Джеймс пытался сосредоточиться на том, что рассказывала ему Симона, но не мог. Его не оставляло ощущение того, что за ними кто-то следит. Слушая в пол-уха и поминутно оглядываясь, мужчина поднимался следом за своим гидом по спиральной наклонной плоскости в музее Гагенхайм. Молодые люди пришли на выставку начинающего художника из Сохо, Ральфа Кляйна, который рисовал кошек. Учитывая нежное отношение своего подопечного к этим животным, Сим подумала, что лучшей возможности приобщить парня к высокому искусству не найти.
Джеймс напрягся. Сомнений не было, шагах в двадцати за ними следовал какой-то тип, пытаясь сливаться с деревянной обшивкой стен. Как будто это могло ему помочь: в дешевом синем костюме и заляпанном горчицей галстуке, преследователь смотрелся довольно дико на фоне нарядной толпы.
— Я в восторге от этой выставки, — выдохнула Симона, останавливаясь перед одной из картин. — Смотри, два бенгальских котенка. Правда, Кляйн гений? А помнишь ту египетскую красавицу, мы ее только что видели? Или корнуоллскую королевскую кошку. Портреты животных дают художнику уникальную возможность показать, на что он способен.
Джеймс согласился, добавив, что почти ощущает тепло и мягкость их шерсти, и показал на одну из картин:
— Мне нравится вон тот.
Симона улыбнулась, глядя на портрет черного котенка с выгнутой спиной и шерстью дыбом, на фоне атрибутов Хэллоуина: сделанного из тыквы фонаря, остроугольной шляпы ведьмы и метлы.
— Признайся, это твоя метла?
Девушка пожала плечами:
— Нет. Но, возможно, колокольчик, книга и свеча принадлежат мне.
Джеймс пожал плечами и стал снова смотреть на картину.
— Я никогда в жизни не встречал такой необычной окраски.
— Просто эти котята были специально выведены.
Парень покачал головой.
— Разве можно вывести кошку, которая похожа на тигра?
— Ты имеешь в виду бенгальских? Конечно. Эта порода получилась в результате экспериментального скрещивания домашней короткошерстной самки и азиатского леопардового кота в шестидесятые годы. Правда, они миленькие? Похожи на карманных тигров. Я всегда мечтала о таком.
Бросив взгляд на парня у них за спиной, Джеймс энергично взял Симону за локоть и притянул к себе. Возможно, это лишь игра воображения, но он был уверен, что тот тип за ними следит.
— Смотри, какая кудрявая шерстка.
— Действительно. Таких малышей нечасто увидишь. Другие породы: персидские, сиамские, абиссинские, — встречаются гораздо чаще.
Еще в ту первую ночь, в парковой сторожке, у Джеймса возникло странное, необъяснимое чувство, что встреча с этой девушкой была предопределена заранее. Так сложились звезды, и белокурая красавица — его судьба.
Только вот не совсем понятно, что из этого следует. «Может, ничего особенного, — сказал себе Джеймс, — все равно я не собираюсь жениться». Но в глубине души он начинал чувствовать потребность в… постоянных отношениях. Ни одной женщине еще не удавалось поселить в голове парня подобные мысли.
Внезапно Джеймс снова вспомнил о странном преследовании. Что же все-таки нужно этому типу? Теперь можно сказать с уверенностью — шпион в дешевом костюме шел именно за ними и не спускал глаз с Симоны. Может, он увидел девушку еще у входа в музей и решил пойти за ней? Красавицы нередко становятся объектом навязчивого внимания разных ненормальных персонажей.
— Посмотри внимательнее на детали этой картины. Не правда ли, они хорошо проработаны? Прежде чем Кляйн увлекся кошачьими портретами, благодаря которым и стал знаменит, он работал в манере, близкой к Энди Уорхоллу. Ральф Кляйн окончил школу искусств в Питтсбурге, некоторое время рисовал иллюстрации к детским книгам.
