Сивик-Мэнор напоминал припавшего к земле хищного зверя, готового одним прыжком сорваться со скалы в море. Конечно, это здание трудно было назвать красивым в общепринятом смысле слова, но была в его толстых стенах из грубо отесанного серого камня и черепичной крыше какая-то непостижимая прелесть. Когда в небе сияло солнце, его лучи заставляли сверкать геральдические фигуры на старинных витражах стрельчатых окон, а из сада, протянувшегося вдоль восточной стены дома, доносилось нежное благоухание роз. К сожалению, цветные витражи не нарушали унылого серого тона, преобладавшего вокруг. А к юго-востоку, за хозяйственными постройками и старой конюшней, далеко за запущенным садом, где ветками деревьев привыкли лакомиться олени, там, где на горизонте вставали невысокие холмы, лежала деревушка Мерлей.

Если двигаться строго на запад, пробравшись сквозь густые заросли бука и орешника, посаженных в незапамятные времена, чтобы защитить Сивик-Мэнор от холодных северных ветров, то можно разглядеть суровые башни замка Мердрако, возвышавшиеся над туманной дымкой, окутывавшей прихотливо изрезанный берег.

Но стоял ли над морем туман или нет, об этих сторожевых башнях ни на минуту не забывала леди Бесс Сикоум, хозяйка дома. И даже когда туман плотной пеленой окутывал Мердрако, скрывая его от посторонних глаз, она чувствовала их присутствие. Башни будто жили своей собственной жизнью, служа суровым напоминанием, что Мердрако существует, хоть хозяин замка сейчас далеко.

Леди Бесс проводила садившееся в облака солнце коротким неодобрительным взглядом. Для нее закат означал лишь одно: скоро землю скроет непроглядная тьма – ночь обещала быть безлунной.

– Проклятие! – прошипела она. Леди Бесс резко отвернулась от окна, и ее взгляд упал на изрядно потрепанные бархатные шторы. Выругавшись вполголоса, она поплотнее задернула тяжелые драпировки цвета темного бургундского, скрыв великолепное зрелище заходящего солнца, когда оно, медленно погружаясь в темно-синюю пучину моря, любуется своим отражением, похожим на пылающий медно-красный шар.

Дрожащей рукой леди Бесс плеснула себе в бокал изрядную порцию хереса и аккуратно поставила тяжелый хрустальный графин на полированную поверхность стола. Одним глотком опрокинув спиртное, она подумала, что не грех и подкрепиться перед тем, как этой безлунной ночью осуществить свой план.

– Боже милостивый, да хватит ли у меня сил?! – беспомощно прошептала она. Руки отчаянно тряслись, и слышно было, как жалобно звякнуло стекло, когда она снова взялась за графин с хересом. – Нет, я не смогу, – пробормотала она себе под нос, нервно барабаня пальцами по каминной доске. – Это просто безумие! – Подняв голову, она кинула неприязненный взгляд на висевший над камином портрет мужчины. – Жаль, что ты оказался таким тупицей! – сказала она, сверля его ненавидящим взглядом. Несмотря на то, что оригинал вот уже почти два года покоился в могиле, портрет по-прежнему обладал свойством мгновенно приводить ее в бешенство. – Ты даже глупее, чем была я сама, когда решилась выйти за тебя замуж, сэр Гарри Сикоум, – продолжала она. – Но откуда мне было знать в то время, что ты по уши в долгах и при этом слишком глуп, чтобы суметь поправить свои дела? Да еще безумен настолько, чтобы влезть в эту авантюру с индийскими плантациями? И в какой же луже мы с тобой в конце концов оказались, а, Гарри? – пожаловалась она.

Бледно-голубые глаза мужчины на портрете смотрели на леди Бесс отсутствующим взглядом. Впрочем, когда сэр Гарри Сикоум был еще жив, призналась она себе, именно это выражение безучастного равнодушия чаше всего было написано на его лице.

– Собаки и лошади, Гарри, – вот все, о чем ты когда либо думал или заботился в своей никчемной жизни, – бросила обвиняющим тоном леди Бесс. – Зачем ты женился на мне? Нет, я не виню тебя, ведь в те времена я была настоящей красавицей, не так ли, Гарри? – Казалось, она требовала ответа.

Бросив украдкой быстрый взгляд на свое отражение в одном из зеркал, леди Бесс убедилась, что и теперь фигура у нее на редкость привлекательна, несмотря на то что ей давно перевалило за тридцать и она стала матерью двоих детей. Правда, щеки уже не так восхитительно свежи, как в молодости, да и с возрастом она похудела, вздохнула Бесс.

– Ты обвел меня вокруг пальца, Гарри! Ты был не только банкротом, это бы я еще смогла тебе простить, но ты к тому же оказался на редкость скверным любовником, особенно если сравнить с… – Слова замерли на устах леди Бесс, и, подавив тяжелый вздох, она отвернулась и от портрета мужа, и от собственного отражения в зеркале. Ведь и ее увядающая красота, и этот мужчина будили в измученной душе столько печальных воспоминаний о том времени, когда она была на пятнадцать лет моложе и совершила величайшую ошибку в своей жизни.

– Мама! – прозвенел за дверью тоненький голосок. – Мама? Где ты? – Девичий голосок сделался пронзительным, в нем звучал готовый вот-вот прорваться страх. – Мама?

– Здесь, в гостиной, Энн, – неохотно откликнулась леди Бесс. На минуту ей стало не по себе при мысли, что лицо выдаст ее. Она медлила, страшась возвращаться в безрадостное настоящее.

– Что это тебе пришло в голову сидеть в темноте, да еще совсем одной? – недовольно спросила девочка. Несмотря на свои четырнадцать лет, Энн Сикоум обещала в недалеком будущем превратиться в редкостную красавицу. Она была поразительно похожа на мать, когда та цвела восхитительной свежестью юности. – Позвонить, чтобы принесли свечи?

– Нет, к чему лишние расходы? Я не задержусь здесь надолго, милая, – сказала леди Бесс.

– Тогда, может быть, позвать Джейн, чтобы она развела огонь в камине? Как только солнце садится, в комнате становится слишком сыро, – произнесла девочка, невольно напомнив матери о том, что близится вечер, и о том, что принесет с собой ночь.

