Время шло, и это свидетельствовало о том, что следствие топчется на месте. Правда, с того дня, когда Эндрю Маллиген выпил свой последний скотч, убийств больше не было, но время уходило, и возвращение Берта Клинга в родной комиссариат – Берта, беловолосого, пышущего здоровьем, загоревшего под лучами отпускного солнца, – свидетельствовало именно об этом. Лейтенант Бернс, который терпеть не мог свежих и бодрых людей, поспешил подключить его к расследованию.

Седьмого мая, во второй половине дня, в то время как Мейер и Карелла допрашивали миссис О’Греди – очаровательную маленькую женщину, присутствовавшую при кончине Сальваторе Палумбо, – Берт Клинг, сидя в комиссариате, изучал досье снайпера, чтобы быть в курсе дела. Он едва поднял голову, когда в дежурку вошла молоденькая блондинка.

Мейер и Карелла сидели в гостиной маленького двухэтажного домика в районе Риверхед. Миссис О’Греди поила их кофе, пытаясь в подробностях припомнить все происшедшее в последние минуты жизни Сальваторе Палумбо.

– Мне кажется, он взвешивал фрукты. Молоко? Сахар?

– Мне – черный, – сказал Мейер.

– Детектив Карелла?

– Немного того и другого.

– Я должна называть вас детектив Карелла, мистер Карелла или как-то еще?

– Как вам нравится.

– Тогда, с вашего позволения, я буду звать вас мистер Карелла. Когда я называю вас детективом, мне кажется, что вы назовете меня женщиной О’Греди. Хорошо?

– Отлично, миссис О’Греди. Вы говорите, он взвешивал фрукты. А потом? Я знаю, что мы уже обо всем этом говорили, но...

– Потом он упал на свой лоток и соскользнул на землю. А я, кажется, закричала.

– Вы слышали выстрел, миссис О’Греди? В какой момент?

– Как раз перед тем как поезд въехал на станцию.

– Какой поезд?

– Метро. Наверху, на платформе.

– Значит, поезд въезжал на станцию; когда выстрелили в мистера Палумбо?

– Видите ли, я ведь не знаю толком, в каком порядке все произошло, – сказала миссис О’Греди. – Я хочу сказать, что слышала выстрел, но в тот момент я не поняла, выстрел это, или треск мотора, или лопнувшая шина. Ведь когда покупаешь фрукты, не ждешь выстрела, не так ли? Поэтому, хотя я и слышала выстрел, я не подумала, что Сэл – мистер Палумбо получил пулю. Я подумала, что у него плохо с сердцем или что-то вроде того, когда увидела, что он падает... А потом все эти скачущие фрукты... и, конечно, я увидела, как у него по затылку течет кровь. Вот тогда-то я, наверное, и связала этот выстрел и то, что Сэл... нет, я не знала, что он мертв... Ну, ранен, по крайней мере.

– А метро?

– Честное слово... Все произошло так быстро... Поезд подходил... по крайней мере, я так думала, а может, он отъезжал... И выстрел, и раненый Сэл на земле. Все случилось так быстро, и я не могу сказать, что было за чем. Бедняга!

– Значит, вы не знаете, подъезжал или отъезжал поезд?

– Именно так. Но он ехал, я уверена. Он не стоял у платформы.

– Вы видели кого-нибудь на платформе, миссис О’Греди?

– Нет. Я даже не посмотрела. Сначала я подумала, что это треск мотора или что-то в этом духе. Мне даже в голову не пришло, что могли стрелять из ружья. Мне незачем было смотреть по сторонам. Я покупала фрукты и вовсе не обратила бы внимания на выстрел. Я поняла это только потом, поразмыслив после смерти Сала, если вы понимаете, что я хочу сказать. В конце концов, мне кажется, что я слышала выстрел, – заключила миссис О’Греди.

– Это вполне возможно, – ответил, улыбаясь, Карелла. – Мы справимся у контролера этой станции. Во всяком случае, миссис О’Греди, большое вам спасибо, вы были очень любезны.

– Это был очаровательный мужчина, – вздохнула миссис О’Греди, – честное слово, очаровательный мужчина.

