Не успели мы с Уиллом в полной мере насладиться ужином из мандаринов и буханки хлеба, как открылась входная дверь. В хижину вошли Грейс и Левин.

– Господи, ты испытываешь мое терпение! – закричала с порога Грейс и, решительно подойдя к ребенку, шлепнула его по руке.

Я встала со своего спального места, которое с трудом можно было назвать кроватью.

– Привет! – обратилась я к ночным гостям.

– Здравствуй, Мария! – повернулась ко мне Грейс.

Она была примерно моего возраста, с недоверчивым взглядом, круглолицая и склонная к полноте. Потеряв работу, она стала все больше округляться.

Левин, долговязый мужчина с короткими темными волосами и постоянной щетиной на лице, как всегда, проигнорировал приветствие. Он подошел к Уиллу и сел напротив него на мою «кровать» с таким видом, будто хижина принадлежит ему. Широко расставив ноги, он костлявыми руками потрогал угол фанерной доски, на которой я спала, и с надменным видом принялся рассматривать помещение. Я терпеть не могла эти противные руки, которые он практически постоянно сжимал в кулаки.

– Мальчик уже давно должен быть дома! Дети его возраста не должны разгуливать по улицам в такое время суток, – сказала, обращаясь ко мне, Грейс.

– Конечно, но он сам пришел.

– А почему Винсу разрешали в восемь лет гулять одному? Помнишь, ты сама мне рассказывала? – обратился Уилл к матери.

– Винс – это Винс, а ты совсем другой человек. К тому же в данный момент я разговариваю с Марией, а не с тобой! Не вмешивайся в разговоры взрослых!

– Грейс, если не хочешь, чтобы я присматривала за ребенком, – так и скажи, ладно? И, пожалуйста, не вини меня в том, что Уилл решил зайти ко мне. Это несправедливо.

– Я не ребенок! – опять запротестовал Уилл.

– Уилл, ты же понимаешь, что я имею в виду, так что…

– Не потворствуй его капризам!

– Грейс, ты не права, – вступилась я.

– Немедленно потребуй от него вернуться домой!

– Послушай, но ведь это нонсенс! Как я могу выпроводить ребенка одного на улицу среди ночи?

Тут раздался едкий смешок сидевшего на «кровати» Левина.

– Мария, а ты, оказывается, любительница истории? – заметил он, взмахнув печатными листками, которые, обернув старым полотенцем, я использовала в качестве подушки.

– «В тот памятный день в 2017 году никто и подумать не мог, что невысокая полная женщина, обыкновенный мэр одного из маленьких населенных пунктов, войдет в историю как мученица зарождающегося движения «Земля-Юг»! Свернула бы она с пути, зная, что ждет ее в будущем?» – шутливо-торжественным тоном прочитал Левин.

Перелистывая страницы далее, он зачитывал заголовки статей:

– «Марлена Альварес: правда о женщине-легенде», «Марлена Альварес дает интервью «Ле Монд», «Где родилось движение «Земля-Юг»?», «Мендоса против Альварес»…

– Положи на место, пожалуйста! – попросила я.

Левин не прореагировал на мою просьбу, и я выхватила у него листы, едва сдерживая гнев.

– Ты просто теряешь попусту время, собирая эту макулатуру. Впрочем, ты вообще любишь терять время зря… Например, просиживая целыми днями в дурацкой Ассамблее. Вашему движению «Земля-Юг» давно наступил конец, и теперь уже ничто не возродит его, – ехидно заметил он, небрежно кинув на пол несколько страниц.

– Я так не думаю. Взять хотя бы, к примеру, успешно созданные Альварес международные организации. Благодаря движению «Земля-Юг» произошли различные реформы почти во всех сферах жизни общества, во многих странах вновь появилось понятие «свобода личности».

– Ерунда! Возможно, Альварес могла бы со временем стать мировым лидером, однако без нее движение пришло в упадок и никогда больше не возвратит былого влияния.

Я чувствовала, как начинаю медленно краснеть от злости. Марлену Альварес подло убили, а какой-то наглый, заносчивый бандит смеет критиковать дело ее жизни и смеяться над всем, за что боролась эта женщина!

Грейс взяла сына за руку, и мальчик спрыгнул со стула. Улыбаясь, он катал руками в карманах оставшиеся мандарины.