– Не стоит. Бедняжка и так сбивается с ног, помогая матери на кухне. Кроме того, мне вовсе не хочется, чтобы наш дом выглядел так, словно мы все еще не спим, – ответила леди Бесс скорее себе, чем дочери. Изумленное выражение на юном личике Энн сменилось растерянностью, когда она наконец поняла, на что намекнула мать.

– Я совсем забыла. Но ведь ночь сегодня будет безлунной, правда, мама?

– О чем это ты, детка? – возмущенно спросила леди Бесс.

– Ой, мама, ну к чему делать вид, будто ты не понимаешь, что я имею в виду! В конце концов я уже давно не ребенок! Вспомни, ведь Люси Уиддонс в мои годы уже была замужем, а ведь этот малыш, который цеплялся за ее подол…

– Пусть благодарит Бога за то, что вообще успела пойти к алтарю, да еще тогда, когда раздувшийся живот делал ее похожей больше на бочку, чем на невесту! О чем ты говоришь, Энн! В конце концов Люси – простая деревенская девчонка, а не леди Сикоум! – отрезала леди Бесс.

– Не знаю, какая между нами разница, ведь мы с тобой так же ломаем голову, чем набить живот, как и бедняки из деревушки! – запальчиво возразила Энн. – Я прекрасно понимаю, почему ты позволила контрабандистам взять наших лошадей. Отец бы с ума сошел, если бы узнал, как жестоко с ними обращаются, – ведь бедняги тащат на себе тяжеленные мешки с товаром от деревни к деревне. Будь он жив, никогда бы не позволил этого!

Леди Бесс уже открыла было рот, чтобы возмущенно опровергнуть обвинение, но передумала и предпочла промолчать. Действительно, что толку было отрицать очевидное, тем более что не в ее власти было что-то изменить.

– Если хочешь знать, дитя мое, твой отец продал бы душу дьяволу за бочонок контрабандного французского бренди. Но успокойся, сегодня ночью он не перевернется в фобу, потому что контрабандисты не получат наших лошадей. Если честно, я просто собиралась продать пару-тройку из них на ярмарке в Уэстли-Эббот в эту субботу. – Леди Бесс старалась говорить ровно, несмотря на то что все внутри дрожало от страшного напряжения.

– Но, мама, ты не можешь так поступить. Неужели ты забыла, что случилось с фермой Веббера прошлой зимой?! Чарльз сказал, это потому, что они отказались дать контрабандистам своих лошадей! – едва слышно выдохнула Энн.

– Сколько раз я просила, чтобы ты и Чарльз прекратили слушать глупые сплетни! – прикрикнула леди Бесс, которой меньше всего сейчас хотелось бы, чтобы дочь напоминала ей об этом ужасе. – А Чарльз вообще вряд ли понимает, о чем говорит. Да и потом, вряд ли кто отважится появиться здесь! Кто мы для них в конце концов? Обычные крестьяне? Неужели нас так легко запугать? – надменно произнесла леди Бесс, изо всех сил стараясь скрыть страх. – Кстати, если и существовало на свете что-то такое, что твой отец умел замечательно делать и смог передать мне, так это искусство стрелять. Я сумею быстро зарядить пистолет и выстрелить так же метко, как любой мужчина. Пусть только попробуют сунуть нос в Сивик-Мэнор, увидишь, что будет, – жестко усмехнувшись, пообещала леди Бесс.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мама, – вздохнула Энн, обращая взгляд к разноцветным витражам окон, словно не надеясь, что они могут помешать преступникам ворваться в их тихий мирный дом.

– Ну конечно, детка, – уверила ее леди Бесс, с трудом выдавив улыбку. – А теперь ступай и скажи миссис Би-кэм, чтобы подавали обед. Сегодня мы сядем за стол раньше, чем обычно, – скороговоркой произнесла леди Бесс, надеясь, что все домашние успеют благополучно разойтись по своим комнатам к тому времени, когда появятся ночные посетители.

– Мама?

– Что еще, Энн? – резко спросила леди Бесс. Ее нервы были напряжены до предела, несмотря на выпитый херес.

– Мне показалось, зазвенел колокольчик у двери.

– Ерунда. Кто это мог бы быть так поздно? – фыркнула леди Бесс.

Мгновение спустя на пороге комнаты бесшумно возник Бикэм – их бессменный кучер, садовник и дворецкий в одном лице, провозгласив весьма светским тоном:

– Два джентльмена желают видеть вас, миледи.

– Кто они, Бикэм?

– Капитан сэр Морган Ллойд и лейтенант Хэндли, миледи. Пригласить их войти, миледи? – спросил дворецкий, неодобрительно покосившись на погасшие свечи и холодный камин.

– Да-да, конечно, через пару минут, – приказала леди Бесс, и дверь медленно закрылась за престарелым слугой – ведь он служил в Сивик-Мэнор уже полвека, когда она впервые юной невестой появилась здесь пятнадцать лет назад. Леди Бесс бросилась к секретеру у стены и принялась лихорадочно шарить в ящиках. Копаясь в ворохе бумаг, она отрывисто бросила через плечо дочери: – Быстро зажги свечи!

– А мне показалось, что ты не хочешь.

– О Боже, Энн, сейчас не до вопросов! Просто делай, как я сказала! – бросила леди Бесс. – Проклятие! Какого дьявола им тут надо?! Что это еще за сэр Морган Ллойд? Где-то я слышала это имя… Разве он бывал здесь? Хэндли-то я знаю давно:

– Понятия не имею, мама, – смущенно сказала Энн, обходя комнату и зажигая свечи одну за другой.

– Дьявольщина! Будь проклята и эта ночь, и все ночи на свете! Если их кто-нибудь увидит, если только узнают, что они вошли в этот дом, нам не поздоровится, уж будь уверена! – взволнованно бормотала леди Бесс трясущимися губами, думая об ужасной судьбе, постигшей всех тех несчастных, которых контрабандисты заподозрили в сотрудничестве с властями. – О Боже милостивый, только этого не хватало сегодня – два королевских офицера приехали в мой дом провести время за чашкой чая! – Она изящно устроилась на диване, раскинув юбки, чтобы незаметно прикрыть штопку на шелковых подушечках, и повернулась к дочери: – А теперь беги вниз и вели Бикэму проводить наших гостей сюда!

