На Патриции была надета другая шляпка.
Помощник прокурора Штата, двенадцатого юридического отделения, Калуза, Флорида. На этот раз Джинни Вард согласилась на то, чтобы ее представлял адвокат. Наверное потому, что ей предъявили целый ряд обвинений, включая убийство Питера Торренса и попытку убийства Мэттью Хоупа, но это было не единственным предъявленным обвинением.
Имя адвоката Джинни было Бенни Вайсс.
Это был небольшой человечек, весьма хрупкий с виду, с узким лицом, грустными и мягкими карими глазами коккер-спаниэля и огромной шевелюрой шатеновых волос, которые он пытался пригладить каждые три или четыре минуты. Все говорили о том, что он — прекрасный защитник. Патриция никогда прежде не сталкивалась с ним во время процесса, но сейчас он выступал против нее. Бенни Вайсс. Прекрасный защитник по уголовным преступлениям. Лучший в штате Флорида. Не говоря уже о Говарде Манделе. Но не стоило забывать о Мэттью Хоупе. Но это был — Бенни Вайсс! И против него выступала Патриция Демминг; и она не собиралась играть с ним в гольф.
— Я посоветовал моему клиенту не отвечать на ваши вопросы, — сразу объявил ей Бенни.
— Прекрасно, но только…
— Пэт, никаких «только», — заметил Бенни.
Первая ошибка.
В университете Брауна Патриция Демминг расквасила нос защитнику футбольной команды, который пытался называть ее «Пэт» вместо ее полного и прекрасного имени.
— Меня зовут Патриция, — заявила она Бенни, глядя на него злыми и холодными, как у акулы, глазами. Не зря ее называли «Чертова Ведьма с Запада», когда она занималась частной практикой в Лос-Анджелесе. Бенни следовало бы это знать, но ему даже в голову не пришло заглянуть в ее досье. Он ничего этого не знал, стоя рядом со своей клиенткой. Он был уверен, что разделается с Патрицией минут за пять, и был абсолютно уверен, что Джинни Вард освободят под залог, как только он заикнется об этом судье.
— Я поняла, что миссис Вард не желает отвечать на мои вопросы, — сказала Патриция. — Но я надеюсь, что она выслушает то, что я хотела бы ей сказать.
— Что? — поинтересовался Бенни.
— Что я смогу ее заживо поджарить, — мило улыбаясь заметила Патриция.
— Почему нас это должно интересовать? — улыбаясь спросил Бенни.
— Потому, что это поможет вам подготовить вашу защиту, — пожала плечами Патриция.
— Спасибо за подсказку, Пэт, но я…
— Это уже второй раз, — спокойно заметила Патриция.
— Что?
— Мое имя Патриция!
— Патриция, Пэт, как вам будет угодно.
— Я говорю Патриция, и никогда Пэт. Всегда только Патриция!
— Прекрасно, Патриция. Прекрасно, но…
— Никаких «но», адвокат.
— Хорошо.
— Вам будет интересно дослушать?
— Не понимаю, зачем нам вас слушать. Если вы собираетесь запугать моего клиента…
— Не думайте об этом.
— Тогда какой смысл нам?..
— Мне бы хотелось ее выслушать, — вмешалась Джинни.
— Благодарю вас, миссис Вард, — улыбнулась Патриция.
— Вы можете ее слушать, но не произносите ни единого слова, — настаивал Бенни.
— Мария Торренс полчаса назад сделала заявление, и в нем она говорит, что вы…
— Минутку, минутку, придержите, — вмешался Бенни. — Где это заявление, что за заявление, о чем вообще идет речь?
— Вот оно у меня, — сказала Патриция. — Я собираюсь передать его вам вкратце, чтобы сэкономить время…
— Спасибо, я умею читать, и у меня есть много времени. Дайте мне самому посмотреть заявление.
— Конечно, — Патриция передала ему копию подписанного заявления Марии Торренс.
— Где вы его взяли? — спросил Бенни.
— Его дал мне детектив Блум.
— Как оно оказалось у него?
— Он сказал, что получит ордер на обыск ее дома, и в зависимости от того, что он там обнаружит, получит второй ордер на обыск ее рабочего офиса. И веревочка начала расплетаться…
— Как?
— Адвокат, мне казалось, что вы умеете читать.
Бенни бросил на нее яростный взгляд.
