Замещающие чувства и система замещения

Мы говорили о том, что поглаживания вызывают позитивные чувства, а пинки – негативные. Каждый человек имеет свою систему обмена поглаживаниями и пинками, которые зависят от жизненной установки человека, от его детских представлений о себе, мире и других людях. Теперь мы проанализируем чувства и эмоции, которые переживаются при получении поглаживаний.

При рождении каждый из нас наделен набором аутентичных эмоций: радости, страха, печали, гнева. К ним можно добавить различные физические ощущения, которые может испытывать ребенок, например покой, расслабленность, голод, сытость, усталость, возбуждение, сонливость и другие. В течение первых лет жизни мы испытываем, проверяем эти эмоции и ощущения и реакцию окружающих на то, как мы их выражаем. Семья, используя принятые нормы поведения, пытается поставить фильтры на открытое, спонтанное проявление эмоций. Ребенок учится подавлять одни и пользоваться другими, иногда в ущерб собственным желаниям, но получая поощрения, поглаживания от родственников за «правильные» эмоции.

В жизни человека чувства появляются позже, чем эмоции. Чувства – одна из форм переживания своего отношения к предметам и явлениям, отличающаяся относительной устойчивостью (Словарь практического психолога. – М., 2001.– С. 760). В отличие от эмоций, отражающих субъективное отношение к предмету в конкретной ситуации, чувства выделяют явления, которые имеют стабильную мотивационную значимость. Следовательно, при одном и том же стимуле эмоции как реакции на стимул могут быть разными, чувства же относительно постоянны. Чувства формируются по мере развития индивидуального сознания ребенка, под влиянием воспитательных воздействий семьи, средств массовой информации (у ребенка, в основном телевизора и книг) и искусства. Возникая как результат эмоционального опыта, сформировавшиеся чувства становятся ведущими и начинают сами определять динамику и содержание эмоций. Например, из чувства любви к близкому человеку могут развиваться – как радость, так и страх за него, гнев, если он не оправдал ожиданий, или печаль, например при расставании.

В каждой семье есть свои предпочтительные, разрешенные чувства. В обществе для каждого пола, возраста, социального слоя есть разрешенные и запрещенные чувства. Например, во многих так называемых интеллигентных семьях женщине не принято сердиться, гневаться, ярко выражать свои эмоции, быть «базарной бабой». Неприлично. Однако при гневе человеческий организм вырабатывает дополнительную энергию, необходимую для защиты. Что с ней делать? Если девочка сердится, все говорят, что она устала, переутомилась, ведь девочки такие чувствительные. Если продолжает сердиться – ребенок заболел. «Полежи, успокойся, мама побудет с тобой, почитает книжку». «Хочешь чего-нибудь вкусненького?» Все члены семьи не замечают гнева ребенка, не спрашивают и не интересуются источниками гнева. Эмоция гнева запрещена, и она игнорируется. Ребенок растет и начинает думать, что устал, заболел, когда испытывает чувство гнева. Во взрослой жизни напряжение, которое возникает от невозможности расслабиться или дать выход энергии гнева, будет проявляться головными болями, мигренью или болями в эпигастрии с возможным исходом в язву желудка или двенадцатиперстной кишки. Это уже называют – влиянием стресса, который принято лечить или «заедать чем-нибудь вкусненьким». Итак, когда девочка, женщина игнорировала свой гнев и не проявляла его открыто, то она получала поглаживания в виде материнской заботы и чего-нибудь вкусненького. Истинную эмоцию гнева она заменяла замещающими чувствами, которые были разрешены, например печалью, обидой, болью.

Замещающее чувство, подменяющее настоящее, аутентичное чувство, эмоцию или потребность. Оно определяется как чувство, зафиксированное и поощряемое в детстве, переживаемое в различных стрессовых ситуациях и не способствующее Взрослому решению проблем. В транзактном анализе оно еще называется рекетным чувством. В нашем примере, женщина, будучи девочкой, научилась в своей семье справляться с гневом – болея. Будучи уже взрослой и имея взрослые ресурсы, она по-прежнему использует энергию гнева для его подавления, для сдерживания, для переключения на другие чувства – печали, обиды, зависти, огорчения или на телесную боль. Например, она заболела, получила заботу от близких людей, очередной раз подкрепила поглаживаниями правильность выбранного способа реагирования. Но она не решила проблему, связанную с возникновением гнева. Источник остался, и он будет вновь вызывать гнев. С каждым разом требуя больше сил и энергии на сдерживание гнева. Психосоматическая болезнь – диагноз, который поставят женщине, и будут лечить тело. Болеть не стыдно. Признать же свою некомпетентность, несостоятельность или поражение в какой-либо области жизни – стыдно. Образ врача знаком и социально поощряем. Образ психолога, психотерапевта непривычен. Психосоматические болезни надо лечить, но врач будет лечить только тело. Если не лечить «душу», то возникает парадокс. Лечение тела без лечения души усиливает систему рэкета и делает болезнь «неизлечимой». Пациент получает от врача поглаживания в виде внимания к болезни, заботу, лекарства, процедуры, рекомендации оставаться в постели. Иногда врач становится единственным человеком, который интересуется пациентом. Врач может годами лелеять симптом, входя в симбиотические детско-родительские отношения и наказывая пациента за попытки проявления им аутентичных чувств. Например, радости по поводу улучшения самочувствия или гнева по поводу бесплодности лечения. «Я не буду тебя любить, если ты поправишься», – скрытое послание врача. Психологическая стратегия иная. Задача психотерапевтической работы – зрелая личность клиента, способная самостоятельно справляться с возникающими проблемами. Личность с доминирующим Взрослым эго-состоянием, которая делает самостоятельный выбор – быть здоровым или больным.

Замещение представляет собой проигрывание устаревших стратегий поведения, часто принятых в детстве и помогавших в те далекие времена. Но в настоящем-то они уже не являются успешными стратегиями. В детстве ребенок, демонстрируя замещающие чувства, получал от родительских фигур долгожданное поглаживание. «Здесь и сейчас» в окружении уже взрослого человека всегда найдется тот, кто даст эти поглаживания, так как мы сами выбираем свое окружение. Каждый раз в стрессовой ситуации эти детские паттерны будут повторяться бессознательно. Однако подлинные чувства и потребности останутся неудовлетворенными. Загнанные внутрь, они будут проявляться в виде психосоматических реакций, фобий, приступов панической атаки.

Дети учатся испытывать чувства замещения как средство удовлетворения своих потребностей в семье, как способ получения поглаживаний. Мальчиков учат подавлять страх, печаль, боль, зато можно сердиться, проявлять агрессию. «Не плачь, ты же мужчина. Мой маленький солдат!» Так в мужчине развивают замещающий гнев, агрессию, чтобы заместить страх и боль. Девочек же учат заменять гнев на плач или печаль, даже если им хочется дать сдачи. «Ты же девочка, разве можно драться!»

А сейчас можно выполнить следующее упражнение. Вспомните, проявления каких чувств поощрялось в вашей родительской семье, к проявлениям каких чувств семья относилось спокойно, а какие чувства были запрещены? Теперь, когда вы выросли, какие чувства вы разрешаете себе проявлять, а какие избегаете? Если у вас уже есть своя семья, то проделайте то же самое по отношению к ней.

Культура, религия, идеология общества также используют систему рэкета. Поразительно то, что обоснования для замещающих чувств добропорядочны, праведны и справедливы.

Вот пример, рассказ участницы нашей терапевтической группы. Елена, 38 лет, врач. «Мне было десять лет. Отец тогда работал на комбайне. Он брал меня в поле. Была осень. Мы встали очень рано, еще до рассвета. Когда подошли к полю, рассвело. Огромные поля золотой пшеницы, как живые, двигались от малейшего ветерка и переливались. Мне казалось, что они живые и разговаривают со мной. Радость, восторг. Острое чувство единения с миром, природой. Вдруг страх – неприлично так радоваться, ведь кругом люди заняты тяжелым трудом, день и ночь убирают урожай. А я веселюсь?! Вина, печаль сменяли радость. Оставаться в поле уже не хотелось». Это яркий пример замены аутентичной радости на замещающий страх, вину. И обоснование наполнено праведным гневом: «Радуешься, а люди мучаются». Почему нельзя трудиться с радостью?

Национальные стереотипы замены аутентичных эмоций на замещающие чувства хорошо прослеживаются в народных сказках, фольклоре. Иванушки, Емели обычно страх подменяют пассивным глупым поведением. «Ваньку валяют». Много пословиц, поговорок указывают на способ подмены или являются предостережением для проявления аутентичных чувств и эмоций. Например: «Рано пташечка запела – как бы кошечка не съела», «Смех без причины – признак дурачины», «Много смеешься – будешь горько плакать».

Для терапевтической работы важно различать замещающие чувства и скрывающиеся под ними аутентичные, истинные чувства. В анализе принято, что аутентичных чувств, как первичных эмоций, всего четыре: гнев, печаль, страх, радость. Это первый признак отличий.

Замещающих чувств бесконечное множество, например смущение, ревность, депрессия, вина, обида, чувства растерянности, фрустрации, беспомощности, отчаяния, непонимания и т. д.

Может возникнуть вопрос, в связи с чем замещающие чувства иногда носят такое же название, как и аутентичные? Печаль, страх, радость, гнев могут быть и замещающими. Например, часто встречающаяся женская манипулятивная стратегия. Гнев открыто выразить нельзя, ведь женщина должна быть нежной, хрупкой и беззащитной. Зато можно поплакать, погрустить о том, что тебя не понимают. Обидеться, надуться. Аутентичный гнев женщина заменила эмоцией печали, но уже замещающей. Для облегчения задачи распознавания замещающих чувств существует второй признак отличий.

Аутентичные чувства приводят к решению проблемы «здесь и теперь», разрешению и завершению ситуации. Замещающие чувства – не дают завершения.

