ходить. Может, это и опыт предыдущих сборов, но воспользоваться им ‑ тоже мозги нужны. Опять же, посыльных он рассылал не ко всем, только к "новым", кто недавно поместье получил или переведен, вроде меня. То есть остальные знают и порядок, и точку сбора.

Ладно, собрались и поехали. Человек двадцать пять помещиков, это около шести десятков относительно бронированной конницы. На мой доспех, да и на Саввин, поглядывают с уважением ‑ всё же, немногие могут выставить действительно БРОНИРОВАННОГО всадника, в хорошем доспехе. Ехали недолго, передовой дозор вернулся с интригующим сообщением ‑ столкнулись с передовым же вражеским охранением. Натягиваем тетивы луков.

‑ Хлоп‑хлоп‑хлоп, сыпем мы стрелами в разгоняющийся вражеский строй. Литовцы предпочитают ближний бой, в коем сильны изрядно. Совершенно в русской традиции, сойтись на нешироких полях или полянах нос к носу, и решить исход дела рукопашной. Мы стараемся использовать "прогрессивную" татарскую тактику ‑ засыпать врага стрелами, по возможности ‑ обойти, и еще раз засыпать. Очень немногие прикрывают коня хотя бы кольчугой, для этого нужно немало денег, и мощный конь. Кавалергардских статей, буквально ‑ а он и сам некисло стоит.

Но особо рассуждать некогда ‑ развернуться для обхода негде, и острие клина, составленное из наиболее защищенных конников, сталкивается с аналогичным острием противника. Копьё ломается во второй сшибке ‑ после первого столкновения на нем осталась мощная зарубка. Выдергиваю саблю, противник ‑ тоже.

Мы сходимся почти нос к носу ‑ две бронированных статуи. Не очень удачная позиция ‑ противник справа, неудобно действовать щитом. У меня щит не только с умбоном и окантовкой, еще посередине между ними идет дополнительная полоса железа. А изнутри ‑ парные умбону, окантовке и "промежутку" железные же усиления. Не очень хорошо, с точки зрения мобильности, зато не развалится с трех‑пяти ударов. Проверено копьем предыдущего.

Противник пытается фехтовать ‑ но запястье руки у него открыто. Бью сбоку, несильно ‑ сабля вышла в эту позицию после его отбоя. Однако, для кожаной рукавицы и сухожилий ‑ хватает. Колющий под левую пластину "скатываю", чуть подавшись назад, по этой самой пластине. Поворот корпуса довершает дело ‑ из‑под рукавицы противника просто фонтан крови.

Следующий противник, несмотря на относительно слабое бронирование, доставил хлопот. Очень сильный фехтовальщик. Хоть я и двигаюсь раза в два‑три быстрее, а обстановку оцениваю едва ли не впятеро, но его умение очень даже компенсирует недостаток скорости. Даже и елмань не слишком помогает ‑ умелые отводы заставляют мои удары скатываться вдоль клинка. И ведь не перенаправишь саблю ‑ только дернись перевести удар, скажем, из рубящего в колющий ‑ откроешь подмышку. Хоть там и затянуто кольчужной сеткой, а сдержать ответный укол это место вряд ли сможет. Тогда всё ‑ только и останется, что бросать щит, да работать с левой. До следующего умелого фехтовальщика, который меня окончательно переведет в инвалиды ‑ и то, в лучшем случае.

Подвело меня желание непременно радикально решить проблему, не оставлять Савве. Перс поднимается на дыбы, рука разгоняет клинок так, что выдержать удар вряд ли способно даже и оплечье куда лучшего качества. Но, когда уже сабля уже врубилась в защиту между плечом и шеей, товарищ показал класс напоследок ‑ резко, с финтом рубанул по икроножной мышце. Прорубил тонкую защитную пластину, достал до мяса. Впрочем, ему это не сильно помогло ‑ моя сабля, буквально смяв кольчатую бармицу, тоже достала ‑ зато в куда более убойное место. Шея ‑ штука такая, задеть клинком и не убить ‑ уметь надо. А я и не учился. Хорошо достал, торможение, похоже, об позвонки.

Следующие противники особых неприятностей не доставили ‑ кончилась тяжелая конница, пошли налетчики победнее ‑ не всегда и в железе. С этими проще ‑ много убойных мест для меня открыто. Ну или тех, удар в которые просто и надежно выводит из строя, вроде запястий. По стали или железу удары, может, скатились бы ‑ но никак не по тряпке, даже и солью пропитанной. Работаю на манер дровосека с топором ‑ только брызги кровавые летят, вместо щепок. Каждый второй пытается достать не меня, а Перса ‑ но вот хрен им! Щит вполне позволяет отводить, при особо хитрых ударах ‑ жестко, поперек блокировать удары. А дальше следует уже мой удар на всей возможной скорости, или укол. Это если сразу не успел, или противником с другой стороны занят был. Классные фехтовальщики больше не попадались ‑ или не успевали себя проявить.