— Она знала, что в ее доме найдут достаточное количество кокаина… и она, конечно, не забыла, что он был в коричневом плотном пакете, на котором написан адрес ее фирмы. Она немного поболтала со своим адвокатом, и он подсказал, что из всего сказанного можно сделать вывод, что наркотик перевозился с места работы домой. Еще он сказал, что такая транспортировка дает возможность Блуму обыскать весь ее салон «Хейер энд Нау». Так называется ее фирма. Оттуда по стране отправляют парики и… наркоту. Они перевозят наркотики внутри полых подставок для париков. Сейчас там работает Блум с собаками, которые обнюхивают все помещения.
— Мой клиент не имеет ничего общего с бизнесом Марии.
— Может так, а может и нет. В любом случае, килограмм кокаина, как вам известно, составляет 2.2…
— Благодарю вас, я знаю, что такое килограмм.
— …фунтов, — продолжала Патриция, — сто пятьдесят килограммов наркотика составляют триста тридцать фунтов. И в статье говорится, что любое лицо, сознательно продающее, покупающее, изготовляющее, распространяющее и привозящее в штат…
— Спасибо, я прекрасно знаю эту статью.
— …Или если какая-то личность имеет сто пятьдесят килограммов наркотиков, — продолжала Патриция, не обратив на замечание Бенни никакого внимания, — то она совершает преступление первой степени по распространению кокаина. И его ждет наказание…
— Я и об этом знаю, — прорычал Бенни.
— Но, может, миссис Вард об этом не знает, — мило заметила Патриция и продолжила: — Наказание предусматривает пожизненное заключение, без всяких надежд на оправдание. Мария призналась в том, что она и ее сообщники распространяли кокаин именно в таких количествах, — Патриция сделала паузу, а потом сказала: — Между прочим, миссис Вард, она упомянула вас и вашего мужа в качестве ее партнеров.
Бенни просматривал заявление Марии, но сейчас он резко поднял голову.
— Я смогла ей предложить, — сказала Патриция, — взамен ее признания, где говорится, что вы и ваш муж занимались с ней этим бизнесом последние четыре года, когда она еще работала в цирке и распространяла кокаин на каждой его остановке…
— Это ее слова против…
— Не совсем так, адвокат. У Марии имеются записи так называемых заказов на парики, путевки на транспортировку, вклады в банк наличностью, телефонные звонки тем людям, у которых имеется роскошная шевелюра. Кстати, о телефонных звонках… Она сказала, что звонила вам из Миссури за день до того, как была убита ее мать, и мне это кажется весьма странным совпадением.
— Уилла совершила самоубийство, — пробормотала Джинни.
— Да, я слышала. Но я попытаюсь снова открыть это…
— В Миссури? — переспросил Бенни. — Не говорите ерунды…
— Нет, во Флориде и по законам Флориды. Адвокат, вам известно, что здесь можно судить за совершенное преступление без всяких ограничений срока давности совершения преступлений. А этот телефонный звонок дает мне возможность сделать это, не так ли? Звонок к миссис Вард сюда, во Флориду, сразу после подозрительной смерти Уиллы в Миссури. Тогда можно квалифицировать все как сговор, разве я не права? Особенно если я представлю мотив, связанный с боязнью разоблачения. Я так считаю… и как я уже говорила…
Бенни внимательно следил за ее рассуждениями.
— …Мария в панике позвонила вам в прошлый четверг после того, как ее отец еще раз пригрозил ей разоблачением.
— Это указано в ее заявлении?
— Да. Мы также обратились в телефонную компанию, чтобы они нам представили списки звонков. Миссис Вард, и вы снова пришли ей на помощь. Сначала вы попытались ликвидировать Мэттью Хоупа, потому что он подобрался к вам слишком близко, а потом…
— Я уверен, что здесь этого нет, — заявил Бенни и потряс заявлением.
— Адвокат, вы правы, там этого нет. Это все пока в моей голове.
— Я так и думал, — Бенни отдал ей обратно заявление Марии. — Я не нашел здесь ничего, о чем нужно было бы беспокоиться, — обратился он к Джинни. — Итак, адвокат, если вы не против…
— Я сказала Марии, если она признается в том, что владела четырьмястами граммами, мы сможем настаивать на минимальном наказании и не станем возражать против освобождения, после того, как она отсидит пятнадцать лет. И тогда она выйдет из тюрьмы, когда ей будет тридцать восемь лет, вместо того, чтобы просидеть там всю оставшуюся жизнь. В качестве условия мы согласились отказаться от обвинения в сговоре об убийстве и покушении на убийство, и ее адвокат решил, что в этом есть смысл…
— Кто ее адвокат? — спросил Бенни.
