Перед Сабриной расстилался зеленый парк. Главная аллея вела к средневековой часовне, стоявшей на берегу озера, окруженного кедровым лесом.

Что привело ее сюда? Как случилось, что она стала хозяйкой герцогства Камарей? Эти места, наверное, приятно иногда посещать. Но жить здесь постоянно? Боже, какая тоска!

Впервые Сабрина увидела поместье Люсьена ни окна кареты. Зеленые пологие холмы, заливные луга и небольшие озера дышали миром и покоем. К фасаду особняка с белыми колоннами вела тенистая каштановая аллея. В восточном крыле Сабрина насчитала более шестидесяти окон.

Теперь все это помимо ее воли принадлежало юной герцогине Камарей, в девичестве — Сабрине Веррик. Она могла бродить по парку, отдыхать на удобных скамейках, любоваться озером, кататься на лодке и срывать лилии. Герцог же Люсьен Доминик, наезжая сюда, вел уединенную, спокойную жизнь. Сабрина поняла, почему муж так отчаянно боролся за свое поместье. И все же не могла простить Люсьену, что он в этой борьбе использовал ее как козырную карту.

В холле, залах, комнатах и коридорах, сверкавших позолотой, висели великолепные портреты предков герцога. Сквозь витражи по обе стороны парадной лестницы проникал солнечный свет.

Однако, несмотря на пышность и роскошь поместья, Сабрина скучала по Веррик-Хаусу, по своей комнате, отделанной дубовыми панелями, по саду и душистому розарию.

Сейчас в Веррик-Хаусе остались только тетушка Маргарет и Хоббс. Мэри стала женой полковника Флетчера, который вышел в отставку и занялся обустройством их сельского дома.

Ричард, как и предполагалось, жил теперь в Камарее. За последние месяцы он сильно изменился; повзрослел, стал увереннее в себе, но по-прежнему боготворил Люсьена, считая его настоящим мужчиной, идеальным мужем и отцом. При этом что-то в отношениях герцога с женой настораживало его.

Сабрина постепенно пришла к мысли, что виною случившемуся — ее непомерная гордость! Ведь вместе с памятью к ней тотчас вернулись злоба и Ненависть к Люсьену. Тогда Сабрина решила, что герцог одурачил ее, использовав в своих интересах. Теперь же, вспоминая о прошлом, во многом упрекала и себя.

Как и сегодня, Сабрина сидела у окна в день их приезда, когда в комнату вошел Люсьен.

— Не хотите ли изменить планировку парка? — спросил он, сделав вид, будто не замечает мрачности супруги.

— С этим вы справитесь сами! — резко бросила Сабрина, даже не взглянув на мужа.

— Жаль, что к вам вернулась память, — вздохнул герцог.

— Чем вы недовольны, Люсьен? Ведь это поместье вы получили благодаря мне!

— Однако не все идет так, как мне хотелось бы. — Он коснулся губами шеи жены. — И все же в моей душе живут только самые теплые чувства к вам, Рина.

Она отстранила его:

— Не вы ли сказали, что не все идет так, как вам хотелось бы?

— Я постараюсь исправить это.

— Вам будет трудно, — заметила Сабрина.

— Я и не ожидал простой и легкой жизни с вами, ибо меня сразу насторожила ваша дерзость.

— Почему же вы не прислушались к своему внутреннему голосу, Люсьен?

— Я всегда любил честную борьбу и надеялся на этот раз тоже выиграть. Кстати, вы мне напомнили о весьма важной схватке, предстоящей нам на Беркли-сквер у вдовствующей герцогини. Бабушка жаждет познакомиться с моей застенчивой супругой. Так что завтра утром мы едем в Лондон.

Минут двадцать, а то и больше они ждали приема у вдовствующей герцогини, и это привело Сабрину в крайнее раздражение.

— Ничего, Рина, — успокаивал ее Люсьен. — Вы скоро привыкнете к капризам и чудачествам моей бабушки.

— Вижу, вы пошли в нее! Вероятно, нам предстоит весьма интересный разговор.

— Посмотрим.