– Если вы решили обсуждать политику, думаю, нам придется просидеть здесь всю ночь. Левин, пойдем домой! Уже поздно.

– Пока, Мария! – сказал с тоской в голосе Уилл, когда мать потянула его за руку к двери.

– Пока, дорогой!

Левин невозмутимо поднялся и направился вслед за ними. Создавалось впечатление, что он выполнял просьбы Грейс, только когда они соответствовали его желаниям. Своим надменным самовлюбленным видом он напоминал мне кчера. Именно поэтому я опасалась Левина и старалась не подпускать слишком близко к тому, что мне дорого. Только что негодяю удалось осквернить дорогое мне воспоминание. Не понимаю, как можно долго терпеть его рядом?!

В дверях Левин остановился, будто что-то забыл. Затем повернулся и сказал:

– Ты сегодня собиралась встретиться с подпольным торговцем, да?

– Откуда ты знаешь? – спросила я, не удивившись его осведомленности.

Постепенно я пришла к выводу, что у Левина везде имелись связи.

– А что, собственно говоря, ты хотела купить?

– Я ищу устройство для фокусирования световых лучей, – осторожно сказала я.

– Если ты имеешь в виду лазер, то я могу тебе его достать.

– Правда? – удивилась я не меньше, чем если бы он вдруг запел песни тирольских горцев или гимн Конфедерации.

Помешкав, добавила:

– Конечно, это было бы здорово! Однако мне нужен особый вид лазера, который сейчас почти нигде не производят.

– И зачем он тебе?

Я едва не проговорилась. С языка почти сорвалось «чтобы послать сигнал инвиди», но вместо этого я ответила:

– Для сборки телескопа.

– А, ты все наблюдаешь за небесами! Неужели что-то еще можно разглядеть за этим смогом?

– Когда я соберу аппарат окончательно, то попробую разглядеть звездное небо за чертой города.

– Какой именно лазер тебе нужен? Я попробую достать.

– Где, если не секрет?

– Скажем так: у меня есть друзья в определенных кругах.

– Интересно, с чего ты вдруг решил мне помочь?

Левин на минуту замолчал, затем ответил:

– По-моему, ты сейчас не в том положении, чтобы задавать вопросы. Не все ли равно, кто и как достанет тебе лазер?

Мне показалось, он сказал совсем не то, что собирался, однако это лишь догадки.

– Хорошо, я подумаю.

Я чувствовала себя настолько уставшей, что была не в состоянии больше что-либо делать.

– Только не слишком долго, а то это превращается в плохую привычку! Вдруг потом забудешь, для чего вообще хотела лазер?

– Левин, ты идешь или нет? – позвала с улицы Грейс.

Не сказав больше ни слова, он вышел из хижины и растворился в темноте.

Заперев дверь на хлипкую задвижку, я села на стул. Конечно, проникнуть в хижину с улицы не составит труда, но так было хоть немного спокойнее. Я собрала шкурки от мандаринов и хлебные крошки со стола-корзины и выкинула их в ведро. Затем накрыла ведро куском фанеры и положила сверху камень, чтобы прожорливые крысы не забрались туда ночью. Потом быстро собрала раскиданные на полу бумаги и слегка протерла их линялой простыней. Грязная ткань казалась мне намного чище рук Левина.

Да, он прав: я действительно изучала историю. Марлена Альварес являлась не только выдающимся политиком XXI века, но и близкой подругой моей прабабушки. Если бы не она, быть может, я и вовсе не родилась бы на свет, ибо родного селения моих предков, Лас Мухерес, попросту не существовало бы. Я изучала не только жизнь Марлены, но и судьбу основанного ею движения «Земля-Юг». Мои родные искренне считали, что Альварес создала мощную политическую организацию практически своими силами. В 2017 году организации, выступавшие за права человека, и местные автономные группы подняли волну протеста против нищеты и репрессий. Политические перевороты, произошедшие сразу после прибытия первых кораблей инвиди, полностью изменили мир, а инопланетяне принесли самые современные в галактике усовершенствования в сфере медицины и сельского хозяйства и спасли планету от гибели. Мечты нескольких миллиардов людей воплотились в реальность.