Приближаясь к вершине наклонной плоскости, вдоль которой были выставлены картины, Джеймс убавил шаг, чтобы странный преследователь поравнялся с ними. Впереди как раз были выступы на стенах, достаточно широкие, чтобы расположить на них по одному полотну. Джеймс не спускал глаз с отражения их незваного попутчика в стеклянном покрытии большой фотографии, и при этом спрашивал собеседницу:
— Откуда ты все это знаешь?
— Я изучала историю искусств в университете, — ответила Симона, останавливаясь перед очередным полотном. — Это моя страсть. Кляйн действительно отличный художник.
Джеймс убавил шаг и краем глаза заметил, что странный тип быстро спрятался с обратной стороны выступа. Может, он собирается стоять там и подслушивать их разговор?
— В том выступлении, — продолжала Сим, — Ральф Кляйн рассказывал, как получил такой необычный золотой цвет для глаз этой британской голубой кошки. Он всегда сам растирает краски, но этот оттенок по настоящему завораживает — такой насыщенный и мягкий, словно бархатный. Тебе не кажется, Джеймс?
Но ее спутник уже не мог ответить. Обогнув стену, он схватил преследователя за рукав пиджака и с силой дернул на себя. От неожиданности противник пошатнулся. Он был совершенно непривлекательный: тощий, как кузнечик, и с огромными дурацкими усами — наверняка накладными. Впрочем… нет, усы оказались настоящими.
Джеймс не спускал глаз со своей добычи и на всякий случай сжал локоть незнакомца еще сильнее. Стараясь говорить ровным спокойным тоном, он спросил:
— Кто вы такой?
Странный тип выдержал пристальный взгляд противника и не отвел глаза.
— Думаю, мисс Саржент сможет вам объяснить, — ответил он, и достал из заднего кармана брюк старый бумажник, в котором красовался золотистый знак полицейского.
— Это был детектив Перес, — сказала Симона некоторое время спустя, сидя на ограждении большой цветочной клумбы у входа в музей.
Джеймс опустился рядом с ней, и девушка постаралась пересилить свой гнев.
— Так значит, история с украденной статуей не придумана?
Девушка покачала головой.
— Нет. Все, что я говорила тем утром у тебя в сторожке — правда. Понимаешь, сколько я себя помню — всегда хотела работать в Метрополитен. Как раз ради этого я изучала историю искусств и библиотечное дело в университете.
Джеймс нахмурился.
— Но ведь ты работала в кафе, — напомнил он их недавний разговор.
Сим кивнула:
— Это так. Я пыталась устроиться в музей несколько раз, пока работала в публичной библиотеке Нью-Йорка. Мне казалось, что если перейти в Метрополитен, пусть даже и с потерей в жалованье, можно будет познакомиться с сотрудниками музея…
Ее голос затих: девушка мысленно прощалась со своей давней надеждой.
— Ты хорошо придумала, — мягко заметил мужчина. — Диплом по искусствоведению, отличные знания в этой области.
«Это он так говорит, чтобы утешить меня», — подумала Симона, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. В конце концов, откуда охраннику парка знать, что нужно для работы в музее. Но все равно эта дружеская забота была очень трогательна, и Симона пожала сильную мужскую руку.
— Спасибо, Джеймс.
— Не за что меня благодарить. Ты отлично знаешь, что нужно делать дальше.
В самом деле, как бы ни сложились обстоятельства, Симона всегда найдет применение своим знаниям по истории искусств. Но сейчас девушке казалось, что с трудом добытое образование уже никогда не пригодится. Тяжело вздохнув, она изложила все, что случилось в музее накануне Хэллоуина (отдельные эпизоды этой истории Джеймс уже слышал раньше).
— Вечеринку устроил один компьютерный магнат, друг семьи Гаррити. Не знаю, слышал ли ты эту фамилию, но они очень богаты.