Третий признак предложил Джон Томпсон. Он объяснил связь аутентичных чувств с решением проблем во времени. Аутентичный гнев помогает решить проблему в настоящем. Страх – в будущем. Печаль – помогает проститься с прошлым, завершить ситуацию и сказать ей «прощай!». Аутентичная радость – не имеет временных границ и сигнализирует «Не нужно никаких перемен!».

Аутентичное чувство может прятаться под покровом разрешенного, чувства. Иногда замещающие чувства, как перины, скрывают горошину истинного аутентичного чувства, и добраться до нее не легко.

Рассмотрим пример.

Анна, бухгалтер, 40 лет. Живет с младшим братом, которому 35 лет. Оба одиноки. Анна посещает психотерапевтическую группу три года. Она очень тревожный человек. Все женщины в роду Анны тревожны. Они тревожатся не за себя, например за свое здоровье. Нет. Они тревожатся о других, чаще за мужчин. Анна тревожится за брата, как и ее мама, тревожилась в свое время за младшего брата «и не зря, он умер всего в 50 лет». Тревожность присутствует в жизни Анны постоянным фоном. Она замещала аутентичные чувства, возможно, страх потери близкого человека или страх остаться одной, или страх быть самостоятельной, независимой. В терапевтической группе, которую посещала Анна, участники называли ее «Аня под медным тазиком». «Медным тазиком» называлась тревожность и навязчивая предупредительность в отношении каждого участника группы. Забота осуществлялась обо всех и сразу. Если группа в перерыве пила чай, то только Анна не разрешала себе присесть ни на минутку и внимательно следила, чтобы хватило всем чая и сладостей, накрывала и убирала со стола. Если в ходе терапии возникала «острая ситуация», то Аня выбегала из комнаты, прикрывшись «медным тазиком». Объяснения были разнообразными: «Нечем дышать», «Надо позвонить», «Сердце защемило», «Я думала уже перерыв». Терапевт на одном из групповых занятий заключил с Анной контракт о том, что она будет оставаться в комнате до завершения группы. В ближайшую встречу группа активно конфронтировала очередное желание Анны убежать и не выполнить контракт. Участники попросили Аню прокомментировать свои чувства. «Медный тазик» сорвало вихрем гнева и агрессии. Произошло превращение маленькой, щупленькой Анюты в яростную «Анку пулеметчицу». Она «расстреливала» группу и терапевта. Эрик Берн писал, что 90 процентов гнева – замещенный гнев. Он скрывает страх, неразрешенные проблемы развития и неудовлетворенные потребности. Гнев Анны не был конструктивным, он разрушил созданные отношения в группе. Однако эти отношения строились на замещающих чувствах. Вначале на тревожности и заботе о всех и каждом, затем на гневе. Истинные чувства по-прежнему находились в тени замещающих. В октябре 2002 года в Москве произошел теракт, захватили заложников, зрителей мюзикла «Норд Ост». Терапевт предложил участникам группы выразить свои чувства, используя краски и бумагу. Анна убегала, не хотела рисовать. Потом кричала и не подчинялась. Успокоившись, она нарисовала взрывающийся дом и цветы. Картина была напоена страхом и ужасом, печалью о потери. Это был рисунок маленькой девочки по манере изображения. Анна рассказала, что жила с родителями в городке, где все работали на заводах по производству взрывчатых веществ. Когда Анюте было 10 лет, на ее глазах взорвался цех. Дом был рядом и от взрывной волны разрушился. Девочка уцелела, потому что играла на улице. Она помнит разлетающиеся в разные стороны куски дома, игрушки и фрагменты человеческих тел. Острый страх за родителей, которые работали на заводе, и за брата, который играл вместе с ней на улице. Страх остаться сиротой. Весь рассказ Анна просидела в группе, она не «убегала», была спокойной. Рассказ был актом доверия, она открыла свои чувства, мысли и была безусловно принята группой.

 

Страх

В терапии мы встречаемся с двумя видами страха. Реальный страх как выражение эмоций и чувств по поводу соприкосновения с реальным, опасным объектом. Это проявление Естественного Ребенка, когда у человека существует иллюзия, что в этом состоянии он не может думать и действует инстинктивно – бежит или замирает, «умирает». Тревога здесь выступает как интуитивное предчувствие приближения опасного объекта. Все это защитные функции организма.

Нереальный страх – самозапугивание, тревожность, опасения, когда реального объекта или угрозы «здесь и сейчас» нет. Цель – быть напуганным. Зачем?

Почему люди пугают себя?

Имеется ряд причин.

1. Некоторые люди не будут чувствительны к вашим эмоциям, если вы разгневаны, но если вы кажетесь испуганными, они прибудут к вам на помощь. Родительско-Детские трансакции. Игровое поведение из роли Спасателя «Я спасу тебя, бедняжка».

2. «Я получу поглаживание за страх, а не за гнев». Рэкет – если страх, разрешенное чувство, замещающее какое-то запрещенное чувство, например, гнев.

3. Люди также пугают себя потому, что верят этому, или они предпочли бы чувствовать себя испуганными, чем не чувствовать ничего. Самостимуляция страхом. Обычно это не осознается (Детское эго-состояние). Потребность в страшилках, фильмах ужасов.

4. Люди могут запугивать себя, ожидая неуспешности в будущем, своей несостоятельности и заранее оправдывая проигрыш. (Адаптивный Ребенок подтверждает свою экзистенциальную позицию «Я минус», Критикующий Родитель подтверждает детские убеждения «Да, ты не на что не способен».)

5. Люди, готовясь к самому плохому, пытаются отреагировать раньше срока, используя Детское магическое мышление: «Тогда этого не случиться» (Маленький Профессор).

6. Люди пугают себя, когда они чувствуют некоторые физические ощущения и рационализируют их, например «У меня рак».

Для всех этих проявлений характерна контаминация Взрослого эго-состояния страхами Ребенка и заблуждениями Родителя.

Проделайте следующее упражнение. Часто страх оценивается человеком через физические ощущения.

Какие физические ощущения пугают вас? Какие физические проявления вашего тела пугают вас больше всего? Какие физические проявления другого человека пугают вас? Опишите, как будто вы марсианский исследователь землян и описываете только то, что видите. Например, дыхание поверхностное, не глубокое, руки влажные, тело наклонено вперед и т. д.

Теперь опишите такие проявления тела, как возбуждение, сексуальное возбуждение, возбуждение как предвосхищение. Совпадают?

Многие психотерапевты при работе со страхами дают переформирование ощущениям. Например, внешние проявления страха и возбуждения, по их мнению, во многом совпадают. Однако человек боящийся и человек возбужденный, имеют разную энергетику и полярность. Испуганный – «Я – минус», Возбужденный «Я – плюс», так как я полон жизни, энергии, я готов ею поделиться.

Представьте, что человек перед ответственной встречей чувствует учащенное сердечное сокращение. Возможно, он не понимает, что его быстрые сердечные сокращения больше связаны с возбуждением, чем со страхом. Но человек называет это состояние «страх» и программирует себя на неуспех. Или человек, чувствуя перед ответственной встречей физические ощущения в груди, предполагает, что он действительно испуган и беспомощен, тогда он пугает себя еще больше, фантазируя, что может задохнуться. Возможно, он также возбужден.

Послушайте и почувствуйте магию вербального самовнушения: «перехватило дыхание от возбуждения» и «перехватило дыхание от страха». Дыхание перехватило, а от страха или возбуждения, каждый вправе выбрать себе сам. Что выбрали вы?

Замещение страха

Наиболее распространенный рэкет страха – это замена страхом или тревогой иных эмоций или чувств.

Кажется, что в некоторых семействах «более безопасно» выразить опасение, тревожность, чем гнев. Вот реальный пример: наша дочь пригласила подругу переночевать с ней и сообщила, что взрослых в доме не будет. Дочь, получив от нас разрешение пригласить подругу, очень обрадовалась. Она готовилась, покупала лакомства и видеокассеты с ужастиками. Однако, реакция матери подруги была неожиданной: – «Вы остаетесь одни? Что, если случится … (пожар, потоп, короткое замыкание, собака взбесится, убийца-маньяк ворвется в дом) и вы будете лишены взрослой поддержки? Вы заболеете (умрете, поранитесь). Я заболею, буду вынуждена не ходить на работу, наш доход упадет «и т. д. Мать так «завела себя», что поднялось давление. Девочку к нам не отпустили. Вероятность того, что в будущем она будет использовать запугивание, подобно своей матери, чтобы доминировать в обсуждении при принятия решений высока. Люди, кто злоупотребляет «Что, если…» часто пугают себя: «Но она могла заболеть, пораниться». Хорошая интервенция чувству страха и запугиванию звучала бы так: «Какова вероятность этого?».

Представьте, что мать девочки пришла на консультацию, то я бы спросила: «Возможно, у вас есть причины пугать себя именно так?» Я предложила бы ей подумать о событиях в прошлом. Имелась ли трагическая случайность в прошлом? Вынуждены были члены семейства защищаться и быть осторожными, чтобы избежать возможности трагедии? Опасения передаются от одного поколения (генерации) к другому. Родовые, генерационные связи, национальные сценарии нельзя сбрасывать со счетов. Например, генетический страх погромов у еврейского народа. Люди часто учат детей поведению не решать задачи, а усиливать защитные функции. Люди боятся тех же самых вещей, что и их родители. Помните, Анна, как и ее мать, боялась за брата и патронировала его. Изучая историю семьи Анны, мы обнаружили, что во время войны зимой детей прятали в стоге сена. Мать Анны была старшим ребенком и очень боялась, что братик замерзнет. Она постоянно тревожно тормошила его, чтобы он не заснул.

Поведенческие паттерны передаются из поколения в поколение, им обучают в семье. Это разрешенные стереотипы поведения и чувств. Они не наследственные в биологическом понимании, это психологическое наследство.

Какие страхи и опасения передались вам? Чего боитесь вы? Есть кто-нибудь в роду с такими же страхами или опасениями?