Сабрина вскоре поняла, что вдовствующая герцогиня совсем не так высокомерна, как она предполагала, и не стремится держать любимого внука на коротком поводке.

— Так вы и есть герцогиня Камарей! — приветствовала Сабрину старая леди. — Не трудно ли будет такой миниатюрной женщине управлять огромным поместьем?

— Сила и ум определяются не ростом, миледи.

— Надеюсь, душевные качества возмещают вам недостаток роста, дитя мое. — Герцогиня бросила взгляд на внука: — Где вы нашли ее, Люсьен? По-моему, она смотрит на вас как на исчадие ада.

— Вы мне не оставили времени для выбора, бабушка. Я знал, что репутация этой женщины сильно подмочена и никто, кроме меня, не решится повести ее к алтарю.

— Зато ваша репутация не вызывает у меня сомнений, равно как и выбор жены. Однако взаимное недоброжелательство может плохо сказаться на будущих наследниках.

— Не беспокойтесь, бабушка, с наследниками будет все в порядке.

— Я верю в вас, Люсьен. Подчас вы упрямы и неуправляемы, но никогда не доставляли мне слишком много хлопот.

Герцогиня перевела взгляд на Сабрину:

— Милая, когда вы подарите нам наследника, я умру спокойно.

— Простите, миледи, но я уверена, что рожу дочь.

— Значит, так и будет! — рассмеялся Люсьен.

— А ведь она бросает вам вызов!

— Мне? Не может быть! Ведь вы никогда не позволите себе ничего подобного, Сабрина, не правда ли?

— Зачем бросать вызов? Не лучше ли просто сдержать слово?

— Вы слышали, бабушка? Так что ждите правнучку!

— Но следующим должен быть правнук! — твердо заявила герцогиня, стукнув тростью об пол. — Конечно, если вы до тех пор не убьете друг друга.

— Это исключено, бабушка. Сабрина уже не раз доказывала, что с ней невозможно покончить. Вы не представляете, какая твердость и сила воли таится под этой хрупкой оболочкой!

Герцогиня рассмеялась, позвонила в колокольчик и велела горничной подать чай.

Люсьен шепнул Сабрине:

— Вы понравились герцогине, дорогая, Иначе она не стала бы угощать нас.

Когда чай был подан, герцогиня пригласила гостей к столу.

— А знаете, Люсьен, Перси и Кэт распродают все свое имущество. Им, видите ли, надоело жить на острове, и они решили перебраться на континент. Странно. Вы, часом, не слышали, в чем дело?

— Нет. Вам же известно, что у меня с ними натянутые отношения. Да, поговаривают, будто они продают недвижимость и даже свой лондонский дом.

— Непостижимо! Впрочем, проиграв битву за Камарей, Перси и Кэт скорее всего решили сменить обстановку. К тому же им едва ли приятно видеть, что вы процветаете.

— Пожалуй, вы правы, бабушка.

— Меня несколько удивило письмо Энн, жены Перси. Судя по нему, теперь она, а не Кэт стала хозяйкой в доме. А Кэт как будто очень больна и почти не выходит из своей комнаты. Перси же каждый вечер напивается. Признаюсь, Люсьен, все это очень меня озадачило.

Герцог молча пил чай, но Сабрина заметила, как побелел его шрам. Да, он явно не желал делиться своими мыслями…

Сабрина не помнила, как кончился этот визит, однако герцогиня несомненно осталась ею довольна.

Она снова обвела взором парк, аллею, гладь озера, блестевшую вдали, и на нее нахлынули новые воспоминания…

…..Однажды они с мужем собирались на маскарад. Неожиданно войдя в комнату Сабрины, Люсьен увидел там парикмахера, учителя танцев и еще нескольких посторонних. Помрачнев, он молча удалился. Когда же Сабрина появилась в гостиной в одеянии греческой богини, Люсьен, окинув ее взглядом с головы до ног, холодно и твердо сказал:

— Вернитесь к себе, миледи, и переоденьтесь. В таком виде нельзя показываться на людях.

— Прежде вы были снисходительнее к моим нарядам.

— Прежде вы не были моей женой и герцоги ней Камарей!

