Одна визжащая женщина — большое наказание, но когда орут две, выдержать такое невозможно. Кингсуэллс — маленький, сонный городишко, но теперь по крайней мере одна из его улиц напоминала зону боевых действий. Линия фронта проходила вдоль забора. Забор разделял одинаковые коробки из желтого кирпича, а орали друг на друга соседки, не замечавшие моросящего дождя.
Констебль Макиннис попытался еще раз:
— Пожалуйста, успокойтесь. Мы…
Нет, не слышат…
— Здесь было так славно, покуда не заявилась ваша семейка!
— Слушай, почему бы тебе не засунуть кактус себе в…
— Дамы, если вы не можете…
— Тебе должно быть стыдно!
— Если у тебя там, внизу, все давно паутиной заросло, это не значит, что другие не могут заниматься сексом!
— Не смей так со мной разговаривать!
Второй полицейский, констебль Гутри, давно отступил к патрульной машине, оставив Макинниса одного.
— Дамы, почему бы нам не войти в дом и…
— Есть такая маленькая штучка, виагра называется. Купила бы своему Уильяму, встряхнула бы бедного старичка. Видит Бог, ему это требуется.
— Да как ты смеешь!
— Если вы обе…
Гутри высунул голову из машины и крикнул:
— Макиннис!
— Я занят. — Констебль снова повернулся к воюющим женщинам. — Я прошу вас обеих…
— Макиннис, кто-то заметил Мясника в Кингсуэллсе, в трех улицах отсюда.
— Твою мать!
Констебль резво кинулся к машине, не обращая внимания на возмущенный крик:
— Эй, а как же насчет моей изгороди?
Машина рванула с места, воя сиреной.
Они приехали первыми, выскочили из теплого салона и осветили кусты по обе стороны фонариками. Капли дождя сверкали в узких лучах, подобно осколкам рассыпавшегося стекла. Мелкий дождь в который уже раз за сегодняшний день сменился проливным ливнем.
Констебль Гутри сделал пару шагов в темноту и заорал:
— МИССИС ЯНГ?
— Как она тебя услышит? Выключи сирену.
На ночь снизошла тишина — только стук дождя по капоту, шорох капель, падающих на кусты, и бульканье ручья на дне овражка.
Макиннис попробовал снова:
— МИССИС ЯНГ? ВИКИ? ЭТО ПОЛИЦИЯ.
— Тут у них сплошь кустарник…
— МИССИС ЯНГ?
К шороху дождя присоединился новый звук — вой сирен вдалеке. Это по Газелхед-роуд и из Баксберна спешили патрульные машины. Полиция готовилась к бою…
— Дежурный сказал, где она…
Раздался сдавленный женский крик.
— Вон там!
Макиннис побежал по скользкому берегу ручья, Гутри — следом, лучи прыгали по кустам и мокрой траве.
— МИССИС ЯНГ?
Они остановились у подножия холма. Дождь что есть силы колотил по черным курткам.
— Ладно, — решил Гутри, — ты налево, я направо.
Макиннис фыркнул:
— Ты что? Если там Мясник, нам надо держаться вместе…
— Там женщину убивают, забыл?
Его напарник ринулся в сторону.
Макиннис выругался, затем с опаской двинулся по высокой, до колена, траве. Всё как-то нелепо… может, это просто розыгрыш или… извращенная игра, как у тех типов из Нортфилда?
Он посветил по кустам:
— МИССИС ЯНГ?
Черт, он и сам не заметил, как упал. Только что стоял, и вот уже лежит плашмя на спине, наблюдая, как горящий фонарик, описывая дугу, летит в колючие кусты.
— ЧЕРТ!
Пауза, затем заработала рация, висевшая у него на плече.
— Ты в порядке? Что случилось? Помощь нужна?
Ни за что в жизни Макиннис не признался бы, что грохнулся на задницу.
— Всё в порядке… Фонарь уронил…
— Растяпа!
— От растяпы слышу.
Констебль выключил рацию и поднялся на ноги. Всё промокло: брюки, куртка, футболка, трусы, носки. Просто блеск… Фонарь все еще светился. На секунду он решил оставить его там, но потом сообразил, что мокрее стать невозможно, и медленно двинулся вперед.
Фонарь оказался всего в двух футах от внешнего края кустарника. Макиннис опустился на четвереньки и попытался дотянуться до него.
Пока он копался, шипы раздирали ему тыльную сторону ладони. Идиотский фонарь… Ну давай же… Ветка, камень… что-то липкое… О боже… только не собачье дерьмо, пожалуйста, только не собачье дерьмо… фонарь! Макиннис перекрестился. Хорошо хоть никто не видел, что он вел себя как последний мудак.
