Лаборатория Бюро идентификации выглядела как школьный кабинет. Все мыслимые поверхности завалены пластиковыми пакетами с вещественными доказательствами, отчетами и протоколами. На полу стояли картонные коробки, тоже с пакетами, около морозильника возвышалась стопка лабораторных чашек.

На полке примостилось маленькое радио, наполнявшее помещение звуками отвратительно сладкой музыки.

Уже четыре дня прошло с тех пор, как инспектор Инш начал свои попытки расколоть Вайзмена, но до сих пор следствие не сдвинулось с места.

Логан взял отчет и полистал его:

— Абсолютно ничего?

Лаборантка стянула с лица маску и недовольно взглянула на него. Неприкрытые участки лица были в черной пудре, которую криминалисты используют для обнаружения отпечатков.

— Думаешь, я бы не сказала, если б нашла? Что, я недостаточно профессиональна, по-твоему?

— Не с той ноги встала?

— Логан, не начинай. — Девушка вытащила из пакета пустую бутылку из-под виски и с грохотом поставила на стол.

— Сегодня выходной, а я за всех должна отдуваться. Сотни гадких образцов, и они еще хотят, чтобы мы запротоколировали ДНК-исследования всех, кто исчез за последние четыре месяца! Ты представляешь, сколько это работы? — Несколько секунд она злилась молча, потом не выдержала: — И это гадское радио застряло на втором канале. Последние полтора часа мне приходится слушать нудные мелодии! Такое вот воскресенье.

— Полегчало?

— Почему у других так не бывает? Никогда не завалены по уши работой и не вынуждены весь день слушать эту хрень? — Она посыпала бутылку, щелкнула выключателем, и специальное устройство втянуло лишний порошок.

Логан еще раз перечитал отчет.

— Значит… нет даже отпечатков пальцев?

— Тебя это удивляет? Можешь мне поверить, многие преступники в последнее время работают в перчатках.

Очередная песенка сменилась новостным блоком:

— Последние известия на четыре тридцать: протесты работников нефтяной промышленности; министр извиняется за измену; процентные ставки растут; поминальная служба в память об умершей дочери инспектора…

— У нас есть какие-то нити, но пользы от них мало. Если б ты нашла, с чем сравнить…

— …четырехлетняя Софи Инш погибла во вторник во время погони полиции Грампиана за Кеннетом Вайзменом. Скорбящие собрались в епископальной церкви Олдмелдрама, чтобы проститься с девочкой…

Это утро было одним из самых мерзких в жизни Логана. Ему пришлось заезжать за Иншем, везти его в церковь, сидеть с ним и двумя его дочерьми, оставшимися в живых, пока викарий читал поминальную молитву. Он крепко держал девочек за руки, пока их отец плакал. Мать была настолько плоха, что ее даже не отпустили из больницы на отпевание. Затем возвращение в дом Инша на поминки… И всё это время Логан ощущал свою вину. Ведь это он вел машину, которая гналась за Вайзменом, ведь это он вынудил его разбить джип.

— …подонки, так ведь?

— Ммм?.. Да… наверное. — Логан понятия не имел, о чем она толкует.

— Я что хочу сказать. Погляди на всё это! — Девушка показала на гору пакетов со щетками для волос и одеждой. — Чтобы определить ДНК, мне приходится соскребать образцы с грязного нижнего белья! Это куда годится? И знаешь, сколько кусков мяса нам удалось идентифицировать? Один! Но не спеши возбуждаться, парень. Кусок, который они нашли в морозильнике Лейтов, принадлежит Валери Лейт. Эта сволочь убила ее и оставила во фризере кусок бедра.

— …забастовки на нефтяной платформе в Северном море. Поставки мяса осуществляла оптовая компания Томпсона. Рабочие требуют проверки. Представитель одной из компаний, также принимавшей участие в снабжении, согласилась поговорить с репортером…

— И каким образом можно проверить ДНК каждого исчезнувшего человека? Ты хоть имеешь представление, сколько таких заявлений поступает в полицию Грампиана каждый год? Тысячи, твою мать!

Логан дал ей поверещать, пока слушал новости. Затем дикторша объявила, что сейчас начнется передача «Выбери любимую песню».

— Нет, черт возьми, с меня хватит! — Лаборантка в сердцах затолкала радиоприемник в морозильник. — Не собираюсь я слушать гребаную Дейл Уинстон!

— Как он себя чувствует? — Фолдс поставил перед Логаном кофе с молоком. В столовой никого не было, только они и буфетчик.

— Не очень. В доме всё перевернуто, собаку усыпили, две малышки, пережившие травму, жена в больнице с нервным срывом, а одна дочь погибла… — Логан уставился в чашку. — Обычно он злится, когда что-нибудь случается. Но теперь… Не думаю, что раньше видел его таким молчаливым.

— С той пленкой, ну, в комнате дознания, произошел сбой. Так вышло, что случайно поверх этого сняли еще материал…

Логан кивнул:

— Спасибо.

По крайней мере, не будет свидетельств, что Инш пытался напасть на подследственного.

— Но с допросами пока завал. Вайзмен не признается даже в тех случаях, когда его застукали на месте преступления. Говорить с ним — все равно что с кирпичной стеной… — Фолдс высыпал сахар из двух пакетиков в свой кофе. — Я хочу, чтобы с ним побеседовал психолог. Посмотрим, может, ему удастся хоть немного пробить кладку…

— Если верить телику, психолог — это всегда срабатывает, — кивнул Логан.