– Мама! Они ведь не для того приехали, чтобы арестовать тебя? – тревожно спросила девочка.

Леди Бесс невольно содрогнулась. Эта мысль даже не приходила ей в голову, пока дочь не спросила об этом.

– Ну конечно же, нет, – фыркнула она, но глаза ее уже с гораздо меньшим удовольствием оглядели дорогое кружево, украшавшее вырез платья, – ведь оно было из того же источника, что и херес. – А теперь делай, что я велела. Мы и так уже заставили наших гостей ждать. Мне вовсе не хочется, чтобы они имели повод говорить о плохих манерах хозяек Сивик-Мэнор!

– Хорошо, мама, – кивнула Энн. Девочка бросилась вниз по лестнице, спеша изо всех сил, и, к тому времени когда отыскала старого дворецкого, она уже так запыхалась, что старик едва смог понять, что от него требуется. Притаившись в уголке, девочка отважилась краем глаза взглянуть на неожиданных посетителей, но, бросив на них взгляд, тут же пожалела об этом. Ей никогда в жизни не доводилось видеть человека с таким холодным, безжалостным выражением лица, какое было у старшего из офицеров. На минуту Энн даже обрадовалась, что ее отослали из комнаты, но горько вздохнула, пожалев мать, которой придется встретиться с подобным человеком да к тому же лгать ему в глаза.

У леди Бесс возникла примерно та же самая мысль, как только офицеры появились на пороге комнаты и она окинула их взглядом. Серо-стальные глаза одного из них заставили ее невольно поежиться.

– Джентльмены? Прошу вас, присаживайтесь. Чему я обязана тем удовольствием, которое вы мне доставили своим приездом? – вежливо поинтересовалась она, мужественно изобразив на лице самое приветливое выражение, какое только смогла, и мучительно вспоминая, где же она могла встречать этого высокого морского офицера. Вне всякого сомнения, он был бы весьма привлекателен, если бы светлые глаза не сверкали таким холодным безжизненным блеском, а великолепно очерченные губы не кривились в беспощадной усмешке.

Да, этого вряд ли можно назвать слабовольным ослом в отличие от того, второго.

– К сожалению, удовольствие не имеет ни малейшего отношения к тому делу, что сегодня привело нас в ваш дом, миледи, – отозвался сэр Морган Ллойд. Его прямота, больше похожая на грубость, подействовала на женщину как пощечина.

– Вот как, сэр? – процедила леди Бесс ледяным тоном. – Надо же, а я-то, глупая, услышав, что какие-то офицеры просят их впустить, решила, что одна из моих коров вновь отбилась от стада и попортила чье-то поле! Но поскольку вы, сэр, насколько я понимаю, офицер флота, а мои коровы не умеют плавать, стало быть, я ошиблась. – Она невозмутимо встретила разъяренный взгляд сэра Моргана Ллойда. – Или на корабли стали теперь брать коров, чтобы во время долгого плавания поить матросов молоком?

Ни искры веселья в ледяных глазах. Ни Данте Лейтон, ни леди Рея Клер, случись им оказаться здесь, не узнали бы того, кто всего месяц назад пил за их здоровье. Это был совсем другой человек.

– Я приехал для того, чтобы познакомиться с вами.

– Вот как? – протянула леди Бесс топом, который не оставлял сомнения в том, что она была бы рада отказаться от подобной чести.

– Так уж случилось, мадам, что в настоящее время я здесь офицер самого высокого ранга. К тому же у меня есть все полномочия, чтобы пресекать любые преступления против Короны, которые заключаются в нелегальном ввозе товаров. Полномочия, предоставленные мне самим Адмиралтейством, Таможенной палатой и самим его величеством королем Георгом! И поэтому я прибыл, чтобы уведомить вас, как, впрочем, и других жителей здешних мест, что сделаю все от меня зависящее, чтобы очистить эту местность от контрабандистов!

Несмотря на то что лейтенант Хэндли явно уже не в первый раз слышал это заявление, он выглядел таким же перепуганным, как и леди Бесс, которая боялась вздохнуть, пока говорил капитан.

– Я просто поражена, – пробормотала она, подумав, что же это за необыкновенный человек сейчас перед ней, раз он наделен такими полномочиями. – А вы, лейтенант?

Вы теперь тоже служите милейшему капитану, не так ли?– невинно поинтересовалась хозяйка. Впрочем, лейтенант Хэндли никогда особенно ее не беспокоил. Уж слишком он был робок и застенчив, а угодливость его порой доходила до раболепия. Она всегда с трудом выносила лицемерных льстецов, слишком часто за их услужливостью скрывалось желание исподтишка вонзить в тебя зубы.

– Конечно, миледи, я не преминул заверить сэра Моргана, что он может вполне рассчитывать на меня. Смею надеяться, что смогу оказать ему ту ничтожную помощь, которая в моих силах. – Леди Бесс успела подметить тень раздражения, скользнувшую по суровому лицу сэра Моргана при этих словах. Это реакция на невыносимо угодливую фразу, которую лейтенант наверняка произнес не в первый раз, злорадно подумала она.

– Но какое отношение все это имеет ко мне, капитан? – поинтересовалась леди Бесс. – Я всего-навсего безутешная вдова с двумя детьми на руках, их еще предстоит поставить на ноги. Вряд ли меня можно заподозрить в намерении скрестить… Ах, до чего же это прелестно звучит! – Дама помедлила, слабо улыбаясь. – Да, скрестить с вами шпаги!

– Так или нет, мадам, мне еще предстоит выяснить. В первую очередь я обязан думать о безопасности несчастных, которые годами жили в страхе перед этим головорезами, – сухо пояснил капитан.

– Другими словами, сэр, вам очень нужна информация!

– Прошу прощения, не совсем так, миледи. Я уверен, что любой здешний житель просто обязан сообщить мне все, что ему известно о контрабандистах. Во-первых, потому что это его долг, а во-вторых, чтобы в будущем спасти свою собственную шкуру.

– Прошу прощения, но вы ошибаетесь. Весьма возможно, что он эту шкуру потеряет именно благодаря неумению держать язык за зубами. Впрочем, похоже, это вообще не мое дело, ведь мне-то ровным счетом ничего не известно ни о контрабандистах, ни об их делах, – равнодушно отозвалась леди Бесс.

