Еще нет и пяти вечера, а закат уже раскрасил в фиолетово-оранжевые и огненно-красные цвета небо над Роузмаунт. Его узкая яркая полоса была видна констеблю Ватсон и Логану, когда они проезжали по улице, между длинными рядами серых жилых трехэтажных домов. В морозном декабрьском воздухе гудели и мигали уличные фонари, придавая зданиям желтушный оттенок.

Вопреки неприятным предчувствиям, констебль Ватсон смогла найти свободное место и припарковаться напротив дома, где жил Норман Челмерс. Общественная мусорка находилась как раз у входной двери – громадный черный ящик, высотой почти с человеческий рост, слегка придавленный с боков и прикованный цепью к столбу. Сюда девочку выбросили. Мусорщики забрали ее и отвезли на городскую свалку, вместе со всем остальным мусором.

Криминалисты облизали помойку сверху донизу и установили, что в доме кто-то увлекается порнографией в стиле садо-мазо, с кожаной атрибутикой.

– Сколько домов надо обойти? – спросила Ватсон, пытаясь разложить пачку отчетов на руле.

– Начнем с середины и пойдем к краям, – ответил Логан. – Семь зданий, в каждом по шесть квартир…

– Сорок две квартиры? О господи, мы тут на целую вечность застрянем!

– И еще с другой стороны дороги, – прибавил Логан.

Ватсон посмотрела на ближайшие дома, потом перевела взгляд на Логана:

– А мы можем затребовать несколько полицейских себе в помощь?

– Не забывайте, что вы одна из них.

– Да, конечно, но я еще кое-что делаю, вожу вас, и все такое. Здесь работы на сто лет!

– Чем дольше мы будем здесь сидеть, тем больше времени это у нас займет.

Начали с дома, в котором жил Челмерс.

Первый этаж, налево: старая леди с бегающими глазками, волосы цвета мочи и стойкий запах шерри. Отказывалась открывать дверь до тех пор, пока Логан не показал ей свое удостоверение в щель почтового ящика, потом перезвонила в полицейский участок и долго выясняла, не является ли он тем самым педофилом, о котором она так много слышала. Логан хотел сказать, что уже лет девяносто она могла об этом не беспокоиться.

Первый этаж, направо: четверо студентов, двое еще спят. Никто ничего не слышал. И не видел. Очень трудно учиться.

– Уроды, – сказал Логан.

– Фашист, – сказал студент.

Второй этаж, налево: застенчивая одинокая женщина, большие очки, зубы еще больше. Нет, она никого не видела и ничего не слышала – правда, это просто ужасно?

Второй этаж, направо: никто не открыл.

Последний этаж, налево: незамужняя женщина с ребенком. Еще один случай из разряда «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Логан был уверен, что, если бы в ее ванной комнате совершили цареубийство, а она при этом принимала ванну, женщина поклялась бы, что ничего не видела.

Последний этаж направо: Норман Челмерс. Его история не изменилась. Они не имеют права врываться к нему подобным образом. Он позвонит своему адвокату.

И опять на улицу.

– Ну что, – сказал Логан, засовывая руки в карманы, чтобы немного согреться, – минус шесть, осталось еще семьдесят восемь.

Ватсон застонала.

– Ничего, ничего. – Логан улыбнулся. – Если будете стараться, угощу вас доброй пинтой темного, когда закончим.

Это немного ее ободрило, и Логан уже собрался добавить приглашение на ужин, как вдруг на глаза ему попалось собственное отражение в лобовом стекле машины. Было слишком темно, чтобы разглядеть какие-нибудь детали дома за его спиной, но все окна горели, как кошачьи глаза в темноте. Все до одного.

Он резко повернулся и внимательно посмотрел на дом. Во всех окнах, выходящих на дорогу, горел свет. Даже в окнах той квартиры на первом этаже, направо, где никто на звонок не отозвался. Он заметил, что в окне появилось лицо и человек внимательно посмотрел на улицу. На мгновение их взгляды встретились, лицо исчезло вместе с появившимся на нем выражением ужаса. Очень знакомое лицо.

