Лейтенант Бирнс изучал данные, напечатанные на лежавшем перед ним бланке.
УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИАртур Н. Бергер, доктор медицины.
Дата: 15 сентября.Ведомство главного судебно-медицинского эксперта.
От кого: начальника подразделения лейтенанта Питера Бирнса, 87-й участок.
Кому: главному судебно-медицинскому эксперту.
По поводу смерти Джин Риты Пейдж.
Прошу предоставить информацию по отмеченным ниже пунктам в связи со смертью вышеназванного лица. Тело обнаружено 14 сентября у опоры моста Гамильтона, Айсола.
Выполнено вскрытие или произведен осмотр? Предварительное обследование.
Выполнено доктором Бертраном Нельсоном, помощником эксперта. Больница Святого Иоанна.
Дата: 14 сентября.
Причина смерти: предположительно ушиб головного мозга (проведено лишь беглое обследование).
Результаты химического анализа: пока не проводился.
Тело опознано миссис Питер Белл в присутствии эксперта.
Адрес: Риверхед, Девитт-стрит, 412.
Родственные отношения: сестра.
Тело затребовано (имя и адрес):
Если тело не затребовано, где оно находится: тело находится в морге.
В данное время проводится полное вскрытие. Миссис Белл указала, что она затребует тело после завершения исследований. Полный отчет о вскрытии трупа будет представлен позднее.
Разрешение на захоронение №
Другая требуемая информация:
В переводе на человеческий язык это означало, что кто-то не хотел работать. Тело привезли в морг, и там несколько бестолковых интернов, вероятно, очень внимательно рассмотрели разбитое лицо и раздробленный череп, а затем пришли к поразительному заключению, что смерть вызвана «предположительно ушибом мозга». Лейтенант мог понять, почему у него на столе не лежал полный отчет, но все равно был раздражен. Он не предполагал, что глубокой ночью, — а тело, вероятно, доставили в морг еще до рассвета — кто-нибудь попытается обнаружить, есть ли в желудке яд. Нет, конечно нет. Никто не начинает работать до девяти часов утра, и никто не работает после пяти часов дня. Замечательная страна. Сокращенный рабочий день для всех.
Не считая, разумеется, парня, который убил эту девушку.
Уж он-то ничего не имел против небольшой переработки.
«Семнадцать лет, — подумал Бирнс. — Господи, как и моему сыну!»
Он подошел к двери кабинета. Невысокий, плотно сложенный мужчина с головой, которая казалась небрежно вытесанной из огромной глыбы гранита. Его маленькие голубые глазки постоянно бегали, вечно были настороже. Ему не нравилось, когда убивали людей. Не нравилось, когда молодым девушкам разбивали головы. Он распахнул дверь.
— Хэл, — позвал он.
Уиллис поднял голову от своего стола.
— Зайди-ка.
Бирнс оставил дверь открытой и стал шагать по кабинету. Уиллис вошел и молча встал у двери, заложив руки за спину.
— Есть что-нибудь по этим солнечным очкам? — спросил лейтенант, продолжая расхаживать по комнате.
— Нет, сэр. На неразбитом стекле имеется отчетливый отпечаток большого пальца, но маловероятно, что мы сможем установить личность по одному отпечатку.
— А как твой приятель? Тот, кого ты привел прошлой ночью?
— Рэндольф? Зол, как черт, потому что его обдурил полицейский, которому он во всем признался. Кажется, он подозревает, что это не может служить доказательством в суде. Он вопит и требует адвоката.
— Я говорю об отпечатке.
— Это не его палец, сэр, — сказал Уиллис.
— Может быть, девушки?
— Нет, сэр. Это мы уже проверили.
— Значит, Рэндольф не наш клиент.
— Нет, сэр.
— Я и не думал, что это он. Девушку убили, вероятно, в то самое время, когда Рэндольф был с тобой.
— Да, сэр.
— Чертовски неприятно, — проворчал Бирнс. — Чертовски неприятно. — Он снова принялся шагать по комнате. — Что делают в отделе по расследованию убийств?
— Они собирают всех, кто обвинялся в сексуальных преступлениях.
— В этом мы можем им помочь. Пусть ребята поработают с нашими картотеками. Ты думаешь, это сделал наш грабитель? — спросил Бирнс после короткой паузы.
— Об этом могут свидетельствовать солнцезащитные очки, сэр.
— Значит, Клиффорд в конечном счете перешел черту, мерзавец.
— Вполне возможно, сэр.
— Меня зовут Пит, — заметил Бирнс. — К чему официальность?
— Хорошо, сэр. У меня есть идея.
— По этому поводу?
— Да, сэр. Если это сделал наш грабитель, сэр.
— Пит! — проревел Бирнс.
— Пит, этот сукин сын наводит ужас на город. Ты видел утренние газеты? Семнадцатилетняя девочка с кровавой массой вместо лица! На нашем участке, Пит. Да, это поганый участок. В нем полно преступников, и некоторые считают, что здесь всегда так будет. Но это меня раздражает, Пит. Черт, это меня очень злит.
— Этот участок не так уж плох, — задумчиво проговорил Бирнс.
— Эх, Пит! — вздохнул Уиллис.
— Ладно, может, ты и прав. Но мы делаем все, что в наших силах. У нас здесь что, какое-то особое место, где живут сливки общества?
— Нет, но мы должны защитить людей, Пит.