– Тогда прошу извинить, миледи, что отняли у вас драгоценное время, – произнес сэр Морган. В его голосе прозвучало ледяное презрение.

– Что вы, капитан! Позвольте предложить вам стаканчик бренди! Или вы предпочтете выпить со мной чаю? – с изысканной вежливостью пропела леди Бесс. Вдруг ее лицо залилось румянцем: она заметила, как сузились глаза капитана, когда его взгляд упал на графинчик с хересом.

– Благодарю, мадам. Но мне сегодня еще предстоит заехать кое к кому из ваших соседей, – отказался сэр Морган. Как ни странно, леди Бесс почувствовала себя обиженной этим отказом.

– Не смею вас задерживать, капитан Ллойд, – произнесла она, всем своим видом давая понять, что визит закончен.

Сэр Морган медленно поднялся на ноги. И вдруг леди Бесс стало мучительно ясно, что от этих ледяных проницательных глаз не ускользнули ни штопка на диванных подушечках, ни потертости на истрепавшихся драпировках. От его взгляда скорее всего не укрылось и светлое пятно на обоях, где еще так недавно красовалась картина, которую пришлось продать, чтобы заплатить мяснику по старому счету.

– Вам еще предстоит долгий путь? – спросила она, стараясь отвлечь внимание капитана от убожества гостиной.

Но на сей раз у лейтенанта Хэндли не хватило ума промолчать.

– Боюсь, что так, миледи, ведь я предупредил капитана, что замок Мердрако стоит пустой, и он решил осмотреть здание самым тщательным образом. А оттуда нам предстоит съездить в Уэстли-Эббот. И я надеюсь, что смогу убедить сэра Моргана сделать краткую передышку и выпить горячего рома на досуге, прежде чем скакать в Вулфингволд-Эбби.

– В самом деле? – На лице леди Бесс отразился испуг.

– Мне показалось, что я видел свет в одной из сторожевых башен Мердрако. Это было всего несколько ночей назад, – бесстрастно пояснил сэр Морган.

– Мне кажется, в Мердрако уже никто никогда не будет жить, – задумчиво произнесла леди Бесс. На лице ее заиграла мечтательная улыбка – она вспомнила время, когда по ночам из замка доносилась веселая музыка, а сам он сверкал разноцветными огнями. Вдова печально вздохнула.

– Вы действительно так думаете? Но почему, позвольте узнать, леди Бесс? – осведомился сэр Морган.

– Ну как же… Хотя откуда вам знать – вы ведь недавно в здешних местах. Дело в том, что нынешний маркиз, лорд Джейкоби, покинул Мердрако, будучи совсем юным. С тех пор прошло немало лет, но никто о нем ничего не слышал, – вмешался лейтенант, с усердием повторяя разговоры, которых успел уже немало наслушаться в здешних местах.

– Я видел его, – просто сказал сэр Морган.

– Да уж, конечно, видели бы, будь он здесь, – как ни в чем не бывало продолжал лейтенант, по-видимому, совершенно не замечая молчания Моргана и леди Бесс, – Тогда бы ваша задача была бы почитай что выполнена!

– Неужели?!

– Вот именно. Ну и повеса же был молодой маркиз, по крайней мере мне так рассказывали! Говорят, когда-то его даже обвинили в том, что он прямо здесь, в дюнах, задушил одну девушку!

– А какое отношение все эти старые сплетни имеют ко мне и к моей миссии? – поинтересовался сэр Морган. Неприязнь, которую вызывал у него этот болван, усилилась, поскольку он успел догадаться, что собирается сказать лейтенант.

– Ну как же? Кто же, кроме него, лучше подходит на роль главаря шайки контрабандистов, как по-вашему?! Ведь он потерял все до последнего гроша, а разве есть более легкий путь вернуть состояние, чем заняться контрабандой?

– Это необходимо доказать, лейтенант. Нельзя же повесить человека только потому, что о нем ходят всякие слухи! – раздраженно буркнул сэр Морган.

– Прошу прощения, сэр. Разумеется, вы правы. – Лейтенант на глазах стал как будто меньше ростом. – Но тем не менее я и сейчас считаю, что у нас нет ни малейшей необходимости тащиться в Мердрако. Моя лошадь страшно беспокоится, когда я бываю там, – бесхитростно добавил он, явно не подумав.

– У вас имеются какие-то причины бывать в тех местах, лейтенант? – тихо спросил сэр Морган, а леди Бесс, похолодев от страха, дала себе слово придерживать язык в присутствии этого человека. Похоже, от него ничто не могло укрыться.

Лейтенант Хэндли кашлянул, прочищая вдруг пересохшее горло.

– Дело в том, сэр, что я со своим отрядом получил задание патрулировать побережье. Поэтому, как велит долг, порой заезжаю и в Мердрако. Но ей-богу, там даже мыши не водятся! – добавил лейтенант с кривой усмешкой, прекрасно понимая, что последние слова звучат уж совсем по-дурацки. – Я совершенно уверен, сэр, что это место абсолютно необитаемо. А в деревне полно идиотов, которые с пеной на устах будут утверждать, что видели огонь в одной из башен. Только вот ни один из них не решится туда пойти, особенно ночью.

– Тогда тем более контрабандистам не найти лучшего места, чтобы припрятать свой товар, чем Мердрако!

– Вряд ли, сэр Морган. В Пещеру Дракона чертовски трудно зайти, а уж выплыть попросту невозможно! Вряд ли это кому-то взбредет в голову. Вот хотя бы пару месяцев назад… – начал было лейтенант, но вдруг, вспомнив о чем-то, проглотил конец фразы. – Прошу простить, сэр Морган, я вовсе не хотел… Совсем забыл, что этот несчастный был вашим родственником, – оправдывался он, готовый провалиться сквозь землю.

Леди Бесс смерила сэра Моргана тяжелым взглядом.

– Ллойд?! Мне кажется, что я где-то слышала это имя!

– Возможно, мадам, вы были знакомы с моим братом, капитаном Бенджамином Ллойдом, командиром королевского фрегата «Стерегущий», который затонул в Пещере Дракона полгода назад?