Однако комментарии Левина по поводу движения Марлены Альварес причинили мне боль. И в большей степени, потому что в 2023 году я не смогла найти доказательства объединенных усилий землян в борьбе за социальную справедливость. Из того, что мне удалось отыскать в печатных изданиях, скачать из глобальной информационной сети и услышать от людей, я узнала совсем другие подробности. В частности, я узнала, что через пять лет после смерти Марлены движение «Земля-Юг» превратилось в простое прикрытие для различных мелких благотворительных организаций. Они не играли никакой роли на политической арене Земли и проводили небольшие конференции не чаще одного раза в год. Сначала движение еще сохраняло свое влияние в мире. Первая интернациональная встреча без Альварес, согласно данным, произошла в 2018 году и привлекла внимание всей мировой прессы. Однако уже в 2020 году это событие прошло почти незаметно: его полностью затмили Олимпийские игры.

Прежние кумиры, такие как Нельсон Мандела и Наоми Клейн, до сих пор чтились в своих регионах, а Марлену Альварес постепенно забывали. Интересно, может, прабабушка преувеличивала значимость Марлены и ее движения? Демора искренне любила свою подругу и преклонялась перед ней, вместе они рисковали жизнью в Лас Мухерес в течение пяти лет. Последователи движения были преданны своему делу, неудивительно, что они свято чтили память великой женщины.

В течение пяти лет после того как Альварес стала мэром, женщины Лас Мухерес боролись за то, чтобы полиция, правительство, партизанские отряды, голод и болезни не причинили вреда населению. По крайней мере именно так рассказывала моя прабабушка. Она рассказывала, как Марлена задумала перевести всех жителей Лас Мухерес в другую местность. Старое селение покинули, чтобы избавить жителей от постоянных нападок вооруженных отрядов оппозиции. Увидев, что люди покинули район, партизаны отправились обирать другие населенные пункты. Другая история, известная мне с детства: о том, как Марлена отправилась одна, безоружная, на переговоры с военным генералом, отряды которого пытали женщин с целью узнать, где скрываются их мужья и сыновья. Однако военачальник ушел ни с чем: Альварес удалось убедить его, что женщины уже долгое время живут одни и не имеют ни малейшего представления о том, где мужчины. Я знала еще массу подобных историй: прабабушка любила рассказывать о тех временах.

И все же остается неясным, как смогла одна женщина объединить глав разрозненных государств, заставить их сообща противостоять природным стихиям и врагам и толкнуть на путь социальных преобразований.

Несмотря на то что я никогда не смогла бы признаться в этом Мердоку или иным моим коллегам на Иокасте, образ непоколебимой Марлены Альварес стал с годами для меня примером и даже в некотором смысле отдушиной. Особенно мысли о героической женщине согревали меня во время долгих месяцев блокады и давали силы противостоять серым кораблям. Когда ломалась одна из систем на станции или происходил конфликт между населением, я мысленно спрашивала себя в такие нелегкие моменты: А что бы сделала на моем месте Марлена Альварес? По образованию я была инженером, однако постепенно в мои обязанности стало входить руководство строительными площадками, жилыми секторами и все более крупными объектами. Со временем под моим началом уже насчитывались тысячи людей, а в последнее время я управляла всей станцией. На Иокасте жили почти полмиллиона представителей самых разных точек галактики. Альварес являлась для меня эталоном лидера, настоящим примером человека, взявшего на себя благородную миссию и с честью ее выполнившего. Как доказала жизнь Альварес, не обязательно следовать своей профессии. Гораздо важнее следовать зову души и чести и не бояться идти вперед и вести за собой других. Марлена стала мэром, хотя в начале своего политического пути была всего-навсего помощником адвоката.

Иногда я упрекала себя в том, что слишком много думаю об Альварес. Однако сходство наших жизненных путей казалось весьма очевидным: обе мы одиноки, не владеем достаточными ресурсами и окружены неустанно подстерегающими нас врагами. В трудные моменты я вспоминала подвиги этой женщины, и мысль о том, что выход всегда есть, помогала мне нести бремя руководства огромной станцией. Идея добиться нейтралитета Иокасты тоже возникла в некотором смысле благодаря Альварес. Когда-то она настояла на том, чтобы ее родной Лас Мухерес не присоединился ни к одной из стран. Женщины района продолжали независимую жизнь вплоть до смены власти в соседних государствах в 2046 году. Настойчивость и последовательность Альварес помогали жителям региона поддерживать нейтралитет даже во время самых острых конфликтов в соседних странах. Она не только не подчинилась сторонам, оказывавшим на нее давление, но смогла со временем объединить миллионы под знаменем движения «Земля-Юг». Именно ее идеи, прочно укоренившиеся в моем подсознании, подвигли меня на то, чтобы потребовать для Иокасты нейтралитета и отделения от Конфедерации.

