На борту Стерегущего, корабля береговой охраны, стоявшего на якоре в Бристольском проливе, пробило восемь склянок. Наступила смена вахты. Судно патрулировало безлюдное побережье Девоншира, задачей его было помешать каперам тайно избавляться от своего груза — контрабандного рома, табака, чая, шелка и прочего, что потихоньку доставлялось в Англию из-за океана и обкрадывало королевскую казну, лишая Его величество законных прибылей на многие тысячи фунтов. К сожалению, на побережье было полным-полно незаметных пещер, где темной безлунной ночью хорошо вооруженные люди нетерпеливо ждали, когда в бухту бесшумно скользнет корабль без опознавательных огней. А проследить контрабандные товары после того, как корабль разгрузят, было почти невозможно. Людей для этого не хватало, а многочисленные тюки и свертки с контрабандной мигом растаскивали по близлежащим фермам, конюшням и гостиницам. А иногда укрывали даже в ризнице церкви, если она была неподалеку, рядом с ящиком дорогого бренди, предназначенного в подарок викарию.

В этот день, едва рассвело, на Стерегущем взвился королевский стяг, его обычно поднимали прежде, чем сделать по каперу предупредительный выстрел.

Но на этот раз разыгралась трагедия. Капер скользнул прочь и уже через минуту все было кончено. Гордый королевский стяг был мгновенно разорван в клочья. Вслед за оглушительным ревом пушек раздался страшный треск и Стерегущий, наскочив на скалу, в считанные минуты пошел ко дну. И вот уже на месте некогда гордого корабля кружились обломки и прибой яростно швырял их на скалы. Те из команды, кому посчастливилось уцелеть, кто не был смыт за борт и не утонул, покинули судно.

Это был добрый корабль, с отважным капитаном и командой, которая была достойна его. Он был слишком хорош, чтобы стать жертвой предательства. Вероломная рука заранее рассчитала его курс, и судьба Стерегущего была предрешена заранее, задолго до того, как смерть настигла его у негостеприимных скалистых берегов.

Холодное и яростное море крутило и швыряло останки корабля, поднимало их на пенистом гребне волны и стремительно несло к берегу чтобы, швырнув об скалы, тотчас утащить обратно в пучину. Корпус корабля зиял пробоинами, мачты и такелаж быстро разбило и разметало по волнам.

В сером свете разгорающегося дня темная гряда остроконечных скал, уходила, казалось, под самое небо. Наверху, пронзая облака иглами шпилей, угрюмо высились темные громады башен одиноко стоящего замка. Именно туда на свет маяка стремился несчастный Стерегущий, прежде чем острые как бритва подводные рифы коварно вспороли ему днище.

Узенькая полоска песка протянулась вдоль крутых скал, ненадежное убежище от вечно голодного моря. А для тех несчастных, кому посчастливилось уцелеть после крушения, песчаная бухточка оставалось единственной надеждой добраться до берега. Если же им не повезет, то ревущий прибой разобьет их тела о прибрежные рифы. К несчастью, измученным морякам не повезло. Вместо спасения на песчаном берегу бухты их встретила вооруженная до зубов шайка озлобленных контрабандистов. Она и довершила то, что не удалось безжалостному морю.

Дозорные башни замка выступили мрачными силуэтами на фоне светлеющего неба, солнце стояло уже достаточно высоко и бесстрастно взирало на страшную картину человеческой жестокости и страданий: изуродованные тела, наполовину засыпанные песком или унесенные прибоем в открытое море, остались молчаливыми свидетелями трагедии.

Мертвые хорошо хранят свои тайны. Но если бы капитан Стерегущего смог бы разомкнуть покрытые соленой коркой губы или поднять окровавленный палец, он указал бы на убийцу. Назвав презренное имя предателя, он поведал бы миру о том, как прекрасный корабль со своей командой перестал существовать.

Он рассказал бы о вероломстве и измене одного из офицеров королевского флота. О том, как пытался обнаружить предателя, когда заподозрил, что кто-то из квартирующих в Вестли Эббот драгун своевременно предупреждает контрабандистов об опасности. К сожалению, доблестный капитан совершил роковую ошибку, доверив свои подозрения не тому человеку. Слишком поздно догадался он, кто на самом деле был изменником.

Человек, которому так опрометчиво доверился храбрый капитан, был богат и пользовался всеобщим уважением. Они с капитаном устроили что-то вроде очной ставки заподозренному в предательстве офицеру. Не выдержав допроса, тот во всем признался, но принялся, валяясь у них в ногах, умолять о пощаде. Чтобы уцелеть, он был готов на новое предательство, пообещав рассказать все, что знал о связях контрабандистов. Так и выяснилось, что именно в этот вечер они собирались выгрузить большую партию товаров на Бишопс Крик. Сигналом, что все в порядке, будет свет на сторожевой башне: сначала две короткие вспышки, потом ещё три. После того, как трюмы опустеют, шайка скорее всего направится в трактир «Могила епископа», ведь с Сэмом Лэскомбом они закадычные друзья.