— Понимаешь, мне бы хотелось получить признание до отъезда домой, но, похоже, шансов нет. — Фолдс сделал глоток, затем добавил еще сахара. — Сегодня вечером я должен лететь в Бирмингем… Вот он, крест начальника полиции: им нравится думать, что они и сами справятся, но на самом деле, когда меня нет неделю, у нас как на острове в «Повелителе мух».

— Вы на суд приедете?

— Возможно, на пару дней, это будет зависеть от ситуации дома. Но на вынесение приговора — обязательно. Пусть хоть потоп, но я должен видеть, как этого гада приговаривают к пожизненному заключению.

— Подожди, подожди, сейчас будет лучший кусок… — Ренни направил пульт на маленький телевизор и усилил звук, когда вошел Логан. В комнате собрались несколько полицейских, которые слушали, как Фолдс полным ужаса голосом кричит: «ТРАКТОР! ТРАКТОР! ТРАКТОР!» Картинка дернулась, когда машина резко затормозила.

— У вас что, братцы, работы нет?

Ренни ухмыльнулся:

— Не бери в голову, у нас тут дружеские посиделки. Между прочим, твое вождение впечатляет. Мне особенно понравилось, когда ты пытался проехать через кустарник. «Кто, черт возьми, учил тебя водить машину?»

Все заржали. Но у Логана явно было плохое настроение.

— Ты ведь знаешь, что в этой аварии погибла маленькая девочка, констебль? Дочка Инша. Та самая, на поминальной службе в честь которой мы сегодня присутствовали!

Хохот смолк.

— Она была связана по рукам и ногам и лежала в багажнике, ее везли, чтобы продать какому-нибудь педофилу. Ты всё еще думаешь, что это очень смешно, мать твою? — Логан выхватил пульт из рук констебля и выключил телевизор.

Все вдруг вспомнили, что у них есть срочные дела в другом месте.

Остался только Ренни, смущенно переминавшийся с ноги на ногу.

— Простите, сэр, я вовсе не хотел… ну, вы понимаете. — Он показал на телевизор. — Алек дал кассету. Но теперь, когда мы поймали Вайзмена, она вроде как без надобности. — Он кашлянул. — Там есть еще смешной кусок, когда Макфарлейн споткнулся и сломал запястье… и там такая забавная фонограмма… — Он вынул диск из магнитофона и передал его Логану. — Простите, сэр.

— Если я ничего не путаю, ты должен был разобраться с этими папками из Интерпола.

— Да, но инспектор Стил сказала, что это пустая трата времени, так что мне поручили идентификацию жертв. Вот я и ползаю по спискам пропавших лиц, выискивая толстых… то есть мужчин и женщин покрупнее… ну, которые больше подходят по типу. Затем передаю данные в лабораторию, где разбираются с ДНК, а они там смотрят, есть ли связь с кусками мяса.

— Да, я в курсе.

Логан перевернул диск. Алек придумал дурацкое название: «Гранитный город 999: смеяться разрешается».

— Беда в том, что половина этих типов уже не пропавшие. В прошлом году зарегистрировано три тысячи пропавших людей, и вы думаете, кто-нибудь из родственников удосужился сообщить нам, что они нашлись живыми и невредимыми? Черт бы их побрал! Мы что, экстрасенсы?

— Бедняга Симон Ренни…

— Ну да. Эй, я слышал, что нас будут контролировать…

— Кто? — без всякого интереса спросил Логан.

— Ребята из Стратклайда.

— Ясненько…

Полиция Стратклайда — как раз там и работала Джекки. Она не давала о себе знать после того, как изгадила квартиру. Ему пришлось сменить замки на тот случай, если ей вздумает заглянуть еще разок.

— … сегодня?

Он поднял голову и увидел вопрошающий взгляд Ренни.

— Что сегодня?

— Знаете, в былые времена вы хотя бы делали вид, что слушаете. Не. Хотели. Бы. Вы. Пойти. Куда-нибудь. Сегодня. Вечером? Например, боулинг и пиво, как вам такой вариант? Если хотите, я могу попросить Лауру, чтобы она захватила подружку. В смысле, теперь, когда вы и Джекки… ну… вы понимаете.

— Спасибо. — Логан бросил диск в урну. — Но мне как-то не хочется…

Ренни не стал настаивать:

— Но вы подумайте об этом, ладно? Нет смысла чувствовать себя несчастным всю жизнь.

— Шшш, шшш… — Прохладная рука на ее лбу. — Ты вся горишь.

Хитер бил озноб.

— Холодно…

Данкан нахмурился:

— Ты скверно выглядишь.

В металлической тюрьме воняло: кислый запах блевотины и мерзкая вонь поноса.

— Пить…

— Прости, ласточка, воды больше не осталось.

— Но я хочу пить… о господи… — Она уползла в угол и принялась возиться с крышкой биотуалета. Потом ухватилась за сиденье, и ее снова вырвало. Такое впечатление, что кто-то саданул ее в живот, но изо рта вылилась только тоненькая струйка горькой желчи.

— О господи…

— Шшш… всё будет хорошо. — Данкан помог ей лечь на матрас. — Как ты себя чувствуешь?

— Я только хочу… Я только хочу умереть…

Все болело. Голова раскалывалась, горло драло, во рту пересохло, губы растрескались, ноги сводила судорога — всё это признаки острого обезвоживания. Она видела программу на эту тему по каналу «Дискавери».

— Тебе плохо. — Данкан отлепил прядь с ее липкого лба. — Тебе надо отдохнуть.

— Я так устала…

— Это оттого, что ты умираешь.

— Я хочу… вернуться… домой.

— Я знаю, знаю. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Ты скоро придешь к нам, и всё будет замечательно. Только ты, я и Джастин. Никакой больше ТЬМЫ.

Хитер кивнула. Говорить было больнее.

— Все скоро кончится.