– Я выяснил фамилию барабанщика, – сообщил Хейз Карелле в дежурке.

– Я тоже. Узнал телефон их общества и позвонил туда. Его фамилия Чирападано. Они дали мне адрес и телефон.

– Звонил ему? – поинтересовался Хейз.

– Да. Никто не отвечает. Придется заехать туда после полудня. Ты обедал?

– Нет.

– Пошли?

– О'кей. Нам придется заехать еще в одно место.

– Это куда же?

– К Андровичу.

– Зачем? Ведь этот любитель женских прелестей нашелся, не так ли?

– Да. Но девушка, с которой Бабблз квартировала, сказала, что Андрович часто ей названивал.

– Кому? Этой девушке?

– Нет. Бабблз.

– Андрович? Андрович звонил Бабблз Сиза?

– Угу.

– Значит, опять все возвращается к нему?

– Похоже, что так. Он звонил ей за несколько дней до того, как она исчезла.

– Так. И что из этого следует?

– Мне кажется, он единственный, кто может хоть что-то знать.

– Да. О'кей. Сперва – обед, потом – Чирападано – о Господи, действительно язык сломаешь, – а уж затем – наш любовник-моряк. Знаешь, Коттон, временами мне все это ужасно надоедает.

– А тебе никогда не доводилось участвовать в марафоне рядом с девочками из стриптиза? – ответил Хейз.

Майк Чирападано жил в меблированной комнате на Норт 6. Когда они пришли, его не было и хозяйка сообщила, что он отсутствует уже с месяц.

Разговаривая с ними, она все время вытирала пыль в холле.

– Он задолжал мне квартплату за два месяца, – пожаловалась она. – Он что-нибудь натворил?

– Когда вы видели его в последний раз, миссис Марстен? – спросил Хейз.

– В феврале. Он должен мне квартплату за февраль и за март, если он все еще намерен здесь жить. Но, похоже, что он решил переехать. Как вы считаете?

– Не знаю. Не могли бы мы взглянуть на его комнату?

– Конечно. И не надо извиняться за беспокойство. Что же он натворил? Он же наркоман. Вы же знаете, все музыканты – наркоманы.

– Вы так считаете? – спросил Карелла, поднимаясь следом за ней.

– Конечно. Основные потребители этой дряни. Вкалывают ее прямо в вену.

– Правда?

– Ну да. Это же яд. А они вливают эту гадость, этот героин себе в вены. Его комната на третьем этаже. Я убирала там только вчера.

– Его вещи все еще там?

– Да. Его одежда и барабаны. Разве нормальный человек может вот так, вдруг, сорваться и исчезнуть, оставив все свои вещи. Я считаю, что так может поступить только наркоман, другого объяснения я не нахожу. Его комната в конце холла. Что, вы сказали, он натворил?

– Вы не могли бы сказать точнее, миссис Марстен, когда в феврале он исчез?

– Могу с точностью до дня.

– Ну и когда?

– Это было двенадцатого февраля. Я запомнила, потому что это было перед пятницей тринадцатого. Пятница тринадцатого – самый несчастливый день. Вот его комната. Подождите минутку, сейчас я отопру дверь.

Она вынула ключ из кармана и вставила в замочную скважину.

– Замок в этой двери не совсем исправный. Все забываю его починить. Наконец-то. Пожалуйста, – она распахнула дверь. – Чистота, только вчера убрала. Даже подобрала разбросанные по всему полу носки и нижнее белье. Терпеть не могу беспорядка.

Они вошли в комнату.

– Вот там у окна – его барабаны. Большой барабан – басовый, а вон тот, в круглом черном футляре – литавр и его цилиндр. Все его вещи – в шкафу, а бритвенные принадлежности все еще в ванной, в том виде, как он их оставил. Не могу понять, в чем дело. Что, вы сказали, он сделал?

– Вы видели, как он уходил в последний раз, миссис Марстен?

– Нет.

– В каком он возрасте?

– Совсем молодой человек, так ужасно, что молодые люди становятся наркоманами и разрушают свой организм этим героином.

– Сколько же ему?

– Двадцать четыре – двадцать пять, не больше.

– Он крупный мужчина?

– Думаю, более шести футов.

– Руки большие?

– Что?

– Руки? Не заметили, какие у него руки?

– Никогда не обращала внимания. Кто обращает внимание на руки мужчин?!

– Некоторые женщины обращают внимание, – заметил Карелла.

– Что я очень хорошо знаю, так это то, что он задолжал мне за два месяца, – сказала миссис Марстен, пожимая плечами.

– Вы не знаете, миссис Марстен, у него было много знакомых среди женщин? Он когда-нибудь приводил сюда девушек?