– Боже милостивый, ну конечно! – воскликнула леди Бесс. Она жадно вгляделась в потемневшее лицо сэра Моргана и вдруг отчетливо поняла, по какой причине он взял на себя выполнение той же задачи, что и его покойный брат. Теперь ее больше не удивляло, что этот человек добился таких больших полномочий. – Я была очень огорчена, когда узнала о несчастной судьбе, постигшей корабль вашего брата. Мне довелось встречаться с ним в обществе, и он произвел на меня на редкость приятное впечатление.

– Благодарю вас, – коротко сказал сэр Морган, высокомерно проигнорировав сочувствие, которое звучало в ее голосе.

– Тем не менее очень странно, что вас наделили столь широкими полномочиями, даже если учесть ваше родство, – добавила леди Бесс.

– Да будет вам известно, мадам, что несколько лет назад сэр Морган командовал собственным кораблем и считался одним из самых блестящих и удачливых капитанов королевского флота, – перебил лейтенант. – Если уж кому-то по плечу справиться с шайкой, что орудует в здешних местах, так это ему.

В первый раз с той минуты, когда он появился в полутемной гостиной Сивик-Мэнор, губы сэра Моргана тронула ледяная улыбка. Леди Бесс резко отпрянула при виде того, как разительно изменилось его лицо, успев подумать, что смерть брата, по всей вероятности, стала трагедией для этого человека.

– Будем надеяться, что вы не ошиблись, лейтенант Хэндли, – кивнул капитан, с интересом взглянув на молодого офицера. – Естественно, я не рассчитываю добиться успеха без вашей помощи, – добавил он и слегка усмехнулся, заметив, как обрадовался и смутился лейтенант. – Был счастлив познакомиться, леди Бесс, – коротко кивнул сэр Морган. – Идемте, лейтенант, нам предстоит долгий путь.

– Ах, простите, мне показалось, вы говорили, что собираетесь заехать и в Вулфингводд-Эбби? – спросила леди Бесс. Заметив, как по бесстрастному лицу капитана скользнула тень неудовольствия, она улыбнулась про себя. – Прошу вас передать мои наилучшие пожелания сэру Майлзу. – При этом леди благоразумно умолчала, что еще накануне встретилась с вышеназванным господином на дороге, ведущей в Лондон.

Когда дверь захлопнулась за двумя мужчинами, на губах хозяйки заиграла лукавая улыбка. Им предстоял действительно тяжкий путь, но не надвигающаяся гроза была тому причиной.

Медленными ласкающими движениями леди Бесс проводила гребнем по тяжелым черным как вороново крыло волосам дочери. Расчесав пышные пряди, она разделила их и принялась плести косу.

– Мама?

– М-м-м?

– А ведь в одной из сторожевых башен Мердрако прошлой ночью действительно горел огонь. Я сама видела.

– Глупости, детка, – очень ровно ответила леди Бесс. Вдруг она встрепенулась и резко спросила: – Так, значит, ты подслушивала под дверью? По-моему, я тысячу раз предупреждала и тебя, и Чарльза, что так делать не полагается!

– Я просто собиралась спросить, не пора ли подавать чай! – дернула плечиком Энн. – Ужасное место, правда?

– Что за чушь!

– Но разве леди Элейн когда-то не покончила с собой, бросившись в море прямо со скалы? Говорят, ее дух по-прежнему витает в тех местах.

Леди Бесс только вздохнула. Этим вечером ее мысли витали отнюдь не вокруг печальных привидений. Больше всего ее беспокоило, достаточно ли крепкий засов старый Бикэм поставил на двери в конюшню.

– Леди Элейн просто упала.

– А вдруг это контрабандисты ее столкнули?

– Пятнадцать лет назад в этих местах никто и не слышал о контрабандистах, – пробормотала леди Бесс, невольно подумав, что в ее жизни цифра «пятнадцать» имеет прямо-таки мистический смысл.

Энн Сикоум не могла не заметить печальный вздох, вырвавшийся у матери, и подняла на нее подозрительный взгляд.

– Ведь это случилось примерно в то же время, когда маркиз Джейкоби навсегда покинул замок?

– Да, как раз тогда.

– Он действительно был таким необузданным, как о нем все говорят? И красив как дьявол?

– И кто же это о нем говорит? Джейни? Так и знала, что эта девчонка чересчур много болтает!

– Так как же?

– Да, в общем, примерно такой, как тебе описали.

– Неужели он действительно убил ту девушку!

– Ну, болтушка, нынче вечером вопросы из тебя так и сыплются, словно горох из мешка, – недовольно пробурчала леди Бесс.

– Так убил он ее или нет, как ты думаешь?

– Нет, конечно же, не убивал, – прозвучал категорический ответ.

– Ты, похоже, в этом уверена. А почему?

– Просто уверена, и все. Никогда не смогу поверить, что Данте способен на такую чудовищную вещь, как убийство. Знаешь, детка, если тебе кто-то нравится, ты никогда не поверишь ничему плохому, что могут о нем сказать.

– Но ведь ты сама разорвала вашу помолвку, мама! Если ты его любила, почему же отвергла?! – Темные глаза Энн впились в порозовевшее лицо матери. – Ой! Ты дернула меня за волосы!

– Это случилось потому, что он пустил по ветру все свое состояние, – коротко ответила леди Бесс, вплетая темно-красную ленту в роскошную косу дочери, – К несчастью, пришлось задуматься о том, на что мы будем жить, а Данте интересовали только карты. Как я могла связать жизнь с человеком, который был не в состоянии позаботиться обо мне?! – раздраженно произнесла леди Бесс и сама почувствовала, насколько резко прозвучал ее голос. – По крайней мере тогда я рассуждала именно так. И не забывай, ведь я была очень молода. И наверное, очень наивна.

– Прости, мама. Я не знала, что ты до сих пор думаешь о нем, – с раскаянием произнесла Энн.

– Пустяки. Это же смешно в конце концов. Трудно даже представить себе более неудачный брак! Он был диким, необузданным и дьявольски надменным, а я всегда предпочитала поступать по-своему и мало интересовалась, нравится ли это другим. Скорее всего не прошло бы и месяца, как мы просто поубивали бы друг друга! – криво усмехнулась леди Бесс.