Опустив рассказ о том, как Великолепный Уильям флиртовал со скромной буфетчицей за день до собственной свадьбы, девушка добавила:
— Их состояние было нажито десятилетиями.
Собеседник довольно долго молчал, потом промычал:
— Угу.
— Семейство Гаррити владеет обширной коллекцией произведений искусств, — продолжила Сим. — Некоторые вещи выставлены в Метрополитен по договору. Ты можешь себе представить, чтобы тебе принадлежали картины Рембрандта и Вермеера, а гостиную украшало подлинное полотно кисти Дега?
На такой вопрос трудно ответить вразумительно, и неудивительно, что парень не нашелся, что сказать. Простые люди, как он, едва ли в состоянии представить такую кучу денег.
— Как бы там ни было, — продолжила Симона со вздохом, — в ночь костюмированной вечеринки Гарольд Гаррити, который теперь женат на Анне Гаррити (она раньше носила фамилию Мармадюк и, говорят, чуть не вышла за Ганса Йоханнеса, профессионального теннисиста)…
— Я вижу, ты хорошо представляешь себе их семейное древо.
— Это правда. Я люблю читать светские новости. — Девушка бросила на собеседника быстрый взгляд. — Но я не охотница за богатыми мужьями, пойми меня правильно.
Его рот сложился в недоверчивую ухмылку:
— Еще какая! Просто ты пытаешься выудить мелкую рыбешку вроде адвоката или биржевого маклера. Настоящих толстосумов ты не ловишь.
К своему удивлению Симона почувствовала, как губы сами расползаются в улыбке.
— Не моя вина, что я хочу красивой жизни.
Джеймс философски пожал плечами, и в глазах появилось деланое сожаление.
— А как же любовь?
— Кто сказал, что любовь и красивая жизнь — вещи несовместимые?
— Браво, прекрасная мысль!
— Так вот, возвращаясь к той истории, — продолжила Сим, — во время вечеринки статую, которую Гарольд Гаррити одолжил музею, украли. Это безымянный языческий идол, его часто называют Эрос Нильский. Считается, что фигурка обеспечивает своему владельцу сексуальную потенцию.
Внезапно девушка задрожала и обхватила себя руками.
— Что-то не так? — вопросительно прищурился Джеймс.
— Нет, все в порядке. Я просто замерзла.
В воздухе пахло зимой, бабье лето ушло безвозвратно. С печальным вздохом девушка посмотрела на высокое дерево в сквере неподалеку. На аккуратно подстриженных ветках почти не осталось листьев.
— Иди сюда, — прошептал Джеймс, обнимая девушку за плечи и прижимая к себе. Его крепкие объятия в одно мгновение окрасили мир в яркие тона. Сим прижалась к широкой груди приятеля, потерлась щекой о старую джинсовую куртку и на минуту зажмурилась.
— Как с тобой хорошо.
— Я рад, что тебе нравится.
— Знаешь, — сказала Симона, слегка отстраняясь, чтобы взглянуть мужчине в глаза, — я бы не отказалась от чашечки кофе.
— Подожди минутку. Я мигом, детка.
Через дорогу, на Пятой Авеню, был небольшой ларек. Парень пулей помчался туда, останавливая движение машин. «Какой он все-таки славный, — подумала Сим, чувствуя, как теплеет в груди от благодарности к этому белокурому красавцу. — Защитил меня от детектива Переса, теперь вот побежал за кофе». Девушка мечтательно вздохнула, и на глаза навернулись слезы.
Бывает, что кто-то делает именно то, что сейчас больше всего нужно. Например, Джеймс, который бросился выполнять ее маленькую просьбу. Симона представила тепло и аромат бодрящего напитка, и показалось, что чашка кофе могла бы решить все проблемы. Жаль, что в жизни не все так просто.