– Только не в мой дом. Я не разрешаю ничего подобного. Нет, сэр. Если у него и были девушки, он развлекался с ними не под моей крышей. Я слежу за чистотой как комнат, так и жильцов.

– Понятно. Вы не возражаете, если мы здесь кое-что осмотрим более тщательно? – спросил Карелла.

– Пожалуйста. Позовите меня, когда закончите. Я должна закрыть дверь. Только не делайте беспорядка. Я только вчера все убрала.

Она вышла. Карелла и Хейз молча уставились друг на друга.

– Может быть, они оба смотались в Канзас-Сити? – предположил Хейз.

– Не знаю. Мне бы хотелось, чтобы они оба смотались ко всем чертям. Давай перетрясем комнату, может быть, он оставил хоть какой-нибудь намек.

Но никакого намека они не нашли.

* * *

Карл Андрович оказался усатым гигантом, который сошел бы за ходячую рекламу сигарет «Мальборо». Он сидел в тенниске за кухонным столом, играя своими бронзовыми мускулами, которые красиво выделялись на фоне ослепительно белой тенниски. Татуировка «МЕГ» в изображении сердца на левом бицепсе сразу бросалась в глаза. У него были рыжевато-коричневые волосы и совершенно необыкновенные усы, представляющие смесь рыжих, коричневых и белых волосков. Это были элегантные аккуратно подстриженные усы, которые, очевидно, являлись предметом гордости их владельца, так как во время разговора он то и дело их поглаживал. Руки у него были такие громадные, что каждый раз, когда он их поднимал, чтобы погладить усы, Карелле казалось, что он собирается его ударить. Мег Андрович суетилась на кухне, готовя обед и прислушиваясь к разговору.

– Нам бы хотелось кое-что выяснить у вас, мистер Андрович, – начал Карелла.

– Да, что именно?

– Для начала скажите, где вы были с четырнадцатого февраля до возвращения домой в прошлый понедельник?

– Это мое личное дело. Следующий вопрос.

Карелла выдержал паузу.

– Или вы будете отвечать на наши вопросы здесь, мистер Андрович, или мы пройдем в полицейский участок, где вы, возможно, станете более разговорчивым.

– Хотите применить свою полицейскую дубинку? Я сталкивался с вашими приемами не раз. Этим меня не напугаешь.

– Вы намерены сказать, где вы были?

– Я уже сказал вам, что это мое личное дело.

– Хорошо. Тогда одевайтесь.

– Какого черта! Вы не можете меня арестовать, не выдвигая никаких обвинений.

– У меня для этого вполне достаточно обвинений. Вы скрываете от полиции информацию. Вы прямой участник убийства. Вы...

– Чего? Убийства? Вы что, спятили?

– Одевайтесь, Андрович. Мы не собираемся играть в кошки-мышки.

– Ну, хорошо, – раздраженно проговорил Андрович, – я был в городе.

– Где в городе?

– Везде. В барах. Пил.

– Почему?

– Потому что мне так хотелось.

– Вы знали, что жена заявила о вашем исчезновении?

– Нет. Какого дьявола вы задаете мне такие вопросы? Откуда, интересно, я мог об этом знать?

– Почему вы ей не позвонили?

– Уж не адвокат ли вы по вопросам брака? Не было у меня желания звонить ей. Вас это устраивает?

– Почему он должен был звонить мне, если он не чувствовал в этом необходимости? – вмешалась Мег, возившаяся у плиты. – Он, наконец, дома. Почему бы вам не оставить его в покое?

– Не лезь не свое дело, Мег, – строго предупредил ее Андрович.

– Какие бары вы посещали? – спросил Хейз.

– Я бродил по всему городу. Я не помню названия баров, в которых был.

– Вы заходили в бар под названием «Король и Королева»?

– Нет.

– Вы, кажется, сказали, что не помните названия баров?

– Не помню.

– Тогда откуда вы знаете, что не посещали этого бара?

– Незнакомое название. – У Андровича появился едва заметный тик в левом глазу.

– Вам знакомо имя Бабблз Сиза?

– Нет.

– Или Барбара Сезар?

– Нет. – Нервный тик становился все более заметным.

– А как насчет Марлы Филлипс?

– Никогда о ней не слышал.

– А номер этого телефона, Андрович? «Сперлинг» 7-0200. Он что-нибудь вам говорит?

– Нет. – Подергивание глаза усиливалось.

– Миссис Андрович, – обратился Карелла к Мег, – мне кажется, вам лучше выйти из комнаты.

– Почему?

– Мы хотим поговорить о вещах, которые могут быть для вас неприятны.

– Моя жена может слышать все, что вам заблагорассудится сказать, – возразил Андрович.