Сабрина в слезах убежала к себе и вскоре вновь появилась в гостиной. Люсьен онемел: перед ним стоял в маске Красавчик Чарли.

— Едем? — спросила Сабрина, замирая от страха.

— Как я понимаю, это последнее появление на публике известного разбойника? А не опасаетесь ли вы встретить на балу людей, некогда ограбленных нашим любимым героем?

Сабрина в тот вечер имела грандиозный успех…

Со временем Сабрине стал надоедать шумный Лондон, суета, приемы, балы и бесконечные визиты. Беременность ее была все заметнее. Поэтому молодая женщина без малейшего сожаления покинула столицу и, поселившись в Камарее, спокойно ждала рождения ребенка. Люсьен же задержался в Лондоне, сославшись на дела.

Сабрина, убеждая себя, что в этом нет ничего необычного, отправилась в путь одна.

По дороге она заехала в Веррик-Хаус и забрала с собой Ричарда, потом навестила миссис Тэйлор. Та очень ей обрадовалась, но была явно смущена. Сабрина догадалась, что дело в титуле герцогини. Зато Уилл и Джон сияли от счастья…

В Камарее дни тянулись уныло и однообразно. Беременность уже не позволяла Сабрина ездить верхом. Теперь они с Ричардом гуляли по парку, любовались закатами, слушали пение птиц, а по вечерам у камина читали книги.

Изредка и ненадолго наведывался Люсьен. Приехал он и на Рождество. Тогда же в Камарей пожаловали Мэри с мужем и тетушка Маргарет с неизменной Хоббс. Для Сабрины это стало настоящим праздником, тем более что Люсьен принимал ее родственников как радушный хозяин, а те чувствовали себя здесь как дома…

К концу зимы Сабрина ждала появления малыша, который давно уже шевелился под сердцем. Это было новое и волнующее ощущение…

…Риа Клэр Доминик родилась рано утром и возвестила о себе громким криком. Улыбающая Мэри поднесла дочку Сабрине. Люсьен усмехнулся:

— Вы все-таки поступили по-своему, произведя на свет дочь!

Сабрина бросила на мужа выразительный взгляд:

— Я и впредь буду поступать по-своему, Люсьен.

К маю Сабрина уже вполне оправилась, однако отказалась возвращаться в Лондон, считая, что воздух Камарея гораздо полезнее для ребенка да и для нее самой тоже…

Однажды их посетила вдовствующая герцогиня. Она желала посмотреть на правнучку, хотя предпочла бы видеть правнука, привезла подарки и долго держала на руках Риа, смотревшую на нее своими фиалковыми глазами. — Но в следующий раз должен быть мальчик, — властно сказала герцогиня.

Сабрина промолчала, ибо приняла твердое решение, что следующего раза не будет.

Через несколько дней Люсьен устроил прием по случаю рождения дочери. Среди гостей, приехавших из Лондона, были знакомые Сабрины, но в основном друзья и дальние родственники Люсьена.

Тогда-то супруги и поссорились, что привело к полному разладу в их семейной жизни. Началось все с появления за праздничным столом герцога Грэнстона. Это удивило и шокировало Сабрину. Как всегда, Грэнстон порядком перепил. Слуги вывели его и уложили спать в одной из дальних комнат.

На следующее утро, когда Сабрине захотелось одной прогуляться верхом к озеру, Грэнстон увязался за ней и вскоре начал приставать. Возмущенная, Сабрина сказала, что позовет на помощь мужа.

— Люсьену, дорогая, — заплетающимся языком пробормотал Грэнстон, — сейчас не до вас! У нашего милого герцога есть дела куда интереснее, чем заботы о жене. Его вниманием завладела леди Сара. Я видел их вместе в саду четверть часа назад. Так что нам с вами никто не помешает. А ведь вы могли бы стать моей женой, если бы не Люсьен! Впрочем, когда герцог бросил вас здесь, а сам вернулся в Лондон к своим прежним привязанностям, я подумал, что для нас с вами еще не все кончено!

Сабрина едва удержалась, чтобы не ударить Грэнстона.