Через минуту мужчина вернулся с двумя стаканчиками кофе в руках. В джинсовой куртке нараспашку и сине-бело-красной фланелевой рубашке он выглядел невероятно привлекательно — и совершенно не сочетался с нарядной толпой на Верхней Ист-стрит. Глядя на приятеля, Сим улыбнулась:
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на лесоруба?
Джеймс ответил, подражая просторечному выговору:
— Вроде бы холодает, дорогуша, пойду-ка я нарублю полешек, и затопим печку.
— Ты просто угадываешь мои мысли. Я как раз об этом мечтала, — удивилась Симона.
Парень присел рядом с ней.
— Представь себе: глоток сидра, медвежья шкура на полу.
Девушка прикинулась возмущенной:
— А я считала тебя защитником животных. Особенно, если учесть сертификат члена команды по отлову диких кошек.
— Я уже поймал свою главную дикую кошку, — ответил Джеймс с лукавым блеском в глазах.
— Я серьезно.
— Ну ладно, пусть будет искусственный мех, — поправился он.
Девушка пожала плечами с деланным равнодушием. Подобные дружеские перепалки доставляли ей все большее удовольствие, разговор тек свободно и непринужденно, без неловких пауз. Молодые люди сходились во взглядах на жизнь, хотя и видели свое будущее по-разному.
— Мне кажется, то, что справедливо — не всегда логично, — заметила Сим.
— Конечно.
Джеймс снял крышку со стаканчика, слегка подул и подал подруге. Кофе был очень хороший, в меру крепкий, с достаточным количеством сливок. На память пришел один приятель, с которым Симона встречалась в прошлом году, Стивен Стюарт. Парню не хватило трех месяцев, чтобы запомнить, какой кофе она любит — и в итоге они расстались. Отец, как обычно, сказал: «Я тебя предупреждал», и мама с ним согласилась. «Если мужчина не может запомнить, какой кофе ты пьешь, как можно рассчитывать на него в более серьезных делах?», — заявила мама. Сим сделала большой глоток, и почувствовала, как приятное тепло разливается по телу. Джеймс тоже отпил из стакана, а свободной рукой обнял подругу за плечи и прижал к себе. Ни в чьих объятиях она не чувствовала себя так уютно, как сейчас.
— Почему детектив Перес решил, что это ты украла статую?
— Мне было поручено включить сигнализацию.
— Но ведь ты ее включила.
— Да, действительно. Детектив не верит мне, но я точно помню, что включала. Я не могла так напортачить.
— Ты не заметила чего-нибудь подозрительного?
Девушка покачала головой.
— Я сама миллион раз задавала себе тот же вопрос. И в полиции, и наедине с собой. Думаю, детектив Перес уже со всеми побеседовал. — Сим задумалась. — Единственные, кто избежал допроса — дети, которые пришли на праздник с родителями.
— Дети?
— Да, целая куча малышей. Взрослые взяли их с собой на вечеринку в канун Хэллоуина. Все происходило в зале, где разместили храм Дендура, и очень многие были со своими чадами. — На губах девушки заиграла улыбка: — Знаешь, малыши такие миленькие, в смешных костюмах. На каком-то карапузе, помню, был костюм тыквы. А одна девочка нарядилась ведьмой — такая славненькая… — Симона мечтательно улыбнулась и замолчала.
— Я вижу, ты любишь маленьких?
— Кто же их не любит?
— Малыши бывают очень забавными.
— Ты прав, — согласилась она. — Как бы то ни было, я знаю дотошность детектива Переса, он не упустит ни одной детали, проработает все возможные варианты. Я тогда так старалась все сделать хорошо, — проговорила Сим, чувствуя комок в горле.
— Знаешь, у меня возникла отличная идея.
— Какая?
— Я как-то видел кино «Удачная находка», а потом обнаружил кафе с таким же названием. Знаешь, если верить фильму, когда женщина находится в подавленном состоянии, она налегает…
— …на шоколад? — закончила фразу собеседница.
