Во сне я преследовала какую-то смутную фигуру, шедшую впереди меня по улице незнакомого города, напоминавшего трущобы Нижнего Сиднея. Над головой, в желтоватом небе, завис корабль инвиди, которого никто не замечает, так как нижняя часть «тарелки» сливается с небом. Хотелось рассказать всем вокруг о пришельцах, но я не могла остановиться: тогда незнакомец впереди исчезнет из виду. В ушах раздается все тот же властный голос Геноита, повторяющий одну и ту же фразу: «И даже смерть не разлучит нас, и даже смерть не разлучит нас…»
Не знаю, что меня разбудило, но я проснулась, словно меня толкнули. В хижине стояла тишина, лишь под боком тихонько сопел Уилл и подальше, в углу, громко храпел Мердок. С крыши раздавался звук падающих капель, а ветер гонял по улице пустые пластиковые пакеты и железные банки.
Во сне мальчик перевернулся и ударил ногой прямо мне в живот. Я слегка отодвинулась и накрыла его покрывалом. Он вновь резко дернулся и раскинул руки по всей кровати. Мне не оставалось ничего другого, как отодвинуться на самый край и свернуться калачиком. Наручные часы Билла, которые тот положил на корзину, показывали два часа ночи. Нет, слишком рано для прибытия инвиди. Первое май только-только наступило.
Тихонько встав, я подошла к двери и слегка приоткрыла ее. Далекий гул Сиднея в темноте звучал еще более отчетливо. Дневной шум трущоб заглушал многие звуки. Где-то вдалеке низко над землей летали самолеты, по трассам ехали машины. Ночное небо, как всегда, неестественного коричневато-серого цвета, а на горизонте приобретает слегка желтоватый оттенок. Ни одна звезда не искрилась на этом грязноватом ночном полотне. Убогие хижины и шаткие лачуги лишь дополняли унылую картину мира XXI века. Запах открытых канализационных ям наполнял ночной воздух улицы, однако к нему примешивалось что-то еще. На одной из соседних улиц залаяла собака, охранявшая телегу сборщика металлолома, затем еще одна, и где-то вдалеке лай подхватила целая стая бродячих псов. Ночь прорезал лай нескольких десятков по неизвестной причине взволнованных животных. Я посмотрела вверх. Может, в отличие от людей собаки уже чувствуют приближение неведомых ранее человечеству существ?
Раздался чей-то сонный голос, велевший собакам заткнуться, потом доследовало несколько других окриков. Внезапно я поняла, что запах, который поначалу не удавалось определить, – дым. Ветер принес с собой запах гари, и с каждым порывом это чувствовалась все сильнее. В лицо ударило облако пыли и каких-то мелких крупинок. Горячий ветер дул с юго-запада. Едва я повернулась к Мердоку, чтобы разбудить его, кто-то на улице крикнул:
– Пожар!
– Вставай, Билл!
Мердок вскочил и в темноте стал машинально нащупывать брюки.
– Что случилось?
– Пожар, насколько сильный – не знаю.
– Черт, этого еще не хватало!
Билл мгновенно оделся и схватил две бутылки с водой.
– У тебя есть здесь ценности?
– Нет, все основное хранится в офисе Ассамблеи. – Я вытащила из-под кровати ингалятор и начала будить ребенка: – Уилл, вставай, дорогой! Просыпайся!
Шум на улице нарастал, звучали крики людей, так же, как и мы, спешивших укрыться от дыма. Толпа мчалась мимо хижины и направлялась в противоположную от огня сторону.
– Скорее, скорее! – торопил Мердок.
Передав мне бутылки с водой, он поднял на руки сонного ребенка. Выскочив на улицу, я едва не столкнулась с пробегавшей женщиной.
– Откуда идет огонь? – спросил сзади меня Билл.
Крики слышались со стороны реки.
– Видимо, оттуда! – показала я на юг.