– Но ты до сих пор любишь его, ведь правда, мама? Леди Бесс Сикоум предпочла промолчать. Ведь это было именно то, в чем она не позволила бы признаться даже самой себе, несмотря на то что более пустую и бессмысленную жизнь, чем она вела, трудно было вообразить. Да и будущее не сулило ничего хорошего.

– Я ведь в общем-то догадывалась, что с отцом ты никогда не была счастлива.

Леди Бесс застыла от этого неожиданного признания дочери.

– Неужели это было так заметно? – тихо спросила она наконец.

– Господи, да как ты могла быть счастлива с человеком, если он и трезвым-то никогда не был?! А уж когда открывал рот, то говорил только о своих собаках! – ляпнула Энн, обезоружив мать неожиданной цепкостью безжалостной детской памяти. – И нет ничего удивительного, что ты тоскуешь по своей прежней любви, особенно теперь, когда овдовела.

– Спасибо, детка, – благодарно произнесла леди Бесс. Она с удивлением посмотрела на дочь, впервые разглядев в ней неглупую молодую девушку.

– Так ты все еще думаешь о нем?

Леди Бесс слабо улыбнулась и ласково провела рукой по тяжелой блестящей косе.

– Да. И даже больше, чем следует. А впрочем, лишь одному Богу известно, жив ли он еще.

– А может быть, в один прекрасный день он прискачет к нашему дому на огромном черном как ночь коне и увезет тебя в свой замок! – мечтательно произнесла Энн, снова превратившись в маленькую девочку, которая жить не может без сказок.

– Если он и вернется, даже и не подумает взглянуть на меня, и я прекрасно понимаю почему. Я предала его. Он этого никогда не смог бы простить, – печально произнесла леди Бесс, чувствуя, что сама тоже никогда не простит себе этого.

– Ах нет, мама, что ты! Конечно же, он все еще любит тебя. А если и нет, то влюбится немедленно, как только увидит, ведь ты такая красавица! – Темные глаза Энн сияли неподдельным восхищением.

– Наивное дитя, – тронутая искренней любовью дочери, вздохнула леди Бесс.

– Да и потом, мама, ведь твой дедушка в то время никогда бы не позволил тебе выйти за него, раз его репутация была погублена. К тому же у него не было ни гроша за душой. Ты была несовершеннолетней и не могла выйти замуж без согласия деда.

– Ты права, милая. Дедушка никогда не дал бы согласия на наш брак, особенно когда узнал, что Данте спустил все свое состояние за карточным столом. А потом, когда Данте обвинили в убийстве, он разъярился и даже запретил мне повидаться с ним, – горько вздохнула леди Бесс. – Много позже в его руки попали сведения, которые доказывали невиновность Данте и которые навеки покрыли позором меня.

– О чем ты говоришь, мама?!

Бесс было заколебалась, потом решилась.

– Это были всего несколько слов. Я тогда болела, у меня был сильный жар, и вот в бреду я проговорилась о том, что до тех пор было нашей с Данте тайной. Думаю, дедушка до сих пор не простил мне этого. А может, он осуждает меня за тот вред, который я нанесла Данте, когда промолчала. Я его не осуждаю…

– Я всегда удивлялась, почему дедушка так редко бывает у нас.

– Он не держит зла ни на тебя, ни на Чарльза. Он хороший человек, благородный и честный, только очень суровый. Дед считает, что я опозорила его, нарушив семейный кодекс чести. Только вот ведь что странно: что бы ни болтали в то время о Данте, в глазах дедушки он всегда оставался джентльменом. А теперь, – велела с напускной строгостью леди Бесс, коснувшись ласковым поцелуем свежей щечки дочери, – бегом в спальню.

– Спокойной ночи, мама, – проворковала Энн, чмокнув мать. Завертевшись волчком, так что пышная ночная рубашка взвилась колоколом, девочка протанцевала к двери, но вдруг помедлила, прислушиваясь. – Ты ничего не слышала, мама? – спросила она, чувствуя, как мурашки от испуга побежали по спине.

Леди Бесс стиснула зубы.

– Нет, – как можно увереннее произнесла она. – Беги в постель, детка.

Как только за дочерью захлопнулась дверь, из груди леди Бесс вырвался вздох облегчения. Глаза ее по-прежнему были прикованы к окну. Она и не помышляла о том, чтобы лечь. Окна ее спальни выходили на конюшню. Леди Бесс с трудом подавила в себе желание выглянуть, подумав, что кто-нибудь, притаившись в темноте, легко заметит ее.

Накинув на плечи теплую шерстяную шаль, она обхватила себя руками, чтобы немного унять дрожь, и принялась мерить шагами комнату. Надо подождать, пока у дверей не звякнет колокольчик, решила она, а потом…

Леди Бесс подскочила как ужаленная, и сердце ее неистово заколотилось. Что-то уж слишком тихо было вокруг. Что же ее разбудило? Устав бродить из угла в угол, она свернулась калачиком в обшарпанном кресле перед камином и задремала. Она помнила, как часы пробили час. Но сейчас гораздо позднее, так почему же так тихо?

Леди Бесс вздохнула, спустила ноги с кресла и пошарила по полу в поисках домашних туфель. Вдруг ее нога коснулась чего-то твердого и холодного, и она оцепенела от ужаса. В предрассветных сумерках она не веря своим глазам разглядела сломанный запор, который накануне вечером велела поставить на двери конюшни.

– Неужели вы действительно считали, что такой пустяк сможет мне помешать, леди Бесс? – раздался в комнате чей-то резкий голос.

Вопль ужаса застрял у нее в горле. Леди Бесс безумным взглядом уставилась на человека, привольно раскинувшегося на ее кровати со стаканом бренди в руках. Он был высок, широк в плечах, с длинными мускулистыми ногами. Одетый в кожаные штаны и легкую куртку, мужчина на первый взгляд ничем не отличался от крестьянина, только тяжелые ботинки до самого верха были заляпаны грязью и тиной. Похоже, этому человеку было не привыкать проводить много времени в пути.

– Вы?! – хрипло выдохнула леди Бесс.

– Ах, леди Бесс, а я-то думал, вы гораздо умнее. Как жаль!