— Убирайтесь отсюда! — крикнула она. — Немедленно!

Но не проспавшийся герцог не принял этих слов всерьез. Подъехав к Сабрине вплотную, он сгреб ее в охапку и попытался вытащить из седла. От Грэнстона несло перегаром; говоря, он брызгал слюной.

— С-сабрина… В-вы удивительная… П-пре-красная… Я никогда не видел такой красавицы!

Ярость придала молодой женщине сил. Она вывернулась и так толкнула герцога, что тот свалился с лошади и закричал от боли. Не оборачиваясь, Сабрина пустила лошадь в галоп и через несколько минут была возле дома.

Войдя в гостиную, она увидела смеющихся Люсьена и леди Сару, которая, взяв на себя обязанности хозяйки, разливала чай гостям. Сабрина молча удалилась к себе, но Люсьен, заметив ее возбуждение и сбившуюся набок шляпу, извинился перед гостями и бросился за ней.

Вбежав в свою спальню, она сорвала с головы ляпу и начала снимать амазонку, когда появился Люсьен.

— Что, черт возьми, все это значит? — сердито осведомился он. — Вы врываетесь в гостиную, словно за вами гонится свора псов, одариваете меня убийственным взглядом и, не говоря никому ни слова, исчезаете!

— Меня только что оскорбили в моем же доме. После чего в этом же доме я увидела, как весело смеетесь вы и ваша любовница! Как прикажете это понимать? Не знаете? Так я объясню. По вашей милости я оказалась в столь двусмысленном положении, что любой мужчина считает возможным флиртовать со мной, ибо мой муж позволяет себе заводить романы прямо у меня под носом!

Люсьен вспыхнул от негодования:

— Черт побери, я не знаю, о каком оскорблении вы говорите. Что же до моих любовниц, то они никогда не бывают под одной крышей с вами. Обычно я покупаю каждой из них дом.

Сабрина побелела:

— Так почему бы вам не поселиться с ними?

Люсьен метнул на жену гневный взгляд:

— Я надеялся, что рождение ребенка улучшит наши отношения. Что вы станете мягче и разумнее. Увы, этого не произошло, и я начинаю подозревать, что все мои усилия наладить нашу семейную жизнь тщетны. Поэтому воспользуюсь вашим советом. Мне и впрямь необходима смена декораций. Я устал от вашего хмурого лица и дурного настроения. Мне нужна женщина, а не капризная девчонка!

Хлопнув дверью, он вышел из комнаты, а Сабрина, упав на подушку, зарыдала.

Это случилось неделю назад. В тот же вечер Люсьен вместе с гостями уехал в Лондон, и с тех пор от него не было никаких известий.

Сабрина с нежностью посмотрела на личико Риа, сосущей грудь, и, забыв про все семейные неурядицы, почувствовала себя счастливой.

Скрипнула дверь, и кто-то вошел. Сабрина, занятая дочкой, не слышала этого.

— Сабрина!..

— А, тетушка Маргарет! Как рано вы встали сегодня.

— Я хотела зайти к вам пораньше, пока в доме все спят, ибо закончила это.

— Что?

— Работу над гобеленом. Но… Тс-с! Старушка прижала палец к губам и настороженно огляделась.

— Мне нужно открыть вам один секрет.

— А при чем тут гобелен?

— Секрет-то и связан с гобеленом. Но… никто не-должен знать об этом…

И она многозначительно посмотрела на Риа.

Сабрина пожала плечами:

— Хорошо. Я сейчас уложу малышку, вернусь, и мы с вами поговорим.

— Поспешите.

— Конечно.

Когда Сабрина вернулась, тетушка Маргарет сидела в кресле, разложив на коленях гобелен.

— Что ж, тетушка, откройте ваш секрет. Судя по всему, это что-то очень важное.

— Не ошибаетесь, дорогая. Я сейчас исполню волю Агнуса, вашего деда. Он поручил мне сделать это, перед тем как отправился на войну. С тех пор я его не видела.

— Дедушка просил вас открыть мне этот секрет?!

— Да. Но не надо лишних слов. Смотрите!