Толпы испуганных людей беспорядочно двигались в разных направлениях. На улице было еще темно, лишь тусклые лампы в окнах немного освещали творившийся хаос. Десятки людей просто бесцельно топтались на месте, не понимая, в какую сторону следует бежать. Лишь единицы определили источник огня. Обрывки услышанных фраз не давали понять, что же все-таки произошло, и я сомневалась, правильно ли мы сделали, бросив хижину и направляясь неизвестно куда.
– Что произошло?
– Пожар уже приближается к нашей улице!
– Неужели они опять разожгли чертов костер? Я же говорил, что буду жаловаться…
– А что там горит?
Я обернулась к Мердоку. Он опустил уже проснувшегося Уилла и теперь крепко держал его за руку.
– А куда мы идем? Там что, настоящий пожар, да? – без конца спрашивал мальчик.
– Не знаю. Может, просто загорелась свалка, но все равно надо соблюдать осторожность!
Двадцать пять лет жизни в искусственной окружающей среде научили меня с большой серьезностью относиться к огню. Я знала, как молниеносно он уничтожает кислород.
– Идите к Левину, а то Грейс, наверное, волнуется! – сказала я Биллу.
– А ты? – строго спросил он.
– Надо пойти в Ассамблею и попытаться забрать телескоп.
Я отдала им одну из бутылок с водой и направилась в другую сторону, однако Мердок преградил мне дорогу.
– Подожди-ка! Нам нельзя разъединяться. Неужели ты не понимаешь, что мы можем попросту навсегда потеряться в этой неразберихе?
– Билл, телескоп – наша единственная надежда вступить в контакт с…
Мальчик удивленно переводил взгляд с меня на Мердока. Сзади бежала новая толпа людей, а вдалеке зазвучал сигнал тревоги.
– Ведь сегодня… У меня не будет времени, чтобы…
– Нам важнее остаться в живых! – закричал Билл, переорав бешеную толпу и грохот вдалеке.
Оглянувшись в другую сторону, я увидела серое облако дыма, плавно поднимавшееся вверх, к ночному небу. Мердок вновь схватил на руки Уилла и слегка подтолкнул меня вперед:
– Пошли!
Я колебалась. Мысли обгоняли друг друга, я перестала понимать, что же следует делать. Проклятие, мы ведь почти достигли цели!
– Знаешь, я проделал столь нелегкий путь вовсе не для того, чтобы потерять тебя здесь, в дурацком пожаре! – зарычал Мердок и подтолкнул меня еще сильнее.
– Мария, пойдем же! – жалобно захныкал Уилл.
Вместе с толпой мы пустились вперед, практически не разбирая дороги. Судя по местности, впереди должен быть поворот на Сильвер-роуд, а от нее совсем близко дом Левина. Господи, Грейс уже, наверное, сошла с ума от беспокойства!
Дым усиливался, невыносимо разъедая глаза и затрудняя дыхание. Напиравшая сзади толпа вынесла нас совсем в другую сторону. Некоторые не разбирали пути и со всех сил бежали к реке, откуда валил дым. Подбежав к очередной развилке, мы остановились в нерешительности. Уилл зажмурил глаза и хныкал. Сандалии порвались, и теперь у меня болели поцарапанные о камни ноги. За спиной болтались тяжелые бутылки с водой. К тому времени, как мы пересекли какую-то большую улицу, жар стал просто нестерпимым.
– Побрызгай немного на Уилла! – сказал Мердок, сняв с меня одну из бутылок.
Протерев лицо мальчика и смочив ему волосы, мы капнули воды на себя и вновь пустились вперед.
Казалось, мы бежали в толпе несколько часов. Небо постепенно светлело, и я потеряла счет времени. Однако оказалось, что прошло лишь несколько минут. Сзади раздавался вой сирен, дым понемногу рассеивался. Люди, как и мы, впопыхах побросавшие свои жилища, смешались с жителями не тронутых дымом улиц, вышедшими на улицу посмотреть, что происходит.
– Где мы? – прохрипела я.