* * *

Контролер станции, находящийся над магазином Палумбо, уж никак не был очаровательным мужчиной. Это был старый и ворчливый маньяк, который задал им хлопот, как только они подошли к окошечку.

– Сколько? – спросил он сразу.

– Чего сколько? – спросил Мейер.

– Читать не умеете? Уточните количество билетов.

– Нам билеты не нужны.

– Карта метро весит вон там, на стене, – сказал контролер. – Мне не платят за то, что я даю справки.

– А за сотрудничество с полицией вам платят? – спросил Карелла любезно.

– С кем?

– С полицией, – сказал Мейер, показывая свой жетон.

– Что там у вас написано? Я немного близорук.

– Там написано: “Детектив полиции”, – ответил Мейер.

– Хорошо. Чего вы хотите?

– Узнать, как лучше добраться до Кэррузерс-стрит, Калмз Пойнт, – сказал Карелла.

– Никогда не слышал о такой!

– Неудивительно, я только что ее придумал, – сказал Карелла.

– Я вижу, вы просто пройдохи.

– Нет, бойскауты, ищем сокровища. Нам велели привести медведя, впавшего в спячку. Вы – первый, которого мы встретили сегодня.

– Смешно, – произнес контролер мрачно. – Очень смешно.

– Как вас зовут? – спросил Карелла.

– Квентин. Хотите мне устроить неприятности? Я ведь тоже служащий, знаете ли. Не очень-то любезно доставлять неприятности коллеге.

– Ваше имя, мистер Квентин?

– Стэн. И что с того? – Старик подозрительно покосился на Мейера. – А вот вас как звать?

Мейер, отец которого в припадке веселости дал ему еще и имя Мейер, поспешил ответить:

– Давайте-ка лучше оставим имена в покое, мистер Квентин. Мы хотели только задать вам несколько вопросов о том, что произошло на прошлой неделе там, внизу. Хорошо?

– Итальяшка, которого пристрелили, вы это хотите сказать? – спросил Квентин. – Ну и что? Я ведь даже его не знаю.

– А откуда вы взяли, что он итальянец?

– Прочитал в газетах. – Он повернулся к Мейеру: – Вы можете мне сказать, что такого особенного в имени Стэн Квентин?

– Расскажите нам о дне убийства.

– А сказать-то нечего. Ну, выстрелили в него там внизу, вот и все.

– Стреляли с этой платформы, мистер Квентин, – сказал Мейер. – Если это докажут, то обвинить могут вас.

– Смешно, – ответил Квентин.

– А почему бы и нет?

– Почему нет? Я вот вашу бляху не могу толком разглядеть с двух метров, как же вы хотите, чтобы я застрелил этого парня внизу на улице?

– Вы могли использовать оптический прицел, мистер Квентин.

– Конечно. Я мог бы быть и губернатором штата, почему бы и нет?

– Вы не видели кого-нибудь на платформе с ружьем?

– Скажите, – спросил Квентин, – вы меня совсем не поняли? Я плохо вижу, сечете? Другого такого косоглазого еще поискать.

– А что же вы очки-то не носите? – спросил Карелла.

– С ума сошли! Мне это всю рожу искорежит, – совершенно серьезно ответил Квентин.

– А как же вы видите, какие деньги вам дают? – спросил Мейер.

– Я их прямо к глазам подношу.

– Хорошо, давайте уточним: если бы кто-нибудь пришел сюда с ружьем, вы бы не увидели, что он несет. Так?

– Вам еще разжевать нужно? – возмутился Квентин.

– Лучше скажите, мистер Квентин, у вас есть расписание поездов? – спросил Мейер.

– В метро не вывешивают расписания. Должны бы знать.

– Конечно, знаю. Но разве служащим не выдают расписание? Вы знаете, когда приходят и уходят поезда? Может, вы любезно согласитесь рассказать нам?

– Конечно. Про все поезда, которые сюда приходят?

– Нет, только те, которые приходят и уходят около полудня по направлению к пригороду.

– В будние дни? Около полудня?

– Именно.

