Январь.

Погода в том году никак не соответствовала календарю. В декабре не было даже намека на белое Рождество, ни единой снежинки на мостовой. И хотя тучи то и дело сгущались над изрезанной крышами небоскребов линией горизонта, тем не менее вместо снега шел дождь. Не было ни обжигающего лицо ветра, ни ледяного узора на стекле, но и тепла тоже не было. Над городом торжествовал мрак – все сделалось серым.

Серая пелена облаков, оседая с неба на землю, наглухо укутывала городские строения, серые сами по себе от оседавшей на них веками копоти, свинцовый туман стелился по серому бетону тротуаров и темно-серому асфальту мостовых и вместе с немногочисленными прохожими серыми клубами катился по улицам города, усугубляя и без того наводящую уныние безысходность января. Январь – первый месяц года. В нем тридцать один день. Но для человека, лежавшего у стены в подвале, не будет больше ни дней, ни лет.

В голове у него торчал топор.

Это был не маленький топорик, а самый настоящий колун, которым рубят деревья и колют дрова. Удар клинообразным металлическим лезвием был, по-видимому, нанесен с такой силой, что раскроил убитому голову, а потому все вокруг было забрызгано кровью, хотя надобности в этом ударе никакой не было, ибо на теле и лице убитого насчитывалось не менее двадцати ранений. Убитый, несомненно, был мертв еще до того, как убийца вонзил лезвие топора ему в череп, – изогнутое топорище отбрасывало тень на серую стену, забрызганную кровью.

Кровь не пахнет.

В подвале пахло угольной пылью, человеческим потом и даже мочой от одного из бункеров с углем возле топки, но запаха крови детектив Стив Карелла не чувствовал. Щелкали фотокамерами полицейские фотографы, а помощник врача, убедившись, что человек мертв, ждал, пока очертят мелом его силуэт на полу, прежде чем увезти тело в морг для вскрытия, как будто это надо, когда у человека из черепа торчит топор. Детектив Коттон Хейз был занят беседой с двумя полицейскими из городского уголовного розыска, а Карелла присел на корточки перед мальчиком лет семи, который изо всех сил старался не смотреть туда, где лежал мертвец.

– Ну-ка, сынок, скажи, как тебя зовут? – спросил Карелла.

– Мики, – ответил мальчик.

– Мики кто?

– Мики Райан. А у нас теперь будет жить привидение?

– Нет, сынок, не будет.

– Откуда вы знаете?

– Привидений вообще не бывает, – твердо произнес Карелла.

– Это вы так думаете, – не согласился Мики. – А мой папа один раз видел привидение.

– На этот раз привидения не будет, – стоял на своем Карелла. – Лучше расскажи мне, что ты видел, а, Мики?

– Я спустился в подвал за велосипедом и увидел его, – ответил Мики. – Вот и все.

– Именно там, где он лежит? У стены?

Мики кивнул.

– А где твой велосипед, Мики?

– За бункером.

– А как же ты оказался здесь, по эту сторону бункера? Ты что-нибудь услышал?

– Нет.

– Зачем же ты подошел сюда? Твой велосипед совсем в другой стороне подвала.

– Из-за крови, – объяснил Мики.

– Что?

– По полу текла кровь, вот я и пошел посмотреть. Я не сразу понял, что случилось, и подошел поближе. Тут-то я и увидел мистера Лассера.

– Его так зовут?

– Да. Мистер Лассер.

– А имя его ты знаешь?

– Джордж.

– Джордж Лассер, верно?

Мики кивнул.

– И мистер Лассер – управляющий в вашем доме, верно?

– Да, – снова кивнул Мики.

– Хорошо, Мики. А что ты сделал, когда увидел мистера Лассера?

– Я побежал.

– Куда?

– Наверх.

– Куда наверх?

– К маме.

– А потом?

– Я сказал ей, что мистер Лассер лежит мертвый в подвале, а в голове у него торчит топор.

– А потом?

– Потом она спросила: «Правда?» – и я ответил, да, правда, и она позвонила в полицию.

– Мики, ты видел в подвале кого-нибудь, кроме мистера Лассера?

– Нет.

– Встретил ли ты кого-нибудь, когда спускался в подвал?