Мердок в недоумении пожал плечами. Как только он попытался ответить, его задушил страшный кашель.
– Я хочу домой, – пискнул Уилл.
– Сначала надо понять, в какой стороне дом, – сквозь пелену дыма отозвалась я.
– Не знаю.
Мальчик начал плакать.
– Все в порядке, не расстраивайся! – сказал Билл и ласково погладил ребенка по спине.
Мутный вихрь дыма вновь уменьшил видимость. Я спросила стоявшего рядом мужчину в желтой пижаме, в какой стороне находится юг, и он махнул рукой в ту самую сторону, откуда мы пришли. Очевидно, бедняга и сам не понимал, где находится и куда дальше идти. К горлу начала подступать тошнота. Я наклонилась, держась одной рукой за Мердока.
– Винс! – вдруг пронзительно закричал Уилл.
Обернувшись, мы увидели Винса. Он тяжело дышал и кашлял так же, как и остальные люди вокруг. Лицо подростка покрывали крупные капли пота, но он не пострадал. Услышав голос брата, старший сын Грейс оскалил зубы в неком подобии улыбки.
– Ух ты! И вас волна настигла!
Винс без труда провел нас окольными путями к дому Левина. Дым рассеивался, однако дышать было по-прежнему трудно. По дороге он болтал без остановки, радуясь, что встретил в этом хаосе знакомые лица.
– Я зашел в гости к Микки и застрял там. Помнишь Микки, Уилл? В детстве он купал тебя в водоцистерне. Ну и штука вышла, да? Говорят, кто-то на окраине курил и бросил непотушенную сигарету в старую мусорку. Хорошо хоть пожарники приехали, да? А то могли бы и не приезжать и вообще порадоваться, что сгорит вся эта помойка и ее население, а?
Я молча шла сзади, не чувствуя под собой ног. Даже не было сил расспросить Винса подробнее. Уиллу стало лучше, он шел рядом с братом, а Мердок теперь тащил за руку меня. Сзади раздавались бесконечный грохот, крики, плач и вой сирен. Слышалось, как хрупкие лачуги рушатся под колесами пробивавшихся к месту пожара пожарных машин. Неужели офис Ассамблеи уцелеет после этой страшной ночи? Сегодня прилетят инвиди, а я даже не знаю, цел ли мой телескоп!
Надо благодарить судьбу за то, что мы хотя бы выжили. Казалось, концу пути не будет конца. Мы шли к дому Левина гораздо дольше, чем бежали от пожара по окраине трущоб. Дома, дома, кругом дома. У меня началось головокружение.
Внезапно в темноте послышался голос Грейс:
– Уилл! Слава Богу!
Женщина схватила ребенка и неистово прижала к груди.
Я обернулась назад, в сторону лачуг у реки, куда направлялись пожарные машины, но не увидела ничего, кроме тусклого отблеска в небе. Дуновение ветра принесло запах горелой резины. От нас пахло, наверное, почти так же.
– Вы в порядке? Заходите скорее!
– Я тоже в порядке, – сказал с упреком Винс.
– Это очень хорошо, дорогой!
Грейс машинально поцеловала старшего сына, и Винс мгновенно отпрянул.
– Перестань. – Подросток ссутулился и отвернулся. – Левин дома?
– Он вышел около девяти, – расстроенно ответила мать и подтолкнула Уилла в дом.
Едва держась на ногах, я вцепилась в Мердока и, практически повиснув на нем, прошла в дом.
– Билл, нам следует пойти проверить Ассамблею! Вдруг огонь…
При тусклом свете раннего утреннего неба я увидела сочувствие на его лице.
– Давай немного подождем, к тому же неплохо бы отдохнуть. Когда огонь потушат, мы обязательно сходим и проверим, договорились?
– Но… телескоп…
– Да, да, я знаю.
Мне совсем не нужна его жалость. Я уже пришла в себя, и теперь безумно хотелось разбить что-нибудь от злости. Какого черта все это произошло в тот самый день, на который я возлагала столько надежд!