Ф‑фу, вроде бы вырвались. Разворачиваю Перса, уделяю чуть больше внимания ране на ноге. До того только приглушал боль чуть‑чуть. Не такая уж и критичная рана ‑ всё‑таки, наголенник я не зря надевал, придержал он клинок. Оглядываю Савву ‑ вроде цел. А дальше начинается развлечение в стиле, столь любимом засадными полками, и прочим спецназом ‑ стрельба в спину. Лук у меня неплохой, только и перерывов между выстрелами, чтобы дрожание его плеч унялось до допустимого. Бью обычными "противопехотными" ‑ с самыми дешевыми и массовыми наконечниками. Зато стрелы мои, не раз ими бил, ощущение "проводки" ‑ стопроцентное. Спину далеко не так хорошо бронируют обычно, как грудь, да и бить стараюсь в относительно открытые места. По дуге с центром вашего покорного слуги растет буквально кровавая дуга, да и Савва в меру сил и умения помогает. Где он не достигает успеха, скажем, если тегиляй хорошо в соли выварен, помогаю я. Представьте себе пулемет в тылу наступающей плотным строем колонны ‑ похожий эффект. Магазинная несамозарядная винтовка такого не даст. Кое‑кто пытается развернуться ‑ но у меня ведь и бронебойные есть ‑ м о и, с мягким тонким медным аэродинамическим наконечником, и добротным основным ‑ с плоским, чтобы не рикошетил, торцом.

Как раз уже срезни кончались, когда стало ясно ‑ победа наша, безоговорочно. Вражеский строй пройден уже в нескольких местах, литовцев окружают и зажимают даже не в клещи ‑ в полноценное окружение. И всё, трындец котенку ‑ было нас поровну примерно, да осталось московско‑тульского войска куда больше. Кой‑кто из литвы еще пытается сопротивляться ‑ но их выбивают стрелами и саблями. Будь ты хоть сто раз великий фехтовальщик, когда зажимают с трех сторон ‑ смерть верная.

Сижу, никого не трогаю, примус починяю. В смысле, себя и Савву ‑ его достали, всё же, в икру. Чтобы вообще целым выйти ‑ нужен доспех вроде Максимиллиановского, с толстыми пластинами. Вариан попроще ‑ кираса, желательно с ребром посередке ‑ чтобы зазор до тела был. Но тогда тебя или конь не поднимет, или стрелять не сможешь. Наши доспехи по идеологии ‑ как средний танк. В меру защищен всадник, не слишком ограничена подвижность. И то, это для неслабых телом, вроде меня и Саввы. Даже и нам плечи оттягивает к концу дня здорово, это при гренадерских габаритах и постоянной практике в кузне у Саввы. У меня ‑ при подпитке "ци". Один хрен, безо всякой драки после хорошей тренировки тело прямо гудит.

Забавно, опять попал в "небоевые". Отрядили нас к воеводе, доставить пленных. Не слишком почетно ‑ но кто‑то это должен делать, почему бы и не легкораненым бойцам?

Воеводский лагерь ‑ это действительно лагерь, не стоянка, как у нас. Шатры никто не разбивал еще, едва съехались.

Пленных мы привезли всего пятерых ‑ всё же, большая часть литовцев полегла, или очень серьезно ранена. Начни такого допрашивать ‑ окочурится, даже если довезешь.

‑ Будешь говорить? ‑ воевода, кажется, готов хоть сам языки развязывать. И то сказать ‑ явно не с основными силами мы столкнулись, так ‑ более‑менее сильный передовой отряд. Поместье какое неожиданно, с налету взять, отряд, вроде нашего, при удаче, не более. А побили близко к Туле, значит, основное войско тоже недалеко. И к моему поместью, кстати, тоже. Не до игр в права человека сейчас, нужна информация о положении противника ‑ быстро нужна.

‑ Дай‑ка его мне, воевода. Попробую разговорить.

Кат воеводин смотрит как‑то странно ‑ не из почетных работенка. А мне, почему‑то, безразлично сейчас ‑ зато, кажется, сумею разговорить, даже и побыстрее, чем штатный палач.

Как‑то странно смотрит воевода ‑ я что, отлил прилюдно, что ли? Да наплевать, нужно дело сделать, общественное же мнение, как обычно, не спрашивают. Степан Авдеич, после кивка воеводы, толкает ко мне уже "подготовленного", в одних штанах, пленного.