Скрепя сердце, капитан согласился какое-то время молчать о том, что они узнали, ничего не сообщая властям. Ему это было не по душе, но ведь в конце концов ему приказывал не кто-нибудь, а сам мировой судья. Да и решение, которой тот предложил, казалось на первый взгляд вполне разумным. Куда лучше, сказал тот, будет послать донесение завтра утром. К рассвету вся шайка контрабандистов будет уже в наших руках и можно будет сообщить властям, что с нарушителями покончено.

Ничего не подозревая, молодой капитан Стерегущего неохотно согласился. Мировой судья пообещал ему лично проследить, чтобы предавший их офицер был заперт в кордегардии Вестли Эббот, а сам он в назначенный час должен был отправить капитану людей на подмогу. Тому ничего не оставалось, как вернуться на корабль.

У него могли бы возникнуть подозрения при виде суденышка контрабандистов, когда оно вдруг бесшумно возникло из темноты, будто нарочно поджидая их. Капер легкой тенью скользнул мимо Стерегущего, а его команда, свесившись через борта, поносила и короля Георга, и всех, кто ему служит. Оскорбления сыпались градом, казалось, капер только того и ждал, чтобы Стерегущий кинулся в погоню.

Решив, что время настало, капитан Стерегущего выкрикнул приказ рулевому изменить курс и следовать за капером. Вскоре судна сблизились настолько, что можно было уже идти на абордаж.

Капитан Стерегущего ликовал, казалось, аромат победы уже витал в воздухе вместе с запахом пороха. Стерегущий успел дать залп по каперскому кораблю. Уже со стороны Бишопс Крик были видны сигнальные огни. Капитан не удивился, что огонь вдруг мигнул четыре раза, это был его собственный сигнал. Они с судьей договорились накануне, что это будет знаком, что контрабандисты на берегу уже схвачены.

Капитан был счастлив. Отрезав каперскому судну выход в открытое море, он запер его в ловушке между входом в бухту и коварными подводными рифами. Капер оказался в невыгодном положении. Стрелять было бесполезно, Стерегущий был вне досягаемости.

Вдруг произошло что-то непонятное. Каперское судно, поймав ветер, сделало резкий поворот. Этот непонятный маневр застал врасплох капитана Стерегущего, ведь в этом случае капер подставлял свой борт под их выстрелы и это было понятно даже полному идиоту! Но прежде, чем он успел отдать рулевому приказ сделать поворот оверштаг, где-то под ногами раздался оглушительный треск, палуба отчаянно содрогнулась и корабль, наскочив на скалы, замер в неподвижности. Наступила мертвая тишина.

Как будто в насмешку над несчастными солнце в эту минуту осветило мрачный замок на скале. Слишком поздно догадался капитан, что в предрассветной тьме огни маяка предательски заманили их в ловушку. Не в Бухту Епископа вошел его злосчастный корабль, а в проклятую Пещеру Дракона. Никто никогда не отваживался входить туда, кроме одного человека. Только он знал о тайном проходе через зловещую преграду рифов.

Этот узкий проход начинался у самого входа в бухту и шел наискосок через рифы. За его пределами не смог бы уцелеть ни один корабль, там вокруг остроконечных скал кипели и пенились буруны, а темные гребни отмелей были едва заметны в соленых брызгах прибоя.

Оставив беспомощный корабль во власти беспощадного моря, капитан и те из команды, кто мог плыть или хотя бы держаться на воде, уцепившись за обломок доски, бросились в воду, чтобы попытаться добраться до берега. И здесь, на мокром песке капитан лицом к лицу столкнулся с изменником, который, как он считал, был заперт в Вестли Эббот.

Капитану все стало ясно. Он поднял глаза вверх, туда, где на фоне светлеющего неба зловеще высилась темная громада башен Мердрако. Вдруг, к его ужасу и изумлению, из темноты замка появился человек. И первые лучи солнца озарили лицо того самого человека, которому капитан Стерегущего верил как себе. Предательство! — последнее, что успел подумать несчастный капитан, прежде чем отойти в вечность.

Прошло две недели. В маленькой уэльской деревушке на берегу канала, возле простой церкви из серого камня, где лежало обычное деревенское кладбище над свежей могилой, застыла скорбная фигура. Не обращая внимания на дующий с моря пронзительный ветер, человек не мог оторвать взгляда от свежевскопанной земли, а хмурый свет туманного утра с трудом пробивался сквозь тонкие ветви можжевельника, который, как плакальщик, склонился над могилой.

Человек обернулся и бросил взгляд на бушующие волны. Он хорошо знал, что там, за тяжело нависшими на горизонте тучами, был английский берег. Склонив голову над свежей могилой брата, он отер рукой слезы. Потом, бросив на могилу прощальный взгляд и повторив данную здесь клятву, он медленно зашагал прочь.

Никогда в жизни ему не удастся стереть в памяти слова, вырезанные в холодном камне надгробия:

Памяти

Бенджамина Ллойда, капитана Стерегущего, в знак любви, уважения, скорби

Фортуна — ты всегда

Безжалостна к любви,

Но любящих сердца

Попробуй — раздели!

Джеймс Томсон