— Видимо, так. Ну вот, я и подумал, не сходить ли нам в «Удачную находку». Там делают великолепное банановое мороженое со сливками, а сверху орехи и густой шоколадный крем — пальчики оближешь.
— Уже начинаю, — прошептала она. — С тобой почти так же классно, как с моими подругами.
— Почти?
Девушка повела плечом:
— Прости, но я знаю их дольше, чем тебя. И, если уж быть до конца честным, подруги — они как домашние питомцы.
— То есть?
— Мужчины могут бросить, подруги — никогда.
— Возможно, — согласился Джеймс. — Но у меня есть несколько преимуществ перед ними.
— Например?
— Потом объясню. Сначала идем в «Удачную находку».
* * *
Пару часов спустя Симона, слегка прикрыв глаза, смотрела на танцующие в камине языки пламени. Раскинувшись на полу, она чувствовала себя тающим мороженым, которое парень щедро поливал теплым шоколадом, рисуя круги на упругой груди и все ближе подходя к напряженным кончикам.
— Как хорошо, что в «Удачной находке» продают шоколад на вынос, — проговорил он хриплым голосом, прерывисто дыша.
— Займись мы этим в самом баре, нас бы могли арестовать, — прошептала Симона.
Джеймс приблизил к ней свое лицо, и мягкие шелковистые кудри нежно коснулись щеки девушки. Прильнув на мгновение к губам подруги, он стал двигаться вниз, ко входу в шоколадный лабиринт. Предвкушая дальнейшие действия красавца, Сим тихо застонала. Ей так хотелось ощутить губы мужчины на вершине сладкой горы, но не тут-то было. Парень решил слегка помучить подругу и, заострив кончик языка, начал быстро двигать им из стороны в сторону по сгорающей от страсти плоти. Эта дразнящая ласка была мучительно-приятна, а шоколадная дорожка, ведущая к вершине ее наслаждения, уменьшалась так медленно.
— Не торопись, — прошептала Симона.
— И не собираюсь.
Сильные руки мужчины отправились в захватывающее путешествие по мягким изгибам женского тела, задерживаясь на соблазнительных коленях, крутом изгибе бедра. Дойдя до живота подруги, Джеймс растопырил пальцы — и оставил ладонь лежать неподвижно, заставляя Сим с нетерпением ожидать продолжения ласки. А затем, осознав, что девушка не в состоянии дольше терпеть, начал медленно, как бы нехотя, поглаживать шоколадные холмики. С наслаждением слизывая лакомство, парень заметил между делом:
— Так значит, детектив Перес хочет тебя арестовать?
— Я не боюсь, — пробормотала Симона, мечтая только о том, чтобы умелые движения влажного горячего языка сняли с нее шоколадный покров, а нежные губы накрыли пылающие вершины сладких холмов.
— Разве нет? — спросил мужчина после бесконечно долгой паузы.
Сим с трудом вернулась в реальность, безуспешно пытаясь понять, о чем это он. Внутри пылал жар страсти, от которого рисковали расплавиться белые кружевные трусики, а дразнящий язычок белокурого красавца сводил с ума своим медлительным, чувственным движением. В таком положении сложно было дать вразумительный ответ.
— А? — протянула она.
— Я говорю, ты действительно не боишься детектива?
Ах вот он о чем.
— Нет, — выдавила Симона, прерывисто дыша. — Я ни секунды не сомневаюсь, что ты свяжешь охранников и вызволишь меня из тюрьмы.
— Как романтично.
— Тсс.
Закрыв глаза, девушка откинула голову назад и выгнула спину. Она была не в состоянии больше выносить эту сладкую пытку. От таких ласк даже мраморная статуя зашевелилась бы, не говоря уже о слабой женщине, у которой кровь закипает от страсти.
— Поцелуй меня.
— Здесь? — спросил Джеймс, снова минуя жаждущие ласки бугорки.