– Есть поезд, который приходит в одиннадцать пятьдесят семь и уходит через тридцать секунд. Следующий приходит в двенадцать ноль три.

– А уходит?

– Также примерно через тридцать секунд. Они только открывают двери, чтобы люди успели выйти и войти, и сразу же уезжают. А чего вы хотите? Это же метро, а не Восточный экспресс.

– А ваши уши, мистер Квентин?

– Мои... что?

– Ваши уши? Вы не слышали выстрела около полудня, в тот день, когда был убит мистер Палумбо?

– Это какой день был?

– Первое мая.

– Вы мне число говорите, а я вас про день спрашиваю. Я дни по названиям запоминаю.

– Это был вторник.

– Неделю назад?

– Завтра как раз будет неделя.

– Нет, я не слышал выстрела в день, когда завтра как раз будет неделя.

– Спасибо, мистер Квентин, – сказал Мейер, – ваше содействие было просто драгоценным.

* * *

Выйдя на улицу, Мейер спросил Кареллу:

– Ну и?..

– Думаю, парень пользуется глушителем.

– Согласен.

– Здорово это нам помогло, а?

– Да, чертовски здорово.

– Ты знаешь, у меня от этого дела уже голова кругом идет.

– Хочешь кофе?

– Нет, у меня даже аппетит пропал. Мне еще надо повидать лифтера из дома Нордена и ту женщину, которая присутствовала при убийстве Форреста, а потом...

– Пусть ребята сходят.

– Нет, я хочу сам с ними поговорить. Не доверяю полицейским.

* * *

Молоденькая блондинка, которая вошла в дежурку, где Берт Клинг изучал дело, была не кто иная, как Синди Форрест. В руках у нее была черная сумка, а под мышкой большой голубой конверт; она искала детектива Стива Кареллу, без сомнения, для того, чтобы передать ему содержимое конверта.

Она вошла в дежурку, ожидая увидеть Кареллу, но наткнулась на Берта Клинга, сидевшего за своим столом. Солнечные лучи пробивались сквозь зарешеченные окна и ореолом сияли над его светловолосой головой. Он был загорелый, мускулистый, носил белую рубашку с открытым воротом и был погружен в досье, разбросанное по столу. Она его сразу возненавидела.

– Извините, – сказала она.

Клинг поднял голову:

– Да, мисс?

– Я хотела бы видеть детектива Кареллу.

– Его сейчас нет, – ответил Клинг. – Могу я вам быть чем-то полезен? Я детектив Клинг.

– Очень приятно. – Она на секунду замолчала. – Вы сказали – детектив Клинг?

– Да.

– Вы выглядите так... – она помолчала, будто то слово, которое она готова была произнести, казалось ей несколько неприличным, – молодо. Для детектива, я хочу сказать.

Клинг почувствовал враждебность девушки и среагировал соответственно.

– Понимаете, – сказал он, – я сын начальника. Поэтому меня и сделали детективом так рано.

– Понимаю, – сказала она и оглядела комнату, явно раздраженная присутствием Клинга, самой комнатой, отсутствием Кареллы и вообще вселенной. – Когда он вернется?

– Он не сказал. Пошел поговорить с людьми.

Синди улыбнулась злой, сладенькой улыбочкой:

– А вас оставили охранять заведение? Как мило!

– Да, – сказал Клинг. – Меня здесь оставили охранять заведение.

Он-то не улыбался. Ему совершенно не нравилась эта маленькая вздорная девчонка с лицом, как будто сошедшим со страниц “Сатердей ивнинг пост”, и студенческим жаргоном.

– Ну а поскольку я его охраняю, вам остается только сказать мне, чего вы хотите. И побыстрее, я занят. Чем могу вам помочь?

– Ничем. С вашего позволения, я подожду Кареллу.

Она уже собиралась открыть дверь, как Клинг внезапно вскочил со стула.

– Оставайтесь на месте, – сказал он сухо.

– Что-что? – спросила Синди, широко раскрыв глаза.

– Не двигайтесь, мисс! – крикнул Клинг и, к великому ужасу Синди, вытащил из кобуры пистолет и направил на нее. – Идите сюда! – скомандовал он. – И не трогайте свою сумку!