— Мандел.
— Этот индюк, если будет нужно, настрочит заявление на собственную мать.
— А вы? — поинтересовалась Патриция.
— Патриция, вас что-то заносит.
— Может, вы меня плохо выслушали. Ее партнерша уже созналась и попалась по обвинению в торговле наркотиками. Ей грозит пожизненное…
— Только до тех пор, пока я не призову Марию в качестве свидетеля и не стану расспрашивать ее о той сделке, которую вы придумали.
— Конечно, вы можете это сделать. Не первый раз в истории кто-то попытается опровергнуть ее заявление. Но знаете, адвокат, мне кажется, стоит упомянуть миссис Вард, что если лицо распространяет сто пятьдесят килограммов наркотиков или более того…
— …Я имею в виду кокаина, да к тому же еще связана с преднамеренным убийством…
— Миссис Вард не убивала…
— …Тогда все становится страшным преступлением. Адвокат, разговор может пойти об электрическом стуле.
— Вы нас берете на пушку!
— У меня есть два панических звонка от Марии, за которыми последовали два убийства.
— Все это ничего не доказывает.
— Это вам так кажется, а мне кажется, что здесь была причина.
— Слабая, Патриция, весьма слабая. Но если это все, что у вас имеется, тогда я стану ждать суда.
— У меня есть свидетель, который может опознать машину, в которой ехал снайпер в ночь, когда стреляли в Мэттью. Миссис Вард, мы знаем, что вы ездите на красном «мерседеса», но в данный момент люди Блума проверяют компании по сдаче в прокат машин. Может, они смогут узнать, что вы брали напрокат черную «Мазду» с двумя дверями в день, когда была стрельба, как вы считаете?
— Джинни, ничего не отвечай, — предупредил ее Бенни.
— Понимаете, нам очень помогает телефонная компания, и так было еще до того, как мы обратились в суд, чтобы получить ордер на ваш арест. Например, у них зафиксирован звонок из вашего дома на Палм-драйв домой к Мэттью Хоупу…
— Никаких ответов, — снова предупредил ее Бенни.
— …В пять часов вечера в прошлую пятницу. Миссис Вард, зачем вы ему звонили? Чтобы договориться о встрече в баре? Чтобы вам было удобно в него стрелять?
— Нет, я позвонила, чтобы…
— Джинни!
— …Сказать ему, когда Эндрю возвратится домой.
— О? И почему же вы это сделали?
— Когда мы разговаривали в начале недели, он хотел знать, когда мой муж будет дома.
— Понимаю. И вы позвонили ему, чтобы сказать…
— …что Эндрю возвращается сегодня вечером.
— Понимаю. Вы считали, что вам нужно позвонить мистеру Хоупу заранее, за целую неделю, чтобы передать ему такую ценную информацию. Я вас правильно поняла?
— Его это интересовало, — сказала Джинни, пожав плечами.
— Я уверена, это заинтересует и детектива Блума. Наверное, ему захочется встретить вашего мужа в аэропорту. Так сказать, поздравить его с возвращением в Калузу.
— Какая у нас приятная беседа! — заметил Бенни.
— Вы меня спросили о том, что я знаю, и я вам все честно рассказываю, — обратилась к нему Патриция.
— У вас не так много фактов.
— Если только мы не станем упоминать об оружии, — мило улыбаясь заметила Патриция. — У нас есть оружие.
— Какое? — поинтересовался Бенни. — В заявлении ничего не говорится об…
— «Айвер Джонсон» двадцать второго калибра, который ваша клиентка уронила рядом с постелью в номере Питера Торренса, — Патриция снова улыбнулась. Улыбка на секунду подчеркнула в ее внешности облик акулы.
Бенни посмотрел на Джинни.
— Вы хорошо постарались, миссис Вард, — заметила Патриция.
— Мне кажется, что мы здесь выслушали чересчур много, — сказал Бенни.
— Чисто протереть оружие, бросить его на пол, а потом поместить коробку с патронами в сумку Торренса, надеясь, что мы решим, что пистолет…
— Мне кажется, эта схема тоже находится только в вашем воображении, — прервал ее Бенни.
— Вы правы.
