– Где же он? – нетерпеливо спросила Вирджиния Додж, подняла голову и посмотрела на стенные часы. – Почти 7.30. Разве он не должен вернуться в участок и доложить?

– Должен, – ответил Бернс.

– Куда же он провалился? – Она ударила кулаком левой руки по столу.

Хейз внимательно смотрел на нее. Бутылка покачнулась. Взрыва не было. “Это вода, – подумал Хейз. – К чертовой матери, это ведь вода!”

– Тебе когда-нибудь приходилось ждать, Марсия? – спросила Вирджиния. – Мне кажется, я сидела в этой комнате всю жизнь.

Тедди смотрела на нее без всякого выражения.

– Ты проклятый сука, – сказала Анжелика Гомес, – тебе надо ждать черта в ад, грязный сука.

– Она сердится, – Вирджиния улыбнулась, – испанский лук сердится. Успокойся, чикита, подумай только, твое имя появится завтра в газете.

– И твоя имя тоже, – ответила Анжелика, – и, может быть, в колонка “умерший”.

– Очень сомневаюсь. – Лицо Вирджинии стало мрачным. – Газеты будут... – Она остановилась. – Газеты, – повторила она, и на этот раз ее слова прозвучали так, будто она сделала какое-то открытие...

Хейз, внимательно наблюдавший за Вирджинией, увидел, что она старается что-то припомнить.

– Я помню, что читала статью о Карелле в одной газете. Там говорилось, что его жена... – она замолчала, – что его жена глухонемая. – Вирджиния посмотрела на Тедди. – Что скажешь, Марсия Френклин? Как насчет этого?

Тедди сидела неподвижно.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Вирджиния, поднимаясь.

Тедди покачала головой.

– Ты Марсия Френклин и пришла сюда, чтобы сообщить об ограблении? Или ты миссис Стив Карелла? Кто ты? Отвечай! Тедди опять покачала головой.

Вирджиния выпрямилась. Она смотрела только на Тедди. Наконец перед ней человек, который, как она была уверена теперь, имеет прямое отношение к Карелле. Если эта женщина действительно жена Кареллы, она может, наконец, хоть в какой-то степени утолить жажду мести. По лицу Вирджинии было видно, что она приняла решение. Губы сжались в жесткую складку, глаза лихорадочно блестели – сказывались долгие часы нетерпеливого ожидания. Вирджиния подошла к Тедди и крикнула:

– Отвечай!

Она отошла от стола, не обращая больше внимания на бутыль, вплотную приблизилась к Тедди и встала перед ней, словно черный призрак – воплощение возмездия.

Вырвав сумочку из рук Тедди, она резким движением открыла ее. Бернс, Клинг и Уиллис стояли справа от Тедди, у вешалки. Мисколо, который еще не пришел в себя, лежал на полу за шкафами картотеки. Мейер и Хейз были позади Вирджинии, но Мейер находился в полубессознательном состоянии.

Вирджиния быстро обшарила сумочку Тедди и сразу нашла то, что искала. Она взяла карточку и прочитала ее вслух.

“Миссис Стефен Карелла, 837 Дартмут Роуд, Риверхед. В случае необходимости позвонить...” Она остановилась. – Миссис Стефен Карелла. Прелестно, миссис Стефен Карелла.

Она подошла к Тедди еще на шаг. Хейз, дрожа от злости, смотрел на нее и внушал себе: “Это не нитро, это не нитро, это не нитро...”

– Ах ты, красотка, – сказала Вирджиния, – ах ты, выхоленная ухоженная красотка. У тебя есть твой хахаль, верно? У тебя есть он и все на свете, и ты красивая, верно? Ты, красивая сука, посмотри на меня! Смотри на меня!

“Я брошусь на нее, – подумала Тедди. – Вот сейчас, когда она далеко от стола. Я сейчас брошусь на нее, она выстрелит, ее схватят, и все будет кончено. Ну, сейчас!”

Но она сидела неподвижно.

– Раньше я тоже была красивая, – говорила Вирджиния, – до того, как они упрятали Фрэнка за решетку. Ты знаешь, сколько мне лет? Мне всего тридцать два. Я молодая. Я молодая женщина, а выгляжу как дряхлая старуха, верно? Похожа на смерть, как сказал один из ваших, Да, я похожа на смерть, потому что твой муж отнял у меня моего Фрэнка. Твой муж – сука. Мне хочется изорвать в клочья твою физиономию! Изорвать, изуродовать тебя за то, что вы сделали со мной! Слышишь, ты, сучонка!

Она подошла поближе, и Хейз понял, что сейчас она поднимет револьвер для удара.

Он еще раз сказал себе: “В этой бутылке нет никакого нитроглицерина”, – и громко крикнул: “Стой!”

Вирджиния Додж повернулась к нему, придвинулась к столу, загораживая путь Бернсу и другим.

– Отойди от нее, – сказал Хейз.