Когда он вытаскивал фонарь из кустов, луч уперся во что-то маслянисто-темное. Кровь… Его рука была в крови… Впереди он заметил что-то белое. Ступня…
Констебль замер, затем повел лучом выше: лодыжка, нога, бедро, ягодица… На животе лежала женщина, в трусах и бюстгальтере. Ее шея была разрезана так глубоко, что голова еле держалась. Женщина была мертва, очень мертва…
— О господи…
Констебль сел на корточки, потянулся за рацией и нажал на кнопку вызова.
Гутри ответил после второго звонка:
— Алло?
— Я… я ее нашел.
— Она в порядке?
Пауза.
— Нет. Она…
Макиннис запнулся, волосы у него на шее встали дыбом. Мягкий звук капель, падающих на растения, перекрыл другой, более резкий звук. Как будто здесь кто-то есть…
— Что?
Он круто повернулся, срывая с пояса дубинку. Но… никого не было. Только дождь, кусты и тьма.
— Макиннис, что, черт возьми, происходит?
Идиот. Так себя напутать. Он снова повернулся к кустам:
— Ничего. Нам нужно вызвать сюда бригаду и…
Напротив него стоял Мясник.
— Ох, — с трудом выговорил Макиннис, — вот дерьмо.
И тут Мясник его ударил.
— А… черт!
Констебль закашлялся, разбрызгивая воду, текущую по лицу. В глаза бил яркий свет.
— Ты как?
Всё пахло кровью.
— Где…
Гутри уставился на него:
— Черт! Что с твоим носом?
Макиннис передернул плечами и протянул руку, чтобы Гутри помог ему встать.
— Сколько прошло времени?
— Она там? — Гутри показал на кусты.
— Сколько времени я был в отключке? — Он содрогнулся. Ему казалось, что нос кто-то поджег.
— Недолго. Минуту-две. Я видел свет твоего фонаря. Чуть не сдох, до тебя добираясь. Все брюки на заднице порвал.
Макиннис посмотрел на ладонь, она была в крови.
— Он здесь, Мясник. Я его видел…
— В какую сторону он пошел?
— Откуда мне знать, черт возьми?
Завывание сирен становилось все громче, патрульная машина приближалась к дому Вики Янг. С другой стороны оврага спешила еще одна машина. Они еще могут поймать эту сволочь…
Макиннис посветил вокруг фонарем. В глухие заросли вели три цепочки следов. Одна спускалась от патрульной машины, другая сворачивала направо — оттуда прибежал Гутри, — третья вела налево…
Констебль пустился по следу.
— А как быть с трупом? Мы же не можем вот так бросить… — крикнул ему в спину Гутри.
— Давай догоняй!
Ручей, бежавший по дну овражка, превратился в настоящий поток. Гутри остановился сообщить по рации, где находится труп, а Макиннис тем временем пытался сообразить, в какую сторону идти.
Вверх по течению? Вниз по течению? Никаких следов на другом берегу…
Он обошел небольшую кучку камней.
— Эй, — Гутри махнул фонарем в сторону патрульной машины, — мы преследуем…
Макиннис замер:
— Заткнись на минуту.
— Слушай, я только пытаюсь…
— Шшш…
В пяти футах от него он заметил заросли ломкого утесника. Из зарослей доносился слабый звук рыданий.
Макиннис вытащил баллончик с газом и громко скомандовал:
— Полиция! Выходите с поднятыми руками!
Гутри подкрался с другой стороны. Они на секунду встретились глазами, и Макиннис одними губами приказал:
— На счет три.
Раз.
Два.
Три!
Гутри схватился за ближайший прут и дернул.
Человек, прятавшийся в зарослях, взвизгнул и попытался отползти назад, но двигаться было некуда.
Это была женщина лет сорока пяти, одетая только частично, босая. Бледная кожа светилась в луче фонаря, брюки порваны и в пятнах, блузка разодрана, пуговиц нет, материал пропитан кровью…
Макиннис убрал баллончик и протянул руку:
— Всё будет хорошо.
Женщина отпрянула назад, прижимая к себе большую кожаную сумку, как щит. Лицо, все в царапинах, было грязным.
— Не трогайте меня! Пожалуйста, не трогайте меня! Пожалуйста!
— Всё в порядке, мы полицейские. Вы теперь в безопасности.
— Пожалуйста!
Макиннис выпрямился и обвел вокруг лучом. Ничего, кроме дождя и ночи. Они не могли оставить ее здесь в темноте и гнаться за Мясником.
— Сукин сын!
Этот гад опять скрылся.