– Нет.

– А когда бежал наверх?

– Нет.

– Извините, в чем дело? – послышался чей-то голос, и Карелла, подняв глаза, увидел высокую, с неприметными чертами лица блондинку в накинутом на плечи легком пальто. Оттолкнув патрульного, который стоял у входа, она вошла в подвал.

– Я мать этого мальчика, – сказала она. – Не знаю, что говорится в законе, но уверена, что у вас нет никаких прав допрашивать семилетнего ребенка в подвале дома и, кстати, в любом другом месте!

– Миссис Райан, насколько я понимаю, мой напарник попросил у вас разрешения...

– Он не сказал мне, что вы снова поведете мальчика сюда.

– Я уверен, он не...

– Только я на минуту отвернулась, как ваш напарник и мальчик исчезли, и я понятия не имела, куда они делись. Неужели вы не понимаете, я сама вся на нервах из-за того, что семилетний ребенок нашел в подвале – только представьте себе мертвеца с топором в черепе, а потом снова исчез из дома неизвестно куда.

– Он все время здесь, миссис Райан, – сказал Карелла. – Цел и невредим.

– Да, а рядом лежит окровавленный труп, с которого он не сводит глаз.

– Прошу прощения, миссис Райан.

– Ему всего семь лет, и подобная пытка для него невыносима. Мы ведь живем в цивилизованной стране, если вы помните.

– Помню, мэм. Но именно он обнаружил тело, и мы решили, что было бы гораздо легче восстановить картину происшедшего, если бы...

– Позвольте заметить, что он уже достаточно помог вам, – не уступала миссис Райан.

– Конечно, миссис Райан, – согласился Карелла. – Спасибо вам за помощь.

– Вы что, смеетесь надо мной, что ли? – возмутилась миссис Райан.

– Ни в коем случае, мэм. Я искренне вам благодарен, – сказал Карелла.

– Чего еще ждать от легавых? – поджала губы миссис Райан и, схватив сына за руку, потащила за собой.

Карелла вздохнул и направился туда, где Хейз разговаривал с двумя полицейскими из городской уголовки. Ни одного, ни другого он не знал.

– Карелла, – представился он. – Из 87-го участка.

– Фелпс, – назвал себя один из них.

– Форбс, – сказал другой.

– А где Моноган и Монро? – спросил Карелла.

– В отпуске, – ответил Фелпс.

– В январе?

– А почему бы и нет? – отозвался Форбс.

– У них обоих неплохие дома в Майами, – объяснил Фелпс.

– Поэтому они вполне могут смотаться туда в январе, – добавил Форбс.

– Во Флориде это лучшее время года, – сказал Фелпс.

– Еще бы! – подтвердил Форбс.

– Что вам уже удалось выяснить? – спросил Фелпс, меняя тему разговора.

– Убитого зовут Джордж Лассер, – сказал Карелла. – Он был в этом доме управляющим.

– То же самое мне сказали и жильцы дома, – подтвердил Хейз.

– А сколько, по-твоему, ему было лет, Коттон?

– Жильцы говорят, больше восьмидесяти.

– И с чего это кому-то понадобилось убивать такого старца? – полюбопытствовал Форбс.

– Который вот-вот сам отдаст богу душу, – добавил Фелпс.

– У нас один раз случилось убийство на углу Седьмой и Калвера... – принялся рассказывать Форбс. – Знаете это место?

– Вроде да, – отозвался Карелла.

– Убитому оказалось сто два года. Как раз был его день рождения.

– Правда?

– Ей-богу. Его шлепнули в ту минуту, когда он разрезал праздничный торт. Он так и упал лицом в этот торт со ста тремя свечками, одну лишнюю поставили с пожеланием прожить еще год. Упал и тут же отдал концы.

– И кто же его убил? – спросил Хейз.

– Его мамаша, – ответил Форбс.

На секунду наступило молчание.

– По-моему, вы сказали, что убитому было сто два года, – заметил Хейз.

– Совершенно верно, – откликнулся Форбс.

– Тогда сколько же лет было его матери?

– Сто восемнадцать. Она вышла замуж в шестнадцать лет.

– А почему она его убила?

– Терпеть не могла его жену.