Что делать, если обнаружилось, что вы запугиваете себя?

Первоначально нужна поддержка вашему Детскому эго-состоянию. Вы должны почувствовать защищенность и заинтересованность со стороны. Как этого добиться?

1. Вы должны обращаться за помощью к тем, кто может дать защиту и поддержку. Ими могут быть значимые люди в вашей жизни, имеющие силу и понимающие, принимающие ваши страхи; ими могут быть муж, жена, родственники. Поддержку оказывают и профессионалы: психолог, психотерапевт, юрист, охранник.

2. Важно, чтобы вы сверили восприятие свое и человека, которому доверяете, чье мнение для вас важно. Например, в консультировании психолог рассказывает о своем собственном восприятии, о чувствах относительно страха клиента. Клиент осознает, что он не одинок в своих опасениях, или, наоборот, его страхи единичны. Здесь уже подключается Взрослое эго-состояние.

3. Важно, чтобы к вашим страхам отнеслись с пониманием. «О, это глупо. Не бойся. Забудь!» – это плохая помощь. Это игнорирование реальности переживаний. Это услуга из Критикующего Родителя или Родителя Свиньи. Стратегия помощника должна быть такой: «Я принимаю ваши страхи, но не поддерживаю процесс самозапугивания».

4. Необходимо определить реальный это страх или самозапугивание. Нужна информация о реальности источника страха. Многие люди испуганы неизвестным. Заверение может быть в форме стандартной информации, благосклонной инструкции или профессиональных знаний. Заверения или помощь исходит от уважаемого человека, эксперта.

Существуют определенные страхи, связанные с будущим, где трудно проверить информацию, где выбор должен делаться «здесь и сейчас» с использованием минимальной информации даже о настоящем.

В нашей практике это страхи женщин по поводу правильности решения в выборе будущего мужа.

«Я буду счастлива или нет? Это на всю жизнь или нет? Я боюсь, что я останусь одна. Вы гарантируете?» – обычные слова, которыми они атакуют.

Нет никаких гарантий. Клиент должен определить сам совместимость с партнером. Ему необходимо держать уши и глаза открытыми к решению любого конфликта. Партнеры должны быть активными в решении или предотвращении возможных конфликтов, пользоваться помощью профессионалов, а не запугивать себя, оставаясь пассивными.

Обычно мы даем домашнее задание в виде вопросов, на которые клиент или участник тренинга должен ответить:

1. Есть ли у партнера те физические, эмоциональные, интеллектуальные и духовные качества, которые вам нужны от партнера на всю жизнь?

2. Уважаете ли вы его?

3. Что вы сможете дать партнеру, чтобы удовлетворить его потребности?

4. Является ли он вашим лучшим другом? Есть ли у вас общие ценности, потребности, цели?

5. Когда вы обнимаете друг друга, чувствуете ли вы, что составляете одно целое?

6. Даете ли вы друг другу пространство и свободу для роста и обучения?

7. Вы можете честно и открыто общаться друг с другом?

8. Вы оба преданы вашим взаимоотношениям?

9. Относитесь ли вы с решимостью и страстью к вашим отношениям?

10. Значит ли он для вас больше, чем все остальное?

11. Вы полностью доверяете друг другу?

12. Имеет ли он друзей? Нравятся они вам? Их отношения, интересы совпадают с вашими?

13. Как он (она) относится к своей матери (отцу)? Это даст вам возможность увидеть, как он будет относиться к вам, когда вы поженитесь, состаритесь. Какое место в их отношениях займете вы.

Когда клиент ответит на эти вопросы, мы предлагаем: «А теперь, вы смешиваете свой интеллектуальный опыт и интуитивный и принимаете решение».

Подавленный страх

Подавленный страх – игнорирование реального страха или угрозы. Это Детский способ подавить Взрослые факты и нормальную заботу о себе.

Иногда этот способ необходим для выполнения родительского предписания, например, «Не живи!». Ребенок принимает решение «Вот я умру, и вы все пожалеете» или «Вот я убью себя, и вы все будете мною восхищаться».

Если самозапугивание, это реакция страха на его отсутствие, то подавленный страх, это отсутствие страха на его присутствие. В нашей практике это клиенты, которые часто попадают в аварии, клиенты, имеющие в своей жизни полосу несчастных случаев. Или люди, занимающиеся экстремальными, рискованными видами спорта, выбравшие опасные профессии. Они часто демонстрируют свои переломы и шрамы или рассказывают о своих подвигах с опасностью для жизни. Их поведение часто напоминает «смех висельника». «Ха, ха. Я не умер. Посмейтесь надо мной. Дуракам везет». Профилактикой такому поведению является четкая позиция – не поддерживать человека в его игре с жизнью и смертью. Например, «Мне не смешны ваши попытки, причинить себе боль», «Я не буду вас хвалить за то, что вы рисковали жизнью».

Как работают психологи и психотерапевты с такими клиентами? Профессионал показывает клиенту, используя примеры из его жизни, что существуют две противоположные, полярные части личности, одна стремящаяся к смерти, другая к жизни и здоровью. Это как два разных человека, принявшие амбивалентные решения «Жить» и «Не жить».

Мэри и Боб Гулдинги, работая с такими клиентами, предлагают им рассказать о своих подвигах членам семьи своего детства. И чаще всего в опыте клиентов были равнодушные, холодные родители, депрессивные матери и пьющие отцы. Родители, которых не интересовало, жив или мертв их ребенок. Поэтому клиент ищет компанию вроде себя, где парни восхищаются, поглаживают друг друга за смертельный риск.

Таких клиентов учат заботе о себе, о своей жизни и здоровье. Их учат ценить жизнь и не поддерживать бессмысленный риск.

Выше мы говорили о том, что под страхом часто скрывается гнев, открытое и яркое проявление которого в европейской культуре не поощряется.

Рассмотрим эмоцию гнева.

 

Гнев

В восточной версии транзактного анализа мы рассматриваем семь видов гнева.

Первый – Естественный, здоровый гнев, наиболее примитивный, биологический или естественный. Этот гнев проявление эго-состояния Естественный Ребенок. Он проявляется как мгновенная реакция, когда человек чувствует себя брошенным, покинутым или когда испытывает давление, насилие. Это реакция тела на причиненную боль и гнев как выражение этой реакции. У взрослого человека это реакция на объект, причиняющий боль, или на что-то забытое, например на младенческий голод, холод, мокрые пеленки, на то, что его потребность не удовлетворяется. Этот гневный ответ естественен, он связан с инстинктом самосохранения, самообеспечения.

Ребенок растет и его воспитывают, учат подчиняться общепринятым нормам поведения. К 3–6 годам реакции неподчинения чаще всего гневные, так как с их помощью ребенок отстаивают свое место и роли во взаимодействиях с родителями и миром взрослых. Среда реагирует на этот естественный гнев, воздействует на решения ребенка относительно значимости законности и эффективности этого естественного ответа. Ребенок может адаптироваться, развиваясь социально, находя эффективные способы выражения протеста и своего гнева.

Однако если ответом на гнев было наказание или изоляция, то ребенок может учиться обесценивать эти реакции своего тела. Такие люди часто говорят: «Я никогда не гневаюсь», или «Мы никогда не ссоримся», или «Я обычно не спорю».

Тот, кто обесценивает гнев, обесценивает себя и реакции своего тела на неблагополучную или угрожающую ситуацию. «Мое тело не имеет значения, и я не имею значения» (Я не ОК), или «все бесполезно», или «ничто не изменится» (Вы не ОК).

Психотерапия для клиентов с таким типом патологии обычно идет долго и медленно; требуются доверительные терапевтические отношения на первом этапе. Затем работа с телом. Между гневными чувствами и обесцениванием лежат болезненные блоки воспоминаний, которые в том числе зафиксированы в теле.

Три дополнительных типа адаптации могут развиваться в ответ на процесс социализации из Естественного гнева: Адаптированный гнев, Гнев непослушания и Гнев Родителя Свиньи.

Адаптированный гнев – естественный гнев, который был прерван, прежде чем был выражен из-за каких-либо опасений. Он может быть выражен в дальнейшем приемлемым способом, с сохранением отношений как с другими, так и с самим собой. Этот гнев адаптировался к условиям. Он является позитивным проявлением Адаптивного Ребенка.

Если существуют опасения, связанные с наказанием за выражение гнева, то человек становится осторожным к ситуациям, где гнев может проявиться или провоцироваться им. Он сам становится сдержанным и гасит, прячет гнев внутри своего тела. Такие клиенты приходят с психосоматическими жалобами на головные боли, язвы желудка и более серьезные физические болезни. Внешне это выражено через пассивные поведения: уход, ничегонеделание или сверхадаптацию. В игровом поведении предпочитается роль Жертвы. В психологических играх роль Простака, например, «Прости, я не хотел… забыть, опоздать, обидеть». В силовых играх из позиции снизу игрок использует интриги, манипуляции, сплетни для косвенного проявления агрессии и гнева.

Психотерапевтическая работа так же, как самоанализ начинается с создания банка поглаживаний. Человек с адаптированным гневом в первую очередь нуждается в ресурсах, чтобы продвигаться к дальнейшим изменениям. Для него открытые, подлинные, честные отношения пока не возможны. Он их боится. Эти отношения должны быть для него ценностью. В психотерапевтической работе мы замечаем и поощряем клиента за искренность, спонтанность, отстаивание своей точки зрения, чувств, мыслей, вопреки, например, нашему неодобрению. Клиент должен почувствовать, что обесцененный адаптацией гнев – источник энергии, который необходимо направить вовне для решения проблемы, построения честных, открытых отношений.