Логан, взяв констебля Ватсон за руку, проговорил:

– У меня такое чувство, что один претендент у нас уже есть.

Ватсон вошла в подъезд и кулаком забарабанила в дверь квартиры:

– Эй, там, мы знаем, что вы дома! Мы вас видели!

Логан прислонился к перилам и смотрел, как она молотит в крашенную черной краской дверь. У него с собой была пачка отчетов, он быстро их пролистал и нашел нужный. Второй этаж, направо, номер семнадцать… Некий мистер Кэмерон Андерсон. Из Эдинбурга, работает в области производства механизмов с дистанционным управлением.

Констебль Ватсон еще раз нажала на кнопку звонка, другой рукой продолжая колотить по двери.

– Если вы не откроете дверь, я ее вышибу, мать вашу! – закричала она.

Грохот на лестничной площадке стоял невообразимый, но ни один из соседей не открыл дверь и не поинтересовался, что происходит. Хотя бы просто из любопытства.

Прошло еще несколько минут, дверь так и не открылась. Логан начал нервничать.

– Вышибайте! – сказал он приказным тоном.

– Что? – Ватсон обернулась. – У нас ордера нет! Мы не можем просто так сломать эту гребаную дверь! Это я так сказала…

– Вышибайте! Быстро!

Констебль Ватсон отступила на шаг и ударила ногой в тяжелом ботинке по двери чуть ниже замка. С грохотом, как от взрыва, дверь распахнулась, ударилась о стену прихожей, так что посыпались на пол фотографии в рамках, и отскочила назад. Они вбежали в квартиру, Ватсон метнулась в гостиную, Логан захватил спальню. Никого.

Как и в квартире у Челмерса, этажом выше, двери на кухню не было, но там все равно было пусто. Оставалась ванная, дверь в которую была заперта.

Логан забарабанил в дверь кулаком, сотрясая всю квартиру, от стен до деревянного пола.

– Мистер Андерсон? – крикнул он.

Изнутри послышались рыдания и звук льющейся воды.

– Черт! – Он еще пару раз ударил по двери, потом попросил Ватсон повторить представление.

Она чуть не снесла дверь с петель. В маленький коридор из ванной вырвались облака пара. Комната была отделана деревом, под сауну. В ней ютилась крошечная ванна мерзкого темно-зеленого цвета. Она размещалась вдоль противоположной от входа стены, у другой стены размещались унитаз и небольшой самодельный душ. Занавеска перед ванной была задернута.

Логан рванул ее, и они увидели одетого человека, стоявшего на коленях в наполнявшейся водой ванной. Куском бритвы он ожесточенно кромсал свое запястье.

Не вызывая «скорую помощь», они сами доставили мистера Андерсона в отделение неотложной помощи. До больницы было минут пять езды. Обмотали ему запястья махровыми банными полотенцами, а сверху натянули пластиковые пакеты, чтобы не запачкал сиденья в машине.

Кэмерон Андерсон совершил не самую удачную попытку самоубийства. Раны были неглубокие, поэтому вены открылись не полностью. И резал он поперек, а не вдоль. Несколько швов, успокоительное и присмотр ночью – вот и все, что ему требовалось. Услышав это, Логан радостно улыбнулся и пообещал медицинской сестре, что за мистером Андерсоном самым замечательным образом присмотрят в камере предварительного заключения, в штаб-квартире полиции.

– Что, черт возьми, с вами происходит? – сказала она, всматриваясь в Логана. – Несчастный совсем недавно пытался покончить с собой!

– Он подозревается в убийстве…

– Я вас узнала! – прервала его медсестра. – Вы уже были здесь сегодня!.. Вы избили того старика! – прибавила она с презрением.

– Да что вы! У меня на это просто не было времени! Итак, где он?

Она молча скрестила руки на груди и, отведя глаза, заявила:

– Если вы не уйдете отсюда, я позову охрану.

– Очень рад за вас. Потом посмотрим, что вы будете делать, когда я предъявлю вам обвинение в создании препятствий действиям сотрудников полиции.