– Убирайтесь! Как вы посмели проникнуть в мой дом?! – Она изо всех сил старалась скрыть страх, хотя ее била крупная дрожь.

– Ах, Бесси, до чего же вы жестоки! Хотите выгнать как собаку человека, который глаз не сомкнул, стараясь заработать для вас хоть немного денег! Вы меня просто разочаровали, вот так-то!

Джек Шелби валялся в ее постели и распивал ее бренди. Леди Бесс Сикоум потрясла головой. Боже, это невозможно! Как могло такое случиться с ней?! Какой же дурой она была, рассчитывая обвести этого типа вокруг пальца, а потом избавиться от него навсегда!

Леди Бесс невидящим взглядом следила за бандитом, который вломился к ней в дом и сейчас нагло, ничего не боясь, развалился перед ней, разглядывая ее с издевательской ухмылкой. А как только его прищуренные, как у дикого кота, глаза скользнули по ее телу, она почувствовала ужас. Ходили слухи, что немало женщин искали благосклонности этого бандита, державшего в страхе всю округу, – и в самом деле, была определенная привлекательность в его грубом, обветренном лице и мускулистом, подобранном, как у дикого животного, теле. Но ей было хорошо известно, что сам он предпочитает брать женщин силой.

Внезапно, застав его врасплох, леди Бесс вскочила на ноги и молнией метнулась к двери. Она успела повернуть ручку и даже немного приоткрыть створку, но в это мгновение ее с силой швырнули на пол. Дверь тут же захлопнулась. Прижав к себе одной рукой извивающееся тело, он склонился к ее лицу, и она с отвращением почувствовала горячее дыхание, смешанное с запахом бренди. Он расхохотался низким рокочущим смехом, и у нее от страха шевельнулись волосы.

Одним быстрым движением Джек Шелби припал жаркими губами к ее шее.

– Тысяча чертей, а ты все еще красавица, Бесс Сикоум! – прошептал он, и твердые губы тяжело накрыли ее рот.

Для Бесс все это было словно кошмарный сон. Будто со стороны она отстраненно наблюдала, как огромные руки скользнули вниз по ее телу, с силой стиснули ее бедра, упругие ягодицы… Легкая ткань рубашки была ей слишком плохой защитой. Цепкие пальцы мягким движением коснулись спины и чуть сжали ребра. Бесс похолодела от ужаса, поняв, что достаточно ей дернуться – и ему ничего не стоит одним движением сломать ей позвоночник.

В ее ушах оглушительно зазвенело, она почувствовала приступ дурноты, когда его рот оторвался от ее губ. С гулко бьющимся сердцем Бесс услышала треск рвущейся материи. Его рот прижался к ее груди, терзая нежную плоть так, как дикий зверь, рвущий на куски свою жертву. Бесс глухо и жалобно застонала, почувствовав, что он всем телом вжимается в нее.

– Я всегда мечтал о том мгновении, когда возьму тебя, Бесси. Сколько раз я следил за тобой, когда ты со своей малышкой дочерью гуляла в дюнах. Тогда я думал, что придет время и я почувствую под собой твою обнаженную плоть. Энни, ведь, кажется, так зовут твою дочь, а? – еле ворочая языком, пробормотал Джек Шелби, уставившись завораживающим взглядом желтых, как у кота, глаз в ее помертвевшее лицо. – Она напоминает мне тебя в том же возрасте, когда ты собиралась замуж за молодого лорда Мердрако. Скажи-ка, Бесси, он когда-нибудь забавлялся с тобой, как я теперь? – настойчиво прошептал Джек, в то время как руки его гладили ее обнаженные бедра.

– Пожалуйста, отпустите меня, – застонала Бесс, слезы ручьем хлынули по бледному как смерть лицу.

– Нет, бьюсь об заклад, он и не пытался, ведь подлец был по уши занят, пытаясь соблазнить мою Летти. Встречался с ней в дюнах, рассказывал всякие небылицы. А потом придушил ее, ведь так, Бесси? – спросил Джек Шелби, глаза его горели сумасшедшим огнем, а огромные заскорузлые пальцы обхватили шею несчастной жертвы, чуть сдавив горло.

– Н-нет, прошу вас! Вы ошибаетесь. Он н-не убивал ее. Он был со…

– Замолчи, женщина! – взорвался Шелби. – По-прежнему влюблена в него как кошка, так ведь?! После всех этих лет ты все еще без ума от него? Готова защищать его, так? Только мне лгать не стоит, Бесси! Уж я-то хорошо знаю, кто убил мою бедную невинную Летти. А теперь, пожалуй, пора насладиться тем, чем пренебрег в свое время молодой хозяин Мердрако! Ах, Бесси, как вкусно от тебя пахнет! – пробормотал он, зарываясь лицом меж ее грудей.

Он швырнул ее на кровать и принялся раздеваться, не сводя глаз с белевшего на постели обнаженного тела. Прикрыв глаза, чтобы не встретиться взглядом с этим чудовищем, Бесс почувствовала, как слезы катятся из-под ресниц и горячими ручейками стекают по щекам. Она услышала, как Шелби что-то пробормотал, а потом постель просела под его тяжестью.

Огромное тело совсем придавило ее, но, как ни странно, насильник вдруг перестал двигаться. Чуть приоткрыв глаза, Бесс в изумлении увидела свою дочь, которая застыла над бесчувственным телом Джека Шелби, сжимая в трясущихся руках тяжелую кочергу.

– О Боже, Энни! – воскликнула леди Бесс.

– Я ведь убила его, правда? – Голос дочери донесся до нее словно бы издалека.

– Нет, будь проклята его черная душа! Он все еще жив! Я чувствую, как он дышит. Ну-ка попытайся приподнять его, чтобы я смогла встать. Поторопись, лучше убраться отсюда, пока он не пришел в себя.

Девочка попыталась собраться с духом. Ей страшно не хотелось дотрагиваться до этого человека. Отбросив в сторону кочергу, которая упала с глухим стуком, Энн схватила Джека Шелби за одну руку и что было сил потянула. И хотя силенок у нее хватило ровно настолько, чтобы чуть сдвинуть его, этого оказалось достаточно, чтобы мать выбралась из постели.