– О'кей. «Сперлинг» 7-0200 – телефон трех девушек, которые квартируют вместе. Одна из них, по имени...

– Выйди в другую комнату, М-М-Мег, – сказал Андрович жене.

– Я хочу остаться.

– Делай то, что я тебе г-г-говорю.

– Почему он говорит о каком-то номере телефона? Какое ты имеешь отношение к этим трем...

– Убирайся в другую комнату, Мег, пока я тебе, дуре, не врезал. Делай, что я говорю.

Мег Андрович бросила на него сердитый взгляд и вышла из кухни.

– Ч-ч-чертово отродье юга, – пробормотал он еле слышно. Его заикание становилось все сильнее, а левый глаз неистово дергался.

– Вы будете отвечать на наши вопросы?

– О'кей. Я ее знал.

– Бабблз?

– Бабблз.

– Как вы ее знали?

– Хорошо.

– Как хорошо? Что вы имеете в виду под этим «хорошо»?

– Вам нужна д-д-диаграмма?

– Если есть, можно и диаграмму.

– Ну, я с ней спал. Вас это устраивает?

– Вполне. Когда вы ее видели в последний раз?

– Двенадцатого февраля.

– Вы очень легко вспомнили число.

– Еще бы.

– Что это значит?

– Я... послушайте, какое это имеет значение, черт возьми? В последний раз я ее видел д-д-двенадцатого. В прошлом месяце. С того дня я ее не видел.

– Вы уверены?

– Совершенно уверен.

– Вы совершенно уверены, что не с ней провели все это время?

– Конечно. О Господи, если бы я мог провести его с ней. Я должен был... – Андрович оборвал себя.

– Должны были что? – спросил Хейз.

– Н-н-ничего.

– Вы позвонили ей двенадцатого, когда пришвартовался ваш корабль, так?

– Да.

– После этого вы с ней виделись?

– Да, но только около получаса.

– В то утро?

– Нет. Это было после полудня.

– Где вы ее видели?

– У нее д-д-дома.

– Там кто-нибудь еще был? Кто-нибудь из ее соседок по квартире?

– Нет. Я никогда не встречался ни с одной из ее соседок.

– Но вы разговаривали с ними по телефону?

– Да. Разговаривал с одной из них.

– С Марлой Филлипс?

– Я не знаю с к-к-к-которой из них.

– Вы разговаривали с ее соседкой утром двенадцатого?

– Да, разговаривал, и она позвала к телефону Б-Б-Б-Бабблз.

– После обеда вы к ней зашли, так?

– Да. На полчаса.

– И затем?

– Затем я ушел. Одна из с-с-соседок должна была вернуться. Эта п-п-п-проклятая квартира, как проходной двор.

– И после этого вы ее не видели?

– Нет. Не видел.

– Вы не старались связаться с ней?

– Нет, – ответил Андрович после заметного колебания.

– Как же так?

– Не старался и все. Решил, что она уехала в Канзас Сити.

– Что заставило вас прийти к такому заключению?

– Просто решил так и все. Ее же ведь нет в городе, не так ли?

– Откуда вы знаете?

– А-а?

– Вы же ей не звонили, откуда вы знаете, что ее нет?

– Возможно, я раз или два пытался связаться с ней по телефону.

– Когда?

– Я не помню. За последние несколько недель.

– И не могли застать ее?

– Нет.

– С кем вы разговаривали?

– С идиотской д-д-дежурной службой.

– Давайте вернемся немного назад, Андрович. Вы сказали, что пришли к мисс Сиза домой, так? Зачем?

– Хотел поговорить с ней.

– О чем?

– О разном.

– Например? Почему вы заставляете вырывать из вас каждое слово клещами?

– Какое вам до всего этого д-д-дело, ребята?

– Очень большое дело. Мисс Сиза исчезла. Мы стараемся найти ее.

– Они мне рассказывают, что она исчезла! О Господи, неужели она исчезла! Во всяком случае, я не знаю, г-г-г-где она. Если бы я знал... – он опять оборвал себя.

– Если бы вы знали, чтобы тогда?

– Ничего.

– Вы провели с ней полчаса, ни о чем не разговаривая, так?

– Совершенно верно.

– Вы занимались любовью?

– Нет. Я же вам сказал, что должна была придти ее с-с-с-соседка.

– Значит, вы сидели и смотрели друг на друга, да?

– Можно сказать так.

– Одевайтесь, Андрович. Все-таки нам придется проехать в полицейский участок.

– Идите вы к дьяволу! Я не имею представления, где она, ч-ч-ч-черт возьми. Если бы я знал, неужели вы думаете, я бы...