‑ Савва, шило моё дай. ‑ всегда с собой у меня малый ремонтный комплект ‑ шило, дратва, куски кожи, ну и из слесарного кое‑что. Доспех поправить, ремни поврежденные сшить у упряжи, чтобы не остаться небоеспособным после первой же сшибки. Вот и сейчас пригодится.

Зачем нам грубые, европейские пытки? Есть ведь у человека немало зон повышенной чувствительности. Обхватываю пленного, так чтобы мои кисти на локтях лежали. Шило в левой руке, ищет слабо прикрытую точку на локтевом суставе.

‑ Савва, ремень ему в зубы, быстро!

‑ Ы‑ы‑ы! ‑ а как ты хотел, дорогой, это средневековье, христианское милосердие здесь не все и в церкви блюдут. Ну, может, не милосердие, а заповеди ‑ но время, один хрен, не блещет гуманностью. Глаза у пленного ‑ молодого еще парня ‑ демонстрируют упорное нежелание говорить. Прямо мальчиш‑Кибальчиш какой‑то, из советских легенд для младшеклассников. Зрачки расширены, но еще не сломан, стойкий наш. А ежели так?

Очень показательно п о т о к в его руке бьется. Ловлю амплитуду и место, пытаюсь так же раскачать на правой. Никогда не видели, как лупоглазыми становятся? Я вот увидел ‑ стойкость стойкостью, а боль болью.

‑ Это, сученок, еще побег только. Ща цветочки пойдут. ‑ уже почти на одном наитии, кладу руку на черепушку, благо щенок без шапки. "Когтями", да прямо по самой чувствительной части организма ‑ мозгу, стараясь модулировать сигнал наподобие того, как в правом локте получилось. Только бы с ума не сошел ‑ мозг, он штука нежная, не зря черепом прикрыт.

‑ Водичкой полейте‑ка его, сомлел. ‑ салага лежит, распространяя характерный запах. Отрубился, сердешный, от боли. Вроде бы, учитель нашего тренера по карате такое мог, и вовсе дистанционно ‑ но тут уж, чем богаты, тем и рады. Не в бою, так при допросе пригодилось.

‑ Что, тварь дрожащая, усрался? ‑ приближаю голову, так, чтобы быть нос к носу, и уже шепотом:

‑ Это только начало. Ты молчи подольше, я из тебя еще душу выну, да в саблю заточу! Да потешусь перед тем ‑ душа‑то уже беззащитна будет. Так что Хель прямо здесь тебе устрою, Морене и утруждаться не надо будет. ‑ беру с оголенной груди крестик, зажимаю в кулаке.

‑ Не помогут тебе никакие обереги. Я вот сейчас тебя прокляну, и душу твою возьму. Беспрестанна мука твоя будет, никакие службы церковные не помогут. Да еще для тебя анафему выбью, специально у самого светлого святого отца, что силой от господа нашего благословен. ‑ а вот теперь уже в полный голос:

‑ Будешь, сучий сын, говорить? ‑ торопливое кивание головой в ответ. Кажется, получилось.

Выясняется, что основные силы еще не рассыпались, осадив неслабо укрепленное поместье. Несколько гонцов разлетаются по другим точкам сбора ‑ предупредить меньшие отряды, вроде суворовского. Умные люди здесь службу налаживали ‑ для осады помещики собрались бы в Туле, а для таких вот налетов предусмотрены свои места, поближе к направлению угрозы. Мы срываемся уже с "большим полком" почти ровно на юго‑запад, стремясь успеть, пока враг сам на месте топчется. Сразу скажу, успели.

Враг стоит примерно в получасе езды ‑ крепкое поместье, с высоким тыном и то ли башнями, то ли площадками укрепленными на углах, пока сопротивляется. Кто там держится, не знаю, но ‑ низкий ему поклон. Стянул на себя, связал боем и алчностью примерно четыре‑пять сотен налетчиков.

Перескочить с заводной коняшки на Перса опять. Надо бы, если получится, завести что‑то вроде конезавода, жеребец не холощен. Должен бы буянить и своевольничать, но дрессировка и непрерывный контроль "спокойствия" позволяют на нем в бой ходить. А раз функция воспроизводства в порядке ‑ надо улучшить породу местных лошадей. Ну да ладно, вот уже и воевода отмашку дает, да криком подтверждает.

Немного ситуаций хуже, чем когда ты на штурм идешь ‑ а сзади налетает многочисленная рать, да вооруженная стрелковым оружием. Луками, в нашей ситуации. Воевода ведет нас по широкой дуге с центром как раз напротив ворот осажденной усадьбы. Точнее, ворота там были ‑ сейчас вовсю идет рукопашная.

За время пути боевые кони успели отдохнуть, да и сейчас не разгоняемся особо. Ливень стрел обрушивается на задние ряды литовцев. Между нами ‑ какие они литовцы? По генетике и манере боя ‑ как бы не ближе к старой Руси, чем московские полутатары‑полуфинны. Ну, мне так кажется.