Здоровый ответственный гнев очень эффективен в установлении собственных границ, когда другие внедряются в ваше личное пространство или отчуждают вас от себя. Мы учим клиента озвучивать свой чувствительный гнев. Мы предлагаем начинать с фразы: «Я чувствую сейчас, что я …», «Я хочу, чтобы ты…». Например, у нас был клиент, который в течение года не проявлял собственной активности и только соглашался и выполнял все наши задания. Однажды, после очередных наших рассуждений о том, что мы планируем делать в терапии в ближайшее время, он сказал: «Я разгневан, потому что вы решили все без моего участия. Я становлюсь очень разгневанным, когда вы игнорируете меня». Мы аплодировали ему. Этот тип гнева относится к здоровому гневу, так как он направлен на заботу о себе и на поддержание здоровых отношений с другими людьми. Это гнев, где Взрослый берет на себя ответственность за проявление чувств и создание условий их выражения. Одновременно это и гнев Заботливого Родителя, который защищает и не игнорирует чувства, которые возникли у индивида. «Люди, которые не заботятся ни о ком, никогда не конфронтируют. Им все равно. Они безразличны» (TAJ vol. 2 April 1995).

Гнев непослушания, бунта может быть частью естественного процесса развития ребенка, поскольку дети заявляют о себе, предъявляя оппозиционную позицию к родителю, конфронтируя с родителями и их ценностями. Родитель говорит «Делай!». Ребенок говорит: «Нет». Родитель говорит «Не делай», ребенок – «Буду делать».

Это здоровый гнев, который ярко проявляется в 2, 9 и 15 лет. Грамотный родитель в период кризиса не игнорирует гнев ребенка, а говорит ему: «Я слышу, что ты не согласен со мной. Ты имеешь право на свое мнение, но пока ты должен следовать этому правилу». В опыте ребенка обязательно должны быть победы, когда родитель соглашается с его требованиями и признает их правомерность. Слова «Ты прав!», сказанные родителем, – усиливают позицию Удачника у ребенка (Я – плюс).

Когда здоровый гнев ребенка не был услышан и его потребность отделиться, иметь самостоятельную, свою точку зрения – игнорировалась или наказывалась, то процесс индивидуализации у такого ребенка был не полным. Такие личности растут и вырастают в людей, которые имеют большую потребность в отстаивании своего мнения в спорах, в устных поединках, в дискуссиях. Они часто берут полярную точку зрения и направляют всю свою энергию на отстаивание ее. Они направлены на победу, теряя результат по дороге. Во взрослой жизни этот гнев становится рэкетным. «Я добьюсь своего, даже если мне этого и не надо» – внешнее звучание. А истинное: «Я докажу вам всем свою значимость», «Я докажу тебе, мама, что Я – плюс».

Гнев родителя Свиньи – карательный, разрушительный, в худшем случае смертоносный и убийственный. Он порождение Родителя в Ребенке как ответ на внешнего деструктивного, фрустрированного Ребенка реального родителя. Родитель Свинья дает установку – «Ты не ОК и мир вокруг тебя не ОК» и характеристики (атрибуции), например «Ты – шлюха!», «Ты, как твой отец, алкоголик». Родитель Свинья запрещает чувства радости, половое любопытство, движение к здоровью, духовности, к чувственным удовольствиям. Личности, которые используют гнев Родителя Свиньи, симбиотичны, они обычно психологически не зрелые и не отделены от других. Они уязвимы, так как не имеют Заботливого Родителя.

Работа с такими клиентами иногда требует госпитализации. Цель работы – противостоять родительским предписаниям: «Не живи», «Не чувствуй», «Не существуй». Они учатся давать себе поддержку и защиту сами, устанавливать свои личные границы и их защищать, не повреждать себя и свое здоровье (наркотики, алкоголь). Мы уже описывали работу с Родителем Свиньей. Визуализация его образа позволяет диссоциироваться от него, вывести за пределы личности и работать с ним на «безопасном расстоянии». Любые манипуляции с образом Родителя Свиньи позволяют «обезвредить» или даже «уничтожить» этого монстра.

Замещающий гнев – нездоровый, хронический. Он служит прикрытием уязвимости. Под замещающим гневом скрывается страх, печаль, потенция (сила) или не до конца осуществленные потребности.

В психотерапевтической работе противопоставление рэкетного гнева здоровому гневу не будет работать, так как будет усиливаться позиция «Я+ Вы—» и обесцениваться «Я— Вы+». После того как связь с прошлым опытом обесценивания гнева осознана, первичная боль раскрыта, потребность определена и удовлетворена, мы можем говорить об относительном восстановлении здорового чувства гнева. Мы учим своих клиентов поддерживать себя и создавать безопасные условия для выражения естественного, биологического гнева. Учим новым способам отстаивания своих границ, без использования замещающих чувств. Например, если клиент имел родителей, которые никогда не слушали его и не принимали всерьез, и он мог отстаивать себя только выкрикивая нечленораздельные звуки, плача от бессилия. То после терапевтической работы он стал проявлять естественный гнев, спокойно говоря: «Мое мнение верно, даже если вы не одобряете его».

При работе с замещающими чувствами при бунте или непослушании мы используем зеркальное отражение чувств клиента, озвучиваем их, демонстрируя клиенту старое замещающее поведение. Например, я говорю клиенту: «Я слышу интонации вашего голоса, вижу мимику, похоже, что вы не довольны моим ответом», или «Вы имеете полностью противоположную точку зрения, чем я», или «Вы делаете все наоборот, чем я прошу вас». Мы возвращаем клиенту обратно их замещающие чувства, одновременно показывая их, вытаскивая на поверхность для обсуждения. Клиент учится замечать и узнавать замещающие чувства у себя сам. В групповой работе также помогает озвучивание, как терапевтом, так и участниками группы собственных чувств или наблюдений за замещающим поведением.

Праведный гнев. Негативный Критикующий родитель, часто рядится в белые одежды заботы и праведности. Он критикует, играя в игру «Ну, не ужасно ли это». Праведный родительский гнев отличается от гнева Родителя Свиньи только качеством осуждения. Праведный родитель верит в то, что он это делает исключительно во благо другого человека или ради хороших отношений с другим. Родитель же Свинья только желает лягнуть побольнее. Праведный гнев не эффективен, так как он конфронтирует ситуацию защиты. Это тип замещающего гнева, обесценивающего беззащитность Ребенка и потенциал Взрослого защитить его. Если вам знаком праведный гнев, то задайте себе вопросы: «Какие истинные потребности неудовлетворены у вас? Что дает вам чувство праведности вашего гнева? Превосходство над другими? Помогает ли этот гнев в решении проблем, например во взаимоотношениях? Насколько он эффективен? Существуют ли иные стратегии?

 

Печаль

Реальная печаль, связанная с потерей объекта (другого человека, связанной с его смертью или разводом; потеря работы, дома, животного, вещей, иллюзий). Здесь объект потерян навсегда, и его не вернуть. И здесь нет возможности, что-либо исправить, как бы вы не были талантливы, богаты, предприимчивы. Мы можем чувствовать гнев, печаль. Мы можем проживать и делать работу горя, продвигаясь по треугольнику мини-сценария. Для проживания горя нужно время. Помощь профессионала для продуктивного прохождения «пути горя». Человек может отгоревать и самостоятельно.

Реальная печаль возвращает нас к первичному, раннему опыту, к примитивным чувствам. И здесь люди, даже близкие, могут сочувствовать, сопереживать, но не могут отгоревать вместо нас или даже приблизиться к той остроте чувств, которые испытывает человек в горе. Здесь экзистенциальное одиночество.

Люди, которые испытывают существенную потерю, иногда болеют в течение месяцев после нее. От головных болей, язв до рака и скоропостижной смерти. Особенно это относится к тем, у кого была слишком тесная связь, симбиотическая, с умершим или разошедшимся супругом.

Работа горя – это активная позиция. Если же люди эксплуатируют печаль для того, чтобы оставаться в ней, и не меняют ничего в настоящем и будущем, то мы можем говорить о пассивности, эксплуатации горя, вторичных выгодах, игровом манипулятивном поведении.

Прощание – обязательная процедура при работе с печалью, так как печаль всегда направлена на прошлое, а тот, кто живет прошлым, должен в какой-то момент с ним проститься, чтобы «вернуться в настоящее наполненным энергией для принятия сегодня и для изменений, которые он хочет совершить сейчас» (Гулдинги).

Замещенная печаль – когда человек получает поглаживания за то, что печален. Гулдинги пишут о симбиотических парах: «маленькие печальные девочки» получают поглаживания от «папочек» и выходят за таких «папочек» замуж. «Печальные мальчики» женятся на «Мамочках», которые должны целовать разбитые коленки и все исправлять. Муж произносит пароль: «Бедный я несчастный!». И жена «мамочка» летит спасать своего «маленького мальчика», все равно как готовит ли вкусненькое, ищет ли потерянные документы на его столе, чистую рубашку, которую он не видит перед собой. Симбиозы могут быть и между родителями и детьми, например после развода или гибели одного из супругов.

Как справиться с печалью? Конфронтировать печаль и не давать за нее поглаживаний – опасно, так как могут возникнуть суицидальные мысли и попытки совершить суицид. Путь к выздоровлению – учиться просить, получать и принимать позитивные поглаживания. Создавать Банк поглаживаний. Это обязательный этап подготовки, накопление ресурсов. Затем человек ищет смысл в произошедшем событии. Он задает себе вопрос: «Для чего мне дан такой опыт в жизни?». После понимания смысла он ищет способ быть счастливым, несмотря на негативный опыт.