И она указала глазами на гобелен. Сабрина уставилась на него с жадным любопытством.

— Какая прелесть! — воскликнула она, увидев мириады разноцветных стежков, искусно переплетавшихся между собой и разбегавшихся в разные стороны.

— Смотрите внимательно!

Сабрина пригляделась и открыла рот от изумления. На гобелене были изображены их родные места, с детства запечатлевшиеся в памяти Сабрины.

— Да это же наш замок, озеро и речка, впадающая в море! Географическая карта в картинках! Тетушка Маргарет, а это что? — Ее взгляд приковали к себе крохотные фигурки людей и лошадей, расположенные в определенной последовательности.

— Смотрите еще внимательнее!

И вдруг Сабрина узнала в одной из фигурок себя, а в других — Мэри, Ричарда, саму тетушку Маргарет и возницу. Они были изображены сидящими в повозке, затем в лодке, на самой середине реки, и, наконец, на палубе корабля, идущего под парусами по морю, вытканному голубыми нитями.

— Тетушка Маргарет! — воскликнула Сабрина. — Вы воссоздали здесь шаг за шагом всю историю нашего бегства из Шотландии! Какое поразительное мастерство!

Она снова опустила взор на гобелен. Золотые стежки тянулись от озера через серые скалы к белой пресвитерианской церквушке и обрывались перед каким-то черным пространством. Сабрина догадалась, что это озеро. Затем они появились снова в верхнем углу гобелена.

И вдруг она четко вспомнила тот страшный день и каменное жилище на вершине холма, где умирал от ран ее дедушка Агнус. Как далекий колокольный звон прозвучали в ушах Сабрины его последние слова, обращенные к ней:

«Возьми с собой моего… внука… Он богат… У него наследство… Наследство всего… клана… Церковь… пресвитерианская… Золото… Нити… Золотые нити…»

— Боже мой! — всплеснула руками Сабрина. — Неужели?

— Да. Это карта, и с ее помощью можно найти сокровища нашего замка и всего клана. Их зарыли, чтобы они не достались англичанам. Я вышивала эту карту золотом на гобелене, ибо только при этом условии она сохранится и, возможно, будет переходить из поколения в поколение, пока кто-нибудь из нашего рода не найдет клада. Бумажный план, полученный мною от Агнуса, я уничтожила. Так он распорядился, велев открыть тайну его старшей внучке, когда она станет взрослой, самостоятельной и будет способна сохранить сокровища в неприкосновенности до совершеннолетия младшего брата, которому они завещаны. Теперь я исполнила долг перед твоим дедом, Сабрина.

Молодая женщина закрыла лицо руками, подумав о том, что все эти годы богатство пролежало в земле, тогда как ей пришлось заниматься грабежом и разбоем, чтобы обеспечить семью. Почему тетушка Маргарет хранила эту тайну, зная об их отчаянном положении? Ведь скольких мучений удалось бы избежать! Но тетушка Маргарет хранила молчание и не сделала того, что спасло бы семью!

Сабрина подняла голову, намереваясь сказать об этом тетушке, но той и след простыл. Так что дальнейшие решения придется принимать самой. Но можно ли так строго судить Маргарет? Ведь дед связал ее клятвой!..

По щекам молодой женщины покатились слезы…

— Что случилось, Сабрина? — воскликнул, войдя в комнату, Ричард.

— Ничего. Посмотри, у меня в руках твое наследство. Оказывается, ты очень богат.

— Я богат?! Зачем же плакать? Нет, этого не может быть!

— Так и есть. Вот оно, твое богатство!

— Гобелен?!

— Да.

— Его все последние годы вышивала тетушка Маргарет! Зачем ты взяла гобелен? Тетушка ужасно рассердится!

— Закончив работать над ним, она сама отдала его мне и сказала, что выполнила волю дедушки.

— Но при чем тут наследство?

— Гобелен — это путь к нему.

И Сабрина поведала брату все, что знала сама.

— Однако имей в виду, Ричард: может статься, что все это — лишь игра воображения нашей тетушки. Ты же знаешь, она со странностями! К тому же не исключено, что сокровища давно похищены, ведь с тех пор, как их зарыли, прошло уже пять лет.