Логан прошел мимо нее в отделение, состоявшее из ряда занавешенных отсеков. Он сразу нашел тот, который был нужен, – по доносившемуся из-за занавески причитанию с эдинбургским акцентом.

Плачущий мужчина сидел на краю кушетки, раскачиваясь вперед и назад, сквозь рыдания были слышны обрывки фраз. Логан отодвинул штору, прошел в отсек и сел на черный пластмассовый стул напротив кушетки. Ватсон прошла вслед за ним, встала в углу и приготовила блокнот.

– Снова здравствуйте, мистер Андерсон, – сказал Логан самым дружественным голосом. – Или я могу называть вас Кэмерон?

Мужчина не поднял глаз. Сквозь повязку на его левом запястье проступило немного крови. Он, не отрываясь, смотрел на пятно.

– Кэмерон, я вот что подумал, – сказал Логан. – Тот громила, который приехал из Эдинбурга и закончил свои дни в гавани… Мы напечатали его фотографию во всех газетах и развесили листовки во всех магазинах. Никто не откликнулся. Наверное, всем очень не понравилось, как ему коленные чашечки мачете отхватили.

При слове «мачете» Кэмерон Андерсон вздрогнул. Слово «отхватили» вызвало у него болезненный стон.

– И сейчас одна вещь очень меня смущает, мистер Андерсон, – продолжал Логан. – То, что вы нам ни разу не позвонили. Вы ведь должны были видеть фотографию. Ее в новостях показывали, вообще повсюду. – Логан достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и взглянул на фотографию Джорди Стефенсона, еще живого. Она лежала в его кармане с тех пор, как они с констеблем Ватсон совершали турне по сомнительным букмекерским конторам Абердина. Он поднес фотографию к лицу рыдающего мужчины: – Вы ведь его знаете, правда?

Андерсон искоса бросил взгляд на фотографию и снова уставился на пятно на повязке. И по этому быстрому движению глаз Логан понял, что был прав. Кэмерон Андерсон и Джорди Стефенсон. Фамилии у них были разные, а вот черты лица – одинаково грубые, и у обоих были пышные волосы. Разве что усики, как у порнозвезды, носил только один.

Андерсон что-то сказал, но так невнятно, что понять его было невозможно.

Логан опустил фотографию на пол, постаравшись положить ее так, чтобы мертвые глаза Джорди смотрели в глаза человека, сидевшего на кровати, и спросил:

– Почему вы хотели убить себя, Кэмерон?

– Я подумал, что вы – это он, – проговорил он тихо, но, по крайней мере, разборчиво.

– Он – это кто?

Андерсон вздрогнул:

– Он. Этот старик.

– Опишите его.

– Старый. Седой. – Он провел рукой по шее. – Татуировки. А один глаз весь белый. Как яичный белок.

Логан откинулся на спинку стула:

– А почему именно он, Кэмерон? Что ему было нужно от вас?

– Джорди был моим братом. Этот старик… – Он поднес руку ко рту и начал методично обкусывать ногти на пальцах. – Этот старик пришел в квартиру. Сказал, что у него есть послание для Джорди. От мистера Макленнана.

– Мистера Макленнана? – Логан подскочил на стуле. – От Молка-Ножа? И что это было за послание?

– Я впустил его, и он чем-то ударил Джорди. А когда Джорди упал, начал его пинать. – Воспаленные красные глаза испуганно смотрели на Логана. По обвисшим щекам катились слезы. – Я пытался остановить его, но он меня ударил… – Это объясняло, почему в тот вечер, когда он впустил их в подъезд, у него на щеке был синяк.

– Что это было за послание, Кэмерон? – с нетерпением спросил Логан, подозревая, что это то таинственное послание, о котором, как сказал Саймон Маклауд, знает весь Абердин. Все знают, кроме полиции.

– Он плюнул в меня… – Рыдания прекратились, и из носа потекли сопли. – Вытащил Джорди из квартиры. Сказал, что вернется за мной! Я думал, что вы – это он!