— Мы же этим и занимаемся. Из года в год, триста шестьдесят пять дней в году. Газеты замечают лишь громкие дела. Этот проклятый грабитель…
— Именно поэтому мы должны его взять. Отдел по расследованию убийств может тянуть с этим очень долго. Появится еще один труп. Копы из отдела убийств не видят ничего, кроме трупов. Думаешь, их взволнует еще одно тело?
— Они хорошо делают свою работу, — возразил Бирнс.
— Знаю, знаю, — нетерпеливо парировал Уиллис, — но считаю, что моя идея им поможет.
— О'кей, — согласился Бирнс, — давай выкладывай.
В ту пятницу днем в мертвенно-белой гостиной было тихо. Молли Белл, выплакав все слезы, молчала, Питер сидел напротив, а Берт Клинг неловко стоял у двери, не понимая, зачем сюда пришел.
Он хорошо запомнил Джинни в тот момент в среду вечером, когда собрался уходить, а она его окликнула. Невероятно красивая, и под этой красотой — тревога, терзавшая ее острыми когтями. А теперь она мертва. И как ни странно, он почему-то чувствовал виноватым себя.
— Сказала она тебе что-нибудь? — спросил Белл.
— Очень немного, — ответил Клинг. — Ее что-то беспокоило… и еще… она показалась мне слишком циничной и ожесточенной для ее возраста. — Он покачал головой.
— Я знала: что-то не так, — сказала Молли. Она говорила очень тихо, едва слышно. Руки, лежавшие на коленях, сжимали носовой платок. Он был сухим, ведь у нее кончились слезы, чтобы его смочить.
— В полиции считают, это сделал грабитель, милая, — мягко произнес Белл.
— Да, — отозвалась Молли. — Я знаю, что они там считают.
— Милая, я понимаю твои чувства.
— Но что она делала в Айсоле? Кто привел ее в это пустынное место у моста Гамильтона? Она пошла туда одна, Питер?
— Наверное, — пожал плечами Белл.
— Зачем ей нужно было идти туда одной? Зачем семнадцатилетней девочке идти в такое уединенное место?
— Не знаю, милая, — ответил Белл. — Пожалуйста, милая, не мучай себя так. Полиция найдет его. Полиция…
— Кого найдет? — Молли повысила голос. — Грабителя? Но найдут ли они того, кто ее привел в это место? Питер, Айсола — это так далеко. Зачем ей было ехать туда из Риверхеда?
Белл снова покачал головой:
— Не знаю, милая. Просто не знаю.
— Мы найдем его, Молли, — пообещал Клинг. — И отдел по расследованию убийств, и детективы из нашего участка будут над этим работать. Не беспокойся.
— А когда вы его найдете, — спросила Молли, — это вернет жизнь моей сестре?
Клинг наблюдал за ней, за пожилой женщиной двадцати четырех лет, сидевшей на стуле, опустив плечи, скорбя об утраченной жизни и вынашивая в себе новую жизнь. Они долго молчали. Наконец Клинг сказал, что должен идти, и Молли любезно предложила ему чашку кофе. Он отказался, поблагодарив ее, обменялся рукопожатием с Беллом и вышел на улицу Риверхеда, залитую прохладным послеполуденным осенним солнцем.
Из средней школы гурьбой выбегали дети, и проходивший мимо Клинг смотрел на их чистые лица — на шумных мальчиков и хорошеньких девочек, смотрел, как они носятся и перекликаются.
Всего несколько лет назад Джинни Пейдж была таким же ребенком.
Клинг шел медленно.
Становилось все холоднее, и ему захотелось, чтобы скорее наступила зима. Это было необычное желание, поскольку он по-настоящему любил осень. Хотя в этом есть что-то странное, подумал он, любить время умирания — умирающие листья, угасающие дни и…
Умирающие девушки.
Клинг отбросил эту мысль. На углу напротив школы стояла тележка с хот-догами; ее усатый хозяин в белом фартуке радостно улыбался. Он опустил вилку в дымящуюся кастрюлю с сосисками, затем в кастрюлю с кислой капустой, потом отложил вилку, зачерпнул горчицу из банки, распределил ее должным образом и подал законченный шедевр девочке лет четырнадцати, стоящей перед тележкой. Она расплатилась, и, когда откусила первый раз, на ее лице отразилась такая неподдельная радость, что, прежде чем продолжить путь, Клинг остановился понаблюдать за ней.
На мостовую в погоне за резиновым мячом, выкатившимся с тротуара, вылетела собака. Она скакала и прыгала у обочины, и вскоре перед ней, визжа тормозами, остановилась машина. Водитель покачал головой и бессознательно улыбнулся, увидев счастливого пса.
С деревьев падали листья, оранжевые и красные, желтые и буро-коричневые, охристые и бледно-золотистые, образуя на тротуарах хрустящие под ногами холмики. Клинг вслушивался в этот звук, вдыхал свежий осенний воздух и думал: это несправедливо, она должна была жить еще так долго.
Когда он вышел на проспект, налетел холодный ветер. Берт направился к станции надземной железной дороги, но ветер проникал под куртку, стараясь добраться до мозга костей.
Голоса детей из школы остались далеко позади, на Девитт-стрит, заглушенные пронзительным свистом ветра.
Клинг забеспокоился, не пойдет ли дождь.
Ветер завывал вокруг, рассказывая о тайных, запутанных делах, о смерти, и стало еще холоднее. Холод пробрался вверх по позвоночнику и обосновался сзади на шее, как холодная, мертвая рыба, и Клингу захотелось надежного тепла пальто с воротником.
Он дошел до станции, поднялся по лестнице и, как ни странно, продолжал думать о Джинни Пейдж.