Вслед за разочарованием к Ричарду пришла уверенность:

— Сокровища все еще там, я знаю. Раз они принадлежат мне, я должен найти их. Тогда все мы вернемся в Веррик-Хаус и заживем там по-прежнему. Нам было так хорошо, пока не появился Люсьен! Но больше он не доставит тебе огорчений. Оставь его. Ты, я и маленькая Риа уедем отсюда!

На следующее утро, во время завтрака, в гостиную вошел дворецкий.

— Слушаю вас, Мейсон. Что-то случилось?

— Один из наших грумов, миледи, утверждает, что у него для вас важное сообщение.

— Пригласите его сюда.

Открыв дверь, Мейсон впустил молодого грума.

— Не хочу тревожить вас, миледи, но меня бес покоит молодой лорд Ричард.

— Он промочил ноги? Или сделал мишень из своей шляпы?

— Нет, миледи. Перед рассветом он ускакал на самой лучшей лошади.

— Может, решил порыбачить или поохотиться? — предположила Сабрина. — Но в таких случаях он меня всегда предупреждал.

— Об этом подумал и я, однако через некоторое время грум из ближней гостиницы «Летящий конь» привел лошадь молодого лорда.

— Что?! — Сабрина вскочила. — Ричард упал с лошади? Не ранен ли он?

— Heт, миледи. Он просто попросил того грума отвести сюда лошадь, сказав, что она ему пока не понадобится.

— А как же он вернется домой? И что делал в «Летящем коне»?

— Молодой лорд сел там в дилижанс, отправлявшийся на север.

— Боже праведный! Он поехал искать сокровища… Срочно подайте мне экипаж!

Мэри, тщетно стараясь согреться, жалела, что рядом нет Теренса и нельзя прижаться к нему.

Вот уже восемь месяцев они жили в Грин-Уиллоус, имении ее мужа. Скоро должен был родиться их первенец, как мечтала Мери, сын, похожий на отца. Флетчер же хотел девочку и надеялся, что она будет похожа на Риа. Мэри с ним соглашалась, поскольку и сама не видела ребенка чудеснее. Она предполагала, что появление на свет Риа объединит ее родителей, но они все более отдалялись друг от друга, ибо ни один из них не мог поступиться своей гордостью.

Мэри легла на спину, стараясь думать о чём-нибудь утешительном, и с этим заснула. Во сне она видела, будто держит на руках сына и улыбается ему.

В полночь Мэри разбудил бой часов, и она с удивлением обнаружила, что ее сорочка промокла до нитки, а лицо покрыла испарина. Испугавшись, она вскочила, выбежала в коридор и бросилась вниз по лестнице.

Теренс сидел за столом в библиотеке и что-то писал. Увидев обезумевшую от страха жену, он кинулся к ней:

— Что случилось? Ребенок?

— Нет. С ним все в порядке.

— Так что же?

— У меня в голове какой-то хаос, тревожные мысли о Сабрине и Ричарде.

— Но ведь вы ничем не можете им помочь, любовь моя! Прошу вас, не волнуйтесь за них. Право же…

— Теренс, вы не понимаете! Никогда еще я не чувствовала так близко смерть. Словно могильный холод касается моего лица.

— Мэри! Не надо! Ради Бога, успокойтесь, не то заболеете!

Однако молодая женщина уставилась в пространство и бессвязно заговорила:

— Я слышу звук волынки… Вижу сияние луны над озером… Кругом все тихо… очень тихо… и печально… так печально… будто время останови лось… Вот какие-то люди, но я не различаю их лица… Они в тумане… О, туман рассеялся! Лодка плывет через озеро, а в ней Сабрина и Ричард… Боже! Происходит что-то ужасное!..

— Мэри, — мягко сказал Теренс, взяв жену за руку. — Все это только сон. Не волнуйтесь!

— Нет, Теренс, это не сон, а видение! Я знаю, что-то очень страшное случится с Сабриной. Поверьте мне, Теренс! Эти видения посещают меня всю жизнь. Я верю в них. Все это правда! Страшная правда!