Логан посмотрел на человека, сидящего перед ним на кушетке. Тот качался вперед и назад, из глаз и носа у него текло. Человек врал. Это он выглядывал в окно, выходящее на улицу, когда они с констеблем Ватсон стояли у дома. И очень хорошо видел, что никакой Отчаянный Даг не пришел, чтобы с ним расправиться.

– Так что же это было за послание?

Кэмерон беспорядочно замахал руками, делая какие-то непонятные вращательные движения. Красное пятно на левой руке расплылось еще больше.

– Я не знаю, – наконец произнес он. – Старик сказал, что еще вернется!

– А как насчет маленькой девочки? – спросил Логан.

Андерсон вздрогнул, как будто Логан ударил его по лицу. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем он смог прийти в себя и спросить:

– Девочки? Какой девочки?

– Девочка, Кэмерон. Та самая, чья жизнь закончилась в мусорном мешке вашего соседа сверху. Помните ее? К вам еще приходил человек из полиции, задавал разные вопросы, записал ваши показания.

Андерсон закусил губу и постарался не встречаться с Логаном взглядом. Больше они ничего не смогли из него вытянуть, просто сидели молча, пока не пришли два констебля и не увели его.

Полицейский, охранявший палату Отчаянного Дага Макдафа, прочел уже половину своей книги, когда к двери подошли Логан и констебль Ватсон. День у полицейского выдался очень скучным, разве что пофлиртовал слегка с медицинскими сестрами. Логан снова послал его за кофе.

Комната Дага была наполовину погружена в темноту. Мигающий экран телевизора мерцал серо-зеленым светом, заставляя тени на стенах кривляться и прыгать. Логану показалось, что они опять зашли в «Терф'н Трэк». Только на этот раз никто не собирался отправить их на тот свет. Тишину нарушали звуки кондиционера, гудение медицинской техники и хриплое дыхание мертвенно-бледного старика, который лежал на больничной кровати, тупо уставившись в беззвучный телевизор. Логан опять присел на край кровати.

– Добрый вечер, Даги, – сказал он с улыбкой. – Мы принесли тебе виноград.

И поставил бумажный пакет на одеяло в ноги старику.

Даг шмыгнул носом и продолжил смотреть в молчащий телевизор.

– У меня сейчас был интересный разговор с одним человеком, Даги. О тебе говорили. – Логан нагнулся и взял из пакета виноградинку. В свете телевизионного экрана виноградины выглядели как гангренозные геморроидальные узлы. – Он указал на тебя как на человека, похитившего и убившего Джорди Стефенсона. Он своими глазами видел, как ты это сделал! Как тебе это, а, Даги? Для начала у нас имелись вещественные доказательства, теперь у нас есть свидетель.

Никакой реакции.

Логан достал еще одну виноградину:

– Свидетель сказал еще, что ты убил ту маленькую девочку. – Это была ложь, но никогда не знаешь, как это сработает. – Ту самую, которую мы нашли в мусорном мешке.

Это отвлекло внимание Дага от телевизионного экрана. Он сел, опираясь на несколько подушек, и уставился на Логана здоровым глазом. Потом отвел взгляд и снова начал смотреть в телевизор.

В сумрачной палате наступило долгое молчание. Освещаемый призрачным светом телевизионного экрана, Отчаянный Даг, со своими впалыми щеками и глубоко запавшими глазами, выглядел как скелет. Его зубы все еще лежали в стакане с водой.

– Зачем ты убил ее, Даги?

– Знаешь, – сказал старик, – в молодости я был тот еще жеребец. – Его голос был низким и скрипучим. Как шепот, проходящий через битое стекло. – Те, которые были помоложе, они не возражали. А женщины прямо из трусов выскакивали, так им хотелось с Даги перепихнуться. Им это нравилось. Женщинам. Но эти больные уроды…

Старик закашлялся и сплюнул мокроту в больничное судно.