Энн испуганно посмотрела на леди Бесс, которая лихорадочно шарила по полу в поисках ночной рубашки.

– Так что же нам с ним делать, хотела бы я знать? – пробормотала она сквозь зубы, бросив на распростертого насильника такой взгляд, что можно было не сомневаться – будь у нее кинжал, скорее всего она вонзила бы клинок ему в сердце.

Вдруг Энн принялась всхлипывать, от пережитого испуга все сильнее и сильнее тряслись ее хрупкие плечи.

– Я так испугалась! Это чудовище, а не человек.

Леди Бесс крепко обхватила дочь руками, прижав ее к груди.

– Детка моя, все уже позади. Ты спасла меня, моя храбрая девочка, – прошептала она, и только сейчас смысл этих слов дошел до ее сознания. – Как ты узнала, что он здесь?

Энн всхлипнула и с досадой смахнула ладонью слезы со щеки.

– Мне не спалось, и вдруг я услышала, как скрипнула входная дверь. Вот мне и стало интересно, кто же еще не спит, кроме меня. Сначала я подумала, что это ты, и решила, что будет неплохо поболтать. Но потом… потом я увидела, как он крадется по лестнице. Никогда не думала, что могу так перепугаться!

– Слава Богу, что старый Бикэм так и не собрался смазать дверные замки, – хмыкнула леди Бесс. – Но тебе не следовало выходить из комнаты. Ты поступила очень опрометчиво, Энн. Джек Шелби – ужасный человек. Он мог причинить тебе страшный вред, девочка моя. – Но не могла же я оставить тебя с ним один на один! Я нашла кочергу, а когда приоткрыла дверь и увидела, что он с тобой делает, я потеряла голову и ударила его.

– У меня замечательная дочь, – гордо прошептала леди Бесс и перевела взгляд на кровать, где лежало бесчувственное тело самого кровавого преступника во всем Девоншире. – Я бы сделала доброе дело, если бы прикончила его прямо сейчас, но… – Она задумчиво разглядывала его, гадая, как с ним поступить. Меньше всего ей хотелось быть где-нибудь поблизости, когда он придет в себя.

– Может быть, просто вышвырнем его из окна! – робко предложила Энн, разглядывая лежавшего без сознания Джека из-за плеча матери.

Леди Бесс не шелохнулась, однако глаза ее измерили расстояние от кровати до окна.

– Великолепная идея, детка. Он слишком тяжел, и нам вдвоем никогда в жизни не удастся снести его по лестнице и даже дотащить до двери. Но мы выбросим его из окна, а там пусть убирается, – задумчиво произнесла она.

– Мама, а вдруг он разобьется насмерть?! – испуганно вскрикнула Энн.

– Вынуждена тебя разочаровать – ему это не грозит. Крыша кухни как раз под моим окном. Когда он скатится по ней, то скорее всего рухнет в куст рододендронов. Давай-ка за дело, Энни. Сегодня ты уже раз показала, на что способна. Теперь мне не обойтись без твоей помощи. Нужно вышвырнуть эту свинью вон из нашего дома до того, как он очнется, – чуть слышно выдохнула леди Бесс. Она перебросила руку мужчины через плечо и попыталась приподнять громадное тело, чувствуя, что сама вот-вот упадет.

Энн набрала полную грудь воздуха и схватилась за другую руку. Подхватив Шелби под мышки, они с трудом дотащили его до окна и, перевалив через подоконник, толкнули что было сил, так что тяжелое тело с грохотом вывалилось наружу.

Загудела крыша, а потом раздался удаляющийся шум, когда тело скользило вниз. Наконец прозвучал оглушительный треск, и все стихло. Леди Бесс и Энн обменялись понимающими взглядами и выглянули из окна.

Вокруг царила темнота хоть глаз выколи. Было тихо. На какое-то мгновение у леди Бесс засосало под ложечкой при мысли, что он действительно разбился насмерть. Но когда она затаила дыхание, до нее донесся неясный шорох, сопровождаемый приглушенными проклятиями.

Оттащив Энн от окна, леди Бесс с треском захлопнула его и закрыла ставни. Затем, не говоря ни слова, выскочила из спальни и бросилась вниз по темной лестнице. Промчавшись через холл, она всем телом привалилась к входной двери, лихорадочно прислушиваясь, не пытается ли Джек Шелби вернуться в дом через кухню. Стиснув зубы, леди Бесс задвинула тяжелый затвор, а затем, опрометью пробежав через холл на кухню, заперла заднюю дверь. Привалившись к ней обмякшим телом, Бесс подняла глаза на дочь, которая тоже успела спуститься и застыла на пороге.

– Мы в безопасности – пока, – прошептала Бесс Сико-ум. Близился рассвет.

Энн с криком бросилась матери на грудь.

– Мама, но если он вернется?! Что нам делать? Кто защитит нас? Что будет, если он приведет с собой всю шайку?! – заливаясь слезами, кричала девочка.

Леди Бесс прижалась щекой к теплой головке дочери.

– Не знаю, что нам делать, детка, – тихо призналась она, голос ее дрожап от едва сдерживаемых рыданий. – Он чудовище, кровожадный убийца, и уж можно не сомневаться, что он сделает все, чтобы добраться до меня. Но не до тебя, Энн, – ведь ему неизвестно, что ты в доме. И он никогда не должен узнать об этом. Обещай мне! – потребовала она.

Энн слабо кивнула, от ее слез ночная рубашка на плече леди Бесс промокла насквозь.

– А мы не можем обратиться за помощью к тому офицеру, который вечером приезжал к нам?

– Нет! Хуже этого ничего нельзя придумать! Даже несмотря на то что для сэра Моргана не было бы ничего приятнее, чем вздернуть Джека Шелби на рее, – ведь именно Джек убил его брата! Это всем известно. Но боюсь, они слишком опасны – этот Джек Шелби и шайка молодчиков, которые называют себя Детьми сатаны. И сэру Моргану несдобровать, попробуй он добраться до Джека Шелби. Нет, боюсь, нам никто не сможет помочь. Надо постараться как-то уцелеть. А сейчас мы можем только молиться, чтобы кто-нибудь привлек внимание Джека Шелби и он забыл о нас. Молись, детка, за этого человека, и да поможет ему сам дьявол!