– Что? – спросила Вирджиния, словно не поверила своим ушам.

– Ты слышала, что я сказал. Отойди от нее. Не смей ее трогать!

– Ты что, приказываешь мне?

– Да! – крикнул Хейз. – Да, я тебе приказываю! Что вы на это скажете, миссис Додж? Что скажете, а? Я приказываю вам! Какой-то паршивый человек приказывает самому богу. Отойдите от этой женщины. Если ты тронешь ее...

– Что тогда будет? – Голос Вирджинии был по-прежнему повелительным, она держалась уверенно, но рука, державшая револьвер, дрожала крупной дрожью.

– Тогда я убью вас, миссис Додж, – спокойно ответил Хейз, – вот что будет, миссис Додж. Я убью вас.

Он сделал шаг к Вирджинии.

– Стой! – крикнула Вирджиния.

– Нет, миссис Додж. Я хочу сказать вам кое-что. Я больше не боюсь того клина, который вы вбили в нашу совесть, я не боюсь вашего пузырька. И знаете, почему? Потому что в нем нет ничего, кроме прозрачной водички, миссис Додж, а я не боюсь воды. Я пью воду! Могу выпить целый галлон!

– Коттон, – предупреждающе сказал Бернс, – не будь...

– Не подходи. – Вирджиния задыхалась. Револьвер дрожал все сильнее.

– А почему не подходить? Потому что вы выстрелите в меня? Ладно, черт вас возьми, стреляйте! Но вам придется стрелять много раз, потому что одной пули будет недостаточно! Я пойду прямо на вас, миссис Додж, отниму у вас револьвер и засуну его вам в глотку! Я иду, миссис Додж, вы слышите меня?

– Стой! Стой на месте! – завопила Вирджиния. Нитро...

– Нет никакого нитро! – Хейз двинулся к Вирджинии.

Стоя слева от нее, Бернс сделал знак Тедди, и она медленно двинулась к тем, кто стоял у барьера. Казалось, Вирджиния не заметила этого. Она смотрела только на Хейза, и рука ее тряслась.

– Я иду, миссис Додж, – продолжал Хейз. – Поэтому лучше стреляйте сейчас, если вы собираетесь это сделать...

И Вирджиния выстрелила.

Выстрел остановил Хейза. Но он стоял неподвижно только одно мгновение, как останавливается человек, когда слышит внезапный резкий шум. Пуля пролетела за целую милю от него, и он снова начал наступление, двигаясь к Вирджинии через всю комнату. Он видел, как Бернс провел Тедди за барьер и почти вытолкнул в коридор. Другие не двигались. Находясь на достаточно большом расстоянии от бутылки с нитроглицерином, они, тем не менее, застыли на своих местах, ожидая неизбежного взрыва.

– В чем дело? – спросил Хейз. – Нервы шалят до такой степени, что трудно прицелиться? Или слишком дрожат руки?

Вирджиния отступила к столу. На этот раз Хейз твердо знал, что она выстрелит. Он сделал шаг в сторону прежде, чем Вирджиния нажала на курок, и снова пуля пролетела мимо. Хейз улыбнулся и крикнул:

– Прекрасно, миссис Додж! Сейчас сюда явится вся городская полиция!

– Нитро... – сказала Вирджиния, еще дальше отступая к столу.

– Что за нитро? Нет никакого нитро!

– Я скину бутылку на...

И Хейз сделал прыжок. На этот раз он услышал, как пуля просвистела у головы. Он схватил Вирджинию за правую руку как раз в тот момент, когда она прицелилась в бутыль на столе, туго сжал ее запястье, а она со звериной силой старалась вырваться и достать бутыль другой рукой.

Хейз высоко поднял ее руку и ударил об стол, чтобы выбить из ее пальцев револьвер. Бутыль скользнула к краю стола.

* * *

Он снова ударил ее руку об стол, пальцы Вирджинии разжались, и револьвер упал на пол.

Она бешено извернулась, едва не выскользнув у него из рук, и в последнем отчаянном рывке, распластавшись поперек стола, бросилась к бутылке, стоявшей у самого края. Ей удалось вырвать руку, и тогда Хейз плотно обхватил ее и потянул изо всей силы назад от стола, схватив ее одной рукой за платье и подняв другую, сжатую в кулак, чтобы нанести удар, который, без сомнения, сломал бы ей шею.

Но удара не последовало.

Хейз медленно опустил руку, чувствуя, что не может ее ударить. Он только толкнул Вирджинию подальше, на другой конец комнаты. “Ах ты, сука!” – сказал он и нагнулся, чтобы подобрать револьвер.

Мейер с трудом поднял свою многострадальную голову.

– Что... что случилось? – спросил он.

– Все кончено, – ответил Хейз.

Бернс подошел к телефону:

– Дейв, давай сюда взрывников! Быстро!

– Взрыв...

– Ты слышал, что я сказал?