— Ну, давай же, — прошептала Сим умоляющим тоном и, не в силах больше сдерживаться, обхватила его за шею и притянула к груди.
Но парень снова увернулся, сводя подругу с ума своим упрямством.
— Не мучь меня, — пробормотала она, стараясь освободиться от трусиков.
Но сильная мужская рука остановила эти попытки. Несколько мгновений Джеймс продолжал дразнящие медленные движения языком, собирая остатки шоколада, а ладонью скользя по спине девушки. Их пальцы встретились, и парень притянул руку подруги к своему рвущемуся наружу оружию. Пара нежных движений женских пальчиков — и красавец также не смог больше сдерживать страстных, хрипловатых стонов. Другой рукой Симона начала стаскивать с него джинсы и плавки. Все мышцы мужского тела были напряжены, а его горячий язык продолжал сводить подругу с ума, по-прежнему не давая полного удовлетворения.
Когда же влажные губы Джеймса наконец прикоснулись к пылающим от страсти вершинам ее груди, Сим не могла сдержать крик восторга.
Казалось, они могут заниматься любовью вечно. За пару дней Симона убедилась, что парень способен доставлять удовольствие всеми возможными способами. И каждый раз, когда он оказывался внутри, все тело Сим наполнялось неописуемым ликованием. Джеймсу не нужно было объяснять, когда двигаться медленней, когда быстрее, его копье страсти всегда находило самую верную дорогу к блаженству для обоих.
— Теперь твоя очередь, — прошептала Сим, поглаживая шелковистую кожицу его напряженного жезла страсти. — Нравится?
— О, да — простонал красавец.
Симона начала мягкие, но уверенные движения, чувствуя, как под ее руками тело партнера стало вибрировать, в то время как его язык продолжил свой возбуждающе-дразнящий танец на груди девушки. Сим сдалась первой и прошептала:
— Войди в меня.
Ей хотелось, чтобы он сделал это медленно-медленно, ей не терпелось ощутить вибрацию его пылающей плоти внутри себя. Как они могли не знать друг друга когда-то? И неужели возможно такое счастье каждый день?
— Ну, давай же, — настойчиво повторила девушка.
Но у партнера были другие планы. Поднявшись, он быстрым движением сбросил с себя одежду. Симона угадала мысли Джеймса и потянулась за шоколадом. Да, необходимо что-то теплое, сладкое и тягучее. Ее заводила сама возможность доставить мужчине подобное удовольствие, возбуждала власть над ним, способность вырвать из груди красавца стон неземного наслаждения. Симона продолжала умелые движения язычком до тех пор, пока партнер уже не в силах был дольше сдерживать себя.
— Иди сюда, — прошептал он едва слышно и бросил ее на подушки.
Джеймс навис над девушкой, опираясь на локти, и жадно прильнул к полуоткрытым губам. Их языки сплелись в сумасшедшем танце, словно языки пламени. Когда мужчина вошел в нее одним мощным движением, Симона задохнулась от восторга. Она пыталась раскрыться еще больше, чтобы глубже ощутить его внутри, но полоска кружев обвила колени девушки, не позволяя сделать этого.
На лице Сим поблескивали капельки пота, голову бросало на подушке из стороны в сторону. Девушка почувствовала, что скоро достигнет пика блаженства, и, закрыв глаза, обхватила руками бронзовые кольца на кровати.
— Ох, как хорошо!
Они оказались на вершине одновременно, и Симона пожалела, что на парне презерватив — было бы так приятно ощутить, как разливается внутри его горячая лава. Никогда раньше она ничего подобного не испытывала.
— Потрясающе, — прошептал Джеймс, тяжело дыша.
А потом молодые люди долго молча лежали рядом, не укрываясь пледом, не прикасаясь к остывающему глинтвейну. И так же, не произнося ни слова, они заснули в объятиях друг друга.