Вот пример из нашей практики. Мы проводили групповую терапию с вдовами военных. Татьяна, 42 года, русская, вдова командира. Муж 16 лет назад погиб в Афганистане. Она осталась одна с двумя детьми 4 и 6 лет. Татьяна без образования, осталась жить в гарнизоне. Родственники мужа казахи, после гибели сына потребовали детей, Татьяна не дала, они перестали общаться. С тех пор не виделись ни разу. У нее отсроченное горе, ей нельзя было расслабляться и горевать в первые годы. Все 16 лет работала на трех работах, чтобы вырастить детей. Сейчас дочь замужем, сын студент. Все живут с ней. Однако она по-прежнему работает на трех работах, чтобы их прокормить. Все 16 лет она в трауре. Татьяна формальна в общении, неэмоциональна. 16 лет не празднует дни рождения, свой и детей, не отмечает праздники. Внешне миловидная, привлекательная женщина, но напряжена и насторожена. На фразу: «Расслабьтесь», ответ – «Скажите, что нужно сделать для этого». На терапии «пошла» очень хорошо, однако, когда группа дала обратную связь «Ты лишила детей детства и хорошей памяти об отце. Они должны ненавидеть отца». «Пинки» со стороны участников группы были не эффективны. Татьяна замкнулась, затем обесценила весь свой результат работы в группе. Позже наступил кризис – она хваталась за детей, память мужа, боялась быть счастливой. Татьяна начала формировать свой Банк поглаживаний: «Я горжусь собой, что подняла детей и дала им образование. Я уважаю себя за трудолюбие и целеустремленность, стойкость и силу воли. Я нравлюсь себе. Я красивая, стройная. Я умею ухаживать за собой, я хорошо одеваюсь. Я научилась шить, чтобы выжить. Сейчас женщины гарнизона одеваются в эксклюзивные вещи, придуманные и сшитые мною. Я – женщина, которая умеет любить, преданная и верная». С каждым новым утверждением Татьяна расцветала. Наступил момент, когда она написала – «Я счастливая мать. Мои дети выросли и стали самостоятельными. Жизнь мне дала бесценный опыт выживания. Теперь я не боюсь ничего. Я знаю, что такое счастье. Я научилась его ценить. Я – женщина, которая мечтает о будущем».

Подавленная печаль. Чаще такие клиенты боятся демонстрировать печаль. Спрятанные слезы за бравадой или гневом. Когда такие люди позволяют себе выразить подавленные чувства, то часто исцеление наступает, и они принимают решение – «Жить!». Приведем пример. Мы проводим психотерапевтическую группу солдат – инвалидов, прошедших горячие точки. Женя, 23 года, он после ранения. Парализованная левая половина тела медленно восстанавливается. Врачи предлагают активно тренировать ногу и руку. Нога восстановилась быстро, так как надо ходить, он молод и общителен. Но с рукой дело обстоит хуже. Женя держит ее здоровой рукой, как младенца, и не хочет разрабатывать. Категорически отказывается от разговоров о войне, ранении. Известно, что был ранен одним из первых, контужен и это его спасло. Он помнит, как разговаривал с друзьями, смеялся шутке. Потом не помнит ничего. Очнулся через неделю в госпитале. В бою погибли все, выжил он один. Он видит их каждую ночь и слышит все ту же шутку. Затем сон прерывается. Женя пассивен в психотерапевтической группе. Активизируется только, когда делают игровые упражнения. Он не работает парализованной рукой. Он считает, что если полностью восстановится, то «предаст товарищей». Инвалидность – как оправдание тому, что он выжил. Он подавляет свою печаль, свое горе по поводу гибели друзей. В терапии удается через воспоминания отреагировать на эмоции горя, завершить отношения с каждым из бойцов, похоронить и проститься с ними. На последнем занятии он стал говорить о женитьбе на девушке. У нее свой дом в пригороде и огород с садом. Он сидит на группе и разминает пальцы раненой руки. Он принял решение построить самому баню в саду.

 

Радость

Если человек счастлив, испытывает радость, то проблем не существует? Радость – прекрасное чувство, оно как естественная психотерапия излечивает и делает настоящее осмысленным и наполненным.

Часто образ счастливого, радостного человека является маской, за которой прячутся проблемы. Это не элемент культуры, как принято считать. Это элемент игнорирования, игнорирования возможности быть реально счастливым и здоровым человеком. Это замещенная радость, разрешенное и поощряемое обществом и семьей чувство. Такая радость характерна для западной культуры, особенно американской. Демонстрация счастливой улыбки и чувства радости должны вызывать у партнера уверенность в том, что у тебя «Все ОКей!». Однако это вид пассивного поведения, который не поощряет признания существующих проблем, запрещает просить и принимать помощь от других и оказывать ее самому себе. Помощь – это поглаживания, без которых трудно прожить. Мы нуждаемся во времени для себя, чтобы оценить свое самочувствие, свои приоритеты, цели и мечты. Для того чтобы разжечь в себе радостное настроение – мотивацию для новых свершений, новых победных пиршеств.

Радость имеет диапазон от комфорта до экстаза. Многие люди считают, что они не чувствуют ничего, когда им просто удобно, или когда ничего не болит, или они не возбуждены относительно чего-то. Тогда из-за скуки они стимулируют себя, пока не начинают испытывать яркие чувства. Часто они возвращают себя в прошлые переживания или фантазируют по поводу будущего, они не живут настоящим.

Что делать, чтобы не скучать в настоящем и не «заводить» себя?

Часто скука – чувство неопределенности. Не спешите занимать себя, используя старые способы, например алкоголь, сигареты. Не спешите получить порцию адреналина, занимаясь экстремальными видами деятельности для проживания ярких чувств. Это суррогаты счастья. Будьте творческими людьми и благодарными.

Подумайте. Вам дано это время комфорта и покоя для чего-то. В настоящем, как можно использовать это время? В создании вашего комфорта приняли участие много людей. Кто эти люди? Как можно проявить благодарность и отзывчивость. Какие чувства вы испытали, когда сделали это?

 

Процесс замещения

Известный современный транзактный аналитик Фанита Инглиш («Рэкет и реальные чувства», Журнал Транзактного Анализа, 1971. № 4) подробно проанализировала этапы возникновения замещения. По ее мнению, существуют три аспекта восприятия чувств у зрелой личности: осознание, выражение и действия.

Осознание – знания о себе, внешние и внутренние. Используя пять органов чувств, человек получает информацию от ощущений своего тела. Он отфильтровывает переживания и приходит к уверенному осознанию происходящего с ним, миром и телом в настоящий момент. Например, человек видит, слышит и осознает, что сейчас испытывает острую боль в мизинце левой ноги, на которую наступила любимая собака.

Выражение чувств – это их демонстрация с помощью тела или слов. «Пошла прочь, глупая собака», – говорит человек и выдергивает ногу из-под лапы животного. Действия обычно направлены на кого-то или что-то, например на собаку. Перед тем как совершить действие, мы делаем выбор между активным действием и пассивным бездействием. Шлепнуть собаку или нет? У взрослого человека есть возможность сделать выбор осознанно, совершить действия и выразить свои чувства. У маленького ребенка нет возможности сделать такой выбор осознанно, так как перечисленные три аспекта восприятия чувств у него формируются не одновременно. Ребенок начинает осваивать действия (третий аспект) одновременно со спонтанным проявлением эмоциональных реакций (второй аспект), и это происходит раньше, чем появляется осознавание себя (первый аспект). Поэтому осознание за ребенка совершают взрослые. Ребенок выражает чувство, а родитель его называет, озвучивая одновременно причину и последствия. Например, «Ты сейчас вздрогнул? Тебе страшно. Иди ко мне на ручки, мама тебя защитит, ты такой беззащитный, а мир суров». Ребенок будет использовать свое Взрослое эго-состояние для осознания, но позже. Обычно Воспитанный, адаптивный Ребенок принимает и соглашается с родительской интерпретацией происходящего. Когда ребенок вырастет, его Взрослое эго-состояние, возможно, контаминируется детским эго-состоянием, скопирует родительские выводы. Он будет оценивать «вздрагивание» как реакцию испуга, а не возбуждения или холода, например.

Вернемся к замещающим чувствам. В нашей семье две дочери-погодки – Катя и Ксения. Обе они тонко чувствуют свои границы и нарушение границ воспринимают весьма агрессивно. Предположим, что Ксения без спроса взяла Катину любимую вещь. Увидев это, Катя разгневалась и ударила сестру. Ксеня расплакалась и прибежала к бабушке. Наша бабушка не психотерапевт, поэтому поступает стандартно, «по-человечески». «Ты же девочка, драться нельзя», – говорит бабушка. Тем самым игнорирует и запрещает чувство гнева у внучки. Бабушка дает реакцию только на действия. «Все споры надо решать мирно», – продолжает бабушка и дает стратегию. «Ты ведь умная девочка, Катя», – закрепляет поглаживанием.

Что делать и как воспитывать детей? Есть две стратегии, которыми мы активно пользуемся и как родители со своими детьми, и как терапевты в психотерапевтической работе. Первая стратегия – научить отделять чувства от действий. Вторая стратегия – научить выбирать оптимальные средства выражения чувств и наиболее результативные действия.

Вернемся к нашим дочерям. Родитель говорит: «Я вижу, как ты, Катя, сердишься на Ксению. Но тебе не позволяется ее бить». Родитель не игнорирует, а принимает чувство гнева, но не разрешает повреждать сестру. «Ты можешь кричать, орать, возмущаться, бить «грушу» (у нас есть боксерские перчатки и груша), любыми способами выражать свой гнев, но не бить сестру». Девочки учатся делать выбор между выражением чувств и действиями. Разведение чувств и действий позволяет взять время для осознавания своих чувств и мотиваций действия. А в дальнейшем – для осознания своего желания построить иные отношения друг с другом, более ясные, прозрачные. «Мне не жалко дать тебе свою вещь. Я прошу тебя, в будущем не бери мои вещи без разрешения», – говорит Катя сестре. В такой ситуации у девочек нет запрета на проявления гнева, нет замены на рэкетные чувства. Они ищут, экспериментируют и находят новые цивилизованные способы взаимодействия и выражения эмоций без рукоприкладства.