— В таком случае, мы увидимся в…
— Но чек о продаже не в моем воображении, — заметила Патриция.
— Какой чек?..
— О продаже пистолета.
Бенни снова посмотрел на миссис Вард.
— Пистолет был куплен в магазине на Саут Тамайами-Трейл пятнадцатого октября прошлого года, — заметила Патриция. — Это был день рождения великих людей. Мы отыскали продавца по серийному номеру. Его продали мужчине по имени Эндрю Вард, который сообщил, что его адрес Палм-драйв 1120, в Тимукуан Акрес. Кажется, вы живете именно там. Не так ли, миссис Вард? Эндрю — ваш муж, я не ошибаюсь?
— Эндрю был в Мексике, когда…
— Да, но вас там не было. Мне кажется, вы согласитесь, Бен, что ее…
— Меня зовут Бенни.
— Ох, простите. Мне кажется, что вы согласитесь, что тот факт, что ее муж владеет оружием убийства, устанавливает ее связь с убийством; особенно если в то время, когда два раза стреляли из пистолета, его не было дома. Наверное, он в это время закупал наркоту, если только мне будет дозволено еще раз что-то предположить.
— Не стоит делать никаких предположений, — заметил Бенни. — Будет лучше, если вы будете перечислять только факты.
— У меня есть связь с оружием, — сказала она, — и у меня есть мотив…
— Мотив, мотив, какой еще мотив?
— Боязнь разоблачения. По статье 893.135…
— Перестаньте мне читать статьи.
— Вы сами меня просили. Кроме того, у меня имеется одна и та же, абсолютно идентичная схема двух убийств: одно из которых произошло в Миссури, а второе — здесь. Адвокат, думаю, вам известно, что примеры идентичных преступлений являются весьма веским доказательством. Может, такая точка зрения не всеми приветствуется, но она имеет огромный вес… и я могу использовать одно преступление в качестве доказательства другого.
— Минуту, минуту, — сказал Бенни, поднимая вверх руку. — Кто сказал, что мы собираемся о чем-то договориться?
— Простите, я решила, что нам стоит прийти к договоренности, — заметила Патриция.
— Если даже ее муж владеет оружием… Тем оружием, которое вы нам описали, это не значит…
— А мне кажется, что значит…
— Он мог потерять оружие…
— Конечно.
— Или его украли…
— Точно. Но мне кажется, что ваша клиентка стреляла из него два раза и убила одну жертву.
— У вас нет никаких доказательств, — заметил Бенни. — Но я все равно хочу выслушать ваши условия. Просто потому, что мне это интересно.
— Мне не нужны никакие условия! — взорвалась Джинни и накинулась на Патрицию. — У вас нет никаких доказательств, кроме слов Марии. Почему она вам все это рассказала? Она сошла с ума?
— Нет, просто она разозлилась.
— Бог мой, из-за чего?
— Ну, может, она не ожидала, что вы убили ее мать?
— Я была во Флориде, когда Уилла…
— Или помогли ее убить. Так или иначе, это было убийство.
— Я никак не связана со смертью Уиллы.
— Тогда вам нечего бояться, разве я не права?
— Неужели она сможет притянуть в этот процесс Миссури?
— Да, она это сможет сделать, — сказал Бенни.
— Пусть делает, что хочет.
— Я так и сделаю, — подтвердила Патриция.
— Пожалуйста, можете этим заниматься. У вас нет никаких доказательств, и вам это известно.
— Могу признаться, что доказательств у меня не так много. Но с другой стороны, моя жизнь от этого не зависит. Если вам будет интересно выслушать заявление, то я буду счастлива…
— Нет, я сказала, что не желаю слушать никакого заявления.
— Прекрасно, тогда надейтесь на счастливый случай.
— Может, вам стоит все выслушать, — заметил Бенни. — Я бы на вашем месте послушал.
— Я послушаю, — выдохнула Джинни.
— Мне все видится так, — начала Патриция. — Если я забуду об убийстве в Миссури и попытку покушения на жизнь Мэттью Хоупа…
— Откажитесь от убийства Торренса, — предложил Бенни.
— Ни за что.
— Дайте ей тот же самый шанс, какой вы даете Марии.
— Нет, я предлагаю ей пожизненное заключение за убийство Торренса.
— Вы нам просто перечислите все «за» и «против», — сказал Бенни, — мы признаем владение четырехстами граммами кокаина, если вы откажетесь от максимального тюремного заключения. Мы получим законные пятнадцать лет, а вы не станете возражать против пересмотра дела… и последующего освобождения.