Растерявшийся Теренс увидел, как Мэри молитвенно сложила ладони.

— Что же мне делать, дорогая? Ведь я не могу полагаться лишь на ваши туманные видения!

— Мы должны немедленно отправиться в Камарей и убедиться, что Сабрина и Ричард не уехали в Шотландию.

— В Шотландию?! Думаете, такое возможно? Господи, но ради чего? Мэри, уверяю вас, это исключено! Сабрина не бросит Риа!

— Боже мой, Теренс! Как вы не понимаете?! Пророческое видение сбудется, если мы не вмешаемся! И это останется на моей совести! Я должна ехать в Камарей и предупредить сестру, пока не поздно.

Мэри бросилась к двери, но муж удержал ее.

— Дорогая, — зашептал он, — простите, что вел себя как эгоист, пытаясь препятствовать вам. Это больше не повторится! Мы сейчас же отправимся в Камарей!

К особняку Люсьена, они подъехали поздним утром. Никто не встретил Мэри и Теренса, но в холле они увидели дворецкого.

— Леди Мэри, — проговорил он дрожащим голосом, — боюсь, что…

— Где Сабрина?

— Миледи уехала.

— Боже! — Мэри пошатнулась, по Теренс подхватил ее.

— Дорогая, успокойтесь!

Он бросил взгляд на дворецкого:

— Чаю!

Усадив жену в гостиной, Флетчер спросил у дворецкого:

— Где герцог?

— Его сиятельства тоже ист.

— А лорд Ричард уехал с герцогиней? — Голос Мэри дрогнул.

— Видимо, да. Все это очень странно, — добавил Мейсон. — Молодой лорд исчез вчера. Узнав об этом, миледи пришла в отчаяние и велела подать экипаж. К этому времени ей сообщили, что лорд Ричард сел в почтовый дилижанс, отправлявшийся на север. Я не знаю, куда, но, по-моему, миледи догадалась. Мы же все в полной растерянности, поскольку не получили никаких указаний.

— А Риа? — спросила Мэри.

— Маленькая леди в детской под присмотром няни и двух служанок.

Мэри поднялась, но усталость и нервное напряжение сказались: она снова покачнулась и опустилась в кресло.

— Отдохните немного, дорогая! — сказал Теренс. — Все равно сегодня нам уже не удастся ничего сделать. Мейсон, дайте мне перо и бумагу. Я напишу милорду. Ведь он в Лондоне?

— Надеюсь, это так, сэр!

Хотя Теренс отправил записку с нарочным, Люсьен вечером не появился. Только ночью Теренса и Мэри разбудили громкие голоса в коридоре, и к ним в спальню без стука вошел возбужденный герцог.

— Что все это значит? — Люсьен потрясал в воздухе запиской Теренса. — И вообще, что здесь происходит? Спальня Сабрины пуста! Где моя жена? Неужели она уехала, оставив ребенка?!

Мэри с удивлением смотрела на осунувшегося, мрачного Люсьена. Его волосы были в таком беспорядке, словно он давно не причесывался. На щеке белел шрам.

— Сестра в опасности! — воскликнула она. — Сабрина и Ричард отправились в Шотландию.

— В Шотландию?! Но зачем?

Люсьен растерялся:

— Спасибо, Теренс, что сообщили мне. Я сейчас последую за ними.

— Но вы даже не знаете, куда направиться. Я поеду с вами и думаю, окажусь полезен.

Люсьен кивнул:

— Благодарю вас, Теренс. Может статься, что именно вам предназначена главная роль в финале этой истории, начало которой вы видели несколько лет назад. Как по-вашему, она подчинится вам? Я прикажу оседлать лучших лошадей, и с рассветом мы тронемся в путь. Ехать верхом быстрее, чем в экипаже, а вам, как бывалому воину, не страшно провести две ночи под звездным небом или несколько часов в седле.

Извинившись перед Мэри за беспокойство, Люсьен ушел. Теренс задумчиво посмотрел ему вслед:

— Боюсь, ему предстоят тяжелые испытания.