Замещающие чувства, так же как и аутентичные, можно проявлять сразу – «здесь и теперь», а можно накапливать для того, чтобы использовать позднее. Есть выражение – последняя капля в чашу терпения, которая позволяет опрокинуть всю чашу на обидчика. Накапливание по каплям замещающих чувств называется сбором марок . Как дети собирают марки, купоны, этикетки, пробки, чтобы потом получить приз. Или собирают монетки в копилку, чтобы сделать себе подарок, желанную покупку. Так и мы откладываем на потом, копим замещающие чувства. Зачем? Чтобы потом получить награду или расплату. Например, мужчина терпит свою жену, которая активно делает карьеру. Его аутентичное чувство страха одиночества, покинутости, замещено замещающей обидой. Он открыто не проявляет своих аутентичных чувств. Он не говорит своей жене правду: «Милая, я так боюсь тебя потерять. Ты для меня свет в окне, смысл моей жизни, счастье и спокойствие». Очень вероятно, что женщина после таких слов не останется равнодушной и сделает все, чтобы больше быть рядом с этим мужчиной. Однако реально муж демонстрирует замещающее равнодушие и накапливает марки обиды для расплаты. Когда «чаша терпения» переполняется, он высказывает все о своих обидах. Жена уходит. Он остается один. Его расплата – одиночество, которого он так боялся.

Купон, или марка – замещающее чувство, которое человек собирает с целью последующего обмена на негативную расплату.

Клиенты на терапию приходят с толстыми альбомами марок, с пузатыми копилками. У многих сбор «марок» и «монет» становится главной мотивацией в жизни. Часто клиенты накапливают золотые марки аутентичных чувств, которые не разрешают себе проявлять «здесь и сейчас», а копят, кто на «черный день», кто – к празднику.

Вот распространенный пример. Света, врач, 43 года. Ее «альбом» назывался «Любящая женщина». Аутентичные чувства радости, ожидания любви, нежности, секса скрывались за замещающими чувствами равнодушия к мужчинам. В семье мать запрещала «быть женщиной»: пользоваться косметикой, ярко одеваться. «Не родись красивой, а родись счастливой», «Не красота, а доброта красит человека», «По одежке встречают, по уму провожают». Девочка решила быть умной, доброй и ждать принца всю жизнь. В свой «альбом» она клеила марки своих невыраженных аутентичных чувств радости и любви. Ее призом должен был быть только Принц. А «альбом» был ее приданым.

При работе с марками терапевт задает много вопросов клиенту. Какая ваша копилка? Какой она формы, размера, цвета? Это кошечка или свинья? Тяжелая она или пустая? Как долго вы еще будете собирать монеты невыраженных чувств? Замещающие или аутентичны ваши чувства? Какие вы собираете марки? Много ли у вас альбомов? Дайте названия вашим альбомам. Как долго вы их собираете? Какой приз желаете получить? На этом этапе важно диссоциировать, отделить клиента от его замещающих чувств, например, используя визуальные образы альбомов, копилок.

Далее терапевт с клиентом подробно анализируют коллекции и ожидаемую расплату. В ходе работы клиент осознает, что, расставшись с коллекцией, он расстается и с расплатой. Здесь важно осуществить процесс расставания, предлагая клиенту совершить некий ритуал. Мы используем трансовые техники.

Вот один из вариантов текста: «Вы можете представить свои альбомы и марки в них. Копилки. Выберите способ избавиться от них. Это может быть большой ритуальный костер. Возможно, он похож на пионерский костер. Он подойдет, если вы копите марки еще с тех времен. А может быть, огромный шаманский костер, вокруг которого мечутся тени, персонажи вашей жизни, они в карнавальных масках и костюмах. Посмотрите на них внимательно. Кто скрывается за масками, что они делают, о чем говорят. Какие у них чувства, эмоции? Они веселятся или грустят? Смотрите, слушайте, чувствуйте, что происходит вокруг. И когда вы будете готовы, то возьмите свои альбомы и поднимите их повыше, теперь бросайте альбомы в огонь. Смотрите, как раскрываются страницы. Как марки разлетаются, вспыхивают огнем и осыпаются пеплом. Кто рядом с вами? Посмотрите по сторонам, что изменилось. Кто эти люди, стоящие рядом с вами? Они в масках или нет? Присмотритесь к ним. Что они делают, о чем говорят, какое у них настроение.

Есть ли у вас копилка? Если есть, представьте, что вы бьете ее огромным молотком и разбиваете вдребезги. Или топите в синем море, подвязав к любимой «кошечке» или «свинке» приличный булыжник.

Освободитесь от тяжести накопившихся эмоций. Проститесь с ними. Крикните громче «Прощай!».

Следующий этап терапевтической работы – обучение клиента выражать свои чувства, не накапливая их. Для этого мы используем техники поведенческой психотерапии, основанные на выработке и закреплении новых поведенческих навыков. На этом этапе мы активно даем клиенту домашние задания. Эта работа по адаптации нового опыта клиента в его микро- и макросоциуме. Он учится строить новые взаимоотношения и одновременно анализировать свои чувства, действия и мысли, которые возникают при этом. Он выстраивает новую систему обмена поглаживаниями и поощряет себя за успех.

Итак, замещение представляет собой систему сценарных паттернов поведения, которые используются вне осознания как средство переживания чувств рэкета. Рэкет – это процесс, цель которого получить поглаживание за замещающие чувства. Мы неосознанно искажаем восприятие реальности вокруг нас, игнорируем свои потребности, играем в психологические игры и получаем фальшивые поглаживания. Продолжим анализ человеческого поведения и рассмотрим процесс игнорирования, приводящий к искажению реальности.

 

Игнорирование и обесценивание/преувеличение

Понятие о способах искажения реальности

В предыдущей главе мы показали, как происходит подмена аутентичных эмоций и чувств замещающими. В ходе этого процесса, как и при формировании других групп сценарных убеждений, ведущую роль играет искажение воспринимаемой информации.

Искажение реальности – механизм обработки значимой информации, формирующий и подкрепляющий дезадаптивные и деструктивные представления человека о реальности. Проявляется в игнорировании реальных фактов либо в обесценивании или преувеличении (раздувании) их значимости для удовлетворения конкретных потребностей.

Игнорирование, обесценивание/преувеличение («раздувание») – неосознаваемые способы искажения информации, связанной с решением проблемы. Искажение содержит в себе как игнорирование «слона-то я и не приметил», так и преувеличение «делать из мухи слона». И обесценивание: «плюй в глаза – все Божья роса». А вот и комплексные примеры: восходящий к Библии «В чужом глазу сориночку заметил, а в своем – бревна не замечал» и из русской классики «От других мне хвала – что зола. От тебя и хула – похвала» (А. Ахматова). Преувеличивая одну часть, мы преуменьшаем другую, а иногда и просто не видим ее.

Искажение реальности используется для подтверждения своих сценарных верований и убеждений и оправдания пассивности при решении проблемы.

Ребенок адаптируется к социуму и при поддержке родителей получает в подарок за хорошее поведение «розовые очки», через которые начинает смотреть на мир и видеть все приукрашенным, в розовом цвете. А за плохое поведение – осколок от волшебного зеркала тролля. Проиллюстрируем эту метафору отрывком из сказки Х. Андерсена «Снежная Королева». Тролль, злющий, как дьявол, «смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось и искажалось донельзя, все же негодное и безобразное выступало еще ярче, казалось еще хуже. «Теперь только можно увидеть весь мир людей в их настоящем свете», – говорил тролль. И не было ни одной страны, не осталось ни одного человека, которые бы не отразились в искаженном виде».

Мы проводим долговременную работу с терапевтическими группами, которая может продолжаться от нескольких месяцев до нескольких лет. Обычно при первой встрече после длительного перерыва мы предлагаем участникам подвигаться по комнате. Выбрать себе партнера или партеров и обменяться с ними транзакциями и поглаживаниями. Предлагаем рассказать о том, что значительного и важного произошло за это время. Мы просим участников отследить: кого выбрали, с кем говорили, что рассказали, насколько важна информация и… что скрыли? «Что вы проигнорировали? В себе? В других? В мире вокруг вас?» – спрашиваем мы участников, и это хорошие вопросы для начала терапевтической работы в группе.

Рассмотрим области искажения, которые затрагивают отношения человека к себе, другим и ситуации. Области искажения хорошо определяются по экзистенциальным, жизненным позициям. Признание неблагополучия (не ОК) указывает на искажение реальности. Например, когда я признаю, что Я – неблагополучен, то игнорирую или обесцениваю свои способности думать, решать, меняться, принимать ответственность. Я игнорирую или обесцениваю возможность стать благополучным. Если я признаю неблагополучность другого (Вы неблагополучны, не ОК), то игнорирую и обесцениваю аналогичные черты и возможности в другом. Если для меня мир вокруг плох, враждебен и от него нельзя ждать ничего хорошего, то все усилия в этой жизни для меня и других бесполезны и бессмысленны.

Существуют следующие типы искажения – игнорирование и обесценивание стимулов, проблем, выбора и способностей. Игнорируя стимул, клиент не видит или обесценивает сам факт существования события. «Он вовсе не пьет» – заявляет, например, на сессии жена алкоголика. Обесценивая проблему, человек понимает, что что-то происходит, но игнорирует проблему, которая стоит за стимулом. Продолжим с нашей клиенткой – женой алкоголика. Она говорит: «У меня нет проблем, я пришла, потому что муж пьет и ребенок не успевает в школе». «Это не мои проблемы» – желание не вскрывать, не трогать уже закапсулированые, спрятанные далеко проблемы с целью сохранения спокойствия, временного затишья. Это похоже на детскую игру в прятки, когда ребенок закрывает ладошками глаза и говорит, что спрятался.

Следующий тип – игнорирование возможностей выбора. Человек понимает, что что-то происходит, что это составляет проблему, но он игнорирует возможность решить эту проблему.

Часто клиенты, приходящие на психотерапию, осознают стимул, проблему. Они сделали выбор – пришли за помощью, но игнорируют собственные способности и ждут волшебного превращения. «Доктор, введите меня в гипнотическое состояние и внушите, чтобы я не пил». Или «Закодируйте его, сил нет терпеть».