– Понятно. Значит, у него была жена?

– А почему бы и нет?

– А ей сколько было лет?

– Двадцать семь.

– Хватит трепаться, – не выдержал Хейз.

– Он думает, я шучу, – сказал Форбс, толкнув локтем Фелпса.

– Он не шутит, – засмеялся Фелпс.

– У нас в городской уголовке кого только не встретишь, – пояснил Форбс.

– Еще бы, – усмехнулся Хейз. Фелпс посмотрел на часы.

– Нам пора, – объявил он. – Вы, ребята, держите нас в курсе, идет?

– В трех экземплярах, – добавил Форбс.

– Мы потрясены тем, что вы вообще явились сюда в такой холод, – сказал Карелла.

– Сегодня еще не очень холодно, – отозвался Форбс. – У нас выпадают дни, когда зуб на зуб не попадает.

– Послушайте, – заговорил Хейз с таким видом, будто его озарила гениальная мысль, – а почему бы вам самим не заняться расследованием этого дела?

– Нет, – решительно сказал Форбс.

– Не полагается, – добавил Фелпс.

– Правила не позволяют, – объяснил Форбс.

– Убийство должен расследовать тот участок, куда впервые о нем сообщено, – сказал Фелпс.

– Конечно, только я думал...

– Нет.

– Я думал, – настаивал Хейз, – что, поскольку вы такие эксперты по гериатрии, то вам и карты в руки...

– По чему?

– По гериатрии, – повторил Хейз.

– По чему?

– Ладно, забудем, – сказал Хейз.

Краем глаза Карелла заметил, что в подвал спустился патрульный и, стоя у подножия лестницы, зовет его.

– Извините, – сказал он и быстро пошел к лестнице. – В чем дело? – спросил он у патрульного.

– Стив, мы тут задержали какого-то малого, который прогуливался между домами в одной рубашке, без пиджака. По-моему, погода вроде не та, чтобы ходить раздетым, а? На улице не больше сорока двух градусов.

– Где он? – спросил Карелла.

– Мы отвели его наверх.

Карелла повернулся и помахал Хейзу.

– В чем дело? – подошел к нему Хейз.

– Патрульные задержали между домами человека. В одной рубашке.

– Ого! – удивился Хейз.

Человек, который бродил по улице, оказался негром могучего телосложения. На нем были только хлопчатобумажные брюки и белая рубашка с распахнутым воротом. Он был очень темнокожим, свирепым на вид, с перебитой переносицей и такими мышцами, что они выпирали из-под рубашки. Он был в кедах, и, когда Карелла с Хейзом приблизились, он, казалось, балансировал на цыпочках, как заправский боксер, готовясь наносить удар за ударом. Рядом с ним стоял патрульный с дубинкой в руках, но негр не обращал на него никакого внимания. Прищурив глаза и широко расставив для равновесия ноги, он смотрел на приближающихся к нему детективов.

– Как тебя зовут? – спросил Карелла.

– Сэм.

– А фамилия?

– Сэм Уитсон.

– Что ты делал в проходе между домами, Сэм?

– Я здесь работаю, – ответил Уитсон.

– Кем?

– Я работаю у мистера Лассера.

– Что ты делаешь?

– Я колю для него дрова, – ответил Уитсон.

На секунду наступило молчание. Карелла посмотрел на Хейза, потом снова на Уитсона. Двое патрульных – тот, что стоял рядом с Уитсоном с дубинкой наготове, и второй, который приходил за Кареллой, – оба одновременно сделали шаг назад и положили руку на кобуру револьвера.

– А что ты делал здесь в проходе, Сэм? – спросил Карелла.

– Я вам сказал. Я работаю у мистера Лассера. Я колю для него дрова.

– Ты колол там дрова?

– Да, сэр, – ответил Уитсон, а затем изо всех сил замотал головой:

– Нет, сэр. Я только готовился колоть дрова, сэр.

– Как ты это делаешь? – спросил Хейз. – Готовишься, хочу я сказать.

– Я шел за топором.

– А где топор?

– Мы держим его в кладовой вместе с другим инвентарем.

– Где именно?

– Вон там.

– Где вон там?

– В кладовой, где весь инвентарь, – ответил Уитсон.