С начала работы в Ассамблее я собирала все статьи об Альварес, которые мне удавалось найти. Из глобальной информационной сети скачивала всю доступную информацию о ней. А однажды даже посмотрела телеинтервью, записанное почти перед самой ее смертью. Это случилось примерно через два месяца после моего прибытия. Я и Флоренс работали в Ассамблее с утра до ночи, делая небольшой перерыв днем, ибо терпеть духоту было невыносимо. Иногда мы уходили домой поспать, однако через пару часов вновь возвращались на работу. В то памятное утро я нашла упоминание об Альварес в одном из файлов, которые смог загрузить из информационной сети наш компьютер. Увидев имя своего кумира, я сразу нажала кнопку «просмотр». Увидев Альварес на экране, я не удержалась и закричала от радости. Потом, закрыв ладонью рот и вытаращив глаза, я уставилась в монитор. Флоренс, которая в это время запечатывала очередную партию писем в конверты, едва не подпрыгнула на стуле от моей чересчур эмоциональной реакции.

– Что случилось? – спросила она, вскочив с места.

– Да так, ничего, – пробормотала я.

Встав, девушка подошла ко мне и встала за спиной, изучая происходящее на экране.

– По-моему, это знаменитая речь Альварес, произнесенная на демонстрации в Сан-Диего.

Я не знала ничего об этом событии, для меня было достаточно уже то, что передо мной на экране живая Марлена. Немного расплывчатое, слегка искаженное изображение то появлялось, то вновь пропадало, однако это ничуть не омрачало радость от созерцания моего кумира. Как ни странно, она выглядела маленькой и неуклюжей рядом со стоявшим рядом высокомерным мужчиной в темном костюме. Почему-то я представляла ее совсем другой. Я даже когда-то считала, что у нее, наверное, должен светиться нимб над головой, и представляла, как сияет ее аура. Наивные мысли, но меня с детства приучили боготворить Марлену. Однако ее вид меня шокировал: не знай я, что передо мной действительно Альварес, то никогда бы в жизни не подумала, что эта с виду обыкновенная женщина является лидером всемирного движения. Оказывается, она самая обыкновенная женщина, одна из тех, кого можно встретить каждый день в общественном транспорте, в цехе на заводе, на улице по дороге домой с работы. Седеющие волосы стянуты в хвост, крупные черты лица, маленькие карие глаза за большими очками, дешевое платье и растоптанные босоножки. Нет, совсем не так я представляла своего кумира в жизни. Я даже не знала, что Альварес носила очки. Странно, на фотографиях она выглядит совсем по-другому.

– Ты ведь знакома с ними, да? – спросила Флоренс, очевидно, вспомнив историю, которую я сочинила, чтобы объяснить свое появление в Нижнем Сиднее.

– Альварес – известная личность! – ответила я.

Оператор вновь принялся снимать Альварес, которая стояла на краю арены стадиона, окруженная морем людей. Ее голос тонко зазвучал из встроенного в компьютер микрофона:

– Почему я здесь? Я пришла по вашим многочисленным просьбам, чтобы поговорить о вещах, происходящих в моей стране. Думаю, вы и так все знаете. Так зачем тогда вам нужны мои слова? Помните: у вас всегда есть выбор. Можете жить по-прежнему или наоборот – попытаться что-то изменить, выступив в поддержку слабых и беззащитных, которые не в состоянии постоять за себя.

Я не отрываясь смотрела на экран. Сзади послышался голос Флоренс:

– Жаль все-таки, что ее не стало!

Грустно покачав головой, девушка вернулась за стол и вновь продолжила работу, заклеивая почтовые конверты дешевым клеем, который сохнул часами.