— Бенни, вы же знаете, ей грозит электрический стул! Нет и нет. Это может случиться через двенадцать или через три года, в зависимости от того, как пойдут ваши апелляции. Но совершенно ясно, что она умрет молодой. Я предлагаю ей жизнь в тюрьме, но это все равно жизнь. Можете принять это предложение или отказаться от него.
— Давайте согласимся на двадцать лет, без освобождения.
— Спасибо, тогда будет смертный приговор.
— Хорошо, мы признаем убийство Торренса, если вы не станете протестовать против освобождения после двадцати пяти лет отсидки.
— Пожизненное заключение, Бенни!
— Патриция, двадцать пять лет — это минимальный срок за столь тяжкое преступление!
— Почему она должна получить по минимуму?
— Пусть будет сорок лет. Мы признаем убийство Торренса, если вы не станете протестовать против освобождения после сорока лет.
— Нет, Бенни.
— Ей в то время будет шестьдесят, нет, шестьдесят пять лет!
— Лучше я умру! — сказала Джинни.
— С ней нам придется повозиться, — сказала Патриция Блуму.
Они ехали в больницу в его машине без опознавательных полицейских знаков. Сейчас уже было тридцать семь минут десятого; прошла почти неделя без нескольких минут с тех пор, как стреляли в Мэттью.
— Я надеялась, что она согласится, — сказала Патриция. — У нас не слишком много доказательств.
— Если только мы не найдем машину.
— Как это продвигается?
— Мы работаем над этим.
— Если придется, я соглашусь на освобождение после сорока лет заключения, — сказала Патриция. — Но только не в том случае, если нам станет известно, что она брала напрокат «Мазду».
— Посмотрим.
— Что обнаружили собаки?
— О, они все ищут и ищут. Вчера они отправляли товар, пока там находился Уоррен, и туда уже поступили новые наркотики. Эта молодая Мария правильно сделала, что решила заключить с нами сделку.
— Кто встречает Варда в аэропорту?
— Кепьон и Де Люка.
— Вот он удивится!
— Может, и нет. Понимаешь, в Мексике тоже есть телефоны. Наверное, ему позвонила жена до того, как он сел на самолет.
— Надеюсь, что нет. Именно он поможет нам вбить последний гвоздь в ее гроб!
— Да будет так! Я уяснил себе одну вещь: как только ты предложишь кому-то сделку, он в ту же минуту «сдает» своего товарища. На свете нет ни единого человека, который предпочел бы провести десять секунд на электрическом стуле, а не прожить всю жизнь в тюрьме.
— Скажи это Джинни.
Доктор Спинальдо устал. Он хотел поесть, а потом отправиться домой, но в коридоре, рядом с палатой интенсивной терапии, его окружили пять человек. Дочь пациента Мэттью Хоупа была самой агрессивной из всех. Она желала знать, когда придет в себя ее отец, что они делают, чтобы это произошло как можно скорее. Женщина из офиса прокурора Штата ничуть от нее не отставала, выпаливая вопросы так, как будто он был под присягой и не мог лжесвидетельствовать.
— Доктор, каков прогноз? Насколько важным признаком является то, что он говорит отдельные слова? Является ли это признаком того, что его состояние улучшается?
— Ну, в общем-то, если пациент лежал и молчал, а теперь иногда бормочет парочку слов, тогда можно осторожно сказать, что, кажется, его состояние несколько улучшилось. Да, наверно, так можно сказать.
— Мы можем что-нибудь сделать, чтобы помочь ему? — спрашивала его дочь.
— Молитесь за него, — ответил Спинальдо.
В глазах девочки стояли слезы, и она умоляюще смотрела ему в глаза. Они все ждали чуда. Все пятеро. Известный полицейский детектив, блондинка из офиса прокурора Штата и двое других — черный полицейский и еще одна блондинка. Все ждали, что им скажет Господь Бог. Все желали, чтобы он обещал им, что Мэттью Хоуп обязательно поправится и будет снова с ними.
— Мы ведем за ним постоянное наблюдение, — сказал Спинальдо, — записываем все обнадеживающие признаки. Словом, делаем все, чтобы его состояние не ухудшилось. Но вы понимаете…
«Что я могу им сказать? — подумал он. — Что можно сказать в данном случае?»
— Пока я ничего не знаю, — ответил он им.