– Ты что, смеешься надо мной, Уитсон? – спросил Хейз.

– Нет, сэр.

– И не вздумай, советую тебе.

– Никак нет, – ответил Уитсон.

Карелла молчал и не сводил с негра глаз. Выражение лица у того было зверским, а сам он казался вполне способным голыми руками снести дом. Да и на вопросы Хейза отвечал так, словно намеренно уходил от ответа, и даже посмеивался, вполне возможно, из желания спровоцировать драку. Если этот человек решит пустить в ход кулаки, не сомневался Карелла, то он уж не успокоится до тех пор, пока не сокрушит все вокруг. Встретившись с таким типом на улице, следовало снять шляпу и, сказав: «Всего хорошего, сэр», убраться восвояси. Если, конечно, ты не полицейский. В данном же случае полагалось разузнать, почему Уитсон шляется в проходе между домами в одной рубашке, когда на улице такой холод, а рядом в подвале лежит человек, в черепе у которого застрял топор. Все это следует выяснить незамедлительно, а поэтому Уитсон должен понять, что от него ждут прямых ответов на прямые вопросы. Не забыть бы только, что стоит ему протянуть руку и схватить тебя за горло, как от тебя останется лишь мокрое место. И кто только посоветовал тебе стать полицейским?

– Ты можешь толком сказать мне, где кладовая с инвентарем? – спросил Хейз.

– Я уже вам сказал. Вон там.

– Может, укажешь расположение, Уитсон.

– Чего?

– Скажешь, где она находится. – Возле веревки для белья.

– А где веревка?

– На столбах.

– А где столбы?

– Вон там, – сказал Уитсон.

– Хватит умничать, – разозлился Хейз. – Если ты намерен таким образом...

– Подожди, Коттон, – остановил его Карелла.

Прислушавшись к Уитсону, он вдруг понял, что тот на самом деле старается им помочь. Только волею природы он выглядел таким могучим, свирепым и страшным, а вот соображал туго. Поэтому он и стоял перед ними, похожий на колосса, готового мстить за семь смертных грехов, отвечал на вопросы, как умел, а им думалось, что он смеется над ними и провоцирует драку.

– Сэм, – тихо сказал Карелла, – мистер Лассер умер.

Уитсон недоуменно заморгал.

– О чем вы говорите? – спросил он.

– Он умер. Его убили. Поэтому, Сэм, постарайся вникнуть в то, о чем мы тебя спрашиваем, и говори правду, когда отвечаешь, потому что теперь, раз ты знаешь, что человека убили, то понимаешь, что можешь оказаться в весьма неприятной ситуации, ясно?

– Я его не убивал, – сказал Уитсон.

– Никто и не говорит, что его убил ты. Мы просто хотим знать, что ты делал в проходе между домами в одной рубашке, когда на улице стоит такой холод.

– Я собирался колоть дрова, – ответил Уитсон.

– Какие дрова?

– Для растопки.

– Сэм, котельная в этом доме топится углем.

– Да, сэр.

– Тогда зачем же колоть дрова?

– У некоторых из жильцов в квартирах есть камины. Мистер Лассер привозит в своем грузовике обрубки деревьев, а я колю их на дрова, за что он платит мне пятьдесят центов в час. А потом продает дрова жильцам.

– Ты работаешь на него ежедневно, Сэм?

– Нет, сэр. Я прихожу на работу по средам и пятницам. Но в этом году Новый год пришелся на среду, и мистер Лассер сказал мне, что я могу не приходить, поэтому в эту среду я не работал, а пришел сегодня. В пятницу.

– Ты всегда приходишь в это время?

– Да, сэр. В три часа дня. Да, сэр, я всегда прихожу в это время.

– А почему так поздно? – Я работаю и в других домах по соседству.

– Делая что?

– Помогаю управляющим.

– Как получилось, что ты получил эту работу у мистера Лассера? – спросил Карелла.