– Я хочу сказать, что совесть – достойный стержень вашей жизни, но не позволяйте себе останавливаться на этом. Многие из вас послушают мою речь, а потом разойдутся по домам и, вероятно, забудут мои слова. А если кто-то задумается над ними, то лишь на миг, а затем вернется в прежнюю жизнь. Люди действительно не верят в свои силы, предпочитая плыть по волнам и ничего не предпринимать для изменений в устоявшемся положении вещей. А ведь такая жизнь их не устраивает. Даже самая маленькая попытка уже способна дать результаты, надо только иметь желание внести изменения. Тогда ваши действия обязательно принесут плоды, – продолжала с экрана Альварес.

Сняв очки, женщина улыбнулась и сделала паузу. Улыбка сразу преобразила ее лицо, в нем появилась женственность.

– Начните менять свою жизнь уже с завтрашнего дня и продолжайте дальше! – звенел голос Марлены.

Речь Альварес была именно такой, как описывал ее наш исторический архив, однако меня удивило и взволновало то, что реальная жизнь не имела и тени подробностей, о которых упоминала моя прабабушка. Звучали другие, гораздо менее чарующие истории: о том, как Альварес действительно остановила работы по установлению плотины, однако лишь благодаря своим связям в иностранных средствах массовой информации. Она поддержала иностранные СМИ, а они в ответ рассказали всему миру о дамбе. За последние месяцы я узнала, что все обстояло совсем не так идеально, как мне преподносили в детстве. Нет, добрых фей не бывает. Глупо верить в исключения!..

Меня также удивила новая интерпретация знаменитой истории про вакцины.

После того как Грейс и Уилл ушли к Левину, я тщательно перебрала тонкие бумаги. Среди них были собраны интервью, статьи и заметки, сводки газетных новостей, устаревшая и самая свежая информация. Среди прочих бумаг лежал и журнал «Тайм», изданный в день первой годовщины смерти Марлены. Я случайно нашла его в одном из мусорных баков, когда искала провода. В этом плане мне действительно повезло, потому что люди обычно бережно собирали макулатуру и сдавали ее в специальные пункты по переработке бумажных отходов, чтобы получить хотя бы малые деньги.

Внезапно мое внимание привлекло одно интервью, которое я когда-то скачала из глобальной информационной сети. В газетной распечатке сообщалось об отказе Альварес сотрудничать с новым союзным правительством, пришедшим к власти в 2016 году. Отказ был продиктован жестокостью нового режима. Власти преследовали полицию, которая десятилетиями терроризировала жителей того региона и даже казнила нескольких бывших высокопоставленных лиц без суда и следствия. Марлена считала месть неприемлемой и отвергала такое «правосудие». Общество не должно строиться на насилии, и убийства, по ее словам, не могли оправдываться никакими благородными целями.

Я разгладила рукой смятый листок. Под зернистой фотографией лидера движения «Земля-Юг» значился текст: «Вы должны быть гибкими. Всегда могут произойти непредвиденные события!»

Да уж!.. Например, прибытие инопланетян на Землю, подумала я.

На ум пришли другие слова Альварес: «Не сопротивляйтесь добру, лучше сделайте что-нибудь для его преувеличения. Мудрость – это умение предугадывать правильное направление».

Аккуратно сложив бумаги в пачку, я положила их в матерчатую сумку, с которой обычно ходила за продуктами или на поиски полезных мелочей. На местных свалках в избытке имелось все то, что многие считали бесполезным.

Уже несколько недель я не собирала никакой информации об Альварес. На данный момент единственное, о чем я могла думать, – удачное завершение сборки телескопа и предстоящий контакт с инвиди. Постепенно я все больше понимала, что Альварес совсем не такая героическая женщина, какой я ее представляла. Она была обыкновенным, не слишком удачливым политиком, обладавшим острым чувством справедливости, которое со временем смягчилось желанием найти компромисс.

Несмотря на мои заблуждения относительно ее личности, светлый образ, который я себе придумала, помог мне в свое время выдержать тяжелое испытание – блокаду сэрасов, и за это я действительно благодарна судьбе. Несмотря на суровую правду, эта женщина вдохновила меня на многие поступки.

Я сняла брюки из грубой ткани и повесила их на спинку стула. Надо постирать их завтра: даже одежда в таком климате перестает быть свежей уже через несколько часов. Мысль о предстоящей стирке так же неприятна, как и сам процесс. На этот раз я повешу их сушиться в хижине: позавчера у меня вновь украли майку и нижнее белье, которое сушилось на дворике. Я не могу позволить себе новую одежду и не рискну больше вешать белье на улице.