– Что? Договаривайте, Андрович. Вы должны сообщить нам все, что знаете.

– Неужели вы д-д-думаете, я был бы здесь. Неужели вы думаете, я бы разыгрывал счастливое семейство с этой сладкоречивой к-к-клушей? Неужели вы думаете, я бы стал изо дня в день выслушивать эту слюнявую болтовню? Кахл, сладкий мой, почему бы нам не вернуться в Атланту? Кахл, милый, давай вернемся, а, Кахл? Неужели вы думаете, я бы сидел здесь и слушал всю эту чепуху, если бы знал, где Бабблз?

– А что бы вы делали, Андрович?

– Я был бы с ней, черт возьми! Где, вы думаете, я провел весь этот месяц?

– Где?

– Я искал ее. Я облазил к-к-каждый закоулок в городе. Вы знаете, какой это большой город?

– Имеем некоторое представление.

– Ну так вот. Я прочесал каждую п-п-пядь этого города. И я ее не нашел. И если я ее не нашел, значит, ее здесь нет, поверьте мне. К-к-куда я только не ходил! Я был в таких местах, о к-к-которых вы и не слышали. Г-г-где я только ее не искал! Ее нет в городе.

– Она так много значит для вас?

– Да. Она для меня так много значит. Андрович замолчал. Карелла внимательно наблюдал за ним.

– О чем вы беседовали с ней в последний раз, Карл? – спросил он проникновенно.

– Мы обсуждали наши планы, – сказал Андрович подозрительно тихим голосом. Подергивание в левом глазу прекратилось. Заикание совершенно прошло. Он не смотрел на детективов. Он уставился на свои большие руки, лежащие на коленях. Он беспрестанно сжимал и разжимал их, не поднимая глаз.

– Какие планы?

– Мы собирались уехать вместе.

– Куда?

– В Майами.

– Почему именно туда?

– Она знала, что может получить там работу в одном из клубов. Майами – большой порт. Это не такой большой город, как наш, но тоже достаточно большой. Там и я мог бы всегда найти работу где-нибудь поблизости, а может быть, на какой-нибудь яхте. Во всяком случае, мы решили, что Майами – подходящее для нас место.

– Когда вы должны были отправиться туда?

– В День святого Валентина.

– Почему именно в этот день?

– Четырнадцатого отплывало мое судно. Ну, мы и решили, что это самый подходящий для нас день, потому что Мег будет думать, что я в Южной Америке, а к тому времени, как поймет, что меня там нет, она не будет знать, где меня искать. Так мы решили.

– А вместо этого ваш боцман позвонил сюда, чтобы узнать, где вы?

– Да. И Мег объявила о моем исчезновении.

– А почему же вы сейчас не в Майами, Карл?

– Она не пришла.

– Бабблз?

– Да. Я ждал ее у вокзала все утро. Затем позвонил ей домой. Мне ответила эта проклятая дежурная служба. Я звонил весь день. Все то же самое. Мне никто не отвечал, кроме этой идиотской службы. В «Короле и Королеве» я узнал, что она не являлась на работу уже два вечера подряд. Тогда я начал ее искать.

– Вы собирались на ней жениться?

– Жениться? Как я мог на ней жениться? Я уже женат. Двоеженство противозаконно.

– Что же вы собирались делать?

– Просто развлечься. Я молодой. Что, я не имею права немного развлечься? Майами как раз подходящий город для развлечений.

– Вы не думаете, что она могла уехать в Майами без вас?

– Не думаю. Я отправил телеграмму в клуб, который она упоминала, оттуда ответили, что она там не появилась. И потом, зачем она туда поедет одна?

– Женщины способны на неожиданные поступки.

– Только не Бабблз.

– Наверно, стоит связаться с полицией Майами, Стив, – предложил Хейз. – Может быть, отправить телетайп и в Канзас Сити?

Он подумал и обратился к Андровичу: – Вы думаете, что в городе ее нет? Считаете, что она отсюда уехала?

– Мне больше ничего не остается думать. Я искал ее везде. Если бы она была здесь, я бы нашел ее.

– Может быть, она скрывается, – предположил Карелла. – Натворила что-нибудь и не хочет, чтобы ее нашли.

– Бабблз? Это на нее не похоже.

– Вы что-нибудь слышали о человеке по имени Майк Чирападано?

– Нет. Кто это?

– Барабанщик.

– Никогда о нем не слышал.

– Бабблз никогда не упоминала его имени?

– Нет. Послушайте, в городе ее нет, я ручаюсь. Никто не может так хорошо спрятаться. – Я уверен, что она не скрывается. Не вижу смысла. Ее никто не может найти. Что же остается?

– Река, – заключил Карелла.