– Я выпросила ее для Сэма, – донесся голос из открытых дверей, и когда они повернулись, то перед ними предстала худая негритянка с угрюмым лицом и горящими глазами. На ней был цветастый халат и мужские шлепанцы, но она прошла мимо патрульных с большим достоинством и, выпрямившись и высоко подняв голову, встала рядом с Уитсоном. Теперь она казалась еще более худенькой и хрупкой. Но Карелла, вглядевшись в нее, вдруг приметил схожесть черт ее лица и лица Уитсона и понял, что это его мать. Словно в подтверждение его догадки, она тотчас спросила: – Что вы делаете с моим мальчиком?

– Вы его мать, мэм? – заинтересовался Хейз.

– Да, – ответила она. Она говорила отрывисто, а голову наклоняла набок, словно держа собеседника под прицелом и собираясь всадить ему пулю между глаз в том случае, если он станет ей возражать. Поджав губы и сложив руки на тщедушной груди, она, точно так же, как и ее сын несколькими минутами раньше, нервно балансировала на цыпочках, будто ожидая, что у подъезда вот-вот начнут линчевать негров.

– Мы хотим кое о чем его расспросить, – сказал Карелла.

– Мой сын не убивал мистера Лассера, – заявила она, глядя Карелле в глаза.

– Никто этого и не утверждает, миссис Уитсон, – ответил Карелла, тоже не сводя с нее взгляда.

– Тогда о чем его расспрашивать?

– Миссис Уитсон, примерно полчаса назад, а именно в два двадцать семь, если говорить точно, то есть уже более получаса назад, нам позвонила некая миссис Райан, проживающая в этом доме, и сообщила, что ее сын, спустившись в подвал, нашел там мертвого управляющего этим домом – в черепе у него торчал топор. Мы как можно скорее прибыли сюда и действительно возле одного из бункеров с углем нашли убитого, а затем побеседовали кое с кем из жильцов и с мальчиком, который первым нашел тело. В это же время один из патрульных встретил в проходе между домами вашего сына, который разгуливал по улице в одной рубашке.

– Ну и что? – огрызнулась миссис Уитсон.

– Сейчас довольно холодно, чтобы разгуливать в одной рубашке, – заметил Карелла.

– Кому холодно?

– Всем.

– Человеку, который колет дрова? – спросила миссис Уитсон.

– Он не колол дрова, мэм.

– Но собирался, – возразила миссис Уитсон.

– Откуда вы знаете?

– Ему платят за то, что он колет дрова, вот он и пришел работать, – объяснила миссис Уитсон.

– Вы тоже работаете в этом доме? – спросил Карелла.

– Да. Я мою полы и окна.

– И это вы нашли работу для вашего сына?

– Да. Я узнала, что мистер Лассер ищет человека колоть на дрова обрубки деревьев, которые он привозит из-за города, вот я и предложила моего сына. Он хороший работник.

– Ты всегда работаешь на улице в одной рубашке, Сэм? – спросил Карелла.

– Всегда, – ответила миссис Уитсон.

– Я спросил его, а не вас, – заметил Карелла.

– Ответь ему, сынок.

– Всегда, – сказал Уитсон.

– А когда ты сегодня пришел на работу, ты был в пиджаке? – спросил Хейз.

– Нет, сэр. На мне был бушлат.

– Ты служил в армии?

– Он воевал в Корее, – сказала миссис Уитсон. – Был дважды ранен и отморозил все пальцы на левой ноге.

– Да, сэр, я служил в армии, – тихо повторил Уитсон.

– А где сейчас твой бушлат?

– Я положил его возле мусорных баков.

– Когда ты это сделал?

– Перед тем как идти в кладовую. Мистер Лассер сбрасывает обрубки в проходе между домами, возле кладовой, там я их и колю. Поэтому я обычно иду прямо в проход, кладу бушлат на мусорные баки, захожу в кладовую за топором и приступаю к работе. Только сегодня я не успел зайти в кладовую, потому что меня остановил полицейский.

– Значит, ты не знаешь, на месте топор или нет?

– Не знаю, сэр.

– Сколько топоров обычно у вас в кладовой?

– Только один, сэр.

Карелла обернулся к патрульному:

– Мюрей, сходи проверь. Посмотри, лежит ли на мусорных баках бушлат, как он говорит, и стоит ли в кладовой топор.

– Топора вы там не найдете, – сказала миссис Уитсон.

– Откуда вы знаете?

– Потому что он в подвале, разве нет? Торчит из головы мистера Лассера.