– Слушаюсь, сэр, – ответил Марчисон.

* * *

Из больницы позвонили в 7.53, после того как взрывники со всеми предосторожностями унесли бутыль. Бернс взял трубку.

– Восемьдесят седьмой участок, – сказал он. – Лейтенант Бернс.

– Говорит доктор Нельсон. Меня просили позвонить относительно того, в каком состоянии находится жертва нападения, Хосе Дорена. Он будет жить. Бритва прошла на расстоянии примерно четверти дюйма от артерии. Он немного побудет у нас, но выйдет здоровеньким. – Нельсон помолчал.

– Хотите узнать еще что-нибудь?

– Нет. Спасибо.

– Не за что. – Нельсон повесил трубку.

Бернс повернулся к Анжелике.

– Тебе повезло, – сказал он. – Касым остался жив, ты везучая.

Анжелика подняла на лейтенанта грустные глаза и сказала:

– Неужели?

Марчисон подошел к ней.

– Пойдем, милашка, у нас есть для тебя комнатка внизу.

Он поднял Анжелику со стула и подошел к Вирджинии, которая была прикована к радиатору.

– А, значит, это ты подняла скандал? – спросил он.

– Чтоб ты сдох, – ответила она.

– У тебя есть ключ от наручников, Пит? – спросил Марчисон и покачал головой. – О господи, Пит, почему ты не сказал мне? Я ведь сидел там все это время. Я хочу сказать... – Он замолчал, когда Бернс подал ему ключ, и, казалось, что-то припомнил. – Эй, ты это имел в виду, когда сказал “Срочно!”?

Бернс устало кивнул.

– Именно это я имел в виду.

– Да, – пробормотал Марчисон. – Черт меня возьми. – Он грубо поднял Вирджинию со стула. – Пошли, подарочек к празднику! – сказал он и повел обеих женщин вниз. По коридору навстречу им шел Клинг. – Мы увезли Мисколо, – сообщил Клинг. – Остальное в руках господа бога. Мейеру тоже пришлось прокатиться. Доктор считает, что ему надо наложить швы на лицо. Конечно, а, Пит?

– Да, кончено, – ответил Бернс.

* * *

В коридоре послышался шум. Стив Карелла провел Марка Скотта за барьер и сказал:

– Садись, Скотт. Туда. Привет, Пит. Привет, Коттон. Вот наш милый мальчик. Задушил собственного... Тедди! Дорогая, я забыл про тебя. Ты ждала...

Он замолчал, потому что Тедди бросилась к нему и прижалась так сильно, что едва не сбила с ног. – Кажется, мы все ждали тебя, – сказал Бернс.

– Да? Очень приятно. Чем дольше ждешь, тем больше любишь. – Карелла взял Тедди за руку. – Прости, что я опоздал, детка. Но дело начало проясняться, и я... Тедди тронула его шею, где на царапинах запеклась кровь.

– Ах да, это от кочерги. Послушай, я напечатаю донесение, а потом уж мы уйдем. Пит, я даю моей супруге обед, и посмей только сказать, что не позволяешь. У нас будет ребенок.

– Поздравляю.

– Что-то не вижу энтузиазма. Дорогая, я напечатаю донесение, и мы уходим. Я умираю с голода, так что могу съесть целую лошадь. Пит, этот парень обвиняется в убийстве. Где машинка? Что-нибудь интересное случилось, пока меня не...?

Раздался телефонный звонок.

– Я отвечу. – Карелла взял трубку. – Восемьдесят седьмой участок, Карелла.

– Карелла, это Леви из отдела взрывников.

– Да, привет, Леви. Как дела?

– Неплохо, а как ты?

– Нормально. В чем дело?

– Я хочу доложить об этой бутылке.

– Какой бутылке?

– Мы забрали тут у вас бутылку.

– Да? Ну, так что ты можешь сказать о ней?

Карелла слушал, иногда вставляя в разговор “ага” и “да”. Потом сказал:

– Ладно, Леви, спасибо за труды, – и повесил трубку. Он подвинул к себе стул, достал из ящика стола три бланка донесений, два листа копировальной бумаги и заложил это в машинку. – Это был Леви, – сообщил он. – От взрывников. Кто-нибудь давал ему бутылку?

– Да, – ответил Хейз.

– Он звонил, чтобы сообщить о результатах.

Хейз встал и подошел к Карелле.

– Что он сказал?

– Он сказал, это действительно был он.

– Действительно был он?

– Леви так сказал. Они взорвали его за городом. Взрыв был такой силы, что хватило бы на все Главное Управление.

– Это действительно был он, – невыразительно сказал Хейз.

– Да. – Карелла начал печатать донесение. – Кто был? – рассеянно переспросил он.

– Нитроглицерин, – ответил Хейз и опустился на стул.

Он был похож на человека, которого сбил паровоз.

– Господи, – вздохнул Карелла, – ну и денек!

И стал изо всей силы бить по клавишам.