Когда мы начинаем процесс искажения, то ставим фильтры игнорирования (рис. 11). Пропуская событие через эти фильтры, мы на выходе получаем маленькую нестрашную ситуацию, с которой легко справиться, а можно и вообще не обратить на нее внимания. Или же наоборот, на выходе мы получаем маленькое, совсем незначительное достижение. Хотя вначале казалось, что приняли судьбоносное решение и получили эпохальный результат.

Рис. 11. Фильтры игнорирования

Разберем пример. Я веду семинар. Перерыв на обед, и я иду в кафе рядом с местом проведения семинара. Я сижу и жду заказа. Спешу. Обещали обслужить быстро, но, увы! Вначале я пропускаю через первый фильтр – наличие проблемной ситуации. Я сижу и делаю вид, что все нормально. Время идет. Мое пассивное поведение надо оправдывать дальше. Тогда я использую второй фильтр – значимость. «Не так уж важно прийти вовремя, минута в минуту». «Я не президент страны, чтобы им суетиться». Моя значимость, значимость семинара, значимость участников семинара – все поставлено под вопрос и немножко обесценено, что позволяет начать игнорирование. Официанта нет. Я выставляю третий фильтр – возможность изменения. «Конечно, я могу накричать. Хлопнуть дверью и уйти». Во внутреннем диалоге, вспоминая предыдущий фильтр и свои замещающие чувства, я добавлю обесценивание и даю оценку такому поступку – «Давай, давай, и все скажут – «Не леди». Я игнорирую другие возможности, выбирая самый неподходящий. И четвертый фильтр – фильтр личных способностей. Я продолжаю вгонять себя в позицию «Я неблагополучен» – «Ну, что слабо сидеть тут до второго пришествия? Ха-Ха!». «Слабо!» Я осознаю, что существует приемлемый способ выхода из ситуации, и понимаю, что другие могут пойти по нему, но для себя отвергаю эту возможность. И продолжаю внешне пассивно сидеть, закипая внутри. Энергия раздражения перейдет у меня на проблемы желудка, и пища будет им «отвергнута» – не переварена. «Кафе ужасно», – скажу я, опоздав после перерыва. Месть состоится. Я отыграюсь, дав отрицательную характеристику кафе. Ну и что? Сама я мучилась в кафе, а потом после него. Я подтвержу очередной раз свою позицию неблагополучия.

Четыре типа пассивного поведения

Процесс игнорирования скрыт от партнера, однако специфические слова, жесты, мимика, а также действия могут свидетельствовать об игнорировании. Пассивное поведение всегда свидетельствует об игнорировании.

Ничегонеделание, сверхадаптация, возбуждение и беспомощность – четыре типа поведенческого игнорирования.

Рассмотрим пример, который ярко иллюстрирует тип пассивного поведения – ничегонеделание . Однажды пассивному участнику одной из наших групп ведущий задал вопрос: «Сергей, ты пассивен в группе. Возможно, ты поспешил с участием в первом круге. У тебя есть выбор: остаться или присоединиться ко второму кругу участников?» Сергей молчал 30 минут, группа ждала, время шло. Это было большое испытание для всех участников и ведущих группы. Тридцать минут тишины! Сергей не мог сказать и принять решение и продолжал пассивно сидеть, не проявляя никаких эмоций и действий. Монумент! Сергей в том случае ничего не делал. Он не использовал свою энергию для решения проблемы, он тратил ее на то, чтобы предотвратить любое действие. Он игнорировал свой интеллект, способности думать и действовать согласно ситуации.

Сверхадаптация является еще одним типом пассивного поведения, построенного на игнорировании. Рассмотрим пример. Я прихожу домой после работы. С порога дети мне говорят: «Кушать пора!». Я раздеваюсь и иду на кухню, вспоминая, что планировала приготовить на ужин. Возвращают меня в реальность крик дочерей: «Сюрприз!» Стол накрыт и ужин готов.

Мое пассивное поведение – сверхадаптация. Мои роли жены, матери, хозяйки приспособлены к удовлетворению нужд членов моей семьи. Мой Воспитанный Ребенок ориентирован на удовлетворение желаний других членов семьи. А мой Карающий Родитель подтверждает мою роль и место в семье, постоянно напоминая об ответственности и долге. Иногда я получаю поглаживания за выполнение функций жены и матери. Я не стараюсь понять, чего реально «здесь и сейчас» хотят другие и чего хочу я сама. Мой Взрослый контаминирован (засорен) предрассудками Родителя и иллюзиями Ребенка, поэтому его действия запрограммированы, мышление пассивно. Я игнорировала в своей пассивности изменение ситуации, возможности детей. Даже фраза «Кушать пора!» была истолкована мною в привычной адаптивной форме. Кушать пора им! Хочу ли есть я сама? Хочу ли готовить ужин? Этих вопросов сверхадаптивный человек себе не задает. Он действует так, как ждут от него другие. Сверхадаптивным человеком легко манипулировать. Он как робот – запрограммирован и предсказуем. Щелчок – и он пошел выполнять команду. Сверхадаптивный человек – на самообеспечении, он сам себя наградит и выпорет.

Возбуждение – очень распространенный вид пассивного поведения. Раздражение, которое появляется у нас, если ситуация для нас неудобна, дискомфортна. Мы часто игнорируем возможность решения проблемы. И направляем энергию не на разрешение проблемы, а на освобождение от дискомфорта, возбужденно и абсолютно бесцельно повторяя какое-либо движение (постукивание ногой, рукой, жевание, курение, обкусывание ногтей) или нагнетая внутреннее раздражение. Здесь возбуждение выступает как замещающее чувство. Призвать Взрослого для решения проблемы «здесь и сейчас» – верный способ избавиться от пассивного поведения.

Беспомощность , или пассивное насилие – широко распространенный вариант пассивного поведения, который основан на игнорировании. Насилие может быть направлено как вовне, так и внутрь себя (разновидность аутоагрессии). Разберем пример. Уже немолодая женщина, которая посвятила себя уходу за матерью, собирается выходить замуж. Она с радостью делится своими планами с матерью, рассказывая о предстоящей свадьбе, переезде к мужу. Через пару дней – у матери тяжелый приступ неизвестной болезни. Она, к примеру, не может вдруг говорить или двигаться и прочее. Доктор не находит причин заболевания. Дочь испытывает чувство вины из-за того, что хочет уйти из дома и бросить мать. Она остается с матерью.

Недееспособность матери, ее беспомощность – это на самом деле игнорирование матерью своих возможностей жить самостоятельно. Находясь в Детском эго-состоянии, мать верит, что своей беспомощностью может удержать дочь. Здесь «беспомощность» матери выражается в пассивном насилии над дочерью.

Девушка отказала юноше. Он хорошо выпил, а потом разбил все стекла в баре. Агрессия юноши является пассивным поведением, так как его агрессивные действия не привели к решению проблемы женитьбы и взаимоотношений с девушкой и ее мамой. Девушка – наш клиент. Она пришла на терапию в депрессивном состоянии.

Агрессоры направляют свои усилия не на решение проблемы. Их энергия направлена на деструктивные действия по отношению к себе (мама с неизвестной болезнью, девушка с депрессией) или другим (юноша с разбитыми стеклами) с целью заставить других решить за агрессора его проблему. Состояние возбуждения часто предшествует беспомощности или агрессии. В возбужденном состоянии человек накапливает энергию, которую затем направляет на цели разрушения.

Другие признаки игнорирования

Игнорирование проявляется как вербально, так и невербально. Обыденная речь людей засорена игнорированием, и мы учим своих учеников слушать речь клиента и определять слова, фразы, указывающие на игнорирование. Например, «Я попробую. Я буду стараться, пытаться», «как будто», «вроде бы» – это фразы, указывающие на элементы игнорирования. Это скрытые послания. На поведенческом уровне клиент сообщает об определенных намерениях, но истинный смысл сообщения может быть прочитан на скрытом, психологическом уровне – «Я не сделаю этого!».

Недоговаривание части предложения, фразы, мысли. Девиз – «Догадайся сам». Авторы таких сообщений убеждены в своей неспособности точно формулировать собственные запросы и, следовательно, ожидают, что собеседники сделают это за них, предлагая свои варианты реагирования. И останется только выбрать из них подходящие либо с негодованием отвергнуть все. Вследствие этого сообщение приобретает резко манипулятивный характер. Например, участник терапевтической группы говорит: «Я хочу, чтобы мне дали поглаживание». При этом он не говорит, какое именно поглаживание он хочет получить, от кого, когда. Это психологическая ловушка – приглашение к игре. Он фактически скрывает информацию, относящуюся к решению его проблемы. На открытом поведенческом уровне прочитывается призыв к спасению: «Я так чего-то хочу, а чего – не знаю». На психологическом уровне игнорируется сама возможность спасения и обесценивание «Спасителя»: «Ты все равно не поймешь и не поможешь». «Я с большим трудом сдерживался, чтобы вытерпеть ваши поглаживания. Мне нужно было совсем другое», – говорит участник терапевтической группы своим Спасителям. Прояснение потребностей и условий их реализации, заключение обоюдного контракта освобождают от манипулятивного поведения.

Игнорирование можно обнаружить и по невербальные сигналам.

Неконгруэнтность – несоответствие между вербальными и невербальными сигналами. Например, «Вам все понятно?» – задает вопрос учитель. «Конечно», – отвечает ученик, морщась и пожимая плечами.

«Смех висельника» – игнорирование, при котором человек говорит о неприятных или печальных, трагических вещах и смеется при этом. «Ну и аварию я видел по дороге сюда, ха-ха». «Ну и дурак же я, ха-ха». Приглашение посмеяться над своими сценарными убеждениями. Если партнер принимает участие в веселье, он тем самым подтверждает сценарное убеждение – «Да, с твоей головой явно не все в порядке» – «Ты не ОК».