– Что? Вы с ума...

– Сюда! – проорал Клинг.

Она поспешно повиновалась, уверенная, что он убьет ее на месте. Она слышала о полицейских, которые теряют голову и начинают стрелять во все, что движется. Ей даже начало казаться, что Клинг вовсе не полицейский, а хулиган, случайно оказавшийся здесь.

– Выложите на стол все, что у вас в сумке, – сказал Клинг.

– Да за кого вы меня принимаете, черт побери!

– Быстро все на стол, мисс, – сказал он угрожающе.

– Предупреждаю, что подам на вас в суд, – холодно ответила она и перевернула сумку, содержимое которой рассыпалось по столу.

Клинг быстро осмотрел все ее добро.

– Что у вас в конверте? – спросил он.

– Документы для детектива Кареллы.

– Хорошо, – кивнул Клинг, убирая пистолет в кобуру.

Она протянула ему конверт и произнесла ледяным тоном:

– Будьте любезны, передайте это детективу Карелле, пожалуйста.

Клинг взял конверт:

– От кого?

– От Синтии Форрест.

– Послушайте, я извиняюсь. Понимаете... около двух лет назад сюда пришла девушка. Спросила Стива Кареллу, а его не было. Стива Кареллу, и никого другого. Сказала, что подождет его, открыла дверь, вот так, как и вы, вынула револьвер и заявила, что пришла убить Кареллу. Вот почему я...

– Детектив Клинг, – произнесла Синди, четко и твердо выговаривая каждый слог, – я никогда не видела более отвратительного типа, чем вы.

Она повернулась на каблуках и вышла. Клинг посмотрел ей вслед и пожал плечами. Потом подошел к столу Кареллы, чтобы положить конверт. И тут внезапно вспомнил, что имя Синтии Форрест фигурировало в досье по меньшей мере два раза, и осознал, что речь шла о дочери Энтони Форреста, одного из убитых. Он чуть не бросился вслед за ней, но передумал.

– Ну и черт с ней, в конце концов, – сказал он, – бросив конверт на стол Кареллы.

Конверт был набит сведениями о человеке, который был ее отцом. Большинство бумаг относилось к тому времени, когда он был студентом университета Рэмси: составленные им доклады, фотографии футбольной команды, бюллетени за триместры, журнал, который он издавал, и все в таком роде. Карелла не увидит это до следующего утра, потому что до вечера пробудет в городе, а потом поедет прямо домой ужинать с женой и двумя детьми.

Во всяком случае, в конверте не было ничего такого, что могло бы ему помочь. Кроме одной вещи, может быть. Этой вещью была старая театральная программка, порванная и пожелтевшая, в которой можно было прочесть:

“Труппа “Парики и котурны” представляет “Долгое возвращение”. Пьеса в одном действии Юджина О’Нила”.

Программка дремала в конверте на столе Кареллы. Ее левая внутренняя страница была разделена на две части – в одной говорилось о заслугах труппы, а в другой содержались пожелания выпускникам 1940 года. На последней странице было рекламное объявление ресторана “У Гарри”, специализировавшегося на домашнем мороженом и расположенного в двух шагах от университета.

На правой внутренней странице были помещены следующие сведения:

Участвуют (в порядке появления на сцене):

Толстый Джо: Томас ди Паскуале

Ник: Эндрю Маллиген

Мэг: Маргарет Баф

Олсон: Рэндольф Норден

Дрисколл: Энтони Форрест

Коки: Дэвид Артур Коэн

Айвен: Питер Келби

Кейт: Хелен Стразерс

Фреда: Бланш Рут Леттиджер

Первый хулиган: Сальваторе Палумбо

Второй хулиган: Руби Ферстенмахер

Этим вечером, когда детектив Карелла ужинал со своей женой Тедди и сыновьями – близнецами Марком и Эйприл, некий Руди Ферстенмахер выходил из метро, направляясь к своему дому в Маджеста. Но домой он не вернулся, потому что пуля от “Ремингтона-308” ударила его в голову и убила на месте.