– Мне сообщили, что Джорди остановился у своего братца-пидора, в Роузмаунте. Они братья по отцу. Ну, я и начал собираться. Нанести им небольшой визит. Джорди всегда круто начинает, знаешь ли. Он – мужик. А я так, старый пердун. Иди домой, дедуля, а то я тебе ковырялку оторву…

Беззубая улыбка перешла в смех, который опять закончился приступом удушливого кашля. Даг откинулся на гору скрипучих больничных подушек, тяжело задышал.

– Ну я и выбил из него все говно. Прямо там, в прихожей. А потом его расфуфыренный братец-ублюдок выскочил из спальни, орет, мать его. В розовом домашнем халате. Ну а мне-то что? Может, он там ванну с пузырьками принимать собрался или еще каким дерьмом заняться. И тут мне послышалось, будто ребенок плачет. – Старик даже головой затряс от воспоминаний. – Придурок этот стоит передо мной, кричит: «Вы не можете сюда войти! Вы не можете этого сделать!» А мне насрать на него. И я слышу, что плачет кто-то. Я и пошел посмотреть, что там такое. А этот пидор припудренный не отходит, кричит: «Вы права не имеете…» – Даг ударил кулаком в ладонь. – Бац. А в спальне маленькая девочка. И на ней нет ничего, только дурацкая шапка Микки Мауса. Знаешь, с ушами такая? – Он взглянул на Логана, как бы желая получить подтверждение, но тот был слишком шокирован, чтобы что-нибудь произнести. – Ну, смотрю я на эту голую писюху, и на этого ублюдка, тоже почти без одежды. – Он скривился. – Вышел в прихожую и из него тоже все говно вышиб. Больной ублюдок.

Логан наконец пришел в себя и смог выдавить:

– А что с девочкой стало?

Отчаянный Даг Макдаф посмотрел на свои руки. Они лежали на коленях, как высохшие когтистые лапы. Артрит только начинал превращать суставы в распухшие, болезненные узлы.

– А, да. Девочка… – Он откашлялся. – Она… она вошла, когда я давал ублюдку прощальный пинок. Она не наша была. Иностранка. Знаешь, вроде немки, а может быть, норвежка какая-нибудь. Что-то вроде этого. Смотрит на меня громадными карими глазами, плачет и произносит охеренно грязные вещи, вроде: «Я буду сосать твой член» и «Трахни меня в попку…» И все повторяет и повторяет. – Старик прерывисто вздохнул и затрясся в приступе кашля. Когда кашель наконец закончился, Даг был белым как молоко. – Она… Она обхватила меня за ногу, совсем голая, плачет, соплями всего испачкала, и все повторяет, что хочет, чтобы я ее в попку трахнул. Я… я ее оттолкнул… – Голос дрогнул. – Она ударилась о камин. Бац. Прямо головой о кирпич.

Даг погрузился в свои мысли, Логан и Ватсон молча пытались переварить то, что только что услышали. Первым нарушил тишину Даг.

– Я поставил Джорди на ноги, привез в тихое местечко и замочил, – сказал он. – Слышал бы ты, как он орал, когда я рубил ему колени. Грязный ублюдок.

Логан прокашлялся и спросил:

– А как получилось, что ты оставил в живых его брата?

Даг посмотрел на него снисходительно:

– Работу надо было сделать. Послание доставить. Я на следующий день хотел вернуться. Показать, что делают с такими больными ублюдками, как он. Знаешь, с ножиком-прыгунком. Когда я вернулся, там уже повсюду ползали эти свиньи. И на другой день, и на следующий день тоже…

Логан кивнул. Первым отрядом полицейских была его команда, они тогда арестовали Нормана Челмерса. Другие полицейские проводили поквартирный опрос, искали свидетелей. А все это время Отчаянный Даг Макдаф, не особенно скрываясь, наблюдал за ними.

– Стоял как гребаный идиот под снегом и дождем, нажил себе пневмонию вдобавок к раку. – Даг опять погрузился в молчание, уставившись в пустоту, и его молочно-белый глаз мерцал в свете телевизионного экрана.

Логан встал:

– Прежде чем уйти, хочу кое о чем спросить. Что это было за послание?

– Послание? – Отчаянный Даг расплылся в широкой беззубой улыбке. – Не кради у того, на кого работаешь.