Однако определить игнорирование по невербальным сигналам сложно. Для подтверждения необходимо иметь информацию об эго-состояниях клиента. Ранее мы разбирали патологию эго-состояний. Неиспользование или игнорирование одного или даже двух эго-состояний личностью называется исключением. При исключении Детского эго-состояния я буду игнорировать свои желания, чувства, интуицию. Исключение Родительского эго-состояния приведет к игнорированию общепринятых этических правил, моральных устоев. При исключении Взрослого эго-состояния я игнорирую свои способности решать проблемы, принимать ответственность. Игнорирование происходит всегда, когда я нахожусь в любом негативном эго-состоянии.

Игнорирование – это способ искажения реальности мира. Мы подстраиваем свою систему обмена поглаживаниями под «реальность» своего искаженного мира. Например, когда мы создаем дефицит поглаживаний и экономим их, то тем самым игнорируем себя, мир и других. Мы обесцениваем себя как достойного поглаживаний, своих возможностей добыть поглаживания. Мы обесцениваем мир с его бесконечным количеством поглаживаний и возможностей их получения. Мы обесцениваем окружающих нас людей, животных, растения, которые могут дать и получить от нас поглаживания.

В своей работе мы предлагаем клиентам или участникам группы создать для себя профиль поглаживаний. На рисунке (рис. 12) для примера приведен такой профиль поглаживаний.

При построении графика ответьте на следующие вопросы:

1. Как часто вы даете поглаживания, пинки?

2. Как часто вы получаете поглаживания, пинки?

3. Как часто вы просите поглаживания, пинки?

4. Как часто вы отказываетесь давать поглаживания, пинки, даже если вас просят или вы чувствуете, что это для вас необходимо или выгодно?

Рис. 12. Профиль поглаживаний

Построив график профиля поглаживаний, важно ответить на следующие вопросы: «Устраивает его такая система обмена поглаживаниями и пинками или нет? Что он хотел бы изменить? Какие отношения пересмотреть? Что и кого он игнорирует в своей жизни? Что ему хочется изменить прямо сейчас? Что он сделает сегодня, когда выйдет из кабинета психотерапевта? Когда придет домой? Что он скажет? Кому позвонит? …Вопросы могут быть самые разнообразные, они являются стимулом для всех эго-состояний и позволяют принимать новые решения и реализовывать их «здесь и сейчас».

Игнорирование и игры

Ярче всего представлено игнорирование в играх второго класса с переключением ролей. Напомним вам Драматический треугольник с тремя ролями – Жертва, Преследователь, Спаситель (см. рис. 10). В каждой роли уже заложено игнорирование (С. Карпман, 2000).

Жертва: «бедный Я». Жертва будет игнорировать, обесценивать или минимизировать себя. Она будет рассматривать себя беспомощной во взаимоотношениях или ситуациях, а на самом деле она обманывает себя, не веря в свои способности к эффективному взаимодействию. Жертва ощущает беспомощность, безнадежность и пристыженность за эти факты. Жертва будет использовать различные варианты и стили поведения для усиления своей жертвенности: хныканье, нытье, будет дуться, жаловаться, обижаться. Станет выражать пессимистические взгляды, погибать – умирать и предаваться мрачным фантазиям о горе, о своей смерти, цинично относиться к себе. Девиз жертвы – «Я не могу этого сделать».

Жертва будет пытаться убедить вас, что она имеет ноль процентов ответственности во всех несчастьях, которые с ней происходят. Она не имеет контроля. Случившееся справедливо. В текущих, повседневных ситуациях она будет толкать вас к убеждению, что она не виновата и не влияла на события, обычно кто-то влияет, например вы, но не она! Если вы будете как терапевт рисовать схемы Драматического треугольника, анализировать поведение Жертвы, то услышите в ответ: «Позиция жертвы. Я об этом не думал!».

Жертвы обычно поощряют других персон участвовать в Драматическом Треугольнике, даже обосновывая это тем, что ей, Жертве, необходимо участие других для решения проблемы. На этом этапе терапевт может утверждать, что он верит в способности клиента-Жертвы решить проблему самостоятельно. И если клиент нуждается в помощи, то терапевт готов слушать и рассматривать некоторые просьбы. Терапевту необходимо соблюдать условие – не давать советов, как решить проблему и не решать ее за клиента! Терапевт может проявлять эмпатию: «Да, я слышу вас».

Когда люди впервые слышат о позиции Жертвы, то существует постоянная тенденция обсуждать, что у каждого есть кусочек позиции Жертвы или, например, есть ли Жертва в терапевтической группе. Ключ – слушать сообщение о том, что «Я – беспомощная бедняжка!» Если слышите – тогда не покупайтесь. В противном случае вы будете поддерживать позицию «Жертвы», обесценивая и игнорируя другие возможности этого человека.

Если вы имеете отношение к позиции Жертвы или играете в жертвенной позиции – то для вас реально переключение в позицию Преследователя и нападение.

Девиз Преследователя – «Это все из-за тебя! Ты во всем виноват». Преследователь будет игнорировать, обесценивать или минимизировать других персон, или самого себя. Он будет директивно или намеками заявлять, что другие персоны неадекватны, глупы, беспомощны, безнадежны, ленивы, бесполезны или еще хуже… Поведение Преследователя многообразно. Это и осуждение, критика, обвинение, сарказм, сплетни. Это и обольщение, соблазнение, надувательство, розыгрыш, обман. Это и более травмирующее поведение – жестокость, насилие, третирование.

Преследователь верит в неспособность Жертвы решить свои проблемы, вероятно, потому, что сам имеет личностную, характерологическую, эмоциональную, душевную «трещину». Преследователь также думает, что человеку никто не может указать на его грехи и прибавить ум, кроме него. Жертва ответственна на двести процентов за свои грехи. Однако вклад самой Жертвы в изменение нулевой, она абсолютно беспомощна и несостоятельна. Люди, которые контролируют результат деятельности, будут вероятными кандидатами на роль Преследователя. Фигура Преследователя (вследствие самоограничений) имеет жесткий дефицит поглаживаний и просто принуждает вас к оплате его внимания.

Для работы с Преследователем также необходимы ясные контрактные отношения. Например, терапевт задает вопрос: «Что вы реально хотите от меня?» Клиент не отвечает. Тогда выждите и настаивайте на ответе. Только ответ есть реальный путь к разрешению проблемы. Ответы могут быть различными, чаще с попытками утонченного обесценивания терапевта, или клиент назовет свои проблемы с использованием лживых поглаживаний. Это происходит, если терапевт инициирует ответ, находясь в позиции Жертвы.

Преследователь не может силой заставить партнера играть роль Жертвы. Это выбор. И Жертва не может силой заставить играть партнера роль Преследователя. Это выбор. Если же выбор сделан, то дальше вступают в силу жесткие правила игры. Игроки внезапно займут новые позиции, в игре произойдет переключение.

Спаситель. Девиз – «Ах, бедняжка. Я спасу Вас!». Спаситель будет игнорировать, обесценивать и минимизировать способности других персонажей. Он считает, что Жертвы беспомощны, безнадежны, неспособны решить свои проблемы и неспособны принять ответственное решение за выбор своего пути. Спаситель верит в то, что Преследователь мешает, портит, и поэтому Преследователь тоже обесценивается. Так Спаситель обесценивает обоих – Жертву и Преследователя!

Спаситель считает, что в мире существуют реальные, настоящие Жертвы, которые нуждаются в спасении. И его миссия – им помочь. Эта позиция в драматическом треугольнике имеет тенденцию к утонченности и завуалированности подлинных целей. Это проявляется в ожидании поглаживаний и наград за спасение. На супервизии мы часто сталкиваемся с обидой психотерапевта на клиента за отсутствие благодарности за излечение. Это пример, когда терапевт выступает в роли Спасителя для клиента. Психология Жертвы реально дает Спасителям самим входить в ситуацию жертвенности. Например, Спаситель – терапевт, активно занимаясь семейными проблемами клиента, берет на себя функции члена семьи. Он нарушает профессиональные границы, ходит в гости, ездит вместе отдыхать под предлогом выполнения роли семейного врача. Терапевт горд своим подвигом во имя здоровья и благополучия семьи. Пока не происходит переключение. Клиент из Жертвы становится Преследователем. Он давно уже завершил первоначальный терапевтический контракт. И не понимает, что делает психотерапевт в его семье. После «изгнания» терапевт с тяжелыми психосоматическими заболеваниями попадает в больницу. Оказалось, что для терапевта эта игра имела третью степень.

Для профилактики Спасения в ответ на эмоциональные стенания и стоны Жертвы спросите, нуждается ли Жертва в вас? Услышьте конкретную просьбу. Часто Жертва в своих фразах туманно будет обрисовывать просьбы, неясные пути, безнадежность любого предложенного вами варианта. Жертва использует определенные фразы, просьбы, чтобы поставить вас в позицию Спасителя. «Я так много о вас слышал. Ваши успехи грандиозны. Я молю вас быть моим психотерапевтом. Я предвосхищаю свое будущее, работая с вами. Соглашайтесь. Ну, спросите меня что-нибудь о моей проблеме».

Мы рассмотрели роли в Драматическом Треугольнике игр. Однако преследователи, жертвы и спасители могут быть и истинными, аутентичными ролями. Аутентичные роли – те, которые не разыгрывают, они действительно соответствуют реальной ситуации. Манипулятивные же роли являются частью системы игр.

Каждый человек несет в себе всю свою жизнь – от зачатия до настоящего и от настоящего до смерти. Свою жизнь и своих предков. Отчасти даже жизнь своих потомков.

Эти идеи развиваются в яркой и убедительной концепции Э. Берна и его последователей о неосознаваемом плане жизни или жизненном сценарии. Мы достаточно подробно рассмотрим как классический, так и наш новый подход в учении о неосознаваемом плане человеческой жизни. Только перед этим остановимся на еще одном важном достижении анализа – терапевтических контрактах.