Пока кажется, доходим до бронебойных наконечников ‑ в задних рядах сейчас стоят наиболее хорошо бронированные враги. Не будь дураком, на стены не рвутся ‑ есть для того товарищи победнее и полегче. Немало коней побито срезнями, но еще остается примерно с полсотни очень хорошо одоспешенных врагов. Ну, да и бронебойные у меня еще остались.

Странно, вроде шел во втором ряду, из‑за ранения и отсутствия копья. Но очень быстро оказался в первом. Мой нынешний противник как‑то очень ловко приласкал своего первого ‑ под обрез шлема, кажется. Только голова взлетела. Мастер игры копьем? Не сплоховать бы ‑ несмотря на инерцию, лэнс в умелых руках ‑ очень даже грозное оружие. Наконечник, конечно, не бронебойный ‑ но пример впереди идущего очень даже способствует размышлению о том, что в хороших руках и доска шевелится.

Размышлял недолго, пришлось "играть", уклоняться от копейного удара, еще и отводя его саблей. Теоретически, можно было бы срубить наконечник, но это теория. Вот этот, чисто конкретный наконечник ‑ вполне достаточной длины, чтобы помешать результативному удару саблей. Всего и остается, что чуть подправить направление удара, перевести под больший к нормали угол при ударе в щит. Но силен вражина ‑ даже и подправленный саблей удар ‑ поистине чудовищен. Не крутанись я в седле, лег бы под копыта. Потом наступила моя очередь.

Товарищи, если уж вы собрались работать саблей ‑ не пользуйтесь высоким "испанским" седлом. Оно прекрасно удержит вас в копейной сшибке, но лишит гибкости. Вот как сейчас ‑ прекрасный, хоть на обложку "Айвенго", рыцарь, лег просто от того, что у него не хватило двух вещей ‑ скорости выдернуть окончательно меч, и гибкости увернуться от резкого укола в прорезь шлема. И все ‑ пусть теперь обсуждает свой последний бой с такими же покойниками. То ли стоило за меч хвататься, то ли надо было рассчитывать, что бой разведет нас дальше... времени у него теперь хватает.

Дальнейшая рубка сюрпризов не преподнесла ‑ ну хорошие фехтовальщики, ну в броне, кто насколько потянул. Но с копьем им уже не разогнаться, пришлось переходить на сабли и мечи. Не слишком упираясь, продавился почти до задних рядов, которые уже пытались поставить что‑то вроде маленького ежа, прямо перед мостом. Но почти ‑ оно и есть почти.

Этот товарищ предпоследним был. Не особо хорошо бронирован, руки вообще открыты, а на корпусе ‑ что‑то вроде кирасы. Однако, связал он меня очень неплохо ‑ боем связал, причудливой и злой вязью клинков. Вроде бы, в итальянской манере фехтования есть отличительная особенность ‑ клинок почти не отрывается от клинка соперника. Вот так и здесь ‑ только на саблях.

Всё же, задним умом крепость от меня‑прошлого к Олегу перешла. Или это просто закон парности сработал? Попробовал я выйти на решающий удар, едва вбок саблю отвел‑оторвал от вражеского клинка. И все, привет. Я‑то достал ‑ но и меня достали. Ровно по свежей ране, да так погано пришлось ‑ вглубь, срезав хороший кусок плоти. Потом посмотрел ‑ миллиметров пять в толщину ломоть получился, как я на жарку в прошлой жизни резал. По нервам хлестнуло болью, как из боя вышел, едва вспоминается. Нет, боль я быстро заглушил ‑ но попробуйте хотя бы отбиваться, когда в седле встать ‑ пытка. Перс вынес, ей‑богу, до конца своего века отборный овес заслужил.

Должен сказать, редкая это гадость ‑ двойное ранение. Вроде и наголенники сработали, не до кости прорубили ногу. И наколенники ‑ прилети хотя бы один удар не в "мясо", а в коленный сустав ‑ и всё, можно "Русский инвалид" выписывать. Ну и издавать заодно, в реальной истории журнал появился гораздо позже. Кстати в переводе на русский веков двадцатого ‑ двадцать первого, название звучало бы как "Русский ветеран". Говорят, неплохое было издание, отнюдь не только отставники читали.

Однако периодика периодикой, а ехал я обратно не верхом, а в подвеске между двумя заводными ‑ моим и Саввиным. Доску между лошадок вывесили на ремнях, да и погнали быстрее к дому ‑ где‑то часа через два после боя очень нехорошие пошли ощущения, плюнул я на раздел добычи, показался воеводе, да и рванул лечиться.